Аннотация: Штефана Мёзеля тревожат кошмарные сны. Днем он пытается забыть о них, но они напоминают о себе в реальности.
Белый свет
***
Штефан опять проснулся в холодном поту. Снова этот ужасный сон, так похожий на явь. Белый свет, стальные иглы, люди, одетые в темно-красное, с закрытыми лицами... И его собственное лицо, прямо напротив него, натянутое на металлический каркас. Штефан, тяжело дыша, сел на кровати и огляделся: ничего странного, все как обычно. Карла мирно спит рядом, в свете луны видно, как ее черные волосы разметались по подушке. Фонари гасят с началом часа тишины, и поэтому на улице сейчас почти совсем темно и тихо. Там никто не появится, кроме службы безопасности. Но пока в округе тихо - и служба безопасности спит спокойно. В доме слышно как тикают ходики (Карла никак не хочет поменять их на электронные часы, говорит, что ходики добавляют ей уюта). А еще капает вода на кухне.
Штефан спустил ноги с кровати и поискал ими тапочки. Как всегда, на месте. Здесь все всегда было на месте, так что по дому можно было передвигаться с закрытыми глазами. Но сейчас Штефан больше всего на свете боялся закрыть глаза и вновь увидеть белый свет. Он встал и медленно побрел на кухню. Грудь под майкой неприятно засвербела, и ему почему-то стало страшно. Открыв шкаф с посудой, он на ощупь нашел стакан, налил в него водопроводной воды и основательно закрутил кран, чтобы не капало. Едва он сделал последний глоток, как в кухне зажегся свет. Так неожиданно, что Штефан вздрогнул.
- Тебе нехорошо? - Карла так напряженно вглядывалась в его лицо, что ему стало не по себе.
- Все в порядке, родная, - Штефан с трудом выдавил из себя улыбку. - Мне просто приснился кошмар, а на кухне капала вода...
- Да-да, ты не можешь допустить, чтобы она капала, мой драгоценный водопроводчик, - жена подошла к нему и обняла, прижавшись всем телом. - Пойдем спать, я не могу быть в постели одна, - промурлыкала она.
Она была вся такая мягкая в своей розовой ночнушке, от нее так пахло сном и покоем, что все неприятные воспоминания покинули Штефана без остатка. Он наклонился и поцеловал жену в макушку. Она подняла голову и игриво ущипнула его за нос.
- Спать, господин Мёзель! И нечего так смотреть на меня своими зелеными глазами! Спать, спать, спать, иначе я утром не встану на дежурство.
***
Когда Штефан проснулся, Карлы рядом уже не было. Она всегда уходила раньше него - ее клиника находилась в городе, а автобус покидал их пригород очень рано. Штефан встал и поморщился: голова гудела, словно в ней работали тысячи маленьких молоточков, а все тело ломило. Он с трудом оделся в свою голубую рабочую форму, взял папку с данными и отправился на работу, даже не позавтракав.
Андреас и Мартин встретили его почти у порога. Высокий, широкоплечий Мартин по-медвежьи облапил худощавого Штефана так, будто не видел его сотню лет, хотя расстались они вчера вечером после работы.
- Ну как, старина, готов к выполнению своих трудовых обязанностей? - прогудел он свое ежедневное приветствие.
- Готов, готов, - вяло отмахнулся Штефан.
- Мёзель, ты неважно выглядишь, - сухо отметил Андреас. Старший в тройке всегда казался Штефану воплощением сухости. Сухопарый, лыс, как колено, с голосом, напоминающим карканье старой вороны, и ледяными голубыми глазами, глядящими без эмоций сразу куда-то вглубь тебя. Но, несмотря на это, Андреас не был лишен человечности. И Мартин, и Штефан знали, что где-то в городе у него давняя и тайная зазноба, которая для их шефа как заноза в сердце. Только в разговорах с ней по телефону, его голос становился мягко вибрирующим, а глаза теряли ледяной блеск и становились по-человечески теплыми.
