Горковенко Людмила Павловна : другие произведения.

Бионик. Двуличные. Часть 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приключения продолжаются! Дорогие наемники и их милая, так сказать, жертва! Вам удалось покинуть гостеприимнейшую и одареннейшую всякими талантами планету... Орбитальная станция "Киба" встретит вас с распростертыми объятиями... Однако не медвежьими ли окажутся они, мы узнаем в четвертой части :)
  Когда образец системы защиты был собран, Дарион, до сих пор как-то державшийся, обессилено откинулся назад, чертыхнулся, больно стукнувшись затылком о стену, поджал обескровленные губы и длинно со свистом выдохнул. Перенервничал, поняла Лина. И не мудрено. Где гарантия, что в такой глуши все нужные детали окажутся под рукой?
  Прибор выглядел неказисто. Лишенный корпуса, с болтающимся на проводах базисным монитором, отблескивающий электронными внутренностями, он внушал Сталине мысль о человеке с содранной кожей. Вытянувшаяся к потолку необычно длинная антенна, собранная из спаянных между собой игл 'псевдогусеницы' походила на костлявый многосуставчатый палец. Тихо урча кулером, прибор выдавал на монитор получаемую из внешнего мира информацию.
  Кости помог Дариону снова лечь. Ясон закрыл глаза, борясь с мучительными ощущениями.
  - Надо бы поесть, - тихо, почти шепотом, предложил Одинэри.
  - Прекрасная мысль, - кивнула Вилли, вставая с пола. - Пойду, разомнусь немного, нагуляю аппетит. - О господи, ей мало этой пробежки, нервов таких? Странно как... - Мы тут просто так долго не высидим, кто-то, может, еще в туалет захочет, а не только поесть.
  - Далеко не отходи, - вяло, скорее, для проформы, чем из беспокойства, предупредил Дарион. - Если найдешь что-то достойное внимания, отметишь на GPS.
  - Как всегда, Дар.
  Ни каши, ни сока ни у кого не оказалось, поэтому Ясону пришлось довольствоваться маленькой порцией постного вареного мяса да обычным, безо всяких наворотов, рисом на пару.
  - Много нельзя, - объяснила Сталина, отнимая у голодного командира примерно половину порции и проигнорировав его возмущенный нечленораздельный вопль. - Я не знаю, как отреагирует ваш желудок на эту пищу. А вдруг вас вывернет? Перспектива вынести это зрелище вторично никого из присутствующих не прельщает, - твердо заключила она. Ясон немного поворчал, однако наколол мясо на вилку, разом отправив в рот чуть ли не весь кусок. - И жуйте лучше, не надо глотать кусками... - добавила женщина, заметив, с какой жадностью мужчина набросился на еду.
  Поели не торопясь, растягивая удовольствие. Сталина и не представляла себе, что можно так проголодаться. Дарион с удивлением отметил, что практически наелся даже ополовиненной порцией. Спустя некоторое время он стал проявлять признаки беспокойства, которое тут же передалось и остальным.
  - Задерживается, - сдвинул брови Константин, бросив в сторону проема, в котором скрылась сержант Форц, полный тревоги взгляд. Тем временем Дарион что-то заметил на мониторе собранной ими установки и заерзал на месте:
  - Вдруг что-то случилось? - длинные пальцы быстро забарабанили по полу.
  Сталина закусила нижнюю губу и прижала руки к груди, успокаивая пытающееся догнать глухой дробный перестук сердце.
  - Роуз, глянь, а? Только не выходи из-под прикрытия, ладно, - нервно скомандовал Ясон, трогая на укрепленной внизу монитора сенсорной панели неясно вырисовывающиеся символы.
  Одинэри послушно кивнул и вышел.
  - Что там такое? - осведомилась Лина, напряженно вытягивая шею, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Дарион без слов показал ей на монитор. - Я все равно ничего не понимаю, - призналась она, качая головой.
  - А мне так не показалось, - чуть жестковато бросил он. - Может, я и не мастер выбирать момент, но спрошу прямо: вы та, за кого себя выдаете?
  Сталина от неожиданности поперхнулась слюной и сразу не нашлась что ответить, настолько неожиданным и необоснованным показался ей вопрос. Прокашлявшись, генетик беспомощно огляделась, ища поддержки у Константина, но наткнулась на такой же прохладный испытующий взгляд.
  - А... в чем, собственно, дело? - насторожилась она, внутренне готовясь дать отпор любым провокациям.
  - Немного необычно, вам не кажется, что человек, по нашей информации, да и по его словам, проведший всю жизнь за лабораторными исследованиями вдруг легко преодолевает километр за две минуты без стимуляторов. Плюс ваши слова насчет этого, - Дарион указал глазами на 'ЩИТ'. - Да еще отменная реакция на неожиданные обстоятельства... Вы очень легко нашли контакт с моими людьми, не сопротивлялись, даже когда была отличная возможность освободиться. Вот я и спрашиваю... не внедренный ли вы агент?
  А! Черт! Как я могла так проколоться? Дура! А еще обрадовалась помощи Аристарха... Нет, ну надо же было, а? В самом деле, как может человек с пятьюдесятью (и это как минимум!!!) килограммами за спиной пройти такую дистанцию на бешеной скорости без допинга? Но когда же они успели? Перед самым броском, пока я еще спала? Ладно, у меня за спиной груза нет, но я и не тренированный наемник... Да еще эти командирские замашки, все-таки руководящая должность сказывается на характере... И чрезмерно спокойное поведение... Это в самом деле ПОДОЗРИТЕЛЬНО. Сталина выдохнула, собралась с мыслями и категорично заявила:
  - Все не так, как вы думаете, господин Дарион. Во-первых, да, я действительно доктор евгеники и генетики, профессор Сталина Израилевна Меркулова. Объяснять я ничего не стану, подумайте лучше о том, ГДЕ я работала до этого, и сопоставьте ваши факты с этим. Немного подскажу, ключевое слово: ЛАБОРАТОРИЯ.
  На лице командира отразилась целая гамма чувств. Подозрение во взгляде сменилось прозрением... Он засиял, пораженный собственной догадливостью:
  - С вами что-то сделали? Какой-то эксперимент, я прав?
  - Более или менее, - уклончиво ответила Сталина. - Но чтобы развеять ваши сомнения и быть до конца откровенной, раз уж нас свела судьба... Я не пытаюсь сбежать, потому что... знаю о причинах, толкнувших вас на это противозаконное предприятие. Не сердитесь! - воскликнула она, заметив, как сжимаются в кулаки руки Ясона и белеют давно огрубевшие костяшки пальцев. - Ваши люди ничего плохого не сделали... А я... думайте, что угодно, но я и вправду очень хочу вам помочь. Вам сейчас эти деньги гораздо важнее, чем мне моя свобода.
  Дарион опустил голову, глаза его потухли, Сталине померещилось, что он проваливается в бездну собственных болезненных воспоминаний, вызванных ее излишней честностью.
  Вернулся Одинэри. Шагнув было к боссу, он вдруг встал, натолкнувшись на невидимую, но прекрасно ощутимую стену отчуждения, за несколько мгновений выросшую в комнате, и отделившую Сталину от всех остальных.
  - С каких это пор личная жизнь командира обсуждается с... посторонними? - не поднимая головы, задал вопрос Дарион. Голос лидера звучал по-особому глухо и был полон скрытой угрозы. Пауза перед 'посторонними' больно задела Сталину. Так отразить все оттенки презрения чуть затянутым интервалом между словами мог, наверное, только этот человек.
  - Это я виноват, босс, - поспешно взял на себя ответственность Роуз. - Я подумал, что...
  - Думаю здесь я! - Дарион поднял голову и, с видимым усилием смиряя гнев, выдавил сквозь зубы: - А с вами всеми будем разбираться позже. Где шатается эта тощая кошка?! - вспылил он, с размаху опуская кулак на собственное колено. - Черт дери! Еще несколько минут и придется закрываться без нее.
  Взволнованный снайпер отважился, наконец, открыть рот:
  - Ее не видно отсюда, но ... не могла она уйти так далеко, чтобы я не увидел.
  - Ты же знаешь Вилли, если она не захочет, чтобы ее видели, то любое мегазрение окажется бессильно, - вставил Константин.
  - Может быть, стоит рискнуть и связаться с ней по комму? - предложил Роуз.
  - Только не сейчас. Сюда идет 'Странник', насколько я помню, такие внушительные размеры имеет только 'Термал'. Еще пять-семь минут - и мы окажемся в зоне его действия, - Дарион запустил пальцы в волосы и несколько раз основательно дернул. Лина испугалась, что, так усердствуя, он оторвет себе голову.
  - А можно просто громко ее позвать? Вроде бы в радиусе нескольких километров кроме 'Странника' больше нет никого. Она, наверное, услышит... - Сталина старалась не смотреть никому в глаза, и речь ее вышла не слишком уверенной.
  - А что, это мысль, - смягчился Константин. Стена отчуждения дала трещину. - Роуз, давай, у тебя самый слышимый голос!
  Одинэри подошел к дверному проему и взревел во всю мощь своих необъятных легких:
  - Вилли!
  Стены вздрогнули. После столетий природной тишины, давным-давно оставленный людьми город просто не ожидал услышать такой рев. Между стен, и там, снаружи, среди обломков строений, заметалось потревоженной птицей эхо, дробя и множа женское имя, превращая его в безликое 'ли... ли... ли'.
  Не дождавшись ответа, Роуз отошел внутрь и встал поближе к Дариону. Секунды текли не то особенно быстро, не то, наоборот, слишком медленно.
  Сталина искусала губы, мысленно следя за временем. Кости, пытаясь заглушить волнение, снова принялся за игры с ножом. Одинэри просто сел на пол и уставился на выход, словно заклиная пространство явить его взору наемницу живую и здоровую. Ясон тихо матерился про себя, раздраженно тыча в сенсорную панель, и после каждого тычка разражаясь все более витиеватыми посулами в адрес Вильгельмины. И когда он уже сделал приглашающий жест и держал палец на тумблере активации системы 'ЩИТ', в комнату ворвалась сержант Форц.
  Совершенно сбитая с толку, она уставилась на каменно-неподвижного Роуза, который с ее появлением расслабился, и, подтащив к себе вещмешок, оперся на него спиной, потом перевела взгляд на брызжущего ядом командира. Побледневший Дарион вскочил на ноги, совершенно позабыв о своей недавней анафилаксии, поманил ее пальцем, сержант тяжко вздохнула, предвидя последствия, и в два шага приблизилась к нему.
  Мужчина пошире расставил ноги, уперев руки в боки. Аппарат был немедленно включен. От антенны скачком разлилось серебристо-голубоватое сияние, захватывая в зону своего влияния всех пятерых людей, стены, и чуть-чуть не доходя до потолка, постепенно цвет его сменился на густой красный. Некоторое время оно подрагивало, по прозрачной поверхности расплывались радужные пятна, но потом состояние поля стабилизировалось. Диаметр его, по прикидке Лины, составлял около двух с половиной метров. Сталина знала - счет шел уже на секунды. Еще чуть-чуть и...
  - Ну-с... Как погодка? Приятная? Солнышко не слишком печет? - приторным голоском осведомился Ясон, откидывая голову, чтобы посмотреть ей в глаза и обнажив зубы в некоем подобии звериного оскала. Евгеник затаила дыхание. Высокая, почти одного роста с Одинэри, наемница вдруг вся съежилась.
  - Да, ничего так, спасибо, не курорт, конечно, - беспечно дернув плечиком все-таки отозвалась она. - Но на пару дней вполне порядочное место пребывания. Право же, судари мои, не стоило так волноваться. Все было под контролем, - как-то неубедительно произнесла она.
  Дарион закрыл глаза, и, пошатнувшись, ухватился за подчиненную. Пальцы судорожно сжались, крепко захватывая ткань ее костюма. Теряя силы, он все же слабо потряс ее. По крайней мере, это была хорошая попытка, и очень, очень преувеличивая, об этом можно было сказать 'схватил за грудки'.
  - Никогда Больше Так Не Делай. Понятно? - едва различимо, но от этого не менее внушительно прошептал он, утыкаясь в живот женщине.
  - Принято к исполнению, - бодро отрапортовала Вильгельмина, нежно отцепляя командира от себя и помогая ему лечь на прежнее место. Наемница уселась рядом, взяла его за руку и успокаивающе погладила. Ясон не возражал.
  Сталина переместилась ближе к Дариону, которому снова заметно поплохело. Не удивительно, учитывая его безобразный характер типа 'пороховая бочка', подстегиваемый еще не выведенным из организма стимулятором. С минуты на минуту доктор ожидала услышать тот же безумный вой двигателей, что сопровождал появление 'Странника', но было по-прежнему тихо. Обеспокоенная, она повернулась к Одинэри, посчитав, что обратиться к нему будет сейчас наиболее безопасно для собственного здоровья.
  - Почему ничего не слышно?
  - Он еще далеко... Да и двигатели у него не такие, как на простых 'Странниках', - ответил снайпер.
  - 'Термал' гораздо легче 'Странника', - растолковал Константин. - На них оборудование стоит поновее.
  - Ясно, - сказала Лина, делая понимающий вид. И спросила, чтобы не сидеть в неловком молчании: - А как они выглядят?
  - 'Странники' очень большие, выглядят... ну... это похоже на летающий гроб, - усмехнулся Кости. - У них двигатели расположены снизу корпуса, а звуковая защита часто отказывает, поэтому их обычно ставят на патрулирование очень отдаленных территорий, где людей поменьше. 'Термалы' плоские, как блины, но не круглые, а вытянутые такие прямоугольники со скошенными углами. Ходят низко, работают на антигравах, поэтому от них шума почти нет. Их часто можно на военных базах видеть. 'Аудиторы'... хм... с этим сложнее. Я никогда их не видел. Вот Дарион сможет рассказать, когда ему станет лучше, и если будет в настроении.
  - А в чем между ними разница?
  - Какая же вы любопытная, Сталина Израилевна, - вздохнул Ясон, не открывая глаз. - Вам-то это на что?
  - Шпион - находка для болтуна! - пошутила Лина, но потом улыбка ее увяла, и евгеник объяснила: - Я мало что знаю о мире, в котором живу. И совсем не знаю, долго ли мне еще осталось жить... в этом мире. Так что пользуюсь моментом.
  - И куда подевался ваш оптимизм? - приподняла брови Вилли.
  - Понятия не имею, - пожала плечами Сталина. - Мне не нравится доктор Ранья, - призналась она. - Сдается мне, что он пригласил меня не просто погостить. И вообще, мне на самом деле жуть как страшно. Меня трясет от одной мысли о том, что этот человек может со мной сделать. Остается надеяться на ... впрочем, и на это не стоит, - уныло подытожила женщина.
  В глазах защипало. Вся ее решимость и уверенность куда-то испарились, осталась одна непроглядная тоска. Сталина не знала, что ей больше делать, поэтому свернулась клубочком прямо на полу, привычно прижав руки к животу, отвернувшись ото всех к стене. Слезы медленно-медленно выползали из глаз, текли по лицу, падали на пол и исчезали, впитываясь в него. Вот так и ее жизнь - протечет сверкающей прозрачной капелькой, упадет с высоты вечности и исчезнет в вечности, за миг до того породившей ее.
  Никто и не думал ее успокаивать, и от этой вынужденной ли, привычной ли черствости наемников, было еще больнее. Уже не сдерживаясь и не стесняясь, Сталина зарыдала в голос. И тут же получила изнутри несильный тычок.
  - Так. Отставить реветь! Спасителям реветь по уставу не положено, - вырабатывая командирский голос, приказал сын.
  - По какому уставу? - всхлипнула мать.
  - Ага, значит, с высоким званием спасителя ты согласна, - хитро прищурился Аристарх, и потом выдал, как по писанному: - По самому главному. А самое главное правило самого главного устава гласит: сохраняй присутствие духа в любой ситуации. Даже когда тебя суют в глотку жутко голодной псевдорозы Светлова, есть неплохой шанс, что она тобой подавится!
  Сталина зашмыгала носом.
  - Прости, сыночек...
  - Да ничего. Я уже понял, что разреветься ни с того ни с чего в твоем амплуа. Ты, случайно, не знаешь, эта склонность к истерии генетически не передается? А то меня не возьмут в разведку с такой... хе-хе... сверхпластичной психикой.
  - И вовсе это не в моем амплуа, - проворчала Лина. - Пару раз всего было...
  - На это у меня есть одна поучительная история, - заявил Аристарх и без промедления стал излагать: - Если ты вышла из дома, и тебе на голову упал кирпич - это случайность. Если ты вышла из дома, и тебе второй раз на голову упал кирпич - это закономерность. Но если ты вышла из дома в третий раз, и тебе опять на голову упал кирпич, то это...
  - Это значит, что произошел сдвиг во времени, и кто-то из строителей меня сильно невзлюбил, - рассмеялась Сталина.
  - М-м-м... там немного другое окончание, но и это не менее назидательно, - разделил ее улыбку бионик.
  - И кстати, для тебя и в самом деле все, что с нами стряслось это 'ни с того ни с чего'?
  - Ну почему же... Я в шоке и поэтому несу всякую чушь лишь бы не предаться панике и не наделать глупостей.
  Сталина впала в замешательство. Аристарх умудрился сказать это тем тоном между шуткой и истинной правдой, от которого продирает холодом по коже.
  Женщина впервые с того момента, как стремительно начал раскручиваться клубок событий, задумалась о нем, о его чувствах. Несомненно, она называла его сыном, а он ее - матерью, но эти отношения трудно было назвать материнско-сыновними. Она не растила и не воспитывала его, не переживала из-за болезней или того, что он не может спать в темноте. Не волновалась из-за разодранных брюк и не улаживала проблем в школе.
  Он и не был ребенком никогда. Она наконец-то посмела сказать это. Пусть пока так. Внутренне. Странно... так неестественно... сын повзрослел, пока она была в беспамятстве, в больнице. Повзрослел в еще не развитом младенческом теле, и теперь томится там, в живой клетке из крови и плоти человека, который дал ему жизнь. Какой ужас. Она носит в себе взрослую, сформировавшуюся личность, которая знает о ней все и читает ее мысли так же легко, как дышит... То есть, пока он, конечно, еще не дышит, но...
  Боже, боже... на что она отважилась? Тогда это казалось прекрасной, захватывающей идеей. Бесплотной, пустой, в которую, если быть до конца честной, ни она, ни Геннадий не верили. Никто не верил. Это был отвлеченный и прекрасный образ. Нечто. Именно так. Не некто - НЕЧТО.
  И вот нечто стало кое-кем. Живым. Заботливым. Близким. Эта дикая идея выносить одного из биоников самостоятельно. Нет, в самом деле...
  - Поздно, доктор, пить 'Боржоми', печень уже отвалилась, - категорично и немного мрачновато изрек Аристарх, но тут же оживился: - Лично я безумно раз собственному появлению в этом пространственно-временном континууме, и мне совершенно не важно благодаря какой из твоих авантюр я появился на свет. Мне только одно нужно знать: ты меня любишь?
  - Больше жизни. - Абсолютно уверенно ответила Сталина. И с радостью поняла, что не солгала. - Больше жизни, - тихо повторила она, чувствуя, как снова начинает жечь между ребрами и перехватывает дыхание.
  - Не плачь... Ну, не плачь... Это бессердечно, мам... Я-то плакать еще не могу, глаз нет, а иногда так хочется! - надулся Аристарх. - О! У меня есть хорошая идея! Пока вы никуда не торопитесь, нам надо поспать. Дневной сон жутко полезен для организма. Я уже привыкаю помногу спать от безделья, это может стать главной проблемой после рождения: кому захочется иметь дело с человеком, который спит на ходу?
  - А также имеет бионическую природу, эйдетическую память и штук десять псевдоформ. Ну да, определенно, сон на ходу будет самым большим твоим недостатком, - хмыкнула мать.
  
