Мухаметова Ирина Анатольевна : другие произведения.

Тургенев-детектив

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Тургенев-детектив, или Не сердитесь на меня, Иван Сергеевич!
  В истории принимают участие герои романов И.С. Тургенева - 'Отцы и дети' (Одинцова Анна Сергеевна (фамилия во втором браке неизвестна), ее сестра Катерина Сергеевна Кирсанова и ее муж Аркадий Николаевич), 'Дворянское гнездо' (Лаврецкий Федор Иванович, его жена Варвара Павловна и монахиня Лиза Калитина), 'Накануне' (Елена Николаевна Инсарова (Стахова) и Берсенев Андрей Петрович) и 'Рудин' (Волынцев Сергей Павлыч и его жена Наталья Алексеевна).
  С событий, описанных в перечисленных выше произведениях, прошло какое-то время.
  
  - Ну, почему она все не едет? Почему? У меня больше нет сил ее ждать! Когда же она появится?
  Так вопрошала Анна Сергеевна, нервно прохаживаясь жарким летним днем между колоннами просторного господского дома в Никольском, в котором она была полноправной хозяйкой, и бросая нетерпеливые взгляды на обсаженный ухоженными елями подъезд к нему.
  - Ну, вот, наконец, она и приехала!
  И совсем скоро к ней приблизилась ее приятельница Варвара Павловна Лаврецкая, одетая в изящное светло-серое платье с кружевами, после чего две редкие по красоте дамы бросились друг другу в объятия.
  - Варенька!
  - Анечка!
  - Как ты хороша!
  - И ты! Года над тобой совсем не властны.
  - Над тобой, Варя, тоже. Но сколько времени прошло с тех пор, как мы последний раз виделись?
  - Не важно!
  - А ведь когда-то я была Анечкой Локтевой, а теперь уже второй раз вдова.
  - Да что вспоминать! Когда-то я тоже была Варенькой Коробьиной, а не Варварой Павловной Лаврецкой, только вот, к моему большому сожалению, еще не вдова. Увы...
  - А где же сейчас твой счастливец?
  - Муж Федор? Скоро обещал быть. Но как приятно встретить свою подругу юности!
  - Ой, Варенька, как хорошо, что ты приехала! Ты даже себе не представляешь! Я как узнала о том, что ты с мужем из Петербурга вернулась, сразу подумала, вот кто мою придумку оценит и немедленно послала тебе записку.
  - Какую придумку?
  - Сейчас все тебе расскажу и покажу, а пока попьем чаю, стол уже накрыт.
  За чаепитием, которое было на террасе с другой стороны дома, Анна Сергеевна поведала, что, хотя в поместье она живет одна, к ней иногда приезжает ее сестра Катя с мужем.
  - Ты ведь знаешь, что она вышла замуж?
  - Да, слышала, за Аркадия Николаевича Кирсанова, кажется.
  - Вот-вот! Ребеночек у них есть, милый такой малыш, но дело не в этом. Уговорила она меня устроить в поместье праздник. Лето же! А места здесь много. Фейерверки можно запускать, хороводы водить, песни петь. Словом, она своих подруг позовет, а я своих.
  - И?
  - Я согласилась, хотя какие у меня подруги? Одна ты, больше никого и нет. У меня же все друзья - мужчины. Поэтому я так обрадовалась, когда узнала, что ты в Лавриках.
  - Ой, слышала я, Аня, о твоих здешних приключениях! У прислуги тайн друг от друга нет.
  - Ну, и пусть болтают, зато я, между прочим, тоже знаю о твоих похождениях в Париже и Петербурге. Но я-то женщина свободная, могу себе позволить, не то, что ты...
  - Но рассказывают...
  - А ты не слушай! Мало ли что люди болтают!
  - Но ведь Базаров все-таки умер!
  - Евгений Васильевич? Так что с того? Заразился какой-то болезнью и умер, он же доктор.
  - Ну, вообще-то ты права.
  - Но как он был хорош! Такой сильный! Настоящий русский богатырь! Теперь таких нет, хотя... Вернемся к сегодняшнему представлению. Есть тут один холостой барин Андрей Петрович Берсенев, как говорят про него, ученый. Он долго жил в Германии и Франции, и есть в нем что-то такое эдакое... Словом, надеюсь, ты меня понимаешь.
   - Понимаю, потому что я его тоже немного знаю.
  - Да?
  - Успокойся, я тебе не соперница! Я его теперь почти и не замечу. Потому что, когда я приезжаю с мужем в здешние места, я верная жена и примерная семьянинка, ведь ты же знаешь, что своих денег у меня почти нет, и я полностью завишу от Федора в этом вопросе.
  - Да-да! Оставь Берсенева мне! Но я сейчас не об этом. А про то, уж как я его обхаживаю, что только не делаю, а в ответ от него полное безразличие. Представляешь, как меня это разжигает? Думаю, нет, все равно будешь ты моим или я не Анна Сергеевна!
  - Но ведь он, говорят, любил Елену Стахову и, может быть, и сейчас еще ее любит.
  - И что с того? Это давно было! Она влюбилась в Дмитрия Инсарова, впрочем, в него нельзя было не влюбиться, такой черноволосый болгарин, страстный, неукротимый, в чем-то даже дикий...
  - Аня!
  - Что?
  - Ты и с ним была знакома?
  - Совсем немного. Впрочем, потом он женился на Елене, увез ее из России и там за границей умер.
  - Но говорят, что она возвратилась недавно на родину, ты это знаешь?
  - Конечно, знаю, ну, и что? Ты сравни меня и эту Лену? Кто лучше?
  - Конечно, ты.
  - Правильно! И хотя мы с ней обе вдовушки, но я-то вдова веселая! Поэтому пойдем, Варя, скорее в дальнюю часть сада, я тебе кое-что там покажу.
  - Пойдем!
  Женщины взяли зонтики и двинулись по дорожке. Зайдя в глубь, Анна Сергеевна указала подруге на странное сооружение, которое Варвара Павловна совсем не ожидала здесь увидеть.
  - Что это?
  - Никогда не догадаешься! Представь себе, пирамида!
  - Пирамида?
  - Да, такая маленькая, хорошенькая пирамидка!
  - Но откуда она здесь взялась?
  - Похоже, когда-то это был погреб, потому что внутри него холодно даже летом. Хотя точно я не знаю. Но это сооружение здесь уже давно, еще при моем первом покойном муже было, потом оно стало от времени разрушаться, но я приказала его починить и привести внутри все в полный порядок.
  - Зачем?
  - Затем! Сейчас узнаешь! Но давай сначала зайдем внутрь!
  - Зайдем?
  - Да, дверь не заперта.
  Анна Сергеевна потянула за ручку металлической двери.
  - Как тут темно!
  - Вот свечи, сейчас будет светло.
  Скоро тьма рассеялась.
  - Представляешь, Варя, это будет главным приключением сегодняшнего вечера. Про эту пирамиду ведь еще никто не знает, даже Катя.
  - Как такое может быть?
  - Но ты же видишь, что она находится в глубине давно заброшенного сада, вокруг деревья. И раньше эта пирамида вся было закрыта старыми досками, я сама ее случайно обнаружила, думала сарай какой-то. Ведь ты же видишь, что она наполовину находится под землей.
  - Как романтично!
  - Конечно.
  Дамы приподняли юбки и спустились на несколько ступенек вниз. В центре небольшого круглого зала стояло деревянное ложе, украшенное цветами, а в нишах по стенам были подставки со свечами. И Анна Сергеевна зажгла еще несколько свечек.
  - Аня, что это?
  - Это? Сейчас расскажу. Варенька, ты помнишь сказку про спящую царевну?
  - Конечно, помню.
  - Так вот я буду тут ею сегодняшней ночью, а ты приведешь ко мне сюда ровно в полночь всю нашу веселую компанию, которая сегодня в поместье соберется.
  - Ты будешь лежать на этом? Здесь?
  - Конечно, я же буду спящей красавицей. И меня должен будет поцеловать прекрасный витязь! И им будет он - Андрюша Берсенев!
  - Но почему ты думаешь, что он на это согласится?
  - А почему нет? Он же не захочет испортить всем такой веселый праздник! Ведь это всего лишь шутка! А больше свободных мужчин в этот вечер не будет! Потому что будут только Аркадий, муж Кати, Волынцев, муж ее подруги Натальи, а тот на чужих дам даже глянуть боится, и твой Федор.
  -Ну, его уж я точно к тебе не подпущу!
  - Вот именно! Поэтому холостяк будет только один! Андрей! И ему, хочет он этого или нет, придется меня поцеловать! А после этого он, конечно, не устоит и будет моим, хотя бы на одну ночь.
  - Ох, Аня! Какая же ты придумщица!
  - Так ведь скучно мне, Варя! Скучно! У тебя дочка есть и муж какой-никакой, а у меня совсем никого!
  - Какой-никакой, это ты верно сказала. Хорошо, Аннушка, я тебе помогу!
  - Вот и спасибо!
  - Но только найду ли я этот погреб в темноте?
  - Найдешь! Я приготовила факелы, которые вы зажжете, чтобы освещать сюда путь. Я приказала тут все почистить на днях, так что не заблудитесь!
  - Так сколько человек будет сегодня?
  - Сколько? Сейчас посчитаем! Я, ты, твой муж, моя сестра Катя, ее муж, Берсенев, уже шестеро. Еще Волынцевы, значит, восемь. И две подруги Катины - та самая Елена Инсарова, вдова Дмитрия, и Лиза-монахиня.
  - Лиза? Та самая Лиза? Калитина?
  - Да, увы! Та самая Лиза, с которой до ее принятия монашества у твоего мужа был страстный роман.
  - И она согласилась принять во всем этом участие?
  - В чем? Она же ничего не знает. Все думают, и она в том числе, что будет тихий вечер с милыми забавами. Кстати, в этом они правы, развлечения тоже будут. На лугу я велела разложить костер, который зажгут, когда мы отсюда вернемся. А еще я надену русский костюм и буду в нем плясать!
  - Плясать?
  - Да! Представляешь, как я буду хороша в таком наряде? Но здесь я буду лежать совсем в другом платье. В восточном! В котором, представляешь, больше открыто, чем закрыто!
  - Ох, Анюта! Ты не меняешься!
  - Не меняюсь, в этом ты права! И я уверена, что он не устоит. Не камень же, в конце концов, этот Андрюша Берсенев! Он же из плоти и крови!
  - Представляю, какой это костюм!
  - Через несколько часов увидишь, а пока надо вернуться в дом, скоро уже должна приехать Катюша с мужем.
  - Как она, кстати?
  - Прекрасно. Вьет из супруга веревки, характеры-то у нас с ней схожи! Но Аркадий вообще-то душка! И он пока еще ей не надоел, что странно. Мне же мои покойные мужья становились противны уже через несколько дней!
  - Так скоро?
  - Да, мое семейное счастье продолжалось недолго. Поэтому после их ухода я особо и не горевала.
  - Слышала-слышала я кое-что о твоих похождениях!
  - Тише! Говорят, что и у стен могут быть уши, хотя они и такие древние. Но пока Катенька жила здесь, поверь мне, я себе ничего уж такого особенного не позволяла. Поклонники, ухаживания, романы... Но зато, когда она вышла замуж за этого Аркадия и уехала к нему, наступило мое время! И представляешь, он тоже был в меня когда-то влюблен, но я его пожалела ради сестры.
  - Аркадий?
  - Да! Как он плакал, когда я сказала, что не люблю его, как целовал мои руки... Даже сейчас говорю тебе об этом, и у меня слезы на глаза наворачиваются...
  - Аня! Но, говорят, что всех своих любовников ты... Как одна известная царица...
  - Тише, тише! Это все злые наговоры, Варенька. Ты же не думаешь, что это правда? Хотя у всех людей есть маленькие тайны. Я вот тоже про тебя кое-что знаю, но молчу, никому ничего не говорю.
  - О чем ты, Анечка?
  - Да ни о чем! Это я так болтаю, но вот мы и пришли к дому.
  - Знаешь, я все-таки пойду поищу мужа, он уже должен был подъехать.
  - Хорошо-хорошо, встретимся позже.
  Подруги расстались, и Анна Сергеевна вернулась в дом, а Варвара Павловна отправилась гулять по дорожке.
  В это время к дому подъехали еще две коляски. В одной из них были Кирсановы, Катерина Сергеевна, сестра Анны, и ее муж Аркадий Николаевич. В другой сидели Волынцевы, Наталья Алексеевна и Сергей Павлыч. Дамы обнялись, а мужчины обменялись рукопожатием. Волынцев похвастался новой лошадью, запряженной в коляску, но Аркадия, похоже, она не заинтересовала, поэтому он пошел к дому, поднялся на террасу и налил себе воды из кувшина.
  Катя же похвалила новую шляпку Натальи, но та всегда была равнодушна к нарядам, хотя могла многое себе позволить, поэтому скоро они перешли к разговорам о растущих в обеих семьях детяхх, которые были одногодками. И Волынцев очень уморительно стал рассказывать, чему научился их малыш. Потом он оставил жену и Катю одних и тоже отправился на террасу. Все-таки было очень жарко! А подруги отошли под деревья.
  - Какая же ты счастливая, Наташенька! Муж у тебя золото! И хозяин замечательный, и в имении у вас порядок, и балует он тебя, и с дитем вот возится! Второго-то ребеночка еще не хочешь?
  - Нет, что ты... Да, он золото, и живем мы спокойно, собираемся осенью на воды, но...
  - Что но?
  - В этом нехорошо, Катенька, признаваться, но я до сих пор не могу забыть Дмитрия Николаевича. А ведь столько лет уже прошло!
  - Рудина? Его?
  - Да. Кого же еще? Хотя я потом узнала про него много такого, что не принимаю душой, про тот его странный приезд к Сергею, про его отношения с женщинами... Но, если бы он тогда не погиб и был бы сейчас жив, я бы все бросила и полетела бы к нему, как на крыльях. Только бы еще раз увидеть его взгляд, услышать его голос...
  - Что ты, что ты, Наташенька!
  - Сердцу, Катя, не прикажешь! Я не знаю сейчас, для чего и для кого я живу. Такая тоска! Понимаешь?
  - А Сергей? Он об этом знает?
  - Вряд ли... У него хозяйство, лошади, собаки... Но, если честно, я даже думать не хочу о том, что он может догадаться о моих мыслях. Да и как ему это сделать? Я с ним всегда благожелательна и любезна. Нет, не думаю, что он что-то подозревает.
  - Вот никогда бы, Наташа, про тебя такое не подумала!
  - Видишь, я тебя удивила! Но я рада, что ты меня сюда сегодня пригласила, потому то хоть что-то отвлечет меня от грустных мыслей. Поверь, Катенька, я очень-очень несчастлива.
  - Ты и несчастлива? Вот никогда не поверю! Да кому, как не тебе, жить и радоваться? Все у тебя есть, а ты... Это я чуть ли не каждую копейку считаю, а мужу моему Аркадию все нипочем! Сама ведь знаешь, сколько нас в поместье живет! Мы, отец Аркадия с семьей, да еще дяде мужа каждые полгода определенную сумму посылаем. А хозяйством занимаюсь только одна я! Хотя иногда мне кажется, что Аркадий тоже начинает задумываться о нашем положении, но, увы, все равно ничего так и не меняется. Вот и сегодня, пока мы сюда ехали, он всю дорогу молчал, а почему, не знаю. Словом, нет мне от него никакой помощи и поддержки. Да что там помощи, даже слова одобрения не дождешься! Поэтому мне бы хоть денечек пожить так, как ты, Наташенька, живешь...
  - Наверное, ты права, Катя! Но...
  - Впрочем, замуж я вышла по любви, и сейчас, поверь мне, очень люблю своего мужа и даже иногда думаю, что если бы ему что-то угрожало, то я бы и убить за него могла.
  - Убить? Впрочем, я тоже из-за Рудина могла бы убить... Знаешь, Катюша, если бы я как-нибудь точно узнала, кто в него тогда в Париже выстрелил, я покинула бы Россию и отомстила бы за него и за себя, потому что после гибели Дмитрия, моя жизнь тоже вообще-то закончилась. Вот какая я нехорошая! Впрочем, думаю, что, если бы и моему мужу Сергею что-то сейчас угрожало, я тоже ни на минуту не задумалась бы и встала бы на его защиту.
