Аспиранта Никиту Тихомирова проглотил маршрутный автобус. Пережевал, отнимая плату за проезд, протолкнул по проходу между сиденьями и переварил на галерке. Так и осел Тихомиров в желудке у чудовища - придавленный щекой к стеклу: маленький, робкий и скукоженный. В таком унизительном положении заведенные с утра пассажиры запросто могли пнуть несимпатичную бактерию, невесть как попавшую в автобусный организм.
Еще и возле окна уселся, тварь дрожащая.
Видела бы его сейчас Тоня Сторонько, наверняка изменила бы свое отношение.
Автобус тем временем поглощал новую порцию с привычным утренним аппетитом. Когда еда полезла горлом, скрипнула дверь, и перекошенный на правую сторону монстр отправился в путь, едва не задевая брюхом асфальт.
Преломленные стеклом лучи апрельского солнца мигом нагрели лицо Тихомирова. Наверное, так себя чувствует бутерброд в микроволновой печи.
И еще: он забыл дома наушники - и тут же был наказан.
Две девушки на сиденьях впереди, словно по команде, достали телефоны и принялись наперебой рассказывать "как клево мы вчера оттянулись в клубешнике" и "какой козел этот Павлик, а я - дура, потому что с ним связалась". Стоящие в проходе бабушки (льготникам принципиально не уступали места) тоже скучали недолго. Сначала одна толкнула другую, потом обе извинились, и пошло: цены невозможные, демократы продали страну, вы посмотрите, какой порядок в Китае - знакомая звонила, рассказывала.
Никита достал телефон и открыл читалку, пытаясь скрыться в тексте от радиационного фона автобусных событий.
Какой там...
Спереди донеслось бабское визжание. Смеялись подростки, перемежевывая рассказ жирной матерщиной. Справа заиграла бессмысленная по мотиву и беспощадная по смыслу музыка - кто-то хотел поделиться ею с окружающими через внешний динамик.
Ситуация напоминала Тихомирову ад, по которому он путешествует, проезжая все девять кругов до конечной.
Когда автобус сделал остановку и прошипел передней дверью, по салону пошло шевеление. Как бульдозер по свалке, по проходу двигался молодой человек в черном спортивном костюме с красными вставками. Стал, осмотрелся, заметил Никиту и подмигнул. Тихомиров не узнал спортсмена, но вежливость заставила кивнуть в ответ.
Вновь поглощенный автобусом пассажир сначала попросил ребят на передней площадке выражаться скромнее. Те обложили моралиста лихо и витиевато. Спортсмен ненадолго исчез за спинами, а когда вернулся, спереди слышались сдавленные стоны.
- Вот так с ними и надо, - одобрили поступок старушки, - как в Китае!
Бабушкам тоже досталось. Молодой человек обернулся на звук и с ясностью мысли, несовместимой со спортивным костюмом, произнес:
- А вам, уважаемые, если так нравится Китай, взяли бы и ехали туда. Или обсуждали бы эту тему там, где никто не слышит. Что-на, забыли сталинских стукачей? - Спортсмен говорил гладко, но немного в нос. - Честное слово, лучше бы героям сериалов косточки перемывали.
Не успели старушки собраться с умственными силами и выдать тираду в ответ, как наглец вновь выкинул штуку, от которой они онемели.
- А вы, красавицы, чего расселись? - Это он девушкам с телефонами. - Ну-ка, уступили старшим место! И хватит, именно, рассказывать всему автобусу о нижнем белье. Нам это типа неинтересно. Лучше так же громко поведайте, что вы в последний раз читали, кроме глянцевых журналов и смс. Ничего? То-то, мля. Поэтому стойте и молчите. Десять минут без телефона потерпеть не можете.
Открыв рты и повинуясь неведомой силе, девушки встали. Бабушки садиться не спешили - мало ли что им грозит, если усядутся. Салон притих, словно в ожидании - кого следующего постигнет кара в спортивном костюме? В тишине шуршали шины, скрипели тяги и хрипел динамик у меломана-эксгибициониста.
- Мужчина, - сказал спортсмен и похлопал слушателя по плечу, - отчего вы навязываете мне именно этот стиль музыки? Поверьте, у нас разные вкусы.
- Я понимаю ваше желание показать продвинутость, - успокоил патлатого спортсмен, - но будет лучше, если вы-на будете слушать музыку вот так...
Человек в спортивном костюме схватил сидящего за руку, в которой был телефон, и резко поднес ее к уху слушателя. Меломан вскрикнул, а потом завопил, но спортсмен не спешил отпускать его. А когда дал слушателю свободу, тот еще долго не мог убрать трубку - на щеке остался красный след, по контуру аппарата.
