Аннотация: свободное переложение рассказа Лукьяненко "Конец легенды". Это даже не фанфикшн, это до фанфикшн.
В комнату внезапно вошли трое, точнее четверо - трое мужчин и один мальчик, и мальчик вошёл не сам. Его втащил в комнату один из мужчин. Мальчик был внуком старухи, сидевшей на ветхом деревянном стуле у такого же ветхого стола. И стул и стол выглядели даже старше, чем сама старуха, если такое вообще было возможно, и не разваливались, наверно, просто по привычке.
- Я им ничего не сказал, -выкрикнул мальчик старухе прямо с порога. - Они сами.
У старухи тряслась от дряхлости нижняя челюсть, она с усилием вглядывалась в вошедших, щуря свои забитые глаукомой глаза.
- не надо притворяться, что ты ничего не понимаешь, - грубо бросил в лицо старухе, державший мальчишку мужчина.
-Мы пришли за твоей тайной, старая ведьма. Если не отдашь нам тайну, я убью пацанёнка. -
Он вытащил из кармана нож и приставил его к горлу подростка. - Ну что молчишь старая карга, да или нет? -
Старуха ухватилась за прислонённую к столу палку, с усилием оперлась на неё и медленно встала со стула. Потом также медленно поплелась по давно немытому полу к стоявшему возле дверей шкафу, такому же уродливому и ветхому каким было всё в этой комнате. Возле шкафа она медленно достала спрятанный на груди ключ и начала отпирать им один из ящичков. Руки старухи тряслись и ключ не попадал в скважину замка. В конце концов справившись с этой задачей, она достала из ящика тощую пачку долларов и целлофановый пакет с белым порошком внутри, потом повернулась и молча протянула их мужчине.
- Нет, старая мошенница, - заорал на неё мужчина, - мне не нужны твои вшивые деньги. Отдай мне лампу с джинном! -
Старуха вздохнула и спросила вдруг низким почти мужским баритоном - Откуда знаешь-то про это?
- Видел, как у вас во дворе ящики сами в машину загружались. Если б сам не видел, не поверил бы никогда. Ну а потом мы проехались за шофёром, вежливо с ним переговорили и он нам всё рассказал, -ухмыльнулся мужчина. - Есть, говорит, у них такая банка, в которой живёт джинн, и кто владеет банкой, тому джинн и служит. Так что гони сюда банку, старая карга! -
Пока он говорил, бабкина внешность волшебным образом изменилась. Перед ним спокойно стояла пожилая, но совсем ещё не старая женщина, и смотрела на него устало и серьёзно.
- Не знаешь ты, чего просишь, мил человек. Послушайся меня старую, уж я то пожила. Бери деньги и уходи. Ты нас не знаешь, а мы тебя. Да и сами мы, чтоб тебе глаза не мозолить, уедем отсюда. И то сказать, засиделись мы на одном месте, давно двигаться пора.-
Вместо ответа мужчина, на которого метаморфоза старухи не произвела никакого впечатления, а может он её даже не заметил, надавил ножом на кожу мальчика и из под лезвия потекла тонкая струйка крови.
- Давай лампу, старуха, на куски всех ваших порежу.-
- Ладно, будь по твоему, Вадим, - вздохнула старуха, ничуть, похоже, не испугавшись его угроз. - Отпусти внучонка моего, он лампу принесёт.
Откуда старуха вдруг знала его имя, Вадима опять таки не заинтересовало. Он привык добиваться своего. Кроме ножа у него было и ружьё, и пистолет, но он не видел пока необходимости доставать их.
- Вместе пойдём, -сказал мужчина и отправился за мальчишкой в чулан, крепко держа того сзади за плечо, чтоб не убежал.
Вскоре они вернулись. В руках у Вадима был какой-то то ли кувшин, то ли ещё что-то непонятное современному человеку. Кувшин был медный, с очень давно стёршейся позолотой.
- Показывай как работает, сказал старухе Вадим.
- Ну ты же сказку читал, усмехнулась она. Потри лампу. -
Если бы Вадим хоть немного задумался, он бы может быть обратил внимание на то, что кувшин был покрыт толстым слоем пыли, и как же, интересно, им могли пользоваться совсем недавно, но Вадим думать не любил, он любил действовать грубо и нахраписто. Вадим потёр рукой о стенку кувшина и тот засветился желтовато-белесым светом. Из кувшина ничего не вылетело, но посередине комнаты материализовался чернобородый, худой и высокий мужик какой-то то ли среднеазиатской, то ли кавказской внешности. Мужик стоял молча, и кажется его не интересовали ни стоявшие перед ним люди, ни даже сам он себе не был интересен. В этот момент где-то вдалеке возник звук милицейской сирены, и звук этот начал стремительно приближаться.
