Буду краток. (с)
Раздел Павла Сухобруса невелик. Всего несколько работ. Однако есть в этих рассказах такое, что надолго оставляет их в памяти, а рука невольно тянется к кнопке 'избранное'. Это - та самая, сильная, проза, которая становится литературой. Автор прекрасно владеет языком, и кажущиеся погрешности стиля через некоторое время оказываются оригинальными авторскими чудачествами, которые органично вписываются в тон повествования. Павел не использует хитроумных сюжетных ходов, фабула его рассказов проста и понятна, она витает в нашей повседневности и знакома с пелёнок. А дальше начинается акт творения, от которого остается букет послевкусия прозы Сухобруса.
- Ад - это чужие, - как остроумно заметил Ж-П.Сартр.
Мы превращаемся в страну чужих и когда мы в неё превратимся окончательно - наступит Ад. Появись этот рассказ в восьмидесятых, он погремел бы на всю Россию и занял бы в истории место наравне с 'Невозвращенцем' и другими пророчествами. Не такие мы были в восьмидесятых... и когда начинаешь отчетливо это понимать - становится страшно. Страшно за будущее этой страны, которого может просто не быть.
Обычный пейзаж... где-то между райскими кущами и Урюпинском, обычная забегаловка 'Рэдиссон-пирожковая' на берегу реки. Обычные тетки, жарящие чебуреки и заходит туда обычный мужик, каких миллионы в России. Персонажи, карикатурные в своей повседневной обыденности, разговоры, какие слышал миллион раз...
То, что следует дальше - не просто бред, а паранойя до жути напоминающая наше сегодня.
Есть в этом рассказе что-то от традиций великой русской... - простите за пафос. Есть героиня - маленький человек, есть вполне отчетливые очертания мира, в котором героиня росла и понятий, которые она впитала для того, чтобы сделать их своими. Есть художественность в описании, которая позволяет предположить, что автор не просто видит мир, а видит во всем многоцветии, глазами художника.
Дочитав рассказ, понимаешь, что все осколки мозаики сложились в прекрасную вещь - точную, драматичную и реалистическую.
Написание произведений заквашенных на воспоминаниях детства всегда отдавало моветоном. Занимаясь этим, автор отчаянно рискует свалиться в банальность и при этом нередко получается продукт, сильно напоминающий некий коктейль из 'Приключений Буратино' и 'Детей подземелья'.
Мне кажется, Сухобрусу в 'Виолончели' удалось-таки обойти эти подводные камни и надеюсь, что, прочитав рассказ, вы согласитесь.