Гулянский Алексей Владимирович : другие произведения.

Неотразимые чары

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На пародию не тянет, для фэнтези - банально. В-общем, что-то среднее...


   НЕОТРАЗИМЫЕ ЧАРЫ
  
   Дело это не стоило и выеденного яйца. Я не люблю, когда все так просто. Во-первых, потому, что меня будет грызть совесть, когда придется брать плату. Во-вторых, обидно тратить силу и умение на подобные мелочи. Все равно, что охотиться на комара с катапультой.
   В дом я проник элементарно - через дверь. Пара-тройка занюханных заклинаний скончалась, едва лишь отмычка вошла в замок. А за дверью было уже интересней.
   Там меня нетерпеливо поджидал огромный, ростом с теленка, оборотень на серебряной цепи. Песика очевидно давно не кормили, ибо, едва лишь увидев меня, он сразу распустил слюни. И не теряя времени даром, тут же прыгнул с изяществом, какого трудно ожидать от такой здоровенной твари.
   В воздухе с ним произошла неприятность - он вдруг превратился в человека. Натянувшаяся цепь заставила его развернуться, и бедолага со всего маху уселся задом на мраморный пол. Я оставил его завывать от боли и отправился на поиски хозяина.
   Комнаты, через которые я проходил, поражали бессмысленным нагромождением роскошных и дорогих вещей. С ними, чародеями, всегда так. Сначала они стараются нахапать всего и побольше, а затем сходят с ума от неразрешимой проблемы - что им со всем этим делать?
   Хозяин всей этой барахолки нашелся у себя в гостиной, где от безделья развлекался экзорцизмом. Он был так увлечен, что ничего вокруг себя не замечал. Зато страхолюдный демон, над которым он издевался, сразу сообразил, что запахло жареным и поспешил слинять к себе в преисподнюю.
   Тут колдун обернулся и увидел меня.
   - Как ты сюда попал?!
   - Через дверь, - честно сознался я.
   - Как же так... - промямлил он. - Там же стоят непроходимые заклинания...
   - Нельзя быть таким самонадеянным, - попенял я ему.
   Он похлопал глазами, пришел в себя и, наконец, жутко разозлился.
   - О, презренный! Да как посмел ты ворваться в мой дом, ничтожная букашка...
   И так далее, все в том же духе. Никто не сравнится с колдунами в умении произносить напыщенные и глупые монологи. Вероятно, в тех адских университетах, где они получают образование, помимо черной магии их учат также и этому.
   - ...но ты пожалеешь! - продолжал бесноваться колдунишка. - Мой ужасный гнев падет на твое мерзкое тело и обратит его в прах!
   Взмахнув руками, он забормотал одно из тех неудобопроизносимых заклятий, от которых у всех них портится дикция.
   - Лучше не трать зря силы, - предупредил я.
   Я всегда предупреждаю.
   Только они никогда не верят. Тот старикашка, что затерроризировал целый Эйнгарт, тоже не поверил, и все махал и махал своей волшебной палочкой, пока я не отобрал ее и не засунул ему в... Но об этом как-нибудь в другой раз.
   Как я и думал, этот болван пропустил мои слова мимо ушей.
   - Умри! - взвыл он и вскинул руки. Между ладонями заплясали молнии, и он маниакально захохотал.
   Хохот быстро сменился воплями, когда на нем заполыхала одежда.
   От увечий бедняжку спасла идиотская страсть к неуемной роскоши - даже в гостиной у него шумел фонтан. Я пару раз обмакнул его туда, а затем посадил обтекать.
   - Кто ты такой? - спросил он, стуча зубами.
   Я представился, и его затрясло еще сильнее.
   - Убить меня хочешь?
   - Да вот, думаю... - признался я.
   - Не надо, - попросил он. - Может, лучше договоримся?
   Обожаю деловой подход. Не прошло и пяти минут, как я получил то, за чем пришел, и мы расстались, довольные друг другом. Подозреваю, что он был доволен сильнее меня.
  
   * * *
  
   А теперь, позвольте представиться. Меня зовут Ник Полуночный Охотник. Да-да, тот самый Полуночный Охотник, о котором мамы рассказывают детям сказки перед сном. Но не ищите в этих словах тщеславия. Тот факт, что я живая легенда, совершенно не отражается на моем характере. Попробуйте сами не стать легендой, занимаясь тем, чем занимаюсь я.
   Мой хлеб - это охота. Но хотя моя дичь зачастую имеет рога, копыта или крылья, она не принадлежит к числу той дичи, которой вы лакомитесь за обедом. Для этого она слишком невкусна и ядовита.
   Моя законная добыча - колдуны и их ночные прихлебатели. Работенка эта, как вы сами можете понять, весьма опасна для здоровья. Среди болотных лягушек, что часто услаждают трелями летние ночи, есть немало таких, кто никогда не вылуплялся из икры. Нас, профессиональных охотников на колдунов, очень мало. Не каждому может оказаться по зубам осатанелый чародей с томиком черной магии под мышкой. Вас не спасет ни крепость мышц, ни ловкость тела. Для победы нужно обладать чем-то покруче.
   Одним из нас помогает необыкновенная удачливость, другим - собственный магический талант. Ну а я, что бы обо мне ни говорили, не обладаю ни тем, ни другим.
   Вероятно, настало время раскрыть свой маленький секрет.
   Многие считают меня могучим чародеем. Они страшно ошибаются. Они ошибаются даже вдвойне! Как это? Что ж, попробую объяснить.
   Дело в том, что я не только не обладаю никакой магией, но даже более того - никакая магия не обладает мной! На меня совершенно не действуют магические силы! Меня нельзя заколдовать, зачаровать или заворожить. При мне бесполезно творить волшебство - ничего не выйдет, а если и выйдет, то совсем не так, как хотелось.
   Это звучит невероятно, но это так. Отчего это так, остается только гадать. Например, мой друг и собутыльник маг Мерфиус считает, что я не от мира сего. В смысле, происхожу из иного измерения с другими законами природы. Звучит, конечно, глупо, но, с другой стороны, родителей своих я никогда не знал.
   Таково мое секретное оружие, эффективное и безотказное. Одним из первых его испытал на себе Гонтийский король-чародей. Того сгубила страсть к дешевым эффектам. А чем еще можно назвать парение на троне под потолком дворца, к вящему ужасу подданных? Когда в один из таких моментов я вошел в зал, величество, вместе со стулом, навернулся с тридцатифутовой высоты. Король умер, да здравствует король! Моей заслуги в этом нет.
   Но не подумайте, что все мне дается так просто и легко. Там где пасует магия, в ход вступает оружие.
   А мечом я владею как бог фехтования - к черту ложную скромность!
  
