В истории советской внешней разведки нет ни одного человека, чьё имя было бы окружено таким количеством мифов, загадок и самой низкопробной клеветы. Долгие годы его биография оставалась сплошным белым пятном. Кто бы мог себе представить, что респектабельный член-корреспондент АН СССР Иосиф Ромуальдович Григулевич 17 лет был самым удачливым агентом-нелегалом: подпольщиком-коминтерновцем в Литве и Польше, переводчиком, командиром роты в республиканской армии периода Гражданской войны в Испании, организатором диверсий против нацистов в ряде стран Латинской Америки в годы Второй мировой войны и, наконец, послом республики Коста-Рики в Италии, Ватикане и по совместительству в Югославии. После ухода из разведки — учёный-историк, крупнейший признанный специалист по Латинской Америке и истории церкви, плодовитый писатель и публицист.
Сведения о том, что Григулевич кроме своей блестящей академической карьеры имел и другую известную в очень узких кругах успешную карьеру нелегального сотрудника советской внешней разведки появились в ряде изданий конца 90-х начала 2000-х годов и вызвали волну мифов и легенд. Всё, что будет изложено ниже основано на документальных источниках о советской внешней разведке, двух книгах о нём, а также воспоминаниях лиц, знавших И.Р.Григулевича.
C середины 90-х годов прошлого столетия стали выходить «Очерки истории российской внешней разведки». Редактором первых трех томов был академик Примаков, который некоторое время руководил этой службой. В двух томах о Григулевиче написаны два очерка и он упоминается под одним из своих псевдонимов ещё в одном, посвященном убийству Троцкого.
Автор этих очерков Л.И.Воробьев утверждает, что они основаны на рассекреченных материалах архива советской внешней разведки и неопубликованных воспоминаниях Григулевича (1-4). В 2005-м году в серии ЖЗЛ (Жизнь замечательных людей) вышла книга Нила Никандрова “Григулевич. Разведчик, которому повезло” (5). Предисловие к книге написал ветеран советской разведки, эксперт по истории спецслужб и знаток Латинской Америки, профессор МГИМО Николай Леонов.
Однако самой информативной книгой о Григулевиче стала работа В.М. Чикова «Наш человек в Ватикане или посол чужой страны» (6). Она написана на основе многотомного архивного досье Гругулевича за №78170 и рассказов тех, кто знал и работал с ним много лет. Достоинством книги является и то, что использованные архивные документы сводятся на нет инсинуации и мифы о нём.
Иосиф Григулевич родился 5 мая 1913 года в городе Вильно Российской империи в семье литовских караимов*. Дети этого многонационального города с детства становились полиглотами и многие из них говорили на четырёх языках: русском, польском, литовском и идиш. Отец Иосифа принял участие в революционных потрясениях 1917 года и некоторое время был членом Красной Гвардии. Вскоре Литва и Польша стали самостоятельными государствами и последняя силой захватило Вильно и прилегающий к нему район. В независимой Литве Григулевичи стали Григулявичусами, а Иосиф — Юозасом. Аптекарский служащий Ромуальд Григулевич не мог найти приличной работы и в поисках лучшей доли в начале 20-х годов эмигрировал в Аргентину. Через несколько лет Иосиф и его мать, подсчитав свои возможности, решили, что их достаточно для проезда третьим классом из Литвы в Аргентину. Они сдали деньги на пароходные билеты, но стали жертвой мошенника, который похитил деньги и скрылся. С ним пропала и надежда на воссоединение семьи.
После отъезда отца, Иосиф с матерью переехали в Паневежис, где он стал учиться в местной гимназии. Примкнул к подпольной комсомольской организации Литвы и за участие вместе с другими подростками в распространении в гимназии революционных листовок был исключён. Пришлось с матерью вернуться в Вильно и поступить там в гимназию, где Иосиф быстро сошелся с активистами компартии Западной Белоруссии. Принял участии в ликвидации провокатора и вместе с другими участниками этого дела был арестован и полтора года содержался в тюрьме. Иосиф быстро сообразил, что прямых доказательств у следствия против него нет. Несмотря на разнообразные методы нажима, он ни в чем не сознался и никого не выдал, однако, за принадлежность к компартии и распространение коммунистических идей, суд приговорил его к двум годам условно, а власти Польши потребовали от Иосифа покинуть территорию страны.
