Гурвич Владимир Моисеевич : другие произведения.

Большое жюри

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Владимир Гурвич
  
  
  Большое жюри
  
  
   1.
  Звонок раздался, когда Ланин сидел в кафе. Перед ним на столике дымилась чашечка кофе, и он наслаждался ее необычайно богатом ароматом. Не случайно он при первой возможности посещал именно это заведение, по его мнению, именно тут готовили лучший в Москве этот напиток. И деловые и любовные встречи старался назначать тут. Уж если они завершатся неудачей, он, по крайней мере, получит удовольствие от него.
  Ланин посмотрел на монитор телефона, на нем высветилась фамилия Шулятьева. Странно, что звонит ему этот человек, они крайне редко общаются. Обычно переговоры с ним ведет его продюсер Абелев; они вроде бы как с ним даже друзья. По крайней мере, ему точно известно, что они несколько раз вместе прилично напивались. Марк объясняет эти загулы исключительно пользой дела. Возможно, так оно и есть. Последний его фильм был профинансирован Фондом поддержки кино, который, как раз возглавляет этот Шулятьев. Значит, несмотря на нежелание придется ему сейчас отвечать, иначе Абелев, если узнает, что он, Ланин, проигнорировал вызов этого господина, спустит на него всех собак. А это он умеет, как никто другой.
  -Алло, - сказал в трубку Ланин.
  - Всеволод Леонидович, я вас приветствую! - раздался голос Шулятьева. - Как у вас дела?
  - Дела у меня хорошо, надеюсь и у вас - тоже.
  - У нас дела всегда идут хорошо, - довольно засмеялся Шулятьев. - Не стану бесцельно тратить время такого занятого, как вы, человека, поэтому, если не возражаете, сразу приступлю к делу.
  - Не возражаю, - ответил Ланин. - Только я сейчас абсолютно ничем не занят.
  Несколько мгновений в трубке царило молчание.
  - Мне это известно, но это можно поправить, - произнес Шулятьев.
  - Даже так. И каким образом?
  - У меня к вам есть предложение.
  - Слушаю.
  - Но не по телефону же, - даже немного обиделся Шулятьев.
  - Если не по телефону, то тогда предлагаете продать Родину.
  Шулятьев ответил смехом.
   - Узнаю ваше чувство юмора, Всеволод Леонидович. Оно с вами при любых обстоятельствах. Это крайне полезная черта.
  - Как сказать, - не согласился Ланин. - Многим не нравится.
  - Да, возможно. Но я хотел бы побеседовать с вами не об этом.
  - А о чем?
  - Вы сказали, что сейчас ничем не заняты.
  - Это так, - подтвердил Ланин. - Хотя, если быть точным, сижу в кафе и наслаждаюсь ароматным кофе. Разве это не занятие?
  - Ну, кофе я вас угощу. Приезжайте прямо сейчас ко мне. Зачем терять время. К тому же дело спешное. Так я вас жду?
  Несколько секунд Ланин размышлял. Встречаться с Шулятьевым ему никогда не хотелось, он не вызывал у него приязненных чувств. Но от него многое зависит, в киношном мире этот человек крайне влиятельный. Да и любопытно, что за дело он хочет ему предложить. Значит, надо сделать над собой усилия и отправиться к этому типу.
  - Хорошо, сейчас приеду.
  - Вот это правильно. Я вас с нетерпением жду. Пропуск вам будут заказан.
  На этом разговор завершился. Ланин посмотрел в окно, за которым шумел солнечный, ясный летний день. Сейчас бы к морю, невольно подумал он. А вместо это придется тащиться в Министерство культуры.
  Ланин допил оставшееся в чашке кофе, встал и направился к выходу.
  
   2.
  Ланин вошел в кабинет Шулятьева. Пару раз он тут уже был и всегда удивлялся его размерами, здесь вполне можно было разместить, как минимум, теннисный корт. Он никогда не понимал, зачем хозяину это резиденции нужны такие необъятные просторы, в них просто элементарно неудобно и неуютно находиться. А уж о том, что это свидетельство плохого вкуса, нечего говорить, настолько это очевидно. Впрочем, владелец этих необъятных просторов скорей всего придерживается прямо противоположных взглядов, для него такой огромный кабинет является демонстрацией своей значимости и могущества. И в какой степени так оно и есть, по крайней мере, в мире кино этот человек имеет большое влияние, от него во многом зависит, кто получит деньги на реализацию своего проекта, а кто просвистит мимо кассы. Не случайно же Абелев при его имени тут же менялся в лице, натягивался, как гитарная струна. Возможно, в том числе и по этой причине Ланин старался по возможности как можно меньше напрямую иметь дело с Шулятьевым. Хотя прекрасно понимал, что без него ему никак не обойтись.
  Едва Ланин вошел в кабинет, Шулятьев тут же поднялся со своего места и пошел ему навстречу. Так как расстояние было большим, они шли друг к другу довольно долго.
  Шулятьев не ограничился только пожатием руки, но даже на пару секунд слегка приобнял Ланина за плечи.
  - Очень, очень рад, что вы откликнулись на мое приглашение, Всеволод Леонидович, - широко улыбаясь, произнес Шулятьев. - Я вам обещал кофе, сейчас попрошу принести.
  - Не стоит, Олег Эдуардович, я уже напился кофе, - остановил его Ланин.
  - Но от коньяка вы уж точно не откажитесь. Садитесь вот за этот стол, а я сейчас все принесу. - Шулятьев подошел к бару, извлек из него бутылку и два бокала.
  Ланин с удовольствием отказался бы и от коньяка, но не потому, что был против того, чтобы его продегустировать, а так как не хотел пить с Шулятьевым. Но он знал, что когда Марк узнает про его отказ, то устроит ему взбучку. Еще бы пренебречь такой великой честью, на это способен только сумасшедший.
  Шулятьев поставил на стол бутылку с бокалами, разлил в них коньяк и сел напротив Ланина.
  - Поднимаю тост за ваши успехи, Всеволод Леонидович, - поднял Шулятьев бокал. - Всегда с большим интересом жду ваших работ.
  - Спасибо, - поблагодарил Ланин.
  - Давно хочу спросить, почему вы сейчас ничего не снимаете. Ведь последнюю картину закончили год назад.
  - Как-то не получается, - ответил Ланин. Говорить на эту тему ему с Шулятьевым не хотелось.
  - Не можете найти финансирование?
  - И это тоже.
  Шулятьев сделал удивленное лицо.
  - Но вы же не подавали заявку на последний конкурс по распределению денег. Хотя я прекрасно помню, что Марк собирался это сделать. И я был удивлен, когда это не случилось.
  - Я ему запретил.
  - Запретили? - удивился Шулятьев. - Этого я не знал. Но почему? У вас были хорошие шансы получить финансирование.
  Ланин кивнул головой.
  - Марк мне говорил об этом.
  - В чем же дело?
  Черт, мысленно чертыхнулся Ланин, знал бы, что разговор повернет в эту русло, не приехал бы сюда.
  - Можно сказать, что у меня начался творческий кризис, - неохотно произнес он. - После последнего фильма, я вдруг почувствовал, что не знаю, что хочу дальше снимать. Интересных сценариев тоже не было, хотя их присылают пачками почти каждый день.
  - Удивили вы меня, Всеволод Леонидович.
  - Чем же?
  Шулятьев с каким-то странным выражением посмотрел на Ланина.
  - Я думал, с вами такое не происходит. Вы всегда знаете, что снимать.
  - Странное мнение, почему вы так решили?
  - Ваши фильмы пользуются успехом, в том числе за границей.
  - Не все. Некоторые прошли незаметно. И, кроме того, это вовсе не означает, что я постоянно понимаю, что снимать. Вот сейчас не знаю. Потому и не снимаю.
  Ланину показалось, что его откровения удивили Шулятьева. Неужели для него непривычно слышать такие вещи.
  - Всякое бывает среди нашего брата, - произнес Шулятьев. Уверен, Всеволод Леонидович, что у вас долго кризис не продлится. Возможно, это даже хорошо.
  - Что хорошо?
  - Есть время подумать.
  - Я уж уже год думаю, - усмехнулся Ланин.
  - Еще по одной рюмашке? - предложил Шулятьев.
  - Так можно и напиться.
  Шулятьев неожиданно громко захохотал. Ланин с удивлением увидел, что тот, в самом деле, непритворно развесился.
  -Если бы наша киношная братия напивалась с двух бокалов коньяка, представляю, чтобы с ней бы творилось, - сквозь смех пробились слова Шулятьева.
  Тут, пожалуй, он прав, мысленно согласился с ним Ланин. Пьют его коллеги совсем в других количествах. Да и он сам случалось выпивал чрезмерно. Хотя, к счастью, алкоголикам в отличие от многих своих собратьев по профессии, так и не стал. Возможно, Бог уберег для других дел.
  Шулятьев снова наполнил бокалы.
  - Снова хочу выпить за ваши успехи, Всеволод Леонидович, - провозгласил он. - Не простым делом мы занимаемся.
  Ланина немного даже развесило это местоимение "мы". Оказывается, этот чинуша тоже полагает, что он причастен к киноискусству. Вот бы ему сказать все, что он о нем думает. Но Ланин знал, что не скажет. Вместо этого он одним глотком осушил бокал. Почему мы всегда молчим, когда надо правду говорить, подумал он. Потому что зависим от этих людей. Всем прекрасно известно, что, несмотря на то, формально, деньги на фильмы распределяет конкурсная комиссия, очень многое, если не все, зависит от Шулятьева. Если он будет против, шансов получить финансирование очень мало. Это ему, Ланину, неоднократно объяснял Марк. Да он и без него это прекрасно знает.
  Но что-то их беседа затянулась, пора все же выяснить, чем вызвано внимание к его скромной особе.
  Ланин демонстративно посмотрел на часы.
  - Олег Эдуардович, вы мне хотели что-то сообщить, - произнес Ланин.
  Шулятьев вдруг встал и пересел на диван к Ланину.
  - Вы правы, есть важный разговор. Отнеситесь к нему как можно благосклонней.
  - Постараюсь.
  - Это хорошо, - улыбнулся Шулятьев и неожиданно для Ланина слегка обнял его за плечи. Ничего подобного раньше он не допускал. - Вы помните, что скоро начнется кинофестиваль в Сочи "Голубая волна".
  - Как я могу такое не помнить, в прошлом году моя картина была награждена там Гранд при.
  - А в этом году вы не участвуете, как автор.
  - Нечего выставлять.
  - И это просто замечательно! - воскликнул Шулятьев.
  - Что же тут замечательного? - удивился Ланин. - По моему, когда режиссеру ничего выставлять, в этом нет ничего хорошего.
  - Это, смотря с какой стороны посмотреть, дорогой Всеволод Леонидович.
  - И с какой же вы предлагаете посмотреть?
  - Сейчас объясню. Предлагаю перед этим еще раз промочить горло.
  Ланин знал, что его собеседник способен пивать в огромном количестве, об его попойках и загулах слухи ходят давно. И при этом прекрасно выглядит, ухожен, одет в модный и дорогой прикид. Хоть прямо сейчас к венцу. Впрочем, об его немереной любви к женскому полу тоже хорошо известно.
  Пока Ланин размышлял, Шулятьев снова наполнил бокалы и один протянул ему. Ланин понял, что опоздал с отказом.
  Они чокнулись и выпили. Ланин поставил посуду на стол и посмотрел на Шулятьева.
  - Теперь нам ничего не мешает закончить разговор, - сказал он.
  - Теперь ничего не мешает, - подтвердил чиновник. - Мы хотим вам предложить возглавить жюри фестиваля.
  - Мне? - изумился Ланин. - С какой стати? Его же обычно возглавляет Никита Михайловский. Или с ним что-то случилось? Совсем недавно он был абсолютно здоров.
  - Ничего не случилось. Он на наше счастье жив и здоров. И будет членом жюри.
  - Тогда я ничего не понимаю.
   Шулятьев вздохнул и снял руки с плеча Ланина.
  - Просто мы подумали и решили... - Он замолчал. - Никита Владимирович великий режиссер, но у него в мире сложилась определенная репутация. Он нередко выступает с политическими заявлениями, которые вызывают неоднозначную реакцию. Для иностранных гостей фестиваля он фигура спорная. Вы понимаете, что я имею в виду?
  - Понимаю.
  - А вот вы другое дело. Ваши фильмы пользуются за границей популярностью, ваша фигура вызывает там положительную оценку. Если вы возглавите жюри, они воспримут это позитивно.
  - Вы не преувеличиваете мое значение и положительное восприятие меня во Вселенной?
  - Нисколько, - снисходительно улыбнулся Шулятьев. - Если бы мы не изучали этот вопрос, то не стали бы обращаться к вам с таким предложением. - Он вдруг наклонился к Ланину. - Вам надлежит знать, что это большая политика. Решение о вашей кандидатуре согласовано с самым верхом. И мы с радостью восприняли эту поддержку.
  - Это очень любезно с вашей стороны.
  - Всегда ценил ваш юмор, но дело у нас с вами очень серьезное. Фестиваль нужно обязательно провести достойно.
  - А раньше его проводили недостойно?
  Ланин увидел, как нахмурился Шулятьев. Ему явно не понравилась прозвучавшая последняя реплика.
  - Всеволод Леонидович, ну зачем вы сводите разговор к шутовству, - укоризненно покачал головой Шулятьев. - Речь идет действительно об очень серьезном событии. И весьма выгодным для вас.
  - В чем же моя выгода? - поинтересовался Ланин.
  - Вы известный режиссер, а целый год в простое. Разве это хорошо? - Шулятьев пристально посмотрел на Ланина, ожидая от него реакции на свои слова, но тот молчал. - Я понимаю, насколько сложно в нынешних условиях найти достойное финансирование.
  - Найти достойный сценарий не менее сложно, - произнес Ланин.
  - Разумеется. Но когда есть деньги, все другие вопросы решаются легче. Разве не так?
  - Не знаю, - пожал плечами Ланин. - Деньгами занимается мой продюсер. Спросите у него.
  - Мне не надо спрашивать у Марка Григорьевича, мы регулярно с ним пересекаемся. И разговариваем на самые разные темы. И чаще всего именно про вашу ситуацию.
  - Он мне иногда рассказывает о ваших с ним встречах.
  Шулятьев кивнул головой.
  - Вот видите, значит, вы в курсе.
  - В курсе чего? - удивленно посмотрел на Шулятьева Ланин.
  - Если у вас появится проект, и вы подадите заявку на его финансирование, наш фонд ее благосклонно рассмотрит. Это я вам гарантирую.
  - Если я соглашусь возглавить жюри?
  - Дорогой, Всеволод Леонидович, вам ли не знать, что миром правит товарообмен. Не мы устанавливали эти правила, не нам их и отменять.
  - Предположим, я соглашусь. Но главу жюри определяет исполком фестиваля. А у него может быть иное мнение по моей кандидатуре.
  Шулятьев снисходительно улыбнулся.
  - Всеволод Леонидович, вот это точно не ваш вопрос. Доверьте его мне. Министерство входит в исполком фестиваля, она наполовину его финансирует. Так что я не вижу в этом вопросе никаких проблем. Не желаете еще по одной?
  - Предположим, я соглашусь, - проигнорировал Ланин предложение Шулятьева, - и каковы будут ко мне требования?
  - Какие же требования - честность и беспристрастность. Но об этом я даже говорить не желаю, ваша репутация это гарантирует лучше, чем любая страховая компания.
  - Вы чересчур высокого о ней мнения.
  - Вы его заслужили.
  - Я должен подумать. У меня есть время?
  - Разумеется. Я и не полагал, что вы ответите мне прямо сейчас. А вот завтра к обеду, уж будьте любезны. Времени мало, как только вы дадите согласие, машина тут же закрутится.
  Ланин почувствовал некоторое облегчение, у него есть целые сутки на обдумывание. Ему почти нестерпимо захотелось покинуть этот гигантский кабинет.
  - Обещаю, завтра к обеду я дам ответ.
  - Вот и замечательно. - Шулятьев бросил взгляд на бутылку. - На посошок?
  - Нет, спасибо, мне надо все обдумать на трезвую голову.
  - Понимаю и одобряю, - довольно улыбнулся Шулятьев. - С нетерпением стану ждать вашего ответа.
  
  3.
  Ланин сидел в своей квартире и ждал Абелева. Тот как обычно задерживался, и это раздражало режиссера. Всегда он где-то носится, чем-то непонятно занимается. Хотя они знакомы немало лет, в жизни Марка для него сохраняется много тайн. Правда, особенного желания проникать в них он никогда не испытывал, но подозревал, что если бы это однажды случилось, ему бы открылось много неприглядного. Впрочем, большого осуждения это у Ланина не вызывало; у кого нет подобных страниц. У него самого их достаточно. Так стоит ли судить других, чтобы самому однажды не быть судимым.
  Ланин встал и подошел к окну. Вид из него на маленький пыльный дворик ему не понравился с самого начала, когда он въехал в эту квартиру. Как, впрочем, и она сама. Хотя он живет в ней уже год, но так и не привык к ее скромным габаритам. И до сих пор с тоской вспоминает о прежних четырехкомнатных хоромах. Но они с женой разводились в такой спешке, что долго выбирать было некогда. Вот он по сути дела и въехал в первое же попавшее жилье.
  Но в тот момент он почти не думал о том, где оказался, это ему было безразлично. Мысли и чувства были заняты совсем другим. Только спустя какое-то время он стал понимать, что сделал неудачный выбор, что можно было бы найти лучшее жилье. Но было уже поздно, менять не было ни желания, ни возможности. Оставалось одно - смириться с тем, что есть. Но спустя год Ланин чувствовал, что до конца это сделать не получилось. Хотя, возможно, дело не только в квартире, а во всей его жизни в последнее время.
  Зазвенел звонок. Ланин ощутил облегчение, можно переключить свое сознание с себя на Абелева. Точнее, на разговор с ним.
  Абелев, потный от жары, ввалился в квартиру.
  - Что у тебя случилось? Выдернул меня из теплой кампашки. Если бы только видел...
  - Нужно посоветоваться, - прервал его Ланин.
  - Посоветоваться? - удивился Абелев. - Что-то это на тебя не похоже.
  - Бывают ситуации, когда люди становятся непохожими на самих себя.
  - Да? - уставился на него Абелев. - Ну, хорошо, посмотрим, что за ситуация. Нальешь?
  Ланин направился на кухню. Из холодильника извлек бутылку водки, достал из шкафчика два шкалика и вернулся в комнату. Весь этот набор он поставил на стол.
  - Холодненькая! - обрадовался Абелев. Он весь аж подобрался в предчувствии удовольствия. - А закуса у тебя нет?
  - Нет, не успел сходить в магазин.
  - Ладно, разливай и рассказывай, что тебя сделало непохожим на себя самого.
  Они выпили. Ланин пересказал продюсеру разговор с Шулятьевым. Абелев внимательно слушал, но никакого удивления не выказывал. У Ланина закралось подозрение, что для Марка эта новость вовсе новостью не является. Хотя с другой стороны, откуда он может знать о сделанном ему предложении. Трудно поверить, что Шулятьев делится с ним такими вещами.
  - Что ты от меня хочешь? - спросил Абелев.
  - Совета.
  - Странно, что ты меня об этом спрашиваешь.
  - В чем же странность?
  - А разве не ясно, что надо обеими руками хвататься за это предложение.
  - Мне не ясно, - нахмурился Ланин. - Мне давно не нравится этот фестиваль и все, что там происходит. Вот потому я не стремился особо туда попасть. Всего-то один раз выставлял там свою картину. Да и то ты меня уговорил.
  - И правильно сделал, мы получили главный приз.
  - Только это был один из самых плохих моих фильмов.
  - А вот жюри посчитало по-другому, - не согласился Абелев.
  - Меня больше интересует собственное мнение.
  - В этом весь ты. Тебя, кроме самого себя, никто и ничего не интересует. А это не правильно.
  - Ну, уж извини, такой тебе попался режиссер.
  - Не против, если еще по одной, - предложил Абелев.
  Ланина поразило то, как сильно похожи такие разные люди: Шулятьев и Абелев. Шулятьев чинный и важный, всегда одетый с иголочки, разговаривающий веско, со значением произносящий каждое слово. И Абелев, непонятно в чем и как одетый, циник до мозга костей, не скрывающий своего цинизма, обожающий соленые шутки и выражения. А вот надо же, как много между ними сходства, которого он раньше не замечал.
  - Давай по одной.
  Абелев взглянул на Ланина и сам разлил водку.
  - Выпьем за председателя жюри, - провозгласил продюсер тост.
  - Я еще не дал согласия.
  - А когда должен дать?
  - Завтра до обеда.
  Ланин увидел, как успокоился Марк.
  - Значит, все в порядке, проснешься завтра и сразу звони Шулятьеву.
  - Я еще не решил.
  Абелев задумчиво пробежался взглядом по квартире, в которой бывал десятки раз.
  - Ты уже как год ничего не снимаешь.
  - Это так, - подтвердил Ланин.
  - И долго собираешься еще не снимать?
  - Сам бы хотел знать. Но нет подходящего сценария.
  - Да я тебе чуть ли не каждый день по сценарию присылаю.
  - Спасибо, Марк, но все не то.
  - А деньги у тебя есть?
  - Есть, но мало, - вздохнул Ланин. - Пару месяцев еще протяну, а потом зубы на полку класть придется. Было очень много расходов с разводом, адвокатами, переездом, ремонтом квартиры.
   - Знаешь, Сев, никогда не думал, что тебя так подкосит развод, - вдруг проговорил Абелев. - В нашей среде разводов до черта - и большинство, как-то спокойно к этому относятся. А ты впал в депрессию. Я поначалу думал, что она быстро пройдет, ну максимум через пару месяцев. А она все никак не прекращается. Я тебе как друг говорю, пора завершать это мероприятие.
  Ланин молчал, он был не готов к тому, что их разговор вдруг перекинется на эту тему.
  - Ну чего молчишь? - недовольно проворчал продюсер. - Едва я начинаю говорить про это, ты уходишь в молчание. Думаешь, я такой дуралей, что не понимаю причину твоего простоя. Дело не в сценариях, а в разводе. Раньше ты едва закончив один проект, тут же стремишься начать новый. А сейчас даже и не собираешься.
  - Дело. Марк, не в разводе, - возразил Ланин. - Ты прав, мне раньше все время хотелось работать. Одна мысль о перерыве вызывала страх. Зато сколько посредственных или даже скорей плохих фильмов сделал.
  - Зато сколько денег мы заработали. Вспомни, дружище.
  - Не получается.
  - Что не получается? - не понял Абелев.
  - Я хотел сделать фильм ради денег, даже пару сценариев приличных отобрал. И понял, не вытяну.
  - Что за глупость ты говоришь?
  - Это не глупость. Я утратил интерес к таким проектам. Не могу себя заставить.
  - Я тебе помогу.
  - Знаешь, Марк, тебе лучше поискать другого режиссера, который согласится делать кино ради денег.
  - Я не только твой продюсер, но и твой друг. Ты это забыл?
  - Еще нет. Только я знаю непреложную истину: если между людьми встают женщина или деньги, дружбе конец.
  - Слава богу, что женщины нет, - пробурчал Абелев. Он взял бутылку со стола. - Тебе налить?
  - Нет.
  - Раньше ты пил больше.
  - Мне кажется, перед нами стоят более важные проблемы, - усмехнулся Ланин.
  Абелев с удовольствием опрокинул содержимое шкалика в свой объемистый, словно бочка, живот.
  - Вот что я тебе скажу, дружище, - вдруг жестко проговорил Абелев. - Даже если у тебя и хандра, она однажды испарится. И тогда тебе ужасно захочется делать кино. Ты придешь ко мне и попросишь: Маркуша, доставай срочно бабки. Вот только, где я их тебе тогда возьму.
  - Всегда же находил, - напомнил Ланин.
  - Находил. Только времена были другие, деньги валялись пачками и никому они были не нужны. А сейчас эти пачки куда-то исчезли. Ты же живешь в своем заколдованном замке и не ведаешь, что делается за его пределами.
  - Что же там делается, просвети?
  - А то, что люди попрятали свои денежки и не хотят их ни на что давать. Даже на твои великие проекты. Если ты откажешь Шулятьеву, то перекроешь себе кислород. Возможно, очень надолго. А ведь ты уже не юноша. Напомнить, сколько тебе стукнуло?
  - Спасибо, но пока помню.
  - Так что же ты мне на это скажешь?
  - Надо поразмыслить.
  - Я позвоню тебе утром.
  - Только не очень рано, - улыбнулся Ланин. Он знал, что Абелев любит спать едва ли не до обеда.
  - Ты скажешь Шулятьеву "да". Иначе мы больше не партнеры.
  Ланин взглянул на продюсера, и по его лицу понял, что тот совершенно серьезен.
  - Завтра ты первым узнаешь мой ответ, - пообещал Ланин.
  
  4.
  Весь последний год Ланин провел в каком-то странном, малопрозрачном мареве. Поглощенный собственными переживаниями он не только мало обращал внимания на то, что происходит в окружающем мире, но почти не следил за событиями в кинематографической среде. Ему регулярно присылали приглашения на премьеры, на закрытие и полузакрытые просмотры, на различные семинары, симпозиумы, обсуждения и просто тусовки, но он почти никуда не ходил. Пару раз откликнулся на эти зазывания - и неожиданно для себя понял, что это ему неинтересно. А ведь раньше он был постоянным завсегдатаем подобных мероприятий, любил дискуссии о фильмах, о кино и искусстве, был активным их участникам. Но все изменилось почти в один момент, после развода ему вдруг стало все это абсолютно безразлично. Словно бы в его оболочке поселился совсем другой человек.
  Ланин сам до некоторой степени удивлялся такой перемене; если бы о подобной метаморфозе ему сказали еще полтора года назад, он бы ни за что в нее не поверил. Категорично бы заявил, что такого просто быть не может. Он-то себя хорошо знает. А вот оказывается, что если и знает, то далеко не полностью, выясняется, что в его личности таилась какая-то до поры до времени неведомая часть, которая и захватила над ним власть. И он никак не может от нее избавиться, она довлеет над ним и лишает желания что-то делать. И. возможно, неожиданное предложение Шулятьева шанс на то, чтобы исправить ситуацию.
  Когда он выходил из кабинета Шулятьева, то практически не сомневался, что скажет ему "нет". Но после разговора с Абелевым что-то внутри него изменилось, началось какое-то пусть пока вялое, но движение. Ведь Марк по своему прав, ему надо выходить из депрессии, заниматься любимым делом. Не может же он и дальше вести себя подобным образом. Даже по самой прозаической причине: у него скоро закончатся деньги. И на что он будет жить? Долгие годы он был чересчур расточителен, много получал, но еще больше тратил, так как жил с уверенностью, что всегда сумеет достаточно заработать. И не ожидал, что расставание с Ксенией так сильно его подкосит. В жизни порой случаются совершенно неожиданные вещи, перед которыми ты оказываешься беззащитным. А сейчас ему предлагают вообще нечто невообразимое.
  Ланин задумался: понимает ли Шулятьев и те, кто стоят за ним, в какую ситуацию толкают его. Воистину это же самый настоящий триллер. Не могут же они не знать обо всем, ведь об обстоятельствах его развода трубили многие газеты, журналы, телевизионные каналы, на одном из которых даже устроили на эту тему целое шоу. Но что тогда это - своеобразный акт иезуитства, или они даже не думают об этом, а руководствуются другими мотивами? Попробуй тут разберись.
  Ланин посмотрел на бутылку водки; после набега на нее Абелева, в ней еще оставалась на донышке прозрачная жидкость. Он даже налил себе, но в последний момент передумал пить. Хватит на сегодня, при данных обстоятельствах желание напиться выглядит вполне естественным, но ему лучше сохранять трезвую голову. Надо все же обдумать ситуацию желательно во всех ее аспектах. В том числе, включая ее возможные последствия на будущее. Марк человек до мозга костей прагматичный, он всегда все точно понимает, верно расставляет акценты. И иногда его полезно послушать, даже если приводимые им доводы не вызывают радость. Но нужно уже думать о предстоящей работе, тянуть с этим по самым разным причинам больше уже невозможно. Пока же ему стоит поближе познакомиться с предстоящим кинофестивалем.
  Ланин уже час изучал в Интернете тексты, связанные с кинофестивалем. В первую очередь он ознакомился с его официальной программой, с представленными на нем фильмами. О некоторых он даже не слышал, о некоторых слышал, но не знал подробностей. А потому стал искать то, что пишут об этих картинах.
  И постепенно у него стала складываться некая картина всего происходящего, которая явно не обрадовала. Конечно, могло быть и хуже, вот только можно ли этот аргумент воспринимать, как позитивный?
  Ланин уже в который раз задумался. Он снова внимательно просмотрел афишу кинофестиваля. Многих режиссер он знал лично, некоторых неплохо, некоторых довольно шапочно. И что самое удивительное, что ни с одним из них у него было близких отношений. Может, по этой причине ему и предложили возглавить жюри, надеясь на его беспристрастность?
  От этой мысли ему самому стало смешно; вот уж чего их никогда не волновало. Он еще раз пробежался взглядом по списку кинорежиссеров, задержался на одной фамилии. И неожиданно для себя вдруг понял, что может принять решение.
  Ланину сразу же стало как-то спокойней и легче, словно бы некий груз скатился с его плеч. Он подошел к столу и выпил уже налитый шкалик. А теперь можно и спать, завтра у него важный день. Надо быть в форме.
  
  5.
  На город уже спустился вечер, который вот-вот должен был плавно перейти в ночь, а Ланин все никак не мог принять окончательного решения. Несколько раз он уже был готов сказать себе "да" и тут же само собой внутри него вдруг начинало звучать слово "нет". Он ощущал, что эта неопределенность мучала его, наполняла тоской. У него и раньше были такие моменты в жизни, и он терпеть не мог их переживать. Не случайно же самые комфортные для него периоды были, когда он с головой окунался в работу. Что поделать, такой уж он человек, выбор для него мучителен. Он всегда завидовал тем, кто его совершает легко и просто, без долгих раздумий и мучений. В данном же случае он опасался оказаться игрушкой Шулятьева. Ланину было хорошо известно, что этот человек часто строил свою политику на манипулировании другими людьми. Для этого у него имелись все возможности: власть, доступ к деньгам, какая-то иезуитская любовь к всевозможным хитрым комбинациям, в которой выбранные им персонажи выполняли роль фигур на чужой шахматной доске.
  А он, Ланин, не желает играть такую партию. Он, между прочим, сам режиссер, и весьма неплохой. Может быть, даже хороший. Правда, в глазах таких, как Шулятьев, это совсем невеликое достоинство. Ланину прекрасно было известно, как попадались некоторые его коллеги в эту ловушку. Они теряли самостоятельность, словно наркоманы, становились зависимыми от подачек. Иначе они ничего не могли делать.
  К счастью его, Ланина, до последнего времени спасал Марк. Зачастую он бывает к своему продюсеру необъективен, ему не нравятся некоторые его черты, образ жизни. Но ведь только благодаря нему он сделал несколько картин, именно таких или близко к таким, какие хотел именно он, Ланин, а не некто другой. Но теперь и Абелев, кажется, выбрасывает белый флаг. По крайней мере, уверенности в том, что он раздобудет деньги на следующий фильм, нет.
   Внезапно у Ланина возникла одна мысль. Ему надо поговорить с одним человеком. Правда, их отношения нельзя признать чересчур дружескими, за многие годы знакомства они складывались по-разному. Но в одном ему не откажешь, он умеет расставлять все точки над и.
  Ланин взглянул на часы. Было уже поздно, но, учитывая экстренность ситуации, он должен извинить его визит.
   Лесной не только не удивился позднему звонку, но даже произнес поразившую Ланина фразу, что он ждал его. Они быстро договорились о встрече у него дома. И уже через десять минут Ланин ехал в такси по вечернему городу к дому Лесного.
  Лесной был известный кинокритик, по мнению Ланина, один из самых лучших в стране. Фильмы Ланина он беспощадно критиковал, и, как казалось режиссеру, далеко не всегда объективно. Но всякий раз Ланин находил в его статьях, когда большие, когда совсем маленькие золотые россыпи. И они помогали ему при работе на других проектах. Но все-таки жесткая критика мешала им наладить более дружеские контакты, хотя Ланину казалось, что по многим вопросам их суждения вполне близки.
  В свое время именно Лесной был основателем кинофестиваля "Голубая волна". За довольно короткий срок ему удалось его раскрутить, сделать одним из самых известных в стране. И даже получивший определенное признание за рубежом. Но затем случилось нечто непонятно, Лесной оставил свое детище. И никаких внятных объяснений этому своему поступку не дал. Просто сказал, что устал и хочет передать бразды правления другим людям. Но Ланин буквально через пару дней после этого заявления столкнулся с ним на одной киношной тусовке. И не заметил в нем признаков усталости. Наоборот, выглядел Лесной для своего возраста молодо и свежо, волочился за одной актрисой, про которую говорили, что у него с ним роман, несмотря на разницу в возрасте почти в тридцать лет. Ланину даже захотелось подойти к нему и расспросить, что произошло. Но сначала Лесной постоянно находился в окружении других людей, а затем вихрь событий унес от него и Ланина. Так этот вопрос и повис в воздухе. Но сейчас настал благоприятный момент, чтобы задать его.
  В отличие от Ланина, который жил с некоторых пор в обычном панельном доме, Лесной обитал в элитном жилом комплексе. Только попасть в его границы стоило немалого труда. Надо было созваниваться с Лесным, а тот в свою очередь позвонил на пост охраны. Только после этого Ланина пропустили.
  Лесной встретил его в шелковом халате. В свои шестьдесят пять лет он выглядел примерно так же, как Ланин в свои пятьдесят. По крайней мере, у него создалось именно такое впечатление.
  Они прошли в шикарно обставленную гостиную, расположились в очень удобных и мягких креслах Ланин еще ни разу не был в квартире Лесного, и теперь с интересом осматривался.
   Лесной, не спрашивая согласия, плеснул коньяк в два бокала, один протянул Ланину.
  - Это отличный коньяк, такой вы еще не пробовали, - сообщил Лесной. - Мне будет интересен ваш отзыв.
  Ланин сделал глоток, коньяк действительно оказался превосходным. О чем Ланин ту же сообщил его владельцу.
  - Вот видите, - обрадовался Лесной, - значит, в чем-то критикам можно верить.
  - Только в этих вопросах, - в тон ему ответил Ланин.
  Внезапно Лесной прогнал улыбку с лица, оно сделалось серьезным.
  - Мне известно, зачем вы заявились ко мне в столь поздний час.
  - Извините, если я вас потревожил.
  - Вовсе нет, я совсем не о том.
  - Тогда, Виктор Александрович, зачем я к вам пришел?
  - Вы по поводу кинофестиваля. К кому идти, как ни ко мне.
  - Мне предложили возглавить жюри, - сказал Ланин.
  - Еще бы мне это не знать. Это же я закинул идея Шулятьеву вас пригласить.
  - Вы? - изумился Ланин. - Но почему?
  Лесной смерил гостя внимательным взглядом.
  - Долго объяснять.
  - Но уж хотя бы в лапидарной форме, Виктор Александрович.
  - Еще по бокалу? - предложил Лесной.
  Ланин вдруг физически почувствовал, как заболела печень. Ну, сколько можно пить? Интересно, у нас в кино еще чем-нибудь, кроме выпивкой, всерьез занимаются?
  - Давайте по бокалу, - уступил Ланин.
  Это почему-то обрадовало Лесного, он с удовольствием разлил коньяк.
  - Не знаю, как для вас, а для меня хороший коньяк в жизни многое значит, - сообщил критик.
  - Виктор Александрович, мы будем весь вечер говорить про коньяк.
  - Думаете, про фестиваль интересней, - усмехнулся Лесной. - Вы наивный человек, Всеволод Леонидович. Впрочем, режиссеру надо сохранять определенную долю наивности. Иначе он ничего путного не сотворит.
  Ланин почувствовал раздражение. Не для того он проехал пол Москвы, чтобы слушать подобные сентенции. Возможно, в другой ситуации он бы оценил эту мысль. Но не сейчас.
  - Объясните, почему вы дали такой совет? - спросил Ланин.
  Лесной поставил на стол недопитый бокал.
  - Вижу, вы настроены серьезно. Ну, хорошо, давайте так и поговорим. Только сразу предупреждаю, скажу вам не все. Не потому, что хочу что-то скрыть, а потому что не имею право. Да и нужно ли всегда знать все? Вы никогда не задумывались над этим вопросом?
  - Никогда. Но мне кажется, что знать лучше все.
  - Это только кажется. Ладно, вас интересует совсем другое. Некоторое время назад ко мне обратились с просьбой порекомендовать кого-то на место председателя жюри.
  - Вам объяснили, почему?
  - Примерно так же, как и вам.
  - Откуда вам известно, что сказали мне?
  - У этих людей слишком мало воображения, чтобы всякий раз придумывать новый вариант. К тому же он близок к правде. Хотя, сомневаюсь, что это вся правда.
  -То есть, тот вариант, что сообщили нам, на самом деле, далек от действительности.
  - Вовсе нет, - пожал плечами Лесной. - Вы плохо меня слушаете.
  - Простите, коли так, просто я поглощен своими мыслями. А вы выражаетесь сознательно неясно. В отличие от своих статей, где все разложено по полочкам.
  - Тогда что вы хотите знать, Всеволод Леонидович?
  - Почему вы порекомендовали меня? Столько других достойных лиц. Разве не так?
  Лесной вдруг сделался серьезным.
  - Вы правы, достойные есть. Правда, их, мягко говоря, маловато, можно по пальцам сосчитать. Я перебирал в памяти всех, кого было можно. И решил, что вы подходите лучше других.
  - Я благодарен вам за это, но я по-прежнему мало что понимаю.
  - Жаль, я надеялся, что вы поймете без моих объяснений. Но коли нет, придется пояснить.
  - Сделайте одолжение, Виктор Александрович, - насмешливо произнес Ланин.
  Но Лесной, казалось, не обратил внимания на его тон.
  - Вы помните, что я организовал этот кинофестиваль. И довольно долго руководил его организационным комитетом.
  - Как я могу такое не помнить.
  - Вы хотите меня спросить, чего я хотел, что добивался?
  - Вы предвосхитили мой вопрос.
  - Мне хотелось остановить сползание нашего кинематографа в пустоту. А это такая консистенция, из которой уже не выбраться. Скажите, что это чистой воды идеализм. И будете правы. Но разве идеализм не является обратной стороной цинизма. Мы же сегодня все циники, чем и гордимся. Но в глубине души понимаем, насколько все это ужасно.
  - Но впервые годы так все и было, это был хороший фестиваль. Я гордился, когда мой фильм первый раз попал в конкурсную программу. И даже был отмечен поощрительным призом.
  - Я помню тот фильм, честно говоря, очень посредственный.
  Ланин почувствовал сильное раздражение. Он считал эту картину одной из своих творческих удач. И ему казалось, что и Лесной был солидарен с ним. А оказывается, все не так.
  - Почему же я тогда был награжден?
  - А потому что все другое было еще хуже, - пожал плечами Лесной. - В тот год на фестиваль привезли плохие фильмы.
  Ланину вдруг захотелось немедленно покинуть эту квартиру. Он бы так и сделал, но его остановил пристальный взгляд ее хозяина. Кажется, он догадывался об этих его намерениях.
  - Ладно, пусть так, - произнес Ланин. - По крайней мере, мне теперь известно ваше истинное отношение к этому фильму. Но сейчас у нас речь о другом. Почему вы не продолжили сами руководить фестивалем?
  - Я собирался это делать, но меня оттеснили. У меня нет желания излагать все детали этой истории, мне до сих пор они неприятны. Если же коротко: власть захотела поменять направление кинофестиваля. И принудила меня уйти, а руководить оргкомитетом стал Шулятьев. Помимо других причин, он очень любит этим заниматься. Вот и отправил меня в почетную ссылку в жюри.
  Ланин несколько секунд молчал, раздумывая об услышанном.
  - Но вы так и не объяснили, почему выбрали меня?
  - Я проанализировал все кандидатуры и решил, что вы подходите лучше других.
  - Но вы же считаете меня плохим режиссером.
  - Кто вам такое сказал?
  - Несколько минут назад вы негативно отозвались о моем фильме. А я, между прочим, считаю его одним из своих лучших картин. К тому же на все мои работы вы пишите отрицательные рецензии.
  - А какой смысл писать положительные рецензии? - спросил Лесной.
  - Как какой? - удивился Ланин. - Но нельзя же все чернить. Есть же что-то и хорошее в кино.
  - Жаль, то вы так ничего и не поняли, - протянул Лесной. Его рука потянулась за бокалом, в котором плескался коньяк. - Если я напишу положительный отзыв, то девяносто процентов из ста, что следующий фильм вы сделаете намного хуже. Позитивная оценка расслабляет, а негативная заставляет мобилизовать свои ресурсы. Я много раз убеждался в правильности такого подхода.
  - А то, что режиссер после такого разноса месяцами не может прийти в себя, это как?
  - Такая уж профессия, либо ты отдаешь всего себя, либо делаешь лабуду. Дорогой, Всеволод Леонидович, в искусстве, как на войне, нет места для жалости, снисхождения и пощады. Сами пошли в эту профессию, никто вас силком не тащил.
  - А я всегда думал, что режиссеру, сценаристу, артисту и даже костюмеру, как воздух, нужен успех. Без него творческая сила угасает.
  - Ну, если она так легко угасает, чего о ней жалеть. Успех нужен слабым, а сильным - новые задачи и рубежи.
  - Значит, по вашей классификации я слабый.
  Лесной задумчиво посмотрел на Ланина и пригубил коньяк.
  - Напрасно вы не пьете, - сказал он.
  - Еще выпью, надеюсь, сегодня не последний день жизни.
  - А вот сие никто не ведает, понятно, кроме Бога. Но от этого нам мало пользы, Он же молчит, как партизан, ни с чем с нами не делится.
  - Скажите, почему вы выбрали меня и закончим наш разговор? Я от него малость притомился.
  - Мы же об этом и говорим. Я считаю вас талантливым режиссером и честным человеком. Сочетание почти не встречающееся в жизни. Поэтому я надеюсь, что возглавив жюри, вы поможете получить награду лучшему фильму. Вот, собственно, и все.
  - Так просто?
  Лесной несколько мгновений смотрел на Ланина, затем внезапно расхохотался.
  - Ну и уморили вы меня, дорогой Всеволод Леонидович. Вы сказали: просто. В вас, в самом деле, есть что-то от ребенка. Берегите это качество как зеницу ока. Потеряете его, утратите все.
  - Спасибо, я понял, - произнес Ланин, вставая. Он выпитого он ощутил, как слегка покачивается. Но это не помешает ему прямо сейчас выбраться из этой квартиры и сесть в такси, подумал он.
  
