Гордеева Евгения Вна : другие произведения.

Дуумвиры

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.86*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
      Немногим Судьба при рождении даёт талант, гораздо больше тех, кому посчастливилось получить способности, и лишь единицы принимают Дар! Дар с большой буквы. Дар, о котором говорят при жизни, спорят после смерти и помнят многие века вперёд.
      Что это будет за Дар, какие возможности он откроет перед своим Носителем и перед Миром в целом, знает только Распорядитель. А вот как использовать сей подарок Судьбы, решает сам человек. И, не приведи Всевышний, выбрать ему неверное направление, иначе Мир окажется на грани краха! Если бы не...
  
  Пролог
  
  Потому что нельзя быть на свете красивой такой...
  Белый Орёл
  
  Как и положено, офисное утро понедельника началось с массового потребления кофе, бурных общих обсуждений прошедшего футбольного матча и частных, тет-а-тет, интимных рассказов о минувших выходных.
  Любовь Карповская, или - Любочка, считала себя девушкой, интересной во всех отношениях, непревзойдённой красавицей и умницей, от вида которой мужчины тихо млеют и становятся в очередь за каким-нибудь мимолётным знаком внимания с её стороны. Союзников в этом своём мнении она имела немного, но нисколько по этому поводу не переживала, ведь главное - самой быть уверенной в своей правоте.
  В это утро Любочка смачно, с подробностями и нюансами описывала свой уикенд двум сослуживицам, которых считала серыми неудачницами. Татьяна и Ольга, делая заинтересованные мины, вежливо выслушивали самопровозглашённую королеву красоты, время от времени ехидно перемигиваясь. Повторяющиеся истории о разбитых мужских сердцах, безумных клятвах, обещаниях бросить к ногам полмира, посулах золотых и меховых гор, бриллиантовых приисках и так далее им уже приелись, но за чашечкой утреннего кофе можно было выслушать очередной бред местной красотки. Любочка как раз начала красочно описывать яхту новоиспечённого кавалера, когда в их кабинет вошёл начальник отдела кадров в сопровождении высокого, статного мужчины. Разговор замер на полуслове, и все взоры присутствующих обратились на незнакомца.
  - Коллеги! Представляю вам нового заместителя директора по безопасности, - заученными фразами проговорил начальник отдела кадров, - Ярослава Сергеевича Хабарова, - мужчина слегка поклонился, пробегая по лицам присутствующих внимательным взглядом, ловя в ответ не менее заинтересованные взоры. - Ярослав Сергеевич, это у нас финансовый отдел. Начальник - Яруш Николай Геннадьевич, - упомянутый начальник кивнул, идентифицируя свою личность, - с остальными сотрудниками познакомитесь в процессе работы, - он многозначительно ухмыльнулся, - если будет такая необходимость. Пройдёмте дальше.
  Только за мужчинами закрылась дверь, сотрудники финансового отдела принялись бурно обсуждать новоявленного безопасника. Все сошлись во мнении, что он достаточно молод, тридцать или чуть больше, и, несмотря на молодость, крепкий профессионал. Явно занимается спортом и, скорее всего, боевыми видами, что соответствует его профессии. Женщины высказали мнение, что Ярослав Сергеевич довольно мил, но несколько суров. Возможно это первое впечатление, и в дальнейшем эта суровость уйдёт. Мужчины припомнили, что прежний зам по безопасности жаловался на здоровье, и, видимо, его жалобы таки были услышаны руководством. Разговоров о новичке хватило на пять минут, после чего народ рассредоточился по рабочим местам.
  Когда все успокоились и погрузились в работу, неожиданно раздался уверенный голос Любочки:
  - Он будет моим!
  В кабинете повисла тишина. О ком шла речь, поняли все. Многие коллеги со скепсисом посмотрели на убеждённо невозмутимую Карповскую, посчитав её необдуманное высказывание полнейшим бредом. Почему? В настоящий момент никто из присутствующих не смог бы ответить на этот вопрос, но все, кроме самой заявительницы, подспудно понимали, что господин Хабаров не клюнет на местную красотку. Коллеги уже давно научились ловить те, порой весьма незначительные искры, мелькающие в глазах мужчин, впервые видевшие Любочку. Взгляд Ярослава, который он бросил на Карповскую, был лишён всякого интереса. Любочка это тоже осознавала, и именно это заставило её сделать столь громкое заявление. Сослуживцы поняли, что в нового зама она вцепится хваткой бультерьера. А вот кто возьмёт верх? Большинство делало ставки всё-таки на Ярослава.
  - Кх-м... - многозначительно прокашлялся Николай Геннадьевич, призывая отдел заняться полезной деятельностью. - Люба, к обеду я жду квартальный отчёт!
  - Всё будет готово, шеф! - заверила его красотка, и уткнулась в монитор.
  
  Слух о заявлении Карповской мгновенно распространился по офису. Мужчины, когда-то пострадавшие от чар Любочки, ехидно скалились. Те, кто устоял - делились советами, как избежать навязчивой красотки. Женщины постарше осуждали развязность и наглость современной молодёжи. Молодые дамы, те, кто посмелее, строили планы, как им обломать наглую соперницу и самим заполучить Ярослава. Сама же Любочка из кожи вон лезла, чтобы пересечься с безопасником в офисных коридорах, сожалея о том, что на дворе лето и все корпоративные праздники уже прошли, а до Нового года ещё так далеко. Даже парковаться пробовала на отведённом заму месте в надежде на неминуемый скандал, но Ярослав спокойно занимал свободную площадку на парковке и в конфликт не вступал.
  Как гром среди ясного неба, пришла информация, причём от начальника отдела кадров, что господин Хабаров счастливо женат и души не чает в своей супруге! Искательницы внимания безопасника прекратили все свои попытки выйти на более близкий контакт, хотя и с неблизкими контактами дела обстояли неважно. Хабаров общался в основном с сотрудниками своего подразделения, которое состояло сплошь из мужчин, а единственная женщина - его помощник, была дама преклонного возраста и непреклонного характера. Всю информацию о своём новом шефе она хранила не хуже, чем пресловутый первый отдел. Так что и по прошествии времени личность зама по безопасности оставалась загадкой для жаждущих сотрудниц. Офисные дамочки успокоились и переключились на более доступных кавалеров. Все, кроме Любочки.
  Неугомонная красотка как-то извернулась и достала домашний телефон желаемого объекта. К её огорчению Хабаров ни разу не взял трубку. К телефону подходила обычно женщина. Скорее всего, его горячо любимая жена. Голос у неё был тихий и немного надтреснутый. Сначала Любочка глупо молчала, потом начала разными, как ей казалось, голосами просить к телефону господина Хабарова, но его никогда не было дома. Это её жутко раздражало, ибо не было его даже тогда, когда она при помощи техники имитировала мужской голос и говорила, что звонят с работы. После не одного десятка таких попыток поговорить с предметом вожделения, Любочка принялась говорить гадости его жене, убеждая женщину, что она, то есть Любочка, любовница Ярослава, и что у них Великая любовь, и они скоро поженятся, так как их дитя уже просится на свет. Госпожа Хабарова вежливо выслушивала её излияния и говорила в ответ всего одно слово: 'Ложь!', после чего вешала трубку и к телефону больше в этот день не подходила. Её спокойствие бесило Любочку, но ещё больше злило то, что Ярослав продолжать считать её пустым местом, как она не старалась.
  
  - Как успехи на любовном фронте? - раздался за спиной Любочки ядовито-приветливый голос одного из бывших воздыхателей офисной красотки. Генчик работал инженером, и его зарплата совсем не прельщала меркантилизм Карповской. Она ему прямо так и заявила когда-то, после чего этот гнусный тип не упускал случая, чтобы не поглумиться над недавним предметом обожания. Вот и сейчас он свой вопрос задал громко, явно играя на публику, ибо всё это происходило в столовой. Незаинтересованных коллег в ответе Любочки не нашлось. Все навострили уши. Даже тётенька на раздаче замерла со стаканом компота в руке. - Патрио о муэртэ?! - продолжил изгаляться Генчик. - Как говорится: 'Победа или смерть?!'
  - Родина или смерть! - поправил его какой-то полиглот.
  - Не важно! - не стушевался отвергнутый кавалер.
  Любочка поджала губы, изобразила на лице гнев Медузы-Горгоны и повернулась к Генчику, дабы ответить ему самым что ни на есть достойным образом, но наткнулась взглядом на стоящего в дверях Хабарова. Гнев перешёл в разряд ярости и дополнился чувством неловкости, так как по его позе и выражению глаз она поняла, что вопрос подлого Генчика он слышал с самого начала, и теперь ждал её ответа с таким же любопытством, как и все остальные. Только ехидной улыбки, в отличие от бывшего воздыхателя, на его лице не было. Он был совершенно спокоен, как японский камикадзе перед последним вздохом, и именно это больше всего не понравилось Любочке.
  - Сдохни от любопытства, - буркнула красотка и стремительно покинула столовую, под разочарованный выдох сослуживцев, так и не дождавшихся объяснения щекотливой ситуации. - Всё равно ты будешь моим... - прошипела она, проходя мимо Ярослава, но он даже бровью не повёл на её наглые притязания.
  После этого заявления что-то должно было произойти. И он произошло. Точнее пришло... Письмо по электронной почте.
  'Госпожа Карповская! Ваше поведение дискредитирует меня в глазах сотрудников нашей организации и даёт людям повод обсуждать мою личную жизнь. Такая ситуация мне крайне неприятна, и я требую прекратить с вашей стороны все инсинуации на мой счёт. Полагаю, одного предупреждения о недопустимости такого поведения с вашей стороны будет достаточно, чтобы положить конец этой некрасивой истории. Будьте благоразумны, иначе мне придётся принять меры! Хабаров'.
  Любочка почувствовала, как краска жгучего негодования заливает её лицо. Ещё никто не обращался с ней подобным образом! Она подняла глаза от монитора и разозлилась ещё больше, хотя казалось, что больше уже некуда. Неразлучные подружки Татьяна и Ольга стояли за её спиной и читали письмо. ЭТО письмо.
  - Какого... вы тут делаете?! - взвизгнула красотка с перекошенным от гнева лицом. - Это моё личное дело!
  - Не оповещала бы всех, - ехидно ответила Татьяна, - было бы личное! А так...
  - Да, Люба, - наставительно заявила Ольга, - тебя за язык тогда никто не тянул. Сама всем объявила, вот мы и интересуемся результатами.
  - Интересуются они... - пропыхтела Карповская, не зная, как выкрутиться из этой ситуации. - Да если б вы знали... - воскликнула она патетично и поняла, что сейчас начнёт безбожно врать... спасая свою репутацию сердцеедки, - у нас с Ярославом всё хорошо! Это Генка, падла, специально подставить меня решил! Мстит за то, что я его отвергла! А Ярослав...
  - Неужели? - сделала круглые глаза Татьяна, - Всё хорошо?! А это письмо?
  - Это наш с ним код! - гордо выпалила Любочка, сама удивляясь, как ей удаётся гладко сочинять. - Из всего письма надо читать только последнюю строчку! Только она имеет значение!
  - Будьте благоразумны, иначе мне придётся принять меры! - процитировала Ольга, с недоверием уставившись на девушку. - И что это значит?
  - Примет меры... - кокетливо опустила глаза Любочка, - соответствующие моему проступку...
  - Какие меры? - подал заинтересованный голос со своего места ведущий экономист Владимир Олегович, мужчина серьёзный и дотошный.
  - Какие, какие... - Любочка изобразила негодование от непонятливости коллеги, - читайте Камасутру!
  - Ой, ли?.. - не поверила Татьяна.
  Подруга её поддержала, с сомнением покачивая головой. Офисная красавица изобразила физиономию: 'Нашу девочку обидели', надула губки и как бы нехотя произнесла:
  - Он просил держать это в секрете... пока... чтобы имидж не испортить. Поэтому такие письма и пишет... а я потом их удаляю.
  - Ну-ну, - недоверчиво произнесла Татьяна.
  Ольга хмыкнула ей в тон и подруги отправились по своим местам. Ни одна из них не поверила в россказни Карповской. Они такое количество раз слушали излияния Любочки о своих любовных победах, что столь скудный рассказ, да ещё и какие-то тайны вокруг Хабарова, ставили под сомнение смелое заявление красавицы, что и этот мужчина пал к её бесподобным ногам.
  
