Я не просто солидарен с писателем Александром Покровским, я лично на себе проверил его изречение о том, что "лейтенант на флоте - это моллюск, у которого еще не отросла раковина". В солидном медицинском учреждении, куда меня перевели после трех лет службы в морской авиации, существовала традиция - каждый вновь прибывший офицер заступает на суточное новогоднее дежурство, а еще исполняет почетную миссию Деда Мороза - весь вечер тридцатого декабря объезжает со Снегурочкой семьи сотрудников, вручает детишкам подарки, поздравляет коллег и тому подобное. Когда в сентябре я представлялся командиру части, мне так и сказали: "Будешь дедом Морозом!..", и чем меньше дней оставалось до Нового года, тем с большим сочувствием на меня поглядывали коллеги.
"Обязательного поешь картофельного пюре накануне, - просвещал меня "прошлогодний" Дед Мороз, розовощекий майор Вася из соседнего отдела, - Картофель прекрасный адсорбент! А еще алкогольную прививку сделай. Не знаешь как? Пятьдесят грамм водки или коньяка за час до выезда, чтобы в организме вырабатывалась алкогольдегидрогеназа - фермент, расщепляющий этиловый спирт.... Термос возьми с крепким кофе, носовых платков набери побольше и салфеток, а то мне пришлось в мусоропровод блевать, а бороду вытереть нечем.... А после того, как отработаешь, лучше ночуй в части, не расстраивай молодую жену, тем более что она у тебя беременная...".
После такого инструктажа, я ожидал наступления тридцатого декабря с особым трепетом.
Новогодние аксессуары взяли напрокат в Доме Офицеров, и те, кто нас наряжал, повалились от хохота: Снегурочка (лаборантка Лариска из моего отдела) на каблуках была ростом метр девяносто, и я едва доставал ей до подмышки.
"Коней на переправе не меняют!" - махнул рукой шеф, и в четыре часа пополудни, опрокинув по стопке водки и закусив картошечкой, мы выехали из части на командирской машине.
Первым в списке поздравляемых значился... наш заместитель командира - полковник Владимир Иванович Пестик. Да, да, именно он, а не его дочка или внучка. Владимир Иванович в самый последний момент взял и вписал себя в список первым номером: "А что? Или я права такого не имею?!.." И подарок Владимир Иванович сам себе купил, не претендуя на профсоюзный мешочек с конфетами, сунул мне литровую бутылку водки в бумажном пакете с надписью: "Дорогому мальчику ВОВЕ от Дедушки Мороза!.."
Встретил нас с Лариской Владимир Иванович по-домашнему, в халате, прямо с порога заставил выпить по сто граммов водки, под бутерброд с салом и огурчиком.
"Ну, - говорит, - Давай мальчику Вове подарок!.."
И тут я слегка оборзел, может, спиртное подействовало, а может, обиделся, что меня за клоуна держат. Ответил я заму, что мальчик Вова получит свой подарок только на общих основаниях, то есть после того, как расскажет деду Морозу стишок или споет песенку.
От удивления Владимир Иванович крякнул, но идея ему понравилась. Ухватил он мою Снегурочку за попу и давай с ней отплясывать у наряженной елки, напевая:
В лесу родилась елочка, в лесу она росла-а-а!..
Попастая, сисястая, та ёлочка была-а-а-а!..
Это правда - попа у нашей двадцатилетней Лариски, словно футбольные мячики, а грудь - четвертого размера "стоячок"...
В общем, они плясали, а я стоял и хлопал рукавицами, а потом у Владимира Ивановича развязался пояс на халате и вывалился наружу живот, и он засмущался, но, приняв подарок, заставил нас выпить еще по сто грамм...
В машине мы осушили половину моего термоса с растворимым кофе. Водитель - сверхсрочник Слава глядел с нескрываемым сочувствием.
"Звездец нам будет, если так и дальше пойдет, - вздохнула Лариска - Двадцать восемь человек в списке! Даже если по пятьдесят грамм пить... полный звездец..."
Следующим в списке значился Родион - сын капитана Саши Москалева. Пятилетний Родя, стоя на табурете, лихо прочел целиком стихотворение "Бородино".
"Богатыри - не мы!" - подытожил его улыбающийся папа с бутылкой коньяка в руках.... С трудом удалось уговорить Сашку налить нам не по сто грамм, а по пятьдесят.
"Плохая им досталась доля.... Немногие вернулись с поля..." - звучало нам вслед, когда мы спускались по лестнице.
У Ольги Петровны мы пили шампанское, у Тамары Ивановны - масандровский красный портвейн, а у подполковника Данилова - опять водку. Его девочки-близняшки станцевали нам танец маленьких лебедей. Мне показалось, что это не они плывут на носочках, а паркетный пол, но Лариска вовремя меня поддержала.
"Папа! А разве Дед мороз пьет водку?!.." - прозвучал нам вслед испуганный детский голос...
"Дед Мороз, он тоже человек!.." - подытожил Данилов, закрывая дверь. В темноте Лариска оступилась, подвернула ногу, и мы с грохотом упали...
Семнадцатый вызов, восемнадцатый,... двадцатый... Номера домов нам теперь читал водитель Слава, он же аккуратно поднимал нас и спускал по лестнице вниз.
