Как нам назвать какой-то предмет? Ну, например, термоядерный костер, горящий миллионы лет и все это время летящий из "неизвестно откуда" в "неизвестно куда"? Если он находится в далекой-далекой галактике, то "звать его никак", потому, что мы про него попросту не знаем. Если этот объект находится поближе, то есть у него зубодробительный номер из букв и цифр, известный только астрономам. Если же этот костер еще ближе и отчетливо виден по ночам, то будет у него красивое имя. Что-то вроде Альдебарана или Бетельгейзе. А вот если он мало того, что совсем, по астрономическим понятиям, рядом, так и еще и будит нас по утрам, светя прямо в лицо и не давая выспаться, то мы назовем его Солнце. И не важно, на каком языке говорят обитатели планеты, что крутится вокруг своего системообразующего светила. По-русски, их название этого светила будет именно таким. И название самой планеты будет звучать в переводе, как "Земля" И ходят ее обитатели именно по земле, сидят на стульях и за столом. Не стоит удивляться тому, что в далекой-далекой галактике меряют расстояния в метрах, а вес в граммах. Просто автор этой истории, дабы не утруждать читателей мозгокрутительными вычислениями, сделал это сам и перевел все местные меры длины, веса и т.д. в удобоваримую форму. Да, и еще он имена переиначил на привычный лад, чтобы взгляд на какой-нибудь Эоламитуриэль не спотыкался. Мы же называем, например, Фейруддина Федей и ничего? И не надо удивляться, встретив знакомое имя или название - это просто адаптация чужих слов к нашему слуху. Так что все совпадения имен, названий и прочего, существуют только в переводе с местного языка на русский и не несут никакой смысловой нагрузки. Совершенно никакой, да! А то что в далекой-далекой галактике существуют страны. похожие на наши земные и населяющие их люди ведут себя совершенно по-земному, так в этом нет ничего удивительного - люди, они везде люди...
***
Короче, была одна планета. Хотя, почему была, наверно, и сейчас есть. И жили на ней люди, в общем, все, как у нас. А вот дальше начинаются отличия. Материк на этой планете был всего один. Зато большо-о-ой! Правда, местные географы считали, что материков у них три, опираясь в своем мнении на то, что глубоко вдающиеся в тело этого материка моря делят его на три неравные части. Наверно, им виднее.
Самый маленький из них находился на северо-западе и незамысловато назывался Западным Материком. Люди, жившие там, ничем не отличались от нас. Они пахали и строили, плавали по морям и торговали. Кроме этого, естественно, они непрерывно воевали. То между собой, то с соседями. В результате этого, они, периодически, то объединялись в Империи, то разбивались на множество отдельных государств. К тому времени развития цивилизации, которое у нас соответствует, примерно, началу двадцатого века, там имелось куча мелких и пять больших стран. Алания, Бравар, Фарландия, Илония и Ивалия. Лидеры этих стран смогли сообразить, что воевать между собой и делить в очередной раз не такой уж большой материк, невыгодно, гораздо интереснее объединиться и направить свою экспансию вовне. А может, подсказал им такое решение кто-то. Очень настойчиво. Например финансово-промышленные кланы, которые считали, что таким образом получат больше прибыли. Так появился Западный Союз. Полтора десятка стран малых, никто и спрашивать не стал, вошли в этот союз, как миленькие. Такое образование позволило всем этим странам совершить резкий рывок вперед и обогнать всех остальных. В науке, производстве, ну, и в уровне жизни, соответственно.
А воевать и торговать им было с кем. К востоку от них, в центре самого большого материка, располагались необозримые пространства укрытые бесконечными лесами. Заселены они были не так густо, да и то, исключительно в западной части. Далее на восток шли совсем уже глухие дебри. Вот эти-то заселенные земли и хотели присоединить к себе западники. Однако, местное население, почему-то, идти в лоно цивилизации не желало, видно нравилось им прозябать в своей дремучести. Дрались они отчаянно и не один завоевательный поход на восток закончился только множеством безымянных могил для захватчиков. Короче, тяжело было идти на восток.
На юг и юго-восток от Западного Союза располагалось большое государство, бывшее, когда-то колыбелью цивилизации. Ну, так ученые местные считали. Как оно на самом деле было - Бог весть. Со временем Старая Империя одряхлела, но была еще в состоянии защитить свои границы, благо горы, находящиеся вдоль этих границ (или, границы, идущие по горам), этому способствовали. Правящий там Султан завоевывать соседей больше не рвался, но и за свое держался цепко. Оставалось плыть к Южному Материку. Плавать по морям западники умели хорошо, вот и развернули свою экспансию на заморские земли. Там были джунгли, дикари, дикие звери и тропическая лихорадка. А еще там были золото и алмазы, медь и олово... Да проще придумать, чего там не было!
Мелкие и слабые государства ( а чаще - просто племена) Южного Материка не смогли противостоять силам, превосходящим их количественно и качественно. Они становились колониями и доминионами, а если кто и сохранял независимость, то она была настолько формальной, что это было заметно даже самим гражданам этой страны. В общем, служил Южный Материк для западников неиссякаемым источником богатств и ресурсов. Но, вот такая странная штука. Чем больше Вы имеете, тем большего Вам хочется. Как говорил один очень богатый человек "Я доллар в чужом кармане воспринимаю, как личное оскорбление" Западникам было мало того, что у них есть, хотелось большего. Поэтому и лезли они периодически на восток, в центр материка. Люди, жившие там, конечно же, не были белыми и пушистыми. Они тоже были не прочь ущучить соседа и обобрать его до нитки. Но, как-то так получилось, что в многочисленных войнах с Западом им, в основном, приходилось отражать нападения, а не переться самим завоевывать чужое. В процессе этих войн и возникло в центре материка государство Рения (правда, ренийские ученые говорят, что возникло оно намного раньше, когда западники еще в шкурах ходили и цивилизация зародилась именно тут) Вот в этом-то государстве и происходят события, описанные в данной правдивой истории.
***
Сначала это был просто союз княжеств против внешней угрозы. Потом этот союз стал называться Великим Княжеством Ренийским, потом Ренским Царством, а потом и Империей Рения. Империя эта переживала взлеты и падения, войны и смуты и, как-то незаметно для ее жителей, превратилась в Республику. Произошло это без революций и бунтов, тихо - мирно. Как так получилось? Да очень просто! Очередной Наследник Престола править державой не умел, не хотел и не собирался. В то же время были в Империи люди, которым очень хотелось порулить. Вот с ними Наследник и договорился полюбовно. Подписал отречение и удалился в свое имение, где и прожил долгую жизнь занимаясь благотворительностью и рисуя акварельки (средней паршивости) Следующему в очереди наследования принцу популярно объяснили, что надо сидеть тихо, не то беда будет. Он и проникся. Переименовали страну в Республику и стали жить дальше. Жили по-разному, когда лучше, когда хуже, всякое бывало. Были у Ренийской Республики правители выдающиеся, одного даже "Железным Канцлером" прозвали, а были серые и невзрачные, ничем в истории не отметившиеся.
Вот только в последнее время, стали эти правители слишком уж прислушиваться к мнению "международного сообщества" а говоря по простому - к мнению западников. Да и сами западники без дела не сидели - строили ковы и заговаривали заговоры. И привело это к тому, что все общество Рении разделилось. Можно даже сказать - раскололось. Значительная часть ренийской элиты очень хотела в это "международное сообщество" встроиться. Те их звали к себе и обещали "бочку варенья и корзину печенья" Они и верили. Не знаю, можно ли считать людей, с подобным скудоумием, элитой? Те же из высших слоев общества, кто мог посмотреть чуть-чуть вперед и осознать последствия своих действий, совершенно не хотели становиться людьми второго сорта, грубо говоря - слугами элиты западной. Обыватели, в большинстве своем равнодушные, так же равнодушно ко всему этому относились. Правда, те простые люди, кто не был сведущ в политических тонкостях, но обладал обычной житейской сметкой, прекрасно понимали, что чужие начальники будут для них намного хуже своих. Свои, конечно, тоже, те еще сволочи. Но они, хотя бы здешние, и последнюю рубаху с народа снимать не станут просто в силу инстинкта самосохранения - может это плохо кончиться для них. Иноземные же, стесняться не будут. Короче, под внешней благостью и спокойствием в Рении назревал нарыв.
***
А потом... А вот что будет потом, я не знаю. Может, будет эта Республика жить поживать и добра наживать. Может развалится она на части, которые подберут под себя рачительные соседи и канет эта страна в Лету, как и многие до нее. А может быть и так, что Рения снова превратится в Империю, да не простую, а Галактическую... Все может быть...
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, ИСТОРИЧЕСКАЯ.
Глава первая.
Мыс "Лисий Хвост", прозванный так за свою форму, представлял собой скалистое плато, высотой от пятидесяти до двухсот метров над уровнем моря. К центру плато незначительно понижалось, образуя невидимую с моря впадину. Мыс, протяженностью около двадцати километров закрывал с востока широкий эстуарий реки Маруты, образуя вместе с полуостровом Медвежий на западе (вот такая звериная топонимика) широкий и глубокий Столичный Залив. Такое закрытое от штормов место, очевидно и способствовало тому, что люди поселились на берегах Маруты в незапамятные времена. Когда образовалось государство Рения, ставшее впоследствии Ренийской Империей, то именно тут расположилась столица, город Марута (от реки так названный, естественно) - центр торговли и мореходства.
Мыс находился в непосредственной близости от столицы. Несмотря на это он долгое время оставался местом малопосещаемым и, практически, необитаемым. И виновата в этом была природа. Скалистое плато, возвышавшееся над морем и окрестными землями мало подходило для земледелия или животноводства. Воды, а с ней и травы, там почти не было - голые камни, едва прикрытые редкими кустиками. Дорога на полуостров проходила через невысокий, но крутой кряж, располагавшийся у самого основания "Хвоста" и делавшего доступ на полуостров чрезвычайно трудным. Даже не дорога - тропа в скалах. Многочисленные бухты, которыми было изрезано побережье Лисьего Хвоста, вроде бы были неплохи для стоянки рыбацких судов, но вот море вокруг... Огромное количество мелких островков и отдельных скал делало навигацию вокруг полуострова занятием просто самоубийственным - подводные камни и водовороты не оставляли шанса, ни большому кораблю, ни маленькой лодке. В общем - совершенно нечего было делать на полуострове людям. Тем более, что располагавшаяся по другую сторону Лисьего Хвоста бухта - Бухта Белых Голубей (откуда такое название взялось - неизвестно, никаких голубей там отродясь не было) имела прекрасный песчаный пляж и свободный от рифов подход с моря. Там и обосновались в незапамятные времена рыбаки, исправно снабжавшие столицу своим уловом. Со временем дачные домики потеснили рыбаков, и Бухта Белых Голубей стала модным курортом, куда на лето отправлялась вся знать из столицы. Очень удобно - и недалеко и, вроде как, за городом.
Единственная задача, с который Лисий Хвост вполне успешно справлялся, так это защита всего столичного залива от ветров дующих с востока и северо-востока. Ну и еще маяк на оконечности стоял, с самых древних времен. Смотритель этого маяка раз в месяц оттуда выбирался к людям, чтобы, загрузить своего ослика продуктами (никакое другое транспортное средство пройти на полуостров просто не могло) Вместе с ним в путешествие на полуостров отправлялся целый караван таких же осликов, но уже принадлежавших государству, а точнее, Управлению Маяков. Они отвозили на маяк топливо. Когда-то давно это были обычные дрова. Потом их заменило масло, потом керосин. Возвращаясь, погонщики этого каравана дружно клялись, что больше они на эти кручи ни в жисть не полезут, покуда начальство дорогу не сделает. Но проходил месяц, и все повторялось. Так продолжалось до того времени, когда век угля и пара стал плавно перетекать в век нефти и электричества. Вот тогда-то и озаботились люди превращением Лисьего Хвоста из необитаемого в обитаемый. С весьма конкретной целью.
***
Константин был натурой увлекающейся. Это отмечали все биографы, сначала, Наследника Престола, а потом и Императора Константина Пятого С самого детства, как родственники, так и учителя заметили, что если молодой царевич чем-либо заинтересуется всерьез, то в этой области он непременно достигнет успехов, в то время как все другое, чем ему надобно заниматься, окажется позаброшенным. В детстве и ранней юности Константин мечтал стать... непонятно кем, но героем - обязательно! Представлял он свое будущее, как и положено мальчишке, непрерывной чередой подвигов и приключений. В следствии такого увлечения он виртуозно управлял конем и недурственно фехтовал. В многочисленных соревнованиях по различным видам спорта, будь то бег или плавание, он неизменно побеждал и не всегда эти победы были следствием его происхождения. Когда Наследник повзрослел, то его приоритеты несколько изменились. Клинки покрывались пылью на стене, а в конюшне скучали породистые жеребцы. Сам же принц увлекся женщинами. Уж тут-то ему отказа не было. Высокий, красивый, да еще и Наследник Престола! Компания вокруг него собралась соответствующая. Если раньше Константина окружали тренеры и выдающиеся спортсмены, вперемешку с офицерами и путешественниками, то теперь круг "золотой молодежи" распахнул ему свои объятья. Как и положено увлекающимся натурам, гулял принц от души. Скоро эти загулы приобрели такой масштаб, что информация дошла до Императора. У отца Константина и так было много забот. Только что закончившаяся очередная война с восточными соседями, кроме громкой победы и приращения территорией, принесла Империи экономический кризис. Захваченные земли надо было обустраивать, иначе - зачем воевали? Соседи западные, к победе Рении отнеслись с явным неодобрением и отношения с Западным Союзом стремительно скатывались к уровню, когда следующее ухудшение означает войну. В общем, хватало проблем, которые требовали пристального внимания главы государства. А тут еще на воспитание незаметно подросшего сына надо время выделять. И не отмахнешься - Наследник, все-таки. Кому он державу оставит? Тому, кого воспитает - следовательно, вопрос это важный. Вот и ломал голову Император - чем бы озадачить молодого принца? Чтобы и ответственность почувствовал и вреда особого не нанес. В том, что принц запорет дело, которое ему доверят, папа нисколько не сомневался - откуда у мальчишки опыт? Вот как набьет шишек, научится с людьми работать, тогда и можно будет поручить ему что-нибудь серьезное. И Император придумал.