   * * *
  
   Трактир "Тридцать три удовольствия" стоял в месте, где сходились границы трех королевств и одного герцогства. Подобное расположение определяло круг его завсегдатаев: контрабандисты, наемники, и прочие авантюристы всех сортов и мастей любили собираться здесь для деловых встреч и бурных застолий. Окрестные разбойники забегали сюда выпить кружечку пива перед ночной работенкой. Хаживали сюда и гномы с недалеких гор.
   Не успел я взяться за дверную ручку, как галдящая орава этих бородатых коротышек, отпихнув меня с дороги и оттоптав ноги, вломилась в трактир.
   Гномы - крутые ребята, даром что недомерки. В своих пещерах они сутки напролет долбят камни и слегка одичали. Доведись им выбраться на белый свет - сломя голову несутся в ближайший кабак, надираются до изумления и бьют морды друг другу и всем, кто оказывается поблизости. Не стоит их за это осуждать: у каждого свои понятия о приятном времяпровождении.
   Знакомых в трактире собралось превеликое множество, но я отверг все попытки затащить себя в компанию и облюбовал одинокий столик в углу. За ним уже сидел паренек, по виду - мелкий воришка. Он не стал возражать, что я нарушил его уединение, лишь забился в самый угол.
   Хозяин трактира Энди, занятый остаканиванием гномов, сумел выкроить секунду, чтобы кивнуть мне и подослать служанку. Бедняжка едва не надорвалась под тяжестью подноса со всем, что я заказал. А затем я взял вилку и сполна вознаградил себя за неделю тягот и лишений.
   - Как поживаешь, Ник?
   Подняв голову я увидел Рендала, своего собрата по ремеслу. Кивком указав на табурет, я пододвинул к нему кружку и кувшин с вином. Мы выпили за встречу.
   - При деле или как? - спросил я.
   - Какое там! Месяц отираюсь в этих местах, да все без толку. А ты?
   - Как видишь, отдыхаю от трудов праведных.
   Лицо Рендала выразило острое любопытство:
   - Кому не повезло на этот раз?
   - Йельскому колдуну, - ответил я вновь наполняя кружки.
   - Умеешь ты, Ник выбирать себе врагов, - с уважением сказал Рендал. - Я бы с ним не рискнул связаться - крутой был мужичок.
   - Почему был? Он и сейчас есть, но уже не так крут.
   Он открыл было рот, чтобы задать еще вопрос и вдруг окаменел. Меня поразила гробовая тишина, воцарившаяся в трактире, и я оглянулся в поисках причины.
   Вдоль столов с ошарашенными гуляками шли три монаха. Не знаю, как им нравилось окружение проституток и кувшинов с вином, но остальным было явно не по себе - словно детям, которых застали за неприличными занятиями. Впервые мне в голову пришла мысль, что назначать священнослужителям встречу в трактире - не лучшая из идей.
   Подойдя к моему столику, все трое одновременно поклонились.
   - Мир вам, - пожелал средний.
   - И вам, святые отцы, - привстал я.
   - Было ли удачно ваше предприятие?
   Я молча поднял свою сумку и поставил на стол. Монах дрогнувшей рукой коснулся грубой мешковины.
   - Развязать? - предложил я.
   Он покачал головой и, засияв глазами, обернулся к своим спутникам:
   - Братия! Хвала Господу, вернувшему нам бесценную реликвию!
   - Ну что вы, - смутился я. - Не стоит благодарности.
   Троица посмотрела на меня из-под низко опущенных капюшонов. На стол, приятно звякнув, тяжело лег объемистый кошелек.
   - С вами приятно иметь дело, - сказал я. - Если мои услуги вновь понадобятся, вы знаете, где меня искать.
   Они поклонились на прощание и удалились, бережно неся сумку.
   Рендал со стуком закрыл рот.
   - Да-а, клиентов выбирать ты тоже умеешь! Если не секрет, что было в сумке?
   - Не секрет, - сказал я. - Там был кубок Октогона.
   Бедная челюсть, с таким трудом возвращенная Рендалом на место, вновь упала, едва не отбив ему пальцы на ногах.
   Кто не знает легенду о святом Октогоне и Дьяволе?! О том, как коварный Князь Тьмы поднес святому драгоценный кубок, полный крови невинного младенца, с целью осквернить его святость. Но такова была праведность Октогона, что кровь в кубке превратилась в вино. А сам кубок приобрел волшебное свойство превращать одно вещество в другое. С тех пор минуло не одно тысячелетие, но сила кубка все также творит чудеса. Вряд ли найдется на свете хоть один колдун, который не мечтал бы обладать этим сокровищем. Посему неудивительно, что у монахов его постоянно крали.
   Я восстановил душевное равновесие Рендала еще одной кружкой вина и он отправился восвояси. Шум в трактире достиг прежнего уровня. Громче всех веселились гномы, перед которыми стояло уже немало пустых кувшинов. Я последовал их примеру и приналег на вино.
   Смущенный кашель заставил меня оторваться от этого занятия. Это был мой юный сосед по столу, о существовании которого я успел позабыть.
   - Прости, что прерываю твои размышления, - покраснев, сказал он. - Для меня огромная честь сидеть за одним столом с самим Полуночным Охотником. Позволь... я угощу тебя вином?
   Слова паренька приятно согрели душу, уже изрядно подогретую алкоголем. С сомнением оглядев его потрепанный прикид, я сказал:
   - Сегодня я богат и сам могу угостить любого. Закажи себе что хочешь.
   Пока служанка бегала за вином, я разглядывал парня. Был он невысок, худощав и миловиден, словно девушка.
   - Твои родители знают, что ты шляешься по кабакам? - поинтересовался я.
   Глаза юнца запылали яростным огнем.
   - Я сирота! - отрезал он. - И мне уже шестнадцать лет!
   В свои шестнадцать я тоже был сиротой и также подвергался насмешкам взрослых мужиков. Парень начинал мне нравиться.
   - Как зовут тебя?
   - Октавий, - буркнул он, все еще обиженный.
   - Чем занимаешься, Октавий?
   - Да так... всем понемногу.
   - Ясно, - сказал я, принял из рук служанки кувшин и наполнил наши кружки. - Ну, за твое здоровье.
   Он едва пригубил вино.
   - Ты что-то хочешь мне сказать? - спросил я, заметив его непонятный взгляд.
   Паренек сильно смутился.
   - Я... нет... то есть, да... У меня к тебе... деловое предложение.
   - Так быстро? - изумился я. - И о чём же?
   - Ты когда-нибудь слышал о Вельдской чародейке? - решился, наконец, он.
   - Приходилось.
   - Она очень богата!
   - Рад за нее. И что - же?
   Октавий настолько растерялся от моей недогадливости, что даже позабыл о смущении.
   - Неужели ты не понимаешь? У нее можно неплохо поживиться.
   Ах ты, мелкий паршивец! Я-то думал, что он заговорил со мной из почтения, а ему просто нужен был клиент, чтобы продать воровскую информацию.
   - Друг мой, - укоризненно сказал я. - Лазить по чужим форточкам- не мой стиль. Ты обратился не по адресу.
   - Я не это имел в виду, - возразил он. - Сначала мы убьем колдунью, а затем заберем все ее сокровища!
   Я отметил это "мы", и пристально поглядел на него.
   - Теперь еще и разбой. Сдается мне, малый, ты хочешь меня оскорбить!
   Парень понял, что перегнул палку и снова затерялся в дебрях смущения.
   - Э-э... нет... я только...
   - Понимаю, - кивнул я. - Ты только очень хочешь заставить меня убить эту чародейку. Зачем тебе это надо?
   Реакция на мои слова была мгновенной, - парень до скрежета сжал зубы и побледнел, словно мертвец.
   - Это никого не касается, - пробормотал он еле слышно.
   Пожав плечами, я налил себе вина. Меня это действительно не касалось. Выпив, я налил себе снова и стал смотреть на трех девиц, что гибко кружились в танце под звуки флейты.
   - Многие были бы тебе благодарны, - вдруг сказал Октавий.
   - Что? - не понял я.
   - Она много зла причинила людям. Ты мог бы стать величайшим...
   - Ты снова об этом? - раздраженно сказал я. - Видишь, чем я занят? Я только что закончил трудную и опасную работу, а теперь пью, и намерен выпить очень много. Ничто иное не интересует меня больше.
   Юноша не смотрел на меня, его руки бесцельно вертели пустую кружку.
   - Жаль, - сказал он. - А я ведь так тобой восхищался.
   Слова эти задели меня неожиданно больно.
   - А чего ты ожидал? - злобно сказал я. - Благородные герои встречаются лишь в сказках. Я воюю с колдунами не из возвышенных идеалов, а чтобы заработать себе на хлеб и вино. Мне нет никакого дела до их бесчинств, меня не трогают слезы их жертв! Каждый в этом мире думает только о себе! И ты тоже таков, просто еще слишком молод и глуп, чтобы это понять!
   Я вдруг заметил, что почти кричу, резко остановил свой фонтан, залпом выдул кружку вина и кисло усмехнулся.
   - Мой тебе совет, юноша: выкинь из головы всю эту чушь. В твоем возрасте меня занимали совсем другие вещи. Погляди, лучше, на тех девиц. Обрати внимание на ту, в красном платье - вот это грудь! Я бы на твоем месте пригласил ее на танец, а затем отвел наверх, в спальню. Все удовольствия за мой счет.
   Взглянув на парня, я оторопел: его лицо по цвету напоминало спелый помидор.
   - Никогда не был с женщиной? - догадался я.
   Он судорожно кивнул.
   - Ну, это легко поправить. Сейчас я позову ее и...
   - Нет! - взвизгнул он, насмерть перепуганный.
   Пожав плечами, я вернулся к своему кувшину. Свой естественный цвет Октавий приобрел не скоро и все это время я пил и глядел, как распоясавшиеся гномы бьют посуду. Кувшин как-то неожиданно быстро опустел. Поставив его мимо стола, я встал. Пол ощутимо качался под ногами и, чтобы удержать равновесие, мне пришлось уцепиться за стол.
   - Куда ты? - смутно донесся до меня голос Октавия.
   - Пойду вздую тех наглых гномов, - сказал я, и пошел.
   Что же было дальше?
  
   * * *
  
   Дальше был дятел. Он удобно устроился на моей макушке и долбил ее, что было мочи. Проклятый долбоклюв, наверное, пробил мне дырку в черепе, и от этого бедная моя голова гудела, как колокол в праздничный день.
   - Кыш! - заорал я и проснулся. Мое бренное тело лежало на кровати, в окно упорно лезло утреннее солнце, а в дверь стучали.
   - Войдите, - прохрипел я.
   Появился Рендал с кувшином в руках.
   - Пивца холодного не желаешь?
   Дрожащими руками я схватил кувшин и надолго к нему присосался.
   - Гордишься собой? - ухмыльнулся Рендал.
   - А есть чем?
   - Еще бы! Набить морду гному, не оставшись при этом без зубов, дано не каждому, а уж троим...
   - Так, - задумчиво сказал я. - А с подробностями можно?
   - Можно. Сначала ты мирно напивался в своем углу. Затем, не знаю, какая муха тебя укусила, ты подошел к их столу, схватил главного за бороду и принялся возить его мордой по столу. А когда его приятели вступились, зашвырнул одного на соседний столик, с остальными же устроил кучу-малу. Парни, на которых ты уронил гнома, тоже не остались в стороне- и пошло-поехало. Поднялся весь трактир. Кто кого и зачем - неважно, ребятки просто заскучали и были рады подразмяться.
   Я отхлебнул пива и поморщился.
   - Перед Энди как неудобно...
   - По-моему, он не очень огорчен, - сказал Рендал и, помявшись, продолжил. - Я ведь, Ник, к тебе по делу. Слышал о твоей затее. Я и сам подумывал об этом, но свои возможности знаю, и не рискнул бы, но с тобой...
   - Ты о чем это? - недоуменно спросил я.
   - Конечно, это твое дело, но надежный помощник не помешает. Если все же надумаешь, вспомни обо мне.
   Он поднялся и ушел, оставив меня с отвисшей челюстью. Кто из нас спятил?
  
