Они не разговаривали по пути в Хелуотер. Конечно, Том был сними,но даже учитывая его присутствие, им мало что оставалось сказать.
Осень только началась, но уже шли холодные дожди. Ливень размыл дороги и рвал листву с деревьев, поэтому путники промокли до нитки, были чуть не до плеч забрызганы жидкой глиной и облеплены неожиданно нарядными красными и золотыми мелкими листочками. Обычно они добирались до гостиницы к вечеру, дрожа от холода, с синими губами, не в силах думать ни о чем, кроме тепла и пищи.
Они спали в одной комнате, но никогда в одной постели. Если не было второй кровати, Джейми, завернувшись в плащ, ложился на пол рядом Томом. Джон хотел бы лежать в темноте, прислушиваясь к дыханию Фрейзера, но усталость брала свое, и он засыпал, как только голова касалась подушки.
Он словно сопровождал Джейми на казнь, во всяком случае, так он себя чувствовал. Конечно, он надеялся, что Фрейзер будет жить в покое и безопасности, но прибытие в Хелуотер означало смерть близости, которая только-только возникла между ними. Они больше не будут чувствовать себя равными.
Они буду держаться так, как должны, как было прежде. Но это были сухие и формальные отношения тюремщика и заключенного. За редким исключением.
Я буду скучать по тебе, подумал Джон, глядя в затылок Джейми, пока шотландец взбирался на склон впереди него; красная коса раскачивалась, когда конь поворачивал или подскальзывался в грязи. Он грустно спрашивал себя, будет ли Джейми скучать по их разговорам, но знал, что не стоит задерживаться на этой мысли.
Он щелкнул языком, и его лошадь начала последний спуск к Хелуотеру. Тропинка была длинной и извилистой, но когда они поднялись на последний пригорок, то увидели фигуры нескольких женщин, вышедших подышать воздухом на лужайку: леди Дансени и Изабель, а с ними пара служанок. Младшая няня Пегги с Уильямом на руках... и Бетти Митчелл.
Он почувствовал рядом с собой движение, Фрейзер напрягся и немного приподнялся в седле. Сердце Грея замерло, он понял, что шотландец взволнован.
Это его выбор, напомнил он себе тихо, и последовал за своим пленником.
*
Хэнкс умер.
-Быстрее, чем заслуживал, сукин сын, - бесстрастно заметил Крузо. - Однажды утром он подскользнулся на лестнице и сломал себе шею. Когда мы подняли его, он уже был мертв.
Крузо искоса взглянул на Джейми; он еще не понял, как отнестись к возвращению Джейми. С одной стороны, Крузо не мог тянуть на себе всю работу по конюшне, даже половину ее, а Джейми не требовалось никакой подготовки. С другой стороны... после смерти Хэнкса Джейми мог занять место главного конюха, и Крузо опасался его конкуренции.
-Упокой, Господи, его душу, - сказал Джейми и перекрестился.
Он подумал, кто теперь исполняет обязанности главного конюха? Если Крузо справлялся, то он имел право занять это место. Если же нет... будет время разобраться с этим делом позже.
-Значит, я возьму упряжку Эжени, да? - Спросил он мимоходом. Крузо кивнул, не совсем уверенный, и Джейми пошел по лестнице на чердак, чтобы оставить свои вещи.
Он вернулся, лучше одетый, чем уезжал; рубаха и штаны были из грубой ткани, но новые, в мешке у него лежало три пары шерстяных чулок, был хороший кожаный ремень и черная войлочная шляпа - подарок Тома Берда. Он переложил эти вещи в сундучок около своего матраса и увидел, что все его вещи были на месте.
За время его отсутствия их никто не тронул. Маленькая статуя Девы, которую прислала сестра, сухая кроличья лапка, лучшее средство от ревматизма - он положил ее в небольшую сумку козловой кожи у себя на поясе (после Ирландии его правое колено начало болеть по утрам) - огрызок карандаша, пороховница, немного оббитый фаянсовый подсвечник, покрытый дюймовым слоем расплавленного воска. Горсть разноцветных камешков, их было приятно держать в руке. Он подсчитал, их было одиннадцать: по одному для его сестры, для Айена, для маленьких Джейми, Мэгги, Китти, Джанет, Майкла и Аейна-джуниора; еще один для его дочери Веры, умершей при рождении; другой для ребенка Клер; и последний - необработанный аметист - для самой Клер. Надо будет найти еще один - правильный камень для Уильяма. Он коротко удивился, почему он не сделал этого раньше. Потому что не чувствовал себя вправе считать Уильяма своим даже в глубине своего сердца.
Он был доволен, если не удивлен, найдя свои вещи нетронутыми. Конечно, никакой ценности они и не представляли. Или его возвращения ожидали, и боялись прикасаться к ним. Но кто-то забрал его одеяло.
Впрочем, у него было одно сокровище, которое нельзя было потерять или украсть. Он поднес к глазам левую ладонь, где на холме под большим пальцем был виден тонкий белый шрам ввиде буквы "К" - немного кривой, но вполне читаемый. Буква "Д" на ее ладони так же хорошо видна, подумал он. Он надеялся на это.
Надо было убрать еще одну вещь. Он достал из сумки тяжелый маленький кошелек и сунул его под чулки, потом закрыл сундук и спустился по лестнице, ловко, как горная коза.
Джейми был удивлен ощущением мира, снизошедшего на него в конюшне. Это не было возвращением на родину - это место никогда не будет его домом, он знал, - но оно было привычно ему знакомым и устойчивым распорядком жизни, пространством открытого воздуха там, снаружи, и умиротворяющим присутствием лошадей под крышей чердака, независимо от того, что люди были не похожи на его близких.
