Но есть один корабль, с рыжим волком на парусе, от которого предпочитают держаться подальше все другие боевые корабли. Потому что на нём плавает Кувалд Какбывольфсон.

Тучи сгустились, а ветер усилился. По всем признакам вот-вот должна была начаться буря.

Полог шатра, крытого шкурами животных, распахнулся. Вольф Бородач, хозяин шатра и вождь племени, повернул голову посмотреть кто зашёл, но никого не увидел. Ага, значит вернулся малыш Кувалд. Сколько лет прошло, а он всё не может привыкнуть. Вольф перевёл взгляд с того места, где должно было быть лицо любого вошедшего нормального человека, туда, где у этого человека была бы пряжка ремня, и встретился глазами со своим сыном. Тот был в бешенстве.

Шагая к отцовскому ложу, он задел блюдо с ежевикой. Ягоды разлетелись по всему шатру.

- Опять? - сказал Вольф.

В ответ донеслась смесь нецензурной брани и ещё более нецензурной брани.

- Кто на этот раз? - обратился Вольф к сыну.

- Племя Лысой Вороны, - ответил Кувалд, - Уплыли на всех парусах. Ещё и вёслами себе помогали. Паршивые паскудники! Слышал бы ты их кормчего! Так вопил...

Воспоминание это, казалось, ещё сильнее рассердило Кувалда. Он побагровел, борода встала дыбом, и, воздев очи горе, завопил:

- Злю-у-уйка-а-а!

Молодая Злюйка, служанка Вольфа, вбежала в шатёр, всем своим видом изображая исполнительность, но остановилась, разглядев выражение лица Кувалда. Тот достал из-за пояса обоюдоострый топор:

- Ты знаешь что делать.

Злюйка обречённо посмотрела на старого Вольфа и спросила:

- От него что, опять все разбежались?

Вождь кивнул.

- А я обязана это делать? В который уж раз, надоело...

- Боюсь, что обязана. Всё-таки это мой сы...

- Ну! Долго мне ещё ждать? - Кувалд перебрасывал топор из руки в руку.

Злюйка всплеснула руками и неторопливо побежала вдоль стены. Её выражение лица давало понять, что то, что она сейчас делает, не доставляет ей никакого удовольствия, и что если бы не Вольф, его сына она бы не послушалась.

Кувалд размахнулся.

Метание топора в бегущую девушку - что-то вроде теста на инициацию в среде варваров. Если ты хоть чего-то стоишь, ты отрубишь развевающуюся косу, не попортив ни причёску, ни кожный покров. Самые умелые в этой области кидают топор так, что он не только лишает девушку косы, - поднимаемые им потоки воздуха завивают волосы крупными или мелкими кудряшками - по желанию заказчицы. Не зная общепринятого значения слова "парикмахер", втыкинги считают его ругательством.

Все мужчины племени Рыжего волка проделывали этот трюк на пять баллов. Некоторые даже с закрытыми глазами. И Кувалд тоже мог бы, - видят боги, талант у него имелся - если бы не определённые анатомические недостатки.

Топор воткнулся в деревянную балку, аккуратно срезав заднюю часть злюйкиной юбки.

Обычно Кувалд метал топор когда хотел успокоиться, когда чувствовал, что переполняющие его эмоции могут повредить рассудку. Именно с этой целью. Что всегда удивляло окружающих, ибо каждый раз он промахивался, отчего становился ещё свирепее. Злюйка уже смертельно устала зашивать свои юбки и штопать исподнее.

Вольф дал понять служанке, что она может идти.

Оставшись наедине с сыном, он движением подбородка указал на стул.

- Ты садись, сынок.

Кувалд вскарабкался на стул.

- Сколько это уже длится? - спросил Вольф.

- Несколько месяцев. С тех пор, как я заменил тебя в походах.

- Все корабли исчезают, стоит увидеть наш флаг?

- Ага, - Кувалд достал походной нож и начал точить его о свою бороду.

- А ты пробовал кричать им вдогонку, что они трусы и дети безродной козы? Я же говорил, правильно составленное ругательство красит втыкинга и унижает врага.

- Конечно. Всё равно улепётывают, - на самом деле у Кувалда был даже специальный топорик, на ручке которого были вырезаны несколько ругательств на тот случай, если он-де забудет текст, и надо будет незаметно подсмотреть.

Кувалд горестно вздохнул. Но тут же снова вскипел:

- Во всём виноват этот проклятый Бёдвар из племени Лисьего шипа! Ничтожество! Мерзавец! Парикмахер! Это из-за него никто не хочет со мной сражаться! Ух, попадись он мне в руки...

- Так ведь он и попался, разве нет? Или это не его мы кинули в выгребную яму?

- Его-его... Но иногда я думаю, может достать его и убить, а? По-настоящему? А то уже которую неделю там орёт, мол, воняет и есть нечего, да и спать неудобно. Так кричит, что и не сходишь по-нормальному...

Отец перебил его:

- Нет. Пусть послужит уроком. Попадись мы ему в плен, было бы не слаще.

- Да уж. Что угодно слаще того, что ест он.

- Это ведь его ты победил в своё первое плаванье?

Кувалд кивнул.

- Всё начиналось как надо, пап, ты ж знаешь, я выучил правила назубок. Мы поплыли на них, вывесили на нос красный щит, достали кто копья, кто другое оружие, и потрясали ими как ты нас и учил. И они тоже так сделали. А они подплыли ближе, и я стоял на носу, и я одел твою шапку, ту что ещё вечно спадает на лоб, и я готовился к бою, и я кричал что мы им сейчас насуём, и остальные ребята тоже так закричали. И сначала всё шло неплохо, потому что они меня не замечали, а потом...

Кувалд перестал точить нож, и попытался отрезать клок из своей бороды. Ничего не получилось, только нож затупился. Вольф произнёс:

- А потом они увидели тебя...

- Ну да. Бёдвар как заметит меня, и как закричит: "А-а-а, это что за...", - Кувалд покраснел, и продолжил чуть более агрессивно, - В общем, не помню я, что он там кричал, а они, они все стали смеяться, а тут и корабли сблизились. Ты ведь сам говорил, что восемь локтей - для умелого воина не расстояние, а там как раз было восемь локтей, ну я и прыгнул, и упал в воду, а они как давай ещё сильней хохотать, даже драться не могли, оружие из рук попадало, а ребята к ним в лодку попрыгали, и... ну...

- Насували?..

- Ага, а Бёдвара мы скрутили, но те, кто спаслись, я имею в виду кого мы не убили и кто в воде от смеха не утонул, ну в общем они всем рассказали, что... такие как я... ну что с нашей лодкой лучше не связываться, в общем.

- Чтобы от смеха не потерять способность сражаться, - закончил вождь.

- Ага.

Они посидели молча какое-то время. Отец и сын. Человек и гном.

- Смелость у тебя есть, Куви, просто пока что тебе не выпадает шанса ею воспользоваться. Но я уверен, что в самом скором будущем тебе даже будут подражать.

Кувалд вздохнул.

- Ладно, пап, хватит об этом. Лучше расскажи, что тут у вас случилось, пока я плавал? Что нового?

- Отор забрал к себе нашего жреца.

- Старика Орма? Вот ужас. Давно вы его похоронили?

- Пару дней назад.

Кувалд нахмурился.

- Кто же теперь будет благословлять меня в походы? Хотя... Какие к чертям походы?! От меня же все разбегаются!

- Знаешь, сын... Я подумал... Одним словом, почему бы нам не наведаться в тёплые воды? Скажем, в Яропу? Там о тебе никто не слышал. Да и есть у них кой-чего, что надо бы сделать нашим. Ну, что скажешь?

- Даже и не знаю. Плыть довольно далеко... Оно того стоит?

- Угу. И там ты обязательно найдёшь, с кем сразиться. Поход возглавлю я сам. Я, хоть и ветеран, а на кое-что ещё способен.

В разговоре повисла пауза.

Потом, чтобы как-то сгладить неловкое молчание, Вольф предложил:

- Хочешь ежевички? Злюйка собирала. Угощайся.

