Да если вдруг еще князь кому-нибудь свой сон про Соню начнет рассказывать? Опять разговоры, что ли, пойдут? А это кому-нибудь надо? Нет, как все сложно и несправедливо в этом мире!
Когда же Дунечка ушла, к Мышкину неожиданно подсел Аркадий.
- Хорошо тут. И жара почти не чувствуется. Я вот тоже погулять вышел. Работа почему-то у меня не идет.
- А чем вы сейчас занимаетесь, если не секрет?
- Какой уж тут секрет! Роман новый начал, но что-то медленно он у меня идет. Я не Родион Романович, у того вон как быстро получается. Недавно сказал мне, что скоро его новая книга выйдет, хотя он уже третью начал.
- И про что они, вы не знаете?
- Точно нет, но пишет он быстро. Говорит, что потом хочет книгу о своей сестре написать.
- О Дунечке?
- О ком же еще? Сестра у него одна. Что, мол, никто ее толком не знает, а она та еще штучка.
- Штучка? Странно все это. Но время летит. Вот ведь только недавно Родион Романович с каторги вернулся, а теперь уже и известным писателем стал, и вдовцом.
- Между прочим, скоро годовщина тех самых событий.
- Это да.
- И сколько изменений с тех пор произошло. Та же Авдотья Романовна теперь вашей невестой стала. Вам, Лев Николаевич, очень повезло!
- Да, Аркадий, я сам не верю своему счастью.
- Вот у меня никогда такой жены, как она, не будет.
- Почему вы так думаете?
- Как почему? Кто вы и кто я? Вы князь...
- Я не выбирал кем родиться. Так получилось.
- Да-да... Да что я это ... Я же теперь тоже свободный человек, мне же вольную дали.... Но Авдотья Романовна - женщина необыкновенная, второй такой не сыскать!
- И я очень ее люблю, Аркадий.
- Так разве можно ее не любить, Лев Николаевич.
- Вы знаете, что в день гибели Дмитрия будем поминальный обед?
- Да?
- Алексей этого хочет. Всех на нем вспомнить - и его брата Ивана, и Рогожина. Только не пойму, почему он тут его хочет сделать, ведь его братья в Скотопригоньевске упокоились.
- Может, потому что они именно здесь ушли?
- Может быть.
- Но, знаете, Аркадий, я хочу вами кое-что рассказать.
- Да? Я вас слушаю. Впрочм, не пора ли нам, Лев Николаевич, домой возвращаться?
- Да, вы правы. Пора.
- Вот по дороге вы мне все и расскажете.
Раскольников же в это время тоже не сидел дома, а прогуливался по набережной около дома и думал о своей жизни. Несколько месяцев назад он практически закончил роман о неком странном человеке, основные черты которого он подсмотрел у князя Мышкина. Сейчас же он, не выходя из своих комнат, работал над новым романом о трех братьях, как бы основанном на сюжете, взятом из русских сказок - было у отца три сына, два умных, а третий не очень. Эта мысль ему очень нравилась, и он надеялся, что эта его книга будет интересной для читателей.
Неожиданно он остановился, потому что понял, что стоит как раз напротив того спуска, где Соня, его жена, бросилась в воду. А ведь уже год с той ее трагической гибели прошел! Год! И он честно носил все это время траур по ней, но ведь он живой человек, и не пора ли ему подумать о новой женитьбе? Сейчас он писатель, о котором говорят, а скоро станет еще известнее, он это точно знал. Надо взять себе жену из хорошей семьи, молодую, красивую, но только на его сестру характером не похожую. Это и будет его заслуженное счастье.
И уехать нужно из этого дома. Нет, место здесь какое-то нехорошее, проклятое! Столько непонятных уходов! Но вот пишется тут почему-то хорошо! Да дела. Но надо идти к себе и работать, и чем больше будет страниц, тем лучше.
Он зашел во двор, и тут его внимание привлек фонтан в центре, точнее, цветок там на камне. Он остановился. Воды же в каменной чаше не было, в такую погоду она давно уже вся высохла. А это что? Какой-то металлический квадратик сбоку и буквы на нем.
За этим занятием его и застал Версилов, выходящий из дома. Подойдя, Андрея Петрович кашлянул.
- Древность...
- Это вы о чем?
- Как о чем? О булыжнике этом огромном, вы же на него смотрите.
- Я? Нет, не на него.
- А на что тогда?
- А вот на эту как бы табличку. Она давно тут?
- Так вроде всегда здесь была.
- Да? Не знал...Я же редко через парадный вход заходил, обычно через черный, и вот сейчас ее приметил.
- Она вам о чем-нибудь говорит?
- Конечно. А вы неужели не видите, что это... Конечно... Вы же не писатель, у вас немного другое мышление.
- Так что это?
- Это? Знаете, это прекрасный сюжет для моего нового романа.
- Так что же на этом квадрате все-таки написано?
- На нем? Но это же так просто! Впрочем, я пойду.
- Родион Романович, подождите!
- Нет-нет, мне нужно подумать. Появились кое-какие мысли. Мне работать надо. Вы уж извините...