Во время пребывания в польских тюрьмах от волнений о судьбе сына скончалась мать Иосифа. Вначале предполагалось, что он останется для нелегальной деятельности, но потом руководство компартии решило переправить Иосифа в Париж, где тогда находился главный центр польской эмиграции. Там он знакомится с польскими коммунистами-эмигрантами Модзалевским и Гереком (впоследствии занимавшими ведущие посты в Польской Народной республике: Модзалевский стал министром иностранных дел, а Герек — первым секретарём Польской Объединенной рабочей партии).
Модзалевский устроил Иосифа в высшую школу социальных наук и попросил в первую очередь овладеть французским языком. Каково же было его удивление, когда через несколько недель Иосиф доложил, что задание выполнено. Григулевич становится членом коммунистической фракции Сорбонны, его вводят в состав редколлегии журнала МОПР (Международной организации помощи революционерам) , который выходил в Париже на польском языке.
Партийные поручения по линии Коминтерна позволили Иосифу объездить всю Францию. В 1934 году Герек предложил Григулевичу поехать в Аргентину в качестве представителя Коминтерна и переводчика, он cогласился и вскоре встретился с отцом в небольшом селении Ла-Кларита провинции Энтре-Риос, где у Ромуальда Григулевича была маленькая аптека, обслуживавшая недавних эмигрантов из Литвы и Польши На большее он рассчитывать не мог, так как не имел законченного фармацевтического образования и лицензии для расширении своего дела.
Первое время Иосиф жил у отца, адаптируясь к местным условиям и изучая испанский язык, который освоил так же быстро, как и французский. Вскоре Иосифа вызвали в ЦК компартии Аргентины в Буэнос-Айрес. Там он приглянулся её руководителю Викторио Кодовилья и вскоре на подпольной партийной конференции Григулевича избирают в исполком МОПР, присваивают партийный псевдоним “Мигель” и вводят в редколлегию нелегального журнала “Cokoppo poxo” . Начинается его активная деятельность по линии МОПРА.
Автор одной из статей о Григулевиче на сайте Агентура.ру, Марина Латышева приводит отрывок из его воспоминаний, которые позволяют судить о том, чем он занимался в Аргентине:
«Одной из форм работы МОПР в Аргентине были так называемые национальные патронаты, которые создавались из эмигрантов разных национальностей. Патронаты Шефствовали над тюрьмами своих стран. Например, патронаты, в которые входили выходцы из Польши, шефствовали над тюрьмами Варшавы, Лодзи, Белостока и т.д. Был и патронат над Лукишками, в который входили эмигранты из Виленщины (что такое Лукишки Иосиф знал по собственному опыту. — И.К.). В испокоме МОПР я руководил работой патронатов всех национальностей, в том числе и литовскими, которых было несколько на территории Аргентины» (7, С.1).
Во время этой подпольной деятельности Григулевич завел многие знакомства в портовых городах страны, в местной еврейской общине и даже с представителями немецкой диаспоры, многие из которых разделяли нацисткие взгляды. Как это ему пригодились впоследствии!
По доносу провокатора Иосиф был арестован и хотя на следующий день его отпустили, он понял, что больше в Аргентине оставаться нельзя. По просьбе Иосифа руководство компартии Аргентины направило Иосифа в Испанию, где в то время началась Гражданская война. В Мадриде он стал работать переводчиком в советском посольстве. Но вскоре, в тяжелые часы обороны столицы аргентинский милисиано Хосе Ротти он же Хосе Окампо (оба псевдонима предложил ему Кодовилья) становится командиром роты легендарного пятого полка Листера и принимает активное участие в боях с франкистами.
Именно тогда на него обратил внимание резидент советской внешней разведки в Испании Александр Орлов. Побеседовав с Иосифом, он предложил ему стать сотрудником советской разведки. Разумеется, последовало согласие и Орлов внедряет Хосе Окампо в Сегуридад Комиссариат безопасности обороны Мадрида. Под этой прочной «крышей» Григулевич участвует в различного рода контраразведывательных операциях против франкистской агентуры. Ему приходится действовать совместно с такими ассами советской разведки, как Орлов, его заместители Эйтингон и Белкин.