***
Защиту от врага весьма протяженного побережья Ренийской Империи издавна возлагали на флот. Оно и не удивительно, если в этих водах наши корабли имеют превосходство над противником, то это уже ему надо заботиться о своей береговой обороне. Флот с поставленной задачей до сих пор вполне справлялся. Последние пополнения в кораблях делали флот Рении самым сильным в мире. Правда, это если считать флоты западников по отдельности, объединенному флоту Западного Союза он уступал и значительно. Однако, части береговой обороны в Империи существовали. Командовал ими целый инженер-генерал. Звания в береговой обороне Рении были такими же, как в инженерных войсках, так уж исторически сложилось. Пожилой вояка дослуживал в этой непыльной должности последние дни до отставки, которая не была до сих пор принята только потому, что не решили еще, кого поставить вместо отставника. Вот сюда и решил направить Император своего слишком активного наследника. Пусть поработает, поучится, шишек набьет. Да и жалобы на разгромленные кабаки и голых девок, бегающих по столице его уже утомили. А портить в береговой обороне нечего. Расплывшиеся от времени земляные насыпи и пушки позапрошлого царствования на обороноспособность не влияют.
"Обрадованный" своим отцом, поставившего сына перед фактом его назначения на должность начальника всей Береговой Обороны, принц помаялся несколько дней похмельем, погрустил о недоступности более доступных красавиц и отправился инспектировать свое новое заведование. Папаша был крут и оспаривать его решения никому, в том числе и принцу, в голову не приходило. Да, кроме всего прочего - любопытно же! Он ранее о береговой обороне и слыхом не слыхивал! Поросшие травой земляные брустверы с установленными на них блестящими (стерли ржавчину к приезду высокого начальства) пушками его заинтересовали. Принц решил просветиться - что это за пушки такие, и вообще, с чем это едят. Сначала он открыл энциклопедию. Почитал и ничего не понял. Там рассказывалось совсем о других пушках. Вызвал подчиненных, благо - они теперь у него были. Те мялись, смущались и лепетали славославия Царствующему Дому. В конце концов один из них проболтался - такие пушки, как стоят у нас на батареях, в нормальных странах только в музее увидеть можно. Принц углубился в горы информации, которую ему все-таки предоставили, а потом отправился на доклад к Императору. Отец умилился пришедшим к нему в порядке общей очереди сыном (никак повзрослел?), удивился краткости и четкости доклада, а потом крякнул, когда услышал требуемую принцем сумму. Подумав, он все-таки решил деньги Наследнику выделить. Естественно, не те несметные миллионы, что тот запросил, но и не крохи. Раз уж начал мальчик работать, так не надо его огорчать. Сумма не так уж и велика, чтобы пожалеть её на обучение сына. При желании, принц сможет за год и больше прокутить.
***
Окрыленный успехом царевич отправился на завод, находящийся в столице. Завод этот занимался проектированием и изготовлением орудий для флота. Принц решил, что и для создающейся практически с нуля береговой обороны у них что-нибудь, да найдется. Он не ошибся, несмотря на пренебрежительное отношение в Рении к береговой артиллерии, проекты береговых батарей, на уровне эскизов, существовали.
- Шесть дюймов? Нет, не подходит. Восемь? Не то, не то, маловато будет. О! Целых двенадцать, интересно - Как и всякий дилетант, принц считал себя специалистом, способным разобраться в любом вопросе. Вот и сейчас, в окружении почтительно склонившихся инженеров, он рассматривал проекты береговых батарей, бегло листая чертежи.
- Скажите, а разве у нас нет пушек большей мощности? Я слышал, что для новых линкоров разрабатываются орудия в четырнадцать и более дюймов...
- Ваше Высочество, орудий калибром более четырнадцати дюймов наша промышленность произвести не сможет. А проект 356мм - вот он.
- Это и есть ваша самая мощная пушка?
- Ваше Высочество, есть проект орудия того же калибра, но более мощного! - Один из инженеров вылез вперед. Разработанное под его началом орудие в свое время было отвергнуто в связи с большим весом и совершенно неприличной стоимостью. Инженер обиделся. Как так, его пушка значительно лучше всех остальных! И вот теперь он увидел для себя шанс.
- Ну-ка, ну-ка... Вот, это уже другое дело! А вы мне все какую-то мелочь подсовываете. Вот это пушка, так пушка! Решено, будем ставить на батареи именно эти орудия. Подготовьте всю документацию - Инженеры склонились в верноподданническом поклоне. Ну не объяснять же Его Высочеству, что существуют такие нюансы, как технологическая сложность, материалоемкость, стоимость, наконец. Эти мелочи недостойны внимания Наследника Престола.
***
Проектировщики башен тоже получили свою долю Высочайшего внимания.
- Почему вы собираетесь сделать башню с двумя орудиями? Насколько мне известно, все уже давно ставят по три пушки. Вот и вы сделайте так же. И не забудьте о бронировании. Башни должны быть надежно защищены от всех снарядов. Как нынешних, так и тех, что возможны в будущем. Ведь водоизмещение вас в весе не ограничивает! - Принц считал себя очень остроумным.
Проектировать башни для береговых батарей поставили... несколько молодых оболтусов, которым серьезную работу доверять было нельзя. Завод, в данный момент, был плотно загружен заказами для флота, за срыв которых по головке не погладят. Отрывать от этих работ опытных инженеров не стоит. А так, формально, воля Наследника исполняется со всем тщанием, молодых талантливых конструкторов привлекли, будущих гениев... Гении и напроектировали. Окрыленные словами принца об отсутствии всех ограничений, они изобразили на своем чертеже нечто совершенно монструозное. Циклопические размеры будущего чуда привели принца в восторг. "Вот! Это то, что надо! Приступить к изготовлению!" Инженеры схватились за головы...
***
Военных инженеров-фортификаторов принц тоже не забыл.
- Что вы тут нарисовали? Два метра перекрытий? И, говорите, достаточно? Нет! Это совершенно несерьезно! Все переделать!
Инженеры козырнули и пошли переделывать. То, что у них получилось, впоследствии, потребовало от строителей совершения самого настоящего трудового подвига. Пришлось придумывать, как сделать то, что выходило за всякие рамки тогдашних технических возможностей. Однако - придумали. Скольких сожженных нервов и бессонных ночей это стоило производителям работ - история умалчивает. Количество заливаемого в массив батареи бетона было рекордным. Этот рекорд продержался аж сорок лет, вплоть до строительства Зонзури-ГЭС.
***
С первым сопротивлением своим планам молодой царевич столкнулся очень скоро. К нему заявилась целая делегация. Представители столичного завода, который должен был изготовить броневые плиты, в один голос твердили, что требуемая по чертежу толщина в 420мм для них недостижима. Принц уличил инженеров во лжи, приведя им паспортные характеристики заводского прокатного стана и выгнал вон, пригрозив репрессиями. Накрученные до невозможности высочайшим разносом, прокатчики вывернулись, буквально наизнанку и предоставили к испытаниям броневую плиту требуемой толщины. Как и предсказывалось всеми разумными специалистами, плита эта испытаний не выдержала. Снарядостойкость у нее оказалось как бы не хуже, чем у серийно выпускаемых заводом плит в 350мм. Принц расстроился и, к немалому удивлению окружающих, все-таки воспринял то, что ему говорили инженеры. А говорили они следующее. "Наш завод к выпуску этих плит готовился несколько лет. Была проведена коренная реконструкция предприятия. Построили два новых цеха. В то же время шли многочисленные и дорогостоящие эксперименты, как с составом стали, так и с технологией проката и закалки. Горы металла в брак ушли. И только после того, как технологию много раз переделали, у нас стали получаться те плиты, что мы поставляем сейчас флоту. Для того, чтобы выпускать броню толщиной 420мм требуется построить новый завод, изобрести новую сталь и создать с нуля новую технологию. И не факт, что все это приведет к положительному результату. В любом случае, на это уйдет лет десять, а то и больше."
- И что же делать? - расстроено спросил принц. Все пожали плечами. Но, как всегда, нашелся человек, который в возникшей проблеме увидел шанс для себя, любимого.
- Ваше Высочество! Надо поставить плиту в 350мм, а перед ней вторую, потоньше.
Инженеры хотели уже возразить. Ведь давно проверено натурными испытаниями, что две плиты держат снаряд хуже, чем одна двойной толщины. Однако, увидев загоревшийся энтузиазмом взгляд наследника, промолчали. И было принято решение провести испытания из связки двух бронелистов. Испытания принесли интересный результат. Если плиты стояли вместе, то все происходило так, как предсказывала теория. А вот если их чуток раздвинуть... При попадании снаряда под прямым углом, как говорят "по нормали", все оставалось почти по старому. Но при малейшем отклонении траектории от 90 градусов сопротивляемость брони резко возрастала. Инженеры подумали и вынесли вердикт, что такой эффект вызван тем, что экран мешает довороту снаряда, после его попадания в цель, так называемой "нормализации". Испытаниями заинтересовались флотские. Количество опытов было увеличено.
Броневые плиты обстреляли новыми экспериментальными снарядами. Эти снаряды имели колпачок из мягкой стали, призванный улучшить пробиваемость. Эксперимент показал, что и здесь разнесенная броня имеет преимущество перед одинарным листом.
В конечном итоге, такую систему бронирования было решено применить на следующем поколении линкоров, которое сейчас проектировалось. Ну и на береговых батареях, естественно. Заодно, моряки подсказали еще один способ увеличить защищенность башен. При попадании снаряда в броню, даже если он её не пробивает, все находящееся по ту сторону испытывает сильнейший шок. Это вызвано колебаниями броневой плиты под воздействием многотонного удара. Падают замертво от контузии люди, выходят из строя приборы и механизмы. Если же разместить еще один экран, позади основного листа, то воздействие ударной волны будет ослаблено. На корабле такое вряд ли получится - места мало. А вот в башне, стоящей на берегу, эту идею вполне можно осуществить. Принц за подсказку ухватился и были проведены испытания броневой защиты с двумя экранами, которые и подтвердили правильность задумки. Снаряд пробивал наружный экран, отскакивал от основного слоя, а привязанные за вторым экраном козы и бараны не падали замертво, как в предыдущих опытах, а продолжали жалобно блеять. Наследник и инженеры радовались, а полигонная обслуга печалилась - раньше им, после каждых стрельб, перепадало свежей баранинки.
Монструозный проект потихоньку обретал видимые очертания, превращаясь из карандашных набросков на огрызке бумаги и маловнятных Высочайших пожеланий в кипы чертежей, спецификаций и технологических карт. Император посмотрел на грандиозные планы Наследника, собиравшегося превратить все побережье Рении в неприступную крепость из стали и бетона и вынес вердикт.
- Ты, прежде чем лошадей в шампанском купать, хотя бы котенка пивом обрызгай. Построй одну батарею, а там видно будет.
Наследник, конечно, огорчился, но бодрости духа не потерял. Он построит батарею, да такую... И отправилась на мыс Лисий Хвост экспедиция под высочайшим командованием. Для выбора места будущего чуда. Ехать было, вроде недалеко, но собрались основательно, как в дальний поход. Были увязаны шатры и палатки, повара озаботились необходимыми запасами разнообразной провизии, в общем, ударить в грязь лицом перед Наследником никто не хотел. Ранним утром кавалькада выдвинулась из столицы, блестя золотым шитьем генеральских мундиров. За всадниками пылил обоз, генерал - это вам не солдат, который должен обходиться тем, что тащит на своем горбу. Что уж говорить про Наследника Престола! До поворота на мыс движение проходило по прекрасному Приморскому Шоссе и напоминало поездку на пикник. После поворота на едва различимую грунтовку движение замедлилось. А когда пошли холмы и дорога превратилась в тропинку... Обозники засуетились, перегружая припасы с телег на вьючных лошадей. Часть свиты стала недоуменно оглядываться. Это куда же нас занесло? Однако принц продолжал целеустремленно двигаться вперед. Тропинка становилась все круче и У?же, петляя среди камней. Скоро пара вьючных лошадей сломала себе ноги. А потом вместе с лошадью навернулся и один из придворных, хорошо еще, жив остался. Наследник, несмотря ни на что, продолжал движение во главе своего отряда и не нашлось никого, кто бы сказал ему "Ваше Высочество, да куда ж вы претесь? Надо было сначала, хотя бы, дорогу разведать..."
Однако, горный кряж был, хотя и с проблемами, но преодолен. Спуск на плато, к вящей радости охреневших от незапланированного альпинизма придворных, оказался более пологим. Переночевав в разбитом слугами лагере и скромно, по-походному, позавтракав (всего пять перемен блюд) экспедиция приступила к тому, ради чего она затевалась. Торжественный момент закладки новой береговой батареи должны были зафиксировать для потомков несколько фотографов. Наследник взял в руки колышек, фотографы скрылись под черной тканью своих аппаратов, придворные выстроились живописной группой. И тут принц, в который раз уже, испортил всю торжественность момента. Оглядев бесконечный морской горизонт и задумчиво покрутив в руках деревянный колышек с красным флажком, он повернулся к свите и задал очередной глупый вопрос.
- Скажите, а как наводятся морские пушки?
Тут же нашлось несколько специалистов, которые радостно (вдруг принц заметит, а потом, при раздаче плюшек, вспомнит?) бросились просвещать Их Высочество в новейших метОдах стрельбы морской артиллерии. Они, с умными лицами, рассказали принцу о визирах и дальномерах, сверхсовременных механических вычислителях и управлении огнем с "центрального поста" Принц их благосклонно выслушал и задал еще один глупый вопрос.
- Если орудия управляются с центрального поста, то зачем их ставить в виду моря? Ведь при таком расположении они будут заметны неприятелю, выдавая свое место пламенем и дымом выстрела. На суше, как мне объясняли сухопутные артиллеристы, сейчас принято располагать батареи на закрытых позициях. Почему этого нельзя сделать для пушек береговой батареи?