  6.
  Ланина разбудил телефонный звонок. Он взял трубку и услышал голос Абелева.
  - Ну что ты решил? - раздался взволнованный голос продюсера.
  Ланин скосил глаза на часы, стрелки остановились возле цифры восемь. Выходит, еще совсем ранешенько, а Марк уже ему трезвонит. Неужели нельзя было набраться терпения и позвонить хотя бы на час поздней. А теперь он весь день будет не выспавшийся. Знает же прекрасно, что он, Ланин, терпеть не может вставать в такое время. По этой причине он всегда проклинал съемки, которые начинались слишком рано. Так нет, Марк хочет узнать как можно скорей, какое он принял решение. Значит, в самом деле, вопрос очень острый.
  - Я еще ничего не решил, - ответил Ланин.
  - Как не решил! - загремел Абелев. - Нужно срочно давать ответ.
  - Еще есть время, мы договорились, что я его дам к обеду, - возразил Ланин. - А сейчас Шулятьева даже нет на рабочем месте. Поди дрыхнет за милую душу.
  - Он рано приезжает на работу.
  И все-то ему известно, подумал Ланин. Наверное, знает, с кем он спит и с кем он пьет.
  - Это его личное дело. Когда приму решение, сразу же ему позвоню.
  - Да какое еще решение, звони, что согласен.
  - Слушай, Марк, если будешь на меня давить, отвечу несогласием только из чувства протеста. Ты меня знаешь.
  Эти слова слегка остудили пыл Абелева. Ланин это понял по его следующей реплике.
  - Сева, ты же понимаешь, как это важно для всех нас. Давай договоримся, ты ему позвонишь в десять часов.
  - Нет, я позвоню тогда, когда приму окончательное решение. А во сколько это случится, мне пока неизвестно.
  - Ты всегда был чересчур упрямым, - угрюмо заметил Марк.
  - Не был бы упрямым, ничего бы не добился, - возразил Ланин. - Пока. - Не дожидаясь ответа, Ланин разъединился.
   Он встал и направился в ванную. И стал смотреть на себя в зеркало. Лицо отразило уже немолодого человека, но еще неплохо сохранившегося. Пятьдесят лет - это солидный со всех сторон возраст, одни считают, что все лучшее уже позади, другие - что настоящая жизнь только начинается. А у него скорей всего ни то и ни другое, скорей промежуточный вариант. А точнее, он и сам не знает, что верней. В прошлом уже многое сделано и пережито и в жизни и в искусстве, а будущее по-прежнему манит своей неизведанностью, вечным обещанием, что оно будет лучше, чем предыдущие годы. И очень хочется, чтобы так оно и было. Хочется сделать еще хорошие фильмы, хочется встретить женщину, с которой он вновь переживет счастливые моменты. Хочется, чтобы как можно быстрей прошел этот мучительный период неопределенности, в котором он неожиданно для себя надолго застрял. И вот казалось бы сама судьбы ему в этом помогает, предлагает весьма перспективные возможности. А он вместо того, чтобы ухватиться за ней обеими руками, да еще для подстраховки и зубами, медлит, сомневается.
  Он всегда терпеть не мог, когда его использовали в каких-то чужих и сомнительных играх. Увы, далеко не всегда удавалось этого избегать. И всякий раз, когда это происходило, он чувствовал себя так, словно бы окунался в ушат дерьма. Не случайно, что Марк называл его чистоплюем. Но это у него семейная черта; его отец был академиком, известным ученым, который всегда больше всего на свете дорожил своей репутацией. И старался никогда не идти на компромисс. Не исключено, что это качество его и погубило. Он слишком близко к сердцу принимал чужую подлость, непорядочность. Вот оно и не выдержало слишком рано.
  Ланин вдруг с некоторым мистическим ужасом подумал о том, что отец ушел из жизни как раз в возрасте пятидесяти лет. То есть, сейчас они сравнялись, стали ровесниками. А он как-то забыл про это обстоятельство, более того, даже никак не отметил очередную дату его ухода. Просто она выпала из памяти. Такого с ним раньше не случалось; даже если по разным причинам не было возможности посидеть, накрыть стол, он отмечал ее мысленно. Что-то с ним, в самом деле, творится непонятное, если он забывает такие важные события.
  Ланин принял душ, но он его почти не взбодрил. Ему даже на секунду показалось, что у него ноет сердце. Он испугался, не случится ли с ним инфаркт, как с отцом, от которого тот не оправился. И очень быстро сошел в могилу.
  Но буквально через пару минут Ланин понял, что тревога ложная. По крайней мере, пока; всего лишь разыгралось воображение, а сердце на самом деле не болит.
  Ланин немного успокоился, так как мысль о смерти его напугала. Ему еще хочется пожить. Он же всегда опасался плохой наследственности, врачи ему регулярно советовали, учитывая то, как ушел отец, заниматься профилактикой. Но он пренебрегал этими рекомендациями. То было некогда, то неохота. Но теперь, дал Ланин себе слово, в ближайшее время он пойдет на прием. Пусть его осмотрят со всех сторон, а то ненароком...
  Ланин поймал себя на том, что он размышляет о чем угодно, даже о смерти, лишь бы не думать о необходимости уже совсем скоро дать ответ Шулятьеву. Но глупо обманывать себя, это не принесет никаких результатов. Надо позвонить Шулятьеву и сказать ему... Правда, не ясно, что именно. Он по-прежнему ощущает, что внутри него по-прежнему не оформилось окончательное решение. А осталось всего пару часов до звонка. Так что решать надо срочно.
  Внезапно раздался звонок в дверь. Ланин нисколько не сомневался, что заявился Абелев снова агитировать его. Но на пороге стояла Одри, его дочь. Вот уж кого он не ожидал сегодня увидеть, так это ее. Да еще столь рано.
  В свое время, Ксения, поглощенная своей кинокарьерой, не очень хотела рожать. И ему пришлось потратить немало усилий на уговоры. Родилась девочка, которую Ланин назвал Обри, в честь актрисы, которую он когда-то обожал, Одри Хепберн.
  Когда они жили с дочерью вместе, между ним и ею царили очень тесные и нежные отношения. Когда он расстался с ее матерью, Одри осталась жить в новой семье. И все сразу же рухнуло, за этот год они виделись всего несколько раз. Сначала он пытался их разлуку восполнять частыми звонками ей, но она разговаривали с ним как-то неохотно. И через какое-то время Ланин почти перестал беспокоить ее, только в том случае, если возникало какое-то неотложное дело. А оно возникало крайне редко.
  Одри была похожа на свою мать, такая же ослепительно красивая. И ничего удивительного в том, что пошла по ее стопам, тоже училась на актрису. И уже пробовалась в кино, сыграла в нескольких эпизодах в каких-то сериалах. Для девятнадцати летней девушке начало было не самым плохим, хотя Ланин понимал, что некоторые ее ровесники стартовали успешней, у них уже были серьезные роли. Но уж такая судьба у людей этой профессии, очень многое зависит либо от протекции, либо от удачи. Но протекция у нее будет, учитывая за кого вышла замуж его жена.
  - Рад тебя видеть, хотя и не ожидал, - сказал Ланин, целую в щеку дочь. - Проходи.
  Одри вошла в квартиру и огляделась.
  - А у тебя ничего не изменилось с последнего моего посещения, - отметила девушка.
  - А должно?
  - Я была больше полгода назад, мог бы что-нибудь прикупить.
  - Не было настроения. Да и вроде для жизни все есть. Что-нибудь поешь, Одри?
  - Только чаю.
  - Хорошо, сейчас сделаю.
  Ланин отправился на кухню выполнять заказ дочери. Этот внезапный, без предупреждения визит Одри показался ему несколько странным. Обычно она так не поступала, всегда предварительно звонила. Он подумал о том, что эти мысли очень ясно свидетельствует об отчуждении между ними; раньше бы он не стал так думать, а просто бы обрадовался ее появлению. Но теперь он все воспринимает с каких-то странных позиций, словно бы все вступили в заговор против него.
  Ланин вернулся в комнату, поставил на стол чайник и две чашки.
  - Ну, рассказывай, - предложил он.
  - Что?
  - Что у тебя происходит?
  - Все по плану.
  Ответ дочери удивил его. Раньше она так не выражалась.
  - По какому плану? И кто его составил?
  - Дядя Никита.
  Ланин знал, что так она называла нынешнего мужа жены. Хорошо, что не папой.
  - И что за план?
  - Я должна пробоваться на главную роль в одном фильме.
  - Ух ты? Здорово! Что за фильм, кто режиссер?
  - Фильм, как фильм, ничего особенного. - Одри замолчала. - А режиссер - дядя Никита, - вдруг добавила она.
   Это было более чем неожиданно. Хотя с другой стороны, Ксения же не зря вышла замуж за Михайловского. Конечно, главный побудительный мотив - это ее чувства к нему, но и практическая сторона вопроса ее тоже всегда привлекала.
  - Тогда в чем же дело, он человек очень влиятельный, кто ему может помешать взять дочь своей жены на главную роль.
  Одри опустила глаза к долу.
  - Там кастинг, есть очень серьезные претендентки. Он сказал, что мои шансы пятьдесят на пятьдесят.
  Ланин молча смотрел на дочь, он не до конца понимал, к чему весь этот разговор.
  - Одри, что все это значит? Скажи мне честно.
  - Папа, я не знаю, - как-то непривычно неразборчиво произнесла она. - Мы сегодня говорили с мамой.
  - Только сегодня, а все остальное время вы молчите? - иронично улыбнулся Ланин.
  - Нет, конечно, мы многое обсуждаем.
  Ланина кольнула игла ревности, Одри многое обсуждает с матерью, а он мало знает об ее жизни.
  - О чем вы говорили сегодня?
  - О тебе.
  - Надо же! И как вам тема?
  Но, судя по лицу девушки, она сейчас была не склонна реагировать на его иронию.
  - Мама сказала, что тебе предложили возглавить жюри на кинофестивале.
  - Откуда ей известно? - заинтересовался Ланин.
  - Дядя Никита сообщил.
  - Он у вас информатор. И что дальше? - Внезапно его поразила догадка. - Это как-то связано с твоим назначением на роль?
  Одри не очень уверенно кивнула головой.
  - Дядя Никита сказал, что прямой связи нет, но если ты возглавишь жюри, мои шансы увеличатся.
  Ланин нахмурился.
  - Не вижу связи между двумя событиями.
  - Дядя Никита сказал, что деньги на фильм дает Фонд поддержки кино. И последнее слово о том, кто будет играть в фильме должен сказать он. Хотя, разумеется, мнение дяди Никиты очень весомо. Но так записано в контракте. Поэтому лучше подстраховаться.
  Они его действительно обложили со всех сторон, подумал Ланин. И надо сказать, сделали это очень умело. Вот только непонятно одно - зачем столько усилий? В конце концов, он далеко не самый известный отечественный режиссер, есть имена и погромче. Какая-то в этом заключается странность.
  - А стоит ли сниматься в этом фильме, Одри? Ты читала сценарий.
  - Читала, - кивнула она головой, смотря мимо него.
  - И что? Только правду.
  - Мне он не понравился, - неохотно сообщила девушка.
  - И все же ты хочешь сниматься?
  - Но это же дядя Никита. У него сниматься желают все. Эту роль обязательно заметят.
  - А вот у меня сниматься хотят не все, - усмехнулся Ланин. - Некоторые даже отказываются.
  - Но ты же уже год ничего не снимаешь, папа. И вроде бы пока не собираешься.
  - Я обдумываю.
  - А дядя Никита начнет съемки сразу после фестиваля. Деньги он уже получил.
  - Это другое дело. Жаль, что тебе сценарий не нравится. Многим актерам все равно, где сниматься, лишь бы снимали, да деньги платили. А есть такие, которые просто физически не могут сниматься, если им не нравится картина. Я стараюсь по возможности иметь дело только с такими артистами. Ты к какой принадлежишь когорте?
  - Не знаю, папа, я пока снималась очень мало. Не успела определиться.
  - Обычно актер это быстро определяет. Между прочим, от этого в немалой степени зависит его творческая судьба. И если происходит ошибка, она может быть незавидной.
  - Думаю, я не ошибусь. Но мне надо попробовать. - Одри пристально посмотрела на отца.
  - Я понимаю, - пробормотал Ланин. Он испытывал неуверенность от разговора с дочерью, он вдруг ясно осознал, что за этот год отвык от общения с ней. И смутно представляет, как это теперь исправить. Вот жесткие плоды разлуки. - Конечно, Одри, попробовать надо, - сказал Ланин. - Но я бы на твоем месте не пробовал.
  Одри резко подняла голову и бросила на него удивленный взгляд.
  - Это еще почему? - спросила она.
  - Может случиться так, что ты преодолеешь отчуждение от фильма и вполне сносно в нем сыграешь. И тебе покажется, что и дальше можно идти этим же путем. И пойдешь по нему. И каждый раз это незаметно тебя будет разрушать все сильней. И однажды от твоего дарования ничего не останется. Я видел многих актеров, с которыми как раз это и произошло. Они представляли собой жалкое зрелище. Я знаю, что когда что-то предлагают, отказаться трудней, чем принять. Но те, у кого хватает на это сил, часто оказываются в выигрыше. По крайней мере, уж точно у них гораздо меньше сожалений о прошлом.
  - То есть ты мне советуешь отказаться от предложения дяди Никиты? - В глазах дочери Ланин читал откровенное недоверие.
  - По крайней мере, все взвесить, посоветоваться с мамой. У нее большой актерский опыт.
  - Мама советует принять приглашение.
  - Ну, да, - пробормотал Ланин, - я как-то сразу не подумал.
  - О чем?
  - Не важно.
  - Но папа, - проговорила Одри, - разве ты снимал только те фильмы, которые хотел. Ты мне сам признавался, что так было не всегда.
  - Да, такое случалось не однажды. Эти фильмы меня не радуют, я даже не пересматриваю их.
  - Пусть так, но они же тебя не разрушили?
  - Как знать, Одри, я до конца в этом не уверен.
  Она посмотрела на часы в мобильном телефоне.
  - Папа, мне скоро надо бежать на студию, меня там ждет дядя Никита.
  - Раз надо, то беги. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы ты побыла у меня подольше.
  - Как-нибудь непременно, - пообещала Одри. - Но что ты решил?
  - Ты о чем?
  - Как о чем, - удивилась девушка, - будешь ли ты возглавлять жюри?
  - Ах, ты об этом. У меня есть еще час другой, чтобы принять решение.
  - Надеюсь, ты примешь правильное решение.
  - Постараюсь.
  - Я очень на тебя надеюсь, папа. - Одри встала. - Все, я побежала.
  Ланин проводил дочь до двери. Она поцеловала его в щеку, и он почувствовал, что растроган. Давно между ними не проскальзывала даже тень нежности. Он стоял на лестничной площадке до тех пор, пока не затих шум опускающего с Одри лифта. Затем вернулся в квартиру.
  
   7.
  Ланин решил позвонить Шулятьеву ровно в два. Он и сам до конца не осознавал, почему тянул до последней минуты. Причем, с какого-то момента он почти перестал думать на эту тему, вместо этого неожиданно для себя стал пересматривать свой фильм: "Жизнь по инерции".
  В свое время картина вызвала довольно шумную полемику: одни ее восхваляли, как одну из лучших лент, снятых за последнее время, другие же с такой же страстью ее хулили за то, что она, по их мнению, является пародией на современную действительность.
  Ланин старался, насколько позволяла ситуация, не вмешиваться в полемику, стоять то ли над схваткой, то ли в стороне от нее. Он полагал, что главным судьей должен стать зритель; если он примет картину, значит, она удалась, если нет, следовательно, его постигла неудача.
  Однако зритель не захотел стать окончательным арбитром, в прокате фильм не провалился, собрал хороший сбор. Но оглушительного успеха тоже не было. А отзывы, которые Ланин читал в социальных сетях, отличались крайней противоречивостью: одни ругали, другие хвалили, третьи недоумевали.
  Зато на международном уровне картину приняли неплохо, она даже получила пару призов на довольно престижных фестивалях. О нем, как о режиссере, заговорили в мире. Правда, довольно быстро эта волна схлынула, на берег кино накатились другие шумные волны. Ланин понял, чтобы быть постоянно на слуху, следует так же постоянно напоминать о себе новинками. Но ничего равного "Жизни по инерции" в последующие годы создать не удалось. Хотя Ланин и пытался, но Абелев успешно пресекал все его поползновения. Он просто отказывался искать деньги на такие проекты, упорно толкал его в коммерческое киноискусство.
   И не без успеха. Ланин сделал пару неплохих фильмов этого жанра, они имели хороший резонанс, оказались довольно финансово успешными, но, громко заявив о себе, быстро забылись. И по-другому, считал Ланин, быть и не могло. Он влился в огромный и бесконечный поток картин-однодневок, которые как приходили непонятно откуда, так и уходили неизвестно куда. В этот поток можно было попасть, там можно было задержаться, но в нем невозможно было сохранить свое лицо. Потому что он этого и не требовал, там это было никому ненужно; никто же не интересуется художниками, рисующими наклейки. Хотя среди них могут быть настоящие таланты. Но кому до них есть дело.
  Ланин пробовал спорить с Абелевым, доказывать тому, что прибыльным может быть разное кино, в том числе и глубокое, но продюсер лишь снисходительно усмехался над ним, как над человеком, который несет всяческую чушь. И упрямо толкал его на прежний путь. Ланин знал, что с точки зрения коммерции, он человек весьма неумелый. Без Абелева он бы мало что снял, по одной простой причине - не нашел бы на это средств. И потому чувствовал огромную зависимость от него. Более того, сознавал, что должен быть Марку благодарен, без него он бы вряд ли бы сделал столько картин.
  Да и деньги на "Жизнь по инерции" добыл его продюсер. Более того, Ланин знал, как трудно было это сделать, сколько тому пришлось потрудиться, чтобы найти нужную сумму. И затем он многое предпринял усилий для успешного проката, пока Ланин на заграничном курорте беззаботно расслаблялся после года напряженной работы. Но, судя по всему, Абелев сделал для себя вывод, что нет смысла повторять столь трудоемкие и рискованные эксперименты. И просто отказывался даже рассматривать подобные идеи.
  В каком-то смысле Ланин понимал его; Марк продюсер, его задача - найти деньги на фильм и затем успешно их вернуть с прибытком. И все остальные компоненты следует рассматривать под прицелом этих целей. Эту свою линию поведения он строго гнул.
  Ланин смотрел свой фильм со странным ощущением, как будто его делал кто-то другой. Хотя он прекрасно помнил каждый кадр, что ему предшествовало и что было после того, как он был снят. Но это не мешало относиться к картине, как к чужому произведению. И оно нравилось ему, это тот фильм, ради которого стоило идти в эту профессию. Да, теперь он замечает недостатки, кое-что можно было бы сделать по-другому, лучше. Но важно то, что реально вышло, а вышло совсем неплохо. Он может гордиться своей работой. Это он понимает, как профессионал.
  И не только он. Он убежден, что не будь в его послужном списке этого фильма, то никогда бы не получил приглашение возглавить жюри на столь престижном кинофестивале. Более того, о нем вообще могли бы даже и не вспомнить. Мало ли сейчас режиссером, когда-то эта профессия была единичной, в нее шли избранные, а сегодня их штампуют пачками, а в режиссуру идут все, кому не лень. Да и чего не идти, производство фильмов поставлено на конвейер, почти, как сборка автомобилей, поэтому нужны не творцы, а киноинженеры, знающие технология процесса. И этого вполне достаточно, чтобы снимать кино. А то, что от этого гигантского количества фильмов почти ничего не остается в вечности, давно никого не волнует. Главное получить финансирование и заработать. Все остальное - приложение к этим двум главным задачам.
  Фильм кончился, Ланин выключил компьютер. Посмотрел на часы. Они показывали без пяти два. Он подумал о дочери. Может, он глубоко не прав, когда пытался отговорить ее сниматься у Никиты? Не говорит ли в нем ревность к удачному сопернику, уведшему у него жену? Кто может точно сказать об истинных мотивах наших поступках. Мы говорим и думаем одно, а на самом деле нами движет совсем другое, в чем мы даже боимся себе признаться. А нередко даже не догадываемся об истинных мотивах своих поступков. Или не хотим догадываться. Впрочем, сейчас не самый удачный момент для размышлений на эту тему, пора принимать решение. Осталась одна минута.
  Несколько мгновений Ланин сидел неподвижно, затем взял телефон и надавил на фамилию Шулятьева.
  
  8.
  Сочи встретили Ланина испепеляющим зноем. Едва он вышел из самолета, как жара сразу же со всех сторон обступила его. Ланина даже стало немного нехорошо; в Москве в последние дни шли сплошные дожди, было прохладно. А для него это вполне комфортная погода. А тут сплошное пекло, которое порождает лишь одно желание - немедленно спрятаться от него в прохладу.
  Ланин в Москве не стал сдавать багаж, а потому сразу же вышел из зоны прилета. Он знал, что его должны были встречать. И почти сразу же заметил ослепительно красивую девушку с надписью "Кинофестиваль". Впрочем, она тоже увидела его и решительно двинулась сквозь толпу его навстречу.
   Ее лицо показалось ему смутно знакомым. Ну, конечно же, он пару раз видел ее в каких-то сериалах, в которых она играла эпизодические роли. Почему-то он сразу же вспомнил об Одри. Встречающая его девушка была не намного старше дочери, и, наверное, не меньше ее хотела сыграть главную героиню.
  Девушка добралась до него.
  - Всеволод Леонидович, здравствуйте. Меня зовут Марианна, мне поручили вас встретить и доставить в гостиницу. Как долетели? Пойдемте на площадь, там нас ждет машина.
  Ланин невольно улыбнулся, его позабавила манера Марианны задавать вопросы, не требую на них ответа. Это очень удобно, можно во время разговора с ней думать о своем.
  Они сели в машину и покатили по шоссе. Ланин заметил, что Марианна не только с явным интересом разглядывала его, но села так близко, что он ощущал прикосновение ее бедра. Он тоже бросил на нее оценивающий взгляд; девушка красивая и при фигуре. Правда, ее внешность не в его вкусе, в ней не достает интеллекта, но в нынешние времена это скорей достоинство, чем недостаток.
  - Вы из жюри приехали последний, - тараторила Марианна. - Все уже на месте. Вчера прилетел Михайловский с супругой. Я тоже его встречала. - В интонации рассказчицы прозвучала нескрываемая гордость. - Мы с ним беседовали всю дорогу. Я всегда его обожала, как актера и режиссера, но он еще приятней вживую, чем на экране.
  - Вам крупно повезло, - сказал Ланин, лишь бы что-то сказать. Он понимал, что в глазах этой девушки вчистую проигрывает Михайловскому; в кино он не снимается, оставаясь исключительно за кадром, беседу так активно не поддерживает, да и внешность у него более скромная; в отличие от Никиты его никто и никогда не считал писанным красавцем.
  - Очень повезло, - с радостью согласилась Марианна. - Мы с ним поговорили о кино, и он припомнил, что видел меня в фильме. Я такого даже не могла ожидать.
  - Я тоже видел вас в фильме, - сообщил Ланин, чтобы хоть в чем-то сравняться с нынешним мужем своей бывшей жены.
  - Да! - обрадовалась она. - И как я смотрелась?
  Ланин ощутил, что бедро девушки плотней придвинулось к его ноге.
  - Вполне, - ответил он, хотя так и не смог припомнить, как она играла. В памяти лишь смутно сохранился отпечаток ее лица.
  - Я очень хочу сыграть большую роль, - с придыханием сказала она. - И я умею быть благодарной. - Ее голос приобрел откровенно сексуальную окраску.
  Ланин подумал, что если он ей что-нибудь пообещает, то у него есть все шансы эту ночь провести вместе с Марианной. А это не так уж и плохо, девушка она красивая и скорей всего опытная. Может, стоит начать крутить роман уже прямо в машине? Чего теряться-то? Должен же он весело проводить тут свободное время.
  Ланин откинулся на мягкую спинку кресла и прикрыл глаза. В салоне было прохладно, а там, на улице все раскалено, как на сковородке.
  - Вы слышите меня? Вы не спите? Мы уже скоро приедем, - в своей манере после короткого перерыва снова заговорила Марианна.
  Ланин открыл глаза и посмотрел на нее.
  - Не сплю, Марианна. Я подумаю, как нам с вами дальше быть. Просто сегодня я рано встал, чтобы успеть в аэропорт. Сами понимает, мне нужен отдых.
  - Конечно, Всеволод Леонидович, вы сейчас отдохнете. У вас отличный номер, люкс. Он один из самых лучших в гостинице. - В голосе Марианны прозвучала гордость. Правда, чем она вызвана, Ланину было не совсем понятно; то ли от того, что ему снят такой хороший номер, то ли от того, что она едет с человеком, которому предстоит жить в столь роскошных условиях.
  - А всем членам жюри сняты номера-люкс? - вдруг пришел на ум Ланину вопрос.
  - Нет, только вам и Михайловскому. Остальные члены жюри живут в бизнес-классе.
  В жизни нет равенства ни в чем, подумал Ланин. Даже в таком, в общем-то пустяковом вопросе.
  Машина подъехала к зданию гостиницы и остановилась у входа. Первой из салона выпорхнула Марианна, вслед за ней вышел Ланин. Появился носильщик, который взял чемодан гостя.
  Они прошли в вестибюль. Процесс оформления занял всего пару минут. Ланина даже не надо было предъявлять паспорт, Марианна назвала его фамилию и ему тут же вручили ключи.
  - Я выполнила свою миссию, - сказала Марианна и выжидающе посмотрела на Ланина.
  Ланин прекрасно понимал, каких слов она от него ждет. Но он колебался, он никак не мог решить, нужно ли ему углублять знакомство с этой энергичной девицей. Он поймал себя на том, что в последнее время нерешительность стали чуть ли не главной его чертой.
  - Спасибо, что встретили и доставили в целости и сохранности, - поблагодарил он. - Пересечемся на фестивале.
  Ланин направился к лифту, но все же успел заметить, как на лице девушки появилась гримаса разочарования.
  
  9
  Люкс поразил Ланина своей роскошью и размерами. Он состоял из двух больших комнат: гостиной и спальней. А в просторной ванной он обнаружил джакузи. Ланин и не помнил, когда в последний раз остановился в таком роскошном номере. У устроителей фестиваля, судя по всему, море денег, если они имеют возможность снимать такие апартаменты.
  Кстати, о море, он даже его еще по-настоящему не видел. Ланин поспешно вышел на балкон, который по размерам представлял собой еще одну небольшую комнату. И сразу же увидел его. Оно синело совсем близко, до пляжа было идти не больше десяти минут, да и то если неспешным шагом. Не пойти ли ему искупаться прямо сейчас, мелькнула мысль. А уж потом заняться всем остальным. Правда, не ясно чем, сам фестиваль начнется только через два дня, а какое расписание на это время, непонятно. Должна же быть какая-то программа для членов жюри. Впрочем, все это потом, после принятия морской ванны.
  До пляжа оказалось идти даже меньше десяти минут. Он был, хотя и небольшим, зато закрытым; чтобы попасть на него, надо было предъявить охраннику карточку гостя. Ланин выбрал лежак и осмотрелся. Народу было совсем немного, человек двадцать-двадцать пять. Но его удивило другое, он обнаружил, что его появление не только сразу же все заметили, более того, он оказался в эпицентре всеобщего внимания.
  Ланин внимательней оглядел присутствующих. С большинством из них он был либо лично знаком, либо знал их визуально, так как все они принадлежали миру кино. С некоторыми из них общаться ему не хотелось, он бы предпочел перенести это дело на другое время. Если же сейчас он кому-то из знакомых подойдет, непременно завяжется долгий разговор. А ему просто хочется в этот ужасно жаркий день окунуться в прохладное море.
  Ни на кого не глядя, Ланин быстро направился к воде. И через минуту уже плыл в ней. Обычно он любил заплывать так далеко, что берег едва был виден. Вот и на этот раз решил, что ничто не мешает ему сделать такой заплыв. Море теплое и спокойное, скользить по его глади одно удовольствие.
  На берег Ланин вышел через час, если не больше. И с изумлением обнаружил, что там царит переполох. Люди столпились у кромки воды и, громко переговариваясь, вглядывались в морскую даль.
  Ланин остановился возле них. Первым его заметила средних лет женщина с очень знакомым лицом.
  - Да вот же он, слова богу жив! - закричала она.
  Все дружно обступили его.
  - Мы думали, вы утонули. Вас все нет и нет, мы тут очень испугались, - сказала женщина со знакомым лицом.
  - Как видите, в этот раз не утонул, - ответил Ланин.
  - Ты очень рискуешь, Всеволод, - произнесла все та же женщина. И в этот момент он узнал ее. Просто поразительно, что этого не случилось сразу же.
  - Здравствуй, Лада, - поздоровался он. - Разве ты не знаешь, что я хорошо плаваю.
  
  10
  С пляжа они ушли вместе. Они вошли в гостиницу и остановились нерешительно. Несколько секунд молча смотрели друг на друга, затем одновременно улыбнулись.
  - Хорошо, что мы с тобой встретились, - сказал Ланин. - Не знал, что ты будешь на фестивале, да еще в жюри.
  - Это случилось неожиданно, буквально позавчера Бачурина угодила в больницу с сердечным приступом. И меня попросили заменить ее в жюри. И вот я здесь.
  Ланин мысленно удивился, что ничего не слышал про замену. Его никто не счел нужным о ней проинформировать. Ладно, с этим вопросом он разберется попозже.
  - Не желаешь посидеть в моем номере, - предложил он. - Нам есть, что вспомнить, о чем поговорить.
  - Думаешь, откажусь, - засмеялась Лада, и Ланин вдруг отчетливо вспомнил этот смех. За столько лет он ничуть не изменился. - Не дождешься.
  - Тогда пойдем.
  Лада с любопытством оглядела номер, заглянула даже в спальню и ванную.
  - Шикарно они тебя поселили, - оценила она.
  - У тебя не такой?
  - Что ты, ровно половина твоего. Хотя тоже в целом номер неплох. - Лудинова упала в кресло и вопросительно посмотрела на хозяина люкса. Ланин понял, что теперь его очередь что-то делать.
  - Знаешь, давай закажем в номер бутылку вина и фрукты, - предложил он. - Отметим нашу нежданную встречу.
  - Надеюсь, все же приятную, - вопросительно посмотрела она на него.
  - А почему она должны быть иной. - Ланин подошел к телефону, в справочнике отыскал номер ресторана и продиктовал заказ.
  Пока они ждали заказ, то говорили крайне мало, словно бы вино и фрукты должны были придать их встрече новый импульс. Зато у Ланина появилась возможность, как следует рассмотреть Ладу. Для своего возраста она хорошо, даже очень хорошо выглядела. Но он с грустью констатировал, что это была уже совсем не та девушка, с которой он когда-то познакомился.
  Лада исполняла главную роль в его дебютном фильме. Ему повезло, менее через год после окончания ВГИКа ему доверили снять картину. Это произошло в основном благодаря руководителю их курса, известному на весь мир режиссеру. Почему-то из всех своих учеников он выделял Ланина, и пробил для него возможность снять свою ленту. Чего это ему стоило, Ланин узнал много позже, после его кончины. А тогда он был так упоен открывшейся перспективой, что даже почти не думал, по какой причине на него свалилось такая удача.
  Лада была молодой и практически неизвестной актрисой, за ее плечами были лишь микроскопические эпизоды в нескольких фильмах. Она пришла на пробы, и Ланин из многих претенденток утвердил ее на главную роль. В тот момент он не очень ясно представлял, почему это сделал, просто чисто по-женски она понравилась ему больше остальных. Тогда был совсем молод, и этот фактор обладал огромным весом для него.
  Потом он отчасти жалел об этом, сыграла она хорошо, но не блестяще, по его мнению, можно было бы и лучше. Но он вскоре перестал об этом думать, так как оказался поглощен совсем другими эмоциями. У них завязался бурный роман, он возник внезапно, как тропический шторм, и целиком захватил их обоих. В таком любовном угаре он и снимал фильм.
  После его завершения, они решили жить вместе. Но оказались абсолютно несовместимыми. И через три месяца разбежались. И с тех пор не виделись. Фильм Ланина, хотя успех имел довольно скромный, отрыл перед Лудиновой некоторое количество дверей в большой кинематограф. Ее пригласили сниматься за границей. И большинство своих ролей она сыграла в зарубежных фильмах. Лада не стала звездой первой величины, но приобрела определенную известность.
  Ланин видел несколько ее работ, они ему понравились, но большого восторга при этом он не испытывал. Они были добротные, но в них не было открытий, в них чувствовалось школа, мастерство, но не неповторимый и уникальный талант.
  Официант принес на подносе бутылку вина и вазу с фруктами. И сразу же удалился. Ланин наполнил бокалы.
  - Выпьем за встречу, Лада, - предложил он тост.
  - Прежде чем выпить, хочу кое в чем тебе признаться, - произнесла Лудинова.
  - Признание женщин всегда интересны.
  - Я знаю, Севушка, - назвала она его так, как звала в те далекие годы. - Когда мне сообщили, что ты возглавишь жюри, а значит, мы встретимся, я почувствовала волнение. И если бы тебя не назначили председателем этого жюри, я бы не согласилась в нем заседать.
  - Это трогательно, Лада, - произнес Ланин. Он не кривил душой, он действительно почувствовал, что взволнован. Не то, что к нему вернулись прежние чувства, но воспоминания о том, что было между ними, вдруг стали очень яркими, как будто бы все это происходило совсем недавно, а не более четверти века назад.
  Они выпили вино, поставили бокалы на стол, посмотрели друг на друга и улыбнулись.
  - Сева, я очень рада тебя видеть, но у меня только одно условие, - вдруг произнесла Лада.
  - И какое?
  - Мы можем говорить на любую тему, только давай не будем вспоминать про то, что когда-то было между нами. Поверь, это ни к чему.
  Ланин на несколько мгновений задумался.
  - Хорошо, не будем. В этом есть свой резон, - сказал он.
  - Во всем есть свой резон, - уточнила Лудинова. - Не хочу волноваться. Да и зачем. Разве нам не о чем поговорить еще?
  - Тем сколько угодно, - согласился Ланин. - Тем более, мы же в одном жюри.
  Он с удивлением увидел, что лицо Лады напряглось. Впрочем, это выражение держалось какие-то секунды, затем на нем появилась улыбка.
  - Да, это так. Не правда ли неожиданно, никогда не могла представить, что мы встретимся вновь при таких обстоятельствах.
  - Жизнь всегда неожиданна.
  - Думаешь, всегда? - спросила Лада.
  - Она неожиданна тогда, когда нам кажется, что ничего неожиданного не случится.
  - А вот это ближе к истине. Не выпить ли нам еще за неожиданности жизни?
  - Этому ничего не мешает, - улыбнулся Ланин. - У меня предчувствие, что на фестивале все станут много пить.
  - А разве в нашей среде бывает иначе?
  - Ты разве много пьешь? По тебе незаметно.
  Несколько секунд Лудинова молчала.
  - По крайней мере, больше, чем хотела, - несколько уклончиво ответила она. - Почему не наливаешь?
  Ланин разлил вино.
  Они выпили.
  - Столько лет прошло, - задумчиво произнесла Лада. - Все эти годы я следила за тобой. Издалека, но это не важно. Я рада, что у тебя многое получилось.
  - Что именно?
  - Ты снял хорошие фильмы.
  - Всего пару. Остальное в отвал.
  - Возможно, и пару. Но у других и этого нет. Да и разве в количестве дело. Я вот снялась почти в тридцати фильмах. И что из того.
  - Как что? Ты известная актриса.
  - Известная, потому, что меня знают. Но не потому, что я хорошая актриса.
  - Ты чересчур строга к себе, Лада.
  - Вовсе нет, к себе я всегда была, да и остаюсь не очень снисходительной. Потому и снималась во всякой мути. Подчас даже сценарий толком не читала. Да и зачем. По первым двум страницам всегда понятно, это что-то стоящее или хлам. Разве не так?
  - В общем, так, - согласился Ланин. - Но все же у тебя есть хорошие роли. И даже призы.
  Лада вдруг взяла бутылку и, не спрашивая Ланина, налила только себе. И тут же выпила.
  - Я тебя очень давно, еще тогда, во время нашей работы над фильмом хотела спросить. Только ответь мне честно.
  - О чем спросить?
  - Сначала обещай, что дашь честный ответ, а затем я спрошу.
  - Хорошо, отвечу честно, - не очень охотно пообещал Ланин.
  - Ты дал мне слово. А теперь скажи: ты пожалел, то именно меня тогда выбрал на главную роль?
  Теперь Ланин потянулся за бутылкой. Только он налил и себе и ей.
  - Выпьем?
  - Сначала ответь, потом выпьем.
  Ланин поднес бокал к губам и сделал большой глоток. И зачем ей понадобилось ворошить такое далекое прошлое, подумал он.
  - Я жду, - поторопила его Лада.
  - Хорошо, если хочешь правду, то она такова: я остался не совсем довольным тем, как ты справилась с ролью.
  - Ты ответил довольно мягко. Я так и предполагала. Потом я несколько раз пересматривали наш фильм. И чем больше смотрела, тем меньше нравилась сама себе.
  - Ты была совсем неопытная, по сути дела, первая роль.
  Лада, не соглашаясь, замотала головой.
  - Дело не в этом, в других фильмах было то же самое. Может, получше, я все же кое чему научилась, но, по сути, мало что изменилось. Спасибо тебе, Сева.
  - За что? - удивился он.
  - За правду. Ее так редко говорят в нашей среде. Или безосновательно восхваляют, или беспощадно ругают. Нет середины.
  - Такая уж у нас традиция.
  - Не в ней дело. Просто по-другому у нас не получается. Все завидуют друг друга, все либо боятся подставы, либо сами подставляют других. В общем, нравы еще те. Не случайно, я при первой возможности укатила за границу. Там тоже не ангелы, но все же лучше наших. У нас сплошные демоны.
  - Я тоже из них?
  Лада внимательно посмотрела на Ланина.
  - Ты нет, это я еще тогда поняла. В этом твоя беда.
  - А я всегда думал, что преимущество.
  Лада в задумчивости покачала головой.
  - Напрасно ты, Сева, согласился возглавить жюри. Не твое это дело.
  - Почему ты так думаешь?
  - Останешься в одиночестве.
  - Но ты же на моей стороне.
  Несколько секунд Лудинова сидела молча, затем встала.
  - Ты даже не представляешь, как я рада тебе повидать. А сейчас я пойду. Надо готовиться к вечернему приему. Одно платье гладить целый час. Я должна хорошо выглядеть. Помнишь, ты однажды сказал: не красивая женщина - это скучная женщина.
  - Не помню. Как и то, что я совсем забыл о приеме! - воскликнул Ланин.
  - Было бы забавным, если бы председатель жюри на него не явился, - засмеялась Лада. - Но мне бы это понравилось, в этом есть какая-то новизна, вызов всем им, неопределенно махнула она рукой - Но прошу, не надо так делать, приходи. - Лада послала Ланину воздушный поцелуй и вышла из номера.
  
   11.
  Ланин вошел в ресторан гостиницы, в котором проходил прием по случаю начала кинофестиваля. Народу собралось немало, все были одеты торжественно: дресс-код был жестким, предписывал мужчинам быть в смокингах, женщинам - в вечерних платьях.
  До этого Ланин одевал смокинг всегда два раза и чувствовал себя в этой одежде не совсем комфортно. К тому же он знал, что он не очень хорошо сидит на нем, так как его пришлось брать напрокат. А он терпеть не мог облачаться в чужую одежду. Но нарушить установленные правила Ланин не решился, несмотря на сильное искушение. Он решил, что не стоит из-за таких пустяков лесть на рожон.
  Едва Ланин вошел в зал, как и до того на пляже, тут же оказался в эпицентре всеобщего внимания. Невольно он напрягся. Когда-то он обожал ощущать себя центром Вселенной, в молодости это казалось ему величайшим достижением, подвластным только небожителям. И когда однажды он обнаружил, что на него устремлены все взоры присутствующих, то испытал ни с чем не сравнимую эйфорию.
  Но то было давно, в далекой молодости. С тех пор для него многое изменилось, он спокойно относился к повышенному вниманию к своей особе. А вот сейчас чувствовал неловкость. Ланин понимал, что во многом это вызвано его годовым затворничеством. К тому же за это время он сильно отвык от публичности. И вот теперь, когда он снова вышел в свет, прежняя раскованность к нему пока не вернулась.
  Ланин решил по мере возможности не обращать внимания и не реагировать на излишнее любопытство к своей персоне. Тем более у него были другие заботы; после того, как он вселился в гостиницу, он почти ничего не ел, если не считать пару фруктов во время встречи с Ладой. И сейчас испытывал зверский аппетит.
  Он подошел к уставленному всевозможными закусками и яствами столу и стал, не обращая ни на кого внимания, накладывать себе еду на тарелку.
  - Всеволод Леонидович, добрый вечер! - услышал он за своей спиной голос.
  Ланин обернулся и увидел Шулятьева. Тот стоял рядом с ним с бокалом в руках. Ланин по цвету определил, что скорей всего это виски.
  - Добрый вечер, Олег Эдуардович, - поздоровался Ланин.
  - Рад вас видеть, - произнес Шулятьев. - Фестиваль не начался, а о вас уже все говорят.
  - С чего вдруг, вроде бы ничего такого я еще не совершил.
  - Это как посмотреть, - покачал головой Шулятьев. - Из-за вас сегодня днем тут был целый переполох, разнесся слух, что вы утонули. Все были просто в ужасе, включая меня.
  - Захотелось поплавать, уж больно теплая водичка.
  Шулятьев поставил бокал на стол, а освободившейся рукой взял Ланина за локоть.
  - Дорогой, Всеволод Леонидович, я прекрасно понимаю, как тут замечательно: море, пальмы, бесподобно красивые женщины. - Шулятьев хмыкнул. - И ничего подобного не возбраняется. Более того, в разумных пределах даже приветствуется. Но очень прошу вас впредь, не заставляйте нас волноваться, думайте над каждым своим поступком. Это говорю я вам и как друг, и как президент кинофестиваля, а значит в некотором смысле и ваш руководитель. Надеюсь, такой разговор между нами первый и последний.
  Шулятьев требовательно смотрел на Ланина, ожидая от него согласия с его словами. Но Ланин молчал, он понимал, что в чем-то его собеседник прав - нельзя так бесшабашно вести себя. Но согласиться с тем, что он должен беспрекословно выполнять все распоряжения Шулятьева, он не мог. Все внутри него сопротивлялось этому.
  Внезапно Ланин почувствовал на себе чей-то взгляд, он повернул голову и увидел Абелева. Тот явно внимательно прислушивался к разговору.
  Продюсер приехал на кинофестиваль еще вчера, и Ланин даже как-то немного забыл о том, что Абелев тоже находится тут. Он слишком увлекся морем, пышной южной природой, встречей с Ладой, и Марк на время отошел на второй план. Но, кажется, теперь все снова возвращается на исходные позиции.
  - Да, я вас прекрасно понял, Олег Эдуардович, - поспешно проговорил Ланин. Ему захотелось побыстрее отвязаться от Шулятьева.
  - Вот и прекрасно. Отдыхайте, Всеволод Леонидович, наслаждайтесь времяпрепровождением. Мы специально постарались создать для этого все условия. - Шулятьев снова взял бокал. - Ваше здоровье, - провозгласил он и удалился.
  Его место тут же занял Абелев.
  - Что ты творишь, - прошипел он, даже не здороваясь. - Ты бы видел, в каком бешенстве был Шулятьев. Он почти в прямом смысле писал кипятком.
  - Надеюсь, не на тебя?
  - Ну, знаешь, - обиделся Абелев. - Я тебя защищал, а ты меня оскорбляешь.
  Ланин знал, что у Марка с юмором всегда были напряженные отношения, там, где можно было посмеяться, он нередко обижался. Поэтому Ланин старался с ним шутить как можно реже. Но сейчас не удержался. И, кажется, напрасно.
  - Спасибо тебе за защиту, но дай мне сейчас поесть, - попросил Ланин. - К тому же тебе прекрасно известно, как я хорошо плаваю. Мог бы ему разъяснить, что ничего со мной не случится.
  - Я пытался, но он ничего не слушал.
  Ланин подумал, что вряд ли Марк действительно пытался это сделать, но вслух решил ничего не говорить. А то еще поссорятся.
  - Слушай, давай о чем-нибудь другом, - предложил Ланин. Но только чуть позже, у меня сейчас обеденный перерыв. Выпей пока что-нибудь.
  Абелев отошел от Ланина, налил себе какого-то вина и скрылся в толпе. И пока больше к нему никто не подходил, Ланин, пользуясь счастливой возможностью, поспешно стал есть.
  Но это счастье длилось недолго. Ланин покончил с салатом и уже хотел накладывать себе на тарелку горячее, как увидел пару: свою бывшую жену Ксению с ее новым супругом Михайловским. Они двигались прямым курсом к нему. Он мысленно, чертыхнулся: если этой встрече не избежать, то она могла хотя бы произойти чуть позже.
  Первой к нему подошла Ксения. Ланин знал, что она не числится среди официальных гостей кинофестиваля, так как уже не снималась несколько лет. Значит, просто приехала за кампанию с муженьком.
  - Привет! - поздоровалась она, внимательно разглядывая бывшего мужа. - Что-то ты выглядишь не очень, похудел.
  - Никто не готовит, все сам, - отозвался Ланин.
  - Мужчина не должен жить без женщины, это не правильно, - вмешался в разговор подошедший Михайловский. Он протянул руку Ланину, тот пожал ее. - Рад тебя видеть, Всеволод, - сказал после рукопожатия он.
  С самого начала их знакомства Михайловский почему-то стал говорить ему ты, хотя они никогда не были друг с другом особенно близки, даже несмотря на небольшую разницу в возрасте, Михайловский был старше его всего на пять лет.
  Ланин посмотрел на Михайловского. В смокинге он казался столь же органичным, как в любом другом костюме. Высокий, статный он смотрелся просто великолепно. И как, в самом деле, Ксении было не уйти к нему, тут даже вопросов нет и быть не может. Вопросы возникли, если бы она осталась с ним, с Ланиным, при наличии такого шикарного варианта.
  Впрочем, стоит ли удивляться породистости Михайловского. Всем известно, что он представитель древнего дворянского рода, о чем Никита всегда к месту или не к месту упоминает, его отец - известный писатель входил почти на протяжении всей своей долгой жизни в творческую элиту страны. Мало чем уступала ему и мать - хорошая художница и, кажется, тоже голубых кровей. Вот и получился у них сын, как по заказу, всем на загляденье. И было бы странно, если бы вышло по-другому, порода есть порода, ее не отменить. Не то, что он, Ланин, хотя отец у него и был академиком, но выбился он в научную элиту из крестьян. А уж мать всю жить была просто домохозяйкой.
   - Это не правильно, если мужчина долго остается без женщины, - наставительно произнес Михайловский, кладя руку на плечо Ланина. - Нарушается естественный баланс. А мы работники искусства просто обязаны его поддерживать. Ты так не считаешь? - с улыбкой спросил он.
  - Не всегда получается его поддерживать, особенно работникам искусств, - ответил Ланин. - Мы слишком непостоянные, нас куда-то все время тянет, несет.
  - Если куда-то тянет и несет, то надо сдерживать себя, - наставительно произнес Михайловский. - В этом суть мужчины. Меня тоже постоянно куда-то тянет, но я же не позволяю себе слепо следовать за своими желаниями. Иначе они далеко могут увести.
  - А ты считаешь лучше топтаться на месте?
  - Ты отлично знаешь, что это разные вещи. Впрочем, у нас с тобой сейчас другие дела.
  - И что за дела? - удивился Ланин.
  - Мы же члены жюри. Нам надо будет обговорить некоторые вопросы. Мы непременно встретимся. Ты, надеюсь, не против?
  - Если это пойдет на пользу дела.
  - А у тебя разве есть сомнения?
  - Не знаю, как у других, а меня всегда есть сомнения.
  Ланин внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд, он слегка повернул голову; за ним пристально наблюдала Ксения.
  Михайловский снисходительно улыбнулся, словно перед ним был ребенок.
  - Скоро встретимся, - пообещал он, хлопая Ланина по плечу. Затем он по-хозяйски взял Ксению под руку, и они направились сторону Шулятьева, окруженного плотным кольцом гостей.
  Ланин посмотрел им вслед и вдруг ощутил, что у него пропал аппетит.
  Некоторое время Ланин шатался по ресторану, не зная, куда себя приткнуть. Им овладело ощущение своей ненужности и неприкаянности здесь. Вроде бы ничего не произошло, вроде бы все разговоры были не очень важными, и, тем не менее, они сильно подействовали на него. Он вдруг ясно почувствовал, что он чужой на этом празднике жизни, каждый из здесь присутствующих воспринимает его, исходя из собственных представлений или нужд. Реальный же он тут никого не интересует. Тогда что же он здесь делает?
  Этот вопрос почему-то привел его к столу, где стояла батарея самых разных бутылок. Он налил себе коньяка, выпил, затем повторил. Он никогда не был алкоголиком, но напиваться умел. Иногда что-то в нем замыкалось внутри и заставляло его прибегать к этому виду лечения.
  К нему подходили люди, завязывали беседы, он отвечал всем. И каждый такой подход завершался выпивкой. Через какое-то время Ланин ощутил, что воспринимает окружающее его пространство уже не так, как раньше, все вокруг двигалось, перемещалось иначе, лица людей утратили четкие очертания, а голоса зазвучали глуше и как-то отдаленней.
  Ланин сознавал, что изрядно пьян, но и уйти в номер было неудобно; это бы походило на бегство. Внезапно перед ним возникла женская фигура, не без труда он вгляделся в нее и признал в ней ту самую девушку, которая встретила его в аэропорту. Он даже вспомнил, что ее зовут Марианна.
  - Всеволод Леонидович, вам помочь? - услышал он ее голос.
  Ланин поднял голову и посмотрел на нее.
  - Что значит помочь?
  - Обопритесь на меня, и мы вместе пойдем в ваш в номер, - предложила Марианна.
  Ланин хотел было отказаться, но внезапно его качнуло. Он понял, что может не устоять на ногах. Вот будет позор, если он растянется тут на полу на виду у всех. Эта перспектива ужаснула его.
  - Хорошо, пойдемте в номер, - согласился он.
  Марианна взяла его под руку и повела к выходу из ресторана. Ланин старался ступать по возможности твердо, понимая, что ему вслед устремлены десятки внимательных глаз. Его даже немного удивляло то обстоятельство, что при столь сильном опьянении, он сохранял довольно трезвую мыслительную деятельность. По крайней мере, понимал, как следует себя вести, дабы окончательно не опозориться.
  Они вышли из ресторана, Марианна по-прежнему крепко держала его. Ланин не противился, он понимал, что так для него надежней. Лифт вознес их на нужный этаж. Они подошли к номеру Ланина.
  Ему удалось быстро отыскать ключ в кармане, но вот открыть дверь никак не получалось, он просто забыл, как тут это делается.
  - Позвольте я, - сказала Марианна, взяла у него ключ, и через секунду дверь волшебным образом отворилась.
  - Спасибо, - пробормотал Лани, делая шаг в номер.
  - Я войду? - спросила девушка.
  Ланин посмотрел на нее и кивнул головой. Он не понимал, зачем она хочет войти в его номер, но и спрашивать об этом не было ни сил, ни желания.
  В номере он упал на диван и посмотрел на Марианну.
  - Вам что-нибудь принести? - спросила она.
  - Воды, - попросил Ланин.
  - Сейчас. - Из бара она достала бутылку воды, налила ее в стакан и подала Ланину. Он жадно приник к нему. И когда все выпил, то к своей радости почувствовал, что его голова немного прояснилась.
  Ланин посмотрел на Марианну уже более осмысленным взглядом.
  - Зачем вы здесь? - спросил он.
  - Я видела, что вы много выпили, вот и решила вам помочь, - ответила Марианна.
  - Вы всегда приходите на помощь страждующимся? - поинтересовался Ланин.
  - Нет, - улыбнулась Марианна, - только тем, кто мне симпатичен.
  - Значит, я вам симпатичен?
  - Очень, - горячо произнесла девушка.
  Ланин внимательно оглядел ее. Его глаза невольно уставились на ее большую грудь. Она призывно колебалась всего в нескольких сантиметрах от него под тонкой материей платья.
  Ланиным вдруг завладело вожделение. Впрочем, ничего удивительного в том не было, после развода с Ксенией у него не было женщин. А с тех пор минул целый год.
  Ланин подумал, что в намерении этой почти незнакомой девушки вряд ли входит отказать ему в ответ на его поползновения. А коли так, то какой смысл воздерживаться от удовольствия.
  Ланин положил ладонь на бедро Марианны. И увидел, как она тут же переместилась еще ближе к нему. Теперь между ними уже не осталось расстояния. Она первой поцеловала его в губы, он страстно ответил ей.
  