  - Как мы с тобой похожи, даже удивительно! Вот услышала это от тебя, и мне даже легче стало, что не одна я такая в душе... Но без денег жить, Наташенька, все равно очень сложно.
  - А Аня? Разве она вам не помогает?
  - Моя сестра? Конечно, нет. Ей такое, похоже, даже в голову не приходит. Как отдала меня замуж, так и забыла, ни разу даже подарка никакого не сделала. Ни мне, ни ребеночку...
  - Кстати, а где она? Где хозяйка этого поместья? Что-то ее нигде не видно!
  - Не знаю, сегодня я ее еще не встречала. Да, знаешь тут будет Варвара Павловна.
  - Лаврецкая? Не люблю ее.
  - Я тоже, но она единственная в этих местах приятельница моей сестры.
  - И сестру твою, Катя, я тоже не особо жалую, ты уж не сердись. Хоть я и в гости сюда приехала, но это лишь только потому, что ты меня попросила.
  - Прекрасно, Наташа, тебя понимаю. Аня редко нравится женщинам. Такой уж у нее характер! Она в каждой из нас видит себе соперницу, ничего тут не поделать, а я ее много лет знаю.
  И тут вдруг Наталья радостно воскликнула.
  - Ой, посмотри, кто по дорожке идет! Андрей Лизу и Лену привез! Ты знала, что они будут? Нет? Я так давно их обеих не видела.
  - Я тоже.
  - Смотри, обе наши подруги теперь в черном... И мы тут еще на жизнь друг другу жалуемся, а они вот все несчастья переносят достойно.
  Действительно, по дорожке к говорившим шел Андрей Петрович Берсенев, а за ним - две женщины в темных одеждах. Это были Лиза, которая не так давно приняла постриг в одном из монастырей, и Елена, потерявшая мужа в Болгарии, поэтому пока еще носившая траур.
  Берсенев поцеловал руки Кате и Наталье.
  - Не буду-не буду мешать вам, милые дамы, а сразу пройду к мужчинам. Думаю, вам сейчас с подружками хочется о многом поговорить. Хотя могу я задать вам только один вопрос - кто-нибудь, кроме нас и вас, еще прибыл? И где хозяйка сего прибежища? Впрочем, это уже второй вопрос.
  Но его уже никто не слушал, поэтому ничего и не ответили, ведь все внимание Кати и Натальи было направлено только на приехавших.
  - Леночка! Лиза! Какая встреча!
  - Сестра Мария я теперь.
  - Извини, сестра Мария. Я как узнала, что ты у Елены гостишь, очень обрадовалась и сразу послала вам обеим записку, чтобы вы сегодня сюда приехали. Надеюсь, тут будет весело.
  Елена улыбнулась.
  - Нас Андрей привез на своей коляске.
  Но Катя никак не могла наглядеться на подруг.
  - Нет, как хорошо, что вы обе согласились приехать. Я ведь столько лет вас не видела. Знала только, что ты, Елена, вернулась, мы с тобой обменивались письмами, но видимся-то впервые с твоего приезда. Но как же ты похорошела! И когда ты опять наденешь светлые платья?
  - Знаешь, уже завтра. Сегодня исполняется ровно год, как не стало Дмитрия, и всего месяц, как я вернулась в Россию.
  - Как время быстро летит! А как у тебя с Берсеневым? Он, похоже, тебя не забыл и все так же влюблен?
  - Может быть.
  - Леночка, ты улыбаешься? Отчего?
  - Знаешь, Катюша, мне с Андреем очень хорошо. Он каждый день приезжает к нам в поместье, развлекает моих родителей, но со мной почему-то говорит мало, больше молчит. Впрочем, вот сюда убедил приехать, хотя я считала, что надо бы еще день-два дома посидеть, но он даже слушать об этом не захотел. Тем более, что Лиза у меня как раз гостила, и ее тоже хотелось порадовать. Когда мы еще все четыре подружки соберемся!
  - Вот и правильно Андрей сделал, что уговорил! Да, Наташа?
  Наталья Алексеевна все это время молчала, но тут все к ней обернулись.
  - Наташа, ты плачешь!
  - Ой, девочки, как я рада вас всех видеть! Я так устала быть одной!
  - Наташа, что ты говоришь?
  - Правду! Я так устала делать вид, что у меня все хорошо. Пожалейте хоть вы меня немножко!
  Катя приобняла подругу.
  - Наташа, перестань! Мы же сейчас с тобой!
  - Да, что это я, плачу, жалуюсь, всем встречу порчу.
  Неожиданно Лиза, то есть сестра Мария, схватилась за сердце.
  - Ой!
  - Что с тобой, Лиза?
  - Там Федор!
  - Кто?
  - Лаврецкий! Федор Иванович!
  - Он-то откуда здесь взялся?
  - Неужели из-за границы вернулся?
  - Как не вовремя!
  Катя дотронулась до руки подруги.
  - Лиза, я не знала, что он тут будет! Честное слово, не знала. И Аня мне о его возвращении не сообщила, хотя наверняка ей это было это известно.
  - Девочки! Я сейчас же отсюда уеду!
  - Лиза, ой, сестра Мария, перестань! Ты же сама говорила, что все, что было между вами, уже осталось в прошлом. Тем более, что он, наверное, будет здесь вместе с Варварой Павловной.
  - Надо же когда-то с ним встретиться, Лиза, не все тебе от него бегать!
  - Я его любила, девочки ... Очень! А он был женат! А я его так любила ...
  - Лиза! Успокойся! Ты же говорила, что уже все прошло. Или нет?
  - Прошло.
  - Вот и хорошо. Но, Лиза! Он идет сюда и ничего уже нельзя изменить.
  Лаврецкий был рядом.
  - Катенька! Как я рад тебя видеть! Ой, простите, Наталья Алексеевна, Елена Николаевна! Мое почтение!
  - Здравствуйте, Федор Иванович!
  - Лиза? Но этого не может быть! Лиза! Это вы?
  Лаврецкий не сводил с нее глаз, а та молчала. Наталья переглянулась с Катей, а потом осторожно к нему обратилась.
  - Федор Иванович, а вы тут с женой?
  - Я? Ах, да. С ней, хотя она приехала раньше, чтобы побеседовать с Анной Сергеевной, и я не знаю, где она сейчас.
  - Вам, наверное, надо ее найти?
  - Мне? Наверное, надо... Хотя... Лизонька! Как я рад вас видеть!
  Он протянул к ней руки, но она непроизвольно отступила на шаг назад, и подругам показалось, что Лиза сейчас просто рухнет на землю. Они столпились около нее, а Катя строго взглянула на Лаврецкого.
  - Не пора ли вам, Федор Иванович, все-таки поздороваться с хозяйкой дома?
  - Да-да, конечно, пора.
  Но Лаврецкий почему-то быстрым шагом пошел не в дом, а в сторону старого сада, хотя все остальные, наконец, перевели дух. А Катя позвала подруг на террасу.
  - Давайте все пойдем чай пить. Лиза, успокойся! Свиделись и ладно. Пойдем-пойдем!
  Все пошли за ней. Вдруг Лиза остановилась, и все к ней обернулась.
  - Как я его ненавижу! Я... Вы знаете, что со мной было... А он как жил, так и живет. Из-за границы, видите ли, он вернулся! Ненавижу!
  Елена обняла подругу.
  - Лиза! Не надо так говорить! Не надо!
  - Да, да, ты права, Леночка! Но все, что не делается, к лучшему.
  Дамы поднялись по ступенькам к накрытому столу.
  - Вот, держи.
  Катя протянула Лизе чашку с холодной водой. Та взяла ее, быстро выпила и села на стул. Подруги обступили ее полукругом. Лиза подняла на них глаза.
  - Да, девочки, все давно закончилось. Он счастлив со своей женой, а я.... Я тоже счастлива. Да, я счастлива. Я очень счастлива!
  И неожиданно Лиза стала хохотать, но скоро затихла. Мужчины на террасе ничего не понимали. Впрочем, здесь были только Волынцев и Берсенев, Аркадий же к этому времени куда-то благополучно исчез.
  Вдруг открылась дверь дома, и оттуда в народном костюме, отделанном шитьем и вышивкой, выпорхнула Анна Сергеевна. Все сразу к ней обернулись, а она в белой тончайшей блузке и пестром сарафане, действительно, могла очаровать кого угодно.
  Катя непроизвольно глянула на свой наряд. Да уж! Это платье она носит не первый год, только воротники, рукава и отделку каждый раз меняет, а лиф все тот же. Если за последние годы, она что и могла себе позволить, так только шляпку новую или шарфик, и то изредка! Где уж ей за сестрой угнаться? А вот и муж мой тоже из дома вышел. Он-то там что делал? Опять за сестрой подглядывал? Вполне такое может быть... Вон как виновато смотрит... Эх, Аркадий, Аркадий!
  Но тут Аня широко раскинула руки с милой улыбкой.
  - Мои друзья! Как я рада вас всех видеть! А теперь на луг, на луг! Мы там сейчас будем водить хоровод. Поэтому беритесь все скорее за руки! Я жду! И за мной, за мной!
  Гости протянули друг другу руки, и пошли цепью за Анной Сергеевной, а по пути к ним присоединился и Лаврецкий с женой. Праздник начался! И все было бы хорошо, только вот пирамида была уже потревожена, и лучше бы этого не случалось...
  И затем все на лугу водили хороводы, пели песни, Анна Сергеевна плясала, но потом она ушла в дом, а все разбрелись кто куда. За столом осталась только одна Катя. Неожиданно к ней подсел Лаврецкий.
  - Катерина Сергеевна, извините меня, я вел себя ужасно! Но когда увидел сегодня Лизу, просто совсем потерял голову.
  - Я вас понимаю, Федор Иванович, но мы никак не ожидали встретить вас здесь! Ведь говорили, что вы навсегда уехали из России. Если бы я знала, что вы тут будете, я никогда бы не позвала сюда Лизу.
  - Как видите, в сообщении о моем отъезде многое неправда. Хотя я, действительно, надолго уезжал из поместья и только недавно вернулся.
  - И где же вы были?
  - Представляете, поездил по России, а потом, знаете ли, махнул в Европу! И самые сильные впечатления у меня остались от Франции и Болгарии. Словом, поездка удалась! Столько интересного я там увидел и узнал. Вроде и известно мне было много, но когда буквально все своими руками потрогал, то совсем другие чувства в душе появились...
  - Как я вам завидую! Вот я никуда никогда не выезжала. Сначала сестра не позволяла, а после моего замужества и средств на поездку не было. Ребенок появился, да и хозяйственные дела все мое время отнимают. Николай Петрович, отец Аркадия, ничем теперь не занимается, а надо еще и его братцу что-то отсылать. А я бы очень хотела куда-нибудь съездить! В Париж, например. Или в Италию! Знаете, я никогда не видела море.
  - Катенька! Вы еще только жить начинаете! Все еще как-нибудь устроится. И поедете вы, куда захотите.
  - Это вряд ли, Федор Иванович, жизнь быстро течет, может, и не судьба мне по другим странам кататься. Но за такие слова вам спасибо.
  - Нет, Катюша, я все-таки думаю, что все наладится.
  - Хотелось бы, конечно, в это верить. Но давайте сменим тему. Ваша жена, наверное, очень без вас скучала?
  - Вряд ли. Насколько мне известно, и здесь, и в Петербурге, где мы с ней встретились после моей поездки, она не была в одиночестве, потому что ее часто навещали знакомые.
  - Да, я знаю, даже мой муж к ней иногда заезжал. Варваре Павловне надо было с ним посоветоваться по каким-то хозяйственным делам. Женские советы, вы ведь знаете, она не особо ценит.
  - Ну, уж если с кем и можно тут советоваться по таким вопросам, то только с Сергеем Волынцевым. Вот он хозяин хоть куда! Нам всем у него еще учиться надо.
  - Вы правы, я тоже иногда спрашиваю у него совета, от Аркадия-то какой прок, он все книжки читает да философствует. Хотя что это я, он мой муж, какой уж есть. А Сергей, действительно, молодец! Наталье очень с ним повезло.
  - Но как здесь все-таки оказалась Лиза?
  - Она очень хотела повидаться с подругами, тем более, что и Елена совсем недавно вернулась в свое поместье. И потом Лиза не знала, что вы тут будете, ведь о вас давно не было никаких известий.
  - Да-да, и я очень рад был ее снова увидеть. Не знаю, как она, но я обрадовался. А теперь я вас оставлю, мне все-таки надо найти свою жену и переброситься с ней парой слов.
  И Лаврецкий опять углубился в сад, а Катя тоже решила пройтись, но сделать этого ей не удалось, потому через мгновение из дома вышла Анна Сергеевна.
  - А вот и моя любимая сестренка! Что-то ты сегодня не в настроении. Опять в печали? Не надо, лучше скажи, как я сегодня выгляжу?
  Катя грустно улыбнулась, но Анна Сергеевна как будто этого не заметила.
  - Хороша, и это мне известно! Но ты тоже не плоха. Хотя наряды твои, конечно, надо бы обновить! Пора-пора! А где же твой муж, Аркадий Николаевич?
  - Куда-то ушел, здесь очень жарко.
  - Я велела на лугу к ночи сложить большой костер, надеюсь, будет красиво.
  - Наверное.
  - А где твои подруги и все остальные?
  - Гуляют где-то. И Волынцевы, и Елена, и Лиза, и Андрей.
  - И Берсенев? Где он сейчас?
  - Говорю же, не знаю.
  - И Варю, похоже, ты тоже не видела?
  - Нет. Терпеть не могу эту Варвару Павловну!
  - Так я твоих тоже не всех подруг жалую! Одна только Наталья Волынцева для меня понятна со своим мужем - бывшим гусаром. Вот кто молодец, так это она! А эти две...
  - Ты про кого это?
  - Про Лизу и Елену, конечно. Появление первой здесь, как ты, надеюсь, понимаешь, испортило настроение Варваре Павловне, все-таки у Лизы был роман с ее мужем Лаврецким.
  - Аня! Его, как ты помнишь, считали тогда вдовцом, когда же оказалось, что это не так, Лиза ушла в монастырь.
  - Ой-ой-ой! Ладно, ладно. Пусть так! Но и твоя вдовствующая Елена тоже ни у кого веселых чувств не вызывает. Уехала с мужем в Болгарию, так там бы и оставалась после того, как его не стало. Так ведь нет! Зачем-то вернулась.
  - Аня! Здесь ее родина, близкие люди, отец с матерью, в конце концов.
  - Да знаю я это, знаю, но...
  - Что, но? Понятно, что она тебе мешает, потому что ты все еще строишь планы в отношении Андрея Петровича Берсенева. Хотя ясно же, что он до сих пор не забыл Елену и все эти годы ее любил.
  - Посмотрим еще, чья возьмет! Потягаемся! Кстати, а что ты думаешь о том, если я опять замуж выйду? Хватит уж мне вдовой быть!
  - Что?
  - Как что? Где два мужа было, там и третий быть может!
  - Аня!
  - Завидуешь? А ты думала, я на тот свет собираюсь? Ведь если меня не будет, все тебе сразу достанется, и деньги эти, и поместье. Нет, вот я опять замуж выйду и все своему мужу завещаю. Как ты к этому отнесешься?
  - Аня, ты моя сестра, и я тебя люблю в любом случае.
  - А я тебя. Конечно, ничего в завещании я менять не буду, все твоим будет после моего ухода, только вот я еще поживу, долго поживу. Но где же все-таки Берсенев?
  - Не знаю, говорю же, а ты моего мужа, Аня, не видела?
  - Аркадия?
  - Кого же еще? У меня в отличие от тебя он только один.
  - Да, у меня было два мужа, и сейчас мы находимся в имении первого из них - Одинцова. Наш папенька, если ты помнишь, нам ничего не оставил.
  - Это мне известно.
  - И я терпела своего мужа и за это имение тоже, чтобы у нас с тобой была спокойная жизнь.
  - Я знаю, ты была хорошей сестрой, и не надо мне об этом так часто напоминать. Правда, не всегда хорошей.
  - О чем ты говоришь?
  - Не о чем, а о ком.
  - Да, твой сегодняшний муж Аркадий влюбился в меня раньше, чем в тебя.
  - Я знаю.
  - Но у тебя как-то хватило ума отвлечь его от меня и даже женить на себе.