  Любочка поняла, что ситуация выходит из-под контроля, что приглянувшийся мужчина оказался весьма крепким орешком и близко её к себе не подпускает, что далеко идущие планы срываются самым безобразным образом и скоро над ней будет потешаться весь офис. Такого она допустить не могла!
  Она им всем докажет, что со Славиком у неё всё на мази! И даже доказательства неопровержимые предоставит! Пусть потом открещивается, если сможет... У неё ещё есть козыри в рукаве!
  И Любочка пошла ва-банк!
  Дом Хабарова она нашла не сразу. Сектор частной застройки был ей плохо известен, а в таких местах улицы вели себя, как пьяные мужики на распутье. То нечётный дом окажется на чётной стороне; то другая улица неожиданно втиснется между двумя соседними номерами домов; то вдруг разделится на два рукава, и номера домов в этих рукавах будут поперепутаны так, что даже чёрт в подпитии не разберётся. Уж поплутать ей пришлось изрядно!
  Нужный адрес обнаружился в каком-то узком тупике. Дорогу, на которой едва разъедутся два отечественных автомобиля, со всех сторон подпирали глухие заборы, а улица упиралась в небольшие коричневые ворота с номером 69/8. Номер дома ввёл Любочку в некоторое недоумение, так как в раздобытом адресе восьмёрки через дробь не было. Просто: улица Безымянная, дом 69. А на воротах название улицы отсутствовало, да и на других домах вывесок не было. Но девушка решила, что это именно тот дом, который она разыскивала. Других домов с номером 69 в этом посёлке вообще не было.
  С грехом пополам припарковав свою машину на соседней пустынной улочке, которая, по мнению Любочки, граничила с Безымянной, она отыскала нужный участок и принялась выискивать удобное место, где было бы можно преодолеть забор. Пройти через ворота, понятное дело, девушка не решилась по причине секретности. Пришлось вспомнить детство и заняться древолазанием, так как сам забор нужных изъянов не имел: гладкий, бетонный, метра два высотой. Слава богу, по верху колючую проволоку не развесили.
  Удачно спрыгнув с забора, Любочка оказалась в старом, заросшем саду, в глубине которого просматривался небольшой каменный особняк. В дом Любочка попала через террасу, выходившую в сад. На террасе стояло кресло-качалка и небольшой изящный столик, покрытый вязаной скатертью. Недовольная сама собой, девушка поняла, что здесь ей очень нравится, хотя во всём чувствовалась женская рука, и это могла быть рука ненавистной соперницы.
  Сама конкурентка обнаружилась спящей в комнате, выходящей на террасу. Стараясь не производить шума и быть незаметной, девушка скользнула в дом и замерла. Увидев горячо любимую жену Ярослава, Любочка испытала смешанные чувства жалости, горечи и негодования. Женщина была молодая, но так сильно истощена, словно никогда в жизни не ела. Жёлто-серая кожа обтягивала тонкие кости и была настолько сухая, что даже полопалась на пальцах и на запястьях. Большего Любочке увидеть не удалось, так как, не смотря на летнюю жару, женщина спала под огромным пуховым одеялом. Сон её был беспокойным и тревожным. Женщина вздрагивала и морщилась, как от боли. А может и от боли, ведь неизвестно, в каком состоянии было её тело, если руки выглядели так ужасно. На лице ран не было, но это не придавало ей красоты. Она вообще была некрасива. Даже если представить её здоровой, с нормальной кожей и достаточной степенью упитанности, жену Ярослава трудно было назвать даже милой. Теперь стало понятно, почему она всегда говорила так тихо, да ещё с хрипотцой. У неё просто не было сил.
  - И вот в этом зомби он души не чает? - сама себя спросила девушка, не понимая, как вообще такое может быть. - Вот это убожество захомутало красавца-мужика, так его 'очаровало', что он на других женщин даже не смотрит? Да тут не обошлось без приворота! А теперь она расплачивается за то, что сотворила с мужиком! - сделала вывод Любочка. - Понятно! Нашла какую-нибудь не очень сильную бабку, которая перепутала что-то в ритуале. Теперь она умирает, а он, под действием приворота, ничего не может поделать! Ну, погоди, паскудная девка! Вот сдохнешь на днях, - у девушки даже сомнения не возникло, что её диагноз не правильный, - и он освободится от твоих чар! А я-то уж постараюсь первой оказаться на его свободной дороге.
  Со стороны ворот донёсся шум подъехавшей машины. Ресницы спящей затрепетали. Любочка, от греха подальше, решила спрятаться в кустах в саду. Для воплощения её плана время ещё не настало, и она решила подождать темноты в укромном месте. Из своего укрытия она увидела, как на террасу, чуть пошатываясь, вышла жена Хабарова и оперлась о кресло-качалку. Пижама, в которую она была одета, болталась так, словно тела внутри вовсе не было, только палка суковатая. Коротко остриженные волосы торчали после сна во все стороны, делая женщину ещё больше похожей на пугало с огорода.
  - А зомби здесь тихие... - с досадой буркнула лазутчица и повернула голову в сторону приехавшего хозяина.
  Ярослав шёл от ворот, широко улыбаясь этому недоразумению. Любочка в первый раз увидела, как он улыбается. Такой тёплой, по-настоящему душевной улыбки она давно ни у кого не видела. Сердце её сжалось, а зубы скрипнули от негодования, что эта улыбка предназначалась не ей.
  - Вера, ты делаешь успехи! - радостно произнёс Ярослав и подхватил женщину на руки, нежно целуя её лицо. Она прижалась к его плечу, как это делают маленькие дети, с полным доверием к большому, сильному человеку. У Любочки снова сжалось сердце от ревности и зависти. - И висок зажил! - после внимательного осмотра лица жены, произнёс мужчина.
  - Хабр, я стараюсь... - еле донёсся до Любочки голос Веры.
  - Я знаю, любимая! И верю в тебя...
  С этими словами он внёс её в дом, так что большего Любе увидеть и услышать не удалось. Те три часа, что ей пришлось провести в кустах, причинили ей уйму неприятностей. Во-первых, она вся извелась, пытаясь представить, что же делают супруги Хабаровы в доме? А так ка фантазия у неё была бурная, то напридумывала она себе много чего. Во-вторых, она бесилась из-за того, что эта серая немочь так сильно привязала к себе мужика, что тот искренне радуется, что его полувысохшая жена выползла на террасу встречать ненаглядного. В-третьих, её заели комары, а она не догадалась взять с собой спрей или хотя бы крем от кровопийц.
  Наконец её ожидания были вознаграждены. Чета Хабаровых снова вышла на террасу. Разумеется, Ярослав бережно поддерживал жену под локоток, трясясь над каждым её шагом. Любочка зло сплюнула, наблюдая за ними.
  - Зря ты отказалась... - Ярослав усадил жену в кресло и укрыл пледом, хотя жара ещё стояла приличная.
  - Хабр, я всё сделаю сама, не волнуйся, - прошелестел голос женщины.
  'Интересно, почему она зовёт его по укороченной фамилии? - Любочка вспомнила, что и первый раз Вера именно так назвала мужа. - Что за странное обращение? Кличка у него такая, что ли? Получается, она зовёт его, как собаку! Вот тварь неблагодарная! Он за ней ходит, как дрессированный щенок, а она к нему...'
  - Самостоятельная моя девочка, - вздохнул Ярослав и нежно погладил её по голове. - И всё же...
  - Сама... - Вера закрыла глаза, словно не желала больше разговаривать с мужем.
  - Сама, сама... Ладно, я скоро вернусь, не скучай!
  Он наклонился и поцеловал её в губы, от чего Люба нервно передёрнулась в кустах, зацепилась за сломанный сучок и ободрала плечо. От саднящей боли настроение её ещё больше испортилось, а решимость наоборот, возросла. Она ещё покажет этому бессердечному мачо, как целуются настоящие женщины!
  - Аха... - прошелестел голос Веры, вслед удаляющемуся мужу.
  Ярослав скрылся за углом дома. Любочка, побоялась, что он уедет куда-нибудь, и ей не удастся воплотить в жизнь свой коварный план, а другого удобного случая может больше не представиться. Она осторожно, стараясь не обратить на себя внимания дремавшей на террасе женщины, пробралась за кустами в том же направлении, что и Хабаров, и успела увидеть, как он скрылся за дверями какого-то строения, больше всего напоминающего баню. Такой поворот событий был ей только на руку. Она достала из кармана джинсов приготовленный фотоаппарат и смело пошла вслед за мужчиной.
  К большому сожалению, в предбаннике уже никого не было, так что сделанный кадр оказался бесполезным. Любочка недовольно топнула, но снятая мужская одежда, аккуратно сложенная на лавке, придала ей решимости. Недолго думая, она скинула с себя одежду и решительно шагнула в парилку...
  Следующий кадр оказался таким же бесполезным, как и первый, да ещё вдобавок испорченным. Голого Хабарова она не увидела, так как помещение было полностью окутано паром, да таким горячим, что она, шипя и ругаясь, была вынуждена бросить свою мыльницу. Никто на её ругань из недр парилки не отозвался. Это было несколько странным, но Любочка и не думала останавливаться. Она пошла дальше, предусмотрительно выставив вперед руки. Но ни через шаг, ни через два, и даже, ни через двадцать, она никуда не упёрлась. Поняв, что тут что-то не так, девушка остановилась в задумчивости, но долго постоять и поразмышлять ей не удалось. Пока она шла, пар, окружающий её со всех сторон был жарким, но вполне терпимым, но стоило ей остановиться, как стало буквально жечь со всех сторон. А пятки, казалось, вообще уже начали шипеть и шкварчать на раскалённом полу.
  Проклиная свой несдержанный язык, свою авантюрную затею, но больше всего, неподдающегося Ярослава, Любочка ринулась бегом, но, почему-то не назад, а вперёд. Метров через пятьдесят, как ей показалось, она чуть не вышибла головой дверь. И ходить бы ей с шишкой на лбу, если бы она в этот момент не убирала с глаз выбившуюся прядь, закрывающую и так невеликий обзор.
  Помещение, в которое она чуть ли не с грохотом влетела, тоже наводило на мысль о предбаннике, только в общественной бане, так как было выложено камнем. Одежды на скамьях не было, зато стоял графин с водой и пара стаканов. Да ещё на вешалке висело не то огромное полотенце, не то простыня. Любочка с удивлением обнаружила, что из парилки она вышла абсолютно сухая, несмотря на адскую жару, которая там царила. А вот жажда была жуткая. Девушка напилась холодной воды и огляделась. Кроме двери, через которую она сюда попала, в наличии была только дверь напротив. Любочка, приходя в себя после столь необычного путешествия, задумалась:
  'Ну, и куда я попала? Куда меня заманил этот идиот? Вот не дай бог, у этого извращенца, - теперь Ярослав был причислен Любочкой к маньякам и извращенцам по причине столь трепетного отношения к полумёртвой жене, - баня соединена с какой-нибудь сауной, где проходят оргии?! Выйду, а там полно похотливых мужиков! Поворачиваю обратно! Что я, совсем дура?..'
  Но, вместо того, чтобы вернуться назад, девушка подошла ко второй двери и чуть её приоткрыла, заглядывая в соседнее помещение. К её удивлению, это не было ни сауной, ни баней, ни каким другим помоечным заведением. Это больше походило на кабинет какого-нибудь профессора. Небольшая тахта, рядом с ней стол, и стеллажи с книгами...
  Мысленно присвистнув, Любочка решила посмотреть и дальше, куда же это она попала. Машинально сдёрнув с вешалки то, что она посчитала большим полотенцем, двинулась дальше, попутно рассматривая помещение. Всё было почти нормальным... Почти.
  Что её смущало в обстановке кабинета, Люба сказать не могла, но что-то неуловимое, незнакомое присутствовало во всём. В материале, из которого была сделана мебель, в обивке стен, в осветительных приборах... Соорудив на себе подобие сарафана, Люба, забыв об осторожности, смело вошла в следующее помещение и замерла с открытым ртом.
  В комнате находился так долго преследуемый ею Ярослав, одетый, словно древний римлянин, в такую же, как у неё ткань, только закутан он был более изысканно и замысловато. На ногах у мужчины были вполне современные сандалии. А вот рядом с ним стояла...
  Мадонна... Женщина, от облика которой у Любочки разыгрался приступ мизантропии. Сказать, что это была красавица, это не сказать ничего. Струящиеся многослойные, цвета радуги, одежды не скрывали стройной фигуры. Каштановые, с медным отблеском, волосы, словно сами излучали свет. Тёмные, подведённые густыми ресницами глаза, завораживали своей глубиной. Это была мадонна с картин Рафаэля, небесное, неземное создание, глаза которой освещали мир любовью. Сказать про неё - красавица, это сказать кощунство. Она была высоко над общепринятой красотой, она завораживала своим совершенством.
  Девушка сразу поняла, что именно эта женщина является возлюбленной Ярослава, и что все его слова о любви к жене были ложью. Вот та, которая господствует в его сердце и мыслях. И она не смогла сдержать своих эмоций.
  - Великолепно! - язвительность, которую Любочка вложила в это слово, просто зашкаливала. - Замечательно, господин Хабаров! - женщина, стоявшая к ней вполоборота, чуть повернула голову, и с интересом воззрилась на незваную пришелицу. Ярослав обернулся, словно перетёк в новую позу. Это движение удивило девушку, но не закрыло ей рта. - Жену он любит! Этот труп ходячий! Это зомби неприкаянное! - брови женщины удивлённо поползли вверх, а на губах застыла непонимающая улыбка. Хабаров же не изменил своей излюбленной тактике и смотрел на Любочку спокойно, как механик-водитель бронетранспортёра смотрит на мелкий ухаб на дороге. Ей даже показалось, что он нисколько не удивлён её внезапным появлением. - И что же вы ей умереть спокойно не даёте? - кипятилась девушка, прикрываясь чужими интересами, чтобы не ляпнуть чего про себя, несчастную и обманутую. - Уже шашни с другой водите?!
  - А вы, Любовь Витальевна, предпочли, чтобы я шашни, как вы выразились, водил с вами? - насмешливо ухмыльнулся Ярослав.
  - Ещё чего! - негодующе возмутилась Любочка. - Особенно, после того, что я про вас узнала! Обманывать умирающую женщину...
  - Умирающую? - задал вопрос кто-то третий, кого ранее Любочка не заметила в помещении.
  Она резко, в отличие от Ярослава, обернулась и обнаружила ещё одного мужчину, возрастом, примерно, как Хабаров, одетого в некое подобие делового костюма, что очень не вязалось с туникой Ярослава, сидящего за необычным столом в углу комнаты. Снова удивившись незнакомому предмету, девушка отогнала исследовательские мысли и вернулась к своему интересу.
  - А как можно расценить состояние того зомби, что я видела только что! - продолжила обличительную речь Любочка. - На руках её носит, улыбается, как ангел небесный, целует... а сам за её спиной изменяет! Даже от дома далеко не уходит! Специально проход сделал, да?
  - Хабр? - женщина назвала его точно так же, как и жена, что очень удивило Карповскую, но она решила, что Хабр всё-таки прозвище, и не стоит на этом зацикливаться. - Она всё же посмела...
  - Как видишь, - с какой-то горечью ответил Ярослав и посмотрел на Любочку с сожалением. - Иди, мы разберёмся.
  - Да, милый, - женщина словно поплыла к двери, завораживая плавностью движения. На самом выходе она обернулась, опять с жалостью посмотрела на Любочку и печально вздохнула. - Её нельзя отпускать.
  - Никто и не собирается, - глядя в глаза незваной гостье, Ярослав щелкнул пальцами. - Охрана! - приказал он неизвестно кому. - В кабинет Номарха!
  - И что вы со мной сделаете? - девушка попыталась выглядеть смелой, даже нахальной, но голос предательски дрогнул, да и колени тряслись изрядно.
  - Любовь Витальевна, - Ярослав обречённо вздохнул, продолжая пристально смотреть ей в глаза, - я же вас предупреждал, что не стоит вмешиваться в мою личную жизнь...
  - Но...
  - Вас предупреждали, - он не позволил ей возразить, привести свои аргументы. - Теперь ничего изменить нельзя... к сожалению.
  - В смысле? - запаниковала Любочка, начиная понимать, что ситуация сложилась патовая.
  - Домой вы не вернётесь! - жестко известил гостью Хабр. - Здесь нам ваши навыки не нужны, тоже к сожалению. Да и знаете вы не то, что нужно!
  - Это шутка? - с надеждой спросила девушка, но ответа уже не понадобилось.
  В кабинет вошли три стража, от вида которых Любочке стало плохо. Как назвать ту одежду, что была на мужчинах, она не знала. И даже никогда не видела ничего подобного. Ткани, как таковой не было, но тела охранников были заключены в шипастые, неизвестного происхождения, коконы серого цвета, с синеватыми отблесками. Никакого оружия при них не было. Шестым чувством Люба поняла, что костюмы мужчин и есть то самое, отсутствующее оружие, и защита одновременно.
  От этих выводов ей стало совсем плохо. Из глубин подсознания медленно начали всплывать все те незначительные, на первый взгляд, детали, несуразности и нестыковки, которые она замечала с той самой минуты, как оказалась в треклятом тупике, и от которых она отмахивалась, как от надоедливых мух, гонимая своей Великой Целью. И нет, чтобы остановиться, подумать, взвесить, оценить трезво эти странности! Чего только стоил тот проход по парилке, или чем там он является на самом деле? Такая жара была, а она ни грамма не вспотела! И интерьер этот ненормальный: столы непонятные; лампы, словно парившие в воздухе; тахта, анатомически продавленная... Всё это было не родное, чуждое, теперь - пугающее. Она на секунду засомневалась в реальности происходящего.
  'Может, я уснула у них в саду под кустом, и мне это только снится? - Любочка беспомощно оглянулась и убедилась, что это не сон. Слишком реален был недавний предмет её стремлений и желаний. Реален и суров. - Вот же... влипла!'
  Девушка поняла, что ей срочно нужно в обморок, иначе она не выдержит той правды, которая до неё, наконец, дошла. Но Ярославу удалось ещё больше ухудшить её состояние.
  - Пятый уровень, - объявил он охранникам, - пожизненное, разумеется.
  - А... - только и смогла вякнуть несчастная красотка, как её тут же с двух сторон подхватили дюжие мужчины.
  Люба с ужасом взглянула на третьего охранника, понимая, что тот в этой компании главный. Но мужчина на неё не смотрел, а делал какие-то мимические знаки Ярославу. Тот нахмурился, но потом махнул рукой:
  - Ваша...
  - Погоди, Хабр, - во второй раз подал голос мужчина, которого Ярослав назвал Номархом. - Пожалуй, я оставлю её себе. Ридиан, вы свободны!
  Охранники мигом покинули кабинет.
  - Понравилась? - с долей укоризны спросил Ярослав, не глядя на Любу. Но ей показалось, что в его голосе промелькнули нотки облегчения.
  - Не всем же везёт так, как тебе, - насмешливо отозвался Номарх. - Я смотрю, эта девушка целеустремлённая, смелая, находчивая... - мужчина нахваливал Любочку, а ей от его слов хотелось выть. - Мечется в поисках... приключений. Почему бы не помочь ей в изысканиях?! А на пятый уровень всегда спустить можно.
  Последнюю фразу он сказал уже без насмешки, пусть и обидной, но всё же сулящей некоторую надежду. А тут подуло полной безнадёгой. Люба вдруг осознала, что в этот раз она попала по-крупному. И спасти себя она может только сама. Что не явится бесстрашный герой вызволять её, умницу и красавицу, из беды, по причине отсутствия таковых в современном мире. Что её спасением на данный момент может стать покорность этому, по-видимому, влиятельному, и вполне, чего греха таить, симпатичному человеку. А там видно будет.
  - Как знаешь, Номарх... Пусть заявление напишет.
  - Какое заявление? - девушка совсем перестала понимать, что здесь происходит.
  - Об увольнении, - печально усмехнулся предмет недавних вожделений, и уже из дверей добавил: - по собственному желанию.
  Когда Ярослав покинул кабинет, Номарх словно выплыл из-за своего причудливого стола и остановился возле Любы, беззастенчиво её разглядывая. Наглость и цинизм, с которым он её рассматривал, начали злить девушку. Она терпела это только из-за боязни очутиться на обещанном ей пятом уровне непонятно чего. Найдя подходящий вопрос, она решила отвлечь Номарха от интересного лишь для него занятия.
  - Что вы имеете в виду, когда говорите про пятый уровень? - как могла, вежливо, осведомилась Карповская.
  Мужчина понимающе усмехнулся.
  - Казематы, разумеется. Для неподсудных.
  - Каких?
  - Для тех, кто содержится в тюрьме без решения суда в силу того, что не предусмотрено законов за их преступления.
  - Это как, - не поняла Любочка. Как это можно посадить в тюрьму, если законов нет, которые можно нарушить?
  - Ну, например, взять тебя. Ты пришла к нам без... хм, приглашения. Так?
  - Так.
  - Отпустить обратно мы тебя не можем.
  - Почему?
  - Не можем... Потом поймёшь. К себе принять тоже не можем. Не смотри удивлённо. Ты просто не адаптируешься, - Люба поняла, что сейчас он по какой-то причине сказал неправду. - Остаётся только пятый уровень или...
  - Или остаться с вами, - недовольно буркнула девушка. - Тоже мне, альтернатива!
  - Альтернатива как раз совсем другая, - горько усмехнулся Номарх и сделал жест рукой, который обычно обозначал: 'Голова с плеч'. Люба непроизвольно вздрогнула. - Просто тебе невероятно повезло...
  - Да уж, - более мягко отозвалась гостья, взвесив все, предложенные ей варианты, - повезло.
  - Будешь хорошо себя вести, получишь статус, - обрадовал её Номарх непонятно чем.
  - Статус кого, - позволила себе съехидничать Любочка, - содержанки? Наложницы? Или жены? Кстати, кто была та дама?
  - Дама? - мужчина понимающе улыбнулся. - Жена Хабра.
  - Жена... - Любочка поняла, что она где-то чего-то не уразумела в этой истории. - А кто тогда та? В смысле, боль... нездоровая женщина?
  - Тоже... хм, жена, - пояснил мужчина, впрочем, запутав всё ещё больше.
  - У вас что, многожёнство разрешено? - поразилась своей догадке Люба.
  - Ну... В данном, конкретном случае получается что - да. Просто Хабр невероятный везунчик, - в голосе Номарха послышались нотки зависти. - Ладно, - он по-мальчишески мотнул кудлатой головой и неожиданно протянул девушке руку. - Давай знакомиться! Вольминор! Но ты можешь звать меня просто - Минор!
  В голове Любочки промелькнула расхожая фраза: 'Просто Мария', но она не дала мыслям уйти в сторону.
  - Как Минор? Какой Минор?.. Погоди, а что тогда обозначает - Номарх?
  - Титул, - просто сказал мужчина и хитрая улыбка сделала его лицо невероятно шкодливым.
  'Упс...'
  
