Глава третья

"Поехать, может быть, к Сысою? - 
Арат подумал. - Я житье
Там, в Фанагории, устрою
Неплохо, может быть, свое,
Наверно, здешнего успешней.
Но мне придется объяснить,
Как мог богатство я спустить.
На свете было ль что потешней.
Над мной серьезный этот муж
Смеяться будет. Его резка
Всегда острота. Да к тому ж
Возможно, новая поездка
Того из дома увела -
Купец в разъездах, это ясно.
Боюсь проездить лишь напрасно.
Совсем плохи мои дела".

В желудке приступ тяги сильной
Наполнить требует обильной
Едою страждущий живот -
Предмет больших людских забот.
Арат пришел в трактир, стоящий
Вблизи от гавани. Здесь люд
Сидит веселый и галдящий -
Гребцы и грузчики, матросы тут.
Едят и пьют, но больше пьют.
Арат за столик сел. Средь люда
Теперь портового сидит.
Трактирщик ставит ему блюдо,
А в нем фасоль горой лежит.
Герой наш любит эту кашу.
Хозяин ставит ему чашу,
В которой красное вино.
Желанье пить весьма сильно,
И он испил до дна вначале.
Потом и пищу проглотил.
И лишь потом сообразил,
Что без воды напиток дали
И впал невольно в "скифский грех",
Не очень свойственный для тех,
Кто жил южнее, где, как надо,
Водой мешали все вино,
Чтоб было менее хмельно,
А вкусу чтоб была отрада
(Иначе быть и не должно).
Настало быстро опьяненье,
С устатку сильного к тому ж.
Вблизи сидит какой-то муж.
Пришло такое настроенье,
Что хочет с ним болтать Арат.
А тот ответить тем же рад.
И так они разговорились,
Хмельные, сразу подружились.
Арат узнал, что тот гребец,
Пяти детей малых отец.
Арат сказал ему: "А может,
В гребцы податься мне, а то
Меня, Игнат, дружище, гложет
За то обида сильно, что
Малы у грузчиков доходы -
Нам скупо платят мореходы".
"Еще ничтожнее у нас -
Намного меньше, чем у вас.
Так ты ж сказал, что был солдатом.
Тогда иди служить царю -
Тебе я дело говорю.
К его приблизишься палатам.
А царь неплохо платит им,
Любимым воинам своим.
К тому ж судам нужна охрана:
Возьмут тебя, должно быть". "Нет!"
"Неплохо платят им". "Нет". "Странно.
Понять не в силах твой ответ".
"Расстался я с военным делом,
Причем, решил, что навсегда.
Но я остался ловким, смелым,
И, если враг придет сюда,
Пойду охотно в ополченье,
И буду первым я в сраженье.
Но деньги кровью добывать,
Людей за деньги убивать -
Для этого не создан просто:
В душе такого нет нароста".

Клонить Арата стало в сон,
Его звала ночная нега.
Просил трактирщика дать он
Ему местечко для ночлега.
Когда тот стоимость назвал,
Его подалее послал.
Пошел в гостиницу другую.
Оттуда вышел, не ликуя:
И здесь ночевка дорога -
Не по его деньгам пока.
Арат не долго поразмыслив,
Себя к приехавшим причислив,
Пошел на агору. Когда
Не мог местечка для постоя
Найти приезжий, он тогда
Ночлег устраивал под стоей
Агоры, шкуру подстелив
И был достаточно счастлив -
Решенье верное, простое.
Сюда пришел и наш герой
Вечерней позднею порой,
Когда закрылись лавки. Что же
Увидел? Двадцать человек,
Купцы заезжие, похоже,
С рабами, начали ночлег
Под крышей стройной колоннады.
Подстилки мягкие у них:
На твердых, колющих таких
Шершавых плитах пола надо
Помягче что-то подстилать,
Иначе как на камнях спать?
Герой наш это не имеет,
О чем немало сожалеет.
С тоской подумал он о том,
Что есть на склоне горном дом,
Откуда раб дает подстилки
Мужчинам, что к Леиле пылки
И кто отвергнут ею, но
Живет у входа все равно.