  - И поэтому ты до сих пор его не отпускаешь! Тебе мало других мужчин?
  - Если бы я хотела его держать при себе, он и был бы у моих ног, но ты моя сестра, поэтому, да, я иногда кокетничаю с ним, но это все, что я себе позволяю.
  - Мне надо тебя за это благодарить?
  - Да ничего мне не надо! Ты - моя сестра и всегда будешь у меня на первом месте. Ладно, ладно, не дуйся, Катюша. А пока я тебя оставлю! Дела-дела...
  И после этих слов Анна Сергеевна вернулась в дом, когда как Катерина Сергеевна осталась стоять там же, где и стояла.
  - Ах, если бы я только могла, если бы могла...
  И у нее по щекам непроизвольно потекли слезы.
  - Нет, плакать я не буду! Не буду!
  Катя взяла себя в руки и тоже пошла в направлении сада.
  Хозяйка же поместья отправилась в свою комнату, где открыла шкаф. Там среди ее нарядов во всем великолепии висел ее роскошный египетский наряд, который она специально заказала в городе, предварительно сверив его с кое-какими книгами. Все было прекрасно!
  Анна Сергеевна затворила дверцы и посмотрела на себя в зеркало на маленьком столике. Хороша ведь я, какая уж тут Елена Инсарова! Неужели этот Берсенев камень? Но если он здесь, то где и с кем сейчас? Она выглянула в окно, но никого не увидела. Пойду - поищу! Аня глубоко вздохнула и начала спускаться вниз.
  А в это время Аркадий ушел подальше от дома, побродил по саду, потом вышел на дальний луг, лег в траву и тихо заплакал. Неожиданно к нему подошел Сергей Волынцев и сел рядом. Аркадий отвернулся. Сергей понял, что тот опять грезил об Анне Сергеевне. Все вокруг давно знали, что он ее любит, и, даже его жена Катя, поэтому как-то к такому положению дел уже привыкли. Оба молчали, но неожиданно Аркадий завел разговор совсем на другую тему.
  - Представляю, как Лизе сейчас тяжело.
  - Было бы тяжело, не приехала бы сюда.
  - Так она не знала, что Федор Иванович тут будет. Никто не знал!
  - Да, уж он путешественник тот еще! А мне вот и здесь хорошо.
  - А жене твоей, Сергей? Она не хочет куда-нибудь съездить?
  - Нет, ничего такого Наталья мне не говорила, впрочем, осенью мы собираемся на воды.
  - А вот Катя моя мечтает в Париж съездить, в Италию. А где средства взять?
  На это Сергей Павлыч ничего не ответил, а заговорил на другие темы, чисто мужские, то есть об охоте, лошадях, щенках. Аркадию сразу стало скучно его слушать, впрочем, и то, что Сергей Павлыч в прошлом был лихим гусаром, тоже не делало его хоть сколько-нибудь интересным для Аркадия. Казалось, что все у Волынцева в жизни идет легко, даже те же отношения с женщинами. Впрочем, когда они оставались вдвоем, Аркадий пытался найти какую-то интересовавшую их обоих тему, но почему-то этого у него никогда не получалось. Не о философии же с ним говорить! Уж кто-кто, а Волынцев, как ему казалось, верный муж и рачительный хозяин, совсем не подходил для таких разговоров.
  - Трава высокая. Как у вас обстоят дела с покосом, Аркадий?
  - С чем? С покосом... Не знаю, надо Катю спросить.
  - Погода стоит жаркая! Дождя надо, дня три его уже не было. А у Анны хорошее поместье... Оно ведь досталось ей от ее первого мужа?
  - Да, второй был беден, но, как говорится, очень страстен.
  - И теперь она опять вдова...
  - Вдова... Знаешь, Сергей, я сейчас в парке увидел одно занятное сооружение.
  - Какое?
  - Погреб в виде пирамиды.
  Но это сообщение теперь не увлекло уже Волынцева, поэтому, перекинувшись еще парой ничего не значащих фраз, Аркадий встал и направился к дому.
  А Сергей Павлыч повалился в траву и подумал, что какой же он молодец, потому что никто и не догадывается, как буря бушует в его душе. Слышал бы его мысли Аркадий, вот бы удивился! Потому что он, Сергей Павлыч Волынцев, давно желал эту притягивающую к себе Анну Сергеевну. Нет, он ее не любил, не уважал, он ее лишь хотел и ничего не мог с собой поделать. Любил он свою жену, их маленького ребятенка, свой дом, свои поля и луга, но эта развратная женщина просто сводила его с ума. Еще его очень злило, что она смогла его, порядочного человека, которым он всегда себя считал, сделать каким-то животным. Одно время, он даже стал оказывать знаки внимания Варваре Павловне в надежде, что та как-то сможет отвлечь его от Аньки, но увы... Варвара была хороша и, как известно, в свое время сводила с ума весь Париж, но излечиться с ней от своей страсти к Анне Волынцев так и не смог. А она негодяйка, казалось, этого совсем не замечала.
  И потом у нее всегда был какой-нибудь объект для обожания, но только не он, Сергей. Сейчас вот Анна Сергеевна упорно пыталась завлечь в свои сети Берсенева и чуть ли не выйти за него замуж. Волынцев наблюдал за этой охотой с любопытством и надеялся, что Андрей все-таки из-за возвращения Елены ей не поддастся, а потом настанет и его час. Хотя всем было известно, что Анна Сергеевна не влюбляется в женатых мужчин, но вдруг... Или он все равно любой ценой достигнет своей цели, или ... Но об этом Сергей Павлыч даже думать не хотел!
  Аркадий же пошел в большой дом и, по счастью, никого там не встретил. Тогда он быстрым шагом вбежал по ступенькам наверх и открыл дверь в комнаты Анны Сергеевны. Оглянувшись, он осторожно вошел туда и открыл шкаф, где висели платья. А дальше он схватил их руками и зарылся в них лицом. Плечи его тряслись! Да, он безумно любил сестру своей жены, любил с тех пор, как только ее увидел и знал, что Анна Сергеевна, его милая Аня, это знает, но никогда не даст ему даже поцелуя, как бы он ее не умолял. Но почему? Никто бы никогда об этом не узнал. Почему? Наконец, Аркадий закрыл шкаф, спустился вниз, выбежал из дома и поспешил в сад.
  А в это время рядом с лежащим в траве Волынцевым появилась Елена Николаевна Инсарова. Тот сразу вскочил, привел себя в надлежащий вид и протянул к ней руки. До ее отъезда они особо не дружили, но всегда явно симпатизировали друг другу.
  Когда же Наталья и Сергей поженились, Елена еще не была замужем, и она с родителями были как ближайшие соседи приглашены на их свадьбу. Там Елена увидела, как жених смотрит на невесту, и даже немного ей позавидовала. Потом, уехав в Болгарию, они с Натальей начали переписываться и нашли, что у них много общего. Елена узнала о ее прошлой любви к Рудину, их расставании и неожиданном решении выйти замуж за Волынцева.
  Но теперь уже Наталья завидовала Елене, потому что та вышла замуж за любимого человека, чего ей, Наталье, сделать не удалось. Хотя Волынцев окружил жену такой заботой, что, в конце концов, она смирилась со своей жизнью. А потом у них появился ребеночек, в котором они души не чаяли. Словом, подругам всегда было, о чем поговорить и что друг другу рассказать.
  С мужем же Натальи Сергеем Павлычем Елена встретилась только сейчас после ее приезда. И, разговаривая, они пошли по тропинке к дому.
  - Вы еще больше похорошели, Леночка! Уезжали молоденькой симпатичной девушкой, а сейчас передо мной настоящая русская красавица.
  - Мы оба с вами изменились. Вы тоже, Сергей, возмужали!
  - Так хозяйство большое, Елена Николаевна, за всем приглядывать надо. Рано встаю, поздно ложусь. А как ваши родители поживают?
  - Хорошо. Они, наконец, перестали обижаться друг на друга, и у них теперь появились общие интересы - лошади и модные романы, которые они оба читают и даже выписывают из столиц. И, оказывается, они вас очень ценят.
  - Спасибо за такой отзыв. Очень рад, очень! Это все потому, что они иногда советовались со мной по хозяйственным вопросам.
  - Да, родители говорили! Но ведь вы вылечили еще и любимого коня батюшки! Где вы всему этому научились?
  - Я был гусаром.
  - Но там же не учат управлять усадьбой!
  - Да, там не учат! Но, приехав сюда, я этим увлекся. Сначала управлял поместьем сестры, но она, как вы знаете, удачно вышла замуж за Лежнева и в моих услугах нуждаться перестала. А тут и я женился!
  - И тоже удачно!
  - Да, конечно. И мне нравится заниматься хозяйством! Когда видишь результат своего труда - разве это не радость для души?
  - Наталье очень повезло с вами.
  - Спасибо!
  - Но как хорошо, что я вернулась домой! Как давно я не видела эту ширь, луга, леса, поля, мои березки. Там в Болгарии природа совсем другая. Конечно, рядом был муж Дмитрий, а в его жизни - тайна, неизвестность, стремление к высокой цели, к некой огромности, которые притягивали, но Россия всегда была в моем сердце!
  - Я вас понимаю...
  - И там я после того, как мужа не стало, очень тосковала и была одинока. Много плохого я увидела в жизни. Вы даже не узнали бы меня, если бы мы тогда с вами встретились. Мне кажется, что теперь я даже человека убить могу, потому что сердце мое за это время ожесточилась.
  - Что вы, что вы, Леночка...
  - Время оно всех меняет, ничего тут уже не поделать...
  - А сейчас вы как?
  - Хорошо. Спокойно. Сейчас я в окружении друзей.
  - А Берсенев после вашего приезда бывал у вас?
  - Да, он приехал одним из первых. Такой важный, профессор. Он заслуживает всего самого хорошего. Он замечательный.
  - Понимаю...
  - Это вон там он на лугу?
  - Где?
  - Нет, показалось.
  - Конечно, это не мое дело, но я не могу вам не сказать, что Андрей до сих пор вас любит.
  - Зря! У меня уже все в прошлом. Я вдова, Сергей Павлыч, и помню о муже.
  - Не говорите так, Леночка! Вы еще очень молоды, и у вас многое вереди. Но вот мы и пришли к дому. Накрытый стол, а никого нет. Где же все?
  - Неизвестно.
  Да, и где в самом деле все? Лиза, она же сестра Мария, к примеру, сидела в это время на скамейке в другой стороне луга около сада. И погружена девушка была в размышления о справедливости. То, что она через столько времени увидела Лаврецкого, конечно, ее взволновало, но еще больше, что уж скрывать, ее рассердило то, что он совсем не изменился с тех пор, как они расстались, даже внешне.
  Она перечеркнула все свою жизнь, ушла в монастырь, потому что не представляла свою жизнь без его любви, а он опять вернулся к жене, как будто ничего и не было. Правда, ей сказали, что он только что приехал, а так жил какое-то время где-то вдали, ну, и что? Она-то была все это время не за границей, а в дальнем монастыре! Где справедливость? Где она? И у Лизы, такой доброй смиренной Лизы, непроизвольно сжались кулаки!
  Конечно, не надо было приезжать сюда. Не надо было! Но ведь о нем столько лет не было ни слуху ни духу. И так хотелось встретиться с подругами, вспомнить молодость, вот она и поддалась искушению. И зачем скрывать, что она до сих пор любит Федю, Федора Ивановича Лаврецкого, несмотря ни на что, а он так и продолжает жить с женой и дочкой, которая даже не его.
  Ну, почему я такая несчастливая, почему я не смогла его разлюбить? Ведь он, похоже, меня забыл, вычеркнул из сердца, а я не смогла... Как это унизительно! Где справедливость? Где она?
  Вот Катя добрая, хорошая и что? Все знают, что ее муж любит ее сестру Аню, а это, скорее всего, добром не кончится. И как по-разному эти две сестры живут. Катюша, насколько мне известно, вся в заботах о своей семье и разных делах. Конечно, она не бедствует, но ей приходится самой следить за хозяйством, ведь от мужа никакой помощи она не получает, тогда как у ее порочной, как все говорят, сестры Анны, денег куры не клюют. И все в нее влюблены! Тот же Аркадий, Катин муж, и Волынцев, вон как он на нее смотрит, когда думает, что его никто не видит! А ведь Наталья тоже добрая и хорошая, и зачем он на ней тогда женился, если ему всегда нравилась Анна Сергеевна? Как они обе с этим мирятся? Ох, мужчины, мужчины! Нет справедливости на свете! А Елена? Вышла замуж за инородца, уехала из России, стала вдовой, вернулась и что? Берсенев опять у ее ног! Ну, почему так все несправедливо? Почему?
  Лиза очень хотела успокоиться, но не могла, и чем дольше она так одиноко сидела на скамейке, тем больше у нее в голове появлялось нехороших мыслей, даже страшных. Поэтому она закрыла глаза и стала молиться.
  Наталья Волынцева же прогуливалась по дорожке сада далеко от дома и тоже думала о своей жизни. Муж ее Сергей Павлыч, как только они приехали в поместье Анны Сергеевны, сразу жену оставил и куда-то ушел. Кати тоже нигде не было видно, поэтому Наталья Алексеевна, естественно, задалась вопросом, вот зачем она сюда приехала? Зачем вообще они сюда ездят? От скуки? Может быть... Ведь она почти никуда не выезжает, только вот к Катюше в гости и иногда сюда, когда Анна Сергеевна приглашает, а ее Сергей Павлыч этому и рад! Да, конечно, она своего мужа не любит и никогда не любила, тут уж ничего не поделаешь, но у них ребенок... Сергей, впрочем, тоже давно к ней безразличен...Нет, он не давал никаких поводов усомниться в его верности, но сердцу-то не прикажешь! Вот где он сейчас? Наверняка сидит с Аркадием и слушает, как тот восторгается Анной Сергеевной! Ведь все вокруг знают, что тот в нее влюблен, с того самого момента, как только ее увидел, но сразу получил от молодой вдовы решительный отказ. Катя же его тогда пожалела, он поплакал на ее плече и скоро была сыграна свадьба, но чувства-то к Анне Сергеевне у него так и не угасли. Катя часто рассказывает Наталье, как они живут вместе с Аркадием Николаевичем без какой-то там особой страсти. И ничего... А чем она, Наталья хуже? Вот подрастут у них с Катей детишки, они их поженят и будут на них любоваться! Скорей бы! Нет, больше я сюда не приеду! Хочет Сергей к вдовушке ездить, пусть, но без меня!
  Интересно, если бы она, Наталья, вышла все-таки в тот год замуж за Рудина, они бы сюда тоже приезжали? Вряд ли! Они бы читали вместе книги, обсуждали их, путешествовали, нет, все было бы не так, как сейчас. Неожиданно Наталья вспомнила, как Катя давным-давно сказала ей, что видела один раз Рудина у Одинцовой, и он о чем-то с ней бурно спорил, впрочем, зачем он к ней приезжал, сейчас уже не узнать.
  А мы зачем сюда ездим? Зачем? Впрочем, муж знает, что я его не люблю, хотя у нас с ним ровные отношения, так что все объяснимо, ему нужно женское общество. И что поделать, если я до сих пор люблю Дмитрия? А Сереже, мне кажется, все больше и больше нравится Анна Сергеевна. Но что они все в ней находят? Ведь в сущности -она расчетливая, жестокая дама. Нет, зря мы сегодня сюда приехали!
  И Рудин все-таки лучше, чем Лаврецкий. Он хотя бы на баррикадах во Франции погиб, ей Лежнев рассказал. Как она плакала, когда об этом узнала, неделю из своих комнат не выходила, опухла вся от слез. Сергей тогда все понял, но слова не сказал. А этот Лаврецкий... Женщина, которую он любит, жива, а он живет с женой, которая... Слов нет! Как говорят, весь Париж с ума свела! И ничего!
  Словом, Анна Сергеевна и Варвара Павловна - одного поля ягодки! А хорошим девушкам счастья так и нет! Взять хотя бы Елену. Уж она-то по любви замуж вышла и что? Муж ушел молодым, и она вернулась к родителям. Берсенев, конечно, с нее глаз не сводит, но сложится ли у них, неизвестно. Или Лиза... Вот уж умница была, а влюбилась в этого Лаврецкого... Ну, что она в нем нашла? Нет, Дмитрий точно лучше Федора Ивановича, кто бы что бы что не говорил! Но пора вернуться в дом и найти подруг, а то встретились и все в разные стороны разбежались.