   В зале трактира ничто не напоминало о ночном погроме, лишь плотник в углу заколачивал последний гвоздь в многострадальный стол.
   Я подсел к стойке и Энди налил мне вина.
   - Я тут вчера немного того... - сконфуженно начал я, но он с улыбкой хлопнул меня по плечу.
   - Забудь об этом. Здесь иногда случаются такие заварушки, по сравнению с которыми вчерашняя - детская возня. А насчет денег можешь не беспокоиться, я с этих гномов содрал столько, что хватит еще на одну драку.
   Тут, легки на помине, явились гномы, все пятеро. Вот чего мне точно не хватало, так это разборок с пылающими жаждой мести коротышками. Я уже приготовился к неприятностям, но тут вперед выступил их предводитель - матерый бородач в красном колпаке и с фонарем под глазом - и что-то быстро залопотал.
   - Чего это он? - спросил я у Энди, понимавшего по гномовски.
   - Извиняется. Говорит, что не ожидал встретить столь достойного противника. Восхищается и предлагает свои услуги.
   - На кой мне его услуги? - удивился я.
   - Так они выражают свое уважение.
   - Ясно, - сказал я. - Налей-ка вина братве.
   Энди наполнил кружки и гномы с восхищенными воплями их расхватали. Красный колпак поднял свою, что-то провозгласил и опрокинул в рот. Затем занюхал собственной бородой и снова затарахтел.
   - Он говорит, что теперь твой друг до гроба, - услужливо перевел Энди. - И считает своим долгом, вместе с остальными, сопровождать тебя в твоем походе.
   - Моем чём? - нахмурился я.
   Тут дверь трактира жалобно застонала, распахнутая могучим пинком.
   - Какого хрена, долбаный Энди, ты запираешь свою гребаную дверь, когда я умираю от жажды! Ты хочешь, мать твою так, чтобы я развалил твой поганый трактир?
   Вслед за этим в зале нарисовался здоровенный громила в драном плаще, с огромной сумкой через плечо.
   - Ну чего уставился, чудила! - рявкнул он на остолбеневшего слугу. - Тащи скорей бочонок пива, дубовый пень тебе в зад!
   Тяжелыми шагами, от которых гнулись половицы, он приблизился к стойке, с грохотом уронил свою сумку и плюхнулся на затрещавший табурет.
   - Здорово, Кром, - улыбнулся я.
   - Ник! - возгласил он, до хруста пожимая мою ладонь, а затем проделал то же самое с менее привычным Энди.
   Слуга галопом принес ему бочонок и Кром оглушительно забулькал пивом. Гномы глазели на него с раскрытыми ртами.
   Я любил этого медведя, самого вежливого и тактичного человека во всех Трех королевствах. Говорили, что когда лесника Турнольда забодал лось, сообщить горестную новость жене отправили Крома. Проделал он это с необыкновенной чуткостью: "Эй, вдова, мать твою за ногу, присядь, пока не упала. Муженек твой окочурился, ну и хрен с ним, ты только не расстраивайся".
   - Ты, Ник, хоть и раздолбай, но молодец! - воскликнул он и едва не сломал мне ребро, дружески ткнув кулаком в бок. - Хорошее дело затеял. Хочу вот с тобой пойти, а то чувствую, засиделся...
   Кружка с треском лопнула в моей руке.
   - Да вы что, с ума посходили?! - взвыл я. - Куда вы все меня пытаетесь услать?!
   - Как же так? - растерялся Энди. - Ты ведь, говорят, собрался прижать к ногтю Вельдскую чародейку...
   - Кто тебе это сказал?! - заорал я вскакивая с места.
   - Один паренек по имени Октавий.
   Как я и думал.
   - Где я могу его найти? - прорычал я, тщетно пытаясь успокоиться.
   - Скорее всего, он болтается в деревне.
  
   * * *
  
   Чудовищным усилием воли я сумел взять себя в руки и в деревню вошел уже не торопясь. Когда я проходил по улице, окна и двери распахивались настежь, в них появлялись улыбающиеся люди, кивали мне и махали руками. Конечно, это очень настораживало, но я тешил себя надеждой, что дружелюбные селяне встречают так каждого незнакомца.
   Едва я вышел на деревенскую площадь, как все надежды развеялись дымом. Большая толпа, собравшаяся здесь, при моем появлении разразилась целой бурей ликования. Я сделал было попытку нырнуть в ближайшую подворотню, но не успел - сзади напирали новые волны и в итоге люди окружили меня плотным кольцом. Затравленно озираясь, я видел вокруг сотни глаз, сияющих радостью и надеждой, рты, искаженные улыбками, руки, старающиеся коснуться моей одежды. Тощая старушонка повисла у меня на шее.
   - Да благословят тебя боги, сынок! - зашамкала она растроганно. - Проклятая колдунья погубила моего внука. Отомсти за наше горе, великий воин, погуби это исчадье ада!
   Так хреново я еще никогда себя не чувствовал! В глазах этих людей сверкали слезы благодарности, совершенно мною не заслуженные. Я готов был провалиться сквозь землю. Душевные муки - тяжелейшая из пыток и в то утро мне довелось досыта испытать их на себе.
   В себя я пришел лишь за углом, совершенно не помня, как сумел выбраться из толпы. Но тут же всю мою ипохондрию как рукой сняло: я увидел виновника всех своих страданий!
   Навстречу мне, весело насвистывая, шагал Октавий. У паршивца было хорошее настроение - вероятно, после очередной пакости устроенной на мой счет.
   Вдруг он увидел меня и резко остановился, подавившись собственным свистом. Я поманил его пальчиком, но негодяй развернулся и дал деру. Я бросился следом и едва не потерял его, - юнец успел юркнуть в какой-то сарайчик. Но при этом умудрился потерять свой башмак. Вдребезги разнеся хлипкую дверь сарая, я влетел внутрь, заметил в полумраке тощую фигуру и отвесил ей такого пинка, что сопляк улетел в самый дальний угол. Я извлек его оттуда, схватил за шею и прижал к стене так, что его ноги заболтались в воздухе.
   - Ну, засранец, объясни теперь, зачем тебе понадобилось портить мне жизнь?!
   Он захрипел, задыхаясь, и я разжал руку, уронив его на грязный пол.
   - Ты... не хотел... вчера... - просипел он.
   - И ты, урод, решил устроить провокацию, чтобы загнать меня в угол! Чего ты этим добиваешься?
   - Я хочу... помочь людям.
   - Надо же, какой благородный! - рявкнул я и наградил его новым пинком. - А то, что при этом напакостил мне, тебя, значит, не волнует?!
   - Я не хотел, Ник... я надеялся, что ты поймешь...
   - Пойму что?!! - взвыл я. - Что какой-то сопляк решил использовать меня как последнюю шлюху?!!
   Выхватив меч, я в ярости изрубил остатки двери и обессилено сел, прислонившись к грязной стене сарая.
   - Радуйся, сволочь, - сказал я отдышавшись. - Ты своего добился. Отказаться я уже не могу. Но не рассчитывай отсидеться в кустах...
   - Ник, - тихо позвал Октавий.
   - Заткнись, козел! - прорычал я.- Ты заварил эту кашу, тебе ее и расхлебывать. Ты пойдешь вместе со мной и, клянусь, тебе не удастся спрятаться за чужие спины.
   - Я пойду, Ник. Пойду с радостью, - сказал он. А затем добавил, еле слышно: - Эта тварь убила моего отца.
   Я поднялся, стиснув зубы, и пошел прочь.
   - Ник, - окликнул он меня на пороге.
   - Что еще? - прорычал я.
   - На самом деле ты совсем не такой бессердечный циник, каким стараешься выглядеть.
   Я хотел дать ему в ухо, но почему-то не дал.
  
   * * *
  
   В некотором царстве, некотором государстве жил да был один король. Король, говорят, был он неплохой, - подданных не обижал, угнетал в меру и тем сыскал себе всенародную любовь. И жить бы ему да радоваться, только вот беда - умерла у него жена, оставив на руках малолетнюю дочь. Погоревав о любимой супруге, владыка решил поставить крест на личной жизни и всецело посвятил себя воспитанию наследницы. Столь суровое небрежение удовольствиями вызвало всеобщее благоговение: слава короля возросла до небес.
   Однако, и на старуху бывает проруха. Случилось так, что из далеких краев в королевство прибыла одна знатная дама и, явившись на дворцовый прием, произвела там неслыханный фурор. Даже престарелые сморчки - советники пачками валились к ее ногам, что уж говорить о царственном аскете, томимом природой. Да и как было устоять бедолаге, - дамочка была высший сорт, а уж обходительная, чисто кошечка. Короче говоря, владыка по уши втрескался в иноземную красотку и не прошло и месяца, как горластые герольды объявили, что Его Величество вновь решил связать себя брачными узами. Не замедлила грандиозная свадьба - целую неделю вся столица и прилегающие районы беспробудно пили за здоровье молодых.
   А когда развеялись винные пары, все вдруг с изумлением заметили, что новая королева восседает на троне в мрачном одиночестве. Куда подевались король с юной принцессой, никто никогда так и не узнал, а те, кто пытался, с кваканьем отправились на болото ловить комаров.
   Красавица оказалась колдуньей!
   С помощью черной магии и невесть откуда взявшихся прихлебателей, она живо извела недовольных, а остальные, похлопав глазами, вернулись к своим делам: короли приходят и уходят, а кушать хочется всегда. Одно плохо - кушать народу скоро стало нечего. Безжалостные сборщики налогов прошлись по стране подобно саранче, не оставляя после себя ничего. А в это время колдунья, в тишине роскошных дворцов, предавалась любимой страсти.
   Достоин изумления тот факт, что в порочном сердце, совместно с коварством и злобой, может сосуществовать чувство прекрасного. Чародейка была страстной поклонницей искусства. Богатейшая коллекция живописи, скульптуры и других творений талантливых мастеров, собранная ею, славилась во всем мире. Известно было также, что ей самой не чужд талант скульптора, и ее произведения вызывали неизменное восхищение знатоков. С другой стороны, кто осмелится критиковать колдунью?
   Искусство, конечно, дело хорошее, но вот поступки ее слуг отнюдь не вызывали всеобщего восторга. Банды головорезов, навербованных среди воров и разбойников, словно волчьи стаи рыскали по королевству, грабя, насилуя и убивая. Они искали и увозили с собой самых красивых юношей и девушек.
   Никто из этих несчастных назад не вернулся и некому было рассказать, что за темные дела творятся во дворце колдуньи. Так и жило затравленное население некогда цветущего королевства.
  