Автобус приехал на конечную, двери открылись, но выходить никто не рванулся.
- Ну, чего встали, мля, обыватели-гегемоны? - С озорством выкрикнул красно-черный. - Давайте выходить! Вам еще в метро предстоит показать, какое вы быдло.
Эти слова пассажиры восприняли с радостью. Вырвались на волю и, пригибаясь, как под пулями, засеменили в метро.
Тихомиров вышел последним. Человек в спортивном костюме ждал у подножки.
- Ну что, пошли? - предложил он.
- Пошли, - ответил Никита.
Спортсмен вел себя спокойно. Они зашли в метро и сели на лавочку в ожидании поезда. Рядом стояли те самые девицы из маршрутки - с телефонами. Они, казалось, забыли о произошедшем, и появление спортсмена их не смутило.
- Здорово ты их там, в автобусе, - нарушил Никита неловкое молчание.
Спортсмен с укоризной во взгляде рассматривал окружающих.
- Вообще-то это не я, а ты.
Тихомиров не успел осмыслить фразу - подошла электричка. Вновь пришлось проявить ловкость, чтобы превратиться в пищу железного зверя, а не стать отрыжкой. Спортсмен вошел внутрь без суеты и непостижимым образом проник в середину вагона, где было свободнее. Никита плелся за красно-черной спиной, как катер за ледоколом.
- Чего молчишь? - спросил спортсмен, когда поезд тронулся.
- Не люблю разговаривать в транспорте, - ответил Никита и включил читалку.
- Я знаю, - ответил красно-черный, - но сейчас нас никто не слышит.
Он говорил тихо, непривычно для гулкого метро. Тем не менее, Никита все слышал, будто ему шептали на ухо.
- Ты тоже не ори, - продолжил спортсмен, словно прочитав мысли, - главное, чтобы сам себя слышал.
Никита опустил взгляд и заметил, что на сидении развалился неопрятный подвыпивший мужчина. Даже в толчее, садиться рядом никто не собирался.
Спортсмен схватил пьяного за грудки, поднял и понес к двери, тем же чудесным образом преодолевая плотность толпы. На станции дал алкашу пинка, тот вылетел на перрон и кубарем закатился под лавку.
- Продолжим-на, - сказал спортсмен, когда вернулся.
Пассажиры заняли освободившееся место.
- Ты сказал, что это я геройствовал в автобусе, - Тихомиров говорил одними губами. - Но я просто сидел, по законам логики, я не мог одновременно...
- Все дело в том, кто я и кто ты, - прервал красно-черный.
- И кто ты?
Спортсмен усмехнулся и невзначай поправил вышитую на груди эмблему. Такой марки Никита раньше не видел - буква-логотип: толи "эн", толи "эйч".
- Я - супергерой, - без патетики ответил спортсмен. - Человек-Нечеловек.
"Доучился", - подумал Тихомиров. В последнее время он и вправду пересиживал за компьютером, готовясь к защите кандидатской диссертации.
- В смысле - супергерой?
- Да в прямом. Есть Человек-Паук, Человек-Летучая Мышь, Человек-Кошка. А я - Человек-Нечеловек. Между прочим, очень завидное качество. Что непонятно, мля?
"Все понятно, - подумалось Тихомирову, - таки подвинулся рассудком. И как не вовремя - накануне защиты...".
Нечеловек прочитал растерянность в глазах Никиты и счел нужным пояснить:
- Я делаю то, что хотелось бы тебе, и чего сам ты никогда не сделаешь.
На следующей станции вагон почти опустел, и Тихомиров с Нечеловеком присели. Слева от спортсмена сидели две модные болтушки. Одна из них повернулась к Нечеловеку спиной и чуть наклонилась к подруге - пояс джинсов отошел от талии, и на свет явились салатного цвета трусики.
- Так бывает, - продолжал Нечеловек, - умному не хватает здоровья, сильному - эрудиции, старому - молодости...
Он заметил нижнее белье соседки, потянулся рукой и хлестко щелкнул резинкой трусиков по спине болтушки.
- ...застенчивым - смелости.
Девушка повернулась, посмотрела почему-то на Никиту, но тот сидел слишком далеко и потому был вне подозрений. На спортсмена пострадавшая не обратила внимания.
- А настоящее имя у тебя есть? - спросил Тихомиров, наблюдая, как болтушка целомудренно подтягивает джинсы.
- Конечно есть. Тебя как зовут?
- Никита.
- Значит, я - Неникита, - спортсмен задумался, - а лучше - Аникита!
Пожали руки - вот и познакомились.
- То есть, по закону аналогии, ты - мой личный супергерой?