  12.
  Ланин открыл глаза, посмотрел вокруг. Он лежал в гостиничном номере, в котором было светло, так как из окон обильно струился яркий свет. Это означало только одно, что наступило утро.
  Он повернул голову и увидел, что рядом с ним лежит обнаженная девушка. Одеяло сползло с нее, открыв взору вид на роскошное тело. Несколько секунд Ланин пользовался этой возможностью, затем снова стал смотреть в окно.
  Голова не болела, но была тяжелой, и мысли в ней воротились, как мельничные жернова, тоже тяжело и натужно. Он попытался восстановить события прошедшей ночи. Перед его мысленным взором возникли картинки того, как они занимались с Марианной любовью. Кажется, это было очень даже неплохо, она постоянно что-то в исступленье выкрикивала, стонала, он, кажется, тоже получил огромное удовольствие. Так что по всем параметрам время прошло не зря.
  Но то было ночью, а сейчас утро. Ланин встал, посмотрел на себя и только сейчас заметил, что абсолютно голый. Трусов, как и другой одежды, рядом с кроватью не обнаружилось. Он поспешно направился в соседнюю комнату.
  Одежда валялась по всему полу, вперемежку женская и мужская. Первым делом он отыскал свои трусы, быстро надел на себя, затем собрал остальные вещи и принес в спальню.
  Марианна уже не спала, она встретила его настороженным взглядом. Он подошел к кровати и бросил ворох вещей на стул.
  - Доброе утро! - поприветствовал он девушку.
  - Доброе утро, милый! - томно произнесла Марианна.
  Это приветствие ему не понравилось, какой он ее милый. Вместо ответа он сел в свободное кресло. Надо бы натянуть на себя брюки, пронеслось в голове, но ему показалось, что в этом намерении заключалось что-то трусливое, словно бы он стесняется того, что случилось ночью.
  - Я прекрасно спала, - доложила Марианна, не дождавшись его ответа. - Я всегда отлично сплю после секса.
  - Я рад, что ты хорошо поспала, - сказал Ланин. - Это было ночью, а сейчас уже утро.
  - Намекаешь, чтобы я ушла?
  - У тебя, наверное, много дел. Да и у меня их не меньше.
  - До обеда я свободна, - сообщила она. - Да и у тебя вряд ли раньше вечера будут дела. Я знаю расписание. - Марианна слегка приподнялась на кровати, от чего ее грудь призывно закачалась. - Иди ко мне, у нас еще много времени.
  - Нет, - твердо произнес Ланин. - На сегодня достаточно. Пока я буду в душе, у тебя есть время встать и одеться.
  Не обращая внимания на Марианну, Ланин пошел в душ. И пока он стоял под прохладным потоком, то думал, что же он сотворил. Конечно, на кинофестивалях библейские заповеди соблюдаются очень слабо, особенно та, что предлагает не прелюбодействовать. Но в данном случае его не оставляет ощущение, что он поступил опрометчиво. Он все же председатель жюри, а это, как ни крути, высокий статус. И должен ему соответствовать, а не вступать в случайные половые связи с практически незнакомой особой женского пола. Еще неизвестно, к каким это приведет последствиям. Он даже точно не может сказать, предохранялись ли они? Кажется, с его стороны нет. Да и как, он для этого ничем не запасся. Хочется надеяться, что она поступила благоразумно. Спросить у нее?
  Когда Ланин вышел из душа, Марианна уже была одета. Он почти готов был задать ей вопрос о предохранении, но в последний миг так и не решился.
  - Ну, я пошла, - как ни в чем ни бывало произнесла девушка.
  - Пока, - ответил Ланин. Он был рад, что она уходит. Он чувствовал неловкость от нахождения в ее обществе.
  Марианна направилась к выходу из номера. У двери она остановилась.
  - Не забудьте, - обратилась она снова к нему на вы, - в шесть часов собрание жюри. Вам еще надо напомнить?
  - Спасибо, я не забуду.
  - Завтрак в ресторане, все оплачено. Так что ешьте и пейте, сколько влезет. Чао! - Она помахала ему ручкой.
  Ланин в ответ кивнул головой, он испытывал сильное облегчение от того, что, наконец, избавился от нее.
  
  13.
  У Ланина было немало любовных приключений. Не то, чтобы он ими сильно гордился, но они его мало смущали. Обычная мужская жизнь, а еще точней режиссерская. Многие артистки были готовы на многое, чтобы обратить на себя его внимание. И к некоторому своему стыду, несколько раз он пользовался именно такими возможностями. Правда, было это давно, в молодости, потом женившись, он не супруге. Не то, что он был каким-то особенно верным, но ему просто этого не хотелось.
  Но вот на этот раз все было как-то иначе, этот по сути дела спонтанный и случайный секс порождал в нем неловкость и смущение. И более того, он никак не мог избиваться от этих ощущений. Их природа была ему не совсем понятна. Причем, дело было не столько в Марианне, сколько в чем-то другом, его не отпускало чувство, что он переступил запретную черту. Но вот что за ней, не совсем понятно.
  Ланин почувствовал сильный голод и спустился в ресторан. Основная масса народа уже позавтракала, и в зале было мало посетителей. К нему тут же подскочил официант, принял заказ. Ланин не стал ничего выдумывать, попросил омлет и кофе. Именно это он ел по утрам дома весь последний год.
  Ланин осмотрелся и заметил, что через столик от него сидит Звонарев. Это был еще довольно молодой режиссер, о котором говорили, что он является надеждой отечественного кинематографа. Впрочем, не менее распространенным было и другое мнение об его бездарности и никчемности. Ланин видел оба его фильма и придерживался первой точки зрения. На кинофестиваль он
  представил новую картину, ее еще никто почти не видел, зато слухи о ней ходили самые разные: от восторженных, до огульного поношения.
  Они были знакомы очень поверхностно, пересекались несколько раз на тусовках, но Ланину казалось, что его молодому коллеге хочется их шапочное знакомство превратить в более тесный контакт. Против этого у Ланина не было возражений, но пока воплотить это желание как-то не получалось.
  Ланин увидел, что Звонарев тоже смотрит на него. Он кивнул в знак приветствия ему головой. Тот воспринял этот жест по своему, он встал и направился к столику Ланина.
  - Добрый день, Всеволод Леонидович! - поздоровался Звонарев. - Вы не возражаете, если я ненадолго посижу с вами?
  Ланин прикинул: уместно ли это? Он все же возглавляет жюри, а Звонарев один из участников конкурсной программы. Инструкций о том, как следует вести себя в таком случае, никто ему не давал, но ведь и самому изредка надо думать.
  Судя по всему, Звонарев понял его затруднения.
  - Я очень ненадолго. И уж тем более ни слова о своем фильме.
  - Садитесь, - пригласил Ланин.
  Звонарев сел и улыбнулся. Ланин посмотрел на него, он нравился ему. У него была приятная внешность, особенно милая улыбка и, кажется, неплохие манеры. О нем говорили, что он довольно замкнут, редко дает интервью и желчно отзывается о коллегах. Возможно, это и так, но в данный момент Ланин этого не чувствовал. Скорей, у него возникли от Звонарева иные ощущения.
  - Я попросил разрешения сесть за ваш столик только по одной причине, мне давно хотелось с вами поближе познакомиться. Разумеется, все возможные контакты могут быть только после конкурса.
  - Согласен. Я тоже рад с вами ближе познакомиться, - ответил Ланин. - Не знаю, как последний ваш фильм, но два предыдущих мне нравятся. В любом случае обещаю вам полную объективность, как от своего имени, так и от имени всего жюри.
  Какое-то странное выражение мелькнуло в глазах Звонарева. Оно не осталось незамеченным Ланиным.
  - Вы не верите мне?
  - Что вы, - поспешно произнес Звонарев, - конечно верю. Просто объективность в киноискусстве понятие чрезвычайно субъективное.
  - Возможно, но это не освобождает нас от необходимости делать максимально справедливые оценки, очищенные от конъюнктурных факторов.
  Но Ланин видел, что из глаз молодого режиссера недоверие не уходит.
  - Я вижу, что вы все же не до конца доверяете моим словам. В таком случае, зачем вы хотите ближе со мной познакомиться?
  Взгляд Звонарева устремился куда-то мимо Ланина. Затем он вдруг перевел глаза на него.
  - Понимаете, Всеволод Леонидович, я учился на ваших фильмах. Разумеется, не только на ваших, но, в том числе, и на них. В каком-то смысле вы один из моих учителей. Вот мне и хочется выразить вам благодарность. Да и вообще, периодически общаться с вами.
  От неожиданности Ланин на секунду словно окаменел, ничего подобного услышать он не ожидал.
  - Никогда не думал, что могу вас чему-то научить, пробормотал он. - У нас с вами не только очень разные фильмы, но и даже стилистика совсем иная.
  - Я знаю, и тем не менее. Да и причем тут это. Наверное, я злоупотребил вашим терпением. Извините. - Звонарев встал и двинулся к своему столику.
  Ланин машинально осмотрел зал и неожиданно увидел стоящего у бара с бокалом Шулятьева. Тот не спускал с него глаз. Затем он поставил его на барную стойку и быстро покинул ресторан.
  
  14.
  У Ланина было несколько свободных часов, и он решил отправиться на пляж. День снова был жарким, и ему очень хотелось искупаться. Он поднялся в свой номер и стал собираться.
  В дверь постучали. Ланин пошел открывать. На пороге стоял Абелев. Не спрашивая разрешения, он прошел в номер.
  - Ты куда-то собрался? - поинтересовался продюсер, увидев на диване пляжные принадлежности.
  - Хочу искупаться в море. Кампанию не составишь?
  - Ты же знаешь, я не любитель ни плавать, ни загорать. Кожа такая белая, чтобы сгореть дотла достаточно полчаса на таком солнце.
  - Чтобы этого не случилось, давно придумали крема.
  - Как-то я не очень им верю, - отмахнулся Абелев.
  - Весь мир верит, а ты нет. Тебе не кажется, это странным?
  - Не кажется, - вдруг раздраженно пробурчал Абелев.
  Ланин, удивленный его тоном, посмотрел на него.
  - Что-то случилось? - спросил он.
  - Может случиться, Сева, - ответил продюсер.
  - Что именно?
  Абелев вместо ответа, словно куль, плюхнулся своим грузным телом на диван.
  - Скажи, Сева, ты всегда соображаешь, что делаешь? - спросил он.
  - Стараюсь, но возможно, не всегда получается, - ответил Ланин.
  - Это очень заметно.
  - Можно узнать, в чем именно?
  Абелев несколько раз сильно ударил себя кулаком по лбу.
  - Скажи, зачем ты разговаривал со Звонаревым?
  - А разве нельзя?
  - Он конкурсант.
  - Что из этого, мы не разговаривали с ним об его фильме.
  - Тогда о чем? - продолжил допрос Абелев.
  - Ему хотелось со мной ближе познакомиться. Вот он и воспользовался случаем. До этого как-то не получалось.
  - Нашел время и место! - патетически воскликнул Абелев.
  - Не вижу ничего ужасного. Он прекрасно понимает, о чем можно говорить с председателем жюри, а о чем нет.
  - Да как ты не понимаешь, со Звонаревым не то, что не нужно общаться на кинофестивале, лучше вообще этого не делать нигде.
  - Это еще с какой стати?
  - Знаешь, есть такие люди, их называют токсичными.
  - Что-то не слушал о таких.
  - И напрасно. Звонарев относится именно к ним. Власть его на дух не переносит, Шулятьев при одной его фамилии начинает писать кипятком.
  - Вот значит как.
  - Можно подумать, что ты об этом не знал.
  - Знал, не знал, в любом случае я-то тут причем, я властью никогда не был.
  - Ошибаешься, Всеволод, теперь ты тоже власть.
  - Это еще с какого бока? - изумился Ланин
  - Ты председатель жюри кинофестиваля, а это скрытая номенклатурная должность.
  Ланин вдруг ясно осознал, что Марк во многом прав. Он, Ланин, боялся такого поворота событий с самого начала, вот потому и не хотел принимать это предложение.
  - Я не собираюсь становиться частью номенклатуры, - сказал Ланин, но сам почувствовал неуверенность в своих словах.
  Абелев покачал головой, а на его лице появилась насмешка.
  - Знаешь, друг, это происходит само собой. Многие не хотели, а становились. Привести тебе примеры твоих знакомых и друзей?
  - Не надо, - отказался Ланин. В его памяти сразу же возникло несколько имен. И опять Марк прав. Может, он во всем прав? - Ладно, посмотрим, - пробормотал Ланин. А сейчас я иду на пляж.
  - Иди, иди, только, если увидишь Звонарева, обойди его стороной.
  Ланин сложил свои пляжные принадлежности в небольшую сумку.
  - Идем, - сказал он Абелеву. Они направились к выходу. Внезапно Ланин остановился. - Если, как ты говоришь, Звонарев токсичен, зачем его фильм включили в обязательную программу? Всегда можно найти причину этого не делать.
  - Ты не понимаешь, - пожал плечами Абелев. - Решили показать свою объективность и беспристрастность, особенно для иностранных гостей. Ты же знаешь, его за бугром привечают. Его картины там имеют больший прокат, чем у нас.
  - Пусть так, но если его фильму присудят гранд при?
  - Не беспокойся, не присудят, - язвительно улыбнулся продюсер и первым вышел из номера.
  
  15.
  Собрание членов жюри решили провести в комнате для переговоров. Об этом известила его Марианна. Она постучалась к нему в номер, Ланин открыл дверь. Девушка чмокнула его в щеку и проскользнула в комнату.
  Такая прелюдия сильно не понравилась Ланину, он в какой раз за этот день попенял себя за то, что переспал с этой девицей. Что, впрочем, не удивительно; когда столько выпьешь, чего только не выкинешь. А вот теперь придется расплачиваться за свое поведение.
  - Зачем ты пришла? - спросил Ланин.
  - Как секретарь жюри, я должна тебя предупредить о заседании членов жюри.
  - Я помню, в шесть часов.
  - Но ты не знаешь где.
  - И где?
  - В комнате для переговоров на втором этаже.
  - Спасибо за информацию, теперь можешь идти.
  Вместо этого Марианна села на диван, положила ногу на ногу, от чего одна из них стала видна почти вся.
  - До заседания еще два часа. Ты не желаешь провести их максимально приятно?
  Ланин тоже сел, только на стул и на отдалении от Марианны.
  - Послушай, ты очень приятная девушка, - начал он.
  - Только приятная, - капризно надула губки Марианна.
  - Согласен, не просто приятная, а красивая.
  - Так что же тебя останавливает?
  Ланин никогда не умел объясняться с женщинами, когда хотел порвать с ними отношения. Он не решался сообщать об этом прямо, поэтому обычно мямлил, говорил невпопад. Он прекрасно знал за собой этой свойство и сейчас боялся, что все повторится. А ему не терпелось как можно скорей завершить этот разговор и покончить с этими нелепыми, совершенно неожиданно возникшими отношениями. Они не нужны ни ему, ни ей.
  - Марианна, давай остановимся на достигнутом, не будем брать другие рубежи, - предложил он.
  - Тебе не понравилось? - обиженно произнесла девушка.
  - Ты прекрасно знаешь толк в искусстве любви. Но это не всегда должно становиться причиной для продолжения отношений. Поверь, для тебя это только напрасная потеря времени.
  - Удовольствие не может быть потерей времени, - резонно возразила Марианна.
  Ланин подумал, что в этом раунде она явно его победила. И даже нельзя исключить, что она умней, чем кажется на первый взгляд. Но для него это абсолютно ничего не меняет.
  - В твоих словах есть доля правды, - неохотно признал Ланин. - Но удовольствие - это не все.
  - Что же еще?
  Ланин с изумлением и с некоторым страхом вдруг осознал, что не знает, как продолжать разговор, ему элементарно не хватает аргументов. И это у режиссера, которого дружно считают одним из главных интеллектуалов в современном отечественном кинематографе. Ну и дела.
  - Ну, переспим мы сейчас, потом - еще раз, что дальше?
  - Понятие не имею, - беззаботно произнесла Марианна. - Дальше всегда что-нибудь обязательно будет. Я тебе говорю про сейчас. Мы могли бы уже пятнадцать минут барахтаться в кроватке.
  - Да, это прекрасная перспектива, - пробормотал Ланин. - Давай с тобой поступим так: мне надо заняться подготовкой к заседанию. А дальше решим, как и что. Как тебе такой расклад.
  Марианна разочарованно передернула плечами.
  - Ну, если надо то, конечно. Но я еще к тебе загляну.
  Марианна встала и пошла к выходу. Ланин закрыл за ней дверь и вернулся в номер. Он был раздосадован своим нерешительным поведением; пора бы научиться говорить "нет". А он вместо этого не сказал ни "нет", ни "да". Вот теперь придется расхлебывать то, чего он натворил. У него есть предчувствие, что эта Марианна просто так от него не отстанет, девица умеет добиваться поставленной цели. Вот только не совсем понятно, что он для нее за цель? Богатства не нажил, положение неопределенное, даже неизвестно, когда станет снимать следующий фильм. А председатель жюри, так это всего на неделю, а потом снова господин никто. На влюбленную она совсем не похожа, а если она не может и дня прожить без секса, то жеребцов тут целый табун, такой красивой, как она, можно выбрать любого коня, отказа не будет. В общем, не очень понятно. Одно хорошо, что удалось все же ее выпроводить, правда, вряд ли надолго.
  Ланин не совсем обманывал Марину, когда сказал ей, что хочет подготовиться к заседанию. Он действительно намеревался просмотреть кое-какие материалы.
  Когда он заселился в номер, то там его поджидала папка с различными материалами. В том числе и список конкурсных фильмов. Конечно, он знал, какие картины допущены к официальному просмотру, но далеко не о всех имел информацию. Последний год он мало следил за происходящим в сфере кино, даже вызвавшие ажиотаж новинки не вызывали у него интереса. И о многих из них он знал крайне мало. Конечно, Шулятьеву не могло и прийти в голову, что он не следит за кинопроцессом, иначе, возможно, не сделал бы предложение возглавить жюри. Но сейчас надо было хотя бы частично наверстать этот пробел.
  Все оставшееся до заседания время Ланин провел в Интернете, изучая все, что там было о конкурсных фильмах. Когда он завершил это изучение, то почувствовал себя более уверенным. По крайней мере, он теперь знает, о чем следует говорить.
  Ланин посмотрел на часы, до заседания оставалось пять минут. Пора выдвигаться на передний край сражения.
  
  16.
  Когда Ланин вошел в комнату для переговоров, все уже были в сборе. За столом сидел Шулятьев и о чем-то говорил. При виде его, он замолчал.
  - А вот и Всеволод Леонидович пожаловал, - произнес чиновник. - А мы уже начали обсуждение.
  - Я пришел ровно в шесть, - сказал Ланин.
  - Да, да, вы не опоздали. Но мы решила приступить немного раньше, коли все уже были здесь.
  - Меня же не было, - возразил Ланин.
  Со своего места поднялся Михайловский и подошел к Ланину.
  - Ну, не кипятись, Всеволод, просто решили поговорить. Что тут такого. Вот твое место, - указал он на стул рядом со своим стулом.
  Ланин сел на стул. Вся эта сцена ему очень не понравилась, в какой уже раз он почувствовал себя униженным.
  - О чем же вы тут говорили? - спросил он.
  - Мы начали обсуждать принципы оценки фильмов, - ответил Михайловский.
  - Принципы? Любопытно. А председатель жюри может о них узнать или ему это не обязательно.
  - Разумеется, это касается вас в первую очередь, Всеволод Леонидович, - примирительно произнес Шулятьев. - Я нисколько не сомневаюсь, что в этой комнате собрались все патриоты свой страны. Мы заинтересованы в том, чтобы в конкурсе побеждали лучшие отечественные фильмы.
  - Вы имеете в виду патриотические? - спросил Ланин.
  Шулятьев несколько секунд, не отрываясь, смотрел на него.
  - Можно сказать и так, - согласился он. - Это фильмы, которые в первую очередь показывают светлые стороны нашей страны и нашей жизни. Задача этого кинофестиваля - покончить с чернухой. Мы не можем и дальше заниматься бесконечным мазохизмом, мы должны предложить обществу иной вектор, иной взгляд на самих себя.
  - Именно такой подход я всегда и проповедовал, - произнес Михайловский. - Свет киноискусство должен высвечивать светлые стороны жизни. Извините за некоторую тавтологию, но мне кажется, что в данном случае она вполне уместна.
  - А мне кажется, патриотическим кино может быть только то кино, которое является талантливым, - возразил Ланин. - А если кино пусть правильное, но плохое, то я не вижу в нем ничего патриотического. Такому кино все равно нет веры. И не важно, что талантливое кино показывает: светлые или темные стороны жизни. Кто-то сделает кино про темные, кто-то затем про светлые, а кто-то про те и другие. Главное, чтобы это было настоящее искусство, а не его имитация. Прославлять свою страну надо талантливостью, а не восхвалением. Лучше честно и умно показывать ее язвы, чем лакировать действительность. Такая моя позиция.
  Ланин замолчал, все остальные присутствующие тоже молчали. Он поднял голову и увидел, что Шулятьев напряженно смотрит на Михайловского. Тот встал и прошелся по комнате. Затем остановился возле Ланина. Его высокая и крепкая от регулярных занятий спортом фигура, как скала, нависала над ним.
  - Кто же спорит, дорогой Всеволод Леонидович, что искусство должно быть талантливым, что кино должно быть талантливым. Никто же не спорит. - Михайловский обвел всех членов жюри взглядом. - Более того, я скажу, даже мысли такой ни у кого из нас не возникает, что может быть иначе. Но...- замолчал он, сделав выразительный жест, - мы должны понимать и другое. У нашего государство есть, скажем мягко, множество недоброжелателей. И мы, как граждане и патриоты, не должны об этом забывать. И даже, если фильм сделан талантливо, а такое нельзя исключить, но чернит нашу действительность, мы что должны его поощрять. Нам платят народные деньги не за это. И мы просто обязаны рассматривать все аспекты и нюансы любой картины. В том числе и те, которые напрямую не связаны с самим искусством. Лично я считаю именно так.
  Едва Михайловский замолчал, как Шулятьев резко поднял голову.
  - Я полностью разделяю позицию нашего прославенного метра, - сказал он. - Именно так и следует подходить к оценке фильмов. Разумеется, на первом месте должно стоять качество картины, но и забывать о том, какие аспекты жизни в ней отражены, нельзя. И я не исключаю случая, когда при всех равных достоинствах именно они должны перевесить все другие соображения. Что и должно отразиться в вашем выборе.
  Ланин встал со своего места и подошел к Шулятьеву.
  - В уставе нашего кинофестиваля черным по белому записано, что его жюри является независимым органом, которое обязано судить и выносить решения о победителях на основании своей компетенции и совести. Поэтому я призываю всех членов жюри следовать этому правилу. Что касается лично меня, как председателя жюри, то я обещаю, что буду стараться именно так и поступать. - Ланин повернулся к Шулятьеву, тот сидел с красным лицом. - Вас же, Олег Эдуардович, я очень прошу, до того момента, как жюри огласит свои итоги, не проводить ни с кем из нас ни личных бесед, ни общих собраний. А сейчас покинуть это помещение. То, что вы делаете, это прямое нарушение устава. - Ланин сделал шаг в сторону, тем самым освобождая для Шулятьева проход к двери.
  Шулятьев продолжал неподвижно сидеть, его и без того красное лицо, покраснело еще сильней. Он явно не знал, как поступить в такой щекотливой ситуации.
  Наконец, он поднял голову и посмотрел на Ланина.
  - Вы отдаете отчет своим словам, Всеволод Леонидович? - немного сдавленным голосом поинтересовался Шулятьев.
  - Более чем, - ответил Ланин. - Очень прошу вас, покиньте помещение.
  Ланин взглянул на Михайловского, тот смотрел на него с таким выражением лица, словно бы не верил ни своим глазам, ни своим ушам.
  Шулятьев встал, но не тронулся с места. Он переводил взгляд с одного члена жюри на другого, и Ланин догадался, что он ждет от них, что они дезавуируют только что произнесенные слова, попросят его остаться. Но все молчали, включая Михайловского.
  Шулятьев понял, что дальнейшие ожидания бесполезны, Ланин не изменит своей позиции. Он обдал Ланина взглядом, наполненного кипятком ненависти, и молча вышел, не закрыв за собой дверь.
  Ланин подошел к двери и закрыл ее, затем вернулся на прежнее место.
  - Коллеги, мы обязательно проведем с вами собрание, но завтра. А сегодня у меня будет ко всем вам одна и та же просьба: не покидайте некоторое время гостиницу, я хочу с каждым из вас сегодня побеседовать. Если мы все не придем к каким-то общим представлениям, то, учитывая создавшуюся обстановку, жюри конкурса может быть парализованным. А бы этого очень не хотел. Надеюсь, вы не против того, чтобы я пообщался с вами. И начать я бы хотел прямо сейчас с Ладой Вячеславовной.
  
   17.
  Они расположились в ресторане у окна, из которого открывался вид на безмятежное в этот час море.
  - Я угощаю, Лада. Что тебе принести? - спросил Ланин.
  - Тогда закажи вина, если не возражаешь, - попросила Лудинова.
  - Почему я должен возражать, мы же не собираемся напиваться.
  - Я - нет, а ты не знаю, - ответила актриса.
  - А что есть повод? - поинтересовался Ланин.
  - Сначала закажи вино, потом я тебе отвечу.
  Ланин подозвал официанта.
  - Пожалуйста, нам бутылочку полусладкого, - попросил он. Ланин вдруг вспомнил, что когда у них был роман, Лада всегда просила заказать такое вино.
  - Ты помнишь? - удивленно воскликнула Лада, когда отошел официант.
  - А почему я должен забыть?
  - Прошло столько времени. Иногда даже кажется, что все это было неправдой.
  - Мне так не кажется, я все очень хорошо помню.
  Лада хотела что-то сказать, она выразительно посмотрела на Ланина, но промолчала. Официант принес бутылку, поставил перед каждым по большому бокалу.
  Ланин разлил в них вино.
  - Выпьем за то, чтобы наше судейство было бы честным и объективным, - провозгласил тост Ланин.
  Лада снова выразительно взглянула на Ланина и снова промолчала. Она подняла бокал, они чокнулись и выпили.
  - Так что ты мне хотела сказать? - напомнил Ланин.
  - Твоя речь меня изумила. Ничего подобного от тебя я не ожидала.
  Ланин кивнул головой. Слова Лады его не удивили.
  - Хочешь, я тебе скажу, я не только сам не ожидал от себя ничего подобного, но до последней минуты у меня даже отдаленной мысли не возникала говорить то, что я сказал.
  - Что же тебя подвигло тогда?
  - Поверь, все получилось абсолютно спонтанно. Я пришел на заседание жюри с намерением обсудить технические вопросы нашей работы. Но когда я услышал наглую речь Шулятьева и то, что вторит ему Михайловский, я взбеленился. Я нутром почувствовал: либо сейчас, либо никогда. Ты понимаешь, о чем я говорю?
  - Возможно, Севушка, не до конца, - ответила Лада.
  Ланин вспомнил, что именно так она чаще всего называла его в период их романа. Он посмотрел на нее и встретил ее ответный внимательный взгляд.
  - Мне кажется, тут все предельно ясно, - произнес он, отводя глаза. - Либо мы будем до конца наших дней марионетками Шулятьева и таких, как он, либо отстоим свою независимость, свое право на свободу творчества и суждений. Я вдруг ясно осознал, что если сейчас не восстану, то окончательно превращусь в раба. Вот, собственно, и все.
  - Теперь я все поняла, - сообщила Лудинова и посмотрела на бутылку.
  Ланин понял ее взгляд.
  - Давай выпьем еще, - предложил он.
  - Давай, только без тоста, - произнесла Лада.
  - Хорошо, давай без тоста, - немного удивился Ланин, разливая вино. - Хотя мы вроде бы не на поминках.
  - А это еще неизвестно.
  Они молча выпили.
  - А ты не боишься? - вдруг спросила Лада.
  - Чего именно?
  - Последствий, конечно. Шулятьев самый влиятельный человек в нашем кинематографе, его так и называют: киношный генерал. Ты не можешь этого не знать.
  - Я знаю, но что с того?
  - В его власти не дать тебе работать в этой стране. Перекроит все возможности. Всем известно, что он очень мстительный.
  - Ты говоришь совсем, как Абелев, - усмехнулся Ланин. - Ты с ним случайно не знакома?
  - Кто же не знает Марка, - слегка улыбнулась Лада. - Мы же чуть не поженились.
  - Что?! - изумился Ланин. - Ничего об этом не слышал.
  - Ничего удивительного, мы не афишировали свои отношения. Да и длились они не слишком долго.
  - Когда это было?
  - Давно, - махнула рукой Лудинова, - пятнадцать лет назад. Все уже быльем поросло. Если ты вдруг почувствовал ревность, то не стоит, от того романа ничего не осталось. Даже воспоминаний совсем немного.
  - Я не ревную, только странно, что Марк ни разу не обмолвился мне об этом.
  - Возможно, не хотел вводить в ваши отношения какую-то напряженность.
  - Пожалуй, это для него характерно, - согласился Ланин. - Он человек предусмотрительный. Впрочем, сейчас не подходящее место для подобных выяснений. Я тебя пригласил совсем для другого разговора.
  - Слушаю тебя.
  - Да, в общем, все очень просто. Я хотел бы быть уверенным, что ты не подашься ничьему давлению и будешь честно оценивать картины. Не должно присутствовать никаких решений, подчиненных кем-то придуманной политической целесообразностью. Критерий один - уровень фильма, талант режиссера, сценариста, актеров.
  - А если я скажу, что ты просишь у меня почти невозможного, то, как будет в таком случае?
  - Тогда мы будем конфликтовать. Но разве я прошу что-то нечестное и невозможное?
  - Ты не думаешь, что быть честным - это и есть часто невозможное?
  - Нет, не думаю, - возразил Ланин. - Человек так устроен, что способен найти оправдание для себя любимого любого своего самого мерзкого поступка. Но это не повод, чтобы так себя вести. И разве я прошу чего-то экстраординарного. Я всего лишь хочу быть уверенным в честности каждого члена жюри. Мы можем иметь разные мнения, более того, нет ничего естественней, чем творческие разногласия. Но мы должны быть независимыми и честными в первую очередь по отношению к самим себе, затем к авторам фильмов и наконец, к зрителям. Разве не так?
  - Так, - снова быстро улыбнулась Лада. - Ты только что изложил очень сложную программу. Если ты решишь ее реализовать, то заседания жюри обещают быть жаркими.
  - Полагаешь, никто не станет так себя вести?
  - Сева, мы знакомы очень давно, между нами многое чего было.
  - Это так, но к чему ты клонишь?
  - Еще тогда ты мне подчас казался каким-то не совсем реальным, не совсем от мира сего. Все вместе, а ты сам по себе. Сначала мне это жутко нравилось, а затем стало пугать.
  - Вот не знал. Почему же ты мне ничего такого не говорила?
  -Хотела, потом раздумала. Я поняла простую вещь, тебя не переделаешь. Природа у тебя такая.
  - Поэтому мы стали ссориться и расстались? - спросил Ланин.
  - Там было много причин, но в том числе и эта тоже. Видишь, я не ошиблась. Столько лет прошло, а ты не изменился.
  - Я изменился, - возразил Ланин.
  - В чем-то, конечно, да, но в главном остался прежним. Я давно поняла, что в нашей стране не любят независимых людей.
  - Пусть так, но перед нами стоит конкретная задача. И я жду от тебя ясного ответа.
  - Допьем бутылку? - предложила Лада.
  - Допьем. - Ланин в очередной раз разлил вино. - Опять без тоста?
  - С тостом, - сказала Лудинова. - За тебя!
  Тост удивил Ланина, но возражать против него не стал, а выпил вино. Поставил бокал и посмотрел на Ладу.
  - Ты мне так не ответила?
  - А ничего я тебе, Севушка, и не скажу. - Она встала. - Хочу прогуляться по набережной, подышать свежим воздухом. Здесь душно. Тебя с собой не приглашаю, знаю, ты очень занят. До встречи!
  Лудинова направилась к выходу из ресторана, Ланин проводил ее взглядом до дверей.
  
  18.
  Ланин постучался в дверь номера, услышал разрешение войти, что и сделал. Холопик сидел за столом, на котором стола бутылка коньяка и ваза с фруктами. При виде Ланина он не потрудился встать, зато приветливо замахал руками.
  - Всеволод Леонидович, проходите. Хотите выпить?
  Да что же тут все поголовно пьют, подумал Ланин. Он прошел в номер и сел в кресло напротив его хозяина.
  Холопик был еще молодой, но уже известный режиссер, снявший несколько получивших известность лент. Ланин их видел и большого впечатления на него они не произвели. Сделаны картины были вполне профессиональны, но в них отсутствовал оригинальный подчерк мастера, к тому же они были сглажены, заявленная острота к середине фильма сходила на нет и дальше начиналась настоящая патока. Про Холопика ходила разные слухи об его близости к Шулятьеву, о том, что он получает более щедрое финансирование, чем многие его коллеги. Насколько эти разговоры соответствовали действительности, Ланин не знал, да и до сих пор не пытался разузнать. Тем более друг с другом они были почти незнакомы, несколько раз пересекались на разных мероприятиях, но, если память Ланина не подводила, то до сих пор не обменялись ни единым словом.
  Холопик спокойно смотрел на Ланина и тот спохватился, что не дал ему ответа на сакраментальный вопрос: хочет ли он выпить?
  - Давайте выпьем за знакомство, - сказал Ланин.
  - Я тоже придерживаюсь такого же мнения, что за это следует непременно выпить. Иначе знакомство хорошим не получится.
  - Вы, в самом деле, так думаете?
  Холопик засмеялся.
  - Кто же его знает, как оно на самом деле. Но выпить никогда не помешает.
  - С этим трудно спорить, - в свою очередь улыбнулся Ланин.
  Холопик разлил коньяк в стаканы.
  - За знакомство! - провозгласил он.
  - За знакомство! - ответил Ланин.
  Ланин почувствовал, что еще один стакан - и он поплывет. Пока это не произошло, надо поговорить с этим Холопиком.
  - Кирилл Васильевич, - начал Ланин.
  - Можно просто Кирилл, - прервал его Холопик.
  - Хорошо, Кирилл, - не стал возражать Ланин. - Вы, разумеется, слышали и видели, что полтора часа назад произошло на заседании жюри. Что вы об этом думаете?
  Холопик посмотрел на Ланина.
  - Вы вели себя смело, - сказал он.
  - Скажу честно, это произошло само собой. Ничего подобного я делать не собирался. Но я понял, что у меня нет иного выхода. Шулятьев хочет сделать жюри ручным. Я не могу ему этого позволить. Я не собираюсь оценить фильмы, исходя из неведомой мне политической целесообразности. А что вы думаете об этом?
  - Я согласен с вами, мы должны исходить из художественных достоинств фильма.
  - Значит, в этом вопросе у нас не будет разногласий, - пристально посмотрел на Холопика Ланин.
  - Но у нас могут не совпадать вкусы, - в очередной раз улыбнулся Холопик. - Знаете, Всеволод Леонидович, я смотрел все ваши фильмы. Они мне нравятся, но я придерживаюсь другой эстетики.
  - Было бы странным, если бы наши творческие манеры совпадали. Но я сейчас говорю совсем о другом.
  - О чем же? - сделал удивленное лицо Холопик.
  - О принципиальном подходе к работе жюри.
  - И в чем же в таком случае он должен заключаться?
  - В одном, в независимости. Никто не должен на нас влиять. Даже самое высокое начальство. Даже если это будет Господь Бог.
  - Ну, против Него мы бессильны.
  - Да, тут вы правы, Кирилл. Но против остальных у нас силы есть. Нам никто не может помешать вынести честный вердикт. Есть устав кинофестиваля, там четко расписаны прерогативы жюри. Надеюсь, вы читали его?
  - Разумеется. - Холопик замолчал. - А что будет потом?
  - Когда потом?
  - После завершения кинофестиваля, когда мы все вернемся в Москву, к своим делам.
  - А причем тут это?
  - Так все же взаимосвязано, Всеволод Леонидович.
  - Значит, нужно порвать эту связь, только и всего, - пожал плечами Ланин.
  - Порвать - это самое простое дело, - снова улыбнулся Холопик. - А как потом соединить?
  - Это каждый решает сам.
  - Тут вы правы.
  - Если я прав тут, значит, я не прав во всем остальном?
  - Не желаете еще по стаканчику? - предложил Холопик.
  - Я бы с превеликим удовольствием выпил, если бы это помогло нашей беседе.
  - А когда выпивка ей не помогала? - засмеялся молодой режиссер. - Вам известны такие случаи?
  - Случаи бывают самые разные, но нам исторические примеры не помогут. Мы должны сами решить, как будем себя вести.
  - Уверен, все будет нормально. Кто окажется самым достойным, тот и станет победителем. Вы же в свое время получили тут приз?
  - Получил. Но к чему вы это вспомнили?
  - Просто так. Не сомневаюсь, что тогда не все были согласны дать вам главную награду. Но она вам был вручена.
  - Я тогда этому был сильно удивлен.
  - А почему? - вдруг пристально посмотрел на Ланина Холопик. - Ваш фильм был лучшим.
  - Вы так считаете?
  - Какая разница, как я считаю. В тот раз так решило жюри. И если память мне не изменяет, его членом был Лесной.
  - Да, - подтвердил Ланин.
  - Вот видите, вам не о чем беспокоиться.
  - После того, что говорил Шулятьев, - усмехнулся Ланин. - Я вас очень прошу, по возможности не общайтесь с ним до окончания всей этой тусовки. Я буду по возможности за этим следить.
  - Вы слишком много от меня требуете. Если он захочет поговорить со мной, как я могу ему отказать. Он влиятельный человек, я не могу портить с ним отношения.
  - Я не прошу портить с ним отношения, я прошу соблюдать дистанцию. Члены жюри на любых соревнованиях обязаны так себя вести. И кинофестиваль - это по большому счету тоже спортивное состязание, хотя и своеобразное. Спасибо за то, что уделили мне время, - встал Ланин.
  - О чем вы, Всеволод Леонидович, я всегда рад общению с вами. Я очень уважаю вас, как режиссера.
  - Сейчас я не режиссер, а председатель жюри, и это большая разница. - Ланин направился к двери. Он физически ощущал, как трудно находиться ему в этом номере. Этот разговор ему ничего не дал.
  
  19.
  Разговор с Холопиком так сильно вывел Ланина из равновесия, то он почувствовал, что ему требуется перерыв. Он спустился в ресторан, подошел к барной стойке и стал думать, чего бы выпить. Он заказал бренди и присел за свободный столик.
  В ресторане заметно прибавилось народа по сравнению со вчерашним днем. Все больше участников и гостей съезжались на кинофестиваль. И в большом зале становилось уже тесно от их количества. Ланин узнавал многих из них, здоровался сам, отвечал на приветствия других. Но никто надолго возле него не задерживался, и это удивляло его. Может, поступила установка избегать общения с ним, закралась мысль.
  Пожалуй, только сейчас до него стало по-настоящему доходить, в какое дерьмо он вляпался по собственной дури. Бросить вызов, да еще публично самому Шулятьева, а в его лице всей этой огромной системе. Никогда ничего подобного он и близко не совершал. Он и сам до конца не понимает, что его на это подвигло? Ведь ничего подобного он действительно не собирался делать. Но неожиданно что-то внутри него щелкнуло, и как экипаж лошадей, которых огрел извозчик, его куда-то стремительно понесло.
  Нет ни малейших сомнений, что Шулятьев и те, кто стоят за ним, никогда ему не простят этот поступок. Ему и без того было нелегко снимать фильмы, а теперь эти деятели сделают все, чтобы максимально ему это затруднить. Но странно, что, по крайней мере, сейчас его это почти не пугает. Наоборот, он ощущает сладкое чувство освобождения. Словно бы он сбросил со своих плеч тяжелую глыбу. Он избавился от того, что висело на нем все эти годы, что он занимался кино. Он всегда думал о том, как воспримут его картины сильные мира сего. Да, ему удавалось иногда избавляться от этих назойливых мыслей. И тогда у него получались лучшие фильмы. Но затем они неизменно возвращались. Точнее, окружающие его люди делали все от них зависящее, чтобы они вернулись. А он поддавался этим усилиям, не оказывал им достойное сопротивление.
  Возможно, именно по этой причине в свое время он отказался от экранизации Гамлета, хотя с этим проектом были согласны и власть предержащие в лице Шулятьева и инвесторы. Осталось только подписать договор - и можно было приступать к съемкам. Но вопреки мощному давлению Абелева, он тогда решил этим не заниматься. Никто не понимал, почему, в том числе и он сам. Он лишь осознавал, что не имеет морального право на эту работу, что он не созрел для этого фильма. И вот по прошествии пяти лет ему вдруг стало очевидно, почему он так тогда поступил.
  Неожиданно кто-то подсел к нему за столик, Ланин очнулся от своих размышлений, повернул голову и увидел Марианну.
  - Можно я немножечко с вами посижу? - спросила девушка.
  - Немножечко посиди, - разрешил Ланин. Он даже обрадовался ее появлению, по крайней мере, какое-то время он не будет один.
  - У вас грустный вид, - поделилась она своими наблюдениями. - Что-то случилось? - быстро коснулась Марианна его руки.
  - А что могло, по-твоему, случиться за такое время? - спросил он.
  - Не знаю, все, что угодно. Например, с кем-то поссорились.
  Она что-то знает или говорит наугад? само собой возник у него в голове вопрос. Он пристально взглянул на нее, но она смотрела на него простодушно. Трудно поверить, что эта девица говорит одно, а имеет в виду другое. Хотя она же тоже актриса, может сыграть и такую роль.
  - Быть председателем жюри на таком фестивале не очень просто, - уклончиво произнес Ланин. - У всех свои интересы, свои представления.
   Неожиданно Марианна мягко накрыла своей рукой его ладонь.
  - Не огорчайтесь, Всеволод Леонидович, в этом нет ничего особенного. Так всегда бывает.
  - Откуда тебе это известно, ты уже работала на других фестивалях?
  - Нет, это первый. Но я же не совсем дурочка, кое-что понимаю. Я работала на нескольких картинах, пусть у меня там были совсем малюсенькие роли, но я видела этих людей.
  Ланин вдруг подумал, что эта Марианна, возможно, не так глупа, как кажется по первому от нее впечатлению. И он не совсем справедливо отнесся к ней.
  - Что же ты в таком случае мне посоветуешь? - спросил он.
  - Что я могу посоветовать? - слегка вздохнула Марианна. - Вам надо пока вы тут хорошо расслабляться. Иначе у вас может не хватить сил, чтобы выдержать эту нагрузку.
  Ланин мысленно признал, что в этих словах есть свой резон. Если он будет, словно линия ЛЭП, находиться под постоянным высоким напряжением, то действительно может не выдержать нагрузки.
  Он посмотрел на девушку, и ему показалось, что она догадывается об его мыслях.
  - Хотите, я вам помогу расслабиться? - негромко предложила она. Ланин молча смотрел на нее. - Я приду к вам, в часов десять. - Несколько секунд она вопросительно смотрела на него, дожидаясь его ответа, но он продолжал держать паузу. Марианна кивнула головой, встала и направилась к выходу из ресторана.
  
  20.
  Ланин шел по набережной, вдыхая в себя свежий запах моря, смешанный с ароматами местной растительностью. Он всегда любил эту пахучую смесь, недаром ему давно тянуло поселиться где-нибудь на берегу океана. Когда у него было хорошо с деньгами, он даже присмотрел один особняк на Канарах, но затем начались съемки очередного фильма, затем начались нелады с женой, которые завершились разводом, затем кончились средства, и от этой затеи пришлось отказаться. Правда, он все же не оставляет надежды, что сумеет заработать на покупку там или в другом месте дома и жить в нем большую часть свободного времени.
  С набережной он спустился на пляж, присел прямо на камни и стал смотреть на море. Он почти ни о чем не думал, точнее, мысли витали сами собой, и Ланин не пытался ими управлять.
  Море не только успокаивало его, но он чувствовал, что оно своим существованием придавало всем событиям какое-то иное измерение. По сравнению с ним они казались гораздо мельче, гораздо менее важными. Они приобретали истинный масштаб, а не тот, который возникал в его воображении. Он думал о том, что поступил правильно, когда сбежал из этого ресторана и переместился сюда. Каждый человек должен найти для себя в мире место, которое бы обладало способностью восстанавливать внутренний баланс, помогало бы обрести правильный взгляд на ситуацию, давало возможности отрешиться от круговерти дел и расслабиться.
  Внезапно позади себя Ланин услышал хруст гальки. Он обернулся и увидел приближающегося к нему Лесного.
  - Как хорошо, что я нашел вас, Всеволод Леонидович! - воскликнул критик.
  - Вы меня искали? - удивился Ланин.
  - Вы же хотели поговорить сегодня со всеми членами жюри. Я ждал вас, но не дождался и решил сам вас найти.
  - Зачем?
   - Может, поднимемся на набережную, рядом есть хорошее кафе, - предложил Лесной.
  Ланин отрицательно покачал головой.
  - Надоели кафе и рестораны, еще неделю такой жизни и все тут сопьются. Здесь гораздо лучше.
  - Возможно, вы правы, - согласился Лесной. - Тогда, если не возражаете, я посижу рядом с вами.
  - Это муниципальная территория, тут может сидеть любой.
  Лесной покачал головой.
  - У вас чересчур несдержанный язык, - заметил он, садясь рядом на гальку.
  - Разве это плохо, нам дан язык, чтобы объяснять свою позицию, высказывать свои мысли.
  - Теперь я лучше понимаю стилистику ваших фильмов. Мне всегда немного настораживала та резкость, с которой общаются в них герои. Сейчас стало ясно, откуда это проистекает. Хотя раньше лично вы мне не казались таким человеком, наоборот, я считал вас даже излишне сдержанным.
  - Приходилось сдерживать себя, иначе...
  - Можете дальше не продолжать, все ясно. Но что изменилось сейчас?
  - Ничего, если не считать того, что лопнуло терпение. То, что мне удавалось в образе режиссера, в образе председателя жюри уже не получается. Другое амплуа.
  - Это-то мне понятно, а вот понятно ли вам, что вы всех поставили в сложную ситуацию?
  - Могу понять, но по-другому не получается. Я не согласен ложиться под Шулятьева. Понимаю, что вы оказываетесь в самой неприятной ситуации, так как вы порекомендовали ему меня. Но могу лишь попросить извинения. Возможно, с вашей стороны это была ошибка.
  Лесной о чем-то задумался.
  - Самое сложное в любой ситуации - это понять, в чем заключается настоящая ошибка, - медленно произнес он.
  - Придется каждому из нас решать этот вопрос самостоятельно.
  - Придется, - согласился кинокритик. - Но мне это будет сделать труднее всего.
  - Почему? - удивился Ланин.
  - Я старше всех в жюри. Мне трудней принимать решения. Каждое может оказаться для меня роковым.
  - Может, вы напрасно согласились стать членом жюри, Виктор Александрович?
  - Я не мог не согласиться, я должен быть в курсе всего, что происходит у нас в кино. А кинофестиваль лучшее для этого место.
  - Скажите, а вам известно, кто должен стать здесь победителем?
  - Вы задаете вопросы в лоб.
  - Ну а как еще разговаривать. Будем обманывать друг друга?
  - Нет, обманывать я вас не хочу, Всеволод Леонидович.
  - Тогда говорите все, как есть.
  - Но ведь есть еще и третий вариант.
  - Это еще какой?
  - Ответить молчанием.
  - Которое красноречивей слов?
  - А уж это как вы посчитаете. Тут открывается широкий простор для интерпретаций.
  - Знаете, Виктор Александрович, я принял для себя решение, и хочу, чтобы вы знали и не сомневались в нем. Я не поддамся давлению и победит лучший фильм. Присоединяйтесь ко мне. Надо же сделать в жизни хоть что-то чем можно гордиться.
  - А вы полагаете, мне нечем гордиться? - спросил Лесной.
  Ланин пожал плечами.
  - Это только вы можете знать, но в любом случае такие поступки никогда лишними не бывает. А вот дефицит в них огромный.
  - Тут я с вами согласен. Но ведь вам есть чем гордиться. Хотя бы фильм "Жизнь по инерции". Он надолго останется после вас.
  - Вы хотите сказать, что свой план по таким поступкам я уже выполнил?
  Лесной скосил на своего собеседника глаза.
  - А вдруг именно так и есть?
  - Да вы прямо змей-искуситель, - усмехнулся Ланин. - Получается, мне нечего больше ни о чем беспокоиться.
  - Иногда приходится принимать и такое обличье, - в свою очередь засмеялся Лесной. Внезапно он стал серьезным. - Подумайте о своем будущем в кино. Вам же всего пятьдесят, у вас еще, как минимум, двадцать лет активной жизни. Даже с учетом того, что время быстро бежит, это немало.
  - Вы умеете находить аргументы. Не зря вас считают лучшим кинокритиком страны.
  - Оказывается, вы тоже можете быть любезными. - Лесной встал. - Знаете, а сидеть на гальке возле моря в этом что-то есть. Я, пожалуй, перейму ваш опыт. До встречи.
  Ланин провожал его взглядом, пока Лесной не скрылся на набережной в потоке гуляющих по ней людей. По крайней мере, ситуация постепенно проясняется, мысленно отметил он.
  
