Аннотация: Из историй Василисы. Как одна зловредная пожилая дама попала под нехорошую статью.
Ну, про сердечные пристрастия мадам Вероники ты и без меня знаешь. Ага, уже на том свете прогулы ставят, а она всё юношей к себе заманивает. Приворотными зельями увлеклась... да нет, про крыс это я так, для красного словца. Хотя хрен её знает, может, и ловит. Запахи у неё из квартиры порой несутся те ещё.
И вот положила эта грымза взгляд на Лёшеньку. Мальчик вырос - загляденье, высокий, мускулистый... А что немножко зелёненький, так масть орку не в укор!
Нет, девочки у него не было. Он же молоденький... Так орк же! У него физиология отцовская, а характер мамин. Ну, может, и мой немножко.
Да нет, не в том дело, что робкий, а просто у оркских мужчин... как бы это сказать поприличнее... Короче, лет до тридцати они этим делом вообще не интересуются. Почему-почему, нечем им! Хозяйство есть, но только чтобы в туалет ходить. Ну, внутри ещё всё неготовое. И если какой маньяк к ним сунется, отвечать будет, как за растление малолетних.
Да ничего я не придумываю, возьми УК и почитай, там всё прописано... Ну вот, ты не знала. Мадам Вероника тоже не знала. Да нет, так-то орк считается взрослым, несовершеннолетний он только ниже пояса... Согласна: офигеть!
Нет, Виктор взрослый в обе стороны. Ему под сорок уже. Да, проверяла. Хороший мужик. Сейчас посуду моет, мы с ним суп варили. Нет, на этот раз грибной. Да, из твоих грибов. Вкусно - не то слово...
Ну, я как бы немножко подожду... Нет, я знаю, что они ведомые, просто неловко на человека давить, мы знакомы-то без году неделя...
Ладно, я тебе про Лёшеньку рассказывала, а не про Виктора... А Лёшенька одобрил. Сказал, что приличный человек и на папу похож. Папу он любит. Да он всех их любит, родня же. Правда, Матрёна бедная... ну, мачеха его, Матрёна Семёновна. Она от Лёшеньки периодически хренеет.
Ну ты понимаешь, у орков глава семьи - жена. Матриархат у них, я же тебе говорила. А тут Лёшенька со своей уверенностью, что слабой женщине нужно мужское плечо...
А она мне звонила, плакалась. Говорит, шкаф передвинуть не могу - тут же бежит это сокровище с криком: "Матушка, вам вредно поднимать тяжести, отойдите, я сам всё сделаю!"
А ты представь себя на месте Лёшеньки и своего батю на месте Матрёны... Ага, вот именно. Нет, до корвалола у них вроде не дошло... но шаблоны рвутся пачками.
Так вот, к нашим баранам... Сама понимаешь, мадам Вероника со своим либидо просто не могла не залипнуть на Лёшеньку. Как же, у неё поле непаханое, а тут такой жеребец мимо ходит! Ну и стала зазывать к себе: то ей полочку прибить, то диван передвинуть... А он мальчик добрый, отзывчивый: как же, бабушка старенькая, бабушке тяжело...
Ну и в один прекрасный день прибегает ко мне Лёшенька с выпученными глазками: мама Вася, бабушке плохо, я скорую вызвал, но она так стонет, что делать?
Ну, взяла я аптечку, спустились мы к мадам Веронике, а там эта старая... блин, даже не знаю, как цензурно выразиться... в одной сорочке, извивается на постели и воет, как мартовская кошка!
Лёшенька за меня прячется, лепечет: "Мама Вася, что с бабушкой? Это почечная колика?"
"Нет, - говорю, - это острый приступ недотрахита!"
"А бабушка не умрёт? Она же совсем старенькая..."
На "старенькую бабушку" мадам Вероника среагировала неадекватно. Сорвалась с кровати с воплем: "Познай мою страсть!"... и влепилась аккурат во входящего санитара "Скорой". Бедный сатир аж попятился! И так ко мне: "Что же вы спецбригаду не вызвали?". И тут Лёшенька голос подаёт: "Так это старческий маразм, а не эпилепсия?"
Ну тут, сама понимаешь, тонкая душа мадам Вероники не выдержала. И заверещала эта стерва на весь подъезд: "Он меня изнасиловал!!!"
Бедный Лёшенька только и пискнул: "Как?". А врач, зараза такая... да в курсе я про специфический медицинский юмор, но неужели он не видел, что парень в полушаге от обморока?
Да, он взялся объяснять, как. Да, дальше был форменный анекдот. Лёшенька выдохнул: "В живого человека?!" и зашатался, оседая. Сатир бросил мадам Веронику и кинулся к нам, а эта простигосподи выскочила полуголая из квартиры и понеслась вниз по лестнице, оповещая соседей о новых событиях в своей половой жизни. Да, так и орала всю дорогу до дежурки.
Ну, врач посмотрел мне в глаза... честно, Клавка, я в тот момент была готова всех поубивать: довели мне ребёнка! Я в него стулом чуть не кинула, хорошо, санитар вовремя заметил и пресёк!
Стали они Лёшеньку в себя приводить. Заодно мне что-то успокоительное вкололи... И тут вваливается наряд ментов, ведомый престарелой валькирией в исподнем!
Начался опять кавардак. Мадам Вероника орёт: "Это он! Это он!" и пальцем в Лёшеньку тычет. Кабы не менты, я бы ей пальчик-то из сустава вынула, да и причёску бы проредила... Но их трое было, удержали. Санитар мне ещё дозу транка вкатил, ну, я и поплыла... Так хорошо-хорошо стало, сижу, хихикаю, как дура...
Старший из патруля, видимо, с орками дело имел. Спрашивает меня: "Сколько лет парню?". Я честно отвечаю, что семнадцать. Он бровки сдвинул и к мадам Веронике развернулся: "Вы имеете право на один звонок..."
Клав, она от неожиданности заткнулась мгновенно. Просто как звук отрубили. Сгорбилась вся, такая бедная старушечка, и поплелась одеваться. Да какой там стыд проснулся, сроду не было у неё ни стыда, ни совести! Просто поняла, что цирк не прошёл!
Да, её тогда сразу и забрали. Ну так, Клав, маньячка-педофилка - дело серьёзное!
Лёшенька всё представление так бревном и провалялся. Его даже в больницу возили, но там врач глянул и отправил домой. Сказал, подростковое, бывает, реакция на стресс.
Мадам Веронике в результате дали условный срок. Под подписку о невыезде дальше дачи. Там зять её постарался, чтобы она дочке своей, его жене, мозг не выедала.
А у нас с Лёшенькой вылезли проблемы. Там опеку подключили... ладно, Клав, меня Виктор кличет, я тебе эту историю потом дорасскажу.