Горячко Александра Олеговна : другие произведения.

Контрак со смертью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ... жизнь это тот же дождь. Моя жизнь. Серая непонятная морось, которую редко просекают, огромные холодные капли. Вот только морось не запоминается. А капли больно бьют. Но иногда, насколько бы огромными они не были, они не касаются тебя. Хотя все думают, что они вот - вот убьют тебя, они пролетают мимо. И все помнят только эти пролетевшие капли, но не помнят попавшие. А ты хозяин своей жизни, ты хозяин этого дождя. Поэтому ты должен помнить все. Даже серую морось ,которая и на дождь не похожа.
  Контракт со смертью.
  
  "Зло не долговечно.
  Никогда не суди о целом круге
   жизни, когда видишь лишь часть его"
  (Фрэнк Норис)
  
   Дождь.
  
  "Прольются все слова,
  как дождь. И там где ты меня не ждешь,
  ночные ветры принесут тебе прохладу..."
   ("Мой рок - н - ролл", Би - 2)
  
  
  Первая капля.
  И снова шел дождь. Нет, на дождь это мало было похоже. Какая - то непонятная морось. Она лезла в лицо, слепила глаза, за пару минут успела превратить волосы в мокрые сосульки. Улицы пустовали, было смешно думать, что все испугались дождя. Тем более что на дождь это мало было похоже. Дерьмовая погода и такое же настроение. В сотый раз убеждаюсь, что такому как я в школе не место. Казалось учителя специально пытаются унизить, "засадить", а эти уроды одноклассники и рады им помогать. Жалкие подхалимы, на все готовые за косточку, собаки. Как же они мне надоели.
  Это был не тот день, о котором нужно вспоминать. Да и вообще не было у него таких дней. Они все были серые и одинаковые, наполненные ненавистью и призрением. Всегда где-то пряталась боль, она таилась в самых потаенных закоулках его души. Незаметно шла за спиной, готовая в любой момент нанести удар в спину. Она была всегда, но он был слишком горд, что бы признавать это. Как не жаль, но бедность еще никого не спасала. "Вылизанные" детки не спешили принимать какого - то оборвыша, у которого и семьи то нормальной не было. Да и если подумать он тоже не желал признавать их. Так и жили в вечной ненависти. Может поэтому школа стала для него тюрьмой.
  "Я хотел уйти"
  Безусловно, он пытался уйти, плюнуть на все и свалить куда-нибудь в другое место, но, сколько не пытался,ни как не мог. Кому в этом брошенном городе нужен малолетний пацан без пресловутого образования? Да и Оля без него пропадет. В их забытой Богом семье только он мог позаботиться о сестрички. По правде говоря, он тоже без нее не выдержит. Она была тем маленьким угольком, который все еще заставлял гореть его сердце. Последний кусочек любви в его потерянном мире.
  Улица повернула, за поворотом вырос дом. Он был весь обшарпан, этакий островок прошлого, построенный еще в довоенные времена.
  Не понятно было, как эти проржавевшие опоры держат собственный вес, а уж о его жильцах, и спрашивать было страшно.
  Я поднялся по перекосившейся лестнице на второй этаж. Как всегда под ногами что-то хлюпало, периодически "взрывались" старые бутылки. Лампа под потолком шипела и недоверчиво фыркала. Она была одна. А вот и квартира. Дверь стоило только толкнуть и можно заходить внутрь. Темно. Нет, свет горит, но не видно не черта.
  В глазах защипало от едкого табачного дыма. Дышать было невозможно. Дорогу к своей комнате пришлось находить на ощупь.
  С кухни доносились нетрезвые голоса, в углу коридора что - то зашевелилось. Наверное очередной из родительских собутыльников не нашел выход. Мне было плевать. Я уже давно научился не обращать внимания на попойки у себя дома. Я уже давно научился не любить родителей.
  Пробираясь между горами мусора еле-еле добрался до комнаты. Дверь должна быть запертой, я всегда запирал ее перед уходом. Но сегодня она почему-то была распахнута настежь. Я ощупал ручку, замок был выломан. Ну что же не в первый раз. Я заглянул в проем - внутри как - будто ничего не изменилось. Все та же разваливающаяся кровать, покосившийся шкаф, треснувшее зеркало. Неожиданно с кухни долетел звон разбиваемой посуды. Из темноты к моим ногам скользнул маленький теплый комочек. Я поднял Ольку на руки, она, тихо всхлипывая, обхватила мою шею тонкими ручками.
  -Привет зайка. - Оля молчала, она никогда не говорила сразу. Сначала ждала, когда крики на кухне смолкнут, и нас никто не потревожит.
  Не дождавшись ответа, я отнес ее на кровать, потом вернулся и закрыл дверь. Под руку попался кусок арматуры и соорудив импровизированный замок я кое как запер ее. Из дыры под шкафом мне удалось извлечь маленькое радио. Это было наше сокровище. Мало у кого в доме можно было найти нормальную исправную технику, а уж с нашей семьей и подавно. Конечно, редко получалось "словить" волну, но даже мерное журчание помех успокаивало. Я покрутил колесико, в ответ что - то щелкнуло, послышался чей-то голос, но его тут же заглотило шуршание. Ну и черт с ним. Радио так и осталось стоять на полу, тихо журча, а потом и вовсе выключилось.
  Подобрав огрызок свечки, я закрепил его в ногах кровати. Чиркнул спичкой, по глазам искрой ударил свет, вспыхнул фитиль. Комната озарилась тусклым светом. За все это время Оля так и не двинулась, все сидела там где я ее оставил. Она свернулась калачиком на кровати и ждала. Я протянул к ней руку, она подняла на меня глазки. При свете свечи стали заметны многочисленные синяки на ее детском личике. Из разбитой брови бурой змейкой сочилась кровь. Ну вот опять.
  "Мрась"
  Где-то под матрацем лежал припрятанный обрывок бинта. Я не оборачиваясь нащупал его и аккуратно начал вытирать кровь.
  - Вот так. Очень больно? - Оля только помахала головой. Она никогда не жаловалась, хотя если бы говорила все мне бы, наверное, было легче.
  Потом закутавшись в старое одеяло, мы лежали, прижавшись друг к другу. В какой-то момент крики из коридора перестали доноситься.
  -Я скучала. - Прошептала Оля мне на ухо.
  -Я тоже.
  Она обняла меня и уснула.
  
  Вторая капля.
  И снова шел дождь. В этом городе небо не переставало плакать. В этом городе небо умело прощать. Тяжелые капли колотили по деревянной крышке гроба. Земля была каменной, поэтому вода не исчезала, она мгновенно стекала ручьями и терялась за поворотом. Яма была наполнена водой, и будь гроб легче, он плавал бы в ней. Ему не хотелось больше оставаться здесь, но уйти вот так.... Надо было подождать. Хотя бы дождаться момента, когда священник закончит свою монотонную проповедь.
  После войны государство видимо чувствовало вину перед жителями. И первое время выполняло свое обещание оплачивать расходы на лечение и похороны. Но чем дальше, тем тяжелее, в итоге казна разорилась. Теперь денег не хватало даже на новые дома. И постепенно город пришел в запустение. Парень и его сестренка еще зацепили то время, когда платить ни священнику, ни рабочим не приходилось. И, пожалуй, в их случае это можно было назвать счастьем.
  Голос "отца" все не стихал. Служители бога всегда умели найти что - то хорошее в человеке. Ему это было непонятно. Не было ничего хорошего в его родителях. Но закон не позволяет говорить о покойниках плохо, поэтому придется просто ждать.
  И это было не выносимо. Ведь где - то дома, забившись в угол, его ждала Оля. Он первый раз оставлял ее одну так долго. Возможно, и в этот раз замок кто - то выломал, и теперь.... А что может быть теперь? Он не знал. Незнание порождает страх.
  - Да упокоятся души их! - голос замер, слова еще гудели в воздухе, а потом и вовсе затихли.
  Яму начали закидывать землей. И скоро она вся заполнилась вязкой бурой массой. Но это не имело значения.
  Дождь затих, но не прекратился. Алея кладбища была затоплена. Он шел домой. По калено в воде, промокший до нитки, но ему было плевать. Лишь бы быстрее вернуться, лишь бы все было хорошо.
  "Да теперь все будет хорошо. Все хорошо. Ведь мы теперь одни. Хорошо. Их больше нет".
   Мальчик шел, а небо плакало. Ведь в этом городе небо умело прощать. Мальчик не был небом.
  
  * * * * *
  Оля ждала его у дверей на улице. Теперь уже не было так страшно. Девочка сделала пару шагов навстречу брату. Он, не останавливаясь, поднял ее на руки и понес в дом. Теперь это был их дом, только их. И это не могло не радовать, но он не улыбался. В подъезде все - также валялись разбитые бутылки. Лампочка давно перегорела, и свет проникал только сквозь закоптившиеся окна. Дверь в квартиру и вовсе отсутствовала, ее не рассчитав сил, вынес кто - то из "гостей". Но теперь квартира была пуста. Родительские друзья исчезли вместе с ними. Теперь не было к кому ходить и за чей счет напиваться. Халява закончилась и гости ушли. Они оставили после себя много следов, но все можно было исправить. Первое время здесь можно будет жить, только дверь надо какую - нибудь соорудить. На первое время и денег хватит, а потом нас уже не будет. Я не собираюсь здесь оставаться. Теперь уже твердо решил, получить аттестат, забрать Олю и уехать.
  Но сейчас только середина зимы. Это значит, еще пол года придется ходить в школу, еще пол года придется жить в этом разваливающимся доме. И каждый день спешить домой, что бы с сестрой ничего не случилось.
  "Ха, какие - то пол года. Я ждал всю жизнь, теперь не страшно. Полгода я еще подожду".
  - Ты хочешь есть? - Оля кивнула. Она начала ерзать у него на руках. Но он не поставил ее на пол, слишком грязно там было. А из под слоя грязи кое - где поблескивали стекла разбитых бутылок. По коридору они вышли на кухню. Он редко бывал там, чаще приносил, что со школы, что бы лишний раз не видеть то, что на самом деле творилось у них дома.
  На заваленном кухонном столе стояла начатая бутылка водки. Они так и не успели допить ее, их последнюю бутылку. Холодильник был пуст, но он был ему не нужен. Он аккуратно посадил сестру на краешек стола. Снял со спины портфель и достал из него буханку хлеба и стеклянную бутыль молока.
  - Скромно, но со вкусом. - Девочка взяла протянутый ломоть хлеба вгрызлась в него своими зубками.
  Парень извлек из разваливающегося серванта стакан и налив немного молока тоже протянул его сестренке.
  - Только не спеши, а то подавишься, - и, отломав себе хлеба, он сел напротив.
  - Угу, - только и побормотала девочка. Она пыталась сказать, что - то еще, но с набитым ртом это мало получалось.
  В конце концов, махнув своей детской ручкой, она оставила попытки и полностью сосредоточилась на еде.
  - Потом расскажешь зайка.
  - Угу, - и опять в ответ послышалось только усердное чавканье.
  