  Глава 1
  
  Кого боги хотят покарать, того они делают педагогом.
  Сенека Старший
  
  - Исходя из вышесказанного, можно определить основные причины жестокости подростков. Отсутствие хорошего позитивного контроля со стороны взрослых, - нудно, без экспрессии в голосе, вещала с кафедры солидная дама, словно пыталась усыпить своих слушателей. Кое-кто уже поддался её убаюкивающим интонациям и, подперев голову рукой, тихо посапывал под монотонный звуковой фон. - Подростки просто предоставлены сами себе и им даже не делают замечаний за те или иные проступки. Отсутствие правильной технологии обучения, когда преподаватель знает, как распознавать признаки непонимания ученика в самом начале...
  Зевнув в кулак, Хабр с тоской посмотрел на хронометр, уговаривая себя потерпеть ещё двадцать минут. А там уже регламентный перерыв на обед, который он самым наглым образом собирался продлить до ужина. Слушать всю эту педагогическую нудятину у него больше не было сил. Если бы не приказ номарха, хрен бы кто заставил его переться на этот коллоквиум! Какой из него педагог? Никакой! Наставник - телохранитель... Телохранитель даже больше, чем наставник. Но ведь ничего не поделаешь! Нянькаешь ценнейшего ребёнка государства? Да уже и не ребёнка даже. Голос ломаться начал, пушок под носом потемнел, ростом уже ему до плеча. А парнишке всего четырнадцатый год идёт. Да, влез юный следак тогда в историю, и в прямом и в переносном смысле. Кто же тогда мог предположить, что рядовой рейд вдоль границы так круто изменит его жизнь?..
  