Царевичу растолковали, что морские орудия всегда имеют запасной вариант стрельбы, на тот случай, если враг выведет из строя визиры и дальномеры. Тогда пушки стреляют по старинке, прямой наводкой, когда наводчик у орудия сам корректирует свой огонь по всплескам падений снарядов.
- И много будет толку от такой стрельбы? - хмыкнул принц (в чем-то он уже начал разбираться) - На тех дистанциях, на которых сейчас ведется морской бой, наводчик ни черта не увидит, будет палить в белый свет. Да и почему враг должен сломать наши дальномеры? На корабле все это многочисленное и сложное хозяйство, необходимое для ведения огня, расположено компактно - куда с корабля денешься? Противник, стреляя по кораблю, всегда имеет шанс попасть в один из этих приборов и испортить систему центральной наводки. У нас же в распоряжении целый полуостров. Можно расположить в здешних скалах хоть десять дальномеров и наблюдательных пунктов. И враг никогда не поймет, где они находятся, потому, что они не стреляют, дыма и пламени не испускают. А пушки надо поставить в укрытие, например - вон там.
Наследник царственно (постарались в свое время воспитатели, вырабатывая манеры у будущего императора) повел рукой в сторону, где каменистое плато полуострова понижалось, образуя лощину. Десяток геодезистов, которые были, пожалуй, единственно полезными членами данной экспедиции, тут же бросились выполнять Высочайшее повеление, а принц удалился в шатер, посчитав свою миссию выполненной. Да и после сытного завтрака хотелось вздремнуть.
После обеда Наследник быстро воткнул колышек в указанное топографами место и засобирался домой. Погода начала портиться. Поднялся ветер и находиться на продуваемых всеми ветрами скалах стало некомфортно. На обратном пути сломали ноги еще пара лошадей и руку один из слуг. А по возвращении в столицу в полный рост встал вопрос - как строить батарею в выбранном месте? Точнее, как доставить туда все потребное? Для перевозки громоздких и тяжеленных деталей необходимо провести к месту строительства железную дорогу. Если пытаться пробивать путь через кряж, то надо этот кряж срывать до основания, иначе нужный уклон у дороги не получится и паровозы проехать не смогут. От мысли, робко высказанной кем-то из придворных " А почему именно там надо строить? Может, все же лучше на Медвежьем?" Принц решительно отказался. "Именно расположение батареи на Лисьем Хвосте делает её незаменимой для обороны Столичного Залива. Строить будем там!" Все вздохнули и... естественно, согласились с мудрым решением. Для сообщения Лисьего Хвоста с материком придумали проложить под горами туннель, благо, опыт в таких делах у железнодорожников уже был, и немалый. Широко развернувшееся в последние годы строительство железных дорог, в не самых простых географических условиях Рении, позволило подрядчикам, занимавшимся таким строительством, обрасти специалистами и техникой. Да и деньгами такие конторы обижены не были, могли наиновейшие технические чудеса из-за границы выписать.
Смета на строительство разрасталась, как снежный ком. Наследник тратил все свое время и силы на убеждение Императора выделить очередной миллион, срочно необходимый стройке. Проходчики рыли туннель. И, даже, с двух сторон - сумели таки переправить на ту сторону кряжа необходимое оборудование. Шло время. Туннель прорыли и с немалой помпой открыли. Начались работы непосредственно на месте батареи. Забегали муравьями тысячи рабочих, пыхнули паром экскаваторы. Наследник стал Императором, но о своем детище не забывал и, когда находилось время, посещал стройку. Рано или поздно, но все кончается. Вот и стройка береговой батареи завершилась, хотя к ней подходит только эпитет "поздно" поскольку она закончилась намного позднее первоначально планируемых сроков. Если бы Наследник был чуть более разумным и послушал в свое время советов знающих людей, то за эти деньги и за это время вполне можно было бы создать не одну, а несколько вполне приличных береговых батарей, которые бы надежно прикрыли с моря не только столицу, но и другие порты Империи. Военные специалисты (имперские про себя, а зарубежные открыто) в один голос утверждали, что одна, пусть и особой мощности, батарея даже столицу толком защитить не сможет - подавят её огнем флота. Тем не менее, данная батарея вступила в строй как нельзя вовремя - на западных границах Империи назревала гроза. Противоречия между Западным Союзом и Ренией должны были вылиться в войну, другого способа их разрешения ни одна, ни другая сторона не видела. И война началась.
Глава вторая.
Война, которую уже начали называть Мировой или Великой, шла второй год. Первоначальные планы сторон, такие умные и логичные, полетели прахом. Обе стороны намеревались закончить войну еще до наступления осени. Естественно, своей победой. Ничего не вышло. Лихие атаки кавалерии превратили блестящих всадников вместе с отборными лошадьми в горы гниющего мяса - пулемет-с... Прорывы, проведенные после всесокрушающей артиллерийской подготовки, захлебывались своей кровью. Многокилометровый фронт протянулся огненной змеей через весь континент. От самого Северного Моря, через холмы Помории, болота Балашии и леса Усмарии до непроходимых гор Али-Абас, которые презрительно взирали своими ледяными шапками на возню человечков. Тысячи километров траншей, опутанных бесконечными рядами колючей проволоки. Зарытые в землю пушки и пулеметы. Миллионы людей, которые копошились в этих траншеях, как муравьи и продолжали непрерывно рыть, как будто им мало было уже сделанного... Любая попытка хоть как-то изменить линию фронта неизменно заканчивались только устрашающими потерями для наступающих. И выхода их этого тупика не было.
Экономика Западного Союза скрипела и кряхтела под тяжестью военного бремени. На торговых маршрутах, что вели от западников на юг, в колонии, бесчинствовали ренийские крейсера, разрушая торговлю - основной источник богатства Запада. Фронт требовал все больше и больше снарядов, винтовок, а главное - людей. Колониальная пехота, привезенная прорвавшимися через блокаду транспортами, безропотно ложилась в землю, но переменить ситуацию не могла. А из самих Метрополий забирать в армию было уже некого. Если призвать оставшихся мужчин, то некому будет стоять в цехах и делать оружие. Огромный Объединенный Флот справиться с крейсерами не мог. Они выскакивали, как чертик из табакерки, топили пойманный пароход и растворялись в безбрежности Великого Океана. Океан большой, поди найди их там. Тысячи разбросанных по этому океану островов и атоллов, половина которых до сих пор не отмечена на картах, дают морским разбойникам возможность укрыться, встретить транспорт снабжения, заправиться и починиться. А приставлять к каждому пароходу по охраннику, так это никакого флота не хватит. Попытка внедрить систему конвоев сделала только хуже. Ренийские шпионы, которые не даром получали свое презренное золото, сообщали о выходе конвоя своим нанимателям. Теперь крейсерам не надо было рыскать по океану в поиске добычи, они точно знали, где ее искать. На конвой набрасывались целой стаей, рвали орудийными залпами немногочисленную охрану и резали потом беззащитные транспорты. Посылать же с каждым конвоем мощную броненосную эскадру - так на это дело кораблей не напасешься. Да и ресурс машин и механизмов отнюдь не бесконечный, случись надобность, а весь флот на ремонте стоит...
***
И был придуман План, и было принято Решение. Целью удара должен был стать порт Манмур - основная база флота Рении. Он находился на побережье Северного Моря, на западе Империи. Сейчас фронт подошел достаточно близко к нему и находился в сотне километров от города. Попытки прорваться к Манмуру по суше успехом не увенчались. Наступление, в подготовку которого вложили столько сил, привело только к образованию изрытого воронками и усеянного костями выступа в линии фронта, да небольшого плацдарма на восточном берегу реки Даны, переправиться через которую основным силам Союза так и не удалось. Да и плацдарм этот пришлось вскоре оставить, слишком большие потери приносило его удержание. Манмур, как был прежде, так и остался недосягаем. Единственный способ его занять, который давал надежду на успех - морской десант.
Именно через этот порт осуществлялось снабжение всего северного фланга ренийских войск. Если занять этот порт, то северный фланг рухнет, оказавшись, фактически, в окружении. Единственным путем спасения для ренийских войск станет маршрут через Балашию, где сплошные болота и с дорогами швах. А главное, не будут больше выходить их этого порта проклятые крейсера. Давление торгового лобби сыграло немалую роль в выборе точки будущего удара. Военно-морские силы Рении, которые уступали Объединенному Флоту вдвое по линкорам и еще сильнее по остальным кораблям, должны были быть уничтожены. В генеральном сражении, избежать которого у них не получится. После этого транспорты беспрепятственно высадят десант. Силы Северного Фронта Рении, превосходящие будущий десант численно, ничего не смогут ему сделать, оставшись без снабжения, им остается только сдаться или разбежаться по лесам. Войска более не посылались в бесплодные атаки, а копились для будущего десанта. На фронте наступило затишье.
***
Срединной Империи, как иногда называли Рению в напыщенных речах, тоже было не сладко. Пусть у нее не было недостатка, ни в ресурсах, которые не надо ниоткуда возить, ни в людях. Зато промышленность Рении проигрывала своим западным конкурентам по всем статьям. В силу разных, как объективных, так и субъективных причин, в последние годы все усилия Империи были направлены на флот. Это позволило, если и не сравняться с западниками по числу кораблей, то создать флот, который может с ними хоть как-то сражаться. Такой перекос не замедлил сказаться на обеспечении сухопутной армии. Не хватало всего - пушек, снарядов, патронов. Да что там говорить, не хватало даже обмундирования и некоторые полки щеголяли в старинных мундирах, с которых наспех ободрали "лишние детали" и так же наспех перекрасили в хаки. Видок у солдат был еще тот - пугало огородное и то на их фоне покажется щеголем. Тем не менее эти одетые в лохмотья и считающие каждый патрон солдаты держали фронт.
***
Войск Рении требовалось содержать намного больше, чем ее противникам. Восточные соседи, не так давно получившие по зубам и потерявшие в результате войны Междуречье, соблюдали враждебный нейтралитет, частенько прерываемый вооруженными провокациями. На границе с ними располагались значительные силы. Дабы не смущать соседа своей слабостью и повода для агрессии не давать. Султан, что сидел на юге и со злорадством наблюдал, как его извечные враги лупят друг друга в кровь, тоже требовал пригляда. Пусть Южные Горы и непроходимы для серьезной армии, но просочившиеся через перевалы банды вполне способны превратить жизнь значительных областей Рении в ад. Значит и там надо держать войска, препятствующие горячим южным парням спуститься в долины и вволю там пограбить, что не раз случалось в прошлом. Не самая развитая промышленность Рении, ранее во многом полагавшаяся на поставки с запада, с большим трудом обеспечивала существование разросшейся до гигантских размеров армии. Только численное превосходство, да действия крейсеров, терзавших вражескую торговлю, позволяли Империи удерживать шаткое равновесие.
Известия о предполагавшемся десанте на Манмур были Генеральным Штабом Рении заблаговременно получены. Однако в выборе мер противодействия тот был ограничен. Стянуть в Манмуру побольше войск? Без толку, под огнем корабельных орудий они долго не продержатся. Береговой обороны там практически нет, а те суррогаты, что мы успеем создать, делу сильно не помогут. Линкоры и крейсера западников за пару дней сроют любые полевые укрепления до основания. Вместе с защитниками. Убрать из порта многочисленные склады? Куда? Этот город являлся не только крупным портом, но и узлом железнодорожной сети. Все снабжение Северного Фронта было завязано на него. Выход был один. В Манмуре собрали весь имеющийся флот и приказали ему лечь костьми, но десанта не допустить.
***
Нельзя сказать, что командующий флотом, генерал-адмирал Алексис был таким приказом обрадован. Он прекрасно понимал, насколько превосходит противник имеющиеся у него силы, но деваться некуда, есть приказ и надо его выполнять. Что мы имеем? Восьмерка ренийских линкоров, безусловно, хороша. Три линкора первой серии с двенадцатидюймовыми орудиями и пятерка новейших кораблей с броней в 350мм и пушками 356мм калибра. Рения начала проектирование и строительство многобашенных кораблей позже своих соперников, предоставив тем право первыми наступать на грабли и совершать ошибки, неизбежные при освоении нового. В результате, ее корабли получились намного более совершенными технически, чем у остальных держав. Эти восемь линкоров превосходят по всем параметрам большинство кораблей линии противника. За исключением пятерки новейших линкоров Алании, что имеют и более толстую броню, и больший калибр орудий. Но их мы обгоняем по скорости, да и пушек, хоть и менее мощных, на наших кораблях больше, двенадцать против восьми. Однако, в Объединенном Флоте имеется семнадцать линкоров. Про крейсера и говорить нечего, их у них значительно больше. И некоторые вражеские крейсера, специально спроектированные, как "быстроходное крыло главных сил" могут здорово нагадить. Пусть их пушки в восемь и десять дюймов не пробивают главный броневой пояс наших линкоров. Зато они многочисленны и скорострельны, разломают все, что не прикрыто броней. Тем более, что наши многочисленные рейдеры никак не смогут принять участие в будущей грандбаталии, нельзя прекращать давление на вражескую торговлю. Да и толку от этих кораблей, слабо вооруженных и почти не бронированных в линейном бою мало. Есть еще полтора десятка старых броненосцев. Но эти годятся только на то, чтобы, действительно, лечь костьми... Грустно...
План генерал-адмирала Алексиса был прост. Он с восьмеркой линкоров идет навстречу вражескому флоту и пытается нанести тому как можно больший урон. После чего, пользуясь превосходством в скорости, отрывается. Броненосцы, вместе со всей остальной мелочью, остаются сзади, на траверзе мыса Урматан, где должны перехватить преследующих и продержаться, сколько получится, прикрывая отход линкоров. Крейсера, за исключением четверки скаутов головного дозора, будут находиться мористее и нанесут удар с фланга, стараясь прорваться к транспортам. Смогут прорваться - сорвут десант. Ничего умнее не придумаешь. Командующий арьергардом, контр-адмирал Мороз, старый моряк, прекрасно понял, что ему предстоит умереть в этом сражении и отнесся к такому завершению своей карьеры с присущим ему фатализмом. А вот командующий крейсерами, князь Ухтилан, который в свое время приложил немало усилий, чтобы не оказаться на палубе рейдера и руководить крейсерскими операциями из уютного штаба, попытался возмутиться. Как так, на верную гибель посылают! Однако, был быстро поставлен на место. Затаив обиду, он принял решение не торопиться к месту сражения. "В тех краях туманы часто бывают, особенно в это время года. Походим, покрутимся в тумане, а там, глядишь, все и закончится..."