  И когда начало темнеть, все опять уже сидели за столом. Вкусная еда и напитки быстро сделали свое дело, и гости понемногу разговорились и успокоились. Неожиданно рядом вспыхнули фейерверки, кто-то зааплодировал.
  - Это на лугу!
  - Ой, как красиво!
  - Скоро мы пойдем туда, но пока нас всех ждет один сюрприз!
  Все обернулись к Варваре Павловне.
  - Какой?
  - Сейчас увидите! Прошу следовать за мной, ни о чем не спрашивая. Федя, ты где? Федя!
  - Я тут.
  Лаврецкий подошел к жене.
  - Знаешь, Варя, я хочу остаться за столом и почаевничать! Очень чаю хочется.
  - Нет-нет! Все идем в парк. Такого вы еще не видели!
  - Чего такого?
  - Египетскую пирамиду!
  Катя сбоку как-то странно на нее посмотрела.
  - Это вы про что, Варвара Павловна?
  - Про настоящую пирамиду. И сейчас вы ее сами увидите!
  Все стали выходить из-за стола, а Варвара Павловна продолжала командовать.
  - За мной!
  - Куда?
  - Сейчас все узнаете.
  - Но куда идти?
  Варвара указала в сторону сада.
  - Туда!
  - Но там же темно!
  В это время Катя поискала глазами мужа. Его опять нигде не было. Куда он в этот раз делся? Она стала оглядываться. Неожиданно Аркадий дотронулся до ее руки. Катерина Сергеевна вздрогнула.
  - Где ты был?
  - Я? Здесь, рядом. А ты где?
  - Тоже тут. Только за шалью в дом сходила.
  К ним подошла Наталья Алексеевна, она запыхалась.
  - Я тоже ходила за шалью. Становится свежо. А где Анна Сергеевна? Что-то ее нигде не видно.
  - Аня? Не знаю. Наверное, тоже где-то рядом.
  Варвара Павловна продолжала распоряжаться.
  - Сейчас мужчины зажгут факелы, здесь все приготовлено. Вот, Аркадий, держите. И вы, Сергей! И старайтесь не отходить друг от друга, чтобы не потеряться в темноте, а лучше возьмитесь за руки.
  Кто-то фыркнул.
  - Вот еще!
  Но так или иначе все повиновались, и странная процессия медленно, освещая себе путь огнем, пошла сначала по аллее, а потом - по чуть белеющей под ногами тропинке. И скоро Варвара Павловна подвела всех к уже известному нам сооружению. Восторгу не было предела!
  - Факелы оставьте у входа, здесь есть специальные крепления для них. И осторожно спускаемся вниз! Тут ступеньки! Федя, ты где?
  - Я тут, Варя. Вот моя рука. Идем!
  Варвара Павловна смело открыла дверь. И оттуда сразу на свободу вырвался свет. Через мгновение все оказались в каменном зале.
  Молодые женщины пришли просто в неописуемый восторг, и было от чего. На стенах по четырем сторонам горели небольшие факелы, а в углублениях по всему периметру были зажжены свечи. Свет от них освещал убранное цветами ложе, на котором в расшитом восточном наряде возлежала Анна Сергеевна. Красоты она была необыкновенной, и блестящие украшения переливались на ней разноцветными яркими звездочками. Все застыли в немом восхищении.
  И тут Варвара Павловна громко произнесла.
   - Перед вами спящая красавица! И ее может разбудить только поцелуй! Так где же ты прекрасный принц?
  И тут произошло то, что прогнозировала Анна Сергеевна. Катя, что бы она не говорила, что мужа не особо ценит, схватила Аркадия за руку. Наталья точно так же поступила с Волынцевым. Варвара Павловна взяла под руку Лаврецкого. И поэтому все посмотрели на Берсенева.
  - Андрей Петрович! Вы здесь единственный свободный мужчина! Мы ждем!
  Но Берсенев как будто этих слов не слышал, потому что, как завороженный, смотрел на Анну. По всему получалось, что та оказалась права, и он перед ее чарами не устоял.
  Варвара Павловна осторожно тронула его за руку.
  - Андрей Петрович! Очнитесь! За вами поцелуй!
  Берсенев отделился от всех, сделал шаг к ложу и остановился. Взгляд его затуманился и всем показалось, что он даже покачнулся. Потом он шагнул еще ближе. Казалось, что Анна Сергеевна каким-то невероятным образом смогла его все-таки заколдовать и буквально физически притягивала к себе. Вот еще один шаг. И еще. Вот он совсем рядом. Берсенев начал наклоняться к лицу Анны Сергеевны, и тут раздался крик 'Нет!'
  Это кричала Елена. Берсенев резко выпрямился, как бы очнулся ото сна и повернулся к кричавшей. Елена бросилась вон из пирамиды. Берсенев поспешил за ней. Все посмотрели им вслед. И тут Катерина Сергеевна громко спросила.
  - А что с Аней? Почему она не открывает глаза?
  Сестра схватила Анну Сергеевну за руки.
  - Аня! Аня!
  Катя начала трясти Анну за плечи, но та не просыпалась. Варвара Павловна от ужаса закрыла рот рукой. Неожиданно раздался голос Лизы.
  - Скорей на воздух! Скорей! Ей, наверное, стало тут плохо! Тут столько всяких благовоний!
  Лаврецкий, Аркадий и Волынцев осторожно подняли Анну Сергеевну, вынесли из пирамиды и положили рядом на траву. Но ничего не помогало! Аня не подавала признаков жизни. Недалеко от входа стояли Елена и Андрей Петрович, который что-то страстно ей говорил и держал за руку. Они с удивлением посмотрели на происходящее. Что это?
  - Надо доктора!
  - Доктора?
  - Я съезжу!
  Волынцев побежал к дому. А все остальные окружили лежащую на земле Анну Сергеевну.
  - Похоже, поздно! Она умерла.
  Это сказал Лаврецкий.
  - Как? Почему?
  - Не надо было эту пирамиду никому трогать!
  А это уже произнес Аркадий.
  -Это же чья-то усыпальница. Вот духи ее и убили.
  Катя набросилась на мужа.
  - Что ты вообще такое говоришь? С чего ты взял? Это погреб, погреб! Разве ты забыл? Притом он давно заброшенным стоял.
  - Нет! Нет! Я знал! Я знал! Это пирамида! Те углубления в стенах - это ниши для урн! Это вы духов разбудили! Я в одной книге читал. Там такой воздух тяжелый был, как-то запахи странные! Нет!!!
  И Аркадий куда-то побежал сквозь кусты. Варвара Павловна бросилась к Берсеневу.
  - Андрей Петрович, вы думаете, что она чем-то надышалась? Да? И мы сейчас тоже все умрем? Или нет? Андрей, с нами ничего не будет?
  - Нет, мы там были буквально несколько минут, а вот Анна Сергеевна однозначно дольше.
  Варвара Павловна обернулась и схватила мужа за руку.
  - Ой, у меня кружится голова. Мне плохо, Федя! Поедем поскорей домой, Федор. Я боюсь!
  - Подожди, тут, наверное, будет нужна наша помощь.
  Но Катя уже взяла себя в руки.
  - Нет, спасибо. Конечно, мы все переволновались, но вы можете уехать. Только прошу вас, приезжайте завтра.
  Лаврецкий кивнул.
  - Как скажете, Катя! Теперь вы тут полноправная хозяйка.
  И Варвара Павловна потянула мужа за руку, но Наталья подошла к Кате и что-то ей шепнула.
  - Да-да, а вы останьтесь! Спасибо! От моего мужа, как ты видишь, теперь мало прока.
  А Андрей Петрович обратился к Лаврецкому.
  - Федор Иванович, я прошу вас довезти Лену к ней домой, потому что я тоже остаюсь здесь.
   - Да-да, конечно, мы отвезем Елену Николаевну. На сегодня впечатлений всем хватит.
  Та же обернулась к Лизе, то есть к сестре Марии.
  - Поедешь с нами?
  - Нет, я останусь. Я должна быть тут.
  Но Катя ласково обняла ее за плечи.
  - Поезжай к Лене, Лизонька. Тут есть кому помолиться, а тебе надо, как и всем нам, немного отдохнуть. Завтра с утра вы обе и вернетесь.
  Лаврецкий посмотрел на жену.
  - Мы тоже здесь будем завтра, да, Варя?
  - Конечно, Ане теперь ничем не поможешь! Не думала я, что так все обернется. А вот и Сергей Павлыч с доктором. Поехали уж, Федя!
  По дорожке к ним спешили двое, и один из них сразу наклонился к Анне Сергеевне. Неожиданно откуда-то появился Аркадий, и Катя с презрением на него посмотрела.
  - Перестал, наконец, плакать? Герой! Позови людей, надо Аню в дом перенести.
  - Да-да! Сейчас.
  - Ты меня слышишь?
  - Да.
  Но Аркадий не двинулся с места, а шагнул в сторону Анны и упал перед ней на колени. Доктор с удивлением на него посмотрел.
  Волынцев подошел к Кате.
  - Не беспокойтесь, я позову! Я все сам сделаю.
  - Да, спасибо, Сергей. От моего мужа, как вы видите, толку мало.
  Доктор поднялся.
  - Увы! Вашей сестре уже ничем не поможешь!
  Берсенев вышел вперед.
  - Я химик! В пирамиде жгли какие-то благовония. Похоже, она отравилась по неосторожности дымом, который шел от них. Давайте, я вам покажу.
  - Нет-нет, не надо!
  - Не бойтесь! Дверь уже долгое время была открыта, притом многие свечи погасли, и сейчас там не опасно.
  - Я вам верю, но я думаю, что с причиной смерти и так все ясно. Явные признаки отравления.
  - Но вы все-таки загляните внутрь!
  - Нет-нет! Все и так понятно.
  Волынцев к этому времени уже вернулся и теперь подошел к доктору.
  - Я вас отвезу домой.
  - Да-да!
  Они ушли, и скоро к пирамиде подошли мужики и унесли Анино тело в дом. Наталья и Катя, обнявшись, пошли за ними следом. Аркадий тоже побрел за всеми, плечи его вздрагивали. К этому времени уже совсем рассвело. Факелы у двери в пирамиду догорели. Один только Берсенев никуда не ушел, а сел на траву около входа в нее и прислонился к наклонной стене. Хоть одной змеей меньше стало! Даже воздух чище стал! Но совсем не это было главным для Андрея Петровича, потому что больше всего его занимал вопрос о веществе, из-за которого погибла женщина, и он предполагал, что это было. Но кому вообще мог быть выгоден уход Ани? Кому?
  Берсенев вошел в пирамиду. Ну, и зачем, к примеру, Анна могла это сделать? Красивый жест? Чтобы все поняли, кого они потеряли? Нет, это на нее совсем не похоже. Хотя, может быть, где-то в глубине души она была не такой, какой казалась... Эх, Анька-Анька, зачем все так сложилось?
  В нишах стен пирамиды почти все свечи уже погасли. Запах к этому времени тоже почти не чувствовался, потому что стал очень слабым. Андрей подошел к тому месту, где недавно покоилась Анна Сергеевна. Оно чем-то походило на трон, но спинка была значительно наклонена, поэтому, когда они все сюда вошли, казалось, что женщина лежала. Андрей Петрович стал его тщательно осматривать. Неожиданно он увидел, что за ним лежит изящная вещица из стекла. Хорошо, что никто ничего не успел заметить, зачем лишние разговоры? Берсенев осторожно поднял ее и завернул в носовой платок.
  Затем Андрей Петрович вышел наружу и присел на траву. Вдруг к нему подошел Сергей Волынцев.
  - Скажите. Анну убили?
  У Берсенева неожиданно перехватило дыхание. Откуда он тут еще взялся?
  - Не знаю. Но почему вы так думаете?
  - Из-за ее характера.
  - Не знаю, Сергей Павлыч, но тогда получается, что это произошло, когда все гости пробирались сквозь сад в темноте. Кто-то всех обогнал, вошел в пирамиду, как-то дал Анне яд и затем вышел наружу, пока никого не было у входа.
  - А мог этого человека кто-то заметить?
  - Не знаю. Но я думаю, Сергей, что нам с вами надо держаться вместе и понаблюдать за окружающими. Вы единственный тут здравомыслящий человек, больше и опереться-то не на кого. Не на Аркадия же и, тем более, не на Лаврецкого, который, как Лизу вчера увидел, совсем голову потерял.
  - Наверное, Андрей Петрович, вы правы. Впрочем, уже светает... Жена моя уехала домой одна, не стала меня дожидаться.
  - А где Катя и Аркадий?
  - Не знаю. Хотя какая теперь разница? Анну Сергеевну уже не вернуть!
  Волынцев закрыл дверь в пирамиду, и они оба отправились по тропинке к дому. Никого из людей не было видно. Берсенев пошел к своей коляске, и предложил Волынцеву его подвезти, на что тот согласился. Пора было возвращаться к себе.
  Уезжая, они увидели, как в Никольское из церкви вернулись Катя и Аркадий. Берсенев и Волынцев переглянулись. Что ж! Теперь Катерина Сергеевна Кирсанова здесь полноправная хозяйка, и это ее дом. И, значит, такова судьба!
  А Катя пошла к столу, на нем еще ничего не было убрано. Она налила себе остывшего чая и села на стул. Муж тоже пристроился рядом.
  - Катя!
  - Что?
  - Все, наконец, закончилось, и мы здесь с тобой одни.
  - Да, это так.
  - Но, не правда ли, Катенька, так странно, что в жизни ничего предугадать нельзя?
  - Зато как все просто! Есть человек, и нет человека!
  - Что?
  - Хотя, может быть, в этом есть какая-то высшая справедливость! Разве не так?
  - Справедливость?
  - Да.
  Катерина Сергеевна перекрестилась.
  - Знаешь, Аркадий, я устала от своей жизни. Действительно, устала.
  И у нее по щекам потекли слезы.
  - Наверное, мне надо отдохнуть, Аркаша.
  - Катюша! Я тебя прекрасно понимаю, но ведь самое главное, что ты теперь богата и поместье сестры - твое! А я освободился от своей ненужной страсти! И мы можем, наконец, порадоваться, что все так случилось.
  - Аркадий, перестань, пожалуйста, такое говорить.
  - Почему перестань?
  - Потому что я потеряла сестру!
  - Катя, зато теперь мы переедем сюда жить! А Марьино оставим отцу и Фенечке, наймем им хорошего управляющего и себе тоже. Дядя еще недавно писал, что хочет вернуться на родину, так вот теперь там всем места хватит. А мы с тобой поедем в Европу! Мы богаты, Катенька!
  - Перестань, Аркадий, ты слишком разволновался, а лучше выпей успокоительных капель.
  - Катя! Как ты не понимаешь, что я счастлив!
  - Счастлив?
  - Конечно! Я свободен. Ведь я ее любил, Катя!
  - Я знаю.
  - Всю жизнь любил! Это было как наваждение. Как увидел ее в первый раз, так и полюбил! Но она никогда.... Ты мне веришь? Она никогда на меня даже заинтересованно не взглянула. Никогда! Это была каторга! А теперь я волен делать все, что хочу! И мы богаты! Катя ведь мы теперь можем поехать в Петербург, в Москву, в другие страны. Катя, я грешен, грешен, прости меня! Мне важно, чтобы ты меня простила!
  - Аркадий, успокойся. Аня еще не похоронена.
  - Катенька, милая, я так перед тобой виноват. Ведь только утром я целовал ее платья, я был раб, а теперь я опять стал человеком.
  - Аркадий! Помолчи, наконец. Я не могу больше тебя слушать. Мне надо побыть одной.
  - Да-да, Катенька. Я тебя понимаю. Я уйду. Я пойду в ее комнаты. И не тайно, а как хозяин.
  - Ох, Аркадий... Успокойся! Ведь все еще только начинается.
  - Что начинается?
  - Как ты ничего не понимаешь... А вдруг что-нибудь еще выяснится?
  - Что выяснится? Почему? Ведь сказал же следователь, что она надышалась этими маслами, как они там называются, не помню. А как она была красива в ее последнем наряде! У меня так и стоит перед глазами ее волшебный образ. Именно такой я Аню и запомню. Нет, я сейчас же пойду в ее комнаты!
