История получилась гадостная... Я, будучи в отпуске, провёл все новогодние праздники дома. У меня не было иммунитета от содрогающих застольных жидкостей. Не то что у Кольки и Димки. Те, хитрецы, специально попросились на работу в праздники - уважительная причина у обоих: язва. Да не желудка! А жены. Такие бестии попались хоть в петлю сейчас! Ведь друзья мои как выпьют, так свою мужскую силу ощущают, подтверждают, так сказать, патриархальные устои нашего общества. А зачем женщинам послабление и без того незыблемой власти? В общем, разогнали их по рабочим местам, и я в сочельник остался один одинёшенек. Жена должна была подойти позже - она работала кондуктором в автобусе...
Оставалось смотреть на кота, а коту на меня. Я несколько минут слонялся по комнате, как вырвавшийся на свободу несвободный дух, и снова упал в кресло. Опять придут эти соседи - Ядовитовы. Только из-за фамилии их можно не любить. А так неплохие, даже терпимые, даже узнаваемые, правда едва-едва, после череды изнурительных застольных раундов, люди. И этот их мальчик - Валя, Валечек, - наверняка прикатится. За ним глаз да глаз нужен - а вдруг чего стырит. Знаем мы таких, сами когда-то были не лучше...
А кот словно сбрендил... Ни с того ни с сего метнулся по паласу (дьявол, забыл пропылесосить!), оттолкнулся от многострадального Деда Мороза, с изодранной в клочья головой, и скакнул на обновлённые обои, туда, где образовалась почти незаметная выпуклость. С треском оторвался клок бумаги на самом видном месте - у телевизора. Уже отросшие когти сделали своё грязное дело. Я рванулся за линяющей проказой, но не догнал. Посмотрел на отвисший лоскут бумаги, приладил кое-как, прилепил жвачкой. Пусть сегодняшнюю ночь продержится, а завтра клей разведу.
Об инциденте распространяться не стал. Держится да и ладно - издали всё равно не видно.
Значит, пришли тогда к нам: тройка Ядовитовых, вдовствующая соседка Нина Павловна - женщина свято чтившая все церковные праздники, заскакивал ещё этот алкоголик со второго этажа - Грыжев. Пару раз я выставлял его за дверь, а после третьей рюмки это делать надоело. Заходили с поздравлениями ещё гости, в прихожей часто становилось тесно. Мне стало очень хорошо с четвёртого захода - организм ещё недостаточно окреп после недовыпитого.
Женщины образовали кружок любителей гадальной карты. Мы со Славкой о чём-то перебросились словами, кажется о футболе, но почему-то с лыжными палками и овальным мячом. Я потряс головой - фраза не клеилась - выдохся слогательный клей. Находясь близко к горизонтальному положению, нежели под углом к горизонту, я смотрел в упор на вновь объявившегося алкоголика, правда он сидел как-то неправильно.
- У тебя грыжа болит? - спросил я очень громко, пытаясь перекричать возникший в голове шум.
Жена нахмурилась и уволокла меня в спальню, бросила на кровать, и грозно предостерегла:
- Выйдешь - ноги вырву...
Я остался в темноте, без гостей, слыша их заунывные речи о великой силе предсказания в ночь перед Рождеством. Иногда да меня доносились взрывы смеха, глотки веселящихся глушили звуки пищеварительного тракта. У меня плыла картинка - окно сделалось похожим на параллелограмм, и в темноте у головы послышался шорох. Меня словно амперами ударило. Подушка стала поднимать голову. Я был недвижим и бездыханен как сонная Татьяна на лапах медведя... Вот тебе и чудо! Мы всё не верим в него, а невидимый дух вот он, прямо подо мной! Вишь, как убаюкивает...
И тут я расслышал гнусное мяуканье, сразу зачесался нос от пуха... Я, оказывается, покоился на кошачьей тушке. Он некоторое время терпел, боясь потревожить мой галлюциногенный сон, но тонкость его рёбер не могла успешно соперничать с моей тяжеленной, даже для меня, головой. Пуся - наш кот - вырвался на волю; в свободное пространство не занятое куском шкодившего меха, провалилась моя голова. Она долго кружила в безграничном падении несколько сантиметров, после чего с треском приземлилась, или, лучше, припультилась, на кнопочное пластмассовое приспособление для управления телевизором. Раздался мной неконтролируемый вопль. Я пошарил вокруг себя но кот был не дурак - эти руки редко гладили между ушей. В основном туда били.