Туда вернется он, но время
Пока еще то не пришло.
Не сам ли выбрал это бремя
Рассудку здравому на зло
Страдать плебейством столь отвратным.
Арат, мечтая об обратном -
Пойти к возлюбленной, на пол
Прилег, похожий на кирпичный.
И здесь удобства не обрел.
Но он, солдат былой, привычный,
Шершавость, жесткость поборол.
Подходят стражники ночные.
На них доспехи боевые.
Один из этих трех, гоплит,
Арату гневно говорит:
"Ты что разлегся здесь, бродяга?!
Ночуй за площадью, вон там.
И чтоб назад сюда ни шага.
А то отправим к палачам".
(Гоплит - тяжеловооруженный
воин у древних греков. - П. Г.).
Услышав это, в возмущенье
Пришел большое наш герой.
Однако смог владеть собой:
Привык испытывать почтенье
Он к людям власти с детских лет.
И резкий все ж сдержал ответ.
Послушно встал, ушел с агоры.
Но где лечь спать, не понял скоро.
Для сна местечка вроде нет.
Стоит, глядит. Перед глазами,
Как будто каменный атлет,
Встает могучий силуэт
Холма огромного, с рядами
Домов на ярусах. Их мрак
Подернул темной пеленою,
Слегка разреженной луною,
Которой ярко-белый зрак
Светил на мир ночи подвластный,
И труд его был не напрасный.
Пространство то, что меж портом
И этим столь большим холмом
Лежало, не было все густо
Еще застроено и пусто
Местами вовсе было здесь.
Причем пустырь был каждый весь
Покрыт высокою травою,
Отлично видной под луною.
И вот один пустырь такой
Себе и выбрал наш герой.
На траву лег. Куда приятней
Лежать на ней, чем на камнях,
К тому ж не более затратней.
Уже Арат витал во снах,
Как вдруг проснулся он от хватки
Довольно сильных чьих-то рук,
Что явно были не из ватки,
И явно это не был друг.
Увидел наш герой вокруг
Мужчин каких-то трех могучих,
Над ним возникших, словно кручи
Рукастых движущихся скал.
Один из них другим сказал:
"Его берите да поцепче,
Его вяжите да покрепче".
"Однако он не слабачок, -
Второй заметил, - как бычок".
Хихикнул третий: "Ну так что же,
Зато на рынке продадут
Его уж точно подороже -
Такой товар повсюду ждут".
Арат их понял намеренье.
Вскочил мгновенно и троих
Побил легко, умело их -
Силен он был в таком боренье.
Едва-едва спастись смогли -
Насилу ноги унесли.
Герой наш сильно изругался.
Нашел себе другой пустырь,
Удобно здесь обосновался,
Раскинув руки, ноги вширь.
Закрыл глаза. Их открывает,
Когда уж небо все сияет,
Исчез оттенок заревой,
Сменился чистой синевой.

Арат встает и в порт приходит.
Уже не ищет здесь, не бродит,
Не просит на работу взять:
Нетрудно было разыскать -
Свою артель увидел сразу.
Сказать приветственную фразу
Друзьям он новым не забыл.
Приветливо здесь встречен был.
Ему ответили, как другу.
И это быстро уняло
В его душе сомнений вьюгу,
Что, как мы помним, доняло
Его недавно, перед ночью,
Когда ругал себя и очень.
Друзья стояли все кругом,
И в центре этого их круга
Стояла амфора с вином,
Могучих грузчиков подруга.
Стоит и кружка рядом с ней
И нет других сосудов, нужных
Причем немало для людей,
Живущих в областях тех южных, 
Что слабят винный вкус водой
(Хотя, сказать уж если честно,
И там средь публики иной,
Что нам доподлинно известно,
Приятней способ был другой
Питья вина, как раз такой,
Который здесь любили люди,
Что, взявши кружку без воды,
В свои вливали щедро груди -
К чему излишние труды?)
Арат налил и выпил жадно
И скоро сделалось отрадно
Ему. Вступает в разговор,
Хотя молчал до этих пор.