Мысли и намерения у разных людей были совершенно разные, но, тем не менее, флот Рении вышел в море и отправился навстречу противнику.
Глава третья.
Сражение в Северном Море, как его потом окрестят историки, началось с того, что шедший в головном дозоре Объединенного Флота легкий крейсер "Латея" увидел в разрыве, что образовался на секунды в пелене дождя, корабль, двигающийся встречным курсом. Опознать его сразу не смогли, но с той стороны мог появиться только противник. Командир крейсера приказал открыть огонь. Шестидюймовки "Латеи" бодро застучали и вскоре размытый силуэт вражеского крейсера (его опознали, как "Манул") украсился яркими вспышками попаданий. Ответный огонь застигнутого врасплох "Манула" был малоэффективным. Однако, скоро рядом с ним появился второй крейсер ренийцев и полубак "Латеи" вспух огненным клубком разрыва. Снесло за борт одно орудие и повредило второе. Подкрепление подошло и к "Латее" - в перестрелке принял участие его сосед справа "Нивея". Крейсера и той и другой стороны перестраивались из строя фронта в кильватер. Ренийцы повернули на юг. Там начальник их авангарда рассчитывал на знакомую акваторию между островов Урматанского архипелага. "Западники вряд ли хорошо осведомлены о всех фарватерах и течениях этого трудного для мореплавания района, а я там не один год отходил. Начиная с лейтенанта. В крайнем случае, если противник будет одолевать, то можно укрыться в шхерах, они туда точно не полезут." Его оппонент, поворачивая вслед за противником, рассчитывал на свое численное преимущество. "У меня шесть крейсеров, против четырех у ренийцев. Вряд ли есть еще кто-то, кто прячется поблизости. Значит, надо навязать решительный бой и не дать им скрыться в шхерах" Оба контр-адмирала известили о встрече с противником свое начальство. По радио. Сражение только началось и радиосвязь работала, как положено. Это потом, от сильных сотрясений, что бывают вследствие стрельбы главным калибром, от попаданий вражеских снарядов, от порванных осколками антенн, эта связь прикажет долго жить и придется переходить на ратьер и флажки, как в старые времена. Пока же она работала и оба командующих информацию получили. Генерал-адмирал просто принял её к сведению, ему менять в своих планах было нечего, все приказы отданы, осталось только ждать.
Легкие крейсера передовых дозоров двух противоборствующих сторон, гремя пушками, вытянулись в кильватерные колонны и пошли курсом на юг. Бой сопровождался маневрами, наскоками и отходами. Быстрые и маневренные корабли танцевали на водной глади, оставляя длинные вспененные следы. Их строй, то разбивался на группы, то вновь собирался в единую колонну, короче, резвились, как могли. Результатом стало то, что потерявший всю артиллерию и полыхающий, как хороший костер "Манул" выбросился на берег. Три оставшихся ренийских крейсера, ввиду ставшего совсем уж грустным соотношения сил, развернулись на восток и дали полный ход, унося ноги. Западники не стали их преследовать. Их корабли тоже нахватались снарядов и превращать чистую победу в погоню с неизвестным результатом их командующий не пожелал. Сражение легких сил на этом закончилось. Крейсерские завесы, шедшие ранее во главе своих флотов, ушли в сторону, как отодвигается на сцене театра занавес, открывая зрителям главных действующих лиц сегодняшнего спектакля - линкоры.
***
Адмирал Джелин, командующий Объединенным флотом, получив рапорт разведчиков о встрече с противником, отдал приказ перестраиваться из походного порядка в боевой. Объединенный Флот до начала сражения двигался в пяти походных колоннах. Иначе им просто было бы невозможно управлять - слишком много кораблей. И так намучились, прежде чем научили моряков разных стран держать совместный строй. По сигналу адмирала, шедшие впереди третьей (средней) колонны пять линкоров Алании, краса и гордость всего флота, прибавили ход. Транспорты первой волны десанта, что следовали за ними, отстали, уступая место боевым кораблям. Следом за флагманской пятеркой должна была начать перестроение в общий кильватер колонна номер два, следовавшая правее транспортов. Затем должна была перестроиться четвертая колонна, шедшая левее. За ней первая (крайняя справа) и последней должна была замкнуть ордер колонна номер пять, бывшая ранее крайней слева. Далеко не самый простой маневр неоднократно отрабатывали на учениях и у Джелина не было сомнений в том, что его подчиненные смогут и сейчас нормально перестроиться. Четко держа строй, авангард Объединенного Флота разогнался до полного хода и скрылся от глаз остальных кораблей в набежавшей дождевом шквале. Шедшие в колонне номер два линкоры Бравара собрались пристроиться за ними, но, не тут-то было.
Грохот орудийной стрельбы, что доносился с востока, внес в планы Джелина свои коррективы. Контр-адмирал Фарноль, командующий первой (крайней справа) колонной, приказал своим кораблям дать самый полный ход и поднять сигнал "Требую уступить дорогу" Когда, перед отправлением эскадры Фарландии на войну военный министр порекомендовал Фарнолю "проявить себя и прославить нашу милую Фарландию" адмирал его слова запомнил и принял за руководство к действию. Во время учений, что предваряли поход, проявить себя никак не получалось. Экипажи фарландцев были подготовлены на совесть, но и матросы других стран, входящих в Союз, от них не отставали. Когда его назначили командовать колонной номер один, состоящей из трех линейных и двух тяжелых крейсеров, то Фарноль надулся от спеси. Как приятно быть "номером один"! Но вот когда он узнал, что в бою ему предстоит пропустить вперед корабли Бравара и даже Ивалии, то он попробовал возмутиться "Мы же великая морская держава! Невместно нам позади каких-то браварцев и ивалийцев болтаться! Ладно, Алания, они все таки, владыки морей. Но за ними в строю должны стоять мы - фарландцы!" Адмирала заткнули, причем, в непарламентских выражениях. Злобу он затаил нешуточную. И когда Фарноль услышал звуки стрельбы, то он позабыл про субординацию и все полученные приказы. "Вперед! Победителей не судят!"
Дисциплинированные браварцы, чьи линкоры начали было набирать ход, чтобы занять свое место в строю, с изумлением взирали на действия фарландского адмирала. Его корабли, более быстроходные, чем у Бравара, разогнались и подрезали колонну номер два. Головной линкор этой колонны - "Шенбрунн" шарахнулся влево, чтобы избежать столкновения с высоким бортом флагмана Фарноля - линейным крейсером "Эмманоль". За ним принял левее и шедший вторым в колонне "Хофбург". Близкое расстояние между кораблями позволяло общаться при помощи обычного рупора. Над волнами Северного моря стоял отборный мат на нескольких языках, перемежаемый сложными морскими терминами. Флагман четвертой колонны, видя накатывающийся на него "Шенбрунн", приказал, сначала сбавить, а потом и вовсе застопорить ход. К истошным воплям по фарнски и по браварски добавились ругательства на ивалийском языке. Радио никто из начальников колонн благоразумно не использовал. Во первых это долго. Пока зашифруют сообщение, пока отстучит его ключом радист, пока расшифруют и принесут на мостик - время и пройдет. Во вторых, если выходить в эфир, то о ситуации непременно узнает адмирал Джелин. А сейчас его линкоры, разогнавшись до полного, скрылись в туманной дымке и командующий Объединенным Флотом всего этого безобразия не видит. Фарноль бесновался на мостике, брызгал слюной, топал ногами и кричал в рупор, требуя пропустить его вперед. Его подчиненные, привычные к выходкам своего адмирала, им даже немножко гордились. "Вон, гляньте, как скачет! А ваш адмирал так может? Нет? Пузо мешает? То-то же!" Браварские офицеры, наблюдая в бинокли за ужимками Фарноля, сдержанно, как и подобает истинным жителям Поморской Браварии, обсуждали, из какой клетки выпустили эту обезьяну. Жители двух соседних стран не испытывали друг к другу большой любви. Спорные территории вдоль границ и многочисленные войны, что щедро полили эту землю кровью в прошлом, дружбе не способствовали. Объединение в одном Союзе вражду притушило, но полностью от нее не избавило. Браварский адмирал Герхард махнул рукой, " Да и черт с ним! Пусть лезет. Не стрелять же в него? Потом разберемся" И тут в ситуацию вмешался князь Ухтилан.
Князь был опытным моряком и хорошо разбирался в штурманском деле. Именно сочетание этих качеств с патологической трусостью и привело к тому, что случилось. Получив радиограмму из штаба генерал-адмирала с координатами места встречи легких крейсеров он рассчитал свой маршрут так, чтобы проскочить за кормой у основной эскадры западников. Их арьергард с большей частью десанта двигался на приличном удалении от главных сил, что оставляло между двумя частями Объединенного Флота широкий промежуток. Князь не собирался атаковать ни одну из них. Разве что отдельный корабль, отделившийся от остальных. Полоса тумана, в которую предстояло нырнуть его крейсерам должна была скрыть их от кораблей противника.
"Проскочив мимо, можно изобразить безуспешный поиск, а потом вернуться домой. Может, получится потопить пару эсминцев дозора. Наши главные силы к этому моменту наверняка уже утопят. Или повредят так, что они будут уносить ноги и им станет не до меня." Князь боялся не только врага, но и своих. Если его трусость, которую он умело скрывал долгие годы, вылезет наружу, то не миновать суда. От осознания этого ему становилось еще страшнее.
Ухтилан не учел того, что передовой дозор Объединенного Флота, к моменту контакта, от основных сил значительно оторвался. Так же, ему и в голову не могло прийти, что эти самые главные силы, в преддверии решающего сражения, собьются в кучу и застопорят ход. И теперь Объединенный Флот находился совсем не там, где рассчитывал князь, а прямо у него на пути. Пять легких крейсеров (хотя западники считали три из них тяжелыми) рванули в туман полным ходом. Благодаря ограниченной видимости и разрыву между двумя группами охранения, они это охранение благополучно (для обеих сторон) миновали. Когда флагман Ухтилана, крейсер "Витязь" выскочил из тумана, то контр-адмирал с ужасом увидел прямо перед собой, на расстоянии пистолетного выстрела, весь Объединенный Флот Западного Союза. Князь заорал "Разворот на шестнадцать румбов! Самый полный ход! Торпедный залп! Куда? Да в кучу бей!" Страх за собственную шкуру вынудил его соображать, на удивление, быстро.
На Объединенном Флоте, который с огромным интересом наблюдал за маневрами первой колонны, на выскочивший из тумана крейсер, внимания просто не обратили. Как появился, так и исчез. В этом месте должны были находиться корабли охранения, вот его и приняли за один из них. Тревогу подняли, когда почти на том же месте появился второй крейсер, а сигнальщики пятой колонны увидели пенные дорожки от торпед. Князь, когда его корабль скрылся в тумане и стало не так страшно, дал радио на свои корабли с приказом о торпедной атаке неприятеля и последующем отходе. Крейсер князя, ставший после этого боя знаменитым "Витязь" от врага ушел, умудрившись в тумане разрезать пополам один из вражеских миноносцев. Следующий вторым в ордере "Кирасир" тоже избежал пушек западников, которые еще не успели толком сообразить куда и как стрелять. Он не избежал торпед, полученных в тумане от эсминца охранения. Двух или трех, точно не известно - крейсер затонул мгновенно, выживших не было. Зато, когда из тумана появилась следующая третьей "Афалина" на нее обрушился град снарядов. Крейсер успел выпустить торпеды, куда-то в сторону неприятеля и даже немного пострелять. После чего его артиллерия была приведена к молчанию, а сам корабль, буквально вывернутый на изнанку крупнокалиберными фугасами и охваченный пламенем от носа до кормы, медленно тонул. Дым от горящей "Афалины" стал спасением для концевых "Оглии" и "Флании". Он мешал наводчикам Объединенного Флота и оба крейсера успели и торпеды пустить, и в тумане скрыться. Пусть и с порванными в клочья надстройками и дырявыми бортами, но живые. Встретившись потом со своим флагманом, крейсера благополучно вернулись в Манмур избежав встреч менее приятных - с кораблями противника.
Торпеды, пущенные крейсерами практически неприцельно, нашли свои жертвы. Уж больно скученно располагались корабли западников, уж больно их было много. Захочешь, не промахнешься. Первым словил подарок эсминец "Жужа", находившийся при главных силах в качестве связного. Ему оторвало корму. Хорошо еще, экипаж до затопления успели снять. Потом две торпеды в борт, почти одновременно, получил линейный крейсер "Смилодонт" Флагман флота маленькой, но гордой Далиции построенный на аланских верфях, доказал высокое качество продукции этих верфей. Тонуть он не собирался, да и боеспособности не потерял. Противоминная защита уберегла корабль от серьезных повреждений. Крен был быстро выправлен контрзатоплением. Тем не менее, командующий далицийским флотом приказал ложиться на обратный курс, а второму кораблю, который представлял Далицию в этой операции, тяжелому крейсеру "Тирекс" приказал сопровождать флагмана. Ни руководство Флотом, ни кого другого он, естественно, о своих действиях не проинформировал. В суматохе его ретирады и не заметили. На все претензии после боя он гордо отвечал, что его корабль получил значительные повреждения и он чудом привел его в порт. Второй крейсер сопровождал флагмана в связи с минной опасностью. В эфир он не выходил, чтобы не выдать свое местоположение противнику. В Алании, Фарландии, и Браваре про адмирала говорили с презрением. В Далиции он был признан национальным героем, спасшим флот (состоявший как раз их этих двух кораблей) от злых ренийцев.