  21.
  Ланин уже собирался ложиться спать, как в дверь постучали. Он открыл и увидел Марианну. Ее лицо улыбалась ему.
   - Мне можно войти? - спросила она.
  Несколько мгновений Ланин колебался, затем сделал несколько шагов назад. Девушка мгновенно прошмыгнула в образовавшийся коридор.
  Она прошла в номер, вслед за ней то же самое сделал и Ланин.
  - Смотрите, что я принесла, - сказала она. Из пакета Марианна достала сначала бутылку виски, затем фрукты, аккуратно расположив все это на столе. После чего она победоносно посмотрела на Ланина. - Ну как вам такой натюрморт?
  Ланин взял бутылку виски и повертел ее в руках.
  - Послушай, я знаю эту марку виски, она очень дорогая.
  - Ну и что, - беззаботно отозвалась Марианна. - Зачем нам пить какое-то пойло. Разве я не права?
  - Права, - вынужден был признать Ланин. - Я заплачу тебе за бутылку.
  - Не говорите глупости, я пришла не за этим.
  - А зачем?
  - Вы выглядите очень грустно. Вот я и решила скрасить ваше тут пребывание.
  - У тебя, как я погляжу, ответственная миссия. Ты всем тут сглаживаешь пребывание?
  Марианна посмотрела на Ланина.
  - Я знаю, вы хотите меня обидеть. Но я стараюсь не обижаться. Лучше садитесь, будем выпивать.
  - Хорошее занятие, - усмехнулся Ланин. Он сел на диван, рядом с ним опустилась на него и гостья.
  - Разливайте, - не то предложила, не то приказала она.
  Ланин откупорил бутылку и разлил виски по стаканам.
  - За что будем пить? - поинтересовался он. - Или просто так.
  - Только за вас, - как о самом собой разумеющимся факте, ответила девушка.
  - Почему только за меня? - немного даже удивился Ланин. - Первый тост за меня, а вот второй - за тебя. Так будет справедливо.
  Марианна одарила его оценивающим взглядом.
  - Ну, хорошо, пусть будет следующий тост за меня, - согласилась она. - Я тоже это немножечко заслужила.
  Ланин не стал просить уточнить, в чем ее заслуга, он выпил виски и потянулся за бананом. Марианна тоже опрокинула в себя крепкий напиток. При этом ее лицо даже на мгновение не поморщилось. Он невольно подумал, уж не пристрастилась она уже в своем молодом возрасте к алкоголю?
  - Скажите, я же не напрасно к вам заглянула, - проговорила Марианна, возвращая стакан на стол. - Вы же рады.
  - Может, и рад, я и сам не знаю.
  - А сейчас вы точно будете рады, - пообещала она. Марианна наклонилась, обняла Ланина за шею и крепко поцеловала в губы.
  Принятая доза виски дало о себе знать, голова у Ланина поплыла, а страстный поцелуй довершил дело, он обнял девушку и стал целовать ее шею и плечи.
  Внезапно в дверь громко и требовательно постучали. Ланин мгновенно отпрянул от Марианны.
  - Кто это? - спросил он.
  - Понятие не имею, - ответила Марианна.
  По выражению его лица ему показалась, что она тоже удивлена. Стук повторился.
  - Придется открыть, - сказал он.
  - А что мне делать?
  - Можешь выпрыгнуть с балкона.
  - Здесь седьмой этаж! - испуганно воскликнула она.
  - Тогда сиди спокойно. Не знаю, чего другого, но уголовный кодекс мы уж точно не нарушили. А все остальное переживем.
  Ланин отворил дверь и от удивления невольно даже сделал шаг назад. На пороге стояла супружеская чета Михайловских. Впереди выступал Никита, за ним стояла Ксения.
  - Ты позволишь? - спросил Михайловский, и, не дожидаясь ответа, шагнул за порог. Вслед за ним то же самое сделала его жена.
  Ланину ничего не оставалось, как последовать за ними. Все вместе они вошли в комнату. При виде вальяжно сидящей на диване Марианны вновь пришедшие замерли. Впрочем, замешательство длилось считанные секунды.
  - Да у тебя гости! - воскликнул Михайловский. - Добрый вечер, Марианна. - Он повернулся к Ланину. - Надеюсь, мы тебе не помешали?
  - Не беспокойтесь, мы наверстаем, - ответил Ланин. Он взял со стула бутылку виски. - Выпьешь?
  - Не откажусь, - сказал Михайловский, садясь на диван рядом с Марианной. - Ксения, ты можешь сеть вон в то кресло, - по-хозяйски распорядился он.
  Ксения, бросив пристальный взгляд, на Марианну, села в указанное мужем кресло.
  Ланин разлил в стаканы виски, один из них подал Михайловскому, другой Ксении.
  - Предлагаю выпить за успешное проведение кинофестиваля, - провозгласил тост Ланин.
  - Присоединяюсь. Хороший тост, Всеволод, - одобрил Михайловский. Он выпил. - Ты делаешь успехи, пьешь прекрасные виски. Поверь, я в этом деле разбираюсь.
  - Не сомневаюсь, Никита. Но не ради же виски вы пришли ко мне в столь поздний час.
  - Ты прав, - вытянул свои длинные ноги, обтянутые модными узкими брюками, Михайловский. - Это Ксения настояла почтить тебя визитом.
  Ланин повернулся к бывшей жене.
  - Что же тебя привело ко мне в столь неурочное время? - поинтересовался он.
  Ксения откровенно посмотрела на Марианну. Не понять значение ее взгляда было невозможно.
  - У меня нет от Марианночки секретов, - сказал Ланин. - Что можно сказать при мне, можно сказать и при ней. Если речь, конечно, не идет о государственной тайне. Например, о размещении баллистических ракет или новых разработках сверхмощного оружия.
  Ксения демонстративно пожала плечами.
  - Я вижу, ты время понапрасну не теряешь, - иронично заметила она.
  - Его у нас осталось не так уж много, чтобы понапрасну терять. А вот вы теряете, все никак не сообщите мне, чем вызван ваш визит?
  - Не знаю, насколько тебе это интересно, завтра приезжает Одри, - сообщила Ксения.
   - Зачем? - удивился Ланин.
  - Затем, что она хочет стать актрисой, сниматься в кино. А здесь собралось столько режиссеров, продюсеров. Она поступает правильно, здесь больше шансов, что ее заметят.
  - Возможно, это и так, хотя на сей счет у меня есть сомнения. Но оставим их. Но что ты хочешь от меня? Ты сообщаешь эту новость с каким-то подтекстом.
  - Могу сказать и открытым текстом, если ты не понимаешь. Хотя скорей делаешь вид, что не понимаешь.
  - Я слушаю тебя, Ксюша, - сказал Ланин. Он сел на диван рядом с Марианной, только с другой стороны от Михайловского.
  - Тебе ли не знать, для того, чтобы молодой актрисе дали зеленый свет, ее должны не просто заметить, но и ее продвижению не должны, как минимум, препятствовать. Иногда достаточно произнести кому-то несколько слов, чтобы на чьей-то карьере был бы поставлен жирный крест.
  - Не спорю, такое у нас случается, но причем тут Одри. Кому надо ей мешать, тем более она падчерица такого известного кинодеятеля, как присутствующий тут Никита Владимирович.
  - Послушай, Всеволод, - раздраженно проговорила Ксения, - тебе ли не знать, как в нашем киномирке все взаимосвязано. За ужином за нас столик подсел Шулятьев. Он был белым от ярости. Он все время говорил только о тебе.
  - Это большая честь для меня, - заметил Ланин.
  - Это не честь, это катастрофа, идиот! - неожиданно закричала Ксения. - В его лице ты нажил злейшего врага. Я знала, что ты дурак, но не до такой же степени. Ты неоднократно ссорился с нужными людьми, но сейчас ты превзошел все допустимые пределы.
  - И что ты от меня хочешь?
  С губ Ксении уже был готов сорваться резкий ответ, но ее в последний момент опередил Михайловский .
  - Подожди, Ксения, не кипятись. Тебе лучше успокоиться. - Михайловский подошел к жене, слегка обнял ее за плечи, затем повернулся к Ланину. - Дела обстоят, конечно, плохо, но всегда можно найти решение. В мире должна торжествовать дипломатия, а не конфронтация. Ты согласен со мной, Всеволод?
  - С некоторыми поправками, да, - ответил Ланин.
  - Вот видишь, ты даже можешь мыслить здраво. Я понимаю причины твоей конфронтационности.
  - И в чем же они, Никита?
  - Ты уже длительное время не снимаешь. Я, как режиссер, отлично понимаю, как это плохо сказывается на нашего брата. Мы должны находиться постоянно в работе. У тебя накопилась неудовлетворенность, вот она и дает о себе знать.
  - Ты замечательный психолог, Никита, - заметил Ланин.
  - Люди нашей профессии должны ими быть. Поэтому я предлагаю, прямо с завтрашнего дня разрядить возникшее напряжение. Ты согласен со мной? - посмотрел Михайловский на Ланина.
  - Разрядить возникшее напряжение, кто же этого не хочет.
  - Если подойти к делу с умом, еще многое можно исправить.
  - И кто возьмет на себя такой подход? - спросил Ланин.
  Внезапно раздался смех, взгляды всех присутствующих сошлись на Марианне, которая держалась руками за лицо.
  - Если ты согласен, Всеволод, то за это возьмусь я, - произнес Михайловский.
  - Сева, умоляю тебя, ради нашей девочки, согласились с предложением Никиты, - произнесла Ксения и театрально протянула обе руки в сторону Ланина. Он вспомнил, что это жест был из одного фильма, в котором она снималась.
  Теперь все присутствующие смотрели на Ланина.
  - Конечно, попробуй, Никита, - произнес он. - Может, что-то получится.
  - Ты обещаешь, что будешь благоразумным? - спросила Ксения.
  - Да, но только так, как это понимаю я, а не ты.
  - Видишь, Никита, я тебе говорила, что он не желает для дочери ничего сделать! - горестно взмахнула руками Ксения.
  - Подожди. Мне кажется, мы все сумеем договориться, - возразил Михайловский.
  - Выпьем на посошок, Никита? - предложил Ланин.
  - Еще выпьем, - пообещал Михайловский. - Пойдем, Ксения. Марианна, до свидания. Всеволод, до свидания, приятного вам вечера.
  - Спасибо, Никита Владимирович, - поблагодарила Марианна.
  Михайловский взял под руку слегка упирающуюся жену, и они пошли к выходу из номера. Перед тем, как его покинуть, Ксения повернула голову в сторону бывшего мужа и бросила на него выразительный взгляд. Затем скосила глаза на Марианну.
  Несколько минут Ланин и Марианна молча сидели рядом друг с другом. Затем девушка слегка придвинулась к нему и положила руку на его колено.
  - Марианна, иди в свой номер, - поговорил Ланин, убирая ее руку со своей ноги. - У меня пропало настроение продолжать наш праздник.
  - Вы уверенны, что хотите этого? - спросила она.
  - Уверен. Иди.
  Марианна встала с дивана.
  - У вас была очень красивая жена, - сказала она.
  - Я знаю. Если хочешь, возьми с собой фрукты.
  - Вот уж, обойдусь, - фыркнула Марианна. Не прощаясь, она вышла из номера.
  Ланин запер дверь. Он подумал, что если каждый день будет таким же насыщенным, как этот, у него может не хватить физических сил. А, судя по всему, так оно и случится.
  
  22.
  Предстоящий приезд дочери сильно беспокоил Ланина. Он связывал его по рукам и ногам. Ксения умная женщина, она знает, как нанести по нему удар. Когда они жили вместе, она периодически так и поступала, очень точно выбирала уязвимое у него место и давала по нему залп. И почти всегда он оказывался эффективным, вынуждал Ланина поступать так, как хотела она. Вот и сейчас бывшая жена решила использовать этот проверенный годами прием.
  Ланин спустился в ресторан и не без труда отыскал свободный столик. Народу еще прибавилось, людей было так много, что Ланин даже удивился. Он был на многих кинофестивалях, но не припомнит такого столпотворения. Приехало даже немало тех, кто имели весьма отдаленное отношение к кино. Судя по всему, организаторы этого мероприятия решили придать ему очень масштабный характер. Отсюда то значение, которое они придают его итогам. Теперь он, кажется, окончательно понимает, как безрассудно вляпался во все это.
  Ланин внимательно осмотрел зал, обнаружил много новых знакомых лиц. Но дочери среди них не было. И испытал слабое облегчение, по крайней мере, в данный момент он может чувствовать себя относительно свободно. Правда, долго ли продлится это ощущение?
  Ланин заказал подошедшему официанту завтрак: омлет и кофе. Хотя он обладал правом просить все, что угодно, но решил не злоупотреблять этой привилегией. В его положении разумно проявлять умеренность, чтобы затем не обвинили бы в том, что он злоупотреблял своим положением и бесплатно объедался во время кинофестиваля. Скорей всего, вряд ли кто-то обратит внимание на то, сколько он здесь есть, но все-таки лучше проявлять в этом деле осторожность. Да и для фигуры это полезно.
  Внезапно перед ним вырос Михайловский .
  - Не возражаешь, если я подсяду к тебе? - спросил он.
  - Садись, - разрешил Ланин.
  Михайловский сел, и в эту минуту официант принес заказ Ланина.
  - Я погляжу, ты очень скромно питаешься, - усмехнулся Михайловский.
  - В нашем возрасте много есть вредно, - ответил Ланин. Истинную причину этой "скромности" он не собирался ему сообщать.
  - В нашем возрасте надо больше заниматься спортом, - не согласился Михайловский. - Я вот каждый день хожу в спортзал. А вот ты не ходишь.
  - Не хожу, - подтвердил Ланин.
  - Напрасно, напрасно, однажды это скажется самым печальным образом. Нам, мужчинам, крайне важно поддерживать хорошую физическую форму, - со значением произнес Михайловский. - Иначе вскоре перестанем интересовать женщин. Как эта Марианна? Очень красивая девица. Я бы сам с удовольствием за ней приударил, да не могу, женат. А ты свободен, тебе и карты в руки.
  - Уж не завидуешь ли ты мне, Никита? - поинтересовался Ланин.
  Михайловский добродушно засмеялся.
  - У меня прекрасная жена. А женам изменять - это не comme il faut.
  - Я женам не изменял, - сказал Ланин. - Так что эта тема для меня не актуальна.
  - Принеси-ка, любезный, бутылочку коньяка, - попросил Михайловский проносившегося мимо официанта.
  - Полагаю, что с утра это совсем не обязательно, - возразил Ланин.
  - Брось, коньяк в меру только бодрит. Тебе это будет полезно, у тебя очень кислый видок. Это Марианна тебя выжала, как лимон?
  - Тебя интересуют такие подробности?
  - Знаешь, Сева, жизнь всегда проявляется в деталях. Как думаешь, чем хороший режиссер отличается от плохого?
  - И чем же?
  - Умением концентрироваться на нужных деталях. Ты же прекрасно знаешь, что иногда одна деталь делает весь эпизод, а то и целый фильм. А вот если ее режиссер не находит, то действие становится рыхлым.
  - Хорошо, тогда вот тебе деталь: эту ночь я спал один, сразу после того, как вы удалились, я отправил Марианну в свой номер. Ты доволен?
  - Причем тут я, это ты должен быть доволен или нет. - Официант принес коньяк и два огромных бокала, он поставил их перед каждым из них и разлил алкоголь.
  Михайловский взял свой бокал.
  - Выпьем за благоразумие, - предложил неожиданный тост Михайловский.
  Ланину было все равно за то пить, он лишь едва заметно пожал плечами. Они чокнулись и выпили.
  - Послушай, - произнес Михайловский, ставя бокал на стол, - утром я переговорил с Шулятьевым.
  - Ты сегодня рано встал, - усмехнулся Ланин.
  - Я придерживаюсь принципа, что если требует дело, можно вообще не спать. В общем, мы обменялись с ним парой слов. При упоминании твоей фамилии он начал брызгать слюной.
  - Надеюсь, не на тебя?
  - А хоть бы и на меня. Но когда я ему сказал, что вам нужно срочно урегулировать отношения, он не стал возражать.
  - И какова процедура урегулирования?
  Михайловский бросил взгляд вглубь зала, Ланин посмотрел в том же направлении и увидел сидящего за столом Шулятьева. Рядом с ним расположились две известных актрисы, правда, прославившись больше не своими талантами, а доступной красотой.
  - Он даром времени не теряет, - заметил Ланин.
  - Между прочим, ты тоже. Что-то я сомневаюсь, что ты этой ночью спал один.
  - Мы станем до бесконечности обсуждать эту тему?
  - Ты прав, всегда крайне важно вовремя поставить точку. - Михайловский посмотрел на часы. - Ровно в десять часов Шулятьев выйдет из зала и пойдет в сад. Там, в самом конце есть небольшая беседка. Ты знаешь, где она распложена?
  - Нет.
  - Найдешь, это не сложно. Он будет там тебя ждать. Вы сможете минут десять поговорить без свидетелей. Поэтому лучше обойтись без предисловий и начинать с главного.
  Ланин несколько секунд раздумывал.
  - Прямо конспиративная встреча двух революционеров. Ксения знает о ней?
  - В общих чертах. Я успел ей рассказать самое основное. - Михайловский посмотрел на часы. - Еще раз напоминаю - он выйдет из ресторана в десять часов. - Михайловский встал и неторопливо, по- молодецки держа прямо спину, направился к столику, за которым сидела Ксения.
  
  23.
  Ланин наблюдал за Шулятьевым. Тот же, хотя сидел от него всего в метрах тридцати, казалось, не обращал на режиссера никакого внимания. И был целиком поглощен поеданием завтрака.
  Ланин посмотрел на часы, до десяти оставалось еще пятнадцать минут. Омлет он уже съел, кофе выпил две чашки и больше в его организм этот напиток не влезал. Он скосил глаза на оставленную Михайловским бутылку, в котором коньяка хватило бы еще на пару бокалов. Ланин налил из нее, откинулся на спинку кресла и стал делать маленькие глотки.
  Периодически он поглядывал на Шулятьева, но тот все так же продолжал есть. Сколько же он уже проглотил, подумал Ланин, минимум двойную норму. Впрочем, чего не сделаешь ради конспирации. Или на халяву. А ведь всем известно, что Шулятьев очень обеспеченный человек. Но все равно он бесплатного хавчика отказаться не в силах.
  О предстоящем разговоре Ланин не думал, он даже точно не знал, как себя поведет во время него, что скажет. У него было ощущение, что он и без того все знает. Возможно, к этой беседе он готовился многие годы, а то и всю жизнь. Хотя не исключено, что это всего лишь иллюзия. На этом кинофестивале с ним творятся странные вещи, ему даже кажется, что он тут сам не свой. Происходит какое-то перерождение. Нельзя сказать, что совсем неожиданное, но до какой-то степени оно застало его врасплох. Так изредка с творческими людьми бывает; что-то долго и упорно зреет в них, дает знать о себе смутными ощущениями, а затем вдруг вырывается наружу и сметает все подряд. И тогда рождаются великие произведения. Но может быт и другой исход - полный и окончательный крах. Тут ничего не гарантировано, и бывает сложно понять, от чего зависит, в какую сторону развернутся события. Вот и сейчас он не представляет, как все закрутится, чем все закончится для него. По крайней мере, предчувствия не самые радужные.
  Ланин заметил, как Шулятьев встал из-за стола, бросил на него салфетку и направился к выходу. Ланин взглянул на часы, они показывали ровно десять. Шулятьев точен, как приход поезда, подумал Ланин. Он тоже поднялся и направился вслед за ним.
  Когда Ланин вышел из ресторана в сад, Шулятьева он не увидел. Тот уж успел скрыться за поворотом аллее. Ланин не спеша направился за ним.
  Шулятьев, как и было условлено, ждал его в беседке. Заметить ее было не просто, так как она целиком была покрыта плющом. И Ланин едва не прошел мимо нее, но в последний момент все же увидел сидящего внутри человека. Он вошел и опустился на скамью напротив него.
   - Я рад, что вы пришли, Всеволод Леонидович, - сказал Шулятьев. Ланину показалось, что чиновник выглядит не столь самоуверенным, как обычно. Он явно испытывал смущение от непривычных декораций, в которых протекала встреча.
  Ланин решил, что с его стороны было бы уж слишком большим лицемерием выражать те же чувства, поэтому он промолчал. Шулятьеву такая реакция не понравилась, и он откровенно поморщился.
  - Нам надо договориться, это пойдет на пользу и мне и вам, - продолжил он.
  - Как вариант, - промолвил свои первые слова в беседке Ланин. И по виду своего собеседника понял, что они снова не понравились ему.
  - Я понимаю, вы человек творческий, амбициозный, вам не нравится, когда на вас давят.
  - Это мягко сказано, - произнес Ланин и услышал вздох Шулятьева.
  - Но что же делать, так уж устроен мир, все давят друг на друга, - сказал Шулятьев.
  - Мне такое мировое устройство решительно не устраивает.
   Шулятьев, соглашаясь с Ланиным, энергично закивал головой.
  - Странно, если было бы иначе, но когда создавался мир, нас об этом никто не спрашивал. Его просто сделали таким. А затем нас поставили перед фактом.
  - Его сделали разным, - не согласился Ланин. - Это всего лишь одна из моделей. Их же на самом деле много. Мы сами выбираем, какой воспользоваться.
   Шулятьев откровенно поморщился.
  - На эту тему мы можем говорить бесконечно. Но что уж точно, так никуда не продвинемся.
  - Не могу с вами не согласиться.
  - Ну, вот видите, здравый смысл все же побеждает, - обрадовался Шулятьев.
  - Это иллюзия, что это здравый смысл, - охладил его Ланин.
  - Согласитесь, что мы так можем спорить до бесконечности. Но раз мы оба тут, то это означает, что хотим договориться. Надеюсь, это так?
  - Договориться всегда лучше, чем не договориться, - уклончиво произнес Ланин. - Все зависит от условий соглашения.
  - И я так думаю, - неожиданно обрадовался Шулятьев. - Я прекрасно понимаю, как вы ко мне относитесь. Для вас я бюрократ и ретроград, которому плевать на святое искусство. Скажите честно, разве не так?
  - Если честно, то так.
  - Не стану опровергать ваше мнение. Хотя в действительности это далеко не так. Но я хочу предложить вам компромисс, который, я надеюсь, вас удовлетворит.
  - Это интересно.
  Шулятьев с некоторой настороженностью посмотрел на Ланина.
  - Компромисс совсем простой. Вы присуждаете гран тому фильму, который я назову. А все остальные призы пусть достанутся тем, кого вы сочтете следует ими наградить. Видите, Всеволод Леонидович, я постарался учесть как свои, так и ваши интересы. Согласитесь, это гораздо лучшие условия, чем вы ожидали.
  - Да, Олег Эдуардович, тут вы правы, я ожидал худшего предложения.
  - Значит, по рукам?
  Ланин молчал, он раздумывал над предложением Шулятьева. Оно действительно выглядело компромиссным, позволяло в определенной степени сохранить лицо. И в тоже время обезопасить себя от ударов со стороны этого человека. И даже гарантировать финансирование съемки следующего фильма.
  - Почему вы молчите? - не выдержал затянувшейся паузы Шулятьев.
  - Обдумываю ваше предложение.
  - По-моему, тут все очевидно, это очень выгодный расклад.
  Ланин встал со скамьи.
  - Я буду иметь в виду ваше предложение, возможно, я им воспользуюсь, а возможно, и нет. На данный момент это все, что я могу обещать.
  Ланин вышел из беседки и направился в сторону гостиницы.
  
   24.
  В восемнадцать часов должно было состояться торжественное открытие кинофестиваля. А пока было свободное время, и Ланину хотелось использовать его одновременно с максимальной пользой и удовольствием. Он вдруг почувствовал, что устал от этой всей напряженности, которая витает вокруг его особы. Все от него что-то хотят, все желают втянуть его в свои игры и интриги, всем нужно, чтобы он оказался бы непременно в их лагере. Он еще помнит те времена, когда на кинофестивалях действительно шло состязание фильмов, он сам принимал в нем участие. Хотя, возможно, он идеализирует тогдашнюю ситуацию, по молодости он не все понимал, не все замечал. У него вообще долго были на глазах розовые очки, через которых он смотрел на мир. Пришлось пройти через горнила испытаний, прежде чем он стал более реалистично ко всему относиться. Да и надо отдать должное Абелеву, он многое ему прояснил, серьезно прочистил мозги. Без него он, возможно, долго бы пребывал в неведении о многих вещах. Такое уж свойство его натуры, он чересчур глубоко погружался в свой творческий океан и недостаточно обращал внимания на то, что происходит на его поверхности. Кто знает, веди он себя иначе, то, может быть, сохранил бы и свой брак. И Ксения до сих пор имела бы статус его супруги, а не жены другого человека.
  Мысль о Ксении на некоторое время испортила ему настроение, по этому симптому он всегда понимал, что рана окончательно не залечена. Но сейчас он постарался выбросить эти думы из головы. Он решил занятья совсем другими делами.
  Было очень жарко и душно, и Ланин решил, что будет совсем не лишним побаловать себя кружкой холодного пива. Он вошел в ресторан и сделал заказ.
  Бармен налил пиво, и Ланин примостился на стуле за барной стойкой. И погрузил свои губы в густую холодную пену.
   - Добрый день, Всеволод Леонидович, - услышал он рядом с собой голос.
  Ланин поднял голову и увидел Пчелина, молодого режиссера, чей фильм не просто участвовал в конкурсной программе, но считался одним из претендентов на главный приз. Об этом писали газеты, об этом же циркулировали и слухи. И, хотя Ланин старался не обращать внимания ни на то, ни на другое, полностью пройти мимо всей этой шумихи было крайне сложно.
  Они были знакомы крайне поверхностно. Ланин видел два его предыдущих фильм, и они вызвали у него полное отторжение. В них было буквально все, что он не любил. Они были хорошо и профессионально скроены, но при этом совершенно безжизненными. Это были самые настоящие схемы, в которых не было место подлинной жизни.
  - Здравствуйте, Алексей Валерьевич, - поздоровался Ланин. - Я вас раньше тут не видел.
  - А я приехал менее часа назад, - сообщил Пчелин. - Ну и жарища. Вы правильно делаете, что пьете пиво. Выпью-ка и я за кампанию. Не возражаете?
  - С какой стати я стану возражать, здесь пиво всем наливается без дискриминации по полу, расовым и классовым признакам.
  Пчелин засмеялся. Пока он ему наливали пиво, Ланин незаметно рассматривал его. Невысокий, рыхлый, с приличным брюшком, несмотря на еще довольно молодой возраст, с невыразительным лицом. Часто такие люди испытывают комплекс неполноценности по причине непривлекательной внешности и стараются возместить этот недостаток успехами на других поприщах. Любопытно, это качество относится к Пчелину?
  Пчелин устроился на соседнем стуле и в один присест осушил половину кружки. На его лице появилось удовлетворенное выражение.
  - Хорошо! - выразил он свое восхищение. - Не зря я сюда приехал, - засмеялся он. - А я еще сомневался, стоит ли это делать.
  Ланин подумал, что, судя по всему, у Пчелина хорошее настроение. Возможно, он уверен в своем триумфе.
  - Я рад, что первым увидел именно вас, Всеволод Леонидович, - сообщил Пчелин.
  - Чем я удостоился такой чести? - спросил Ланин.
  - Я вас всегда уважал. И я рад, что именно вы возглавляете жюри. Не думайте, что это лесть, я так считаю.
  - Спасибо.
  Пчелин неожиданно быстро огляделся вокруг себя, словно бы проверяя, не слышит ли кто их разговор.
  - Вы тот человек, который только и может оценить мой фильм, - тихо, почти шепотом сказал он.
  - Это слишком смелое утверждение.
  - Я знаю, что говорю, - так же почти шепотом произнес режиссер. - У нас с вами много общего.
  Пчелин действительно так считает? мысленно задал себе вопрос Ланин. Он-то как раз уверен, что все обстоит ровно наоборот, их творческие манеры настолько разнятся, что скорей являются антиподами. Неужели он этого не понимает? Или это какая-то игра с его стороны? Но в любом случае он, Ланин, не намерен в ней участвовать.
  Ланин посмотрел на Пчелина и встретил его ответный вопрошающий взгляд. Тот явно его о чем-то спрашивал, о том, о чем не принято спрашивать вслух.
  - Всеволод Леонидович, я умею быть благодарным, - негромко произнес он.
  Ланин бросил взгляд на свою кружку, в ней еще оставалось пива на один большой глоток. Ланин поспешно его сделал и соскочил с высокого стула.
  - До свидания, - попрощался Ланин. И увидел, как мгновенно вытянулось лицо Пчелина, тот, по-видимому, рассчитал на более продолжительный и содержательный разговор. Но уж нет, пока он не просмотрит его фильм, пока не будут оглашены итоги конкурса, он не станет с ним общаться. Да и на море пора.
  
   25.
  Все время до обеда Ланин провел у моря. Он предчувствовал, что с завтрашнего дня времени для пляжного отдыха у него не останется. И пока есть возможность надо ею воспользоваться. К тому же ему не хотелось возвращаться в гостиницу, там можно ненароком столкнуться с Шулятьевым, с Пчелиным, с Ксенией и ее красавцем мужем. Ни с кем из них у него не было желания общаться. С этими людьми ему еще предстоит пережить немало неприятных минут. Поэтому не стоит себе портить последние безмятежные часы.
  Он решил, что незадолго до торжественной церемонии
  открытия кинофестиваля проведет небольшое совещание с членами жюри. Надо хотя бы элементарно договориться о порядке ее работы. Будет плохо, если разногласия между ними примут непримиримый характер, да еще выплеснутся наружу. В любом деле должна соблюдаться этика отношений.
  Он вернулся в отель, перезвонил всем членам жюри и объяснил им свое намерение. Никто не возражал, даже Михайловский, чего Ланин опасался, не выразил своего несогласия, а обещал присутствовать на собрании. Это немного успокоило Ланина; чем черт не шутит, возможно, удастся избежать конфронтации, прийти к единому мнению. По крайней мере, его долг и задача сделать все от него зависящее, чтобы так и случилось. Ну а если не получится, то не его вина.
  Когда Ланин спустился пообедать в ресторан, то он буквально гудел от голосов участников и гостей кинофестиваля. Но при его появлении многие замолчали, и на какое-то непродолжительное время в зале стало гораздо тише.
  Ланину вдруг стало весело. Помимо своего желания он становится одной из центральной фигуры всего предстоящего действа. И этим следует разумно воспользоваться, не позволить себя им сожрать. Они сами предложили ему возглавить жюри, будучи уверенным в его сервилизме. Вот пусть теперь и пожимают плоды своей самоуверенности в том, что все люди такие же, как они.
  Внезапно Ланин заметил сидящего за столом Абелева. Вид у него был помятый, словно бы он только что встал с кровати или покинул попойку. Хотя, зная его замашки, есть большая вероятность, что один из этих вариантов мог соответствовать действительности.
  - Можно присоединиться к тебе? - спросил Ланин.
  - О чем ты говоришь, конечно, садись.
  Ланин сел.
  - Ну и видок у тебя, Марк. Женщина, водка, все сразу?
  - Все сразу, - не стал отпираться продюсер.
  - Вижу, времени не теряешь.
  - Надо же, Сева, где-то отрываться. Вернемся в Москву, минуты свободной не будет. Сева, нужно сразу же браться за новый фильм. Прямо на следующий день. Нельзя больше ничего не делать.
  - А деньги на новый проект?
  Абелев удивленно посмотрел на Ланина.
  - Деньги будут, иначе для чего мы здесь. Я уже успел провести предварительные переговоры кое с кем из инвесторов. Они положительно смотрят на вложения в твой проект. Особенно, если что-то подкинет Фонд. Тогда бабки могут политься рекой. - Внезапно Абелев сморщился и схватился за затылок. - Голова трещит, - пожаловался он.
  - Сколько же ты выпил? - поинтересовался Ланин.
  Абелев взглянул на него, как на идиота.
  - Я что считал, сколько наливали, столько и пил. Между прочим, тут собралась хорошая кампания. А какие женщины! - мечтательно поднял глаза Абелев к потолку. - Присоединяйся к нам.
  - Спасибо за приглашение, мне статус не позволяет. Да и не пить я сюда приехал.
  - Я тоже приехал сюда не за этим, но это не мешает мне радоваться жизни. Знаешь, в чем твой коренной недостаток, Сева? - Абелев выжидательно посмотрел на Ланина.
  - И в чем?
  - Ты очень сдержанный по натуре человек, ты не способен целиком отдаться жизни, уйти в загул. Ты всегда останавливаешься на границе дозволенного.
  - Такой уж я, - пожал плечами Ланин. - И если быть честным, отнюдь об этом не жалею.
  - В том-то все и дело, - вздохнул Абелев. - Я тут немножко оторвался от некоторых дел. Надеюсь, у тебя все в порядке? - Абсолютно, - заверил Ланин. - Все идет даже лучше, чем я думал.
  Абелев с некоторым недоверием посмотрел на Ланина.
  - Ладно, надеюсь, что так оно и есть. У нас с тобой важная задача - надо срочно искать сценарий. Сейчас его качество не самое главное, нам нужно просто как можно быстрей запустить проект. А потом всегда можно по ходу что-то изменить, что-то улучшить. Неужели ты так ничего и не отобрал?
  - Нет.
  - Сюда стеклась прорва сценаристов, все хотят продвинуть свои писульки. Я прошу тебя, поищи среди них что-нибудь подходящее хотя бы для запуска. Помнишь, на картине "В поле только ветер", мы переписали чуть не половину текста.
  - Вообще-то переписывал в основном я, а ты был очень недоволен, когда я этим занимался.
  - Признаю, был не прав, - поднял вверх руки Абелев. - Фильм вышел совсем неплохим.
  - Но и не таким хорошим, если изначально сценарий был бы другого уровня. Но ты меня тогда уговорил взять его за основу. Больше я так делать не стану.
  Эти слова огорчили Абелева, он даже перестал есть.
  - Пойми, нужно ковать железо пока оно горячо. Не получим сейчас деньги, через пару месяцев все забудут, что ты возглавлял тут жюри, что тебе было обещано...
  - Мне ничего никто не обещал, Марк.
  Абелев откинулся на спинку кресла.
  - Не важно, - пробормотал он. - Я твой представитель.
  - Ты мой представитель, но я не даю тебе право давать от моего имени любые обещания. Их давать могу только я.
  - Знаешь, Сева, в последнее время ты мало трахал женщин. Это плохо на тебе сказывается. Говорят, у тебя здесь завелась какая-то Марианна. Уж не та ли из оргкомитета?
  - Кто говорит, можно узнать?
  - Какая разница, да и не помню. Хорошая женщина навевает мужчине позитивное настроение. Так что я рад за тебя. Вот увидишь, это нам поможет. Не упускай эту удачу.
  - Ты будешь на открытии? - спросил Ланин.
  - Куда же я денусь с подводной лодки, - засмеялся Абелев, заодно обдав Ланина не слишком свежим, пронизанным алкоголем дыханием. Внезапно продюсер стал серьезным. - Очень надеюсь, Сева, на твой трезвый рассудок. Даже если пить много, его всегда надо сохранять таким.
  - Ты сохраняешь?
  - А как же, без этого я бы давно превратился в нищего. Особенно, когда имеешь дело с таким, как ты, гением. В жизни гораздо полезней быть способной посредственность.
  - Как ты?
  - Как я, - без всякой видимой обиды согласился Абелев. - Но именно благодаря тому, что я способная посредственность, ты делаешь свои гениальные фильмы. А без меня их бы просто не было. И никто бы не знал про твою гениальность. Или это не так?
  - Так, - согласился Ланин.
  Абелев откинул от себя салфетку.
  - Пойду, прилягу ненадолго, - встал он из-за стола. - И запомни, мой дорогой: лучше пить, но вести себя разумно, чем не пить, но поступать глупо. Это тебя касается в первую очередь. А то уйду от тебя, что будешь делать?
  
   26.
  - Я попросил собраться вас всех перед торжественной церемонии, поэтому надолго вас не задержу. - Ланин обвел взглядом членов жюри, все выжидательно смотрели на него, даже Михайловский не отводил от него глаз, а на его лицо сейчас не было привычной снисходительной улыбки. - Я хочу обсудить с вами что-то вроде кодекса поведения на то время, пока будет идти фестиваль.
  - Кодекс поведения, это интересно, - подал голос Михайловский.
  - Интересно или не интересно, не знаю. Но члены жюри, по моему мнению, обязаны соблюдать определенные правила. Это в полной мере и относится и к вам, Марианна, как нашего секретаря, - посмотрел Ланин на девушку. Она в ответ кивнула головой и выразительно посмотрела на Ланина.
  - И что за правила? - поинтересовалась Лудинова.
  Ланин посмотрел на нее и едва заметно улыбнулся.
   - Они простые, хотя, возможно, не всем покажутся удобными. Во-первых, я предлагаю, до оглашения окончательных результатов члены жюри не должны давать никакой информации прессе. И вообще отказаться от всякого общения с журналистами: ни комментарии, ни тем более интервью.
  - Я решительно не согласен с этим пунктом, - возразил Михайловский. - Мне каждый день журналисты донимают просьбами об интервью. Согласен, что о наших внутренних делах говорить мы не должны, но почему не можем беседовать на другие темы.
  - Я настаиваю на этом пункте, Никита Владимирович. Всегда есть опасность незаметно проговориться, сказать что-то лишнее. Неделю без общения с прессой только пойдет всем на пользу. По крайней мере, уж точно, хуже от этого никому не станет. Прошу проголосовать, кто согласен с этим условием?
  Все, кроме Михайловского, подняли руки. Тот посмотрел на своих коллег, затем сделал то же самое. При этом насмешливо улыбнулся.
  - Спасибо, друзья. Теперь второй пункт. Те же самые условия, только на этот раз они касаются режиссеров, продюсеров фильмов, которые заявлены в основной программе фестиваля. Никаких приватных общений с ними. По возможности, следует избегать и публичные контакты, но если они произошли, то разговор может быть только на темы, не связанные с их картинами. Желательно, чтобы такие беседы были бы очень короткими. А чтобы не возникало бы кривотолков, предлагаю, если такой контакт случится, написать короткое резюме о нем. Я заведу специальную папку, эти объяснительные будем складывать в нее. Понимаю, мера не самая приятная, зато это позволит чувствовать нам всем более уверенно. Есть ли у кого-то возражения?
  - В тебе погибает настоящий жандарм, Всеволод, - сказал Михайловский.
  - Не исключено, - согласился Ланин. - Но мы сейчас обсуждаем не мою скромную персону, а правила поведения членов жюри, Никита. - Это же правило я считаю должно быть распространено и на членов оргкомитета фестиваля. Причем, правила даже более жесткие, не должно быть никакого приватного общения. Наша задача - не позволить никому оказывать на нас ни малейшего давления.
  - А может, просто запереться? - насмешливо произнес Михайловский. - Возвращаемся в номер, запираемся на ключ и сидим до следующего просмотра.
  - Если кто-то так хочет поступить, не возражаю, но не считаю, что нам нужно использовать такие меры, - ответил Ланин. - Так же во время обсуждения фильмов предлагаю выключать мобильные телефоны и никуда не выходить. Я специально сегодня зашел в помещение, где мы будем работать. Там в коридоре есть туалеты, поэтому эта мера вполне выполнима. Кроме того, по регламенту нам будут туда доставлять еду и напитки. Вот, собственно, и все, что я хотел с вами сейчас обсудить. Если нет возражений, давайте голосовать за все сразу. Если кто-то не согласен с каким-либо пунктом, прошу высказаться. Давайте по порядку. Виктор Александрович, вам первому слово.
  Лесной несколько мгновений молчал.
  - У меня нет возражений ни против одного пункта. Они все мне представляется разумными. Я голосую за.
  - Спасибо, - поблагодарил Ланин. - Кирилл Васильевич, что скажите?
  На лице Холопика отразилось растерянность, он бросил взгляд на Михайловского, но тот не смотрел в его сторону. Внезапно Холопик закашлялся.
  - Дать воды? - предложил Ланин.
  - Спасибо, уже прошло, - пробормотал он. - Да, я согласен, - мотнул головой он.
  - Лада Вячеславна? - обратился Ланин к Лудиновой.
  - Я поддерживаю все меры, - ни секунды раздумывая, произнесла она.
  - Никита, что скажешь?
  Михайловский посмотрел долгим взглядом на Ланина, потом так же посмотрел на всех остальных. Затем внезапно громко хмыкнул.
  - Ну, коли все согласны, не стану возражать, - произнес он.
  - Спасибо, что выслушали меня и согласились с моими доводами, - подвел итог обсуждения Ланин. - Мы уложись вовремя. У нас осталось время подготовиться к открытию.
  
  27.
  Зрительный зал был заполнен до отказа, свободных мест не было. Хотя церемония длилось уже довольно долго, никто не уходил. Ланин внимательно наблюдал за ней и не мог не признать, что сделана она вполне профессионально. Чувствовалась опытная и умелая рука хорошего режиссера. Странно, что организаторы скрывают имя этого мастера, по крайней мере, никто не объявляет его.
  Правда, в какой-то момент Ланину стало казаться, что все-таки его первоначальная оценка немного завышена, слишком много вставок, которые напрямую не относятся к теме фестиваля. И постепенно все эти эстрадные звезды, шоумены начинают утомлять. Зато всем становится очевидно, какие большие деньги затрачены на этот пышный перфоманс. Возможно, это и есть одна и основных целей всей этой затеи.
  Наконец дошла очередь и до жюри. Ведущий попросил всех его членов подняться на сцену. Ланин, как председатель вышел первым, следом за ним двинулся Михайловский, затем - все остальные.
  Они вышли на сцену, из-за кулис появился Шулятьев. В хорошо сшитом смокинге он выглядел очень эффектно. Он стал представлять всех членов жюри.
  Ланин слушал панегирик себе и не мог сдержать радостные ощущения. Ему было приятно то, что говорить о нем президент кинофестиваля. Тем более, он уже давно не слышал о себе похвальных речей. А Шулятьев не скупился в комплиментах, при этом Ланин не мог не отдать ему должное: все, что тот говорил, говорил по делу. Это не была какая-то безудержная лесть и восхваление, Ланин до этой минуты даже не представлял, что Шулятьев так хорошо знаком с его творчеством. И к тому же неплохо в нем разбирается.
  Правда, затем к Ланину пришла мысль, что скорей всего оратор специально готовился к этому событию, возможно, даже не без помощи экспертов, которые и рассказали ему о великом режиссере Ланине. Но в любом случае слушать его речь все равно было приятно.
  Шулятьев закончил свой спич о Ланине, зал ответил на него дружными аплодисментами. Ланин сделал шаг вперед и поклонился. Из-за кулис появилась Марианна в умопомрачительном красивом и коротком платье с огромным букетом, цветы она вручила Ланина и затем поцеловала его.
  Ланину стало даже немного жаль, что Шулятьев закончил представление о нем и перешел к Михайловскому. Ланин ничуть не сомневался, что сейчас прозвучит самый напыщенный панегирик. Так и произошло, но Ланин уже слушал невнимательно. Он смотрел со сцены в зал, ему было интересно, как люди восприняли только что прозвучавшие о нем слова? Насколько поверили в них или посчитали, что это не более чем дежурные комплименты. Он был бы даже не против расспросить их об этом.
  Ланин вдруг ясно понял, насколько сильно за год простоя соскучился по всей этой шумихе, которая сопровождает всех, кто причастен, к кино. Артист, а режиссер в широком смысле тоже артист не может существовать и работать без похвальбы в свой адрес, без признания и любви зрителей. А те, кто утверждают, что им до всего этого нет дела, что они творят исключительно из любви к искусству, в лучшем случае лукавят. Любовь к искусству необходима, без нее настоящее творчество невозможно, но ее недостаточно, требуется и другие компоненты, а именно успех и все, что его сопровождает. Без этого рано или поздно источник таланта и вдохновения начинает пересыхать, желание созидать становится не таким сильным. А зачастую в какой-то момент проходит совсем.
  Такое случалось со многими его коллегами, он видел, как по причине неудач талантливые режиссеры, сценаристы сдавались, вплоть до того, что переставили творить. И ему бы очень не хотелось повторить их судьбу. А исключить
  этого нельзя, у него тоже не все благополучно и в жизни, и в творчестве. И ему надо сделать все от него зависящее, дабы сберечь в себе творческое начало. Тот же, кто считает, что оно в человеке бессмертно, не может исчезнуть, глубоко заблуждаются; то, что перестает снабжаться кровью, рано или поздно отмирает. И ему следует эту истину помнить постоянно, не забывать о ней ни на минуту. Но именно это с ним происходит в последнее время; после развода, он что-то утратил в себе, в нем затух какой-то импульс. Но самое печальное то, что это обстоятельство его недостаточно беспокоило, он просто жил в ожидании неизвестно чего и кого. Но кто сказал, что кто-то непременно придет, или какое-то событие обязательно случится. Если он будет оставаться столь же пассивным, то шансы на это станут только сокращаться. И он просто обязан, как можно скорей коренным образом изменить ситуацию.
  Шулятьев завершил представление жюри и попросил его членов вернуться в зрительный зал. Эти слова заставили Ланина оторваться от своих мыслей. Только сейчас он обнаружил, что так ушел в них, что не слышал ничего, что говорил президент кинофестиваля о других членах жюри.
  Ланин под аплодисменты двинулся к выходу со сцены, за ним - все остальные. Они спустились в зрительный зал и прошли к своим местам. Вышел ведущий церемонии и объявил о следующем эстрадном номере. Но Ланина это окончательно перестало интересовать.
  