   * * *
  
   Провернуть затеянное мероприятие в одиночку было нереально, и я первым делом занялся подбором соратников. С этим не возникло никаких проблем. Личный состав моей маленькой армии подобрался, словно бы сам по себе. Первым кандидатом был Рендал, охотник-профессионал, обладатель немалого магического дара. Следующим стал верзила Кром, пообещав оторвать мне все выступающие части тела в случае отказа. Мне так и не удалось отделаться от гномов - они ходили за мной хвостом с утра до ночи, явно не собираясь отставать и в дальнейшем. Их звали Гук, Мук, Дук, Пук и Румпельштильцхен, все не дураки подраться и выпить. От принятия их в отряд меня поначалу удерживал языковой барьер, но проблема решилась с появлением еще одного добровольца, - бывшего контрабандиста по имени Хорн, который свободно изъяснялся на языке гномов. Ко всему прочему у него были обширные старые связи в городе Вельде. Последним, десятым участником экспедиции стал, как я и обещал, юный провокатор.
   В ночь перед выступлением мы держали совет, главным вопросом в повестке которого был план действий. Употребив невероятное количество горячительных напитков и охрипнув от споров, все сошлись на предложении Крома: "пойти и разнести все к этой самой матери". Я принял этот шедевр стратегической мысли за основу и разогнал всех по кроватям: наутро нам предстояло одолеть не один десяток миль, и все на своих двоих.
  
   И вот оно наступило, утро великого похода за славой. Перед тем, как выступить, я устроил смотр своей маленькой армии. Все были преисполнены бодрости духа и железной решимости довести дело до конца. Вооружен отряд был весьма основательно. Каждый выбрал себе оружие, которым владел в совершенстве. Гномы, конечно же, взяли остро заточенные секиры. Рендал прихватил арбалет, из которого за сто шагов выбивал глаз мухе. Для Крома любое оружие казалось детской погремушкой; он удовлетворился стальной палицей неподъемной тяжести. Хорн имел при себе пару коротких мечей. Когда он работал ими, то чем-то напоминал мясорубку. Что касается мальчишки, то он, как я и ожидал, не владел ничем страшнее вилки. Я купил для него легкую саблю, но посоветовал не вынимать ее из ножен, во избежание членовредительства.
   Путешествие началось с большого и неприятного сюрприза: на дороге нас встречала огромная толпа, решившая устроить торжественные проводы. Судя по обилию народа, весть о нашем тайном выступлении достигла самых отдаленных деревень. Нам кричали "ура" и махали руками, девушки бросали букеты цветов. Пришлось, улыбаясь сквозь зубы, раскланиваться направо и налево.
   - Проклятье! - мрачно буркнул Рендал. - Остался ли во всех Трех королевствах хотя бы один человек, которому неизвестна цель нашего похода? Не пройдет и двух дней, как об этом будут знать и в Вельде.
   - Будь уверен, - согласился я. - Благодаря одному языкастому молокососу нам устроят подобную церемонию в каждой занюханной деревеньке. А когда узнает она, станет еще веселее.
  
   Едва лишь толпа провожающих скрылась за поворотом, наш отряд свернул с дороги в лес, подальше от людских глаз.
   Путешествие по лесным дебрям едва ли можно отнести к числу приятных занятий, и судя по огромному количеству неприличных выражений, мои спутники придерживались того же мнения. Однако все понимали, что отыскать в лесу маленький отряд - почти невыполнимая задача для возможных преследователей. В первый день мы постарались уйти как можно дальше и остановились на ночлег лишь глубокой ночью, когда глаза совсем перестали различать хитросплетения корней и кустов. Едва я объявил привал, как все без сил попадали на землю и стенания, заполнившие лес, разогнали всех лесных духов на милю окрест.
   - То ли еще будет, - пообещал я Хорну, который стащил сапог и стонал, обхватив руками скрюченную ступню. Сапог, брошенный в меня, попал в Крома, но тот настолько устал, что даже не выругался. У меня тоже подкашивались ноги, но я не присел до тех пор, пока не был обустроен лагерь, разожжен костер и назначены часовые. В ту ночь ни сверкающие глазами серые тени, мелькавшие в кустах, ни жуткие голоса ночных обитателей леса не смогли испортить нам блаженного отдохновения.
  
   * * *
  
   Второй день и вторая ночь в лесу были точной копией предыдущих. Наутро, за завтраком, Хорн весело сказал:
   - Сдается мне, мы дойдем до самого Вельда, не встретив по пути никого страшнее зайца.
   - Уж не кажется ли тебе, что мы отправились на пикник? - мрачно хмыкнул я. - Не советую, ребятки, сильно расслабляться - все еще впереди.
   Мои слова начали сбываться около полудня, когда мы остановились на привал. Не успел я дожевать свой скудный обед, как гном Мук дернул меня за штанину и что-то оживленно затарахтел, тыкая пальцем в небо.
   - Чего это он? - спросил я Хорна.
   - Говорит, что над нами уже давно кружат какие-то подозрительные птицы.
   Я взглянул наверх, где в прорехи древесных крон заглядывало синее небо. Высоко над лесом медленно парили крылатые силуэты.
   - Орлы? - вслух подумал я.
   - Непохоже, - возразил Рендал, который, прищурившись, смотрел вверх.
   Одна из странных птиц вдруг отделилась от стаи и круто спикировала вниз, прямо на нас.
   - Это не птица! - завопил Рендал, хватая арбалет. Звонко тренькнула тетива и с жутким криком крылатая тварь кувыркнулась в соседние кусты. Гном Пук забрался туда и вытащил ее за хвост.
   - М-да, - философски заметил Хорн. - Не хотел бы я, чтобы эта пташка наделала мне на голову.
   От птицы нашей добыче достались лишь крылья, в остальном же она напоминала помесь крысы и змеи.
   - Шпионы чародейки, туды ее так! - предположил Кром.
   В том, что это так, никто не усомнился. Быстро собравшись, мы тронулись в путь. Весь остаток дня крылатые уроды выписывали круги над нашими головами, и лишь наступившая темнота избавила нас от их назойливого любопытства.
   Лагерь мы разбили на живописной полянке, в центре которой пробивался на поверхность хрустальный ключ. Ночное небо сияло миллионами звезд, тихо шелестел ветер в ветвях и далекий крик филина дополнял очарование этого вечера. Я прилег на мягкую траву и смотрел на звезды, наслаждаясь покоем. У костра Кром рассказывал Хорну чудовищно неприличную историю, а Октавий, сидя рядом, напряженно прислушивался, иногда меняя цвет лица в особо пикантных местах рассказа. В последнее время паренек начал проявлять настолько нездоровый интерес к подобным байкам, что я забеспокоился о его моральном облике.
   Гном Гук уселся неподалеку от меня и принялся точить свой топор.
   - Как дела? - поинтересовался я.
   - Офигительно! - ответил он и расплылся до ушей, обнажив лошадиные зубы.
   - Чего? - растерялся я, не веря собственным ушам. Проходящий мимо Рендал хихикнул.
   - Это Кром пытается научить его разговаривать по-человечески.
   - А его самого кто научит? - поинтересовался я, с трудом удерживаясь от смеха. Представьте себе - матерщинник Кром в роли учителя изящной словесности! Сдохнуть можно!
  
  
   * * *
  
   Утро следующего дня началось с того, что кто-то попытался сдернуть с меня одеяло.
   - Э! - сказал я и проснулся.
   На меня в упор глядела огромная свиная харя!
   Я насмерть перепугался от неожиданности и, завопив, двинул ее кулаком в пятак. Хавронья отскочила и - о, ужас! - превратилась в стоящего на четвереньках Хорна.
   - Хрю! - крикнул он. - То есть, помогите!
   Я вскочил на ноги и оторопел: по лагерю бродили, валялись, копались в земле и наших пожитках всевозможные козы, свиньи и коровы! Я схватил за рога ближайшую буренку, дожевывающую мои штаны, и та превратилась в Крома. Он выплюнул штаны и произнес:
   - Му-у-ать твою!
   Бросившись в гущу этого стада, я принялся трогать, гладить и пинать всех подряд, и передо мной возникали перепуганные лица моих соратников. За одной свиньей пришлось здорово побегать. Еще больше времени я потратил на бесплодные попытки вернуть ее в человеческий облик, прежде чем понял, что это самая настоящая свинья, случайно забредшая в лес.
   Мое возвращение в лагерь было встречено угрюмым молчанием.
   - Чего уставились? - мрачно спросил я, натягивая сапоги. -Всем вам было прекрасно известно, что дело это опасно, и произойти может все, что угодно. Вы знали, на что идете.
   - Это так, - буркнул Хорн. - Просто никто не ожидал, что колдунья умеет такое...
   - А также и многое другое. Если это кого-то пугает, еще не поздно повернуть назад.
   Они смерили меня злобными взглядами и принялись собираться. Хорн вдруг захихикал.
   - Папаша часто говорил мне, что настоящий мужчина должен в своей жизни испытать все. Но держу пари, редко кому выпадает удача побыть свиньей.
   - Вот тут ты не прав, - возразил ему Рендал. - Я, например, не раз допивался до поросячьего визга.
  
