Баба Оля прибежала к Ивану Матвеевичу, вне себя от страха. Он был ее кум и давний приятель - да что там, чуть замуж не вышла лет пятьдесят назад. Бывший лесник глянул на ее выпученные глаза и круглый прыгающий подбородок, подошел к застеленному цветастой клеенкой столу, немного пошарил под ним и вытащил полбутылки водки. "Садись, девка, и рассказывай толком. На вот, прими для облегчения", - сказал он, пододвигая к ней стопку из тяжелого зеленоватого стекла. Баба Оля замахала было руками, но Матвеич усадил куму на расшатанный венский стул: "Давай-давай, а то и слушать тебя не стану", налил и себе. Баба Оля неуверенно взяла стопку, взглянула на Матвеевича. Тот быстро опрокинул водку в рот, занюхал куском черного хлеба. Она начала пить, медленно, как воду, поморщилась и поставила недопитую стопку. Он ловко извлек вилкой из мутного рассола толстый огурец, столкнул в миску: "Ну вот и ладно. Отдышись маленько". Огурец прошлогоднего урожая уже утратил упругость, но оказался вкусным. Матвеич прошелся по комнате, подбросил в печку дров и подошел к окну. Ни на земле, ни на небе ничего не было видно. Водка оказала на бабу Олю некоторое успокоительное действие, и родинка на подбородке трястись перестала. Тогда Матвеич приступил к расспросам. "Ну, и что случилось?" - нарочито медленно спросил он.
-Светка, дуреха эта, пошла за сморчками. Она еще в ту субботу порывалась, да дожжи пошли. Я ее все утро отговаривала, грязюка-то какая. А она таки пошла. Говорит, соскучилось по грибочкам. Светка-то до них страсть ловкая. Вот и вышли ей боком эти грибочки. - Баба Оля сердито засопела носом, вспомнив про самовольность своей двадцатилетней двоюродной внучки, которая три года назад перебралась к ней, не ужившись с второй мачехой.
-Да ты рассказывай толком, что случилось-то?
-Если б знать, что случилось. А только ждать-пождать - нет ее, и все тут. Я уж было собралась на розыски, да опять как зарядит. Ну ладно, думаю, вот придешь, скажу я тебе пару ласковых. Липы заварила, печь раскочегарила, сижу, жду. А уж девять, темно совсем, даже луж не видно. Ну, думаю, надо иттить. Пока обряжалась, - слышу, пес заскулил, да так жалобно, будто испугался чего. Ну тут я ноги в сапоги резиновые затолкала, распухли-то совсем ноженьки. Вышла с фонарем - помнишь, у меня такой специальный, зять из Вологды привез, - около калитки кто-то кричит, да голос такой низкий, страшный. А Шарик из будки поскуливает. У меня мороз по коже, кричу - "Кто там?" А голосу-то у меня и нет. Сама не знаю, как подошла к будке, фонарем свечу, у калитки вроде женщина, да только кричит уж очень страшно, прям басом. Спрашиваю, кто, а она свое что-то кричит, не разобрать. Вроде как о помощи просит. Я все-таки к калитке подошла, глядь - а там моя Светка, лицо белое, как у покойника, глаза круглые, вся растрепанная. Ну, я чуть фонарь не уронила. И кричит, вся трясется. Я засов дергаю, а он не открывается. Наконец справилась с горем пополам, отодвинула засов-то, а она калитку как толкнет, так мне в грудь железной угловиной и заехала. "Что? Что такое?" - спрашиваю, а Светка быстрей калитку закрывать. Пытается засов задвинуть, а не может, руки прям прыгают. Калитку я закрыла, тут она на меня и завалилась, совсем сомлела от страха. А девка вроде и не толстая, да такая тяжелая оказалась. Еле я ее в терраску заволокла. Свет засветила - смотрю, Светка моя вся грязная, рукав у плаща изодранный, косынку потеряла. Ну, думаю, беда. Еле-еле ее водой напоила, до кровати доволокла, поверх одеяла еще тулупом, ну, она малость отогрелась, потом смотрю, бормотать перестала, да и заснула. Умаялась, видно.