  Третья капля.
  И снова шел дождь. Эти дни были наполнены работой, и он только мешал им. Помимо минимальных средств, в завещание от родителей досталась грязь и горы мусора. Позволять себе жить в таком бардаке он не смог, и теперь только и делал, что разгребал завалы. В них, кстати, оказалось немало бутылок. А приемные пункты охотно принимали стеклотару, пусть и за небольшое вознаграждение. Но все, же какой, никакой, а заработок. Деньги сейчас были нужны не меньше чем раньше. Может даже больше. Ведь тогда порой удавалось стащить родительскую заначку, а теперь приходилось рассчитывать лишь на свои силы.
  Мне не было понятно, откуда у родителей были деньги. Притом в таком количестве. Ведь пили они не мало, да и нам сума досталась не совсем маленькая.
  Знаете, тогда, давно была война. Мне повезло, я не застал то время. Но говорили, что она была страшной. Почти семь лет велись бои. А потом, не дождавшись победы, наше государство капитулировало. Не могу судить это решение, ведь даже сейчас город был на половину заброшен. Пожалуй, если бы тогда договор так и не подписали, побеждать было бы некому. Да и собственно независимость не потеряли, просто теперь считаемся территорией Союзов. Но меня эта тема не особенно трогала. Я родился, когда город уже начинали отстраивать. В те времена людям выдавали жилье, ведь их было не особо много. И наша счастливая семейка, перебралась из барака в собственную квартиру. Сейчас трудно поверить, но когда - то наша семья на самом деле была счастлива. Отец работал на Союзы, поэтому на недостаток денег мы никогда не жаловались. Вот только обещанный ремонт жилища затягивался, но тогда оно еще было пригодно для жизни. А потом дела разладились. У отца начались проблемы на работе, его нервная система дала сбой и он начал пить. Мне было тогда лет пять. Не взрослый, но уже и не маленький, что бы все понимать. Тогда я убегал в садик до того как папа проснется и старался вернуться как можно позже. Казалось, что маме было наплевать. Она никогда не перечила ему и не пыталась, как то исправить положение. Вскоре и сама начала пить. И вот тогда мой мир совсем рухнул. Родители не "просыхали", били за все подряд, да и в школе отношения ни с кем не клеились. Через какое - то время родилась Оля. Сам не могу понять, как это получилось, но тогда я был рад, что рядом со мной был еще кто - то. Всю ответственность за ее опеку я взял на себя и с тех пор, у меня не было никого роднее. Время шло, наша квартира наполнялась все новыми жильцами, а папу с мамой я практически не видел. И славу Богу. Хотя, какой здесь может быть Бог?
  Вот так потихоньку и докатились до сегодняшних дней. И оборачиваясь назад можно было сказать, что жизнь, пусть и немного, но все же начинает налаживаться.
  - Братик, - Оля налетела сзади, - Братик, я вернулась.
  - Слушай, ну я же просил дожидаться меня, мало ли что может случиться! - раньше он не рисковал отпускать ее в сад, но теперь уже надо было идти в школу. Да и проблем стало меньше, но все ровно, он очень переживал и старался не оставлять ее одну.
  - Бе! У нас уроки закончились раньше. Не могла же я тебя целый час ждать.
  - Сделала бы уроки. Дома меньше бы было.
  - Да перестань ты, Машка с папой меня проводили. - Оля смешно надула губки и подбежала к старой скамейке под навесом. - Я тебе, между прочим, яблоко принесла, нам сегодня на обед давали.
  - Спасибо, но лучше съешь сама. И давай в дом, а то простудишься. Я тоже скоро подойду.
  - Давай быстрее братик, я соскучилась. - Соскочив со скамейки, она пулей метнулась в проем подъезда, а он остался на улице разбирать старые доски.
  Дверь в квартиру так и не появилась, и теперь он хотел набрать крепких досок и сколотить ее сам. Таким же образом, в скором времени в квартире обещали появиться два подоконника и залататься сервант. Проблемы с покосившимся шкафом и кроватью уже были решены. Да и если смотреть объективно, то переделка в доме шла полным ходом. Было сделано уже достаточно много и постепенно следы былой разрухи отступали. А вместе с ними исчезали и воспоминания.
  Хотя я вряд ли могу все забыть, но вот Оля.... Говорят детская память самая сильная. Но надеюсь сильнее побоев запомниться моя любовь к ней. Все - таки всего остального в жизни и так будет много
  Дождь ударил сильнее, майка окончательно промокла и теперь липла к телу. Стало неудобно двигаться, решив чуток подождать, я затащил выбранные доски под навес и забежал в подъезд. Под потолком тускло светила лампочка. Оказалось, что на верхних этажах еще остались не разбитые и не перегоревшие лампы. Вот и перекрутил я парочку в квартиру и одну сюда, хотя бы пользу приносят.
  - Братик, гроза надвигается, давай быстрей! - Олька свесилась с перил.
  В подтверждение ее словам на улице что - то загрохотало. Лампочка нервно замигала и чуть не погасла. Было слышно, как дождь полил с новой силой и опять ударил гром.
  С юга медленно наползала темно - лиловая туча. Гроза действительно начиналась.
  - Не бойся, я уже иду.
  
  Четвертая капля.
  И снова шел дождь. Я слышал, как он шуршал по крыше зала. В открытые окна влетали брызги и оставались "умирать" на холодном полу. Мы стояли шеренгами вместе с классными преподавателями. Все "приглаженные" и аккуратные. Через плече свисали красивые ленточки с абсолютно бесполезной информацией. Как повелось: у девочек розовые, у мальчиков голубые.
  Директор, сказав пару приятных слов, начал вызывать выпускников для вручения аттестата. Его голос эхом разносился под сводами полупустого зала. Я ждал, ожидание было не выносимо. Надо же как "незаметно" пролетели двенадцать лет. Прям оглянуться не успел, а уже выпускник.
  На самом деле я прочувствовал каждый день школы. Они не прошли незаметно, они стучали, звоном отдавались в голове. Но не потому что были полны событий. Нет, я запомнил каждый день лишь потому, что он приближал меня еще на шаг к моей мечте. Просил подождать еще немного. Заставлял ждать его конца. И я ждал, и ожидание было не выносимо.
  -- Максим Волчек!
  Я вышел из строя и медленно пошел к небольшой сцене. Все смотрели на меня, мне казалось, они меня ненавидели. Но я продолжал идти. Медленно поднялся по небольшим ступеням. Директор смотрел и улыбался. Интересно чему? Наверное, рад был, что я наконец ухожу из его школы.
  -- Поздравляю Максим. Жаль нам так и не удалось подружиться. - Он протянул мне аттестат.
  -- Спасибо, еще успеем. - Я заставил себя улыбнуться и взял картонную карточку.
  Мне казалось это странным, я стоял и улыбался людям, которых не любил. И люди, которые не любили меня, то же улыбались мне. Но в этот день, все стиралось. И обиды и недовольства. Я не мог понять почему, но теперь я не винил их не в чем. Наверное, в свой выпускной смог простить, а может и понять своих учителей. По крайней мере, теперь мне было просто плевать, что они обо мне думают. Через несколько минут я покину этот зал навсегда.
  Фамилии еще продолжали звучать, но я решил не оставаться до конца. Пока никто не видел, я тихонько выскользнул в дверь. Через пару часов начнется сам выпускной. В целях безопасности школу оцепит полиция, и выйти будет невозможно.
  Поэтому пока была возможность, я хотел уйти. Но еще надо было забрать Олю из продленки. Поэтому особо спешить было некуда.
  Младшие классы занимались отдельно от остальных. Их кабинеты размешались в соседнем корпусе, куда я и направлялся.
  Сестричка встретила меня радостным визгом. И чуть не повалила на землю пытаясь обнять.
  -- Братик! Братик, а я пятерку получила!!! А еще меня Олег яблоком угостил! На, хочешь?
  Меня забавляла эта детская непосредственность Оли. Ей было совершенно все ровно, что твориться вокруг. Она просто радовалась жизни.
  -- Спасибо, -- я откусил кусочек яблока и протянул его обратно, -- Давай портфель, мы идем домой.
  -- Угу. - Оля бросилась в дальний угол спортивной площадки, где горкой лежали детские сумки.
  А я подошел к ее воспитательнице.
  -- Здравствуйте. Я заберу Олю сегодня пораньше, вы не против?
  -- Привет. Да не конечно. Твоя сестра умница. - Воспитательница была уже не девушка, но еще не женщина. Мы часто разговаривали с ней, пока сестра собиралась. Даже успели подружиться.
  -- Сегодня уже получали аттестаты, да? Ну и что, куда теперь?
  -- Пока не знаю. Думаю, летом еще поживем в городе, а потом уедем. Не сильно хочется распространяться на эту тему.
  -- Да ничего, бывает, -- она мило улыбнулась, -- А что, совсем не хотите остаться? Я бы с удовольствием еще поучила вашу сестру.
  -- Думаю, она бы была не против. Но говорят, в Марксе у нас есть родственники. Все ж так будет легче, понимаете.
  -- Да, конечно. Но, если будет нужна помощь, обращайтесь. А вон и Оля. Ну, до свидания.
  --До свидания.
  Мы шли домой молча. Оля грызла яблоко, а я думал. На самом деле я соврал: не было у нас никаких родственников. Просто я хотел показаться уверенным в своем будущем. Вот и ляпнул. Но все не так плохо. Маркс город Союзов, от войны он пострадал мало. Да и к беженцам, вроде нас, там относятся на удивление не плохо. Может получится где - нибудь "зацепиться", а потом смотреть будем.
  -- Братик, ты чего такой грустный? - Оля забежала вперед, что бы заглянуть мне в лицо.
  -- Да нет, ничего. Кстати, Александра Олеговна сказала, что ты у меня умница!
  
  Пятая капля.
  И снова шел дождь. Сначала барабанил по крыше вагона, а когда я выглянул наружу, застучал и по голове. Идти куда-то в такую погоду абсолютно не хотелось, но работа требовала выполнения. Нам надо было на что - то жить. А это был единственный способ заработать деньги. В последний раз, хмуро глянув на улыбающегося бригадира, я шагнул под стену дождя.
  Было неприятно чувствовать, как по спине бьют холодные мокрые капли. По всему телу то и дело проходила крупная дрожь. Намокший ящик в моих руках и так пытался выскользнуть, а дрожь, казалось, только помогала ему.
  Я прошел буквально пару метров и поскользнувшись в луже шлепнулся в грязь. Уже в пятый раз за сегодня. За спиной послышался дружный рогот. "Тяжелый" басок бригадира, и надрывистые, писклявые голоса команды. Все они стояли в открытой пасти вагона и с ехидными улыбками смотрели на меня. Никто из них работать не спешил, да и, в общем, я их понимал. Но чем быстрее я закончу, тем быстрее вернусь домой. Поэтому хотелось разобраться со всем сейчас, что бы не оставаться в ночную смену, когда работать будет совсем невозможно.
  Пришлось подниматься. Стараясь не обращать на них внимания, наклонился за ящиком. В боку заныло. Странно. Я приподнял майку. Где - то под ребрами багровело большое пятно. Кое - где кожа была содрана и в тех местах проступали маленькие капельки крови. Наверное, когда падал, приложился об угол ящика. Блин будет синяк.
  -- Ну что салага?! Ничего сами сделать не можете! - На плече легла тяжелая рука бригадира. - Пойдем. - И он потащил меня за шкирку к вагону.
  Наш бригадир был высокий и крепко сбитый мужчина лет пятидесяти, пятидесяти пяти. Бывший военный и оттого, наверное, такой строгий. Своим "бойцам" он поблажек не делал. Груз всегда разгружался во время, иногда даже с опережением. Но вообще человеком он был не плохим. Обычно после тяжелого рабочего дня тащил всех в бар. Там за чашечкой кофе (он принципиально не пил ничего крепче) любил рассказать о своей молодости. Я только один раз остался после работы, тогда Оля ушла ночевать к подруге. И так не услышал продолжения истории, но говорят, наш старик любит ходит по кругу. Может когда-нибудь еще перепадет?
  -- Ану снимай майку! - я еле - еле стянул прилипшую к телу ткань. - Нда, умеете же вы себя калечит. Зачем в дождь поперся дурак, а?
  Он окинул мою царапину критическим взглядом и полез доставать аптечку. Я даже слова сказать не успел, а он уже прикладывал вату с перекисью к моему боку. Щипало сильно, я попытался отстраниться, но он крепко держал меня за руку.
  -- Что, неприятно, да? Терпи салага! -- Он отнял ватку. Пятно еще больше побагровело, но кровь идти перестала.
  Бригадир покопался в аптечке:
  -- Держи. - он кинул мне тонкую полоску пластыря. - Антибактериальные - заражение не страшно.
  Мне показалось, что он хвастался, и я даже улыбнулся. А Борис Аркадьевич только хмыкнул на это.
  -- Ну что за молодежь пошла. Не сидится вам на месте. Все спешат, спешат куда-то. - Он говорил, и мне даже становилось стыдно. -- Добегаетесь, как пить дать добегаетесь! - и он чертыхнулся.
  -- У меня сестра... -- почти оправдываясь, сказал я.
  -- Знаем мы ваших сестер. Ладно, пацан на сегодня твой рабочий день закончен. Вали дамой.
  Он прошелся в дальний конец вагона и открыл сейф. Достал от туда что - то и вернулся обратно.
  -- Вот держи. - Он протянул мне пачку купюр. - Честно заработал. Купишь сестренке мороженого. - и он улыбнулся, как хитрый кот.
  Я не спешил. Снял резинку и пересчитал деньги. Оплата была как за целый рабочий день. А я отработал чуть больше половины.
  -- Но тут ведь... -- надо было молчать. Но ведь так было не честно.
  -- Я тебе, что сказал салага?! А?! Быстро домой.
  С таким поспорил бы только дурак. Я положил деньги в карман и выскочил из вагона. Уже начало темнеть и я увидел его тень, когда бригадир подошел к двери. Наверное, решил покурить, он был заядлым курильщиком.
  -- Спасибо. -- сказал я не оборачиваясь и накинув на голову капюшон быстрым шагом пошел вон.
  Бригадир только хмыкнул как всегда, я не видел, но знал это. Нет, просто чувствовал.
  
