Наш городок находится на горе. И каждый вечер, едва лишь померкнет закат, наша гора сливается с ночью до полной невидимости. Фонари теряются между звёзд. И городок зависает в воздухе.
Ни улиц. Ни перекрёстков. Ни площадей. Только дома. Только окна, из которых так зябко и сладко смотреть на мир, раскинувшийся далеко внизу: яркие змеи дорог уползают в тёмную даль, сплетаясь с другими яркими змеями, ползущими светом автомобильных фар.
А что там за серебряное руно накинуто на каменные плечи мрака? Городок на соседнем холме. И этот холм тоже растворился в ночи. И наши соседи тоже повисли в небе, между Землёй и утром.
Так мы живём.
Нет, мы не пленники своих домов, мы перекидываем мостки. От порога к порогу. От окна к окну. От крыши к крыше. И ходим друг к другу в гости. С пирогами. С вином. С фруктами в вазах. Мы идём по шатким мосткам в гости к людям, которых едва-едва знаем днём, но к которым так интересно идти над пропастью под ногами, балансируя, нет, не руками, а пульсом, дыханием, желанием праздника. И мы создаём этот праздник. Мы едим эти фрукты и пироги. Запиваем вином. И болтаем о лишнем, но важном. Наслаждаясь каждой секундой перед тем, как снова ступить на доски, озорно и опасно прогибающиеся над планетой Земля.
Это днём мы живём на земле. И только здесь, в вышине, так легко понимаешь, что живёшь на планете. И кажется странным, что на ней существуют разные мелочи: дорожные пробки, ожидание официанта, рекламные паузы.
И только доктор через три дома от нас, говорит, что так и должно быть. Ну конечно, он часто спускается вниз по верёвочной лестнице, если дежурит в ночную. Он говорит, что внизу тоже неплохо. Особенно, если смотришь на собственный дом на фоне полной луны.
Да, ничто не сравнится с полной луной. В полнолуние мы всем городком собираемся на крышах домов, висящих вокруг самой большой площади. Луна всегда проходит сквозь эту площадь. Малыши пытаются дотянуться. Подростки - закинуть бутылки с желаниями. А взрослым хочется заглянуть за край. Но никак. Мы смеёмся. Мы шутим. Подзадориваем друг друга. Но лишь дети могут похвастаться тем, что видят её обратную сторону.
Мы расспрашиваем детей о тайной для нас стороне. Снисходительно улыбаемся. И завидуем.
А Луна поднимается выше и выше. И уходит далеко за полночь.
А мы пьём вино и танцуем на крышах.
Там, внизу, кто-то сонный идёт в туалет. А затем, в полудрёме, на кухню. Делает пару глотков холодной воды. Резкий свет освещает плиту, сковородку, холодильник, магнитики. А над всем этим кто-то из наших сидит и болтает ногами. Улыбаясь ночному огню, словно другу.
Ночь подустала.
Первыми нас покидают булочники.
Мы смотрим, как они машут рукой и уходят по раскачивающемуся мосту.
Вслед за ними уходят и звёзды.
А за звёздами весь городок идёт по домам.
Та, с которой так хорошо целоваться (прячась от звёзд и фонарей), говорит, что пару раз видела, как наша гора выступает из небытия и с мягким потрескиванием становится под фундаменты. Я не видел ни разу, хотя и пытался: вроде бы нет ничего, но вот уже улица с полустёртой разметкой лежит незыблемо и банально там, где секунду назад было небо.
А небо уже не чёрное. Словно к востоку от нас кто-то плеснул растворителем, и чернота оплывает и капает за горизонт.
Просыпаются птицы. Их партитура - запахи свежей выпечки.
Просыпаются люди. Утомлённые недосыпом.
Они спешат на работу. На учёбу. По разным другим полезным делам. Терпимы к знакомым. Скучны к незнакомцам. Первая чашка кофе. Первые новости. И даже смутное чувство, словно забыли о чём-то хорошем, - не больше, чем утренняя рутина.