- Не, не надо. Я утром наелся. Кстати, - Кувалд со слегка напряжённым лицом погладил живот, - Пойду-ка я проведаю Бёдвара.

- Иди сходи, заодно и душу отведёшь.

Это случилось тогда, когда отгремела последняя война между троллями и гномами.

Молодой Вольф, будущий вождь Рыжих Волков, пошёл в горы. Он искал уединения, потому что испытывал печаль. Боги не даруют ему детей, теперь он точно знал. И всему виной последний боевой поход. А ведь мама говорила, и много раз, что обмундирование надо продумывать лучше.

Как бы то ни было, прошедшего не воротишь. Впоследствии Вольфа назовут мудрейшим из вождей, вождём, не поддающимся плотским соблазнам, и он будет горд этим и даже возблагодарит богов за тот поход, из которого вернулся не весь. Но то в будущем, и карабкающемуся по скалам юноше об этом пока ничего не известно. Он полон решимости взять приступом любую вершину, лишь бы продолжать чувствовать себя мужчиной.

Скала кончилась слишком быстро. Гораздо быстрее, чем того хотелось бы Вольфу. Она не была слишком низкой - просто он не успел устать, взбираясь на неё.

Вольф сел на вершине, закурил, посмотрел в разные стороны. На другом склоне он заметил небольшую ровную площадку, усеянную трупами - гномьими и тролльими. Тролльих тел было гораздо больше. Вольф отвернулся. Вмешиваться в дела гномов и троллей нельзя, - это закон. Иначе они могут перестать убивать друг друга, и совместными усилиями приняться за людей. По всем признакам это была мелкая стычка, и выживших не осталось.

Он собрался уже было спускаться, но вдруг резко развернулся.

Внимание Вольфа привлёкло... Он не раз слышал, как младенцы пускают слюни, а потому сразу узнал этот звук, но было в нём что-то не то. Будто бы малыш пускал слюни через тёрку для сыра или жёсткую мочалку. Звук шёл с поля боя.

Вольф, прыгая, спустился на площадку, и стал искать источник звука. Отбросив чью-то голову, он увидел в скале трещину. Некто запихнул в неё шевелящийся жутко воняющий свёрток. Задержав дыхание, Вольф сунул руку в трещину, и вытащил свёрток, который оказался завёрнутым в несколько слоёв кольчуги ребёнком. Бородатым ребёнком. Малыш был совсем крохотным, гукал и улыбался, но отобрать зажатый в его руках топорик Вольф смог только со второй попытки.

Прижимая ребёнка к груди, Вольф начал спускаться. Это хорошо, думал он, что я не устал, поднимаясь сюда. Во время спуска, когда я смогу пользоваться только одной рукой, успею устать триста раз.

Так в племени Рыжего Волка появился гном. Кувалд Какбывольфсон, сын вождя.

Тёплые воды тёплыми водами, но тут было так же прохладно, как дома. Вольфу постоянно приходилось придерживать свой рогатый шлем, чтобы его не унесло в море. Не то, чтобы ветер был таким уж сильным - просто шлем был сделан из папье-маше: настоящий старику в тягость.

Воины, работающие на вёслах, действовали чётко и слаженно: корабль, казалось, летел над волнами, и лишь летящие в лицо Вольфу солёные брызги свидетельствовали об обратном. Кувалда среди гребцов не было - не его смена. Он сидел рядом с другими отдыхающими парнями под мачтой, и точил топор.

Вольф прищурился, глядя вперёд. Сейчас он выполнял обязанности кормчего, и одна его рука лежала на руле.

- Ребята, мы почти у цели. Через полчаса высадка. Бубоград прямо по курсу.

- Бубоград? Этот набожный городишко? - подал голос один из дружинников. - И что мы тут забыли?

- О, в их церкви есть алтарь из золота, коллекция серебряных кубков, а у святого отца на шее висит крест размером с лошадь. И ещё кое-что - то самое сокровище, за которым мы прибыли.

- И, естесственно, всё это отлично охраняется?

- О, этот взвод считается непобедимым.

- Здорово!

По лицам втыкингов поползли улыбки. Непобедимых воинов они любили. Практически каждый второй уничтоженный ими варварский корабль был битком набит "непобедимыми". О да, день обещает быть интересным!

- Должен ли я напоминать вам, ребята, что каждый, кто хотя бы прикоснётся к любой местной женщине, будет иметь дело со мной?

Раздался нестройный хор ответов на тему "Конечно нет".

- Вот и здорово. Пора ломать стереотипы. Без моей команды никто ничего не делает. Кувалд, вывеси на нос красный щит.

- Пап, нас, это... похоже, встречают, - сообщил гном некоторое время спустя.

- Вижу, - подал голос Вольф, жуя ус.

Около сотни воинов в серых латах и алых плащах стояли на пристани. В руке у каждого был обнажённый меч. За спинами отряда маячили местные жители. У них никакого оружия не было - видимо, парни в сером действительно хороши.

Нос лодки мягко ткнулся в берег.

Никто из втыкингов не шелохнулся.

Какое-то время два отряда молча рассматривали друг друга, и тишину нарушали лишь крики чаек. И только когда со стороны местных жителей послышались нервные покашливания, один из стоящих на берегу воинов подал голос:

- А почему вы не выпрыгиваете из лодки с дикими криками и не пытаетесь ограбить и сжечь наш город?

Вольф почесал подбородок.

- Не мой метод. Если постоянно кричать, слишком много энергии расходуется. Да и грабить ваш драгоценный Бубоград мы не собирались. Нету у вас ничего такого, что мы не могли бы взять силой в другом месте, ближе к дому.

Воин часто заморгал.

- И вы что же, не собираетесь отбирать у горожан имущество и провиант?

- Не-ка. Кстати, с кем имею честь..?

- Сотник Баклуш Подмышкинс, - от растерянности сотник чуть было не отдал честь. - А... А... наши винные погреба вы тоже обчищать не собираетесь?

- Верно, не собираемся.

- А... что, вам и лошади наши не нужны?

- Они нам ни к чему. Мы всё больше на кораблях привыкли, по морю, - вождь ткнул пальцем через плечо.

Сотник проследил за его жестом таким взглядом, словно видел море впервые.

- Стоп! - поднял руку Баклуш. - Я правильно понял? Вы же втыкинги? Ну, такие варвары-злодеи, которые терроризируют мирное население?

- Угу.

- И вы не собираетесь ни грабить город, ни жечь дома, ни захватывать рабов, так?

- Так.

Было видно, что сотник думает. Его губы почти не шевелились, но брови так нахмурились, что не оставалось сомнений - для этого человека умственный труд превратился в физический.

- Вам и женщины наши не нужны?

- Нет.

Сотник, казалось, готов обидеться. Затем протянул:

- Но красный щит... Что вам надо?

- Вот теперь мы наконец подошли к делу. Нам нужно кое-что из вашей церкви. Но-но-но! - Вольф поднял голос на горожан, которые при его словах зароптали. - Повторюсь: церковь мы тоже сжигать не будем! Мы даже воровать оттуда не собираемся ничего, ясно?! Я попробую убедить ваших жрецов расстаться с тем, за чем мы приплыли! И если мне это не удастся, я уплыву сегодня же! Слово чести.

Сотник долго смотрел вождю в глаза. Потом произнёс:

- Я верю тебе, втыкинг, но ты должен понять: я здесь для того и поставлен, чтобы охранять церковь святого Кусуса и священников. Я не могу позволить тебе и твоим людям вот так запросто пройти через город. Быть бою!

- О боги, да зачем же? - взвился Кувалд, и тут же смолк, ибо в одно мгновение стал объектом общего внимания. Откашлявшись, он проговорил, чуть потупившись:

- Я хочу сказать, нам дороги жизни наших ребят, вам дороги ваши. Зачем же устраивать резню, если можно порешать по-другому? Один человек с нашей стороны, один - с вашей. И если ваш парень поборет нашего, вы нас больше не увидите, разве что во сне.

Кувалд сжался, ожидая смеха или выкриков типа "Смотрите, а это кто вякает?", но люди смотрели на него безо всякой весёлости в глазах. На его плечо легла рука отца.

