Грай Станислава : другие произведения.

О дырявых башмаках и далёкой-далёкой галактике

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Телескоп у вас красивый. Твой?
    Незнакомец заговорил первым, избавляя её от неловких вопросов.
    - Мой.
    - Любишь звёзды? - вопрос прозвучал легко. Так естественно и с неподдельным интересом, как если бы они были знакомы вечность...
    Рассказ занял 1-ое место в конкурсе "Незаметный человек" на портале AuthorToday. Если всё сложится, однажды он превратится в повесть.
    P.S. А ещё это своеобразное признание в любви. Норвегии, котам и "Звёздным войнам".
  Здравствуй, дорогой Бруно!
  
  Наверное, это последнее наше письмо - как всегда, одно на двоих. Завтра я уезжаю в Осло. Теперь уже насовсем.
  
  Деда больше нет, да и Галилея тоже.
  
  Дом я решила не продавать: оставлю Дальбергам, ведь дети у них стали совсем взрослыми - Уна в следующем году окончит школу. Собирается поступать на факультет журналистики - вся в отца, ни дать ни взять.
  
  Не знаю, обрадуешься ты или нет, но наша монетка по-прежнему лежит под ступенькой крыльца. Дальберги о ней не знают, но будет здорово, если она принесёт им немного счастья.
  
  Хотела бы я знать, где ты сейчас. Быть может, там сияет солнце, которое ты так любил, а у нас в Тёнсберге снова проливной дождь. Третий день подряд. За забором и вовсе разлилось маленькое море, что пенится, вздуваясь пузырями.
  
  Всё точно так, как в тот октябрь десять лет назад.
  
  Не знаю, где ты, Бруно, но я скучаю. По детской мечте, погребённой под гнилым крыльцом, и по далёким звёздам, что превратились со временем в пыль. Десять лет понадобилось, чтобы тебя понять. Я ведь еду в Осло не затем, чтобы открывать новые светила, отнюдь. Затем, чтобы устроиться секретарём в один из мелких офисов в Уллерне, снять крошечную квартирку и начать то, в кино обычно называют новой жизнью.
  
  И если я хочу успеть на поезд, отходящий в половину шестого, мне следует сказать последнее "прощай" прямо сейчас. Положить это письмо к десяткам других, не прочитанных тобою, и убрать на дно обувной коробки. Потому что так будет правильно.
  
  И пусть конец немного смазанный: всего лишь несколько капель, упавших на бумагу с прохудившейся крыши.
  
  Прощай, Бруно.
  
  P.S. Не промочи ноги.
  
  
  Твой Кеплер.
  
  10.11.2005
***
  

октябрь 1995-ого года

Тёнсберг, Норвегия

  
  Из-под колёс старенького велика летели радужные брызги - Ирса тихонько улыбалась. Почтальону, ветру, солнцу, чьё тусклое отражение плескалось в водах залива. Ехать по утренней набережной было одно удовольствие: редкие прохожие оборачивались вслед, приветливо махая газетой или красочным буклетом, который приглашал горожан на воскресный концерт. В Тёнсберге все знали всех - если не лично, то через знакомых. Или знакомых знакомых. Так уж была устроена жизнь в маленьких городках, где из года в год ничего не менялось.
  
  Свернув на боковую улочку, она прибавила ходу. Просторную ветровку раздувало за спиной парашютом. Всего пять минут отделяло её от дома Дальбергов, где ждали непоседливые кузены: семилетняя Уна, которую нужно собирать в школу, и пятилетний Матиас. Тётя Берит убегала в офис рано, в то время как её муж продолжал пребывать мыслями на работе даже во время утреннего кофе. Эспен Дальберг был занят всегда, справедливо полагая, что главный редактор журнала - самая ответственная должность в мире. Ирса не спорила. Она лишь приглядывала за детьми и время от времени готовила ужин, откладывая половину порций для себя и деда.
  
  ...Жёлто-рыжие листья разлетались из-под колёс. Кружились в неспешном вальсе и оседали в лужи с грацией лодочек-балерин. Их мало заботила людская суета - как и нагретый солнцем камень, по которому шуршали шины. Городской парк дышал, как единый организм, и каждая клеточка его была связана с другой тончайшими нитями паутины. И утренней тишиной - тягучей, как густая карамель.
  
