Барон Памна сидел у открытого окна и, прихлебывая из мятого оловянного кубка, смотрел на простирающийся в даль весенний лес. Без интереса, словно выполняя скучную, давно надоевшую работу. Взгляд его парил по уходящим к горизонту верхушкам деревьев, а пальцы крутили кубок, иногда застывая на мгновение, чтобы оставить на металле вмятины от пальцев.
- Милорд, - за спинкой кресла появился юный паж, - прибыл граф Асто, просит принять его.
Барон отпил в очередной раз из кубка, постучал пальцами по подлокотнику, выбивая фривольный мотивчик.
- Ну, зови, пусть заходит, раз уж целый граф решился приехать.
- Граф. Головы что ли начать рубить? Хоть не так часто будут ездить.
Барон откинулся на спинку, и переплел пальцы на животе. Он умел ждать, барон Памна, кавалер ордена Синей звезды.
- Король огорчен, барон. Вы не явились на дворянскую ассамблею, надеюсь у вас есть объяснения.
Граф Асто, любимец придворных дам, дерзко молодой для звания тайного советника, с вечным брезгливым выражением лица, остановился за креслом Памны. Барон, даже не подумав подняться, хмыкнул, не отвечая гостю. Визитер оглянулся в поисках подходящего места и царственно прошествовал в угол, водрузив себя на кушетку с подушками слева от кресла барона. На светлом фоне окна профиль хозяина с орлиным носом смотрелся почти демонически.
- Я слушаю, барон. Король хочет знать причину непочтительности с вашей стороны.
- Как меня называют при дворе, граф?
- Что?
Асто удивленно моргнул, сбросив десяток напускных лет.
- Как называют меня те дамы, вроде как фрейлины королевы? Так же как франты, почему-то считающиеся генералами? Выдумали что-то новое или оставили прежнее?
- Я не понимаю, причем...
- Как меня называют, Асто? Вам-то уж это известно.
- Барон!
- Меня по-прежнему называют Мясник? Да, граф?
- Да. Аншламский Мясник, - граф словно сплюнул презренную кличку, приклеенную обществом к Памне.
- Хорошо, граф, значит меня помнят. И, самое главное, помнят, за что я заработал это клеймо. Вы ведь помните граф?
Да, он помнил. Так хорошо, что не надеялся когда-нибудь забыть.
Двадцать лет назад, Лайрен Пятый, отец нынешнего короля, отправил двадцать оболтусов, младших сыновей знатных семей, в далекий Тайрай - учиться высоким наукам. Через одиннадцать лет вернулся только один, Вальк Памна, дипломированный алхимик. Прозорливый король обласкал верного сына отчизны и запер в замке Чара с тайным приказом создать армию боевых големов.
А через два года в Аншламе убили эльфийского полукровку. Провинция вспыхнула. Полукровки, организованными, хорошо вооруженными отрядами, брали власть в свои руки. Через неделю эльфийские выкормыши обратились к своим предкам с просьбой взять их под защиту, от "геноцида людей". Эльфийская армия вторглась в Аншлам, фактически аннексировав провинцию. Лайрен Пятый получил длинное письмо с извинениями, требованиями больше не допускать убийств потомков светлой расы и скрытыми насмешками.
Королевская армия в первом же сражении умылась кровью, и драпанула к столице. А в замке Чара почтовый нетопырь дал Пампе снять с себя королевский приказ не дать эльфам выйти за границы Аншлама. Пампа, не торопясь, лично нашил на свой сюртук генеральские погоны и вывел пятьсот тридцать семь големов из ворот крепости.
Следующие месяцы слились для эльфов в кровавую баню. Новоиспеченный генерал втаптывал лучшие отряды остроухих захватчиков в осеннюю грязь дорог Аншлама. Не собираясь останавливаться на старой границе, разбил светлые войска на их территории. И к моменту, когда король разрешил начать переговоры, увеличил территорию провинции в полтора раза. В начале зимы большим королевским посольством был заключен Майхстирский мир. А Памна в это время частым гребнем шел по отвоеванным городам. Тысячи полукровок повисли на крестах вдоль трактов. Генерал методично выкашивал чужое семя, ставшее предательским. И уцелевшие двести големов не знали жалости, не разбирали возраста и пола.
В феврале Лайрен Пятый скоропостижно скончался. На трон взошел Тамприэгль Первый. Памне было приказано явиться в столицу, дабы принять неудовольствие короля жестокостью генерала. Генерала? А за что этого выскочку сделали генералом? Ах, для изгнания эльфов. Старый король видимо погорячился. Это королевская армия подавила бунт. А этот Памна... Пампа явился в столицу со своим отрядом големов. Героя вышел чествовать весь город. Королевское неудовольствие явственно запахло маленькой гражданской войной. И симпатии людей были бы не на стороне молодого монарха. Памна встретился с королем с глазу на глаз. Через час Памна стал бароном диких земель за рекой Найу, и покинул столицу.
Полноводную Найу в самом узком месте пересек каменный мост длинной полторы мили. В малой крепости на конце моста на бессменную стражу встали големы. А в бывшие дикие леса, ставшие баронством, потянулись со всей державы люди, ищущие лучшей доли. Памна не покидал баронства, занимаясь устройством своих земель. А король дежурно приглашал его посетить столицу. Барон так же дежурно игнорировал приглашения. И чем больше проходило времени, тем громче двор называл Памну Мясником, склоняя монарха к мысли, что баронство можно отдать в более чистые руки. Только воспоминания о големах, резавших войска эльфов как масло, удерживало от усмирения "наглого барончика".
Да, граф Асто прекрасно помнил причину кровавой славы барона.
- У вас отличные эльфиские сапоги, мой милый граф.
- Рад, что вы разбираетесь в сапогах, барон.