Поведал он о приключенье
Своем ночном. "Виновен сам,
Что влип в такое огорченье, -
Ему сказали. - Видишь там,
Арат, лачуги. Их немало -
Стоят, теснятся, как попало -
Жилища наши. В них живут
Которые ишачат тут. 
И ты найди себе там место:
Пока что угол, а потом,
Когда купить сумеешь дом,
Тогда возьмешь себе невесту -
Мечтают многие о том.
А ночью те же все пираты
Бездомных ловят: очень рады,
Когда поймают одного,
Потом другого для того,
Чтоб их забрать в морские дали
И где-нибудь продать, как скот.
И так уж многие пропали -
Никто их больше не найдет.
Когда бы знал ты эти штуки,
Не стал бы этак ночевать.
Но это будет для науки -
Не стоит, парень, унывать:
Пошло на пользу приключенье.
Панкрат сказал: "Кончай леченье,
А то работать уж пора.
С двумя купцами я вчера
Успешно смог договориться -
К погрузке ждут нас судна два.
Неплохо надо потрудиться.
Аванс уж есть. Пойдем, братва".

Чем больше наш герой трудился,
Тем меньше думал он о ней,
Которой сильно подчинился
Душою любящей своей.
Когда ж возможность появилась
Снимать себе портовых шлюх
(Деньжат довольно накопилось),
Тогда и вовсе то забылось,
Что так смущало его дух.
Живет теперь в одной хибаре
С двумя артельными. Пускай
Живут они не так, как баре, -
И правда, здесь отнюдь не Рай, -
Но все ж ему куда уютней,
Чем общество холеных трутней,
Что милостей Леилы ждут:
Уж лучше быть плебеем тут.

Арат склонял людей портовых
Изгнать пиратов, только страх
Держал, как будто их в оковах:
Он жил в гребцах и моряках,
И грузчиках, отнюдь не хилых,
И кровь у них уж стыла в жилах,
Когда о том Арат вел речь,
Чтоб рэкет наглый здесь пресечь.

Во время то, когда Киприды
Народной праздновался день,
И от Бактрии до Элиды
Гулянья шли, прощалась лень
И даже рабскому сословью,
И все служили ей любовью,
К герою нашему один
Приблизился посыльный. Слышит
Арат слова: "О, господин,
Одна краса любовью дышит
К тебе. Зовет скорей прийти.
Арат сказал: "Давай, веди".
(Бактрия - самое восточное
эллинистическое государство. - П. Г.
Элида - западная область в матери-
ковой Греции. - П. Г.
Киприда - одно из прозваний боги-
ни любви Афродиты. - П. Г.
День Киприды Народной - один из
самых популярных в греческом 
мире праздников, когда шли
гуляния и всем разрешалось не
работать. - П. Г.).
Его приводят в дом богатый.
За ним закрылась сразу дверь.
На ложе, видит, муж косматый,
Такой, как будто мощный зверь.
А рядом юный виночерпий
Вино льет в чашу, что в руке
Мужчина держит этот. "Герпий,
Довольно", - молвил он слуге.
Затем воззрился на Арата,
Не как на друга или брата.
А тот подумал: "Где ж краса?
Вот это что ли? Ах, лиса!
Подстроил хитрую ловушку!
Не мни найти во мне подружку!
Эрота я ничуть не чту -
С дарами этими иди ты!
Милей дары мне Афродиты:
Люблю лишь женщин красоту".
(Эрот у древних греков считался
покровителем однополой любви,
а Афродита считалась покровитель-
ницей любви между мужчиной и 
женщиной. - П. Г.).
Однако этот незнакомец
Имел другое на уме.
Разбойной жизни был питомец,
Чье место было иль в тюрьме,
Иль, что вернее, на распятье.
Промолвил: "Вынужден опять я
Балбеса разуму учить.
Известно мне, что ты оброка
Склоняешь местных не платить
В мою казну и для урока
Другим хотел тебя казнить.
("...Иль, что вернее, на распятье" -
этот вид казни считался основным
при наказании разбойников. - П. Г.).