  - Как хочешь, теперь тут все наше. Только учти, завтра у нас много дел.
  - Да-да!
  - А я немного здесь посижу, на крыльце. Совсем уже светло стало.
  Аркадий же стал подниматься по лестнице, а Катя, когда затихли его шаги, осторожно вышла из дома и пошла к пирамиде. Ей нужно было все там увидеть своими глазами.
  Но Аркадий об этом не знал, потому что в это время вошел в спальню Анны Сергеевны, покидал все ее наряды из платяного шкафа на кровать, зарылся в них лицом и плакал, плакал, плакал... И, в конце концов, так и заснул.
  Катя же, возвратившись в дом, прикорнула на диванчике в гостиной, до которого еле-еле добралась, потому что у нее просто не было сил, но уже через несколько часов она, на удивление всем, была свежа и в добром расположении духа. У нее было много дел сегодня, и поэтому она не могла себе позволить расслабиться. Катя выпила чашку кофе, велела везде навести порядок и за всем проследила.
  В это время к дому подошла Варвара Павловна в роскошном светлом платье. Траур по подруге она однозначно носить не собиралась, кто бы что ни говорил.
  - Доброе утро, Катерина Сергеевна! Мы приехали, и Федор скоро подойдет, он отправился на здешнее кладбище, чтобы узнать не нужно ли там какой-нибудь помощи.
  - Спасибо!
  - Я видела, как вы вчера говорили с моим мужем. Похоже, ему приятнее это делать с вами, чем со своей женой.
  - Вы тоже с моим не раз беседовали!
  - Беседовала. Но он совсем еще дитя! Как вы с ним живете, не знаю.
  - То есть, исходя из сказанного, вы теперь больше не будете занимать время моего мужа?
  - Кто знает... Сельская скука до всего доведет! Шучу-шучу! Не берите в голову! Тут есть объект попритягательней!
  - Кто же это?
  - Как кто? Андрей Петрович Берсенев! Конечно, он сейчас увлечен Еленой, но той долго еще будет не до него, поэтому я все-таки попытаюсь.
  - Она любила своего мужа, но вам, видимо, этого не понять.
  - Вы, Катенька, тоже, похоже, многого не понимаете в отношениях между мужчиной и женщиной. Хотя ваш муж Аркадий... Впрочем, вы оба еще так молоды...
  Катерина Сергеевна хотела что-то на это ответить, но почему-то так и не смогла.
  - Но вообще-то я намеревалась поговорить с вами о другом.
  - О чем же?
  - Я хотела вам сказать, что раньше вас не ценила. Поэтому давайте станем приятельницами, будем иногда разговаривать по-соседски, встречаться.
  - Приятельницами?
  - Да?
  - И какова причина вашего изменения отношения ко мне?
  - Я поняла, что у вас сильный характер, и вы долго вели скромный образ жизни. Словом, будем считать, что я это оценила. Но теперь все ваши трудности позади, вы богаты и, значит, будете счастливы. И поверьте, я на вашей стороне. Анька временами было просто невозможной!
  - О чем вы? Я очень жалею, что потеряла сестру.
  - Конечно, конечно. Самоубийство и все такое... Но у нее было столько надежд на вчерашний вечер, а он так бездарно закончился.
  - Бездарно?
  - Нет, я ничего такого не говорю, лишь размышляю...
  - Извините, но у меня много дел.
  - Да-да, конечно. Я пойду прогуляюсь по саду. Не беспокойтесь, к пирамиде я не подойду.
  - А я и не беспокоюсь, нам скрывать нечего!
  - Конечно, милая! Но помните, я вами восторгаюсь и хочу, чтобы мы подружились!
  И жена Лаврецкого пошла по дорожке, а Катя зашла в дом, но потом подошла к окну и стала смотреть на удаляющуюся Варвару Павловну. Как я ее ненавижу! И я люблю своего мужа! Люблю! А такие, как она, делают все для того, чтобы он меня не замечал. Нет, я этого никому не прощу! Не прощу! И взгляд Кати из как бы спокойного стал далеко недобрым.
  Аркадий же, разлепив утром глаза и никому ничего не говоря, пошел пешком в церковь, куда ночью отвезли Анну Сергеевну. Но придя туда, в храм не зашел, потому что увидел Лизу, которая как раз оттуда выходила. Он сразу последовал за ней, и, казалось, ему даже принесло облегчение, что он не видел находящуюся в церкви Анну. Даже походка у него стала бодрее, и он догнал девушку.
  - Лиза! Погодите! Поговорите со мной! Я места себе не нахожу.
  Лиза остановилась.
  - Аркадий, у вас слезы на лице? Вы плачете? Не надо.
  - Лиза, я так ее любил.
  - Ну, об этом все знали. Нет, наверное, людей в вашем окружении, которые бы этого не замечали.
  - Анна была такой...
  - Я вас понимаю.
  - Лиза, мне очень плохо, плохо без нее... Конечно, мы с Катей теперь богаты, точнее, она богата, но я-то как жить буду? Ведь я надеялся, что однажды... Нет, вы не думайте, я хотел лишь, чтобы она благосклонно на меня взглянула, ведь я столько лет ее любил. Я целовал ее платья, а она об этом даже не знала. Катя - хорошая женщина, она - моя жена, но я всегда любил только эту плохую, гадкую Анну! Базаров вот тоже ее любил, но теперь его нет...
  - Аркадий, я вас понимаю! Чувство любви нельзя ни с чем сравнить. И забыть, как любил или любила, тоже не получается.
  - Да, вы, конечно, правы, но самое ужасное в том, что она не обращала на меня никакого внимания. Понимаете, я хотел ее даже убить! Я мечтал об ее уходе! Представляете? А сейчас... Ее нет, и меня как будто тоже нет! И такое состояние меня мучает.
  - Что вы говорите, Аркадий!
  - Правду, Лиза, правду... Зачем скрывать? Но сейчас... Если бы можно было все вернуть! Впрочем, теперь я хотя бы стал свободным.
  - Да?
  - И это решено на небесах.
  - На небесах? А если бы вы, Аркадий, узнали, что кто-то из людей помог ей уйти?
  - Я? Что? Что вы сказали? Да я бы...
  - Что вы?
  - Лиза! Сестра Мария! Нет, этого не может быть! Она сама... Сама...
  - Видите, вы до сих пор любите Анну. Ничего не изменилось, хотя ее уже нет. И мне тоже жаль Анну Сергеевну, но я очень хотела бы, чтобы на ее месте была Варвара Павловна. Забавно, что она всегда завидовала Катиной сестре, потому что та была свободной и богатой, и вот теперь ее нет, а Варвара жива и здорова.
  - Лиза!
  - Да, я знаю, что это грех! Знаю! Вот зачем она живет? Зачем? Я никак не могу избавиться от этой мысли, от этого вопроса.
  - Лиза, я бы тоже все отдал, чтобы Варвары не было, а Аня была бы живой. Потому что Варвара ... Она гадкая женщина... Я знаю...
  - Я тоже это знаю, но, к сожалению, она жива....
  - Пока жива.
  - Аркадий, что вы такое говорите?
  - Правду, Лиза! Просто я верю, что на свете все-таки есть высшая справедливость.
  - Справедливость? Вы так думаете? Вы верите в это?
  - Конечно. И как я рад, Лиза, извините, сестра Мария, что вы, наконец, сюда приехали. Мы всегда были с вами друзьями. Мне не надо с вами притворяться. Но ответьте мне, как у вас с Лаврецким?
  - Не знаю, встретились, поздоровались и все. Наверное, у нас уже все в прошлом.
  -Но, может быть, вам надо с ним все-таки поговорить?
  - Нет. Это очень тяжело. Вот увидела его сейчас и поняла, что все может опять вернуться. Мои мучения, бессонные ночи, слезы. А я не хочу! Не хочу! Зачем? Он женат, он чужой муж. Вот если бы Варвары не стало... По справедливости, как вы говорите...
  - Лиза!
  - Что поделать! Любовь зла. И этого не изменить.
  - Это да.
  У ворот поместья они остановились.
  - Но вот мы и пришли, Аркадий, и у вас, наверное, много дел. Не буду вам мешать. Пойду поищу Катю.
  - Смотрите, Лиза! Лаврецкий! Оказывается, он шел за нами и, наверное, хотел догнать, но не успел этого сделать.
  - Нет, нет, я не могу с ним сейчас говорить.
  И они оба поспешно вошли в дом. Лаврецкий тоже хотел это сделать, но его неожиданно на ступеньках остановила, непонятно откуда взявшаяся жена Варвара. Похоже, она пряталась за колонной и там ждала его появления. Федор Иванович даже вздрогнул.
  - А.. Это ты, Варя...
  - Да, это я, Федя.
  - Что тебе?
  - Мне? Мне надо с тобой поговорить. Пойдем погуляем по саду.
  - О чем?
  - Давай отойдем сначала подальше отсюда.
  - Зачем? Что с тобой происходит? Тебя что-то волнует?
  - С каких пор тебе это стало интересно?
  - Мы могли поговорить обо всем дома.
  - Могли, но я только сейчас сложила два и два.
  - Что?
  - Понимаешь, я уверена, что у Ани не было никакого желания так уходить! Еще вчера утром она мечтала влюбить в себя Берсенева, а тут ...
  - Ты хочешь, Варя, сказать, что ее убили? Только, пожалуйста, не увиливай от ответа. Ответь мне прямо.
  - Я не знаю.
  - Ты только это хотела мне сказать?
  - Да, а что?
  - А то, что в пирамиде, когда Берсенев выбежал за Еленой, а Катя пыталась разбудить сестру, я случайно посмотрел в твою сторону, и у тебя почему-то было такое спокойное лицо...
  - Что ты говоришь, Федор? Я была в ужасе! Я никак такого не ожидала!
  - Нет, не была! На твоем лице даже улыбка мелькнула.
  - Нет, конечно, нет! Мне было так страшно!
  - Варвара! Не лги мне! Не было тебе страшно.
  - Федя! О чем ты?
  - Все о том же! Скажи, я требую! Скажи, ты знаешь, кто и как это сделал? Что там на самом деле произошло в пирамиде?
  - Я не знаю. И откуда мне знать?
  - Не хочу больше с тобой разговаривать. Вон Аркадий идет, пойду к нему.
  - А я? Мне-то что делать?
  - Не знаю! Иди погуляй в саду.
  - Ты что? Я боюсь туда идти, там пирамида!
  - Тогда иди на луг.
  - И зачем я только сюда приехала!
  - Не знаю. Вот, честное слово, не знаю, зачем ты сегодня это сделала.
  - Вон там вдали есть скамейка, пойду на ней посижу.
  - Посиди.
  И Федор Иванович быстрым шагом поспешил навстречу Аркадию, а, тот, увидев его, остановился.
  - Федя! Как хорошо, что хоть ты тут. Поговорить-то ведь не с кем. Лиза молится. Катя вся в заботах. Послала в Марьино за соответствующей одеждой для нас, и мне, получается, придется надеть темный костюм.
  - Скоро все будут здесь.
  - Знаешь, Федя, я сегодня ночь провел в Аниной комнате.
  - Понимаю.
  - Федя, ее больше нет. Нет! А я ее любил.
  - Знаю, знаю.
  - А она меня нет.
  - А она тебя, Аркадий, нет. И я тоже это знаю.
  - Так зачем мне траур по ней носить? Зачем переодеваться?
  - Аркадий, она была сестрой твоей жены, так положено.
  - Да-да, так положено. Но я ведь ее ненавидел, Федя. Понимаешь, я сегодня первую ночь спал спокойно. Лежал среди платьев в ее комнате и спал! Ее больше нет, Федя! Какое это счастье! Она злая, ненавистная мне женщина. Поэтому я должен быть в белом костюме, а мне доставят, как я предполагаю, черный.
  - Аркадий, прекрати!
  - Из-за нее Базаров умер, мой друг! Ты это знаешь?
  - Знаю. Аркадий, теперь ее нет! И все закончилось!
  - И я ведь мог тоже умереть! Понимаешь? Знаешь, я вот только сейчас понял, как я ее ненавидел. Каждый раз приезжал сюда и знал, что она будет на меня так хитро подглядывать, даже руку даст поцеловать... А теперь ее нет...
  - Аркадий, успокойся! Притом я хотел с тобой поговорить о другом.
  - О чем?
  - Знаешь, Варвара, как я понял, заметила что-то странное вчера возле пирамиды или внутри нее, но не сказала, что именно.
  - И что это может быть? Я хотел бы знать!
  - Да? А зачем? Ведь теперь у тебя все хорошо. В семье деньги появились, ты начинаешь успокаиваться...
  - Это да, но я должен быть уверен, что к ее уходу никто не причастен, потому что иначе...
  - Что иначе?
  - Ничего... Но что мы все обо мне и обо мне. Ты-то как? Разговор с Лизой будет?
  - Не знаю. Что я ей скажу?
  - Да, странная у вас сложилась ситуация. Конечно, грешно так говорить, но лучше бы на месте Ани была твоя жена. Прости, конечно, Федя.
  - Нет, ничего. Знаешь, я тоже об этом сегодня подумал, но увы... Варя никогда не рискнула бы участвовать в таком представлении в пирамиде, уж слишком она себя любит.
  - Это так. Анька была такой смелой! Была...
  - Была... Но понимаешь, Аркашка, я очень хочу быть счастливым, а с Варварой и без Лизы - это невозможно. Какой же из всего этого выход?
  - Не знаю, наверное, нам всем надо, в конце концов, успокоиться, но я, Федя, слишком много болтаю. А ведь, считается, что мы никому не должны показывать свои чувства, никто ни о чем не должен догадываться. Ладно, мне пора идти в дом, костюм уже должны привезти.
  - А я еще погуляю по саду.
  Но через какое-то время раздался женский крик. Потом еще и еще. Аркадий и выскочивший из сада Лаврецкий побежали в ту сторону, откуда он раздавался.
  Скоро к ним присоединились Лиза и Катя. Крики продолжались. Наконец, они увидели скамейку, недалеко от которой стояла и кричала Наталья Волынцева. Ее прижимал к себе Сергей Павлыч, но ему никак не удавалось ее успокоить. На скамейке же сидела Варвара Павловна, и в ее груди торчал нож, за который она держалась обеими руками. А по ее светлому наряду расплывалось красное пятно. Все словно остолбенели, но первым в себя пришел Лаврецкий!
  - Варя! Варя! Что это? Зачем?
  Волынцев попытался все объяснить. По его словам, выходило, что он вслед за женой шел по тропинке, которая разделала сад и луг. На этой мнимой границе уже давно на лугу рос раскидистый клен и под ним стояла скамейка, на которой все любили сиживать. И тут он увидел, что около нее вполоборота стоит жена Лаврецкого и как бы что-то ищет в своей бархатной сумочке, с которой она никогда не расставалась. То есть это он так подумал, что она в ней что-то искала. Неожиданно она резко села на скамейку. Ничего плохого Сергей тогда и не заподозрил, лишь догнал жену, и они вместе по траве пошли к Варваре Павловне. Но приблизившись, они неожиданно увидели, что в груди жены Лаврецкого торчит нож.
  - Вы думаете, что это она сама?
  Лаврецкий тихо сказал.
  - Да кто же еще мог это сделать? На кого тут вообще можно подумать? Притом сегодня она почему-то была какой-то нервной...
  Катерина Сергеевна это подтвердила.
  - Да, она точно утром была какой-то странной, я тоже это заметила. Но я и подумать не могла....
  Катя повернулась к Наталье и Сергею.
  - Значит, к ней никто не подходил?
  Волынцев отрицательно покачал головой.
  - Конечно, нет. Никто к ней не приближался, это точно! Я даже не сразу ее приметил, хотя скамейку эту видно издалека. Но если бы кто-то вышел из сада и пошел бы на луг, мы бы точно его увидели. Наташа же, подойдя к скамейке, закричала. Я обнял ее, а тут и все остальные прибежали. Да, скорее всего, Варвара привстала со скамейки, стала что-то искать в сумочке, и, как мы теперь понимаем, это был нож. И потом вот - раз! Всадила его в себя и упала на скамейку.
  - Получается, в этот момент она и покончила с собой. Не хотела, значит, чтобы кто-то видел такой ее отчаянный шаг. Но откуда у нее этот ножик?