-Да, как уснула, я к тебе и прилетела. И такой на меня страх у калитки напал, хоть в дом возвращайся. И соседей нет. Ну ладно, думаю, не на такую напали. Ты мне, вот чего, скипидару плесни. Я ее разотру, а то как бы не простудилась.
-Добре. А ты-то чего забоялась?
-Сама не знаю, вроде все тихо, да жуть какая-то взяла. И Шарик мой так из будки и не вылез. Ой, что-то я захмелела с твоей водки. Проводи, что ли.
Они вышли за ворота. Небо было все затянуто тучами, а на дороге фонарик высвечивал большие лужи, покрытые рябью.
-А я завтра в Вешки собрался. Вот Григорьича дождусь и махнем.
-Не вымокли бы. Он-то здоровый, как бычина, да и помоложе тебя-то.
-Ничего, не в первой. Ты Светку-то лечи давай, хорошая девка.
Они постояли у калитки. "Ну давай, хорошо вам поохотиться. Григорьичу привет". И баба Оля, махнув рукой с фонарем, пошла к дому. Другой рукой она прижимала бутылку со скипидаром.
На следующий день вся деревня уже знала о происшествии: Ленка забежала за ней спозаранку - они вместе работали на ферме - и увидела, как ее подружка молча лежит на кровати, не разговаривает и только смотрит перед собой, как будто увидела на этажерке что-то интересное и не может оторвать взгляда. Уже после обеда новость знали все. Приходил врач, внимательно осмотрел Светку, прописал успокоительное и ушел, озадаченный.
Через день дождь кончился, но грязь была непролазная. Тракторист Сашка, возвращаясь из леса, решил пройти по верху, уж очень надоело месить жирную грязь дороги. Он осторожно шел вдоль Пустого оврага - часть его была раньше песчаным карьером, а потом его все использовали как свалку крупного мусора. Неприглядное это было место, особенно теперь, когда свалка еще не заросла бурьяном. Сашка от нечего делать разглядывал мусор - вон красный кузов старого бригадирова Запорожца, вон рессора от Камаза, дальше белеет чей-то холодильник, куча разных колес, рама велосипеда, синяя клеенчатая детская коляска - и тут он заметил на косогоре какое-то яркое пятно. "Интересно, что там?" - и ноги сами пошли быстрее. Ага, здесь тропинка! Ну-ка, посмотрим! Сашка резко остановился. Да это же косынка! Не Светкина ли? Ну да, Светкина, ему ли не знать Светкину косынку. Желтая, в пятнышках, сзади тигр какой-то, нет, леопард, что ли. Он аккуратно встряхнул косынку и засунул в карман. Вытащил сигареты и закурил. Странно все это. Что ей было здесь делать, Светке? Сашка стоял, вертел в руках пустую пачку, и ему было как-то не по себе. Потом швырнул пачку вниз, проводил ее глазами и замер. Из глубины оврага донесся звук - слабый, неясный, но у Сашки от него неприятно похолодела под фуражкой макушка, и ноги стали слабыми. Кто-то стонал или тихо кричал, слабо, безнадежно и уже не по-человечески. Сашка побежал. Он бежал и бежал по грязи, по лужам и остановился только около первого забора. Сердце его колотилось так сильно, что одновременно стучало и где-то в голове. Он вытащил из кармана скомканную косынку, скользнул взглядом по красиво нарисованным бездушным глазам зверя, по разорванному краю. Ну да, все понятно! Светка, наверное, решила проверить, нет ли там сморчков - склон-то южный, теплый, и место нехоженое. А там оно ее и заманило. Да, так и было, - и Сашка решительно направился к дому бабы Оли.
-Свет, а Свет, ну ты как? Я твою косынку нашел. Ну, посмотри на меня. Скажи, ты ходила в Пустой овраг, да?
Светка посмотрела на Сашку, явно не узнавая его. И вдруг задрожала всем телом, даже зубы застучали. Сашка увидел в ее глазах такой ужас, что не решился больше расспрашивать, осторожно погладил по голове и вышел вслед за бабой Олей из комнаты.
-Сашка, давай садись, я сейчас пирог достану, будем чай пить. Светка-то и не ест ничего, только морс пьет.
-Да нет, баб Оль, я пойду, а то грязный весь.
-Ну, ничего, обсохнешь маленько.