Сейчас же думаю, что все же
Продать бы лучше: как товар  
Намного прочих ты дороже.
Поедешь с нами на базар".
Стояли рядом три амбала.
Косматый им сказал: "Туда
Его сведите, внутрь подвала.
На юг поедем мы когда,
Возьмем и эту гниду тоже.
Поедем вскорости, похоже:
Бездомных много набралось,
Схватить которых удалось
Ночами нам в Пантикапее.
Везти их надо поскорее,
А то уж больно много жрут,
К тому ж еще от хвори мрут.
Опять направим путь в Синопу:
Уж очень там базар хорош -
Продашь, что хочешь, все найдешь,
Хоть даже глаз второй циклопу,
Любое дельце провернешь".
Героя нашего хотели
В подвал пираты отвести,
Но сделать это не сумели -
Смогли лишь гибель обрести.
Борец афинский извернулся,
Ударил мощно одного,
Затем другого - у того
Удачно выхватил в мгновенье
Из ножен меч, еще движенье -
И уж пронзил клинком его.
Бандиты сразу же другие
Из ножен вырвали мечи.
Хотя и были ловкачи,
Однако все же не такие,
Как наш герой - и уж лежат:
Легко сразил двоих Арат.
К мечу косматый потянулся,
Поблизости который был,
Но от клинка не увернулся -
Арат и этого сразил. 
Взмолился Герпий о пощаде.
Воскликнул он: "Богов всех ради
Оставь мне жизнь - я не пират
И что живу у них, не рад!
Пленен на судне ими в море
И стал прислужником их вскоре".
Арат ответил: "Не боись.
Но мне сказать поторопись,
Где их казна?" "Под ложем этим,
А ключ у Грилла на груди.
Его мы вряд ли не заметим,
Такой большой - вот погляди".
Со столика столкнув подставец,
Рванул туники ткань красавец,
И ключ увидел наш герой.
И правда, был весьма большой.
Держался на простой тесемке.
Заметим, многие из нас
На шее носят ключ сейчас,
А не в кармане иль в котомке.
Арат нагнулся и сундук
Достал тяжелый из-под ложа -
Хватило силы его рук.
Открыл ключом ларец и что же?
До верху золотом набит -
Глазам весьма приятный вид.
Герой наш с Герпием спустился
К подвальной двери и засов
Рванул железный. Вход открылся.
Арат узилища жильцов
Без шума выйти приглашает.
Наверх поднявшись, всех потом
Запасом денег наделяет.
Счастливый каждый оставляет
Уже не столь им страшный дом.
Арат при этом понимает,
Что сильно надобно спешить,
Поскольку очень может быть,
Что из притонов и трактиров,
Святилищ, жертвенных их пиров
Сюда вернутся бандюки.
Тогда надежды на спасенье
И шансы на обогащенье
Не так уж будут велики.
(Жертвенные пиры - когда жертво-
приношение было достаточно бога-
тым, устраивались так называемые
жертвенные пиры, на которых
использовалась часть закланных
животных. - П. Г.).
Хотя немало всем досталось,
Но также много в сундуке
Герою нашему осталось -
Ушел отнюдь не налегке.
Держа сундук одной рукою,
На мощном нес его плече.
Не мог забыть и о ключе,
Который тоже нес с собою,
Надев на шею, как носил
Его хозяин прежний Грилл.
Пока не встретились громилы.
И вскоре понял, что спасен.
Поскольку ныне, в праздник, силы
Не тратил на работе он,
То не был очень отягчен.
Куда ж шаги свои направил?
К Леиле, верно, только к ней.
Выходит, все же не исправил
Нарыв любви в душе своей.
И вот уже перед фасадом
Дворца красавицы, где рядом
С его порогом все сидят
Ее поклонники отрядом,
На дверь заветную глядят.
Героя нашего явленье
Сейчас же вызвало у всех
У них большое удивленье,
При этом у кого-то смех.
А где ж прекрасная туника,
В которой в порт он уходил?
В глазах его сияет Ника,
Как будто всех он победил.
