Грищенко Елена Михайловна : другие произведения.

Душа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   "Душа"
   Сегодня с утра зарядил нудный дождь. Вот только работу никто не отменял. И я, оставив в мечтах возможность завернуться в уютный плед и дремать под убаюкивающий шум дождя, спешу на автобусную остановку.
   Шумно разбрызгивая лужи, подкатил оранжевый, словно перезрелый апельсин, автобус, который гордо курсировал между районным центром и ближайшим курортным городком, забегая в конце своего маршрута в наше село.
   Я почти с комфортом устраиваюсь у окна. Мой путь займёт около часа, и я рассматриваю изменчивый узор капель дождя на стекле и почти ничего не вижу из того, что мелькает за окном.
   И вдруг краем глаза замечаю одиноко бредущего по обочине человека. Наверняка, я не обратила бы на него внимания в городе или селе, но здесь нет поблизости населённого пункта, и я заинтересованно разглядываю его, благо, водитель, в надежде подобрать ещё одного пассажира, притормаживает.
   В облике несостоявшегося попутчика нет ничего яркого. В одежде преобладает один цвет - серый. Да это просто бездомный или, как теперь говорят, бомж.
   И в этот момент я наталкиваюсь на его взгляд - колючий, враждебный и, в то же время, полный понимания и прощения. Когда-то раньше я видела такие глаза.
   Воспоминания, непрошенные, а потому нежданные, накрывают меня волной, заслоняя всё вокруг. И я становлюсь на пятнадцать лет моложе.
   В ту далёкую осень середины девяностых судьба занесла меня в Питер в компании таких же, как я, молодых и наигранно самоуверенных искателей приключений. Мы, деревенские, но несказанно гордые тем, что мы - крымчане, решили "окультуриться в северной столице бывшего Союза. Шумные, наглые от свалившейся на нас свободы, мы бродили по бывшему Ленинграду.
   Именно тогда, на Литейном, я натолкнулась на взгляд, в котором, как в калейдоскопе, менялись чувства; и переполненные ими глаза слезились, отражая ещё большую гамму уже моих эмоций.
   Я остановилась, дёрнула за рукав своего друга. Следом за нами остановилась вся компания. С жалостью и слегка прикрытой брезгливостью мы уставились на пожилого бомжа, просившего милостыню у входа в метро. Было в нём что-то такое, что отличало его от других: какая-то изломанность, боль и, как ни странно, чувство собственного достоинства.
   Понимая, что совершаю глупость, я положила в коробку перед ним не копейки, а купюру, и уже собралась, гордая своим благородством, идти дальше, как вдруг старик предложил свои услуги экскурсовода.
   Сначала был громкий глупый смех, а потом заинтересованность. Он ведь явно местный, и потому поведёт не избитыми туристическими маршрутами, а покажет город как бы изнутри, мир, недоступный пришельцам.
   Каждое утро он ждал нас на пороге гостиницы, и мы отправлялись в путешествие.
   Он знал этот город и с готовностью, и даже радостью, отдавал эти знания нам, раскрывая историю совершенно иначе, чем яркие рекламные буклеты и вышколенные экскурсоводы.
   В его речи, неожиданно правильной и интеллигентной, настолько сильна была любовь к необыкновенному городу, что, казалось, он совсем забыл, что именно он, этот город, сделал его несчастным и сейчас презирает глазами равнодушной суетливой толпы.
   Старик ничего не рассказывал о себе, ловко уходя от вопросов. Только менялся взгляд. И это интриговало. По вечерам мы строили предположения: "Кто он? Была ли у него семья? И как случилось, что он оказался на улице?". А однажды даже поспорили и дали ему довольно крупную сумму денег, ожидая, что он напьётся, и мы больше его не увидим. Но утром старик ждал нас. Мучительный румянец заливал наши лица, заставлял отводить взгляды. В глазах нашего "экскурсовода", впервые с того момента, как мы встретили его, светилась радость. Он купил себе... галстук, а нам... билеты в театр.
   Меня выдернул из воспоминаний удивленный и встревоженный водитель: "Автобус на конечной...".
   Здесь тоже идёт дождь. Прячась под зонтами и не замечая ничего вокруг, спешат суетливые люди. А я стою, не раскрывая зонта, и капли дождя смывают жгучий стыд за то давнее, почти забытое неверие в человеческую душу.
  
  
   Юра, это, конечно, сплошной морализм, но слов из песни не выкинешь. Что было, то было.
   И к этому же рассказу стихотворение.
  
   "Одинокий остров"
   Среди шумного моря людского
   Я заметила, как-то вдруг,
   Что бредёт человек одиноко,
   На себе замыкая круг.
  
   Любопытные липкие взгляды
   Ещё больше сутулят спину,
   И в такие минуты рад он
   Даже просто казаться сильным.
  
   А когда-то подруги, друзья,
   И шумел гостей полон дом...
   Была тылом надёжным семья,
   Стало всё это призрачным сном.
  
   Он давно разучился верить
   И не ждёт ни добра, ни зла.
   Разговорами не измерить
   Жизнь, куда бы она не вела.
  
   Он в глазах своих прячет обиды,
   Замерзают слова на губах.
   Это трудно принять, да видно
   Быстро старят людей боль и страх.
  
   Для других и легко, и просто
   В мире этом, ему чужом.
   Он, увы, одинокий остров
   Среди шума в море людском.
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"