  ***
  Ещё на подходе к заставе все члены отряда горных егерей почувствовали тревогу. Первым к изменениям энергополей начал прислушиваться капитан. Ну, на то он и командир, чтобы замечать такие вещи первым. Но и четверо подчинённых почти сразу также, как и он, обеспокоенно закрутили головами, пытаясь понять и обнаружить источник тревоги. Даже стажёр не отставал от опытных следаков. Собственно, чему было удивляться? Парень уже успел проявить свои незаурядные способности. Иначе его не поставили бы в мобильный отряд. Его однокашники пока только на тренировочной базе навыки отрабатывают, а этот уже третью неделю на реальные задания ходит.
  - Что чувствуешь, Хабр? - тихо спросил командир стажёра.
  - Смерть... - обескураженно ответил парнишка. - Много смертей, - он посмотрел на командира недоумённым взглядом, словно сам боялся поверить в свои выводы.
  - Точно! - резко выдохнул капитан, наконец разобравшийся в непонятных ощущениях, которые он не мог идентифицировать, а вот парень почувствовал... С этим его чутьём надо бы разобраться, но позже. Сейчас задача другая. Кто-то очень грамотно прикрыл энергию смерти энергией тотального разрушения. А мальчишка сразу вычленил главное. - Бегом!
  До заставы отряд добежал за считанные минуты. Увиденное снова озадачило капитана. Здание погранзаставы было целёхонько, словно не от него шла волна энергии разрушения. Обычный человек или неопытный следак даже ничего не заметили бы. Насторожило бы только отсутствие персонала, который уже должен был среагировать на приближение их отряда. Но никого живого они не видели.
  - Ложись!!!
  Хорошо, когда подчинённые вышколены до автоматизма. Никто не пострадал, когда произошёл взрыв. Это наконец-то сработал заряд разрушения, который так хорошо ощущался следоками. Обломки здания разлетелись веером как раз в их направлении. Следовательно, те, кто его устанавливали, были прекрасно осведомлены, с какой стороны появится отряд егерей. Мелкие и лёгкие обломки ещё летали в воздухе, а следаки уже разгребали завалы.
  - Никого нет, - отрапортовал сержант, осторожно опуская кусок потолочной плиты на свободное место. - Даже трупов!
  - Они все там! - Хабр, не дожидаясь приказа командира, побежал к расщелине в скале. - Твою ж...
  На дне расщелины лежало четыре тела в форме пограничников. То, что ни один человек не выжил при падении с тридцати ярдовой высоты, было и так понятно. Не ясно было то, каким образом они вообще там оказались? Ну не суицидом же заболели все одновременно?
  - А где ещё пятеро? - вопрос сержанта заставил Хабра вздрогнуть. Ведь действительно, на этой погранзаставе служило девять человек. Если под завалами никого нет, здесь четверо... - Конфликт у них произошёл что ли? - с сомнением сказал сержант. - С чего бы?
  - Искать! - капитан сурово сверкнул глазами на подчинённых, которые мгновенно разошлись на четыре стороны и начали прочёсывать местность. Сам командир достал передатчик, решая, в какое подразделение сообщить о происшествии первым, пограничникам или своим егерям? Решил, что пограничники только мешать следокам будут, пока те ищут пропавших. - Докладывает первый Барс. На погранзаставе 'Гнездо сокола' ситуация 'Кси, зеро, икс четыре, игрек пять'. Повторите, - стараясь не выдать голосом своё волнение, доложил командир.
  Несколько секунд передатчик молчал. Видимо тот, кто принимал раппорт капитана, не смог быстро справиться с нахлынувшими эмоциями.
  - Повторяю, - раздался глухой голос из динамика, и Лайдек узнал сержанта Вейеру, совсем недавно поступившего к ним в полк на службу. Это было его первое дежурство и вот такую информацию приходится принимать от ушедшего в рейд отряда. Но тут ничего не поделаешь: служба есть служба. - На погранзаставе 'Гнездо сокола' ситуация 'Кси, зеро, икс четыре, игрек пять'... Первый Барс, сколько людей надо?
  - Пока только команду кротов. По обстановке доложу. Отбой!
  - Отбой! - сержант Вейера переключил передатчик, и командованию полка пошло сообщение: - На погранзаставе 'Гнездо сокола' произошёл взрыв, под завалами людей нет, недалеко обнаружены четыре трупа, пятерых пограничников ищут, пока нужна только похоронная команда.
  Егеря обступили ещё три трупа, лежащих буквально в ста ярдах от разрушенной погранзаставы. Если про тех, кто лежал в расщелине, ничего сказать было нельзя, то эти трое явно кого-то преследовали, но боевые импульсы не использовали, только усмиряющие. Это и было их фатальной ошибкой. Те, за кем они гнались, щадить никого не стали.
  - Докладывает первый Барс. Поправка по иксам. Семь. Три на шестьдесят от четырёх через сто тридцать восемь. Повторите, - в этот раз сержант Вейера ответил без паузы. - Продолжаем. Отбой!
  Пройдя по горнолесью ещё с полмили, отряд снова обнаружил труп, которого здесь не должно было быть по определению.
  - Суриянка? - удивился сержант и обернулся на командира.
  Капитан тоже не мог понять, как девушка, по одежде и облику явно походившая на жительниц далёкой от горного Пышта Сурии, могла оказаться в данном месте.
  - Даже нетронутая, - то, что девушка не подверглась надругательству, было ясно всем. И именно это вызывало озабоченность. - И оружия никакого нет...
  Убить, как минимум семерых мужчин, она не могла. Следовательно, те, кто убил пограничников, были и её врагами. А стражи или защищали её, или пытались узнать, что творится на вверенной им территории. Если преследователям она оказалась не нужна, то по всему выходило, что с ней был кто-то ещё. Вот кто?
  - Ребёнок, - Хабр наклонился к трупу и потихоньку вытянул из небольшого поясного мешочка маленькую шапочку, - лет четырёх - пяти.
  - Ребёнок, - согласился с ним командир. - Тихо!
  Отряд мгновенно рассредоточился по кустам, с напряжением вглядываясь в сторону огромных валунов, из-за которых слышались приглушённые шаги. Через минуту перед ними появились два уставших мужчины в форме погранотряда, но это ещё ничего не значило.
   - Код доступа, - чётко потребовал командир егерей, направляя на пограничников энергобур.
  Те вздрогнули от неожиданности, но тут же вздохнули с облегчением.
  - Киль восемнадцать, - ответил, по-видимому, старший из них.
  - Лига тридцать, - капитан подал знак своим выходить из укрытия. - Докладывайте!
  - Сегодня в семь тридцать утра на заставу пришла женщина с ребёнком, - начал доклад тот же пограничник. Капитан удовлетворённо кивнул Хабру, так и сжимающего в руке детскую шапочку. - Но мы не смогли сообщить об этом командованию. Передатчики кто-то очень мощно глушил.
  - Как она объясняла своё появление?
  - Никак... Она была словно невменяемая. Всё что-то твердила про константинцев и прижимала к себе пацана.
  Константинцы...
  Все те, неясные догадки и предположения, которые мелькали в головах следаков, не позволяя принимать их на веру, так как они были слишком невероятны, перешли в твёрдую уверенность. Мальчик, скорее всего носитель редчайшего дара, подвергался смертельной опасности. А его мать или старшая сестра пыталась спасти ребёнка от страшной участи. Сколько же пришлось всего преодолеть молодой женщине, чтобы добраться от родных степей до горной части континента? Теперь она уже никому этого не расскажет. И если братья ордена константинцев добрались до ребёнка, и он ещё жив, то ему нужна срочная помощь, иначе...
  - Дальше! - потребовал капитан.
  - А в семь тридцать восемь на заставу напали. По неуточнённым данным братьев было человек двенадцать. Они ничего не требовали, так как живых свидетелей их охоты, видимо, не должно было остаться. Наших ребят, что были на улице, просто смело в расщелину однонаправленным ударом. Мы выскочили из здания, пытаясь отразить атаку. Но константинцы бросились за женщиной, которая как полоумная кинулась дальше в горы. Мы ещё никогда не видели, чтобы так кто-то бегал. Она была похожа на ветер. Нам ничего не оставалось, как последовать за ними. Боевыми мы не стреляли, боясь задеть женщину и ребёнка. А они положили ещё троих наших... Тогда и мы саданули! Пятерых как минимум распластали!
  - Куда они дели трупы?
  - Спрессовали и в каньон скинули, - говоривший указал рукой направление к каньону.
  . Что с мальчиком? - нетерпеливо спросил капитан.
  - Он куда-то исчез... И эти вместе с ним. Точнее, за ним. Мы его пытались найти...
  - Возвращайтесь к своим. Скоро прибудет похоронная команда. Застава ваша разрушена, так что решайте, что вам делать дальше, со своим командованием. Никому от заставы ни ногой! Мешать только будете! Выполняйте!
  - Да, кэп!
  Своим бойцам отдавать команду капитану не пришлось. Они уже давно рассредоточились и выискивали следы маленьких ножек.
   Им повезло. Мальчик не только нашёлся, но нашёлся живым. Правда, если говорить честно, то он сам вышел из своего укрытия. Догадливый ребёнок протиснулся в такую узкую щель в скале, в которую могла поместиться лишь рука взрослого мужчины. Рядом с этой трещиной следаки обнаружили довольно много тщательно затёртых следов. Константинцы пытались уничтожить доказательства своего присутствия, но от профессиональных егерей трудно что-либо скрыть. Возможно, само близкое присутствие их отряда спасло мальчику жизнь, и братья отступились от задуманного. По какой-то причине они даже не стали подрывать эту маленькую пещерку, оставив малышу шанс. Или он им всё-таки нужен был живым, и они временно отступили? Гадать об этом можно было сколько угодно, но дойти до причин поступков воинственных братьев, не принимающих никаких перемен в жизни, было всё равно невозможно.
  - Иди к нам, малыш, - как можно мягче позвал капитан.
  Мальчик, ко всеобщему удивлению не был сурийцем. Волосы у него были довольно светлые, в отличие от жгучих брюнетов, обитающих в степях. Светло - серые глаза с любопытством рассматривали егерей, словно просвечивали их. Изучив окруживших его мужчин, малыш доверчиво протянул руки к Хабру и тихо прошептал:
  - Я устал...
  - Конечно, малыш!
  Мальчик так и уснул на руках юного следока, обхватив его шею ручонками. Но, когда кто-то из команды хотел взять ребёнка на руки и дать передохнуть парню, мальчик недовольно хмурился и ещё крепче стискивал объятия.
  Всю дорогу Хабр думал о том, кого же он несёт на руках? Константинцы не стали бы гоняться по горам даже за сыном главы государства. Шантаж и вымогательство - это не их стиль. А такие огромные затраты они могли приложить только для поимки, возможно, самого ценного ребёнка мира, будущего Созидателя. И жертвы братьев не останавливали, ни свои, ни чужие.
  
  Сегодняшний рейд загадал столько загадок, что капитан не мог уснуть. И уже третий час пытался найти на них ответы:
  Кто всё-таки были те люди, что преследовали девушку с пацанёнком, а потом напали на заставу? Если константинцы, то почему оставили мальчишку в живых? Это было не в их интересах, и не в их правилах. Это братство старается уничтожить всех и всё, что связано с прогрессом. А вот если под непримиримых братьев рядились члены ордена Хаоса, то всё вставало на свои места. И желание заполучить мальчишку живым, и применение мощнейшего оружия. Кстати, где они его взяли, если даже у служащих действующей армии такого нет?
  Кем бы они ни были, к какому бы ордену не принадлежали, откуда узнали про дар мальчика? А малыш этот, явно, не прост. Обычно родители не распространяются о возможностях своего ребёнка, зная, какая опасность ему грозит. И уж тем более они молчат, когда в семье рождается Созидатель! Правда, ещё никто пока не доказал, что найденный ими малыш именно Созидатель.
  Да и стажёр его удивил. Всё-таки что-то с этим парнем было не то. Как не уверял капитана его начальник, майор Свит, что Хабр Ярон просто очень талантливый следак, всё равно Лайдек чувствовал привкус тайны. Он повидал на своём веку немало талантливых молодых парней, даже уникумов, которые находили след чуть ли не двухнедельной давности, невзирая на время года, погодные условия и прочие отвлекающие факторы. Таких было немного, но они были. А Хабр шёл не по материальному следу, а по энергетическому. Это и было странно. Безошибочно брать энергослед следак, да и то не всякий, начинает спустя как минимум десять лет непрерывной напряжённой работы. Когда опытный глаз автоматически отслеживает оставленные объектом следы. Когда на анализ ситуации тратятся доли секунды. Когда в дело вступает интуиция... А этому парню едва минуло пятнадцать. И в свои пятнадцать он даёт фору командиру, который старше его в два раза и опытнее в десять.
  Мысли капитана прервал сам объект рассуждений, тихо вошедший в его комнату. Хабр виновато моргнул и обратился совсем не по уставу.
  - Господин Лайдек, малыш уснул... - капитан кивнул одобряюще, решив не устраивать нагоняй парню за нарушение субординации. - Он мне рассказал, как на их дом напали, как его спасала няня. Его родители, скорее всего, мертвы.
  - Да, ты прав, скорее всего, мертвы. Он сказал, как его зовут? - после того, как отряд прибыл в расположение егерской роты, мальчик не проронил ни слова. Он затравленно косился на взрослых мужчин, так и отдавая предпочтение Хабру. К парню у него было какое-то доверие, но и ему малыш сразу ничего не рассказал.
  - Ролдтимс Кэш. Он жил с родителями по ту сторону хребта.
  - Да? Как ты узнал?
  - Он очень смышленый... рассказал, как располагались горы у его дома, и где вставало солнце.
  - Ясно. Значит он - киарец. А откуда он знает наш язык?
  - Говорит, что так разговаривала его мама.
  - Так... понятно. Хабр, тебе придётся сопровождать мальчика в поездке. Завтра с утра придёт транспорт. Его, конечно, будут охранять, но, так как доверяет он только тебе, то и труднее всего будет тоже... - капитан кивнул головой. - Береги его.
  - Да, командир!
  - Киарец... - пробормотал капитан озадаченно, когда за Хабром закрылась дверь. - Кэш... Кэш... Надо узнать осторожненько, что там вчера случилось? Как бы международного скандала не вышло. За Созидателя киарцы и повоевать могут...
  