(Ника - богиня победы у древних
греков. - П. Г.).
А что за ларь несет? Желанье
У них взглянуть во внутрь его.
Бедняцкий скарб скорей всего.
Арат не длил их ожиданье:
Сундук поставил и открыл -
Сверканьем денег ослепил.
"Откуда взял?" - пролепетали.
"Пошли б со мной - богаче б стали", -
И каждому монетку дал.
Сундук потом опять поднял. 
Сказал привратнику: "Вот на-ка"
И три монетки дал, однако
Впускать не хочет в дверь его:
"Куда ты прешь?! Еще чего!
Хозяйка с гостем там пирует!
Других не велено впускать!
Хотя себя порой дарует
Таким, как ты, но надо ждать".
Арат толкнул бесцеремонно
Его от входа и вошел.
Хотя тот вскрикнул возмущенно,
Стоять на месте предпочел.
Уже заметили мы выше,
Что дом Леилы был на храм
Похож снаружи. А как там,
Внутри, он выглядел под крышей?
И здесь его напоминал.
Входили люди сразу в зал.
Стоял кумир тут Афродиты,
Блестели бронзой две Хариты,
И два стояло алтаря.
Богиню жертвами даря,
Любовников послать просила
Богатых чаще ей Леила,
И плиты были те в крови.
На стенах - роспись о любви
В картинах ярких, откровенных,
По уровню довольно ценных.
Темнело в стенах две двери.
Стояло пышных ложа три.
Одно Леила занимала:
Нарядной внешностью блистала.
На ложе рядом возлежал
Купец тот самый, что презреньем
Всегда Арата обливал,
С его друзьями, ублажал
Когда себя он посещеньем
Гетеры той, что содержал.
Обильный стол стоял у ложа
Хозяйки, также - у его.
Роскошный пир их был, похоже,
В разгаре уж скорей всего.
Вертелись слуги и служанки,
Играли флейта и свирель.
Красивой наглой содержанки
Всегда желаннейшая цель
Была достигнута - любовник
Раскрыл широко свой кошель:
Такой пир стоил не целковник.
Едва Арат вошел, к нему
Подходит внутренний охранник,
Сказал: "А ты здесь почему?
У ней сейчас другой избранник".
Арат небрежно отстранил
Раба могучего рукою,
Но тот, уже готовый к бою,
В борьбу кулачную вступил.
Арат, с плеча ларь не спуская,
Рукой свободною схватил
Атлета руку. Выполняя
Прием знакомый, закрутил
Ему за спину. Тем лишил
Его возможности движенья,
На что ушло лишь два мгновенья.
Леила бровью повела,
Сказала: "Это что такое?"
И сразу к гневу перешла:
"За это действие лихое
Тебя надежды я лишу
На счастье быть, Арат, порою
В общенье сладостном со мною -
Тебя к себе не приглашу".
Арат сказал: "Теперь с тобою
Я буду сколько захочу.
Щедрей Артака заплачу".
Сундук с плеча он опускает
И гордо крышку поднимает.
Немая сцена. Наконец
В восторге молвила Леила:
"А ты умеешь жить, шельмец.
Не зря тебя я полюбила".
Она подвинулась, чтоб он
Лег рядом с ней. При этом стон
Призывный, томный испустила.
Артак вскричал: "А как же я?!
Ведь кто платил за все за это?!"
"Вопрос не будет без ответа, -
Арат сказал. - За то моя
Тебе, приятель, неустойка, -
И он ему дал горсть монет, -
Теперь вопросов вроде нет?
Держись в обидах, братец, стойко,
Как я, когда над мною ты
С презреньем едким насмехался.
Монеты эти золоты -
С тобой я, значит, рассчитался".
Артак быстрей взять постарался.
"Вопросы будут все потом", -
Затем сказал, покинув дом.

Опять герой наш и гетера
Любви закончили полет,
Предел достигнув, когда мера
Над страстью сильной верх берет.
Леила молвила: "Не сложно
Мне будет мир восстановить
С изгнанным гостем. Ты ж как можно
Быстрей спеши его смягчить,
А то опасно будет мстить".