  (следующая глава)
  
  Константин упорно боролся с желанием как-нибудь утешить Сталину. Голова и сердце болели от тяжелых мыслей, навеянных ее признанием в собственном ужасе. Но как только он протянул руку и почти коснулся острого плечика, рыдания тут же прекратились. Его ладонь на несколько секунд замерла в нерешительности, но потом убралась обратно. Мужчина вздохнул. Их подопечная зашмыгала носом, постепенно успокаиваясь, и наконец затихла вовсе. Удивленный, он не постеснялся встать и обойти ее, чтобы посмотреть, что же стряслось. Оказалось, доктор просто уснула. Вот так переход - от слез ко сну. Как же она похожа на ребенка, те тоже наплачутся и засыпают. Надо будет навестить тот Дом малютки на Земле, куда он наведывался в последний раз, если, конечно, Славия еще не уволилась и будет ее смена. Правда, есть большая разница между Линой и остальными детьми: он не может к ней прикоснуться и утешить благоглупостями так же, как тех несчастных сирот.
  - Ну что там с ней, Кости? - шепотом осведомился Дарион.
  - Спит, - Константин вернулся на свое место рядом с Одинэри.
  - Объясните мне одно, на кой черт вам понадобилось так распространяться обо мне и Сильвии? - Ясон приподнялся на локте, мгновенно меняя тему. - Пить хочется... Есть у нас что-нибудь попить?
  Вилли без разговоров подтянула свой вещмешок поближе и, покопавшись в нем, достала литровый пакет консервированной питьевой воды. Отдала командиру. Тот жадно вскрыл его, выпил половину в несколько громадных глотков, со вздохом утер губы рукавом, поставил пакет рядом с собой и обвел прояснившимся взором своих людей:
  - Ну так как?
  - Босс, это была моя инициатива, - пророкотал стрелок, обнимая колени длинными руками и сплетая пальцы в замок. - Я не могу внятно объяснить, зачем так сделал, но мне кажется, что она не тот случай, когда можно просто довести и бросить, - упрямая складка, появившаяся между густых бровей, свидетельствовала о том, что он это серьезно.
  - Так. Еще одна жертва темного обаяния странной ученой дамы. Что в ней такого-то? Я, между прочим, до сих пор в сомнениях относительно ее личности.
  - Дарион, ты безголовый придурок, - беззлобно ругнулась Вильгельмина. - Да и остальные не лучше. Вы что, глаза свои в задницы позасовали?
  Мужчины непонимающе переглянулись.
  - Это же очевидно. Кроме того, что она подверглась какому-то вмешательству в этой своей сверхсекретной лаборатории (ну не может нормальный человек так бегать, это и болвану понятно), ведет себя спокойно... Или старается так себя вести... Тебе ничего не говорит твоя суперская логика, Ясон?
  Командир отрицательно покачал головой.
  - Она же беременна! Не знаю, как вы, а я это поняла почти сразу.
  Установилась оглушительная тишина. Стало слышно, как снаружи шумит гравитягой, неспешно проплывая точно над ними, 'Термал'. Наемники как один вскинули головы и проводили взглядом источник шума, словно могли разглядеть его сквозь потолок.
  Первым очнулся Константин, ошарашенный известием он, чуть запинаясь, произнес:
  - Я не вижу ничего удивительного в том, что ты догадалась первой, Вилли. У тебя своих пацанов трое. Но как это доказывает, что она точно доктор Меркулова?
  - Агенту разведки никто не позволил бы забеременеть, - терпеливо объяснила женщина. - А если бы такое случилось, то никогда ее не отпустили бы на задание, даже с тысячей поставленных на ней и, возможно, успешных экспериментов.
  - Ранья нас не предупредил об этом, - нахмурился Дарион.
  - Скорее всего, он и сам не знает... Но вот о том, что она была подопытным кроликом, знать вполне может. И, может быть, именно по этой причине запретил колоть ей стимуляторы, и вообще каким-либо образом воздействовать на ее организм. Она нужна ему живой. Пока, - Вильгельмина скривилась. - Что-то мне резко перестало нравиться это дело.
  - Вот чем грозит близкое общение с сопровождаемым, - констатировал Дарион. - М-мать... Почему ты раньше ничего не сказала?
  - Хотела до конца убедиться, - привычно дернула плечом сержант Форц.
  - Что теперь делать-то? Это прямое нарушение внутреннего Устава 'Арго'. Пункт первый: беременные женщины, дети и старики не могут являться объектами сопровождения, - Константин сочувственно поглядел на Сталину, обуреваемый противоречивыми эмоциями.
  Он корил себя за глупость и недогадливость и горько сожалел, что они вырвали ее из привычного жизненного круга, отняли не только у государства, но и у любимого человека. От которого она беременна. Несчастный мужик, наверное, с ума там сходит... И все-таки она замечательная, мужественная, решительная женщина, просто умница. И нравится мне с ребенком ничуть не меньше, чем без него. А я осел. Как можно так было наскакивать со всякими семейными прогулками? Какая же она умница! И бровью не повела...
  - Ну не возвращать же ее в ГСБ с извинениями, а? - раздраженно прошипел Ясон. - Контракт есть контракт.
  - Я предупреждал, что незаконное дело ничем хорошим не закончится, - угрюмо сказал снайпер. - Но кто меня слушает? Все же считают, что Одинэри хорошо стреляет, но плохо думает.
  - Роуз, ты можешь что-то конкретное предложить? - Дарион даже сподобился сесть. - Нет? Ну тогда не дави на любимый мозоль! Мы узнали, что она беременна, да, но это не означает автоматическое расторжение договора. Тем более договора ТАКОГО рода. Если мы сейчас совершим какую-нибудь неоправданную глупость, то потеряем не только репутацию, но и свободу, и, в конечном итоге, жизнь.
  - Ладно, не будем ругаться. Такое дело надо прежде всего хорошенько обмозговать. Ситуация, конечно, сложная, тем более что голодное брюхо к размышлениям глухо...- Вильгельмина принялась увлеченно копаться в своем рюкзаке, выискивая что-нибудь деликатесное. - Кстати, - раздалось из недр сидора, - начали за здравие, закончили за упокой. Дар, вроде бы, хотел обсудить наше неэтичное поведение, то есть сплетни у него за спиной, - певуче растягивая буквы последнего слова, напомнила сержант Форц.
  - Это были вовсе не сплетни! - горячо возразил снайпер. - Раз такая правильная, что же ты не одернула меня, когда я начал?
  - Тебя и так все время дергают, Роуз, - Кости убрал нож и лег на спину, закинув руки за голову. Привычно занеся ногу на ногу, он продолжил: - Надо иногда и хоть слово давать сказать.
  - Но почему это слово должно быть обо мне? - слезно вопросил Ясон. - Мы разве не договаривались, что эта информация не выйдет за пределы группы?
  Некоторое время прошло в бесплодных поисках стрелочника, который по сложившейся традиции всегда бывал виноват. За неимением стрелочника, взоры присутствующих здесь присяжных заседателей обратились на самую большую и удобную мишень. Колкого града неоправданных и довольно далеких от обсуждаемого случая обвинений, большей частью шуточных, конечно, Роуз не вынес:
  - Да что вы привязались, в самом деле! - в голосе Одинэри послышался дробный грохот камнепада, грозящего перерасти в опасную лавину. - Что мне теперь расковырять ей вон голову, чтобы забрать свои слова обратно? - сплетенные в замок пальцы исполина напряглись до хруста в суставах.
  Ясон, Вилли и Константин замерли. Стрелок имел неистощимое терпение, но и ему, видимо, пришел конец. Роуз, всегда спокойно сносивший подчас глуповатые шуточки одногруппников, Роуз, всегда смеющийся над собой первым, злился. По-настоящему. И это было страшно. Никто не делал лишних телодвижений, ожидая, пока он успокоится.
  - Не надо расковыривать, - приглушенно сказала Сталина, приподнимаясь.
  Повернувшись к 'аргонавтам' и впиваясь полным неприязни взглядом поочередно в каждого из троицы обвинителей она заявила: - Вам не мешало бы поумерить свой пыл, господа. Есть куда более серьезные вопросы, которые необходимо обсудить. Например, как и когда вы думаете отсюда выбираться? Помнится, кто-то очень на меня сердился, мол, я задаю много вопросов, а теперь сотоварищи битый час маринует человека, который всего лишь рассказал мне, что и у его безжалостного, на первый взгляд, босса, есть сердце. Правда, сейчас мне кажется, что он очень преувеличивал. У его босса нет не только сердца, но и мозгов не хватает, чтобы не доводить человека до белого каления, - Сталину несло, но никто и не подумал ее перебить. Женщина остановила карающий взор на Дарионе: - Ей богу! В лучшем случае через сто лет, но если принять во внимание ваш образ жизни, то намного раньше, ваши кости выбелит смерть и никто, кроме детей, если какая-нибудь безумица решится на такой отчаянный шаг, как родить от вас, не вспомнит о том, что Роуз когда-то там что-то о вас рассказал! - высказавшись, она презрительно хмыкнула и вызывающе задрала подбородок, ожидая возражений.
  Константин зажмурился. Стыд накатывал волнами, обжигая сердце. Несмотря на то что основная тирада пришлась на Дариона, так противен сам себе Кости еще никогда не был. Со стопроцентной уверенностью мужчина мог заявить: то же самое чувствуют сейчас и остальные. Да, 'Арго' с ней еще натерпится...
  - Спасибо, - Роуз несколько смущенно улыбнулся, в речи от волнения пробился заметный омриганский акцент. - Последний раз меня защищала мать, когда мне было четыре года. Это чертовски приятно, леди.
  - Пожалуйста, - скромно отозвалась она. И добавила с ледяным блеском в светло-зеленых глазах: - Обращайтесь еще, мне доставляет подлинное удовольствие говорить гадости вашему... командиру.
  Один ноль в ее пользу, - подумал Константин, оценив паузу перед словом 'командиру' и то, каким тоном это было сказано. - Не хотелось бы сейчас оказаться на месте Ясона. Интересно, как чувствует себя человек, привыкший к тому, что любое его слово - закон, вот так неожиданно и от 'постороннего' получающий по сусалам? Наверняка, не слишком приятно. Ах, уязвленное самолюбие! И к тому же про безумицу - это был удар ниже пояса, однако, в выборе средств она себя не ограничивает.
  Молчание нехорошо затягивалось. Никто из присутствующих не мог придумать, как разрядить обстановку. Любая фраза после сказанного Сталиной, кроме извинений в адрес Одинэри, показалась бы издевательской и свидетельствовала бы о правоте евгеника. Признаться (тем более себе) в том, что женщина права, было крайне трудно. Константин набрал в грудь побольше воздуха и начал первым:
  - Роуз, прости, пожалуйста, - это оказалось легче, чем он предполагал. Вот только следующие слова, которые категорически необходимо сказать... - Я был неправ. - Константин выдохнул, испытав немалое облегчение, и только потом посмотрел на товарища. О, это зрелище стоило затраченных усилий! На вытянувшемся лице его застыло такое выражение, будто Константин разом обрел нимб, крылья, и белые одежды, а вместо протеза - сияющий во славу Господа меч. Лучеметчик заулыбался. Стрелок кое-как расцепил пальцы и, вытянув руку, коснулся лба Кости:
  - Друг, ты, часом, не заболел? Откуда такие речи?
  - Ну вот, - огорченно развел руками мужчина, - я, можно сказать, совершил невозможное - признал свою неправоту, и где же благодарность? Вместо этого мне пытаются приписать мифическую болезнь! Конечно, разве может человек в твердом уме и светлой памяти извиниться перед другом?
  - Спасибо, Константин, - чопорно ответствовал Роуз и, сидя, умудрился совершить нечто вроде поклона. - Просто это несколько неожиданно.
  - Так, - о, ну вот и Дарион пришел в себя, правда, то, как сказано это 'так', ничего хорошего не предвещает. - Хватит рассусоливать. А вы, дамочка, забудьте все, что он, - небрежный кивок в сторону Роуза, - вам наговорил. Моя личная жизнь вас никоим образом не касается. Это ясно?
  - Куда уж яснее, - жестко ухмыльнулась Лина и добавила: - А у короля ослиные уши!
  Дарион дернулся, как от удара электрическим током. Воистину, в такую ярость его никогда не приводили.
  - Вы всегда все делаете назло? - с немалым усилием давя в себе бурно развивающиеся аврорианские побеги бешенства, поинтересовался он.
  - Нет, уважаемый. Только по праздникам, - Сталина насмешливо посмотрела на него и сказала, припечатывая каждым словом: - Насчет того, что ваша личная жизнь меня не касается - это неправда. Именно личная жизнь толкнула вас на мое похищение. Так что она меня не просто коснулась. Она сделала сверхмощный зажаберный захват и теперь тащит невесть куда против моей воли.
  - Сдается мне, что мы никогда не покинем Аврору, - лениво попивая воду из оставленного Дарионом пакета, сказала Вильгельмина. - Кроме того, что ты, Дар, выводишь из себя нашу подопечную, а заодно портишь нервы себе и окружающим, а это чревато, ты еще и перестал следить за 'ЩИТом'. А он, между прочим, барахлит, - сохраняя удивительное спокойствие, прибавила она.
  - Это все вы! - Ясон обвиняюще наставил на Сталину палец, и тут до него дошла вторая часть сказанного наемницей. Командир тут же позабыл обо всех разногласиях и с беспокойством уставился в монитор.
  'Внимание. Система нестабильна'. Крупными ярко-зелеными буквами расплывалось чуть ли ни на весь экран. Это подтверждало и красное поле. Оно рябило и подрагивало, скачкообразно меняя диаметр. Что будет, если оно отключится совсем, или кто-то окажется вне зоны его воздействия, представить не так уж и трудно. 'Термал', который еще не ушел так далеко, как им хотелось бы, расшифрует сигнал, поступивший снизу, декодирует в цифровые значения разницу между заданными параметрами температурного режима и полученными данными. После чего так же неторопливо пошлет сигнал на ближайший пограничный пост индо. И величаво удалится, следуя заложенной траектории. А после этого, сколько бы стимуляторов они себе ни вкололи и как бы быстро ни бежали, уйти от преследования войсками Индостана 'Арго' и их пленница не смогут.
  Константина прошиб пот. Накаркала, - сощурившись, он пристально посмотрел на Сталину. - Нет, это же надо было ляпнуть! 'Через сто лет, но если принять во внимание ваш образ жизни, то намного раньше, ваши кости выбелит смерть'! Боже, если ты есть, пусть это 'намного раньше' не наступит сейчас!
  Все подтянулись ближе к прибору, защищающему их от 'Странника', полагая, что так они будут в большей безопасности.
  Пальцы Дариона лихорадочно метались в клубке внутренностей 'ЩИТа' между микросхемами, тонюсенькими проводами и прочей электроникой, ища источник неполадки. В такие моменты Константину всегда казалось, что Ясон обладает нечеловеческими способностями, а его пальцы - не обладают суставами.
  С колотящимся сердцем он следил за действиями командира. Дарион пошевелил какие-то разъемы, вероятно, проверяя надежность контакта. Сообщение с экрана исчезло. Поле достигло максимального диаметра и стабилизировалось. Раздался единый протяжный выдох. Несколько секунд людьми владела всеобщая эйфория. Однако их радость оказалась преждевременной.
  На мониторе издевательски медленно вновь проступало, словно насмехаясь над ними, 'Внимание. Система нестабильна. Дисфункция эмиссии поля'. Сначала никто не понял в чем дело. Алый прозрачный купол не искажался, не дробился, не исчезал. Однако скоро стало понятно, откуда ждать беды. Энергетический экран неумолимо сокращался, будто некто бесплотный и сильный, перехватив его посередине, сжимал, как эспандер.
  Видимость хладнокровия удавалось поддерживать с великим трудом. Дарион с бешеной скоростью нервно листал файлы на КПК в поисках причины и способов устранения возникшей неполадки. Мелькали сложные схемы, жутковатые даже на вид, термины, введенные для того, чтобы человек вывихнул себе язык, пытаясь их произнести. Его традиционный возглас 'Ага!', когда решение наконец-то было найдено, все не раздавался, а 'ЩИТ' наращивал обороты, урезая площадь покрытия уже квадратными дециметрами.
  - Черт! Ничего! - Дарион вновь вцепился в волосы, швырнул маленький компьютер в мешок, поднялся, волевым усилием унимая дрожь в ногах, сказал: - Ладно. Так... Вилли, бери медкит. Там должен еще оставаться максидар-3000, ввести всем, кроме объекта. Кости, Роуз, собирайте вещи. Не оставлять ничего. Этот мусор, - он показал рукой на останки электроники, - распылить на атомы. Ничего не должно говорить о нашем присутствии здесь. Как только экранирующий эффект будет исчерпан, придется уходить. И уходить быстро.
  Сталина хотела что-то сказать, но только открыла и тут же закрыла рот. И правильно. Когда Дарион в таком состоянии, и в такой ситуации, лучше молча делать то, что он скажет. Константин с сомнением поглядел на свидетельства их пребывания здесь:
  - Дарион, если его распылять прямо сейчас, долго мы тут не выдержим. Тем более излучение может выдать наше присутствие, я не уверен, что щит его удержит. Температура очень высокая будет. Лучше я после вашего ухода эту штуку, - он кивнул на источник деталей для системы, - вынесу туда, откуда мы с Роузом ее взяли, а наш агрегат оплавлю снаружи.
  - Делай, как знаешь, но чтобы комар носа не подточил! - наставил на лучеметчика палец командир. Кости только кивнул в ответ.
  Одинэри проворно укладывал разворошенные вещи. Вильгельмина набрала в инъектор дозу на всех, поджала губы:
  - Это последний, Дар.
  - Ничего, что-нибудь придумаем, - отмахнулся он, подставляя правую руку. - Коли!
  Доктор попыталась остановить наемницу, но получила несильный шлепок по кисти и отступила. Правда, потом ей все равно пришлось подойти ближе. Им всем пришлось сблизиться. Мы похожи на крыс в продырявленном воздушном шарике, - подумал Константин. - Однако драпать придется прилично. Вкатить столько! - он прикинул, какие скорость и выносливость можно развить при подобной дозе. - Что будет с Линой? Сможет ли она выдержать их темп без химии?
  Вилли впрыснула препарат Кости, Одинэри и себе.
  - Роуз, если объект не будет справляться, понесешь на себе, - затягивая лямки вещмешка, уже закинутого за спину, велел Дарион.
  - Принято к исполнению, - тут же откликнулся снайпер, застегивая подбородочный ремень боевого шлема с истертой надписью на родном языке.
  - А если не справишься ты, Дар? - тонкая оболочка капсулы хрустнула под тяжелым каблуком армейских ботинок сержанта Форц.
  - Этот вариант мы не рассматриваем, - отрезал Ясон. - Как только поле исчезнет, Кости, действуй без промедления. Остальные пойдут со мной сразу же. Ты потом нас нагонишь.
  Границы сужались. Всего лишь около метра отделяло пятки их сапог от пространства, в котором люди будут прекрасно видимы 'Странником - Термалом'. Все уже экипированы и готовы к любому повороту событий. Кости увидел, как становится зеркальным прозрачный термопластик забрала командирского шлема. Вилли одергивает форму и разминает ноги, покачиваясь на носках. Ее плечи чуть опущены из-за тяжести бронежилета и вещмешка. Он сам фиксирует на ногах и руках отражающие щитки, проверяет, плотно ли прилегает к телу жилет, легко ли двигать шеей, закрытой плотным горжетом со специальными зеркальными накладками. На левую руку Кости натягивает видавшую виды перчатку. Сталина стоит недвижно, чуть подрагивают тонкие руки, в глазах - дерзкий вызов. Вызов. У нее. Их пленницы. Прекрасно!
  - Готовность номер один, - четко произнес Ясон, отслеживая показатели 'ЩИТА'. Надпись помаргивала, притягивая внимание, но Дарион смотрел не на нее. Расстояние до объекта, вот что волновало сейчас командира - 'Термал' нехотя, но все же удалялся. Константин скрестил пальцы, спрятав руки за спиной. Хоть бы он ушел до того, как защита исчезнет... Стремясь подавить страх перед неизвестностью, мужчина зажмурился, призывая темноту.
  Яркая точка. Секунда-песчинка. Летит, летит сквозь пальцы, спеша за миллионами своих сестер, уже просыпавшихся вниз. Туда, в эту черную пропасть, имя которой Прошлое, и упав куда нет возможности вернуться. Падают, минуя узкое - лишь по одной можно проскочить - горлышко Настоящего. Падают, осыпаясь из бездны неведомого Будущего. Из чудовищного, невообразимого количества этих невидимых песчинок только одной дано стать именно твоим Настоящим. И ты не можешь взлететь вверх. В эту тьму вероятного Будущего, чтобы выбрать для себя то, что станет твоим прошлым. Тебе оставлено только Настоящее. Узкое. Тесное. Пространство для одной песчинки. Владей им. Наслаждайся. Живи. Кто знает, сколько еще песчинок осталось в твоих часах?
  Мужчина глубоко вздохнул, секунда из будущего сверкающей точкой проскользнула в настоящее и упала в прошлое. Все. Константин открыл глаза. С одной стороны его подпирал гигант-снайпер, с другой - высокая Вилли. Сталина стояла напротив, между Дарионом и Роузом. Лидера группы, казалось, такое соседство совсем не волновало. Ах, да, понятно, он ведь теперь завет ее объектом. Видать, крепко она его задела.
  Защитное поле пугливым котенком жалось у их ног. Ясон не отрывал глаз от монитора и едва шевелил губами, отсчитывая метры преодолеваемого 'Термалом' пространства.
  - Нулевая готовность, - поднял правую руку Дарион.
  Константин приготовился. В следующее мгновение выражение лица их лидера кардинально поменялось. Хмурые складки у губ исчезли, наморщенный лоб разгладился, и на лице вспыхнула ослепительно красивая улыбка. Определенно, его есть за что любить женщинам... Константин наклонился вперед, чтобы увидеть то же самое, что Ясон, и левый угол его губ неудержимо пополз вверх. На едва функционирующем мониторе горела осчастливившая командира надпись: 'Система вне зоны воздействия', в тот же момент экран вырубился, тихий шепот вентилятора затих совсем, и алое защитное поле пропало. С восторженным воплем: 'Есть!', Дарион развернулся на сто восемьдесят градусов, и помчался к выходу. За ним устремились остальные.
  Константин почувствовал, как в крови бурлит и требует выхода раскачанная максидаром внутренняя энергия. Для этого состояния медики даже не пожалели термина, наименовав его стаминальным. Мужчина одним мощным рывком взвалил на плечо разобранную 'псевдогусеницу', вес которой, по крайней мере в три раза, превосходил вес его самого, пальцы левой руки впились в сплетение проводов почившей в бозе системы 'ЩИТ'.
  На выходе Константин придирчиво осмотрелся: комната вновь была голой и безжизненной. Одно только может выдать их с головой - и наверняка выдаст, если гээсбэшнику удастся здесь побывать - это отсутствие пыли.
  Снаружи было жарко. Гораздо жарче, чем внутри, лучеметчик мгновенно вспотел. Отшагав примерно пятьдесят метров от их убежища, он сбросил с плеча двуцентнеровую тушу преобразователя у изломанной громады какой-то разбитой установки. Ощутимо дрогнув, гулко отозвалась земля, из-под распотрошенной древней техники брызнули обломки пластика, комочки грунта, осколки хрупкого металла. Обойдя остов генератора, а по очертаниям было очень похоже на то, что Кости не ошибается, мужчина трансформировал протез, опустил под ноги нерабочий аппарат, сделал шаг в сторону. Точно рассчитанная струя раскаленного псевдовещества ударила в антенну-экспандор, оплавляя ее в мгновение ока. Дрожал от высокой температуры воздух. Спускаясь все ниже к корпусу, поток расширялся. Металл исходил горячими кроваво-оранжевыми потеками, сплавляясь в пышущий жаром ком.
  Единый мощный выброс закончил начатое, сухо щелкнули, закрываясь, скобы противоосколочных очков, закрепляясь на шлеме. КПК на запястье правой руки вывел на экран поисковую систему - сразу же красными точками замаячили Вилли, Роуз и Дар. Голубым немного расплывчатым кружочком обозначилась Сталина. И, судя по данным, она не думала отставать от движущихся с нечеловеческой скоростью наемников. Расположив поудобнее рюкзак за спиной и вернув протезу привычную форму руки, молодой человек наполнил легкие воздухом и на выдохе пошел вперед, постепенно набирая скорость и входя в заданный Ясоном темп.
  