  Должно быть, она просто зазевалась, не увидев вовремя кота, что рыжей молнией выскочил на дорогу. Прямо под колесо велосипеда. Выбросив ногу вперёд, Ирса проехалась подошвой по асфальту, кое-как затормозив.
  
  Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, словно пытаясь решить, кто испугался больше. Пока Ирса наконец не улыбнулась.
  
  - Ну что ж ты так?.. Убегал от кого-то?
  
  Усевшись на дорожке, котяра сощурился. Большой, зеленоглазый, шёрстка густая - совсем не похож на бродягу.
  
  В отличие от человека, что выбрался из кустов следом.
  
  - Вот ты где, приятель! Ну и заставил же побегать с утра пораньше... - грязное пальто с заплаткой на локте и диковинный акцент, которого Ирса прежде не слышала.
  
  Извинившись, он подхватил кота под мышку и отступил обратно к зарослям. Капельки росы блестели в неряшливой смоляной бороде.
  
  - Да ничего страшного, - Ирса неловко улыбнулась, возвращая ногу на педаль. - Хорошего вам дня!
  
  Она махнула рукой, сорвавшись с места. Чувствовала, что уже опаздывает. Только у ворот парка обернулась через плечо: незнакомец стоял на том же месте и смотрел ей вслед.
  
***
  
  К вечеру раздождило не на шутку. По пути домой Ирса заехала в лавку радиотоваров - за новыми линзами для "Селестрона", любительского телескопа, что ютился в амбаре. Дед купил его, когда Ирсе исполнилось шестнадцать. Радости "маленького Кеплера" не было предела, и дед смеялся вместе с ней, когда она обняла его с ходу, уткнувшись носом в небритую щёку...
  
  Провалившаяся доска жалобно скрипнула, стоило ей взбежать по ступенькам. С парусиновой куртки ручьём текла вода. Повесив ключи на гвоздь, она заглянула в гостиную.
  
  - Я вернулась! Сейчас будем есть, - Ирса привыкла к молчанию в ответ. Но продолжала разговаривать с ним, надеясь, что однажды деду полегчает.
  
  Иногда и впрямь случались просветления: обычно среди ночи, когда он с трудом поднимался с дивана и по стенке шёл в кухню. Ирса просыпалась от малейшего скрипа половиц и спешила вниз, чтобы налить деду молока. Тогда он вспоминал бабушку или дочек - до тех пор, пока речь опять не становилась путаной, а глаза стеклянными, и приходилось постараться, чтобы уложить его под одеяло.
  
  Ужинали под бодрый голос из динамиков телевизора. Диктор говорил о непогоде на западном побережье, но Ирса пропускала слова мимо ушей. Ей хотелось поскорее покончить с рыбным супом и грязной посудой, чтобы забежать перед сном в амбар. Конечно, с такими тучами она ничего не увидит, но за последние три года это стало чем-то вроде ритуала. Ничто не могло заменить восторг, который она испытывала всякий раз, прикасаясь к блестящей поверхности трубы, словно телескоп был величайшим сокровищем на свете.
  
***
  
  Шлёпая по лужам, она пробежала наискосок внутренний двор. Потянула тяжёлую створку и замерла на пороге.
  
  На ступеньке лестницы, ведущей на площадку с "Селестроном", стояла зажжённая лампа. Тени падали на уже знакомое лицо, заросшее густой бородой. С бельевой верёвки на шнурках свисали ботинки, под которыми натекла приличная лужа.
  
  - Только не бойся, - встрепенувшись, незнакомец поднял руки, будто его арестовывали здесь и сейчас. - Я не собирался ничего красть. Просто хотел переждать дождь...
  
  Он замолчал, понимая, что любое оправдание прозвучит глупо, ведь, так или иначе, он нарушил закон, войдя без приглашения.
  
  Молчала и Ирса. Только сердце билось часто-часто. Что делать? Бежать обратно в дом? Кричать и звать на помощь соседей?
  
  - Это ведь вы были утром в парке... - незнакомец кивнул. Вымокший до нитки, он как-то нелепо ссутулился и совсем не казался страшным.
  
