Детство мое прошло в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов, уже прошлого, ХХ века. Страна только-только оправилась после самой разрушительной войны. Жили все бедно, но счастливо. В те годы люди были еще не испорчены телевидением. Телевизор в доме - это был символ благосостояния и далеко не каждой семье был доступен. Поэтому, в хорошую погоду, и дети и взрослые собирались во дворе. Взрослые делились новостями, забивали "козла", или просто дышали воздухом, а мы, детвора, затевали разные игры.
В то время у меня были две заветных мечты - велосипед и собака. Ни то, ни другое мои родители позволить себе не могли. Правда сказать, первую мечту, спустя несколько лет, мне все-таки удалось осуществить. Одноклассники, вскладчину, подарили мне на день рождения железного коня. А вот с собакой все оказалось гораздо сложнее. Родители были категорически против всякой живности в доме. Так что эта моя детская мечта так и осталась неосуществленной.
Прошли годы. На дворе стояли лихие девяностые. Я, уже взрослый, самостоятельный человек, имеющий собственную семью, в которой у нас женой подрастали трое детей - старшая дочь, и двое мальчишек-близняшек. И что поразительно, похоже, что неосуществленные детские мечты передаются новому поколению на генетическом уровне. Наши дети буквально бредили собакой. Посовещавшись с женой, жарким летним воскресным днем мы всей семьей отправились на другой конец города, где располагался "птичий" рынок. Солнце перевалило далеко за полдень, когда мы, наконец, добрались туда. К этому времени рынок начал уже потихоньку рассасываться. Мы долго ходили по "собачим" рядам не зная на какой породе остановить свой выбор. От многообразия щенков глаза разбегались. Все решил случай. Пока мы с женой рассматривали одних собак, наши дети остановились напротив корзины в которой спали разморенные под жарким солнцем два щенка эрдель-терьера - мальчик и девочка. Девочка была заметно крупнее своего братишки, но проигрывала ему в окрасе. Кто сталкивался с этой породой, знает, что эрдели бывают светлые, как-бы это выразиться, неконтрастные, и яркие. Мальчик был именно таким - ярко рыжий с угольно-черным черпаком и мордочкой как у обезьянки. Женщина-хозяйка щенков сказала, что эти двое последние из большого помета в котором было девять малышей, а мальчик, на котором остановились взгляды наших детей, и вовсе был самым младшим. Надо было видеть это чудо - маленький, тощий, лапки тоненькие, словно спички. В общем доходяга доходягой, но, в то же время, такой милый. Короче, выбор был сделан. Да и малыш, которого мы разбудили когда рассматривали его, смотрел на нас умоляющим взглядом, будто бы хотел сказать: " Ну пожалуйста, заберите меня отсюда к себе".
Через несколько минут мы уже отправились в обратный путь унося на руках нового члена семьи. Оказавшись в прохладе квартиры после уличного зноя, Тэдяшка ( так сыновья решили назвать песика), осмотревшись по сторонам, отправился на разведку. Он деловито обошел все комнаты, заглядывая в каждую щель, и, наконец, обнаружил в кухне приготовленную для него миску. Он взял ее в зубы и побежал в комнату, показывая всем, что миска пустая. Намек был понят, и миска тут-же была наполнена кашей с мясом. Надо было видеть, как песик набросился на еду. Он ел жадно и быстро, постоянно оглядываясь по сторонам, будто ждал, что сейчас откуда-нибудь появятся его многочисленные братья и сестры и отберут его еду. Когда-же он убедился, что никого из конкурентов нет и в помине, понемногу успокоился. Тед, уже неспешно, доел остатки каши, вылизал миску, и зайдя в зал, растянулся на паласе, всем своим видом показывая, что такая жизнь ему по нраву, и, так и быть " я Ваш". Так Тед вошел в нашу жизнь.
Песик оказался на редкость смышленым и очень общительным. Он для себя четко уяснил семейную иерархию и свое место в ней. Я для Тэда был вожаком, с которым он гулял, и которого нужно было слушаться беспрекословно. В мое отсутствие, заместителем была дочь, которая частенько после школы выводила его гулять. С ней тоже приходилось считаться, но только до тех пор, пока не появлялся я. К жене у Тэда было особое отношение. От нее зависел процесс питания, и псу приходилось к ней относиться с особым уважением. А что до мальчишек, которым на тот момент было по пять лет, их он считал такими же щенками, как и он сам. С ребятами Тэд мог играть, шалить, но слушать их команды было вовсе не обязательно. За то, как он считал, раз он равный мальчишкам, то, по его мнению, и получать должен все тоже самое, что и они. Вспоминаю один случай. Наш песик был страшным сластеной, но сладости для него были под запретом. Тэд это очень скоро понял, и, поэтому искал любой случай, чтобы стянуть какую-нибудь "запрещенную" вкуснятину. Однажды жена принесла мальчишкам конфеты "Гулливер". Это, кто не знает, такая большая вафельная конфета облитая шоколадной глазурью. Пес тоже стал клянчить конфетку. Получив отказ, он обиженно отошел в сторону и улегся на полу, делая вид, что его больше ничего не интересует, но, при этом, продолжал внимательно следить за мальчишками. Миша быстро справился со своей конфетой, а Женя, откусив кусочек, на какое-то время замешкал, отвлекшись на что-то другое. Тэд моментально воспользовался этой паузой. Он, в прыжке, словно бритвой срезал лакомство под самые пальцы и тут же умчался в другую комнату похрустывая своей добычей. Женя заплакал, и пришлось давать ему новую конфету, а Тэд, тем временем, самодовольно облизываясь выглядывал из-за двери, будто говорил: " Раз не даете, я сам возьму". Дочь однажды решила провести небольшой эксперимент. Она, на некотором расстоянии друг от друга, положила приличный кусок мяса и кусочек пирожного, а затем позвала Тэда. Он, зная, что на сладости наложено табу, принюхался и медленно пошел к мясу, искоса поглядывая на дочь, которая делала вид, будто не смотрит на него. Не доходя всего пару шагов до мяса, пес внезапно отпрыгнул в сторону, и, схватив пирожное, быстро скрылся под диваном, откуда до него дотянуться было невозможно. Справившись с пирожным, он равнодушно прошел мимо мяса, будто говоря: " Мясо Вы мне и так дадите. Никуда оно от меня не убежит".
Шло время, и, спустя несколько месяцев, наш Тэд из доходяги превратился в мощного пса шестидесяти четырех сантиметров в холке и почти полусотни килограмм весом. Наблюдая за ним я пришел к выводу, что как бы уважаемые академики и профессора не старались нас убедить, будто сознательная деятельность свойственна только человеку, а животные руководствуются лишь своими инстинктами и приобретенными условными рефлексами, все эти теории всего лишь плод человеческого шовинизма. По крайней мере собакам свойственны все те же чувства, что и нам. Они так же, как и люди, могут обижаться, благодарить, любить и ненавидеть. А в доказательство тому, чуть позже, я хотел бы поведать Вам несколько курьезных историй, которые произошли с нашим питомцем...