Альберт Кириллович умер в самом что ни на есть цветущем возрасте: полтинник не так давно перешагнул. И, по идее, всё было в порядке, и с финансами, и со здоровьем, которое, в противовес совковой присказке, в современном мире можно купить, и вот на тебе. Тромб.
Как там на небесах организовано, человеческому уму понять не дано, однако очутился Аля, как звали его близкие женщины или Кириллыч, как величали за глаза компаньоны, не перед каким-то там мелким ангельским чином в чистилище, а перед самым что ни на есть Господом Богом. Обликом Бог был не таким, как изображают Иисуса, но и не таким как бог-отец на древних иконах. А что-то такое среднее по возрасту. Лет под шестьдесят. А если бороду бы сбрить, в солярии полежать, зубы отбелить да прическу в модном салоне сделать, так и вообще, сложилось бы впечатление, что Альберт Кириллович двойника встретил или в зеркало смотрится.
- И что с тобой делать? - напрямик поинтересовался Бог и вперился взглядом во вновь поступившего.
Альберт Кириллович тоже не стал отнимать время у такой занятой персоны:
- Мне кажется, вопрос не стоит выеденного яйца, меня надо в рай. Я же Вас любил...
Тут Кириллыч замялся, подбирая слово. "Гражданин Бог"? "Товарищ Бог"? "Господин Бог"? "Уважаемый Бог"? "Глубокоуважаемый"? Пауза затянулась, и покойник решил не продолжать. И так, вроде, душевно получилось. К чему эти официозы? "Я вас любил" - чего же более?
- Любил... Верю. Знаю. Видел. В церкву отбашлял, помню...
Кириллыча немного покоробили последние слова. Как-то ехидно-скептически они прозвучали, хотя в тоне сарказма не чувствовалось. Может это и не Бог? С другой стороны, таким лексиконом сам Альберт никогда не пользовался, так что вряд ли сам себе говорит сейчас в своём воображении.
- Почему же "отбашлял"? Я от чистого сердца.
- И сие ведомо.
Нет, что-то тут не так. Теперь перешел на такую речь, что и отец Пётр в храме не применял. А еще вот это вот нарочитое оканье. Так со времён Максима Горького никто не говорит. Издевается?
- А что такое?
- "Что"? Да то, что нельзя тебя пускать в рай, милай! Не за любовь ко мне в рай врата открывают.
- Как? - забеспокоился Альберт. - Бог есть любовь. Нет, разве?
Бог вздохнул.
- Любовь... Любовь, знаешь, дело такое, нелинейное...
- Так, я же никогда денег для храма не жалел, вот, и отец Пётр подтвердит.
- Ну, когда он ко мне явится, мы с ним на эту тему обязательно поговорим; только, пока он там, а не тут; да и врата открывает не он, а его тёзка. Потом, ты что, решил, что я свою любовь за деньги продаю? Ты ничего не попутал?
Н-да. Как-то неудачно переговоры складываются.
- Я никого не хотел обидеть.
- Ну, меня обидеть трудно. Однако, в рай тебе никак. Знаешь, давай погодим с этим делом. Рай, ад... Тут у меня вакансия образовалась...
У Альберта заинтересованно вылупились глаза.
- ...один у меня решил больше не перевоплощаться на Земле, а перейти на руководящую работу в аппарате. Так что, давай, не откладывая, вселяйся, - сказал и сделал движение рукой, будто отгонял от тарелки перед собой назойливую осу.
- Вызывали, шеф?
Бог един и множественен. Потому, велика вероятность, что в это же самое время происходило много точно таких же встреч по другим поводам. Но в данном конкретном континууме разговор пошел именно об Альберте Кирилловиче.
Персонаж, вызванный Богом, все именуют ангелом. Сложилось устойчивое мнение, что ангелы делятся на светлых и тёмных. При этом считается, что стать из светлого тёмным запросто, а вот из тёмного светлым - ну никак. Это ошибка. Куда тебя шеф определил, там и трудишься на его благо. Светлым быть, естественно, тяжелее. Тёмным позволено всё, а тут - крутись как можешь. За злое дело вечного блаженства сулить невместно, и что остаётся? А только и остаётся, что искать загубленные души и полунамёками, полуэкивоками доводить до сведения, что, мол, совершишь богоугодное преступление, будет тебе поблажка. Трудная работа у светлых. Но, интересная. Правда, ангел, пришедший по вызову, был как раз тёмный.
- Ну, что?
- Да всё вроде нормально...
- И чего дальше?
- Да и дальше всё нормально.
- Точно? А мне ситуация видится иначе. Данные последних соцопросов настораживают.
- Как это? - взволновался ангел. - Верующих стало больше, это все подтверждают.
- Ты мне не крути цифрами! Больше у него стало, понимаешь. Ты на пропорции смотри, в процентном отношении. То, что за двадцать лет прирост составил два миллиарда, я и так знаю. А процент верующих за эти двадцать лет снизился. И знаешь, к чему это в итоге приведёт?
- А что я могу поделать? Прикладываем все усилия. Но тут палка о двух концах, либо всё оставляем, как есть, либо предоставляем доказательства божественного существования. А поскольку вы сами недавно говорили, что для массового сознания это еще опасно, то...
Тёмный ангел выжидательно замолк.
- К-хм. Ты его жизнь смотрел?
- Альберта? Конечно.
- И что скажешь?
- Верует. Только...
- Ну, ну...
- Бездеятельно, что ли.
- Вот. Ты уже улавливаешь суть. Мне всё равно, веруют ли в меня, молятся ли мне, любят ли меня. Важно что? Чтоб они любили мир, который я создал. Верили в него. И помогали мне что?
- А-э-а...
- И помогали мне этот Мир поддерживать!
Ангел вздохнул.
- Это да. Но, как говорится, что имеем, не храним, потерявши - плачем. Шеф, а может, отнять его у них? Мир. Или хотя бы припугнуть, что отнимем. Как вариант: сначала припугнём Концом Света, а не поверят и не изменятся - отнимем. А после вернём, конечно...
И тёмный ангел преданными честными глазами, в которых не было ни капельки лукавства, уставился в лицо шефа.
"Эх, - думал Бог о людях. - Отчего же они любят меня, но не любят мир, который я для них сотворил?"
- Давай попробуем...
Альберта Кириллович на Земле воплотился в девочку; случилось это во второй половине декабря. Аккурат перед тем, как закончился календарь майя.
А когда календарь майя закончился - Бог уничтожил Мир. Полностью. А потом снова создал, как обычно. Но этого, как всегда, никто не заметил. Ибо человек - песчинка. Ему не дано знать, что кто-то строит, и снова ломает и строит куличики.