- Ну именно!
- Разве так может быть? Я думал - супергерои, они общие.
- Ничего похожего. Бэтмен - это персональный герой Брюса Уэйна. А то, что он истребляет Джокера там, или Мистера Фриза якобы на благо общества - личное дело обладателя. Мог бы висеть себе вниз головой и горя не знать.
Тихомиров и Нечеловек вышли из метро и направились к институту.
- А почему ты раньше не являлся? - спросил Никита так, чтобы прохожие не подумали, что он разговаривает сам с собой.
- Ждал, пока созреешь. У каждого человека есть такая черта, после которой ему просто необходим Нечеловек. У тебя это случилось в автобусе. Типа Рубикон.
- То есть, ты делаешь то, чего я боюсь?
- То, что ты считаешь правильным и оправдываешь средства достижения цели.
По тротуару шел дородный мужчина с породистой собакой. Она села под деревом и наделала кучу.
- А можешь ткнуть его носом в дерьмо? - Вроде и попросил, и приказал Тихомиров.
- Нет, так нельзя - просто ткнуть. Ты аргументируй. Или не трогай человека.
Тихомиров остановился, отошел от людского потока и закурил. Привычка эта привязалась недавно - как дань свободе, отнятой родителями в школе, и финансовой самостоятельности, забранной ими же в институте. Лишь в аспирантуре Тихомиров стал подрабатывать и даже снял однокомнатную квартиру в панельном доме рядом с институтским общежитием.
Нечеловек прислонился к стене рядом с хозяином.
- Все очень просто, - пуская дым, рассуждал Никита. - За оправление в общественном месте наказывают - чтобы было чисто. Собачье дерьмо в этом плане ничем не отличается от человеческого. Животное не виновато - оно заложник варварской традиции держать собаку в городской квартире. Но собаку я и не прошу наказывать. Я хотел сунуть мордой хозяина в это безобразие. Он ведь отвечает за питомца, не так ли?
- Пожалуйся в милицию, - вяло парировал Нечеловек.
- А то ты не знаешь, что они ответят. И потом, по закону Ома: зачем мне тогда нужен супермен - лишний резистор в цепи?
Аникита скривился, оттолкнулся от стены и подошел к поводырю. Тихомиров наблюдал за сценой со спины Нечеловека, и потому увидел только, как собачник вдруг согнулся пополам, упал на колени и уткнулся лицом в теплую кучу.
Справедливость восторжествовала, но Тихомирову стало не по себе - шел человек, гулял с собакой, а тут такая неприятность по его, Никитиному, велению. Впрочем, он давно мечтал об этом - во дворе шагу некуда ступить, все загажено.
Надо сказать Нечеловеку о "Москвиче" соседа Карпушкина. Ставит, гад, прямо перед подъездом - к двери не пройдешь.
С этими мыслями Тихомиров не заметил, как дошел до института. Нечеловек между тем куда-то исчез.
"И хорошо, - решил Никита, - не хватало мне прослыть сумасшедшим".
В кабинете заведующего кафедрой Василия Евсеевича Податливого пахло деньгами. Запах, который посетители ошибочно принимали за смесь затхлости, бумажной пыли и смрада гниющего дерматина, в действительности был именно запахом денег. Обставь рабочее место современной техникой, отделай стены венецианской штукатуркой и вставь стеклопакеты - вмиг объявят взяточником. Лучше сэкономить на удобстве, чем объясняться и делиться.
- Таблицы, схемы, диаграммы и графики у вас, Тихомиров, таксыть, хорошие, - подвел итог Василий Евсеевич, отодвигая ноутбук. Компьютеров он боялся, как прихода КРУ, и потому относился с презрением. - Оппоненты в курсе, отзыв ведущей организации есть, автореферат на руках. Защищаетесь завтра, пойдете вторым.
Тихомиров принялся складывать ноутбук, а Василий Евсеевич взял пожелтевший от налета графин и налил из него в треснувший стакан. Над столом мелькнули потертые рукава засаленного темно-синего пиджака. В одежде заведующий прихотью тоже не отличался - опять же, вынужденно.
- Жаль, Тихомиров, что вы после защиты у нас не остаетесь...
Податливый задумался, считая в уме, насколько именно в денежном эквиваленте ему жаль. Впрочем, заведующий и слова-то такого не знал - "эквивалент". Просто прикинул потери на сборах с аспирантов.
- Да я уже рассказывал: меня берут в международный исследовательский центр только с ученой степенью. В институте хорошо, но в материальном плане, сами понимаете, условия не ахти. Приходится выбирать по закону наименьшего сопротивления.