  Неожиданно все услышали стон, а затем еще один. Это была Лиза, которая стонала, раскачиваясь из стороны в сторону. Вдруг она пошатнулась, и если бы не Лаврецкий, который бросился к ней на помощь и поддержал, то упала бы на траву.
  Катя, вспомнив, наконец, о том, что теперь она здесь хозяйка и надо позвать людей, поэтому обратилась за помощью к Волынцеву.
  - Да-да! Я сейчас же за ними отправлюсь.
  Хотя, казалось, он сначала засомневался в том, что можно оставить жену, но Наталья Алексеевна успокоила его, сказав, что уже полностью взяла себя в руки, и он теперь просто обязан помочь Кате. После этого Волынцев быстрым шагом пошел по направлению к деревне, и тут все посмотрели на Катиного мужа, который, казалось, был явно не в себе. И он не упал лишь только потому, что стоял, прислонившись к дереву рядом со скамейкой. Неожиданно он заговорил громким голосом, указывая рукой на сад.
  - Это все пирамида, пирамида! Не надо было ее трогать!
  Катя прикрикнул на мужа.
  - Аркадий, прекрати истерику! Ты прекрасно знаешь, что это обычный погреб, а не пирамида.
  Но тот не унимался.
  - Нет, нет! Это пирамида, пирамида! Вот же она за деревьями! Всего несколько метров до нее!
  Наталья согласно кивнул головой.
  - А ведь он говорит правду. Пирамида совсем рядом. И что бы это значило?
  Аркадий обернулся к ней и буквально прокричал.
  - Как что? То, что мы все обречены, кто там был! Все обречены! Вот и все!
  Катя уже начинала сердиться, но тут он сполз на траву и затих. Лаврецкий же смотрел на Лизу, которую держал в объятиях, и которая стала понемногу приходить в себя.
  - Лизонька! Лизонька! Милая! Все хорошо! Все теперь будет хорошо!
  Наконец, Лиза открыла глаза
  - Федя! Феденька!
  Но тут она вспомнила, что произошло, и попыталась освободиться из рук Лаврецкого.
  - Федя, поверь, это не я!
  - Конечно, Лизонька, не ты. Конечно, не ты.
  И тут на тропинке появились Берсенев и Елена Инсарова.
  - Что здесь опять произошло? Почему вы все на лугу?
  - Варвара Павловна покончила с собой.
  Елена вскрикнула.
  - Как? Почему?
  - Неизвестно.
  Она обернулась к Андрею Петровичу, и тот обнял ее за плечи.
  - Все хорошо, Леночка, все хорошо! Я с тобой. Ничего не бойся!
  Затем он подошел к Варваре Павловне, поднял ее расшитую сумочку, лежащую у ее ног на траве, и положил на скамейку.
  Потом в поместье приехало много людей, все что-то осматривали, но, в конце концов, выдали вердикт, что Варвара Павловна совершила самоубийство по причинам, известным только ей одной, но, скорее всего, потому, что она очень тяжело переживала уход подруги.
  Нож же, как выяснилось, был Анны Сергеевны, она приобрела его совсем недавно вместе с восточным костюмом, в котором и ушла в мир иной. Догадались об этом по одинаковым узорам и по специальному украшению на платье, к которому этот ножик должен был пристегиваться. И в тот роковой вечер она, по-видимому, его специально отстегнула, чтобы случайно не уколоться. А Варвара Павловна, судя по всему, взяла его у нее в комнате, хотя никто не видел, когда она туда заходила.
  Скоро ее тело тоже повезли в церковь, и туда, конечно, отправился муж Федор Иванович и, что было удивительно для всех, сестра Мария, она же Лиза Калитина. На Лаврецкого было просто больно смотреть, так он сразу как будто постарел. Лиза же вообще была, как в каком-то сне...
  Все остальные присутствующие разъехались по домам. Волынцевы, казалось, после пережитого волнения уже вполне успокоились, только Наталья была почему-то очень молчалива, но Сергей этого как будто не замечал. Берсенев же отвез Елену к родителям, где передал ее им из рук в руки, а сам затем уехал к себе.
  Катя и Аркадий тоже отправились домой в Марьино, чтобы немного передохнуть от пережитых волнений и рассказать новости Николаю Петровичу, отцу Аркадия, и его жене Фенечке.
  Словом, в Никольском никого не осталось, и на него, наконец, опустилась ночь.
  Следующим утром же, Андрей Петрович, приехав туда, прямиком направился к пирамиде. Она, как магнит, притягивала его к себе, хотя он и не мог объяснить себе, чем именно. Но неожиданно внутрь он не зашел, а сел около нее на траву.
  Нет, сначала надо подумать. Ведь абсолютно понятно, что должна быть какая-то причина, почему эти две дамы покончили с собой почти одновременно. То есть определенно между этими двумя уходами должна существовать какая-то связь! И не я один могу так думать. Тот же практичный и неглупый Сергей Павлыч тоже, скорее всего, придет к такому же выводу, если уже не пришел. И я этому не удивлюсь.
  Словом, чем эти два самоубийства связаны? Вроде ничем, притом даже способы уйти из жизни у этих женщин были разные. Но может ли так быть, что целью, например, была смерть Варвары, а уход Анны был случаен? Может! Но тогда получается, что кто-то после несчастного случая в пирамиде как-то на расстоянии смог зарезать жену Лаврецкого, потому что просто ее ненавидел? А такой странный уход Анны Сергеевы напустил на все туман, что убийце было только на руку. Впрочем, может, действительно, во всем виновата пирамида и чей-то дух, там обитающий, так и хочется сказать, какого фараона, всех губит?
  Нет, так дело не пойдет. Хотя почему? Нужно подумать, кому выгоден уход Варвары. Ну, во-первых, конечно, Лаврецкому! Он, наконец, становится вольным человеком, тут уж не убавить, не прибавить.
  Во-вторых, естественно, Лизе. И тоже из-за того, что Федор стал свободным.
  Так, двое уже есть. Еще кому? Думай, Андрей, думай! Тогда, например, тому, кто отравил Анну Сергеевну, но об этом как-то узнала Варвара или что-то увидела. То есть опять возвращаемся к уходу Ани.
  А кому выгодно, чтобы той не стало? Однозначно сестре Катерине Сергеевне, потому что она теперь богата. Также это выгодно и Аркадию. Ведь теперь и с бедностью покончено, и он освободился от своей любви к Анне, хотя способ, которой он выбрал, если это, конечно, был он, мягко скажем, странный.
  Кто еще остался? Чета Волынцевых - Сергей и Наталья. Могли они убить Варвару Павловну, а потом сказать, что видели, как она это сделала сама? В принципе, могли, но зачем им это нужно? Никакой выгоды! Впрочем, как и от ухода Анны! Хотя, насколько я заметил, Сергею очень нравилась Анна Сергеевна. То есть, если уйти ей помог Волынцев, а Варвара об этом узнала, то, получается, что она была обречена, и Наталья однозначно была бы на стороне мужа.
  Или, может быть, Варька лишь заметила, что в смерти Анны Сергеевны есть что-то подозрительное? Предположим, что она догадалась, кто это сделал, и в этом было ее несчастье, потому что она себя как-то выдала, а убивец все сразу и понял. Нет, мне это все мерещится! Ну, или вполне возможно, что она вдруг поняла, что вести тот образ жизни, который она вела до сегодняшнего дня, дальше невозможно, а не жить так она не могла. Уж не знаю, каким образом она к этому выводу пришла, под воздействием пирамиды, ухода Анны или еще как. Но это и хорошо, теперь мне никто не будет мешать посвятить свою жизнь Елене, моей любви! Нет на свете больше этих двух противных женщин!
  А вот и Волынцев! Он-то тут зачем? Но тот тоже его заметил.
  - Я только что приехал и искал вас, Андрей Петрович!
  - А я вас, Сергей Павлыч!
  -Знаете, я всю ночь ломал голову, но так и не понял, что здесь произошло. Вы как-нибудь можете все это объяснить? И имеет ли ко всему этому какое-то отношение пирамида?
  - Пирамида?
  - Да, я уже начинаю думать, что Аня, отворив дверь в нее, выпустила на свет какую-то злую силу.
  - Ну, это, Сергей, уж слишком. Конечно, то, что две женщины ушли одна за другой, несколько странно, но чего в жизни не бывает?
  - Может быть, вы и правы! Но вы хоть что-нибудь понимаете, Андрей Петрович?
  - А вы?
  - Не знаю. Хотя в этом действительно надо разобраться.
  - Да-да!
  - Но обещайте мне, что если вы хоть что-то узнаете, что если кто-то скажет вам что-то важное, вы мне об этом скажете!
  - Конечно, обещаю... Один ум хорошо, а два лучше.
  На этом Берсенев и Волынцев разошлись, а Андрей Петрович решил переговорить еще с одним человеком.
  Но впереди были похороны Анны Сергеевны, и поэтому они отправились в сельскую церковь. Потом все приехали в Никольское, а после поминального обеда Берсенев взял Катю под руку и отвел ее в сторону.
  - Катерина Сергеевна!
  - Что?
  - Катя! Доверьтесь мне!
  - Довериться? В чем?
  - Вы знаете в чем, Катенька! Я вижу, как вам тяжело.
  - Да, это так! Ведь все вокруг думают, что я рада, что моей сестры не стало.
  - Рада? И кто это все?
  - Все! Ведь я теперь стала богатой. Но поверьте, я любила сестру, и для меня ее уход - это очень нелегко...
  - Катя! Катерина Сергеевна!
  - Удивительно, но даже Аркадий доволен всем происходящим, хотя он Аню тоже любил ... А я себе места не нахожу!
  - Но Катя, вы же догадываетесь, что Анна Сергеевна была не очень хорошей женщиной.
  - Не говорите так!
  - Но ведь это правда, поэтому никто о ней особо и не тужит...
  - Я, я тужу...
  - И Варвара Павловна тоже была откровенно плохой женщиной! Очень плохой! Порочной! И вы же понимаете, что об ее уходе тоже никто не жалеет. Даже ее муж!
  - Не говорите так! Не надо! Но вы знаете, почему она нож в себя воткнула? Вам это известно?
  - Какая вам сейчас разница?
  - Нет, вы скажите! Вы думаете, это она дала что-то Ане? И не смогла этого пережить?
  - Не знаю.
  - Не верю!
  - Хорошо, да, я допускаю, что, зная характер Варвары, такое вполне могло быть. Ведь в чем-то они с Анной были все-таки соперницами.
  - И вы говорите это так спокойно, значит, вы верите в то, что....
  - Вполне. Но правду мы никогда не узнаем.
  - Недавно они были такие живые, их любили мужчины, ими восторгались, а теперь их нет!
  - Да, сейчас они обе ушли, и это надо принять. И это означает, что Лиза, наконец, может быть вместе с Лаврецким.
  - Да, может! А вы с Еленой...
  - Надеюсь... И поверьте мне, Катя, теперь все будет хорошо.
  - Не знаю. Ох, как мне тяжело... Андрей Петрович, но я хочу вам еще кое-что сказать...
  - Говорите! Не томите меня!
  - Знаете, люди все-таки правы.
  - В чем?
  - Я хотела, чтобы сестры не было. Он меня не обижала, нет, но ей никогда не приходило в голову, что мы с Аркадием в чем-то нуждаемся, и она ни разу не предложила мне денег.
  - Вас это задевало?
  - Да. Потому что она утром своего последнего дня сказала, что мне надо обновить свой гардероб... И это прозвучало, как издевка! Ведь она знала, что у меня нет на это средств! Это так обидно!
  - Понимаю... Вы плачете?
  - Увы...
  - Не надо.
  - Почему?
  - Я думаю, что такова ваша судьба.
  - Вы, в самом деле, так считаете?
  - Катерина Сергеевна! Катя! Верьте мне, я ваш друг! И вы, по-моему, заслуживаете счастья!
  - Да? Спасибо! Спасибо, Андрей Петрович!
  И они разошлись в разные стороны. Катя пошла в дом, Берсенев же долго смотрел ей вслед, а потом отправился на луг, ища Елену.
  Про Аркадия же все как будто забыли, поэтому он отправился в сад к пирамиде.
  Аня, Аня, что ты наделала... Нет, надо собраться. Почему я заранее не знал, что Аня в этом страшном месте что-то затевает? Я ведь мог ее отговорить! Убедить! Но все произошло так неожиданно. Ведь это древнее сооружение, и получается, что там при ремонте что-то повредили и разбудили зло. Как я это понимаю! Вот я нахожусь здесь, и со мной тоже уже что-то происходит.
  Нет, надо продолжить жить в Марьино и сюда не приезжать, пусть все эти злые силы тут успокоятся. И нужно уговорить Катю так поступить. Я не могу здесь больше находиться. Зло, зло, везде зло... Нет, от себя не убежишь!
  Аня! Аня! Что же ты сотворила! Была бы ты со мной немного поласковей! И Варвара та еще штучка! Я случайно посмотрел на нее в тот момент в пирамиде и понял, что с ее лицом что-то не так, то есть она явно что-то знала. А теперь и ее нет!
  Аркадий все-таки решил зайти внутрь пирамиды. Там было темно. Он поискал в кармане заранее приготовленную свечку. Кое-как она разожглась. Аня, Аня! Аркадий закрыл глаза и постарался все вспомнить. Я стоял здесь у входа, а остальные? Где была моя жена? Не помню! Ничего не помню! Увидел Аню такую красивую, такую чудесную и остановился, а очнулся только тогда, когда ее стали выносить на воздух. Кто ее нес? Берсенев? Нет, не он.
  Ах, да, он подошел ее поцеловать, но тут кто-то из женщин закричал и... Андрей быстро вышел. Тогда кто же нес Аню? Нет, это просто невозможно вспоминать!
  Аркадий вышел из пирамиды и уронил свечку на траву. Голова кружилась! Он оперся на стену сооружения. Странно, что внутри оно далеко не маленькое! Просто нижняя часть его находится глубоко в земле, ведь мы спускались туда по ступенькам. И поэтому внешне кажется, что постройка небольшая. Вот сколько раз на нее натыкался, когда тут бродил, даже книжки какие-то, помнится, о пирамидах читал, но внутрь почему-то заходить боялся, впрочем, и дверь была заколочена, и только вот из-за Ани туда зашел.
  Сейчас же Аркадий стоял за пирамидой. Внизу находилась металлическая табличка, на которой еле-еле были заметны какие-то буквы. Почему он раньше никогда этого не замечал? Нет, я больше не могу тут находиться, пойду куда-нибудь.
  А Волынцев тоже в это время одиноко сидел за столом и никак не мог взять себя в руки, и принять, что Ани, той женщины, которую он так желал и которую люто ненавидел, больше нет на свете. Его жена Наталья куда-то ушла, а Сергею Павлычу надо было с кем-то поговорить. Но с кем? Вокруг него никого не было. Неожиданно он увидел подходившую к дому Лизу. Сергей Павлыч встал и пошел к ней, но, взглянув на нее, остановился на полпути.
  - Что с вами, Лиза, извините, сестра Мария? На вас лица нет.
  - Знаете, я хочу немедленно отсюда уехать, Сергей. Вы можете мне в этом помочь?
  - Конечно, надо только распорядиться. Но почему?
  - Я не могу больше здесь находиться!
  - Почему?
  - Прошлого не вернуть!
  - Но Лаврецкий же теперь...
  - Я не хочу его видеть. Сейчас не хочу. Может быть, когда-нибудь потом... Понимаете, я боюсь тут всех, и его тоже! Всех! Жила я спокойно в монастыре, нет, решила подруг повидать и проведать. И зачем я только сюда приехала!
  - Лиза! Наверное, это судьба.
  - Судьба? Нет, мне надо срочно отсюда уехать!
  - Поговорите хотя бы с Федором Ивановичем перед отъездом.
  - Поговорить? Мне все это советуют, но я не могу.
  - Почему?
  - Потому что я думаю, что он и сам этого не хочет.
  - Не хочет? Федор?
  - Конечно, он ведь только что потерял жену.
  - Ну да, ну да... Значит, вы скоро уедете?
  - Да. И лучше, если это случится побыстрей.
  - Знаете, что... Я предлагаю вам сегодня поехать к нам с Наташей, и вы немного отдохнете перед дорогой, а завтра после похорон Варвары мы с женой вас и проводим. И все-таки, Лиза, поговорите, пожалуйста, перед отъездом с Лаврецким. Быть может, вы теперь не скоро встретитесь.