  Шестая капля.
  И снова шел дождь. Синоптики обещали, что он скоро закончится. Но они всегда ошибались. Дождь вряд ли когда-нибудь прекратит идти. И через неделю и через год я все также буду слышать его пение за своим окном. Даже когда меня не будет, не будет здесь, он все так же будет приходить в этот город. Стучать по крышам, заглядывать в окна чьих- то домов. Он будет бродить по улицам и ждать, когда я снова попаду в его объятия. Но меня, то уже не будет здесь. Меня, может быть, уже совеем, не будет. Он все ровно будет ждать меня, я знаю.
  И, наверное, когда-нибудь найдет. За сотни километров, в другой стране, в другом городе. Он наткнется на одинокую фигуру и сжалившись окутает ее собой. Наверное, он не сразу узнает меня, ведь мы не виделись так долго. Он, наверное, даже забудет меня, он просто приласкает одинокую фигуру. Не осознанно, инстинктивно.
   Но рано или поздно, он почувствует тепло знакомого тела. Почувствует и вновь разрыдается от счастья. Ведь он ждал меня все это время, ждал меня там. А нашел здесь.
  А потом начнет бушевать, злиться на меня. Я ведь бросил его, одного, в этом пустом городе.
  И он польет с новой силой, затопит все, что сможет. Разобьет все, что удастся. Может даже убьет меня. Но потом, в конце, он все ровно простит. Простит за то, что я не умел прощать. И вновь возьмет меня под свое крыло.
  Обнимет, согреет. А я никогда не скажу ему правду. Не скажу как мне холодно и грустно с ним. Не скажу, каким потерянным и одиноким я чувствую себя под его защитой. Я не скажу. Ему не надо этого знать.
  Ведь он так долго искал меня в череде лет. Так долго, что я не могу его разочаровать. Ведь я понимаю его. Он такой же, как я. И я знаю, как ему будет больно. Так больно, что он, наверное, уже некогда не появиться в этом городе. И в том, прошлом тоже, и в следующем.
  Я бы тоже ушел. Убежал навсегда. Поэтому я не скажу. Поэтому я понимаю дождь.
  Я просто очень долго жил с ним. Он провожал меня в школу, он ждал, когда я вернусь. Он оставался со мной, даже когда я убегал от него. Хотя я редко играл с ним в прятки.
  Я знаю, он всегда хотел помочь мне. И если он не узнает, что он мешал мне, ему будет легче.
  Наверное, это плохо врать. Даже для спасения. Но я ведь не вру, я просто не говорю всей правды. Я ведь не вру, да, правда?
  Хотя, он, наверное, уже знает, что я устал от него. Он забрал у меня солнце и, наверное, ему стыдно. Но он также как я не может уйти, пока.
  Да и вообще жизнь это тот же дождь. Моя жизнь.
  Серая непонятная морось, которую редко просекают, огромные холодные капли.
  Вот только морось не запоминается. А капли больно бьют.
  Но иногда, насколько бы огромными они не были, они не касаются тебя. Хотя все думают, что они вот - вот убьют тебя, они пролетают мимо.
  И все помнят только эти пролетевшие капли, но не помнят попавшие.
  А ты хозяин своей жизни, ты хозяин этого дождя. Поэтому ты должен помнить все. Даже серую морось ,которая и на дождь не похожа.
  Ты хозяин своего дождя. Ты не имеешь права достать зонтик, ты не должен прятаться, ты должен идти прямо.
  Ты же знаешь правила. Во время грозы, ты не должен скрываться под деревом каким бы сильным и могучим оно не казалось.
  Ты должен терпеть и капли и молнию ты не должен бояться идти под дождем. Не бояться когда ты хозяин дождя.
  И это больнее всего. Ведь дождь, порой, так больно бьет...
  
  Седьмая капля.
  И снова шел дождь. Он разбудил меня, я проснулся от его шума. Капли весело били по подоконнику, выбивая какую - то непонятную дробь.
  Под боком тихо сопела Оля. Было еще очень рано. И я не хотел будить ее. Аккуратно вылезая из - под одеяла, я завернул сестренку в свою половину. Утро выдалось холодным. Форточку мы обычно не закрывали, лето все-таки. Но сейчас я прикрыл ее. На подоконнике уже собралась приличная лужица. Из нее тонкой струйкой вытекала вода и, добравшись до края подоконника, падала на пол.
  Наверное, я проснулся именно от этого звука, как оказалась, дождь был совсем "тихим". А воды натекло так много за ночь.
  Я еще какое-то время постоял у окна, всматриваясь в утренний сумрак. По улице уже начали пробегать редкие прохожие. Где-то над домами вставало тусклое солнце.
  Оля всхлипнула и перевернулась во сне. Я поправил одеяло и тихо вышел из комнаты.
  По коридору прошел на кухню и поставил чайник. Этот квартал обеспечивало правительство и за газ мы не платили. Как и за воду впрочем. Но при этом надо было экономить - расход энергии на каждого человека был строго ограничен.
  Чайник уже зафыркал на плите, я не любил пить кипяток, поэтому, снял его.
  Налил себе кофе. Не дешевое надо сказать удовольствие. Но в последние дни я решил нас побаловать. Купил себе баночку, для Ольки в шкафу стояло какао.
  После смерти родителей государство получило поддержку от Союзов, за их смерть нам выплатили приличную сумму.
  С моих заработков тоже немного перепало, но их мы в основном потратили на еду.
  Сегодня мы уезжали. Уже были куплены билеты на автобус. Я уже окончательно решил, что переезжать будем в Маркс. На данный момент там было самые лучшие условия. Беженцам на первый месяц выдавалось жилье и минимальная сумма денег. За это время мне надо было успеть зарегистрировать себя и Олю в городском совете, что бы иметь возможность устроиться на работу. Еще надо было отправить сестренку в младшую школу, система законов потом сама распределит ее в старшую.
  Короче можно сказать, что в Марксе была не жизнь, а сказка. Этот город был приближен к столице Союзов. Власть в нем еще полностью не установилась, и всем заправлял совет министров. К тому времени, когда законы ужесточатся, мы уже сможем жить, не опираясь на государство.
  Дверь на кухню приоткрылась, в проеме появилось заспанное личико Оли.
  -- Доброе утро. - Я достал из шкафа чашку, а из холодильника молоко. И поставил его греться.
  Оля только кивнула и прикрыла рот зевая. Потом она забралась на стул и положив голову на руки стала ждать. Наверное, она опять задремала. Когда я поставил перед ней чашку полную горячего напитка, она вздрогнула и опять зевнула.
  Оставив сестренку на кухне пить какао, я отправился в комнату собирать вещи. Нажитого у нас было не много, и все могло вместиться в небольшой старый чемоданчик.
  Радио мы договорились оставить здесь. Не хотелось таскать с собой воспоминания.
  -- Олька, сегодня сходим в школу, хорошо? - я крикнул, и мой голос эхом отозвался в пустых комнатах.
  Нам надо было забрать документы. Да и вообще я хотел попрощаться с Олькиной воспитательницей. В нашей с сестрой жизни может уже не появятся такие добрые люди. Наверно, если успеем, еще заскочим на вокзал. Мне надо было отдать старый должок бригадиру.
  Часы вспыхнули зеленым и пропищали. Я посмотрел на циферблат - уже семь часов.
  -- Давай Оль перекусим и пойдем, а то у нас через два часа автобус.
  -- Хорошо. У нас из еды только яйца и макароны. - Как-то серьезно не по детскому сказала она. - Но макароны надо варить. Яйца?
  -- Да. - Я согласился очень легко. - Сейчас пожарю, подожди немного.
  Я напоследок осмотрел комнату, вспоминая, что мог забыть. Перепроверил деньги в кармане. Вроде бы все.
  --Оля, тебе тут ничего не надо? - вопрос задавался больше для профилактики, я знал - ничего здесь для нее нет.
  Но на мое удивление сестра отозвалась, и пулей прибежала из кухни. Перед дверью она остановилась и строго глянула на меня. Я все понял и отвернулся, но когда она прошла дальше, все-таки подсмотрел одним глазком.
  Сестричка аккуратно обошла кровать, и из-под матраца, со своей стороны, что-то достала.
  Я поспешил отвернуться, что бы она не заметила, что я подглядывал.
  Оля подошла и дернула меня за рукав.
  -- На, положи в сумку. - Она протянула мне сверток. - Не смотри, пожалуйста.
  Я потянул за язычок молнии и положил в угол таинственную вещицу. Потом поставил чемодан в прихожей и отправился на кухню готовить нам завтрак.
  Потом обязательно надо будет посмотреть, что она там скрывает. Очень интересно.
  
  Восьмая капля.
  И снова шел дождь. На лужах от капель оставались пузыри - наверное, он скоро закончится.
  Я топал по лужам, в одной руке нес чемодан, на другой сидела Оля. Сестричка держала надо мной зонтик. В начале, такое положение казалось мне очень даже удобным, но теперь руки просто немели. Очень хотелось постоять, отдохнуть, опустить Ольку на землю. Но мы уже начинали опаздывать, да и она так старалась удержать в своих детских ручках тяжелый зонтик, что мне было жалко ее разочаровать.
  Мы начали опаздывать, как только вышли из дома. Я немного просчитал время автобуса - пришлось ждать почти полчаса. Потом как назло в школе перепутали документы. Зато пока искали наши, мы успели вдоволь наболтаться с Александрой Олеговной. Воспитательница не хотела отпускать нас. Она до конца не верила, что мы уезжаем, уговаривала остаться. Даже предлагала пожить у нее на какое-то время. Но, наверное, потом поняла, что все бесполезно. Пожелала удачи и дала в дорогу фруктов.
  Я понимал, она ждала, что мы уедем, но как бы ей жалко нас не было, она уговаривала нас больше из-за образа доброго человека. Поэтому заранее были готовы фрукты. Поэтому, она, так же как и раньше продолжит улыбаться, только уже не мне и не Оле, а кому-то другому.
  И от этого становилось даже грустно. Все-таки все мы в душе эгоисты - хочется, что бы к тебе относились по - особенному. Но как не жаль, не всегда желания будут исполняться. Добрых фей не бывает и это, наверное, к лучшему.
  До автобуса оставалось еще полчаса, когда мы заходили в ворота вокзала. Вместо того чтобы идти сразу к автобусам я направился в сторону рельсовых дорог.
  Уже издалека были видны сгорбившиеся фигуры. Я и не ожидал, что, что - то измениться после моего ухода. Поэтому, не обращая внимания на рабочих, повел Олю к вагону бригадира. Он стоял снятый с рельс чуть поодаль от навесов. Стоял так уже очень долго, и это отразилось на его состоянии. Стены были облеплены узорами плесени, окна были выбиты, а из нутрии тянуло сыростью.
  Сам бригадир ласково называл свое жилище вагонеточкой.
  Когда мы зашли, хозяин сидел за столом и потягивал чаек из старого граненого стакана. Он как будто бы не заметил нас, поэтому я постучал об косяк. Только тогда бригадир поднял на нас глаза. Посмотрел пару минут, хмыкнул и махнул садиться. Я посадил Олю в старое кресло, а сам, подвинув стул, сел за стол напротив бригадира.
  Он еще раз посмотрел на меня, потом снял с полки над столом стакан и, указав на пакетик с чаем, предложил мне.
  Я отказался. Он не стал спорить.
  -- Не ожидал увидеть тебя еще раз. Ну, зачем пришел? - Спросил и отхлебнул из стакана.
  -- Я тоже. Но я не могу уйти. Помните, за мной должок?- Я достал из кармана деньги и протянул ему. - Вы тогда переплатили мне, я бы хотел вернуть. Теперь у меня есть возмо....
  Я не успел договорить. Бригадир подлетел ко мне. Казалось, он хочет меня ударить, Оля тихонечко взвизгнула за моей спиной.
  Но тот только замахнулся, и, подождав немного, протянул мне руку.
  Я отдал ему деньги. Он улыбнулся еще шире:
  -- Эх, салага, ничему это ты не учишься. - Бригадир пересчитал деньги и сунул их за пазуху. Потом продолжил, как ни в чем не бывало:
  -- Что, точно уезжать задумали? - Я кивнул. - Эх, не сидится вам на месте молодежь. Добегаетесь.
  Он утер нос рукавом рабочей рубахи и уселся обратно за стол.
  -- Мы обещаем идти спокойно. - Я встал и протянул Оле руку. Она вскочила с кресла и ухватилась за нее.
  -- Ну смотри. И не знаю чего вам желать: счастливого пути, или скатертью дорожку. - Сказал он с наигранным сожалением.
  -- Просто ничего не желайте. - Я уже собирался уходить.
  -- Ладно, пацан. Вали. - Он тоже встал и протянул мне руку, я пожал ее.
  -- Пошли. - и мы с Олей выскользнули в проем дверей. Я открыл зонтик и, прижав сестренку к себе, и направился к стоянке автобусов.
  -- Удачи пацан. Береги сестренку. - Нам в спину долетел звучный голос бригадира.
  Я не ответил ему. Ему просто не нужен был мой ответ.
  
  Девятая капля.
  И снова шел дождь. Автобус ехал не быстро, поэтому капли не соскальзывали по стеклу оставались и превращались в неясные разводы. Было слышно как где - то в нутрии машины напрягался мотор. Он напрягал все силы, что бы продвинуться вперед. Такому упорству можно было только позавидовать.
  Мы так и не дождались осени, как я обещал Александре Олеговне. Отправлялись в дорогу летом. За тонким стеклом плакал август. Наверное, он жалел себя, скоро начнется осень и он останется лишь воспоминанием.
  Оля тихонько сопела на соседнем кресле, этой ночью она плохо спала. Теперь представилась возможность подремать и сестренка ее не упустила.
  Пока она спала, я думал. Страшно было ехать в другой город без определенного плана. Все - таки я был еще молод. Понятно было, что иду на не маленький риск, но отступать уже было поздно. Хотя у меня появлялось все больше подозрений о том, что я поторопился. Как бы ни было, надо было сохранять спокойствие, начну паниковать - будет еще хуже. Да и не хотелось, что бы Оля знала о моих сомнениях. Для девочки наш переезд казался волшебным приключением. Ей, наверное, как и всем детям, было интересно все новое, тем более новый город. Она же не виновата, что ее брат балбес, ничего толком не обдумав, сорвался в незнакомое место?
  Ну что ж, все, что ни делается, все к лучшему.
  Автобус подпрыгнул на кочке, а вместе с ним и все его пассажиры. Это отвлекло меня от мрачных мыслей, и я вновь наполнился уверенностью, что все будет хорошо. Оля проснулась и уставилась на меня удивленными глазками.
  - Что это?
  - Просто неровная дорога. Можешь спать дальше. - Я улыбнулся и потрепал ее по голове.
  - А мы скоро приедем братик?
  - Еще пару часов осталось. Я потом тебе скажу, когда подъезжать будем.
  Оля только кивнула и поудобнее устроившись на кресле, закрыла глаза.
  Так мы ехали минут пятнадцать. Но я знал, что она не спит, чувствовал дыхание. Потом она как -то резко подскочила и вновь посмотрела на меня.
  - Братик, а что с нами будет дальше? Что будет когда мы приедем в тот город? - Я начинал волноваться, Оля стала задавать совсем не детские вопросы.
  Но на этот я только улыбнулся. Сам недавно думал о том же.
  - Пока не знаю. Наверное, найдем жилье. Потом ты продолжишь учиться, а я пойду в институт. Или устроюсь на работу.
  -Но ведь все будет хорошо? Да братик? - Теперь мне казалось, что она боится не меньше меня.
  - Конечно зайка. Мы же сильные. - Оля улыбнулась.
  - Да. - И она, вновь устроившись в кресле, заснула. Уже до самого конца пути.
  