  28.
  Ланин добрался до своего номера в сильном подпитии. Голова слегка кружилась, окружающие предметы расплывались. Зато настроение было великолепным, давно он не ощущал такого душевного подъема.
  Ланин брякнулся на диван, налил полный стакан воды и жадно выпил. Странно, но это немного отрезвило его, по крайней мере, голова прояснилась, а зрение стало более четким. И при этом настроение не стало хуже.
  После торжественного открытия кинофестиваля его участники и VIP-гости двинулись в ресторан, где всех в очередной раз поджидали обильные напитки и закуски. Почему-то персона Ланина пользовалась на этом приеме повышенной популярностью. К нему то и дело кто-то подходил, выражал радость от лицезрения Ланина, непременно произносил похвальные слова его режиссерским талантам.
  Ланин всегда критически относился к подобным восхвалениям. Но сегодня что-то с ним случилось, он воспринимал эти лестные слова буквально. Ему казалось, что все, кто их произносят, делают это абсолютно искренне. И, само собой разумеется, что едва ли не каждый предлагал с ним выпить. Ланин никому не отказывал и к концу вечера так нагрузился, что еле стоял на ногах. У него хватило благоразумия подняться в свой номер, оставив остальных продолжать веселиться.
  Ланин сидел на диване и, насколько это было в его силах, размышлял над тем, что с ним происходит. С каждой новой мыслью ему становилось все очевидней, что он просто жутко соскучился по работе, по успеху, по аплодисментам. Единственное, что смущало, так это то, что, несмотря на произнесенный панегирик на сцене, Шулятьев за весь вечер ни разу к нему не подошел. Ланину даже показалось, что он вообще на него не смотрел, при этом был в прекрасном настроении; постоянно с кем-то общался, шутил, даже танцевал с умопомрачительно красивой актрисой. Ланин тоже бы с удовольствием повальсировал, но когда начались танцы, он уже с трудом держался на ногах.
  Ланин откинулся на спинку дивана и улыбнулся. Весь вечер его не отпускало ощущение, что ему снова подфартило. В чем заключался фарт, он затруднялся сформулировать, но оно в какой-то момент возникло в нем и пока не отпускало. Возможно, уже утром от этого ничего не останется, и все это - очередная иллюзия. Но сейчас ему хотелось наслаждаться этим чувством. Ланин даже немного боялся, что в любой момент оно исчезнет, и он вернется в прежнее состояние. Надо что-то предпринять, чтобы не произошло как можно дольше.
  В дверь постучали. Ланин не без усилий встал и пошел открывать. На пороге стояла Марианна. Вчера он принял окончательное решение прекратить с этой девицей все неформальные контакты, но сейчас у него было другое настроение, и он решил, что это даже хорошо, что она его навестила.
  - Проходи, - пригласил Ланин.
  Марианна впорхнула в номер. Одета она был очень легко: в футболку, обтягивающую его немаленькую грудь, и короткие шорты, оставляющие открытыми длинные и стройные ножки.
  Ланин почувствовал сильную вспышку желания. А он-то полагал, что алкоголь в этот вечер убил в нем его наповал.
  Марианна мгновенно ощутила его настрой, она шагнула к нему и повисла на нем. Их губы соединились в страстном поцелуе.
  Дальнейшее Ланин помнил смутно. Они быстро переместились на широкую двуспальную кровать, так же быстро освободились от одежды. В голове отпечаталась большая, упругая грудь девушки с большими, похожими на вишенки, сосками, которые он долго не выпускал из-за рта. При этом он что-то бессвязно бормотал, что-то выкрикивал, пока его не накрыла с головой мощная волна наслаждения.
  Проснулся Ланин посреди ночи от невыносимой жажды. Поспешно встал с кровати и голым направился в гостиную, где стоял графин с водой. В один присест выдул целый стакан и вернулся в спальню. И увидел, что Марианна тоже не спит.
  Он лег рядом.
  - Почему не спишь? - поинтересовался он.
  Марианна придвинулась к нему и положила голову на его грудь.
  - Мне так хорошо с тобой, - прошептала она. - Даже не предполагала, что ты таком возрасте и такой замечательный любовник. Лучше всех!
  Эта оценка его мужских качеств наполнила его гордостью.
  - А у тебя много было мужчин? Для сравнения нужна репрезентативная выборка.
  - Любовники у меня были, - потупилась Марианна. - Но ты лучший, - повторила она свой тезис.
  Ланин снова почувствовал, что ее слова ему приятны. Хотя возможно девушка преувеличивает его мужские качества и говорит то, что он хочет услышать. Да что это с ним такое, кто бы что ни сказал, все доставляет удовольствие. Он и не помнит, когда в последний раз пребывал в таком состоянии. Неужели так мажорно на него подействовали прозвучавшие со сцены в его адрес похвалы? Уж не поглупел ли он от них?
  - Тебя тут очень все уважают, - вдруг продолжила девушка. - Говорят, что ты великий режиссер.
  - Это большое преувеличение, - возразил Ланин. - В лучшем случае тяну на талантливого.
  - Раз так говорят, то пусть так и будет. Ты же не против?
  - Ну, пусть, - сдался Ланин.
  - И Олег Эдуардович о тебе высокого мнения.
  Внезапное упоминание о Шулятьеве удивило Ланина, он даже слегка отодвинулся от Марианны.
  - К чему это ты? - спросил он.
  Она подняла голову и посмотрела на Ланина.
  - Его сильно огорчает, что вы не очень ладите. Он мне сам говорил.
  - Тебе не кажется, что странные вы с ним ведете разговоры. - Что тут странного, мы же вместе работаем в оргкомитете фестиваля.
  - Только вместе работаете? А после работы вместе не делаете что-нибудь еще?
  - Больше ничего вместе не делаем, - обиженно ответила Марианна.
  Но Ланин не поверил ей, ее заверения прозвучали после короткой паузы и потому показались ему неубедительными. Он как режиссер хорошо знал, что так обычно бывает, когда человек говорит неправду. Он сам неоднократно ставил такие мизансцены. Кажется, кое-что становится ясным.
  Ланин резко сел на кровати и повернулся к Марианне.
  - Скажи, только честно, ты по его заданию легла ко мне в постель?
  - Ты сошел с ума, ты мне сразу приглянулся.
  - То бишь, влюбилась с первого взгляда. Тебе двадцать четыре или двадцать пять, а мне аж целый полтинник. Тут же целый табун молодых жеребцов. А ты выбрала старую клячу. И хочешь, чтобы я тебе поверил.
  - Но я говорю правду! Причем, тут молодые жеребцы.
  - Они всегда притом. - Ланин на мгновение задумался. - Вот что, давай решим все полюбовно. Ты сейчас уйдешь к себе. И общаться будешь со мной отныне только на официальные темы. - Марианна попыталась возразить, но он опередил ее. - И давай без истерики Я понимаю, ты актриса, изобразишь ее натурально. Но я режиссер, и смогу различить фальшь даже при хорошем исполнении. Одевайся и топай. А Шулятьеву передай, что задание выполнить не сумела.
  Марианна, кажется, окончательно поняла, что настаивать бесполезно, встала и быстро оделась. Он тоже набросил на себя халат и проводил ее до двери. Девушка вышла, даже не попрощавшись.
  Ланин вернулся в кровать. Внезапно он поймал себя на том,
  что охватившая его с вечера эйфория исчезла, и он вернулся к прежнему привычному состоянию духа. И хорошо, подумал он, а то на этой волне натворил бы всяких глупостей, о которых бы затем долго жалел. А теперь спать, завтра предстоит трудный день.
  
  29.
  С десяти до двух часов должен был проходить просмотр фильмов, входящих в обязательную конкурсную программу. Несмотря на жару, Ланин решил, что должен выглядеть соответственно столь важному событию. А потому нарядился в костюм и галстук. В таком виде он отправился завтракать в ресторан.
  Едва он занял столик, как тут же к нему подсел Абелев. Вид у него был встревоженный. Но Ланин почти не обратил на это внимания, ему хотелось поговорить с продюсером о своем.
  - Ты уже поел? - спросил Ланин.
  - Да, какая тут еда. Ты же знаешь, когда я нервничаю, мне она не идет в горло.
  - Что-то ты редко нервничаешь, так как почти все время ешь, - улыбнулся Ланин.
  - Тебе бы все шутки шутить. А дело-то серьезное.
  - Что за дело?
   - Шулятьев в бешенстве. И все из-за тебя. Всем это известно и все гадают, чем все это кончится.
  - Слушай, Марк, у меня нет ни малейшего желания обсуждать этот персонаж. Я хочу с тобой поговорить о другом.
  - И о чем же? - настороженно посмотрел на него Абелев.
  - Я хочу снимать новый фильм. Очень хочу.
  - Наконец-то. А я уже думал, что ты никогда не выйдешь из кризиса.
  - Никогда не говори никогда.
  - А что говорить, когда имеешь дело с тобой? - проворчал продюсер.
  - Что-нибудь оптимистическое. Нужно срочно искать сценарий и деньги. Ты понял?
  - Чего тут не понять. Только я не понял, что ты конкретно желаешь снимать?
  - Еще не знаю, мыслей в голове много, но пока все немного в тумане. Но ты же знаешь, у меня так обычно и бывает перед началом проекта. Есть предчувствие, что я совсем скоро найду нужный мне материал. А тебе известно, что оно меня редко подводит.
  - Что есть, то есть, - согласился Абелев. - А у тебя случайно нет предчувствия, где найти деньги?
  - Такие предчувствия посещают тебя. У нас с тобой всегда было разделение предчувствий.
  Абелев вдруг наклонился всем своим грузным телом к Ланину.
  - У нас есть шанс найти деньги, если ты сделаешь все, как надо.
  - А как надо? - спросил Ланин.
  - Не изображай себя глупей, чем ты есть на самом деле. Это не идет на пользу дела.
  Мимо их столика прошествовала молодая, но уже известная и считающая одной из самых красивых актриса. Внимание Абелева мгновенно переключилось на нее.
  - Сколько бы ты дал, чтобы переспать с этой кралей? - вдруг поинтересовался продюсер.
  - Как-то не задумывался, - ответил Ланин. - Прошу, не отвлекайся на ерунду.
  - Это не ерунда, - возразил Абелев. - Возможно, это и есть самое главное.
  - Но не в данный момент. В общем, так, Марк, с этой минуты начинай искать инвестора.
  - Под что? У тебя же нет не только сценария, но даже реального замысла.
  - Пока под мое имя. Разве оно мало стоит?
  Абелев оценивающе посмотрел на Ланина.
  - А вообще, ты гений. После вчерашнего восхваления тебя Шулятьевым, твои акции сильно поднялись. И твоя идея может прокатить.
  - Вот видишь, у тебя тут появилось реальное дело. Не все же время бегать за юбками.
  - Да, ты прав, - задумчиво проговорил Абелев. - Я этим займусь.
  - Займись. А мне пора. Скоро начнется первый просмотр.
  Продюсер бросил на Ланина долгий взгляд.
  - Умоляю тебя, Сева, будь благоразумен. И тогда у нас все получится.
  Ланин встал. Он уже хотел уходить, но задержался еще на несколько секунд.
   - Запомни, Марк, для искусства - благоразумие гибель, настоящее искусство создается вопреки благоразумию. А иначе... - Он махнул рукой и направился к выходу из ресторана.
  
  29.
  Для жюри в зрительном зале отвели специальные места, отделенные от остальной публики целым рядом пустых кресел. Когда появился Ланин, все уже находились там.
  - Опаздываете, уважаемый председатель жюри, - едко проговорил Михайловский .
  - Извините, слегка задержался, - ответил Ланин. - Но показ еще не начался. Так что ничего ужасного пока не произошло.
  - Дисциплина лежит в основе любого дела, - наставительно произнес Михайловский. - Если же она не соблюдается руководителем, вряд ли из чего-то выйдет что-нибудь путного.
  - Давай завершать дискуссию, - сказал Ланин. - У нас сейчас совсем другие дела.
  Он прекрасно видел, что остальные трое членов жюри внимательно следят за разговором. Ланин почти не сомневался, что Михайловский сознательно затеял эту перепалку, он в очередной раз хотел показать, кто в доме хозяин. И хотя формально это прекрасно известно, но все понимают, что любым процессом руководит неформальный лидер.
  Ланин подумал, что он обречен давать отпор Никите всякий раз, когда тот начнет заявлять о своих претензиях. Другого выхода просто нет; если он хотя бы однажды позволит тому возобладать над ним, то его статусу будет нанесен непоправимый ущерб. И уж тогда он точно останется не только в меньшинстве, но и в полном одиночестве. Люди склонны принимать сторону победителя, а проигравшему только и остается, как смириться со своим униженным положением. Вот потому любой поединок с мужем Ксении для него становится настоящим сражением. И если его проиграет, то отыграться уже не удастся.
  Рядом с Лудиновой было свободное место, Ланин занял его. В этот момент в зале погас свет. Ланин положил кисть на подлокотник, и вдруг почувствовал прикосновение к ней руки женщины. Оно было мимолетным, но он был уверен, что не случайным. Лада, таким образом, выражала солидарность и поддержку ему.
  Ланину стало немного легче, по крайней мере, напряжение ослабло. Он все же в жюри не один против всех, у него есть тайный союзник. Другое дело, как поведет он себя при всех? Этого Ланин не знал, он помнил, что недавний разговор со своей бывшей любовницей закончился де-факто ни чем, она отказалась встать на его сторону. Тогда он понял, что ему не стоит слишком сильно рассчитывать на нее, возможно, она сама еще не решила для себя, какую занять позицию.
  В день им предстояло посмотреть три картины с перерывом в пятнадцать минут между каждым сеансом. Ланин с самого начала настраивал себя на объективность восприятия каждой ленты. Он понимал, что иначе не сумеет добиться принятия справедливых решений. Он нисколько не сомневался, что разброс мнений о каждой ленте будет большим, подчас не сводимый к общему знаменателю. Но именно на его плечи ложится задача найти согласие между всеми членами жюри.
  Но едва на экране прошли первые кадры первого фильма, он понял, как трудно ему будет сохранять эту самую объективность. Он плоть от плоти режиссер, со своим киноязыком, своим индивидуальным видением мира. Он отлично представлял, как придирчиво и субъективно оценивают представители этой профессии работы своих коллег, какое напряжение испытывают, когда осознают, что та или иная картина лучше созданных ими шедевров. Для многих начинаются поистине самые настоящие мучения, им невероятно трудно признать этот факт. К тому же делать это приходится нередко публично. Когда при большом скоплении публики оглашаются победители кинофестиваля, это становится признанием чужого, а не своего успеха.
  Показ первого фильма завершился, члены жюри направились в специально отведенное для них помещение. У дверей их там уже поджидала Марианна. Ланин встретился с ней взглядом.
  - Прошу располагаться, господа, - сказала она. - Для вас приготовлены бутерброды, чай и кофе. Для отдыха и перекуса, согласно регламенту, вам отведено пятнадцать минут. За соседней дверью располагается туалет. Поэтому прошу вас никуда не отлучаться. Так же не разрешается до конца просмотра всей программы пользоваться мобильными телефонами. Впрочем, я не сомневаюсь, что вам прекрасно известны эти правила. Если ко мне нет вопросов, я удаляюсь.
  Марианна быстро вышла. Ланин невольно проводил ее глазами, затем повернул голову и наткнулся на насмешливый взгляд Михайловского.
  Ланин решил по возможности как можно меньше обращать внимания на него. Ему только того и надо, чтобы он реагировал на него, вместо того, чтобы занимался бы своими прямыми обязанностями.
  Ланин пил кофе, жевал бутерброд с икрой и посматривал на членов жюри. Он сознательно не заводил разговор о только что просмотренном фильме, так как опасался, что это вызовет чересчур горячие споры. Но он прикидывал, у кого какое может сложиться мнение о картине. У него оно уже вполне оформилось. Но он решил пока держать его при себе и не навязывать остальным.
  Рядом с ним вдруг оказался Холопик, он тоже с явным удовольствием смаковал бутерброд с икрой, как будто бы до этого никогда не ел ничего подобного.
  - Знаете, Всеволод Леонидович, - обратился он к Ланину, - после длительного периода упадка и застоя, наше кино быстро прогрессирует.
  Ланин окинул его внимательным взглядом.
  - С чего вы сделали такой вывод, Кирилл Васильевич? - поинтересовался он, края глазом замечая, как все тут же заинтересовались их разговором.
  - А вы не согласны? - вопросом на вопрос ответил Холопик.
  - Я так не сказал, я только спросил: на каких основаниях вы сделали такое важное умозаключение?
  - Мы только что посмотрели фильм. Согласитесь, лет пять назад ничего подобного у нас и создать никто не мог. Разве только вы и Никита Владимирович, - по очереди посмотрел Холопик сначала на Михайловского, потом на Ланина.
  - Не могу с вами согласиться по поводу пяти лет назад, хороших режиссеров, которые делали хорошие фильмы, в то время было существенно больше. Возможно, вы не совсем в курсе, если не ошибаюсь, вы только что закончили тогда вуз.
  - Чуть раньше, Всеволод Леонидович, - поправил Холопик.
  - Не суть важно, когда кто закончил. Важно то, какие критерии он освоил. Мы слишком легко делаем некоторые выводы. Я бы не спешил с ними. Посмотрим еще несколько картин, не исключено, что их придется кардинально менять.
  - А я согласен с Кириллом Валерьевичем, - подошел к ним Михайловский. - Я бы даже другое отметил: как сильно поменялась тематика нашего кинематографа. Раньше одни бандиты да проститутки были, а теперь совсем другие герои. Это значит, и страна меняется. Это же замечательно!
  - Полагаю, что и этот вывод несколько поспешен, - возразил Ланин.
  - Что ты имеешь в виду, страну или кинематограф? - тут же спросил Михайловский .
  - То и другое. Это не кино меняется, это его пытаются изменить. А это большая разница. - Ланин посмотрел на часы. - Спор, безусловно, интересный, но ровно через минуту начнется следующий показ. А то, что мы не до обсудили, при желание можно будет обсудить после завершения сегодняшнего просмотра. Нет возражений? - посмотрел Ланин сначала на Михайловского, а затем на всех остальных.
  - Возражения есть, но в одном я с тобой согласен - пора идти в зал, - сказал Михайловский. - А то неудобно, жюри появляется к середине фильма. Нас не поймут, даже если мы им перескажем о нашем идеологическом споре.
  Просмотр завершился к обеду. Благодаря бутербродам с икрой и пирожкам с капустой есть не хотелось, зато у Ланина от долгого сиденья в полутемном зале разболелась голова. Он знал, что такое периодически с ним случается, когда он перенапрягается. А сейчас был именно такой случай. Он слишком внимательно смотрел и слушал, старался запомнить, как можно больше из того, что происходило на экране. И вот результат.
  Они снова прошли в специально отведенную для них комнату. Все были немного утомлены, и Ланин видел, что всем хотелось как можно скорей вырваться на волю. У него самого было такое же желание, но, как председатель жюри он должен был довести дело до конца.
  - Я понимаю, все утомлены, но давайте не будем пренебрегать своими обязанностями, - сказал он. - Пока впечатления о просмотренных фильмах еще свежие, надо оценить каждый из них, согласно регламенту, по десятибалльной системе. А так же написать небольшую пояснительную записку, обоснующую эти оценки. А затем в режиме свободной дискуссии можем кратно обменяться впечатлениями. Не будем терять время, приступайте.
  Для каждого члена жюри был приготовлен свой ноутбук, который должен был находиться в комнате все то время, что шел фестиваль. В голове у Ланина уже сложились и оценки и мнения о каждом из фильмов, поэтому эта работа заняла у него немного времени.
  Завершив ее, он стал наблюдать за остальными членами жюри. Михайловский вальяжно расположившись в кресле, небрежно печатал на компьютере, Холопик, наоборот, делал это очень старательно, было заметно, в каком напряжении он пребывает. Лудинова, казалось, мало обращала внимания на свое занятие, большую часть времени она глазела по сторонам. Их взгляды на секунду соединились, она едва заметно, краешками губ улыбнулась Ланину, и снова небрежно продолжила работу. Зато Лесной ушел в нее с головой, он быстро и резко барабанил по клавиатуре, и Ланин мельком увидел на мониторе плотно набранный текст.
  - Я закончил, господин председатель, - громко объявил Михайловский, вставая с кресла. - До завтра, коллеги, - попрощался он, направляюсь к выходу из комнаты.
  - Вы куда, Никита Владимирович? - поспешно спросил Ланин.
  - Как куда, обедать. Лично я хочу есть.
  - Подождите. Согласно регламенту, мы должны уходить все сразу. Поэтому останьтесь.
  Михайловский остановился и нарочито недоуменно посмотрел на Ланина.
  - И долго я тут должен еще находиться?
  - Сейчас все закончат, и мы уйдем. Но я бы еще хотел, чтобы мы коротко обменялись мнениями о фильмах.
  - Я сразу могу сказать, мне фильмы понравились, - произнес Михайловский . - Наше кино развивается в правильном направлении. Этого достаточно? - снова посмотрел Михайловский на Ланина.
  - Я тоже так считаю, - подхватил эстафету Холопик. - Еще недавно таких фильмов у нас почт не снималось. Кстати, я закончил.
  - Я - тоже, - сообщила Лудинова. - Если вас интересует мнение женщины, то мне показались фильмы неодинаковыми. И довольно скучными. Надеюсь, что в следующие дни мы увидим более качественное кино. Хотя не все плохо и в том, что мы просмотрели. - Лада взглянула на Ланина. - Этого пока достаточно или продолжить?
  - Думаю, пока достаточно, - опередил Ланина Михайловский. - А вы что скажите, Виктор Александрович? Только попрошу вас, коротко.
  - Я полагаю, что мы должны более глубоко подходить к анализу фильмов. Просто ставить баллы недостаточно. Нужен более детальный разбор. Иначе наш выбор может оказаться не совсем адекватным. Что же касается сегодняшнего просмотра, то считаю, что все три фильмы не могут претендовать на призы фестиваля. Если коротко, то в них не хватает самобытности, собственного взгляда на жизнь. Хотя в целом согласен с Никитой Владимировичем, сделаны они добротно и качественно. Раньше такое встречалось не часто. Так что прогресс налицо. Вот только не уверен, что он может радовать.
  - Это, в каком же смысле, Виктор Александрович? - спросил Михайловский. По его виду было заметно, что он задет словами критика.
  - В том смысле, что добротность хороша при изготовлении сапог, а в искусстве действуют другие критерии. Мне ли вам разъяснять прописные истины.
  - В этих фильмах есть главное - они патриотичны, они отстаивают наши национальные ценности. А это подчас важнее, чем любая самобытность. Мы ей досыта нахлебались.
  - Самобытность на то и самобытность, что ею нельзя нахлебаться. А если такое происходит, то это означает лишь то, что мы имеем дело с чем-то иным. Возможно, с ее имитацией.
  Ланин с интересом слушал неожиданно возникшую дискуссию, но сам в ней участвовать пока не собирался. Пусть поспорят эти двое, не все же только ему возражать этому павлину Михайловскому.
  - Нет, уж позвольте, уважаемый Виктор Александрович. Так можно все, что угодно оправдать. Кино не может пребывать в безвоздушном пространстве. Между прочим, оно стоит денег и немалых. А эти деньги принадлежат в конечном счете народу. И мы не можем не учитывать этот факт.
  - Согласен, что для производства фильмов нужны немалые средства. Только это ничего не меняет. Деньги - это лишь инструмент для творчества, но не само творчество. И они никак не могут ничего изменить.
  - А я солидарен с Никитой Владимировичем, - подал голос Холопик. - Мы все творим не в безвоздушном пространстве, наши фильмы должны отстаивать определенные ценности. И если этого не происходит, то какие бы они не были талантливыми, им грош цена.
  - Резко сказано, молодой человек, - усмехнулся Лесной. - Боюсь, с таким подходом от киноискусства может ничего не остаться, кроме убогих схем.
  - Ну, хватит, я пошел обедать, - решительно произнес Михайловский и повернул голову к Ланину. - Если по правилам мы должны выходить все вместе, то предлагаю прямо сейчас всем вмести и выбраться отсюда, пока никто из нас не окочурился от голода. Надеюсь, ты сейчас не против покинуть эту комнату?
  - Не против, - ответил Ланин. - Выходим.
  
  30.
  Ланин обедал в ресторане. В этот час народу здесь было немного, основной контингент уже поел и разбрелся по окрестностям.
  На улице царила жара, в зале же благодаря кондиционерам - приятная прохлада. И Ланину не хотелось никуда уходить. Им овладела даже не лень, а что-то вроде безразличия ко всему, когда не было желания ни говорить, ни идти, ни даже купаться. Он попросил принести пиво и теперь медленно и смачно отхлебывал из кружки.
  Внезапно кто-то остановился возле его стола, он поднял голову и увидел Ладу.
  - Можно ненадолго присяду к тебе? - спросила она.
  - Когда я тебе в этом отказывал, - улыбнулся он. - Заказать пива?
  - Я пиво не пью, от него толстеют.
  - У тебя прекрасная фигура, тебе это не грозит. Так что?
  - Лучше вина.
  - Просьба женщины - закон для мужчины. - Ланин жестом подозвал официанта и сделал заказ. - Я вижу, ты не случайно села за мой столик, что-то хочешь сказать.
  - А если просто захотелось побыть в твоем обществе. Были времена, когда я могла проводить в нем сутки подряд.
  - Были и прошли, возможно, даже к счастью. Ты не находишь?
  Официант принес бокал вина, и это позволило Лудиновой не отвечать на вопрос. Вместо этого она сделала небольшой глоток.
  - Мне кажется, ты чем-то обеспокоена? - заметил Ланин, не сводя с нее глаз.
  - С чего ты взял?
  - Так показалось. Обычно ты не такая задумчивая.
  - Я все же не предполагала, что в конкурсной программе окажутся столь слабые фильмы. Когда я сегодня их смотрела, то была в шоке.
  - Никто этого не заметил.
  - Еще бы! Я все же актриса, хотя знаю, что ты считаешь меня не шибко талантливой. Не стану спорить. Но уж сыграть спокойствие все же сумею.
  - Но зачем об этом ты мне сейчас сказала? - спросил Ланин.
  Лудинова сделала новый глоток.
  - Меня мало волнуют фильмы. По большому счету меня не так уж сильно вообще волнует кино. Есть вещи, куда важней. Разве не так, Сева?
  - Возможно. Вот только странно слышать от члена жюри кинофестиваля такое заявление.
  - Ой, ли, так ли уж странно, - усмехнулась актриса. - Мои слова могут повторить многие кинодеятели. А уж про киночиновников и не говорю, они могли бы сказать такое поголовно
   - Черт с ними, с чиновниками. Скажи, куда ты клонишь?
  - Я хочу тебя предостеречь. Не лезь на рожон, не спорь
  с Михайловским. Он слишком важная величина, тебе его не одолеть. Да и зачем тебе это?
  - Причем тут плохие фильмы и наши отношения с Никитой?
  - Неужели не понимаешь. Он будет не просто защищать все эту мутную кинопродукцию, он будет ее хвалить, поднимать на щит. И вы по этой причине непременно схватитесь. Ведь тебе тоже не понравились эти фильмы?
  - Но сегодня схватился с ним не я, а Лесной.
  Лудинова пренебрежительно махнула рукой.
  - Со стороны Лесного это разовая акция. Просто не выдержало сердце кинокритика. Но я знаю таких людей, он быстро опомнится - и будет вести себя лояльно. Он тебе не опора. А уж про Холопика я даже не говорю, молодая, но вполне сформировавшаяся мразь.
  - Как ты Кирилла Васильевича. А ведь ты даже снималась в его фильме.
  - Это была совсем небольшая роль. Надо было внести деньги за ипотеку - вот и согласилась.
  - Не знал, что ты выплачиваешь ипотеку.
  - Купила квартиру в кредит. Но я не об этом.
  - А о чем?
  Лудинова тяжело вздохнула.
  - Подозреваю, дальше будет не лучше, а то и хуже. Я тебя знаю, ты не выдержишь. А он только того и ждет.
  - Он это Никита?
  - Кто же еще. Его жутко бесит, что не он председатель жюри. И никогда тебя этого не простит.
  - Не я себя назначил председателем.
  - Какая разница, кто назначил, главное - кого. - Лада допила стакан и поставила на стол.
  - Еще вина? - спросил Ланин.
  Лудинова отрицательно покачала головой.
  - Вполне достаточно. Я попросила принести вино только ради кампании.
  - Это очень мило с твоей стороны.
  - Прими мои слова всерьёз, не вставай в позу. Эти фильмы не стоят даже твоей нервотрепке. Не говоря уж о чем-то большем.
  - А если будет по-настоящему хороший фильм, как себя вести?
  Неожиданно для Ланина этот его вопрос погрузил Лудинову в глубокую задумчивость.
  - Не знаю, еще не решила, - ответила она после длительной паузы. - Надеюсь, такой картине не будет.
  - Так легче? - пристально посмотрел на нее Ланин.
  Она кивнула головой.
  - Не спорь с ним, Сева, - встала Лудинова с места. - Приятно было пообщаться. - Она сделал шаг в сторону от стола.
  - Ты так не ответила на мой вопрос? - послал ей вдогонку вопрос Ланин.
  Женщина остановилась, посмотрела на Ланина и направилась к выходу.
  
   31.
  У Ланина возникло сильное желание побыть одному. Он вдруг заметил, что является одной из самых популярных фигур на кинофестивале. Едва ли не все желали пожать ему руку, переброситься парой словечек, а то и завязать продолжительную беседу. Пока он шел из гостиницы к пляжу, то не мог преодолеть и с десяток метров, чтобы кто-нибудь не подошел к нему.
  Не то, что Ланин не любил популярности, быть на виду, но еще Абелев ни один раз упрекал его в недостаточной публичности, в стремление обособиться от всех, исчезнуть из общественного пространства, затаиться в своей норке. Это было действительно так, об этом говорила ему и Ксения. Ей, как и продюсеру не нравилась эта его черта, она-то как раз любила привлекать к себе повышенное внимание. Иногда они даже ссорились по этому поводу. А вот новый ее муж в отличие от старого, как раз всеми этими качествами обладал сполна. И теперь она должна быть счастлива, в том числе и по этой причине.
  Быстро окунувшись в море, Ланин решил, что имеет моральное право хотя бы ненадолго сбежать от всех. Он давно был уверен в том, что только тот, кому хорошо в одиночестве, способен быть по-настоящему счастливым. Если же счастье зависит от другого человека, то оно очень ненадежное. В этом он убедился на собственной шкуре; когда женился на Ксении, то считал себя самым счастливым человеком на земле. Когда же она потребовала развода, то быстро превратился в самого несчастного. И ему больше не хочется быть таким уязвимым.
  Ланин шел по улице и в очередной раз размышлял о том, не напрасно ли он ввязался в эту авантюру с руководством жюри? И как ему следует себя вести с его остальными членами? Первый день просмотра фильмов только усиливал у него тревогу. Если дело пойдет так и дальше, острых конфликтов не избежать. И в первую очередь с Михайловским. И зачем Никита оказался здесь. В мире столько прекрасных мест, так нет, приспичило ему приехать сюда. Он знает, что Ксения хотела, чтобы они поехали бы на Бали. Так нет, он выбрал другую географическую точку. Скорей всего по наводке Шулятьева. Но Никита слишком большая и известная величина, вполне мог бы пренебречь просьбой этой чинуши. И ничего бы за это ему не было, так же спокойно, как и раньше, получил свое финансирование. Кто может отказать человеку в такой малости, если он вхож в личные покои президента. По крайней мере, об этом он сам много раз с гордостью заявлял, да и органы информации тоже писали...
  - Всеволод Леонидович, Всеволод Леонидович, очень прошу вас меня извинить, но я бы хотел с вами поговорить, донесся до слуха Ланина чей-то незнакомый голос.
  Ланин замер на месте, оглянулся и увидел рядом с собой какого-то человека средних лет. Он умоляюще смотрел на него.
  - Я вас не знаю, - ответил Ланин. Скорей всего какой-нибудь гость фестиваля - кто только там не обретается.
  - Вы правы, мы не знакомы. Точнее, вы меня не знаете, а давно слежу за вашим творчеством.
  - Очень приятно, - ответил Ланин. На самом деле ему было все равно. С какого-то момента он стал довольно равнодушно относиться к поклонникам, они были слишком назойливыми. А у ж сейчас тем более желание с общаться с кем-то из этой братии не было совсем, ему хочется побыть одному.
  - Меня зовут Дмитрий Яковлевич Мищенко, - представился мужчина.
  - Как меня зовут вам известно, - ответил Ланин. - Или сообщить?
  - Ну что вы, мне ли вас не знать. Вы мой любимый режиссер. Я смотрел все ваши фильмы.
  У Ланина проснулся небольшой интерес.
  - Далеко не все хорошие, были проходные. Неужели они вам тоже нравятся?
  Мищенко бросил на него странный взгляд.
  - Понимаете, в этом случае мне нравятся не сами фильмы, а рука мастера. Она ощущается даже в самых неудачных картинах.
  - То есть, у меня были неудачи?
  - Были, - признал Мищенко. - Только какое это имеет значение.
  - Вот как! - удивился Ланин. - Тогда, по-вашему, что имеет значение?
  - Рука мастера, - повторил Мищенко свой тезис. - Если она есть, значит, будут и хорошие фильмы. Мало ли почему получилась неудачная картина, причины всегда найдутся.
  - Причина одна - нехватка таланта.
  - К вам это точно не относиться, - убежденно произнес мужчина.
  - Да как можно быть в этом уверенным? Что вам известно обо мне?
  - И много и мало. Я читаю о вас все, что пишут.
  - Какой ужас!
  - Но я же не верю всяким глупостям и наветам, - успокоил его Мищенко.
  - Очень разумно. А можно узнать, чем вы занимаетесь?
  - Я литератор.
  - Хм, - хмыкнул Ланин. - Толстой тоже был литератор. А можно узнать, где вы литератуствуете?
  - Здесь нет никакой тайны. Я живу в Брянске и заведую литературным отделом в местной городской газете. Пишу обзоры литературных новинок, рецензии на фильмы, иногда публикую свои стихи. Понимаю, что мой статус не может произвести на вас сильное впечатление, но я никогда его не скрываю.
  - Разве дело в статусе, можно иметь высокий статус и быть полным остолопом.
  - Такое бывает, но на людей статус производит большое впечатление. Может, мы с вами где-нибудь присядем, - предложил литератор. - Совсем недолго.
  - Давайте присядем, - сам не знаю, почему согласился Ланин.
  - Вон там открытое кафе. Можем выпить по кружке пива, - показал в сторону столиков Мищенко.
  - Идемте. - Ланин подумал, что этот человек все равно от него не отстанет.
  Они сели за столик.
  - Позвольте мне вас угостить? - попросил Мищенко.
  - Угощайте, - пожал плечами Ланин.
  Официант принес каждому по кружке пива. Поведение Мищенко удивило Ланина. Тот отхлебнул из нее и отставил в сторону.
  - Не любите пива? - спросил Ланин.
  - Я вообще не пью, - пояснил Мищенко.
  - Зачем же пригласили сюда?
  - Но вы же пьете. Мне хотелось с вами поговорить об очень важном для нас обоих деле.
  - Даже так? - вмиг насторожился Ланин. А если этот тип сейчас начнет просить за какой-нибудь фильм. Или еще хуже, попытается всучить взятку. В этом случае надо тут же давать деру, пока никто не видел их вместе. Вот должность, начинаешь всего бояться.
  - Я хочу поговорить с вами о современном киноискусстве, - сообщил Мищенко.
  - Интересная тема, - немного успокоился Ланин. - И что конкретно?
  - Знаете, я с детства был киноманом, мог смотреть фильмы с утра до вечера. И почти все мне нравились. Редко было, чтобы у меня возникали плохие впечатления о картине.
  - Как я понимаю, сейчас вам ничего не нравится, - усмехнулся Ланин.
  - В целом именно так. Хотя случаются исключения.
  - Которые только подтверждают правило.
  Мищенко посмотрел на Ланина и кивнул головой.
  - Я был уверен, что мы сразу поймем друг друга, - сказал он.
  - И откуда я вас взялась такая уверенность?
  - Я же вам говорил: я фанат ваших фильмов.
  - Это я помню. Но что вас в них привлекает?
  Мищенко так глубоко задумался, что даже машинально сделал глоток из кружки. Но тут же резко отодвинул ее от себя.
  - Вы возвращаетесь к истокам, - сказал он.
  - К истокам? - удивился Ланин. - Но к каким? Мне, наоборот, всегда казалось, что я от них ухожу.
  - Нет, - энергично замотал головой Мищенко, - я это ясно вижу. Я имею в виду не форму, а содержание.
  - Честно говоря, в ваших словах много тумана. Я так и не понял, о чем это вы? - Было душно, Ланин приник губами к кружке и ощутил, как холодное пиво освежает его тело. И даже на душе становилось немного приятней.
  - Я попытаюсь объяснить, - сказал Мищенко. - Сегодняшнее кино - механическое, оно показывает не жизнь, а сухую ее механику. Все герои ведут себя по шаблону. И любой отход от него не допускается. Более того, даже карается. Нас приучают к тому, что можно поступать только определенным образом и никак иначе. Весь смысл в том, чтобы найти новый или необычный поворот сюжета. Все усилия направлены исключительно на поиск новых ходов. Но герои все равно действуют по-старому. Никто даже не пытается отыскать какой-то во всем происходящем смысл. Когда я смотрю очередной фильм или сериал, то уже через десять минут могу рассказать все последующие события. Мне даже не надо для этого думать, все очевидно с первых минут. Разве не так, Всеволод Леонидович?
  Ланин взял кружку, чтобы снова отпить пиво, но затем поставил ее назад на стол.
  - Нарисованная вами картина близка к действительности, - согласился Ланин. - Хотя и несколько схематичная.
  - Возможно, но разве это главное. Любая схема всегда только схема, жизнь гораздо разнообразней. Но ведь то, что эта схема возникает в голове уже очень симптоматично.
  - Кино в какой-то момент стало чересчур массовым видом искусства. А массовость всегда сопровождается появлением шаблонов и схем. Но дело в том, что вся эта продукция будет предана забвенью. Так что не стоит уж так сильно сгущать краски. Искусство - это всегда жестокий отбор, все эти бесчисленные поделки просто исчезнут во времени. - Ланину почему-то вдруг надоел этот разговор, ему хотелось уйти, поскорее очутиться на пляже, но было неудобно столь не тактично расставаться с новым знакомым.
  - Не могу с вами согласиться, - возразил Мищенко. - То, что всю эту пену, сдует ветер времени, тут я с вами целиком согласен. Но вот ее влияние сохранится. Не знаю, как вы, но я вижу, как сильно весь этот поток влияет на психологию и поведение людей. Они сами не понимают и не замечают, как копируют все то, что видят на экранах. Поверьте, это печальное зрелище.
  - Я верю. Думаю, вы во многом правы, - признал Ланин. -
   Но невозможно плыть против столь мощного течения, оно либо потопит, либо понесет за собой. Третьего не дано.
  - В том-то все и дело. Поэтому столь ценны те редкие режиссеры, которые не соглашаются плыть в общем потоке. И один из них вы.
  - Вы в этом уверенны? - спросил Ланин.
  - Не был бы уверен, не искал с вами встречи.
  - Пусть даже так, но наша встреча ничего не способна изменить. Поговорим, попьем пива и разойдемся. Разве не так?
  - Я всегда считал, что все зависит от человека.
  - Не могу с вами согласиться, далеко не все. А точнее, совсем мало.
  - А вот тут мы с вами расходимся, уважаемый Всеволод Леонидович. От человека очень многое зависит. Порой одна личность способна изменить ход истории.
  - Но не ход кинопроцесса. Особенно сегодня, в нем совсем мало личностей. А те, что есть, небольшого масштаба в отличие от того, какого размаха достиг выпуск кинопродукции. Больше всего на свете люди стремятся к приспособлению. Это возможно главный биологический закон. А с ним не поспоришь.
  - Но ведь есть и обратные примеры.
  Ланин внимательно посмотрел на своего собеседника. До чего же упертый тип. Таким, если втемяшится в голову какая-то идея, то ни за что ее оттуда не выковыришь.
  - Есть люди, которые не подчинялись этому биологическому закону, - проговорил Мищенко. - Значит, он не имеет абсолютной силы.
  - Хорошо, пусть так, - не очень охотно согласился Ланин. - Что из этого следует в данном случае?
  - Почему б вам не попробовать, - вдруг тихо, почти шепотом произнес Мищенко.
  - Попробовать что?
  - Сделать такой фильм. Кто если не вы?
  - В меру своих сил я всегда это и старался делать, - сказал Ланин. - Не всегда выходило, но это уже другой вопрос.
  - Я знаю и хорошо понимаю вас. Но вдруг получится в этот раз.
  - Извините, Дмитрий Яковлевич, но нам пора завершать нашу очень насыщенную беседу. У меня есть еще другие дела, - солгал Ланин. Обманывать ему было неприятно, он никогда не любил это занятие, но по другому он не знал, как избавиться от назойливого любителя кино.
  - Извините, я отнял у вас много времени.
  - Ничего страшного. Люди для того и созданы, чтобы отнимать друг у друга время.
  Мищенко неопределенно кивнул головой.
  - Я бы ни за что не осмелился к вам подойти с разговором, но я написал первый в своей жизни сценарий. Вдруг он вас заинтересует. - Он быстро достал из кармана флешку. - Он тут. Я могу его вам отдать.
  - Конечно, непременно почитаю, - пообещал Ланин.
  - Я вам очень признателен. - Мищенко встал, положил на стол деньги. - Это за пиво, - пояснил он. - Еще раз простите, что отнял у вас время. До свидания. - Он сделал шаг в сторону от стола.
  - Если меня заинтересует сценарий, как вас найти? - остановил его вопросом Ланин.
  - На флешке есть мой телефон.
  Ланин проводил взглядом удаляющую фигуру своего нового знакомого. Затем посмотрел на лежащую на столе флешку, несколько секунд подумал и переместил ее в свой карман. После чего одним залпом допил пиво.
  
  32.
  Пока Ланин неторопливо возвращался в гостиницу, то думал о только что состоявшимся разговоре, и о человеке, с которым вел беседу. Странный тип, от всего его вида так и тянет глубокой провинциальностью. Но при этом в его словах есть своя сермяжная правда. Надо отдать ему должное, он умеет видеть самую суть. По крайней мере, того вопроса, что они обсуждали. К тому же пишет сценарии.
  Ланин не собирался знакомиться со сценарием этого Мищенко, ему много раз самые различные люди пытались всучивать свои творения. Некоторые он даже просматривал, но все они были до того беспомощные, что однажды он зарекся когда-либо еще читать всю эту самодеятельность. И у него нет сомнений, что произведение его нового знакомого из этого же числа. Что еще способен создать заведующий литературным отделом городской газеты.
  Ланин подумал, а не выкинуть ли ему эту флешку со сценарием прямо сейчас? Например, подарить ее морю. Нет, это все-таки неудобно, он же взял ее, а ведь мог и отказать. К тому же человек трудился, а чужой труд надо уважать. Пусть лучше полежит, потом потеряется. Он давно заметил, что все ненужное однажды исчезает само собой.
  Ланин вошел в ресторан с намерением что-нибудь выпить. Пока он шел по солнцепеку, его обуяла жажда. Почему бы не понаслаждаться мартини с апельсиновым соком. Когда они жили с Ладой, это был их любимый напиток. Потом он перешел на более крепкие их разновидности, но теперь ему вдруг захотелось вспомнить полузабытый вкус.
  Ланин заказал у бармена мартини с соком. Народу в зале было не так много, до вечернего столпотворения оставалось еще часа два. Он сел за свободный столик, откинулся на спинку кресла и с удовольствием отпил из бокала.
  - Можно с тобой посидеть? - услышал он до боли знакомый голос.
  Ланин поднял голову, рядом с ним стояла Ксения.
  - Сделай одолжение, - сказал он немного удивленный просьбой бывшей жены.
  - Спасибо. - Ксения села.
  - Что-нибудь тебе заказать? - предложил он.
  - То же самое, - сказала Ксения.
  Ланин сделал призывный жест официанту и продиктовал заказ.
  - Странно, что ты одна. Обычно ты появляешься с Никитой.
  - Он в номере с Шулятьевым, - пояснила Ксения. - Они там квасят.
  - Что же ты не с ними?
  - Надоело.
  - Тебе быстро все надоедает, Ксюша. Сначала надоело жить со мной, теперь - смотреть, как квасит твой муж с важной персоной. Так может распасться и твой второй брак.
  - Спасибо за предостережение, но пока ему это не грозит.
  - Иногда все происходит совершенно внезапно.
  Официант принес заказ, Ксения сделала из бокала глоток.
  - Я села к тебе за столик не для того, чтобы выслушивать твои софизмы. Я их наслушалась до конца моих дней.
  - В чем же тогда причина?
  - Завтра сюда приезжает Одри.
  - И что она тут собирается делать?
  - Не делай вид, что не понимаешь. Искать новых контактов. Ты тут большое лицо, для нее это дополнительный шанс привлечь внимание режиссеров. Возможно, некоторые из них через нее захотят привлечь твое внимание к себе.
  - Очень сложная конструкция, - покачал головой Ланин. - Не лучше ли поискать чего-нибудь попроще. - Внезапно его осенило. - Слушай, это же твоя идея.
  - Не буду скрывать, моя. У девочки не получился хороший старт. Надо срочно исправлять ситуацию. И ты должен этому посодействовать.
  - Я готов помогать, только не знаю, как.
  - Не знаешь? Ты иногда любишь казаться наивным.
  - На самом деле я таким и являюсь.
  Ксения несколько секунд внимательно смотрела на Ланина.
  - Ладно, не стану спорить. Хочешь быть наивным, будь. Но только не в вопросе, который относится к Одри. А в остальных мне глубоко безразлично.
  - Но что ты хочешь конкретно от меня?
  - Только одного, чтобы не ты ссорился с тем, с кем ссориться не надо.
  - У тебя есть список таких людей?
  Ксения наклонилась к Ланину. Ее лицо оказалось совсем близко от его глаз. Он вдруг ощутил такое знакомое волнение. Несмотря на возраст, она все еще сохраняла свою ослепительную красоту. Когда-то ее по праву считали первой красавицей отечественного кинематографа, но семейные дела помешали ей сделать ту карьеру, на которую она могла при такой внешности рассчитывать. Ей даже был необязателен большой актерский талант, который был у нее достаточно средний. Но и его бы вполне хватило для огромного успеха.
  - Ты все прекрасно понимаешь, кого я имею в виду. - Внезапно ее глаза сузились, что было признаком гнева. - Ты думаешь, что Никите очень нравится целые дни проводить с этим придурком Шулятьевым. Но в отличие от тебя он понимает, что игра стоит свеч.
  - Неужели его усилий недостаточно? - спросил Ланин.
  - Представь себе. Я тебе должна сказать одну вещь.
  - Это касается государственных секретов.
  - В какой-то мере, да. Шулятьев зациклен на тебе. У него почти все разговоры рано или поздно сводятся к твоей персоне.
  - Не знал, - честно сознался Ланин.
  - Потому что дурак. Такие вещи надо обязательно знать.
  - Я человек не обязательный.
  - Слушай, мой бывший дорогой муж, хватит нести всякую ерунду. Ну что тебя заставляет конфликтовать. Да плюнь ты на все.
  - На все, это на что?
  - На все - это, прежде всего, на кино. Неужели не понятно. Какая тебе к черту разница, кто тут победит. Тем более твоего фильма здесь нет. Одри на десять порядков важней, если, конечно, ты считаешь себя ее отцом.
  - Ты всегда меня в этом уверяла.
  - Не паясничай. Кстати, хотя Одри очень похожа на меня, но глаза у нее твои.
  - Правда?
  - Как-нибудь присмотрись.
  - Как-нибудь присмотрюсь.
  - Знаешь, Сева, мы говорим всего каких-то полчаса, а я уже притомилась. Ты очень тяжелый собеседник. Даже преданный тебе, как собака, Марк жалуется на тебя, говорит, что общаться с тобой - все равно, что окунаться в прорубь.
  - Ему можно только посочувствовать. Представляю, как его грузное тело окунается в ледяную купель, - засмеялся Ланин.
  - Надеюсь, ты меня понял? - спросила Ксения.
  - Понял.
  - И?
  Ланин сделал последний глоток и поставил пустой бокал на стол.
  - Я постараюсь навести мосты с известным тебе персонажем. Но вот что из этого получится, пока не знаю.
  - Я так и думала, что с тобой говорить бесполезно, - встала Ксения. - Подумай, что Одри вынуждена больше надеяться на Никиту, чем на родного отца. Пойду в номер, посмотрю, что там у них происходит.
  - А вдруг они подрались?
  Ксения одарила Ланина презрительным взглядом.
  - Они никогда не подерутся, они хорошо понимают, что нужны друг другу. А вот кому нужен ты, честно говоря, я не очень знаю.
  - Себе, Ксения.
  - Разве только. Но нормальному человеку этого должно быть мало.
  Ксения направилась к выходу из ресторана. Ланин несколько секунд любовался ее походкой, она несла свою фигуру так же плавно и прямо, как и много лет назад. Ему стало грустно от того, что эта женщина больше никогда не будет принадлежать ему. И этого уже не изменить.
  