  (следующая глава)
  
  - Ты знаешь, это было очень неплохо! Я бы не отказался пробежаться так еще немного, лишь бы увидеть вновь их изумленные рожи. То-то же, будут знать, как связываться с моей мамой! - ликовал Аристарх. Мать представила себе, как светится от удовольствия его лицо, и тоже заулыбалась:
  - Да, быстро мы, однако. Какая там скорость, ты говоришь? - женщина не открывала глаз, ощущая под спиной нагретую солнцем землю. Когда она беседовала с сыном, окружающая действительность словно растворялась, уходя не то чтобы на второй, на двадцать второй план. Вокруг были только красноватая темнота и полный покой.
  - Приблизительно тридцать шесть километров в час. Но я мог бы и быстрее, - с показным равнодушием произнес бионик. - Поддерживать постоянный уровень состояния всех систем организма на таких нагрузках оказалось довольно легко. Для меня это был ценный опыт. Спасибо, мам...
  - Не за что. Мое тело - твое тело. Ты все равно им беззастенчиво пользуешься, так почему бы не предоставить в твою власть то, что у мужчин получатся гораздо лучше?
  - И как оно в роли наблюдателя? - зажмуриваясь от наслаждения осознанием собственных возможностей, поинтересовался Аристарх.
  - Терпимо. А вообще, интересное ощущение быть в теле и в то же время не быть телом. Немного страшновато, - призналась Сталина. - Я рада, что ты вернул мне, как бы это выразить, управление мной же...
  - Ты не находишь, что тебе со мной крупно повезло? Другой на моем месте еще три раза подумал бы: а стоит ли, один раз попробовав полноценное существование, вновь надолго возвращаться в только развивающееся тело? - сын победно усмехнулся, гордый своей добродетельной сознательностью.
  - Вообще-то это тебе со мной повезло, - блаженно улыбаясь, заявила евгеник. - Другая на моем месте и думать бы не стала о том, чтобы тебя выносить.
  - Как всегда в точку! - ухмыльнулся бионик. - Что бы еще такого сделать, а?
  - Так, спокойно. Ничего пока делать не надо. Дай ребятам немного очухаться, я как вспомню их лица... - Лина хихикнула, потом посерьезнела: - Как бы тебе не повредили эти скачки, - тихо сказала она.
  - Я сделал выводы с предыдущего раза, - солидно произнес он.
  - И что это значит?
  - Это значит, что я обеспечил себе полную безопасность при твоих, прости, при наших перегрузках, - туманно ответил Аристарх.
  - Я поняла. Ты мне объясни, каким образом, - продолжала добиваться своего Сталина.
  - Простым - значительно увеличил плотность околоплодной жидкости. Сейчас она представляет собой очень густое желе, которое практически удерживает меня в одном положении. Кроме этого, я позволил себе укрепить твой мышечный корсет в этой области, так что даже если ты запнешься и упадешь прямо на живот - с нами ничего не случится. Гарантирую.
  - Везет же некоторым! - воскликнула она.
  - Это ты о себе? - уточнил сын.
  - Это я о тебе, - откликнулась мать. - Ладно, придется, видимо, вставать, - разочарованно вздохнула она, уловив невдалеке приглушенные голоса приближающихся наемников.
  - Погоди, может быть, они решат, что ты спишь, давай немного послушаем, интересно же, что они о тебе думают после этих гонок по пересеченной местности, - остановил ее Аристарх.
  - Ну... ладно, - нехотя согласилась генетик. Однако их играм в шпионов не суждено было состояться.
  - Хватит притворяться, - услышала Сталина голос Дариона. - Я же знаю, что вы не спите, - эти ворчливые интонации ни с чьими больше спутать было нельзя. Даже сквозь сон.
  Однако он перестал презрительно называть ее объектом, это женщину обрадовало. Про себя она решила, что постарается больше не бесить Дариона. Но только постарается, потому что этот мерзкий, наглый, несдержанный, нахальный тип, с непомерно раздутым самомнением (которое, впрочем, обоснованно), легко вспыхивающий по пустякам и так же быстро отходящий коротыш, который способен при этом смотреть на все и всех сверху вниз, непременно будет выводить ее из себя.
  - Откуда? - щуря левый и чуть приоткрывая правый глаз, осведомилась женщина. Ясон встал прямо над ней, закрывая собой уже заходящую Примулу. Солнце здесь специфическое, не всякий коренной аврорианец сможет выдержать его свет, что уж говорить о тех, кто прибывает с других планет...
  - Я сомневаюсь, что вы спите вообще, - сообщил он, и безо всяких предисловий выдал: - Вилли волнуется за вашего ребенка.
  Сталина не нашла ничего лучше, как ляпнуть:
  - Как вы узнали?
  - Понятно. Значит, опыт ее не обманул, - качнул головой низкорослый. - Так что там с малышом? - его голос несколько потеплел.
  - Все в порядке, - нейтрально ответила беременная. Определенно, догадливость и умение сопоставлять факты у этих товарищей присутствуют.
  - Хорошо. Вы чего-нибудь хотите? Есть, пить? - предложил Дарион.
  - Хочу, - кивнула она. - Попросить прощения за свою несдержанность там, - доктор мотнула головой в сторону, откуда они прибыли.
  - Неужели? Разве вам следовало бы извиняться? Ведь вам доставляет удовольствие говорить мне гадости, так вы выразились. За удовольствия не просят прощения, - холодный прищур, и еле заметно дернувшаяся верхняя губа подсказали евгенику, что сейчас не время настаивать на своем.
  - Один-один, - вставил Аристарх, в тоне сына послышалось удовлетворение. Ему явно импонировал Ясон, что же, это к лучшему. Неизвестно, какую каверзу задумал и непременно осуществил бы ее маленький гений, если бы лидер 'Арго' не пришелся ему по вкусу.
  - Как вам будет угодно, - смиренно произнесла Сталина. Брови Дариона поползли вверх, но он справился с собой, вернув на лицо невозмутимое выражение. Ждал, что я опять начну с ним пикироваться, - поняла сопровождаемая. - Обойдетесь. Норму брани на ближайшее время я уже итак перевыполнила.
  - Вставайте, - мужчина протянул ей руку. Доктор Меркулова немного помедлила - принимать или нет? Однако со вздохом протянула узкую кисть, которая, кстати, неожиданно оказалась меньше его немного шершавой, сухой и теплой ладони. Дарион одним мягким движением помог ей подняться, и не стал задерживать ее руку в своей, Аристарх хмыкнул:
  - Опасный тип. Не только прекрасно стреляет, - констатировал он.
  Сталина оказалась почти на голову выше командира. Какой же у него рост? Чуть больше ста пятидесяти? Значит, наврядли он прошел армейскую школу, туда не берут таких вот мелких, а жаль. У него есть свои достоинства.
  Остальные ждали их чуть ниже по холму, на котором, преодолев, по прикидке Аристарха, чуть больше двухсот двадцати километров совершенно не освоенной индо земли, они расположились немного отдохнуть. Невдалеке белели крыши маленького городка, который располагался в очень удобном и живописном месте.
  С одной стороны его полукольцом высилась гряда холмов, покрытых желтовато-розовой травой вперемешку с гибридами земных цветов. У подножия были хаотично натыканы какие-то мелкие будочки, выкрашенные в агрессивно-красный цвет. С другой - прихотливо извивая русло, текла река. В ее прозрачно-зеленых глубинах то и дело отблескивала чешуей крупная рыба, а на поверхности расплавленной медью переливались последние солнечные лучи.
  Чуть дальше, если хорошо приглядеться, можно было различить капитальный мост, по которому могла пройти и серьезная тяжелая техника. С обеих сторон к нему подползала черная гладь старой, но еще крепкой дороги. Покрытие ее по краям пришло в негодность и уже становилось грязно-белесым, но центр был еще ничего. Войдя в город, дорога заканчивалась... или начиналась из него?
  За мостом, сначала негусто, но чем дальше, тем плотнее, поднимался лиственно-хвойный лес. Кроны деревьев шевелил западный ветер, несущий последнее тепло угасающей за горизонтом Примулы. Временами по верхушкам пробегала быстрая рябь, и тогда лес становился похожим на невиданное море...
   Дариона красоты природы волновали меньше всего остального, поэтому он занял свое обычное место - впереди всех и какими-то козьими тропами повел их к одному из домиков, стоящих чуть на отшибе. Повел, конечно, сильно сказано. Большую часть дистанции они преодолели как заправские разведчики в тылу врага - сиречь, на брюхе.
  - К чему такие предосторожности? Нельзя было нормально пройти? - пыхтя, извиваясь и попутно жалея о безнадежно испорченной одежде, спросила Сталина.
  - Не задавайте глупых вопросов, - злобно прошипел Ясон. Доктор Меркулова сморщилась, но в ответ ничего не сказала.
  В дом они проникли неким хитрым способом, как именно Лина не поняла, потому что стоило всем встать на ноги - и ее тут же плотным кольцом окружили наемники. Роуз выбрался вперед, перекрыв ей обзор. Внутри они стремительно пересекли комнату, так что Лина не успела рассмотреть обстановку и нырнули один за другим в потайной ход в полу.
  Вильгельмина была последней и немного задержалась, закрывая крышку люка и настраивая какую-то сложную аппаратуру на ней.
  Место, куда они спустились, можно было охарактеризовать одним словом - схрон. Четыре стены, пол, потолок. Вверх уходит лестница, по которой они сошли. У дальней стены в рядок стоят пять кроватей, разных по размеру. В одном углу - рефрижератор. В другом - персоком с большим экраном, перед ним два стула. По стенам развешаны тяжелые полки из перфорированного особым образом металла. На полках - изрядная коллекция оружия и боеприпасов. Неяркий свет мерцал и переливался на их гранях, округлостях, плоских, блестящих и не очень поверхностях, рассеивался по шероховатостям и высвечивал загадочные внутренности особенно крупных экземпляров. Для чего все это могло пригодиться думать не хотелось.
   Третий угол занимала небольшая душевая кабина цилиндрической формы, выполненная из полупрозрачного пластика. Роликовые дверцы не были закрыты, и Сталина порадовалась тому, что смогла рассмотреть: большому зеркалу и заполнявшим узенькую высокую этажерку цветным флакончикам с различными косметическими средствами, а также вешалке с банными халатами. Перед входом лежал чистенький коврик.
  'Аргонавты' заняли по кровати на брата, ей досталась крайняя, рядом с персокомом. Соседнюю занимал Константин, дальше - Вилли, Дарион и Роуз.
  - Можно я прямо сейчас в душ пойду? - Сталина переминалась с ноги на ногу в центре убежища.
  - Валяйте, - отозвался Дарион. - Я за вами.
  - Тогда я за Даром, - вставила сержант Форц.
  - Я за Вилли! - воздел вверх почти не двигающуюся руку Кости.
  - Я, как всегда, последний, - вздохнул Одинэри.
  - Зато тебя никто не будет подгонять. Мойся, сколько хочешь, - пробормотал, вытягиваясь на кровати, Ясон.
  - Можно подумать, тебя кто-то когда-то ограничивал, - повернул голову в сторону босса великан.
  - На меня воды в три раза меньше уходит, - назидательно сказал маленький человек.
  Дальнейший их разговор Сталина не услышала, скрывшись в душевой и включив воду. Кабинка оказалась с подвохом, однако подвох был из разряда приятных - в ней имелся крошечный унитаз. Унитазик, чем доктор сразу же воспользовалась. После, скинув пропахший потом костюм, она забралась под тугие теплые струи, в который раз убедившись, что воду не заменят никакие ионы, звуковые волны и прочие новомодные штучки.
  Смывая с себя грязь, она смывала и усталость, начиная ощущать последствия пробежки.
  - Есть хочется, - пожаловалась мать Аристарху.
  - Еще бы! - ничуть не удивился он. - Надо мне учиться пополнять ресурсы каким-нибудь другим способом. Мало ли когда, а вдруг без еды придется обходиться?
  - До этого еще далеко, а вот мне надо бы прямо по выходу отсюда.
  - Что ж ты им не сказала? - подначил бионик.
  - Может быть, сами догадаются? - пожала плечами Сталина, набирая в ладонь приторно пахнущий гель и размазывая по телу.
  - Вряд ли. Правда, про беременность они как-то узнали...
  - Опытной женщине это не составит труда. Тем более что у меня грудь стала больше, и пузико уже потихоньку начинает округляться, - довольно погладила себя по животу женщина.
  - Не выдавай желаемое за действительное, - фыркнул Аристарх. - Ты просто много ешь, тем более под тем мешком, что ты гордо именуешь одеждой, твою фигуру невозможно разглядеть.
  - Мне диета сейчас противопоказана. И ем я не столько за себя, сколько за тебя, - парировала она, пропуская 'мешок' мимо ушей.
  - Ладно, я, пожалуй, посплю. Вымотался.
  - Приятного отдыха, - пожелала ему мать.
  - Уже спокойной ночи, - дал понять, что беседа окончена, бионик.
  Вдоволь намывшись, Сталина выключила воду и только теперь решилась взглянуть на себя в зеркало. 'Жалкое зрелище, - процитировала молодая женщина, усмотрев россыпь прыщиков на лбу и подбородке и принимаясь за распутывание свалявшихся в комья с трудом промытых светлых волос. - Душераздирающее зрелище, - продолжила она, разглядывая изломанные ногти на руках и отросшие - на ногах. - И с этой стороны ничуть не лучше', - закончила евгеник, выворачивая шею, чтобы осмотреть спину.
  Прыщики были безжалостно выдавлены, и лицо покрылось неминуемыми пятнами, волосы распутаны и заплетены в косу длиной до талии, синяки со спины, невесть где нажитые, не исчезли никуда. 'Вот и верь после этого людям', - буркнула она, имея в виду нанитов. И что с того, что они не призваны выполнять операции по уходу за телом? Синяк, иначе - гематома, есть повреждение тканей, а восстановление клеток - их прямая обязанность... А все, между прочим, Аристарх. Программирует своих механо, как хочет, а потом забывает возвращать первичные функции... Надо ему об этом напомнить, когда проснется.
  Завернувшись в халат, Сталина вышла из душевой.
  - Кто там на очере...ди? Да-а-а...- протянула она. Группа 'Арго' в полном составе дрыхла без задних ног, распластавшись по койкам. Больше всего они сейчас походили на вытащенных из естественной среды обитания и основательно раздавленных медуз. Генетик хмыкнула, приблизилась к Ясону и потрясла его за плечо:
  - Дарион, вставайте, вы хотели вымыться! - громким шепотом обратилась она к спящему. Командир открыл ничего не видящие глаза и, пошатываясь, сел. - Вам помочь? - встревоженная его состоянием, Сталина хотела подставить ему плечо, но он немного неуверенно отстранил ее и кое-как поднялся. Вертикальное положение требовало от него огромных усилий.
  - Я сам, - странным голосом заявил мужчина и нетвердым шагом направился к кабинке.
  Да он же... пьян! - сообразила Лина. - Что они себе кололи-то, дай бог памяти... максидар, кажется. Все. Приплыли. Побочный эффект от разложения химической формулы. Алкогольное отравление. Острое. А какое на утро будет похмелье - просто загляденье. Ну что мне теперь с ними делать? - схватилась за голову она.
  Дверь душевой закрылась, раздался звук льющейся воды, и тут же его перекрыли изощренные ругательства как минимум на трех разных языках. Из этого следовало, что Ясон обжегся или попал под ледяную струю, одинаково неприятно и то и другое. Как говорится, что совой о пень, что пнем о сову, а все сове как-то не по себе.
  Сталина уселась на свою койку, вскочила как ошпаренная и снова села: вся одежда, включая нижнее белье не первой свежести, осталась в душевой! Какой позор! Это все привычка к одиночеству... К тому, что все можно разбрасывать, где угодно и как угодно, ведь никто не увидит и не попеняет за беспорядок. Дожидалась женщина пока выйдет 'пети женераль'* (*франц. - маленький генерал), как на иголках.
  Он заметит... Нет, он не просто заметит, он еще и прокомментирует в своей отвратительно едкой манере. Придется стерпеть.
  Прошло минут пятнадцать, а Ясон все не показывался. Взвинченная Сталина ловила каждый звук со стороны душа и мгновенно услышала, когда с той стороны двери тихонько заскреблись. После этого дверь открылась и в образовавшийся проем выпал Дарион. В наспех наброшенном халате, то есть практически голый. Самостоятельно подняться он не смог: ноги покоились с той стороны, а все остальное - с этой. Мужчина, счастливо жмурясь, улыбался и пускал на пол слюни. Щетина, пробившаяся за три дня, местами была выбрита.
  Евгеник, никогда до этого не сталкивавшаяся с нетрезвыми людьми, не имела представления, чего ожидать дальше. Ее пробрал страх: мало ли что придет ему в голову, алкоголь ведь имеет сильный растормаживающий эффект. Боже, а вдруг... Нет... Этого не будет. Этого не может случиться. Подойти туда, чтобы забрать белье, было боязно. Что же делать? Женщина оторопела и молча смотрела на распростертого командира, не зная, что предпринять. Так ничего и не надумав, Сталина решила растолкать похрапывающую Вильгельмину, чтобы хоть посоветоваться с ней.
  Сержант Форц проснулась от легкого прикосновения и, казалось, в полном сознании. Сталина скороговоркой объяснила ей суть проблемы. Вилли подняла указательный палец, сосредотачиваясь, закрыла глаза и пробормотала:
  - Счас... Счас. Секунду.
  Все-таки она тоже была под мухой. Пленная искренне надеялась, что долговязая наемница не растянется рядом со своим шефом. Иначе придется будить Кости или Роуза, а чем может обернуться вечер в компании хмельных наемников, выяснять не хотелось категорически.
  Вильгельмина собралась с силами и почти по прямой преодолела расстояние от своего спального места да Дариона.
  - Дар... Дар, миленький, вставай! Ты немножко не там прилег. Давай, дорогой, давай, дружочек... - бормотала она, особо не церемонясь и поднимая его с пола за шкирку. Полы халата разошлись и Сталина поспешно закрыла глаза. Хорошие девочки не подглядывают, и уж тем более не пользуются беспомощным состоянием человека, который не способен отвечать за свои действия и пребывает в нирване. Вот изрисовать ему ночью лицо зубной пастой, - злорадно ухмыльнулась евгеник, - это совсем другое дело. Когда она отважилась, наконец, открыть глаза, Дарион уже чинно-благородно почивал в кровати, укрытый одеялом с подоткнутыми краями, а Вилли в комнате не было видно. Моется, поняла Лина.
  Сержант Форц быстро справилась с помывкой и помогла то же самое сделать и другим бойцам, после чего предоставила в Линино распоряжение мешок с едой и легла спать. Сопровождаемая спокойно прошла в душевую и, стараясь сильно не шуметь, вручную постирала свои белье и костюм. С сомнением поглядев на грязную кучу комбинезонов 'аргонавтов', женщина со вздохом снова включила горячую воду и сунула под струи первый попавшийся предмет облачения. Мокрые вещи пришлось развесить по комнате: на дверце душевой, на спинки кроватей и стульев.
  Больше эксцессов не было. Никто не изображал животных, извините, не блевал, не домогался женщин и вообще все было как-то очень мирно и совсем не похоже на сплетни знакомых ее родителей, в которых красочно расписывались все ужасы распития крепких спиртных напитков. Дисциплина в 'Арго' на высоте, - про себя вынесла вердикт Сталина, опустошив запасы пищи примерно наполовину и в удовлетворении укладываясь на непривычное ложе.
  Как там? Сплю на новом месте. Приснись жених невесте? - сонно подумала она, зарываясь лицом в подушку.
  Полчаса спустя Сталина тоскливо вздохнула, поворачиваясь на другой бок и вперяясь в темное пространство. Свет погас через десять минут после того, как в комнате установилась тишина, нарушаемая лишь всхрапами Вилли, да бессвязным бормотанием Дариона. Взгляд ее остановился, наткнувшись на открытые, таинственно поблескивающие во тьме, глаза Константина.
  - Не спится, - не то спросил, не то сказал он.
  - Мне тоже, - на всякий случай отозвалась она.
  - Вы не бойтесь, у меня хмель быстро выветривается. Я думаю, благодаря трансформеру, - искалеченная рука лежала поверх одеяла, и слабые отсветы россыпи огоньков системного блока персокома цветными искорками бегали по именной гравировке, приобретшей во мраке особенно зловещий вид. - Вы меня простите за прошлый раз? Я не знал, что у вас... что вы...
  - Я поняла. Вам не за что извиняться, - и словно кто-то другой, не она, со стороны вдруг сказал: - У моего сына нет отца.
  Константин приподнялся на постели, опираясь на локоть, и внимательно вглядываясь в ее лицо. Этот взгляд смутил ее, и Сталина опустила глаза. Учащенно забилось сердце, женщина нервно стиснула одеяло. Сглупила. Вот так сглупила. А ведь он предупреждал о том, что это один из его талантов - вызывать в человеке откровенность.
  - Почему вы так уверены в том, что будет мальчик? - поинтересовался он.
  - Потому что, - я сама его создала! - я его мать, - все еще не смея посмотреть на Кости, ответила евгеник.
  - Отчего вы сразу не сказали нам? - мягко укорил он. - Это могло избавить и нас и вас от ненужных проблем. В том числе и морально-этического порядка, - в голосе мужчины Сталина уловила нечто, похожее на сочувствие.
  - Неужто у наемников существуют этика и мораль? По мне так вы довольно беспринципны, - фыркнула доктор Меркулова.
  - Зря вы так, - покачал головой Константин. - Если бы мы узнали о вашем положении сразу, то не стали бы забирать вас с собой. У Дариона на сей счет пунктик. И я не сказал бы, что это плохо.
  - Почему же тогда вы не оставляете меня теперь? Когда обо всем узнали? - в собственном тоне ей послышалась издевка, и от этого стало неловко.
  - Потому что и на этот счет у Дариона есть пунктик. За что взялся - доводи до конца, - мужчина, казалось, не обратил внимания на ее едкую интонацию. - Тем более мы вступили на очень ненадежный мостик через бездну. И он рушится прямо у нас под ногами. Дороги назад нет - только вперед, - наемник немного помолчал. - Мне понемногу становятся ясны мотивы человека, который предложил нам это дело, - сменил тему он. - Вы, определенно, представляете интерес не только в качестве доктора генетики, но и в качестве непосредственного участника какого-то засекреченного государственного проекта, я прав?
  - Я надеюсь, лишь отчасти, - холодея от ужаса, прошептала Сталина. - Если ему уже известно (или станет известно) о предмете деятельности моего Бюро, то это выльется в такую катастрофу, масштабы которой вы и представить себе не можете.
  - Даже так? - нахмурился лучеметчик. - Что ж, понятно. Я не буду расспрашивать дальше, во многия мудрости - многия печали, - грустно улыбнулся углом рта он.
  - Вы мне так и не успели рассказать тогда о том, что с вами случилось в училище, когда оно начало работать, - Сталина указала подбородком на протез. По еле слышному облегченному вздоху, Константин понял, что она была рада направить разговор в другое русло.
  