- Молодец, сынок, - еле слышно проговорил Вольф, - В тебе заговорил будующий вождь. Не желаешь удостоиться чести представлять наши интересы?

- Па, а ты уверен?

- Уверен, - ответил вождь, после чего повысил голос, - Ну так что, сотник Подмышкинс? Пусть ваш силач поборет моего сына, - он слегка потрепал Кувалда по голове, - Но если мой малыш победит, то мы пойдём к вашим жрецам...

- Священникам, - автоматически поправил сотник.

- ...Да, священникам, и вежливо, не повышая голоса, попросим их об одолжении. Ну чем ты рискуешь? Или ты не желаешь обойтись малой кровью?

Воин в сером задумался. Потом подозрительно сощурился:

- Сын? Но ты не похож на гнома...

- Моя личная жизнь тебя не касается, - тут же ответил Вольф.

- Но разве такое возм... - начал было сотник, но благоразумно решил не заканчивать вопрос. Вместо этого он сказал:

- Ладно. Но драться твоему сыну придётся с Михалом!

По толпе горожан побежал нестройный хор голосов. "Михал! Михал!" Отчего-то люди, передавая это известие, округляли глаза. Многие смотрели на гнома с сочувствием.

- Он что же, в таком авторитете у вас? - обратился Кувалд к сотнику.

- О да! Он берсерк.

- Нечестно! Я думал, берсерками становятся только втыкинги! - Гном посмотрел на старика-отца так, будто бы тот его обманул. - Ты сам мне это говорил! В кого попало духи не вселяются! Только в лучших!

- Вот и победишь лучшего из них, - ответил Вольф спокойно, словно говорил о чём-то обыденном и даже слегка надоевшем.

- Варвар, ты не знаешь, о чём говоришь, - почти грустно проговорил сотник, - Михал действительно лучший из нас. Я скажу своим, пусть постараются вовремя оттащить Михала, чтобы ты не потерял ещё и сына вслед за честью воина.

- Спасибо. Сына, и ты его не убивай, - сказал Вольф так, чтобы всем было слышно. Сотник покачал головой.

- Ну и где этот ваш Михал? - оглядывая серое войско, спросил Кувалд. - Никогда ещё не видел берсерка.

Берсерк означает "непобедимый воин". Вернее, это значение имеет это слово для не-втыкингов. Чистокровный варвар знает точно: берсерк - это получеловек-полузверь, воин, который посреди битвы начинает рычать, исходить пеной, кусать свой щит. Короче, типичный рубака в самом прямом смысле этого слова. От такого человека даже в бою типа "толпа на толпу" все старались держаться подальше. Потому что воин-зверь не замечает ни боли, ни ран, пока не уничтожит своего противника.

Втыкинги сошли с корабля, образовав пёструю рыжеволосую толпу напротив серых воинов. Для драки освободили пространство прямо возле воды. Горожане подошли поближе. Почуяв развлечение, они тут же забыли, что вообще-то варвары - их враги, и даже заводили с некоторыми разговоры, оценивая шансы Кувалда на победу.

И тут показался Михал. Он выглядел именно так, как пристало выглядеть "лучшему воину" какого-нибудь захудалого полка: гора мышц, огромные руки, квадратный подбородок и очень облегающие штаны. Раздвинув мощными плечами своих однополчан, он вышел на пустое пространство, и встал напротив Кувалда. Соперники, как это и полагается, поглазели друг на друга, после чего оба двинулись в сторону, начиная медленное кружение вокруг невидимой точки, где им придётся встретиться. Гному хотелось услышать, как его будет запугивать этот человек, и, может, самому сказать ему что-нибудь. Это не было обязательной частью ритуала, обычно втыкинги перед тем, как нанести удар, лишь вопят что-нибудь типа "Лови меч, паскуда!", но что это за удовольствие - победа на третьей секунде?

Михал заговорил первым:

- Знай, варвар: во мне живёт дух медведя, и скоро он вырвется наружу.

- Ого! Ну надо же! А куда девается твой дух? А чего это ты лосины одел? Чтобы девкам понравиться? Лучше бы ногти почистил! - всё это Кувалд умудрился выдать на одном дыхании, продолжая двигаться.

Челюсть Михала отпала. Кувалд прямо-таки чувствовал, что этот жирдяй пытается найти достойный ответ, но атака гнома была направлена на слишком многие уязвимые места Михала. В итоге он решил придерживаться уже готового сценария.

- А ты знаешь, что за последние шесть лет я обратил в бегство двадцать семь прославленных воинов, запугал до смерти четверых, а ещё одного съел? - Михал на секунду замялся, а потом добавил, - Ладно, про то, что съел, это я выдумал. Но всё остальное правда.

- Слушай, Мих, я вообще-то сюда не разговоры разговаривать приплыл. Давай уже, разозлись как следует, вытаскивай уже из потайного кармана медвежьи перчатки, и поехали, - воскликнул Кувалд, и понял, что попал в цель: Михал явно разозлился. А когда втыкинг демонстративно отвернулся и принялся раскуривать трубку, послышалось рычание.

Какие-то едва уловимые гармоники в этом рыке заставили Кувалда повернуться к противнику лицом. Звук изменился. Теперь это было звериное рычание, рык из утробы самого настоящего медведя, а не грубая человеческая подделка. Михал ревел и исходил пеной, несколько раз он порывался разорвать на себе рубаху, но оставлял только царапины на металлическом нагруднике. Толпа горожан отступила, и даже серые вроде как отстранились. Втыкинги стояли на месте.

Кувалд понял кое-что важное, глядя в глаза этого воина. Он понял, что тот не симулирует, что он сейчас действительно медведь, причём довольно свирепый. Неудивительно, что Михал повергал людей в бегство: его было очень трудно не испугаться, но Кувалд слишком соскучился по дракам, чтобы вот так запросто струсить. Возможно, страшно станет потом, но сейчас... сейчас будет бой. Гном улыбнулся.

Никто из наблюдавших так и не понял, что собственно случилось. Михал, отчаянно вопя и размахивая руками, ринулся в атаку - это видели все. Гном-варвар стоял и старательно затягивался, сдвинув друбку в угол рта - это тоже многие заметили. А потом все узрели, что берсерк валяется на земле, извиваясь от боли, а Кувалд восседает на нём, пуская дым кольцами; но как это произошло - не видел никто. По толпе медленно разлилось молчание.

Сотник Подмышкинс встряхивал головой, словно пытаясь отогнать видение.

Вольф положил ему руку на плечо.

- Угостить табачком, приятель?

- Но это невозможно! Михал ещё никому не проигрывал! - голос сотника напоминал блеяние.

- Кувалд тоже, - ответил Вольф. - Полагаю, ты и твои люди проводят нас к церкви?

- Но как? Как ты его победил? - сотник склонился к гному, продолжавшему невозмутимо курить. - Это ведь настоящий медвежий дух! Никто в это не верил - и все проигрыали!

- А я поверил, - ответил гном. - Просто, видать, я первый, кто додумался задать самому себе простой вопрос: а насколько хорошо медведь, обычный лесной медведь, владеет приёмами борьбы?

Плечи сотника обмякли. Он повесил голову, но вдруг принюхался и поднял взгляд:

- А это что за запах?

- Ты когда-нибудь слышал о медвежьей болезни? - спросил Кувалд.

- О!..

Церковь располагалась в центре города. Красивые купола с позолотой отражали солнечный свет так, что приходилось прикрывать глаза рукой. Впрочем, втыкингу это ни к чему: надвинул шлем на лоб - и вся недолга. Воины в сером не то конвоировали, не то провожали варваров к церковным вратам. Сотник шёл слева от Вольфа, стараясь не смотреть в глаза прохожим.

- Папа! Папа! - завопил Кувалд примерно на полпути, проталкиваясь к отцу. - Тут у них таверна - смотри! Можно я кое с кем из ребят отпраздную?

- Ладно, - проговорил вождь, подумав, - Но с местными не конфликтовать. И не напивайтесь - вам ещё на вёслах сегодня сидеть!