  * * * * *
  Через час мы въехали в черту города. Чуть быстрее, чем я рассчитывал. От такого скорого столкновения со своей судьбой становилось немного не по себе. Оля уже проснулась и с нескрываемым любопытством смотрела в окно. Маркс оказался очень шумным городом. Даже здесь, на узеньких улицах окраины машин было очень много. Автобус петлял меж них к вокзалу. Дома были маленькими, не выше четырех этажей, но вдали виднелись силуэты многоэтажок. Улицы были просто запружены людьми. Они сновали по тротуару, а некоторый выбегали и на проезжую часть. В окна высовывались женщины, которые развешивали белье сушиться. Казалось, что каждый занят каким - то своим делом, что для каждого здесь есть своя цель.
  В конце улицы показался купол вокзала, но автобус остановился на светофоре. Мимо нас по дороге промчалась скорая. Видимо что - то срочное, раз водитель не остановился на красный свет.
  Наши соседи стали перешептываться. Кто - то уже достал с полки под потолком чемодан. Наши вещи я держал на полу, рядом с сидением.
  Я почувствовал, как устал, лишь тогда когда автобус въехал на территорию автопарка. Двери распахнулись, и в салон залетел легкий ветерок и несколько дождевых капель.
  Оля потянулась, и первая выскочила на улицу. Я вышел следом и открыл над ней зонтик.
  -Совсем не так как у нас. Правда, братик. - Она восхищенно озиралась.
  Да, Маркс совсем не был похож на наш родной город. Невил был небольшим и пустым городом, в нем было мало новостроек. Здесь же все пестрело и переливалось.
  - Ну что, братик, куда теперь пойдем?
  - Для начала нужно купить карту. - На вокзале должны были быть киоски с газетами. Там, наверное, будут и карты.
  - Извините ребята, но нет. Пожалуй, вам лучше будет обратиться в книжный. - Не молодая, пухлая продавщица с добрым лицом согласилась показать нам дорогу.
  - У меня все ровно обет через пять минут. Да кстати, меня Наталией зовут.
  Но и в книжном карт не было. Сказали, что все уже разобрали. Ну что же, вполне возможно с таким - то наплывом новоприбывших.
  Я бы мог обследовать и остальные магазины, но только один. Было видно, что Оля уже устала, надо было найти, где остановиться на ночь.
  Гостиницу мы нашли быстро. Я осмотрел номер. Дешевая гостиница недорогого города. Окраины. Санузел на коридоре, одна кровать, один стул и стол, две тумбочки и несколько полок на стенке. Дешево и жить можно, а большего мне и не нужно было. Хотя после нашей квартиры эти "апартаменты" казались раем.
  Продавщица оказалась отличным гидом. Довела нас до ближайшей гостиницы и нарисовала подробную карту, как найти то, что нам нужно. Сначала я собирался отправиться сразу в мэрию, но Наталия объяснила, что не стоит лететь сломя голову. Для регистрации можно было обратиться в любой отдел правоохранительных органов. Но для верности лучше в отдел по гражданству и миграции этого района. По-простому паспортный стол. Мне не хотелось тащиться с Олей через весь город, поэтому я легко согласился.
  И только теперь, в номере, заметил, каким утомительным выдался день. Наверное, было больше затрачено сил душевных, чем физических. Чесы на стенки показывали без пятнадцати семь, но тем не менее я решил последовать Олиному примеру и немного поспать.
  
  Десятая капля.
  И снова шел дождь. Создавалось ощущение, что шелест его капель окутывает наш номер. Шторы были задвинуты, и от этого атмосфера казалась еще более мягкой.
  Когда я выключил свет, в душе проснулось странное и старое чувство страха. Помню в детстве, я очень боялся темноты. В ней все теряло свое очертание и мне казалось, что я точно также исчезну. И теперь, когда тусклый свет проникал лишь через дыры в шторах, мне опять стало страшно. Хотелось, как в детстве, спрятаться от темноты. Забраться с головой под одеяло и затаиться там, а потом незаметно для себя уснуть.
  Но когда это желание стало нестерпимо сильным, все вдруг показалось смешным и детским. Такое часто бывает, страхи появляются и исчезают непредсказуемо, когда ты их не ждешь. Поэтому, отбросив лишни мысли, я довольно скоро уснул.
  Но сон, который в детстве приходил как спасение, на этот раз оказался тяжелым.
  Проснулся я неожиданно для себя. Не подскочил, а просто понял, что проснулся и продолжил лежать, не открывая глаз. В тишине было слышно лишь тихое сопение Оли и шелест дождя. Но в голове стоял гул переполнявших ее мыслей. И может он не давал мен уснуть, а может я опасался снова увидеть тот сон. По правде говоря, сны мне снились очень редко. Тем более такие яркие и фактурные как этот. Сон был странный и, наверное, даже страшный, но так и не понял его полностью.
  Мне снилось, что я несусь на черном мотоцикле по туннелю, а впереди горит неяркий свет и видны очертания домов. Рядом со мною, не сбавляя скорости, летит парень. Именно летит, без крыльев, но и без машины просто он рядом со мной. И он что - то говорит мне. Но мы едем очень быстро, и я не слышу его слов. Парень понимает это, но продолжает говорить, порой улыбается иногда даже смеяться. А потом он исчез, подставил пальцы козырьком к голове и просто исчез. Я продолжил ехать по туннелю пока тот не кончился. За туннелем потянулись бесконечные улицы и опять неяркий огонек меж ними. И неожиданно прямо перед моим мотоциклом опять возник тот парень. Я резко затормозил и перекатился через руль. Было очень больно. Я чувствовал, что мне надо, очень надо, добраться до того огонька впереди, но встать я не мог. А парень стоял надо мной и улыбался. И от того что он улыбался мне стало еще больнее, я и не заметил как начал плакать. Тогда он присел рядом и опять начал что - то говорить мне. Но я не слушал его, мне надо было к тому огню. Но он вдруг начал тускнеть, дома разваливаться и в итоге остались только мы вдвоем.
  - Ты давай парень, не кисни. Продержись, сколько можешь. - И он, потрепав меня по голове, закурил и ушел в темноту.
  Вот и все, я проснулся.
  
  * * * * *
  На следующий день мы встали поздно. Вчера мне удалось снова заснуть лишь к двум часам ночи, наверное, от этого казалось, что не выспался. На Оле сказывался переезд, и теперь она не упустила случая поваляться в постели подольше. В итоге из дома мы выбрались только в середине дня. Улицы казались более оживленными, чем вчера, машин было меньше и движение не задерживалось.
  Машины сновали по проезжей части на бешеных скоростях, и я невольно вспомнил ночной кошмар. От этого стало немного не по себе.
  Мы направлялись в паспортный стол зарегистрировать свое пребывание в городе. Решили пройти по живой очереди, что бы не звонить и не записываться на прием.
  Ключ от номера я оставил на вахте, но чемодан решил на всякий случай взять с собой. Оля еще по приезду вынула из него таинственный сверток, и теперь везде таскала его с собой. Любопытство подмывало спросить, но сестричка ясно дала понять, что ничего рассказывать не будет. Настаивать я не стал.
  Теперь же мы сидели в кафе недалеко от гостиницы и завтракали. Есть особо не хотелось, но от кофе я решил не отказываться, и наслаждаясь глотал горячий напиток.
  - Братик, а я сразу пойду в школу? - Оля сидела напротив меня и уплетала свою яичницу.
  - Сразу же, как закончатся каникулы. - Я поставил чашку на стол, -- До того времени мы уже успеем разобраться с документами. Я надеюсь.
  Оля кивнула и потянулась через весь стол за солонкой. Так получилось, что она дернула рукой и опрокинула мою чашку. Я не сразу почувствовал боль. Сначала по ноге потекло тепло, а потом стало жечь. Сестра вскрикнула, я тоже - больше инстинктивно.
  - Извини, извини меня, пожалуйста. - Оля стояла надо мной чуть ли не плача. - Братик...
  Но я не отвечал, а свернувшись пополам, пытался сдержать боль. Благо кофе успел немного остыть.
  - Братик, очень больно?
  - Да больно! - было действительно очень больно, и я не сразу понял, что начал кричать.
  В детских глазках Оли уже стояли слезы.
  Сестричка начала плакать, все смотрели на нас:
  - Извини, - я обнял ее, еле сдерживая боль, - извини, мне не надо было кричать. - Трудно быть идеальным братом.
  Сестра перестала плакать и, посмотрев на меня, серьезно кивнула. Не знаю, на самом ли деле она меня простила, но к нам уже подбежала хозяйка кафе. Она заставила меня снять штаны и обработала ожог, каким - то спреем. Хозяйка посоветовала обратиться в больницу, но я вежливо отказался, оплатил счет и, взяв Олю за руку, вышел.
  Нога еще горела, но от лекарства стало действительно легче. Оля молчала и старалась не смотреть на меня. Мне было стыдно, и я тоже не смотрел на нее.
  Нам надо было на противоположную сторону улицы, и, дойдя до ближайшего светофора, мы остановились на перекрестке.
  Через какое - то время, на световом экране загорелся зеленый человечек, а таймер начал отсчитывать время. Проезжая часть была широкая, мне хотелось перейти ее как можно быстрее. Но дойдя до середины, я почувствовал как кто - то тянет меня за руку. Не сразу дошло, что это Оля. Сестричка тянула меня назад, туда, где на асфальте лежал ее сверток. Всего в паре метров от нас - видимо выронила. Я на секунду застыл, не зная что делать, а потом не отпуская руку сестрички вернулся за свертком.
  Бумага слетела, и я почти увидел, что находилось внутри. Но когда нагнулся, послышался визг колес, боковым зрение удалось заметить не большой фургон, который вынырнул из - за поворота. Машина была совсем рядом, я только успел перевести взгляд на вещь в моей руке - старого медвежонка (того, которого я подарил Оле когда - то давно, когда она была еще маленькой). Я успел лишь посмотреть на медвежонка, и так и не выпустил Олину руку...
  