  В классе было светло и тихо. Неслышно работали персокомы, шелестели клавиатурами прилежные ученики, решая задачи в условиях боя с численным и тактическим превосходством противника. Подросток, сидевший в первом ряду у окна, больше интересовался тем, что происходило на улице, чем тем, что творилось у него на мониторе. Искалеченная тяжелая рука покоилась на коленях. Другая рассеянно водила по клавиатуре, не нажимая ни одного символа. Он поднял здоровую руку:
  - Господин преподаватель, разрешите выйти.
  - Выйдите, господин студент.
  Константин поднялся со своего места и уложил культю в специальную перевязь, чтобы не так оттягивала плечо. Хлопнула дверь, мальчик оперся спиной о косяк и прикрыл глаза. Уже второй день рука с протезом болела. Боль от плеча распространялась все ниже... Теперь болели даже кончики отсутствующих пальцев. Он медленно двинулся по коридору к туалету.
  Внутри никого не было. Вернее, он так тогда посчитал. Что никого не было...
  Константин избавился от перевязи, скинул форменный пиджак, развязал галстук, аккуратно повесив все это на вбитую в стену вешалку. За ними последовала и рубашка. Это для тех, кто случайно испачкался. Рядом в маленьком шкафчике лежат щетки и чистящие порошки.
  Паренек включил холодную воду и сунул под нее правое плечо. Полегчало. Он сбрызнул водой лицо, выдернул из контейнера бумажное полотенце, утерся, скомкал и отправил его в утилизатор. Подержал руку под водой еще некоторое время, ожидая, пока все успокоится. Однако стоило ему повернуть рычаг крана, боль вернулась, обжигая с новой силой. Костя прижал нездоровую руку к телу, стиснул зубы, подавляя рвущийся из горла стон. Только попробуй, обратись с этим в медкабинет - вызовут бригаду из какого-нибудь НИИ, принадлежащего Министерству обороны, и затаскают его по исследовательским лабораториям. И еще чего доброго оттяпают руку с концами. Отвращение к медицине в любых ее проявлениях прочно закрепилось в нем после того многомесячного пребывания в медцентре.
  От тяжких размышлений его отвлекло какое-то движение снизу. Осознав, ЧТО он видит, мальчик захлебнулся собственным вскриком, и тут же зажал сам себе рот здоровой рукой. По черной, столько лет остававшейся неподвижным куском железа, культе позли, вспучиваясь и опадая, пузыри, волны, дрожала на поверхности мелкая рябь. Потом она вдруг взорвалась, выбрасывая во все стороны крупные капли на тоненьких ножках, да так и застыла. Боль ушла, но Константин онемел от шока. Хорошо, что форму снял, - пришла неуместная, будто чужая, мысль.
  Немного оправившись от неожиданности, подросток решил оценить все со стороны. Самым граждански ответственным было бы, конечно, обратиться в медкабинет. Однако тогда придется попрощаться со свободой выбора и мечтой стать военным психологом. Самым безопасным для него сейчас будет тихо посидеть какое-то время в своей комнате и подождать, пока все придет в норму. А если не придет? А вот если не придет, тогда единственный путь избежать ненавистного внимания медиков и ученых - сбежать. Куда-нибудь, где его никто не знает. А вдруг это произойдет еще раз на людях? Ты не отвертишься. Я должен научиться контролировать ее. Это моя рука. Я - ее хозяин, а не она - мой, - Костя впился взглядом в свое бледное отражение и смотрел до тех пор в эти безобразно расширенные зрачки, пока из них не начал уходить страх. Когда на лицо вернулось привычное флегматичное выражение, ученик надел рубашку, разорвав правый рукав. Повязал галстук. Повесил на шею бесполезную перевязь. Накинул на уродливый протез пиджак, прикрывая аномалию и, тихонько прикрыв за собой дверь, вышел.
  До своей комнаты добрался никем не замеченным, слава богу, там тоже никого из сокурсников не было. В высокое окно бил чистый прозрачный свет, вытянутым прямоугольником ложился на пол, покрытый светло-серым ковролином, и замирал. Справа от входа стояли у стены две кровати. Одна - рядом с окном, другая ближе к выходу. Третья - напротив первой. Под окном расположился длинный письменный стол, на котором покоились три личных портативных персокома. Слева у стены притулился небольшой журнальный столик, он же обеденный, когда не было времени сходить в столовую, и несколько стульев для гостей.
  Константин повесил пиджак в шкаф, снял и сунул в корзину для белья порванную рубашку, галстук, туда же отправилась перевязь, и лег на свою кровать, накрывшись одеялом. Голова была пустой и гулкой. Он бессмысленно пялился на искаженный протез. Ничего не происходило.
  Паренек не знал, сколько времени прошло вот так, в бесцельном отсутствии каких-либо мыслей вообще, не то чтобы дельных. Костя услышал долгий переливчатый звонок. Значит, сейчас будет большая перемена, и Вадик с Мишкой придут сюда. В коридоре послышался многоногий топот - ученики возвращались из классов в свои комнаты на третьем этаже высотного комплекса училища. Еще несколько минут и будет уже поздно что-то предпринимать. Костя закрыл глаза, пытаясь увидеть себя как бы изнутри. Ощутить собственное тело и эту неподвластную ему конечность. Нашел ее внутренним взором. Смотрел долго... долго... Где-то на грани сознания проскользнул писк магнитного ключа. Вернись к начальной форме, - в отчаянии мысленно крикнул он, представляя себе черную округлую, гладкую культю. - Немедленно! - И открыв глаза, откинул одеяло. Аномалия исчезла, словно ее и не бывало. Закружилась голова, вынуждая снова лечь.
  Дверь открылась, впуская соседей по комнате. Вадик сразу же подскочил к лежащему товарищу и обеспокоено тронул покрытый холодной испариной лоб:
  - Ты заболел что ли, Костик?
  - Да знобит что-то, - соврал будущий военный психолог, едва не плача от облегчения.
  - Может, сестричку вызвать? Пусть просканирует, - важно предложил Михаил.
  - Не надо, - попросил Костя. - Ты же знаешь, я этих медичек на дух не переношу. Полежу маленько, и все пройдет.
  - Ну, как знаешь, - нахмурился Миша, отходя к шкафу, чтобы переодеться. - Пойдем, Вадик, поесть надо. Тебе принести что-нибудь, болезный наш?
  - Ага. Котлету с картошкой. И сок томатный. Спасибо, - сказал он в спину уходящим товарищам.
  В мозгу билось одно: Я смог! Я смог! Я справился с ней! Прошло минут пятнадцать и в дверь вежливо постучали. Пришлось вставать и отпирать. На пороге стоял учитель, с чьего урока Костя ушел. Как бишь, его? Александр Николаевич.
  - Можно к тебе? - спросил он.
  - Проходите, пожалуйста, - мальчик отодвинулся в сторону, пропуская мужчину в комнату. - Присаживайтесь, - подставил большой стул он. Посетитель сел, положив папку с дисками на колени.
  - Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? - обеспокоенность во взгляде педагога была неподдельной.
  - Спасибо, Александр Николаевич, уже лучше. Наверное, продуло где-нибудь, - предположил он.
  - У тебя крепкое здоровье, Костя, не думаю, что тебя могло продуть, - склонив голову, он посмотрел на ученика очень внимательно. - Что-нибудь случилось?
  - Ничего особенного. Мне и вправду уже лучше, - уверенно сказал паренек.
  - Что ж, тогда будем считать, что это был кратковременный приступ воспаления хитрости, - улыбнулся преподаватель стратегии и тактики. Костя робко улыбнулся в ответ.
  - Домашнее задание возьмешь у сокурсников. И выполнишь дополнительно то, что не сделал в классе, договорились? - кивнул он, поднимаясь.
  - Хорошо, Александр Николаевич. Сделаю, - согласился Константин.
  Преподаватель порылся в своей папке, вынул чистый диск и вручил его мальчику. Встал и неожиданно потрепал Константина по голове безотчетным родительским жестом. Ученик не сумел скрыть смущенного, но довольного вида.
  - Давай, постарайся, не ленись. Я же знаю, у тебя громадный потенциал, - ласково сказал Александр Николаевич на прощание, закрывая за собой дверь.
  Костя сел на кровать, все еще храня улыбку на губах. Здесь он был не одинок, ему совсем не хотелось уходить и искать себе иного прибежища, чем это. Здесь все было: хорошие приятели, интересные занятия, заботливые и чертовски умные учителя, вкусная еда в столовой и возможность иногда сразиться по сети с другими мальчишками в 'Strategy of the Great War'. Игра была захватывающей, правда, не всегда удавалось выпросить у старшекурсников ассимиляторы* (*специальные костюмы, позволяющие находиться внутри игры, дорогое удовольствие), но и с экрана ходить тоже было здорово.
  Тринадцать, ну, уже почти четырнадцать лет - это солидный возраст, и вести себя нужно соответственно. Костя решил не откладывать на вечер задачи по тактике и сел за свой персоком, за полтора часа перемены он, конечно, успеет все сделать, а после последнего урока отнесет Александру Николаевичу. А тот его посадит чай пить, обязательно... Замечтавшись, он даже не сразу услышал, как в комнату вошли люди. Очнулся, только когда позади раздалось вежливое покашливание. Подросток обернулся, но вставать не спешил. Сердце пошло вскачь, он до боли в челюстях стиснул зубы, понимая, кого и зачем сюда прислали.
  Двое крепких мужчин в идеально сидящих темных костюмах, с овальными бляхами Исследовательской службы на широких лацканах пиджаков, неторопливо рассматривали убранство скромного студенческого жилья, не задерживая на подростке взглядов.
  - Простите, вам кого? - справившись с собой, Константин встал, закрыл персоком с нерешенными задачами и повернулся к вошедшим лицом. Правое плечо снова оттянуло вниз и левой пришлось поддержать проклятую железяку. А ведь они даже не постучались, несмотря на то что дверь была заперта. Вошли, используя какие-то свои приемы... Значит, дело куда более серьезное, чем он предполагал изначально.
  - Вы Константин Валерианович Похиль, студент третьего курса, группы 5П Живетьевского реального военно-штабного училища номер семнадцать? - спросил тот, что стоял справа. Соврать? Это глупо, потому что его протез выдаст с головой. Черт бы побрал этого деда! Наградил, так наградил, никакой пользы, одни проблемы!
  - Да, это я. В чем дело, господа? Вы вошли сюда без приглашения.
  - Ошибаетесь, молодой человек, нас сюда пригласили, - ответил тот, что слева.
  - С кем имею честь беседовать? - сквозь зубы выплюнул калека.
  - Четвертый отдел Исследовательской службы Русского института новейшего прикладного конструирования города Живетьева. Мы двойка конвоя. Меня зовут Леонид Максимович Дьяченко, моего коллегу - Адам Расулович Шамаев, - внес ясность правый, демонстрируя бляху. Константин подошел ближе и, держа протез на сгибе левой руки, протянул ладонь, жест получился полностью отражающий его отношение к незваным гостям, которые, как известно, хуже всего:
  - Направление.
  - Что, простите? - сдвинул брови правый.
  - Мне нужно посмотреть направление вашего института ко мне. Я имею право знать причину, по которой вы сюда явились, - отчеканил он. - Если такового не имеется, тогда прошу вас удалиться.
  - Нам сообщили, что это чрезвычайный случай, направление может подождать, - попытался выкрутиться удивленный грамотностью мальчишки левый.
  - Так что же, вы пойдете против закона по первому же непроверенному сигналу? - криво усмехнулся Константин, чувствуя себя все более уверенно. - Без направления я не могу вас выслушать, будьте добры, покиньте это место, - потребовал он.
  - Парень, ты не понял, кому...- угрожающе начал Шамаев.
  - На вы и по имени-отчеству будьте любезны, - оборвал его подросток.
  - Константин Валерианович, мы вернемся с необходимыми документами, и вам все равно придется пойти с нами, - мягко объяснил Дьяченко. - Не легче ли не тянуть резину и сделать это сейчас.
  - Нет, не легче. Я знаю свои права и ваши обязанности. За нарушение процедуры установления контроля над потенциальным исследуемым и последующего конвоирования грозят административное взыскание и немалый штраф. Грамотно составить иск я тоже смогу. Так что не надо на меня давить. Уходите. Возвращайтесь, когда у вас будет более веский повод меня беспокоить. Предупреждаю, - вздернув подбородок сказал учащийся, заметив нехороший блеск в глазах Шамаева, - если вы попытаетесь применить против меня силу, штрафом и взысканием не отделаетесь. Это подпадает под уголовное преследование.
  - Что ж, простите за беспокойство, - вздохнул Дьяченко. - Пошли, Адам. Придется хорошенько потрясти наших свидетелей, - мужчина сделал шаг к двери, однако Константин смог расслабиться, лишь когда дверь за этими двумя закрылась.
  Паренек обессилено опустился на кровать и закрыл лицо ладонями. Одной живой, другой - металлической. Металлической? Захолонуло сердце. Он изумленно разглядывал свой протез. Бессознательное действие принесло неожиданный результат. Справа была совершенно определенного рода человеческая конечность. Конечно, чуть больше и тяжелее, чем левая, но... Он пошевелил пальцами правой руки, сжал их в кулак и почувствовал...
  В следующий раз его остановили через три дня в холле училища, он как раз собирался в город на прогулку. Черная культя привычно лежала на перевязи, мальчишка был одет в форму, левой рукой придерживая ремешок небольшой мужской сумки, перекинутый наискось с правого плеча. На этот раз двойка конвоя была другой, представившись по всем правилам (Степан Владимирович Накоткин и Анатолий Егорович Лоц) и предъявив направление, они уверили ученика в том, что в Институте не задержат его надолго. Только первичный осмотр, а уже по его результатам выдадут предписание.
  Костя запаниковал, когда его вывели из здания училища и усадили в темный автомобиль. Живот скрутило в тугой ком, между ребрами поселилась змея, жаждущая раздавить его сердце, в голову глухо и размеренно бухал паровой молот.
  Подросток прекрасно знал, где находится исследовательский институт, он проходил мимо него много раз на первом курсе, пока еще находился на балансе у дома малютки. В училище его приняли в шесть лет, а в семь (до дня рождения оставалось не так много времени) он переходил на попечение училища, как говорят, со всеми потрохами. Но машина ехала совсем не туда.
  Дурные предчувствия оправдывались. С пугающей ясностью проступили дальнейшие действия этой двойки. Вот они свернули в какой-то глухой дворик. С каменной скамьи, стоящей у одного из домов, поднялись две темные фигуры. Не надо быть великого ума, чтобы понять, кто это. Константин мгновенно понял замысел обиженных им конвоиров. Решили попенять ему за сопротивление в прошлый раз. Нет ничего легче, чем слегка проучить нахального мальчишку-инвалида четверым здоровым и взрослым людям. Этот, как его, Шамаев, разговоры разговаривать не будет, начнет сразу, наверное, даже не дождавшись, пока его, отчаянно орущего от страха, выволокут из машины. А потом скажут, что он оказал сопротивление конвою, и им за это ничего не будет.
  Обмирая от ужаса, Костя смотрел, как медленно-медленно останавливается их авто, водила и второй выходят, так же неторопливо открывают заднюю дверь, где в трясущийся комок сжался подконвойный. Из машины его вырвали за шкирку, чуть не выдрав с мясом воротник форменного пиджака. Последние сомнения исчезли. Его будут бить. Он ошибся в одном, сначала его попытаются унизить словесно, а это шанс...
  - Сдается мне, это вовсе не внутренний дворик института, - щурясь от напряжения, перехватил инициативу тринадцатилетний, стряхивая с себя чужие руки и расправляя плечи. Если все пойдет так, как он задумал, то число нападающих сократится до одного. - Решили поиздеваться над младшим и слабым? - мальчик обвел взглядом черную четверку. У двоих, что везли его сюда, точно есть дети, может сработать. Внезапно калека повалился на землю и истошно завопил, прикрывая голову левой рукой, и вытягивая вперед протез:
  - Дяденьки, пожалуйста, пожалейте, не губите сироту! За меня заступиться некому, я и так обиженный, не берите греха на душу! Ради своих детей, не бейте!
  Ошалевшие от такого поворота дел, Накоткин и Лоц скривились не то от отвращения, не то от жалости, попятились, потом, ни слова не говоря, развернулись, сели в машину и отъехали. Остановить побои не решились, значит, зачинщика боятся. Однако трепет перед законом у них сильнее. Будут ждать на магистрали, понял Костя, интересно, что же этим двоим наговорили Шамаев и Дьяченко, раз они согласились участвовать в этом мерзком дельце? Скорее всего, выставили его монстром. Этаким отвратительным выскочкой, который только и знает, что издеваться над нормальными взрослыми людьми. Паренек поднялся, в душе возблагодарив светлые силы за то, что его, лежачего, не стали охаживать ногами, отряхнул налипший сор и пыль, на Шамаева он теперь не смотрел, все усилия сосредоточив на его партнере.
  Еще в первое их посещение он понял, что между этими двумя идет негласная борьба за лидерство в двойке, что они уже давно 'засиделись в девках' и ждут возможности вырваться вперед, наконец-то начать нормальную карьеру. Неглупые люди определили их в конвой, ведь благодаря конкуренции им удавалось держать высокие результаты и быть на хорошем счету у начальства. Однако достаточно было искры, чтобы тление скрытого соперничества переросло в открытое пламя вражды. Константин отчетливо представлял себе, что может послужить этой искрой и кто станет тем кремнем, высекшим ее из такого подходящего огнива.
  - Леонид Максимович, вам не кажется, что вами беззастенчиво управляет ваш товарищ по команде? - складывая руки на груди, и не давая рта раскрыть пораженным такими скачками в поведении работникам института, заговорил немного быстрее, стараясь сохранять ровный и спокойный тон. - Он предложил вам это, в надежде потом обвинить вас в случившемся и, так сказать, на вашем горбу в рай въехать. Ведь этот господин уже не раз пытался это сделать, вас спасали смекалка и принципиальная законопослушность. Неужели вы готовы поступиться своими принципами ради того, чтобы этот человек сделал блестящую карьеру за ваш счет?
  По изменившемуся выражению лица Дьяченко, Константин понял - попал в точку. У Шамаева по скулам так и ходили желваки, и это убедило ученика в правильности собственных предположений. Будет совсем хорошо, если они станут разбираться между собой, но это маловероятно. Дьяченко Шамаева побаивается, и не безосновательно - в драке тот, скорее всего, просто звереет. Ох, не повезло ему связаться с этими господами.
  - Откуда вам известны подробности наших взаимоотношений? - нахмурился Леонид Максимович.
  - Значит, это так, - кивнул сам себе Константин, в зеленых глазах подростка появилось нечто такое, от чего Дьяченко поежился. - И что вы намерены теперь делать?
  Адам Шамаев пришел в себя:
  - Ах ты, мелкая шавка! Только тявкать горазд, засунь свой язык себе в.... !
  - Вот и вы присоединились к нашему диалогу, - мальчик склонил голову, разглядывая мрачное лицо оппонента. Это натолкнуло его на кое-какие мысли: - Я так понимаю, вы сильный человек, Адам Расулович, и в свое время пробили дорогу исключительно самостоятельно. Тяжело было в спортшколе? Все время доказывали, что вы не хуже других...
  - Ты... Ты... Ты что, копался в моем личном деле, сопляк? - сжал крепкие кулаки смуглый Шамаев, мгновенно забывая то, о чем пацан говорил с Леонидом. Внутри появился нехороший холодок. Сколько еще и чего знает этот...
  - Мне этого не требуется, - мотнул головой зеленоглазый. - И к тому же у меня нет на то достаточных оснований. Адам Расулович, вам ведь приходилось противостоять неприятелям, превосходящим вас в разы! Это видно по вашему поведению, вы все время настороже и можете дать отпор любому. К чему вам я? Это не принесет вам никакого удовольствия, я даже не смогу оказать вам достойного сопротивления, - Шамаев окинул паренька оценивающим взглядом и нехорошо ухмыльнулся, однако первобытная ненависть по капле испарялась из глаз противника, и Костя позволил себе тихонько перевести дух. - На вашей стороне сейчас закон, и я не сопротивлялся, когда за мной явились ваши товарищи. Я понимаю, что, возможно, оказал неуважение, когда вы были у меня впервые, но и вы поймите меня. Вы пришли ко мне неожиданно, без стука, открыли дверь сами, у вас нет никаких документов на мое задержание. Вспомните себя... Что вы делали, когда к вам врывались старшеклассники?
  Шамаев поджал губы, но что-то заставило его открыть рот. В тоне его скользила с тигриной грацией гордость:
  - Если их было двое - дрался, а если больше - стоял, пока мог.
  - В этом мы с вами похожи. Пока вас было двое и не было основания, я дрался, в своем понимании, конечно. А сегодня вас гораздо больше, и я... стою, пока могу, - Константин смотрел ему прямо в глаза. Конвоир выдерживал его не долго, отвел взгляд, потом взял его за плечи, развернул в сторону арки, которая вела наружу - к магистрали, и слегка подтолкнул:
  - Вали отсюда, мелочь. И жди в машине. Нам надо переговорить с Леонид Максимычем.
  Константин, все еще не веря в свою невозможную, невероятную везучесть, сделал шаг от них, потом еще, еще... Он не оборачивался и не прислушивался. Если только его не загребут в институт, то психология станет его профилирующим предметом!
  