   Утреннее происшествие вскоре было позабыто, вытесненное более актуальными заботами. Мы попали в полосу бурелома и к вечеру все сплошь покрылись синяками и царапинами. Часть из них, правда, досталась в подарок от медведя, на которого Октавий уселся отдохнуть во время дневного привала. С косолапым пришлось повозиться, зато к ужину каждый получил по огромному бифштексу из медвежатины.
   Когда мы потребляли эти самые бифштексы, к нам на огонек залетела стая истомленных жаждой вампиров. К сожалению, зубастики злоупотребили гостеприимством и вместо горячей крови отведали холодного железа. После того, как их вожак упал в костер, остальные поспешно откланялись, не задержавшись даже на посошок.
   Под утро к лагерю прибился какой-то вурдалак. Он принялся бродить вдоль границы освещенного костром пространства и завывать нечеловеческим голосом. В конце концов, этот бесплатный концерт всем надоел и Кром отправился в ночь, прихватив свою дубину. Из темноты донеслись звуки ударов и дикие вопли, затем наступила тишина. Вернулся Кром и молча лег спать.
   Я было тоже задремал, но кто-то вдруг затормошил меня за плечи. Это был Октавий.
   - Ты чего? - недовольно спросил я.
   - Ник... - пробормотал он. - Можно, я лягу рядом с тобой? Что-то холодно сегодня...
   Юношу действительно знобило, но скорее всего, виной тому был не холод, а ночные посетители.
   - Ладно, - разрешил я. - Ложись, но если будешь ворочаться...
   Он радостно замотал головой, расстелил одеяло, улегся, прижавшись ко мне и замер.
   Мне было приятно ощущать его прикосновение, слышать тихое дыхание. Может быть, потому, что у меня никогда не было младшего брата.
  
   * * *
  
   Утром мы доели медведя и вновь окунулись в сумрак лесной глухомани. Места, где мы очутились, не слишком радовали глаз. Солнечный луч никогда не заглядывал под кроны кряжистых обомшелых деревьев. От влажной земли поднимался вонючий туман. Он глушил и искажал звуки; от этого наши голоса звучали чуждо и неприятно. Шорохи и скрежет сопровождали отряд, словно деревья шевелились и неодобрительно шептались за нашей спиной. По пути мы ни разу не встретили ни одного живого существа, и это настолько угнетало, что я обрадовался бы даже комару. Поэтому, неудивительно, что все запели, когда мы выбрались в более знакомый и приятный лес. Это надо было слышать! Кром с Хорном пели похабную песню о веселом монахе и при этом горланили так, что с деревьев осыпались листья. Гномы верещали что-то свое, Рендал насвистывал, и даже юный меланхолик мурлыкал о чем-то себе под нос. Один я сохранял гордое молчание. Мой друг маг Мерфиус говорит, что мне в детстве наступили на ухо, причем даже не медведь, а целый дракон. Не верьте, он просто завидует, поскольку его пение напоминает предсмертные стоны козла, обожравшегося капусты. А попусту драть глотку не в моих привычках.
   Идущий впереди Кром вдруг перестал орать и так резко остановился, что я налетел на него сзади. Выглянув из-за его широкой спины, я увидел, в чем дело.
   Впереди нас поджидала целая стая волков. Они, вероятно, уже потеряли всякую надежду и потому очень обрадовались нашему появлению. Серых можно было понять - кому приятно, когда задерживается его обед?
   Они неторопливо взяли отряд в кольцо и чинно расселись, словно зрители в цирке. Нормальные волки так себя не ведут, а ненормальных в природе не существует. Сама собой напрашивалась мысль о колдовстве.
   Вожак стаи, здоровенный зверюга с огромными зубами, выступил вперед и злобно зарычал.
   - Хороший песик, - сказал я. - Шел бы ты... к себе в нору.
   - Проваливай, дружок, проваливай, - поддержал меня Хорн.
   - А не то схлопочешь по хлебалу! - добавил грубиян Кром.
   На эти слова серый крепко осерчал и, разинув пасть, бросился на нас. Не успел я выхватить свой меч, как вперед выскочил Гук. Получив по зубам топором, волчара укатился в кусты, а его сородичи ринулись в атаку всей толпой. Тут уж стало не до шуток.
   На меня наскочили сразу двое хищников. Одного я оставил без головы, а другого пристрелил Рендал. Кром поймал за хвост пробегавшего мимо волка и, раскрутив, отправил в полет, насладиться которым бедняга не успел из-за некстати подвернувшегося дерева. Гномы, с леденящими кровь воплями, порубали в капусту еще парочку, а одного попросту запинали ногами. Остальные тоже не сидели без дела.
   Ноги, лапы, хвосты, бороды, когти, мечи и клыки - все перемешалось в грандиозной свалке. В воздухе летали клочья шерсти и крепкие выражения. Развоевавшийся Гук едва не оттяпал мне топором ухо, а сам я, промазав по серой морде, приложился сапогом по заду Хорну, который, падая, придавил волка, пытавшегося цапнуть Румпельштильцхена, который, оседлав еще одного, лупил секирой по башке другого, который...
   Ну, надеюсь, у вас появилось представление о том, что творилось в тот час в лесу.
   Внезапно на мою спину обрушилась тяжесть звериного тела. Клыки оглушительно лязгнули над ухом. Я уже прощался с жизнью, но волк вдруг завизжал и скатился с меня. Я встал и медленно обернулся. Позади меня стоял Октавий, сжимая в побелевших руках окровавленный клинок.
   Проклятье! Меня, Полуночного Охотника, спас от смерти какой-то сопляк! Вместо слов благодарности на языке вертелись совсем другие слова. К счастью, тут подвернулся еще один хвостатый недруг и я с облегчением им занялся.
   Битва подходила к концу. Уцелевшие звери, поджав хвосты, улепетывали в лес. С нашей стороны потерь не было, дело ограничилось десятком укусов и царапин. Все это было замечательно, вот только радость победы мне начисто отравило уязвленное самолюбие.
  
   Вечером, сидя у костра, я чистил свой меч и пытался разобраться в своих чувствах. Странные у нас были взаимоотношения с Октавием. Я до сих пор не простил его за причиненные мне неприятности. Меня раздражало его любопытство, бесила потрясающая наивность и неумеренная стыдливость. Порой в пути, видя, как он спотыкается и шатается под весом нетяжелой сумки, мне хотелось отвесить ему пинка и обругать. С другой стороны он ни разу не пожаловался на трудности. Если быть с собой честным, парень держался не хуже остальных и наравне со всеми делил тяготы и лишения нелегкого пути. Я понял, что меня раздражал совсем не он. Меня злило то непонятное теплое чувство, которое я испытывал, находясь с ним рядом. Чувство, которого я не понимал, однако подозревал, что оно знакомо тем, кто имел братьев или сестер.
   Он подошел и сел рядом. Мы долго молчали. Я угрюмо точил меч и делал вид, что всецело увлечен этим занятием. Он внимательно следил за моими руками.
   - У тебя есть девушка, Ник? - вдруг спросил он, и я едва не закашлялся от неожиданности. Умеет этот парень задавать неожиданные вопросы! Я с подозрением покосился на него, но на его лице было написано лишь простодушное любопытство. Что же ему ответить?
   Я вспомнил тех, с кем приходилось мне делить постель. Добрых и злых, скромных и распутных, тех, кто дарил свою любовь, и тех, кто продавал ее за деньги. Сколько их было... Ни одной не довелось разбудить во мне желание остаться, и не уходить.
   - Нет, - сказал я.- Нет у меня девушки.
   - А почему?
   - Не встретил подходящую.
   - Наверное, хорошо иметь свою девушку, - сказал он мечтательно.
   А юноша взрослеет!
   - Да,- сказал я. - Когда-нибудь ты повстречаешь девушку и поймешь, что кроме нее тебе больше никто не нужен. И если она поймет то же самое о тебе - вот тогда ты будешь счастлив.
   Я не сказал ничего особенного, но мои слова вызвали румянец на его щеках. Он одарил меня странным взглядом и ушел. Да, чужая душа - потемки.
  
   Той ночью я заснул уже под утро, измученный мыслями о смысле жизни. Встал я невыспавшийся и злой, что отразилось на взаимоотношении с коллегами. Естественно, они не поняли, какая муха меня укусила, и всю дорогу хмуро на меня косились. Когда солнце начало склоняться к закату мы вышли на опушку леса. Впереди, до самого горизонта, расстилалась равнина, плоская как стол. Тут и там по ней были разбросаны лоскуты полей и огородов, кое-где виднелись скопления убогих лачуг. Дорога, оставленная нами в начале пути, снова догнала нас и, петляя желтой змеей, уползала вдаль, к самому горизонту, где чернели мощные силуэты сторожевых башен стольного города Вельда.
   - Добрались! - возопил счастливый Хорн. - Этот гребаный лес у меня уже в печенках сидит.
   - Что будем делать теперь? - спросил Рендал.
   - Отдохнем до темноты, а затем отправимся дальше.
   - Я имею в виду - как мы попадем в город?
   - Откуда я знаю! - огрызнулся я. - Сначала нужно до него добраться.
   -Хорошо бы по пути заглянуть в какой-нибудь трактир и пожрать по-человечески, - вздохнул Хорн.- Подумать только, я уже неделю не пил пива!
   - Пиво! - взвыли гномы и алчно затрясли бородами.
   - Ладно, ладно, там видно будет, - отмахнулся я.
  