Хулители Григулевича упрекают его за один из эпизодов деятельности в Испании — ликвидации лидера испанских троцкистов и главы партии ПОУМ (рабочей партии марксистского единства) Анреа Нина. Когда Сталин узнал, что в интернациональных бригадах испанской республики воюют и троцкисты, то приказал командиру этих бригад генералу Клеберу ( он же сотрудник советской разведки Манфред Штерн) очистить соединения от троцкистского сброда. Клебер отказался это сделать, немедленно был вызван в Москву и закончил свою жизнь в ГУЛАГЕ. Тогда такой же приказ был дан Орлову, который хорошо знал Сталина и решил выполнить его руками Сегуридада. Орлов в своих мемуарах утверждает, что он не убивал Нина (8, С.307, 311), но участвовал в операции по его устранению совместно с Григулевичем на её заключительной стадии, когда нужно было вывезти и тайно захоронить тело Нина. Значок сотрудника Сегуридат, который имел Григулевич помог это сделать. Нил Никандров на основании отчёта об операции Орлова, сохранившемся в архиве КГБ , подтверждает это (5, c.70).
Вместе с поумовцами арестовали и ряд представителей социал-демократических организаций ряда стран, среди которых оказался и Вилли Брандт, будущий канцлер ФРГ. При их аресте кроме словесного было применено и оскорбление действием. Разумеется, испанское правительство их освободило и принесло официальное извинение. Григулевичу чётко указали, что подобная инициатива наказуема и ему следует приобретать опыт оперативной и диверсионно-разведывательной деятельности. Наряду с этим начальство обратило внимание на такие ценные качества, как умение завязывать нужные знакомства, располагать к себе людей. Иосиф умел находить общий язык с простым крестьянином и рабочим, солдатом и офицером, утонченным аристократом и интеллектуалом.
После десятимесячной работы в Испании, Григулевича вызывают в Москву. Здесь он проходит кратковременные курсы в одной из специальных школ разведки и после чего его вместе другим нелегалом направляют в Мексику. Последнего по каким-то формальным причинам в страну не впустили. Иосиф остается один и выполняет задачу обосноваться на новом месте. Прямо не говорили, чем он будет затем заниматься, но довольно прозрачно намекнули, что это будет по троцкистской линии. Тем временем в Испании произошло значительное событие — стал «невозвращенцем» Александр Орлов. В СССР начались репрессии против сотрудников внешней разведки. Под подозрение попал и Григулевич. В разведку его привёл Орлов, а в Мексику готовил уже арестованный Сергей Шпигельглас. Сначала с Григулевичем прервали связь, а затем вызвали в Москву.
На первом же докладе московскому руководству выясняется, что Иосиф намёк при отправке в Мексику понял правильно. Он представляет изумленному руководству внешней разведки подробнейшие сведения о системе внутренней и внешней круглосуточной охраны дома Льва Троцкого, который обосновался в Мексике. Представляет весьма важные сведения о посетителях опального вождя, порядке допуска к нему посторонних.
Разумеется, Григулевич не знал, что существует категорическое распоряжение Сталина о ликвидации его заклятого врага и полным ходом идёт работа по его выполнению. Руководителем операции был назначен П.Судоплатов, а в Мексике этим непосредственно занимался .Эйтингон. Убийство Троцкого достаточно подробно описано во многих источниках, в том чиcле в приводимом источнике (3). Мы же остановимся только на участии Григулевича в этой акции.
После доклада Григулевича сразу же направили в Мексику и попросили Эйтингона дать ему помощника из местных жителей. Помощник должен был ждать Иосифа в определенном месте, произнести пароль и после получения отзыва поступал в его распоряжение. Этим помощником стала комсомольская активистка Лаура Араухо Агилар, учительница начальных классов, максималистка, интересующаяся политикой и разбирающаяся в азах марксистской теории. При первой же встрече, которая стала главным событием в их жизни, любовь вспыхнула с первого взгляда и не утихала почти полвека до кончины Иосифа. Они так соответствовали друг другу, что Эйтингон разрешил Григулевичу нарушить закон разведки — не смешивать служебную жизнь с личной. Он сказал Иосифу:
«C вас только семейный портрет рисовать, вы как голубки на одной ветке. Повезло тебе брат. Разведчику необходимо иметь прочный тыл. Мексиканки верные жены. Она не подведёт. Всегда прикроет, отстреливаясь до последнего патрона» (5, С.100).