  - Я уйду прямо сейчас, только не звони в полицию, - словно прочитав её мысли, он поднялся и отряхнул с пальто солому. - Пожалуйста.
  
  Из-под полы вдруг выскочил рыжий котяра - почти сухой по сравнению с хозяином. Подошёл, неспешно сделал круг и потёрся боком о штанину - узнал. Затем уселся у ног и поднял голову. Зелёные глазищи заглянули в самую душу, будто говоря: "Ну, чего же ты ждёшь?"
  
***
  
  Ирса укрыла деда одеялом и погасила свет. Затворила за собой дверь, неслышно скользнув в кухню. Рыжая тень следовала за ней по пятам.
  
  Незнакомец сидел за столом. Пальто и дырявые ботинки остались сохнуть у двери - без них он выглядел куда лучше. Тяжёлая сумка - по виду нечто среднее между футляром и чемоданом - стояла рядом на полу.
  
  - Я бы предложила чай, но у нас только молоко, - отведя взгляд, она открыла холодильник. - Могу подогреть.
  
  - Спасибо, - в голосе чувствовалось смущение и что-то ещё, чему Ирса не могла подобрать названия. - Думаю, рыжий будет счастлив. А что твой дедушка? В смысле... мало кто обрадуется бродяге в собственном доме.
  
  - Он даже не заметит. Он... - Ирса споткнулась, подыскивая слово, - болеет. Уже давно.
  
  - Прости, я не хотел...
  
  - Да ничего, - она улыбнулась. - Мы справляемся.
  
  Плеснув молока в неглубокую миску, она поставила её у плиты и отступила на шаг. Кот, благодарно заурчав, принялся за угощение.
  
  А пока на плите грелся суп, она ломала голову над тем, что сказать. Слишком уж глупая получалась ситуация. Если бы она позволила им уйти, уже спала бы наверху и видела десятый сон... или нет? Вертелась бы в кровати и смотрела в потолок, думая, правильно ли поступила. А как любил говаривать дед, раз изнутри грызёт - значит, есть о чём жалеть.
  
  - Телескоп у вас красивый. Твой?
  
  Незнакомец заговорил первым, избавляя её от неловких вопросов.
  
  - Мой.
  
  - Любишь звёзды? - вопрос прозвучал легко. Так естественно и с неподдельным интересом, как если бы они были знакомы вечность.
  
  - Вроде того, - поставив перед ним тарелку, она уселась напротив. - В детстве мечтала стать астронавтом... А затем астрофизиком. Так что дед прозвал меня маленьким Кеплером.
  
  Она оборвала себя на полуслове.
  
  - Но на самом деле - Ирса. Просто Ирса. А... ты?
  
  - Я? Тоже люблю, - на минуту он отложил ложку. - Правда, по-своему. Ну, знаешь, фантастические теории о бесконечности вселенной и множестве миров...
  
  Эта грамотная речь, несмотря на акцент, и манеры настолько не вязались с внешним видом, что Ирса почувствовала себя ещё более озадаченной. Но вместе с тем ей вдруг стало смешно.
  
  - Прямо как Бруно.
  
  - Бруно? - он в удивлении вскинул брови.
  
  - Ну, Джордано, - Ирса смутилась. - Ты похож на итальянца. Немного.
  
  Теперь засмеялись оба. Рыжий кот, вспрыгнув Ирсе на колени, свернулся калачиком.
  
  - Как скажешь, - "итальянец" пожал плечами, поднимаясь из-за стола. - Спасибо ещё раз, "просто Ирса".
  
  Не придумав, что ответить, она кивнула. Бруно ей нравился, но оставлять его на ночь было рискованно. Кто знает, что у чужого человека на уме. Да и где? Наверху была всего одна комната - её собственная, а внизу спал дед...
  
  - Если позволишь, я бы переночевал в амбаре. А утром нас уже не будет. Если приятель не захочет остаться, - он кивнул на кота, - похоже, он в тебе души не чает.
  
  - Договорились. А имя у него есть?
  
  - Он не мой, так что не знаю. Ну, - он замер у двери, - спокойной ночи.
  
  - Подожди!
  
  Ирса подхватила кота на руки.
  
  - Можешь взять дедовы сапоги, пока ботинки сушатся. Они резиновые, не промокнут.
  