  Одиннадцатая капля.
   И снова шел дождь. А может мне лишь показалось. Сознание искрило, как подернутый снежком экран телевизора. Редкими вспышками его освещали моменты происшедшего. Они не нравились мне - в них не было ничего интересного. Я чувствовал легкие прикосновения, но они оставались там, снаружи, а я был здесь, внутри. Между миром и мной пролегла черта. Из - за нее доносились тихие звуки. Может там кричали, но я слышал лишь неясный шепот, как в полудреме. Он висел, заполняя пространство вокруг меня, а потом вдруг начал стихать. Пропасть между мной и голосами становилась все больше и отчетливее. Мир перестал искрить, он еще светился тусклым светом, но норовил потухнуть. Я парил в невесомости, тело стало совсем легким, как перышко. А вокруг воцарилась темнота.
   Я попытался крикнуть, но из моих легких не вырвалось ни звука. Тогда я попытался встать, но моего тела не было. Был лишь образ, который отказывался повиноваться. Я оставил попытки, они были бессмысленны. Мне хотелось спать. Жаль я не мог закрыть глаза. А может, я уже сплю, и мне сниться все это, а может я умер? Я не успел разобраться, впереди, нет, в середине пустоты вспыхнул свет. Неяркая точка в темноте, интересно, что это. Не знаю, но мне надо туда.
  Но как? Ведь я не могу двигаться. В этот же миг рядом появился черный байк. Наверное, я здесь не один, кто - то наблюдает за мной? Все ровно, мне надо Туда. Я протянул руку, она послушалась меня. В ладонь аккуратно легла ручка руля. Тело перестало быть невесомым, я чувствовал под собой машину. Нога сама вдавила газ, и я понесся навстречу свету.
  Он как - будто бы играл со мной. Разгорался ярче, словно приближаясь. А потом неожиданно гас. Эта безумная игра в прятки утомляла. Мне казалось, что я еду быстро, но я не мог сориентироваться во времени и пространстве. В сердце просыпалась безнадежность. В какой - то момент даже захотелось плакать, но тогда огонь вновь вспыхнул с новой силой и поддержал надежду.
  Время вокруг не двигалось. Тишина тоже. Я не слышал шума мотора, своего дыхания, но старался не обращать на это внимания.
  Сзади заколыхался невидимый воздух, кто - то его всколыхнул. В вакууме этой пустоты, это было удивительно. Я оглянулся, там никого не было, там не было ничего.
  Это не придавало спокойствия, наоборот волновало еще сильнее. Когда я повернулся назад, света в темноте уже не было. Снова только пустота. Мотоцикл остановился, так мне показалось. Я вылез из - за руля. И чуть придерживая машину, стал рядом. Теперь мне некуда было спешить.
  -- Салют. - Он вернулся, опять был рядом, тот парень из моего сна. - Не аккуратно ты под машинку то попал. - Я безразлично посмотрел на него, он еле заметно скривился. Из кармана своего плаща парень извлек пачку сигарет и, достав, одну закурил.
  -- Ты не думай, я не "глюк" и не психологический маньяк. Но я буду навещать тебя периодически.- Я продолжал без интереса слушать. Наверное, если он здесь я просто сплю.
  -- Не гонись за светом парень. Тебе еще рано, ты еще маленький. Побудь здесь еще немного хорошо? - Он отряхнул пепел на ладонь. - Здесь быстрее в себя придешь. Не каждый же день с машиной лоб в лоб встречаешься. - Я не сразу понял, о какой машине он говорит, а потом медленно начал вспоминать, как я оказался здесь.
  -- И вообще ты вспомни - у тебя сестра ест. - Он как - то очень серьезно посмотрел на меня, и темнота вокруг него окрасилась в мягкий пурпурный свет. - Я пошел, не скучай.
  Вся серьезность тут же пропала и он, усмехнувшись, растаял в воздухе, а я просто проснулся.
  Сначала мне показалось, что я все еще в том загадочном сне - вокруг было темно. Но через пару секунд глаза уловили неяркий свет меж жалюзей на окнах.
  Видимо уже была ночь. Я лежал, не шевелясь, и обдумывал сказанное парнем из сна, но так толком ничего и не понял. А потом вдруг вспомнил: " ... У тебя сестра есть...". Точно, это невозможно забыть - я же был с Олей. Но где она сейчас? Где моя сестра?! Врачи же должны знать о ней. А вдруг ее не забрали? В душе просыпалась паника. Надо им сказать! Срочно! Я попытался рвануться с больничной койки, но тут, же упал обратно. Тело пронзила острая боль, из глаз посыпались искры.
  -- Пожалуйста, там ведь моя сестра.... - Еле слышно простонал я и потерял сознание.
  Но палата оставалась пуста - меня никто не услышал.
  
  Двенадцатая капля.
  И снова шел дождь. От меня его отделяла тонкая больничная стена с промежутком окна. Свет почти не проникал в палату из - за плотно закрытых жалюзей. И поэтому она вся была "погребена" под сотнями пляшущих теней. Пару раз ко мне заходили врачи, я плохо помню их посещения. По их разговорам я понял, что прошла уже где - то неделя, но для меня она пролетела за пару дней. Все это время я лежал в забытьи, периодически приходя в себя. Но промежутки между потерями сознания не отличались разнообразностью.
  Странный парень мне больше не снился. Я не думаю, что мог бы забыть его появления. Но прошлое его посещение и так принесло много пищи для размышлений. И я был рад передохнуть от этих философских сновидений.
  В то утро когда я проснулся, дождь уже перестал идти, жалюзи были раздвинуты и в комнату попадал свет. В этот раз я чувствовал себя на отлично. Ребра пока не ломило, и голова перестала кружиться. Окружающий мир воспринимался отчетливо и ярко. Я приподнялся на локтях , боли совсем не ощущалось, но вставать я еще побоялся. Справа от меня на длинной подставке висела капельница. От нее к моей руке спускался тонкий, полый шнур и скрывался под кожей. Прозрачная жидкость капала в нем, словно отсчитывая секунды. Слева - стояло несколько громоздких приборов. На маленьких экранчиках, мигали какие - то цифры. Бежали неровные линии.
  С потолка на белом шнуре свисала маленькая плоская коробочка. В ее центре красным был очерчен круг. Я протянул руку и провел пальцем по ее поверхности. Коробочка вспыхнула алым и запищала.
  Наверное, это был вызов для врачей, потому что, буквально, через пару минут в палату вошла медсестра.
  Она была молодой девушкой. На белом, до колен, халатике, блестел герб Союзов, четверолистный клевер и конь, вставший на дыбы. Чуть ниже герба висел значок с синей розой, знак медиков Маркса. Из под белого чепчика выбивались короткие черные волосы. На груди висел бейдж, но издалека имени не было видно.
  - Вижу, ты уже очнулся. - Констатировала она, подойдя ко мне.
  Я неуверенно кивнул.
  - Ну как себя чувствуешь? Ничего не беспокоит?
  Я прислушался к себе, потом покрутил головой, что бы убедиться, что все в порядке. Тело даже не скрипнуло.
  - Все хорошо. - И тут я понял, что отвлекало меня все это время, - Извините, а где у вас туалет.
  Видимо при этих словах я покраснел, потому что медсестра рассмеялась.
  - О, боюсь, ты до него не дойдешь. Может "утку"? - И она подмигнула мне.
  Я покраснел еще больше и усиленно замотал головой, так, что она даже закружилась.
  - Ну, нет, так нет. Давай помогу встать, я тебя провожу.
  Она цепко подхватила меня под руки и аккуратно подняла с кровати. Как только мои ноги коснулись пола, мир пустился в неудержимый пляс. Мне пришлось хвататься за медсестру, что бы не упасть. Но через минуту все встало на сои места.
  - Ну, вот, я же говорила, что не дойдешь. - Нахмурившись, сказала она.
  - Да нет, это просто потому, что я долго не вставал. - В подтверждение своим словам я сделал несколько мелких шагов, все еще упираясь на нее.
  Она недоверчиво покачала головой, но спорить не стала. Подтяну к себе подставку для капельницы, она потихоньку повела меня в коридор.
  Когда мы подошли к туалету, я уже мог идти самостоятельно, без ее поддержки.
  - Ну, может тебя и внутрь проводить?
  -Не надо, я сам. - Я улыбнулся.
  -Тогда держи капельницу, только смотри не выдерни.
  Обратно, мы дошли быстрее и без происшествий.
  -Значит, так, - начала она, укладывая меня в кровать, - Обед принесу через час, если захочешь раньше зови, - Я отрицательно помотал головой. - Хорошо, - продолжила она, - Тогда вечером к тебе зайдет главврач.
  -Хорошо.
  -Больше ничего не хочешь спросить?
  -А сколько я здесь?
  -Две недели с хвостиком. - Я аж присвистнул. Мне - то казалось, что я провел в палате не больше недели. Она только улыбнулась и уже собиралась уйти.
  Только когда девушка уже подошла к дверям, я вспомнил, что так и не посмотрел на бейджик:
  -Простите, а как вас зовут?
  - Лена.
  
  Тринадцатая капля.
  И снова шел дождь. "Почти как колыбельная" невольно подумал я.
  Но тут что - то изменилось, в окно с силой ударил ветер, а капли забарабанили сильнее. Тихая спокойная колыбельная перешла в нарастающий барабанный вой. Началась гроза. Но, не смотря на это, мои глаза слипались. Весь день я опять провел в постели. Лишь изредка вставая в туалет, или просто прогуливался по одиночной палате. По моей просьбе Елена принесла в палату чесы. Теперь они покоились на стуле, возле противоположной стены. Если верить часам то вечер уже наступил, стрелки показывали шесть, но главврач еще не заходил. Какое - то время я пытался ждать его, рассматривая узор из трещин штукатурки на потолке. Но потом не смог бороться с усталостью и поддавшись соблазну начал засыпать.
  В такой полудреме я провалялся до сих пор, но усиливающийся дождь и пока еще еле слышные, глухие раскаты грома сделали свое дело - мои глаза сомкнулись. И я начал проваливаться в тягучий вязкий, крепкий сон. Когда нить, связывающая меня с реальностью, готова была уже совсем порваться, я вдруг вспомнил знакомое имя - Оля. Хотелось зацепиться за него, вытянуть из памяти зовущий образ, но было уже поздно. Я спал.
  Сознание пыталось сопротивляться ,кричало, что я должен вспомнить. Казалось, оно звало меня.
  - Максим. - Кто - то легонько потряс меня за плече. Я неуверенно приоткрыл один глаз. Надо мной склонялся мужчина. На вид лет пятидесяти - пятидесяти пяти, с густой растительностью на лице и добрыми, теплыми глазами.
  - Давай мальчик. Надо тебя осмотреть.
  Я приподнялся на локтях, а Лена, в это время, услужливо подставила подушку. Получилось, что я полулежал в постели.
  -Ну, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
  Я отрицательно покачал головой. Она еще гудела после сна. Мне казалось, что я забыл, что - то важное.
  Врач одобрительно кивнул, а дальше пошли нудные и, на мой взгляд, бесполезные процедуры. Измерения давления, температуры и так далее.
  Когда осмотр подходил к концу, мне принесли ужин. Врач перестал светить мне в глаза фонариком, и, снисходительно потрепав по голове, пожелал приятного аппетита.
  - Ну, теперь можешь и поесть. Завтра с утра проведем доскональный осмотр и узи. - Он ушел, а Лена еще осталась, присмотреть за мной пока я ем. Я был ей за это благодарен.
  Неожиданно в висках очень сильно закололо, протяжно взвыл какой - то аппарат. Я, выронив вилку, схватился за голову и тяжело опустился на подушку. Сразу же почувствовал чьи - то холодные руки и услышал встревоженный голос Лены:
  - Максим, Максим!!! Что такое? Где болит?
  Но резкие уколы начали проходить.
  - Все в порядке. - Еле выдавил я.
  - Где болит? - снова повторила она.
  Я пока не мог отвечать. Перед глазами как живые картинки проносились неяркие воспоминания. Первое, что я увидел, это старый тряпичный медвежонок, потом детская ручка в моей руке. И снова парень из сна. И снова, и снова, а потом как крик - "Вспомни!!!".
  - Оля... - боли в висках потихоньку сходили на нет. Я осмелился открыть глаза. В палате опять находился главврач. Он искал пульс у меня на шеи, но я не чувствовал его пальцев.
  - Оля...- казалось, и без того бледное лицо Лены, побледнело еще больше. Ее очертания еле - еле расплывались, но я мог видеть слезы на ее глазах.
  -Максим! - В глаза ударил резкий свет фонарика, я усердно заморгал, а потом и вовсе зажмурился.
  Так же резко, как и начала, голова перестала болеть, я отчетливо видел все вокруг. И хорошо понимал происходящие.
  - Уже ничего. - Дыхание еще не восстановилось, но голос уже не дрожал.
  -Где болело?
  - В висках. Я как буд - то вспомнил ту катастрофу и... - Я неожиданно осекся. Действительно за все время я так и не вспоминал об аварии, а теперь так резко... и это имя - Оля.
  - Ну, вроде пронесло, - врач снял с моей руки манжет прибора для измерения давления. Потом сверился с приборами, - Видимо это было шоковый "ответ" на воспоминания. Приступ паники. - Пояснил он.
  - Нда, пожалуй, мы все сегодня останемся на ночное дежурство, - объявил он, обращаясь к находящимся в паллете коллегам. Пожилая врач недовольно поморщилась, а Лена только кивнула.
  - Прошу, - он протянул Лене, какую - то ампулу, та взяла ее. - Вколите вы, пожалуйста, нам с Наталией Васильевной еще обход надо завершить. С этими словами он и вторая врач вышли из палаты.
  - Извините. - Мне было стыдно, за то что я так испугал ее.
  - Ты не виноват, - она потупилась, будто хотела спрятаться от меня.
  - Лена, я хотел бы спросить. Со мной был кто.... - Я не успел договорить, девушка рывком встала и выключила в палате свет.
  -Ложись спать, тебе надо отдохнуть. - Коротко бросила она.
  Видно было, что ей не хотелось говорить, и я решил не развивать тему, и подождать до завтра. Но все - таки мне пришлось ей, про лекарство которое она мне так и не вколола.
  