"Еще чего. Так он купчишка
Довольно средний и кубышка
Его не очень велика.
Сейчас к тому же и подавно,
Когда тебя так кормит славно,
Совсем, наверно, уж легка.
И что же мне его бояться,
Уже почти что бедняка,
Еще смягчить его стараться?"
"Не знаешь разве, что он плут,
К тому ж подлейший. Здесь такого
Найти возможно ли другого?
Наверное, не только тут.
И даже люди, что богаче
Артака этого весьма,
Считают, что сошел с ума -
И только так и не иначе, - 
Кто стал такому поперек -
Себя на гибель тот обрек".
Арат небрежно отмахнулся
И снова к милой потянулся.
Она сказала: "Нет, постой.
Хотела б знать я, дорогой,
Какую часть того, что в ларе,
Подаришь мне". "Могу ль забыть,
Леила, я о щедром даре?
Талант, не меньше, может быть".
(Талант - самая дорогая денежная
единица у древних греков, золотой
слиток в виде кирпича, равная
двум тысячам золотых драхм. - П. Г.).
"Всего талант? Но это мало.
Отдай мне все. Тогда не вяло,
А страстно буду я любить".
"Большие слишком аппетиты".
"Мои ли? Нет, а Афродиты -
Давая мне, богиню чтишь:
Любви чем более награды,
Тем, значит, больше ей отрады.
Ну что, согласен? Что молчишь?"
"Надумал я купить именье,
Во-первых это, да к тому ж
Хочу частично этот куш
Потратить, чтобы продвиженье
Успешным было дел моих;
Ну, это, значит, во-вторых,
А в-третьих, милая Леила,
Чтоб сильно ты меня любила,
Тебе побольше отвалю,
Поскольку, знаешь, как люблю".
Она ответила: "Пожалуй,
Мне лучше будет, если ты
Господчик будешь и немалый,
Чем если вновь средь бедноты
Сидеть тут станешь у порога:
И так бездельников здесь много.
Согласна, ладно, на талант.
Люблю тебя, о мой Атлант".

Но планам нашего героя
Свершиться было не дано:
Событье этою порою
Случилось страшное одно.
Аорсы скифов разгромили,
Прозваньем "царских", северян,
И всей ордою подступили
К границе царства боспорян.
(Аорсы - кочевой народ, входивший
в конфедерацию сарматов. - П. Г. 
"Царские скифы населяли степи северного Причерноморья. - П. Г).
И, как на зло, как раз в то время,
Когда бы ногу надо - в стремя
И выйти дружно на врага,
Ничья солдатская нога
Идти на битву не спешила.
Царю дружина говорила,
Что он немало задолжал
В оплате ей за труд тяжелый.
Момент был, правда, не веселый.
(Наемное войско боспорского царя
состояло из двух тысяч греков
и двух тысяч фраков. - П. Г.). 
И час решающий настал.
Монарх к народу обратился,
Прося его ему помочь
Проблему эту превозмочь.
Народ привычно ополчился.
При этом денег смог собрать
Быстрей, как можно, и довольно,
Чтоб царь сумел долги отдать
Своей дружине недовольной.
И каждый нес, кто сколько мог -
Талант, обол иль шерсти клок.
(Обол - весовая единица, равная
0,73 гм, и монета, золотая, серебряная
или медная в Древней Греции. - П. Г.).
Момента крайностью проникся
Герой наш тоже. В нем порыв
Души красивейший воздвигся,
К поступку чести путь открыв.
Почти что все, что было в ларе,
Он в кучу общую отнес.
Не все и царские бояре
Такой сумели сделать взнос.
Себе оставлено им столько,
На латы нужно было сколько
И, чтобы меч с щитом купить -
Привык гоплитом в войске быть.
Тавриды скифов боспоряне
Себе на помощь звали, но,
Как уж предвиделось заране,
Людей тех племя ни одно
Прийти на помощь не спешило:
Вполне разумно скифам было
Конца войны соседей ждать,
Свои же силы сберегать.