  33.
  Ланин проснулся от залетевшего в номер шума. Он встал с кровати, подошел к окну и посмотрел вниз. На набережной толпился народ, играла музыка, много людей танцевали. Даже с высоты было заметно, что веселье в разгаре.
  Ланин почувствовал голод. Когда он вернулся после встрече с Ксенией к себе в номер, то вдруг им овладела усталость. Он решил ненадолго прилечь - и незаметно его сморил сон. Неизвестно, сколько бы он проспал, если бы не разбудивший его веселье.
  У него возникло вдруг острое желание присоединиться к этому общему веселью. Сколько можно грустить. Сейчас, глядя на него, трудно поверить, что когда-то он был веселым парнем, любящим застолья, танцы до упада, ночные купанья голыми. Но затем незаметно стал более серьезным, а если быть честным, то просто довольно занудным типом. В этом его много раз упрекала Ксения, об этом неоднократно ему вещал Абелев, призывавшим не стесняться брать от жизни все, что только она способна дать.
  Ланин неожиданно подумал, что на этом кинофестивале с ним твориться нечто не совсем понятное, его то и дело ломает, как наркомана. То он такой, то другой, регулярно принимает прямо противоположные решения. При этом зачастую даже отдаленно не представляет, какое предпочтет до самого последнего момента. Таким нестабильным он давно не был, словно бы вселился внутри него некий чертик и вытворяет что-то непонятное с ним.
  Ланин еще раз выглянул в окно. Внизу веселье не только не стихло, ему показалось, то его градус возрос еще на несколько делений. По крайней мере, народу прибавилось. Всем хочется в столь прекрасный вечер окунуться по горло или даже по макушку в океан удовольствий.
  Ланин достал из шкафа чемодан, и стал извлекать из его недр свою одежду. Ему вдруг захотелось одеться понарядней и одновременно следуя моде отдыхающего тут люда. Он выбрал белые шорты и белую тенниску, а на ноги одел белые спортивные туфли.
  Ланин посмотрел на себя в зеркало и остался доволен. На него оттуда глядел еще не старый, с приятным лицом, вдобавок элегантно одетый господин. С таким видом вполне можно идти на завоевание мира. Так чего же он ждет?
  Ланин спустился в ресторан. Было уже довольно поздно, все уже поужинали, и сейчас посетители в основном промышляли напитками. Некоторые были явно навеселе, при этом они испытывали от этого такой кайф, что он невольно им позавидовал.
  Ланин заказал ужин и бокал виски. Напиваться в этот прекрасный вечер он не собирался, но подогреть свое настроение градусом алкоголя совсем не лишне. Тем более, у многих это здорово получается. И их пример весьма заразителен.
  Официант поставил перед ним ужин и бокал виски. Вопреки собственному намерению Ланин начал трапезу с горячительного. Пить на пустой желудок всегда было для него небезопасно, и он старался этого по возможности не делать. Но сейчас он решил, что ничего страшного не случится, если он пренебрежет этим мудрым правилом. Не всегда хочется его соблюдать, если периодически не расслабляться, можно сойти с ума. Невозможно все время пребывать в напряжении, когда-то же надо его и сбрасывать, как ненужный хлам с балкона. Насколько он помнит, такое он видел однажды в Италии. Тогда даже что-то свалилось ему на голову и пришлось поспешно ретироваться из этого квартала.
  Ланин поужинал и вышел в сад. Там играла живая музыка, много людей танцевали. Некоторые это делали красиво, но у некоторых танец больше походил на кривлянье.
  Ланин встал немного в сторонке, он слушал музыку и смотрел на танцующих. Внезапно он заметил недалеко от себя Холопика, который держал в объятиях молодую женщину.
  Ланин невольно стал наблюдать за этой парой и не мог ею не восхититься, и Холопик и его партнерша танцевали классно. Он до этой минуты даже не предполагал, что его коллега по жюри такой прекрасный танцор.
  Постепенно фокус внимания Ланина сместился на партнершу. Он заметил, что она очень красивая. Ее лицо показалось ему знакомым, возможно, она снималась в каком-нибудь фильме, который он смотрел. Ланин обнаружил, что в последнее время стал плохо запоминать внешность и имена актеров и актрис, они сливались в какой-то общий поток. Он понимал, что дело в том, что все настолько похоже, что все настолько играют одинаково, что запомнить и выделить кого-то бывает нелегко. Вот и эта красавица скорей всего, тоже из общей массы. И все же хороша она необычайно.
  Ланин знал в себе свою большую слабость - женская красота действовала на него, как взгляд удава на кролика. Она по-настоящему гипнотизировала его, и он не мог от нее оторваться. Когда он впервые увидел Ксению, то сразу понял, что не успокоится, пока она не станет его. Но, как говорят мудрецы: бойся своих желаний, они имеют свойство исполняться. То его желание реализовалось, но стал ли он от этого счастливей? Нет, он не справедлив к бывшей супруге, первые годы с ней он прожил, как в сладком чаду. Он и представить не мог, что супружеская жизнь может быть так прекрасна. Разумеется, это не могло продолжаться вечно, наступил момент, когда все пошло на спад и под уклон. И кончилось тем, чем кончилось. Но он не должен выкатывать претензии к Ксении, насколько ее хватило, столько она и подарила ему счастливых мгновений. К тому же он прекрасно представляет, насколько сложно жить с таким зацикленным на себе человеком, как он. Долго это выдержать могут немногие.
  Музыка смолкла, и Ланин увидел, как Холопик, держа свою партнершу за талию, направляется к нему.
  - Добрый вечер, Всеволод Леонидович, вижу вы тоже тут.
  - А где еще быть в такой вечер, - ответил Ланин. - Не сидеть же в номере.
  - Я тоже так подумал, - засмеялся Холопик. - Мы же не старики какие-то. Вот познакомьтесь, это Ольга Дашкова, она снималась в моем фильме. Но почему-то очень хотела познакомиться с вами.
  - Мне очень приятно с вами познакомиться, - почти пропела молодая женщина.
  - Я наблюдал за вами, вы прекрасно танцуете, - отвесил ей комплимент Ланин.
  - Ничего удивительного, - засмеялась Ольга, - я до десятого класса серьезно занималась балетом. И даже хотела посвятить себя ему. Но затем передумала и пошла в актрисы.
  - И заметьте в хорошие актрисы, - вновь засмеялся Холопик. - Вы видели ее в моем сериале?
  - Если только мельком, в последнее время я мало смотрел кино, - ответил Ланин.
  - И правильно делаете, особенно фильмы Валеры не стоит смотреть, - одобрила Ольга.
  - Зачем же тогда в них снималась? - с обидой поинтересовался Холопик.
  - Сниматься одно, а смотреть другое. Съемка - это работа, за которую платят деньги, а фильмы смотрят ради удовольствия. А от твоих фильмов удовольствия я не получаю. Скорей у меня возникают противоположные чувства.
  - Видите, Всеволод Леонидович, какие теперь пошли строптивые артистки, своих режиссеров не уважают, - усмехнулся Холопик. Но по его лицу Ланин понял, что он обижен.
  Заиграла музыка.
  - Всеволод Леонидович, можно вас пригласить на танец, - произнесла Ольга.
  Ланин приглашения не ожидал, и в первое мгновение даже немного растерялся.
  - С превеликим удовольствием, - согласился он. - Только сразу предупреждаю: я танцую гораздо хуже вас.
  - Это не самое страшное, что может быть в жизни, - засмеялась Ольга.
  Она взяла его за руку и повела за собой. Впрочем, прошли они всего несколько метров. Ольга остановилась и закинула руки ему на плечи. Они поплыли под музыку.
  Ланин прижимал к себе молодую женщину и ощущал сильное волнение. Какая-то теплая волна вдруг нахлынула на него, и стала быстро менять все вокруг него.
  Внезапно Ланин спохватился: что-то он чересчур быстро попал под влиянием нахлынувших чувств. Хватит с него таких эскапад, он уже взрослый, мужчина, отнюдь не юноша. И вести себя должен по-взрослому. Что из того, что он танцует с красивой женщиной; как режиссер он немало их перевидал. С некоторыми у него завязывались отношения, так что этим его не удивишь. А сейчас он председатель жюри фестиваля, и просто обязан в силу своего статуса вести себя осмотрительно. Мало ли какие у этой красавицы могут быть коварные намерения.
  - Вы о чем-то задумались? - услышал Ланин вопрос своей партнерше.
  - О конкурсных фильмах, которые я сегодня смотрел, - ответил Ланин. Посвящать ее в свои истинные мысли ему не хотелось.
  - В такой прекрасный вечер думать об этом, - слегка удивилась Ольга. - Да еще танцуя со мной. Вам должно быть стыдно.
  - Стыдно, - согласился Ланин. - Но что делать?
  - Искупать вину.
  - Каким образом?
  - Почему бы нам не прогуляться для начала?
  - Если есть начало, то должно быть продолжение и конец.
  -Непременно будет. Так как мое предложение?
  - Разумеется, принимается. Или вы в этом сомневались?
  - Нисколечко.
  Они шли вдоль набережной. Уже совсем стемнело, зажглись фонари. Народу в этом часто было немного, судя по всему, все разбрелись по кафе и ресторанам.
  - Вам тут нравится, Ольга? - поинтересовался Ланин.
  - Не очень, - не задумываясь, ответила она.
  - Почему? - удивился он.
  Несколько секунд Ольга молчала.
  - Можно я отвечу на ваш вопрос позже, - сказала она.
  - От чего это зависит?
  - От обстоятельств.
  - Вот как, - усмехнулся он, а я грешным делом думал, что от атмосферного давления.
  - Вы ошиблись, Всеволод Леонидович.
  Они оба засмеялись, и этот дружный смех разрядил некоторое напряжение, которые вдруг возникло между ними, когда они очутились на набережной.
  - А можно узнать, с какой целью вы сюда приехали? - спросил Ланин. - Насколько мне известно, фильмов с вашим участием тут не идут.
  - Не идут, - подтвердила актриса, - но я об этом ничуть не жалею.
  - Вот как! Обычно актеры и режиссеры всегда хотят участвовать в конкурсной программе.
  - Возможно. А чтобы это изменило?
  Этот вопрос поставил Ланин в определенный тупик. Он вдруг подумал, что, в самом деле, не совсем ясно, чтобы это обстоятельство изменило в ее судьбе?
  - Любое событие воздействует на нашу судьбу, всегда что-то меняет в ней, - сказал он.
  - Даже если и так, я предпочитаю рассчитывать не на случайность, а самой предпринимать усилия, когда я что-то хочу изменить.
  - Вот вы какая! - Ланин даже на несколько секунд остановился, чтобы лучше рассмотреть свою спутницу.
  - Посмотрели, пойдемте дальше, - выдержав паузу, предложила Ольга.
  Ланину вдруг пришло в голову, что он не очень хорошо понимает эту прелестную женщину. Она ускользает от него, в какой-то момент у него возникло ощущение, что она даже ведет какую-то свою игру. И это стало его напрягать. Возможно, он поступил опрометчиво, согласившись на прогулку с ней. Но теперь уже поздно пенять, надо довести партию до конца. Вот только не понятно, по каким правилам ведется она. А может их вообще не существует.
  - Вам нравится ваша роль председателю жюри? - вдруг поинтересовалась Ольга.
  - Почему вы спросили? У меня вид человека, который этой ролью недоволен?
  - Именно такой у вас вид, - подтвердила она. - Я это сразу заметила, едва вас увидела.
  - Вот не представлял, что произвожу такое впечатление, - посетовал Ланин.
  - Человек часто не знает, какое впечатление он производит на окружающий мир, - резонно заметила молодая женщина. - Разве не так?
  - Так, - признал ее правоту Ланин.
  - Так что вы скажите?
  - Скажу, что эта роль мне не привычна, я себя немного ощущаю не в своей тарелке. Я же впервые возглавляю жюри.
  - Ну, да, в отличие от Михайловского.
   Тон, с которым она произнесла фамилию Михайловского, удивил Ланина, в нем отчетливо слышалась неприязнь.
  - Вы его не любите? - поинтересовался Ланин.
  - Терпеть не могу! - фыркнула Ольга. - Напыщенный, самовлюбленный индюк.
  Эта характеристика очень подходила к Никите, и Ланин невольно улыбнулся. Но тут же он стал серьезным.
  - Вы бы не хотели у него сниматься?
  - Нет, - не раздумывая, решительно ответила Ольга.
  - Вы это говорите так, словно бы он вам предлагал сняться у него.
  - Предлагал.
  - Давно? - удивился он.
  - Несколько месяцев назад. Я не была занята ни в одном проекте, но все равно ответила отказом.
  - Но почему? Насколько мне известно, снимающимся у него актером он платит больше, чем другие режиссеры.
  - Не знаю, вполне возможно так и есть, - пожала плечами Ольга. - Но мне не захотелось.
  - А вы делаете только то, что хотите? - спросил Ланин.
   - Стараюсь.
  - И получается?
  - Получается, - сказала Ольга. После короткой паузы добавила: - Но не всегда.
  - Вы меня успокоили. А не то я подумал, что вы сверхженщина.
  - Можете быть спокойным, женщина я самая обычная.
  Несколько мгновений он размышлял над ее словами.
  - А сейчас вы делаете то, что хотите? - задал он вопрос.
  Ольга быстро посмотрела на Ланина и улыбнулась.
  - Сейчас, да.
  - Вы сняли с моей души камень, - в ответ улыбнулся Ланин. - А то я стал беспокоиться, вдруг докучаю вам.
  - Нисколько. Так что как говорят в таких случаях: расслабьтесь и получайте удовольствие.
  - Кстати, об удовольствиях. Я бы выпил кофе.
  - На ночь?
  - А вы на ночь кофе не пьете?
  - Не пью. Но это не должно помешать пригласить меня в свой номер на чашку кофе.
  - Но вы же в такой час его не употребляете.
   - А вы просто налейте мне кофе. Пусть стоит, оно нам не помешает.
  Ланин в какой уже раз пристально посмотрел на молодую женщину.
  - Идемте в номер, - сказал он.
  
  34.
  Пока Ланин готовил кофе, Ольга молча сидела в кресле. Он разлил напиток по чашкам, поставил их на стол и занял место напротив молодой женщины. Ему, с самом деле, сильно хотелось кофе, и он стал пить. Она же, как и обещала, не притронулась к своей порции.
  - Все, как мы с вами договаривались, - сказал он. - Хорошо, когда хоть в чем-то есть предсказуемость.
  - А вот мне она совсем не нравится. Сегодня мир предсказуем до тошноты. Особенно в кино. Только начинаешь смотреть фильм, уже знаешь, что будет в середине. А уж про конец я и не говорю, часто он понятен уже из названия.
  - Вы так не любите кино? - немного удивился ее словам Ланин.
  - Кино я обожаю, сколько себя помню, всегда мечтала быть артисткой. Просто тогда не могла представить, во что оно превратится. Разве я не права?
  - Несмотря на свою внешность, мне кажется, вы мало снимаетесь, - произнес Ланин.
  - Ну, не так уж и мало, просто это вы мало смотрите. Но вы правы, предложений намного больше, чем я их принимаю.
  - И в чем причина?
  - Когда становится тоскливо, когда противно, когда вообще никак. Как видите, причины разные, - улыбнулась Ольга.
  - Как вас тогда к Холопику занесло?
  - Срочно деньги понабились. Я тогда квартиру покупала.
  - Купили?
  - Да. Теперь хоть где есть жить.
  - А раньше где вы жили?
  - У мужа. Но когда мы стали разводиться, я решила квартиру не делить, хотя мы вместе ее покупали. Но деньги были в основном его, вот я ему ее и оставила.
  Ланин удивился тому, насколько его ситуация походила на ее. Он тоже оставил жене квартиру. Правда, в свое время она была приобретена преимущественно на его средства.
  - Это благородно с вашей стороны, - оценил он.
  - Честно говоря, я об этом не думала. Просто решила так поступить.
  - А почему развелись? Могу предсказать, что ваш муж был против.
  - Еще как против! - засмеялась Ольга. - И не отпускал, и умолял остаться, даже угрожал. Настоящий сериал сроком в один год. Но если я решила, то редко меняю решение. - Она на секунду замолчала. - Хотите знать, почему я развелась?
  - Хочу, - подтвердил Ланин.
  - Стало невмоготу. Все стало предсказуемо. Просыпалась утром и точно знала, что будет днем и вечером. И даже ночью.
  - Неужели и ночью?
  - Представьте себе. Абсолютно все прогнозируемо. А жизнь, как и искусство, должна удивлять. Разве я не права?
  - Предположим, что это так. Но что отсюда следует?
  - Не знаю. Но бессмысленно делать кино, когда все известно с самого начала. А оно только этим и занимается. Поэтому так много сценаристов, режиссеров, артистов, продюсеров, им очень просто работать, они все шьют один костюм и тот же по одному и тому же лекалу. А я так не хочу.
  - И откуда вы такая взялась?
  - Из детства, - тряхнула Ольга головой. - Учителя часто упрекали меня за непредсказуемость. Им, как и нынешним режиссерам, тоже хотелось, чтобы все было бы известно заранее.
  - Вот вы какая. Любопытно. Но ведь и я режиссер.
  - Мне это хорошо известно, - улыбнулась Ольга и тут же стала серьезной. - Вы один из моих любимых режиссеров.
  - И чем же я заслужил ваше расположение?
  - Вы неожиданны и непредсказуемы.
  - Не могу с вами согласиться. В соответствии с вашей классификации я снимал фильмы, конец которых известен с самого начала.
  Ольга покачала головой.
  - Не совсем. Я видела все ваши фильмы. В них всегда присутствовал элемент непредсказуемости. Дело ведь не только в том, чем завершится картина, а в том настрое, который идет от нее. А после ваших картин я всегда погружалась в задумчивость. Даже после не самых лучших.
  - И много таких?
  - Большинство, - посмотрела ему в глаза Ольга.
  - У нас с вами схожее мнение, - спокойно ответил Ланин.
  - Но есть и по-настоящему хорошие, - произнесла она. - Я всегда сужу о режиссере по его лучшим, а не по худшим работам.
  - Это вас в хорошую сторону отличает от критиков, - улыбнулся Ланин.
  - Только это? - свою очередь улыбнулась актриса.
  - Среди них почему-то мало таких красавиц. Да и вообще, я заметил, что почти все они очень непривлекательны, а некоторые просто уродливы. Может, в отместку и стали критиками. Впрочем, забудем о них на время. Лучше скажите, Ольга, а что вы хотите от меня? Вы же не случайно сначала пригласили меня на танец, затем пошли со мной гулять. Актрисы просто так с режиссерами себя не ведут.
  - Вы правы, у меня была цель.
  - Все прогнозируемо, - притворно грустно вздохнул Ланин.
  - И снова вы правы, - рассмеялась она. - Я тоже этим грешу. Надеюсь, вы не слишком разочарованы.
  - Пока не слишком. Продолжайте.
  - Я очень хочу сняться у вас. Надеюсь, я не очень этим вас напугала?
  - Самую малость. Но дело не в этом, я уже год ничего не снимал.
  - Знаю. Но когда-нибудь простой закончится.
  - Надеюсь, на это. Но почему вы решили, что я стану вас снимать. Как актриса, вы себя пока по-настоящему не проявили.
  - Я прекрасно это понимаю. Эта одна из причин моего желания сниматься у вас.
  - Но этого недостаточно. Я могу предложить вам маленькую роль. Вам же нужна главная. Разве не так?
  - Желательно, - согласилась Ольга.
  Они, не отрываясь, смотрели друг на друга, словно бы пытаясь через взгляды, сказать то, что не получалась это сделать с помощью слов.
  - Главную роль получить не просто, желающих всегда много. И большинство уже состоялись, как актеры. Нужны особые аргументы.
  - Скажите, какие, Всеволод Леонидович, а я решу, есть ли они у меня. Только, пожалуйста, не темните, объясните просто, как будто речь идет о самой банальной вещи.
  - Если вы настаиваете, Ольга. Один из самых верных путей получить хорошую роль лежит через постель режиссера.
  - Я была уверенна, что вы мне это предложите, - проговорила Ольга.
  - И откуда взялась эта уверенность, я могу узнать?
  Она кивнула головой.
  - Я видела, как вы смотрели на меня.
  - И как?
  - С вожделением.
  - Неужели так и смотрел?
  - Этот мужской взгляд я не могу перепутать ни с каким другим. Да вы и сейчас так на меня смотрите.
  - Разве?
  - Поверьте мне. Возможно, вы сами того не осознаете, но ваши глаза вас выдают.
  - Это вас оскорбляет?
  - Нисколечко, - покачала Ольга головой. - Я нахожу это вполне естественным, такова мужская природа. Скорей не естественно, если мужчина не смотрит так на меня. Значит, с ним что-то не в порядке.
  - Вы сняли камень с моих плеч. Приятно знать, что ты абсолютно нормален и в порядке. Далеко не все, кто занимаются искусством, могут сказать такое о себе. Вы не хуже меня знаете, сколько среди нашей братии извращенцев.
  - Вы даже не представляете, как хорошо я это знаю. Мой муж был именно такой человек.
  - А кем он был?
  - Он и сейчас есть. Художник, причем очень известный, не только у нас, но и за границей. Только не пытайтесь вспомнить, кто он. У него другая фамилия, я, когда выходила замуж, оставила свою.
  - Почему?
  - Не хотела, чтобы его имя помогало бы мне в моей карьере в кино. Поэтому никто не знал, кто мой муж.
  - Я вижу, у вас очень независимый характер.
  - Что есть, то есть. Я понимаю, что пока добилась в своей профессии не так уж много. Но, поверьте, всего, чего достигла, я достигла сама, без посторонней помощи.
  - Нисколько в этом не сомневаюсь. Но мы немного отвлеклись от главной темы, - сказал Ланин.
  - Так давайте вернемся! Вы сказали, что путь в ваш фильм лежит через вашу постель. Я согласна пройти этот маршрут. Вы нравитесь мне и как режиссер, и как мужчина. Поэтому не вижу никаких препятствий.
  Ланин вдруг почувствовал, как пересохло у него во рту. Он хотел смочить его кофе, взял в руки чашку и увидел, что она пуста. Он поставил снова ее на стол.
  - И вы готовы приступить прямо сейчас? - спросил он.
  - А какой смысл откладывать, Всеволод Леонидович. К тому же обстановка более чем располагающая. Мы же не случайно оказались вместе в вашем номере. Так что если вы не против, давайте приступим.
  - Я не против, - усмехнулся Ланин.
  - Тогда с вашего разрешения я первой отправлюсь в душ, - встала Ольга.
  - Разумеется, идите. Там есть чистое банное полотенце, я им еще не пользовался.
  - Видите, как все складывается, одно к одному, - засмеялась она. - Понимаю, в каком вы нетерпении, поэтому я быстро. Разумеется, не в ущерб качеству принятия душа.
  Ольга скрылась в ванной комнате. Ланин несколько мгновений сидел неподвижно, затем встал, достал из холодильника бутылку воды и половину выпил в один присест. Затем снова вернулся на свое место.
  Он поймал себя на том, что не знает, правильно ли поступает? Все, что сейчас происходило, происходило помимо его воли и сознания. Эта очень красивая женщина то ли околдовала, то ли загипнотизировала его. С каждым мгновением он все ясней ощущал, что это именно она пишет сценарий и режиссирует сцену ту, которая только что завершилась и ту, которая вот-вот начнется.
  Несмотря на вожделение, такой поворот событий ему решительно не нравился. Он терпеть не мог, когда им манипулировали, заставляли плясать под чужую дудку, даже в том случае, если это ему нравилось или отвечало его интересам. В таких случаях у него возникал дискомфорт, стойкое ощущение, что поступает неверно.
  И сейчас было именно так. Ему навязали определенное поведение, возбудили в нем вполне понятные желания, которые ему захотелось тут же удовлетворить. Но он практически ничего не знает об этой женщине, кроме того, что она сама рассказывала ему о себе. Но откуда он может знать, насколько все это соответствует действительности? У него даже нет уверенности, что эта встреча не является подставой. Не получалось с Марианной, решили заменить ее более тонким и умным экземпляром. Возможно, это всего лишь его домыслы, но в данную минуту он никак не может это проверить. А верить в его положение кому-то на слово - вверх опрометчивости. Он просто не может так поступать.
  Дверь ванной отворилась, из нее показалась Ольга. Она была обернута в банное полотенце, в руках она держала свою одежду.
  - Я готова, теперь ваша очередь принимать душ, - сказала она.
  Несколько секунд Ланин молча смотрел на нее. За полотенцем угадывались зрелые и соблазнительные формы женского тела. И он вновь ощутил мощный прилив желания.
  - Извините, Ольга, я передумал, - сказал он.
  - Что именно? - удивленно взглянула она на него.
  - Заниматься с вами любовью. Мы слишком мало знакомы.
  Она села в кресло, вытянула ноги, отчего ее круглые коленки оказались прямо перед его глазами.
  - Но пятнадцать минут назад вас это не смущало.
   - Пятнадцать минут назад не смущало, а сейчас смущает. Ольга это никак не связано с вами, просто я подумал и понял, что поступаю неправильно. Прошу оденьтесь и идите к себе.
  Несколько секунд Ольга сидела неподвижно, затем встала и снова скрылась в ванной. Вышла она оттуда через минуты три одетой.
   - В любом случае, Всеволод Леонидович, я очень рада, что познакомилась с вами, - сказала Ольга.
  - Поверьте, я тоже.
  Она посмотрела на него, но больше ничего не сказала и вышла из номера. Ланин закрыл за ней дверь. Он вернулся в комнату и сразу же направился в спальню. Время было позднее, а вставать предстояло достаточно рано.
  Ланин быстро разделся и лег в кровать. Сейчас ему совершенно не хотелось ни о чем думать, в данный момент он ставил перед собой только одну задачу - как можно скорей заснуть.
  
   35.
  Ни один из представленных в этот день конкурсных фильмов Ланину не нравился. Шел показ уже третьей картины, и у него все сильней портилось настроение. Как можно было отобрать на кинофестиваль эту серость? Тут не надо быть знатоком кино, чтобы понять, насколько все это бесталанно, скучно, убого. Хотя надо отдать должное авторам этих творений, с технической точки зрения все сделано неплохо. Но ведь техника и технология не может целиком заменить дарование. Если однажды это случится, то это будет означать полный и окончательный конец киноискусства. А все к этому движется семимильными шагами.
  Ланину было неинтересно следить за перипетиями сюжета, и он то и дело мысленно отвлекался на другие темы. Спохватившись, снова возвращал свое сознание к тому, что происходило на экране. Но ненадолго, незаметно мозг вновь уводил его в другие края.
  Мысль Ланина постоянно возвращалась к ночным событиям. Он так и не мог решить, правильно ли он поступил? Конечно, все развивалось невероятно стремительно, и это его немного смутило. Хотя он прекрасно знал, что в их среде подобный ход событий отнюдь не редкость. У него самого было на лицевом счету несколько похожих приключений. Правда, они случились довольно давно, еще до брака с Ксенией. После женитьбы на ней он завязал с подобными вещами. Он слишком любил жену, чтобы всерьез обращать внимания на других женщин. Хотя, будучи режиссером, возможностей для интрижек было предостаточно. Но с какого момента они перестали его интересовать. И он нисколечко не жалел об упущенных шансов.
  Но сейчас иная ситуация, он холост, целый год у него не то, что не было постоянной женщины, он вообще жил все это время анахоретом. И теперь ясно ощущает, что практиковать и дальше обет воздержания, желания у него нет. Не случайно же он не устоял против Марианны. Но она совершенно не затронула его душу, лишь возбудила тело. Да и то ненадолго. А вот с Ольгой он ощущает нечто иное. И дело не только в ее красоте; в этой женщине таится такое, что заставляет его вместо того, чтобы сосредоточить внимания на просмотре картины то и дело возвращаться мысленно к ней. И это несмотря на то, что они знакомы всего несколько часов.
  По экрану поплыли титры, фильм закончился. Ланин почувствовал облегчение. Хотя бы на сегодня эта пытка закончилась и можно перевести дух. Он встал и пошел в комнату для жюри.
  По взглядам членов жюри Ланин понял, что не только он разочарован сегодняшним просмотром, но и они смущены. По крайней мере, Лесной сидел на стуле с задумчивым видом и старался ни на кого не смотреть. Лада же, наоборот, откровенно огорченно мотала головой.
  - Что-то, господа, вы все очень тихие, - громко произнес Михайловский, по очереди бросая взгляды на членов на жюри. - Да, мы посмотрели сегодня не самые лучшие фильмы. Но они вовсе не плохие, просто немного слабей, чем были вчера. Не вижу повода для огорчений.
  - Вы не видите, а я вижу, - буркнул Лесной.
  Михайловский приблизился к критику.
  - Виктор Александрович, ну что вы совсем, как маленький. С вашим-то знанием и опытом, вы должны понимать, что не бывает даже на самых элитных кинофестивалях, чтобы все картины были бы одинаково хорошие. В тех же Каннах демонстрирует много лабуды. Вы уж мне поверьте, я там бывал ни раз. И даже побеждал, если вы помните.
  - Такое не забывается, - тем же недовольным тоном произнес Лесной. - Я писал о той вашей победе большую статью. И даже ни одну.
  - Прекрасно помню эти замечательные статьи. Вижу, что вы меня поняли.
  - Понял, да не совсем, уважаемый Никита Владимирович. Разумеется, фильмы могут быть плохими или хорошими, но самое ужасное - это когда они никакие. Это вы понимаете?
  - Нет, этого я не понимаю, - четко выговаривая каждое слово, произнес Михайловский. - Что значит никакие? Это вполне добротные фильмы, да, не выдающиеся, но не значит, что никудышные. Уверяю, каждая из этих лент соберет в прокате неплохие сборы. Могу даже с вами поспорить, Виктор Александрович. Хотите на бутылку коньяка?
  - Не вижу в том никакого смысла. Деньги не являются критерием в искусстве. По крайней мере, я всегда по возможности отстаивал эту позицию.
  - Как знать, как знать. А каков тогда критерий? Люди всегда голосуют кошельком за то, что их привлекает. Если произведение не находит зрителя или читателя можно ли назвать его великим? Не кажется ли вам, Виктор Александрович, что мы нередко обманываем самих себя, присваиваем ему достоинства, которые другие почему-тов нем не находят.
  - Не хочу спорить, на эти темы можно дискутировать бесконечно, Никита Владимирович. Скажу одно: сегодня был слабый показ.
  Внезапно Михайловский резко повернулся к Ланину.
  - А почему молчит председатель жюри? Или ему нечего сказать?
  - За меня прекрасно высказался Виктор Александрович, - ответил Ланин. - Известно, что фестиваль начинается не в момент его торжественного открытия, а тогда, когда идет отбор конкурсной программы.
  - Хочешь сказать, что фильмы отобраны неверно?
  Ланин решил, что будет ошибкой идти сейчас на столкновение с мужем Ксении. Его и без того не оставляет предчувствие, что они еще схватятся. Так что можно пока подождать до лучших времен.
  - Когда мы увидим все фильмы, тогда можно сделать окончательные выводы. И если надо, предъявим претензии, кому следует. А пока предлагаю проставить оценки просмотренным только что картинам. И разойдемся. Время обеденное, все проголодались. Кстати, почему-то сегодня нас не кормили бутербродами. Никто не знает, почему? Это нарушение регламента. Где Марианна?
  - В самом деле, - произнес Холопик, - почему мы без кормежки? Всеволод Леонидович, вы как председатель жюри выясните этот вопрос. А то сидеть почти шесть часов без еды, просто невозможно.
  - Я выясню этот вопрос, - заверил Ланин. - А сейчас поставим оценки и разойдемся.
  
   36.
  Ланин прогуливался по набережной, разглядывал прохожих, но понимал, что его интересовало среди этого бесконечного множество лиц только одно лицо - Ольги. Но именно оно ему не встречалось, хотя его прогулка уже длилась целый час. Конечно, можно было пойти к ней в номер, вот только он не имел понятия, где она остановилась. Вчера он об этом ее не спросил, а теперь не представлял, как узнать. Можно спросить об этом Холопика, скорей всего ему эта информация известна, но делать это не хотелось. Холопику совсем не обязательно знать об его интересе к этой женщине. Нет сомнений, что он быстро распространить эту новость дальше по эстафете. Не будь он, Ланин, председателем жюри, можно было бы забить на это обстоятельство, но в данном случае это рискованно. Мало ли как обернется ситуация. О своей репутацией следует заботиться.
  Внезапно Ланин почувствовал, как кто-то резко схватил его за руку. Он обернулся и увидел Абелева. Хотя жара уже спала, но Марк задыхался, воздух с шумом, как из сопла двигателя, вылетал из его рта.
  - Ты где бродишь, я тебя целый час ищу, - закричал Марк.
  Окружающие дружно посмотрели на них.
  - Гуляю, - спокойно ответил Ланин. - Разве нельзя?
  - Нельзя! Пойдем со мной.
  - Это еще куда?
  - На встречу с инвестором. Давай быстрей. Такие люди ждать не любят. Я два дня его пас.
  Пока они шли к ресторану гостиницы, продюсер рассказывал Ланину о своих достижениях.
  - Я этого мужика давно заприметил, еще в прошлом году, он тогда хотел в один фильм инвестировать, да что-то не срослось. Но интерес к кино у него точно есть. И когда я тут его встретил, то сразу понял: это шанс. И стал его окучивать. Два дня почти не отходил от него.
  - То-то я тебя почти не видел, - заметил Ланин.
  - Поди думал, что я какой-нибудь девахой тусуюсь?
  - Думал, - признался Ланин.
  - Но это тоже было. - В голосе Абелева зазвучала гордость. - Но главное для меня был он.
  - Кто он, можешь сказать?
  - Зданович Александр Сергеевич.
  - Не слышал о таком.
  - Он из тех, кто не светится. Но бабла у него немерено. Это я по своим каналам узнал.
  - И откуда бабло?
  - Тебе что за дело, главное, чтобы дал.
  - Но у нас даже сценария нет. О чем с ним говорить.
  Абелев демонстративно фыркнул.
  - Ты иногда похож на ребенка, Сева. Сценарий найдем, ему до таких тонкостей дело нет. Он клюет на имя. Когда узнал, что я твой продюсер, тут же изменил тон. До этого ничего не хотел слышать, а тут сказал, что тебя он знает и готов рассмотреть наши предложения.
  - И каковы наши предложения?
  - У нас есть целых пять минут, чтобы их сформировать. Главное, сколько просить так, чтобы он дал хотя бы половину. Я примерно представляю. А все остальное не важно. В кино он разбирается не больше, чем в свиноводстве, проглотить любую чушь. Прошу тебя, меньше говори, я все скажу за тебя. А то еще чего-нибудь ляпнешь.
  - Хорошо, - неохотно согласился Ланин. - Постараюсь, как можно больше молчать.
  Зданович сидел за столом и потягивал виски, бутылка которого стояла рядом с ним на столе. Ланин заметил, как мгновенно изменился Абелев, из разбитного, циничного мужчину он тут же превратился в заискивающее и подобострастное существо. Ланину стало противно от этой метаморфозы, но он решил не показывать свои чувства.
   - Александр Сергеевич, добрый вечер! - почти пропел Абелев. - Как мы и договаривались, я привел Всеволода Леонидовича.
  - Очень приятно познакомиться с вами, - сказал Ланин.
  Зданович поставил бокал с виски на стол и протянул потную ладонь. Ланин пожал ее.
  - Садитесь, - небрежно произнес потенциальный инвестор. - Желаете виски?
  - С большим удовольствием, - мгновенно отреагировал Абелев.
  Зданович небрежным движением пригласил к себе официанта и попросил принести еще одну бутылку. Тот бросился выполнять заказ с такой прытью, словно бы от этого зависел его жизнь.
  Пока Зданович заказывал виски, Ланин разглядывал его. Лет под шестидесяти, невысокий, почти совсем лысый, с некрасивым лицом, зато одетый в дорогие фирменные шмотки. В свое время Ланину немало пришлось путешествовать по различным престижным бутикам вместе с Ксенией, которая не признавала других магазинов. Зато теперь он безошибочно мог определить, где куплена одежда.
  Официант принес бутылку, он хотел разлить виски по бокалам, но Зданович нетерпеливым жестом отослал того обратно. Его обязанности он взял на себя.
  - Выпьем, господа за знакомство, - поднял Зданович свой бокал. - Я очень польщен встретиться с вами господин Ланин. Мне известно, что вы большой режиссер. Когда в Лондоне показывали вас фильм, многие мои партнеры по бизнесу ходили смотреть.
  - А вы? - не удержался от вопроса Ланин и тут же перехватил предостерегающий взгляд Абелева.
  - Я был тогда сильно занят. Но я полностью доверяю мнению этих людей.
  Ланину очень захотелось на это ответить, но снова поймав взгляд продюсера, он промолчал.
  - И они абсолютны правы, - произнес Абелев, - Всеволод Леонидович один из самых лучших наших режиссеров. Не случайно же ему доверили возглавить жюри на кинофестивале. Вы понимаете, такой выбор не может быть случайным. Случайному человеку такое не доверят, это делается исключительно за большие заслуги.
  Зданович рассеяно кивнул головой.
  - Мне интересно кино. Я бы хотел вложить в него средства. Бизнес надо диверсифицировать, без этого сегодня не выжить, - важно, со знанием дела произнес он.
  - Если вы вложите деньги в наш фильм, это будут надежные вложения, - уверенно проговорил Абелев.
  - Возможно. А что за фильм? Могу я узнать о нем побольше?
  - Разумеется, - мгновенно ответил Абелев. - Этот фильм вполне может стать мировой сенсацией.
  - Интересно, - вопросительно посмотрел на продюсера Зданович.
  Ланин тоже посмотрел на него, ему так же было интересно, как станет Абелев выходить из создавшегося положения.
   - Идет работа над сценарием, окончательный его вариант будет скоро, - соврал Абелев.
  - И что совсем ничего нельзя рассказать о фильме? - недовольно спросил Зданович.
  - Вообще-то это коммерческая тайна, но мы с вами поделимся нашим секретом. Это фильм о человеке, которого все бросили, от которого все отвернулись. Кажется, что весь мир против него. Его хотят посадить в тюрьму по выдуманному обвинению, жена ушла к бизнес-партнеру, детям стыдно, что у них такой отец. Ну и многое другое в том де духе. Он не видит иного выхода, кроме как самоубийство. И вот когда он уже собирается покончить с собой, видит в окно, как за маленькой девочкой гонится большой и свирепый пес. Он бросается на улицу, ему удается в самый последний момент защитить ребенка от нападения зверя. Тот кусает его. Родители девочки прибегают на место события. Они видят, что произошло, и благодарят его за спасение дочери. И мужчина понимает, что это сам Бог подал ему знак, что не все для него кончено. И он решает отстоять свое честное имя. И начинает тяжелую борьбу за возвращение своей репутации.
  Абелев замолчал, на его лбу выступили капельки пота. Ланин понял, что эта импровизация не просто далась продюсеру. потребовала напряжение всех умственных способностей. Еще бы, раньше за ним таких интеллектуальных подвигов он, Ланин, не замечал.
  - Интересно, - оценил Зданович. - И что будет дальше?
  - Сценарий еще пишется. Но герой сумеет доказать всю ложность обвинений.
  - Что же, это мне нравится. - Зданович в очередной раз плеснул себе в бокал виски. - Но вы же понимаете, господа, нужны гарантии. Я не привык просто так давать деньги.
  - Но какие гарантии вы хотите получить? - поинтересовался Абелев.
  - Я здесь познакомился с господином Шулятьевым, он большой начальник в вашем ведомстве, - сказал Зданович.
  - Большой, - подтвердил Абелев.
  - Вот если бы для начала он бы слово замолвил за ваш проект. А еще лучше бы поддержал. Насколько я понял, он распределяет деньги на фильмы.
  - Вы очень быстро все схватываете, Александр Сергеевич, - льстиво улыбнулся Абелев.
  - Без этого я бы не добился успеха. Так вы считаете это возможным?
  - Видите ли, мы еще не говорили с ним об этом проекте. Вы первый, кто о нем услышал. К тому же идет фестиваль, сейчас не очень подходящее время для таких разговоров. Вот после фестиваля...
  - Тогда и наши переговоры могут быть только после. Без его поддержки, господа, я и рубля не вложу. - Зданович встал, демонстрируя, что переговоры закончены. - Пойду, пройдусь. Здесь не хуже, чем в Майями. Очень надеюсь, что мы еще вернемся к нашему разговору.
  Зданович направился к выходу, Ланин удивился уродливости его фигуры. Маленькие ноги несли на себе крупный торс и большой живот. По этой причине он скорей не шел, а переваливался, словно утка.
  Ланин отвернулся, ему не хотелось смотреть на это зрелище.
  
  37
  Ланин и Абелев некоторое время молча сидели за столом. От покинувшего их Здановича на столе осталась недопитая бутылка виски. Продюсер несколько секунд нерешительно смотрел на нее, затем взял в руки.
  - Выпьешь? - спросил он Ланина.
  - Выпью, - ответил Ланин.
  Абелев честно распределил оставшееся виски по бокалам.
  - Ты все понял? - спросил он.
  - Что я должен понять? - вопросом на вопрос ответил Ланин.
  - Даст этот мастодонт деньги или не даст, зависит от Шулятьева. На кого он укажет, тому этот денежный мешок и отсыпет.
  - И что теперь, Марк, ползать перед Шулятьевым на коленях?
  Продюсер от наплыва эмоций едва не подпрыгнул на стуле.
  - Как что! Неужели тебе еще не понятно? Надо налаживать
  отношения с Шулятьевым, сделать так, чтобы он указал тому на тебя. За этим Здановичем идет охота. Или ты думаешь, что я один такой умный.
  - Всегда был уверен, что такой умный ты один. Других нет и не может быть в природе.
  - Хватит паясничать, Сева, - прошипел Абелев. - Я могу от тебя стерпеть все, что угодно. Но они это делать отнюдь не намерены. Как бы тот же Зданович тобой не восхищался, без гарантий он не вложит в тебя ни гроша. И только не говори мне, что ты этого не понимаешь. Все ты прекрасно понимаешь.
  - Понимаю и что?
  - Да сколько же можно ходить по кругу! - так громко воскликнул Абелев, что на него обернулись сидящие за соседними столиками. - Знаешь, я всегда был уверен, что ты главный враг самому себе.
  - Ты мне вот что скажи, Марк, - примирительно произнес Ланин, - где ты взял этот сюжет?
  - Какой еще сюжет? - раздраженно буркнул Абелев.
  - Который рассказал этому денежному мешку.
  - Ты про это. Откуда я знаю, стал плести, что в голову приходило. Я так думаю, что если бы я ему пересказал сказку о колобке, он бы отнесся к этому сюжету точно так же. А что?
  - Просто не думал, что у тебя так развито творческое воображение. Не хочешь попробовать написать сценарий?
  - Ну, уж нет, мне своей работы хватает. Чего-то там сочинять - это не мое. Если только когда припрет, как вот сейчас. Так что ты решил, Сева? Не томи, как девушка на свидание, мне надо это знать для нашего общего дела.
  - Я должен подумать над ситуацией.
  Абелев раздраженно взмахнул руками.
  - Да что тут думать, надо действовать.
  - Я сказал, надо подумать. - Ланин встал. - Это у тебя все просто.
  - Конечно, тебе то, что я делаю, кажется простым и примитивным. Это ты у нас великий творец! Кем ты себя воображаешь? Богом киноискусства?
  - Богом киноискусства? - задумался Ланин. - А ведь ты, Марк, в чем-то прав. Если режиссер не считает себя Богом, грош ему цена. Он, как создатель, должен сотворить новый мир, которого еще никогда и нигде не существовало. Чем не божественная работа. А если он его не создает, то, что он делает, не имеет значения. Самое страшное в искусстве - это воспроизводство того, что уже есть. Но именно этим оно на девяносто девять процентов и занимается. Наша задача с тобой, Маркуша, заняться этим одним процентным пунктом. Вот о чем тебе надо думать в первую очередь. - Ланин взял со стола так и не выпитый им бокал с виски, одним глотком осушил его, поставил обратно и направился к выходу из ресторана.
  