Он взял упряжку лошадей и повел их не в горы, а за пределы внешнего загона, где ровный покрытый травой путь вел через ряд небольших холмов. Он остановился на вершине самого высокого из них, давая лошадям отдышаться, и посмотрел вниз на Хелуотер. Этот вид всегда нравился ему, когда погода позволяла разглядеть пейзаж достаточно ясно: большой старый дом уютно расположенный в роще медных буков, серебро озерца за ее пределами, покрытое рябью, в кружевной оправе камышей, густо населенных весной и летом дроздами, их высокие голоса далеко разносились ветром.
Теперь не было никаких птиц, только небольшой ястреб низко кружил над гребнем холма, служа предупреждением для мышей в мертвой траве. Вдоль дороги двигались две фигурки, двое мужчин - лорд Лансени и лорд Джон. Джейми признал первого по сутулой спине и вытянутой вперед шее, а второго по плотной фигуре, уверенной посадке и манере легко управляться с вожжами одной рукой.
-Бог с тобой, англичанин, - произнес он.
Независимо от того, как Джон Грей воспринял заявление Джейми о намерениях относительно Бетти Митчелл - Джейми ухмыльнулся, вспомнив лорда Джона, комично пытающегося натянуть на ошарашенное лицо маску вежливости - он доставил Джейми в Хелуотер.
Грей останется на несколько дней, ему придется. Он подумал, будут ли они разговаривать до его отъезда, и если да, то каким образом? Он не мог забыть, что их странная дружба наполовину была выкована из необходимости, но ни один из них не мог уже занять положения высшего или низшего. Существует ли где-нибудь земля, где они смогут вновь встретиться на равных?
-A posse ad esse, - пробормоталон. От возможного к действительному. И, подобрав поводья, крикнул лошадям - Ап, - и они, счастливые, понеслись вниз по склону к дому.
*
День был холодный и ветреный, но ясный, ветер дул в спину, и листья медных буков неслись им вслед, словно преследуя. Грей немного забеспокоился, когда лорд Дансени предложил прогулку, старик был очень хрупок, он словно истаял после последнего посещения Грея. Головокружительный полет листьев вызывал у него легкое чувство тревоги, но Дансени, похоже, чуствовал себя прекрасно, его лицо светилось слабой улыбкой, а руки, держащие поводья, казались достаточно сильными. Тем не менее, Грей позаботился о том, чтобы поддерживать умеренный темп, и одним глазом бдительно присматривал за старым другом.
Проехав через ложбину, они свернули на дорогу вдоль озера. Почва здесь была грязно-серая, вымешанная копытами нескольких лошадей, их следы медленно заполнялись водой; лошади прошли здесь недавно. Грей ощутил мягкий порыв волнения, как всегда, когда при нем упоминали лошадей или конюшню Хелуотера, он знал, что в это время дня мало вероятности встретить Джейми здесь, он уезжал с лошадьми далеко, дальше, чем другие конюхи. Тем не менее, он не мог не бросить быстрый взгляд вперед.
Но дорога перед ними была пуста, и он обратил все свое внимание на лорда Дансени, который замедлил шаг коня.
-Неужели он подцепил камень? - Спросил Грей, остановившись и готовясь спешиться.
-Нет, нет, - Дансени махнул рукой, удерживая его в седле. - Я хотел бы поговорить с вами, лорд Джон. В частном порядке.
-Да, конечно, - ответил он осторожно. - Э-э.. о Фрейзере?
Дансени удивился, но потом спохватился.
-Ну, нет. Но так как вы сказали, что собираетесь... применить к нему другие меры?
Грей прикусил щеку изнутри.
-Нет, - сказал он осторожно. - Не сейчас.
Дансени довольно кивнул.
-Он очень хороший конюх, - заметил он. - Никто из слуг не работает столько, сколько он. Но он держится особняком.
"Он держится особняком". Эти случайные слова внезапно дали Грею ключ к пониманию жизни Фрейзера в Хелуотере, и причинили маленькую боль. Если бы он не отстранил Фрейзера от высылки в Америку, тот оставался бы со своими шотландцами и не был бы так одинок.
Если бы не умер от морской болезни, подумал он, и острая игла в сердце растаяла, чтобы уступить место новому прозрению. Повлияло ли это на решение Фрейзера вступить в брак с Бетти Митчелл?
Грей достаточно хорошо знал Бетти; она была горничной Дженивы Дансени еще с детства, а после смерти Дженивы стала горничной Изабель. Она была сообразительной, довольно красивой в общепринятом смысле этого слова, и, кажется, ладила с прочими слугами. С такой женой Джейми будет проще освоиться среди слуг Хелуотера, легче стать частью их сообщества.
Грею мало нравилась эта идея, но он должен был признать, что это разумный способ борьбы с изоляцией и одиночеством. Но...
Его мысли внезапно вернулись к Дансени.
-Прошу прощения, сэр. Я не расслышал... - Он все прекрасно слышал, просто не мог поверить.
-Я сказал, - терпеливо повторил Дансени, наклоняясь ближе и повышая голос, - что собираюсь изменить свою волю и хочу просить вашего согласия назначить вас опекуном моего внука, Уильяма.
-Я, ну.. да. Да, конечно, если вы этого хотите. - Грею казалось, что его хлопнули по уху чулком с песком. - Но, вероятно, есть люди, более достойные доверия. Родственники мужского пола, есть кто-нибудь со стороны отца Уильяма?
-Нет никого, - сказал Дансени, беспомощно пожав плечами. - Там не осталось мужчин вообще, только пара кузин, но ни одна из них не замужем. И в моей собственной семье нет никого достаточно близкого, ни с точки зрения географии, ни степени родства, чтобы поручить им опекунство. Я не могу отправить мальчика ни в Галифакс, ни в Вирджинию.
-Нет, конечно, нет, - пробормотал Грей, размышляя, как выйти из этого положения. Он понимал, почему лорд Дансени собирался изменить свою волю; старик чувствовал свои годы, и не без основания. Он был болен и слаб и мог не перенести холодную зиму. Было бы безответственно умереть, оставив Уильяма без опеки. Но возможная кончина Дансени означала так же, что предполагаемая опека может наступить очень скоро.