Троица занималась проверкой и отладкой водопроводных систем в пригородных домах. Иногда случались ремонты, но чаще все ограничивалось бумажной работой. Штефану нравилось копаться в трубах, ища и устраняя неполадки. Нравился его пригород с аккуратными домиками, ровными дорожками, одинаковыми газончиками с гномиками и фламинго. Все здесь дышало покоем. Даже из бара никто не возвращался позже часа тишины. Поэтому и работа полицейских тоже была практически формальностью. Штефан и не помнил, когда здесь происходило правонарушение. Но сейчас Штефану было не по себе. Он чувствовал себя разбитым и усталым, словно из него выжали все силы. Что-то настойчиво жужжало в его голове, не давая покоя, какая-то мысль, какое-то воспоминание, которое память никак не желала выдавать его мозгу.
- Мёзель, с тобой все в порядке? - Штефан вздрогнул, когда ему на плечо опустилась тяжелая ладонь Мартина.
Андреас недовольно посмотрел на них обоих.
- Действительно, Мёзель, ты как будто заболел? - недоверчиво спросил он. - Отправляйся домой, выпей чаю и хорошенько выспись, мне не нужно, чтобы из-за тебя возникли проблемы на работе. И чтоб завтра - с новыми силами.
Штефан охотно кивнул, сдал документы и направился в сторону дома.
***
Днем в пригороде было пусто. Детей практически не было, а тех, что были, утром увозил школьный автобус. Многие работали, как и Карла, в клинике, другие на заводе. Кто-то - как Штефан - следили за тем, чтобы жители вовремя и без перебоев получали воду, тепло и свет. Садовники стригли газоны, горничные убирали дома, разносчики разносили заказы. Штефан услышал за спиной велосипедный звонок и торопливо отступил вправо.
- Добрый день, господин Мёзель, - пропела молоденькая девушка в клетчатой юбке и гольфах.
- Добрый день, Марта, - торопливо ответил Штефан. - Как твоя почта?
- Сегодня для вас ничего нет, - прокричала она ему уже издалека и помахала рукой.
Пару секунд он смотрел на развевающиеся на ходу ее вьющиеся темно-русые волосы, как вдруг раздался визг тормозов. Велосипед налетел на автомобиль, и тело девушки, вылетев из седла, с отвратительным звуком стукнулось о землю. Штефана будто тоже что-то подбросило. Он кинулся к Марте.
За рулем автомобиля сидел Отто, пожилой чиновник, которого весь пригород знал благодаря его молодой жене, рыжей хохотушке Миле. А уж ее знал почти каждый мужчина от двадцати до пятидесяти. Отто сидел за рулем так, будто ничего не случилось. Штефан посмотрел на распростертое тело Марты: правая нога неестественно вывернута, волосы чем-то вымазаны... Он, было, хотел перевернуть ее, как рука Марты дернулась и девушка начала подниматься. Медленно, словно механическая кукла, она встала и повернулась к Штефану. Ее губы улыбались и один глаз тоже. Второй, круглый, с серо-голубой радужкой, медленно покачивался на тонком металлическом штативе. Плоть щеки висела, обнажая искрящие микросхемы и провода. Штефан, не помня себя, бегом припустил домой.
Вбежав в дом, Штефан захлопнул дверь, задернул все шторы и обессилено сел на пол в спальне рядом с кроватью. Перед глазами все еще стояло разодранное лицо Марты. Или того, что выдавало себя за Марту. Голова кружилась, в висках стучало и казалось, что кожа горит. Тяжело ступая на ватных ногах, Штефан ввалился в ванную. Он открыл кран с холодной водой и подставил под него голову. Стало немного легче. Он посмотрел на себя в зеркало, и его током пронзила картинка из его сна - помещение, залитое белым светом, и его лицо, натянутое на металлические штативы. Штефан вытаращил глаза и дотронулся до своего настоящего лица. "Ты видишь этот белый свет?" - спросило его искусственное лицо.
***
Когда Карла вернулась домой, она обнаружила мужа, лежащим на полу в ванной. Она с трудом помогла ему подняться и довела до кровати. С его темных волос капала вода, а рубашка промокла насквозь. Карла заботливо раздела его и укрыла одеялом. Она вздрогнула, когда Штефан схватил ее за руку.
- Я просто устал, Карла, - сказал он, и она понимающе кивнула. - Побудь со мной, пожалуйста.
