Мне уже нечего терять. Я оставил позади Любовь, которая превратилась в Ненависть, бросил работу, потерял друзей... Я перепробовал практически все известные наркотики, отдаваясь беспамятству, как манне небесной. Месяц был в запое, до такой степени, что фиолетовые черти учили меня марсианскому языку. Я ходил по улицам моего города, нарываясь на лысое урло, стоящее в подворотнях. Меня били, избивали до полусмерти, бил и я, грыз их зубами, выдавливая глаза и ломая пальцы. Иногда я просыпался в отделениях милиции, где нетрезвые блюстители порядка отбивали мне почки своими резиновыми дубинками.
Когда-то я читал про понятие "точка невозвращения", когда наступает момент, и человек уже не может вернуться в прежнее состояние, принимая обстоятельства как данность. И я решил попробовать это на себе, попробовать, почувствовать, что такое смерть, увидеть её глаза, ощутить на своих плечах её руки.
Счет: два
На последние деньги я приобрёл газовый револьвер, крысиного яду и упаковку опасных лезвий.
Был теплый июньский вечер, я шагал по улицам города улыбаясь. Со стороны могло показаться, что идет человек довольный жизнью, но внимательный наблюдатель, будь такой поблизости, узнал бы во мне не радостного человека, а человека, Принявшего Решение.
И вот я пришел домой, разложил покупки на кухонном столе, сел на стул и закурил сигарету. Начало было положено. Я взял со стола револьвер и открыл барабан. Шесть патронов. Я высыпал пять на стол, а один оставил, зная правило русской рулетки. Затем защелкнул барабан и прокрутил его ладонью. Теперь я не знал, где находится патрон. Я читал, что давления в патроне хватит, что бы разогнать газ до скорости, способной проломить мне череп. Приставив револьвер к виску я, секунду помедлив, нажал на курок. Сухо щелкнул боёк. Мимо. Я снова взвел курок и нажал на курок. Снова мимо. Третья попытка тоже ничего не дала. Тогда я снова открыл барабан и вставил еще один патрон. Опять раскрутив барабан, я приставил револьвер к виску. "Всё!" подумал я и нажал на курок. Снова боёк ударил в пустое место. Я удивленно посмотрел на пистолет.
Этого не может быть! По теории вероятности мне не должно было так повезти. И я приставил ствол к виску в пятый раз. Щелк! Боёк ударил в патрон, но ничего не произошло... Я опять открыл барабан и осмотрел патроны.
Обалдеть! Капсюль одного из патронов был пробит, но выстрела так и не последовало. Я вздохнул, положил пистолет на стол и подойдя к холодильнику, достал оттуда бутылку водки. Налив себе стакан, я залпом выпил содержимое. Дряная водка мгновенно ударила в голову. Я налил себе еще один стакан, и словно по наитию, разорвав пакет с крысиным ядом, высыпал его в стакан.
Ну, вот собственно и все. Это-то точно должно подействовать. Я задержал дыхание и выпил отраву. Горло обожгло горечью. Я попытался сесть, но внезапная тошнота вдруг скрутила мои внутренности. Организм отторгал алкоголь, желудок судорожно сжался, горло схватил рвотный спазм.
Я покачнулся и схватился за дверной косяк. Вдруг все вокруг поплыло и я, не удержавшись, упал на колени. Одновременно с головокружением пришел новый приступ тошноты, и я начал блевать на пол, изрыгая из себя отравленную водку и желчь. Вокруг все поплыло, и наступила темнота...
Очнувшись, я некоторое время не мог понять, где нахожусь. В нос бил запах блевотины пополам с запахом мочи. Желудок вновь содрогнулся, но вырвать не получилось, так как было уже нечем.
Я со стоном встал на четвереньки и медленно пополз в ванную. С трудом поднявшись на ноги я зажег свет и посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрело бледное чудовище, с глубоко запавшими глазами и остатками блевотины, облепившей волосы.
Всё еще смотря на себя в зеркало, я открыл воду. Горячую. Потом холодную. Заткнул пробкой дырку в ванной и едва переставляя ноги, побрел на кухню, где на столе лежала упаковка бритв...