  Четырнадцатая капля.
  И снова шел дождь. Безнадежно, он плакал за окном. Мне казалось, он звал меня. Следую совету Лены, я уснул, почти на весь последующий день. Так что когда я проснулся, был уже вечер. Лена тоже спала. Она лежала на кушетке, прикаченной из коридора. Но, видимо почувствовав мое пробуждение, сразу же открыла глаза и поднялась.
  Надо сказать, я чувствовал себя паршиво, голова просто раскалывалась. Но тем не менее мне не понадобилась помощь медсестры, что бы выйти в коридор. Когда я снова вернулся и лег в кровать, она больше устало, чем обеспокоенно, спросила о моем самочувствии.
  -Все в порядке. - Соврал я. Мне не хотелось ее волновать.
  Немного помедлив, я начал:
  - Елена, - и сам не заметил, как перешел на "вы", - вы так и не ответили мне вчера, - Она сразу же побледнела и уставилась на меня испуганными глазами. - Был ли еще кто - нибудь, рядом со мной. Когда это случилось?
  Она, продолжая испуганно смотреть, неуверенно кивнула.
  -Кто?
  -Девочка.
  -Оля.
  -Да. - Мне показалось - я сам побледнел.
  -Что с ней случилось?
  -Она..., прости, я не могу..., - Девушка заплакала и выбежала из палаты.
  "Значит, мертва" - безжалостно отрезало мое сознание. И мир на минуту застыл. Как бут - то его охватил огромный кусок льда. Он наполнил собой помещение, впитал каждый предмет в нем. Не зная, куда деть свою мощь, лед продолжал расползаться, а потом неожиданно нашел меня, единственного, кто еще был теплым. И как через щель он начал просачиваться внутрь. Захватил сердце, легкие, но оставил жить. Лед покинул мир, но я сам стал льдом.
  Было, безжалостно, больно, но сердце отказывалось принять эту боль. Ему было все ровно. Но теперь, оно уже не хотело цепляться за жизнь. Не объясняя мне причины, сердце отказывалось существовать дальше, оно потеряло смысл моей жизни. Но я не мог вспомнить его.
  Я жалел о смерти девочки, понимал, что должен рыдать, что должен чувствовать невероятную боль. Но не мог понять почему. Кто была мне та девочка, почему я так настойчиво вспоминаю ее имя - Оля?
  Казалось, что именно с ее гибелью сердце начало потухать, но сознание не признавало этого. Все настойчивее в мозгу стучал: " Ты что - то забыл!". Жаль, но я не мог вспомнить что.
  Тем не менее, я продолжал жить. Бессмысленно протекали минуты в четных попытках вспомнить. Взгляд застыл на минутной стрелке часов, и казалось, под ним она остановилась. Хотя время продолжало идти. Так прошел почти весь день.
  Иногда заходила Лена. Она смотрела на меня с сожалением, как буд - то бы знала что - то знала. Нет, знала все и, наверное, считала, что я тоже знаю. Поэтому она жалела меня. Я соглашался поесть без энтузиазма. Я не чувствовал ни голода, ни насыщения от пищи.
  Н остальных посетителей я не обращал внимания. Может ко мне заходил главврач, а может и нет...
  Но в какой - то миг, все неуловимо изменилось. Перебой дождя за окном стал слышен отчетливо и ярко. Казалось, капли стучать по голове, а не по стеклу. В целом все осталось прежним, вот только я ожил. Сердце все еще отказывалось жить, только теперь разум поддерживал его. Как буд - то бы внутри что - то щелкнул переключатель. Теперь я знал, чего я хотел, пусть и не знал почему.
  Я встал с кровати и подошел к настенным шкафам. Лена говорила, что там лежит моя одежда.
  Сбросив больничный халат, я кое - как натянул на голое тело бриджи и рубашку, а поверх вновь накинул халат. Благо тот оказался длинным, ниже колена, и скрывал под собой одежду.
  Я уже хотел уйти, когда в палату вошла Лена.
  -Ты куда собрался? - взволнованно спросила она. Я пошел к выходу.
  - В туалет. Разрешите пройти? - в уборную меня пускали без надзора врачей. Видимо считали, что на это я уже способен (врачи говорили, что я очень быстро восстанавливаюсь).
  Лена смущенно улыбнулась и посторонилась.
  - Не задерживайся.
  -Минут пятнадцать мне хватит. - Лена недоуменно глянула на меня, но спорить не стала.
  Но только выйдя из палаты я направился в другую сторону. Спустился по лестнице на первый этаж, и что бы не привлекать внимания вышел через служебный ход.
  Мне повезло, в такую дождливую погоду во дворе больницы никого не было, я беспрепятственно вышел через калитку в заборе и пошел вдоль по улицы. Я не выбирал направления, просто шел по мостовой куда - то. Дождь лупил нещадно, и за считанные минуты я промок до нитки. Рядом взад - вперед сновали машины, изредка останавливаясь на светофор.
  В очередной раз, проходя мимо остановившейся машины, я уловил что - то. Сквозь вой дождя пробивалось еле слышное пение. Я прислушался: "Вроде только вчера был я рядом с тобой. Твою руку держал..." - загорелся зеленый, машина тронулась. И без того неуловимое пение провалилось в шуме дождя. Я не знал этой песни, я вообще знал мало песен, но слова всколыхнули что -т во мне.
  По щеке скатилась теплая капля. Я слизнул ее - соленая. Слезы? Это было странно. В душе всплывали размытые образы. Чьи - то голоса, обрывки фраз. Голова опять начала болеть и кружиться. Я беззвучно рыдал, идя по улице и, казалось, весь отдался забытым образом. Я уже не замечал куда иду. Лишь на мгновение, выпав из воспоминаний, заметил, что поднимаюсь по каменной лестнице какого - то дома. А потом вновь...
  "Извини Оля, так тяжело быть идеальным братом" - я обнимал маленькую девочку, а та с серьезным видом вытирала слезы. Вот оно, то имя. Оля - эта девочка погибла, она была рядом со мной... Тяжело быть братом? Чьим? Ее братом? Выходит она моя сестра?! Рой вопросов клубился в голове питаясь воспоминаниями. Но я был бессилен, я не мог ответить на них, я просто не помнил.
  Незаметно для себя я вышел на крышу. Дождь к этому времени превратился в сплошную пелену. Сквозь ее еле заметны были очертания других домов и границы крыши.
  Я неуверенно сделал шаг, потом еще один, и еще, и еще. Я не бежал, но просто шел, все ближе и ближе подходя к краю. Сокращая с каждым шагом расстояние до бездны. Бездны, за которой скрывалась неизвестность.
  Я замер на краю. Внизу, в сплетение дождя под зонтами сновали люди. Они были еле видны мне. И они никогда бы не заметили меня стоящего над миром.
  Я уже не плакал, а может слезы смешались с дождем. Уже не было сожаления, и не чувствовалась неизбежность. Мой выбор был прост...
  
  Я сделал шаг. Последний свой шаг. И полетел вниз. Я не успел ничего почувствовать или сказать. Но сознание все - таки успело выкрикнуть знакомую фразу:
  "Прости, Оля. Видимо я был плохим братом"...
  
  
  
  
  
  Свет
  
  
  "Час наступил, из - за высоких туч,
   мир осветил солнечный яркий луч..."
   ("Солнца свет" - "Эпидемия").
  