Сашка понял, что баба Оля хочет поговорить, повздыхать и еще раз услышать, как он нашел косынку. Но ему не хотелось рассказывать про странные звуки, и главное, про то, как он побежал сломя голову. К лицу начал подступать стыд.
-Пойду я, баб Оль. Вы Светку берегите, - его голос дрогнул. - Завтра утром загляну.
Вечером молодежь, как обычно, собралась на лавочке около Ленкиной избы. Сашка рассказал все, даже не скрыл, что испугался сам не зная чего. Девчата сидели, испуганно нахохлившись, парни угрюмо молчали. Наконец Ленка решительно тряхнула челкой и сказала:
-Ну чего там, все понятно. До нас добралось.
-Оно? - Сашка обвел глазами ребят. Все напряглись, девчата смотрели на Ленку широко раскрытыми глазами.
-А что? Вот заманит в овраг и выпьет душу. Может, там душа Светкина о помощи просила.
Сашку передернуло.
-Да что вы, в самом деле. Может, мне послышалось, а вы сразу...
-Но ты ведь тоже про него подумал? Подумал ведь, да?
Все опять замолчали. Даже семечки никто не лузгал.
-Ну, и что делать будем? - спросила Ирка, молчаливая девушка в малиновой косынке.
-Выгнать его надо. Но мы сами не справимся. Нужны специалисты по таким вещам.
Ленка вдруг подпрыгнула на лавочке. Все вздрогнули.
-Ой, а я слышала, как Сережа рассказывал... Ну помните... Тот студент, который все с Маринкой ходил... ну, которая на лето приезжает к Ефимовне.
-Да помним, помним, ну и что?
-Короче, его знакомый такими вещами занимается. Он рассказывал.
-Нужно позвонить этому студенту, - задумчиво сказал Сашка. - Посоветоваться хотя бы.
-Телефон-то есть? - оживилась Ирка.
-Маринкин есть. А он ей наверняка дал, не зря ж весь месяц ходили, и как он уехал, Маринка прибегала к нам на картах кидать на бубнового короля.
Парни ухмыльнулись, а девчонки зашикали на Ленку.
На том и порешили.
Через день вернулся Матвеич и нашел деревню в волнении. Он сразу зашел к куме - узнать про Ленку. Ленке не полегчало. Она так и лежала молча на диване, и добиться от нее толку так и не удалось. Иногда баба Оля ее усаживала, подперев подушками, и тогда Светка становилась похожей на большую куклу. Ходить самостоятельно она не могла. Успокоительные помогали только тем, что глушили панику. Матвеич молча постоял около Светки, потом вышел со своей заметно сдавшей за эти два дня кумой.
-Умаялась, Ольга Никифоровна?
-Да я все вокруг нее, то причеши, по подсоби, то лекарства дай. Да не в том дело. Тяжело-то как смотреть на все это. Знаешь, постою возле нее, да так слезы и пойдут. Погладишь по волосам и бежишь в терраску реветь. Такая девка была, а что от нее осталось? Нос один. Губы бледные, сама серая какая-то. Я и сама тоже почти не ем, не тянет.
-Да, я смотрю, ты как-то с лица спала. А люди-то что говорят?
-Люди чего только не говорят. Даже болтают, что неспроста Светка в этот овраг поперлась, будто бы травы какой-то искала для приворотного зелья. Ну, для Сашки. А чего его привораживать, он и так по пять раз на дню забегает. Спозаранку травы росной нарвет, и ноги ей обкладываем.
-Зачем?
-Обезножела она. - Баба Оля отвернулась к окну и заплакала.
-Ну, ну, слезами не поможешь. Надо причину искать. Кого-то же она испужалась?
-Ой, тут такое говорят... молодежь уверена, что так какое-то чудище, и что будто оно может так человека заморочить, что он сам пойдет в его логово. Гипноз, что ли. И что эту тварь нужно каким-то особым способом извести.
-Да глупости это все, - Матвеич, однако, сказал это не очень уверенно.
-Да может и не глупости, если все говорят. А место это нехорошее, мне еще мать рассказывала, как там человека порезанного нашли, из района приезжали разбираться.
-Ну и что делать-то собираются?
-Да вроде связались с каким-то спецом из Вологды. Да ты у Ефимовны спроси, она лучше расскажет.