Проезжая мимо бухты Омега, я приказал водителю остановиться. И вовремя - на берегу нас с Лариской синхронно вывернуло наизнанку.
"Ты как хочешь, Ларок, - сказал я подруге по несчастью, - А мне надо освежиться!" И решительно стал раздеваться.
"Вовка! Вовка!- отчаянно орала вслед моя Снегурочка - Ты с ума сошел!.. Утонешь ведь!.. Утонешь!.."
Ледяная вода сомкнулась над головой. Слава Богу, бухта Омега мелкая и утонуть в ней можно разве что без сознания. Кажется, я откусил язык, стуча зубами на берегу, пока Лариска со Славиком вытирали меня моим же дедморозовским халатом...
"Какой вызов?" - спрашиваю я.
"Двадцать четвертый, - отвечает Снегурочка, - Здесь совсем недалеко..."
И был еще ликер "Вана Таллин" у майора Оганесяна, и самопальный джин у подполковника Жеребцова, и самогон на корешках у санитарки Григорьевны...
На посошок мы оставили общежитие строителей, где жила с дочерью-первоклашкой одинокая секретарь-делопроизводитель Аллочка. В холле общаги сверкала огнями громадная елка, радостно тусовались под ней общаговские ребятишки. Этим палец в рот не клади - настоящие генералы песчаных карьеров.
"Здравствуй, Дедушка Мороз - борода из ваты!.." - радостным хором орут "злобные карлики" и, в тот же миг, десяток рук хватает мешок с последним подарком. Лариска отчаянно обороняется моим посохом, с криком мчатся по коридору на выручку вахтерша с администратором, блокируют маленьких беспредельщиков, но вслед нам еще долго звучит: "Ты подарки нам принес, п...раст горбатый!?..", и все такое прочее...
*
Нет, мне действительно не надо идти ночевать домой. К себе в отдел на второй этаж лабораторного корпуса я поднимался на четвереньках.... Чем нас поила Аллочка на двадцать восьмом вызове? Кажется "Рижским бальзамом" с кофе.... Шатаясь от стены к стене, бреду по коридору в душ, оставляя на полу фрагменты клоунских аксессуаров и только включив холодную воду (горячей воды в Севастополе тогда вообще не давали), понимаю, что на голове у меня остался мой шутовской колпак.
"С Новым годом, Вовка!.. - поздравляю я сам себя, стуча зубами под ледяными струями, - С Новым Счастьем!.."
Нет, я ни за что на свете больше не соглашусь быть военным Дедом Морозом! Ни за что на свете!..
Даже после душа, опускаясь на диван, чувствую, что меня вращает в пространстве так, как будто мое тело - лопасти боевого вертолета. Это потом, много лет спустя, напишет Гришковец свое гениальное: "И тогда появились вертолеты!.." Сомнений нет - и с Гришковцом такое случалось. Не прочувствовав ЭТО на себе, про вертолеты не напишешь! Кто я? Где я? Моя беременная жена сидит сейчас на тахте, на съемной квартире и я не могу ей даже позвонить, потому что телефона там нет...и еще больше суток я не смогу приехать домой - моллюск без раковины...
Звонок в дверь! Кого там черти носят во втором часу ночи?! Боже мой - Лариска! В кафтане Снегурочки и, с лиловым бланшем под глазом. Муж у Лариски - военный водолаз-инструктор, родом из-под Архангельска - у них так принято - сначала бить бабу в глаз, а потом спрашивать, почему она поздно пришла...
Пьем круто заваренный грузинский чай на моем диване в ординаторской.
"Я с ним разведусь! - ревет Лариска у меня на груди, - Я с ним разведусь, со скотиной этой архангельской!.."
Утром принимаю дежурство по части у подполковника Соколова.
"Представляешь, - тихо говорит мне Анатолий Михайлович, - Ночью, в половине четвертого, звонит мне зам и страшным криком кричит: "Толя, где я?! Толя, где я?!.." Представляешь, он после вашего поздравления так нажрался, что пошел гулять в парк и заблудился. Нашел какой-то телефон-автомат и звонит мне оттуда: Толя, где я?! Отвечаю ему: Не могу знать, Владимир Иванович! А он кричит: Как это, не можешь?! Ты дежурный по части! Ты должен знать, где я нахожусь!"
Через полчаса мы докладываем о приеме-сдаче дежурства приехавшему Владимиру Ивановичу.
-Дежурство по части сдал! - докладывает подполковник Соколов.
-Дежурство по части принял! - продолжаю я, - Замечаний нет!..
-Это хорошо! - говорит Владимир Иванович, - Это хорошо, что замечаний нет! Сменишься - отдыхай! (это мне). Пять отгулов тебе даю. Два - за деда Мороза, два - за Новый год!.. Один от меня лично - с барского плеча!..
Заместитель командира полковник Владимир Иванович Пестик счастливо улыбается - чистенький, гладковыбритый, как будто это не он вчера хватал за попу Снегурочку, глушил из горла водку и заблудился в парке среди двух кипарисов.
Головная боль отпустила меня только к вечеру, а в полночь позвонила от соседей жена и поздравила с Новым Годом.