  "Он всё равно не выходит из дома" - мысленно добавила она, закрывая за Бруно дверь. Ирса понятия не имела, правильно ли она поступает, но довольное урчание над ухом говорило само за себя. Кошачьи усы приятно щекотали шею, и девушка решила, что поразмыслит обо всём утром.
  
  Выключая свет на кухне, она заметила, что тяжёлая сумка осталась стоять у стены.
  
***
  
  - Ты что, писатель? Или журналист?
  
  Постелив на ступени старенький плед, они с Бруно сидели на крыльце. Вчерашние лужи напоминали небольшие озёра, по островкам меж которых прогуливался Галилей. Кличка для кота родилась спонтанно, но Ирса об этом ничуть не жалела. Прошёл всего один день, а она успела привязаться к рыжему хитрюге.
  
  - Всего понемногу, - сощурившись, он смотрел на солнце, чей бок нерешительно выползал из-за сизой тучи. - Поэт, прозаик, перекати-поле со стажем...
  
  Бруно невесело усмехнулся.
  
  В чёрном футляре Ирса обнаружила переносную пишущую машинку - немецкую "Колибри". И сотню страниц печатного текста.
  
  - А как оказался в Тёнсберге?
  
  - Долгая история... Но я привык считать, что ничего в этой жизни не происходит просто так. Ты читала первую часть?
  
  Он так неожиданно сменил тему, что Ирса не сразу поняла, о чём речь.
  
  - Я... - ну конечно же, о рукописи. - Мне, наверное, не стоило, но не смогла удержаться.
  
  - И как тебе начало?
  
  В глазах Бруно появилось нечто новое, будто тёмное небо вдруг заиграло красками.
  
  - Здорово! Нет, серьёзно, не смейся!.. Мне понравилось. Герой такой интересный, и планеты, и корабль, вот только...
  
  - Что?
  
  - С физикой в романе совсем беда, - она виновато пожала плечами, но Бруно не обиделся. Скорее, наоборот. На небритом лице расцвела улыбка надежды.
  
  - Тогда, думаю, из нас выйдет неплохая команда. Что скажешь, юный Кеплер?
  
***
  
  На столе были разложены листы бумаги и чертёжные принадлежности. Весь ненужный хлам пришлось перенести на кровать, освободив место под карту звёздной системы. Галилей сидел на подоконнике, с интересом разглядывая линии и время от времени смахивал лапой карандаши. Ирса с Бруно трудились каждый над своим кусочком придуманной галактики. Теперь, когда все расчёты были сделаны, дело пошло в разы быстрее.
  
  - Куда отправимся дальше?
  
  - На Эльханон, конечно! Спасать принцессу.
  
  - Принцессу? - Ирса рассмеялась, вскинув бровь. - Ты раньше о ней не говорил.
  
  - Не могу же я заранее выдать все козыри сюжета, - закатав рукава рубашки, Бруно терпеливо отмерял линейкой расстояния.
  
  - А она, эта принцесса, красивая? Как Лея?
  
  - Как Лея. Или даже лучше. Я точно знаю, что у неё глаза цвета Раананского моря, глубокие и синие. А ещё - веснушки, - он бросил на неё долгий взгляд, и Ирса поняла, что краснеет.
  
  Теперь, спустя неделю, он уже не был похож на того бродягу, которого она встретила в парке. Гладко выбритый - спасибо дедушкиной бритве - и причёсанный. Фланелевая рубашка, опять же позаимствованная из шкафа, ему очень шла. Как и улыбка, которая появлялась на лице всё чаще.
  
  Раскладное кресло они перенесли из гостиной под лестницу - там дед вряд ли смог бы наткнуться на гостя. А в остальном ничего не изменилось. Только пропал изначальный страх: Ирса спокойно уезжала из дома, отправляясь к Дальбергам до вечера. Она знала, что с Бруно и Галилеем ничего не случится. Она доверяла им полностью и взамен получала благодарность.
  
  Она и сама не понимала, как так вышло. И не слишком часто об этом задумывалась. Просто ощущала себя по-настоящему нужной. И счастливой.
  
  Впервые за долгое время.
  
***
  
  - Что сказали в офисе?
  