- Добро, - осклабился Кувалд. Он поманил за собой парочку ребят, и вместе с ними скрылся в двери под табличкой "Голова варвара".

- Э... А как вы узнали, что мы на подходе? - Вольф рискнул зайти с другой стороны. - Или вы всё время берег патрулируете?

На этот раз воин в сером заговорил:

- Ты знаешь, кто первый бежит с обречённого корабля?

- Крысы, что ли?

- Они самые. У этих тварей просто-таки нюх на беду. Жаль у людей не так, - сотник вздохнул, - Утром горожане заметили, что из подвалов убегают крысы. Все они двигались в горы - сторону, противоположную морю. Вот я и решил, что оттуда надо ждать угрозы... Кстати, а чего это крысы вас боятся - вы их едите, что ли?

- Ну, боятся они не нас, а наших крыс, ну, корабельных, - Вольф сделал неловкое движение рукой, - Что касается моих ребят, то они знают, что во время набегов местных девушек трогать нельзя - я за этим слежу. А вот... э, крысам с моего корабля я приказывать не могу. Они, видишь, ли не очень цивилизованные.

- Вождь, я своё слово держу. Надеюсь, сдержишь своё и ты. Понимаешь, о чём я?

- Понимаю. С церковниками - никаких силовых мер. Когда мы убедим их расстаться с одним из своих сокровищ, мы тут же исчезнем.

- Что вы хотите присвоить? - с грустных глазах сотника мелькнул интерес.

- В своё время ты всё узнаешь, Баклуш Подмышкинс. Нечто, без чего церковь будет уже не та.

- Наверно, зотой крест отца Жордана?

- Не-а. Про этот крест я слышал, что его таскают специально нанятые слуги, куда бы этот ваш отец не ходил.

- Ну да. Это символ величия.

- А по-моему это довольно сомнительное величие: ходить в туалет и в опочивальню к супруге в сопровождении двух посторонних. Хотя, ладно - не моё это дело.

- Значит, вы здесь не за крестом. Тогда, наверно, за восьмёркой?

- Восьмёркой?

- Ну да, восьмой коренной зуб Кусуса Кустоса. Когда его пытали перед казнью, все присутствующие брали себе на память сувениры. У нас в Бубограде хранится зуб. В Козлодоянском монастыре - клок волос. А у святого отшельника из Коровищ - маленький кусочек...

- Нет, не продолжай! - Замахал руками Вольф. - О боги! Ну и религия! Нет, мы приплыли не за восьмёркой.

- Я понял. Это коллекция деревянных лошадок, которые Кусус делал, когда был учеником плотника, да? Вы это хотите увезти?

- Не это... А забавные у вашей веры реликвии... И что же такого особенного в этих деревянных лошадках?

- Ну, у сильных верой от прикосновения к одной из них сам собой проходит насморк. За неделю. А вы, варвары, можете похвастать чем-нибудь подобным?

Вождь втыкингов задумался.

- У втыкингов есть свои способы лечения. Наш Гудрёд после каждой битвы обходит раненных, и даёт им отведать горячего лукового отвара.

- А, - догадался Баклуш, - Потом он обнюхивает раны, да? И если из них пахнет луком, то значит они глубокие, и человек не выживет, правильно?

- И ничего такого он не делает. Просто обычно после этого отвара бойцы вскакивают, и начинают вопить и носиться вокруг. Верный признак, что жить будут. Если есть силы орать, значит, есть силы сражаться!

- Наверно, какой-то секретный состав?

- Да нет, просто Гудрёд так готовит.

- Так что же вы хотите забрать? Чудотворную икону кусусовой кошки?

- Нет.

- Мощи его пса?

- Нет.

- О господи! Школьная новогодняя маска Кусуса! Маска хомяка! Но она бесценна! Вам её никогда не отдадут!

- Я вижу, твой бог любит животных. Но ты снова не угадал.

- Тогда что же...

- Я же сказал: потерпи. Кстати, а с чего это вас зовут "непобедимыми"?

- А, это... Мой взвод семь раз подряд получил приз зрительских симпатий на всеяропейском конкурсе "Военный костюм"

- Да-а, у нас всё попроще: в чём удобно, в том и сражайся. А в цивильязованых странах... всё больше внимания уделяется ненужным деталям.

- Ээх... Да если бы мы сражались! А то - служим! Политика государства направлена на мир. Военным до мозга костей уже нет места при дворе. Король нынче ко всяким павлинам разодетым прислушивается.

- Хочешь? - Вольф протянул сотнику изъятую откуда-то из недр кожаной куртки флягу.

- Хм. Не откажусь, спасибо. А знаешь, вождь, ты не такой уж и плохой человек. Даром что варвар.

- Ты тоже неплох для сухопутного. О, кажись, пришли.

Процессия остановилась у ворот. За стеной возвышалась церковь. Даже забор представлял собой внушительное зрелище единства архитекторского гения и красоты природного камня, не говоря уже о здании, которое эти стены за собой прятали.

Идущие сзади сбились в толпу за спиной вождя и сотника. В воротах стояла толпа перепуганных людей в тёмных одеждах. Кроме самых молодых все были бородаты.

- Монахи? - вполголоса спросил Вольф.

- Священники.

В это время заговорил священник, стоявший впереди других.

- Господин Подмышкинс, я хочу знать, что происходит? По какому праву вы ведёте варваров-язычников в нашу благую обитель?

Вольф оценил длину бороды, размер живота и густоту сдвинутых бровей говорившего. "Представитель верхушки, не иначе", - определил втыкинг.

- Эти... гм, варвары, о отец Тромб, проделали долгий путь, чтобы встретиться...

Сотник пустился в долгие объяснения. Вождь тем временем осматривал священников. Первый испуг уже прошёл, но настороженность осталась. Наверняка эти люди пережили много попыток завладеть их сокровищами, иначе, учитывая известность данной церкви, на этом месте давно уже была бы яма. Но, да, раньше всё всегда решалось вдали от святого места, там, у берегов моря, либо возле городских стен, и отбивали все атаки не эти жирные бородачи, которые одеваются так, словно стараются скрыть своё тело, а серый взвод. Священники мало знают об опасностях, потому что никогда не сталкивались с ними нос к носу, и уж тем более они даже не подозревают, что некоторые опасности предпочитают заходить с тылаЮ и не бить под дых и даже не выворачивать руки, а подсыпать медленнодействующий яд. Что ж, тем лучше.

Пора переходить в наступление.

- Ты, священник, - Вольф перебил сотника на полуслове, - Я не буду прибегать к помощи оружия, я дал слово, но с пустыми руками не уйду. Мне нужно одно из ваших сокровищ.

Взглядом священника можно было разрезать напополам алмазы.

- Корг, скажи ему, - велел он одному из своих подчинённых, чья бородёнка была короче ресниц.

- Когда говоришь с отцом Тромбом, к нему надо обращаться "отец Тромб", - сообщил служка.

- Это с какой это стати? Я ж ему не сын! А чей именно он отец?

- Все, кого ты видишь перед собой - его духовные сыновья.

- Ну... Молодец! Мужик! Настоящий мужчина! Уважаю! Когда вы все переженитесь, у него будет очень много духовных внуков, да. Такую ораву попробуй прокорми! - Вольф остановился на секунду, чтобы размять шею, после чего продолжил, - Но с ним мне толковать ни к чему. Кто тут у вас самый сильный верой? Не самый главный - а самый верующий.

- Э... брат Заноза, я полагаю, - робко промолвил служка, - Он родом из столицы... Два образования...

- Отлично! Слышь, Тромб, если мне удастся убедить этого учёного, что мне ваше сокровище нужнее, вы мне его отдадите?

- У тебя не получится, презренный язычн...

Голос отца Тромба утонул в скрежете мечей, вытаскиваемых из ножен. Никогда ещё церковник не видел перед собой столько оружия.

- Спрятать! Спрятать немедленно! - завопил вождь, и втыкинги нехотя повиновались. Потянувшиеся уже было к своим мечам серое воинство замерло.

- Что за армия - хуже баб! - прикрикнул Вольф. - Всем держать себя в руках!