  
   * * *
   Трактир находился милях в пяти от городских ворот и носил помпезное название "Приют благородного странника", при этом умудряясь выглядеть, как обычный хлев. Изнутри он оказался ненамногим лучше. Вместо благородных странников, за столиками мрачно попивали пиво десятка два оборванцев с самыми разбойными рожами из всех, кого мне приходилось видеть. Я сразу понял, что добром это не кончится и, судя по лицам моих товарищей, они тоже правильно оценили ситуацию. Лишь гномам было на все наплевать - едва увидев выпивку, они позабыли обо всем на свете. Отступать было уже поздно и я, взглядами и незаметными жестами распределив команду по залу, уселся вместе с Хорном за ближайший к двери столик. Хозяин с бегающими по сторонам глазами, принес нам вина и мы тихонько попивали его, поглядывая по сторонам. Оборванные посетители трактира с трогательным старанием пытались вести себя естественно и непринужденно. У них это плохо получалось, вероятно, из-за слабых нервов и полного отсутствия воображения. Мне даже стало жаль беднягу, имевшего несчастье командовать этим сбродом.
   Он не заставил себя долго ждать.
   Входная дверь распахнулась, впустив ночную прохладу и вошел в сопровождении двух здоровенных амбалов-телохранителей коренастый лысоватый мужичонка в нелепой хламиде, похожей на монашескую рясу. Его внушительный лик наискось пересекала черная повязка, а вместо одного уха наличествовал лишь маленький огрызок.
   Он задержался на пороге, изучил обстановку единственной моргалкой и направился к нам.
   - Сяду? - спросил он сиплым басом и указал на стол.
   - Спроси это у королевского прокурора, - любезно ответил Хорн.
   Одноглазый уселся и расплылся в мерзкой ухмылке.
   - Шутник, - просипел он одобрительно. - Люблю шутников. А я ведь, ребятки, к вам по делу.
   - Ну! - не поверил я. - И насколько?
   - Пятьсот золотых.
   - Хочешь дать или взять?
   Он снова осчастливил нас чернозубой ухмылкой.
   - Конечно же взять. Только вот проблема - просто так мне их не дадут. Взамен я должен принести клиенту голову некоего Ника по прозвищу Полуночный Охотник. Случайно, не встречали такого?
   - Не приходилось, - покачал я головой. - А ты сам-то кто?
   - Меня зовут Борн! - приосанился одноухий. - По прозванию Лесной царь - самый знаменитый разбойник в Трех королевствах!
   - Где-то я тебя уже видел... - задумчиво произнес Хорн.
   - Конечно, меня знают все!
   - Это не ты, три года назад, на Крайтонской ярмарке, стибрил мой кошелек?
   Бедняга даже отпрянул от неожиданности:
   - Что?!!
   - Хотя нет, - как ни в чем ни бывало продолжил Хорн. - Тот был с ушами.
   - Да, но с тех пор прошло уже три года, - высказал я свое мнение.
   Борн глядел на нас с таким изумлением, словно отказывался верить единственному уху.
   - Меня еще никто так не оскорблял! - заявил он, трясясь от бешенства. - Вы подписали себе смертный приговор! Я хотел было, по доброте своей, сохранить вам жизнь, но теперь принесу госпоже ваши головы, тем более, что заплатить она обещала только за них!
   - Обещала?! - изумился я. - Ну и болван! Неужели ты веришь, что она заплатит тебе хотя бы грош?
   - Заткнись! - взвыл он, по-видимому задетый за больное место.
   Я незаметно огляделся. Лесное воинство, похоже, пребывало в шоке, вызванном бесцеремонным обращением с их грозным предводителем. Следовало еще больше ошарашить бедолаг.
   - Слушай сюда, мой обиженный природой друг, - сказал я. - Если ты со своей шайкой сейчас же не уберешься в родные леса, придется мне продолжить наметившуюся тенденцию.
   - Чего? - растерялся несчастный неуч.
   - Я имею в виду, что оторву тебе одну руку, одну ногу и еще кое-что одно, дабы у тебя все было в единственном экземпляре.
   Лесной царь вскочил, уронив стул, и поменял все цвета радуги на своей роже.
   - Убейте их всех! - заверещал он и отпрыгнул, давая дорогу своим громилам.
   Не успели те сделать и шага, как Кром, внезапно возникнув позади, с треском стукнул их головами. Остальные разбойники, потрясенные столь быстрой расправой, потеряли несколько секунд на то, чтобы прийти в себя и безнадежно утратили инициативу. Мы налетели на них как торнадо, и уложили отдыхать не меньше полудюжины, прежде чем они успели подняться из-за столов. А затем началось!..
   Понукаемые визгливыми воплями Лесного царя, разбойнички попытались взять нас в оборот, но не тут-то было. На меня с молодецким гиканьем налетели сразу трое. Я упал на спину, уклоняясь от здоровенного кинжала и, ударив вверх ногами, заставил одного из них совершить перелет через стол.
   Второму я помог сильно сэкономить на дантисте, съездив ему по зубам пивной кружкой. Затем ушиб колено о челюсть последнего противника и тем заработал себе несколько секунд на то, чтобы оглядеться по сторонам. Ребята держались на высоте. Старина Гук выбрал себе противника вдвое выше себя и каждый раз подпрыгивал, чтобы достать тому по морде. Его сородичи решили проблему иначе: Дук верхом на Пуке разъезжал по залу и гвоздил направо и налево огромной медной сковородкой. В углу шевелилась куча переплетенных тел, накрывшая Крома, то и дело из нее с вяканьем вылетал очередной головорез и с грохотом приземлялся на жесткий пол трактира. Рендал с Хорном трудились в паре. Негодяям, имевшим неосторожность приблизиться к ним, сначала доставалось скамьей по спине, а затем табуретом в лоб. Юноша тоже приятно удивил меня, проявляя чудеса меткости в обращении с кружками и кувшинами.
   Рыжий верзила прыгнул на меня со стола. Я встретил его прибытие кулаком и отправил в обратном направлении. И вдруг заметил, что одноухий, верно оценив ситуацию, крадется к двери. Я рванулся следом но ни за что бы не успел, не попади тому в голову глиняная миска.
   Нужно отдать должное: драться атаман умел. Прежде чем мне удалось его скрутить, негодник успел заехать мне в ухо, двинуть в живот и поцарапать ножом, который он прятал под рясой. Затем я утихомирил его страсти, стукнув о стоящую неподалеку большую дубовую бочку. Судя по звуку, бочка была пустой и это, почему-то, меня очень заинтересовало. Пока я стоял и пялился на нее очередной неумытый лесовик едва не пырнул меня в спину. Спасибо Румпельштильцхену, успевшему подставить тому подножку, а также табурет под голову.
   Трактир напоминал теперь настоящее поле битвы. Повсюду в живописных позах валялись бесчувственные тела работников с большой дороги. Но, несмотря на то, что никто из них не мог похвастаться здоровьем, все они остались живы. Охотники не очень любят обнажать оружие против людей, даже таких подонков как эти.
   Утомительная битва завершилась, но это был еще не конец наших трудов. Нам пришлось собрать все тела и сложить их штабелями в винном погребе. Заперев за ними засов, мы смогли, наконец, вздохнуть спокойно и утолили жажду пивом, за счет заведения.
   - Не увлекайтесь! - предостерег я товарищей. - Утром мы должны быть как огурчики, чтобы не вызвать подозрений, входя в город.
   - А как мы это сделаем? - поинтересовался Рендалл.
   Я уселся верхом на бочку и широко улыбнулся.
   - Кажется, у меня есть идея.
  
   * * *
  
   В смешной соломенной шляпе и широченных штанах, с виду - деревенщина деревенщиной, я грыз семечки у городских ворот и с интересом наблюдал за разворачивающимся неподалеку скандалом. Спор шел между стражниками и бородатым верзилой, хозяином телеги, груженой бочками.
   - Куда прешься без дозволения, болван?!
   - А я тебе говорю, проезд давай, мудила!
   - Заткни хлебало, холоп, а не то!..
   - Что у тебя в бочках?
   - Совсем оборзели, мать вашу, честным людям проходу не дают, уроды охреневшие...
   - Что в бочках, спрашиваю?!
   - Ты кого обзываешь, сволочь, в кутузку захотел?!
   - ...вампиры гребаные, разожрали морды шире задниц, кровопийцы...
   - В бочках, бочках-то что?!
   - ...козлы вы, вот вы кто, больше никто!
   - Заткнись!!!
   На телеге стыдливо куталась в платок юная миловидная крестьяночка, вероятно, дочь бородатого грубияна. Возле ворот уже собралась изрядная толпа зевак, и я понемногу начинал нервничать.
   - В последний раз тебя спрашиваю, что в бочках?
   - Ну, вино, - неохотно буркнул успокоившийся возница.
   - Вино?! - радостно изумились блюстители порядка, а старший решительно добавил: - Открывай бочку! Я должен проверить, нет ли там контрабанды.
   На помощь к нему уже спешил один из стражей с оборудованием для досмотра - огромным кувшином.
   Бородач ощерился в ехидной ухмылке:
   - Слюни утри, тупица! Не для тебя этот нектар - я их везу во дворец, к столу Ее величеству. Ежели ты не такой придурок, каким выглядишь, немедля прикажи меня пропустить, иначе быть тебе жабой.
   Сказать, что стражи расстроились, значит ничего не сказать, однако упоминание о колдунье отбило у них всякое желание отведать винца. Начальник махнул рукой, разрешая проезд и, смачно облизываясь, долго провожал тоскливым взглядом уезжающую повозку.
   Я глубоко вздохнул и неспешно вошел в ворота.
   В переулке, поджидая меня, нетерпеливо топтался Хорн.
   - Ну? - сразу же спросил я.
   - Тут неподалеку содержит постоялый двор один мой старый знакомый, надежный человек. Он разрешил воспользоваться своим амбаром.
   - Крома видел?
   - Я его сразу завернул туда. Пошли, наши ждут.
  