- Ладно, мать, заторопился Вадим. Как его опять в лампу определить?
- Потри лампу ещё разок, - сказала старая ведьма.
Вадим начал лихорадочно тереть сосуд, тот опять засветился и мужик, стоявший посреди комнаты исчез как будто его здесь и не было. Трое мужчин бегом выскочили из старухиного дома, нырнули в машину и мощный импортный двигатель рванул её с места.
Поздним вечером того же дня, лампу решили испытать по полной программе. Приехали на пустырь, потёрли лампу, появился джин. Глаза джинна пылали в черноте ночи красным огнём. Вадим сразу взял быка за рога.
- Хочу, сказал он джинну, чтобы ты доставил мне сюда новенький чёрный бумер, и документы на машину не забудь. -
джинн молча постоял ещё какое-то время, и сказал по-русски с каким-то грузинским что-ли акцентом: - А что ты здесь раскомандовался, мужик?-
- Как это что? - поразился Вадим. - Я теперь твой хозяин. Ты теперь будешь делать то, что я прикажу и говорить, "слушаю и повинуюсь", как в сказке. -
Джинн ещё раз задумался, - это тебе Шаб-Ни́ггурат рассказала? - спросил он.
- Это в сказке написано про Аладина, баран. Тачку гони!
- Аладдин, - задумчиво повторил джинн, - какое было время, эх. Так вот, обманула тебя бабка. Не я принадлежу тому, у кого лампа, а хозяин лампы принадлежит мне.
- Э, ты чё, совсем оборзел, - заорал на джинна Вадим. - Это как?
- А вот так, - ответил джинн, в тоже мгновение преобразившийся в невысокого мужчину, одетого в чёрный элегантный костюм.
В следующий момент Вадим и его товарищи обнаружили, что они стоят почему-то не возле машины, а напротив неё, а джинн тем временем уже садится в их машину. Вадим сообразил, что старуха его каким-то образом развела, моментально вытащил из кармана длинный и узкий бандитский нож, и кинулся к машине. Первой на невидимое препятствие налетела голова Вадима, что было наверное хорошо, потому что она был у него самым прочным органом. Впечатление было такое, что он врезался в полностью прозрачное и совершенно прочное стекло. Вадим со стоном сел на землю. Он сидел на земле и думал, что джинн сейчас выйдет из машины и заберёт у него ключи.
- Нужны мне твои ключи, - сказал джинн, - что я её так не заведу.
В ту же секунду заработал мотор, валявшаяся на земле без дела то ли банка, то ли лампа, то ли какой-то другой сосуд, взлетела в воздух и опустилась на протянутую ладонь джина.
- Кстати, - сказал джин, - отпустить я тебя не могу. Ты теперь хозяин лампы, а вдруг ты её выбросишь или потеряешь, и она попадёт в плохие руки? Сделаем так, раз банка принадлежит тебе, а ты, как хозяин банки, принадлежишь мне, то и пользуйся ею по полной программе, а друзья твои с тобой будут, чтоб тебе, значит, не скучать одному. -
Сказав это, джин захлопнул дверцу машины и она рванула с места, оставив Вадима с корешами стоять на пустыре. Они молчали, ошарашенные происшедшим, и Вадим уже подумал, что их банально развели родственники старухи, и как он ещё доберётся до всей ихней семейки, и как он достанет свой нож и будет их..., как вдруг земля исчезла у них из под ног и все трое с криком полетели в чёрную, бездонную пропасть. Они ещё судорожно размахивали руками и бешено кричали от ужаса, когда до них постепенно дошло, что они уже не падают куда-то, где нет дна, а стоят на залитой ярким и жгучим солнцем базарной площади, со всех сторон на них молча смотрят люди, а через ряды торговцев к ним лениво идёт какой-то толстяк с длинным ножом в руке. Это не нож, это меч, - первым сообразил Вадим.
В то же время все трое услышали уже знакомый голос с кавказским акцентом - добро пожаловать в мир Лампы, о благородный Вадим ибн, э, голос на мгновение прервался, а, Aндреевич, и вы, о благородные друзья повелителя лампы, Димон и Толян. Поживите-ка пока в лампе. Когда надо будет, позову. -
Голос пропал, а тем временем к ним вплотную подошёл потный, отдувающийся толстяк с мечом и что-то сердито сказал на незнакомом языке. В жизни Вадима и его друзей начинался новый этап. Свободная жизнь заканчивалась надолго, может быть даже навсегда, но они ещё не догадывались об этом и тупо смотрели на буравившего их маленькими, злобными глазками стражника.