  
  Я замер на краю крыши. Дождь больше не лупил, капли замерли в воздухе, не долетев до земли. Мир посветлел. Я с опаской глянул вниз. У подножия здания не было никого. Ни любопытных прохожих, ни моего тела распластавшегося на земле. Улицы были пусты. Лишь недалеко от подъезда помигивал и фыркал старый фонарь. Единственный на всю улицу. Дождевые капли, замершие в воздухе, тускло поблескивали в его свете. И казалось, что мир окутан тонкой, серой паутиной.
  Я слишком наклонился вперед, оступился, и, чуть не полетев вниз, с ужасом отшатнулся. Позади послышался ехидный смешок. Я обернулся. За моей спиной стоял парень. Послышался звук, с которым колесико зажигалки шаркает о кремень, вспыхнул неяркий, но живой огонек. Парень поднес зажигалку к лицу, чуть прикрывая ладонью, и прикурил. От сигареты заклубился сизый дымок. Парень глубоко вдохнул, расслабленно откинул голову и прислонился спиной к трубе. Потом медленно выдохнул через нос, и, чуть повернув голову, с ехидной улыбочкой посмотрел на меня.
  - Что, для уверенности еще раз прыгнуть решил? - Это был именно он, тот парень из моего сна. Было тяжело ошибиться.
  Он стоял, расслабившись, периодически затягиваясь и выпуская колечки дыма. Все те же непослушные, взлохмаченные волосы, светло русые с еле заметной сединой. Несколько сережек в каждом ухе, почти незаметными стальными колечками. Серо - болотный плащ до пят с множеством кармашков и ремешков. Свободные черные штаны, такая же черная водолазка и военные ботинки до щиколоток.
  Я поспешно отошел от крыши, он даже не пошевельнулся и продолжал молчать. Вопросов у меня было много, но задавать их я пока не решался.
  - М - максим...- Я неуверенно протянул руку. Почему то показалось, что представиться сейчас очень уместно.
  -Арс. - он пожал мою руку, при этом смотря на меня как на идиота.
  - Я ведь того.... - я с опаской покосился на край крыши.
  -Того? - Арс помедлил, а потом расхохотался, - Да ты того. Умер.
  Казалось, я побледнел:
  - А ты?
  -И я. Только я очень давно "того". - Он задумчиво пустил голубое колечко дыма.
  -И почему ты здесь? - первый шок прошел. Правильно, чего я ожидал, прыгая с крыши?
  -Тебя жду "дорогой". Ангел я, вот почему! - В этот момент, из - за его плеча, вынырнуло мутно - серое крыло. (Под цвет плащу, невольно подумал я). И парень услужливо затушил об него сигарету. Крыло тут же исчезло.
  Я опешил, Арс казалось, упивался моим недоумением.
  -Тебе не больно? - наконец выдавил я.
  Тот только хмыкнул и, оттолкнувшись спиной от трубы, подошел к краю крыши.
  -Ну что пацан пожалуй приступим. - он потянулся и "похрустел" суставами для показа.
  - К чему?
  Он сел, свесив ноги за низкий карниз, и призывно похлопал ладонью рядом с собой. Я сел рядом. Как ни странно, но ноги не ощущали пустоты под собой. Как буд - то бы я висел в воздухе.
  - Ты меня помнишь?
  -Да. - Парень облегченно вздохнул.
  -Тогда ладно, поговорим о твоих снах позже. Наверное, придется объяснять тебе все с начала. - он отклонился и оперся на руки, я наоборот наклонился вперед и облокотился на колени.
  -Что именно объяснять? - я задумался и через несколько секунд вновь заговорил. - Хотя какая разница, мы ведь некуда не спешим?
  Арс утвердительно кивнул. Но начинать не спешил. Он протянул руку над головой и поймал на палец застывшую каплю. Та ожила и не удержавшись скользнула парню прямо в рот. Он сглотнул, прикрыл глаза и начал говорить:
  -В основе лежат две вещи - во - первых - ты умер, во - вторых - я ангел, - я невольно нахмурился, Арс продолжил - Теперь обо всем по подробнее. И он заговорил надолго, не умолкая, а мне оставалось лишь слушать его.
  - Перед тем как появиться на свет, душа дает себе некое количество обещаний. Например, "Клянусь, что стану врачом". Но когда человек рождается, он все забывает. Хотя инстинктивно стремиться выполнить это обещание. И когда цель достигнута, человек умирает. Его душа сдержала свое обещание и может вернуться на небо. Поэтому если желание ограничивалось дипломом врача, то человек умирает сразу после получения диплома. Но если к изначальному варианту прибавит "... и буду помогать людям", то человек не умрет до тех пор, пока не появиться тот, кто в его помощи не нуждается. Желаний может быть несколько, и тогда душа может вернуться лишь после исполнения их всех. До этого момента человек будет жить.
  Ты же наложил на себя руки. Оборвал жизнь до исполнения всех обещаний. Поэтому вернуться на небо не можешь, но и остаться на земле тебе тоже нельзя. Вот и появился я. Я помогу найти тебе твои обещания, и как посредник смогу их "до исполнить". - наизусть заученным текстов вещал он. Я хмурился все сильнее.
  - а ты уверен, что я не выполнил все свои обещания? - Ангел хмыкнул.
  -Конечно, иначе ты бы не успел прыгнуть. И я здесь не появился. Это моя работа парень и я знаю каждую ее мелочь. - Он неожиданно, резко оттолкнулся от крыши и спрыгнул вниз.
  - Ну что? Пошли искать твое обещание? - крикнул парень уже оттуда.
  Я покрепче зажмурился и последовал его примеру. Какая теперь разница я все ровно умер.
  Но удара не последовало, когда я открыл глаза, то оказалось, что мы уже идем по улице.
  Город действительно застыл. Не было никого, лишь в небе замерла в полете птица. Я, недоумевая, посмотрел на нее.
  -Арс, а что здесь делает птица?
  -Птица тоже умерла, - елейным голосом объяснил парень, - просто она слишком мала, что бы посылать за ней жнецов, - с интонацией, как отец объясняет что - то незнайке сыну, продолжил он, - Когда мы закончим, то она уйдет вместе с тобой.
  Он говорил, словно я был надоедливым ребенком, которому надо было объяснять каждое слово. Я понимал, что все это он уже повторял не одну тысячу раз. И это было для него обыденным. Но меня задевало. Для меня это было первый раз в жизни. По крайней мере, стало. И хотелось, что он проявлял хоть какое - то сочувствие. Я ведь не каждый день умирал.
  Ангел саркастически хмыкнул. Я запоздало сообразил, что он мог читать мои мысли. Хотя кто его знает? Арс не проявлял никакого интереса к происходящему. Может, делал вид, а может, действительно не знал, о чем я думаю.
  Мы шли молча. Без определенного направления, изредка сворачивая на какие - то соседние улочки. Создавалось ощущение, что ангелу плевать куда мы идем. Он не останавливался не на одном перекрестке или развилки. Не задумываясь, сворачивая в любую сторону. Я четно пытался предугадать его действия. Но как назло, когда я выбирал для себя направление, ангел сворачивал в противоположную сторону. Тишина начинала надоедать, но спрашивать, что либо, я пока не хотел. Наверное, ждал удачного случая.
  Из - за очередного поворота, выросло обшарпанное, старое здание. Оно опасно накренилось на один бок, с другой стороны стоял строительный "кран". На стольном тросе висела массивная "груша", уже занесенная для удара. Этот дом, казался мне знакомым. От него, как буд - то бы веяло чем - то близким. Но уловить, это еле заметное веяние я не мог. А хотел. Уже не обращая внимания на Арса, я без колебаний отправился к зданию. Оно, казалось, не отличается от всех остальных , но тем не меняя, меня тянуло к нему. Облицовка стен уже давно была смыта дождем, на бетоне были выцарапаны какие - то надписи, но я не мог разобрать их. Подъездная дверь отсутствовала, недалеко от проема стоял хлипкий деревянный навес, а под ним валялась груда полусгнивших досок. Я не решился зайти внутрь. Но любопытство тянуло, хотя бы дотронутся до стен, хоть как - то "познакомиться" с ними. Я робко протянул руку, но когда до стены оставалось меньше сантиметра, неуверенно замер. Странно, но я чего - то боялся, как чувствовал. Потом решившись, все - таки преодолел оставшиеся расстояние. Стена отдала холодом. В следующую минуту, послышался громкий треск. Над крышей, снося ее, пролетела "груша". Она уже пошла на второй заход, но здание и без того начало рушиться. Я оторопело смотрел на происходящие, и даже не думал убежать. А зря. Я не заметил тот момент, когда рядом оказался Арс. Он подбил меня под колени, заставив повалиться на землю. И сам, раскинув над головой плащ, встал на одно колено рядом. Снаружи что - то грохотало, но здесь, в импровизированной палатке, было относительно тихо. Я приподнялся на локтях, парень продолжал не обращать на меня внимания и напряженно вслушивался. Он так сильно сжимал края плаща, что костяшки пальцев побелели. По лбу, преодолевая бороздки морщин, скатилась капля пота. Первый страх прошел, рядом с ангелом было уютно и спокойно. Из под плаща дохнуло озоном. Запах был сильным. На мгновение мне показалось, что рядом стоит не мой ровесник, а существо, полностью сотканное из света и воздуха. Как невесомый шар, застывший в воздухе испускавший мерное холодное свечение, и обдающий свежестью. Но сквозь эту невесомость пробился терпкий запах свежего пота и прекрасное видение исчезло.
  Парень уже успел подняться и теперь отряхивал плащ. Казалось, теперь он немного просвечивал. Хотя, я бы не взялся утверждать. Разобравшись с одеждой, он повернулся ко мне. Наверно, если бы он мог, то прожег бы меня взглядом. Арс подскочил ко мне, я прикрылся рукой от удара. Но тот лишь рванул меня вверх и поставил на ноги.
  - Во дурак!!! - зло бросил парень. Я виновато потупился.
  -Все ровно ничего бы не случилось. - Буркнул я. Он удивленно уставился на меня.
  - Ты еще скажи, что души бессмертны. - Настала моя очередь удивляться.
  - Ну да. - Я чувствовал себя единственным человеком в толпе, который утверждал, что "земля круглая".
  Ангел состроил гримасу и покрутил у виска пальцем. Я покраснел, но продолжал удивленно смотреть на него.
  - Может, объяснишь?
  - Вряд ли.
  - Но все же?
  Он ничего не ответил, просто развернулся и пошел дальше. Разговор был окончен, я и не подумал продолжать его, последовал за ним. Опять повисла тишина. Я буравил взглядом спину ангела. Плащ был весь перепачкан известкой и бетонной пылью. Кое - где сквозь небольшие дыры проглядывало голое тело. Видимо там, была порвана и водолазка.
  - Сначала была пустота. - Арс заговорил неожиданно, я даже споткнулся, но решил не выступать с репликами. - Потом в ней появилась крупица пыли. Потом еще, и еще, пока пыль не заполонила собой пустоту и та перестала существовать. Крупицы смешались между собой, и так родилась Душа. Душа опять осталась в пустоте, и ей не понравилось это. Она решила уйти. Душа покинула пустоту и нашла мир. Но лишь она ступила на него как умерла. Так родился человек. Он не помнил, кем был до этого и не знал, кем станет. Но, тоже хотел уйти. Мир не мог просто отпустить человека, поэтому он вернулся назад во времени, и попросил душу пожелать чего - нибудь перед смертью. Так у человека появилась цель, и он не мог уйти пока не исполнит желание души. И только тогда мир отпустит его.
  И тогда человек исполнил это желание и умер в тот же миг. Так родилась Душа. Она помнила, как спустилась в мир и как хотела покинуть пустоту, ради мира. Но теперь ей не нужен был мир, и она решила вернуться. И душа вернулась в пустоту, а там рассыпалась крупицами пыли. Пыль заполонила пустоту, уничтожив ее, а потом воссоединилась. Так родилась Душа. - Ангел замолчал. В этот раз он рассказывал, а не "выкидывал" историю. Его голос изменился, он перестал быть ехидным, в нем сквозила грусть и холодная безнадежность. Мне захотелось обнять ангела, пожалеть его, но я подавил это инстинктивное желание.
  - Извини. - Я не знал, за что извинялся, но чувствовал, что так надо.
  Арс только хмыкнул. Но я почувствовал, как что - то изменилось, неуловимо, но ощутимо.
  "Послевкусие" от рассказа стало слабеть, я понимал, что скоро опять воцариться тишина. Не хотел этого, можно сказать даже боялся. В голове уже начали хаотично кружиться вопросы, темы для следующего разговора. Но остановиться на чем - то одном я не мог. И неожиданно для себя попросил.
  - Арс расскажи о себе. - И умолк, боясь даже вздохнуть.
  Парень остановился, я не ожидал этого и чуть не налетел на него. Он развернулся как - то странно посмотрел на меня.
  -Зачем? - я почувствовал себя неловко. Как буд - то бы ангел осуждал меня.
  - Ты ведь знаешь обо мне все. - Полу спросил, полу утвердил я. - Так почему бы мне не узнать о тебе, если я потом все ровно умру?
  -Мне нечего тебе рассказать. - Он отвернулся и пошел, но потом продолжил. - я умер более тысячи лет назад и все.
  - Значит, ты тоже был человеком? - парень утвердительно кивнул.
  - В то время шла Имперская война. Мне было 18, когда я ушел на фронт. Круглый сирота, как тогда выражались.
   - Имперская война? Она была до войны Союзов? - Арс опять кивнул.
  - Первая общая война. Длилась более пятидесяти лет. Союзы были много позже. Тогда сражались каждый сам за себя. Тупая резня, когда каждый враг.
  - И тебя тоже убили?
  - Нет, я застрелился. - равнодушно ответил ангел. Я поперхнулся следующим вопросом. Тот грустно хмыкнул.
  - Мне казалось, что лучше умереть, чем сдаться в плен. Хотя в плен тогда не особо брали. Ну вот и... - Он подставил два пальца к виску и сделал вид что стреляет.
  - Тогда получается, что за тобой должен был прийти жнец. Как ты сам им стал то?
  - Я убил жнеца. Озверевший девятнадцатилетний мальчишка, похоронивший себя на войне. Еще не понимал, что умер, а тут на те вам - новый враг. Он только успел сказать, что я умер. Наверное, за это я его и застрелил. - Я похолодел, он с таким равнодушием рассказывал о своей смерти, о том, что смог убить ангела, что мне стало дурно. Я остановился.
  Арс тоже остановился и, не оборачиваясь, продолжил:
  - После смерти все остается прежним, просто ты умираешь и все. Ты вновь оказался на крыши, я вновь оказался на войне с оружием в руках, и единственным врагом. Вот так и получилось.
  - И тебя не наказали? - только и выдавил я.
  - Наказание? Смеешься что ли? - он достал сигарету и снова закурил, - Да конечно за мной пришли. Дали одежду, бланки для заполнений. Коротко инструктировали и поздравили с принятием на должность. - Он повернулся ко мне. - Что так смотришь? Боишься меня? - он горько усмехнулся.
  - Нет. - твердо ответил я. Моя душа не испытывала страха. В этом я был уверен. Она чувствовала что - то другое, но я не знал что. Может сочувствие, жалость, безнадежность?
  Казалось, ангел был удивлен. Он пару минут постоял, глядя на меня, а потом неожиданно улыбнулся.
  - Спасибо. - И мы пошли дальше.
  Но успокоиться так просто я не мог. В голове продолжал крутиться рой вопросов. Парень не то что бы совсем не удовлетворил мое любопытство, он еще больше разогрел его.
  - Спрашивай уж. - Парень как буд - то бы прочитал мои мысли.
  - Как ты убил жнеца? - на одном дыхании выпалил я.
  - Я же уже объяснял, души смертны. Нет, конечно, так я живу вечно, но если мне пустить пулю в голову, или пырнуть ножом в подворотни, то я услужливо отдам концы.
  - И я смогу тебя убить? - Парень на минуту замер.
  - Нет. - я удивился.
  - Но почему?
  - Потому что ты этого не хочешь. - Он обернулся и подмигнул мне.
  Теперь хмыкнул я. Убивать парня у меня не было никакого желания, как впрочем, и становиться жнецом.
  - И что? Все остальные тоже так становятся?
  - Ангелами? Не знаю. Мы редко видимся.
  - Я думал, вы вообще не встречаетесь.
  - Почему же. На каждый город, свои жнецы. Нас в Марксе десять и мы прикованы к своему городу. Вот почему я не снился тебе раньше.. В начале столетия мы собираемся и распределяем между собой смерти.- При этом он извлек из плаща планшет с какими -то графиками, я удивленно изогнул брови, - Ну и потом, если кто - то записи напутает, пересекаемся. А так друг про друга мало знаем. Да и если честно, не особо хочется.
  - А зачем распределять смерти? - Мне становилось все интереснее и интереснее. Вот это называется "прикоснуться к другому миру", в прямом смысле.
  - Это своеобразная игра, соревнование. В наши обязанности входит не только искать желания, но и постараться предотвратить смерть. Потом когда собираемся, подсчитываем плюсы и минусы.
  - Из этого вытекают сны?
  - Ну да. Самый легкий способ. Кстати, ты помнишь, о чем снил? - Я призадумался.
  - Помню город, свет и тебя. Больше вроде бы ничего.
  - Город есть. Я тоже. Теперь надо искать свет. Не видишь, нет? - Арс опять остановился и огляделся.
  - Да нет вроде.
  - Тогда смотри внимательнее. - И парень снова двинулся в неопознанном направлении.
  - Арс куда ты идешь? - Тот неопределенно пожал плечами.
  - Просто чувствую что - то и иду. Обычно это помогает.
  - А почему я не помню свои желания?
  - Так надо. - коротко ответил мой спутник.
  - А... - Но я не успел закончить. Ангел резко обернулся.
  - Слушай пацан, а не многовато ли вопросов?
  - Нет. - Твердо ответил я. Парень больше удовлетворенно чем обреченно вздохнул и махнул рукой. В смысле "валяй".
  -Так вот, - продолжил я,- Получается, душа выполнившая обещание сразу попадает в эээээ, пустоту? - Арс кивнул. - Но как же души убитых людей, ведь их жизнь оборванна, они то же не выполнили обещание? _ Мне показалось, ангел с уважением посмотрел на меня.
  - Дельные вопросы задаешь. - Я самодовольно улыбнулся, а Арс с оживленностью продолжил. - Когда человека убивают он освобождается от выполнение своих желаний и может спокойно вернуться в пустоту. Все его желания ложатся на душу убийцы.
  - И убившему тоже разрешат попасть в пустоту?
  - Только если его самого убьют, и тем самым "заберут" все желания. Понимаешь, человек, получивший чужие желания, не знает их суть. Он ведь не знает, чего хотел другой человек. Точнее, чего тот хотел именно душой. Поэтому он не может исполнить их, следовательно, и уйти из мира.
  - Получается он остается в мире духом.
  - Правильно мыслишь. Ну или тоже становиться жнецом. Хотя на моей памяти это было только один раз.
  - Странная система. Ну а если человек убил во благо?
  - я же говорю, он становиться жнецом. У нас это девушка - Алиса. Она огрела своего отца теннисной ракеткой по голове, когда тот пытался убить ее мать.
  - А что потом, как она умерла?
  - Наложила на себя руки. Ну, кто - то из наших и предложил ей устроиться на "работу", вместо бессмысленного шатания по земле. Она согласилась.
  Я ничего не ответил. Неожиданно повеяло озоном. Запах заставил меня повернуть, инстинктивно и неосознанно.
  - что, видишь свет? - понимающе спросил ангел.
  - Нет, чувствую запах. - Не останавливаясь, бросил я. Теперь настала очередь Арса удивляться.
  Я опять начал спрашивать.
  - Почему я видел свет?
  Ангел продолжил отвечать.
  -Твое воображение. Некоторые идут за людьми, кто - то за животными, машинами и так далее. Ты за светом.
  - Байк?
  - Воображение. Самый удобный метод передвижения.
  - Тебя?
  - Почти воображение. - я резко остановился и непонимающе глянул на ангела.
  - В смысле?
  - Я появился только один раз. В самом начале в туннеле. Дальше ты "видел" меня сам. Ты решал сам за себя.
  - Но почему?
  - Судьба человека в души руках. - Философски заявил парень.
  - и она пыталась отговорить меня ехать к свету?
  - Да, - ангел улыбнулся, - Ведь свет - это твое желание, и достигнув его, ты умрешь.
  Я опешил, Арс снова улыбнулся.
  - А теперь обернись парень, - Я послушно обернулся. За спиной чернел пустым зевом туннель. - Ну что? Пора навстречу свету?
  Я не был так уверен. Внутри все замерло, как перед решающим прыжком, но я не готов был прыгнуть. Если бы у меня было сердце, я бы сказал, что оно просто рвалось к туннелю. А я, я не хотел его слушать. Мне было страшно. Безжалостно, беспощадно страшно. Теперь я не хотел умирать.
  - Ну, чего застыл? - ангел подошел ко входу в туннель и дотронулся до кирпича. По камню пробежала рябь, он как буд - то бы приобрел цвет. А где - то в конце черной дыры вспыхнул свет.
  Я отступил на шаг и наткнулся спиной на что - то. В руку послушно легла ручка руля. Он тоже ждал меня здесь, но теперь это уже не было моим воображением. Чуть помедлив, я все - таки решился и сел на байк.
  - Вот так - то лучше. - Одобрительно сказал парень.
  Мотор глухо зарычал, как раненый зверь, который рвется в бой. Но с каждым моим движением его мощь набирала обороты, и вот, уже не было слышно ничего вокруг от бешеного рева.
  Арс что - то проговорил, я разобрал лишь движения его губ. А потом улыбнулся и, сделав шаг назад, растворился в темноте.
  Я развернул машину навстречу туннелю.
  Ну что? Пора навстречу свету.
  