  - Да-да! Может быть... Сергей Павлыч, Сергей! Я должна кому-то это сказать...
  - Что?
  Лиза огляделась и почему-то стала говорить очень тихо.
  - Знаете, я вчера, когда сюда приехала, сразу отправилась к пирамиде...
  - Да? И зачем, Лиза?
  - Не знаю. Меня почему-то просто тянуло туда. Хотя долго я там не пробыла, а пошла к лугу, он же там совсем рядом и увидела сидящую на скамейке Варвару, но она меня не заметила. Я прошла немного вперед и встала за деревом.
  - Зачем?
  - Не знаю. Я все время была, как во сне. Просто стояла и смотрела на нее.
  - И?
  - А она то вставала, то опять садилась. Словом, была очень беспокойной. Я уже хотела уйти, но куда не знала. Опять к пирамиде или выйти к ней, к Варваре Павловне? И тут она встала, и неожиданно я увидела, что из сада в нее кто-то кинул нож.
  - Что? Кинул нож? Лиза, вы хотите сказать, что Варя это сделала не сама? То есть она не сама покончила с собой?
  - Да, Сергей, не сама. Вот поэтому я и хочу отсюда уехать.
  - Значит, вы решили, что это сделал он?
  - Он?
  - Да, он! Федор! Лаврецкий! Молчите? Понимаю... Хотя и не очень... Но я, конечно, распоряжусь, чтобы вас завтра же отвезли в монастырь.
  - Спасибо! Но это еще не все! Я стала потом вспоминать ту ночь, когда...
  - Когда Анна отравилась в пирамиде?
  - Да...
  - И что?
  - Было ведь уже темно, когда все ужинали за столом, потом многие вышли из-за него, и я тоже.
  - И?
  - Я отошла в темноту, чтобы помолиться. А потом мимо меня по тропинке от пирамиды прошел кто-то, закутанный во что-то темное.
  - Да? И кто же это был? Вы его узнали?
  - Нет. Да, я и забыла о нем сразу, но после того, как я увидела, как кто-то кинул нож в Варвару, я вспомнила об этом человеке в черном.
  - И вы догадались, кто это был?
  - К сожалению, нет. Но я знаю, что он существует, вот это главное.
  - Лиза, в это же невозможно поверить!
  - Вот сказала вам и легче стало. А пока я пойду и подожду вас в доме, там спокойнее. И буду надеюсь, что сегодня я все-таки из поместья уеду.
  - Да-да, конечно.
  Но Волынцев не мог больше продолжать этот разговор, поэтому сбежал по ступенькам и отправился в сад. Но там он столкнулся с Аркадием.
  - Я искал тебя, Сергей.
  - Зачем?
  - Помнишь, несколько лет назад я рассказывал тебе о пирамиде?
  - О пирамиде? Нет. А что? Это было чье-то захоронение? Какого-нибудь фараона? Так?
  - Фараона? Нет. Откуда здесь фараоны, Сергей? Но ты помнишь или нет мои рассказы?
  - Прости, Аркаша, нет.
  - Понимаешь, Сергей, я тогда еще понял, что это самая настоящая пирамида, и не думал, как все, что это какой-то погреб.
  - Да? И что?
  - Я ездил тогда в город и искал что-то про нее в книгах. Оказывается, это перестроенное древнейшее сооружение. Неужели ты ничего не помнишь? Или я не тебе рассказывал? Тогда кому? Лаврецкому? Или Берсеневу
  - Наверное, всем! Иначе с чего бы Анна решила ее отремонтировать? Но лично я вот ничего не помню.
  - Но зачем все-таки Аня это сделала? Ты можешь мне это как-нибудь объяснить?
  - О чем ты? Прошлого уже не вернуть! Кстати, тебе известно, что Лиза скоро уезжает?
  - Уезжает?
  - Да, завтра она собирается вернуться в монастырь.
  - Но почему, Сергей? Почему?
  - Аркадий! Я думал, говорить тебе об этом или нет...
  - Что говорить? О чем ты?
  - Вот о чем, ты теперь хозяин поместья и должен об этом знать. Кто-то кинул нож в Варвару Павловну. И кто-то был в пирамиде с Аней до того, как мы все туда пришли. И обо всем этом мне несколько минут назад рассказала Лиза.
  - Лиза? А она откуда знает?
  - Видела своими глазами.
  - Что видела? Но этого не может быть! Или ты думаешь, что это был фараон?
  - Аркадий, опомнись! Это был реальный человек. Из плоти и крови! Забыл, что ли, что у нас тут все умеют кидать ножи? Даже девушки!
  - Помню. Но что все это тогда означает?
  - Понятия не имею.
  - Извини, Сергей, но после всего услышанного мне надо хорошенько подумать.
  - И мне, получается, тоже.
  И Волынцев вернулся на террасу, а Аркадий Николаевич пошел на луг и сел там на траву. Так, оставим фараона в покое, и сосредоточимся на другом. Что я конкретно помню о той ночи? Аня поднялась из-за стола и куда-то ушла, я еще подумал, что к себе в комнату, поэтому тоже встал и пошел ее искать...
  Затем Варвара стала говорить, что всех нас ждет сюрприз. Потом я помню, как шел со всеми к пирамиде. Была уже ночь. Кто-то держал факел. Но кто? Не помню. Ладно, потом я увидел лежащую в пирамиде Аню, такую красивую... Да, там еще был какой-то странный запах... Нет, надо срочно найти Лизу. Она не должна уехать, пока я не получу от нее хоть каких-то объяснений. Но где она?
  Аркадий поспешил в дом. Катя, Елена и Наталья пили чай на террасе. А вот и Сергей подходит к столу. Ах, как хочется пить! Но это потом, а сейчас надо отыскать Лизу и обо всем ее расспросить. Но где она? Да, нужно сначала забрать мои выписки про пирамиду, которые я привез из города сюда, а не в Марьино. Но где они могут быть? И почему я только не увез их к себе домой! Кажется, я оставил их в библиотеке. Скорей туда. В комнате с книгами никого из людей не было, и Аркадий стал шустро искать на книжных полках. Где, где же они? Потом он стал скидывать книги на пол. Вот она! Вот моя папочка!
  Но, похоже, ее кто-то, кроме меня, уже открывал! Наверное, Аня. Вот поэтому она там внутри пирамиды все так и сделала. И что тут? Увы, ничего. Написано, что построена архитектором, который потом уехал в Петербург... Бесполезно!
  Значит, пойду искать Лизу. Но ее нигде не видно. И Лаврецкого тоже нет... Хотя, может быть, они сейчас вместе? А что... Им есть, о чем поговорить... Им же надо, в конце концов, объясниться. Потому что зачем теперь Лизе уезжать? Варвары нет, и она может пожить у нас с Катей. А потом кто знает... Впрочем, что это я говорю... Нет, Лизу надо срочно найти, и как можно скорее!
  Аркадий обошел весь дом. Ее нигде не было видно. И на луг она тоже теперь вряд ли пойдет, потому что там нашли Варвару. Уехать она также не могла, Сергей сказал, что она отложила отъезд до завтрашнего дня. Тогда где же она?
  И ноги сами понесли Аркадия Николаевича к пирамиде. Рядом с ней никого не было, но он решил осмотреть ее и внутри. Спички, спички... Где они? Вот! Огонек был очень слабым, но что-то все-таки можно было разглядеть. Было жутко, но он осмотрел все уголки, в которых до сих пор еще пахло чем-то экзотическим. Запах, запах... Непонятный запах... Нет, надо сначала закончить поиски Лизы, а ее тут точно нет. И тут раздался крик! Аркадий Николаевич выскочил из пирамиды. Кричала женщина! Звук раздавался из сада. Аркадий рванулся туда через кусты.
  - Катя? Это ты? Я иду! Я здесь!
  И через мгновение он увидел Наталью, которая стояла рядом с Лизой, лежащей на траве. Увы! Все уже было кончено. Та была задушена. Но чем? Катиной шалью? По тропинке бежали Волынцев, Берсенев, Лаврецкий, Елена и сама Катерина Сергеевна, которая буквально застыла, увидев свою уже не подававшую признаков жизни подругу. Сергей сразу подошел к жене и обнял ее. А Лаврецкий опустился на колени перед Лизой и заплакал.
  - Лизонька, Лизонька!
  Потом он вскочил и шатаясь пошел по тропинке к дому.
  И тут Сергей Павлыч высказал то, что все присутствующие про себя и так уже подумали.
  - Господа! Но ведь это не самоубийство! Это самое настоящее убийство! Разве не так?
  Берсенев выступил вперед.
  - Я немедленно отправляюсь за полицией! Сергей Павлыч, вы уж тут присмотрите за всеми!
  - Да-да...
  И он быстрым шагом пошел прочь, а Катя подошла к Наталье и обняла ее.
  - Как все ужасно в этом мире...
  И они, обнявшись, пошли в дом. Елена пошла за ними.
  Волынцев сел на траву, и Аркадий примостился рядом. Лаврецкий так и не появился.
  А Сергей Павлыч, как бы говоря сам с собой, неожиданно тихо произнес.
  - Я так и знал, что все этим закончится... Так и знал...
  Аркадий Николаевич внимательно на него посмотрел, но ничего не сказал. И наступила тишина...
  Потом к месту убийства пришло много людей, очень много! Прибыл следователь, и он попросил всех не покидать близлежащих мест, потому что присутствующие здесь люди могут понадобиться ему в дальнейшем следствии.
  А на следующий день на том же кладбище, где лежала Анна Сергеевна, были похороны Варвары Павловны, а через два дня там же похоронили и Лизу Калитину, но из ее родственников на прощании с ней никого не было. На Лаврецкого было тяжело смотреть. Казалось, что он совсем помешался. В черном сюртуке, с растрепанными волосами, он бродил по Никольскому и не находил себе места, поэтому сразу после поминального обеда уехал к себе в Лаврики.
  Потом и Волынцевы тоже отправились к себе. Бересенев же отвез Елену Николаевну к ее родителям, и все как бы стали понемногу успокаиваться. А в поместье остались только Катя и Аркадий, потому что что-то им не давало вернуться в Марьино. Может, не хотели расспросов Николая Петровича и Фенечки о произошедшем, а, может, была еще какая-то причина не уезжать.
  Катя в эти дни вся как бы ушла в хозяйство, что-то меняла на этажах, заставляла переставлять мебель, только вот в комнаты своей сестры Анны она почему-то никогда не заходила. Аркадий же не мог находиться в доме, приходил туда только спать и все время бродил по поместью.
  Ему было страшно, потому что у него в голове вертелся только один вопрос - уйдет ли кто-нибудь еще вслед за Лизой? Но ответа на него не было...
  Еще он часто ходил на луг, и пытался понять, что же все-таки там тогда произошло. Если вот здесь стоял кто-то, кинувший в Варвару нож, то получалось, что Лиза видела его руку отсюда. В здешнем саду все деревья немаленькие, и заметить фигуру спрятавшегося за ними человека сложно. И Наталья, подходящая по тропинке к этому месту, тоже не могла увидеть все из-за тех же деревьев.
  Притом тут все хорошо кидают ножи, и даже я умею это делать. Одно время мы все этим увлекались, поэтому это вообще могла быть даже моя жена Катя. Или тот же Лаврецкий! Или Берсенев! Елена, кстати, тоже!
  И удивительно, что все были тогда рядом с той скамейкой, на которой сидела жена Лаврецкого. Тогда получается, что Лизу, как и Варвару Павловну, мог убить любой из них! Хотя я их всех знаю столько лет!
  Но вот о чем я не подумал! Лиза же могла через какое-то время понять, чья это была рука с ножом. Сначала не узнала, чья она, а потом догадалась! И возможно, кому-то об этом сказала. Но кому?
  Нет, что это я? Во всем виноват не человек, а пирамида, которая в ком-то разбудила зло! И Анну в ней из-за этого отравили, Аркадий теперь в этом уже не сомневался, поэтому он опять пошел к этому сооружению. Разгадка однозначно находилась в пирамиде! И он в какой раз зашел внутрь. Там до сих пор чувствовался все тот же слабый аромат! Еле уловимый, но очень знакомый! Но откуда?
  Аркадий вернулся в дом в комнату Анны. Платья так и лежали на кровати, никто туда не заходил. Аркадий схватил их в охапку и прижал к лицу. Нет, не то! От платьев исходил терпкий цветочный запах, а в пирамиде он был совсем другим.
  Но кто же все-таки мог задушить Лизу? И почему? Положим, она нашла подтверждения того, о чем меня предупреждали... Нет, пора взглянуть правде в глаза и не гнать от себя эти мысли! Не зря же все-таки люди шептались, что Анна Сергеевна каким-то способом через какое-то время убивала всех мужчин, кто был с ней близок. И... Не могла ли какая-то женщина убить Аньку, чтобы предотвратить подобное действие в отношении человека, которого любила? Например, моя жена Катя? Наталья из-за Сергея? Елена из-за Берсенева? Или та же Лиза из-за Лаврецкого? Но тогда кто задушил ее?
  Нет, ничего я не понимаю. Словом, тупик! Остается надежда только на следователя, но, он, хотя и провел со всеми долгие разговоры, никаких выводов, похоже, пока еще не сделал.
  Аркадий опять пошел на луг. Вот тут был я, а здесь на скамейке сидела Варвара. Прошло всего-ничего времени, а уже столько всякого-разного произошло. Капельки крови на сиденье. Что это? В траве под скамейкой спряталась маленькая сумочка Вари. Почему-то ее никто до сих пор не заметил или раньше ее тут не было? Аркадий взял сумку в руки. Хорошо, хоть жара стоит, и дождь все эти дни не шел... Он щелкнул замочком и открыл ее. Что это? Маленький пузырек? Вот что он искал! И тот самый аромат! Из пирамиды! Я знал, знал, что еще раз его встречу. За эти дни он не выветрился, но открывать этот флакон я не буду, потому что кто знает... Столько всего случилось!
  Значит, будем считать, что это все-таки Варвара Павловна отравила Аню? Зачем? А кто тогда убил ее? Муж? Предположим... А Лизу? Нет, это точно не Федор, в это невозможно поверить, ведь он так ее любил. Ничего не понимаю. Но если не он, тогда на кого можно подумать? На Андрея Берсенева? Почему нет? Он умный... Или на Сергея Волынцева? Он гусар. У него рука не дрогнула бы... А уж подложить пузырек в сумку мог вообще любой человек... Нашел его после ухода Анны Сергеевны в пирамиде, и подложил в Варварину сумочку... Но зачем? Хотя вообще-то могло быть и два флакончика... Один в пирамиде, а другой здесь под скамейкой... И один человек Анну отравил, а другой нож в Варю кинул... С ума можно сойти от всего этого! Но Лизу-то за что? За то, что догадалась, кто убийца? Увы... Как все сложно...
  Но не только Аркадий мучился над всеми этими загадками, Берсенев в последнее время тоже часто приезжал в поместье теперь уже Кирсановых, но по своим причинам. И главным было то, что он переживал из-за его отношений с Еленой, которые после того, что здесь произошло, быстро изменились в худшую сторону, что и понятно. Поэтому он хотел, чтобы все, как можно скорее, было объяснено, а убийца найден, и чтобы ни у кого больше не оставалось никаких подозрений и сомнений.
  Так же думала и Катерина Сергеевна. Поэтому, встретив как-то Андрея Петровича, когда он только подъехал к поместью, она решила с ним откровенно поговорить и предложила ему проводить ее на сельское кладбище, чтобы навестить могилку ее сестры Анны.
  Берсенев, конечно, сразу на это согласился, прекрасно понимая, что Аркадий вряд ли с ней туда ходит. Но как только они немного отошли от имения, Катерина Сергеевна сама начала разговор, который очень ее волновал.
  - Скажите, Андрей Петрович, только честно ответьте мне, вы понимаете, что здесь произошло? Да или нет? Не молчите! Да или нет? Вам известна правда? Кто убил Лизу? Ответьте!
  - Катерина Сергеевна!
  - Что?
  - Я думаю, что следователь и без нас прекрасно во всем разберется.
  - Вполне возможно. Он мне почему-то даже нравится. Лицо у него такое умное и благородное. Только ответьте, вы этого хотите, Андрей?
  - Чего этого?
  - Чтобы он узнал правду.