Карла легла рядом и положила голову ему на грудь. Ему хотелось закрыть глаза и заснуть, а проснувшись, понять, что то, что он видел, лишь часть его кошмарного сна. Впрочем, может, так оно и есть. Нет, Карла ничего не должна знать об этом. Он сам разберется. И если это только игра его воображения, что ж, стоит взять отпуск и уехать куда-нибудь. Вдвоем. Он крепко обнял жену и погрузился в сон.
***
С утра Карла щебетала, как ни в чем не бывало. Она жаловалась, что ей назначили внеочередное дежурство, но зато он сможет провести выходные с друзьями. Причем, Мартин уже звонил и интересовался его состоянием, так что он вечером зайдет. А пока, до вечера, стоит в доме навести порядок. Особенно в ванной, где начал протекать кран. Интересно, по чьей же вине? Штефан молча слушал ее щебетание и смотрел, как она собирается, надевает форму, закалывает волосы. Внезапно, на какой-то миг ему показалось, что вместо Карлы перед ним Марта, с разодранной щекой и жутким подобием глаза на тонкой стальной игле.
- Ты слышал, что я сказала? - раздался голос Карлы как будто откуда-то из пелены. - Штеф, да что с тобой, не пугай меня!
Она тронула его за руку и вернула к реальности. Перед ним снова была его Карла - маленькая, хрупкая, с вздернутым носиком и угольно-черными непокорными кудрями. "Какая же она красивая", - подумал Штефан и, наклонившись, нежно поцеловал жену. Карла довольно улыбнулась и погладила его щеку.
- Не пугай меня так больше, - сказала она и упорхнула.
***
Когда вечером за ним зашел Мартин, Штефан уже все обдумал. Он должен с кем-то поделиться, иначе это убьет его изнутри.
- Штеф, с чего ты это задумал болеть? - прогудел он с порога. Да уж, действительно, с чего. Мартин вот никогда не болеет. По крайней мере, Штефан такого точно не помнит.
Они уже довольно изрядно посидели в баре, прежде чем Штефан набрался сил и рассказал все другу. Мартин напряженно слушал его, но Штефан видел, что тот не верит ни единому его слову.
- Ты знаешь, Штеф, - серьезно сказал он, когда Штефан закончил рассказ. - Я ведь видел вчера Марту. Она к моей жене вечером за рецептом заходила. Моя-то никак не угомонится, все сама готовит, да еще девчонку эту к делу прикрепила, значит, - Мартин немного помолчал, глядя Штефану прямо в глаза, и продолжил: - И ничего странного в ней не заметил. Такая же, как обычно. Слушай, может, привиделось тебе все, а?
- Может и привиделось, - облегченно согласился Штефан.
Но что-то все равно не давало ему покоя. Если эта тварь, что прикидывается Мартой (или это сама Марта и есть?), смогла самостоятельно встать после такого падения (он же видел, видел, как летело ее тело), то почему бы ей до вечера не привести себя в порядок? Не навестить ли ему Отто?
Дом чиновника было видно издалека. Несмотря на близость часа тишины, он был ярко освещен. Штефан подошел к двери и заметил шевеление в окне. Сквозь незадернутые шторы было видно Отто и сидящую на нем верхом полураздетую Милу. Штефан тут же смущенно отвернулся и уже хотел уйти, как вдруг услышал недовольный голос Милы:
- Нет, ну это никуда не годится! Твоя модель слишком несовершенна, мне давно ее уже пора заменить другой, ты слишком часто ломаешься!
Что-то заставило Штефана обернуться. Обернуться и увидеть, как проворные пальчики Милы вскрывают грудь седого чиновника, где под кожей и тонким слоем как бы плоти скрывается то же, что и у Марты. Мила деловито поправила там что-то, закрыла кожу, чуть-чуть прищепила пальчиками и разгладила грудь того, что было ее мужем.
- О, ну наконец-то! - воскликнула она. - А то, честное слово, все как у людей - старый хрен во всех отношениях!