Пару торпед получили транспорты. Оба потеряли ход, но тонуть пока не собирались. Предстояло решить, что с ними делать дальше - то ли буксировать, то ли снимать с них десант и команду. И то и другое было не самой приятной перспективой. Но наибольший вред Объединенному Флоту нанесла торпеда, которая никуда не попала. Уклоняясь от пенной дорожки ивалийский линкор "Триона" сначала подмял под себя шедший рядом миноносец, а потом лихо врезался в борт двигавшегося правее илонского линкора "Лускар". Два сцепившихся в клинче мастодонта покатились вправо, неслабо бортанув один из транспортов. Капитан этого парохода, груженого под завязку боеприпасами, поседел в один миг. Однако, взрыва не произошло и транспорт даже тонуть не стал.
Объединенный Флот являл собой безобразную кучу. Какие-то корабли застопорили ход, какие-то, вообще вынуждены были сдавать назад. Отсутствие единого командования добавляло неразберихи. Периодически весь флот взрывался бешеной стрельбой по любой мелькнувшей в тумане тени. Так был мгновенно утоплен эсминец "Сана" который имел неосторожность приблизиться к главным силам. Адмирал Джелин, с которым попытались связаться по радио, не ответил. Однако, не прошло и получаса, как порядок стал восстанавливаться, все таки тут были профессионалы. Фарноль со своими кораблями занял место во главе колонны, за ним встал Геохард, заняли свои места и другие. Поврежденные корабли отправили с охраной домой. Можно было продолжать движение. Если бы за всеми этими маневрами наблюдал адмирал Джелин, то он непременно велел бы повесить на рее пару человек, благо, право на это у него имелось. Но адмиралу было сейчас не до того.
***
Когда линкоры Алании вышли из полосы тумана, то они увидели ренийские корабли , выходящие из такой же туманной дымки им навстречу.
Ни та, ни другая сторона не удивилась. Именно этого ждали, именно к этому готовились. Джелин оглянулся назад. Все корабли его эскадры были сейчас прекрасно видны. "Хорошо идут!"
- Господа - всем пройти в рубку. Не стоит излишне рисковать!
***
Джелин оторвался от окуляров визира и посмотрел на шкалу. Угол "А" открыт.
- Дистанция до головного?
- Восемьдесят пять.
- Начинайте пристрелку.
Глухо ахнуло, стволы выбросили длинные языки пламени. Потом еще и еще.
- Господин адмирал! Ренийцы начали поворот!
Адмирал припал к визиру. Головной корабль ренийцев круто повернул и теперь шел курсом, пересекающим курс его эскадры.
- Поворачивайте направо на восемь румбов.
- Но... пристрелка... мы же можем сейчас сосредоточить огонь на точке поворота и нанести противнику урон...
- А потом они поставят нам палочку над "Т". Нет. Успеем заново пристреляться, тем более, что ренийцы какое-то время будут в качестве догоняющего и мы сможем сосредоточить огонь на их флагмане. Да и дальня дистанция нам выгодна. Наши снаряды тяжелее, чем у них. Вот, когда подтянутся остальные, тогда и можно будет думать о более решительных действиях.
Обе эскадры повернули на юг и шли теперь параллельными курсами. При этом ренийцы догоняли аланцев.
Адмирал Джелин был абсолютно спокоен - все идет по плану. Ренийцев не пришлось искать, они сами пришли. Ну, тем хуже для них. Его корабли имеют лучшее бронирование, чем ренийские. В завязке боя они смогут вынести те попадания, которые получат. А потом его авангард догонят браварские корабли, пусть и более медленные, но зато, хорошо бронированные и с мощными пушками. Отставание браварцев его не смущало, он понимал, что не очень хорошо сплаванный флот в условиях реального боя будет действовать хуже, чем на учениях. Когда же в бой вступит весь флот, то его превосходство станет подавляющим. Убежать более быстроходные ренийские линкоры не смогут. Им наверняка нанесут значительные повреждения и собьют ход.
Адмирал Джелин был спокоен, но червячок сомнения уже начинал грызть его изнутри. "Эти чертовы ренийцы что-то очень быстро пристрелялись..." Не удивительно, ведь оба флота использовали один и тот же метод пристрелки - "лесенкой" Это означает, что залп давался не дожидаясь падения снарядов предыдущего. Вот только линкоры аланцев давали таким образом два залпа, а корабли ренийцев, в следствие большего числа орудий - три. Вот и получилось у них быстрее нащупать дистанцию и перейти к огню на поражение.
Было у ренийцев и еще одно преимущество - их было, банально, больше. Восемь против пяти. Линкоры Джелина вынуждены были распределять свой огонь между двумя противниками (кроме двух концевых, те бились один на один) Хоть переносить стрельбу с одного на другой, хоть стрелять по каждому половиной орудий - все равно не сладко. Ренийцы же могли сосредоточить на каждом из трех головных кораблях Алании огонь двух своих линкоров. Такую стрельбу, двумя кораблями по одной цели, они неоднократно отрабатывали на учениях. Результаты не замедлили сказаться. Адмирал Джелин не мог видеть свои корабли (кроме "Жаклин", шедшей следом) и не получал с них никакой информации. Но то, что стрелять они стали значительно реже он заметил.
"Где же эти чертовы браварцы? Что ни там копаются? Отправьте радио Герхарду с приказом поторопиться!" Адмиралу доложили, что его флагман дать радиограмму сейчас не может, из-за поломки передатчика. Точнее - из-за его отсутствия. Не было на корабле больше ни передатчика, ни радиорубки, ни той части надстройки, в которой они находились. Просемафорили флажками на мателот. Это стоило команде флагмана двух погибших сигнальщиков - осколки над мостиком так и свистели. С того ответили, что у них сбиты антенны, но радиограмму адмирала они отрепетовали на следующий в строю корабль. Адмирал только рукой махнул - все ясно, нет у нас более радиосвязи.
Обе эскадры сбавили ход и шли сейчас значительно медленнее, чем в начале боя. Ренийский линкор "Помор", шедший в колонне четвертым, получил снаряд в ватерлинию. Бронепояс не выдержал. Через пробоину затопило одно из котельных отделений, подтапливало второе и турбины теперь задыхались от недостатка пара. План генерал-адмирала - нанести удар и оторваться от врага, сразу из рискованного стал почти невыполнимым.
Аланскому флагману - линкору "Мубара" два фугаса попали в носовую оконечность. Огромная пробоина дала дорогу тоннам ревущей воды, которая скоростным напором выгибала переборки и грозила распространением затопления и дальше. Пришлось притормозить. Это попадание несколько уравняло чашки весов, но, все равно, исход боя колебался на тонкой грани вероятностей. Немножко везения, одной или другой стороне и победа будет за ними.
Тысячи людей, запертые в тесноте отсеков, с остервенением убивали других таких же людей, ничего лично им плохого не сделавших. Они об этом и не задумывались, некогда было. Да и другого выхода из создавшейся ситуации у них не было - если мы их первыми не убьем, то тогда они убьют нас.
Через двадцать минут после начала боя в голову Джелина пришла мысль, что он несколько погорячился. Ренийские линкоры, ни тонуть, ни взрываться пока не собирались, а вот аланские корабли... Осевший в воду по самые клюзы нос флагмана напоминал сейчас свалку металлолома. Фугасные снаряды вскрыли палубу, как консервным ножом. Из развороченных внутренностей вырывались густые клубы дыма, что заставляло всех людей в боевой рубке тереть слезившиеся глаза, размазывая копоть по лицу. Как в таких условиях стреляют носовые башни... Да понятно, как. Куда Бог пошлет. Других повреждений тоже хватало. Батарея вспомогательного калибра левого борта выгорела дотла. Из амбразур еще курится дымок. Кормовая надстройка, вместе с грот-мачтой, просто отсутствует, как корова языком слизнула. В нее пришлось, как минимум, три попадания четырнадцатидюймовыми фугасами. Детонация снарядов противоминной артиллерии довершила разрушение. Есть пара очень неприятных подводных пробоин в кормовой оконечности. По докладам, распространение воды пока остановили, но это только пока. Любое попадание в тот район вызовет новые затопления - наспех сделанные подкрепления не выдержат нового удара. Шедшая в кильватере "Жаклин" в носовой части была целехонькой. Две башни исправно давали залп за залпом. А вот дальше... Дальше полыхал огромный пожар. Пламя раздувалось встречным ветром и закрывало обзор на идущие за "Жаклин" корабли. В самом пламени что-то периодически высверкивало, по-видимому, рвались малокалиберные снаряды противоминных орудий.
"Куда подевался весь остальной флот? Что у них там случилось? Но это не важно, потом разберусь. Важно то, что дальше терпеть такой обстрел нет никакого смысла..."
- Поворот на курс 270! И вывесьте флаги на правом крыле мостика, оно, вроде, целое...
Флагман, черпая воду пробоинами левого борта, тяжело покатился вправо. Благодаря этому он вышел из под накрытий и появилась возможность и флаги сигнальные на остатки фок-мачты поднять и посмотреть, что там с другими кораблями делается. А делалось с ними нехорошее. "Жаклин", продолжая пылать в центре, кормой осела в воду, так, что волны уже возле концевых башен плескались. Да и башни эти, судя по растопыренным в стороны стволам, были уже небоеспособны. Вместо поворота вслед за флагманом, она продолжила медленно идти прямо и в рыже-черный факел пожара добавились белые облака пара. Это механики, которые стояли уже по колено в воде, а от спасения были отрезаны бушующим сверху пламенем, стравливали пар, чтобы не допустить взрыва котлов и хоть кому-то дать шанс спастись. Руль у линкора был заклинен уже давно, хорошо, что в среднем положении Это позволяло, управляясь машинами, держаться прямо, но вот отвернуть от врага, после остановки машин, уже не получалось. Придется погибать на том же курсе.
Тонула "Жаклин" долго. Сказалось, как высокое качество аланских кораблей, так и самоотверженные действия экипажа. Линкор погружался в море, оставаясь на ровном киле. К моменту, когда он стал уходить под воду, сражение переместилось дальше на восток. Это позволило подошедшим эсминцам не только потушить пожар (там просто прогорело все) но и снять с линкора всех, кто был жив. Видно, морские боги восхитились мужеством людей и подарили им жизнь.
***
Шедший третьим "Аякс" не сразу разглядел приказ адмирала, мешал дым от горящей "Жаклин". Когда разглядел, то стал поворачивать. Но вот беда, медленно дрейфующую и уходящую под воду "Жаклин" ренийцы оставили в покое. Флагман был от них прикрыт корпусом "Аякса" и дымом. И весь огонь шести кораблей достался "Аяксу". Пусть на них работала, дай Бог, половина орудий. Пусть эти орудия, в силу повреждений, вели огонь не так часто и не очень точно. Но точку поворота они уже успели пристрелять. Попадания в аланский корабль пошли одно за одним. А потом гигантский взрыв просто разметал линкор на куски. Выживших не было.
Шедшие замыкающими в аланской колонне "Тромер" и "Усвал", увидев поворот флагмана и его выход из боя, просто довернули правее, срезая угол и рванули к нему на всей возможной скорости. Эти корабли пострадали значительно меньше, чем их собратья - на них огонь нескольких противников не сосредотачивался. Прибавив ход, они вышли из под накрытий и на этом сражение для Алании закончилось. Но оставались и другие его участники.
Именно в этот момент из полосы тумана вышел головной корабль адмирала Фарноля - линейный крейсер "Эмманоль". Вообще, разделение кораблей на линкоры и линейные крейсера было весьма условным. Оно определялось, скорее, морской доктриной страны, корабль построившей, чем техническими характеристиками самого корабля. Если бы "Эмманоль" был построен в Рении, то он назывался бы линкором. Главный калибр в двенадцать с половиной дюймов (Фарландцы любили, мягко говоря, все экзотическое) и более слабое бронирование, чем у "великолепной восьмерки" ренийских линкоров. Правда, пушек аж тринадцать. В пяти башнях. Вот такие были фарландцы затейники. У них, вообще считалось за проявление "национальной гордости" сделать все не так, как у людей. Зато у "Эмманоля" и его систершипа "Юнголя" была значительно большая, чем у ренийских линкоров, паспортная скорость. Определенно, лучшая мореходность. Вот и все, в сущности, отличия.
Адмирал Джелин, увидев союзников, поклялся (правда про себя) развесить их всех на реях. Но эту прекрасную затею адмиралу пришлось пока отложить. Сейчас перед ним стояла совсем другая задача - довести свои покалеченные корабли до дома, что, учитывая многочисленные повреждения, было отнюдь не просто. Конечно, это далеко не последние корабли в аланском флоте, но увеличивать список потерь ему совсем не хотелось. И так, за потонувшие линкоры с него спросят по самой строгой мерке. Адмиралом овладела странная апатия. Ему как-то стало все равно, что будет дальше с ним самим, с кораблями ему подчиненными, да и со всем Объединенным Фортом. Шок от того позорного разгрома, что учинили ему ренийцы, просто выбил его из колеи.
