Он родился 7 мая (24 апреля) 1903 года в слободе Кизического монастыря под Казанью, и уже на следующий день в метрике казанской церкви великомученицы Варвары под номером 28 появилась запись: "Вятской губернии города Уржума мещанин Алексей Агафонович Заболотский и его законная жена Лидия Андреевна, оба православного вероисповедания, сын их Николай рожден апреля двадцать четвертого, крещен двадцать пятого".
Но пробыл он в казанском крае недолго, всего семь лет, потому что затем его отца перевели в марийское село Сернур, и семья поехала вместе с ним. И уже потом в очерке "Ранние годы" Заболоцкий писал: "У моего отца была библиотека - книжный шкаф, наполненный книгами. С 1900 г. отец выписывал "Ниву", и понемногу из приложений к этому журналу у него составилось порядочное собрание русской классики, которое он старательно переплетал и приумножал случайными покупками. Этот отцовский шкаф с раннего детства стал моим любимым наставником и воспитателем. За стеклянной его дверцей, наклеенное на картоночку, виднелось наставление, вырезанное отцом из календаря. Я сотни раз читал его и теперь, сорок пять лет спустя, дословно помню его немудреное содержание. Наставление гласило: "Милый друг! Люби и уважай книги. Береги их, не рви и не пачкай. Написать книгу нелегко. Для многих книги - все равно, что хлеб"... Здесь, около книжного шкафа с его календарной панацеей, я навсегда выбрал себе профессию и стал писателем, сам еще не до конца понимая смысл этого большого для меня события". А поэтому он "к имени своему смолоду подошел как поэт, как звукописец, даже как преобразователь ритма...", сменив в своей фамилии "тс" на "ц", а ударение перенеся с первого "о" на второе.
И уже первая книжка Николая Заболоцкого "Столбцы" имела шумный успех. В печати появились отдельные одобрительные отзывы, автора заметили и поддержали В. А. Каверин, С. Я. Маршак, Н. С. Тихонов, Ю. Н. Тынянов и другие известные литераторы. Воодушевленный таким приемом, поэт весь сосредоточился на выработке оригинального стиля, но неожиданно его обвинили в потворстве чуждой идеологии. А следующая его поэма "Торжество земледелия" подверглась таким многочисленным нападкам, что практически уже готовая к печати книга так и не вышла в свет.
Тогда поэт стал писать стихи для детей, работать в детских журналах "Чиж" и "Еж" и занялся переводами. Но в марте 1938 года Н. А. Заболоцкий был арестован, и в качестве обвинительного материала в его деле фигурировали критические статьи, полностью искажавшие его творчество. Допросы без перерыва длились около четырех суток. Их сопровождали избиения и пытки, но Заболоцкий так и не признал себя виновным. Тогда его поместили в тюремную психбольницу, затем перевели в Кресты и объявили приговор - пять лет лагерей за контрреволюционную троцкистскую деятельность. Потом до 1944 года ему пришлось отбывать заключение в Дальлаге и Алтайлаге, а затем жить в Караганде.
Только в 1946 году Н. А. Заболоцкий был восстановлен в Союзе писателей и получил разрешение жить в столице. Он вернулся к литературной деятельности, но время было тревожным, и поэт опасался, что его стихи опять будут использованы против него, поэтому не все свои мысли записывал на бумаге. Положение изменилось только после смерти Сталина, и в 1957 году, наконец, вышел наиболее полный прижизненный сборник стихов Заболоцкого.
Прочитав эту книжку, Корней Иванович Чуковский отправил Николаю Алексеевичу восторженное письмо: "Пишу Вам с той почтительной робостью, с какой писал бы Тютчеву или Державину. Для меня нет никакого сомнения, что автор - подлинно великий поэт, творчеством которого рано или поздно советской культуре (может быть даже против воли) придется гордиться, как одним из высочайших своих достижений. Кое-кому из нынешних эти мои строки покажутся опрометчивой и грубой ошибкой, но я отвечаю за них всем своим семидесятилетним читательским опытом" (5 июня 1957 года).
Вот такие слова! Но 14 октября 1958 года у Николая Алексеевича случился второй инфаркт, и он скоропостижно скончался. Похоронили его на Новодевичьем кладбище, и на гранитном монументе написали всего два слова - "Поэт Н. Заболоцкий". Словом, время все расставило по своим местам, потому что не многие творческие люди имеют на своем памятнике такую простую, но выразительную надпись.
Сбылось предсказание Чуковского, творчество поэта народ оценил и полюбил. Но, к сожалению, даже сейчас многие слушатели песен на его слова так и не знают, что те знакомые строки, которые они с детства привыкли слушать, это стихи Николая Заболоцкого.
И хотя в Казани нет памятника поэту и улицы, названной в его честь, но до сих пор стоит Варваринская церковь, единственное место в Казани, которое как-то связано с поэтом. Что вообще-то, наверное, очень символично, потому что родился маленький Коля в пасхальные дни и назван был в честь Николая-угодника. И, может быть, именно это и помогло ему, несмотря на нелегкую судьбу, выжить, не изменить своему призванию и стать поэтом, которым гордятся, и стихи которого до сих пор помнят. Вот некоторые из них.
***
В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей,-
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
Пролетев над поляною
И людей увидав с высоты,
Избрала деревянную
Неприметную дудочку ты,
Чтобы в свежести утренней,
Посетив человечье жилье,
Целомудренно бедной заутреней
Встретить утро мое.
Но ведь в жизни солдаты мы,
И уже на пределах ума
Содрогаются атомы,
Белым вихрем взметая дома.
Как безумные мельницы,
Машут войны крылами вокруг.
Где ж ты, иволга, леса отшельница?
Что ты смолкла, мой друг?
Окруженная взрывами,
Над рекой, где чернеет камыш,
Ты летишь над обрывами,
Над руинами смерти летишь.
Молчаливая странница,
Ты меня провожаешь на бой,
И смертельное облако тянется
Над твоей головой.
За великими реками
Встанет солнце, и в утренней мгле
С опаленными веками
Припаду я, убитый, к земле.
Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемет.
И тогда в моем сердце разорванном
Голос твой запоет.
И над рощей березовой,
Над березовой рощей моей,
Где лавиною розовой
Льются листья с высоких ветвей,
Где под каплей божественной
Холодеет кусочек цветка,-
Встанет утро победы торжественной
На века.
***
Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя,
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.
По пустынной и голой алее
Шелестя облетевшей листвой,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредешь головой?
Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обрубках ветвей,
Ну, а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?
Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою,
Отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далеком краю?
Пусть непрочны домашние стены,
Пусть дорога уводит во тьму,-
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому.
***
Обрываются речи влюбленных,
Улетает последний скворец.
Целый день осыпаются с кленов
Силуэты багровых сердец.
Что ты, осень, наделала с нами!
В красном золоте стынет земля.
Пламя скорби свистит под ногами,
Ворохами листвы шевеля.
***
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится - не убавится,
Что не сбудется - позабудется...
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?