-Добро, я все равно вечером к ней за молоком зайду, вот и потолкуем. Слышь, собака залаяла, идет кто-то, - Матвеич посмотрел в окно.
ќ-Замолчал вроде, значит свои. А, Леночка, заходи, заходи. Ты чего такая, как зверек затравленный? - Баба Оля усадила девушку за стол, налила из банки морса.
-Мишка пропал.
-Это Натальи Семеновой сын?
-Ну да. Он вчера на работе говорил, что это все ерунда, бабьи разговоры, ну, про овраг-то. И хвалился, что не боится туда ходить. Ребята его раззадорили, он и брякни: "Завтра же схожу в этот овраг и в доказательство бампер от запорожца принесу". А сегодня хватились - нет его. Мать сказала, что рано утром куда-то ушел, да и все. И что спал ночью плохо, вскрикивал даже.
-Да, дела! - Матвеич был явно озадачен. - А в овраге-то смотрели?
-По краю ребята прошли, все тихо. Только жуть там берет. И никто вниз не спускался.
-Испужались, значит. - Матвеич покачал головой.
-Может, и испужались. А только мы сами просили их не ходить. Вот приедет специалист, пускай и смотрит. У него и приборы, говорят, специальные.
Поиски пропавшего Мишки по друзьям и знакомым ничего не дали. Вся деревня с нетерпением ожидала прибытия специалиста из Вологды.
Специалист из Вологды приехал в субботу к вечеру и сразу же пошел по избам собирать информацию. Народ был несколько разочарован - не такого специалиста они ждали. "Молоденький-то какой, хорошенький", - говорили бабы и вздыхали. Парни бросали: "ну и специалист, прям красна девица", а девчата помалкивали, только перешушукивались меж собой. Они заметно оживились, и от этого парни стали еще угрюмее. Леонид, как представился долгожданный изгонятель бесов, действительно был еще студентом, хотя и пятикурсником. Отпущенная для солидности светло-русая бородка не только не прибавляла этой солидности, но лишь подчеркивала нежный румянец щек и блеск голубых глаз. "Глаза-то прям совсем голубые", - шептались девчата. Если бы народ узнал, что это его первое самостоятельное задание, авторитет Леонида не спасли бы и коробочка с кнопками и металлические рамки, которые он привез с собой и разложил на тумбочке у Матвеича, у которого решил остановиться.
Вечером Леонид сидел, сгорбившись, на табуретке и уже минут десять мешал чай. На завтра было назначено изучение аномалии Пустого оврага, как он мысленно назвал свой дебют. Его поразила угрюмость парней, испуганные глаза девушек и вздохи женщин. Ни разу раньше он не встречался с таким большим очагом страха. Обычно жители относятся к подобным явлениям как к местной достопримечательности, словоохотливо, перебивая друг друга, отвечают на вопросы, азартно спорят по поводу мелких подробностей и вызываются все показать. Здесь же баба Оля усталым, бесцветным голосом рассказала о Светке, да Сашка сообщил о находке платка и о слышанных звуках - неохотно, отводя глаза и смущаясь. Не было ни цветистых подробностей, ни явного вранья, ни оживления. Мишкина мама сказала, что скорее всего Мишка побоялся идти в овраг и ушел куда подальше, но в глазах ее застыла такая тревога, что она явно сама не верила в то, что говорила. Хотела верить, но не получалось. Люди обсуждали эту тему неохотно, посылали к другим: "Вы лучше у таких-то спросите", но все убежденно заявляли, что в овраге нечисто, и прибавляли: "Ну вы со своими приборами все выясните". Больше же всего Леонида поразила Светка. Такого ему не встречать еще не доводилось. Леонид сидел, вспоминая худые девичьи руки, безжизненно свисавшие вдоль туловища, и ему было не по себе. Он убеждал себя, что просто вся деревня скована страхом, что ему повезло наблюдать такой психологический феномен, что главное самому не поддаваться под общее настроение. Много каких доводов приводил он себе, сидя на табуретке напротив Матвеича. Но он помнил, что завтра ему, Леониду, придется идти в этот Пустой овраг - название-то какое неприятное - и идти одному. Никто, ни один человек не согласился показать "объект". "Вы специалист, у вас и приборы есть специальные, а нам туда лезть резону нету". И подбодряюще прибавляли: "Мы наверху подождем". А вдруг он там увидит что-то такое, от чего сразу сойдет с ума? И всю свою жизнь проведет в сумасшедшем доме? А что тогда станет с мамой? Нет, нужно было уговорить Петра Ивановича, он бы не испугался. Так нет же: "Один справлюсь, езжайте к родным, отдохните. Все будет в порядке". Даже обиделся, показалось, что не хочет Петр Иванович ему доверять приборы. Вот теперь расхлебывай. Люди ждут. Леонид поднял глаза на Матвеича, который молча пил чай, макал в него сушки, дожидался, пока они размокнут, и по кусочку отправлял в рот. Так же ела сушки и его беззубая прабабка.