Генерал-адмирал Алексис видеть фарландские корабли не мог, далеко слишком, но густой дым над приближающейся полным ходом эскадрой западников ренийские сигнальщики разглядели. С той стороны мог появиться только враг. Генерал-адмирал не стал долго раздумывать и приказал эскадре ложиться на курс домой. "Будем надеяться, что они нас не догонят до момента, когда мы скроемся за строем старых кораблей. А потом надо будет молиться за души моряков, которым на этих кораблях предстоит умереть, спасая нас. Просто, пока у нас есть эти восемь линкоров, можно еще на что-то надеяться. Если же их не станет, то море перейдет под полный контроль западников и войну можно считать проигранной"
***
Адмирал Фарноль очень боялся, что ему не достанется славы в этом бою. Поэтому он так и торопился, чтобы успеть добить хоть кого-нибудь, кого не успели утопить аланцы. Однако, увиденная им картина, его несколько охладила. Он был вспыльчивым и сумасбродным человеком (это еще мягко говоря), но отнюдь не идиотом. Обнаружив, что от места боя отходят всего три аланских линкора, вместо пяти, причем головной неслабо горит, он приказал сбавить ход и подождать не успевающих за ним браварцев. Слава, это, конечно, хорошо, но при этом, еще и жить хочется. Это промедление и спасло эскадру генерал-адмирала, они успели уйти. Точнее, уползти - корабли ренийской эскадры были избиты до состояния "краше в гроб кладут"
Тем не менее, была одна вещь, которую Фарноль сделал немедленно. Он приказал поднять сигнал "Командую флотом" Фарноль был с браварским адмиралом Герхардом в одинаковых званиях. Должности их в Объединенном Флоте так же были одинаковы - заместитель командующего. Так что надо было подсуетиться первым. Адмирал Джелин, судя по состоянию его флагмана, командовать флотом с него не сможет. Да и оспорить самоназначение Фарноля у него не получится - на побитом линкоре ни флаги нормально не поднять, ни по радио на связь выйти. А посылать миноносец для того, чтобы снять с поврежденного корабля командующего и переместить его на другой, Фарноль точно не будет. Если удача сама идет в руки, то зачем же ее отталкивать? Для пущей надежности сигнал продублировали по радио. "В связи с явной невозможностью аланских кораблей продолжать бой принимаю командование на себя" Когда адмиралу доложили о передаче командования Джелином, он только удовлетворенно кивнул головой - "так и должно быть"
***
Бравар строил свои корабли всего для одной цели - обороны побережья от ренийского флота. Эта задача, а так же мелководное море, омывавшее песчаные дюны браварских берегов и определили их облик. Низкий надводный борт и минимум надстроек делали всю пятерку однотипных браварских линкоров трудной целью для артиллеристов. По этой же причине у этих кораблей была плохая мореходность - малейшая волна заливала палубу. Малая осадка позволяла им свободно маневрировать на таком мелководье, куда другим линкорам был путь заказан. Широкий корпус служил прекрасной артиллерийской платформой. Расплатой за это была низкая скорость. Толстое бронирование и восемь великолепных 35см пушек делали браварские линкоры грозным противником. Вот только для того, чтобы кого-то догнать, они совеошенно не годились, а именно такая задача перед ними сейчас и стояла. Адмирал Фарноль, стоя на мостике своего флагмана (а теперь и флагмана всего Объединенного Флота) не переставая сыпал ругательствами на всех известных ему языках. Его просто бесило то, что он не может догнать поврежденные ренийские линкоры и, утопив их, стать героем, победителем и просто великим флотоводцем, затмив грозную славу аланских адмиралов прошлого. Когда впереди показался строй чужих кораблей, преграждавший ему дорогу, он, сначала, встревожился. Но потом, разглядев в мощную оптику своих противников, только презрительно скривился. Это были старые ренийские броненосцы. Как иногда горько шутили моряки - корабли на пять минут. Дольше, по всем расчетам, такие устаревшие посудины сопротивляться современным линкорам не смогли бы. Фарноль выбросил их из головы и сосредоточил свое внимание на удиравшей эскадре Рении и на командах, которые он непрерывно слал Герхарду. "Быстрее! Быстрее! Прибавьте хода! Еще быстрее! Что вы ползете, как старые черепахи, добавьте оборотов!" Когда вокруг его корабля стали падать снаряды ренийцев, то Фарноль повернул свои корабли южнее, позволяя им стрелять по броненосцам всем бортом. Скоро этой досадной помехи не станет и тогда можно будет снова лечь на курс преследования. При этом он окажется ближе к убегающим ренийским линкорам.
Расчеты военных специалистов оправдались. Старые ренийские корабли, оказавшись под огнем линкоров, горели, взрывались и тонули. Тем не менее, они тоже отвечали и этот ответ был далеко не безобидным. Сильно забронированные браварские линкоры от огня противника страдали, но все их повреждения носили характер косметических. А вот высокобортным кораблям Фарландии пришлось хуже. Ведь высокий борт, это не только повышенная мореходность, но и дополнительная мишень для вражеских артиллеристов, к тому же, не прикрытая толстой броней. Пусть 380 килограммов старого двенадцатидюймового снаряда и его малая скорость выглядят скромно на фоне современных пушек. Способность такого снаряда нести смерть никто не отменял.
Адмирал Фарноль, с началом обстрела, благоразумно перебрался с открытого мостика в боевую рубку, укрытую непробиваемой для врага броней. Но вот закрыть толстую бронедверь, надежно отсекающую внутренности рубки от свистевшего снаружи металла не успели. Снаряд разорвался на надстройке, послав тучу раскаленных осколков во все стороны. Часть из них проникла в оставленную щель и, рикошетируя от стенок, превратила внутренности боевой рубки "Эмманоля" в филиал скотобойни. Корабль продолжал двигаться прямо и отсутствие каких-либо распоряжений из рубки не сразу заметили. Когда заметили, то подняли флажный сигнал "Адмирал передает командование" Сигнал, вместе с куском мачты, улетел в море после очередного попадания и не был прочитан на других кораблях. Объединенный Флот продолжал идти на юг кильватерной колонной, увлеченно разнося из всех стволов такие доступные мишени. Когда прямо по курсу возникли прибрежные буруны мыса Урматан, то старший офицер "Эмманоля", принявший командование кораблем, не долго думал, куда повернуть. "Левый борт разворочен по всей длине. В надстройке пожар. Дифферент на нос все усиливается. Продолжать бой в таком состоянии - безумие! Да, корабль полностью боеспособен, но к чему нам лишние жертвы? Тем более, что и без нас тут есть кому воевать. Выход одного корабля из линии в данной ситуации ничего не решает" "Эмманоль" повернул на запад, ложась на обратный курс. Все остальные корабли дисциплинированно пошли за ним, выходя из боя. То, что Объединенным Флотом в этот момент никто не командовал, стало потом для западников неприятным откровением. Моряки оставшихся на плаву ренийских броненосцев с удивлением смотрели на то, как смерть, к которой они приготовились, по непонятной причине их пощадила. На этом и закончилось сражение, но не закончилась война.
Глава четвертая.
На следующий день все газеты Рении вышли с огромными заголовками "Великая победа в Северном Море" "Вражеский флот отступил" "Наши моряки утопили два вражеских линкора" "Все наши линкоры вернулись на базу" С одной стороны, в этих заголовках не было ни капли неправды. А вот с другой... Флагман генерал-адмирала стоял в доке. Единственном большом доке Манмура. Инженеры, что осматривали поврежденный корабль, на вопросы о сроках ремонта отвечать просто отказывались. "Да не знаем мы! Может полгода, а может и год" Сам генерал-адмирал Алексис смотрел на инженеров тоскливыми красными глазами (легкая контузия и бессонная ночь) и понимал, что даже если он начнет расстреливать их через одного, то ремонт от этого быстрее не сделается. С другими кораблями дело было не лучше. "Помор" и "Балаш" сели на грунт. Просто люди выбились из сил и не могли более сдерживать поступление воды. Хорошо еще, что случилось это на внутреннем рейде Манмура. А вот обгорелый корпус "Исавара" тоскливо торчал из моря рядом с портом. Пришлось выбрасываться на берег, тащить на буксире тонущий линкор дальше не было никакой возможности. И даже оставшиеся на плаву корабли ни к какой боевой работе были неспособны. Изуродованные башни и оборванные орудия. Скомканные, как бумага, надстройки. Требующие замены котлы и машины. Пробитые броневые плиты. Наверно, проще построить новый флот, чем приводить все это в порядок...
Из вышедших на свой последний бой четырнадцати броненосцев адмирала Мороза в порт вернулись семь. Неповрежденными из них оставались два. Они, из-за изношенности машин, все время отставали от остальных и толком поучаствовать в бою не смогли. Еще пять, в разной степени поломанности, приткнулись кто где. Кто на плаву, кто на грунте. Ремонтники на них и не смотрели, тут на куда более ценные корабли рук не хватает. А семь броненосцев ушли на дно с большей частью своих экипажей. Сам адмирал лежал в госпитале. Выловили его из воды. Выживет старик или нет - неизвестно. И еще множество моряков вернулось из Северного Моря без рук, ног и с ожогами или ранениями. Все медучреждения Манмура были переполнены. Не хватало врачей, лекарств, коек в больницах. На такое разовое поступление раненых они рассчитаны не были. А из осушаемых отсеков продолжали доставать тела тех, кому уже никакая больница не нужна. Общая цифра потерь была пока неизвестна, но в том, что она будет ужасающей, никто не сомневался.
Генерал-адмирал понимал, что громкие реляции о победе и сияющий водопад наград, что пролился из столицы на живых и мертвых, не отменяют того факта, что море осталось в полном владении Западного Союза.
Газеты всех стран этого союза, трубили о победе не намного тише, чем в Рении. Естественно, о своей победе. "Флот Империи Зла разгромлен!"
Это не меняло реального положения дел - операция по высадке десанта была сорвана. Виновных следовало примерно наказать. Обвинения против адмирала Фарноля Фарландская сторона гневно отвергала. "Не смейте клеветать на павшего героя!" Повесить всех собак на Фарноля очень хотелось, но этого было нельзя сделать по дипломатическим соображениям. Крайним сделали другого.
Адмирал Джелин, бледно-синий от усталости, в течение получаса получал разнос от Первого Лорда Адмиралтейства. "Джелин! Вы законченный тупица! Вы умудрились проиграть уже выигранное сражение. Единственное Ваше достижение, это то, что Вы внесли в славный список наших морских традиций еще одну. К пьянству и мужеложству теперь следует прибавить военно-морской бардак, который Вы развели..." Почему в течение всего получаса? Ведь Первый Морской Лорд мог брызгать слюной намного дольше... Просто, через полчаса Джелин упал в обморок. Банально потерял сознание от переутомления. На этом его военно-морская карьера и завершилась.
Однако, надо было что-то делать. Никакие отставки и перестановки в руководстве принести победу сами по себе не могли. А победа была необходима - экономическая удавка на горле Алании, да и всего Западного Союза, стягивалась все туже. Переработанная система конвоев, наконец, позволила транспортам из колоний прибывать в порт назначения, а не на дно морское. Однако она не могла обеспечить промышленности требуемого количества ресурсов. Какое-то, очень короткое, время еще можно было продержаться, собирая металлолом и призывая нацию к строжайшей экономии. Но потом неизбежно наступал коллапс экономики и банальный голод. Подсчеты оставшихся запасов продовольствия оптимизма не внушали. Огороды, разведенные везде, где только возможно, силами женщин и детей, помогали, конечно, но не сильно. То, что на охрану этих конвоев пришлось бросить все имеющиеся силы тоже было решением временным. Да, сейчас рейдеры Рении вынуждены держаться в стороне от ставшей слишком кусачей добычи. Но ресурс котлов и машин боевых кораблей, что сопровождают транспорты, не бесконечен. Рано или поздно кому-то из них придется становиться на ремонт. И тогда остается, либо посылать в море конвой с меньшей охраной (ренийские крейсера только этого и ждут), либо сокращать число конвоев, и так недостаточное.
Разведка западников доносила, что весь флот Рении стоит на ремонте. Но противопоставить им было нечего, кроме пятерки браварских линкоров, которые в бою почти не пострадали - все свои корабли, которые могли выйти в море, Алания и Фарландия задействовали для охраны конвоев. Остальные члены альянса, глядя на "старших братьеы" поступили так же. "Они свою торговлю защищают, а мы, что должны ее на съедение ренийцам отдавать? Нет, так не пойдет!" Огромный на бумаге Объединенный Флот в реальности съежился до весьма малой вкличины. А стоящая на рейде Манмура ренийская эскадра вполне способна применить свою артиллерию для отражения десанта и пяти линкоров для ее надежного подавления совершенно недостаточно. Кому пришла в голову идея высадить десант прямо во вражескую столицу, то неизвестно, но эта идея сразу обрела множество сторонников. Флот Рении стоит в гавани Манмура и выйти из нее, а следовательно и помешать движению десантного каравана, не сможет, отдельные уцелевшие крейсера не в счет. Как известно, в столице Рении практически отсутствует береговая оборона. Есть всего одна батарея. Неужели пять линкоров с одной батареей не справятся? Войск там толком нет, все на фронте, сопротивление будет чисто символическим. Да и не ожидает там такой наглости от противника никто. А после взятия столицы, можно будет и о мире поговорить. Естественно, с аннексиями и контрибуциями. Зря, что ли, воевали?
Операцию подготовили быстро. Десант собирать и тренировать не надо, все уже сделано, охранение каравана и ударная эскадра к бою готовы. Западники не смогли скрыть подготовки нового десанта, но вот сохранить в тайне место его назначения у них получилось. О конечной цели на всей эскадре знал только один человек - свеженазначенный главнокомандующий, адмирал Герхард. Все капитаны смогли вскрыть запечатанные пакеты с заданием только в море. До этого момента пакеты находились в закрытых сейфах под охраной специально выделенных для этой цели офицеров контрразведки. Очень злых и неразговорчивых. Напрасно генерал-адмирал Алексис спешно готовился отражать нападение на Манмур. Сколько ни всматривались в туманную даль сигнальщики дозорных миноносцев, врага они не увидели. Его увидели наблюдатели с мыса Медвежий.
Когда противника обнаружили и опознали, в столице началась паника. Император в этот момент находился, вместе со всем своим штабом, на фронте, в Ставке. Унять заблаживших дурниной придворных, чиновников и прочий "Высший Свет", который обитал исключительно в столице, было некому. Генералы в раззолоченных мундирах штурмовали поезда на вокзале и погоняли кучеров в уносящихся из обреченного города колясках. Немногие разумные голоса, которые призывали организовать хоть какую-то оборону, потонули в истерических воплях. Столица лежала перед захватчиками совершенно беззащитной.
Интерлюдия.
Береговая бронебашенная батарея "Лисьего хвоста" имела порядковый номер 15. Он подразумевал, что кроме нее имеется еще четырнадцать батарей, но на деле эти батареи представляли собой оплывшие земляные брустверы с антикварными пушками. Все, что они могли сделать при появлении противника, так это гордо поднять ренийский флаг, а потом так же гордо и абсолютно бессмысленно погибнуть под вражескими снарядами. Зато батарея номер пятнадцать являла собой настоящее чудо инженерной и военной мысли.