Вода была - почти кипяток. Как был, в одежде я лёг в ванну, разливая по архимедову закону избыток жидкости на кафель пола. Разорвав зубами полиэтилен упаковки, я открыл коробочку с бритвами, достал одну из них и аккуратно развернул. Холодно блеснул метал, с надписью Stainless steel. Я опустил руки в воду и стал медленно закатывать рукава рубашки. Оголив запястья, я полежал так минуты две с закрытыми глазами.
И вот, вытащив руки из воды, я взял бритву в левую руку зная, что именно она должна ослабеть первой. Провести по правой руке надрез под углом 45 градусов было не сложно. Получилось все аккуратно, я даже не задел ни одного сухожилия. Густая кровь толчками стала выбиваться из пореза. Переложив бритву в правую руку, я так же осторожно разрезал вены на левой руке.
Было совсем не больно, а шум текущей воды успокаивал, уносил прочь из этого мира туда, откуда возврата нет, всё приближая меня к моей личной точки невозвращения... Всё, конец...
Счет: один
Ш-ш-ш...
Ш-ш-ш... Странный шум... Не должно быть никакого шума Там, куда я ушел...Этот самый шум не давал мне покоя, терзал меня, заставляя выйти из состояния прострации. Я вслушался. Н-да... это оказался не шум... Разговоры.
- Вы вкололи ему успокоительное, сестра? - голос мужчины, самоуверенный и бодрый.
- Да, доктор. Десять кубов, - женский голос, молодой и звонкий.
- Отлично. Я думаю, часов 12 он будет спать, так что привязывать не стоит. Пойдемте.
Хлопнула дверь, голоса отдалились. Теперь они звучали как сквозь вату.
Я в больнице! Черт, они меня "спасли"! Кто их просил!
Я заворочался, пытаясь встать, но что-то мне мешало. Открыв глаза, я увидел сначала бледно серый потолок, озаренный лишь светом из коридора, а затем, повернув голову, переплетение трубок, которыми я был опутан.
Спасатели херовы! Ещё и борются за мою жизнь. Я попытался поднять руки, но это оказалось бесполезно, так как основная масса всех этих трубочек и шлангов шла именно к ним, заходя сквозь бинты в моё тело.
Я опустил голову на подушку и задумался. Как же так, ведь должен же я преодолеть эту самую проклятущую Точку, уйти за Грань... Я лежал, скрипя зубами от злости, ругая про себя уродов докторов, из Гиппократа и прочую врачебную братию, пока действие наркотика, введенного мне сестрой не стало ощущаться. Всё вокруг приобрело мутный вид, как будто на глаза насыпали пыли. Звуки из коридора исчезли, превратившись в белый шум за гранью слышимости. Я лежал с открытыми глазами, не имея возможности пошевелить ни одной мышцей.
И тут дверь открылась, и одновременно с этим зажегся очень яркий свет.
- Ну-с, приступим, - голос принадлежал всё тому же бодрому доктору, который спрашивал об успокоительном.
- И помните, Максим Егорыч, - другой голос, властный и очень низкий, - пациент должен оставаться живым как можно дольше. Да, кстати, а вы уверены, что его сердце подойдет?
- На все сто, Сергей Петрович, - голос первого приобрел заискивающие интонации, - на все сто.
Второй хмыкнул и замолчал.
Да что же это творится? Куда я попал? КТО эти люди???
- Оп-па! А пациент-то глазки открыл, - надо мной склонилось лицо молодого человека. Именно он был обладателем бодрого и самоуверенного голоса. - А глазки отменные. Сергей Петрович, вы говорите, что всё остальное мы можем забрать себе? Чудненько, чудненько...
Я, кажется, начал понимать суть происходящего... Но... как же так? Ведь я же ЖИВОЙ человек! Как так можно?.. А внутренний голос сказал мне : "Ну ты же сам хотел умереть? Что же теперь трясешься?" Да! Да! Но не таким же образом. "А каким же?" - внутренний голос оказался настырным - "Тебе-то какая разница, как помирать?"
Я прислушался к своим ощущениям, и понял, что умирать-то как раз и не хочется! Трех попыток суицида было достаточно, что бы почувствовать вкус к жизни...