  ***
  
  - Нельзя уравнивать ребёнка под общую массу! - уверенный женский голос, разорвавший монотонный бубнёж докладчицы, взбодрил всю аудиторию. Хабр даже вздрогнул от неожиданности, и с интересом уставился на нарушительницу спокойствия. Невзрачная, если не сказать - серая девушка поднялась со своего места и уверенно продолжила свою мысль: - Отличаться от других - нормально! Совершать ошибки - нормально! Хотеть большего - нормально! Проявлять негативные эмоции - нормально!
  - Милочка, - весь вид докладчицы выражал её полное недоумение. Даже поза говорила о том, что она не согласна с девушкой. - А ваш опыт позволяет делать такие заявления?
  - Выражать свое несогласие, тоже - нормально, - закончила свой спич девушка и села на место. От дальнейшей полемики она отказалась, видимо посчитав, что сказала достаточно.
  Хабр вдруг подумал, что столь противоположное мнение, не соответствующее общепринятым догмам педагогической науки, должно иметь под собой важную причину. Ведь не из-за простого упрямства эта девушка решилась встрять в доклад кем-то там признанной менторши.
  - Вот такие малоопытные особы, - с пафосом изрекла дама за кафедрой, обводя надменным взглядом аудиторию, - и воспитывают в итоге асоциальные личности! Нигилизм в педагогике неприемлем! - аудитория загудела, но озвучивать своё мнение во всеуслышание больше никто не осмелился. - Если никто не желает высказаться, - с некой угрозой в голосе, произнесла докладчица, - то я закончила. Благодарю за внимание!
  Планы Хабра на обед резко поменялись. Ему захотелось познакомиться с той смелой девушкой, посмевшей высказать своё мнение на столь представительном форуме учителей. И не смелость привлекла его внимание, а позиция девушки, которая, наверняка, воспитывала своих учеников, основываясь на озвученных принципах.
  Стараясь не упускать девушку из виду, Хабр попытался пробраться к ней, но голодные слушатели семинара плотной толпой потянулись к выходу из аудитории. Лавируя между людьми, парень продвигался к объекту знакомства с максимально возможной скоростью. Но её, увы, было недостаточно. Девушка вышла из лекционного зала, и он потерял её из виду. Хабр тихонько ругнулся, коря себя за нерасторопность.
  'Теперь придётся идти и на послеобеденный доклад! Нет, ну не мог, что ли двигаться быстрее? Ладно, покараулю её у дверей, когда с обеда возвращаться будет'.
  Использовать свои навыки следопыта Хабр даже не подумал. По опыту он знал, что искать малознакомого человека в толпе, всё равно, что искать жемчужину в навозе, цель благородная, но путь малоприятный и столь же малоэффективный. О том, что девушка может не вернуться после обеда, он старался не думать.
  Ему неожиданно повезло в тот момент, когда он этого совсем не ожидал. Выискивая в переполненном кафе место, Хабр увидел в дальнем углу столик с двумя свободными местами, и сразу же направился туда, пока его не опередили оголодавшие конкуренты. К его великой радости одной из девушек, сидящих за столом, была та, которую он пытался догнать в аудитории.
  - Разрешите? - парень вежливо улыбнулся и, не дожидаясь ответа, уселся за столик. Расценив их замешательство, как положительный ответ, иначе девушки отказали бы ему сразу и бесповоротно, Хабр решил не упускать инициативу из рук, так как удача - дама капризная и коварная. - Хабр Ярон. Буду рад с вами познакомиться, коллеги! - он одарил каждую девушку вежливо-заинтересованным взглядом и замер в ожидании.
  - Любвина, - обворожительно улыбнулась миловидная шатенка. Он уловил её непроизвольное движение рукой, словно она хотела протянуть её кавалеру для поцелуя, но вовремя опомнилась, что место для этого не совсем подходящее.
  - Фер, - с явной неохотой представилась та, ради беседы с которой он был готов слушать продолжение лекции о воспитании подростков.
  Задержав на девушке взгляд чуть дольше, чем было принято этикетом, Хабр с удивлением отметил, что её невзрачная внешность с более близкого расстояния неожиданно приобрела странную притягательность. Особенно глаза, редкого нефритового цвета и, рассыпанные по всему лицу, мелкие конопушки.
  - Очень приятно. Фер, вы заинтересовали меня вашим подходом к воспитанию подростков, - не откладывая дело в долгий ящик, тут же высказался Хабр. - Не могли бы побеседовать на эту тему?
  Мягкая улыбка чуть смягчила черты Фер, но взгляд остался настороженным, словно она не доверяла собеседнику. После непродолжительной паузы, которая показалась Хабру вечностью, она всё же решилась ответить.
  - Если вы не шутите... охотно... - у неё завибрировал коммуникатор. - Слушаю! Да... Хорошо. Куда? Извините, коллеги, я должна вас оставить.
  - Конечно, - с нескрываемой радостью, расплылась в улыбке Любвина.
  - Жаль, - Хабру её уход не нравился. Точнее, не нравился тон, которым она разговаривала по коммуникатору: вежливо-холодный, словно она пыталась сдержать раздражение. - 'Уж, не из-за незапланированного выступления на семинаре её вызывают?' - Но разговор за вами!
  Мужчина проводил её задумчивым взглядом, испытывая странную тревогу, словно уходила девушка на какое-то опасное задание.
   - Хабр, а со мной не хотите о чём-нибудь побеседовать? - игривый голос Любвины прервал его раздумья. Он с удивлением посмотрел на флиртующую с ним девушку и выдавил вымученную улыбку. - Например, о правописании 'не' с глаголами?
  Неприхотливая шутка заставила Хабра улыбнуться более искренно. Он гораздо заинтересованнее посмотрел на собеседницу, отметив про себя, что Любвина невероятно хороша собой, и её вполне справедливо можно назвать красавицей.
  - Вы словесница?
  - Каюсь... - девушка кокетливо похлопала ресницами. - Давай на 'ты'?
  - Давай, - без размышлений согласился Хабр, невзначай подумав о том, что подростки во время знакомства со своими ровесниками сразу обращаются друг к другу на 'ты', а взрослые люди 'выкают'. - 'Интересно, в каком возрасте происходит изменение сознания, и люди, будучи ровесниками, уже устанавливают между собой дистанцию, несправедливо считающуюся вежливым обращением?' - только он по привычке собрался поразмышлять над заинтересовавшим его вопросом, как тут же был выдернут на поверхность сознания следующим предложением новой знакомой.
  - Может, сходим куда-нибудь вечером? А то тут такая скукотища по вечерам! Организаторы совсем не позаботились о досуге слушателей... - капризно пожаловалась она на жизнь
  - Сходим!
  И почему он подумал, что сходить куда-нибудь вечером они должны будут втроём?
  
   Заслуженный педагог, опытный психотехник, приближённая к министру образования, недавняя докладчица, госпожа Гортензия Нуф негодующе пыхтела, сидя в шикарном кресле, шумно прихлёбывала травяной чай и яростно хрустела ванильным сухариком. Организатор педагогического коллоквиума, декан социологического факультета, профессоре Дисти, он же - хозяин кабинета, пребывал в глубоком замешательстве. Он не знал, как выпутаться из сложившейся ситуации. С его точки зрения, конфликта никакого не было, но досточтимая Гортензия была противоположного мнения. Заслуженная дама настаивала на том, что непочтительная молодая особа, посмевшая встрять в её научный доклад, должна принести ей публичные извинения и признать свою неправоту. Иначе госпожа Нуф отказывалась продолжать цикл своих лекций.
  - Гортензия, но что было оскорбительного в словах этой девушки? - Дисти в очередной раз сделал попытку достучаться до понимания дамы. - Она просто высказала своё мнение!
  - Вот, если вам так ценно это мнение, пусть вместо меня и читает доклад! - не соглашалась с ним Гортензия. - А я умываю руки!
  В дверь постучали.
  - Входите... - обречённо вздохнул профессоре, уже предвидя исход предстоящего разговора. Фер он знал давно и ценил независимость её суждений. Гортензии он этого, разумеется, не сказал, иначе, оскорблённая дама демонстративно покинула бы коллоквиум. А ему это надо, ссориться с министром образования? В кабинет вошла Фер, ни в коем виде, не показывая своего отношения к происходящему. Дисти поразился её выдержке, а Гортензия, напротив, была явно раздосадована этим. - Добрый день, Ферсионца!
  Гортензия непроизвольно вздрогнула, услышав имя девушки. По её лицу скользнула тень сомнения, но она справилась с секундным замешательством и напустила на себя вид несправедливо обиженной особы.
   - Добрый день, профессоре, - Фер чуть улыбнулась, даже больше глазами, чем губами. - Добрый день, мадам!
  - Кому добрый, а кому... - раздражённо отозвалась Гортензия и недовольно скрестила руки на груди.
  И Дисти, и Фер отметили про себя подсознательное желание дамы закрыться. Госпожа Нуф заметила их одинаковые взгляды, поняла, что их вызвало и, вместо того, чтобы исправить ситуацию, ещё больше её усугубила, закинув ногу на ногу. Профессоре неодобрительно покачал головой, полагая, что если один из оппонентов в споре уходит в глухую защиту, то положительных результатов можно не ждать.
  Как в воду глядел.
  - Я требую, чтобы вы принесли мне публичные извинения за нанесённое оскорбление! - запальчиво произнесла Гортензия, прямым взглядом пытаясь смутить молодую нахалку.
  - Требовать можете, - голос Фер был ровным, без эмоциональным, - получить - нет.
  - Да как ты смеешь? Девчонка! - вспыхнула мадам Нуф, и по её лицу растеклись красные пятна.
  - Госпожа Гортензия! - тут же одёрнул даму Дисти. - Вы сами...
  - Профессоре, - теперь голос Гортензии источал яд, - вам напомнить, чьим покровительством я пользуюсь? - Дисти выругался про себя, считая эту кичливую бабу полной дурой и не понимая, как министр образования может терпеть столь неприятную родственницу, да ещё идти на поводу у её капризов? Ведь Гортензия Нуф надоела всему педагогическому сообществу своей манией величия, но осадить зарвавшуюся мадам никто не осмеливался. Разве вот Фер, но какие за этим могут последовать для неё неприятности?.. - Я вижу, что вы, дорогой профессоре, находите выходку этой нахалки безобидной шалостью! И я вынуждена довести этот вопиющий случай неуважения к заслуженному педагогу до самых верхов! - голос её набирал обороты, угрожающе повышая децибелы. - И о вашей роли тоже... доложу!
  Дисти лишь попытался сделать протестующее движение, а Гортензия уже набирала номер на коммуникаторе, высокомерно поглядывая то на декана, то на девушку. Профессоре снова отметил отменную выдержку Фер. Сейчас, возможно, могла кардинально измениться её педагогическая судьба, а она спокойно наблюдала за действиями Нуф, не проявляя даже признаков беспокойства.
  - Ромио, - сладким голосом пропела в трубку дама, - я тебя не отвлекаю от дел, дорогой? - видимо, на той стороне были не очень рады её звонку, так как женщина недовольно поджала губы, но от задуманного не отступила. - Ну, извини! Но мое дело не терпит отлагательств! Да, очень важно! Разумеется! Ромио, когда я отвлекала тебя по пустякам? Лучше выслушай меня! Да. Я, по твоей просьбе, между прочим, читаю лекцию... Нет, по твоей! Не спорь! Хорошо, к делу. Некая молодая особа осмелилась прерывать мою речь и высказывать свои малонаучные доводы! Это оскорбительно, ты не находишь? Вот и я так считаю! Что? Имя? Ферсионца, а фамилию я не знаю. Как её фамилия? - спросила Гортензия у декана, демонстративно игнорируя девушку.
  - Бирэй, - вздохнул мужчина и с сожалением покосился на Фер, но она и бровью не повела.
  - Бире-эй, - язвительно повторила мадам Нуф в трубку коммуникатора. - Что?.. - она замерла на вздохе, непонимающе хлопая глазами. То, что ответил ей министр, её явно шокировало. - Поняла... Всего хор... - повисла тяжёлая пауза. Дисти с напряжением ждал развязки конфликта, понимая, что прикрыться министром в этот раз Гортензии по каким-то причинам не удалось. Сама она упорно хранила молчание, глядя прямо перед собой, и переваривала полученную информацию. - Выйдите, Ферсионца! - наконец пробормотала она недовольно. Девушка не пошевелилась. - Дисти!
  - Иди, Фер, иди...
  - До свидания, профессоре, - голос девушки был всё так же бесстрастен. Она ничем не выразила своего триумфа. А это был именно он, ибо ещё никому не удалось до неё заткнуть Гортензию, да ещё не проронив при этом ни слова. - Мадам... - Фер вежливо поклонилась и покинула кабинет декана. Идти слушать вторую половину лекции госпожи Нуф она категорически не собиралась.
  - Вы знаете, кто она? - хмуро поинтересовалась Гортензия.
  - Преподавательница школы 'Альтернатива', - декан недоумённо смотрел на госпожу Нуф. Ему самому было весьма любопытно, что же такого сказал ей министр, что Гортензия заткнулась на полуслове, а теперь впала в глубокую задумчивость? - А что?
  - Альтернатива... угу... Это кое-что объясняет, но не всё.
  - Что объясняет?
  Разумеется, школа 'Альтернатива' была нестандартным учебным заведением, и педагоги там работали, применяя буквально к каждому ученику персональный подход. Возможно, именно это и заставило Фер высказаться на лекции, но явно не это было тем фактором, заставившим вступиться за неё министра образования. Какова была реальная причина, можно было только догадываться. Чем и занималась Гортензия.
  - Если бы она была красавицей, я бы могла подумать, что Ромио и она... А так... Знаете, что он мне сказал? - конечно, реакция родственника на её жалобу была, по мнению госпожи Нуф, несправедливой и обидной, но она просто не могла держать обиду в себе. Только поэтому она призналась декану: - Даже не дыши в её сторону!
  Челюсть профессоре Дисти неподражаемо упала на грудь, да так там и застыла. Чего угодно он мог ожидать в качестве ответа министра: что он не занимается пустячными стычками между женщинами; что в школе 'Альтернативе' все учителя с приветом; что Фер - его внебрачная дочь, наконец... Но запрета дышать в её сторону! Это заставляло задуматься! Кем же была, вернее, стала, бывшая студентка Ферсионца Бирэй, что имеет такое влияние на министра образования?
  - Да уж...
  - Нет... тут дело не в 'Альтернативе', - покачала головой Гортензия, - и, если я хоть что-нибудь понимаю, то... Шанс, правда, мизерный, но он есть!
  Что имела в виду Гортензия Нуф, профессоре Дисти так и не понял.
  