  - А потом что? - Сталина уже давно сидела на кровати, жадно всматриваясь в очертания собеседника, и ловила каждое его слово, несмотря на усталость. Сон не шел.
  - А потом суп с котом, - отшутился Константин. - Как-нибудь позже расскажу, нам выспаться надо. Завтра, вернее, уже сегодня будет тяжелый день. Сначала надо будет привести в чувство вон тех, - он махнул за спину, - а потом связаться с космодромом и подтвердить наше скорое прибытие. После обеда выдвинемся. До космодрома далековато, а химии больше нет. Ложитесь, Сталина Израилевна, сон - основа здоровья, а вы нам нужны здоровой.
  - Какие все кругом заботливые стали, - проворчала женщина, покорно укладываясь и укрываясь одеялом.
  - Это естественно, учитывая ваше состояние. Доброй ночи.
  - Доброй ночи, Константин Валерианович. А фамилия у вас вовсе не смешная, очень даже добрая и мягкая, - улыбнулась она.
  - Спасибо. Я это запомню, - с кряхтением военный психолог перевернулся на другой бок и засопел.
   - Интересный человек, - подал голос Аристарх. - И давно все понял, только молчит.
  - Что понял? - Сталина подтянула колени к животу, сгребая подушку и укладываясь на нее чуть ли не всем телом.
  - О тебе. Он умелый притворщик, а ты в людях совсем не разбираешься. Но ты ему нравишься, поэтому он может и ошибаться. Сложно постоянно контролировать себя в такой ситуации, - задумчиво пояснил сын.
  - Аристарх, ты все безумно усложняешь. Я ни слова не поняла из твоей великой речи, поэтому давай спать, - Лина капризно сморщилась.
  - Он стал тебе безразличен?
  - Нет, но я учусь мыслить реально. И реально наши жизненные пути пересекаются в этот момент времени и расходятся в обозримом будущем, - отсекая любые возможные вопросы лезвием интонации, сказала она. Бионик тяжко вздохнул и умолк.
  - Ой, да, я забыла, - извиняющимся тоном опять начала она.
  - Внимаю, - взбодрился Аристарх.
  - Наноботов приведи в порядок. Я запаршивела вся и синяки на спине, некрасиво.
  - Слушаюсь и повинуюсь, - торжественно произнес сын. - Это все?
  - Все.
  Утренняя благословенная тишина нарушилась громким стенающим вздохом. Сталина прислушивалась, не открывая глаз. Стенания переросли в тихое неразборчивое бормотание. К провозвестнику пробуждения присоединились два других голоса, полные отвращения к окружающей реальности и тому разработчику препарата, который не смог справится с побочными эффектами своего творения. В сдержанное журчание чужой речи влился ручеек голоса Константина, вот и проснулись все четверо.
  - Ох ты ж... м-мать, - это Дарион. - Как башка-то трещит. Не знал бы от чего, подумал бы, что разрывным промеж глаз огреб, - Сталина внутренне злорадно ухмыльнулась.
  - Где эта кошка, которая посмела нагадить у меня во рту? - хрипло прошипела Вилли.
  - Погодите, а это что? - Одинэри первым заметил перемены в обстановке в виде висящих повсюду одежды и белья.
  - Хм-м-м... Кто-то наиболее трезвый сделал вчера доброе дело, - констатировал лучеметчик.
  - Это Сталина. Она ложилась позже всех, - сказала сержант Форц.
  - Дожили, - угрюмо подытожил Ясон. - Теперь сопровождаемые нас еще и обслуживают. Чудны дела твои, Господи! Сталина Израилевна, вы зачем это сделали?
  Интересно, как он все-таки понимает, сплю я или притворяюсь?
  - Это, я так понимаю, было выражением благодарности? - села на кровати женщина, растирая лицо ладонями.
  - Можете считать, как вам заблагорассудится. Так зачем?
  Надо же какой упрямый! Судя по всему, вы не пылаете любовью к чистоте, исповедуя принцип: два сантиметра не грязь, три нарастет - само отвалится, - но вместо этого она сказала:
  - Сначала я взялась за свое, а потом подумала, что это будет не совсем честно по отношению к вам, и постирала все остальное.
  - Что вы вкладываете в понятие 'не совсем честно'? - приподнял брови лидер группы.
  - О, господи! Неужели вам было бы приятно на чистое тело натягивать грязные, потные, вонючие униформы? - повысила голос она.
  - Нет, - спокойно ответил он. И пояснил: - Потому что дальше мы идем в гражданском.
  Сталина залилась краской: когда же она разучится делать очевидные глупости, да еще прилюдно быть уличенной в них? Заставив себя отнять руки от лица и взглянуть на Дариона, она пролепетала:
  - Но, как же? Я не вижу здесь...
  - Не сочтите за труд, загляните под кровать, - губы мужчины подрагивали от попыток унять рвущуюся наружу торжествующую улыбку.
  Евгеник последовала его совету и, перегнувшись через невысокий бортик, откинула свисающий край простыни. Ну, конечно! Вот он - плоский и широкий, прикрепленный к днищу шкафчик. Изнутри послышался заливистый хохот:
  - Ну ты, мам, даешь! - легкое, на крае восприятия, видение - Аристарх рукавом (рубашки?) утирает невольно выступившие слезы.
  - Все равно я правильно сделала, - надула губы мать.
  - Так никто не спорит, только сначала надо думать, а потом делать, - менторским тоном объявил сын.
  - Да ну? Сомневаюсь, чтобы твое существование было возможным, поступай я по этим словам!
  - Опять ты за свое... Это что, настолько хорошо - отрубать мозги, когда выносишь судьбоносное решение? - разозлился бионик.
  - Спокойствие, только спокойствие, - призвала Сталина. - Не надо истерик, а то я и вправду решу, что это наследственное.
  - Мам, ты иногда бываешь совершенно невыносима! - воскликнул Аристарх.
  - А как же, - согласилась она, и тут же разбавила: - однако яблочко от яблони не далеко падает.
  - Все, брэк, брэк! Сдаюсь! Ты меня победила. Буду брать у тебя уроки словесного бокса, - вновь заулыбался он.
  - То-то же...
  - Сталина Израилевна, спасибо, - донеслось до слуха. Доктор Меркулова упала на кровать, раскинув руки. Глаза открывать не хотелось, но пришлось. Вилли ободряюще улыбнулась ей, и подмигнула, одобрив ее инициативу. Ну вот, хоть один человек не видит в стирке ничего необычного! Дарион отыскал свой КПК и, взглянув на него, натурально взвыл:
  - Ох ты ж... Хватит разлеживаться! Быстренько встаем, завтракаем, то есть уже обедаем, обрабатываем нашу разлюбезную прачку, как полагается, и выходим. Ждать сверх положенного нас никто не будет. Мы и так на грани опоздания!
  - Правда что ли? - ехидно осведомилась Вилли, массируя виски. - А я думала, мы уже задержались настолько, что можно и не спешить...
  Сталина скрипнула зубами на 'разлюбезную прачку', но промолчала.
  - Не пори горячку, босс, - сползая с постели на пол и вытягиваясь на нем во весь свой гигантский рост, посоветовал Одинэри. - Не все такие энергичные, как ты.
  - Похоже, мне придется вами заняться Сталина Израилевна, - произнес Кости. - Хоть Дар и бодрится, все равно выйдем не раньше, чем часа через два с половиной.
  - А...
  - Вы же не думаете, что вот так и пойдете? Вас опознает даже ребенок! Русь подключила ВОП, - он резво спрыгнул с койки, передернул плечами и совершил несколько прыжков. Он уже успел тайком переодеться, и теперь был в майке и коротких облегающих шортах.
  - Что, простите, подключила, - изумленно воззрилась на него Сталина.
  - Вселенскую объединенную полицию, коротко - ВОП. А еще их 'вопль' называют, потому что если ты проходишь по их делу, рано или поздно тебя все равно заметут. И тогда ничего не остается, кроме как вопить от ужаса, потому что мягкостью методов допроса они никогда не отличались, - Кости продемонстрировал стойку на одной (правой) руке. Левая - параллельно полу. Тело вытянулось в струну, носочки напряженных ног точно направлены в потолок. Это явно было сделано для того, чтобы Лина оценила его фигуру. Лина оценила. Дарион завистливо вздохнул, видимо, такой мускулатурой он не обладал.
  - Ясно. Ну ладно, а что мне предстоит? Операция по смене пола кустарным методом? - кисло осведомилась доктор.
  - Нисколько. Минимум косметических процедур. Смена имиджа, так сказать, - с улыбкой отозвался Константин, поставив левую руку на пол и перегибаясь в 'мостик'. Как только его ступни коснулись пола, мужчина отточенным движением оттолкнулся руками от поверхности и встал.
  - Что меня в тебе всегда поражало, - задумчиво сказала Вилли, поджимая губы, - то, как ты гимнастику по утрам делаешь.
  - В этом нет ничего поразительного, - однако самодовольство, тенью скользнувшее в его тоне, опровергало это утверждение.
  - И что я из себя буду представлять, когда мы выйдем отсюда? - Сталина слезла с кровати, выдвинула шкаф и принялась осматривать вещи.
  - Моль бледную, - коротко и несколько грубовато, зато точно, ответил Ясон. - Ваша внешняя непримечательность - залог успешного передвижения.
  - Можно подумать, я отличаюсь натуральной яркой красотой, - хмыкнула евгеник. - Я же не черноволосая синеглазая длинноногая модель.
  - Вы заметная, - прогудел Роуз. - И искать они будут именно тех, кто больше всего подходит под ваше описание и голо или тех, кто сильнее всего от них отличается.
  - Есть определенный тип внешности, который ни при каких обстоятельствах не бросается в глаза. Ты можешь смотреть на него или ее сколь угодно долго, но не запомнишь ни одной черты, - сказал лучеметчик. - Именно это я и собираюсь с вами сделать.
  - Я надеюсь, это обратимо? - подозрительно спросила Лина.
  - Целиком и полностью, - успокоил ее Кости. - По прибытию в пункт назначения я верну вам привычный облик.
  - Понятно.
  Спустя некоторое время Сталина разглядывала результат в зеркале. И в самом деле - моль. Серенькие волосики, скрученные в безликий узел на затылке, бледная, сливающаяся по тону с волосами кожа, такие же водянистые бесцветные глаза... А платье! Боже, что это было за платье! Темный футляр прямого покроя, длиной до колена, без выдумки, без изыска, без каких-нибудь заметных или привлекающих внимание деталей. Туфли под стать, нечто типа студенческих сандалий, непритязательного цвета. Да в таком виде ее и Вогран не узнает, не то что родная мать!
  И где они только смогли все это достать - краски, притирки, эти хитрые линзы-пленки... Да уж, доктор Ранья работает с размахом и совершенно уверен в положительном, для него, конечно, исходе дела. Не прячется за подставными лицами, открывает свое инкогнито уже в самом начале их путешествия, когда все тысячу раз еще может измениться не в лучшую для него сторону... Или... за этим кроется что-то еще? Ух!... Лина потерла лицо, отгоняя навязчивые мысли. Я теперь человек-невидимка. Мда... Такую женщину мужчины не пропускают! - усмехнулась она. - Они от нее шарахаются. Если видят, конечно.
  Она вышла из душевой и первым, что услышала, был одобрительный ропот. Наемники тоже переоделись и избавились от оружия, аккуратно пристроив его на полки. Дарион облачился в яркую рубашку с короткими рукавами и хлопковые бриджи. На ногах - тканые сандалеты, один в один турист с Веги. Роуз был одет чрезвычайно элегантно. Лина даже не ожидала, что великану так пойдет классический костюм. Казалось, что и лицо его преобразилось и не лишено некоторого сурового обаяния. Одинэри был при галстуке, а из кармашка темного пиджака с широкими модно заостренными лацканами торчал уголок платка в цвет галстуку. Стильные туфли, размер этак пятидесятый-пятьдесят второй, прикинула она, из кожи со сложным рисунком. С ума сойти. Вот кто привлекает внимание у них в группе, вернее, оттягивает его на себя целиком и полностью. Вилли... хм.... ЭТО Вильгельмина? Надо же... Сталина закрыла рот. В умопомрачительной женщине в узком синем шелковом платье с декольте и красивой бижутерией, подчеркивающей точеную шею и худые красивые руки, она едва узнала сержанта Форц. Золотистый клатч и туфли такой же расцветки довершали портрет. Роуз предложил ей руку, наемница согласно положила узкую ладонь на сгиб его локтя. Стало видно, что они почти одного роста. Понятно, эти господа - благочинная и очень-очень богатая семейная пара. Кости... О, нет! Следует сказать, святой отец Константин. К этому располагали длиннополая ряса, тяжелый золотой крест, болтающийся на толстой цепочке где-то в районе выпуклого пуза, редкая козлиная бороденка, длинные (хм, даже так?) волосики в жиденькой косичке. Руки спрятаны в широких рукавах. Получается, что каждый из них, кроме Вилли с Роузом, разумеется, будет проходить пассажирский контроль на орбитальной станции по одному.
  - Шикарно, - пробормотала Лина, сопроводив свои слова кивком. - А встречающие на космодроме нас узнают?
  - Об этом мы позаботились, - скривил губы в улыбке Дарион. - Все будет в полном порядке. Ранья поручился за своих людей... А он слов на ветер не бросает. До сих пор все шло как по маслу, - странно-тревожная пауза вторглась в его речь. - Будем надеяться, что это не затишье перед бурей, - насупившись, завершил Ясон. Лина поежилась от его слов, но взяла себя в руки и поинтересовалась:
  - И как меня теперь зовут?
  - Сотникова Марина Ивановна, - вздохнул Константин. - А меня отец Николай. А вот их...
  - А вот это ей знать не обязательно, - оборвал его Ясон.
  - Понял, - коротко отозвался фальшивый батюшка.
  - У вас прекрасный аппетит, 'Марина Ивановна', - со смешком заметила Вилли, вынимая из вещмешка оставшуюся пищу и сервируя стол.
  - Голод не тетка, в лес не убежит, - пожала плечами Лина.
  