Но начавшиеся поиски не продолжились. Из параллелограмной же форточки выскочил небольшой человечек, с рожей, очень напоминавшей... кого? Да чёрт его знает! Вон, глаза уши закрывают. А вместо рта - клаксон. Ноги-то, ноги-то худые, словно спички. Прямо, что ни наесть, уменьшенная копия среднестатистического гражданина. Этот, худоногий, пробежался по кровати, отщипнул чего-то игольчатыми пальцами у моего колена и снова улетел в оконный проём. И меня тут же словно из розетки выдернули - уснул крепко.
Просыпаюсь - жена тянет за большой палец левой ноги, свободной рукой бьёт по лицу. Я слабо защищаюсь от неё...
- Посыпайся, ну же, вставай, оболтус!.. Ты сожрал борщ?!
- А?.. - непонимающе хриплю в ответ.
- Признайся - сожрал?!
- Кого?..
- Да суп этот новогодний?
- У меня голова... - начал было я.
- А у меня голодные гости! - веско возразила жена. - Ты хоть скажи, где кастрюля?
- Да что ты прикопалась ко мне со своей кислятиной! - возмутился, наконец, я. - Я, ты же знаешь, не ем эту красную отраву - мне здоровье важнее...
- Накинь штаны, поможешь его найти...
Я, жмурясь, выглянул на свет гостиной. Ого! Третей час ночи. Весь народ толкался кто где.
Прошёл на кухню, там уже стояла супруга у раскрытого настежь всеми дверцами, холодильного аппарата.
- Он стоял здесь, - указала она на решётку.
- А я тут причём?
- Ты мне зубы не заговаривай! Куда подевал борщ! Ну!
- Да объясняю тебе - не брал я эту щёлочь в руки. Не открывал я холодильник - футбол смотрел...
- И даже на кухню не заходил?
- Нет! Нет! Нет! Теперь понятно?!
- Так, куда же он мог пропасть, а?
- Может, кому из соседей дала?
- Кому?
- Ну не знаю, ты же давала!
- Чего я давала?..
- Да кастрюлю эту с бурдой...
- Никому из соседей я не давала! Б-ррр... Ничего не давала! Чего ты меня сбиваешь!
Я потёр больные виски. Сейчас бы их одноимёнца хлебнуть...
- Значит, - проговорил я исследуя языком кариесную каверну жевательного зуба, - ты никому борщ не давала. Так?
- Да. Борщ я никому не давала.
- Я тоже к этому не имею никакого отношения. Значит, кто-то его спёр из твоих любимых гостей.
- Не может быть! Я за каждого, как за родного...
- Да, да... Ври поменьше, дорогая. Ты их хорошо знаешь? Всех? Позволь я тебя проинформирую, - пришлось прикрыть дверь. - Вот, ты души не чаешь в Ядовитых. А зря. Следовало бы поосторожней к ним относится. Вот Валька старший - с виду хороший человек. А ты знаешь, что он сидел?
- Да ты шо!..
- Да, да, сидел на кухне, когда вы гадали на суженого. Я всё помню! И потом, когда я устал и пошёл подремать, он, наверняка, прохаживался туда. А об его сыночке я и не говорю - ещё тот фрукт, недалече валявшийся от куста... Глазёнки так и шныряют, выискивают что бы умыкнуть...
- Ну не четырёхлитровую кастрюлю полную супа! Силёнок не хватит!
- Когда надо, у них на всё хватает всего, будь уверена, - мне самому стало интересно, кто же мог взять эту суспензию с элементами костных щепок. - Да и сама она не подарок. Что про неё люди-то говорят! Тяжела на отдачу, ох тяжела! Никто уж ей не занимает! Жадна до маразма! А сама-то всё помнит, даже соль и нитки забрала, что я однажды просил у них! А кофеварку до сих пор не отдаёт! Ты ей говорила?
Жена махнула рукой.