- Ты что, и в самом деле думаешь, что сможешь убедить брата Занозу отдать тебе что-то из наших святынь, варвар? - отец Тромб не решился снова назвать вождя "презреннвм язычником".

- Если не получится, я уплыву. С позором! Что скажешь? Уделит мне этот твой Заноза пятнадцать минут?

Священник наградил втыкинга взглядом, в котором читались насмешка, торжество и даже жалость. После чего с ехидной улыбочкой велел:

- Кто-нибудь, позовите сюда брата Занозу.

Таверна "Голова варвара" не пустовала никогда. Даже в утренние часы находились люди, заглядывающие сюда, и не только ради выпивки. "Голова варвара" была чем-то навроде бухты, перевалочного пункта, где встречаются городские сплетни и новости, жмут руки, стреляют друг у друга сигареты, а затем влезают во все свободные уши, и путешествуют дальше своими таинственными маршрутами. В таверну заходили ещё и поговорить.

Сегодня темой для бурных обсуждений стала схватка Михала с гномом. Но ещё до того, как свидетели этого боя смогли пересказать его остальным до конца, дверь отворилась, и в сопровождении двух огненно-рыжих мужчин в кожанном облачении в заведение вошёл тот самый гном.

Разговоры стихли. Сопровождаемый взглядами по меньшей мере сорока трёх глаз (старик Норб потерял на войне ещё и ухо), гном с друзьями направился к барной стойке, где им тут же освободили места.

Бармен понял, что тишину в этом месте должна заполнить его реплика.

- Что будут наши дорогие гости? - выдавил он, оглядывая суровые лица втыкингов и думая про себя: "Не заплатят. Как пить дать, не заплатят, разбойники!"

- Пива мне и моим друзьям! Мы же всё-таки победу празднуем, нет?! Я, пожалуй, возьму ведро "Собачьего особого", а ребятам... ну не знаю даже! Короче, принеси своего худшего пойла!

Уже через минуту один рыжий детина судорожно дёргался, высунувшись в окно по пояс. Его рвало. Второй, который всего лишь понюхал поставленную перед ним кружку, позеленел и сполз по стене в полуобморочном состоянии.

Завсегдатаи "Головы варвара" потешались вовсю. Во-первых, пришельцы насмешили их до колик, а во-вторых, не каждый день увидишь, как трактирщику Пайпу угрожают самым настоящим топором - ему и словом-то угрожать боялись: а ну как в долг отпускать не будет?!

- Но ты... вы же сами сказали... - бормотал Пайп, борясь с паникой отчаянно, как соломинка с течением, и почти с таким же результатом, - Все слышали...

- Я сказал, чтобы ты дал нам выпить, а отравы я не просил! - маленькие, но чрезвычайно крепкие пальцы Кувалда прижимали трактирщика к стойке, а острие топора, зажатого в другой руке, будто не в силах выбрать место для того, чтобы вонзиться, двигалось по шее и лицу Пайпа, заставляя его испытывать поистине убийственное ощущение почти-боли. - Посмотри, что с беднягой Граком! А ведь он не просто хорошенько приложился, но ещё и проглотил твоё варево! Говори, зачем ты это сделал?

- Ваши слова... вы сказали... "худшего пойла"... - бледный и дурно пахнущий трактирщик еле выдавил это, стараясь не двигать адамовым яблоком.

- Конечно, сказал! У нас в Нервегии все так разговаривают в тавернах! Если не хочешь прослыть неженкой или парикмахером, то говоришь тавернщику, чтобы принёс смердючего пойла или мерзкой жратвы, и получаешь отличное хорошо прожаренное мясо и лучше пиво.

- У нас в Бубограде, - подал голос кто-то из местных жителей, - Ты получаешь то, что заказал.

- Получал, - бросил гном через плечо, и не глядя метнул второй топорик, - Отныне заказывать здесь выпить все будут так, как надо. А теперь я хочу, чтобы ты принёс нам всем что-нибудь отвратительное из еды и три кружки твоего худшего пойла. Я надеюсь, мы друг друга поняли.

Он убрал топор.

- И что желают отведать светлости? - трактирщик соображал быстро.

- Удиви меня, - бросил Кувалд.

Когда Пайп скрылся, гном развернулся посмотреть, куда угодил его метательный топорик. Он ещё вибрировал, впившись в стол между пальцами человека, некстати подавшего голос. Человек этот был тучен и толстощёк, и сейчас выглядел так, словно жалел о том, что не удавился пуповиной в утробе матери. За столиком он сидел не один, и его собутыльник, ненамного стройнее, буравил взглядом Кувалда.

Гном мотнул бородой.

- А тебе чего?

- Вы едва не нанесли непоправимый вред здоровью господина Мельника, который является уважаемым и почтенным членом общины. В противоположность вам, осмелюсь заметить, - человек был разозлён, но не напуган, - Ставлю вас в известность, господин гном, что я намерен проинформировать сотника Подмышкинса и отца Тромба о том, что вы имеете при себе опасное холодное оружие, владельцем которого скорее всего являетесь, в нарушение...

- Как ты сказал? Какой-такой член этот твой Мельник? - лениво произнёс Кувалд, но, заметив, что человек собирается продолжать, рявкнул:

- Молчать!!

Но говорливый посетитель явно искал неприятностей. Ибо следующими словами, сказанными им, были:

- К тому же, вы позволили себе какие-то намёки по поводу парикмахеров. Я и сам парикмахер, поэтому... - и он замолчал, увидев, как при этих словах изменилось лицо гнома.

Пятнадцать секунд спустя Кувалд, отряхивая руки, возвращался на своё место, бормоча:

- Так будет со всеми парикмахерами и друзьями парикмахеров...

Трактирщику, выскочившему из кухни, он бросил:

- Ничего страшного, вставишь новое стекло, - и уселся на своё место возле стойки.

Оставшиеся в таверне местные переглянулись, а после немного озадаченно уставились на Кувалда, словно бы соображая, как отнестись к последним событиям. Тот смотрел на них ничего не выражающим взглядом игрока в покер.

- Могу я угостить всех присутствующих? - внезапно спросил гном, улыбнувшись настолько обаятельно, насколько это вообще возможно, когда у вас шестьдесят зубов. Слова эти в один миг растопили ледяные сердца мужчин: какой замечательный парень, а вот господин Мельник нас никогда не угощал!

- Пива всем! - приказал гном Пайпу, а затем, похрустывая костяшками пальцев, спросил, - Сколько с нас, к стати?

Трактирщик посмотрел ему в глаза.

- За... за счёт заведения, - произнёс он первый раз в жизни.

Разговоров хватило на несколько месяцев. К концу года число утверждавших, что они были в "Голове варвара" в Тот День, перевалило за пять сотен. И хотя на самом деле очевидцев было около сорока, стереотипы бубоградцев были сломаны навечно. Не каждый день судьба сталкивает с гномом, способным осушить два ведра спиртного.

Брат Заноза объявился почти сразу. В противоположность большинству собравшихся здесь церковников чёрный цвет смотрелся на этом юноше вполне неплохо. Лоснящиеся от какой-то смазки волосы доходили почти до глаз, глядевших на чужаков с пытливым интересом. Поравнявшись с отцом Тромбом, брат Заноза будто бы замялся, переводя взгляд с Вольфа на старшего священника и обратно. В одной руке он держал толстую книгу в кожаном переплёте, вторая нервно теребила белый воротничок под кадыком.

- Эти... язычники утверждают, что сумеют поколебать твою веру и - представь себе! - заставить отдать им наше самое ценное сокровище!

Брови брата Занозы поползли вверх, и он снова остановил взор на Вольфе, который довольно улыбался: жирный церковник только что сделал половину его работы.

- Ну что, сынок, побеседуем?

- Э... Я не совсем...

- Просто разбей все попытки этого лже-мудреца запудрить твою голову россказнями о запретных языческих удовольствиях! - рявкнул отец Тромб. - Покажи ему, что в твоём сердце горит огонь истинной веры! Пусть подавится своими лживыми речами!

Брат заноза утёр лицо от слюны святого отца, и повернулся к вождю втыкингов. И снова все вокруг умолкли и даже дышать старались тише. Предстояла вторая не менее интересная схватка.