Весной 1940 года они вступили в гражданский брак. Первое покушение на Троцкого, в котором принял участие Григулевич, не удалось. Мексиканская полиция оказалась на высоте и выловила почти всех его участников. Начальник секретной службы национальной безопасности Мексики генерал Санчес Салазар организовал настоящую охоту на человека под именем “Фелипе”. Это был очередной псевдоним Григулевича. По данным допросов был составлен довольно похожий портрет и помещен во многих газетах. Казалось, что ускользнуть из такой сети просто невозможно, но Иосиф с помощью грима значительно изменил свою внешность. Когда он заметил, что полиция всё же напала на его след, укрылся в частной психиатрической клинике. В работе (4, С.372 ) её автор приводит следующий отрывок из неопубликованных воспоминаний Григулевича:
«Хотя я вёл себя в этом заведении как обычно, никого из себя не изображал, ни обслуживающий персонал, ни мои “коллеги” — душевнобольные к большому удивлению, нисколько не сомневались, что я стопроцентный псих. Сначало это меня удивляло и забавляло, а затем стало смущать и беспокоить: как бы не задержаться здесь излишне долго…»
С помощью Лауры удалось получить заграничный паспорт и транзитную кубинскую визу. Прожив несколько месяцев на Кубе, Григулевич перебирается в Аргентину. В июле 1941 к нему приезжает курьер из Нью-Йорка и доставляет задание Центра организовать диверсионную работу по срыву снабжения Германии стратегическими материалами из Южной Америки.
Это была задача со многими неизвестными. Надо было подыскать людей, которые могли это осуществить и выяснить какое именно стратегическое сырье вывозится, откуда и куда доставляется и организовать диверсии. Вот тут-то и пригодились Иосифу те многочисленные знакомые, которых он заимел в Аргентине до начала войны в Испании. Работать ему было чрезвычайно сложно. Правительство этой страны, в которой проживало полмиллиона немцев, фактически было на стороне Германии. Аргентина не имела дипломатических отношений с Советским Союзом и на её территории не было никаких советских организаций. Связь с Центром шла через США. Это ещё больше усложняло работу и Григулевичу приходилось действовать самостоятельно.
Он выяснил, что главным стратегическим материалом была натриевая селитра, используемая для производства взрывчатых веществ. Кроме того Германия закупала в больших количествах зерно, хлопок и ряд других товаров. Большинство этих грузов вывозилось из Буэнос-Айресе на судах, плавающих под флагом нейтральных государств Испании, Португалии, и Швеции. Они доставлялись в эти страны, а уже оттуда в Германию.
Григулевич создал диверсионную группу, в которую входили люди, знакомые ему по Гражданской войне в Испании, эмигранты из Польши и Украины и аргентинцы. Он разработал и испытал взрывные устройства. Первым объектом диверсии стал книжный магазин, который одновременно был и штаб-квартирой нацистской пропаганды в центре столицы Аргентины. Именно из него распространялась по всей Южной Америке периодика и литература фашистского толка. Взрывное устройство было подложено в склад этого магазина. После ночного взрыва возник сильный пожар, который полностью уничтожил всю, хранившуюся в магазине литературу. Экономический ущерб оценивался в 25-35 тысяч долларов, а фашистская пропаганда была прекращена на долгое время.
Затем последовал взрыв склада, где содержалось 40 тысяч тонн селитры и к 1943 году её вывоз в Германию значительно уменьшился. После этого взрывные устройства стали подкладываться в трюмы судов с грузом для Германии. Всего по данным отчётов Григулевича было организовано свыше 150 диверсий. Взрывы на судах в большинстве случев присходили в море уже после отплытия из Аргентины, иногда при разгрузке, что очень затрудняло расследование их причин.
Из-за сложностей связей с Центром Григулевич попадает в поле зрения аргентинских спецслужб и пришлось покинуть эту страну. Сделал он это во-время — вскоре после его отъезда произошёл взрыв в подпольной мастерской по производству взрывных устройств.