- Сколько можно дарить! - возмущался я, борясь с сильным хмелем. - А вот этот, Грыжев, зачем ты его впускаешь постоянно? Кто он нам? Брат, сват? Гнать в три шеи!.. Почему ты его всегда защищаешь? А?
Моя благоверная смущённо улыбнулась.
- Хороший человек, не алкаш.
- Знаем мы каков он хорош! Он потому и мало пьёт, что много курит. Почитатель конопляного вкуса - вот кто он. Чёртов наркоман! Ну у тебя и друзья!
- Да ты шо!.. - снова воскликнула жена.
- Живёшь как в мешке! - озлобился я. - А эта старуха, твоя несравненная Нина Павловна... Ты знаешь почему она вдова? Нет... А я знаю. Она травит своих мужей, вот что! Это же не может быть такое совпадение - вдова в пятой степени! Пять мужей схоронить от рака желудка! Ходят слухи, что очень жадна она на еду. Ну и подливала им своего старушечьего снадобья, "для румяны" - как говорит... Это она пропуск к праотцам заблаговременный готовила! Она, может, и спёрла твой супец? Очень, очень страшный человек!
Жена стояла в замешательстве.
- Но, позвольте, как они могут, они же мои гости?.. Они же сами и попросили ещё закуски!
- Таки все и просили?
- Ну, Валик, положим не просил - пельмени все сожрал. Насмотрелся мультиков про украинского волка...
- А кто ещё не просил? Вспоминай!
- Ну, Пётр Петрович, зашёл с башмаком, кажется никого не увидел, и ушёл. Я дальше передней его не пропустила...
Меня пронзила идея:
- А кто мог знать что у тебя седьмой день в холодильнике стоит борщ? Давай, побыстрее, а то уже тарелки, вон, облизывают.
- Да все знали! Что я не могу поговорить о рецептах?
- Болтаешь много. Ну ладно, вспоминай, могло ли что-нибудь остаться на ручках кастрюли? Пятно там от чего-нибудь, или же... Помогай мне, помогай!..
- Надо картошки поджарить - успокоить гостей, - вот и была вся её помощь.
- Надо им прямо заявить! - сказал я и вышел к гостям.
А тут было всё хорошо. Никто не вёл себя подозрительно. Все веселились, шептались, дёргали кота за хвост, проводили на нём испытание живучести, завязывая в узел не скорость. Я оттрепал за ухо главного зачинщика этого развлекательного мероприятия - младшего Валю, попросил всех к столу, развязал кота. Гости - те же надоедливые лица, стеклись медленно, словно густой кисель после падения в него камня, потянулись к столу, а кое кто и под. Я объяснил ситуацию. Некто, пользуясь весёлой обстановкой, наглым образом, похитил принадлежавшую мне полную кастрюля настоявшегося супа. Я никого не подозреваю, но не могу не спросить уважаемых гостей, что они делали в то время, пока жена отлучалась от кухни на время гадания. Итак-с...
Гости притихли. К такому обороту они готовы не были. А между тем есть хотелось.
- Пока женщины гадали на очередного суженого Нины Павловны, - начал отвечать встревоженный Грыжев, - я собирал "Пазлы". Вон, меньшой подтвердит! Да вон они, под диваном, валяются! Там и тут, больше ни где...
- Я, - гордо отозвалась Нина Павловна, - вообще не намерена отвечать ни на какие вопросы. Сегодня Рождественская ночь, а я буду тратить свое драгоценное время на какой-то маразм! У меня заказов - до утра успеть надо выполнить! Нет времени у меня воровать этот суп, тем более я знаю его рецептуру. Я работаю!
Я помотал головой. Так, двое отпало. Даже трое - мальчик не хотел высовываться из под стола, постоянно звал к себе покинувшего его, господина Грыжева. Остались супруги Ядовитовы. То что Валька сидел на кухне и курил, я это хорошо помню. Потом к нему присоединилась и супруга - нюхальщица табачного дыма. Однажды, он эту нюхалку расконопатил, но потом привык, что жена его такая, и молчал, когда она сидела подле него и говорила о салатиках, колготках, "Песни 2003"... Нет в таком состоянии он вряд ли мог пойти на дело. Остаётся эта особа. Мать шалопая. Женщина с испорченными лёгкими и дурными пристрастиями. Она!