-Кроме того, я не хочу отнимать ребенка у моей жены и леди Изабель, без него тут станет совсем пусто; и, наконец, он является наследником Элсмира. У него здесь значительная недвижимость, он должен расти с осознанием этой ответственности.
-Да, я понимаю, - Грей оттянул голову своей лошади от пучков травы у обочины.
-Я понимаю, что это очень смело с моей стороны, - сказал Дансени в ответ на его колебания. - И, без сомнения, вы не ожидали такой просьбы. Вам нужно время, чтобы подумать
-Нет, - Грей решился. Он не часто видел Уильяма, только знал, что он еще очень маленький мальчик. Пока ребенок мал, помощь Грея не понадобится, леди Дансени и Изабель будут хорошо о нем заботиться, а Грей просто немного продлит свои визиты в Хелуотер.Когда Уильям подрастет... конечно, он пойдет в школу. Он сможет часть каникул проводить у Грея в Лондоне и навещать Хелуотер.
Так же, как он когда-то приезжал к своему другу Гордону Дансени. Когда Гордон был убит при Каллодене, Грей приехал сюда один, чтобы горевать и утешать. Конечно, он не стал со временем заменой Гордона, но почти приемным сыном. Именно близость с этой семьей позволила ему договориться с Дансени об условно-досрочном освобождении для Фрейзера. И, если у сына были привилегии в семье, то были так же и обязанности.
-Я обдумал ваше предложение, сэр. Я обещаю, что буду исполнять свои обязанности в меру возможностей.
Бледное лицо Дансени расслабилось.
-Вы сняли камень с моей души, лорд Джон! Признаюсь, эта проблема угнетала меня до крайности. - Он улыбнулся, выглядя намного здоровее. Давайте закончим нашу поездку и вернемся к чаю; кажется во мне впервые за несколько месяцев пробудился аппетит.
Грей улыбнулся в ответ и согласно пожал руку старого баронета, закрепляя свое слово, а потом легким галопом поскакал вслед за ним вдоль озера. Его внимание привлекло движение вдали, и он, прищурившись, разглядел упряжку лошадей, бегущих вниз с отдаленного холма, изящных и диких, словно летящие по ветру листья, во главе со всадником.
Было слишком далеко, но, тем не менее, он был уверен. Грей не мог отвести взгляд от мчащихся лошадей, пока они не спустились к подножию холма и не исчезли.
Только тогда он вернулся к прерванным мыслям. Да, после женитьбы на Бетти Джейми Фрейзеру станет более комфортно в Хелуотере, но ему не обязательно оставаться здесь, он сам решил вернуться. Значит, именно Бетти влекла его обратно.
-И все-таки, черт побери, - пробормотал Грей, - это его жизнь.
Он пришпорил коня, чтобы догнать Дансени.
*
Джейми был удивлен тому, как быстро он снова вошел в жизнь Хелуотера, он даже не ожидал этого. Ферма Хелуотера была сердцем всей большой усадьбы со своей собственной жизнью, упорным и медленным биением, в ритме которого жили все люди и животные.
Он так же знал, что ритм Лалиброха всегда пребудет в пульсации его крови. Это знание приносило ему и печаль и утешение, но больше утешение, потому что он знал, что когда-нибудь вернется на звук родного сердца.
"И его место признало его", сказано в Библии. Он думал, что так и должно быть, его место признает его, когда он приедет.
Но он не скоро вернется в Лаллиброх. Если вообще когда-нибудь вернется, подумал он, но быстро изгнал эту мысль из головы. Он прижал ухо к земле и почувствовал дыхание Хелуотера, более быстрое, чем то, что поддерживало его в слабости и утешало в одиночестве. Он слышал, как текут воды и растет трава, бегут лошади и молчат горы. Люди были частью этого ритма, но менее значительной. И одной из них была Бетти Митчелл.
Откладывать было нельзя. Одним из преимуществ неумолимого ритма усадьбы было то, что люди всецело подчинялись ему. Он на минуту задержался после завтрака, чтобы поговорить с Керен-Хаппук, среднего возраста валлийкой-судомойкой, которая всегда смотрела на него, сурово поджав губы. Она была глубоко религиозной, о чем свидетельствовало ее библейское имя, и считала его римским еретиком, склонным к легкомысленному поведению при любых обстоятельствах, но когда он сообщил, что вернулся с новостями для Бетти от ее родственника, она согласилась принять его сообщение.Конечно, все слуги будут в курсе, но при данных обстоятельствах это не имело значения. По крайней мере, он на это надеялся.
Таким образом, во второй половине дня за час до чаепития Джейми пришел в огород и увидел, что Бетти уже ждет его.
Она повернулась на звук его шагов, и он заметил, что она надела чистую косынку и маленькую серебряную брошь. Она подняла подбородок и посмотрела на него из-под прямых темных бровей взглядом женщины, не совсем уверенной в своих чарах, но считающей, что на что-то она претендовать все-таки может. Он должен быть осторожен.
-Мисс Бети, - сказал он, склонив голову в официальном поклоне. Она протянула руку и он был вынужден взять ее, но старался не сжимать и не дышать на нее.
-Я пришел рассказать вам о Тоби, - сказал он бысто, прежде чем она успела раскрыть рот. Бетти моргнула, ее взгляд напрягся, но она не отняла руки.
-Тоби Куинн? Что с ним случилось?
-Он умер, девочка. Прости за это.
Ее пальцы сжались, она дернула его за руку
-Умер! Как?
-Служа своему королю, - сказал он. - Он похоронен в Ирландии.
Она была протрясена, но не отводила упорного взгляда.
-Я спросила, как. Кто его убил?
Я, подумал он, но ответил:
-Он умер от собственной руки, девочка, - и повторил. - Прости меня за это.