  *****
  И я снова спал. И мне снова снился сон. Такой же, как в прошлый раз, без каких либо изменений. Был туннель, свет и улыбающийся парень, без видимых усилий летящий рядом. Была цель и мне казалось, что я вновь живу. Но осознание нереальности происходящего уже маячило на заднем плане пьянящего восторга.
  Воздух был неподвижен, он застыл во времени вместе с городом. Ему было наплевать, что на полной скорости его рассекает чье - то желание. Теперь я понимал это. То, что пытался объяснить Арс. Не было никаких душ или их наказов. Было лишь дикое желание настичь свет. И только это желание заставляло меня оставаться здесь. Только ради него я жил, в этом застывшем мире. Нет, даже не так. Я был этим желанием. Своим светом впереди, в конце туннеля.
  И я достиг себя.
  Ощущение было странное. Захватывал восторг, я так много прошел, что бы стать ближе к тому, к чему стремился. И оставался всего миг, и я был в предвкушении.
  На полных скоростях байк вылетел из тоннеля, я вновь очутился в пустом городе. И в одной секунде от меня сиял свет.
  Оставалось лишь протянуть руку.
  И Арс ее протянул. Протянул, раньше меня, он вошел в МОЙ свет!
  -Арс!
  Теперь я был уверен. Я не сомневался и не собирался замирать на краю своего желания. Я должен был достичь его, хотя бы для того, что бы набить этому наглому ангелу морду!
  
  *****
  В единый миг вспыхнули лампы. Они заставили меня зажмуриться. И это продлевало неведение. Хотелось быстрее открыть глаза, взглянуть на предмет своих стремлений.
  Пи - Пи - Пи.
  Был слышен характерный звук. Так пищала когда -- то линия кардиограммы на экране, подключенному проводами к моему телу. Но я то был мертв, значит тело однозначно не мое.
  -Можешь открыть глаза. - Послышался знакомый голос. В нем не было не насмешки ни укора, а, наверное, даже сожаление.
  Повинуясь разрешению, я приоткрыл сначала один глаз, потом другой. Давая им полностью привыкнуть к яркому свету.
  И оказался в больничной палате. Знакомой но тем не меняя не моей.
  Моя палата была просторной с минимум приборов, а в этой было наставлено уйма техники. Но все ровно она оставалось не соразмерно большой, для девочки, лежавшей на койке.
  В какое - то мгновение я почувствовал, как по щекам потекли слезы. Я еще не понял, но уже знал. Ангел понимающе посторонился, пропуская меня к кровати.
  Светлые волосы разметались по подушке, пол личика закрывала маска, от тела многочисленными змейками вились провода. Ребенок казался закутанным в кокон, но это не позволяло мне не узнать его.
  Оля.
  Слезы, затаившиеся в горле, набрались силы - теперь я рыдал в голос.
  Забытое, но сохраненное душой, мое желание. Оно осталось там, на земле, когда я вслед за ним пошел в пустоту.
  - Ты хотел защитить ее.
  Я понял это сам. Теперь все становилось на места. Вот кто был моим светом. Светом не в конце, а с самого начала и до конца... моей жизни.
  Я так хотел защитить ее, что последовал за ней, когда она "умерла", но все ровно, мы остались по разные стороны от грани. Хотя когда - то были по одну.
  А душа ведь, наверное, знала.... Сука!
  Мне не хотелось считать себя и ее одним целым. Не хотелось признавать свои ошибки.
  - Ты не виноват. Ты все сделал правильно.
  Как бы я хотел сам сказать себе эти слова. Сделать что угодно, только что бы не мучиться теперь.
  Я присел на краешек кровати. Оля как буд - то бы стала еще меньше. Личико было бледным, под глазами легли черные тени.
  - Все будет хорошо сестричка. - Она вряд ли услышала меня, но мне нужно было это утешение. Я погладил девочку по голове, казалось, что она просто спит.
  Ангел смущено переступил с ноги на ногу. Я оглянулся. Он виновато улыбнулся и указал на дверь. Но не на ту через которую мы вошли.
  Я встал и подошел к нему.
  - Надо идти.
  - Жаль.
  Хотелось остаться еще. Никуда не уходить. Вечно быть с ней.
  - Я знаю.
  Он прошел мимо меня и, приоткрыв дверь, жестом пригласил меня войти. Я не стал оборачиваться, так было легче.
  Из дверного проема дыхнуло холодом, под ногами зашелестело железо крыши. Вот и завершился круг.
  -я бы так хотел.... - Я было обернулся назад, но за спиной стоял лишь ангел.
  - Не стоит. Теперь все закончилось.
  -Мне нужно что - то загадать тебе?
  Ангел утвердительно кивнул:
  - Только не торопись, не бросай слов на ветер. - Он невольно перешел на поучительный тон, и, запнувшись, виновато посмотрел на меня.
  - Я знаю. - На самом деле я не знал что попросить, но... я ведь так хотел остаться с ней до конца.
  Решение пришло неожиданно.
  - Арс, останься с моей сестрой. - Ангел отступил на шаг, как от испуга.
  - Но...
  -Я прошу.
  Парень обреченно вздохнул, снял плащ и протянул его мне. Я удивился, но взял подарок.
  - Пока, жди здесь. Скоро появиться дорога, иди по ней, а я догоню.
  И не сказав больше не сова, он исчез, развернувшись на пятках.
  Дождь уже прошел, но мир все также был остановлен. Лишь высоко в небе неуверенно мигала звезда. Одна, как и я.
  Медленно, капля за каплей высыхали слезы. И вместе с этим в нутрии меня что - то менялось. Обретали смысл неясные образы - воспоминания. Приходило понимание. Я больше не боялся. Я был счастлив, по - детски, наивно счастлив. Произошедшее постепенно тускнело, теряло смысл. Все слишком быстро закончилось, что бы вспоминать. Наверное, это и к лучшему - мне уже не было больно.
  А о чем жалеть? Я все также люблю Олю, я смог защитить ее, и нашел того кто сможет. И я... Я ведь всегда буду рядом. Да. Не надо жалеть. Я так решил.
  А ее все еще не было дороги, которую обещал ангел. Все осталось как прежде, лишь я, наконец, сбросил больничный халат и накинул плащ. Крыша отозвалась металлическим скрежетом, когда я лег. По спине прошелся холодок, а в небе зажглась еще одна звезда. И еще, и еще. Теперь я не был один. И в это мгновение, как буд - то читая мои мысли, в метре от меня вспыхнула желтым плита. Это заставило подскочить на ноги, а я только прилег. Свет лишь облизнув края начал с шипением сужаться, пока не остался неровный квадрат. Он мигнул, один раз, другой. И вслед за ним так же вспыхнуло все полотно крыши. Немного подождав свет, сжался, а потом вытянулся. Образуя дорогу, выложенную, как буд - то бы, желтыми кирпичами. Как в сказке. Она покинула пределы крыши и устремилась куда - то вверх.
  Я невольно улыбнулся. Нечего сказать последний путь выдался шикарным. В этот раз не было сомнений. Я просто шагнул. И все....
  И стало темно. Хотя нет, не темно я видел себя и дорогу, она мерцала ровным желтым светом. А больше ничего не было, только я, дорога и пустота.
  Кирпичи мелодично звенели при каждом шага. А под ногами расходились круги, как на воде. Сначала я старался рассмотреть что - нибудь еще, но потом бросил это занятие и уставился себе под ноги.
  Иногда казалось, что звон под ногами, сплетается в какую - то мелодию, но как не старался я не смог уловить ее. Дорого за ногами таяла. Теперь назад уж точно не вернуться. Стыдно признавать, но я до последнего лелеял эту идею.
  Повинуясь внезапному порыву, я поднял голову. Дорога заканчивалась, она пропадала в проеме. Не то что бы он сильно отличался от пустоты, но он был темным. Не пустым, а именно темным с неясно виднеющимися очертаниями. Я невольно ускорил шаг. Свет перед проемом сгустился в неясную дымку. Какое -то мгновение она просто колыхалась в воздухе а потом приняла очертание человека. Из дымки шагнул Арс и она тут же распалась.
  Конец пути я уже пробежал.
  - Привет. - Быстро поздоровался парень и протянул мне какой -то сверток. Поверх него лежала папка.
  Я вопросительно поднял брови, но вопрос задать не успел.
  - А что ты хотел? - улыбнулся ангел, - У нас тут "мы вам - вы нам".
  Он уже стягивал с меня свой плащ. "Жадина", беззлобно подумал я.
  - Поэтому, - продолжил Арс, натягивая плащ, - Ты будешь меня заменять до тех пор, пока я сам не умру.
  Я удивленно вытаращился на него, но сказать он мне так и не дал, видимо спешил. Хотя больше, похоже, что волновался.
  - А умру я после выполнения твоего желания, то есть, когда оставаться мне будет не с кем. - Он аккуратно обошел тему Олиной смерти.
  -И тогда я вернусь и отомщу тебе. Шутка. - Он ухмыльнулся, - На самом деле я стану простым человеком, и после смерти отправлюсь в пустоту, аккуратно разминувшись с тобой. Если конечно не наложу на себя руки. - Он опять усмехнулся, я тоже.
  Было смешно наблюдать за ангелом, который невозмутимо, прыгая на одной ноге, натягивает новые штаны.
  - Арс, а мне то, что делать?
  - Ну, для нашала распишиш. - прошепелявил тот, протягивая мне в зубах ручку и указывая подбородком на бланк. Только теперь я обратил внимание на то, что держу в руках. Свернутые штаны, просторная рубаха и ангельский бланк, который он когда - то показывал мне. Под бланком имелось еще штук двадцать листов, все исписанные мелким, убористым подчерком. Я отлистал до самого первого. На первой строке было криво написано какое - то имя, а напротив, стояла подпись. Я только хотел прочитать, как Арс отобрал у меня папку и провел над ней рукой. Чернила поднялись с бумаги и исчезли в ладони парня, которая осталась чистой.
  - Распишись. - Снова сказал ангел, тыча пальцем в первую строку опустевшего листа.
  Там значилось мое имя. Ничего не поделаешь, пришлось брать ручку и расписываться.
  - Ну, вот вроде и все, - облегченно вздохнул парень, - Может еще что спросить хочешь? Пользуйся случаем.
  - Ты вернешься? - страшно было навсегда оставаться одному, да и парень, безусловно, начал мне нравиться.
  - Если захочу. - Лукаво улыбнулся он и уже развернулся к дороге. На этот раз, вниз.
  -Пока пацан, - прежним, нахальным, тоном бросил он, - еще увидимся. - Закурил и начал спускаться.
  - Не смей курить при моей сестре!- в спину крикнул я, он картинно вытянул руку и выкинул на дорогу помятую пачку сигарет. Последнюю и единственную.
  Я остался смотреть ему вслед, и только когда он отошел на добрую сотню шагов спросил. Почти шепотом.
  -Арс, как твое имя? - Он развернулся и посмотрел на меня как на идиота, - Ты понимаешь! Настоящие?
  -Арсений, - нехотя ответил парень.
  Я расхохотался. Ну что ж, красивая у тебя роспись Арсений.
  
   После дождя
  
  Приветливый городской парк высыхал вчерашними лужами. На деревьях пели птицы, на земле шумели дети.
  По дороге шли двое. Подросшая девочка смеялась и держала взрослого парня за руку. Тот тоже улыбался и мусолил в руках сигарету. Так и не решаясь закурить.
  В этот день не шел дождь. Светило солнце.
  В этот день ОН улыбался...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"