До окончания войны Григулевич жил в разных латиноамериканских странах. Там он смог создать себе такую непробиваемую легенду и получить такие документы, которым не грозила самая серьёзная проверка. После окончания Второй мировой войны ни один из сотрудников советской внешней разведки не смог добиться такого успеха как Григулевич.
В 1949 году Григулевич вместе с женой нелегально поселяются в Риме. Лаура к этому времени уже тоже стала сотрудником внешней разведки под псевдонимом «Луиза». Главной их задачей стала легализация в Италии. В Риме Григулевич знакомится с членами делегации центральноамериканской республики Коста-Рики. Он представляется им земляком Теодоро Кастро, внебрачным сыном известного косториканского аристократа. Рассказывает трогательную историю, какие мытарства ему пришлось претерпеть, чтобы это было признано властями после смерти его мнимого отца, не имевшего законных детей.
Григулевич тесно сошелся с Хозе Ферреро, впоследствии президентом Коста-Рики. Ферреро, одногодок Григулевича, имел все основания поверить в его легенду и это принесло Иосифу такой успех, о котором он и мечтать не мог. Для начала они создали совместную фирму для продажи кофе. Дела пошли столь успешно, что Ферраро предложил Григулевичу стать поверенным в делах Коста-Рики в Италии и советником костариканской делегации на 6-й сессии ООН в Париже в ноябре 1951 года. В кулуарах парижской сессии Григулевича знакомят с главой государственного департамента США Дином Ачесоном, министром иностранных дел Великобритании Энтони Иденом и другими участниками ассамблеи. Григулевич же под различными предлогами избегает знакомства с советским министром иностранных дел Андреем Вышинским, который этой сессии ООН выступал с пространными речами, пропитанными убийственным сарказмом и обличениями мирового капитализма. Предметом его самых ядовитых нападок стала делегация республики Коста-Рика.
Одним из вопросов повестки дня была просьба делегации Греции вернуть им детей, которые были эвакуированы во время гражданской войны в страны советского лагеря. Григулевич подготовил предложение костариканской делегации, которое весьма эмоционально и убедительно поддерживало просьбу Греции. Вышинский узнав, кто был автором этого документа и обрушился с трибуны ООН на некоего Кастро, назвав его предложение бессвязным бормотанием дипломатического клоуна.
Но тирада Вышинского не помешала дальнейшей карьере Григулевича. Вскоре он был назначен посланником республики Коста-Рика в Ватикане, а 14 мая 1952 года вручает президенту Италии верительные грамоты Чрезвычайного и Полномочного посла Костариканской республики. По совместительству он представлял Коста-Рику и в в Югославии. В Риме Григулевич вошел в тесный контакт с американским послом и послами ряда других стран, 15 раз встречался с Папой Пием ХП. Во время их доверительных бесед получил редкое для иностранцев разрешение поработать в библиотеке и архиве Ватикана. Не обошёл его дружбой и ведущий итальянский политический деятель христианский демократ Де Гаспери — премьер-министр страны в послевоенный период. Именно он подарил Григулевичу фотоаппарат, на котором было выгравировано «В знак нашей дружбы». Это изумительное превращение оперативника внешней разведки в преуспевающего латиноамериканского дипломата принесло много дивидентов СССР.
И вдруг, после смерти Сталина в 1953 и расстрела Берии, Григулевич с супругой и недавно родившейся дочкой Маринеллой-Надеждой, испросив у своего начальства в Коста-Рике отпуск, отправляются в Швейцарию и там бесследно исчезают. И вряд ли те, кто их искал, могли предположить, что руководство внешней разведки СССР приняло решение отозвать своего сотрудника.
Григулевичу с семейством дали двухкомнатную квартиру в Москве, продолжительный отпуск в Сочи, а затем засадили за написание отчёта о своей деятельности в Италии. Подробный отчёт в 200 страниц предоставляется руководству и он ждёт дальнейшего назначения. К нему является ответственный представитель внешней разведки и сообщает, что принято решение Григулевича больше за рубеж не направлять — не исключена возможность, что в Риме его могут опознать, а это приведёт к скандалу, последствия которого даже трудно представить.