   38.
   Ланин испытывал такое сильное раздражение, что не знал, куда себя деть. Он пришел в свой номер, но находиться там долго не смог. В холодильнике отыскал банку с пивом и вышел на балкон.
  Он сидел за столом, потягивал пиво, смотрел на открывающийся вид на море. Но все это не помогало избавиться от охватившего его негодования. Кем они все его считают, за кого держат? За мальчика, которым легко можно понукать, достаточно для этого поднести к его рту морковку - и он начнет, словно дрессированный медведь, танцевать тот танец, который они все желают.
  Проблема в том, что никто никого не уважает, все только друг другом пользуются, но при этом каждому глубоко наплевать на другого. Даже если он, Ланин, сейчас умрет, никто не огорчиться: ни Марк, ни Ксения, ни, возможно, даже Одри. Все сразу начнут подсчитывать выгоды или убытки от его кончины.
  Ланин вдруг вспомнил, что Ксения вчера говорила ему, что сегодня должна приехать на фестиваль дочь. Скорей всего, она уже тут, большинство рейсов из Москвы прилетают сюда в первой половине дня. Если это так, то странно, что она не дает о себе знать. Нельзя исключить, что Ксения настраивает ее против него. Хотя бывшая жена отрицает, что делает это, но по тому, как ведет себя часто Одри, скорей всего это все же имеет место. Он знает, чего боится Ксения, она не хочет, чтобы Одри была бы чем-то похожа на него. Она предпочитает, чтобы Одри брала пример со своего нынешнего мужа. Не только, как мужчина, но и как человек он ей гораздо ближе.
  Ланин вдруг подумал о том, что они прожили с Ксенией почти двадцать лет, из которых добрую половину он был очень счастлив. Но только сейчас, когда они расстались, он начинает осознавать, какая пропасть с самого начала разделяла их. И даже кажется странным, что они могли так долго быть вместе. Развод закономерный финал их супружества, ничем другим этот брак не мог завершиться. Теперь он понимает это отчетливо. А ведь еще недавно не только этого не осознавал, но готов был сделать все от него зависящее, дабы вернуть все назад. Ну и дурак же он был!
  Пиво в банке закончилось, Ланин пошел в комнату за следующей. В дверь постучали. В голове сразу же возникла надежда, что это Ольга. Он поспешил открыть и увидел Одри.
  - Папа, можно войти? - спросила она.
  - Конечно, входи. Я сам намеревался идти к тебе.
  - Что же не пошел?
  - Не хотел идти в ваш номер.
  - Папа, я уже взросла и живу отдельно от мамы и дяди Никиты.
  - Я об этом не подумал. Извини.
  Они прошли в комнату. Одри села в кресло.
  - Что-нибудь будешь? - спросил он.
  - А что есть?
  - Есть пиво, вино, коньяк? Выбор богатый.
  - Пиво.
  Ланин достал две банки из холодильника, одну протянул дочери.
  - Вот не ведал, что ты пристрастилась к этому напитку, - заметил он.
  - Папа, ты вообще мало обо мне знаешь.
  - Мало, - грустно согласился Ланин. - С тех пор, как мы живем раздельно, редко встречаемся. Скажи, а что я не знаю из того, что мне следует знать?
  Ланину показалось, что Одри уже готова была ответить, но в последний миг передумала и проглотила слова. Вместо этого она открыла банку и стала пить.
  Ланин внимательно рассматривал дочь. Едва он ее увидел, у него возникло впечатление, что она чем-то расстроена. И сейчас это впечатление подтверждалось. Что-то в ней было не так, на ее лице не было оживления, оно было заставшим, словно маска.
  - Скажи, Одри, зачем ты прилетела сюда? - поинтересовался он.
  Девушка посмотрела на отца, но ее лицо оставалось по-прежнему неподвижным, словно бы все, что тут происходило сейчас, к ней не относилось.
  - Интересно посмотреть, я еще не была на кинофестивалях. Тем более, мой папа - председатель жюри, а мой отчим - его заместитель.
  - Твой отчим не является моим заместителем, у меня его просто нет.
  - Странно, - слегка удивилась Одри, - а он мне так сказал.
  - Он неверно тебя проинформировал. Захотелось увеличить свой статус. В нашей среде это распространенное явление.
  - Зачем это ему? Он же очень известный режиссер, - возразила Одри.
  Ланин посмотрел на дочь и заметил, что она с нетерпением ждет ответа. Что-то тут не так, мысленно отметил он.
  - Видишь ли, Одри, творческая личность имеет весьма специфическое строение, она всегда испытывает неуверенность в отношении сегодняшнего дня. Вчера она была на коне, а сейчас под конем. Так уж устроен этот мир кино, надо постоянно хоть как-то или чем-то доказывать свою состоятельность. Здесь кумиры умирают очень быстро и так же быстро появляются новые. Это самый настоящий конвейер по их сборке. Знаешь, сколько я за свою жизнь перевидал взлетов и падений таких людей.
  - Но неужели к нему это тоже относиться, - недоверчиво произнесла Одри.
  - Может, напрямую и нет, но в подсознании все равно сидит страх, что однажды такое случится.
  - И у тебя?
  - И у меня, Одри.
  - И что же с этим делать?
  - Даже не знаю, что сказать. Каждый с ним справляется, как может и как умеет. Или не справляется. У кого как получается.
  - А у тебя?
  Ланин подумал, что еще ни разу они не разговаривали на такую тему. Может, дочь окончательно выросла?
  - У меня точно такой же комплекс.
  - В чем же тогда между вами разница?
  - В том, как мы справляемся с ним.
  - И как ты с ним справляешься?
  Ланин молчал и маленькими глотками тянул пиво из банки. Ну, как ей рассказать, что происходит сейчас с ним? Он даже не очень представляет, на каком уровне это следует делать, какие использовать слова? Трудней всего объяснить другого человеку, даже близкому, что творится с тобой. Этим уже много веков занимается искусство, в том числе кино, но у него нет уверенности, что на этом поприще достигнуты большие результаты. Вот и он неоднократно пытался это сделать, иногда ему казалось, что что-то получается. Но сейчас им завладело ощущение неподъемности этой задачи.
  Ланин взглянул на дочь и увидел, что она ждет объяснения.
  - Понимаешь, Одри, на меня сейчас давят со всех сторон. Ты даже не представляешь, как сильно это давление.
  - И в чем оно состоит?
  - В том, чтобы я делал не то, что я считаю нужным и должным, а то, что они хотят.
  - Чего же они хотят?
  - Ты мне прямо сегодня допрос устроила, - улыбнулся Ланин. - Они хотят подчинить искусство своим мелким задачкам. Их оно нисколько не интересует, зато интересует, чтобы оно работало бы на их карьерные и шкурные интересы. Ты понимаешь, о чем я говорю?
  Одри поставила банку с пивом на стол и сосредоточенно посмотрела на отца.
  - Не совсем.
  - Вот ты хочешь сняться у Никиты. У дяди Никиты, - поправил себя Ланин. - И для этого ты желаешь, чтобы я совершил некоторые поступки. Так? - взглянул он на дочь. Но Одри лишь молча продолжала смотреть на него. - А то, как это отразится, к примеру, на оценке фильмов, будет ли она объективной или приз получит картина, которая соответствует критериям, предположим, политическим или идеологическим, а вовсе не художественным, это тебя не волнует. Для тебя главное получить роль в фильме дяди Никиты или кого-то еще. Теперь понятно?
  - Теперь, да, - подтвердила Одри.
  - Уже лучше, - с некоторым облегчением вздохнул Ланин. Ему было довольно тяжело все это объяснять дочери.
  - А ты не хочешь уступать этим требованиям? - вдруг спросила Одри.
  - Я стараюсь им по возможностям противостоять.
  - А зачем?
  Ланин растерянно взглянул на нее. Ну что ей ответить?
  - Ты удивишься, но до конца я не знаю. Я знаю одно: так быть не должно. Если так происходит, все творчество бессмысленно. А мне всегда хотелось найти всему хоть крупицу смысла. Такие и фильмы пытался делать. Честно скажу, не очень пока вышло.
  - Но получается, какая-то ерунда. Ты сам не знаешь до конца, зачем все это тебе? Так?
  - В общем, так, - согласился Ланин. - И не совсем так.
  - А как?
  - Есть вещи, которые невозможно или крайне трудно внятно объяснить. Например, любовь. Ты можешь сказать, что это такое. Об этом написано миллионы страниц, снято тысяча фильмов, а окончательного ответа, как не было, так и нет. Но при этом все прекрасно понимают, что любовь, возможно, самая важная вещь на свете. И мало кто это оспаривает, все соглашаются. И тут нечто похожее. Я очень ясно осознаю, что нельзя идти в этих вопросах на компромисс, потери просто огромные. А вот многим абсолютно все равно, у них одна задача - чтобы им было бы хорошо. А все остальное гори синим пламенем. Наверное, яснее я тебе не объясню.
  - Этого пока достаточно. Я пойду, папа. - Одри встала. - Я остановилась в триста семнадцатом номере. Если что заходи.
  - Непременно, - пообещал Ланин. - И все-таки мне кажется, ты чем-то расстроена.
  Одри ничего не ответила, она двинулась к выходу. Ланин поспешил за ней.
  - Я бы очень хотел, чтобы мы поняли друг друга. И не только как отец и дочь, но и как люди, которые работают в одной сфере, - сказал он.
  Одри впервые за все это время улыбнулась, но улыбка продержалась на ее губах не больше секунды. Она поцеловала его в щеку и быстро направилась к лифту.
  Ланин неподвижно стоял в дверях до тех пор, пока не стихли звуки опускающегося лифта. И только затем вернулся в номер.
  
  39.
  Перед сном Ланин решил прогуляться по набережной. Он спустился из номера и вышел из гостиницы.
  Народу было немного, и это обрадовало Ланина, с кем-либо общаться ему не слишком хотелось. Он предпочитал пройтись в одиночестве, понаслаждаться теплым, южным вечером, послушать мелодию набегающего на берег моря.
  Он медленно шел по набережной, как внезапно остановился. Впереди он заметил сразу две знакомые фигуры: одна принадлежала Шулятьеву, другая - Марианне. Они о чем-то разговаривали, точнее, спорили, причем, как показалось Ланину, их общение нельзя было назвать дружеским, оно проходило на повышенных тонах.
  Шулятьев громко и раздраженно прикрикнул на Марианну. Но Ланин не смог расслышать слова, так как ветер унес их в другую сторону. Девушку что-то сказала в ответ, дернула плечом и быстро направилась в сторону гостиницы. Шулятьев повернулся и заметил Ланина. Ему показалось, что на лице чиновника появилась недовольная гримаса, но она исчезла почти с космической скоростью.
  Шулятьев быстро направился в сторону Ланина.
  - Всеволод Леонидович, вижу, вы гуляете в столь поздний час, - произнес Шулятьев, демонстрируя всем своим видом полнейшую доброжелательность к своему собеседнику.
  - Но и вы не спите, тоже гуляете, да еще не одни, Олег Эдуардович, - ответил Ланин.
  - Вы о Марианне, - пренебрежительно махнул рукой Шулятьев. - Просто пришлось сделать ряд замечаний. Вы же знаете наших людей, им бы только прохлаждаться. А выполнять свои обязанности никто у нас не желает.
  - Не думаю, что это относится ко всем. Когда я снимал кино, на площадке у меня все добросовестно работали.
  - То особый случай. Мне хорошо известно, что вы умеете заставлять людей выкладываться. - Внезапно Шулятьев взял Ланину под руку. - Раз уж мы тут с вами пересеклись, почему бы не поговорить. Давайте пройдемся.
  - Не возражаю.
  Они пошли на набережной.
  - Мне кажется, вам тут нравится, - сказал Шулятьев.
  - С чего вы сделали такой вывод? - спросил Ланин.
  - Есть для него причины, - внезапно хохотнул Шулятьев. - Если не ошибаясь, вы подружились с Марианной. Очень достойная девушка, или, говоря по-другому, девушка с большими достоинствами.
  Намек Шулятьева был настолько откровенным, что Ланину очень захотелось сказать ему, что это не его дело. Но, вспомнив предупреждения Абелева, решил не ссориться.
  - Наша дружба была скоротечной и уже завершилась, - сообщил Ланин.
  Шулятьев удивленно посмотрел на него.
  - Неужели не понравилось дружить с Марианной? Никогда не поверю, что можно оттолкнуть такую замечательную девушку.
  - И тем не менее. Я решил, что для дружбы мы не подходим друг другу. Слишком разные представления о мире.
  - Понимаю. - Голос Шулятьева прозвучал как-то странно. - На свете всякое случается. Но я о другом хотел с вами переговорить.
  - И о чем же?
  - Сегодня я имел честь беседовать с одним человеком. Не догадываетесь?
  - Неужели с самим Богом?
  - Шуточки у вас, Всеволод Леонидович, я вам скажу. К тому же Бога вряд ли можно причислить к человеческой породе. Я беседовал со Здановичем. Вам эта фамилия о чем-то говорит?
  - Говорит, - подтвердил Ланин. - Я тоже беседовал с ним сегодня.
  - Такие люди не теряют ни минуты. Не то, что мы с вами, месяцами, да что месяцами, иногда годами способны толочь воду в ступе.
  - Что правда, то правда, - признал Ланин.
  - Вот видите, - не совсем понятно чему, обрадовался Шулятьев. - Без таких людей нам бывает очень трудно сотворить что-то толковое. - Он посмотрел на Ланина, по-видимому, ожидая от него подтверждения высказанному тезису. Но Ланин молчал. - Мы говорили о вас, Всеволод Леонидович.
  - Обо мне? - сделал вид, что удивился Ланин. На самом деле, он уже предчувствовал, что Шулятьев повернет разговор в этом направлении.
  - С чего это вдруг? Мы с этим господином едва знакомы.
  - И, тем не менее, он наслышан о вас. И хочет вложить в кинопроизводство весьма крупную сумму. Он даже ее называл.
  - Вы стали обладателем ценной информации. Не боитесь?
   Шулятьев не обратил внимания на выпад Ланина, вместо этого снова взял его под руку.
  - Послушайте, я вам настоятельно советую, не стоит все превращать в балаган. Это против ваших интересов. А речь идет именно о них.
  - Так что же он вам все-таки сказал? - спросил Ланин.
  - Как я уже говорил, он желает вложить
  деньги в какой-нибудь кинопроект. И его очень интересует вы, как режиссер такой картины.
  - Что же ему мешает?
  - Как деловой человек, он хочет свести риски к минимуму.
  - Вы сказали ему, что искусство - это сплошной риск?
  - Он меня расспрашивал о вас. Разумеется, я говорил о вас только хорошее.
  - Спасибо, Олег Эдуардович.
  Шулятьев метнул в Ланина подозрительный взгляд.
  - Но ему этого недостаточно.
  - Неужели ему мало моей репутации?
  - Представьте себе, Всеволод Леонидович. Он готов вложить деньги на паритетных началах.
  - И с кем же?
  - С государством. То есть, в данном случае с Фондом поддержки киноискусства.
  - То есть с вами, Олег Эдуардович.
  - Можно сказать и так. В свою очередь я готов благожелательно рассмотреть вашу заявку. Представляете, какой грандиозный проект можно потянуть с таким финансированием.
  - Представляю, - подтвердил Ланин.
  - Подумайте о своих перспективах, Всеволод Леонидович. Сколько можно ничего не делать.
  - Знаете, Олег Эдуардович, - задумчиво произнес Ланин, - в творческом процессе иногда самым полезным делом, как раз является пауза. Сколько есть режиссеров, которые снимают без перерыва. И часто каждый новый фильм хуже предыдущего. И не потому то они плохие постановщики, а потому что им некогда ничего продумать. Вот и лепят, как получается.
  - То есть, вы хотите продлить паузу?
  - Нет, этого я не говорю.
  - Тогда все прекрасно сходится, - обрадовался Шулятьев. - У вас совсем скоро появится возможность заняться любимым делом. Только будьте благоразумны - и все получится.
  Ланин остановился и посмотрел на Шулятьева.
  - А до этой исторической минуты я вел себя не благоразумно?
  - Отвечу честно: не благоразумно. Теперь у вас есть возможность кое-что переосмыслить. Но делать это надо очень быстро. Надеюсь, мы поняли друг друга? - выжидательно посмотрел Шулятьев на Ланина.
  - Да мы всегда понимали друг друга. Вот только что из этого следовало.
  - Не портите себе жизнь, Всеволод Леонидович. Я знаю, вы из тех, кто любит это делать. Но всему есть предел.
  - Пора идти спать, - сказал Ланин. - Завтра снова напряженный день. Спасибо за интересную беседу. Из нее я почерпнул много ценного.
  Шулятьев тяжело вздохнул.
  - Видит, Бог, я хотел как лучше.
  Лучше для себя, подумал Ланин. А для него это лучше или хуже?
  - Спокойной ночи, Олег Эдуардович!
  - Спокойной ночи, Всеволод Леонидович!
  Они стали расходиться. И хотя им было по пути, каждый предпочел идти к гостинице своей дорогой, отдельно от другого.
  
   40.
  Неожиданно Ланину понравился один фильм. Не то, что он поразил его какими-то великими художественными достоинствами, но он напомнил ему свою первую работу. Тогда критики едва ли не единодушно положительно отметили ее, хотя не ленились долго перечислять недостатки картины.
  Этот фильм тоже был дебютный, причем, режиссеру было столько же лет, сколько ему, когда он делал свою первую картину. И это обстоятельство вызывало у Ланина особое благорасположение. В ленте он ощутил свежесть восприятия, зачатки того нового языка, который сам пытался нащупать. И, возможно, бы нащупал, если бы ему не мешали.
  Он вдруг почувствовал прилив надежды; все-таки и на этом чахлом фестивале сквозь его забетонированность пробиваются зеленые росточки. Даже, если они слабые, это не столь уж важно, если постараться, их со временем можно сделать сильными растениями. Беда в другом, у нас, едва заметят что-то свежее, неординарное, тут же приложат все усилия, чтобы выкорчевать все эти побеги из земли. Он это прекрасно помнит по себе, помнит, как прессовали его, мешали делать то кино, которое он хотел, заставляли снимать то, чего он не желал. И подобная участь постигла немалое число других способных режиссеров. Многие из них либо ушли из профессии, либо смирились с теми правилами игры, что им навязывали. И через какое-то обычно непродолжительное время можно было констатировать их творческую смерть.
  Да он и сам едва избежал такой же участи. Но не благодаря его сопротивлению, личным качествам, а везенью. Во многом его спасло знакомство с Абелевым. В начальный период их сотрудничество продюсер всерьез надеялся, что появление незаурядных, выпадающих из общей массы фильмов, со своим языком и взглядом на мир принесет им успех. В первую очередь финансовый. Но когда этого не случилось, он резко изменил свое отношение к таким проектам, переключился на обычное коммерческое кино. И его, Ланина, заставил сделать то же самое. И он не выдержал напора не только Абелева; тот весьма умело апеллировал к Ксении. По сути дела тогда эти два близких ему человека объединились против него. И заставили делать то, что хотели. Каждый использовал свои методы, и он, Ланин, сдался. И теперь понимает, что, как минимум, десятилетие вылетело из его жизни. Все, что он сотворил за это время, почти не оставило следа. И это притом, что его хвалили за эти фильмы, ему и самому подчас казалось, что он делает неплохое кино. Пусть не выдающее, но вполне качественное.
  Но однажды он случайно пересмотрел один из своих фильмов, и ему стало так жутко от увиденного, что он, к удивлению всех своих знакомых почти на месяц погрузился в беспробудное пьянство. Другого способа прогнать воспоминания об этом кошмаре, он не нашел.
  Но когда он вышел из этого состояния, то все равно не мог отделаться от воспоминаний. Он даже отказался от одного приза, который получил один из его фильмов. Правда, приз был далеко не из самых престижных, но все же речь шла о международном кинофестивале. Но он не поехал на вручение награды, хотя в тот момент был ничем не занят, отправив вместо себя Марка.
  Этот поступок привел в изумление всех его близких и знакомых, тем более сам он отказался объяснять свои мотивы. Просто сказал, что никуда ехать не желает. И ни на какие уговоры не поддался.
  Абелев съездил успешно, привез статуэтку, которую Ланин постарался засунуть так, чтобы ее никто бы и никогда бы не обнаружил. А сейчас после переезда он даже не представляет, где она находится. Это была его своеобразная месть за то, что судьба заставила заниматься не тем, чем он хотел. А он не сумел ей противостоять.
  Вот поэтому он, наверное, периодически спрашивал себя, а кому он отомстил таким вот образом? И не находил ответа. Вернее, ответ был, его поступок был абсолютно бессмысленен, он ничего, по сути, не менял. Тогда зачем он так поступил?
  Все эти воспоминания с течением времени почти забылись, но под воздействием просмотренной картины неожиданно воскресли. Ланину вдруг захотелось узнать поподробней впечатление о фильме своих коллег по жюри. Им овладело такое нетерпение, что он с трудом высидел две другие конкурсные работы. К тому же интереса они у него не вызвали, это было продолжение вчерашней безликой программы.
  Когда после окончания просмотра он вошел в комнату жюри, то первым делом с интересом всмотрелся в лица своих коллег. Но ничего необычного на них не увидел, вчера они были точно такими же безразличными, как и сегодня. Неужели они не почувствовали того же, что почувствовал он? подумал Ланин. Этого не может быть, по крайней мере, двое из них не могли остаться равнодушными.
  На этот раз Марианна сработала хорошо, стол был накрыт. Все дружно набросились на бутерброды, запивая их кофе. Ланин тоже почувствовал аппетит и присоединился к общей трапезе. Члены жюри ели с таким удовольствием, что ему было даже неудобно в такой важный момент начинать интересующий его разговор.
  Ланин заметил, что, удовлетворив первоначальный голод, все стали жевать менее интенсивно. Он решил, что можно начинать разговор.
  - Хочу спросить, кто, что думает о сегодняшней программе? - сознательно обезличено задал он вопрос.
  - Программа, как программа. По-моему, хорошая программа, не хуже вчерашней, - отозвался Михайловский, одновременно доедая бутерброд.
  - Я тоже так думаю, - поддержал старшего коллегу Холопик. - Все три фильма вполне качественные.
  Ланин внимательно посмотрел на него.
  - Вы полагаете, Кирилл Васильевич, что все три картины равнозначные? Ни одна из них не выделяется.
  - А вы так не считаете? - спросил Холопик. - Какой фильм вы выделяете?
  - Может, кто-то еще выскажет свое мнение, - предложил Ланин. Он по очереди посмотрел на Ладу и Лесного, но оба молчали.
  - Какой же фильм тебе понравился больше других? - вкрадчиво спросил Михайловский.
  Ланин решил, что нет смысла продолжать затеянную им игру, она явно не получилась.
  - "После дождя", - назвал он фильм.
  - А мне он как раз понравился меньше всех, - не согласился Михайловский. - Незрелая работа. А уж про съемки даже не говорю, где они отыскали такого оператора.
  Ланин мысленно был вынужден согласиться с последним доводом Михайловского, он тоже заметил огрехи оператора. Скорей всего это произошло из-за нехватки средств, возможно, фильм снимал какой-нибудь студент, которому элементарно не хватило опыта и навыков.
  - Я согласен, что операторская работа не самая лучшая, - сказал Ланин, - но у фильма есть достоинства, которым не хватает другим картинам.
  - И какие же? - насмешливо произнес Михайловский.
  - Он искренен, мне понравился язык картины. Это попытка уйти от привычных схем и штампов, заставить героев заговорить, мыслить и чувствовать немного по-другому. У нас же сегодня все персонажи это делают абсолютно одинаково. Полное ощущение, что разные сценаристы и режиссеры снимают один и тот же бесконечный фильм только под разными названиями.
  - Это твои впечатления, Всеволод, я так не считаю, - пожал плечами Михайловский. - Никто не спорит, что снимается немало похожих фильмов, но в конкурсную программу как раз попытались включить самые разные, непохожие картины. И это в целом удалось. Что касается, "После дождя", то я удивлен, что он попал на конкурс, фильм просто незрелый. Я бы сказал ученический. Или почти ученический. Не вижу смысла особо обсуждать эту работу. Уж точно главный приз ей не грозит.
  - А мне кажется, тут есть тема для обсуждения, - возразил Ланин.
  - Только без меня. Я на сей счет свое мнение высказал, - ответил Михайловский. - К тому же никто тебя тут не поддерживает. Я правильно озвучил вашу позицию господа? - посмотрел он на Ладинову и Лесного.
  - Фильм на победителя не тянет, - неопределенно произнес Лесной. - А потому обсуждай, не обсуждай, это ничего не изменит.
  - Вот видишь, Всеволод, вопрос закрыт, - безапелляционно подвел итог короткой дискуссии Михайловский.
  Ланин окончательно понял, что остался в полном одиночестве. Он не мог понять, почему его не поддержали ни Лесной, ни Лудинова. С Холопиком все понятно, он подголосок Никиты. Но он не мог поверить, что на этих двух его коллег фильм совсем не произвел впечатление. Или он совсем ничего не понимает ни в кино, ни в людях.
  - Закрыт, так закрыт, - согласился Ланин. - Но мое мнение о фильме остается прежним.
  
  41.
  Ланин обедал в ресторане. Он сидел один; хотя в этот час со свободными столиками была напряженка, никто не садился рядом с ним. Это немного удивляла его, уж не является ли он тут чем-то вроде прокаженного, рядом с которым лучше не показываться. После вчерашнего разговора с Шулятьевым, он бы этому не сильно удивился. Он умеет интриговать, настраивать людей против своих противников. Ну и обстановочка на кинофестивале, самый настоящий иезуитский орден во главе с главным иезуитом. Но если этот новоявленный Игнатий де Лойола полагает, что сумеет таким образом заставить его сдаться, плясать под его дуду, то ошибается. Он, Ланин, еще потрепыхается, более того, к своему удивлению он даже ощущает некий приток сил и решимости. Откуда это все взялось, непонятно, но важно то, что это есть. Возможно, потом он попытается проанализировать и найти этот животворный источник, но сейчас ему не до того. Надо просто держать оборону и не давать им всем повода для мысли о том, что его легко сломить.
  Ланин вышел из ресторана с хорошим настроением. Он решил, что самое время искупаться. Ну их всех к черту, пусть они и дальше занимаются своими интригами. По возможности он не станет уделять им внимание. Особенно, если рядом плескается теплая купель моря.
  Когда Ланин пришел на пляж, то быстро обнаружил, что снова находится под прицелом многих глаз. Но решил, что даже думать об этом не станет. Быстро раздевшись, он бросился к морю.
  Накупавшись, Ланин поднялся с пляжа. Было душно, и он решил, что испить холодного пива совсем не помешает. Он нашел небольшой открытый бар, бармен наполнил ему кружку, он сел за столик, предвкушая удовольствие, которое сейчас получит.
  Внезапно он почувствовал, как кто-то стоит за его спиной. Ланин резко обернулся и увидел Ладинову.
  - Лада, что ты тут делаешь? - удивился он.
  - Тебя искала, - ответила женщина.
  - Поздравляю, нашла. Посидишь со мной?
  - Посижу.
  - Тогда закажу тебе пива.
  Лудинова ничего не ответила, Ланин сделал жест бармену, затем показал на кружку. Тот кивнул в ответ. Через пару минут пиво стояло уже на столе.
  Ланин пил пиво и молчал. Он решил, что не станет первым заводить разговор. После просмотра картин, он просил членов жюри высказать свое мнение о фильме. Лада решила отмолчаться. Теперь его очередь.
  Ланин видел, что такое его поведение нервирует ее, но она заслужила подобное к себе отношение. Если хочет с ним говорить, пусть начинает первой.
  - Ты долго будешь молчать? - не выдержала вдруг Лада.
  Ланин поставил кружку на стол и посмотрел на женщину.
  - А что я должен, по-твоему, говорить. Это ты подсела ко мне, а не я к тебе.
  Лудинова явно нервничала, это он видел по тому, как то и дело сжимались и разжимались лежащие на столе ее пальцы.
  - Хорошо, признаю, я вела себя не корректно, - сказала она.
  - Не корректно? - удивленно взглянул он на нее и снова поднес пиво ко рту.
  - Не придирайся к словам.
  - Я не придираюсь. Но я не стану разговаривать пока ты адекватно не охарактеризуешь свое поведение.
  - Я вела себя некрасиво. Согласен?
  - Всего лишь некрасиво. - Он покачал головой. - Не согласен.
  - Я плохо себя вела. - Она вопросительно посмотрела на Ланина.
  - Слово плохо звучит неопределённо. Из него мало что можно понять.
  - Какой ты противный, Сева.
  - В момент страсти ты говорила обо мне совсем другое. Я жду.
  - Я вела себя, как предательница. Ты это хотел услышать?
  Ланин на секунду задумался.
  - Ладно, пойдет. Начинаем разговор.
  Лада отхлебнула большой глоток из кружки.
  - Как вы мужчины пьете такую гадость? - поинтересовалась она.
  - Ты хотела поговорить о пиве. Понимаю, тема более чем актуальная в такую жару.
  - Мне понравился этот фильм, так же, как и тебе.
  - Кто бы мог подумать? - насмешливо скривил губы Ланин.
  - Это действительно лучшая картина из тех, что мы пока тут видели.
  - Как интересно. Что ты не сказала об этом тогда?
  Лада опустила голову.
  - Не понимаю, зачем ты села ко мне, заставила потратиться на пиво. Возможно, ты не знаешь, но я совсем не богат.
  - Прошу, Сева, не паясничай. У меня не то настроение.
  - Надо же! У меня оно тоже испортилось.
  - Нас вчера инструктировали, - негромко, не смотря на него, произнесла Лудинова.
  - ЦРУ?
  - Ты прекрасно знаешь, кто.
  - И что тебе сказал инструктор?
  - Он настоятельно просил не соглашаться с тобой, не вставать на одну точку зрения ни по одному вопросу.
  - Какие наказания и какие блага были посулены?
  - Мне кое-что пообещали. Не хотела бы сейчас об этом говорить.
  - А о чем хочется?
  - Когда я смотрела этот фильм, то вспоминала о нашем с тобой первом фильме. Они похожи.
  Ланин поразился совпадению их переживаний, им во время просмотра овладело точно такое же чувство.
  - Мне тоже так показалось, - сообщил он.
  - По-другому и не могло быть. Ты, как и тот режиссер, стремился к максимальной искренности. Другое дело, что не всегда получалось. И у него - тоже.
  - Ты права. Жаль, что фильм сыроват, я бы в нем много поправил. Но не я автор.
  - Я когда смотрела, подумала, что это не важно. Когда есть талант, все остальное становится второстепенным.
  - Не скажи, талант без мастерства не реализуется. Талантливый человек непременно должен стать мастером.
  - Наверное, это так, но когда ты снимал свой первый фильм, ты же не был мастером.
  - Не был, - подтвердил Ланин.
  - Но стал.
  Ланин вдруг придвинулся к Ладе.
  - До недавнего времени я тоже так думал. А теперь возникли большие сомнения.
  - Но почему?
  - Мастер начинается тогда, когда он отстаивает свои принципы, не идет на перечеркивающие их компромиссы. А иначе...
  - Что иначе, договаривай.
  - Иначе проститутка.
   Теперь пришла очередь Лады замолчать. Ланин не торопил ее, он мелкими глотками смаковал пиво.
  - Ты раньше не был таким резким, Сева. Что случилось?
  - Отвечу одним словом: достали. Знаешь, что самое страшное: когда серость и бездарность сочетаются с беспринципностью и цинизмом. Это настоящая бомба, которая рано или поздно разносит все вокруг. Ты хочешь однажды проснуться под обломками?
  - Нам их не одолеть.
  - Если не пытаться, то да, не одолеть.
  - Но почему ты, а не другой? А не другие?
  - Я думал над этим. Ответ прост: меня достали больше других. Я оказался чересчур впечатлительным.
  - Тебе не кажется твои объяснения уж слишком наивными?
  - Но так оно и есть. Я вовсе не поднял восстание по причине каких-то идейных мотивов. Когда я смотрю на всю эту сволочь, я не хочу жить. А я хочу жить. Мне каждую ночь хочется спать с женщиной.
  - Так ты из-за этого? - изумилась Лада.
  - Да.
  - Но они не мешают тебе спать с женщинами. Наоборот, мне известно, что они готовы тебе в постель подложить любую. Ты только попроси, они будут безмерно рады это сделать.
  - Не сомневаюсь. Но я не могу спать с женщиной, когда эти люди рядом, когда они правят миром. Это не мой мир, в нем чужие и враждебные мне женщины. - Ланин на секунду остановился. - Я всегда думал, что ты меня понимаешь.
  Лада снова задумалась.
  - Я тебя понимаю, - глубоко вздохнула она.
  - Хоть кто-то.
  - Я все же не думала, что ты дойдешь до такой стадии, - сказала Лудинова.
  - Почему?
  - Ты никогда не казался мне столь решительным. Талантливым - да, но при этом слишком мягким и уступчивым.
  - Так и было до поры до времени. Но всему приходит конец.
  - Почему-то у большинства он не наступает.
  - Не допекло.
  - Сева, как ты собираешься жить?
  - У меня планы пока только на ближайшие три дня.
  - Можно о них узнать?
  - Да, - кивнул Ланин головой. - Я хочу, чтобы на кинофестивале победил бы сильнейший. Пока эта вся жизненная программа. Как она тебе?
  - Я закурю, - спросила разрешение Лада.
  - Тут нельзя.
  - Плевать.
  - Тогда кури.
  Лада поспешно достала из сумочки сигареты и зажигалку. Сизый дым густым облачком поплыл прямо на Ланина.
  - Ты меня не простишь? - спросила она.
  - Я не Бог, чтобы прощать. Задай этот вопрос Ему.
  - Ты же знаешь, он не ответит.
  - Ответит. Он отвечает на все вопросы, только обычно мы не умеем читать Его ответы.
  - Ну, это одно и то же.
  - Нет, совсем разные вещи. Просто так легче, не надо ничего искать, думать. Нет ответа - и делай, что хочешь. Не правда ли удобно?
  - Мне сейчас совсем неудобно.
  - Лада, это быстро пройдет.
  - Я не услышала от тебя ни одного слова утешения.
  - Так ты за утешением пришла. А я грешным делом думал за пивом. Прости за мою ошибку.
  - Умоляю, не надо.
  - Лада, дорогая, мы не сможем строить отношения, сделав вид, что все нормально. Разногласия-то очень большие.
  - Хочешь, я тебе скажу одну вещь?
  - Одну скажи, но не больше.
  - Я тебя до сих пор люблю. Ты мой мужчина на всю жизнь.
  Это было неожиданное признание, но Ланин почти не ощутил никакого волнения. Какое это имеет сейчас значение. Для него давно активная фаза отношений с этой женщиной завершилась.
  Лада пристально взглянула на него и опустила голову.
  - Не надо было мне тебе это говорить. Тебе все равно.
  - Это не совсем так, но, в общем... Меня сейчас волнует другое.
  - Я даже знаю, что.
  Ланин подумал, что Лада все же не до конца знает, что его волнует. И не надо ей знать.
  Он допил пиво.
  - Пиво кончилось, разговор, наверное, тоже, - сказал он.
  - Думаю, ты прав. Напрасно я его затеяла.
  - А нам не дано знать, что напрасно, а что нет. Поэтому не жалей. Я кое-что узнал полезного о тебе.
  - Что именно? - встрепенулась Лада и с подозрением посмотрела на него.
  - Преждевременно говорить. Знаешь, я тебя прощаю. Так будет лучше для тебя и для меня. Никогда не надо таскать в себе груз. Он мешает ходьбе. - Ланин встал. - До встречи
  завтра на просмотре.
  
  42.
  Из ресторана раздавалась музыка, а через окна вырывался на свободу яркий свет. Ланин намеревался отправиться спать в свой номер, но неожиданно для себя передумал и решил заглянуть в увеселительное заведение. Выспаться он успеет, а пока почему бы немного не поразвлечься. Или, в крайнем случае, посмотреть на то, как это делают другие. А заодно и проверить, нет ли там Ольги? Даже не понятно, куда она исчезла, словно привидение растворилась в пространстве.
  В зале играла живая музыка в виде небольшого ансамбля с молодой солисткой. На площадке возле него было тесно от танцующих пар. Танцевала в основном молодежь, и Ланин решил, что в таком случае просто посмотрит на них. Это по- своему тоже приятное зрелище.
  Ланин не без труда отыскал свободный столик, а подошедшему официанту заказал мартини с апельсиновым соком. Пить более крепкие напитки сейчас не хотелось.
  У молодой певицы был неплохой голос, и пользовалась она им вполне умело. Ланин с удовольствием слушал ее. Он поймал себя на том, что в данный момент ему этого вполне достаточно, ничего другого просто не хочется.
  Внезапно он заметил среди танцующих Одри. Она была ни одна, а с мужчиной. Ланин пригляделся и узнал режиссера Пчелина. А он и не знал, что его дочь с ним знакома. Хотя, возможно, здесь и познакомились.
  Теперь он стал наблюдать только за этой парой. Сначала ему показалось, что ничего особенно в их поведение нет, обычные молодые люди, решившие провести вместе вечер. Они танцевали, тесно прижавшись друг к другу, в какой-то момент Одри обхватила руками шею партнера, а его губы почти касались ее щеки.
  Не то, что Ланину стало неприятно от увиденного, он понимал, что дочь выросла, из девочки превратилась в девушку, и отношения с мужским полом являются неотъемлемой частью ее жизни. И все же он не мог справиться с неприятным ощущением, которая даже напоминала ревность. Ланин понимал, что глупо ревновать Одри, он отец, а не любовник, но избавиться от этого чувства не получалось. Он знал, что в ее детстве он для нее был главным мужчиной, она очень любила его. Но с той поры многое изменилось, в том числе кардинально, и пора признать иную реальность. Но, как оказалось, полностью это сделать не получалось, какие-то атавистические воспоминания внезапно воскресли в нем.
  Ланин решил, что пока этот процесс только в самом начале, будет лучше, если он заблокирует его развитие, покинув ресторан. Есть сцены, которые лучше не видеть. И эта одна из них.
  Он уже собрался направиться к выходу, как внезапно остановился. Он увидел, что за последние секунды мизансцена, в которой Одри упивалась танцем со своим партнером, резко изменилась. Теперь они уже не танцевали, а выясняли отношения. Они стояли неподвижно среди перемещающихся вокруг них пар и о чем-то говорили. Музыка заглушала слова, но выражения их лиц свидетельствовало о том, что разговор был не из приятных.
  Внезапно Одри оттолкнула Пчелина и побежала к выходу. Режиссер бросился за ней.
  Несколько секунд Ланин раздумывал, как ему поступить. Он не был уверен в том, что ему следует вмешиваться в эти разборки. Но кто знает, чем они могут завершиться, в жизни случается всякое. И если произойдет нечто-то ужасное, он себе этого не простит.
  Ланин тоже поспешил к выходу из ресторана. В саду было довольно темно, горело всего несколько фонарей. И он никого не увидел. Куда же они делись?
  До его слуха донеслись голоса. Ланин быстро пошел на звуки. И буквально через пару минут обнаружил их. Они явно ссорились. Он притаился и стал слушать.
  - Пойдем в мой номер. Ну что ты ерепенишься, тебе же не тринадцать лет. Ты же хочешь стать востребованной артисточкой. А другого пути еще никто не придумал.
  Пчелин был явно пьян, это ясно выдавал его надтреснутый голос.
  - Никуда я не пойду с тобой, - услышал Ланин ломкий от возмущения голос дочери. - Отстань от меня. Ты вонючий козел. И не подходи ко мне больше, от тебя плохо пахнет.
  Слова Одри вызвали в ответ всплеск ярости.
  - Ах ты, сучка! - закричал Пчелин. - Сама весь вечер соблазняла меня, а теперь динамишь. Ты сейчас поймешь, как следует вести себя с взрослым мужчиной.
  Ланин не видел, что непосредственно происходит, так как стоял за углом, но все отлично слышал. Пчелин, видимо, попытался схватить Одри, но та с криком вырвалась.
  - Не трогай меня! - закричала девушка.
  Ланин понял, что медлить больше нельзя. Он выскочил из-за угла и оказался рядом с ними. Пчелин пытался не то схватить, не то обнять Одри, Ланин что есть силы толкнул его. Режиссер пролетел несколько метров, не удержался на ногах и свалился куда-то в газон.
  - Папа, ты? - изумленно воскликнула Одри.
  - Я, - подтвердил Ланин. - С тобой все в порядке?
  - В порядке.
  -Тогда пойдем отсюда.
  Одри не возражала, он взял ее за руку и повел за собой. Девушка не сопротивлялась, она покорно следовала за ним.
  
  43
  Ланин привел Одри в свой номер, усадил в кресло и внимательно посмотрел на дочь. Выглядела она вполне спокойной, разве только немного бледней, чем обычно. Из холодильника он достал бутылку воды и протянул ее девушке. Она выпила ее буквально за несколько секунд, поставила на стол и посмотрела на отца.
  - Все нормально? - спросил Ланин.
  Одри кивнула головой.
  - Что у вас произошло?
  Одри каким-то странным взглядом осмотрела номер.
  - Папа, я дура, - вдруг проговорила она.
  Эти слова она произнесла с такой неопределенной интонацией, что Ланин не понял: спрашивает ли она или утверждает.
  - Это утверждение или вопрос?
  - Не знаю. Почему так: чем больше живешь, тем меньше знаешь.
  - Этому можно только радоваться.
  - Радоваться? - изумилась девушка. - Чему же тут можно радоваться?
  - Это значит, что твой горизонт все время расширяется. У тебя возникает больше новых вопросов, чем появляются новых ответов. Так и должно быть. А вот, когда наоборот, плохо. Только немногие это понимают.
  - Я как раз была уверенна, что все должно происходить наоборот.
  - Да, - кивнул головой Ланин, - так у большинства людей и происходит. Но, возможно, это и есть главное заблуждение человечества. По крайней мере, искусство должно идти именно по такому пути.
  - Ты идешь?
  - Увы, довольно редко получается.
  - Почему?
  - Окружающий мир сильно сопротивляется этому. Ему нужны в основном ответы, а не вопросы. Причем, желательно ответы предельно понятные. - Ланин на секунду задумался. - А сейчас и ответы зачастую не нужны.
  - Но что же тогда нужно?
  - А ничего не нужно. Просто с одной стороны на экране что-то происходит, а с другой стороны, если разобраться, там ничего не происходит. Это и есть по преимуществу современное кино. Но давай отложим этот разговор на другое время. Что у тебя произошло с этим Пчелиным? Ты знала его раньше?
  - Немного. Он предложил мне роль в своем будущем фильме. Мы пришли в ресторан, стали обсуждать эту тему. Он много выпил, мы пошли танцевать. А потом он мне сказал, что путь к этой роли лежит через его постель. Папа, скажи, это единственный путь для таких, как я, в кино?
  - Одри запомни одну вещь: путей всегда много. Никогда не верь тому, кто уверяет, что он только один.
  - Я говорю сейчас не вообще, а о себе.
  - Это касается всех. И тебя - тоже. Возможно, этот путь самый легкий. Но он почти никогда добром не кончается. Обычно завершается полным опустошением. Вначале это не заметно, но с каждым разом это проявляется все сильней. Ты должна знать, что тебя ждет, если ты вступишь на эту дорогу.
  - Я немного представляю, я не такая уж наивная.
  - Многие так думали, что они не наивные, что они знают, что их ждет. И сумеют вовремя остановиться. Но это топь, это затягивает и выбираются далеко не все. Точнее, единицы. А уж тем более с такими, как Пчелин, не надо связываться.
  - Почему?
  - Он не талантлив, даже такой обмен не будут равноценным. Ты потеряешь намного больше, чем получишь. Знаешь, Одри, даже в таком щепетильном вопросе надо все взвешивать.
  - Скажи, а ты таким образом не снимал актрис?
  - Ни разу. Но не скрою, соблазн был, как и были подобные предложения. Но я сумел устоять. Это касается и твоей мамы.
  - А если я все же однажды так поступлю, ты меня осудишь?
  - Не знаю. Точно, что меня это не обрадует.
  - Ты всегда поступал честно?
  - Не всегда, - вздохнул Ланин. - Но всегда старался, но не всегда получалось. Знаешь, вопрос даже в другом: нельзя прощать себе обман. В противном случае, он будет все время воспроизводиться.
  Одри молчала, он смутно представлял, о чем она сейчас думает, но решил, что не имеет право вмешиваться в этот процесс.
  - Я хочу сообщить тебе одну вещь, - вдруг произнесла она.
  - Слушаю тебя, Одри.
  Ему показалось, что дочь вся сжалась.
  - Нет, не сегодня. Завтра. А сейчас пойду спать.
  - Хочешь, поспи сегодня у меня. Диван в гостиной широкий, будем удобно. А можешь в моей спальне, там вообще широченная кровать.
  - Спасибо, папа, возможно, в другой раз. Я пойду.
  - Как пожелаешь. Проводить тебя? Мало ли что.
  - Ну что в гостинице может произойти, - слабо улыбнулась она. - Спокойной ночи! Ты из-за меня поздно заснешь.
  - Есть вещи более важные, Одри.
  Девушка встала, он пошел проводить ее до дверей.
  - Завтра я тебе кое-что скажу, - прошептала Одри. Она поцеловала отца и помчалась по коридору.
  
   44.
  Ланин уже собирался ложиться спать, как раздался стук в дверь. Он чертыхнулся, ему срочно надо было отправляться в царство Морфея, иначе завтра он вместо того, чтобы смотреть фильмы будет героически бороться со сном. А ему, как никогда, нужна будет ясная голова.
  Ланин отворил дверь и увидел Пчелина. Вот уж кого он точно не ожидал увидеть.
  - Зачем вы пришли? Мы не должны с вами говорить, - произнес Ланин, намереваясь закрыть дверь.
  - Я знаю, но я ненадолго. Мне очень надо сказать вам несколько слов. И тут же уйду. Пожалуйста, пустите, - умоляюще посмотрел Пчелин на Ланина.
  - Проходите, но у вас десять минут.
  - Вполне достаточно, - кивнул головой Пчелин.
  Они прошли в номер, Ланин показал позднему гостю на кресло. Сам сел напротив.
  - Не тяните время, говорите, Алексей Валерьевич, - попросил Ланин.
   Пчелин как-то неуверенно взглянул на него.
  - Может, мы выпьем, так будет легче говорить. - Из пакета Пчелин извлек бутылку виски.
  - Вы с ума сошли. Уберите бутылку и уходите.
  - Извините, я уберу бутылку. - Пчелин поспешно спрятал ее в пакет.
  - Вы будете говорить? - нетерпеливо спросил Ланин.
  - Я по поводу того, что случилось в саду, - пробормотал Пчелин. - Поверьте, мне очень неудобно. Сам не знаю, что на меня нашло.
  - Если не знаете, что на вас нашло, зачем вы пришли ко мне?
  - Думаю, я просто перепил.
  - А я так не думаю. Это все? В таком случае, давайте расходиться.
  - Подождите, но мы же ни о чем не переговорили! - с тревогой воскликнул Пчелин.
  - О чем именно?
  - Я очень раскаиваюсь и готов сделать для Одри все, что в моих силах.
  - Вы чуть не сделали.
  Пчелин сделал жест рукой.
  - Я имею в виду совсем другое. Вы же понимаете, - с надеждой посмотрел он на Ланина.
  - Это вам следует сказать Одри.
  - Я скажу, - поспешно заверил Пчелин. - Но я не могу ни сказать и вам.
  - С чего вдруг такая честь?
  - Вы же председатель жюри, от вас многое зависит.
  - И что?
   - Мне бы не хотелось, чтобы эта история повлияла бы на решение о моем фильме, - пробормотал Пчелин.
  - Понятно теперь, что вас беспокоит.
  - Не только, - поспешно произнес Пчелин. - Я, в самом деле, готов предложить Одри роль в моем новом фильме.
  - Это вы должны сообщить ей. Мне эта информация ни к чему.
  - Но вы же отец...
  - Мне это известно лучше, чем вам. Но в данном случае к моим отеческим обязанностям это отношение не имеет. Она уже взрослая и сама должна делать свою карьеру. Захочет она после всего, что случилось, сниматься у вас или нет, ее сугубо личное дело.
  - Но мой фильм...
  - Послушайте, Алексей Валерьевич, я буду оценивать ваш фильм исключительно из его художественных достоинств. И сегодняшняя история может повлиять на мое отношение лично к вам, но не к вашей картине. Это разные вещи. И это все, что я могу вам сказать.
   Ланин встал, предлагая тем самым гостю последовать своему примеру. Пчелин неохотно тоже поднялся с кресла. По его лицу было заметно, что он не совсем удовлетворен разговором.
  - Извините, что побеспокоил вас в столь поздний час, - пробормотал он.
  - Лучше бы вы этого не делали, - заметил Ланин.
  Пчелин двинулся к выходу, Ланин последовал за ним. В дверях Пчелин на секунду задержался.
  - Надеюсь, этим своим визитом я не навредил ни себе, ни вам, - произнес он.
  - Знаете, Алексей Валерьевич, если в любой ситуации вести себя прилично, то это избавляет от многих проблем, - произнес Ланин.
  - Возможно, но, к сожалению, не всегда получается - пробормотал Пчелин и быстро пошел к лифту.
  