  Стылый ветер щипал за щёки, пока она шагали вдоль набережной. Декабрь в Тёнсберге вступал в свои права: с неба начинал сыпать колючий мелкий снег, отчётливо видный в свете фонарей.
  
  - Пришлось оставить ваш адрес и телефон - обещали позвонить, как только найдётся вакансия.
  
  Пока она присматривала за кузенами, Бруно ходил в центр занятости и социальных программ. Но, судя по хмурому лицу, собеседование прошло не слишком гладко. К иммигрантам частенько относились предвзято, а предлагать работу в творческой сфере и вовсе никто не собирался. Что касалось других навыков, Ирса была не уверена: слишком мало знала о прошлом нового друга. Стоило ей задать пару вопросов, как он тут же менял тему - мастерски и ненавязчиво.
  
  - А знаешь, муж моей тёти - мой работодатель по совместительству, - она слегка улыбнулась, - работает в крупном журнале. Могу попробовать устроить вам встречу. Вдруг получится опубликовать твои тексты?
  
  Ирса почувствовала себя непроходимой дурой: почему она не подумала об этом раньше? Хотя... причина нашлась. Дядя Эспен в последнее время стал сам не свой: приходил домой позже обычного и почти с ней не разговаривал, едва обращая внимание на детей. Непросто будет к нему подступиться, но попробовать можно.
  
  - Только не молчи. Если согласен, поговорю с ним прямо завтра.
  
  - Я не знаю, Ирса.
  
  - Просто соглашайся.
  
  - Я не знаю, чем тебя заслужил.
  
***
  
  Если запрокинуть голову, начинало казаться, что летишь сквозь снег навстречу небу. Сами снежинки - уже не колючие, но мягкие, словно лебяжий пух, - танцевали в воздухе, опускаясь на подмёрзшую землю. Весь мир вокруг терялся за молочно-белой пеленой, и только Бруно, шагавший рядом, казался Ирсе настоящим.
  
  Держа его под руку, она ощущала пальцами кожаную заплату на локте. Новую. Она пришила её сама, когда заметила, что старая протёрлась. К тому же, в запасе у неё был ещё один подарок - к Рождеству, что наступит совсем скоро.
  
  - Ну-ка, глянь, - он вдруг наклонился, подняв монетку. - Разве не здесь находили ваших королей вместе с древними кладами?
  
  - Конунгов, - Ирса пригляделась к медяку достоинством в пятьдесят эре и рассмеялась.
  
  - Что смешного?
  
  - Неужели ты думаешь, здесь осталось хоть что-то? - после той лихорадки, что пронеслась по всей стране, археологи камня на камне не оставили. Разрыли каждый курган и достали каждую косточку, отправив на лабораторный анализ. Что уж говорить о холмах близ Тёнсберга, древнейшего поселения викингов в этой части Норвегии.
  
  - Но это к лучшему, - поймав непонимающий взгляд, она пояснила, - то, что это просто монета. В противном случае пришлось бы иметь дело с мертвецами тысячелетней давности.
  
  Бруно усмехнулся.
  
  - Веришь в проклятия?
  
  - Так же сильно, как и в теорию струн, - парировала Ирса.
  
  В синих глазах мелькнула искорка лукавства, когда она протянула монету в зажатом кулаке.
  
  - Загадывай желание. Только про себя, не вслух.
  
  - А ты?
  
  - И я.
  
  Она уже знала, что делать с найденной вещицей, пока не исполнятся желания. Оставалось лишь надеяться, что они подумали об одном и том же.
  
***
  
  - Нет, ты представляешь, он ещё и диктует условия! - Ирса вздрогнула, когда брошенная Эспеном папка ударилась о стол. - Проклятые евреи, всё-то норовят обернуть в свою пользу! Какое тут сотрудничество, о чём речь вообще!..
  
  Стоя у раковины с грязными тарелками, Ирса с каждым словом всё больше вжимала голову в плечи. Знать бы, что там произошло и что наговорил Бруно, если Эспен пришёл в такую ярость...
  
  Похоже, спустя неделю он уже забыл, что это Ирса просила о встрече с "талантливым автором". Что, впрочем, не мешало ей чувствовать себя виноватой.
  
  - Мне нужна серьёзная литература, а не сказочки о космических принцессах, чёрт бы их побрал!..
  