Бетти отпустила его руку и, повернувшись, слепо прошла несколько шагов, она потянулась и схватила ветку грушевого дерева, тонкую и беззащитную, лишенную листвы.
Она несколько минут простояла, держась за ветки, опустив голову и хрипло дыша. Он подумал, что она любила этого человека.
-Вы были с ним? - Спросила она наконец, не глядя на него.
-Если бы я был с ним, я бы остановил его.
Она повернулась, ее губы были плотно сжаты.
-Нет. Вы были с ним, после того, как уехали? - Ее пальцы дрожали.
-Да. Некоторое время.
-Солдаты, забравшие вас, гнались за ним?
-Нет, - он понял, о чем она спрашивала: сделал ли это Тобипод страхом ареста, ссылки или казни.
-Тогда почему? - Закричала она. - Зачем он это сделал?
Он сглотнул, снова увидев перед собой маленькую темную комнату, пропитанную запахом крови и мочи. Увидел красное слово на стене.
-От отчаяния, - сказал он тихо.
Она громко выдохнула воздух, упрямо качая головой.
-Он был папистом. Отчаяние грех для паписта, верно?
-Люди совершают много грехов.
Она снова фыркнула.
-Да, совершают. - Она постояла, глядя на камни под ногами, и снова бросила на него ожесточенный взгляд. - Я вообще не понимаю, что могло довести его до отчаяния?
Боже, пошли мне слова.
-Ты знала, что он был якобитом? Он был вовлечен в заговор - большое дело с великими последствиями и в случае провала и в случае успеха. Заговор не удался, и это разбило ему сердце.
Бетти вздохнула, и ее плечи опустились, словно из нее выкачали воздух. Она снова покачала головой.
-Мужчины, - категорически заявила она. - Мужчины дураки.
-Пожалуй, ты права, - с сожалением признал он, надеясь, что она не будет спрашивать, принимал ли он участие в деле Куинна, и зачем его забрали солдаты.
Он должен был уйти, пока разговор не стал слишком личным. Она снова взяла его за руку обеими руками, и, хотя он видел, что она собирается что-то сказать, он не хотел этого слышать. Он переступил с ноги на ногу и немного отодвинулся, когда услышал за спиной шаги, торопливые и тяжелые.
-Что здесь происходит? - Конечно же это был Робертс с сердитым и красным лицом. Джейми готов был расцеловать этого человека.
-Я привез печальную новость для мисс Бетти, - быстро сказал он, выдергивая руку. - Смерть родственника.
Робертс подозрительно переводил взгляд с Бетти на Фрейзера, но горе на лице горничной было неподдельным и очевидным. В конце концов, Робертс был не глупым человеком, он быстро подошел к Бетти и заботливо наклонился.
-Вы в порядке, дорогая?
-Да, это просто... о, бедный Тоби!
Бетти тоже была не глупа, и потому заплакала, уткнувшись в плечо Робертса.
Джейми, оказавшись третьим лишним, молча восславил Бога и поспешил убраться, бормоча слова сожаления.
Вне укрытия стен огорода дул холодный ветер, но он вспотел. Он пошел обратно к конюшне, кивнув Керен-Хаппук, которая стояла за калиткой с корзинкой укропа, терпеливо ожидая, когда безбожное поведение в стенах огорода прекратится.
-Смерть, не так ли? - Сказала она, в конце концов убедившись, что совращение добродетели не было его целью.
-Печальная смерть. Не могли бы вы помолиться за душу Тобиаса Куинна?
Удивление на ее лице сменилось отвращением.
-За паписта?
-За бедного грешника.
Она поджала тонкие губы, что-то подсчитывая про себя, потом неохотно кивнула.
-Думаю, да.
Он благодарно коснулся ее плеча, кивнул и пошел своей дорогой.
Церковь действительно считала отчаяние грехом, а самоубийство непростительным грехом, в котором грешник не мог раскаяться. Поэтому самоубийцы были осуждены на ад, а молитвы бесполезны. Но ни Керен ни Бетти не были папистками, и, возможно, их протестанские молитвы будут услышаны.
Он же, в свою очередь, молился о Куинне каждую ночь. В конце концов, еще одна молитва не может повредить.
Глава 39
ТУМАН СГУЩАЕТСЯ
Боунес-он-Уиндермир был маленьким процветающим городком с лабиринтом узких мощеных камнем улочек, завязанных узлом вокруг центральной площади. На пологом склоне холма они разбегались шире, давая больше пространства для больших домов и коттеджей с садами и огородами, и плавно спускались к берегу озера, где на якоре качалась небольшая флотилия рыбацких лодок. Сюда пришлось довольно долго добиратьсяиз Хелуотера в дормезе, и лорд Дансени извинился за неудобства, объяснив, что его адвокат решил поселиться здесь, покинув тушеное мясо в Лондоне ради того, что он считал буколической идилией сельского края.
-Просто не догадывался, какого рода дела творятся в среди сельских красот, - мрачно сказал Дансени.
-И какого же рода эти дела? - Поинтересовался Грей.
-О, - Дансени казался слегка озадаченным, он задумчиво хмурился, его трость равномерно постукивала по камням, пока он медленно, прихрамывая, шел по улице к конторе солиситора. - Ну, например, дело Морриса Хакаби и его жены, которыя по сути оказалась его дочерью. А так же их дочери, которая, впрочем, не была дочерью Морриса вообще, потому что родилась от конюха, как заявила в суде ее мать. По обычаю, наследницей является жена - старый Моррис умер, оставив наследникам бесконечные раздоры - но возник вопрос: является ли брак на основе кровосмесительных отношений действительным? Хотя, конечно, старый грешник и не собирался заключать брак, просто представил ее всем как свою жену, никто и не думал интересоваться подробностями. Потому что, если брак не действителен, то дочь, то есть дочь жены-дочери унаследует все имущество. При таких обстоятельствах деньги обычно переходят к законным детям, но можно ли считать законной дочь, рожденную не от Морриса, хотя по закону рожденными в браке считаются все дети, независимо от того, что их отцом в действительности может быть мясник или пекарь или свечник...