  Министр образования с крайне недовольным выражением лица отключил коммуникатор и чуть ли не брезгливо кинул его на стол, словно аппарат был виновником неприятного разговора.
  - Господин Ромио, - осторожно обратился к нему секретарь, - а кто она такая, эта Бирэй?
  Министр обратил на него лукавый взгляд, что совсем не вязалось с предыдущими событиями, и довольным тоном сообщил:
  - Понятия не имею! - секретарь удивлённо заморгал, даже не удосуживаясь задать очевидный вопрос. Ромио не стал его томить и признался: - Она меня так достала, что я готов этой Ферсионце Бирэй благодарность вынести за то, что она посмела перечить Горгонзии, ну... - он слегка смутился от того, что выдал маленькую семейную тайну, - Гортензии. Пусть эта самовлюблённая гусыня теперь мучается в догадках, кто же такая - эта девушка?
  - Это девушка? - ещё больше поразился секретарь.
  - Она назвала её молодой особой. Вот я и подумал...
  - Господин Ромио, но госпожа Гортензия может такое подумать!.. - с жаром произнёс секретарь, явно переживая за своего шефа. - Она же ничего хорошего не помыслит!
  - Ты прав конечно... Разузнай, кто она - Ферсионца Бирэй? Мне её фамилия как будто знакома, но не имя...
  - Исполню, господин министр.
  - А всё-таки, молодец, девчонка!
  
  От общения со словоохотливой Любвиной Хабра отвлёк звонок, которому он был даже благодарен, ибо девушка была слегка навязчива. Посмотрев на высветившееся на экране имя, парень снисходительно улыбнулся.
  - Да, Кешка, что случилось?
  - Ничего не случилось, - как всегда радостно, отозвался неугомонный воспитанник, - я просто хотел посоветоваться!
  - Советуйся, - вздохнул Хабр, прекрасно зная, что совет Кешке, как таковой, совсем не нужен. Мальчишка просто в очередной раз удостоверится, что сделал правильные выводы, или принял верное решение. Последний раз ему реально требовался совет наставника года четыре назад.
  - Номарх сказал, что мне надо найти область деятельности, в которой у меня успехи ниже среднего.
  - Что, опять тебя занесло?
  - Ну-у...
  - Ясно. Так что ты выбрал?
  - Я же с тобой посоветоваться хотел!
  - И ничего не выбрал? Так я тебе и поверю! Давай, рассказывай!
  - Хабр, но я, в самом деле...
  - Кеш, если ты будешь мне врать, я отключусь! У меня, между прочим - педагогический коллоквиум!
  - У тебя сейчас перерыв. И мне действительно нужен твой совет, так как Минор сказал, что я себя неадекватно оцениваю!
  - Тогда займись спортом!
  - Вы что, сговорились?!
  - Нет. У тебя есть идеи?
  - Шахматами?
  - Боксом!
  - Там по голове бьют...
  - Тогда, фигурным катанием.
  - Лёд, бр-р... холодно.
  - Скажи лучше, что тебе лень!
  - Лень! Мне лень! Физкультура - это не для меня!
  - Жиром заплывёшь, и тебя не будут любить девушки.
  - Я их интеллектом завоюю. Хабр, но я серьёзно спрашиваю! А то Минор мне взбучку устроит!
  - А если так, то выбери себе подходящую борьбу. С самообороной у тебя полный... хм, трындец!
  - Я так и знал, - обречённо пробубнил Кешка.
  - А раз знал, то чего тогда ноешь?
  - Лучше бы я ошибся...
  - Ты не ошибаешься последние два года... - немного приврал Хабр. - 'И это меня беспокоит'.
  
  Глава 2
  
  По мнению учителей - яйца курицу не учат.
  По мнению учеников - курица не птица.
  
  Зачем её послали на этот коллоквиум, Фер не понимала. С одной стороны, она конечно ещё молодой специалист, но слушать устаревшие методики воспитания детей, которые не выдерживают никакой критики, было для неё серьёзным испытанием. Если бы организаторы устроили обмен мнениями, дискуссии или, на крайний случай, разрешили выступить педагогам, использующим нестандартные подходы, это позволило бы как-то расширить свой круг знаний, а так... Гортензия Нуф уже достала до печёнок своими консервативными взглядами. Разве что телесные наказания не пропагандирует! А в школе, между прочим, осталось без должного присмотра шкодливое, непоседливое существо Лу.
  Любвина не разделяла тревог Фер. Ученики, оставшиеся в школе, её не особо беспокоили. Она использовала неожиданно подвернувшийся отпуск на полную катушку. Закадрив молодого человека, девушка великолепно провела вечер, невзирая на некоторую отстранённость кавалера.
  - Ох, Фер, - Любвина плюхнулась в кресло, метко кинула клатч на комод, и довольно потянулась, - он такой... эм... интересный, этот Хабр! Собеседник великолепный!
  'Значит, весь вечер молчал', - Фер не спеша дописала письмо и отослала адресату, надеясь, что Лу с утра прочтёт и сделает всё, как велела наставница.
  - Знаешь, я ему понравилась! Он столько комплиментов мне сказал, - щебетала Любвина, накручивая локон на пальчик и мечтательно закатывая глаза, - так на меня смотрел! А когда другие мужчины на меня обращали внимания, Хабр заметно нервничал... Он такой душка... Фер, ты меня не слушаешь!
  - Слушаю, - буркнула Фер, занимаясь своими делами. Откровения Любвины были ей неприятны и неинтересны, но волею насмешницы судьбы, на семинаре их поселили в один гостиничный номер, так что приходилось терпеть. И ведь ничего не действовало на болтушку. Мягкое закрытие она словно не замечала, а применять жёсткое Фер не хотела сама. Неизвестно, чем могло это закончиться, и рисковать ради непонятно какого результата вовсе не имело смысла. - Он тебе понравился.
  - Не он мне, а я ему, - капризно возмутилась словесница и надула губки. Фер понадеялась, что в обиженном состоянии Любвина пробудет хотя бы полчаса, но её надеждам не суждено было сбыться. Через пять минут сага о любовных похождениях красавицы-учительницы была немилосердно продолжена. - Между прочим, он не совсем простой преподаватель! При мне ему звонил номарх Исэмэна, и Хабр разговаривал с ним совершенно по-приятельски! Ты понимаешь, какого непростого парня я подцепила?! А уж как он на меня смотрел... как влюблённый мальчишка! - бурно, со вздохами и ахами, поведала счастливица.
  - Значит, тебе он не понравился? - почти равнодушно поинтересовалась Фер. Сегодня днём при знакомстве ей совсем не показалось, что этот парень заинтересовался коллегой. Но на свидание её, тем не менее, пригласил.
  - Почему, не понравился? - слишком рьяно, а оттого фальшиво, воспротивилась Любвина. - Очень даже понравился!
  Фер поняла, что даже если сейчас Хабр не вызывал в словеснице трепетного душевного волнения, она совсем скоро убедит себя в том, что влюблена в него без памяти. И будет доказывать это всем окружающим, что бы те ей не говорили.
  - Перспективами? - еле сдерживая рвущуюся насмешку, спросила Фер, стараясь не смотреть на возмущённую коллегу. Вообще это было не её в характере - ёрничать, но Любвина просто сама напрашивалась.
  - Вот почему ты такая завистливая?.. - в этот раз Любвина обиделась надолго. Она молчала целых пятнадцать минут, за которые Фер успела умыться и юркнуть в постель. Так что последняя фраза, обращённая к ней, затерялась в переулках накатившего сна. - И ещё он хотел с тобой поговорить...
  