За все это время Отто не произнес ни слова, лишь продолжал довольно улыбаться. Штефан отшатнулся от окна и побрел домой. Ему казалось, что он сходит с ума. Привычный мир, такой ладный и спокойный, вдруг стал совсем другим. А ведь, пожалуй, его действительно могут объявить сумасшедшим. Но когда же это случилось? Когда Марту подменили? Марта... Почему его никогда не удивляло, что он не помнит Марту маленькой, хотя все знают, что она родом отсюда? А Отто никто не помнил молодым. Да и когда он проверял трубы в их доме, он не видел ни одной фотографии, где он был бы молод. Да и свадебных фотографий он тоже не видел, а ведь Отто очень гордится своей женой... Да, но если у них есть секс, значит, Мила - человек? Да, она определенно человек, это кто угодно подтвердит. А можно ли быть уверенным, что она - человек? Сколько еще таких тварей скрывается под личиной людей? Нет, он не сумасшедший, он найдет доказательства, он вычислит всех. И тогда... Что тогда? Он не знает, что тогда, но он все равно их вычислит.
***
На следующей неделе Штефана Мёзеля словно подменили. Он работал с удвоенной силой, открыто всем улыбался и подмечал, подмечал, подмечал... Механическая кукла, как он их про себя называл, была почти в каждом доме. Они скрывались под личиной его соседей, давних друзей, подруг его жены. Он знал, что они - повсюду. И изо всех сил старался, чтобы они не заподозрили о его догадках. Они всегда услужливы и милы. Они не помнят своего детства. И они никогда не болеют, ничего не боятся. Им незнакомы чувства. Никакие, кроме спокойствия и благодушия. Они даже умеют есть и пить, хотя не испытывают голода и жажды, но без этого они не были бы похожи на людей. Они безобидны, но они - не люди. Они нелюди. Твари.
- Штеф, о чем ты задумался опять? - лапища Мартина тяжело легла на плечо.
- Наверное, я заболел, никак не могу прийти в себя, - ответил Штефан.
- Вот я никогда не болею, - хлопнув себя по животу, довольно заметил Мартин.
Штефану показалось, что внутри у него похолодело. "Видишь ли ты этот белый свет?" - вдруг раздалось в его голове. Мартин... Но... Ведь это наверняка не тот Мартин! Они же друзья с детства, этого не может быть! Штефан едва дождался выходного дня. Уж с Мартином он все разъяснит. Он узнает, куда они девают людей. И кто за этим стоит. Пусть другие никогда не были, но Мартин - был.
В тот вечер в баре Штефан не мог пить. Он охотно улыбался, когда Мартин неуклюже шутил или рассказывал о "своей".
- Моя-то даже не знает, куда я ушел! - хохотал он. - Так увлеклась своей стряпней. А Марта, так та вообще от нас не вылазит.
"Бедная твоя жена, - хмуро подумал Штефан. - Если бы она знала, что ее муж - вовсе не ее муж, а тварь, напичканная железками и проводами. Как и та тварь, что проводит с тобой вечера на кухне".
Когда они вышли, было совсем темно. Тучи закрыли луну и звездное небо. Было так тихо, что стрекот сверчков казался оглушительным. Или он только Штефану казался таким оглушительным? Мартин рассказывал что-то веселое про их шефа, а Штефан подыскивал место, откуда их никто не услышит. Он достал из кармана тяжелый ключ и приготовился. "А что, если я неправ?" - на секунду подумалось ему. Что тогда? Он убьет лучшего друга? Нет, это уже не его друг. И ему нельзя терять ни минуты. Когда в очередной раз Мартин залился хохотом, Штефан ударил его по затылку. Мартин, обернулся. Его рот не переставал улыбаться.
- Ты чего, Штеф? - недоуменно спросил он.
Штефан размахнулся и ударил еще. И еще, и еще, предательский ключ выскальзывал из рук, а Мартин все улыбался. Кожа на его лице треснула, внутри заискрило, а он все улыбался.
- Ты не Мартин, не Мартин! - взвизгнул Штефан и попытался повалить бывшего друга на землю. Мартин не поддавался. Он отступал, совсем не защищаясь, и улыбался. Наконец, он споткнулся и упал, расплескав воду в луже, оказавшейся под его телом. Вода залила раскрывшиеся от ударов железки, и тело Мартина содрогнулось. Когда он затих, Штефан упал рядом с ним на колени и заплакал. Он должен был узнать, что они сделали с Мартином, а вместо этого перед ним груда металла, которую любой из "них" наверняка сможет починить. И тогда они найдут его, Штефана. Он должен избавиться от него. Должен.