-Да, понимаю, - поспешно сказал Грей. - Боже мой.
-Да, это было настоящим откровением для Троубриджа, - ответил Дансени с усмешкой, продемонстрировав немалое количество сохранившихся зубов, хотя и стертых и пожелтевших от возраста. - Я ожидал, что он продаст дом и сразу вернется в Лондон, но он выдержал испытание.
-Троубридж? Я думал вашим адвокатом является мистер Уилберфорс.
-О, - снова сказал Дансени, уже не так весело. - Он мой адвокат, действительно. Но занимается только вопросами собственности. Я не хотел использовать его в этом деле, знаете ли.
Грей не знал, но понимающе кивнул.
Дансени вздохнул и покачал головой.
-Я беспокоюсь о бедняжке Изабель, - сказал он.
-Вы беспокоитесь? - Грей было решил, что пропустил некое замечание, устанавливающее связь между Изабель и мистером Уилберфорсом, но...
Вот как, воскликнул он про себя. Он позабыл, как леди Дансени озабоченно заметила, что мистер Уилберфорс оказывает преувеличенные знаки внимания Изабель; тон этого замечания давал понять, что у леди Дансени есть существенные сомнения относительно мистера Уилберфорса.
-Да, понимаю. - Он действительно все понял. Они отправились к адвокату с целью внести новое добавление в завещание лорда Дансени касательно опеки над Уильямом. Если мистер Уилберфорс имел брачные намерения относительно Изабель, то лорд Дансени желал бы, чтобы адвокат был последним, кому станут известны положения его последней воли.
-Брак ее сестры оказался таким... - губы Дансени скрылись в морщинах, ему трудно было выговорить эти слова. - И у меня есть некоторые опасения. Но я не хочу ошибиться. Пойдемте, лорд Джон, нам нельзя опаздывать.
*
Стоял редкий уже солнечный день, последнее теплое дыхание того, что местные жители называли Мартиновым летом; скоро холодные дожди и осенние туманы затянут окружаюшие холмы серой пеленой. Тем не менее, Крузо окинул критическим взглядом вершины далеких гор и поднял глаза к небу.
-Что-то приближается, - сказал он. - У меня все кости ноют.
Он выпрямился с громким хрустом, как бы подтверждающим его слова, и громко застонал. Джейми незаметно согнул правую руку. Он тоже так проверял перемену погоды; его неправильно сросшиеся кости, казалось, сохранили несчетное количество трещинок, в которые просачивалась холодная сырость. Он ничего не чувствовал, но не собирался называть Крузо в лицо лжецом.
-Может быть, - безразлично произнес он. - Но мисс Изабель и леди Дансени хотят отвести мастера Вилли на маленькую прогулку к хижине пастуха.
Утром после завтрака он проходил под окнами дома и слышал яростные вопли из детской, похоже, предложенный пикник был актом капитуляции и родительского отчаяния.
В кухне сплетничали, что у мастера Вилли выходит новый зуб, причем задний, и он идет очень трудно, особенно для тех, кто няньчит мальчика. Мнения о лечении этого недуга разделились, некоторые советовали пиявку на десны, небольшое кровопускание, другие припарку из горячей горчицы на шею под затылком. Джейми предполагал, что эти вещи годны только на то, чтобы отвлечь ребенка от страданий и дать ему другой повод поплакать; сам бы он протер десны малыша виски.
"Использовать в достаточном количестве, - говорила его сестра, засовывая палец в рот своей младшей дочери, - и зуб выйдет без слез. Не помешает принять маленький глоточек самому, если это не поможет". Он коротко улыбнулся при этом воспоминании.
Изабель, очевидно, решила, что прогулка отвлечет Вилли от его зуба, и послала за лошадьми и конюхом. Леди Дансени, леди Изабель, Бетти (старая няня Элспет наотрез отказалась лезть на лошадь, у Пегги болела нога, поэтому Бетти была завербована следить за ребенком, и Джейми от всей души желал ей удачи), затем мистер Уилберфорс, а Джейми завершал кавалькаду.
Джейми подумал, что скажет леди Изабель, когда обнаружит, что именно он сопровождает экспедицию, но он был слишком доволен перспективой несколько часов видеть Вилли - ревущего или нет - чтобы беспокоиться об этом.
Оказалось, леди Изабель, едва заметила его. Она была очень румяна и весела, без сомнения, от присутствия адвоката Уилберфорса, хотя ее веселость была несколько нервической. Даже леди Дансени, сосредоточившая почти все свое внимание на Вилли, заметила настроение Изабель и слегка улыбнулась.
-Ты сегодня весела, дочка, - сказала она.
- Как можно не веселиться, - ответила Изабель, резко откинув голову и подняв лицо к солнцу, - в такой опьяняющий день!
День был прекрасен. Небо казалось бесконечно высоким. Золото медных буков уже тронула ржавчина, и теплый, но резкий ветерок крутил опавшие листья над их корнями. Джейми вспомнил один такой день, залитый воздухом, словно голубым вином, и Клер в облаке сияющих кудрей.
Господи, храни ее в безопасности. Ее и дитя. На какой-то миг ему показалось, что он покинул свое тело и свое время, чувствуя теплую руку Клер в своей руке, видя улыбку, с которой она смотрит на Вилли - потного, краснолицего и явно несчастного, но такого славного паренька.
Когда мир вернулся на место, он взял мальчика, чтобы посадить его в седло перед Бетти. Уильям пнул его в живот, запрокинул лицо и завыл.
-Нееееет! Не хочу ее, не хочу ее, хочу ездить с тобоооой, Мак!
