Завеялась тоска в подкложные туннели,
Достать её оттуда жаждет пёс.
Он лижет руку мне всё лето напролёт.
Мне ногу лижет снова и всерьёз.
Как заводной, стирая лица, памятные трели,
Орешников дневные переходы,
Раскаты грома вешнего, ручейного туманы,
Потёртые оранжевым, пустые караваны,
Вид резвых лошадей на пастбище отца,
Ту верность, что мы с детства воспитали,
Задуманную просто, как игра.
Укатана асфальтом та пора.
Мы дымом распахали небеса.
Таская горести по ним, как кошек и собак,
Все серой краской запаслись и кисти в руки взяли,
И Малярами дружно называться стали.
Ключи вдруг повернулись во дверях.
Устал мой пёс, свернулся калачом у самых ног.
Ах, если б миру кто-нибудь привстать помог!
Ослабила бы спесь лихую хватку.
Листов осенних не собрать ли нам охапку?
По свету разметать посланье мира,
От Токио до Кипра, до сортира.
Улыбке обветшалой волю дать,
Намазать боты грузные дешёвым гуталином,
Да галстук нацепить на сей курьёз.
Чтоб непременно ночью, выходя из дома,
Тихонько так, любимую собаку не будя,
Впотьмах ругаясь снова, блин, и снова,
Не позабыть лица в кусте соседских роз.