   В амбаре Кром вскрывал одну из бочек. Оттуда несся мощный хор ругательств на гномьем языке.
   - Борода! - недовольно сказал я. - Ты едва не провалил все дело. На кой черт тебе понадобилось лаяться со стражей?
   - Пущай не борзеют! - отрезал он, вышибая крышку. Нашему взору открылась мешанина бород, сапог и колпаков. Кром запустил в нее руки и выудил оттуда Гука. Оказавшись на земле несчастный коротышка со скрипом размял затекшие конечности и прочувствованно сказал:
   - Гребаный крот!
   - Опять?!- взвыл я. - Гук, старина, не путайся ты с этим бородатым похабником, он хорошему не научит!
   Тем временем из дубовой темницы были извлечены остальные гномы.
   - Ну, вот мы и в городе! - воскликнул Рендал. - Неплохо было задумано, переправить гномов в бочке. Никто и не догадался...
   - А какая красотка вышла из нашего Октавия! - подхватил Хорн. - Не знай я, что он парень, с удовольствием бы...
   - Заткни пасть! - взвыла "крестьяночка", всегда бурно реагирующая на подобные шутки.
   Я улегся на мягкое сено и задумался о предстоящем деле.
   Неугомонный Хорн пристроился рядом.
   - А не выпить ли нам за удачное предприятие?
   - Во! - сказал я ему и показал фигу. - Пить будем завтра, если все у нас получится.
   - Ладно,- вздохнул он. - А сейчас у нас что по плану?
   - Тихий час,- объявил я и повернулся на другой бок.
   -Сколько можно спать? - бурчал Хорн, шурша сеном. - Мы, может быть, последние часы доживаем, да и те проспим...
   Послышалась звучная оплеуха и он взвыл.
   - Не каркай! - строго сказал Кром.
  
   * * *
  
   - Здесь, - сказал Октавий.
   Мы находились в подвале заброшенного здания на набережной. Стояла глубокая ночь. Над городом висела огромная красноватая луна; ни один звук не нарушал царящей вокруг тишины. Тишины, более присущей кладбищу, нежели большому городу.
   Темень подвала едва разгонял маленький потайной фонарь, в бледном свете которого ковырялся в мусоре Рендал.
   - Ага! - сказал он и приподнял приклепанное к полу железное ржавое кольцо. Кром сунулся к нему на помощь, и кряхтя от усердия они со скрежетом подняли каменную плиту. Из открывшегося черного проема потек затхлый холодный воздух.
   Самым слабым моментом нашего плана было проникновение во дворец - абсолютно невыполнимая задача, которую неожиданно помог осуществить Октавий. Оказывается, его отец служил во дворце, и во время переворота помог сыну, работавшему в дворцовой кухне поваренком, спастись через подземный ход. Сам он не успел скрыться от слуг колдуньи, и не мог объяснить, откуда ему, простому лакею, была известна тайна подземелья.
   - Ну, кто первый? - фальшивым голосом произнес Рендал.
   Поскольку добровольцы не спешили себя проявить, я уже было собрался лезть в жуткую дыру, но Кром меня опередил.
   - Посветите, - буркнул он.
   Пук приподнял над люком фонарь и стало видно недалекое дно тоннеля. Кром спрыгнул вниз, удачно приземлился и исчез с глаз, углубившись в мрачное подземелье. С замиранием сердца мы слушали шарканье его шагов.
   Вдруг, звук удара, а затем стон достигли наших ушей!
   - Борода... - нерешительно позвал Рендал. - Ты живой?
   - Потолок низкий... мать... фонарь... - донеслось из дыры неразборчивое бормотание. Хорн с фонарем спрыгнул вниз а за ним последовали все остальные. Низкий, узкий, выложенный кирпичем тоннель уходил вглубь, постепенно пропадая в темноте. Шагах в двадцати от входа стоял Кром и потирал затылок.
   - Чего копаетесь? - прошипел он.
   Казалось, эта каменная кишка никогда не кончится! Мы долго шли в зловещей тишине, нарушаемой только эхом наших шагов. Наконец, когда мы, по моим расчетам, достигли уже середины загородного леса, путь нам преградила стена с маленькой дверцей.
   - Теперь тише, - шепнул Октавий. - Прямо за этой дверью королевская опочивальня.
   - Значит, попадем прямо в постель к этой стерве!- оживился Хорн. - Чур, я первый...
   - Заглохни! - прошипел я.
   Наступал главный, самый ответственный момент нашего предприятия. Мои нервы превратились в стальные, туго натянутые струны. Меч, верный друг, с легким шелестом скользнул из плена ножен в ладонь. Время приостановило свой бег.
   - Готовы? - шепнул я.
   - Готовы, - эхом донесся ответ.
   Я глубоко вздохнул, отсчитал три биения сердца и рявкнул:
   - Вперед!
   Потайная кнопка, нажатая Октавием, словно спущенный арбалетный курок вызвала к жизни стремительную лавину событий. Дверь утонула в стене и мы влетели в темную опочивальню королевы. Тусклый фонарь осветил занавеси царского ложа, я срезал их взмахом меча и...
   Кровать была пуста!
   Чей-то вскрик заставил меня оглянуться: дверь, что вела в подземелье, пришла в движение и с грохотом отрезала нам единственный путь к отступлению.
   - Да будет свет!- прозвучал вдруг женский голос.
   И стал свет. Он ударил по глазам, привыкшим к темноте и мы на несколько драгоценных секунд потеряли способность что-либо видеть. А когда обрели ее снова, то обнаружили, что нам уготована торжественная встреча.
   В столь прекрасной компании мне не доводилось бывать со времен незабываемого путешествия в призрачный Некрополис! Огромные покои плотно заполняла толпа всевозможных монстров: зомби и упыри, тролли и вурдалаки, гоблины и оборотни, а также масса еще более несимпатичных порождений Тьмы собралась поприветствовать героев.
   А впереди всех стояла она!
   Людские языки не солгали - Вельдская чародейка была действительно прекрасна. В отличие от прочих крючконосых горбатых ведьм, что порой любят рядиться в фальшивую маску юности и красоты, все в ней было настоящим. И нежная гладкая кожа, и умопомрачительная фигура, и огромные синие глаза...
   Только, прекрасные эти глаза обжигали жутким холодом.
   - Как я рада видеть вас, друзья мои! - насмешливо произнесла красавица. - У меня редко бывают гости, особенно такие знаменитые люди. Какая честь для бедной женщины!
   Я вернул в ножны бесполезный меч и постарался ухмыльнуться как можно наглее.
   - Вижу, ты приготовила нам пышный прием. Как насчет угощения?
   - Будет, - сладко улыбнулась она. - Я решила устроить роскошный пир для своих слуг. Конечно же, будете приглашены и вы - в качестве фирменного блюда.
   За моей спиной заворочался и начал что-то бурчать Кром и я наступил ему на ногу. Я ждал. Эта самоуверенная дура даже не приказала нам бросить оружие.
   Я сделал осторожный шаг вперед и сказал:
   - А почему бы нам не попробовать договориться?
   - О чем? - пренебрежительно спросила она. - Что вы можете предложить мне взамен своих презренных жизней?
   - Например, себя, - сказал я и сделал еще один шаг. - Верного слугу, который, поверь мне, стоит целого полка телохранителей. Во всех других отношениях он тоже весьма не плох.
   Чародейка в глубоком изумлении похлопала длинными ресницами, призадумалась и, клянусь, в ее глазах промелькнула искорка интереса.
   - Уж не метишь ли ты ко мне в любовники?! - воскликнула она и разразилась звонким хохотом, подарившим мне еще один шаг. - А как же твои друзья? Ты собираешься предать их?
   - Надеюсь, они меня поймут, - многозначительно сказал я.
   И прыгнул.
   Колдунью окружала мерцающая пелена охранных заклинаний и мое тело пробило их навылет. Моя рука накрепко вцепилась в длинные холеные волосы Вельдской чародейки а другая сжала ее тонкое горло.
   - Никому не двигаться! - заорал я заколыхавшейся толпе ночных тварей. - Или ваша хозяйка умрет!
   Буря кошмарных воплей заполнила зал, но никто не пошевелился.
   - Скажи им, чтобы они ушли! - встряхнул я красотку. - Если не хочешь, чтобы я свернул твою нежную шейку, пусть они уберутся к себе в ад!
   - Уходите, - пробормотала она, и поскольку они медлили, вдруг взвизгнула: - Вон!!!
   Нечистая сила понуро потянулась к выходу, ворча и огрызаясь на моих друзей, помахивающих оружием.
   И тут я свалял дурака. Близость соблазнительного женского тела заставила меня потерять бдительность. Неизвестно откуда появившийся в руках красавицы маленький кинжальчик, она с ловкостью и умением воткнула мне в плечо. От неожиданности я выпустил ее и выругался в лучшем кромовском стиле.
   - Убейте их! - завопила красотка.
   Монстры радостно бросились исполнять ее приказ. Их было много до неприличия, но в этом имелся и свой плюс - они мешали друг другу. Каждый пытался первым дотянуться до добычи, но при этом его отпихивали остальные. Все колдуны одинаковы, сплошное самомнение и ни капли мозгов - если бы дамочка вместо этих недоделанных уродцев держала воинов - людей, нам пришлось бы туго. А так мы просто заняли круговую оборону и срубали тех, кто вырывался вперед. Будь у нас время, мы таким образом перещелкали бы всю эту шайку.
   Только времени у нас не было. Колдунья металась за спинами своих чудищ и явно что-то затевала. Подобраться к ней мешала плотная стена этих самых чудищ. В отчаянии я решил уже прорываться к ней, но тут обратил внимание на ее руки. Она выделывала ими странные движения, сплетая какое-то смертоносное заклинание. Сейчас шарахнет! За себя я не боялся, но вот мои друзья...
   - Берегись! - завопил я и тут она шарахнула! Да так, что всем чертям стало тошно. Причем, с буквальном смысле: целила она в меня и, как вы, вероятно, понимаете, пострадали ни в чем не повинные несчастные твари. Своим огненным шаром красотка проложила в рядах своего воинства такую широкую улицу, что по ней могла бы проехать карета. Естественно, я с благодарностью воспользовался предоставленной возможностью и кинулся к ней.
   Чародейка была настолько изумлена собственной меткостью, что едва не позволила себя схватить. Помешал некстати подвернувшийся упырь и пока я занимался разделкой его туши она подхватила юбки и скрылась за портьерой.
   За ней оказался еще один узкий проход. Я черными словами проклял архитектора и бросился в погоню. За спиной разгорался шум ожесточенной свалки.
   Длинные ноги Вельдской чародейки позволили ей развить неплохой темп. Ее платье все время мелькало где-то вдали, и как я ни старался, расстояние между нами сокращалось слишком медленно. В любой момент она могла нырнуть в какой-нибудь потайной ход, и поминай, как звали. Я собрал последние силы и прибавил ходу, но все равно упустил бы ее, не задержись она для того, чтобы угостить меня еще одним заклинанием. Ее усилия не увенчались успехом, зато я преодолел оставшееся расстояние и едва не схватил ее. В последний момент она увернулась и побежала вверх по подвернувшейся узкой винтовой лесенке. Я не отставал ни не шаг, но знали бы вы, чего мне это стоило! Годы разгульной жизни никому не идут на пользу, а проклятая лестница тянулась и тянулась вверх, вероятно до самого неба. Когда я, наконец, выскочил на открытую площадку главной замковой башни, язык мой свешивался до пряжки ремня.
   Колдунья стояла у самого края площадки на каменном парапете.
   - Сдавайся, красавица... - с трудом выговорил я. - Твоя игра окончена.
   - Окончена?! - взвизгнула она. - Она только начинается, проклятый ублюдок! Столько трудов, столько стараний - и все зря! Пришел ты, придурок, и все испортил! Да будь ты проклят! Я отомщу тебе, подлец! Я еще вернусь, и ты пожалеешь, что родился на свет!
   - Откуда вернешься? - не понял я. - Все, милая, отбегалась, отсюда никуда не денешься.
   - Глупец! - захохотала ведьма. - Ты думаешь, такой великой волшебнице трудно обернуться птицей?
   Об этом я не подумал!
   -Не надо!.. - начал я, но она уже взмахнула руками, тьфу, черт, крыльями и взмыла в воздух. Подбежав к краю, я следил за ее полетом.
   Она пролетела ровно триста футов.
   Такова была высота стены.
  