Джейми зажал Вилли под мышкой, так чтобы крепкие ножки месили воздух без членовредительства и ожидал решения дам, вопросительно подняв бровь. Бетти, судя по всему, предпочла бы делить седло с дикой кошкой, но промолчала. Леди Дансени с сомнением перевела взгляд со служанки на Джейми, но леди Изабель - ее отвлекли от разговора с мистером Уилберфорсом - натянула поводья и нетерпеливо сказала:
-О, пусть.
Вот таким образом они двинулись к холмам, огибая мшары, хотя в это время годы они были, в основном, сухи и безопасны. Вилли громко дышал через рот, нос был заложен после слез, и то и дело пускал слюни, но Джейми наслаждался его присутствием, хотя сильно расстроился, обнаружив, что малыш под рубашкой одет в корсет.
Как только партия достигла участка дороги, где лошадям не приходилось продвигаться цепочкой, он пришпорил своего коня, чтобы догнать Бетти и ехать рядом с ней.
-За какие грехи ребенка зашнуровали, как рождественского гуся? - Прямо спросил он.
Застигнутая врасплох, Бетти моргнула.
-Что... А, вы имеете ввиду корсет? Он очень легкий, почти без костей. На него не наденут натоящий, пока ему не исполнится пять, но его тетя и бабушка считают, что надо привыкать уже сейчас. Пока они еще могут с ним справиться, - добавила она вполголоса, с невольной усмешкой. - Маленький разбойник пробил вчера ногами дыру в панели в детской, а позавчера разбил шесть лучших чайных чашек. Украл их со стола и швырял в стену, чтобы слышать, как они звенят, и хохотал при этом все время. Он станет настоящим дьяволом, когда вырастет, попомните мое слово, - сказала она, кивая на Уильяма, который засунул большой палец в рот и молчал, убаюканный движением лошади и успокаивающей близостью большого тела Джейми.
Джейми ограничился нейтральным мычанием, хотя чувствовал, как горят его уши. Корсет не сможет дисциплинировать мальчика, но все же они затягивали его сладкое тельце в лен и китовый ус, чтобы сузить его плечи и спину в угоду тому, что они считали модой.
Он знал, что обычай корсетирования детей очень распространен среди богатых англичан, они с детства формировали фигуру с наклонными плечами и высокой грудной клеткой, но такие вещи не были приняты среди горцев, за исключением, возможно, некоторых дворян. Идиотский обычай, Джейми чувствовал под рукой жесткий край, глубоко врезающийся в нежную плоть ребенка; его так и подмывало стянуть с Вилли корсет и бросить его где-нибудь в кусты. Но он не мог этого сделать, и продолжал ехать вперед, обнимая Вилли одной рукой и кипя от возмущения.
-Он продает, - пробормотала Бетти, отвлекая его от мрачных мыслей, - но леди Д не покупает. Бедняжка Изабель!
-А?
Она кивнула, и Джейми посмотрел вперед, на мистера Уилберфорса, раскачивающегося между двумя дамами, подобно маятнику; он то и дело бросал быстрые призывные взгляды на Изабель, но большую часть своего шарма расточал перед леди Дансени. Которая, как сказала Бетти, не была в нем заинтересована.
-Почему Изабель бедняжка? - Спросил Джейми, с интересом наблюдая эту сцену.
-Потому что она так мила с ним, разве не видите?
-Да, и что?
Бетти вздохнула и закатила глаза, но так как ей было скучно, она решила уделить ему некоторое время.
-А потому, - сказала она, - что леди Изабель хочет выйти за него замуж, и он единственный кандидат, подходящий хотя бы на половину. Но только наполовину, и я не думаю, что этого будет достаточно,- Бетти оценивающе прищурилась на Уилберфорса, который чуть не вываливался из седла, чтобы прокричать комплимент на ухо леди Дансени, успешно притворяющейся глухой.
Из-за плеча Уилберфорса Изабель смотрела на мать со смешанным выражением опасения и разочарования на лице. Одна леди Дансени, ехала спокойно, равномерно раскачиваясь в дамском седле, время от времени бросая на адвоката рессеянный взгляд, который говорил: "О, ты еще здесь?".
-Почему они не поощряют его? - спросил невольно заинтересованный Джейми. - Они вообще не хотят выдавать ее замуж?
Бетти фыркнула.
-После того, что случилось с Дженивой? - Спросила она и многозначительно посмотрела на Уильяма, а потом подняла лицо с кривой усмешкой к Джейми. Он сумел сохранить безразличное выражение, несмотря на сжавшиеся в комок внутренности, и ничего не ответил.
Они немного проехали в тишине, но врожденная общительность Бетти не терпела долгого молчания.
-Конечно, они позволят ей выйти замуж за подходящего джентльмена, - сказала она шепотом. - Но это не значит, что они позволят ей броситься в объятия адвоката. Тем более, этого.
-Да? А что с ним не так? - Джейми мало интересовали дела Изабель, и еще меньше Уилберфорса, но разговор отвлекал его от мыслей о корсете Вилли.
Бети поджала губы, но была рада поделиться информацией.
-Говорят, что он слишком много времени тратит на своих клиенток, а на дам, не имеющих мужей, даже слишком много, гораздо больше, чем должен. И живет он не по средствам, - добавила она чопорно. - Ну, просто слишком.
А это более серьезное обвинение, подумал Джейми. Он предполагал, что Изабель ждало неплохое приданое. Она была единственным выжившим ребенком Дансени, хотя, конечно, Уильям унаследует основную часть имущества.
*
Когда они поднялись к хижине старого пастуха, у него внезапно скрутило живот, но здесь не было никаких признаков присутствия человека; он издал короткий вздох облегчения и прочитал молитву за упокой души Куинна. С собой привезли корзину с жареной курицей, хлебом, небольшим куском хорошего сыра и бутылку вина. Вилли, выйдя из оцепенения, был вспыльчив и плаксив, отвергая всю предложенную пищу. Мистер Уилберфорс попытался заигрывать с мальчиком и взъерошил его волосы, за что был жестоко укушен за палец.