  Стакан выскользнул из мокрой ладони: звон битого стекла оборвал Эспена на полуслове. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. А затем он махнул рукой:
  
  - Прибери это, будь добра. И передай Берит, что я вернусь к девяти.
  
  Подхватив пиджак, он так же стремительно исчез за дверью, а Ирса осталась стоять среди россыпи осколков. Из крана вовсю хлестала вода.
  
***
  
  - Что пишешь? Конец второй части? - она присела рядом, заглядывая Бруно через плечо. Быстрые пальцы летали на клавишами "Колибри", вот только хмурый вид не имел ничего общего с вдохновением. Бруно был чернее тучи.
  
  - Статьи для твоего дяди, - скользнув по ней взглядом, он вернулся к работе.
  
  - Слушай, тебе вовсе не обязательно...
  
  Ирса почувствовала, как внутри опять зашевелился червячок вины. А оттого, как сухо прозвучал голос Бруно, и вовсе стало обидно.
  
  - Ты бы мог разослать рукопись в крупные издательства. В Осло, например. Чем больше редакторов заметят, тем лучше. Ты не должен переступать через себя, чтобы...
  
  - Нет, должен, - на сей раз он взглянул на неё прямо. - Должен, понимаешь? Это единственный шанс заработать здесь и сейчас, - "даже если это означает принять условия твоего дядюшки-козла". Последнее читалось во взгляде столь явно, что Ирса поднялась с места.
  
  - Прости. Не буду мешать.
  
  Таким колючим она Бруно ещё не видела. Затворив за собой дверь, она поманила Галилея.
  
  - Идём, приятель. Переждём грозу на кухне.
  
  Если бы она знала, чем ещё помочь.
  
***
  
  Тёнсберг горел сотнями рождественских огней. В зимнем воздухе на пару с ароматом домашней выпечки витал дух волшебства, о котором любили рассказывать детям.
  
  Но только не для Ирсы, которая после бессонной ночи возвращалась домой из больницы. Вечером двадцать четвёртого деду стало плохо - пришлось вызывать скорую и ехать вместе с ним. К счастью, приступ вскоре закончился и врачи её обнадёжили, отправив домой отсыпаться. Хотя Ирса не была бы собой, перестав тревожиться. Пальцы по-прежнему подрагивали, когда она открывала дверь ключом.
  
  У порога уже ждал Галилей. Соскучился.
  
  Привычно налив коту молока, она поднялась наверх. Бруно, должно быть, всю ночь проспал у телефона, но она не сердилась. И уж тем более не жалела собственной кровати. Слишком устала, чтобы думать о мелочах.
  
  - Вставай, лежебока, - Ирса с трудом выдавила улыбку, достав из шкафа заготовленный заранее свёрток, - тебя ждёт сюрприз.
  
  - Как он? - Бруно сел на кровати.
  
  - Уже лучше. Вот, держи.
  
  Под подарочной бумагой скрывался настоящий норвежский свитер ручной вязки. Молочно-белый, с хитрой вязью узоров на груди.
  
  - Ну как?
  
  - Спасибо.
  
  Конечно, Ирса ожидала большего. Но вместо этого лицо Бруно стало ещё пасмурнее.
  
  - Не понравился?
  
  - Не в этом дело, - он отвернулся к окну, будто боялся посмотреть ей в глаза. - У меня нет для тебя подарка.
  
  Повисшую тишину нарушил мяукнувший Галилей, что вспрыгнул на кровать и запустил острые когти в подушку. Усталая голова отказывалась придумывать внятный ответ, и Ирса решила обернуть всё в шутку.
  
  - Думаю, лучшим подарком сейчас станет пара часов сна...
  
  - Почему ты не уехала? - спросил он.
  
  Проследив за взглядом, Ирса заметила кипу бумаг, лежащих на столе. И папку с логотипом университета Осло, в который она была зачислена летом - сразу после выпуска и сдачи экзаменов.
  
  - Ты ведь знаешь, почему. За ним больше некому приглядывать.
  
  Это было неправдой. Дальберги могли бы взять деда к себе или, на крайний случай, устроить в дом престарелых. Но она не могла этого допустить.
  
  Ирса Эскильдсен всегда жила для других, и никогда - для себя.
  