  Они толпились под коротеньким козырьком своего недавнего убежища, в надежде хоть как-то укрыться от палящих лучей Примулы. Снаружи было непривычно тихо. Городок казался вымершим. 'Это потому, что все рабочие уже на космодроме', - объяснил Одинэри. Солнце слепило, а установившаяся жара не добавляла комфорта. Ясон куда-то исчез, а потом появился уже за рулем длинной серебристой машины. Вместо колес - широкие плотные гусеницы. Этакий мини-танк. Авто оказалось довольно вместительным. Внутри командир отряда выдал всем новые документы и кратенько посоветовал, как следует себя вести. Большей частью эта речь, конечно же, предназначалась доктору Меркуловой:
  - Когда прибудем на орбиталку, со служащими не спорить, выполнять все требования, какими бы абсурдными они вам не показались. Попросят раздеться - раздевайтесь, досмотреть багаж - пожалуйста! И ради всего святого, не вздумайте распускать свой острый язычок, 'Марина Ивановна', о последствиях этого непродуманного действия, можно и не говорить.
  Лина-Марина хотела было отпустить колкость, что у нее так и вертелась на языке, но решила не накалять и без того нервозную обстановку.
  Насладиться видами Индостана первый раз пребывающей на незнакомой стороне женщине не дали - коротышка врубил такую скорость, что за чуть затемненными окнами все слилось в одну длинную разноцветную ленту. Преобладали зелень и желтизна. Иногда проскакивали голубой или красный. Сталину, вдавленную в заднее сиденье, разговорами никто не развлекал. Даже Аристарх.
  В общем, в пункт назначения они прибыли вовремя и без приключений. Вилли перед отъездом установила все-таки связь и предупредила людей Раньи о прибытии 'Арго', так что их должны были ждать.
  Представшее зрелище никого не порадовало. Три серых высотки, нарезанных на этажи металлическими лентами сейсмоперекрытий, соединенные полыми трубками переходов, казались безжизненными. Если бы не два внешних лифта на головном здании, бесшумно скользящих вверх-вниз, можно было бы подумать, что они не туда приехали. Из-за высоток был виден стартовый комплекс. Площадка за шлагбаумом, перекрывающим въезд, была пуста. В такое время обычно на ней должен быть транспорт компании, а между зданиями - сновать персонал. В воздухе витало напряжение.
  Ясон нервно озирался и постукивал пяткой о стойку, на которой крепилось водительское кресло. Судя по всему, командиру нечто не понравилось, но пока он не мог сформулировать, что именно, и потому молчал.
  Шлагбаум все никак не поднимался, и Дарион выскочил из машины, чтобы проверить, в чем дело. Люк, ведущий в бункер пункта пропуска, где должен был сидеть человек, управляющий полосатым заграждением, был плотно задраен. Дарион хмыкнул, повертелся, почесал затылок, дал знак остальным сидеть в машине. Обогнув заграждение, он направился к центральному входу, и тут же, извернувшись по-кошачьи, отпрыгнул назад. Пыль у его ног перечеркнул тоненький красноватый лучик, оплавил покрытие, зарылся в землю... Если бы Ясон сделал тот роковой шаг... Сталина едва сдержала крик, Одинэри не стал обременять себя сдержанностью и, грязно выругавшись, чуть ли не выбив дверь машины, рванулся за командиром...
  Дарион кричит:
  - Вон из машины!!!
  Он бежит по площадке, в рваном, запутывающем снайпера ритме, сбивая прицел наведенного на него лазерного ружья.
  Константин выпихивает Лину, она падает на землю, обдирая локти, чувствует, что жесткая стальная лапа военного психолога стискивает ее ребра, запирая дыхание, швыряет в колючие заросли придорожных кустов. Смаргивая слезы, женщина видит, как взрывается трансформацией его металлическое предплечье...
  - Не стрелять! Там гражданские! - Дарион уже рядом, валится на землю... - М-мать! Вот же засада! Вилли, твой выход!
  Сержанту не нужно особое приглашение, она выскальзывает из дорогого платья, словно змея из старой кожи, сует его в руки гиганту...
  Сталина бы сказала, что это невозможно, если бы не была свидетельницей происходящего... Только что эта высокая, нескладная женщина была вот здесь и в тот же миг ее уже нет. Размазалось, растеклось по пространству белое тощее тело, превращаясь в страшный, смертельный водоворот...
  Сквозь ненадежное прикрытие листьев и веток, евгеник видит, как из здания выбегают вооруженные люди, шестеро, их прикрывают огнем подельники, засевшие внутри. Ей кажется смертоубийством посылать одного человека в такую мясорубку, но спустя мгновение она с содроганием понимает, что понятие 'мясорубка' применимо только к сержанту Форц.
  Воздух исчерчен страшными траекториями лазеров, но она как будто не замечает их, движется, огибая их, не позволяя перечеркнуть собственное практически голое, беззащитное тело. Она достигает первого из стрелявших, его броня разламывается, опадает ореховой скорлупой, обнажая мягкое, податливое ядро... Человек оседает на землю. Второй... Третий... А ее все не могут достать... У нападающих начинается паника. Они кричат. Сталина понимает, что исход этой стычки был предрешен задолго до самого события. Она... убивает так спокойно, так хладнокровно, и в самом деле - змея.
  Вилли входит в здание. На площадке остаются лежать шесть недвижимых тел. Доктор Меркулова хватается за ноющее сердце, мышцы деревенеют, ноги отказывают. Дарион, так же, как и доктор, напряженно оглядывает космодром. На пандусе, ведущем к двойным дверям парадного входа, появляется Вилли. Она выносит двоих на плечах, кладет рядом с остальными, уходит. И вновь появляется... Еще два тела. Всего десять. Десять, несколько секунд (!) назад бывших людьми. Командир дает знак всем подняться. 'Они ведь так и не поняли, что их убило', - глотая самопроизвольно текущие слезы, думает генетик. Константинов протез обращается в ростовой щит, тонкий, но прочный, мужчина прижимает к себе конвоируемую, у которой и сил-то нет, чтобы сопротивляться, так они двигаются вперед.
  Вильгельмина Форц сидит на земле, рядом с поверженными противниками, наматывая на рассеченное бедро кусок ткани цвета хаки, оторванный от чьего-то комби. На сквозную запекшуюся дырку в левом плече она не обращает никакого внимания. Кожа женщины испещрена мелкими черными канавками... Значит, все-таки задевали.
  Сталина вскрикивает, заметив, что один из предполагаемых трупов шевельнул рукой, потом успокаивается. Они все живы. Дышат. Ясону не нужны жертвы, ему ни к чему это... Поэтому Кости не стал стрелять... Поэтому Вилли...
  - Неужели такому учат в армии Джермана-ма-Марсе, - разлепляя пересохшие губы, шепчет она.
  - Не всех, - чуть хрипло отвечает наемница, принимая у Роуза платье и, морщась и шипя от боли, натягивает его на себя.
  Дарион обошел неудачников, посмевших напасть на них, хмыкнул, рассматривая того, на чьей форме оставались клочки нашивок:
  - А ведь я его знаю. Это Шимич, Роуз, помнишь, тогда...
  - Это он, командир. Никогда не забуду эту рожу, - с отвращением пробасил громадина.
  - Вилли, приведи-ка его в чувство, я хочу знать, кто, зачем, и какие еще сюрпризы нас могут ждать. Если их наняли 'доверенные люди доктора Раньи'... - в голосе маленького человека слышалось ясно различимое сомнение.
  - Что вы сделаете с ними потом? - встряла понемногу отходящая от стресса 'Марина', высовываясь из-за щита.
  - Это зависит от того, что мы узнаем, - присел на корточки перед тем, кого называл Шимичем, Ясон.
  - Мне не нравится то, что здесь произошло, надо бы поскорее уходить, - проворчал Кости. - Кто-нибудь из персонала может вызвать наряд.
  - Кто-нибудь из персонала уже видел тебя, нашу Мариночку, то, что творила Вилли, эту вот штуку, - мужчина в гавайской рубахе выразительно постучал костяшками пальцев по щиту. - Как думаешь, станут ли они рисковать своими жизнями ради того, чтобы подставить нас, если первая попытка не увенчалась успехом? Сдается мне, поостерегутся... - твердо закончил он.
  - Может, и в самом деле их куда-нибудь убрать отсюда? Слишком уж бросаются в глаза, - неуверенно предложил Одинэри.
  Из-за бронированного пластика дверей на них уставились десятка два любопытных и подозрительных глаз.
  
  Растолкав толпу, вперед протиснулся невысокий человечек с мелкими чертами лица, чем-то неуловимо напоминающий хорька. Серый деловой костюм, кипенная белизна рубашки с жестким воротничком. Переливающийся на лацкане миниэкран именовал его 'Сотрудником Т. Фейшей'.
  - Надо же, какая неприятность, - так фальшиво, что даже самый наивный человек ему ни за что бы не поверил, прогнусавил он, останавливая бегающие глазки на Ясоне. Лину передернуло. - Ай-яй-яй... - хорек прищелкнул языком. - Из ваших людей никто не ранен, господин...
  - Меня зовут Ханни Мориссон, - растягивая гласные, почти пропел Ясон. - И это не мои люди. Я был здесь на отдыхе и мне порекомендовали ваш космодром как один из лучших... Однако теперь я сильно сомневаюсь в ... рекомендателе, - с нажимом произнес он. Сталина восхитилась: чего только стоил один наклон головы этого коротышки!
  - О... Я, вероятно, допустил оплошность, - черные бусинки переместились на сержанта Форц. - А леди...
  - Леди закончила курсы самообороны, - вытряхивая из волос осколки невесть как попавшего туда пластика, очаровательно оскалилась Вильгельмина. Т. Фейша вздрогнул и попятился.
  - Это... очень кстати... Позвольте, наша служба охраны займется господами нарушителями... Э-э-э... а мы пока... гм... проследуем в зал ожидания... - извернулся в поклоне сотрудник космодрома.
  - Не будете ли вы так любезны разрешить нам побеседовать с одним из них с глазу на глаз некоторое время? - выразительно хрустнув пальцами очень вежливо попросил Одинэри. - Это не займет много времени, - еще более вежливо добавил он, видя страшные метания человечка в сером. К этому времени их уже окружали люди в форме с отличительными знаками частного охранного предприятия.
  - 'Ракшас', - Сталина шевельнула губами, пробуя на вкус это слово.
  - Что? - мгновенно отреагировал Кости.
  - Ничего, святой отец... - буркнула женщина. - Не могли бы вы не давить так мне на живот, а то я задохнусь прежде, чем вы успеете сказать 'Отче наш'...
  - А-а-а, простите, - хватка ослабла. Щит пошел трещинками, обратившимися в грани. С характерным звуком трансформирующегося механизма, персональное укрытие произвело множественное складывание и приняло вид металлического цилиндра, нарезанного на секции.
  Охранники уважительно оглядели странного батюшку, но никто не посмел и рта раскрыть. Ну носит человек такое вот средство самозащиты и пускай себе носит... Никто ж не запрещает... Другое дело, если бы это было оружием... Как хорошо, что Кости не стал демонстрировать свой лучемет на живых мишенях...
  Ясон и остальные остались во дворе, тогда как Константин и Сталина все же решили принять приглашение хорькообразного и прошли в зал ожидания.
  Внутри Меркуловой понравилось больше, чем снаружи.
  - Аристарх, что скажешь?
  - Мам, не сейчас! Я пытаюсь разложить на движения то, что творила сержант Форц несколько минут назад, - отозвался сын. - Знаешь, такого никогда раньше не видел, сколько не рылся в Сети. Это просто... волшебно. И я хочу научиться так же, - похоже, парень был настроен решительно, и Лина справедливо рассудила, что будет лучше оставить его в покое.
  Высокие потолки, окрашенные в цвет неба, переплетение отблескивающих металлом перегородок. Ряды одинаковых кресел для ожидающих. Хром, пластик и стекло. Ничего лишнего, никакого домашнего уюта - сухая функциональность и строгий дизайн во всем. На том конце огромного зала во всю стену - проектор, транслирующий пассажирам взлеты и посадки шаттлов. Если бы кто-нибудь пустил Лину на посадочную площадку раньше времени, она бы увидела, что высоко-высоко в небе, отражая полированными боками лучи Примулы, зависла орбитальная станция. Но пускать пока никто никого и никуда не собирался. Поэтому она села в одно из кресел, на поверку оказавшегося мягче, чем думала доктор, и принялась разбирать свои документы.
  Станция, с которой им предстояло уходить на основную магистраль, называлась Киба. Построена она была не так давно одной из международных корпораций, так что персонал все еще держал марку и старался быть чрезвычайно бдительным... Только их бдительность на этот раз не сыграет никакой роли, если конвоируемой не придет в голову расстаться с жизнью раньше времени. А ей не придет... Евгеник улыбнулась, постепенно приходя в себя. Константин сидел неподалеку и, по всей видимости, вести с ней душеспасительные беседы не собирался. О чем, интересно, и с кем из той группы беседует Одинэри? Очень уж странным было лицо темнокожего гиганта, когда он выражал свою просьбу.
  Мимо пробегала какая-то симпатичная девушка из персонала, и Лина окликнула ее. Девушка обернулась, пошарила глазами по залу, остановилась на Кости, потом все-таки обнаружила Сталину. Однако работает эта чертова маскировка, - отчего-то не без удовлетворения подумала доктор. Кости напрягся.
  - Простите, а когда начнется регистрация на... - женщина сверилась с билетом, - спецрейс 245?
  - Буквально через десять минут, - доброжелательно улыбнулась ей та, немного изменившись в лице.
  - Понятно, спасибо, - блондинка откинулась на спинку, кивком отпуская сотрудницу.
  - Может быть, вам что-нибудь подать? Чай, кофе, сок? Какой-нибудь развлекательный журнал? - словно извиняясь за то, что не сразу заметила ее, поинтересовалась она.
  - Благодарю, не нужно...
  - Как пожелаете, - сотрудница космодрома упорхнула.
  'Батюшка' пересел поближе к конвоируемой, и Лина все же осмелилась заговорить с ним:
  - Мы летим заказным спецрейсом с тройной оплатой... Это что значит?
  У Кости от удивления брови поползли наверх, мол, как это можно: не знать таких простых вещей, но он справился с собой и сдержанно ответил:
  - На шаттле кроме нас никого не будет...
  - А как же экипаж? - всплеснула руками доктор.
  - Надобность в экипаже, дочь моя, не так давно отпала, - и, наклонившись к ней прошептал: - Пока вы прохлаждались в свих сверхсекретных лабораториях, инженеры пораскинули мозгами и создали мощную операционную систему, способную автоматически водить некоторые виды кораблей класса 'земля - космос'. Об этом трубили на весь мир...
  - А если кто-то захочет что-нибудь испортить внутри? - нахмурилась Сталина.
  - Есть камеры. Только не спрашивайте, что это такое... - усмехнулся он.
  - Не надо делать из меня дурочку, - надулась Меркулова. - А не то я начну беседовать с вами на тему генетических экспериментов на профессиональном языке...
  - Да будет вам, Марина Ивановна... И не стоит волноваться, техника надежная, возможность системного сбоя минимальна!
  - А я и не волнуюсь, - женщина сложила руки на груди и демонстративно отвернулась. - Что-то остальных долго нет...
  - Похоже, что допрос затягивается... Я слышал об этом типе от ребят. И всегда - только плохое. Думаю, не ошибусь, если предположу, что они хотели отобрать наш заказ... Силой. Но наше месторасположение им все-таки слил кто-то из 'своих'.
  - 'Радось за радосью... Отец объявляет о дочкином согласии, а тут и Пронькины пятнадцать лет к концу подошли...' - процитировала доктор Меркулова старинную сказку. - Отчего-то мне кажется, что это не все приготовленные нам сюрпризы...
  - На все воля божья, - смиренно опустил голову 'святой отец'.
  - Какая-то она у него недобрая, - буркнула в ответ Сталина.
  - Не богохульствуйте, Марина Ивановна, - строго предупредил 'святой отец'.
  Лина не сдержалась и совсем по-девчоночьи показала ему язык. Кости улыбнулся уголком рта. Время до регистрации прошло в молчании. Зал постепенно заполнялся другими прибывающими пассажирами, их оказалось не так уж и мало... На 'аргонавта' и его подопечную никто не обращал внимания. Вошли и рассыпались по заранее определенным точкам 'Ракшас'. За минуту перед тем, как объявили их рейс, все-таки появились Вилли, Одинэри и Ясон. Судя по одинаково хмурым выражениям лиц, беседа с глазу на глаз с командиром напавшей на них группы не дала ничего.
  Мда, и после этого Т. Фейша только за определенную плату согласится поверить в то, что это 'не его люди', - подумалось создательнице бионика.
  Регистрация прошла быстро, личных вещей, которые могли бы быть подвергнуты досмотру, ни у кого из пяти пассажиров спецрейса не оказалось, поэтому не успела Лина оглянуться, как их уже сопровождали к стартовой площадке сотрудники космодрома.
  Такое невероятное везение не осталось незамеченным лидером 'Арго': коротышка 'Ханни' беспокойно размахивал руками, невпопад сыпал плоскими шуточками, в общем, вел себя сообразно своей роли - богатенького, избалованного и привыкшего к всеобщему вниманию парня. И только по лихорадочному блеску в острых внимательных глазах командира можно было догадаться, что он сильно обеспокоен.
  Махина обтекаемой формы медленно вырулила из раскрывшегося бутона бокса и неторопливо проследовала к решетчатым конструкциям пусковых установок. Доктор Меркулова на секунду представила себе соотношение пространства корабля с количеством человек, которых он унесет в себе на орбиту, и ей стало не по себе. Он был явно рассчитан на большее. Как минимум раз в десять.
  Волнение передалось остальным членам команды, и во время процедуры подготовительного запуска и тестирования работоспособности всех систем меллопластикового организма внушительного по размерам шаттла 'Кронос', пока мужчины нервно отпивали из фляжки, где-то раздобытой предусмотрительным Одинэри, Вилли и Лина на пару засыпали вопросами техников и инженеров. Тем явно льстило внимание первой, а с последней их взгляды скатывались как с гуся вода.
  Наконец подготовка была завершена, и пассажиров пригласили внутрь. Попав в герметичное брюхо шаттла, евгеник, нервно озираясь, вцепилась в протез Кости и отпускать отказалась наотрез. Впрочем, наемник и не возражал... Каюты располагались на шести уровнях разного класса. Начиная с хвоста классовость возрастала. Самые дорогие и комфортабельные находились ближе к носу шаттла. Шума двигателей здесь практически не было слышно... Живые цветы, закрепленные в интересных устройствах с декоративной отделкой, ковры на полу и картины на стенах.
  - Сколько нам лететь? - Лина одновременно пыталась развернуть наполовину скомканный билет и приладить электронный значок с дублированной информацией, предназначенной для орбитальной станции, к вороту платья. Ни то ни другое женщине не удавалось, и она все больше злилась.
  - Полет продлится около шести часов по среднесуточному времени... - ответил сопровождающий пятерку путешественников техник. - Прежде чем вы отправитесь по своим каютам, я зачитаю вам инструкции по технике безопасности и расскажу где и что у нас находится.
   Эту скучную стандартную часть доктор Меркулова пропустила мимо ушей, полагая, что Аристарх и так все запомнит, без ее непосредственного участия. Единственное, к чему она прислушалась, так это к расположению санузлов и программе заказа напитков и закусок.
  - Если у вас имеются какие-либо вопросы, задавайте их, пожалуйста, сейчас, - предложил мужчина после.
  - А что, если возникнут форсмажорные обстоятельства? Лично я ничего в технике не смыслю... - Вилли кокетливо дернула плечиком и улыбнулась. Несмотря на то что женщина на полторы головы возвышалась над 'инструктором', молодой человек несколько смутился:
  - Не волнуйтесь, каждая каюта высшего класса представляет собой автономный модуль, так что, если в шаттл не попадет лазерный луч из крейсерного орудия прямой наводки, ничего опасного для жизни случиться не может. Все системы абсолютно надежны. Ну что ж, позвольте, я провожу вас...
  Когда волнение улеглось, инженеры ушли, а пассажиры разошлись по каютам, Лина, оставшись в одиночестве, бесцельно рассматривая обстановку, в которой оказалась, на секунду задумалась, что же все-таки она делает. Спасает незнакомого человека? Потворствует межпланетной преступности, идя на поводу у доктора Раньи? Бежит от себя? От дела всей своей жизни... или, наоборот, пытается найти к нему дорогу, унося в своем чреве единственного в своем роде полиморфа? Схватившись за голову, женщина повалилась на громадную кровать, закрыла глаза.
  - Аристарх, ты закончил там?
  - Да, мам... Извини, что я не... - начал он.
  - Ничего... Только я никак не привыкну, что у тебя свое... хм-м-м видение мира и... могут быть свои дела, - вздохнула мать.
  - К твоим вопросам: я думаю, что все подряд. Мне можно поинтересоваться, чем, ты думаешь, эта затея кончится? - бионик беспокойно заворочался внутри, будто устраиваясь удобнее.
  - Понятия не имею... - мысленно развела руками доктор. - Но я рассчитываю на то, что мне, то есть нам, не придется работать на какого-то сумасбродного старика, не гнушающегося криминалом, лишь бы добиться желаемого.
  - Твой оптимизм внушает мне веру в лучшее... - хмыкнул сын. - Кстати, я кое-что заметил, когда занимался увиденным тобой. Ты только никому не проболтайся, ладно, - выдержав положенную паузу, он, с привычным уже самодовольством добил: - Кажется, у нас на борту 'заяц'...
  - То есть? - не то от усталости, вызванной стрессом, не то бог знает от чего, но Сталина соображала туго.
  - А то и есть, что 'Королева Беназир' несет не пять, а шесть человек... Только я в этом не совсем уверен, где-то процентов на шестьдесят-шестьдесят пять, - протянул Аристарх.
  - Уже интересно... Это тот, о ком я подумала? - на губы беременной взобралась легкая ухмылка.
  - Дивов? Вероятнее всего, да. Но я могу и ошибаться. Люфт допущения великоват...
  - И с чего ты это взял? - Сталина приготовилась выслушать длинную лекцию о сыновней проницательности.
  - Хм-м-м... Ты не поймешь, - отрезал ребенок.
  - Вот так здравствуйте! - мать искренне возмутилась.
  - Ну ладно... когда я раскладывал движения Вилли на составляющие, то заметил искажение видимой части пространства где-то на ноль целых двадцать пять тысячных доли миллиметра. Никаких природных факторов, которые бы могли привести к созданию оптической иллюзии, не наблюдалось, так что я допускаю возможность применения боевой мимикрии, - снизошел сын.
  - Я никогда не думала, что человеческий глаз на такое способен... - женщина свернулась клубочком, привычно прижимая руки к животу.
  - Не столько глаз, сколько мозг... Но он способен и не на такое... - в сыновних устах это прозвучало весьма многообещающе.
  - Твое самолюбие - качество приобретенное или врожденное? - Сталина встряхнулась.
  - Это, я так понимаю, был риторический вопрос? - обронил сын.
  - Пойду пройдусь, а то скучно тут... - заявила она и кое-как поднялась с кровати.
  Аристарх отвечать не стал, поэтому мать решила, что он не против. В кают-компании никого не было, камбуз тоже пустовал, ни бассейны, ни тренажерный зал доктора не заинтересовали. Единственным местом, которое ей понравилось, была оранжерея. Чего тут только не было! Пестрая от цветов, волнующаяся под порывами искусственного ветерка зелень радовала глаз. К каждому растению был прикреплен небольшой интерактивный экран, содержащий всю информацию о нем. Некоторые были хищными, поэтому их заключало невидимое силовое поле, когда Сталина из любопытства попробовала потрогать один из таких экземпляров, ее руку мягко оттолкнуло, а воздух вокруг красивого фиолетово-алого цветка потек радужными красками, создавая абрис кокона. Растение неожиданно изогнулось рассерженной коброй, и из чашечки свернувшегося цветка вырвалась с бешеной скоростью струя розовой жижи. Женщина отпрянула, испугавшись. Жижа стекла по внутреннему контуру поля, не причинив любопытной пассажирке никакого вреда.
  - Аристарх, гляди, оно плюется! - рассмеявшись от облегчения, с восторгом сообщила она сыну.
  - Ну конечно, мама... Ты бы на название глянула разнообразия ради... - скептически поджал губы сын.
  - Ой... 'Плюющийся эхиноцерпус', - чуть ли не по слогам прочла она. - Здорово... Наверное, ядовитый. Надо будет дома такой же завести...
  - Зачем? - взаправду удивился бионик.
  - Просто так... Чтобы был, - евгеник развеселилась, усталости как небывало. Это все кислород... М-м-м-м, так бы и поселилась здесь! - Пойдем, поищем нашего 'зайца'? Если хочешь, можешь даже... ну... занять мое тело, - смущенно предложила она сыну.
  - Язык мой враг мой, - вздохнул изнутри бионик. - Ты ж теперь не отвяжешься, и даже если я скажу нет, все равно меня не послушаешься!
  - А почему нет? - насупилась Сталина.
  - Потому что не стоит раскрывать его инкогнито, мама... Если ты забыла, я напомню, тут повсюду камеры, и если одна из них запишет, как ты беседуешь с воздухом, а если ты найдешь Дивова в мимикрии, это будет выглядеть именно так, то по прибытии на орбитальную станцию тебе придется пройти медицинское освидетельствование на предмет душевной болезни. Я ясно выражаюсь? - охладил ее порыв Аристарх.
  - Куда уж яснее... - проворчала она. - Только почему ты вечно рисуешь такие страшные перспективы? - евгеник двинулась к выходу из оранжереи.
   - Потому что с тобой иначе нельзя. Ты же должна прислушиваться к голосу рассудка. А поскольку своего у тебя днем с огнем не сыскать, то я пока буду выполнять сию почетную функцию, - улыбнулся он.
  - Тебе никогда не надоест подкалывать меня... - констатировала Лина.
  - Ну почему же, когда ты станешь старенькой и немощной, я буду тебе всегда поддакивать, - беспечно парировал сын.
  