Он не помнил, как расчленил его. Если это можно было так назвать. Он мог бы его утопить в озере на окраине и целиком - металл быстро идет ко дну. Но что, если его найдут? К кому они придут в первую очередь? К нему. И все улики укажут на него. "И у полицейских будет работа", - криво усмехнулся он, бросая в озеро последний кусочек того, что еще совсем недавно рассказывало ему что-то об их шефе. Кстати, вот уж Андреас точно из них. Но он слишком умный, его как Мартина не проведешь. Нет, он не был Мартином, оно никогда не было Мартином. Вот если бы он мог знать, что с настоящим Мартином...
***
- Я не уверена, но мне кажется, что он что-то подозревает, - услышал Штефан, едва зашел домой. - Он очень странно ведет себя.
Штефан остановился в прихожей и решил подслушать разговор Карлы дальше.
- Я должна избавить его от этого? - говорила она кому-то в телефонную трубку. - Хорошо, я постараюсь. Но если у меня не получится, ты должен мне помочь. У меня есть основания его опасаться.
Карла, его Карла, его маленькая Карла... С кем это она? Неужели она узнала про Мартина? Но как? Когда? И вдруг Штефану стало не по себе. Карла никогда не болела, она не пропустила ни одного дежурства в клинике, он никогда не ухаживал за ней, ей никогда не было плохо... Они десять лет в браке, но сколько бы он ни старался, она не забеременела, хотя он хотел детей. Ему показалось, что у него выбили землю из-под ног. Бежать, бежать подальше отсюда. Но сначала он избавится еще от одной твари.
Тихо, вдоль стены, он прокрался на кухню и взял нож. Так, теперь задернуть все шторы, он помнил, как подглядел за Отто. Что, если снаружи тоже кто-нибудь подглядывает? Он спрятал нож под куртку.
- Дорогой, ты вернулся? - Карла была одета в одну прозрачную комбинашку, ее волосы были распущены, как он любил. На секунду ему стало горько, но он пересилил себя.
- Вернулся, - сухо ответил он. - За тобой. Я хочу, чтобы ты увидела свой белый свет.
Он видел, как широко распахнулись ее глаза, когда он занес над ней нож. Она перестала улыбаться и закричала. Ее маленькие ручки с тонкими пальчиками, они ловили нож, но он скользил по ним, оставляя глубокие порезы. А Штефан все бил, резал и колол. В лицо ему брызгала кровь, руки стали липкими, но он все не мог остановиться. Наконец, Карла упала, и он упал рядом. Все ее тело было покрыто кровью, кровь была везде - на стенах, столешнице, кровь текла по ее волосам и по его лицу. Штефан, не веря своим глазам, приложил руку к ее груди. Рана была так глубока, что он мог достать до сердца. Оно еще сокращалось. Медленнее, медленнее. Кровь запузырилась у Карлы на губах, она будто что-то еще пыталась сказать, но было уже поздно.
- Что я наделал? - в ужасе прошептал Штефан. - Боже, что я наделал?!
Он сгреб тело Карлы и прижал к себе. Потом аккуратно перенес его на их общую кровать. Ему казалось, что он должен плакать, кричать от боли, но было так горько, что слезы не шли. Штефан снял с себя окровавленную одежду и бросил нож, смыл кровь с рук и лица. Сел рядом с Карлой и взял ее за руку. В ней больше не было жизни и ему тоже жить больше не хотелось. Снаружи раздался сильный шум, и в дом прокрался луч белого света. Штефан выглянул в окно - люди в темно-красных костюмах шли к его дому. Где-то в груди надсадно засаднило. Он вспомнил, как сокращалось сердце Карлы, когда он дотронулся до него. И вдруг понял, что сам, за всю свою жизнь, никогда не чувствовал, как оно бьется. У него... Штефан машинально спустил руку на пол и нащупал нож. Подошел к зеркалу и сделал на груди надрез. Плоть легко распахнулась, обнажив микросхемы и проводки.