Аорсов тысячи лихие,
Отряды смяв передовые,
Хотя держались крепко те
На вала с тыном высоте,
Что шел вдоль западной границы,
Прорвались лавой на восток.
Неслись разбойники-убийцы,
И этот ход их был жесток:
Врывались в мелкие селенья,
Пленяя, грабя населенье.
Поспешно греков вышла рать
Из стен красивейшей столицы
Напор свирепый обуздать
Степной, залетной, хищной птицы.
Аорсов больше их раз в пять,
Но доблесть дивная в эллинах -
Они, как русские в былинах
Способны справиться с врагом
Гораздо больше их числом.
Меоты, синды прикрывали
Пехоты боспорской края:
В сраженьях конных те едва ли
Сарматам, скифам уступали -
От "а", наверно, и до "я"
Науку эту тоже знали.
Умели смело бой вести.
Не дали в тыл они зайти
Фаланги греческой аорсам,
Закрытой копий острым ворсом.
(Меоты, Синды - подвластные 
Боспорскому царству народы. - П. Г.).
Опять давил могучий строй
Фаланги бронзово-доспешной,
И этот натиск удалой
Был в полной степени успешный -
Летели перья птицы злой.
Орда назад поворотила -
Покинуть царство поспешила,
Причем явив большую прыть.
Бежала вовсе из Тавриды,
Не в силах больше причинить
Селеньям боспорским обиды.
Теперь и скифы тут как тут -
Эллинам помощь предлагают.
А те охотно принимают.
На север вместе в степь идут.
Конечно, их приходу рады
И очень скифские отряды.
Стекалась к ним их череда,
Весьма потрепанного виду,
Кого аорская орда
Разбила раньше, чем в Тавриду
Бесславно вторгнулась. У них,
У скифов местных, на своих
Надежда, на соседей южных.
При помощи усилий дружных
Отсюда выдворен сармат,
Восточный мощный супостат,
Но после битвы лишь, в которой
Союзной ратью побежден.
Прекрасный край в борьбе спасен,
Тяжелой, страшной и не скорой.
Рассказ есть в хрониках о том.
Герой наш бился в ополченье,
И снова был он молодцом,
Для многих лучшим образцом:
Отвагу, силу и уменье
Опять выказывал в сраженье.
Среди соратников своих
Участье принял в разграбленье
Становища аорсов злых.
Увидел вдруг он: из кибитки,
На дом похожей, что улитки
С собой таскают (здесь быки,
Труды которых не легки),
Фракийцев семеро хватают
Сарматку-девочку - желают
Ее насиловать сейчас.
Герой наш сделал, что не раз
Ему уж делать приходилось,
Когда наемником служил -
Таких он сцен не выносил.
Внутри него все разъярилось.
Сейчас же к фракам подскочил,
Велел девчонку им оставить,
На зрелых страсть свою направить.
Ее у них стал отбирать
И крепко всех увещевать.
Они его покрыли бранью,
Назвали греческою сранью
И прочь идти, покуда цел,
Ему совет со злостью дали.
Уже герой наш не стерпел,
И падать фраки сразу стали
От рук афинского бойца,
В борьбе и боксе молодца
И благо то, что между ними,
Людьми из Боспора, своими,
До лезвий острых не дошло -
Арату в этом повезло.
Убрались фраки, обещая
Еще добраться до него,
Возмездьем в будущем стращая,
Боялся мало он чего.
Арат спасенную девицу
В ее кибитку усадил.
Хотел бы видеть он возницу,
Но тот убит, должно быть, был.
Его собою заменил.
Погнал быков он в чисто поле.
Минуты три их гнал иль боле,
А после с козел соскочил.
Кибитка дале уносилась.
За нею тучей пыль клубилась.
Когда пришел пешком назад,
Аорсов лагерь под чистую
Разграблен был уж, и Арат
Не взял добычу никакую,
Но тем не менее был рад,
Ведь спас девицу молодую.

Вернулись боспорцы домой
Со славой истинно большой,
И вся держава ликовала -
Давно побед таких не знала.
И шумно праздновал народ
Успешный свой степной поход.