- Скажите, гм... чужеземец, могу я предложить вам присесть?

- Только у кормы моего боевого корабля, дружок. Кстати, можешь звать меня Вольфом, или вождём, и давай обойдёмся без этих дурацких "выканий".

- Хм... Можете... Можешь звать меня Заноза, вождь.

- Вот это мне уже больше нравится! Значти, твоя вера в Кусуса-спасителя сильна и непоколебима?

- Ну, вряд ли она слабее твоей веры в твоих богов, вождь.

"Молодец, - мысленно похвалил Вольф, - Не называет моих богов ложными, вежлив, схватывает мысль на лету. Но и востёр! Срезаться нельзя!"

- О, моя вера намного, намного слабее твоей, Заноза, потому что она проще. Предположим, я прожил честную безгрешную жизнь, но ни разу не поклонился Кусусу: я попаду в рай?

- Нет, ибо только через принятие Кусуса возможно покаяние и...

- А, так вот под каким соусом подаётся в вашей вере мораль! Живи по правилам, из которых первое - поклоняться именно этому богу. А все остальные правила вовсе не обязательны, ибо есть покаяние! И оно лучше, чем суд... Оно же лучше, чем суд?

- Ну, суд приговривает к наказанию лишь тело, в то время как, покаявшись, очищаешь душу...

- Значит, все страдания тела - ничто в сравнении с душой, так?

- Вообще-то, самые святые люди были как раз мучениками...

- Тогда почему вы не замордуете этого вашего Тромба? Оказали бы ему услугу! Заодно и на еде сыкономили бы!

Некоторые священники переглянулись. В словах насчёт экономии определённо был смысл...

- Ты просто не понимаешь, вождь! Убийство - это найтягчайший грех!

- Я за свою жизнь даже и не помню, скольких убил! И что, Заноза, мне уготована вечность мучений за это?

- Ну, если ты не покаешься перед Кусусом...

- Слышали? Даже за величайший грех отвечать не нужно! - Вольф оглянулся на своих людей. - Оказывается, главное - раскаяться! Ну что за вера!

- Но мы-то не убиваем людей! Мы подставляем вторую щёку! - Заноза, хотя и говорил теперь на повышенных тонах, всё же оставался спокойным внешне.

- А если бы какой-нибудь ублюдок резал на твоих глазах на кусочки живого человека? Ребёнка? Или твою мать? Щёку бы ты тогда подставил?

- Не говори глупостей! Я бы помог...

- Ха-ха-ха! С такими-то мускулами? Да ты и котёнка бы не смог утопить! Наверняка вам тут мяса не дают: пост там какой-нибудь придумали или ещё чего! А ты знаешь, как важно мясо для растущего организма? Вот батя твой Тромб аж лоснится от сала! Жуя один лук, такого брюха не отъешь!

- Лживый искуситель!! - начал было Тромб, но Вольф зыркнул на него так, что старший священник на секунду даже забыл, о чём вообще собирался говорить.

- У вашего главного жреца на шее огромный золотой крест! Золотой! А в городе я видел нищих, просивших подаяние! Ну? Как ты это объяснишь?

- Ну, я скорее...

- А то, как этот хам Тромб отзывался о нас! Разве за такие слова он не обязан попросить у нас прощения? Или извиниться перед богом будет достаточно?

- Это просто...

- А ведь это твой непосредственный начальник! С которого ты должен брать пример! Ну-ка, давай, назови меня мерзким язычником!

- Я не...

- Что делает бога великим? - Вольф так резко сменил тон, что Заноза несколько секунд стоял с раскрытым ртом, и лишь придя в себя, выдавил:

- Деяния божьи не могут быть измерены обычным человеческим мерилом, а...

- Но что делает твоего Кусуса достойным поклонения?

- Природа божья. Мм... Да, именно божья природа. То, что он - единственный бог, именно он, а не кто-то иной...

- О небеса! Да неужели вас совсем ничему не учат?! Люди, поклоняющиеся богу, делают его великим! Бог - это прежде всего его верующие! С такими представителями, как отец Тромб, Кусусу будет трудно, если вообще возможно, завоевать новую паству! Хотя я забыл - в вашем случае работает закон "Не поклонишься - сгоришь в аду". Ничего не скажешь - вот это бог!

- Но Кусус не такой! - Заноза наконец сорвался на крик. - Он исцелял людей! Он читал проповеди! Он учил жить в гармонии с собой!!

- Что-то ты не похож на гармонирующего, - спокойно возразил Вольф. - Ну ладно, оставим это. Сколько детей было у Кусуса?

Раскрасневшийся Заноза пытался прийти в себя. Голосом, ещё не совсем спокойным, но с гораздо привычными модуляциями, он отчеканил:

- У Кусуса не было детей. Он проповедовал половое воздержание, как лучший способ борьбы с греховной сущностью человека.

- Так твой бог - не твой предок? Ты поклоняешься не предку?

- Ну... да.

Втыкинги зашумели. Казалось, их возмущению нет предела, но стоило вождю поднять руку, голоса смолкли.

- А вот я поклоняюсь своему предку. Во мне течёт его кровь, понимаешь? И не во мне одном - семейство Олафа, вот он, слева стоит, - тоже продолжает род Отора. А вот Гудрёд у нас потомок Гунгнира.

- Но ведь это всё не боги! Это примитивное идолопоклонничество...

- Это тебя в семинарии научили? Каковы наглецы! Знай: религия там, где есть бог, каков бы он ни был. Но мой бог хотя бы не берётся утверждать, что он единственный. Ему бы тогда остальные голову оторвали!

- Ваши так называемые боги потому хуже Кусуса, - внезапно заговорил отец Тромб, - что они по своей природе грешны, если, конечно, предположить, что они на самом деле существуют, что, естесственно, неправда. А истинный и единственный бог Кусус Кустос был рождён без зачатия.

- Точно! - брат Заноза схватился за основной постулат церкви, точно за соломинку, - Его мать всю свою жизнь оставалась девой!

- Даже после того, как родила? - настороженно спросил Вольф.

- Ну конечно! А что... - дальнейшие слова Занозы утонули в дружном хохоте втыкингов.

- М-да, - Вольф не смеялся, - Элементарных знаний - и тех нету! Ужас! Пожалуй, скйчас не совсем подходящее время, чтобы объяснять тебе. Хотя теперь я понимаю, почему этот Кусус проповедовал воздержание. Воспитание! Бывают же родители!.. А скажи-ка, Заноза, твоя церковь примет меня в своё лоно? Могу я поклониться твоему богу?

- Ни за что! - перебил отец Тромб. - Это какая-то дьявольская ловушка!

- Но, отец, - воскликнул брат Заноза, - разве не сказано в священной книге, что любой, обративший свои помыслы к Кусусу, должен быть обогрет церковью?

- Только не этот идололюб! Ноги его в моей церкви не будет!

- Вот как? Обрекаешь меня на муки ада? - усмехнулся вождь. - А где же принцип помощи заблудшим овечкам? Хотя ладно, я и без твоего позволения могу поприветствовать кого захочу.

И, обратив свой взгляд к куполам, сверкающим на фоне неба, точно алмазы на снегу, Вольф слегка поклонился и произнёс:

- Приветствую тебя, чужой бог! Ниспошли мне благодать свою, если не трудно.

- Ты издеваешься?! - выпалил святой отец.

- О нет, это всего лишь дань уважения твоему Кусусу.

- А то, что ты всего минуту назад поносил его?

- Это не мешает мне уважать ваше божество, тем более, что с такой непоследовательной религией у него всё равно масса почитателей. Предки завещали уважать всех, кто этого заслуживает - даже тех, кого убиваешь. А вера этого парня действительно сильна. Честно говоря, он меня так сильно впечатлил, что я пожалуй, тоже стану кустианином, - не забывая, конечно же, Отора. Да, стану, если вы покажете мне своего Кусуса, прямо сейчас.

Брат Заноза сощурил глаза, а отец Тромб расхохотался.