   * * *
  
   Над городом разгоралась заря. Внизу, в покоях дворца затихал шум схватки. Я увидел, как по двору бежит Дук вдогонку за перепуганным вурдалаком. Сверкнул топор и голова монстра покатилась по земле. Похоже, моя помощь ребятам не требуется.
   Я повернулся и начал долгий спуск вниз. Разболелась рана на плече, навалилась усталость, но я сжал зубы и... вдруг остановился, позабыв обо всем.
   Я, наверное, свернул не туда и оказался в огромном, ярко освещенном зале.
   Он был тесно заполнен красотой!
   Потрясающие полотна картин; изящная резьба камей и гемм; восхитительные линии скульптур; умопомрачительное литье золотых чаш - ничего более прекрасного я в жизни не видел! Особенно, скульптур. Они были словно живые. Казалось, это обыкновенные люди, замершие в момент движения.
   Казалось?!
   В древних легендах рассказывалось о великих мастерах, чей талант заставлял оживать камень. Покойная колдунья поступала наоборот, превращая в мертвый камень живые прекрасные тела. Так вот какая участь постигла уведенных из родного дома юношей и девушек! Я пожелал, чтобы ей несладко пришлось в том аду, куда она попала.
   В стороне от остальных стояло изваяние немолодого, внушительного мужчины с мудрым лицом и добрым разрезом глаз. Я тронул его плечо, обманувшись видимой легкостью кружевного воротника.
   Камень.
   Хотя нет... уже не камень! Под моей рукой была настоящая, живая плоть. Мужчина вздохнул и пошевелился. В его, еще мгновение назад слепых каменных глазах засветилось сознание.
   Тонкий вскрик прозвучал за моей спиной и я оглянулся. В дверях стоял Октавий и в глазах его сверкали слезы.
   - Папа! - крикнул он.
   А мужчина протянул к нему руки и воскликнул:
   - Октавия! Доченька!
  
   * * *
  
   Держась за перила обеими руками, я медленно спустился во двор и тяжело сел на последнюю ступеньку. С моим лицом что-то случилось - я совсем не чувствовал губ.
   Вразвалку ко мне подошел Гук и пристроился рядом. В руках он держал объемистый бочонок, и время от времени к нему прикладывался.
   - Девчонка, - сказал я ему.
   - Твою мать! - посочувствовал он и протянул мне бочонок.
   Я отхлебнул и вернул его гному.
   - А где остальные?
   Он махнул рукой куда-то в сторону.
   Не увлеклись бы мародерством. Надо сказать им, что у замка снова есть хозяева, подумалось мне, но вставать и куда-то идти жутко не хотелось. Я сидел и смотрел, как гаснут звезды в утреннем небе. Гук опустошил бочонок, пнул его ногой и отправился восвояси, напевая себе под нос.
   - Ник, - прозвучал позади тихий голос. Я обернулся и застыл.
   Передо мной стояла худенькая прелестная девушка в красивом платье. Женщина до мозга костей! Ник Полуночный охотник, герой и бабник не смог распознать женщину в нескладном странном парнишке! И ведь чувствовал, что что-то не так, дубина, но ни разу не счел за труд задуматься, к чему ведут мои странные ощущения. Просто наваждение какое-то. Не знай я, что чары на меня не действуют, решил бы, что меня околдовали.
   Я торопливо вскочил и склонился в низком поклоне:
   - Ваше Высочество!
   - Перестань, - смущенно сказала принцесса Октавия.- Пусть все будет как раньше.
   Я криво усмехнулся.
   - Это уже невозможно. Юноша по имени Октавий ушел и больше не вернется. Я вижу перед собой женщину. Красавицу. Принцессу. Ничто уже не сможет заставить меня взглянуть на тебя по-другому.
   - Да, - тихо согласилась она. - Невозможно. Все изменилось...
   - К лучшему, - сказал я. - Теперь ты не бездомная сирота. У тебя есть все, что только можно пожелать. Скоро ты выйдешь замуж за какого-нибудь принца и будешь долго и счастливо править своим королевством.
   - Долго - может быть, - сказала она. - Но счастливо... Я бы все отдала за те несколько дней в лесу, что мы провели вместе!
   Я опустил голову и сказал:
   - Это было хорошее время.
   Мы замолчали, и стояли не глядя друг на друга. Вдруг Октавия порывисто вздохнула.
   - Ты сказал, что тот мальчик ушел. Но он здесь... И он помнит, что ты для него сделал. А это, чтобы ты не забыл о нем.
   Ее руки легли на мои плечи и губы ощутили вкус поцелуя. Не ответить на него я не мог.
   Многоголосый восхищенный рев заставил нас отпрянуть в разные стороны. Октавия, порозовев от смущения, скрылась за дверью, а я, с трудом скрывая улыбку, повернулся к своим невежливым друзьям.
   - Наш пострел везде поспел, - ехидно ухмыльнулся Хорн.
   - Могли бы и не подглядывать, - буркнул я.
   - Как можно! - ужаснулся Рендал.
   Гномы что-то залопотали, улыбаясь до ушей.
   - Чего это они? - спросил я.
   - Они говорят, что каждый подарит тебе к свадьбе по мешку самоцветов.
   - Какой еще свадьбе? - изумился я.
   - Ник! - нахмурился Кром. - Если ты хочешь обмануть бедную девушку, то я тебе...
   - Ты, Борода, совсем того?! - разозлился я. - Об этом и речи не было!
   - Ну ты, Ник, даешь! - хмыкнул Рендал. - Ты хоть заметил, как она на тебя смотрела?
   - Как?!!
   - Да она в тебя втрескалась по уши, дурачок!
   - Так,- сказал я. - Ребята, я сваливаю отсюда!
   - Куда это? - удивился Хорн. - Мы только что одержали великую победу, настало время пожинать ее плоды.
   - Боюсь, как бы урожай не оказался для меня слишком обильным, - озабоченно буркнул я. - Прощайте, мужики, встретимся в нашем трактире.
  
   * * *
  
   С галопа на шаг я перешел лишь тогда, когда башни города скрылись за деревьями. Подо мной был горячий конь, позаимствованный в дворцовой конюшне. Дорога услужливо стелилась под копыта скакуна, пели птицы, вставало солнце и все было прекрасно.
   Я возвращался. Я ехал навстречу новым приключениям, веселым застольям, ласковым женщинам, смертельным опасностям и добрым друзьям - тому, что я не променял бы на все короны мира.
   Это была правда.
   И это была ложь.
   Ведь я знал, что совсем скоро снова увижу этот город. Потому что, мой талант не всесилен. Есть чары, от которых он не в силах меня защитить.
  
   Эти милые женские чары...
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список