- Не спорю, не спорю, - Податливый допил из стакана и махнул рукой. - Вам, молодым, все деньги давай. А так, чтобы ради науки...
Тихомиров сдержал смех. Василий Евсеевич в институте слыл отменным дельцом и безграмотным преподавателем. Он путал сопромат с САПРом, интеграл - с интерференцией и молибден - с молебном. Что, между прочим, не мешало ему использовать эти слова в произвольном смысле, к месту и не совсем. Зато каждый год на его кафедре делался капитальный ремонт, и обновлялись ненавистные компьютеры. В науке распределения материальных средств и направления финансовых потоков Податливому равных не было.
- Тут еще вот какое дело, - промямлил заведующий, улучив момент. - Вы же понимаете, что после защиты в столовой состоится маленький фуршет - для комиссии, оппонентов, гостей, таксыть... - Василий Евсеевич нашел точку под столом и не отрывал от нее глаз. - В эту честь надо собрать с соискателей по тысяче.
Тихомиров чуть не выронил сумку.
- Так мы же сбрасывались на фуршет неделю назад. По полторы тысячи с каждого, Фесюк ходил в столовую, договаривался.
Удивлению Василия Евсеевича не было предела. Что за непонятливый народ пошел? Сами сбрасываются, сами договариваются...
- Я в курсе, - Податливый нашелся мгновенно, хотя ни черта он не был в курсе. - Но количество гостей изменилось, к нам приедут люди из области, да и продукты сейчас дорожают сами знаете как - не угонишься.
Никита почувствовал себя тлей - более ничтожной, чем та, которая сидела в автобусе у окна. Он, Тихомиров, пять лет учился на "отлично", три года отпахал в аспирантуре, читая практику в неудобное для других преподавателей время, ишачил на стороне, чтобы не помереть с голоду. А вот эта замечательная сволочь с одной извилиной в голове отбирает деньги на ровном месте. И попробуй, не отдай - прахом пустит многолетние усилия. Шепнет проректору, и завернут диссертацию на доработку.
Тысячу Тихомиров с собой взял, и была она, слава богу, не последней. Но до чего же мерзок этот Податливый! И главное - ничего с ним не сделаешь.
"Чтоб ты подавился", - подумал Тихомиров, отсчитывая требуемую сумму.
Когда аспирант вышел из кабинета, Василий Евсеевич сгреб со стола деньги и вприпрыжку направился к сейфу. Открыл дверцу, положил купюры и сделал шаг назад - рассматривал в прорези железного ящика, как в раме, милую душе картину.
А в дверях тем временем стоял новый посетитель и с улыбкой наблюдал за наблюдающим. Говорят, весьма изысканное удовольствие.
Тихомиров был уже возле выходной вертушки, когда на втором этаже зашумело. По лестнице в холл слетел Витя Фесюк, размахивая телефоном:
- Там Податливый по коридору бежал... я заснял! За рот держится, а изо рта - деньги во все стороны! Он - в туалет, там закрыто. - Фесюк прыснул. - Туалет-то преподавательский, а Евсеич ключ забыл! Его прямо перед дверью и вырвало бумажками! Там как раз первый курс аудиторию ждал, и все - с телефонами. В сеть выложат - вот смеху будет! Чего ты такой заторможенный? Не понял юмора, что ли?
Тихомиров понял. Оттого и не смеялся.
Он рванул бегом на второй этаж, на лестнице столкнулся с Аникитой.
- Твоя работа? - спросил через сбитое дыхание Тихомиров, показывая в направлении туалета. Там кружком стояла толпа, ощетинившаяся вытянутыми руками с телефонами.
- Моя? - Нечеловек развел руками. - Скорее - твоя. Я оценил идею - достаточно остроумно. И с оправданием никаких вопросов - поделом старому жмоту.
Податливый вырвался из окружения и спешил в кабинет, собирая на ходу купюры. Никита хотел скрыться, но ему стало до того смешно, что он уткнулся в перила и не смог сделать шагу. За спиной Податливого звучал дружный гогот. Прикрываясь ноутбуком, Тихомиров сползал вниз по лестнице, пока шеф не заметил его.
- Вы мне ответите за эту выходку! - Пригрозил Василий Евсеевич, от переживания забыв вставить неизменное "таксыть". - Я вам устрою!
И прошуршал потрепанными брюками к обшарпанной двери кабинета.
Тихомиров стоял на ступеньках, раскрыв рот. Только что Податливый пугал совсем не аспиранта, а молодого человека в черно-красном спортивном костюме.
- ...меня видит только тот, у которого есть супергерой, - вещал Аникита, выпивая вслед за Тихомировым пятую рюмку. - Он может перепутать меня с обычным человеком, если не заметит буквы "Н".