Ему предложили работу в архиве разведки на что он возразил, что в 40 лет это рановато. На вопрос чем он предполагает заниматься ответил, что займется научной и литературной деятельностью. С него берут подписку, что нигде и никому он не будет сообщать, чем он занимался за рубежом. Спустя какое-то время Григулевич встречает Николая Горшкова, бывшего резидента разведки в Риме, c которым он по роду службы общался в прошлом. На вопрос бывшего коллеги, чем он сейчас занимается последовал ответ: «Бомжую».
Горшков реально помог Григулевичу. Он добился для него персональной пенсии, посодействовал в устройству на работу, где Григулевич cмог использовать свои уникальные знания о Южной Америке (6, С. 604-605). Предоставим слово его дочери Надежде:
«После сравнительно недолгой службы в Госкомитете по культурным связам с зарубежными странами, отец пришел работать в Институт этнографии АН СССР, которым руководил тогда С.П. Толстов, учёный с мировым именем и проработал там до своей кончины. Уже в 1957 году появилась его первая монография — “Ватикан. Религия, финансы, политика“. Католицизм станет одной из главных тем его научных трудов. В последующие годы широкую известность приобретут книги “История инквизиции“(1970), “Папство.Век ХХ”(1978), ряд книг в “ЖЗЛ “ под псевдонимом Иосиф Лаврецкий…(Лаврецкая — девичья фамилия его матери). Отец совершенно не выносил скуки и занудства и всегда говорил, что человеку можно простить всё, кроме занудства, он ненавидел всякие собрания, заседания и прочие советские мероприятия, считая их пустой тратой драгоценного времени. В Институте этнографии его частенько выбирали председателем партсобрания, так как под его чутким руководством оно больше получаса не продолжалось… Вернувшись на родину, он остался без средств к существованию. Родное ведомство выставило его на улицу. К счастью, это были уже 50-е, а не 30-е и даже не 40-е годы. Отец никогда не скулил и просто делал всё, что в его силах, чтобы выйти из трудного положения. Система, выкинув его из своих рядов, на каком-то этапе по-своему оказала ему услугу. Он смог в полной мере реализовать свой талант учёного и писателя. Не говоря уже о том, что конформистом он никогда не был, смело спорил и отстаивал своё мнение, невзирая на лица, и представить его в славных рядах тогдашнего МГБ-КГБ мне достаточно трудно. Всё это отнюдь не означает, что отец был диссидентом или состоял в оппозиции к режиму. Просто он не мог выносить всей тупости, волокиты и бюрократии, которой была опутана жизнь всех мало-мальски активных людей в известные годы. В душе он оставался преданным коммунистическим идеям, как и большинство людей его поколения».
В дополнение к мнению дочери приведём слова сына известного советского разведчика 20-40 годов прошлого века Наума Эйтингона, соратника Григулевича по зарубежной разведке, которые он сказал по поводу оскорбительных нападок на своего отца и его друзей:
«Это были люди долга и дисциплины, далёкие от поиска личной выгоды. Можно по разному оценивать их дела и убеждения, но нарушить присягу, стать клятвопреступником для них было хуже смерти.»(5, С.17)
Считаем небходимым дополнить данные Надежды Иосифовны о научной деятельности её отца.
В 1957 году Григулевич становится кандидатом исторических наук, успешно защитив диссертацию по своей книге о Ватикане. Через 8 лет он — доктор исторических наук. и снова для защиты представлена его монография «Культурная революция на Кубе». Григулевич был автором трёх десятков книг и более 300 научных статей. Его работы отличались обстоятельным знанием материала и переводились на многие языки. Особой популярностью пользовались книги Григулевича в серии ЖЗЛ: это книги о выдающих латиноамериканцах: Симоне Боливаре, Панчо Вильо, Че Гевара, Сальвадор Альенде и о его соратнике и друге А. Сикейросе. Он побил все рекорды переизданий этой серии. Так например, книга о Боливаре переиздавалась трижды, а о Че Гевара 6 раз. Общий тираж книг Григулевича составил 980 тысяч экземпляров. Кроме книг он был создателем и редактором ряда сериальных изданий, из которых наиболее известен ежегодник «Религии мира».