  Следующий день расставил всё по местам.
  Хабр, войдя в аудиторию, прямиком направился в сторону Фер и Любвины, которые уже находились на облюбованном месте. Фер с огромным удовольствием посидела бы подальше от коллеги, но та, словно приклеенная, ходила за ней следом и намёков не понимала или игнорировала. Так что приходилось терпеть её присутствие. Представив, как сейчас напоказ Любвина начнёт любезничать с кавалером, Фер внутренне напряглась. Телячьи нежности ей были не по нраву, а фальшивое изображение влюблённости выводило из себя, хоть она этого никогда внешне не демонстрировала.
  К удивлению, вежливо поприветствовав девушек, молодой мужчина никоим образом не выделил словесницу, да ещё и сел рядом с Ферсионцей, игнорируя взгляды предполагаемой вчерашней возлюбленной. А она ради него оделась поцветастее, и марафет навела, в отличие от коллеги, которая снова выглядела невзрачно, словно хотела быть как можно незаметнее на фоне других женщин.
  - Фер, скажите, - Хабр наклонился к самому уху девушки, так что его шёпот могла слышать только она, - вам интересна сегодняшняя лекция? - она лишь пожала плечиками, пытаясь понять поведение нового знакомого. - Может, пропустим её?
  Фер задумалась, посмотрела на мужчину долгим испытующим взглядом, отчего у Хабра засосало под ложечкой, словно от страха. Но это был не страх, это было непривычное чувство некой неизвестности, возникшее в самой глубине души.
  - Ты странный... - пробормотала девушка, изучая глазами его лицо, но Хабр понял, что в эту минуту Фер смотрит в неведомые ему дали, и, самое главное, что-то там видит. - Конечно... пропустим...
  Они одновременно поднялись с мест и направились на выход. В спину им понёсся возмущённый вдох Любвины, которая ничего не поняла, но была крайне обижена таким поведением. Впрочем, ни Ферсионца, ни Хабр не обратили на это никакого внимания. Им обоим было о чём подумать.
  - Почему ты сказала, что я странный?
  Они шли по скверу, разделяющему учебную и научно-техническую территории университета. Обычно в сквере всегда было полно студентов, но сейчас, словно по заказу, тут было удивительно малолюдно и тихо.
  - Ты закрытый, - после долгой паузы, произнесла Фер. Она старалась сдерживать эмоции, но волнение всё равно прозвучало в голосе. Хабр это прекрасно услышал и напрягся. - Прости... но, у взрослого человека так не должно быть!
  - Не должно, - горечь, тщательно скрываемая Хабром, вырвалась наружу, - но есть. Как ты это видишь?
  - Не вижу... чувствую. Чувствую твой потенциал, - девушка вскинула на него глаза, и нефритовый взгляд накатил на молодого мужчину, как огромная волна, сбивая дыхание и заставляя предательски дрожать колени. - Огромный, нерастраченный, и... словно закольцованный.
  - Так и есть, - признался Хабр и прикрыл веки, чтобы спутница не увидела в его глазах всю ту боль, горечь и злость, что он сейчас испытывал. А казалось, что всё давно прошло. Кануло в Лету... Ведь тогда ему было очень трудно, но он достойно справился, нашёл свой путь, стал нужным. Вот только память... не хочет ничего забывать, и время от времени, возвращает ему детский страх, обиду и прочие, разрушающие душу чувства. - Нерастраченный...
  - Почему? Почему так получилось?! - голос Фер дрожал от негодования. - Ведь ты...
  Договорить он ей не дал, остановив властным жестом.
  - Я знаю, кто я... Вернее, кем должен был стать и не стал. Теперь у меня другой путь, Фер, - Хабр вдруг смутился. Слишком резко он прервал девушку. - Прости за мою бестактность!
  Она не обиделась. Просто, первый раз в жизни столкнулась с наглухо закрытым даром, который, по каким-то причинам заперли в теле взрослого уже человека. И даже не пытались его раскрыть.
  - Ты понимаешь, что это можно изменить? - осторожно, почти вкрадчиво, сказала Ферсионца, внимательно следя за реакцией собеседника. Она была уверена, что для Хабра ещё не всё потеряно. Что можно высвободить часть его сущности, которая, в конце концов, потребует выхода. Так, зачем же ждать?
  - Нет! - он снова не сдержался и ответил очень резко. - Извини, - Хабр не понимал, что с ним происходит. Он не мог сдержать эмоций, хотя всегда гордился своей выдержкой и самообладанием. А сейчас вдруг старое накатило. И он оказался перед дилеммой. С одной стороны, детская, несбыточная мечта в одно прекрасное утро проснуться таким, каким он должен был быть по рождению. Утереть нос всем насмешникам, недоброжелателям и гонителям. С другой стороны, налаженная жизнь со своим кругом друзей, сослуживцев и просто знакомых, с обязанностями на службе у номарха, с ответственностью за неугомонного Кешку. Как сделать выбор? На что решиться? - Это очень неожиданно. Я не готов...
  - Конечно... Я понимаю. Но, Хабр, если ты надумаешь, приезжай в нашу школу. Обещаю, у нас тебе обязательно помогут!
  - Школу? - мужчина всё ещё пребывал в своих мыслях и никак не мог сосредоточиться на словах Фер. - Какую школу?
  - Альтернатива.
  Удивлению господина Ярона не было предела. Школа 'Альтернатива' в Ламбрее была известна как учебное заведение для трудных и очень трудных детей, которых свозили туда со всей страны. Многие считали, что там пытаются обучать тех, кто неспособен учиться в нормальных образовательных учреждениях. То есть - школа для дураков. И вдруг, его приглашают туда...
   Фер загадочно улыбнулась, но в глазах её мелькнула укоризна.
  - Я знаю, какая репутация у нашей школы. Но, поверь, Хабр, в реальности - 'Альтернатива' неплохое заведение. Впрочем... решай сам! Так что ты хотел спросить меня про обучение... трудных подростков?
  - Теперь я понимаю, откуда у тебя столь нестандартный подход к воспитанию, - он грустно улыбнулся, и было непонятно чем именно вызвана эта грусть.
  - Возможно... И всё-таки?
  Девушка присела на скамейку и выжидательно посмотрела на Хабра снизу-вверх. Он устроился рядом, но приличествующее расстояние между ними соблюл, хотя очень хотелось придвинуться поближе. Фер словно притягивала его к себе невидимыми нитями. Это было странно, непривычно и... подозрительно. Никогда ещё женщины так не действовали на Хабра, а общаться ему доводилось с представительницами разных слоёв общества и кланов. Пришлось брать себя в руки почти в прямом смысле.
  - Я ведь не педагог, - признался мужчина, размышляя, сообщать о своей профессии, или в этом нет необходимости.
  - Я заметила, - Фер не стала уточнять, позволяя ему самому решать, что говорить, а что - нет.
  Хабр собрался с духом, ведь думать о чём-то и ясно сформулировать мысли - это, далеко, не одно и то же.
  - Кх-м... Я закончил здесь, в Ивона-центре колледж следаков и должен был служить на границе с Киар-Бото, но... волею судьбы попал в охрану номарха Исэмэна. Вельминор в то время как раз стажировался в одном из министерств нома. Нам с ним, как самым молодым и не нагруженным специалистам, поручили приглядывать за воспитанником старого номарха, четырёхлетним Кешкой, - это было не совсем правдой, так как мальчик с того памятного дня, когда в горах его спас отряд следаков, не отпускал от себя Хабра ни на шаг и разговаривал тоже только с ним. Исключение он сделал лишь для Минора. Ни один опытный педагог за все эти годы так и не смог найти с Кешкой общего языка. Мальчик замыкался в себе, переставал есть и, даже, двигаться. Собственно, именно поэтому двум юношам пришлось взвалить на свои плечи воспитание необычного ребёнка, хоть некоторые из них и сами только-только вышли из детского возраста. - Потом Минор стал номархом, а я... так и остался нянькой. Скоро этому оболтусу исполнится четырнадцать и у меня не хватает ни знаний, ни опыта, чтобы справиться с выходящим из-под контроля тинэйджером!
  - Пубертатный период у мальчиков довольно сложен... - Ферсионца не стала вдаваться в подробности, почему ребёнка не определили в какую-нибудь школу, почему оставили в особняке правителя нома? Мало ли какие могли быть причины: от физических недостатков до... не важно. - Нестабильное поведение, эмоциональные скачки, ранимая психика, особенно до четырнадцати лет. Порой бывают истерики, агрессия...
  - Этого нет, - Хабр попытался наиболее адекватно оценить поведение своего воспитанника.
  - Попытки самоутверждения, - продолжила Фер, - убеждённость в своей правоте, громкие заявления в своей взрослости, непослушание, максимализм во всём.
  - Вот, это очень похоже! - обрадовался мужчина. - А я думал, что такое поведение только у нашего Кешки, а оказывается это нормально для пудер... ну, этого периода. Надо же! Я таким не был!
  - Конечно, не был, - сарказм Фер даже не пыталась скрыть. Хабр уже набрал воздуха в лёгкие, чтобы красочно и убедительно возразить ей, заступиться за себя - подростка, рассказать, чего уже добился к пятнадцати годам. Но девушка его остановила простым вопросом: - А если вспомнить? Только честно.
  Хабр задумался. Самоутверждение? Безусловно, он хотел самоутвердиться! Ведь иначе было не выжить... Только самоутверждаться он начал намного раньше, и к этому возрасту уже имел огромный опыт. Был ли он взрослым в четырнадцать? Возможно, ещё нет, но в пятнадцать точно был! Максимализм во всём? Так он и сейчас... максимально, что называется. Что же из этого получается?
  - Был, - честно признался Хабр, - но у меня другой случай.
  - Не другой, - Фер замолчала и посмотрела на небо, словно советовалась с ним. - Это нормально для взрослеющего мужчины... пытаться стать лидером, вожаком. Брать на себя ответственность. И это гораздо лучше, чем истерики, развязность или слезливость.
  - Это точно! И... что надо делать? В смысле, как себя с ним вести?
  - Прежде всего: терпимо... насколько это возможно, с пониманием и любовью. Им ведь тоже не просто. Детское восприятие мира уходит, изменяются понятия, иногда, кардинально, появляются новые чувства. Например, ребёнок перестаёт бояться темноты, но у него появляется страх высоты или глубины. Представители противоположного пола начинают привлекать на физиологическом уровне. Снимается ряд запретов. Жизнь начинает сиять и манить новыми гранями, и, в то же время, блекнут краски. Вот вспомни, какое синее небо было в твоём детстве? Какими большими были деревья! Как долго длился день, и можно было сделать кучу дел! А мороженое? Оно же было во сто крат вкуснее, слаще...
  - Холоднее, - добавил Хабр улыбаясь. - А ещё я очень любил рогалики с ванилью. Они мне казались такими огромными!
  - А я любила орехи в сахаре, - призналась девушка.
  - И орехи тоже! - несказанно обрадовался Хабр. Он вдруг понял, что воспоминания о детстве могут быть радостными, даже счастливыми. И девушка, что сидит сейчас так близко от него, вдруг, на какую-то минуту, стала родным существом. Эта мысль обескуражила, и он чуть изменил тему разговора, боясь впасть в сентиментальность. - Мой воспитанник Кешка любит шоколад. Говорит: для мозга полезно. Умник!
  - Шоколад... - Фер невольно усмехнулась, - надо же. Действительно, умник. Я поняла, что твой Кешка неплохой парень. В общем, надо набраться терпения, Хабр, разговаривать с ним, обсуждать волнующие вопросы, знать его желания, мечты. И главное, не решать всё с позиции силы и старшинства. Это неверный путь. Он вызовет лишь озлобленность, подросток уйдёт в себя, станет замкнутым и скрытным. И из хорошего мальчика вырастет...
  - Плохой мужчина.
  - Не всегда - плохой, чаще... не мужчина, - последние слова задели Хабра, как будто Фер это сказала о нём. Но девушка, словно почувствовав, что собеседник замыкается, взяла его за руку и, как ни в чём не бывало, указала куда-то наверх: - Планер! Видишь? Я всегда мечтала полетать вот так, свободно, но жутко боюсь высоты! А ты, Хабр, летал?
  Она обернулась к нему, и Хабра удивил её почти детский восторженный взгляд. Нет, не могла она сказать те обидные слова о нём, раз считает, что он мог вот также летать на хрупком планере, не боясь рухнуть с высоты и, в лучшем случае, сломать всё, что может сломаться в организме человека.
  - Летал пару раз, - солгал и, одновременно, сказал правду Хабр. Летал, что было истиной, но, далеко не пару раз. Он даже не мог вспомнить и сосчитать, сколько раз взмывал в небо, и не только на планере. Это было частью его работы. Секретной частью.
  - Счастливчик!
  - Как скажешь, - от недавней обиды не осталось и следа. Девушка была слишком честна и открыта, чтобы с помощью экивоков показывать своё отношение к собеседнику. - Если бы ты решилась...
  - Нет, нет и нет! - запротестовала Фер. - Я умру от страха ещё на земле, даже не взлетев!
  - А там так красиво-о-о! - попытался соблазнить её опытный летун. - Облака! Птицы! А внизу всё такое маленькое - маленькое.
  - И всё так кружится - кружится, - расхохоталась девушка. - Я, видимо, из породы ползающих! И дано летать мне только во сне!
  - Зря отказываешься!
  - Ты тоже, отказываешься зря, - с чуть заметной горечью пробормотала Ферсионца.
  - Один - один, - грустно констатировал Хабр итог их разговора.
  
  Ночью Хабру не спалось. Он всё время мыслями возвращался к разговору с Фер. То к её советам, как надо воспитывать мальчиков в пубертатный (еле выучил это мудрёное слово) период. То к её восторгам от полёта планера. Но чаще, к её предложению посетить школу 'Альтернатива' и попытаться раскрыть свой дар. И эти мысли заставляли его душу выворачиваться наизнанку и беспощадно кровоточить так и незажившую рану...
  Выбраковка клана Уравнителей. Клана, члены которого могут сдерживать энтропию космоса через свои, многократно увеличенные энергетические резервы, управлять и перераспределять любые виды энергетических потоков. Очень малочисленного, но весьма влиятельного клана, с которым считаются правители номов и Ламбреи в целом.
  Позор семьи... Ненависть отца... Горе матери... Безразличие брата...
  Сирота при живых родителях.
  Одиночка в огромном мире людей.
  Ну, не совсем одиночка. Друг Минор, да воспитанник Кешка, заменивший ему младшего брата Терби. Двое, это уже что-то! Это уже не один. И вот теперь Фер... Ещё не друг, но уже не чужой человек, с которой ему было удивительно легко и комфортно, даже несмотря на некоторые недоразумения.
  Эта девушка пробудила в нём тёплые и радостные чувства, как в далёком детстве, когда мама подхватывала его на руки и кружила, смеясь в голос. Дух захватывало, и было так волнительно от небольшого страха, весело, беззаботно. А самое главное - было ощущение счастья... которое никогда не закончится. Он так давно не испытывал этого чувства. Даже не надеялся, что это может повториться. И вот появилась надежда.
  С этими позитивными мыслями Хабр и уснул, правда, под самое утро. Разумеется, последнюю лекцию коллоквиума он беспощадно проспал и не смог попрощаться с Ферсионцей, которая, наверняка, уже уехала в Занем в свою школу. Не зная, на какое чудо надеется, Хабр глубоким вечером пришёл в университет, зашёл в лекционный зал и сел на то место, где сидела Фер. И вот тут его ждал сюрприз. На столешнице лежала маленькая записка с его именем. На этом сюрприз из приятного перешёл в прямо противоположную категорию. Записка была от Любвины. Неугомонная словесница оставила ему код от своего коммуникатора, а внизу пририсовала сердечко.
  - Напористая девушка, - Хабр был разочарован. Он с большим удовольствием получил бы весточку от Фер, но вот она своего кода ему не оставила. Правда, у него оставалось устное приглашение, весьма настойчивое. - Я ведь тоже могу сделать сюрприз.
  Скомканная бумажка полетела в мусорную корзину. Звонить Любвине Хабр не собирался ни при каких обстоятельствах. Настырность и наглость молодой учительницы его возмущала и даже, чего греха таить, пугала. Таких искательниц достойного места в жизни за чужой счёт он вычислял на раз и всегда сторонился, несмотря на то, что они почти всегда были внешне очень привлекательны, даже красивы, а иногда - и умны. Но они ему жутко надоели.
  