  - Я? Знаете, то же самое я хотел бы спросить у вас? Вам так необходимо, чтобы все открылось?
  - Вы это о чем, Андрей?
  - Вы знаете, о чем я, Катя. Я просил вас довериться мне, но вы этого не сделали.
  - Словом, вы считаете, что я...
  - Я? Считаю? Вы-то что обо всем этом думаете?
  - Что вы очень-очень умный!
  - Да? Спасибо! Вы тоже дама неглупая, достаточно оригинальная и на многое способная.
  - Да? Забавно такое слышать от вас! Хотя... Почему бы и нет?
  - Словом, мы ждем, что скажет следователь?
  - Ждем! И как будто у нас есть выбор!
  - Выбор он всегда есть!
  А время шло... И в поместье Кирсановых стали опять заезжать и Волынцевы, и Лаврецкий. Первые, чтобы поддержать Катю и Аркадия, а второй, потому что больше не мог находиться в одиночестве, ему надо было с кем-то говорить.
  И человеком, который это с удовольствием делал, была Наталья Алексеевна. С ней же Федор через какое-то время, гуляя по саду, и решил поделиться своими планами опять уехать за границу. Но Наталья его от этого все-таки старалась отговорить.
  - Поживите здесь, зачем вам уезжать, Федор Иванович? Ну что вам там на чужбине делать?
  - Никого у меня теперь нет, Наташенька. Никого. Ни жены, ни любимой женщины...
  - Время лечит...
  - Делать-то мне что? Я ведь не думал, что такое в моей жизни случится...
  - Но Варвара и Анна были все-таки плохими женщинами...
  - Что сейчас об этом говорить... Мне вот Лизоньку жаль...
  - Да, Лизу жаль... Но вы знали, что про Анну говорили, что она каким-то образом убивала всех мужчин, с которыми у нее были романы?
  - Слышал об этом. Женщины они разные бывают.
  - Да, хорошие и плохие. Анна Сергеевна и ваша жена, вы уж извините, были в свое время далеко не идеальными женами, хотя и приятельницами, потому что в них имелось очень много общего.
  - Мужчины тоже ценят дружбу, не только дамы, они за друга на все готовы!
  - А женщина за любимого мужчину разве нет? Если она узнает, что кто-то его убил или хотел убить, то ее в мести ничего не остановит!
  - О чем это вы? Или о ком?
  - Я говорю, что мужчина может мстить за друга или за даму своего сердца, и женщину в каких-то случаях тоже не остановить...
  - Вы так заволновались, Наташа ... Это имеет какое-то отношения к Рудину? Но он ведь погиб на баррикадах в Париже...
  - Я знаю, знаю... Но вот за него я, действительно, могла бы убить! Вы меня понимаете?
  - Понимаю... Вы сильная женщина!
  И Федор Иванович взял руку Натальи Алексеевны, и поднес ее к губам.
  - Но нам пора вернуться в дом, а то вас Сергей Павлыч искать будет...
  - Нет, не будет... Мой муж где-то сейчас страдает из-за ухода Анны.
  - Значит, вы знали?
  - О чем? О том, что Анька ему нравилась? Здесь все всё всегда знали и знают, только не говорят об этом...
  - Крепитесь! Теперь ее нет...
  - Это да, Федор Иванович, теперь и ее нет. И вашей жены тоже.
  - Наталья Алексеевна, я вот вас о чем хотел спросить.
  - О чем?
  - Я как-то видел здесь в саду странного человека в черном, лица только его не разглядел. Он как будто что-то высматривал. Вы никого подозрительного случайно тут не замечали?
  - Человека в черном? Нет, Федор Иванович, никого такого я не видела.
  - Может, я что-то придумываю, но вдруг он имеет отношение к тому, что здесь произошло?
  - Следователь разберется.
  - Вы думаете, Наташа, что ему надо об этом сказать?
  - Нет, конечно, никому ничего говорить не надо, может, это никакого отношения к делу и не имеет. Просто, наверное, какой-то странный прохожий мимо проходил.
  - Да, вы, скорее всего, правы.
  На том они и порешили.
  Но тревожился не только Лаврецкий, Елена Николаевна Инсарова тоже не находила себе места, хотя внешне старалась этого не показывать. Ей все время мерещилась лежащая на земле Лиза Калитина, она же сестра Мария, казалось бы, с чего?
  Ведь те же Анна и Варвара ей совсем не вспоминались, ушли и ушли... А тут и днем, и ночью покоя нет... И поговорить об этом не с кем...
  А ведь так все просто объяснялось... И Анна, и Варвара были гадкими женщинами... Не место им было на земле... И что? Нет и нет, скоро о них тут и не вспомнят.
  Но вот Лизонька... Разве о ней задушенной забудешь? Никакого покоя нет... Да еще мне последнее время кажется, что за мной кто-то следит...
  Впрочем, все это основывалось у Елены лишь на эмоциях и ощущениях. Тогда как другие участники пытались найти разумное объяснение происходящему.
  Потому что хоть следствие и шло, никаких обвинений никому до сих пор предъявлено не было. Кто же все-таки убийца? Кто здесь все это устроил? Следователь тоже теперь редко бывал здесь, а если и появлялся, то лишь вел со всеми непонятные разговоры, которые почему-то никак не приводили к выяснению правды.
  И те же Берсенев и Волынцев не первый раз уже пытались во всем разобраться сами.
  Вот и теперь они сидели на скамейке на лугу и размышляли.
  - Кто же все это сделал, Андрей Петрович?
  - Я думаю, что тот, кому это выгодно.
  - И кому?
  - Как кому, Сергей Павлыч? Конечно, Кате и Аркадию.
  - Да как вы такое можете говорить!
  - Но ведь это правда. Им же не так легко жилось в Марьино до этого наследства.
  - Вообще-то тут вы правы.
  - Вот именно. И еще Федору Лаврецкому выгода есть. Варвара та еще змея была.
  - Но Лиза... Я не думаю, что он мог ее обидеть...
  - Почему? Жил без нее столько лет и дальше будет жить. Но не вам же, в конце концов, выгоден уход Анны и Варвары? И уж, тем более, не мне.
  - Это так... Но в такое невозможно поверить! Ведь Аркадий так любил Аню... Нет, это не может быть он!
  - Вы еще скажите, что Катерина Сергеевна тоже любила свою старшую сестру.
  - Да, Андрей Петрович, и она любила. По-своему, конечно, но любила. Ведь та, можно сказать, ее воспитала и обеспечивала до замужества.
  - Тогда кто? Кто их всех убил? Уж вы, надеюсь, не сомневаетесь в том, что они не сами с собой покончили? Это еще можно было сказать про Аньку, но Варю и Лизу уж точно убили.
  - У Анна Сергеевны, я думаю, было много недругов.
  - Например, тех, кто никак не мог добиться ее благосклонности?
  - Что?
  - Это я, для примера сказал.
  - Ну, да, ну, да...
  - Но наверняка имелись и другие причины, не только страсть, просто возможно мы пока о них не знаем. Анька же, насколько я знаю, умела наживать себе врагов.
  - Ну, да, ну, да... Но Лизу жаль...
  - Жаль... Но это судьба. Сколько времени она сюда не приезжала, а тут вдруг ни с того ни с сего захотела подруг навестить...
  - Ну, да, ну, да... Вы, конечно, правы.
  И они оба замолчали...
  Тем временем, развязка истории неумолимо приближалась. И началась она с того, что Лаврецкий приехал в поместье теперь уже Кирсановых и пошел искать его хозяина. Тот же сидел на широких ступеньках крыльца и о чем-то размышлял. Федор присел рядом.
  - Аркадий, здравствуй! Я должен тебе кое-что рассказать.
  - О чем это ты, Федя?
  - Сейчас объясню. Наверное, тебе известно, что я долго путешествовал, прежде чем недавно появился здесь?
  - Да.
  - Так вот знай, я был там, где погибли мои друзья.
  - Друзья? Какие еще друзья, Федор? О ком ты говоришь?
  - О трех ярких личностях, и это Дмитрий Инсаров, Евгений Базаров и Дмитрий Рудин. И теперь уже никого из них нет на свете.
  - Разве ты с ними дружил? Я этого не знал.
  - В разное время, конечно, но вплоть до их уходов мы продолжали поддерживать дружеские отношения и писать друг другу. И когда их не стало, я решил во всем разобраться....
  - В чем?
  - Как в чем? В том, почему три моих ровесника ушли так рано.
  - Но насколько мне известно, Базаров заразился при вскрытии больного.
  После этих слов Лаврецкий достал из кармана три одинаковых пузырька.
  - Что это, Федя?
   - Да, так все считали.
  - А разве было по-другому?
  - Я гостил у его родителей и привез им денег. По счастью, они оба живы. И Василий Иванович, и Арина Власьевна. И я был в комнате Евгения, они там ничего не меняли и сохранили все, как при его жизни, поэтому я и нашел там этот флакончик. Он, как ты видишь, пуст. Пуст! Хотя все говорили, что Евгений не захотел жить из-за несчастной любви к Одинцовой, но, увы, все оказалось намного проще. И вот эта стеклянная штучка - прямое тому доказательство!
  - Это ужасно, Федя!
  - Ужасно! Но слушай дальше. Вот эту вторую склянку я забрал из вещей Инсарова. К счастью, Елена оставила в доме в Болгарии все, как было, когда уезжала, я с ней буквально разминулся, потому что она уехала в Россию за день до моего приезда. Так вот она тоже пуста!
  - А третий пузырек?
  - А третий принадлежал Рудину, и он полон. Я с большим трудом нашел его в Париже, точнее, выкупил. Он был среди вещей Дмитрия, которые бережно хранил у себя один француз, как он себя называл, друг странного русского, который погиб за Францию на баррикадах. И, как я понял, такие одинаковые стекляшки им всем дала Анька, и мне бы она тоже такой дала, если бы...
  - Если бы что?
  - Сейчас скажу... Она, как Клеопатра, приговаривала всех своих любовников к гибели, не сразу, конечно, а через какое-то время, потому что никто, увы, забыть ее не мог, а она говорила, что тот, кто это зелье выпьет, тот во сне ее и увидит. Впрочем, может, они и видели ее в свой последний час... Об этом мало людей в наших местах знало, но скрыть такое все-таки не удалось, хотя обычно мужчины, у которых с ней была связь, навсегда покидали эти земли. И намеки на это было в письмах моих друзей...
  - Понимаю...
  - Но, когда поползли слухи, я решил их проверить... Понимаешь, Аркаша, Анна была очень привлекательной женщиной, очень, а я был совсем один, тогда меня как раз бросила моя жена Варя, и я стал ездить к Ане, меня неумолимо влекло к ней... Но от той судьбы, которая была мне уготована, меня спасла Лиза. Но теперь и ее нет. Поэтому зачем мне жить дальше?
  - Федя!
  - Словом, я приехал на днях сюда, чтобы еще раз убедиться в том, что все это правда, и нашел в комнате Анны такие же стекляшки, после чего забрал их и увез к себе... Понимаешь, она даже пузырьки эти не прятала! А я убедился в том, что гибель, по крайней мере, двух моих друзей была не случайна.
  - Федя, пожалуйста, не забывай, что я любил ее!
  - Знаю. И по счастью ты до сих пор жив. Я же, узнав все про Анну Сергеевну, ее возненавидел...
  - И теперь, Федор, Ани нет...
  - Нет... И Лизоньки моей нет...
  - И Варвары Павловны тоже... И всех их мы хорошо знали...
  - Как же ты не понимаешь, Аркаша! Произошло еще кое-что.
  - Что?
  - Следователь сказал, что ему известна правда, и он может ее доказать.
  Аркадий внимательно посмотрел на Лаврецкого, но тот неожиданно отвел взгляд.
  - Пойду-ка я на луг. Хочется одному побыть...
  Кирсанов же остался сидеть на крыльце, но потом вдруг вскочил и поспешил за удалявшимся Федором Ивановичем.
  Тот к этому времени как раз дошел до все той же скамьи, сел на нее и стал перебирать флаконы. А Аркадий как раз в этот момент к нему и подбежал.
  - Федя! Не надо!
  - Что не надо?
  - Я понял, что ты задумал.
  - Молодец!
  - Федя!
  - Да, хотел тебе еще сказать, что Елена Инсарова тоже все знала
  - Что знала?
  - Все.
  Кирсанов же его как будто не услышал, а бросился к нему и постарался отобрать пузырьки.
  - Федя, отдай!
  Но силы тут были явно неравны, хотя Аркадий раз за разом и пытался отнять эти проклятые склянки. И тут Лаврецкий его сильно ударил. Тот упал на землю. По лбу у него потекла кровь.
  Но Федор даже не посмотрел на него и направился в сад
  Но к ним уже спешили Волынцев, его жена Наталья, Катя, Елена, а впереди всех бежал Андрей Петрович. Откуда только они здесь взялись?
  - Федор Иванович!
  Потом Берсенев склонился к Аркадию. Тот не шевелился.
  - Лаврецкий, стойте!
  Тот повернулся.
  - Аркадий убит, вы его убили...
  - Убит?
  - Да.
  - Я этого не хотел. Простите!
  - Федя, не надо!
  Но Лаврецкий, совершенно ни на кого не обращая внимания, дошел до пирамиды, сел около нее на землю, кинул пустые флаконы на землю, оставив себе только тот, который был полон, открыл его и на глазах всех остальных людей выпил содержимое. Последнее что он сказал, было 'Я спешу к вам, друзья!'. Никто ничего не понимал, мужчины не знали, что делать, женщины тихо плакали. А Федор Иванович был мертв.
  Все было кончено.
  Потом приехал следователь ... И он совсем не удивился самоубийству Федора Ивановича, объяснив это тем, что у него уже давно имелись убедительные доказательства причастности Лаврецкого к уходу трех человек. Да, он действительно предложил ему во всем сознаться, но тот выбрал другой путь. Что ж, это его право.
  Аркадий Николаевич Кирсанов, по счастью, выжил, хотя потом долго болел, но, наконец, и он пошел на поправку.
  Елена Николаевна же, еще длительное время, встречая его и видя небольшой шрам у нее на лбу, сразу вспоминала про каинову печать, но никогда об этом никому ничего не говорила.
  Берсенев неожиданно для всех взял на себя похороны Федора и все расходы по лечению Аркадия, а они оказались немаленькими, потому что считал, что это именно он подтолкнул первого к самоубийству, сказав, что второй был убит.
  Когда же Аркадий поправился, то поставил вокруг пирамиды ограждение и пригласил посмотреть на нее ученых из губернского города. Те же только развели руками и, посовещавшись, сообщили хозяину поместья, что возраст пирамиды очень древний, но, какой именно, определить точно они не в состоянии.
  Зато Катерина Сергеевна стала теперь часто ездить по монастырям и другим святым местам, и везде о чем-то долго молится, как будто замаливает какие-то страшные грехи.
  Кирсановы же совсем переехали жить в Никольское, оставив в Марьино Николая Петровича с семейством, и скоро нашли и здесь, и там хороших управляющих, и теперь даже собираются когда-нибудь съездить за границу, чтобы забыть обо всем здесь произошедшем.
  Наталья Алексеевна Волынцева тоже поддалась уговорам мужа поехать вместе с Катей и Аркадием в путешествие, но, когда это случится, никто пока не знает.
  Также она часто вспоминает произошедшие трагические события и всегда убеждает себя в том, что ей почти не в чем себя упрекнуть, потому что она правильно действовала в те дни. И лишь изредка корит себя за последний разговор с Лаврецким, то есть за то, что не обратила внимание на его слова о том, что за ним кто-то следит... И возможно об этом надо ему было сказать следователю, а она его отсоветовала...
  Сергей же за это время очень сблизился с Аркадием Николаевичем и открылся другу в том, что тоже был влюблен в Анну Сергеевну. И теперь они часто вспоминают ее, конечно, скрытно от своих жен.
  А Елена через какое-то время, успокоившись от столь долгожданной встречи с родиной и любимыми ею местами, все-таки приняла предложение Берсенева выйти за него замуж, впрочем, дата свадьбы пока не назначена.
  Словом, все как-то сложилось...
  Только вот Волынцев еще долго оставался при своем мнении, и не верил в то, что Лаврецкий убийца, и пытался найти другое объяснение случившемуся, но потом и он смирился с тем, что сказал следователь.
  И на этом пока все!
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"