- Подобные бредни священники слышали неоднократно! Да только истинный бог не показывается на люди. Он живёт в сердцах верующих, он вездесущ и всемогущ! Верить в Кусуса - значит признавать его могущество, не требуя никаких доказательств! А если ты не можешь верить так, то милость кусусова не для тебя!

- Гм, возможно, для кого-то это и прокатит, но такому простому человеку, как я, нужны доказательства. А может твой бог создать такой огромный камень, чтобы он сам не смог его поднять?

Отца Тромба вопрос поставил в тупик. За него ответил брат Заноза:

- Прости, вождь, но твой вопрос открыл мне, что ты просто не в состоянии понять всю глубину и истинность настоящей веры. Ты мыслишь в несколько другой плоскости, иными категориями, и нам никогда не понять друг друга.

- Хорошо, Заноза, выражусь так, чтобы понятно было всем. Мой бог, к сожалению, не в состоянии создать такой огромный камень, он создавать вообще ничего не умеет. Но показать тебе его я могу.

- Это какой-то дешёвый фокус или увёртка, - высказался Тромб, - Языческая чепуха. Готов поспорить, он просто пустит себе кровь или сделает ещё что-нибудь в том же духе. Я поклонюсь твоему богу, если ты покажешь мне его!

Священник улыбнулся своим товарищам, как бы предлагая оценить замечательную шутку, но те не спешили смеяться. Все смотрели на Вольфа, сдвинув брови и словно опасаясь того, что сейчас могло произойти.

- Хорошо, - покивал головой вождь, откашлялся, и выкрикнул:

- Великий Отор-Вседержитель, можно тебя на пару слов?

Ничего не произошло.

- Знаете, иногда с первого раза не получается, - развёл руками вождь.

Вот тогда-то священники захохотали. Не смеялся один Заноза.

Кувалд поднялся.

- Нам пора. Пайп, дай мне той вонючей мутной коричневатой браги, которую ты держишь с левой стороны. Навынос.

- Вы имеете в виду "Родниковый джинн"?

- Его-его. Кстати, это ведь ты его варишь?

- Мгу. Семейная традиция. Секретный состав, и всё такое.

- И в этот состав входят старые носки?

Кувалд хотел пошутить, намекнуть на плохое качество выпивки, но трактирщик тот же час насторожился.

- А кто вам сказал? Только вы никому не говорите, ладно?

- Ребята, мы идём искать наших, - позвал гном своих спутников, которые нашли общий язык с местными и вовсю травили байки.

Пайп поставил перед Кувалдом зелёную бутылку. Сын вождя достал из-за пазухи мешочек с монетами и передал трактирщику.

- Типа спасибо.

- О, всегда буду рад вас здесь видеть, - выпалил Пайп, взвешивая мешочек в руке. "И как только я мог подумать, что эти милейшие и щедрейшие люди могут позволить себе не заплатить?" - пронеслось в голове трактирщика.

Кувалд взглянул на бутылку, шевеля губами, прочёл этикетку. "Родниковый джинн тройной очистки", - объявляла надпись, под которой был изображён почему-то дятел в хомуте.

- Ну и чем ты его очищаешь?

- Метлой, - по лицу Пайпа было видно, что он даже не представляет, чем ещё можно очищать спирное, - Метла - она же лучший очиститель. Знаете, какой бардак творится каждый вечер в "Голове варвара"? Мусор - кучами. А наутро - раз, и чистенько! Никто никогда не задаётся этим вопросом, но я слежу за своим заведением.

- М-м, - протянул гном, - Но... "тройная очистка"?

- У моих соседей тоже веники есть. И им они тоже служат уже долгие годы.

Гном взглянул на бутылку так, словно она нанесла ему оскорбление, но, поразмыслив немного, лишь пожал плечами и ещё раз отпил.

- Вас тут никогда не забудут, - проговорил Пайп, провожая Кувалда взглядом.

- Понимаете, иногда и с шестого раза тоже не выходит.

Отец Тромб торжествовал. Поганый язычник поставлен на место! Какая запись в личное дело!

- Я попробую ещё раз. Теперь он точно явится, вот увидите!

Вольф откашлялся.

- Отор, явись сюда, пожайлуста! Иначе... иначе я перестану в тебя верить!

Вот тут-то и произошло то, чего никто из церковников не ожидал. Сначала раздался голос - вначале на грани слышимости, он постепенно набирал силу, словно говоривший приближался издалека. Однако откуда исходит голос, понять было невозможно - казалось, он раздаётся отовсюду.

- Иду! Иду! Неужели трудно подождать? Как будто бы у меня не может быть своих дел! Племя Дымящегося лося как раз приносит мне в жертву кабанью ногу. Вольф, ты же знаешь, как я люблю свинину!

Бог появился без клубов дыма, без раскатов грома, вообще без каких-либо ощутимых проявлений чудесности, - не считая, разумеется, того, что он появился. На голову выше любого из втыкингов, с такой же рыже-седой бородой, как у Вольфа, одетый в кожаные штаны и меховую куртку, увешанный с головы до пят оружием, бог завис в паре пядей от земли. Обычное человеческое лицо со слегка крючковатым носом, один глаз закрыт повязкой, в руке молот - вылитый втыкинг, только очень большой. Как только он объявился, у всех присутствующих возникло ощущение, что Отор был тут и раньше - просто его не замечали.

- Рыжие волки имеют право вызвать тебя, могущественный Отор, такое же право, как и все остальные племена, которые ты курируешь, понятно? Не надо мне здесь соплей, я этого не потерплю! Почему ты не явился мне после смерти нашего жреца? Неужели пережёвывая свинину, ты совсем глохнешь?

- А что, ты вызывал? Вот жалость-то! Но при чём тут свинина? В северном море была славная битва с погоней! Преследуемые всё время возносили мне молитвы, понимаешь? Пришлось поучавствовать!

- Поучавствовать? Это ты своё махание флажком называешь участием? Обычный болельщик, тоже мне! - Вольф разговаривал с богом сурово, словно отчитывая нашкодившего младшего брата.

- Ну, в это раз я чуток помог с погодой... Ой! - Отор только сейчас заметил толпу с отвисшими челюстями. - Кто это? Вы что, решили в мою честь разрушить какой-то храм? Бойцы из этих монахов совсем никакие! О, да тут и армия! - бог перевёл взгляд на серый взвод. Сотник попытался сжаться в точку, одновременно выпячивая грудь.

- Вы ждали мня, чтобы начать битву? Как мило! Дать отмашку?

- Не болтай ерунды. - Вольф погрозил богу пальцем. - Мы здесь не за этим! Ты слушал мою позавчерашнюю молитву?

На лице Отора появилось виноватое выражение.

- Не слушал, да?

- Да успокойся! Слушал! Слушал! - Бог повернулся к отцу Тромбу. - Ну что за жизнь, а? Каждый норовит приказывать! Распоряжаться моим временем! "Помогай, боже, иначе не будем в тебя верить! Найдём бога поотзывчивее!" - И он горестно улыбнулся, словно призывая Тромба посочувствовать. Увидев, что челюсть святого отца прочно и надёжно зафиксирована в распахнутом положении, а глаза глядят с суеверным ужасом, Отор нахмурился и снова заговорил с Вольфом:

- Слушал я твою молитву. Просто вспомнил не сразу. Ну так что, нашли?

Но Вольф проигнорировал этот вопрос, демонстративно повернувшись к брату Занозе.

- Вот он, мой бог. Если ты по-прежнему не желаешь предьявить мне своего, можешь поговорить с Отором, мальчик. Только не говори слишком длинными предложениями - они его утомляют.

Брат Заноза смотрел на Отора и молчал ужасающе долго. Казалось, с его губ уже готов сорваться вопрос, но он из последних сил сдерживает его.

Наконец Заноза созрел.

- Вы... вы.... и вправду... бог?

- Ну да. Конечно, я не из тех богов, что объявляются с крылышками за спиной или с сиянием вокруг головы, это больше подходит для всяких возникших божеств, в которых сначала поверили, а потом своей верой и создали, а я отношусь к истинным.

- И что, все боги - настоящие? А единственного среди них нет?