Спортсмен ударил себя по вышитой на груди эмблеме.
Сидели в студенческом кафе - рядом с домом Тихомирова. Вокруг разлегся спальный район, пробудившийся к вечеру, вопреки названию. События дня навалились тяжким грузом, и сбросить его Никита собирался с помощью спиртного.
Налили по следующей.
- Мне теперь постоянно смотреть на твою рожу? - Спросил Тихомиров сквозь икоту.
- И чем тебе плохая рожа? - Рассуждал спортсмен. Водка его, кажется, не брала. - Кому ты нужен, кроме меня?
Никита поднес рюмку ко рту, и замер в размышлении. Чего вдруг его понесло пьянствовать? Никогда ведь не любил этого. Хотел порой сорваться, но представлял себя подшофе, вспоминал школьные ощущения и отказывался.
- Кому я нужен? - Тихомиров опять задумался. - Маме нужен, папе... о! Тоньке Сторонько нужен!
Нечеловек вышел из ступора, в который вводит пьяный треп, и приободрился:
- Что за птичка?
Тоня учится на пятом курсе в группе, где Тихомиров ведет практику. Маленькая, тихая отличница, затюканная глупыми однокашниками, всегда сидит на первой парте, слева от Никиты. Смотрит внимательно большими и добрыми глазами. Само собой, с аккуратностью ведет конспект. Не сказать, что красивая, но что-то таинственное и потому волнующее в ней есть.
Тихомиров в жизни бы не подумал, что у него появилась воздыхательница - эту новость принес Фесюк. Он со студентками вел себя менее церемонно, они и нашептали.
- Так я не понял, - уточнил Нечеловек, - она тебе нравится?
Что тут ответить, если женское внимание обходило Тихомирова десятой дорогой? В школе девчонки подсаживались только чтобы списать, в институте Никита учился в мужском коллективе, на студенческие вечеринки его не звали.
- У нее ноги некрасивые! - Резюмировал Тихомиров. - Она потому и ходит в длинной юбке или джинсах. По закону подобия геометрических фигур. А фигура у нее - тьфу! - тощая какая-то...
Аникита похлопал его по плечу:
- Да ты, брат, переборчив. Не боишься обламаться? С твоими-то внешними данными? А то гляди, принцесса может так и не явится!
Тихомиров хотел возмутиться, и даже встал для этого во весь небольшой рост, но тут как раз появилась принцесса. Она сидела через два столика, а теперь встала и подошла к Никите.
- У вас не занято? - промурлыкала она и поправила мини-юбку.
Все что ниже и выше Тихомиров оценил на "отлично" подогретым алкоголем и потому быстрым взглядом. И хотя Никите не нравились татуировки на женском теле, он закрыл глаза на рисунок, украшающий предплечье незнакомки. Что-то очень похожее на иероглиф или букву в замысловатых вензелях.
Тихомиров был великолепен - во всяком случае, так казалось ему самому. Он цитировал классиков, сыпал научными знаниями и рассказывал анекдоты. Представлял себя большим и сильным, но при этом начитанным и остроумным мачо с громадным опытом. Незнакомка слушала, раскрыв рот. Смеялась ровно тогда, когда было уместно. Исчерпав запас денег и коронных тем, Никита подошел к аппарату караоке и специально для очаровательной дамы (вон за тем столиком) исполнил популярную до заезженности песню.
Дама аплодировала стоя.
После закрытия кафе они вышли на свежий воздух, и Никита предложил незнакомке зайти к нему в гости.
- У меня есть хорошая подборка фильмов, - он подмигнул и обнял девушку за талию, - серия "Дискавери Наука" об американских космических кораблях!
Девушка оказалась не против побывать в космосе.
Утро светило в окно, как следователь лампой. Заставило вспомнить Тихомирова то, что он делал вечером. Подследственный лежал в постели и невнятно мычал - отпирался или действительно ничего не помнил.
Ноздри защекотал приятный съестной запах. На кухне кто-то гремел посудой.
Никита осторожно выбрался из комнаты и заглянул за угол. Спрятался обратно, переводя дыхание. Возле холодильника хлопотала Тоня Сторонько - в его, Тихомирова, рубашке. Кроме рубашки на ней ничего не было.
- Ты уже встал? - Спросила Тоня, которая, как любая женщина, чует пробуждение любимого мужчины на расстоянии. - Умывайся и садись завтракать.
Тихомиров пополз по стене обратно в комнату. Под одеялом лежал кто-то еще - продолговатый и дышащий бугор.