Подошёл, значит, я к женщине и негромко так говорю:
- Покажите, пожалуйста, сейчас же, ваши руки.
Тут началось какое-то кудахтанье со стороны её супруга и отпрыска.
- Руки!.. - хрипя требовал я.
В мои щёки уткнулись две пухлые, словно набитые ватой, ладошки, и я несколько секунд отдыхал на них. Потом эти же ладошки, как я успел заметить без следов борща и прочих продуктов, превратились в кулаки и набросились на мои всклокоченные волосы, приглаживая их. Тут же за ногу пытался укусить бойкий малец а к двум мягким игрушечным кулачкам пытался присоединиться третий - настоящий и твёрдый. Под этим натиском, и при этих криках, я вынужден был капитулировать на кухню к своим тылам. Разведка боем провалилась.
Жена, кроша очищенные клубни, облаяла меня за бестактность. Я потянулся в холодильник за спиртным и внезапно обратил внимание на крохотные точки на месте преступления. И на стенке холодильника едва заметную фигуру овала - приплюснутый круг с широкой линией окружности. Мысли перегруженным лесовозом покатились вроде вперёд, цепляясь одна за другую. Что могло оставить такие следы? Мне припомнился полуреальный сон, когда из кривой форточки заскочил в спальню клаксоноротый и большеухий плод моего угнетённого воображения. Тогда он не казался мне реальным, но теперь эти следы мог оставить именно он! И ущипнул меня тогда не кот, а этот объект, и такими иголочками, что вот они, пожалуйста, любуйтесь... Ха-ха-ха! Наконец-то, допил...
И тем не менее, не говоря жене ничего, я стал внимательно осматривать подоконник, окно и полураскрытую форточку. Так и есть! Сначала кастрюлю поставили сюда - вот крупицы сажи, далее проволокли вверх и выдернули в окно! Вот же чёрт возьми, а!
Сообщил жене обо всём. Не поверила, не поняла ничего, мешая трескавшийся крахмал.
- Всё, - официально заявила она, - кодируешься!
- Ты что, вообще уже... Говорю я: я точно видел маленькое существо...
- Зелёненькое? - с издевкой плюхается на меня.
- Может и зелененькое, не видно было, темно...
- Как же ты вообще его увидел?
- Увидел и всё, чего ты пристала! Пойду на балконе проверю.
- Так ведь он заколочен!
- Значит расколочу!
- Не сходи с ума!
- Жарь картошку...
Найдя фомку, я прошествовал мимо гостей. Прыти в них поубавилось. Они сжались в тесный комок и заткнули биологические громкоговорители. Глазами, в которых без труда читалось огромное желание раствориться в атмосфере спиртовых паров, провожали меня. Тут вышла к гостям жена ну и давай рассказывать о моём видении. Не слишком весёлый смех слабо трепетался под люстрой. Раздался треск деревянной рамы. Я выдернул гвоздь и положил на пол. Открыл дверь и вышел в морозную тень.
Кастрюля стояла тут же, а на её краю сидел тот самый зверёк, что вплыл намедни в форточку. Он уже доедал.
- Как некрасиво вы поступаете, лягушачий отросток, - укоризненно проговорил я.
А в зале умирали со смеху. Все интенсивно подкручивали пальцем у своих висков изображая меня, и то, что будет рассказать назавтра друзьям и соседям. Но я не обращал на них внимание. Человечек ловко подпрыгнул на перила, и балансируя на них, совсем стал близко от меня. Что-то чирикнув, он повернулся.
Сверху упала гигантская светло-розовая сфера.
Крик застрял в глотках гостей. До меня донёсся звон бьющейся посуды. Человечек махнул рукой и нырнул в неё. Сфера стала подниматься, и в её отблесках я увидел на дне кастрюли небольшой желтый шарик. Всё-таки сегодня Рождество... Великий праздник - рождение идеального человека. Я долго стоял и смотрел на погасшее небо совершенно трезвый, как горный хрусталь, не чувствуя холода. Не моргая. Не слыша ничего вокруг. Просто стоял и смотрел...