-Ах ты, дрянь такая, - лицо адвоката покраснело, но он мудро кашлянул и произнес. - Бедный малыш, мне жаль, что ты так страдаешь.
Джейми сохранил каменное выражение лица, но случайно встретился глазами с леди Дансени, и они обменялись взглядами совершенного понимания. Еще мгновение, и они бы расхохотались, но леди Дансени отвернулась, кашлянула и потянулась за салфеткой, которую предложила адвокату.
-Уильям, - резко сказала Изабель. - Ты очень злой. Сию минуту извинись перед мистером Уилберфорсом.
-Нет, - коротко ответил Уильям и, перевернувшись на живот, обратил все свое внимание на ближайшего жука.
Изабель замерла в нерешительности, явно не желая расставаться с образом женственной мягкости в глазах адвоката, но не в силах примирить это желание с порывом оттаскать Вилли за уши. Мистер Уилберфорс попросил ее сесть рядом и выпить бокал вина, а Бетти с тяжелым вздохом присела рядом с Уильямом и стала учить его, как с помощью сорванной травинки гонять туда-сюда несчастного жука.
Джейми стреножил лошадей и выпустил их на короткую траву за стенами хижины. Он не нуждался в компании, и потому, захватив хлеб и сыр, который дала на дорогу кухарка, пошел смотреть на лошадей, наслаждаясь кратким одиночеством.
Ему надо быть осторожнее и не слишком пялиться на Уильяма, увлеченного новой игрой, так что он сел у разрушенной стены спиной к обществу, но ему были хорошо слышны звуки скандала, разразившегося, когда Вилли засунул обреченного жука себе в нос, а потом взвизгнул, удивленный результатом. Несчастная Бетти получила громкий выговор от всех троих сразу. Суматоху усугубил Уильям, начавший реветь, когда жук зашевелился в носу.
-Уходи! - Кричала Изабель Бети. - Езжай домой, от тебя нет никакой пользы!
Рот Джейми был полон сыра и хлеба, и он чуть не подавился, когда Бетти отделилсь от группы и, рыдая, бросилась к нему.
Он сразу поднялся и оседлал ее лошадь, глотая последние куски хлеба.
-Разве они..., - начал он, но Бетти не остановилась, чтобы выслушать его. Она поставила ногу в его протянутую ладонь и вскочила в седло, бешено взмахнув юбками. Она перебросила повод через шею испуганной лошади и погнала бедное животное, словно у нее горел хвост.
Остальные суетились вокруг Уильяма, который, казалось, сошел с ума и понятия не имел, что он хочет, но только не то, что ему предлагали. Джейми отвернулся и, ворча, отошел за пределы слышимости. Чем раньше они оставят его в покое, тем быстрее он успокоится.
Здесь не было укрытия от ветра и его однообразный свист перекрывал крики внизу. Оглянувшись, он увидел Уильяма, свернувшегося в клубок рядом с юбкой тетушки, его куртка задралась на голову, штаны были грязными, а проклятый корсет торчал под шеей. Он отвел глаза в сторону и увидел Бетти, пробирающуюся через мшару. Его губы сжались. Он надеялся, что лошадь не забредет в болото и не сломает ногу.
-Вот чертовка, - пробормотал он, качая головой. Несмотря на старую вражду, он чувствовал себя немного виноватым перед ней. И она его удивила.
Она не была сегодня дружелюбной, совсем нет. Просто она разговаривала с ним более свободно, чем раньше. После того, что произошло между ними, он ожидал, что Бетти будет игнорировать его, или обращаться только по необходимости, но нет. Почему?
"Она хочет выйти замуж," - сказала девушка про Изабель. Возможно, мисс Бети хотела того же. Она не подходила ему. Может быть, Джейми покраснел от догадки, она просто хотела спать с ним, то ли из развратности, то ли из любопытства, он не мог сказать. Он был почти уверен, что она знала о них с Дженивой. Но что, если она наметила его в мужья, предпочтя Джорджу Робертсу? Боже, Грей ничего ей не сказал? Эта мысль его сильно встревожила.
На первый взгляд, ему казалось, что ни одна женщина в здравом уме не будет рассматривать его в этом качестве. Ни денег, ни собственности, ни свободы, он даже сомневался, не придется ли просить разрешения у Джона Грея. Бетти не могла не знать о его обстоятельствах, во всяком случае, об имущественном положении, и должна была догадываться, кем он был.
Кем. Вот именно, кем. Он проанализировал свои чувства - смесь удивления, тревоги и легкого отвращения, и ему не долго пришлось размышлять, чтобы понять - они порождены гордостью, греховной гордостью, глубоко укоренившейся в его натуре. Бетти была обыкновенной девушкой, дочерью бедного арендатора, и он был поражен и растерян, обнаружив, что несмотря ни на что все еще думает о себе, как о лэрде из Лаллиброха.
-Как глупо, - пробормотал он, отмахиваясь от облачка мошек, зудящий вокруг головы. Он женился на Клер без единого сомнения в ее или своем положении. Ему было достаточно того, что она существует. Он невольно улыбнулся. Он был изгнанником вне закона, за его голову была назначена цена. Но он никогда не женился бы на крестьянке или служанке.
-Но на тебе я женился бы все равно, - сказал он тихо. - Я бы не отказался от тебя, даже, если бы знал правду с самого начала.
Он почувствовал себя лучше. Это было главным корнем его чувств в отношении Бетти. Он просто не мог смириться с мыслью о новой женитьбе. Это...
Он остановился, как вкопанный, увидев в углу, где когда-то сидел Куинн, странные светлые глаза ирландца, горящие жаром. Бетти была невесткой Куинна, конечно, она знала, кем был Джейми. Должна была знать.