- Не разбираюсь, мой дорогой граф. Но хорошо помню, что снял такие с ног эльфийского полковника. Представляете, иду после боя и вижу, лежат одни ноги, без туловки. Големы ведь силу не экономили, рвали как придется. Одну голову откручивать, это слишком долго примериваться надо. А тут раз - и пополам.
Барон неприятно захохотал, с подвизгиванием и клекотом. А затем резко замолчал и, повернувшись, вперился взглядом в полные ярости глаза графа.
- Кого из ваших эльфийских предков я убил, Асто? Дедушку? Нет, у Вас не больше восьмушки крови, значит прадеда?
- Мясник и убийца. Надеюсь, ты сдохнешь как собака.
- Грубо, граф, грубо и банально. Может придумаете оригинальнее?
Граф не успел заметить, как барон взвился и подскочил к нему. Лицом к лицу, глаза в глаза.
- Твои братики и сестрички, эльфиский ублюдок, вырезали последнюю мою родню. Женщин и детей. И не просто убили, а сделали "лесную орхидею". Знаешь, что это такое, чистенький мой? Это когда надрезают вот так, и вот так.
Ногти барона царапнули кожу Асто, от подбородка и вниз.
- А потом дергают вот здесь, что бы все вывалилось. Эльфы считают это красивым. Красивым, граф! Я удавил бы вас всех своими руками.
Барон отступил, тяжело дыша. По налитому кровью лицу бежали струйки пота.
- Я могу завтра же перейти Найу, с тремя тысячами големов. Да, граф, я продолжаю их создавать до сих пор. Что вас удивляет? Но я не буду этого делать.
Памна залпом допил из кубка и тяжело выдохнул, пытаясь успокоиться.
- Я устал от крови, как бы вы меня не называли. С вами разберутся сами эльфы, когда вы перестанете быть нужны. И големы не придут, когда они буду чистить "эу-сайтель", грязную кровь, таких ублюдков как ты.
Бросив кубок на пол, барон ощерился, показав плохие зубы.
- Но вы умрете сегодня. Вы оскорбили меня, граф Асто.
Барон моргнул. От стены за спиной графа отделились темные массивные фигуры. Тяжелые стальные руки опустились на плечи Асто.
- Не то чтобы я действительно оскорбился, но мне нужен повод поссориться с королем.
- Ублюдок! Мясник!
- Молчите граф, или я сам сделаю "лесную орхидею" вам прямо сейчас. Я все это уже слышал и не раз.
- Ты сдохнешь, кровавое чудовище. Ты сумасшедший палач, обезумевший от крови. Королевская гвардия...
- Заткнитесь, Асто.
Памна развернул свое кресло, и устало сел, оказавшись лицом к лицу с графом.
- Нет смысла тратить на вас слова, но я все же скажу. Да, я был кровавым чудовищем, вы правы. Там, в холмах Аншлама, после первых боев, после того, как похоронил останки своей семьи, я горел такой ненавистью, что не мог даже спать. Моя армия двигалась круглые сутки. Я горел ненавистью и отмщением. Я мыл руки в крови светлой расы, и кажется даже пытался сожрать сердце остроухого. Я плохо помню, что тогда делал.
Рука Памны сжала подбородок.
- Я был готов уничтожить всех. И скорее всего я разнес бы столицу, когда этот молокосос король решил меня остановить.
Граф молчал, с ужасом и ненавистью смотря на кровавого барона.
- Но под Камальей, я разбил отряд какого-то ушастого генерала. Напал подло, под утро. Пока хоть кто-то опомнился, големы растоптали половину армии спящими. Там я нашел детей. Обычных человеческих детей в отдельной палатке. Не мне вам рассказывать вкусы эльфов, сами знаете, для чего они их взяли.
По исказившемуся лицу Асто было ясно - да, знает.
- Их некуда было деть, этих сирот. Мне пришлось взять их с собой. Дети хотели есть, им было страшно, они кричали во сне, надо было отмывать их от грязи и крови, заботиться о них. А големы не годятся вытирать носы маленьким мальчикам, и не могут укачать плачущих девочек.
Барон сделал паузу, глядя прямо в глаза графу.
- Я стал им отцом, матерью, и защитником. Когда я объяснялся с королем, в лагере с големами меня ждала почти сотня малышей. Только это удержало меня от свержения этого труса. Сложно заботиться о детях, когда идет гражданская война. Я взял баронство, мне нужен был дом для них. А теперь, они подрастают. Старшим пора отправляться учиться в Тайрай. Это дорого, я больше не могу отдавать королю налоги.
Взмахам руки Памна приказал графу подняться.
- Мои дочери просили меня быть милосердным. Вы не заслуживаете моего участия, но я исполню их просьбу. Я не буду казнить вас. Вам отрубят руки, и отправят королю. Я хочу, чтобы вы увидели как ваше королевство падет. Я хочу, чтобы однажды вы приехали просить меня прислать големов на помощь.
- Никогда ты этого не увидишь!
- Посмотрим. А сейчас вас ждет боль, мой милый граф. Примите совет: кричите, волей и гордостью меня вы не удивите, а вам будет легче.
Памна моргнул. Стальные руки обняли Асто и поволокли к выходу. Барон подошел к окну и молча ждал, пока не услышал крик.
- Мне жаль, граф, - проговорил тихо барон в пространство, - но я должен это сделать. Дети должны ехать учиться.
Отыскав закатившийся под кресло кубок, Памна с недовольством осмотрел изогнутый металл.
- Дети должны ехать. Я надеюсь, они вернутся, как вернулся я сам. И к этому времени я сделаю все, что бы им не пришлось делать големов. Как пришлось делать их мне.
И покрытые шрамами пальцы Валька Пампы выпрямили мятые стенки кубка.