Леониду вдруг ужасно захотелось рассказать о своих мучениях, так захотелось, что он выпалил:
-Страшно мне, Степан Матвеевич, туда идти. Приборы-то приборами, а все равно страшно. Если там что-то сильное, и приборы не помогут.
-А бывало у вас такое? - спросил Матвеич.
-Нет, не бывало. Обычно все оказывалось ерундой какой-то: так, кому-то что-то почудилось, ну, приезжали, успокаивали людей. Иногда действительно приборы показывали разные аномалии. Кстати, в таком случае мы еще увереннее убеждали жителей, что у них ничего нет. Есть у нас такой мастер по убеждению. Я с группой езжу года два, интересно очень было. Мы и в этот раз собирались вдвоем поехать, да напарника пригласили племянницу крестить, ну я и напросился одному съездить. А теперь даже и не знаю, как быть.
-Не хочешь один идти?
-Не хочу. Это огромный риск. Я и пользы никакой не принесу, и сам могу погибнуть.
Матвеич внимательно посмотрел на своего жильца. Потом встал, подлил в чашки кипятку, прошелся по кухне.
-Я первый пойду. Вот завтра пораньше и сделаем разведку боем.
-Спасибо вам. - Леонид вскочил с табуретки. Кот, спавший рядом на лавке, недовольно дернул ушами. - А вы ... вы не боитесь?
-Ну, жутковато, конечно. Народ вон сколько всего порассказывал - и что место это плохое, и что нашли там мертвяка какого-то. Так что ж делать-то? А ты страховать меня будешь со своими приборами.
На том и порешили, и молодой специалист заснул с легким сердцем. Ночью пришел кот и растянулся у него в ногах. Проснулся Леонид от звона будильника. Матвеича нигде не было. "Убежал", - подумал он, и сердце его оборвалось. Значит, придется самому идти туда? Лучше сразу уехать от греха и стыда подальше. А что? Скажу в группе, что не справился и решил не рисковать. Пусть присылают кого-нибудь другого, хоть Петра Ивановича. Но тут он услышал скрип калитки и бросился к двери. К избе, чуть пошатываясь, шел Матвеич. Начинало светать.
-Готов? Пошли, что ли? - обдавая студента водочным духом, спросил Матвеич. За плечом у него висел дробовик.
-А вы... того... зачем?
-А так, для храбрости. Но ты не смотри, это ничего. Мы ведь куда идем? В разведку, так? Понял?
-Понял, - выдохнул Леонид.
Овраг, туманный и зябкий, как будто ждал их. Было очень тихо, только в левом сапоге Матвеича что-то чуть поскрипывало. Они постояли на краю оврага.
-Ну, я пошел, - сказал Матвеич. Если буду кричать, ты прибегай со своими приборами. И шибче прибегай.
-Да, - только и смог ответить Леонид.
Матвеич нетвердым шагом, но решительно стал спускаться по тропинке. Вскоре он совершенно исчез в утреннем тумане. Было зябко, и Леонида начало трясти. "Надо бы за ним спуститься", - думал он. - "Сейчас. Вот еще подожду немного. Вот сейчас. Угораздило же меня сюда приехать".
-Эй! Студент! Иди сюда! Ни хера здесь нет! Да иди, не бойся!