***
  
  Деда выписали после Нового года. Теперь он совсем не поднимался с дивана, и время от времени требовалась помощь Бруно, чтобы его передвинуть. Из всей родни он узнавал только тётю Берит, считая её пятнадцатилетней девочкой. Ирса не могла смотреть, как та беззвучно плачет, сидя на полу и держа деда за руку. Но проходило полчаса, и она снова уходила: дети и муж не ждали.
  
  Бруно целыми днями лежал на раскладушке под лестницей, пока за окнами завывал январский ветер. В спальню, где стояла пишущая машинка, он почти не поднимался. И даже Галилею было не под силу согнать его с места, несмотря на все попытки.
  
  На вопросы Бруно отвечал односложно, продолжая витать где-то в собственных мыслях. Теперь он не спешил делиться, и Ирса начала тосковать по времени, когда они спорили, обсуждая перипетии сюжетов и судьбы героев.
  
  Ей казалось, что та ниточка, связавшая их с первого дня, вдруг опасно натянулась.
  
  Это пугало Кеплера больше всего.
  
***
  
  - Ты точно не заболел?
  
  - Нет, всё нормально.
  
  "Нормально" - самое частое слово, которое она теперь слышала. От её Бруно осталась только оболочка, будто его подменили изнутри, высосав все планы и стремление к жизни. Последние недели он не ходил в редакцию к Эспену и даже не касался рукописи, листы которой постепенно покрывались пылью.
  
  - Почему ты не дописываешь роман? Осталось ведь совсем чуть-чуть.
  
  Ещё немного, и в голосе зазвучит отчаяние. От непонимания становилось только горше, и Бруно не желал помочь, бездумно глядя в потолок.
  
  - Допишу позже. Сейчас не могу.
  
  Ирса сглотнула. Ниточка трещала из последних сил, и не было больше того единения душ, за которое она цеплялась, как за спасительную соломинку. Только стена отчуждения и бесчисленные вопросы без ответов.
  
***
  
  - Да что с тобой такое?
  
  - Что со мной? Ничего, - Бруно стоял напротив, однако Ирса видела перед собой незнакомца. Безликого бродягу, что встретился ей в парке полгода назад. - Это просто я. Сам удивляюсь, как ты ещё за порог меня вышвырнула.
  
  В голосе - горькая насмешка. Над ней или над самим собой?
  
  - Зачем ты так?..
  
  - Не хотел тебя разочаровать.
  
  Тонкая ниточка лопнула окончательно, и из груди будто разом выбили весь воздух.
  
  - Ты только это и делал в последние месяцы! - ни работы, ни денег, ни книги - той самой мечты, к которой, выходит, она стремилась сильнее Бруно. - Неужели просто сдашься? И что дальше? До конца жизни ночевать по чужим амбарам?
  
  Бруно поморщился, будто его ударили наотмашь.
  
  - Ты ничего не знаешь о моей жизни, - вот так просто. - Даже моего настоящего имени...
  
  - Ты не рассказывал!
  
  - Ты не спрашивала! В ту первую ночь увидела то, что захотела увидеть. Приняла меня за друга, которого не было. Придумала за меня истории, которые никому не нужны. И что мне оставалось делать?
  
  - Быть им.
  
  Голос сорвался, и ответ она почти прошептала, опустившись на кухонный стул.
  
  - Я пытался. Но я не такой, Ирса! Людей не переделать под своё видение, не изменить так просто. Их можно только принять вместе со всей гнилью, что скопилась внутри... Или выгнать прочь.
  
  - Тогда уходи.
  
  Она бы и рада испугаться бесцветного голоса, но внутри стало пусто. Всё равно. У маленького Кеплера только что отобрали телескоп - величайшее сокровище в жизни.
  
  Все несказанные слова повисли в воздухе, когда он развернулся и вышел из кухни. Часы с кукушкой пробили девять раз, прежде чем она сорвалась с места, бросившись к двери.
   Могла ли Ирса принять настоящего не-Бруно? Это было неважно, потому что серое пальто уже исчезло в весенних сумерках. Только дырявые ботинки, ненужные с самой осени, стояли у порога. И Галилей сидел рядом, глядя на неё с укором, будто спрашивая: "Ну, чего же ты ждёшь?.."
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"