Никита сел на пол. Несмотря на расцвет весны за окном и окончательную победу тепла над сыростью, линолеум оказался холодным. С похмелья случается так, что человек понимает - накануне перешел границу дозволенного. Тихомиров чувствовал себя дерзким контрабандистом - он не только внахалку пересек эту границу, но еще и пронес на ту сторону много запретного. Его обязательно поймают и накажут.
- Это что же... - сипел хозяин, - с кем же я вчера?
Нечеловек откинул одеяло и с хрустом потянулся.
- Ты - с ней, - Аникита махнул в сторону кухни, - а я - с ней, - он обрисовал в воздухе женскую фигурку и показал ладонями размер груди.
Отравленный организм отказался воспринимать информацию. Тихомиров помотал головой, повторил про себя, шевеля губами "ты - с ней, я - с ней", и улегся на пол. Висок коснулся холодненького - сразу полегчало.
- Ну чего ты не понял? - Донеслось сверху. - Думал, ты один хочешь быть таким, каким быть боишься? Она - тоже человек. И у нее есть комплексы.
- М-м-м...
- А насчет незнакомки - извини: человеку - человеческое, супергерою - супергеройское. Никакого смешения видов!
Нечеловек поднял хозяина и отнес в ванную. Там Никита худо-бедно справился сам и вышел к столу почти мыслящим индивидом.
- Садись быстрее, - пролепетала Тоня, нарезая хлеб, - у тебя же сегодня защита.
"Худшее воспоминание этого утра", - пронеслось у Тихомирова в голове.
Тоня подошла сзади, обняла его и поцеловала в шею. Мир заиграл красками, а в мыслях появилось много других образов, кроме бутылки пива.
- Всю ночь шумели, бесстыжие, - проворчала соседка Зинаида Степановна, провожая Тихомирова взглядом из окна.
Первым защищался Фесюк. Тихомиров не пошел в зал - готовился к выходу в подсобке за кулисами. Поедаемый тошнотой, головной болью и жаждой, в десятый раз повторял доклад и с каждым проходом все больше переживал. Через несколько минут он будет защищать дело всей прошлой жизни и, вполне возможно, жизни будущей. Впрочем, за последние сутки с ним случилось то, что поставило под удар стройность прежнего мировоззрения, и тем сильнее запутало Тихомирова в непроглядной паутине бытия.
- Для защиты кандидатской диссертации вызывается Никита Тихомиров, - сказали в микрофон, и аспирант вышел на сцену пред светлы очи комиссии.
Волнение исчезло с первыми словами. Тихомиров докладывал четко и ясно, с изяществом перемещаясь от стендов с графиками к экрану проектора и обратно к трибуне. Импровизировал и даже сделал ироничное замечание сам себе со стороны воображаемого скептика. Настолько вошел в раж, что забыл о похмелье и раздвоении на человека и Нечеловека. Почувствовал себя звездой эстрады на сольном концерте, но вспомнил вчерашнее караоке и спустился на землю.
Комиссия с умилением кивала в такт Тихомировскому ритму, а председатель начал заполнять аттестационные документы КТН. Податливый, как обычно, молчал - вопросы на защитах не его конек, он и тему вряд ли запомнил. Считал, наверное, что-то в уме, благо с арифметикой у него порядок.
Ответы на вопросы комиссии и оппонентов дались Тихомирову легко. В теме он купался, как профессиональный пловец в бассейне, а узкая специфика работы не подразумевала особых знаний со стороны вопрошавших. И когда председатель произнес: "На этом, пожалуй, закончим", из первого ряда раздался незнакомый голос:
- А поясните, будьте любезны, почему у вас в самом начале, в третьей формуле, коэффициент равен именно десяти?
Тихомиров рассмотрел задающего вопрос - пожилой мужчина с профессорской бородкой, в очках, возник рядом с Податливым из ниоткуда. Честное слово, минуту назад его не было. Никита посмотрел в зал - там сидела восхищенная Тоня - и прошелся глазами по комиссии. Никто не собирался отменять вопрос, наоборот - ждали ответа.
Формула простая - закон Вебера-Фехнера для силы ощущения от раздражителя:
L=10lg(I/I0).
Выражение используется у Тихомирова на этапе обоснования выбора темы "Снижение шума в аппаратах пневмопривода" и воспринимается как аксиома, каждый компонент которой знаком еще с НИРСа. Спустя пять лет объяснять, что в формуле зачем - даже неприлично. Равно, как и то, что единица измерения шума - децибел.
Никита знал, почему там стоит множитель 10. Но не мог вспомнить.
Это все равно, что спросить, почему Земля - круглая. Всем ясно почему, но попробуй объяснить в двух словах.
