Почему мы такие? Почему мы всегда боимся поступить неправильно и совершить ошибку, а в итоге остаемся с носом? Почему кто-то другой делает то, что мечтали совершить мы, мечтали, но не решились? А потом кусаем локти и занимаемся самоедством. А потом завидуем тому, кто якобы занял наше место под солнцем.
Но и тут нам не покоя. Мы грызем себя за то, что испытываем зависть, что настолько испорчены, что способны на это низменное чувство.
Нас так воспитали. Наши родители - преподаватели, врачи, музыканты, библиотекари, историки и представители других, так сказать, непролетарских профессий или просто педантичные люди, честные, но отнюдь нелегкие, со своими жизненными догмами, по которым растили нас.
И мы приручились. В школе и в институте мы исправно грызли гранит науки и попробовали водку в первый раз на третьем курсе. Причем моментально захмелели. Вечерами мы не бегали на свидания, а писали конспекты по биохимии, физике или еще чего-нибудь странному, о чем учителя говорят, что это и есть жизнь и все в ней подчинено законам этой науки. А мы верили и конспектировали. Мы вообще очень доверчивые, кроме одного, - настоящей жизни, которая лезет со всех щелей...
Но мы живем по правилам. И порой нам крайне неуютно вписываться в этот кодекс. Нас приводит в ужас отсутствие урны, или антисанитария плацкартных вагонов, или мат. Нам становится стыдно, если мы выбрасываем из окна маршрутки фантик, мы теряем баллы в собственных глазах. Мы нарушаем экологическое равновесие, мы не уважаем труд уборщиц. Или нет - в другой раз мы тащимся с оберткой шоколадки или смятой баночкой "пепси" два квартала до мусорных баков. Неудобно, непрактично, но нас так воспитали.
И мы живем. Постоянно укоряя себя, что мы неидеальны, что мы не соответствуем тому образу, который сложился в нашей голове из книг, из фильмов, из рассказов наших воспитателей. Мы никак не занимаемся английским, не делаем зарядку по утрам, не идем умасливать начальство, говорим "пожалуйста", но забываем сказать "спасибо"... Итак все время дневного бодрствования.
Когда мы влюбляемся, мы все время боимся не соответствовать второй половинке. Или боимся, что выбрали не того, что он или она недостоен нас. А что скажет мама?
И это состояние постоянной тревожности, неуверенности в себе порой поглощает полностью.
Жванецкий сказал, что "интеллигент - это такой человек, который занимает столько места, сколько он занимает..." Мы боимся назвать себя интеллигентами, это слишком высоко для нас. Мы переживаем, что не потянем интеллигентского ярма, самоотреченности.
И вот так мы живем. Метаясь между правыми и виноватыми, святыми и грешниками. Мы неплохие относительно общей массы, но не тянем на ангелов. И это изводит нас.
Мы корим себя за презрение к людям, подчиняясь божескому закону, что все люди - братья. Но в нас исподтишка культивировали чувство некоего превосходства над остальными. Видя конченого алкоголика, мы считаем себя непроизвольно лучше него. Но тут же спохватываемся: а вдруг он потерял в жизни все - дом, семью, работу, вдруг его обманули, оболгали, выбросили на помойку... вдруг он не виноват в том, что с ним сделала жизнь? И нас начинает мучить чувство вины за то, что у нас есть дом, за то, что две руки и ноги, что завтра мы пойдем на работу и даже не вспомним о бедолаге.
Мы - колеблющиеся струны на ветру, индивидуалисты, старающиеся быть как все, пыхтящие от напряжения существовать по каким-то высоким канонам, по которым все никогда жить не будут.
Почему мы такие? Это отнюдь не риторический вопрос. Это проза. Без знака восклицания. Нам пафос становится с некоторого возраста чужд. Мы его стесняемся.