  
  Тренинг обеспечит условия, максимально приближенные к реальным... Как же!
  Зажатый между двумя стальными переборками, жутко потеющий, потому что система удаления излишней влаги изнутри костюма чуть ли не с первых часов применения приказала долго жить, уставший до чертиков суетиться и подстраховывать эту безумную команду человек сквозь зубы клял свою такую нужную стране профессию... Оперативный работник ГСБ. Он и раньше попадал в переделки, но в таком пекле оказался, насколько ему помнилось, впервые.
  - Расслабился, Даниэль Эдуардович, - попенял он себе злым шепотом, - разленился, раздобрел на ниве интеллектуальной творческой работы... Правильно папа сказал: хоть сало порастрясешь. О-о-ох, - он с хрустом вытянул вперед затекшую правую руку, с некоей радостью даже отметив, как зашевелились под кожей мириады жучков, пронзая колкими жалами мышцы. Блаженно прикрыв глаза, он ожидал, пока восстановится кровообращение. Тогда нужно будет снова занять ту же противную, но пока эффективную, то есть максимально незаметную позу, а спустя некоторое время дать расслабиться другой конечности.
  Он чувствовал себя младенцем, в сгибательной позе в последний месяц перед появлением на свет. Однако вскоре был вынужден признаться себе, что у младенцев все-таки более комфортные условия. Их никто никуда не гонит, и они хотя бы не нуждаются в пище и воде. Ну вот опять... в животе явственно забулькало и перекатилось в звериный рык... - оперативник тихо застонал. Прятать эмоции наедине с собой было глупо, и он не собирался строить из себя этакого железноголового и железнобрюхого болвана, который 'все снесет, как бы жизнь ни била'...
  В очередной раз расслабившись настолько, насколько позволяла окружающая обстановка, Даниэль вздохнул. Он сам не мог до сих пор разобраться: сожалеет ли о сделанном или нет. И тем не менее, кто, как не он сам, ввязался в это дело? Отец ведь только просил, никогда не приказывал, всегда оставляя за сыном выбор. Многих в ГСБ это возмущало, но они вынуждены были мириться с такой позицией Насахиро Миклошевича, ибо пока что заменить старика было некем, кроме Даниэля. А в том, что этот молодой муж будет вести политику, гораздо более жесткую в отношении внутреннего штата, не оставалось и малейших сомнений. Поэтому большинство заняло выгодную позицию выжидателей, особо не торопя события... А меньшинство, увы, заметной роли в ГСБ сыграть не могло.
  Он отчетливо вдруг припомнил, что в тот день, когда он пришел в госпиталь, было необычайно душно. Жара висла на плечах, вцепляясь раскаленными когтями в плоть, выжимала из тела последнюю влагу, заставляя ее щекотать кожу, стекая отовсюду: между лопаток, с висков, по животу... Контролировать потоотделение, как знаменитые бионики, о которых уже шептались по-за углам все, кому не лень, от уборщиков до чиновников высшего ранга, он еще не научился, да и вряд ли такое возможно... Человек как человек, ни больше ни меньше, и это считалось его главным достоинством в эпоху, когда перекраивать себя было модно.
  Он вошел в затопленную солнечным светом палату. Отец, к тому времени уже шедший на поправку, даже не взглянул в его сторону, только дернулись под иссохшими морщинистыми веками выпуклости зрачков, намекая, что старик не спит. Климатический контроль работал безупречно, и Даниэль с удовольствием отметил, как реагирует на смену температуры кожа, покрываясь жесткими пупырышками.
  - Пап, что стряслось? Я конечно, рад вернуться в родные пенаты, но чтобы ТАК срочно... - он недоуменно глянул на распростертое маленькое тело родного человека, точно зная, что хоть тот и не видит выражения его лица, но по голосу поймет...
  - Стряслось. Кое-что посерьезнее, чем то дело, которым ты до этого занимался, - неторопливо выпростав руки из-под покрывала, ответил отец.
  - Да ну? - Дивов округлил глаза, как подросток, которому сказали, что есть кое-что покруче фильмов после одиннадцати вечера. - Меня бы и на похороны твои вряд ли бы отозвали...
  - Не дождетесь, - добродушно буркнул отец, прищуриваясь, но все еще не открывая глаз. Когда отцовское молчание раскалило любопытство Даниэля уже сверх всяких разумных пределов, и оперативник был готов прервать затянувшуюся паузу, чего никогда еще себе не позволял, лежащий заговорил сам.
  - Разумеется, ты слышал о биониках...
  - Разумеется, - кивком подтвердил Дивов.
  - А об их создательнице тебе что-нибудь известно? - вопрос сам по себе ответа не требовал и поэтому Даниэль не стал лишний раз открывать рот. Эта информация де юре была пока для него недоступна. Но это не значило, что он не владел ей де факто... - Так вот о ней... Сталина Израилевна Меркулова, 26 лет, не замужем, имеет несколько ученых степеней и наград в области генетики. Эта милая дама не так давно была похищена группой неизвестных, причем прямо во время плановой операции ГСБ по ее перемещению в более безопасное место, чем само здание ГСБ... Все эти странные события закрутились в такой клубок, что мне одному, сидя в своем кабинетике, его не распутать.
  И он рассказал сыну все, что сам знал на тот момент. В голове у Дивова проносились тысячи возможных версий того, что происходит на самом деле, и ни одну, даже самую фантастическую, он не склонен был отвергать...
  С трудом дождавшись, пока Насахиро Миклошевич закончит, Даниэль набрал в грудь побольше воздуха, чтобы начать излагать, но глава ГСБ усталым жестом отмел все несказанное:
  - Времени нет, Дани. Иди и найди их. Ни во что не ввязывайся, если прямой угрозы жизни и здоровью Меркуловой не будет, просто проводи до конечного пункта. Там же, где всегда, тебе выдадут кое-какое спецобмундирование. Будь с ним бережлив. Это все.
  - Ну... Если только ты так во мне уверен, - оперативник встал, дальнейшие расспросы не имели смысла. Он и так знал все, что ему на этот момент могли и хотели сообщить. Придет время - придет информация. А теперь время для действий... Попрощавшись, Дивов вышел, автоматические двери с тихим шелестом сомкнулись у него за спиной, словно рубеж, перейдя который, уже никак не повернуть назад...
  Первым пунктом в мгновенно родившемся плане стало посещение ЦПО - Центра поддержки оперативных работников - одного из отделов ГСБ, ведающего снаряжением для таких, как он. Легкой прогулкой это задание стать не предвещало. Однако ни официального приказа, ни назначения, ничего... Никаких бумаг не его имя, или любое другое из его двадцати шести имен, не предвиделось. И то, как он справится, станет известно очень-очень узкому кругу лиц.
  Даниэль вздохнул, прижал к телу руку и решил вытянуть ногу... Блаженное расслабление растеклось от пятки до самой спины... Все-таки хорошо, что он здесь... В технические отсеки никто никогда не заглядывает, таких любопытных пассажиров лайнеры типа 'Королевы Беназир' не носят... Не успел он закончить мысль, как датчики движения сообщили ему о приближающемся объекте, примерная масса, температура тела, выводы - компьютер все обработал сам и дал готовый вывод: человек, женщина. Нога Даниэля перекрывала единственный узкий проход через весь отсек, он чуть повернул голову в сторону звука шагов, и когда из-за угла показалась 'человек, женщина', удовлетворенно вздохнул...
  Да, это была она. Загримированная с великим умением и тщанием. Он ни за что не узнал бы ее, если бы на борту не было всего две дамы. И Вильгельмина Форц очень сильно отличалась от предмета его поисков...
  Сталина Израилевна неспешно шествовала по кораблю, будто по парку, с интересом разглядывая блестящие и матовые переборки, мерцающие панели неизвестного назначения и прочее, что попадалось на глаза. При этом она что-то тихо бормотала себе под нос, улыбалась, даже хихикала иногда, но не останавливалась.
  Даниэль, стараясь не выдать себя каким-нибудь звуком, попытался поджать ногу. Сердце неприятно кольнуло, когда первая попытка провалилась. Нога застряла. В чем-то. Намертво. Но в чем? Здесь же не в чем застревать? Он точно знал... Догадка промелькнула быстрее мухи перед глазами: чертов экзоскелет! Его заклинило! Вот так медвежья услуга этот костюмчик... Сначала побудь мокрым, как мышь, а теперь еще и представь себе, что в гипсе, потому что металлопластовая начинка забарахлила! Никогда больше он не наденет эту дьявольскую штуковину! Недаром с таким нежеланием его взял... И то потому что отец настоял, мол, другая экипировка менее надежна... Да его старый уникомб пригодился бы здесь больше, по крайней мере, с ним бы точно не возникло столько проблем. Как говорится, где тонко - там и рвется, а простота и надежность в случае с боевыми костюмами - синонимы.
  Даниэль подергал ногой еще несколько раз, попытался перевести экзоскелет в пассивное состояние, но компьютер почему-то не среагировал, хотя последовательность ввода звуковых кодов была выполнена правильно. Ну и Бог с ним! Оперативник оставил всяческие попытки предотвратить столкновение, в отличие от некоторых своих коллег по службе, он не был склонен драматизировать момент, и теперь с легким волнением ожидал того, что случится.
  Шанс на то, что натолкнувшись на невидимую преграду, Сталина Израилевна испугается и убежит, был настолько мизерным, что в расчет не брался. Со слов отца Дивов сделал вывод, что эта дама не из пугливых. Верность сделанного вывода подтверждало уже то, что она сюда забрела. Одна. Рискуя заблудиться в лабиринтах техотсеков 'Королевы Беназир'. Впрочем, то, что она была без какого бы то ни было сопровождения, натолкнуло оперативника на мысль, обдумать которую до конца он не успел, потому что доктор Меркулова, мечтательно улыбаясь, сделала очередной шаг и уперлась животом в нечто невидимое и твердое. Секунду она постояла в нерешительности, а потом осторожно подняла руки и ощупала препятствие.
  Вместе со звуком 'Хм...' ее брови неспешно поползли вверх. Даниэль чуть не подавился смехом, когда представил себе, что она думает...
  
  Аристарх тайно ликовал. Вернее, пытался делать это тайно, но матери и так все было ясно... На ощупь нечто было комнатной температуры и странной формы, напоминающей человеческую ногу, но покрыто чем-то вроде роговых пластин. Сталина провела рукой вправо и совершенно убедилась в том, что это - нога... А раз есть нога, то должно быть и остальное.
  - И все-таки ты своего добилась, - сын немного подвигался внутри.
  - Да, я целеустремленная женщина, - пафосно согласилась Сталина, продолжая ощупывать неожиданно возникшее на пути препятствие.
  - Как ты думаешь, почему он не ушел? - Аристарх медленно толкнулся головой куда-то в дно матки и пробормотал вдруг: - А мне нравится эта водная невесомость...
  - Наверное, не захотел, - мать пожала плечами, добравшись до скрюченного тела. - Здесь есть камеры?
  - Есть. И вы оба в поле обзора, - огорчил ее бионик.
  - Твоя внимательность бережет нам обоим жизнь, - похвалила она его. - А что дальше-то делать?
  - Думай! Ты же у нас гений, - Аристарх заулыбался, ощутив растерянность матери. Цели-то она достигла, но вот что будет дальше, предусмотреть не сумела, хотя он предупреждал...
  - А с камерами мы можем что-нибудь сделать? - Сталина сделала вид, что что-то уронила и, наклонившись, пролезла под ногой Дивова...
  - Что-нибудь... Что-нибудь... - пробормотал бионик. - Сейчас, поищу в своей базе данных... Теоретически, можем, - выдал он через несколько секунд, пока мать озиралась кругом. Лина каверзно заулыбалась, в животе возник холодок предчувствия приключений, ей уже начинало нравиться такое положение вещей. Теперь, когда они нашли оперативника, страх куда-то испарился, и пришла уверенность в том, что все будет хорошо. - Но практически - у нас нет необходимого оборудования, - пригасил ее улыбку сын. - Поэтому вертай взад, пока вас обоих тут не накрыли. 'Аргонавты' точно забеспокоятся, если не найдут тебя в каюте.
  - Ладно. Пожалуй, это самое разумное в данной ситуации, - со вздохом согласилась женщина. - Отсюда есть другой выход? Не хочу привлекать особое внимание своими гимнастическими упражнениями из серии 'обойди невидимую ногу'...
  - Есть... Пойдем, я буду подсказывать... - в голосе сына она уловила отзвук сожаления. Или показалось?
  
