Было время,когда вступить в партию (конечно, КПСС) сильно агитировали, и была в стране негласная квота, по которой, чтобы принять в партию одного служащего или инженерно-технического работника, вначале необходимо было сагитировать и принять трех рядовых работников - тружеников. Это для того, чтобы в нашей славной КПСС не одни начальники состояли.
Как-то к лету наш цеховой секретарь парторганизации Парыгин подготовил одну боевую работницу, передовика труда - машиниста Машу Агееву - к этому важному в ее личной жизни событию. Уже через неделю на очередном партийном собрании ее должны были вначале избрать кандидатом в члены КПСС. Даже сам Парыгин написал Маше характеристику, еще кого-то уговорил написать. Машу все уважали, она действительно хорошо работала, единственная женщина среди машинистов, оборудование на ее участке было всегда исправным и выдавало продукцию только отличного качества. Парыгин долго уговаривал Агееву к нужному лично ему событию, так как в партию рабочие не очень почему-то рвались, а очередь руководителей возрастала, им членство в партии позволяло надеяться на следующую ступеньку в должностной иерархии. Иван Васильевич Парыгин сам был начальником отделения и кроме цехового начальства трепетал перед парткомом завода, стремился повысить количественный и качественный состав вверенной ему партийной организации. А здесь такой замечательный случай! Уж лучшего работника Машу Агееву сразу бы приняли, и вопросов бы не было! К тому же главное-то он сумел сделать: от Маши у него было заявление с просьбой принять ее в ряды нашей славной... и т.д.
За день до партийного собрания Маша объявилась в цехе пораньше: работать ей было во вторую смену - с четырех вечера, а она предварительно зашла спецодежду на склад получить, но склад неожиданно оказался закрытым на санитарный день и вышло так, что около трех часов дня замечательная труженица Маша, еще не принявшая смену, стояла с нами - работягами - у щита контрольно-измерительных приборов и попросту, от нечего делать, трепалась. Как раз в это время появился наш суровый парторг Парыгин, обходит он свое отделение и видит Машу, которой до исполнения трудовых обязанностей, можно сказать, еще почти час. Но она стоит уже здесь и языком мелит, мужиков от работы отрывает. Странно это ему показалось, однако. Он же не ведал, что это она из-за спецодежды так неудачно подставилась. Может, и не сказал бы ничего... А его как будто дернуло полюбопытствовать - начальник все-таки:
- Что-то ты, Маша, сегодня так рано на работе появилась?
Нужно отметить, что Агеева всегда на язык остра была, ей все-равно, кто собеседником был: свой в доску работяга, или какой-нибудь начальник, как в этот раз. Она пошутить всегда любила. И пошутить, и отхохмить, могла анекдот матерный к случаю ввернуть... А в этот раз она просто сказала, без особых прикрас:
- Душой болею за производство, Иван Васильевич!
Парыгин сделал свой фирменный прищур карих глаз и уточнил:
- Ой ли?!
И вот тогда Маша - умница наша, выдала по полной программе, крепко ударив себя кулаком в крутую грудь:
- б.... буду, Иван Васильевич!
Ну, конечно, мы все со смеху чуть тогда не померли. А Парыгин, поджав губы, быстро ушел из отделения, в тот же день отдал Агеевой ее заявление о приеме в партию, а свою рекомендацию порвал!
Вот так Маша Агеева осталась навечно беспартийной. И, вы знаете, ни разу об этом не пожалела.