  Минор явно делал над собой усилие, слушая доклад безопасника о результатах служебной командировки в Ивона-центр. Отправляя Хабра в столицу, он надеялся на то, что друг хоть немного там развеется, расслабится, приятно проведёт время... с девушками. Ведь там никто понятия не имел, кто он такой на самом деле. Не то, что тут, в Купроисе, где одно имя холостого штабс-капитана вызывало у потенциальных невест эйфорию и предобморочное состояние. Но, похоже, он этим не воспользовался.
  Номарх изо всех сил старался не улыбаться, когда Ярон подробно рассказывал ему о четырёх днях педагогического коллоквиума, о почерпнутых полезных сведениях, о знакомстве с двумя учительницами школы 'Альтернатива'. Но, когда речь зашла о Любвине, Минор не выдержал и засмеялся. Его всегда поражало, с каким упорством друг избегает женского общества, словно он сделан не из плоти и крови. За десять лет тесного общения мужчины научились понимать друг друга без слов, и только к вопросу взаимоотношения полов относились абсолютно по-разному. Глубоко женатый Минор, по возможности, не пропускал ни одной симпатичной дамочки, а холостой Хабр шарахался от самых красивых и обворожительных женщин, которых потом не раз приходилось утешать номарху.
  - Ты снова не воспользовался предложением? - Минор картинно заломил бровь и состроил ехидную усмешку на лице. - Сам говоришь - красивая, и сам же отказываешься! Не пойму я тебя, друг мой, безгрешным ты собираешься всю жизнь прожить, или ждёшь особенную какую-нибудь?
  - Почему, безгрешным? - опешил штабс-капитан. - И... какую особенную?
  - Ну, девушки титулованных особ обычно ждут на белых мустангах. Вымирающий, надо заметить, подвид... - номарх откровенно веселился, наслаждаясь замешательством своего начальника по безопасности. - А кого ждут разборчивые мужчины? Богинь? Хабр, признайся, ты хочешь жениться на прекрасной богине?!
  - Знаешь, что, экселенц, шёл бы ты со своими вопросами!.. - нахмурился Хабр, вспомнив внешность Фер. Минор даже в глубоком подпитии не назвал бы её прекрасной. Но именно эта девушка понравилась Хабру, засела занозой в сердце. Смелая, чуткая, отзывчивая. Разве может она сравниться... Не так. Разве может с ней сравниться та же Любвина? Красивая, но насквозь лживая.
  - Э-э! Господин штабс-капитан! А ну-ка, докладывай, что там произошло в твоей личной жизни? Вижу, скрыть что-то от меня пытаешься!
  - Не дождёшься... - огрызнулся Хабр и продемонстрировал любопытному номарху совершенно некультурный жест.
  - Это приказ! - возмутился правитель нома.
  Взрыв, раздавшийся со стороны правого крыла здания, где располагались комнаты воспитанника, заставил мужчин резко поменяться ролями. Минор только попытался сорваться с кресла, но грозный окрик: 'Сидеть!!!', впечатал его на место.
  - Охрана, код альфа! - прорычал Хабр и выбежал из кабинета номарха.
  В ту же секунду его место заняли три крепких воина, готовые принять смерть за своего правителя, прикрыть телами и... не выпустить главу нома из кабинета без соответствующего приказа. Вельминор знал, что сейчас в особняке власть безоговорочно принадлежит начальнику охраны, штабс-капитану Ярону, а номарх может только трусливо отсиживаться в безопасном месте, сохраняя свою драгоценную жизнь на благо государства. Хотя, с полной уверенностью можно было предположить, что взрыв устроил гениальный господин Ролдтимс, в простонародье именуемый Кешкой, в очередной раз что-то там изобретший. Что это - не террористический акт, устроенный константинцами или хаоситами. Разумеется, опасность такая была, но вот предпосылок не было. Служба безопасности работала на совесть, проверяя и перепроверяя всех, кто хоть на милю приближался к Кешке. И всё же со счетов их сбрасывать не стоило.
  Сколько раз эти непримиримые братья устраивали взрывы в научных центрах по всем странам. Константинцы для того, чтобы ничего нового не появлялось в этом мире. Хаоситы - чтобы увеличить энтропию и подвести мир к апокалипсису. Из-за них учёные теперь работали за такими укреплёнными стенами, заборами и прочими полосами препятствий, что становилось страшно уже на подходе к какому-нибудь институту. Самое главное, братья двух орденов и между собой враждовали, но мирным обывателям легче от этого не было.
  - Отбой! - прогремел по особняку голос Хабра.
  Воины поклонились номарху и покинули кабинет. Минор выбежал за ними следом и галопом понёсся в Кешкины апартаменты, наплевав на свой статус и должность. Мальчишка был сейчас гораздо важнее, чем собственный имидж правителя. Номархи приходят и уходят, а Созидатели рождаются раз в сто лет. И, если, этот безмозглый щенок покалечился, то он устроит ему такую трёпку!..
  Разрушений было не так много, как ожидал Минор. Слегка покорёжило дверь в учебном классе. Опалило ученический стол и кресло. Разворотило стол для опытов и присыпало всю мебель пеплом. Он даже ещё не весь осел, когда разъярённый номарх влетел в пострадавшее помещение.
  Виновник разрушений, живой и полностью невредимый, что-то оттирал у мойки. Его наставник и, по совместительству, телохранитель сосредоточенно разглядывал оплавленное нечто, что, судя по всему, и было источником взрыва. К удивлению Минора, он был поразительно спокоен, и на вверенный ему объект не рычал и не гавкал.
  - Он пытался уплотнить энергию до состояния материи, - задумчиво произнёс Хабр и кивнул на не опознаваемый предмет в своих руках.
  - С мощностью перестарался, - откликнулся от мойки юный изобретатель и оглянулся на Минора.
  Странная привычка Кешки смотреть, как бы из-за плеча, всегда нервировала номарха. Взгляд у мальчишки получался шкодливый, виноватый и изучающий одновременно. Ругать его в таких ситуациях было просто невозможно. И наглый оболтус пользовался этим приёмом, где и когда только мог. Но главная странность сейчас заключалась в другом. Хабр, который после подобных проделок, обычно тут же начинал распекать и воспитывать Кешку, был невозмутим и, даже, странно доброжелателен.
  - Хабр...а, Хабр... С тобой всё в порядке? - заботливо поинтересовался номарх.
  - Да. А что тебя беспокоит? - отрешённо ответил безопасник, продолжая рассматривать прибор. Хоть основным занятием господина Ярона была охрана дворца номарха со всеми его обитателями, в естественных науках он тоже разбирался не на дилетантском уровне.
  Вельминор только собрался поглумиться над резко подобревшим другом, но взгляд его зацепился за обугленные останки в руках Хабра, и до номарха, наконец, дошёл смысл Кешкиного эксперимента.
  - Уплотнить?.. - лицо его вытянулось от удивления, глаза готовы были выпрыгнуть из орбит, дыхание почти остановилось.
  После бесконечно длинной минуты, за которую Минор ни разу не сделал вдох, а так и стоял, не моргая глядя в одну точку, друзья забеспокоились его состоянием.
  - Отомри, - Хабр усмехнулся и покосился на виновника ступора правителя. - Видишь, злодей, что ты натворил? А если так и останется?
  - Что останется? - воспитанник недоумённо пожал плечами, продолжая отмывать от сажи руки. Ничего страшного, по его мнению, с Минором не произошло. Ну, удивился человек, с кем не бывает?
  - Паралич. Он, вообще, дышит?
  - ...энергию... - выдохнул номарх и внезапно гаркнул: - Кто тебя этому научил?!
  Парнишка вздрогнул от неожиданности.
  - А что, кто-то может меня этому научить? - язвительно, со слезами в голосе, осведомился Кешка, намекая Минору на всех бездарных, по его мнению, учителей естествознания, которых ему назначали. - Сам додумался!
  - Сам... - мужчина без сил опустился на пострадавшее кресло и с мольбой уставился на друга. - И что теперь делать? Ему же, как минимум, институтская лаборатория нужна... с оборудованием...
  - И ассистенты, - потребовал Кешка.
  - И ассистенты... Как я это могу устроить, а? И где? Что ты молчишь? Хабр! У тебя идеи есть?
  - Идеи... - недовольно буркнул Хабр, выбросил искорёженный прибор в мусорную корзину и с укором уставился на номарха. - Какие тебе нужны идеи? Заковать его в наручники и запереть на пятом уровне, пока не повзрослеет? - у мойки возмущённо засопели. - Или продемонстрировать гениального ребёнка научной общественности и сложить с себя все полномочия и, заодно, ответственность за его безопасность и жизнь? Я тебя предупреждал...
  - Ну, предупреждал, - также проворчал Минор, сурово глядя на неуправляемого разрушителя. - Хотели же, как лучше. А он вон... не слушается!
  Решать судьбу Кешки он пробовал уже не раз. И в столицу пан-номарху докладывал, и насчёт престижной школы думал, даже специальное учебное заведение организовать пытался для единственного ученика. Всё равно ничего путного не получилось, так что воспитывали и обучали парня в особняке главы нома. И всё по одной причине: Кешку нельзя было светить, особенно перед соседними странами. В частности, перед Киар-Бото, откуда родом был мальчик. Киарцы тут же потребовали бы вернуть Созидателя на родину. Да кто же на это согласится? Прежде всего, сам Кешка отказался бы. Он вырос здесь. Считал Хабра своим старшим братом и никуда уезжать не собирался.
  Год назад Вельминору пришлось рассказать ему правду. Нет, про то, что его нашли в горах, Кешка и сам прекрасно помнил. И семью, и няню, отдавшую за него свою жизнь. Парнишке рассказали, что агенты в Киар-Бото нашли его родственников. Бабушку, дедушку, дядь и тёть. Родня у него там была обширная. Он долго решал. Очень долго. Когда Минор не выдержал и спросил, что Кешка всё-таки думает по этому поводу, тот сделал удивлённые глаза и задал убийственный, по своей простоте, вопрос:
  - Разве я попросил купить мне дорожную сумку?
  Но самым опасным было для юного Созидателя, если на его след нападут непримиримые братья. Хоть константинцы, хоть хаоситы. Первые его сразу попытаются уничтожить. Ведь для приверженцев постоянного мира человек, способный совершить невероятный прорыв в какой-нибудь науке, стал бы врагом номер один. И они не посчитались бы ни с какими потерями для достижения единственной цели - уничтожение Созидателя. Хаоситы, наоборот, попытались бы заполучить себе талантливого ребёнка и заставили бы его создавать средства уничтожения. И неизвестно, какой из этих двух сценариев был лучше для маленького гения. Ведь пытались же его тогда украсть.
  Это понимали все, в том числе и сам Кешка. Но сидеть тихо и смирно парень не мог. Сущность Созидателя заставляла его творить, изобретать, экспериментировать, иногда громко и с разрушениями. Так что скрывать его с каждым годом становилось всё сложнее. Пан-номарх самоустранился от этой щекотливой проблемы, мотивируя тем, что ещё пока никто не доказал, что Ролдтим Кэш действительно является Созидателем. Вот пусть вырастет и тогда...
  А что, тогда? Круглосуточная охрана? Профильный научный центр в каком-нибудь труднодоступном районе? Сделать из парня добровольного узника во славу прогресса? Не завидная перспектива.
  - Я больше не буду... - Кешка почти плакал.
  - Будешь, - невесело вздохнул Хабр. - Это сильнее тебя. Энергия созидания должна иметь выход, иначе...
  - А я говорил, - перебил его номарх, - пусть спортом каким займётся! Плаванием или бегом. Хоть часть энергии так тратить будет!
  - Не тратится она! Я пробовал! - взвыл Кешка. - Устаю только физически. А энергия остаётся...
  - Уравнителя бы... - прошептал Минор.
  - Что?.. - Хабр не верил, что друг произнёс это.
  - Прости, Хабр... к тебе это не имеет никакого отношения, - Минор осёкся на полуслове из-за выражения лица друга. А Хабр стоял бледный, как горный снег, со стиснутыми зубами, напряжёнными желваками и вселенской тоской в глазах. - Хабр... Что с тобой?
  - Это запрещённый приём, экселенц, - Кешка встал на защиту наставника. - Ниже пояса!
  Номарх поджал губы, но неудовольствия вслух не высказал. Он, на самом деле не хотел никого обидеть, тем более - Хабра. Просто Кешке нужен, по его мнению, тот, кто мог бы уравновешивать физическую энергию с созидательной. Парню было бы гораздо легче. А кто, как не Уравнители могут проделывать такие фокусы? И очень жаль, что его друг лишён этих способностей. Ведь тогда у них и проблемы бы такой не было.
  - Нет, Кэш, он прав, - Хабр взял себя в руки и успокоился. Разумеется, номарх ни на кого не намекал. Он нашёл выход, пусть кратковременный, но вполне действенный. Это у него самого в последнее время что-то происходит с самооценкой. То на девушку обиделся без причины, теперь вот на друга. Надо что-то менять в жизни. Решиться, попытать счастья. - Тебе нужен Уравнитель. И он у тебя будет!
  - Ты к ним обратишься за помощью? - с ужасом вскрикнул парнишка, посвящённый в тайну Хабра.
  Тот улыбнулся загадочно, подмигнул и огорошил сообщением:
  - Есть у меня один знакомый... Если всё получится так, как я хочу, то через несколько дней у тебя будет Уравнитель! Правда, мне снова надо будет уехать. Отпустишь, номарх?
  - Отпущу... - ошарашенно согласился Минор. По его сведениям, Хабр ни с кем из своего клана никаких контактов не поддерживал. И вдруг такое неожиданное признание. - Ты меня заинтриговал. И всё-таки в столице с тобой что-то произошло, Хабр! Я тебя не узнаю...
  Начальник охраны ехидно усмехнулся.
  - Пойду собираться. Зря только сумку распаковывал.
  - Я с тобой! - заявил Кешка, состроив просительную мину. - Тут всё равно ремонт надо делать! Что же, я без дела должен слоняться? И ты обещал в прошлый раз, что возьмёшь меня с собой!
  - Вот что с ним делать? - правитель нома схватился за голову.
  - Возьму! - поразил своим решением Хабр. - Тем более...
  Про школу 'Альтернатива' он Минору ничего ещё не рассказал. И про предложение Фер. Если у него получится, будет сюрприз... или не будет. Как повезёт. <
Оценка: 7.86*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"