- Коэффициент равен десяти, потому что логарифм десятичный, - ответил Тихомиров, обливаясь потом.
Его накрыла волна паники и страха. Похоже на девятый вал - видишь его, понимаешь силу, и осознаешь, что бежать бессмысленно. Такое чувство Никита испытывал в школе - в себе уверен, но знания учителя кажутся подавляющими: все равно раздавит, как бы хорошо ни отвечал.
- Неточно, - прокряхтел незнакомец и помахал крючковатым пальцем.
Теперь на Тихомирова упали все похмельные гири разом. Перед глазами расплылось, пролетели в голове слова из доклада, появилось встревоженное лицо Тони.
- Нечеловек... - прошептал Никита. Супермен появился по левую руку. - Помоги!
Аникита посмотрел на развешенные плакаты и пожал плечами:
- А чем я тебе помогу? Интеллект - твоя сила, я могу разве что бороду дедушке отрехтовать. И то - если он мне по пути не задаст вопрос, от которого я потеряюсь в глубинах сознания. Он ведь супергерой, от Василия Евсеевича. Какой-нибудь человек-профессор - страшно умный. Страшно.
Тихомиров увидел, как Податливый жмет дедушке руку: спасибо, мол, за работу.
- Что поделать, - прокашлявшись, сказал председатель комиссии, - такой великолепный доклад вы, Тихомиров, подготовили, и на таком простом вопросе запнулись... Придется отложить вашу защиту - азы нужно освежить в памяти.
Никита пропустил разящий прямой удар, но держался на ногах. Бормочущего, его отвели за кулисы, дали стакан воды и усадили на стул в подсобке. Голова шла кругом.
Дверь раскрылась, в проеме появился человек-профессор. Подошел к обессиленному Никите, склонился, ткнул пальцем в щеку и сказал пронизывающим до мурашек голосом:
- Величина в децибелах - это 10 десятичных логарифмов отношения энергетических величин. Это надо зна-ать...
Профессор наклонился к самому лицу. На Тихомирова снизошел противный запах из стариковского рта. На лацкане штопаного пиджака блестел значок. Сначала Никита принял его за герб какого-то вуза, но сейчас рассмотрел стилизованную книгу с буквой "Н".
Старикан находился для Тихомирова в фокусе, остальной мир вертелся киношным спецэффектом - размытым и плывущим фоном.
- И что с того?! - Закричал Никита, подаваясь вперед. Но оторваться от стула не получилось. - Что это меняет? Причем здесь формула?! Ведь совсем не в ней суть!!!
Похоже на кошмарный сон, от которого пробудиться нет сил.
- А суть в то-ом, - просипел дед и продолжил голосом Податливого, - что нечего ставить под сомнение слова преподавателя! А то случится беда-а. По закону по-одлости.
Медленными движениями Профессор достал из кармана мел и что-то нарисовал на лбу Тихомирова. Он противился, вертел головой, однако обессилил против чужого Нечеловека.
- Во-от твои деньги, - Старик сунул за пазуху Никите тысячу. - Купи на них килограмм децибел!
И Профессор разразился жутким хохотом, маша руками и показывая гнилые зубы.
В бреду Никита сорвался и побежал, не разбирая дороги. Очнулся в сквере за институтом. На лужайке играли дети, судачили на лавочках мамаши. К Тихомирову подбежала девочка. Она держала в руках большую куклу - пластмассовые ноги почти касались земли.
- Смотри, Клава, - сказала девочка кукле, - у дяди на лбу нарисована буква. Знаешь, как она называется?
Игрушка промолчала, за нее ответил Аникита:
- Иди, маленькая, к маме. Клава устала, ей нужно отдохнуть.
Девочка поскакала к маминой скамейке. Нечеловек тронул Тихомирова за руку:
- Как ты, старина, живой?
Никита смотрел вслед девочке и пытался понять, кому тяжелее: ребенку, который говорит с безответной игрушкой, или кукле - знающей, но немой.
Они дополняют друг друга, иначе неинтересно жить.
- У детей тоже есть супергерои? - Спросил Тихомиров, наблюдая, как девочка отвинчивает Клавину ногу.
- Что ты! Дети - жестокий народец. И с мотивацией у них плохо. Кошек мучают ради забавы, за косички дергают просто так... для супергероев это не аргумент. Но и обижать детей мы не можем. То ли дело взрослые, - Нечеловек вытер со лба хозяина букву, - все то же, но как осмысленно!
На перекрестке стоят два авто, попавшие в аварию. Водители сошлись грудь в грудь. За спинами нечеловеки спорят по-своему: бьют стекла битами и скачут на крышах.