Внезапно его шеи коснулся холодный ветерок, он быстро обернулся и сразу заметил, что на холмы опускается туман. Он быстро встал. Туманы здесь были быстрыми, внезапными и опасными. Он мог убедиться в этом, видя, как приближается большая темная пелена, словно слепой зверь, нащупывая дорогу усиками тумана, стелющимися по земле, как щупальца осьминога.
Он побежал вниз по склону, глядя на лошадей, которые перестали есть траву и дружно смотрели вверх, беспокойно обмахиваясь хвостами. Он снимет путы за несколько секунд, лучше бежать к Дансени и попросить их быстро собраться; он приведет лошадей, пока они управятся со своими делами.
С этими мыслями он посмотрел на компанию и нашел их. Автоматически пересчитал их. Три головы, три человека. Только три. Он сломя голову бросился вниз по склону, прыгая через камни и спотыкаясь о кочки.
-Где Уильям? - Выдохнул он, когда трое людей удивленно уставились на него. - Мальчик, где он?
*
Мальчика с ними не было, но он не мог уйти далеко. Он не мог, твердил себе Джейми, пытаясь унять панику, которая заполняла его разум так же быстро, как туман покрывал землю.
-Оставайтесь здесь и будьте вместе! - Сказал он Изабель и леди Дансени, которые моргнули на него, совершенно ошеломленные. - Кричите, зовите мальчика, но не отходите ни на шаг. Вот, держите лошадей. Он сунул вожжи в руки Уилберфорса, и адвокат открыл было рот, собираясь протестовать, но Джейми не остановился, чтобы выслушать его.
-Уильям, - заорал он, погружаясь в туман.
-Вилли! Вилли! - Высокие женские голоса услужливо подхватили его зов, однообразные, как звуки колокола на судовом буе. - Вилли! Где тыыыы?
Воздух неожиданно изменился, уже не ясный и прозрачный, а заполненный клубящейся дымкой, в которой звук доносился, казалось, ниоткуда и отовсюду.
-Уильям! - Голос отражался от камней, от покрытой короткой травой почвы. - Уильям!
Он ушел вверх по склону, Джейми был уверен. Возможно, Уильям решил исследовать хижину пастуха. Теперь Уилберфорс присоединился к женщинам, но кричал не в унисон, а в контрапункт.
Джейми начало казаться, что туман душит его, но это была ерунда. Чистая иллюзия.
-Уильям!
Его голень ткнулась в порог хижины. Он ничего не видел за ближней кучей камней, но чуствовал, что надо искать внутри. Он пошел вдоль стен, выкликая мальчика. Ничего.
Туман может длиться час или несколько дней.
-Вилли - ям - Виль - Вилли - ям - Вилли!
Джейми стиснул зубы. Если они не будут делать паузы, то он может не расслышать ответного крика Вилли. Если мальчик еще способен кричать. Опора была ненадежная, трава скользкая, земля скалистая. А если он пошел по холму вниз, на мшары...
Он пошел вверх, пробираясь меж камней. Переходя от одного к другому, чувствуя их под подошвами, ударяясь пальцами ног.Серый туман холодной болью заполнял грудь. Его нога наступила на ткань, и сердце подпрыгнуло - куртка Вилли.
-Уильям!
Тихий звук, всхлип? Он остановился, прислушиваясь, стараясь услышать сквозь шепот тумана и перезвон далеких голосов, беспорядочных, как какофония церковных колоколов.
А потом, совершенно неожиданно, он увидел в скалистой впадине свернувшегося калачиком малыша, его желтая рубашка мелькала сквозь клочья тумана. Он рванулся вперед и схватил Уильяма, прежде чем он исчез, прижал к своей груди и сказал:
-Все в порядке, chuisle, ничего не бойся, мы идем к бабушке, да?
-Мак, Мак, Мак!
Вилли прилип к нему, как пиявка, пытаясь глубже вжаться в грудь, он крепко обнял мальчика, слишком взволнованный, чтобы говорить.
До этой минуты, Джейми не мог сказать, действительно ли он любит Уильяма. Он чувствовал всю тяжесть ответственности за него, да. Он воспринимал его, как драгоценный камень в кармане, к которому можно время от времени прикасаться с удивлением и восторгом. Но теперь он всем своим существом ощущал хрупкое совершенство косточек Вилли, шелковистую гладкость его тяжелого тельца, запах невинности, чистого белья и чуть-чуть какашек. И думал, что его сердце разрывается от любви.
Глава 40
ГАМБИТ
Грей часто видел Джейми, в основном издали, когда тот занимался своей работой. У них не было возможности поговорить, и он никак не мог выдумать предлог, не говоря уже о том, что он сам мог бы сказать, окажись они наедине. Он чувствовал себя удивительно застенчивым, как юноша, не смеющий заговорить с привлекательной девушкой. Он покраснел от этого сравнения, и почувствовал отвращение к себе самому.
Тем не менее, факт оставался фактом, ему больше нечего было сказать Джейми Фрейзеру, и наоборот.
Нет, не нечего, поравил он сам себя. Им всегда находилось, о чем поговорить. Но сейчас не было никакого предлога для беседы.
Рано утром, за три дня до запланированного отъезда, он проснулся с твердым убеждением, что он должен так или иначе поговорить с Фрейзером. Не в официальном порядке, как условно-досрочно освобожденный заключенный с офицером Короны, а как человек с человеком. Если разговор получится, он сможет с легким сердцем вернуться в Лондон, веря, что где-то и когда-то они снова смогут стать друзьями, даже если это невозможно здесь и сейчас.
Это было похоже на ожидание разведки боем. Он съел свой завтрак и попросил Тома одеть его для верховой прогулки. Затем он взял шляпу, и с учащенно бьющимся сердцем спустился к конюшне.
Он увидел Джейми издалека; невозможно было ошибиться, приняв за него другого человека, даже не видя его темно-рыжих волос. Сегодня они не были заплетены, а просто перехвачены шнурком, растрепанные пряди пламенели на фоне белой рубахи.