Вершину продолговатого холма, укрытого со стороны моря береговыми скалами, венчали две циклопического размера башни. Их чудовищные орудия могли забросить тяжелый бронебойный снаряд на дистанцию в 35 километров, а облегченный фугасный и на все 50. Столичная же бухта, шириной не более 20 км была для этих орудий пистолетной дистанцией. Множество визирных и дальномерных пунктов, зарытых в скалы, смотрели на эту бухту темными провалами щелей. Ни один объект, будь то линкор или маленькая лодка, не мог укрыться от их бесстрастно поблескивающих объективов. А потом данные этого объекта поступали на КП батареи, где превращались в установки прицела. Так же просматривалась (и простреливалась) находящаяся по другую строну полуострова Бухта Белых Голубей. Естественно, что и в сторону открытого моря смотрели зоркие глаза наблюдателей, вооруженные превосходной оптикой.
А вот саму батарею обнаружить с моря, ни с какого направления, было невозможно - рельеф местности ее полностью скрывал. Но даже если враг сумеет каким-нибудь дьявольским попущением узнать, куда ему стрелять надо, то это не принесет ему победы. Стенки башен, толщиной в 350мм и 250мм крыша могли устоять почти перед любым снарядом. А для того, чтобы они это делали без "почти" вокруг башни, на расстоянии полуметра, располагался 80мм экран. Но даже этого создателям батареи было мало и внутри они разместили еще один экран толщиной 40мм. Он должен был защитить расчет башни и все находящиеся в ней механизмы от возможной контузии при попадании снаряда. А больше на каменистой земле с редкими кустиками и клочками порыжелой травы ничего и не было. Все было под землей.
Под башней, вделанный в бетонное основание, уходил вниз барбет - бронированная труба пятнадцатиметрового диаметра. Создатели батареи резонно полагали, что пробить шесть с половиной метров фортификационного железобетона, а потом еще и 200мм барбета не в силах ни один существующий, или сделанный в ближайшем будущем снаряд. Естественно, в верхней части, где толщина бетона на пути вражеского снаряда будет меньше, и брони больше поставили - 350мм. Барбету было что защищать. Внутри него вращалась стальная многоэтажная конструкция, от которой и пошел термин "башня" содержащая самые важные элементы орудийной системы. На самом верхнем этаже, который возвышался над землей, находились сами орудия и механизмы заряжания. На этаж ниже - электромоторы, что вращали многотонную конструкцию и поднимали стволы на нужный угол. Под ними было перегрузочное отделение. Здесь из стоящего в центре помещения неподвижного лифта выгружались снаряды и заряды. Здесь в снаряды вкручивались взрыватели. Здесь подготовленный артиллерийский выстрел грузился в зарядник, который и доносил его до орудия. Все это опиралось на гигантские подшипники, радиальные и упорные, которые обеспечивали не только прецизионную точность вращения, но и были способны воспринять чудовищную нагрузку от отдачи артиллерийских орудий. Или от попадания вражеского снаряда.
Глубоко под боевым блоком (так называлась вся конструкция, увенчанная орудийной башней) располагались погреба. 30 метров скального грунта и четыре метра бетона гарантировали, что ничто не потревожит чуткий сон лежащих здесь зарядов и снарядов. Кондиционеры выдерживали в помещениях постоянную температуру. Специальные пожаробезопасные светильники давали яркий свет, который отражался от начищенной по морскому обычаю бронзы и меди - сталь может дать искру, поэтому, везде где возможно применяли другие материалы. Все предусмотрели инженеры. Точнее - почти все.
Два боевых блока, разнесенные на 200 метров, соединяла потерна - широкий сводчатый коридор. Ровно посередине находились основные помещения батареи. Командный пункт - ее мозг. Дизельные генераторы - ее сердце. И вот эти-то дизеля и подкинули свою ложку дегтя. Выхлопные газы прорывались через уплотнения и травили людей. Сразу после ввода в строй пришлось полностью переделывать систему вентиляции, бить новые штольни под воздуховоды и ставить фильтры. Но - справились. Что поделать - все предусмотреть и рассчитать невозможно.
От центрального блока под прямым углом отходил еще один коридор. Он проходил мимо подземной казармы, а потом поворачивал и через сотню метров завершался толстенными броневыми воротами. Это был основной вход в батарею. К нему снаружи подходила железная дорога и полотно шоссе. Отсюда же, по подвешенному к потолку потерны монорельсу, доставлялись в погреба снаряды, а на кухню (морской термин "камбуз" на батарее не прижился) ящики с тушенкой. Были еще входы дополнительные, запасные, аварийные... Очень много чего было под землей. И кубрики личного состава, и склады, и топливные цистерны - все и не перечислить. Вот чего не было на пятнадцатой батарее, так это каких-либо сооружений для отражения нападения с суши. Посчитали, что с моря батарея абсолютно неприступна. Высадить десант на полуостров нельзя - скалы и рифы. Подойти же к ней по суше можно только со стороны столицы. Ну, а если враг захватил столицу, то и батарея уже не нужна... Дорого потом встал батарейцам такой расчет...
Адмирал Герхард стоял на мостике своего флагмана - линкора "Шенбрунн" и довольно улыбался. В том, что его корабли утопили в прошедшем сражении несколько старых калош, он большой славы не видел. Хорошо еще, что не обвинили его, после этого сражения, во всех смертных грехах. Ведь операция сорвалась из-за череды нелепых случайностей и отсутствия в Объединенном Флоте элементарного порядка, тут он с обвинениями в адрес Джелина был полностью согласен. Если бы флотом поставили командовать его, такого бы ни за что не случилось! Зато теперь... Захват вражеской столицы, это достижение, которое впишет его имя в историю. А в том, что этот захват сейчас произойдет, он нисколько не сомневался. Нет в этом месте у противника сил, которые могли бы противостоять его эскадре. Пять браварских линкоров, раздвигая волны своими тупыми носами, кильватерной колонной входили в Марутский залив . Легкие силы и транспорты Герхард оставил пока в море. Сейчас он разберется с возможным сопротивлением и только потом вызовет корабли с десантом.
Из моря поднялись три высоких водяных столба. "О! Наконец-то проявила себя обещанная разведкой береговая батарея. Ну, сейчас мы их в землю и закатаем..."
Инженер-майор Аландер смотрел в перископ на столичный залив и молчал. Отдавать какие-либо команды не требовалось. Его подчиненные и так прекрасно знали, что делать. Это знание было забито в головы солдат и офицеров многочисленными занятиями и учениями, от которых они уже волком выли. Зато, в случае реального боя (который сейчас и идет) этот автоматизм не даст им совершить ошибок. Во всяком случае, Георгий Аландер очень на это надеялся. Он мысленно видел перед собой всю работу сложнейшего комплекса, который называется "Береговая батарея номер пятнадцать"
Засеченные дальномерами всплески от падения снарядов, преобразованные в электрические импульсы, побегут по проводам. В нескольких километрах отсюда, укрытые многометровой толщей камня и бетона, сработают индикаторы, повернув на нужный угол стрелки. Находящиеся в боевом посту офицеры введут в хитрые автоматы новые данные. Эти автоматы, пощелкав шестеренками, превратят эти цифры в изменение углов наводки и пошлют электрические сигналы уже в башни, где наводчики повернут свои штурвалы. Чуть довернутся многотонные башни. Дрогнут гигантские стволы, нащупывая далекую цель.
В другом подземелье, в котором мертвенный свет специальных ламп заливает длинные стеллажи с зарядами, номера расчета извлекут из герметичного кокора шелковые мешки с порохом. Погруженные на сияющий бронзой лоток, заряды исчезнут за броневой заслонкой. Стремительный лифт поднимет их на высоту пятиэтажного дома, чтобы они очутились в перегрузочном отделении. Там их ждет, уже подготовленный, с вкрученным взрывателем, снаряд. Семьсот двадцать килограммов концентрированной смерти. Вместе с ним заряды окажутся внутри подъемника, напоминающего вставший на дыбы рояль. Захлопнув крышки, этот подъемник умчится по сверкающим рельсам наверх. Пролетев через открывающиеся на его пути люки, подъемник доставит свое содержимое к ждущему наполнения казеннику. Взвизгнет мотором досылатель. Блестящая стальная змея отправит, сначала снаряд, а за ним и заряд в камору и снова скроется под кожухом. Короб подъемника ухнет вниз за следующей порцией взрывчатки и стали. Масляно чавкнет закрывающийся затвор. Еле слышно прогудят электромоторы, возвращая ствол на требуемый угол возвышения. Одна за другой загорятся лампочки на пульте, сигнализируя о готовности орудий к выстрелу. Офицер, управляющий огнем, перекинет тумблер из положения "ЗАПР" в положение "РАЗР".
Как и положено в армии, все совершаемые действия сопровождаются докладами вышестоящему начальству. Только для бесчисленных механизмов, наполняющих батарею, таким начальником является не майор, не полковник, и даже, не генерал. Самым главным начальником для них служит здоровенный металлический шкаф, который называется прибор управления стрельбой, или, сокращенно - ПУС. И доклады эти совершенно не похожи на звонкий рапорт, отдаваемый на плацу с соблюдением воинских ритуалов. Доклады эти, невидимые и неслышимые, бегут по кабелям, что пронизывают всю батарею сверху донизу. Мечутся в паутине проводов электрические импульсы. С довольным урчанием, позвякиванием и щелчками ПУС эти доклады принимает. И когда сочтет он, что все его приказы выполнены в полном объеме, то рявкнет коротко специальным сигналом: "Бойтесь меня!"
И вздрогнет земля и обрушится на нее небо. Выметнутся из задранных вверх стволов длиннющие языки пламени. Умчатся к далекой цели снаряды.
***
Следующий залп ренийской батареи дал два падения с одной стороны браварского флагмана и одно с другой, под самым бортом. "Ты смотри, как быстро накрыли! Вообще-то, неудивительно. У них тут вся акватория должна быть заранее пристреляна. Но почему до сих пор молчат наши пушки? Что там они тянут?"
- Почему не открываете огонь? - Адмирал вопросительно поднял бровь.
- Экселенц! Противник пока не обнаружен! - Бодро отрапортовал адъютант.
- Что-о-о? А кто по нам стреляет? Духи морские? Подавить немедля! - Адмирал начал закипать.
- Н-н-о-о... мы не видим, откуда ведется огонь - Аж попятился от разгневанного начальства адъютант.
В этот момент палуба у них под ногами подпрыгнула. Бронебойный снаряд упал сверху на носовую оконечность "Шенбрунна", пробил все встреченные на пути преграды и вышел через днище не разорвавшись. Неприятно, но не смертельно. Незначительное затопление было быстро локализовано аварийными партиями. Следующее попадание пришлось в кормовую штурманскую рубку. Снаряд так же пробил ее тонкие стенки без срабатывания взрывателя, но всех, в ней находившихся, просто размазало в фарш ударной волной и обломками. Третье попадание поставило над всем планом десантной операции жирный знак вопроса. Снаряд ударил в корму, пробил броневое прикрытие рулевой машинки и штатно взорвался, разнеся все находящиеся в этом отсеке механизмы вдребезги. Заодно и пробоину хорошую сделал, что привело к затоплению нескольких кормовых отсеков. Пытаться отремонтировать привод руля теперь можно было только откачав воду. То есть, скорее всего, только в доке и уж точно, не в бою. "Шенбрунн", кое как управляясь машинами, выполз из строя вправо, предоставив честь вести колонну и, соответственно, получать все "плюшки" своему мателоту - "Хофбургу". Невидимые с эскадры ренийские артиллеристы с такой постановкой вопроса согласились и теперь снаряды падали уже вокруг "Хофбурга". Вот с грохотом упала на палубу фок-мачта, завалив мостик своими обломками. Вот, подрубленная взрывом у самого основания, перекосилась труба. Второй взрыв, произошедший почти в том же месте, свернул ее окончательно. Жирный нефтяной дым, стелясь по надстройкам, окутал корму линкора. Не выдержав такого безнаказанного расстрела все корабли эскадры открыли частый огонь по мысу Лисий Хвост, который своим четким изломанным силуэтом прорезал утреннее небо. Снаряды крошили скалы, поднимая облака дыма и пыли. На интервал падения стальных подарков, которые прилетали от невидимой батареи с размеренностью метронома, это не повлияло. К черному дыму, который валил из отверстия, оставшегося на месте трубы в палубе "Хофбурга", добавились белые тона - очередным попаданием был поврежден паропровод. Потом в грязно-серые облака, образовавшиеся от смешения дыма и пара, влился ярко рыжий цвет - в средней части линкора разгорался пожар. Попадания шли одно за одним. Яркий проблеск в районе боевой рубки привел к тому, что "Хофбург" завалился в левую циркуляцию, похоже, неконтролируемую. Когда на корабле, наконец, справились с управлением, то он лежал на обратном курсе. На этом курсе он и остался. Что тому способствовало больше всего - это неизвестно. Возможно, к такой мысли старшего офицера "Хофбурга", принявшего командование кораблем, подтолкнули два попадания, уже в правый борт, заклинившие одну из башен главного калибра. А может - отсутствие приказов с флагмана, который получил пару перелетных снарядов и теперь усиленно боролся за живучесть. Все остальные корабли повернули за "Хофбургом", поймав на отходе еще несколько попаданий. Всем досталось. На посошок, так сказать. Линкоры отошли к транспортному каравану, благоразумно державшемуся вдалеке. Там они, кое как привели себя в порядок. Остановили прогрессирующее затопление отсеков "Шенбрунна" - теперь можно было быть уверенным, что флагман эскадры не затонет прямо сейчас. Погасили пожар на "Хофбурге" Трем остальным линкорам досталось меньше, критических повреждений они не имели, но роли это уже не играло. Идти на расстрел не желал никто. Да и смысла в этом не было. После короткого совещания, на котором мнения всех присутствующих были совершенно однозначны, эскадра построилась в походный ордер и все корабли отправились восвояси. На этом операция и завершилась.
О том, что нападение отбито, убегавшие в панике из столицы люди так и не узнали. Да, даже если бы им об этом сказали, то не стали бы они никого слушать. Бежали они быстро и убежать успели далеко. Это позволило Императору Константину, срочно вернувшемуся в столицу, какую-то часть паникеров повесить, а большинство просто отправить в отставку. На работе государственного аппарата Ренийской Империи это сказалось самым положительным образом.