Два милиционера пытаются поднять пьяницу и требуют документы, а супермен избивает забулдыгу дубинкой. Или нет, этот, с дубинкой - третий милиционер?
Супермены нарочно сбивают на перекрестках пешеходов, идущих на красный; оставляют родителей на произвол судьбы; грабят обвесивших продавцов; бьют неверных жен; стреляют в наглых иностранцев...
Ибо так устроен их мир, где каждому должно воздаться по заслугам.
Перед Никитой падает молодой мужчина в военной форме. Он только что вылетел из маршрутки на полном ходу и держит в руках пенсионное удостоверение. На левой груди, рядом с орденами, висит медалька в виде буквы "Н".
- Я тебе покажу, фашистская рожа! - Кричит парень в след автобусу и достает из-за пояса лимонку.
Маршрутка останавливается на светофоре, солдат бросает гранату под колеса.
Взрыв.
Никита отворачивается.
- Дай мне куртку, - просит он своего Нечеловека, - дай, я верну.
Застегивает змейку красно-черной мастерки и ощущает невиданную силу в руках. Идет прямо к мужчине в военной форме.
- Прошу прощения, служивый! Так вопросы не решают.
Солдатик достает пистолет и целит в сторону горящего автобуса. Потом поворачивает дуло на Тихомирова.
- Я - человек военный, - говорит солдат, - выполняю приказ. Других способов решать вопросы не знаю.
Он присматривается к Никите, оценивает сочетание мастерки с отутюженными брюками, и тверже перехватывает рукоять.
- Слу-ушай, а это не ты ли размышлял над тем, что нынче в транспорте катаются только ветераны, пересидевшие войну в тылу?
- Он, он, - подгавкивает давешний собачник, тыкнутый в дерьмо. Только теперь он стройный, в бальном костюме. На пряжке ремня сияет большая "Н". - Он и собак бродячих хотел пострелять!
- А еще по ночам шумит! - Добавляет девушка в пышном парике, коротком платье и туфлях на платформе. Пряжки на туфлях сделаны любопытно: две длинные вертикальные палочки, между ними - короткая горизонтальная.
Кольцо супергероев вокруг Тихомирова сужается. Бежать бы, но солдатик держит на прицеле. Приходится отступать, двигая за собой живое окружение.
- Насчет шума я согласен, Зинаида Степановна... или как вас там? - оправдывается Никита, прижавшись к холодной стенке киоска. - И насчет собаки, наверное, неправ. Да, у меня возникали мысли о лжеветеранах, но ведь тогда у меня не было супергероя! Я всего лишь думал, но ничего не делал!
- Во-первых, не Зинаида Степановна, а Красотка-Нелли... - модница поправляет искусственную прическу.
- А во-вторых, - вмешивается солдат, - не думал бы, так и Нечеловек у тебя не появился бы. Ты хотел наказывать и получил возможность. А теперь - мы тебя накажем!
Он взводит курок и кладет палец на спуск. Получает удар сзади - от Аникиты.
Нечеловеческий круг рвется, Тихомиров бежит вглубь района - спотыкаясь и падая.
Никита пришел в себя на лавочке возле своего подъезда. На улице смеркалось. Весенние запахи умиротворяли и пьянили. Хотелось лечь на нагретую за день землю и уснуть. Так, чтобы никто не трогал - по обе стороны сознания.
Возле "Москвича" Карпушкина, с той стороны машины, суетился какой-то тип. Он посветил фонариком в салоне и ударил по стеклу - осколки упали без звука.
Никита привстал.
"Наконец-то Карпушкин поймет, что машину нужно ставить на платную стоянку".
Вор вытащил магнитофон, смахнул с курточки стекло, и заметил свидетеля.
- Чего смотришь, сопля? - Рявкнул вор на Никиту. - Слово скажешь - убью!
Развернулся и, оглядываясь, быстро пошел вдоль дома. Тихомиров думал - звать Аникиту или нет? Если позовет - опять придется смотреть на нечеловеческий хлам. Не позовет - вор уйдет безнаказанным.
"- Ну так Карпушкин получит по заслугам!
- Ну так завтра этот ворюга обчистит твою квартиру".
Ноги понесли Тихомирова так, что тело разогналось и на полной скорости сбило преступника с ног.
- Милиция!!! - Закричала Зинаида Степановна. Она наблюдала за двором из окна.
Неужели Тихомиров понравился Красотке-Нелли?
Увы - обдумать это Никите не пришлось - удар по голове оборвал течение мыслей и ход времени.
Через три месяца аспирант Никита Тихомиров снова стоял на заклание маршрутному автобусу. В сумке, помимо ноутбука, болтались нарезанные Тоней бутерброды.