Григулевич приложил много усилий для создания в системе АН СССР Института Латинской Америки. Все считали, что его назначат директором, но воспротивился Суслов. Нужно заметить, что власть придержащие бывшего СССР недолюбливали Григулевича, который отличался от своих коллег. Конечно, сказались долгие годы пребывания за пределами СССР и его дипломатическая деятельность. Вот как пишет о нём Владимир Чиков:
«Мой новый знакомый выглядел типичным латиноамериканцем: карие глаза, смуглая кожа и тёмные с блестящим отливом волосы. Был он среднего роста, ладно скроен и коренаст. Уже через каких-то пять минут разговора я понял, что встретил яркую личность и человека универсальных знаний. Особенно поражала его внутренняя свобода, смелость суждений и оригинальность мышления».
Друзья Григулевича вспоминали, что он был очень огорчён, когда его просто вышвырнули из разведки. Он хорошо знал, что никаких объективных причин для его отзыва не было и всё ждал, что его вот-вот призовут. Однажды раздался телефонный звонок из ЦК КПСС и важный чин, вежливо осведомившись о его здоровье сказал, что нужно переговорить по важному делу. Григулевич обрадовался — значит не забыли и спросил когда и куда приехать. Но чин сказал, что приедет сам и по приезде попросил одолжить крупную сумму денег. Этот эпизод окончательно разуверил его в тех, кто стоял во главе партии.
Учитывая свою эрудицию, энциклопедические знания о Латинской Америке и религоведению Григулевич решил баллотироваться в АН СССР. Он и понятия не имел об академическом жаргоне, на котором тех, кто несомненно имел поддержку «наверху» называли «проходимцами», а тех, которые рассчитывали только на то, что они сделали в науке называли «шансонетками» (от слов «шансов нет»).
Григулевич при первой попытке стать член-корреспондентом не набрал нужного числа голосов. Решает баллотироваться снова. Он узнаёт, что избрание во многом зависит от руководителя отделения истории академика Б.Рыбакова. Узнаёт, где Рыбаков обычно проводит свой отпуск, достаёт путевку в тот же пансионат и знакомится с женой Рыбакова, особой дворянских кровей. Что-что, а располагать к себе людей Григулевич умел превосходно. Его шарм и эрудиция сделали своё дело. Через неделю Рыбакова уже и дня не могла прожить без него. Установились превосходные отношения и с самим академиком. Григулевич стал главным украшением их приёмов. За те несколько месяцев, которые оставались до выборов ему пришлось еженедельно посещать приёмы Рыбаковых и на этих по его выражению «посиделках» подпевать хору «старорежимных» друзей хозяина и с омерзением поедать их малосъедобные пироги. Зато результаты выборов превзошли самые оптимистические ожидания.
После избрания членом-корреспондентом академии наук Григулевичу приходилось давать интервью в СМИ, но ни в одном из них не было даже упоминания о том, что он долгие годы работал за границей. Вот как начинались некоторые из них:
«Я родился в Вильно, там закончил литовскую гимназию, единственную, которая была в этом городе. А в 30-м году попал в тюрьму, ибо за плечами уже была деятельность в коммунистической партии Западной Белоруссии, в её Литовском бюро. В тюрьме сидел одно время с белорусским поэтом Максимом Танком — он написал об этом в своих воспоминаниях (Максим Танк — народный поэт Белоруссии, академик АН БССР — И.К.). Максим говорил мне, когда мы встретились впоследствии: «Я тебе многое простил, но одного не могу: ты говорил нам, когда Гитлер пришёл к власти, что он останется у власти только три месяца. А его сменит Эрнст Тельман. А мы тогда дураки тебе поверили».
Это ещё одно доказательство того, что в те времена Григулевич был идеалистом, свято верившим в коммунистические идеи. Он скончался в 1988 году и похоронен рядом с другими советскими разведчиками на кладбище Донского монастыря в Москве. И только в одном некрологе, помещенном в журнале «Советская этнография» упоминается, что Григулевич участвовал в Гражданской войне в Испании и после неё работал за рубежом. Но где и чем там занимался ни слова.
Через пять лет после кончины Григулевича появились сведения о плане Сталина уничтожить непокорного главу Югославии Тито. Главную роль в этом должен был сыграть посол Коста-Рики в Югославии Григулевич. Этому вопросу посвящена обширная литература и размер этой статьи не позволяет это сделать. Поэтому интересующихся этим отсылаю к книге Чикова (6), где приводятся документы из архива советской внешней разведки и американскому изданию книги Судоплатова (9).