***
Чрезвычайный и Полномочный Посол Империи Хотт, Яруко Хани, в отличие от других дипломатов, обитавших в столице, никуда не побежал. Он наблюдал за сражением из окна посольства, благо бухта оттуда была видна, как на ладони. Да не просто наблюдал. Его помощники, при помощи переносных визиров и дальномеров (как можно вести дипломатическую деятельность без подобной техники?), фиксировали весь ход боя, нанося на карты курсы кораблей. Они старались не упустить ни малейшей детали, ни одного промаха или попадания. Что поделаешь, работа у них, у дипломатов, такая... А после боя посол вместе с военным атташе совершил прогулку за город, на пикник. Чтобы развеяться, воздухом свежим подышать. В процессе активного отдыха дипломаты облазили весь кряж у подножья Лисьего Хвоста, тщательно нанося на карту все местные достопримечательности - расположение орудий, постов, наблюдательных пунктов. Из чисто научного интереса, естественно...
Глава пятая.
После провала очередной десантной операции стратегическая ситуация для стран Западного Союза сложилась грустная. Сделать они ничего не могли. Ни на фронте, где Рения прочно удерживали свои позиции, ни на море, где завоевание господства Объединенным Флотом Западного Союза не привело к желаемым результатам. То, что продолжение войны в том же духе приводит к победе Рении становилось ясно даже людям, далеким от государственных вершин Союза. То, что победившая Рения выбьет из проигравших все что можно, а потом добавит и выбьет то, что нельзя - эта разумелось само собой. Некоторые, самые хитрые, уже начали искать себе тихий уголок, в котором можно будет пересидеть бурю. Отдельные идиоты даже наводили справки, нельзя ли укрыться от бед у Султана, в Старой Империи? Султан милостиво раскрывал объятья и звал всех желающих, обещая полную безопасность и "благоприятный инвестиционный климат" А сам потирал потные ручки в ожидании недоумков, которые на эти обещания клюнут. "Вы только приезжайте, гости дорогие! И денег, денег берите с собой побольше! Кому вы тут без денег нужны? Правильно, никому. А как приедете, то и вам эти деньги станут совершенно ни к чему. Зачем деньги покойникам?"
Однако, те люди, что правили Аланией не привыкли сдаваться. И был у них запасной план. У них, вообще, на все случаи жизни были многочисленные планы, один хитроумней другого. План этот не давал особой прибыли, но позволял минимизировать издержки.
***
На востоке единственного материка планеты, омываемого с севера Северным Морем, с востока и запада - Великим Океаном, а с юга морями, естественно, южными, жили люди. Такие же , как и везде, разве что чуть более низкорослые и отличающиеся узким разрезом глаз. Из-за географических особенностей, высоких гор, жарких пустынь и непроходимых лесов, жили они достаточно обособленно. Варились, так сказать, в собственном соку. В процессе этой варки и образовалась в конце концов Империя Хотт, которая включала в себя почти все земли на востоке. Жителей этой империи на западе называли одним словом - восточники, хотя они и принадлежали к совершенно разным народам и говорили на разных языках. Но, как для восточников все "длинноносые" на одно лицо, так и для западников все "узкоглазые" одинаковы.
С Западным Союзом империю восточников связывали торговые маршруты, которые приносили выгоду обеим сторонам. Союз вывозил ресурсы. Они были настолько дешевы, что оправдывали длительную перевозку через южные моря. С развитием мореплавания стали возить и через Великий Океан, так было дальше, но безопаснее. Восточники, которые в развитии техники отставали даже от Рении, получали от западников продукцию их предприятий. Обе стороны, хоть и постоянно пытались своего партнера надуть (какая торговля без этого обходится?) но больших претензий друг к другу не имели. А вот к Рении... К Рении претензии у восточников были и немалые
Постепенное продвижение Ренийской Империи на восток неминуемо приводило ее к конфликту с Империей, но уже Восточной.
***
Крайние северо-западные земли Восточной Империи населяли кочевники. Они, несмотря на то, что формально все их племена считались подданными этой империи, жили такой же жизнью, как и сто и тысячу лет назад. Не были нужны, ни они сами, ни их земли Солнцеликому и Светоподобному Императору Восточной Империи. Не было на этих землях ничего, кроме выгоревшей на солнце травы, да и той мало было. Так и бродили по степям Междуречья, что раскинулись от Белой реки на западе до Желтой на востоке эти племена, прозябая, практически, в каменном веке. Густые леса на западном берегу Белой реки их, особо, не интересовали. Что там степным жителям делать? Когда же появились в этих лесах пришельцы, то кочевники обнаружили, что у них есть множество полезных и ценных вещей. Что делают степняки, когда узнают о наличии у соседа чего-то хорошего? Правильно, отправляются этого соседа грабить. И выметнулись к поселкам переселенцев завывающие и улюлюкающие всадники.
В Ренийской Империи с давних времен существовал такой интересный обычай, как объявление человека "вольным" Тяжко тебе под царской десницей? Не хочешь ты склонить свою буйную голову перед помещиком или государевым чиновником? Тогда объявляй себя "вольным" Это не так просто, но возможно. Не будет теперь над тобой никого, сам себе хозяин. Но и места в Рении для тебя более нет. Собирай свои манатки и двигай на восток, где леса густые, звери лютые, холод и голод. Зато - свобода! Такой указ издал в свое время Царь Федор Первый, который замучился уже давить бунты крепостных. Пусть самые лихие и непокорные, вместо того, чтобы с царем воевать, идут и новые земли осваивают. Им даже можно, на дорожку, припаса огненного выдать, да семян отсыпать малешко. Да и проводить под конвоем до границы освоенных земель, чтобы мыслей остаться в лихих головах не возникало. Все дешевле выйдет, чем войсками целые провинции "умиротворять". Мудр был стародавний царь. Бунтов в царстве стало меньше, а земель больше. И ходила по Рении сказка, что там, за крутыми горами и темными лесами лежит волшебная страна Белоречье. Нет в ней ни бар, ни холопов, а рыба из рек сама в уху прыгает. Но дойти до нее нелегко, не каждый осилит. Вот и получилось так, что уходили на Белую Реку смелые, а доходили до нее сильные и везучие.
И встретил визжащих всадников, что крутили над головами волосяные арканы, грохот залпов. И бежали они в ужасе перед "длинноносыми демонами" Так бы и установился по границе мир (кому охота на смерть неминучую переть?) но подсуетились тут представители Восточной Империи. Ведь они на своих картах не только Междуречье своим отметили, но и землю на тысячи верст к западу от Белой Реки. И стали они кочевым племенам оружие давать, да за реку в набег направлять. Однако "вольные" с набегами худо - бедно справлялись. Стоянки переселенцев превращались со временем в поселки, а поселки - в города. Рения прочно встала на берегу Белой Реки. Длилось такое долгие годы ( в Восточной Империи, вообще, все делалось крайне неспешно) покуда не послал Восточный Император, Мудрейший из Мудрых, свое войско, с приказом длинноносых варваров прогнать, а захваченные ими земли под свою руку обратно вернуть. Тяжко пришлось вольным. Хоть и были они бойцами отборными, но уж больно много на них противников навалилось. Но раздалась тут лихая песня про "соловья-пташечку" и показались из леса длинные колонны в светло-серых ренийских гимнастерках. Чугунка-то уже почти до самой Белой Реки дотянулась, вот и прибыли по ней войска. А пищали и фузеи, коими было вооружена армия восточников, не очень серьезный аргумент против однозарядных, но все же винтовок. Да и бронзовые пушки против стальных скорострельных орудий смотрятся бледно. И закончилась эта война вполне закономерно - граница передвинулась на восток и стала проходить уже по Желтой Реке. Потом было еще две войны "за Междуречье" и каждый раз восточники получали по зубам. А ренийские инженеры, что пришли вслед за войсками, строили шахты и дороги, ведь в земле Междуречья оказалось много чего полезного. И оттого злоба восточников закипала еще сильнее. Душила их жаба, что не сообразили они в свое время в земле поковыряться и все эти богатства обнаружить. Наливался дурной кровью Добрейший из Добрых и Милосерднейший из Милосердных Император Хе-Гуай Весемнадцатый и бил об головы своих бестолковых советников драгоценные вазы из тончайшего фарфора. Да, поздно, поезд уже ушел. Точнее - пришел. Из Рении в Междуречье.
***
Дипломатия Западного Союза начала толкать Восточную Империю к нападению на Рению еще до начала Мировой Войны. Безуспешно - слишком свежа была память у восточников о полученных, совсем недавно, тумаках. По мере того, как дела на фронте шли для Западного Союза все хуже и хуже, обещания его дипломатов становились все более щедрыми. Широкой рекой лилось золото в карманы восточных генералов и чиновников, чтобы склонить мнение Милосерднейшего и Добрейшего Императора Восточной Империи к нанесению удара в спину соседу. Нанести этот удар Императору Хе-Гуаю очень хотелось, но... Удар этот должен быть смертельным, иначе, повторится все, что было прошлый раз. Поскольку синяки после этого "прошлого раза" еще сойти не успели, то не поддавался Миролюбивейший и Честнейший Император на посулы западников. Он милостиво соглашался принимать различные подарки, но нападать на Рению не спешил. Хотя, ему очень, очень этого хотелось. И вот, когда обломились в очередной раз западники, а их обещания стали просто сказочными, то доложила разведка восточников своему императору о том, что знает, куда и как надо ударить, чтобы этот удар был неотразим.
"Столицу Рении защищает всего одна береговая батарея. Западники решили подавить ее корабельной артиллерией, что, в связи с особенностями этой батареи, оказалось невозможным. Если ее вывести из строя, то оборонять столицу будет нечем. Можно будет высаживать войска прямо на набережные - флота у Рении сейчас нет. А заткнуть эту батарею надо... десантом"
***
Наблюдатели доложили о появлении двух десятков неизвестных катеров из шхер, что располагались к востоку от Бухты Белых Голубей, рано утром. Хотя, каких, к черту, неизвестных! Во время войны все неизвестные корабли - вражеские! Батарея развернула свои стволы на восток, но стрелять не стала - слишком мелкие и быстрые цели. На один катер столько снарядов потратишь, сколько они все вместе не стоят... А катера понеслись прямо на буруны, что окаймляли мыс Лисий Хвост. Не доходя до кипевших пеной между осклизлых камней волн они легли на курс, параллельный берегу и... загорелись!
- Что это с ними? - не смог скрыть удивления один из наблюдателей на посту наводки - Почему они так дымят?
- Я читал в "Военном вестнике", что на фронте нашими войсками было применено новое средство маскировки - дымовая завеса. Специально разожженные костры, в которые добавляли всякую химию, заслонили своим дымом атаку наших войск от вражеских наблюдателей. Похоже, что мы видим нечто подобное, но в морском исполнении - Просветил своего коллегу другой офицер.
- И что они собираются от нас скрыть?
- Ясно, что - десант.
- На камни?
- Нет, они высадятся на пляж в Бухте Голубей, К нам они прибудут по суше. Звоните в штаб!
***
В процессе развития цивилизации пытливая человеческая мысль наибольшую изобретательность проявляет, как известно, в создании средств уничтожения. Технический прогресс идет в этой области намного быстрее, чем во всех остальных. Постоянно раздаются заявления о создании нового оружия, которое разом переводит в разряд устаревшего все ранее созданное и отправляет его в утиль. Ну, и делает войны, в будущем, совершенно невозможными, раз уж такое разрушительное чудо появилось на свет. В части первой эти заявления частенько оказываются верными и новое средство уничтожения напрочь перечеркивает всю имевшуюся ранее тактику и стратегию. А вот в части второй они никогда не сбываются. Получив новую игрушку генералы и адмиралы тут же стремятся проверить ее на практике и, в случае удачи, одолеть супостата "малой кровью и на его территории"
Идея малых кораблей, скорее - катеров, несущих минное вооружение, поначалу казалась именно той новацией, что перевернет с ног на голову всю войну на море. Зачем строить большие и дорогие корабли, если маленькая скорлупка способна их утопить? Первое применение минных катеров во время Манокского конфликта, когда отчаянный фарландский лейтенант с помощью подведенных под корпус мин подорвал четыре султанских броненосца, два из которых утонули, толкнула все страны в этом направлении. Идея "москитных флотов", уничтожающих большие и неповоротливые корабли противника, овладела умами. Все морские державы строили катера и вооружали их, сначала шестовыми и буксируемыми минами, а потом и самодвижущимися торпедами. Но развитие скорострельной артиллерии поставило крест на мечтах теоретиков. Очень быстро выяснилось, что броненосец, утыканный малокалиберными стволами, как дикобраз иголками, способен разорвать в клочья любое количество катеров, посмевших к нему приблизиться. Ажиотаж вокруг катеров унялся, а торпеды... торпеды заняли свое законное место на палубах крейсеров и эсминцев и стали играть роль обычного оружия, которое имеет свои достоинства и недостатки и успех применения которого зависит, в основном, от головы того, кто его применяет. Многочисленные же катера, что успели понастроить, продали, в большинстве своем, разным маленьким и бедным странам, в которых они заняли ту же роль, что в странах богатых занимают линкоры и крейсера.
Хоттская Империя в свое время купила по дешевке много таких катеров. И вот сейчас настал их звездный час. Катера, не несущие вооружения, но зато имеющие на своих палубах бочки со специально намешанной горючей гадостью, должны были поставить дымовую завесу. Восточники внимательно следили за ходом боевых действий и тщательно анализировали все появляющиеся там новинки. Вот и пришла в какую-то светлую голову идея, осуществить десант, прикрывая высадку дымом. Парусно-моторные рыбацкие шхуны, с трюмами, набитыми под завязку солдатами, проскальзывали по одной в воды Рении и там прятались в шхерах и между островов. Туманы и редкость поселений в тех местах способствовали скрытности. Десяток притащенных на буксире скоростных катеров должны обеспечить успех, скрыв высадку дымом. Пусть накопить таким образом сил, достаточных для захвата столицы и не получится, но их должно хватить для вывода из строя одной единственной береговой батареи. А у после этого можно и большой десант посылать, воевать с ним в море сейчас некому. Да и в Западном Союзе ждут результатов вылазки и готовы повторить попытку десанта.