  С противным звуком, который, к счастью, за пределы боевого костюма не вышел, экзоскелет снова заработал.
  Если и глушилка отрубится, это будет просто удавка на шею, а не маскировка, подумалось Дивову. Он прекратил свое добровольное заточение в техотсеке и теперь следовал за доктором Меркуловой. Они неспешно пересекли почти весь корабль, чтобы вновь оказаться в жилых помещениях, где было значительно светлее и теплее. Проходя мимо камбуза, Дивов едва справился с искушением там похозяйничать... Электронный повар исполнил бы любой его заказ, но... увы, увы, придется обойтись пока. Последний скудный, но ужасно питательный рацион ГСБ, он прикончил еще до того, как 'Королева Беназир' вышла на стартовую площадку. Питательность и впрямь оказалась ужасной, поскольку желудок переварил все практически мгновенно, и ощущение сытости покинуло оперативника очень быстро. А на пустое брюхо соображать куда труднее, несмотря на мудрые изречения древних...
  У кают-компании Лину перехватил Константин, все еще умело прикидывающийся смешным попиком.
  - Марина Ивановна, не желаете ли трапезничать?
  Дивов про себя отметил как помягчели глаза наемника, скользящие по лицу Меркуловой. Ему это от чего-то не слишком понравилось, но оперативник отмахнулся от ощущений, как от несущественных.
  - А что сегодня в меню? - несколько игриво подхватывая лжесвященника под локоть, что тому явно польстило, осведомилась Сталина.
  - Что Господь послал, - смиренно возвел очи горе 'батюшка'.
  - Будем надеяться, он был к нам добр сегодня, - серьезно и тихо произнесла доктор, увлекая Константина внутрь обширной залы.
  Внутри их уже ждали остальные, Дивов едва успел протиснуться внутрь, переборка за спиной опустилась, клацнув, как нож гильотины. Сравнение, пришедшее ему в голову, было странным. А на странности Даниэль всегда обращал самое пристальное внимание, потому что привык видеть в них Знаки и следовать им. У него были свои принципы работы, которые совсем не сходились с той теорией, которую он изучал в Высшей школе ГСБ, а затем в Академии госслужбы.
  Он занял позицию в самом затененном углу и приготовился слушать и смотреть. И увиденное немало озадачило его.
  С лиц наемников плавно стекли маски надетых на себя ролей, словно грим под умелыми руками актера.
  - Мы тут немного похозяйничали, - улыбнулся Ясон, - так что можно говорить спокойно, - он развалился в кресле напротив большого обеденного стола и озорной огонек в его живых глазах разгорелся еще ярче.
  - Так-так, значит, навешиваем на себя еще одно преступление против частной собственности, - Кости вздохнул. - Ладно, колись, что ты с ними сделал?
  - Чуть-чуть подкорректировал поступающую информацию, - охотно поделился Дарион. - Устройства внешние, мы их снимем, когда будем уходить.
  - Мы будем сегодня есть? Или ты всех тут ради болтовни о твоих золотых ручонках собрал? - Вильгельмина, похоже, и в самом деле проголодалась. Ах, ну да, она же здорово выложилась там, на космодроме... Дивов изо всех сил понадеялся, что запись с внешних камер костюма сохранится до момента возвращения в штаб.
  - Ну-ну, Вилли, не надо так сердиться, я сейчас все сделаю в лучшем виде, - Кости взмахнул протезом, вновь принявшим форму руки, и двинулся к панели заказов.
  Внезапно в ухе у Дивова звонко щелкнуло, и бодрый голос компьютера отрапортовал: 'Сканирование территории завершено, обнаружено потенциально опасное для жизни устройство. Устройство классифицировано как микровакуумная бомба ограниченного радиуса поражения. Радиус поражения - два с половиной метра. Устройство закреплено...'
  ДЭД не стал дослушивать, он и так уже все понял. Холод растекся внутри от осознания того, что сейчас произойдет, а он ничего не может сделать, чтобы предотвратить...
  Время сдвинулось и потекло мутной зеленоватой жижей угрозы, закушенная губа заныла и отозвалась болью. Смотри, оперативник, смотри! Ты не можешь предупредить все беды, которые валятся на их горячие головы... И это и твоя вина тоже, в том, что необратимо... Да, ты провел их через границу, проявив максимум своих дипломатических способностей, а расхлебывать последствия твоих переговоров будет отец... Да, ты проник сюда, что казалось невозможным, а теперь...
  Зеленоглазый наемник, продолжая балагурить, неспешно подходит к панели заказов, удобно закрепленной на стене. Пробегает глазами электронное меню, набирает коды самых изысканных и дорогих блюд под одобрительные возгласы и комментарии команды. Сталина улыбается. Искренне. Кости нажимает кнопку 'выполнить' и, рисуясь, делает сальто назад...
  Неторопливо нарастает странный звук. Кнопочка 'выполнить' вдруг отщелкивается от панели и зависает в воздухе на доли секунды перед тем, как взорваться ослепительно-синим диском.
  Кости поворачивает голову на звук, и смеющиеся глаза его заливает синевой вакуумного взрыва. Край смертоносного диска цепляет его широкий подбородок, украшенный нелепой бородкой, отсекая нижнюю челюсть...
  Фонтанирует искрами разрезанная пополам панель заказа, оплавляется переборка между кают-компанией и соседней комнатой.
  Дивов, ненавидящий вид крови и искалеченных гибелью людей, все-таки решает закрыть глаза. Но останавливается... Очередная странность привлекает его внимание: в прозрачных радужках Меркуловой он замечает ледяной отблеск стали. Доктор евгеники и генетики вскакивает со своего места и в мгновение ока, каким-то невероятным скользящим движением оказывается у захлебывающегося красной жижей агонизирующего тела, в котором, как искры на покрытом апирогенным составом ковре, уже гаснет сознание.
  - Вскрываю, - чужим глуховатым голосом спокойно произносит она, вытягивая правую руку над Кости. И действительно вскрываются вены, словно несколько крошечных ртов, багровая кровь, настолько густая, что непонятно, как она может двигаться по кровеносному руслу, капает на лицо наемника. Вслух комментирует, будто ей так легче: - Состав оптимизирован. Болевые рецепторы блокированы. Рост и размножение клеток по протоколу. Регенерация займет не более трех часов при активном внутривенном питании.
  Последняя фраза была обращена уже к остальным. Первой пришла в себя сержант, не тратя времени на расспросы, женщина вышла из зала и вскоре вернулась с набором первой помощи, в который обязательно входит и аппарат для переливания крови и внутривенного введения иных растворов. Ловко пристроив катетер в вене все еще лежащего на полу, в луже собственной крови, пострадавшего, она, не выказывая и тени сомнения, повернулась к Лине:
  - Активное внутривенное питание вы обеспечиваете, как я понимаю...
  - Так точно, сержант Форц. Только мне потребуется очень много пищи. ОЧЕНЬ МНОГО, - подчеркнуло нечто, потому что Дивов засомневался, что она - все еще Сталина Израилевна Меркулова. Вилли обработала сгиб локтя похищенной и, уперев руки в бока, выразительно уставилась на Ясона и Роуза, чьи заледеневшие глаза уже начинали оттаивать:
  - Вы чего расселись? А ну марш на камбуз, нам нужно МНОГО ЕДЫ!
  - Нда... Гкхм... Опять власть меняется, - прогудел, промаргиваясь, гигант и поднялся из своего кресла. - Пойдем, Ясон, потом обсудим все это... - добавил он, видя, как, выходя из шокового состояния, вызванного случившимся, Дарион готовится забросать вопросами окружающих.
  Тем временем страшная рана военного психолога закрылась чем-то вроде пульсирующей прозрачной пленки, и было видно, как миллиметр за миллиметром восстанавливаются кости, связки, мышцы, кожа...
  Даниэль выдохнул. До выхода на орбиту оставалось еще как минимум четыре часа, значит, они успеют. Вот только повреждения, нестыковки с видами камер, да и прочих ляпов много наберется - их как объяснять?
  Впрочем, это не его забота. Его забота, во-первых, дернуть за нужные ниточки на 'Кибе', чтобы не подняли лишнего шума, во-вторых, выяснить, какая тварь сумела установить здесь такую редкую и чрезвычайно недешевую игрушку? Если бы Кости не любил покрасоваться перед дамами и друзьями, его не спасло бы и это... существо. А может, и спасло бы? Так, не растекаться мыслью по древу. Надо соображать быстро, а чтобы соображать быстро, надо сначала поесть... Приняв такое решение, оперативник выскочил следом за командиром группы и чернокожим великаном, напоследок отметив удивительное спокойствие обеих дам, сидящих над покалеченным Кости.
  
   Сталина доедала тринадцатую порцию курицы во французском соусе и выпивала пятнадцатую бутылочку энергетика, по-видимому, останавливаться на достигнутом она не собиралась.
  Одинэри в молчаливом восхищении провожал глазами каждый кусок, который женщина клала себе в рот.
  Ясон возился с сооруженным на скорую руку терминалом удаленного доступа к камерам слежения, который то и дело перегревался и сдыхал на середине активной сессии.
  Вильгельмина рассматривала позаимствованные из библиотеки дамские журналы, время от времени бросая любопытные взгляды в сторону Лины.
  Кости, пришедший в себя, немо, в виду еще не полностью восстановленной челюсти, взирал на происходящее кругом.
  - И все-таки я не пойму, каким образом... - опять завел свою песню Дарион, за неполных три часа так и не добившийся от Меркуловой хоть сколько-нибудь вразумительного объяснения случившегося.
  - Какое вам дело до того каким образом? - в который раз, не теряя абсолютного спокойствия, отвечала доктор. Тем же странным, изменившимся до неузнаваемости голосом, который так поразил Дивова. Другая на ее месте уже давно бы взвилась, Дарион мог достать кого угодно, ведь он привык получать ответы на свои вопросы, а тут - как об стену горох! - Ваш друг спасен, я помог... ла, - почему-то с едва заметной паузой, не укрывшейся от тонкого слуха командира 'Арго' произнесла пленница, - вам собрать эту вот штуковину, что еще? Сплясать? Погодите, закончу с этим красавцем, и приступлю... Чего вам хочется? Джигу? Венский вальс?
  - Знаете, Сталина Израилевна, мне отчего-то кажется, что я имею дело совсем не с той леди, которую имел честь умыкнуть из-под носа ГСБ Руси-2, - отбросив предосторожности и ввинчивая в нее взгляд, словно штопор в упрямую пробку, которая никак не желает открываться, заявил Ясон.
  - Вы очень проницательны, господин Дарион, однако когда кажется советуют креститься. Говорят, помогает от недоразумений и галлюцинаций... - она снова над ним издевалась, но в то же время, складывая воедино ее прежнее поведение, невероятную ценность, а так же все открывающиеся и довольно пугающие способности, выходящие далеко за пределы человеческих возможностей, он четко осознавал близость своих выводов к истине.
  - У вас, случаем, не раздвоение личности? - спросил командир наемников.
  Доктор хрипловато рассмеялась:
  - Интересное предположение. И довольно легко объясняет лишь некоторые странности моего поведения, да? Однако, увы, психологически я здорова. Скудно, дорогой мой похититель. Скудно. Где полет воображения? Еще версии, кроме подопытного кролика и сумасшедшей у вас есть?
  Дарион, уже начинающий злиться, нахмурился, подыскивая слова для достойного ответа, но тут же отвлекся, обнаружив, что аппарат, который он держал на коленях, снова заработал, заметил напоследок:
  - Придется временно допрос с пристрастием отложить, но имейте в виду, я от вас не отцеплюсь, пока не узнаю что к чему...
  - А смысл? - лениво протянула Меркулова. - Не вы ли не так давно заявляли, что вашей единственной целью является довести меня до места Х и сдать с рук на руки какому-то милому старикашке с большим кошельком и не меньшим самомнением?
  - Обстоятельства имеют свойство меняться, леди, - хитрая кривая ухмылка медленно вползла на губы 'аргонавта', так же, как медленно в его мозг вползала одна очень скользкая, но интригующая мысль.
  - Ну вот, все планы к чертям собачьим, - развела руками насколько позволял аппарат для переливания крови евгеник, - а я только настроилась сеять разумное, доброе, вечное под покровительством умудренного годами, убеленного сединами и тэ дэ и тэ пэ доктора Раньи...
   - Вам, несомненно, представится такая возможность, но не раньше чем я удовлетворю свое, так сказать, любопытство, - Дарион кивнул, как бы помогая себе утвердиться в принятом решении.
  Через сорок минут полной тишины и уничтожения пяти порций мяса чили с картофелем и пикулями, Меркулова заявила, что все в порядке, и Вилли разъединила их с Кости.
  - Опишите ваше самочувствие, - с ходу потребовала Сталина. Из глаз исчезло это странное выражение, а из голоса низкие частоты. Дарион отметил это, мысленно почесав в затылке. В голове юркими косяками, будто селедка в океане, носились сотни предположений одно другого хуже, и где-то там, на самом дне, противным скользким созданием глубины мелькало сожаление о данном Ранье согласии.
  Лучеметчик первым делом потер свой новый подбородок, неуверенно пошевелил челюстью, пожевал губами, несколько раз открыл и закрыл рот.
  - Э-э-э... М-м-м-м, - ошарашено протянул он.
  - Чего мычишь? Неправильный прикус сформировался? - съехидничала Вильгельмина, но в нервном движении руки, поспешно отложившей журнал, легко угадывалась тревога.
  - С прикусом все в норме. И логопед мне не потребуется, не бойтесь, - пробурчал в ответ мужчина, игнорируя вопрос Лины. - Я есть хочу, - с мужественного загорелого лица на друзей глядели зеленые глаза маленького брошенного и в самом деле голодного мальчика.
  
  Жадно запихнув в широко распахнутый рот разом половину бутерброда с ветчиной и сыром, Кости, стоя напротив развороченной панели заказов, оценивал ущерб:
  - Починить не смогу, но вот сделать вид, что все целое, думаю, получится, - оптимистично заявил обладатель универсального протеза, перестраивая его в какой-то неведомый Лине инструмент. - Сейчас лучше не смотреть, а то потом долго в глазах мерцать будет, - предупредил он, не поворачиваясь.
  Лина послушно уставилась в угол комнаты, а все остальные - на нее.
  - Страшновато мне, босс, - вдруг как-то по-детски, дотронувшись до плеча командира, прошептал Одинэри. - А ну как случится что посерьезнее? -взглядом он указал на Сталину. Ясон поежился. После переделки на борту, похоже, не ему одному она внушала трепет...
  - Ты лучше думай в другую сторону, - посоветовал Дарион. - Кто мог устроить нам такое... развлечение... В программе полета этого пункта нет, - потирая уставшие глаза, - заметил он.
  - Может быть, Шимич и его прихвостни? - пожала плечами Вилли, отнюдь не уверенная в своем предположении.
  - Может быть... У них и деньжат бы на это хватило. Как-никак вторые после нас... А могли стать первыми, если бы все удалось... с этой бомбочкой... - пробубнил Кости, не отвлекаясь от работы.
  - Ладно, допустим, это они, - продолжил разматывать клубок Дар. - По чьему приказу действовали? Я бы понял, если бы все случилось после того, как мы завершили задание. Тогда можно было бы предположить, что они действуют по желанию заказчика, решившего спрятать концы в воду... Но сейчас? Какой мотив? Помешать доставить сопровождаемого из пункта 'а' в пункт 'б'?
  - Многовато 'бы', тебе не кажется, Дар? - с ехидцей заметила Вильгельмина. - Оставим это переливание из пустого в порожнее и займемся делом. Если вам желудок еще не напомнил о своем существовании, то у меня скоро начнет голосить, так что я - на камбуз. Кому-нибудь еще надо?
  С возникшей суетой никто о еде и не помышлял, зато теперь голод набросился на людей с утроенной силой.
  - Я пойду! - вскочила Сталина.
  - Помилуйте, куда в вас только лезет? - не то возмутился, не то восхитился Ясон.
  - В крылья! - попыталась отшутиться Меркулова.
  - Не удивлюсь, если они у вас и в самом деле отрастут, - свел шутку на нет Константин. - А заодно появятся нимб на лбу и лира в руках... - совсем тихо прибавил он.
  
  * * *
  
  'Киба' с неожиданным спокойствием приняла 'Королеву Беназир' в железное чрево. Шаттл, заглушив двигатели, позволил ласковым ладоням пневмоприсосок обхватить полированные бока и мягко опустить себя на посадочную платформу.
  Против ожиданий Ясона и его команды, никто не встречал их с оружием наизготовку, не было у трапа людей в черной форме с ордером на арест, персонал не бегал и не причитал о беспорядках на борту. Суета была будничной, какой-то даже успокаивающей, словно копошение муравьев на своей куче...
  Вскоре новоприбывшим дали зеленый коридор. Служащая, вежливость у которой едва из ушей не сочилась, повела их в недра станции. Лину, чтобы не запнулась на ровном месте, пока она с открытым ртом разглядывала светящиеся панели, громадные экраны, транслирующие рекламу и расписание прибытия-отхода шаттлов с разных планет их сектора, вел под руку Кости.
  Генетик, совсем было успокоившаяся насчет него, вдруг с удивлением обнаружила, что вот уже около получаса ощущает странное напряжение, охватившее тело наемника стальным удавом, с каждой минутой сжимающим свои кольца все сильнее. Еще чуть-чуть и зеленоглазый начнет задыхаться от... От чего?
  Нахмурившись, она выругала себя за невнимательность и остро скосив глаза шепотом осведомилась:
  - С вами все в порядке святой отец?
  Улыбка, натянутая на лицо едва ли не рывками, не вязалась с безмятежно брошенным 'канешно'... И не то что не вязалась, они просто бежали в разные стороны... Эта улыбка и это слово. А между ними протянулся тоненький волосок Костиного сознания. Еще чуть-чуть, буквально пара шагов... и лопнет! Ей-богу, лопнет же!
  Покрепче ухватившись за руку молодого человека, Сталина все-таки едва не проморгала момент, когда тот, не сдержавшись, болезненно охнул и стал оседать на пол прямо в проходе. Понимая, что в любом случае их странная пара привлекает слишком много чужого внимания, она ('Эх, или грудь в крестах, или голова в кустах!') вскрикнула, окидывая взглядом спешащую мимо толпу:
  - На помощь! Человеку плохо!
  Судорожно соображая, что же сказать стремительно приближающимся к ним людям в голубоватой форме медиков, Меркулова с силой потерла лицо ладонями. Однако медперсонал опередил... шкаф? Нет, показалось... Просто человек такой... высокий, квадратный и немного нелепый в полосатом сером костюме с искрой. Впрочем, зря она его... шкафом... Котище это. Матерый такой.... Опять же, зеленоглазый, усатый... Только глаза у него не как у ее провожатого-калеки... Глубокие, как омут... Такой омут, в который хотелось броситься и остаться там навсегда. Нагретый солнцем, с мелькающими в глубине тенями, с колышущимися на дне длинными кудрями водорослей, и извивающимися меж них узкими черными телами безымянных существ...
  - Стоп-кадр! - скомандовала лихая память. И Время услужливо остановило свой старенький кинопроектор. И кинокамеру. Одновременно. - Ну? - Память, насмешничая, скорчила рожицу.
  - Чего нукаешь? - нахмурилась евгеник, морща лоб.
  - Ты его знаешь! - заявила Память. И добавила еще раз: - Ну?
  - Не ты запрягала, не тебе и понукать, - как-то кисло и без выражения пробормотала доктор, изо всех сил напрягая извилины. Которые напрягаться не желали. Человек-шкафокот упрямо не вспоминался. Они явно были в сговоре. Память и этот, с глазами...
  И словно вспышка во тьме пыльного кинозала, ослепляющая на миг, ее осенило: Дэд! Из ее сна... только тот без усов был
  Не успела Лина удивиться или припомнить остальные подробности, как череда событий подхватила женщину на жесткое и неудобное сиденье и закружила вихрем взбесившейся карусели...
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"