У Григулевича было немало врагов и завистников. Именно их усилиями в послеперестроечные годы в России появился ряд клеветнических материалов о нём. Типичным примером такого рода “открытий” является статья (10). Чего там только нет, начиная с названия статьи. Как например, что Григулевич с родителями эмигрировал в Южную Америку и что после возвращения из-за рубежа высшая партийная шкода сразу присвоила ему степень доктора наук. На все эти инсинуации ответил его биограф Никандров:
«Начальство не раз «планировало» ему операции «убойного характера», и всякий раз ситуация складывалась так, что ему удавалось избегать подобных поручений. Как говорится, везло человеку».
И Нина в Испании он не убивал, и организованная им атака на Троцкого провалилась, и Тито ему не пришлось убивать. Но так сложилось, что разведчик экстра класса, много лет проведший на нелегальной работе за рубежом без единого прокола, был за свою уникальную деятельность награждён только орденом Красной Звезды. Уже после того как Григулевич был изгнан из разведки и главе КГБ Юрию Андропову сообщили о нём, последовало награждение орденом Красного Знамени. Ведь многие разведчики, заслуги которых ни идут ни в какое сравнение с тем, чего достиг Григулевич были удостоены звания Героя Советского Союза. Правда, его коллеги пытались преодолеть непонятное упрямство руководства внешней разведки. Так Лев Воробьев, автор первых статей о Григулевиче, в 1970 году подал официальный рапорт с предложением возбудить ходатайство о присвоению ему звания Героя. Ответ был, что ещё не время. Генерал КГБ и доктор исторических наук Николай Леонов, который хорошо знал, что было сделано Григулевичем, провёл его в закрытый музей внешней разведки и показал посвященный ему специальный стенд. В одной из своих книг Леонов написал, как был рад этому выдающийся нелегал.
Пятого мая 2013 года исполнилось 100 лет со дня рождения Григулевича. Ряд СМИ России посвятили ему свои материалы. Наиболее интересным из них, по нашему мнению, является статья в официальной «Российской газете» от 5 мая. В этой статье Надежда Иосифовна ответила на ряд вопросов о своём отце и их семье.
Литература
Воробьев Л.И. В пламени испанской войны // Очерки истории Российской внешней разведки. Том 2 . М ., «Международные отношения», 1997. С. 131-147.
Там же C. 148-154.
Там же. С. 90-109.
Воробьев Л.И. Вдали от линии фронта в Южной Америке // Очерки по истории Российской внешней разведки. Том 4. М.., «Международные отношения», 2003.С.371-381.
5. Никандров Нил. Григулевич: разведчик которому повезло. , “Молодая Гвардия “,(Серия ЖЗЛ, вып. 967). 2005. 404 С.
6. Чиков В.М. Наш человек в Ватикане или посол чужой страны.М., «Кучково поле» , 638 С.
Orlov, Alexander. The march of time reminiscences. London, St. Ermins, 2004
Sudoplatov Pavel and Sudoplatov Anatoly with Jerrold L. and Leona P. Schecter. Spesial Tasks: The Memoirs of an Unwanted Witness a Soviet spymaster. Boston, 1994 P, 335-339.
Чернявский, Георгий. Учёный и убийца // журнал Вестник, № 25 (284), 14 декабря 2001
Andrew Christopher and Mitrokhin Vasilii. The Sword and the Shield : the Mitrokhin archive and the secret history of the KGB. New York, Basik Books, 1999, 700 P.
Примечания
*) Караимы — немногочисленная тюркоязычная народность исповедующая караизм, являющийся, по различным источникам, либо четвертой авраамической религией, либо особым ответвлением иудаизма. Проживают в Крыму, Западной Украине и Литве. Григулевич очень гордился принадлежностью к этой небольшой народности. Будучи в СССР, чтобы подразнить кадровиков, писал в пятой графе многочисленных анкет, что он то литовец, то караим, то еврей караим. Отсюда и возникла легенда о его еврейском происхождении, которой упорно придерживался Чернявский (10), и неоднократно повторенная в (11)