Леонид сбежал по тропинке и чуть не упал, споткнувшись о дырявое ведро. Матвеич стоял вдалеке и потрясал над головой дробовиком. Пока Леонид до него добежал, то стал весь мокрый от росы. Матвеич, широко улыбаясь, потрепал его по плечу, пошатнулся и чуть не упал. Они прошли овраг насквозь, и прибор не показал никакого отклонения. Даже стрелка ни разу не дрогнула. Леонид еще раз прошелся с рамкой, и тоже безрезультатно. Но тут Матвеич обратил внимание на большой моток колючей проволоки. Ему показалось, что там что-то рыжеет. С большим трудом им удалось развернуть моток, который к тому же был спутан с обычной проволокой и со стальным тросом. Матвеич выругался. В середине мотка лежала мертвая лиса с оскаленной мордочкой.
-Вот кого Сашка слышал, - сказал он и сплюнул. Ну, молодежь, страху навели на всю деревню. Он повернулся к Леониду: "Пошли домой, чаю попьем, да и руки ты ободрал, ржавчина все-таки, промыть надо. А то может чего покрепче?
-Не, - тот мотнул головой, - покрепче не нужно. Если только на руки.
Дома Матвеич завалился спать, а Леонид стал думать, почему же все-таки все испугались. Он решил, что не уедет, пока это не выяснит. Через час пришел Сашка.
-Наши все собрались, - неуверенно сказал он. Вы как?
-Иду, - и Леонид, захватив приборы, снова отправился к Пустому оврагу. Окинул взглядом собравшийся народ, постоял немного на краю и начал спускаться вниз. Люди молча следили за ним. Он не торопясь прошел овраг насквозь, перелез через кучи строительного мусора, присел на корточки возле колючей проволоки. Потом вернулся и молча стал упаковывать приборы. Все напряженно ждали. Наконец Сашка не выдержал:
-Ну, что?
-Приборы ничего аномального не показали. Все чисто. Думаю, что Света испугалась визга лисы, которая запуталась в колючей проволоке. Вон там, - он махнул рукой. Она уже мертвая, но, скорее всего, ее ты и слышал. Если нужно, я оставлю заключение об осмотре.
-Не надо, - голос Саши стал хриплым. Он проглотил слюну и сказал:
-Значит, мы сами себя испугали и всех на уши поставили.
-Значит, так, - Леонид ободряюще улыбнулся, вспомнив, что если бы не Матвеич... ехал бы он сейчас обратно, как миленький. - Но почему? Вам кто-то что-то рассказал?
-Ужасы всякие нужно меньше по видаку смотреть, - вдруг выпалила Ленка. Мы все у Мишки и смотрели.
-А что смотрели-то?
-То и смотрели. "Оно" называется. По Стивену Кингу. Страшный! В общем, так.
-Ну хорошо, что разобрались, - сказал Леонид. А Миша тогда куда пропал?
-Появится, - убежденно тряхнула головой Лена.
-С бампером, как обещался, - засмеялись все.
-А со Светой-то что делать?
-Я ее привезу, - отозвался председатель. - Вы ей все и объясните.
Пока председатель и баба Оля ходили за машиной и сажали в нее Свету, народ начал спускаться в овраг. Все были немного сконфужены, но явно чувствовали облегчение. Леониду было очень радостно на душе. "Вот бы еще Свету успокоить", - думал он. Но вот приехала зеленая председателева машина, и Сашка помог выйти Свете. Она посмотрела, куда ее привезли, да так и завалилась на него. Тогда Сашка взял ее на руки и начал осторожно спускаться вниз. Рядом шел Леонид и медленным, успокаивающим голосом рассказывал ей, что произошло на самом деле. Показали Свете и мертвого зверька. "Хочешь, давай его похороним?" - спросил Сашка. Она молча кивнула головой. Потом сказала: "Тебе тяжело, давай я сама пойду". Баба Оля заплакала, а Сашка на радостях прижал к себе ее похудевшую фигурку и прошептал в ухо: "Светка, супер! Ты просто супер!"
Председатель выставил хорошее угощение, и народ нанес кто чего. Расположились во дворе правления. Леонид смотрел на оживленные лица, и ему было хорошо. А потом он сбегал в магазин, купил бутылку самой дорогой водки и отдал Матвеичу. Через день он уже угощал группу испеченным бабой Олей пирогом и весело рассказывал о своем страхе.
А еще через день в деревню вернулся из Вологды Мишка, которого встретили смехом и криками: "Бампер принес?" Так и остался он Мишка Бампер.