- Дружок, - ласково проговорил Отор, - они-то настоящие, но уж всяко хуже меня. Например, владычица морей Сольвейг: даже нормальный разговор поддержать не может, только и думает, что о кораблекрушениях. К тому же вся провоняла рыбой. - Да нет, я не то имел в виду. Это всё так внезапно!.. Боже, я совсем не был готов! - Казалось, брат Заноза сейчас разрыдается.

- Кстати, Отор, вот тебе свежий прихожанин, - давясь от смеха, указал Вольф.

Бог развернулся к отцу Тромбу.

- Пообещал поклониться тебе, если убедится, что ты существуешь. Слышь, Тромб, кланяйся, уже можно!

Но святой отец вовсе не спешил пасть ниц. Одной рукой он зачем-то крестил всё подряд, а другой почему-то держал себя за живот. Его лицо исказилось в гримасе ярости, а затем он даже не кричал - визжал:

- Демон! Лживый демон! Это всё неправда! Иллюзия! Но я силён верой! Братья, все ко мне! Молитесь! Сейчас видение расстает как дым!

Все священники кинулись к Тромбу, кроме брата Занозы, и попытались исполнить какой-то ритуал. Священного ужаса уже не было в глазах этих людей, остался обычный страх.

- Но это не фальшивка, - промямлил Заноза, но никто, кроме Вольфа, его не услышал.

- Конечно не фальшивка. Иначе ни один втыкинг не склонил бы перед Отором и колена. Мой предок - славный воин, и многих вещей он понимает, поэтому сейчас лучше будет его отпустить; к тому же я слышу, как урчит у него в желудке. Остальные церковники скажут, что это был обман зрения или демоническая сущность. Ты ведь так не скажешь?

Заноза мотнул головой. Ему пришло в голову, что только слепой мог принять Отора за подделку - он выглядел реальнее, настоящее, чем всё, что было реальным вокруг - чем небо, земля и даже люди. "Наверное, это оттого, что я верил в это всю свою жизнь. Я верил, что люди - лишь тени, отголоски мыслей великого единственного бога, и пусть насчёт единственности бога я ошибался, всё остальное оказалось правдой!" Это было больно - осознавать, что все уважаемые люди, его учителя, духовные наставники, мама, папа - все они жестоко ошибались. Но правда оказалась на стороне втыкинга - чего бегать от этого факта?

Отор исчез, и Тромб со товарищи выразили шумное одобрение по этому поводу. В воздух летели шапки и кресты, а два поддьякона вовсю отплясывали джигу, выкрикивая "Мы победили демона!"

Заноза подошёл к Вольфу, когда тот отпустил бога, глянул в его глаза и произнёс:

- Ты победил. Да, победил. Ты поколебал меня в моей вере. Какое сокровище ты хотел бы получить?

- Не думаю, что твой жирный начальник настроен сдержать и это своё слово. Мне кажется, он не захочет расстаться с таким сокровищем.

- Совершенно верно, черти вас, язычников раздери! - Подал голос Тромб. - Я не подам тебе и кружку воды, втыкинг, и даже думать не смей о наших святынях! Нас не одурачишь, Кусус велик и могуч, а теперь убирайтесь, иначе я прикажу сотнику атаковать вас!

- Чёрта с два! - отрезал сотник. - Я дал слово. И вы, отец Тромб, дали слово! Пусть даже мне грозит трибунал, я всё равно буду на стороне этого человека!

- Ты глуп, Подмышкинс! - заорал Тромб. - Неужели ты дал себя одурачить этим маскарадом?!

- Я не знаю, что я тут видел, мы с ребятами это ещё обсудим, - сказал сотник, - Но вот человека чести от бесчестного я отличу запросто!

- Сотник, ты исповедовался передо мной! Хочешь, я сейчас расскажу твоим подчинённым, какие грешки за тобой водятся?

Отвращение, отразившееся на свех без исключения лицах серых воинов, исказило и лицо брата Занозы. Он повернулся, быстрым шагом преодолел растояние, отделявшее его от отца Тромба, и замахнулся кулаком. Удар был нанесён неумело, зато очень сильно. Отец Тромб покатился по гальке с разбитой губой. Несколько человек из числа церковников кинулись было к Занозе, но лязг освобождаемых из ножен мечей - на этот раз не только втыкинговских: серый взвод тоже вытащил оружие - заставил их поспешно убраться.

- Теперь ты видишь, кто делает лицо твоей религии, - сказал вождь, подходя к брату Занозе, - Вот почему я предпочитаю своё язычество. Наши боги таких людей не терпят. Возможно, изначально кустианство было и неплохой идеей, но пока верхушку церкви закупоривают Тромбы, будущего у этой веры нет. Если не сегодня, так завтра точно он придумают жечь людей на кострах.

- Плевать. Пусть он не держит слово, я-то держу. Что вам нужно? Какое сокровище?

- Твоя вера.

- А? - брат Заноза встрепенулся.

- У нас на днях умер жрец. От старости скончался, бедняга. Некому теперь возносить молитвы Отору. Нам нужен человек с чистой и сильной верой. Иди к нам, сынок, не пожалеешь. Знаешь такое выражение - "Мой дом - твой дом"? Ну так вот, а я тебе заявляю: мой бог - твой бог. Смысл тот же.

- Но... но... - Заноза словно не верил своим ушам, - Ты же только что разрушил мою веру! У меня её не осталось!

- Я показал тебе истинное положение вещей. Ты можешь продолжать верить в своего бога, который предпочитает не показываться. Но вместе с тем ты можешь представлять интересы моего племени перед моим богом, вернее, богами - у нас их много! Подумай: работёнка непыльная, местечко тёплое. многие за него передрались бы. Ну?

- А... разве ты не справишься с этой работой гораздо лучше меня?

- Я, видишь ли, стар. Но, пока меня не упрятали в курган, я успею преподать тебе пару уроков божественного укрощения.

Именно в этот момент к воротам церкви подтянулся Кувалд.

- Пап, это что, наш новый жрец? - спросил гном.

- Да. Его зовут Заноза. Познакомься, Заноза, это твой будущий вождь - Кувалд.

Кувалд потряс руку своего нового жреца, и улыбнулся.

- Ты приятный парень. Мы с тобой подружимся.

- Но... вы же втыкинги! Вы занимаетесь грабежами и разбоем! - Пойдём с нами! - Кувалд увлёк Занозу за собой. - Скоро ты научишься многому, чего не знал раньше, но что обязан знать каждый воин. Кстати, тот жиртрест, что утирается кровью в воротах, это ты его свалил? Отличный удар, только надо отработать. Я однажды дрался зимой с голодными волками, а из оружия у меня был только шнурок да пуговица...

Когда голоса Кувалда и Занозы стихли, а сами они отошли достаточно далеко, Вольф обратился к отцу Тромбу:

- Я увожу с собой самое важное сокровище твоей церкви. Ничего не хочешь сказать?

- Мальчишка? Что в нём такого важного? Золото остаётся в лоне церкви, а этот отступник достаётся на расправу мерзким язычникам. Всё равно после случившегося здесь сегодня он мне не нужен.

- Ясно, - сказал Вольф, отворачиваясь.

- Нам пора, - сказал он сотнику, - Твоё войско может провести нас через город, если желаешь.

- Не думаю, - ответил Подмышкинс, - Дорогу к морю вы и сами найдёте. Прощай.

Они пожали руки.

- У тебя не будет неприятностей с властями? - спросил вождь. - Просто, если что, знай - в Рваном фьорде ты и твои люди - всегда желанные гости. Я уверен, вы хорошие воины, но может, хватит работать на дядю? Может, время пожить для себя?

И, кивнув сотнику, как равному, Вольф с дружиной заторопился к кораблю.

- Давай устроимся здесь, неподалёку от папы, - Кувалд подвинулся, освобождая место для Занозы.

- Наверно, трудно постоянно жить на вёслах?

- Привыкнешь.

- А у вас... незамужние девушки есть? - Заноза внезапно покраснел.

- Есть, конечно. Злюйка как раз любит брюнетов.

Заноза вздохнул. Вера в то, что всё будет в порядке, крепла в нём с каждой сеундой.