  45.
   - Предлагаю обсудить общий уровень фильмов, которые мы просмотрели, - предложил Ланин, когда все собрались в комнате после очередного просмотра конкурсной программы.
  - Мы каждый день обсуждаем просмотренные фильмы, - пожал плечами Михайловский. - Вот когда полностью завершим просмотр, тогда и стоит этим заняться. Разве не так? - Он по очереди посмотрел на членов жюри.
  - Целиком с вами согласен, Никита Владимирович, - тут же поддержал его Холопик. - Не понимаю смысла этого предварительного обсуждения.
  - Смысл в том, чтобы лучше разобраться в представленных в программе фильмов, - пояснил Ланин. - Я считаю, это нужно сделать для того, чтобы действительно выбрать самый достойный из них. На многих кинокурсах жюри нередко награждает далеко не самые лучшие картины. Не потому, что на него кто-то давит, а потому что они не разбираются концептуально, что же им демонстрируют. В итоге в их головах полная неразбериха. А затем эти фильмы-лауреаты проваливаются в прокате, про них быстро забывают. Я бы не хотел, чтобы наш выбор постигла бы такая же участь.
  - Мы не отвечаем за чужие ошибки, - пожал плечами Михайловский. - Мало ли кто и где что-то там совершает. Лучше съешь бутерброды, сегодня они особенно вкусные. Надо выразить благодарность Марианне.
  - А я согласен с мыслью Всеволода Леонидовича, - произнес Лесной. - Мы уже ознакомились с половинной программы. Так что обсуждение было бы, по меньшей мере, полезно.
  - Пожалуйста, сколько хотите, но без меня. Балы я проставил, меня ждут другие дела. Мы с женой хотим пойти на выставку, привезли экспозицию Рене Магритта. Кто не видел, всем рекомендую. И в первую очередь тебе, Севушка. Ты засиделся в своем гнезде, тебе полезно поглазеть на то, как отражают мир другие художники. Это, кстати, полезно и всем остальным.
  - Спасибо за ценный совет, Никита. Я подумаю над ним.
  - Подумай, - снисходительно улыбнулся Михайловский. - До завтра, господа.
  Михайловский демонстративно не спеша покинул комнату. По крайней мере, так показалось Ланину. Он не сомневался, что все это было сделано им в пику ему.
  - Извините, но я тоже пойду, - сообщил Холопик. - Обсудим, когда все посмотрим. - Он вышел.
  Стоявший все это время Ланин, сел на стул. Он вдруг ощутил сильную усталость.
  К нему подошла Лудинова.
  - Ты не очень хорошо выглядишь, - сказала она. - Хочешь, сделаю тебе массаж.
  - Что?! - изумился Ланин.
  - Одно время, когда было совсем мало предложений сниматься, я подрабатывала массажем. Закончила курсы, у меня неплохо получалось. Я даже подумывала, не бросить ли совсем эту мерзкую профессию и не переквалифицироваться в массажистку.
  - Не знал таких славных страниц в твоей биографии, - сказал Ланин.
  - Мы все знаем друг про друга очень мало. И я даже думаю, что это не так уж и плохо. Представляешь, если бы я знала все о тебе, а ты - обо мне. Как бы мы тогда общались.
  - В словах Лады Вячеславовны есть свой резон, - вступил в разговор Лесной. - Но, как видите, пока вашу идею не удается реализовать. А обсудить очень даже многое нужно.
  - Так обсудим, - предложил Ланин.
  - Сепаратно? - Лесной с сомнением покачал головой. - Полагаю, это все же неправильно. Все же мы одна команда.
  - Как-то она не складывается, - сказал Ланин.
  - И тем не менее. Мы должны вынести общее решение. Поэтому минимальное согласие нам необходимо. Поэтому я против обсуждений, в которых не участвуют все члены жюри.
  Ланин признал, что Лесной по-своему прав. Нет, так нет, они попробуют это сделать в следующий раз. Поговорить все равно необходимо.
  - Отложим наше обсуждение, - согласился Ланин. - А тебе спасибо за желание сделать массаж, - выразительно посмотрел он на Лудинову. А сейчас всех уходим.
  
  47.
  Ланин вдруг почувствовал, что перенапрягся. Ежедневный просмотр стольких фильмов утомил его. И он решил, что ему полезно немного соснуть. Иногда организм просто жизненно необходимо погружать в такое состояние.
  К тому же ему часто снились очень яркие и необычные сны. Причем, подчас столь необычные, что он никак не мог понять, из каких место во Вселенной они прилетали в его сознание. Эти видения были никак не связаны с его повседневной жизнью, и Ланин думал о том, что, возможно, в этом состоянии происходит некий информационный обмен между незнакомыми людьми. К нему приходят чужие видения, он таким причудливым способом знакомится с другими судьбами, точнее с тем, как отражаются и преображаются они, когда мы спим.
  Пару снятых им фильмов были навеяны этими видениями. Конечно, они мало походили на те сны, что проецировались в его сознании, но отправная их точка была оттуда. А потому он нередко засыпал с определенной надеждой, что его озарит какая-нибудь идея или неведомый режиссер покажет интересный сюжет. Особенно для него это было важно в те периоды, когда он искал тему для новой картины. А именно сейчас для него наступил такой момент.
  Желание делать фильм было таким сильным, что он иногда ощущал жжение на кончиках пальцев. Вот только странным была одна вещь: Ланин никак не мог понять, что же он хочет снимать. Мыслей на этот счет было много, но все они носили какой-то расплывчатый характер. Никак не удавалось сосредоточиться на чем-то одном. И это мучило и беспокоило его, угрожая растянуться на долгий срок.
  Ланин лег в свою просторную кровать, предвкушая, как погрузиться через несколько минут в царство Морфея. Обычно он спал обнаженным; так было приятней телу. Ему всегда доставляло наслаждение прикосновение к нему мягкого шелка чистых простыней.
  Ланин уже погрузился в полубессознательное состояние, когда его выбросил из него стук в дверь. Его охватило сильное негодование на того, кто нарушает его покой. Хотя он сам виноват, забыл вывесить табличку: "Не беспокоить". Как же он мог так лохануться.
  Ланин продолжал лежать в надежде, что стук стихнет. И он сможет продолжить процесс перехода из бытия в небытие. Но стучавший был упорен, он продолжал свое занятие. Ланин чертыхнулся, встал и оделся. После чего пошел открывать.
  Абелев стоял на пороге и слегка пошатывался. В руках он держал бутылку виски.
  - Я тебя не потревожил? - поинтересовался продюсер. - Захотелось узнать, как ты там. Живем в одной гостинице, а видимся не часто.
  Ланин собрался попросить его зайти позже, но Абелев, не спрашивая разрешение, прошел в гостиную, упал, как куль, в кресло, а на стол водрузил принесенную бутылку.
  - Садись, выпьем, - пригласил Абелев, словно это он был хозяином в номере.
  Ланину очень хотелось выставить Абелева из номера, но ему показалось, что тот не просто пьян, а еще и чем-то расстроен. Выгнать его в такой ситуации было просто негуманно. Придется отложить дневной сон до другого раза.
  - Что-то случилось, Марк? - спросил Ланин.
  Абелев посмотрел на него мутными глазами.
  - Что может случиться в этом гнусном мире, только очередная гнусность.
  - И что за очередная гнусность случилась в гнусном мире?
  - Она ушла! - патетически воскликнул продюсер.
  - Кто именно?
  - Моя пассия. Взяла и бросила меня.
  Ланин знал за Абелевым одно качество: он сильно переживал, когда его бросала женщина. Скольких женщин бросил он сам, сосчитать было сложно, даже имея хорошие математические способности. Но для себя такое поведение он считал естественным. А вот если случалось наоборот, то впадал в депрессию. Эта черта в нем сильно не нравилась Ланину, но изменить ее он не мог.
  - С кем ты крутил тут роман? - поинтересовался Ланин. - Давай колись.
  - С Вохмяниной.
  - Надо же! - невольно воскликнул Ланин. Лидия Вохмянина считалось одной из восходящих звезд российского кино. Она появилась на его небосклоне относительно недавно, но благодаря своей необычной внешностью и манерами была завалена предложениями о съемках. Впрочем, у Ланина большого восторга она не вызывала, он считал ее чересчур манерной. И снимать актрису не собирался.
  - Да вот так, - подтвердил Абелев. - У нас все еще началось в Москве. Целых три месяца. А здесь я хотел сделать ей предложение руки и сердца.
  - Ты хотел жениться, - недоверчиво покачал головой Ланин. - Трудно в это поверить.
  - Что я не мужчина, не могу завести семью.
  - До сорока пяти лет почему-то не завел.
  - А сейчас вознамерился.
  - И к кому она ушла?
  - Ты не поверишь, - посмотрел Абелев на Ланина.
  - Ты же не всегда врешь.
  - Не всегда, - подтвердил Абелев. - Она ушла к Звонареву. По крайней мере, она так сказала мне.
  Почему-то этот выбор Ланину показался странным. Что у них общего: у режиссера, делающего элитарное кино, и звезды пошлых сериалов. Или тропы человеческих судеб неисповедимы?
  - Выпьем? - предложил Абелев.
  - Коли такое горе, то выпьем, - согласился Ланин.
  Абелев разлил виски по стоящим на столе двум стаканам. Их перед этим не мешало бы протереть, мысленно отметил Ланин. Ну, уж теперь чего говорить.
  - Не чокаясь, - сказал продюсер.
  Они выпили, не чокаясь.
   - Что ты хочешь от меня? - спросил Ланин, ставя стакан на стол.
  Абелев внимательно посмотрел на него.
  - Не знаю, - ответил он.
  - "Все пройдет" было написано на кольце царя Соломона.
  - Знаю я про кольцо. Только не хочу, чтобы проходило.
  -Вот те на, - удивился Ланин. - Что же тогда хочешь?
  - Не знаю.
  - Слушай, Марк, мы давно знакомы. Это не твой текст. Не из твоего сценария.
  - И я так думал, а выходит из моего, - мрачно возразил Абелев. - Понимаешь, Сева, не хочу возвращаться в пустоту. Слишком ее много вокруг. Это как топь, вступить легко, а выбраться трудно.
  - А не ты ли призывал меня постоянно творить эту самую пустоту. Только я заведу речь о том, чтобы снять что-нибудь стоящее, ты мне в ответ: не пойдет, на это нет спроса, бабки не отобьем.
  - Верно цитируешь мои слова. Но одно дело создавать пустоту, а другое - в ней оказаться.
  - Так ты полагаешь, что можно создавать пустоту и при этом в нее не вляпаться, находиться где-то в другой стороне. Такой глупости я от тебя не ждал. Я был уверен, что это твой сознательный выбор.
  - Это мой сознательный выбор, и я от него не отказываюсь, - подтвердил Абелев.
  - Я перестаю тебя понимать.
  - Это потому, что мало хлещешь виски. Нальем?
  - Нальем.
  Абелев снова разлил виски.
  - Все равно у нас ничего не получится, - сказал он, держа в руках стакан.
  - Ты это о чем?
  - О фильме.
  - О каком?
  - О стоящем. Я тут столкнулся с этим бегемотом - Здановичем. Он сказал, что пока не уверен, что даст деньги на проект. Это означает, что Шулятьев не дал добро.
  - Черт с этим Здановичем. Он не единственный в мире мешок с деньгами.
  - А вот это большое заблуждение думать, что если не дал денег один, даст другой. Как продюсер могу тебе доложить: если кто-то не дал один, то шансы на то, что даст другой сильно падают. А уж если не дали двое, так они становится совсем мизерными. Так уж все устроено, эти люди между собой обмениваются информацией. Поэтому надо бульдожьей хваткой вцепиться в Здановича. Если инвесторам станет известно, что он хотел вложить в тебя деньги, а затем передумал, это будет плохо для нас. Уж лучше бы он вообще не выказывал таких намерений.
  - Тогда надо свернуть с ним все контакты.
  - Поздно, дорогой. Об этом уже известно Шулятьеву, ему ничего не стоит широко распространить эту информацию по всему нашему миру. И тогда тебя все станут обходить на стороной.
  - У тебя все разговоры кончаются Шулятьевым. Может, он тебя околдовал.
  - Просто в отличие от тебя я живу на земле, а не витаю в эмпиреях. Понимаю, как там хорошо, но кино снимают здесь, а не там. Я бы хотел, чтобы ты это все время помнил.
  - Да, помню, Марк, помню.
  - Это тебе только так кажется. На самом деле, об этом ты вспоминаешь только тогда, когда тебя окунают лицом в грязь. Такой уж ты возвышенный человек.
  - Но ты же меня любишь и не оставишь?
  - Понятие не имею. Пойду-ка я.
  - А зачем ты приходил? - спросил Ланин.
  Абелев как-то странно посмотрел на него.
  - Просто захотелось поболтать. Иногда в жизни и это надо.
  
  48
  Ланин решил совершить почти уже традиционный вечерний променад по набережной. Чувствовал он себя не очень хорошо; то ли от выпитого с Абелевым виски, то ли по другой причине голова была тяжелой. А потому и мысли вращались в ней натужно, словно мельничьи жернова.
  Разговор с Марком расстроил его, почему-то в нем уже укоренилась надежда на то, что этот Зданович отстегнет на его фильм деньги. Он и сам до конца не понимал, почему возникла такая убежденность, возможно, он выдавал желаемое за действительное. Уж больно сильное возникло в нем желание взяться за новую картину.
  В связи с этим у Ланина возникла мысль: а не написать ли ему сценарий самому? Когда он начинал свою карьеру режиссера, то пару раз делал подобные попытки. Ему даже казалось, что они были далеко не самыми неудачными. Но в любом случае до воплощения дело так и не дошло. А затем он стал сотрудничать с Абелевым, который категорически заявил, что надо использовать труд лучших сценаристов, а не заниматься художественной самодеятельности. И Ланин отказался от мысли снимать фильмы по собственным заготовкам.
  Хотя Абелев обещал привлекать лучших мастеров своего дела, однако далеко не все сценарии, по которым Ланин снимал, вызывали у него восторг. Некоторые их них ему показались довольно слабыми. И, несмотря на протесты своего продюсера, он их дорабатывал. Но даже в таком виде результатом он оставался не совсем довольным. Так почему ему не попробовать, наконец, написать свой вариант. Тем более, кое-какие мысли у него стали появляться. Конечно, говорить пока о готовом замысле преждевременно, но произошло главное - обозначилось направление поиска. А это уже вселяет определенный оптимизм.
  Вот только как быть с финансированием, непонятно. Когда Абелев узнает об его намерении, вряд ли он будет в восторге. И не факт, что ринется на поиск денег. Он не любит делать то, во что не очень верит, и в этом случае его крайне трудно заставить что-то предпринять. А другого человека у него нет. В свое время он отклонил целую серию предложений работать в кинокомпаниях, так как не хотел обременять себя зависимостью от них. Он прекрасно сознавал, что в этом случае придется делать то, что ему укажут. Но, как показала практика, независимость не так уж много ему дала, он все равно был связан по рукам и ногам жесткими жанровыми рамками; в противном случае Абелев не стал бы искать для него денег.
  Его несчастье в том, что он всю жизнь от кого-то зависит; когда уходил от власти одних, попадал под власть других. И какая власть была хуже, он часто не знал. Зато понимал, что идут годы, а он по-прежнему не способен реализовать собственный творческий потенциал. То, что удалось сделать, это лишь небольшая часть из того, что он бы смог сделать при более благоприятных обстоятельствах. Его давно не покидает ощущение, что он долгое время бьется головой о стенку, но она от этого не только не разрушается, а становится лишь толще, еще более непробиваемой. словно бы каждый его удар укрепляет ее.
  Неужели он обречен на то, чтобы так ее и не пробить? Еще недавно он бы скорей всего смирился с такой перспективой, но сейчас в нем что-то изменилось, и ему хочется попробовать все же вырваться из опутавших его пут. Он даже не понимает ясно, из каких источников, глубин пришло к нему это желание. Но он чувствует, что оно с каждым днем только усиливается. Куда заведет его эта дорога, представить сейчас невозможно. Но он будет до конца жизни обвинять себя, если все же не попробует сделать по ней хотя бы несколько шагов. И, как ни странно, но то, что он совершенно неожиданно для себя оказался во главе жюри на этом кинофестивале, стало движением в этом направлении.
  Ланин уже несколько раз прошелся по набережной из конца в конец. Поглощенный своими мыслями, он почти ни на кого не обращал внимания. Внезапно впереди себя он заметил идущую женщину, которая показалась ему знакомой. Он поравнялся с ней и узнал дочь. Она шла одна и плакала.
  - Одри, что с тобой? - спросил Ланин.
  Дочь резко остановилась и посмотрела на отца.
  - Все в порядке, - ответила она надрывным голосом.
  - Когда все в порядке, то не плачут и не говорят таким голосом. Пойдем в сад, посидим, поговорим.
  Ланин не был уверен, что она примет его предложение, но к его удивлению она кивнула головой и направилась в сторону гостинице. Он поспешил за ней.
  Идти было всего минут пять, они зашли в сад и сели на скамейку в беседке. Из ресторана до них доносилась музыка, голоса веселящих людей.
  - Так что же все-таки случилось? - спросил Ланин у дочери.
  Одри молчала, ему показалось, что она хочет, но не решается ему рассказать. - Не молчи, тебе будет только хуже.
  - Я видела... - Одри замолчала.
  - Что ты видела?
  - Дядя Никиту и Марианну вместе.
  - И что в этом таково? Она работает в исполкоме фестиваля, она секретарь жюри, они могли общаться по какому-нибудь делу.
  - Они целовались. Страстно. Понимаешь?
  Ланин ощутил, что его словно бы облили холодным душем. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы немного успокоиться.
  - Чего ж тут не понять, - нарочито безразличным голосом сказал он.
  - А я вот не понимаю, как я должна поступить, говорить маме или нет? Я весь вечер не нахожу себе места. Она очень расстроится. Что ты думаешь об этом?
  На миг Ланиным овладело мстительное чувство. Но он постарался справиться с ним, он не может давать советы дочери под его влиянием. Это стало бы чудовищной ошибкой, в которой он потом будет сильно раскаиваться.
  - Одри, ничего не говори маме, это не твое дело. Пусть они сами разбираются в своих отношениях.
  - Но это же моя мама, она должна знать...
  - Откуда тебе известно, чего она должна знать, а чего не должна. Она сознательно выбрала этого мужчину, не спрашивая совета ни у меня, ни у тебя. Поэтому не вмешивайся, это не твое дело.
  - Но как я могу, мы же все живем вместе.
  - Это не причина для твоего разоблачения. Мало кто живет вместе. А если бы ты не жила, если бы у тебя была своя квартира. Ты хочешь ее иметь?
  - Да, - едва слышно ответила Одри.
  - Вот видишь. Но даже если учесть, чтоб ты живешь с мамой и ее мужем, это не меняет ничего. Пусть каждый из вас решает сам свою судьбу.
  - И никому не помогать?
  - Почему же не помогать, помогать надо, но тогда, когда к тебе обращаются за помощью. И уж тем более не следует ее навязывать другому человеку, даже очень близкому. Это редко кому помогает, поверь моему опыту.
  - Но как мама будет теперь с ним жить? Это же ужасно! - с отчаянием воскликнула Одри.
  - Кто тебе такое сказал, как жила, так и будет жить. Если ты не скажешь, возможно, она ничего и не узнает. Мало что случается в жизни. Вот мы развелись, а могли продолжать совместное существование. Я тебя уверяю, возможно, это не был бы счастливый союз, но ничего ужасного не происходило бы. Жить можно по-разному.
  Слова отца погрузили дочь в недолгое размышление.
  - Папа, я давно хотела тебя спросить: а если бы мама и дядя Никита сейчас разошлись, ты стал бы опять жить с мамой?
  Теперь и тоже ненадолго задумался Ланин.
  - Нет, Одри, не стал бы. Все ушло. После развода я сильно переживал. Но это и помогло справиться с печалью, теперь все уже выгорело. У меня полностью пропало желание возобновлять наши отношения. Как ни странно, окончательно я это понял именно здесь. До моего приезда сюда, у меня еще шевелились какие-то мечты об этом. А теперь я точно знаю, что больше их нет.
  - Это плохо?
  - Это хорошо, я избавился от призраков прошлого. Плохо, когда они не отпускают, мешают строить новую жизнь. Ты взрослая и я буду с тобой откровенен. Я хочу начать новые отношения с женщиной. Я созрел для этого.
  - Что же тебе мешает?
  - Пока не встретил такой женщины. И знаешь, она должна быть не похожа на твою мать. Не внешне, конечно, а внутренне. Это не значит, что Ксения плохой человек, просто я хочу, чтобы она была бы другой. Ты понимаешь, о чем я?
  - Кажется, да, - не совсем уверенно ответила Одри. - Папа, возможно, ты и прав, и я не должна говорить ничего маме. Но я не знаю, как мне жить с ними, как относиться к дяде Никите. Я думала, что он любит маму.
  Вряд ли он вообще кого-то любит, кроме себя любимого, подумал Ланин. Но он понимал, что с его стороны неправильно окончательно разрушать облик нынешнего мужа матери в глазах дочери.
  - Может быть, и любит, - неохотно проговорил Ланин. - Но есть любовь, а есть увлечения. Они мимолетны, им бывает трудно сопротивляться. Потом человек часто корит себя за них, но это случается позже.
  - У тебя такое было?
  - Было, но маме я не изменял. Режиссеры имеют дело с актрисами, часто очень красивыми. К тому же у них над ними есть определенная власть. И соблазн ею воспользоваться, очень велик. Ты еще столкнешься с такой ситуацией. Пчелиным она не исчерпана.
  - И как мне вести себя?
  Ланин покачал головой.
  - Я тут тебе не советчик. Ты сама должна определить, как поступать в таких обстоятельствах. Человек должен сам принимать решения, как ему поступать, а не перекладывать его бремя на другого. Даже близкого человека.
  Внезапно Одри встала.
  - Я подумаю над твоими словами, - сказала она.
  - Продумай.
  - Но окончательного решения я еще не приняла. Пойду в ресторан, там сейчас в разгаре танцы.
  - Иди, конечно.
  - Пока. - Одри секунду колебалась, затем наклонилась и чмокнула Ланина в щеку. Затем быстро пошла по тропинке.
  Ланин смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом. Это был ее первый поцелуй после того, как они стали жить раздельно.
  
  49.
  Ланин решил вернуться в номер. И пока он шел к гостинице, пока поднимался на лифте, то думал о том, что сообщила ему дочь. Он не был особенно удивлен ее рассказом, о Никите ходили многочисленные слухи по поводу его отношений с женщинами. То, что он пользовался у них большим успехом, было закономерно: знаменит, красив, богат, что еще надо, чтобы стать женским любимцем. Правда, деталей донжуанского его списка Ланин не знал, так как никогда им не интересовался. Хотя выяснить подробности было не трудно, он был уверен, что Марк мог бы многое поведать об этой стороне жизни известного режиссера, а теперь и по совместительству супруга Ксении. Но Ланин сознательно не только не спрашивал Абелева об этом, но и пресекал все его попытки развивать эту тему. А продюсеру очень хотелось поговорить о ней, так как он обожал сплетничать. Но Ланину не хотелось ничего об этом знать.
  И сейчас он находил подтверждения правильности такой позиции. Когда Одри ему рассказала о том, что видела, им тут же овладело злорадство. Ксении так и надо, была первая мысль. Но затем ему стало стыдно и неприятно; так может думать только мелкий и униженный человек. А он не желает быть ни тем, ни другим. В конце концов, его бывшая жена хочет быть счастливой, как и все другие люди, как и он сам. В какой-то момент ей показалось, что их уже не приносит ей счастья, а брак с Никитой - это и есть пусть к желанной цели.
  Возможно, она ошиблась, но ведь и он неоднократно ошибался. И не исключено, что кто-то тоже злорадствовал. И уж точно это не причина для радости.
  Он правильно поступил, что посоветовал Одри ничего не говорить матери, не участвовать в этой некрасивой истории. Пусть сами разбираются, они взрослые люди. Нельзя вмешиваться в чужие отношения, это должно быть табу.
  Ланин ощутил, что почти совсем успокоился, то напряжение, которое возникло в нем после рассказа Одри, исчезло. Но одновременно на него навалилась усталость, захотелось лечь и отдохнуть. Каждый день несет слишком много впечатлений, а он за последний год затворничества отвык от них.
  Ланин вошел в свой номер с единственным желанием поскорей оказаться в своей кровати. Перед сном он решил быстро принять душ. Через пять минут в халате и с мокрыми волосами он вышел из ванной комнаты и направился в спальню. Но не дошел до нее, так как раздался стук в дверь.
  Ланин решил, что это стучит Одри, которой захотелось продолжить разговор. Он обреченно вздохнул и пошел открывать.
  На пороге стоял Лесной.
  - Я вас не потревожил, Всеволод Леонидович? - спросил он, не без смущения рассматривая Ланина в халате и с мокрыми волосами.
  Ланин почувствовал изумление, но не от позднего визита кинокритика, а от того, каким тоном были произнесены эти слова. Его голос звучал столь надтреснуто, что было мало сомнений в том, что Лесной был сильно пьян.
  - Проходите, Виктор Александрович, - немного растеряно пригласил Ланин.
  Лесной кивнул головой и сделал шаг в номер. При этом так сильно покачнулся, что Ланину пришлось его поддержать.
  - Спасибо, Всеволод Леонидович, - тем же надтреснувшим голосом поблагодарил Лесной. - Куда идти?
  - Я вас провожу. - Ланин взял гостя за локоть, провел в гостиную и подвел к креслу. - Садитесь.
  Лесной тяжело плюхнулся в кресло.
  - Удивлены моим посещением? - спросил Лесной.
  - Есть такое, - не стал скрывать Ланин.
  - Я очень даже вас хорошо понимаю, - кивнул головой Лесной.
  - Понять не трудно, - слегка улыбнулся Ланин. При этом он мысленно грустно вздохнул: вожделенный сон откладывается на неопределенное время. Он же не может выставить из номера столь уважаемого человека.
  - Да, уж, - промолвил Лесной.
  - Виктор Александрович, что с вами? - спросил Ланин.
  - Это вы о чем? - встрепенулся кинокритик. - А, это вы о том, что я пьян. А что тут удивительного, я всю жизнь пью. Разве вы этого не знали?
  - Знал, ведь мы с вами несколько раз пили. Но я никогда не видел вас пьяным.
  Лесной посмотрела на Ланина мутным взглядом.
  - Тут вы, пожалуй, правы, я очень давно не напивался. С юности.
  - Что же вас побудило?
  - Паскудство.
  - Чье именно?
  - Всех.
  - Может, мне сделать вам кофе, - предложил Ланин. - Это поможет вам протрезветь. Правда, кофе быстрорастворимый.
  - Да, какая разница, - махнул рукой Лесной. - Если вас не затруднит.
  Ланин встал, включил электрический чайник и стал ждать, пока он закипит. Все это время Лесной молча сидел в кресле, погрузившись в свои мысли.
  Ланин разлил кофе по кружкам, одну поставил перед Лесным. Тот стал жадно пить.
  - Хорошо! И в правду стало немного легче, - сказал Лесной, выпив все кофе.
  - Рад, что вам полегчало. Но что же все-таки случилось?
  - Вы помните, какой завтра день?
  Ланин наморщил лоб.
  - Вроде день, как день.
  - Вы запамятовали, завтра просмотр двух главных фильмов.
  - Да, нет, я не забыл. Но неужели эта причина довела вас до такого состояния?
  - Вы считаете ее несущественной?
  - Но не настолько, чтобы напиваться.
  - Вы ничего не понимаете или делаете вид, что не понимаете.
  - Ни то, ни другое.
  - Что же тогда?
  - Виктор Александрович, говорите ясней.
  - Завтра в жюри предстоит бой. Это кульминация всего, что было на протяжении всех этих дней.
  Ланин на несколько мгновений взял паузу для размышлений.
  - Предположим, будет бой. Но я все время этого хотел,
  настраивал всех вас. Но не получалось. вы уклонялись от битвы.
  - И не догадываетесь, почему? - спросил Лесной.
  - Почему?
  - Вы наивный человек. Силы берегли для этого дня.
  - Бой, так бой, - спокойно произнес Ланин. - Это лучше, чем безразличие.
  - И не боитесь остаться в одиночестве?
  - Одиночество - естественное состояние творческого человека.
  Внезапно Лесной хрипло засмеялся.
  - Знаете, я сам много раз произносил и писал эту фразу с разными интонациями. Вот этими руками писал, - поднес к он своему лицу ладони. - Но есть одиночество, когда, как вы говорите, творческий человек создает свои творения, и есть одиночество, когда он остается один против всех. Вас второй вариант не пугает?
  - Пугает, но это не причина для капитуляции.
  - Рад это слышать, - как-то странно скривил губы Лесной.
  - Странно вы эти слова произнесли. Будто насмехаетесь надо мной.
  - Боже упаси, Всеволод Леонидович, я вас уважаю. А если насмехаюсь, то над собой.
  - За что же к себе такая немилость?
  - Есть за что, - хмуро произнес кинокритик. Он о чем-то задумался. - Знаете, я не привык быть откровенным; когда живешь в мире нашего кино, это, по меньшей мере, неосторожно. Да и просто глупо.
  - Виктор Александрович, я вот слушаю вас и все никак не вразумлюсь, о чем наш разговор. Вы мне все время что-то хотите то ли сказать, то ли внушить. Но что - непонятно. Хотя, возможно, я просто туп.
  - Вы не тупы, - вздохнул Лесной. - Просто мне горько и грустно.
  - Сочувствую, но что из этого вытекает?
  - Что вытекает? Я скажу, мы все уничтожаем наше кино. А с ним и наших зрителей, превращаем их в дебилов.
  - Вы чересчур строги, - не согласился Ланин.
  - Я знаю, что говорю.
  - Не стану спорить, вы гораздо опытней меня.
  - Сегодня мы все делаем одноразовые кино, на один показ. Нас интересует не сам фильм, а сколько можно на нем заработать. А каждую картину надо стремиться делать такой, чтобы ее можно было бы смотреть вечно. И сегодня, и через сто и через тысячу лет. Но это давно никого не волнует, все обеспокоены исключительно разовым эффектом. А взамен мы берем количеством. Сделали одну ленту, тут же принимаемся за точно же такую по качеству. Это не искусство, а бесконечный копирайт. В этом давно уже нет никакого смысла, кроме поддержания нашего биологического выживания. Но ведь это можно делать...- Лесной на секунду замолчал, - занимаюсь любым видом деятельности: рубить лес или продавать недвижимость. Да мало ли чем.
  - Вы нарисовали вполне достоверную картину происходящего, - оценил Ланин. - Но что из этого следует?
  - Да, в общем, ничего, - как-то безразлично махнул руками Лесной. - Просто захотелось поделиться с вами.
  - Я ценю то, что вы выбрали именно меня для своих признаний. Но мои возможности что-то изменить, крайне ограничены. Мне кажется, что они у вас больше. Вы один из самых читаемых авторов из тех, что пишут о кино. Так что вам и карты в руки.
  - В чем-то вы правы, - пробормотал Лесной. - Но мы все зависим от обстоятельств.
  - Разве не мы их сами и создаем?
  - До некоторой степени. Послушайте, Всеволод Леонидович, я вас умоляю, будьте принципиальны.
  - Что? - не сразу понял суть сказанного Ланин. - Это, в каком смысле?
  - Это когда вечное побеждает скоропроходящее. Я знаю, это то, чего вы сами хотите.
  - Скажите честно, вас запугали? - спросил Ланин.
  Лесной посмотрел на него и отвернулся.
  - Я специально напился, чтобы быть с вами максимально откровенным. Но, к сожалению, я уже протрезвел. Напрасно вы напоили меня кофе.
  - Ничего не бывает напрасным, - усмехнулся Ланин. - Вы и так сказали достаточно. В конце концов, мы никогда не были особенно близки. Так, пересекались иногда. Этого недостаточно.
  - Вы правы, иногда пересекались, не более того. Простите, что отнял у вас так много времени. Вы же уже собирались ложиться.
  - Не страшно, скоро лягу. Сами знаете, завтра у нас с вами не простой день.
  - Не простой, - подтвердил Лесной, вставая с кресла. - Еще раз прошу прощения.
  - Да, ладно, - махнул рукой Ланин. - Если вы пришли ко мне, значит, вам очень надо было выговориться.
  - Знаете, что самое ужасное на свете, Всеволод Леонидович? - Ланин вопросительно посмотрел на него. - Когда человек не принадлежит самому себе.
  Лесной двинулся к выходу, Ланин последовал за ним. Больше они не сказали друг другу ни слова.
  
  50.
  Проводив Лесного, Ланин почувствовал такое сильное желание спать, что ни о чем другом думать уже не мог. Он взглянул на часы, они показывали два часа. Ничего удивительного, что его неудержимо клонит ко сну, обычно в такое время он уже давно путешествует по царству Морфея.
  Поспешно Ланин направился в спальню, но его остановил стук в дверь. Ланин едва не взревел от бешенства. Пусть стучится сам Господь, он никому до утра не откроет.
  Стук, еще более настойчивый, возобновился. Он убьет этого человека, яростно подумал Ланин. И суд его оправдает.
  На этот раз на пороге стоял Шулятьев. Вот уж кого он совершенно в этот час не ожидал увидеть.
  - Надеюсь, вы еще не спите, Всеволод Леонидович? - спросил Шулятьев. Впрочем, в его голосе не прозвучало и тени извинения.
  - Сплю, - мрачно ответил Ланин.
  - Понимаю, поздно. Но я совсем ненадолго. - Не спрашивая разрешение, Шулятьев зашел в номер.
  Что он себе позволяет, с возмущением подумал Ланин. Но ничего не сказал, только хмуро посмотрел на позднего гостя.
  А тот уже сидел в кресле, в котором всего три минуты назад располагался Лесной.
  - В коридоре я встретил Виктора Александровича? - сообщил Шулятьев. - Случайно он не из вашего номера вышел?
  - Из моего, - подтвердил Ланин.
  - И что же вы обсуждали?
  - Как обычно, женщин.
  Шулятьев с сомнением покачал головой.
  - Мне доподлинно известно, что Лесной с некоторых пор женщинами не интересуется. Здоровье не позволяет. А когда-то был ходок, - засмеялся Шулятьев.
  - Мы все когда-то были рысаками.
  - Это вы верно заметили, - согласился Шулятьев. - И желательно оставаться ими как можно дольше. Вы согласны?
  Ланин предпочел ответить молчанием. Он думал об одном: когда уйдет его поздний гость? Все остальное ему в данный момент представлялось второстепенным.
  - Я пришел поговорить о важном деле, - вдруг очень серьезно произнес Шулятьев.
  - А перенести на завтра разговор нельзя?
  - Увы, нет.
  - Хорошо, только коротко.
  - А чего растягивать. Уверен, мы поймем друг друга.
  "Мы никогда не поймем друг друга", - мысленно возразил Ланин.
  - Так о чем речь? - вслух спросил он.
  - Завтра, точнее уже сегодня, - поправился Шулятьев, - в конкурсной программе два фильма. Думаю, не надо их называть, вы понимаете.
  Ланин кивнул головой.
  - Мы заинтересованы в том, что победил фильм Пчелина. Говорю вам прямым текстом.
  - Мы - это кто?
  - Мы - это страна.
  - Вместе с Сахалином и Камчаткой?
  Шулятьев укоризненно посмотрел на Ланина.
  - Не надо паясничать, Всеволод Леонидович. Поверьте, не тот случай.
  - Охотно верю. Удивляет другое, кто вам предоставил полномочия говорить сразу от всей страны, включая Сахалин и Камчатку? Проводилось голосование?
  - Знаете, я не хочу вступать сейчас с вами в дискуссию. Слишком позднее для этого время.
  - Для настоящих дискуссий время не имеет значение.
  - Я хочу сказать о другом. Подумайте о себе.
  - О себе я все время думаю.
  - Но как-то не так, как надо. Решается ваша творческая судьба. Мы можем предоставить вам зеленый коридор, а можем и красный. Скажите честно, очень хочется снимать?
  - Очень.
  - Я был в этом уверен. Ну что вам стоит. - Шулятьев наклонился к Ланину. И хотя в номере больше никого не было, произнес шепотом: - Все другие члены жюри согласны. Не вносите в их ряды раздор. А зависимость между решением жюри и тем будете ли вы снимать или нет, самая прямая.
  - Олег Эдуардович, а не преувеличиваете ли вы собственное всемогущество? Я смотрю на вас и ясно вижу: вы не Бог. И даже не ангел, нет крылышек.
  - Вижу, не получается разговор.
  - Как посмотреть. В любом случае вы обещали, что он не затянется.
  Шулятьев встал с кресла.
  - У вас еще есть время подумать.
  - Непременно это сделаю, - пообещал Ланин.
  Шулятьев направился к выходу, Ланин последовал за ним.
  - Спокойной вам ночи, Всеволод Леонидович!
  - И вам того же, Олег Эдуардович!
  Шулятьев быстро направился к лифту. Ланин закрыл дверь и направился в спальню. Но передумал и опустился в кресло. К своему удивлению он обнаружил, что совсем не хочет спать.
  
  51.
  Ланин последним вошел в комнату для жюри. Все уже были там. И ему сразу же показалось, что атмосфера, которая сейчас царила в ней, отличалась от той, что была в предыдущие дни. Все сидели тихо, даже не угощались бутербродами, несмотря на то, что они призывно манили к себе с тарелок. Только Михайловский невозмутимо их ел, запивая кофе.
  Ланин не стал садиться, а встал посреди комнаты.
  - Нам надо обсудить сегодняшний просмотр, - решительно заявил он. Эти слова, несмотря на всю их простоту, он репетировал последние полчаса.
  Михайловский неторопливо повернулся в его сторону.
  - А есть, что обсуждать? - невозмутимо поинтересовался он.
  - Есть, - все так же решительно подтвердил Ланин.
   Михайловский прищурил глаза.
  - Ну, так тебе и карты в руки. Приступай. Времени у нас немного.
  - Ты куда-то торопишься?
  - Жить, - засмеялся Михайловский. - Куда еще можно торопиться. А ты жить не торопишься?
  Ланин вспомнил слова дочери о поцелуях Никиты с Марианны. Не трудно себе представить, к какой жизни торопится он. Ладно, эта тема немного подождет.
  - Тороплюсь, но немного по-другому, нежели ты, - ответил Ланин. - Но сейчас давайте поговорим об ином. Как обычно, мы сегодня посмотрели три фильма. Два из них претендует на главный приз кинофестиваля. Нам надо обменяться мнениями.
  - Все предельно ясно, - произнес Михайловский. - Претендент один - фильм Пчелина. Не вижу о чем тут особенно говорить.
  - Мнение жюри разделось. Я отдаю предпочтение фильму Звонарева. Как видишь, Никита, нам есть о чем дискутировать.
  Михайловский внимательно посмотрел на Ланина, затем покачал своей породистой головой.
  - Значит, ты считаешь, что главный претендент у нас Звонарев, - тщательно проговаривая каждое слово, произнес Михайловский.
  Ланин посмотрел на остальных членов жюри, они внимательно слушали дискуссию, но пока в нее не вступали. Это не понравилось ему. Печально, если он останется в одиночестве.
  - Считаю, - сказал Ланин.
  - А вот я так не считаю. И все остальные члены жюри - тоже, - произнес Михайловский.
  - Чем же тебе приглянулся фильм Пчелина? - спросил Ланин.
  - А разве не ясно?
  - Давайте все же мы будем говорить аргументировано, - сказал Ланин.
  Михайловский снисходительно посмотрел на своего оппонента.
  - Ну, если ты этого очень хочешь, Севушка, - притворно ласково произнес Михайловский. - Понимаешь, дорогой, можно по-разному оценивать художественные произведения.
  - Как же ты оцениваешь этот фильм? - задал вопрос Ланин.
  - Есть разные критерии, как я уже сказал. Они меняются в зависимости от эпохи. Для меня в наше время самое важное - это патриотическая направленность. Мы живем в ситуации, когда в мире идут грандиозные идеологические бои. Сегодня они в значительной степени с полей ристалищ переместились в сферу искусства. И многие из них напрямую направлены против нас. Все согласны с таким тезисом? - громко поинтересовался Михайловский.
  - Целиком с вами солидарен, Никита Владимирович, - мгновенно отозвался Холопик.
  Михайловский перевел взгляды на Лесного и Ладинову, но они продолжали безмолвствовать.
  Михайловский подошел вплотную к Ланину и вдруг стал теребить пуговицу на его тенниске.
  - Фильм Пчелина, как раз об этом, он защищает наши ценности. Если ты думаешь, что я не вижу его недостатки, то ты, мой дорогой, глубоко заблуждаешься. Очень даже ясно вижу. Но есть вещи более важные. И с моей точки зрения они не только их перевешивают, но и перевешивают достоинства фильма Звонарева. К тому же его картина в искаженном свете показывает нашу действительность. Это, если говорить мягко. А если говорить так, как есть, то это не что иное, как клевета на нее. А клеветнический фильм не может быть победителем нашего фестиваля. Я этого не допущу.
  Ланин почувствовал сильнейшее раздражение, но не от слов Михайловского, а от того, что тот теребил пуговицу на его тенниске. Ланин взял руку Михайловского и отвел в сторону.
  - Теперь небольшую речь произнесу я, - заявил Ланин. - Если, конечно, никто не возражает. - Возражений не последовало, и он продолжил. - Во-первых, сама по себе тема патриотизма не является ни недостатком, ни достоинством фильма. Все зависит исключительно от качества ее подачи. В фильме Пчелина ""Свой, чужой" демонстрируется типичный казенный патриотизм. Я в него ни на минуту не поверил, он вызвал у меня лишь отторжение. С моей точки зрения это на самом деле самая настоящая антипатриотическая картина.
  - Ну, это вы слишком, - произнес Холопик. - Фильм достойный, возможно, не шедевр, но я согласен с Никитой Владимировичем, он нужен нашему зрителю. Так что я голосую за него.
  - Это ваше право, Кирилл Васильевич, - повернулся к Холопику Ланин. - Позвольте одно замечание. Я сегодня особенно внимательно наблюдал за реакцией зала при просмотре обеих картин. Когда демонстрировали фильм Пчелина, зал откровенно скучал, часть зрителей даже переговаривалась между собой. И явно не о картине. А вот когда шел фильм Звонарева, в зале царила полная тишина, зрители не отрывали глаз от экрана. Теперь по поводу обвинения, что это произведение - клевета на нашу действительность. Да, она показана более чем неприглядной. Но в чем там неправда? Нам ли не знать, что все так и есть. Вас не устраивает та беспощадность, с которой все это показано. Я даже соглашусь с тем, что там есть определенное преувеличение. Но это вполне допустимый в данном случае творческий прием. Он дает большой эмоциональный эффект, я бы даже сказал: вызывает шок. Потому-то люди и смотрели картину, затаив дыхание. Они поняли, в каком ужасе пребывают и что часто его просто не замечают. Это стало ударом для многих из них в самое сердце. На мой взгляд, в фильме прекрасная режиссура, это рука мастера высокого уровня. А вот в картине Пчелина ничего подобного я не обнаружил, в ней сплошные клише, которые обрушиваются на сознание. Честно говоря, не хотелось уйти из зала. Не будь я членом жюри, так бы и поступил. Между прочим, часть зрителей так и сделала А вот с фильма Звонарева никто не ушел. -По крайней мере, я таких не увидел.
  - Тебе, Всеволод, не хуже, чем мне известно, что это не аргумент, со всех картин кто-нибудь да уходит. И откуда ты знаешь, может быть, им приспичило. А тогда уже не до искусства.
  - Никита, не превращай разговор в балаган, - сказал Ланин. - Ты не на телевидении, это там ты несешь всяческую чушь. Здесь я тебе этого не позволю.
  - Не слишком ли много ты на себя берешь? - с откровенным вызовом посмотрел на него Михайловский.
  - Беру, сколько надо. Я председатель жюри и когда кто-то из его членов начинает борзеть, я буду его одергивать.
   Михайловский демонстративно подошел к столу и неторопливо стал из термоса наливать себе кофе. Наполнив чашку, он посмотрел на Ланина. - Тебе не налить?
  - Когда захочу, налью сам.
  - Ну, как знаешь. - Михайловский отошел от стола, сел на стул, положил ногу на ногу и демонстративно шумно стал пить кофе. Все, как загипнотизированные, смотрели на него.
  Ланин отметил, что Никита действительно прекрасный актер, эта мизансцена сыграна весьма умело. Благодаря ней, он переключил внимание всех присутствующих с дискуссии на то, как он пьет кофе.
  - Полагаю, мы обменялись мнениями, - произнес Михайловский, выпив кофе. - И можем с чистой совестью расходиться. Окончательное решение мы будем принимать послезавтра. Тогда и определим лучший фильм.
  - Правильно, - поддержал Холопик. - Мы и без того засиделись, так долго еще не обсуждали фильмы. Что до меня, то мне уже ясно, кто победитель.
  - Кто-нибудь еще хочет высказаться? - с надеждой спросил Ланин.
  - Нет, - произнес Лесной.
  - Я тоже пока воздержусь, - проговорила Лудинова. - Надо все хорошенько обдумать.
  - Между прочим, золотые слова, - сказал Михайловский. - Нужно спокойно нам всем над всем поразмыслить. Самое неправильное в жизни - это скоропалительные решения. - Он выразительно взглянул на Ланина.
  - Хорошо, давайте расходиться, - согласился Ланин. Он вдруг ясно осознал, что в данный момент продолжение разговора не имеет смысла. Кто хотел, тот сказал, а кто пока к этому не готов, пусть в самом деле поразмыслит.
  
   52
   Члены жюри потянулись к выходу, причем, сделали это так стремительно, что Ланин не усел и глазом моргнуть, как комната опустела. Несколько мгновений он стоял в задумчивости, затем сам устремился к выходу.
  Михайловский уже намеревался выйти из здания, как его догнал Ланин.
  - Никита, постой! Мне надо с тобой срочно поговорить.
  Михайловский остановился и посмотрел на Ланина.
  - Поговорить? - удивленно поднял он брови. - Если о фильмах, я категорически отказываюсь. Уже поговорили.
  - Не волнуйся, совсем на другую тему.
  - В таком случае пойдем в бар.
  Михайловский, не обращая внимания на то, следует ли за ним Ланин, направился в сторону ресторана.
  Они вошли в ресторан и подошли к барной стойке.
  - Что будешь пить? - спросил Михайловский.
  - Пиво.
  - А я с твоего позволения выпью водки. После наших дискуссий хочется что-нибудь покрепче. Пиво и сто грамм водки, - сделал Михайловский заказ бармена.
   Тот почти моментально его выполнил. Михайловский взял в руки графин.
  - Пойдем, присядем, - сказал он.
  Они сели за столик. Михайловский налил в рюмку водку и одним махом опрокинул ее в себя.
  - О чем хочешь поговорить?
  Все утро Ланин размышлял должен ли он говорить с Никитой на эту тему или нет? Разве не он советовал Одри не вмешиваться в эту ситуацию, так как она ее напрямую не касается. Но ведь его она касается еще меньше. И все же он решил, что не может пройти мимо того, что случилось.
  - Это неприятная тема, Никита, - предупредил Ланин.
  - От тебя давно других тем не поступает. Давай, приступай смелей.
  - Вчера вечером я разговаривал с Одри. И она мне сообщила, что видела, как ты целовался с Марианной. Это сильно расстроило ее.
  Ланин заметил, как на какое-то мгновение лицо его собеседника отразило растерянность, но тут же оно приняло свое обычное высокомерное выражение.
  - Что в этом такого, очень милая девушка, оказывает нам услуги. Я ее поблагодарил за них.
  - Одри сказала, что вы страстно целовались. Ты всех так благодаришь?
   Михайловский снова налил из графина водку и быстро выпил.
  - Ну, хорошо, не буду отпираться. Да, было, не удержался от искушения. Не знал, что ты у нас моралист.
  - Моралист я или нет, это не столь важно. Я завел разговор совсем по другой причине. Твои отношения с женой меня не касаются. Но вот Одри меня беспокоит. Эта сцена произвела на нее сильное негативное впечатление. Она не знает, как поступить. Хотела рассказать все Ксении, но я ее отговорил.
  - Хочешь, чтобы я тебя за это поблагодарил?
  - Нет, я хочу, чтобы ты лучше скрывал свои шашни от моей дочери. Она очень переживает за мать. Это вносит в ее душу смятение. Это ты понимаешь?
  Михайловский молчал, он смотрел на Ланина, но что выражал его взгляд, он не мог прочитать.
  - А ты оказывается заботливый отец, - усмехнулся Михайловский. - Это похвально.
  - Слушай, мне не нужны твои похвалы. Я хочу одного: отгородить дочь от негативных эмоций. Ксения сама тебя выбрала, она больше не моя жена, а потому ваши отношения меня не касаются. Но Одри - это совсем другое. Если ты думаешь, что я испытываю злорадство от того, что ты не верен своей жене, то ошибаешься.
  - Испытываешь, еще как испытываешь.
  - Хорошо, признаюсь честно, вначале такое чувство меня, в самом деле, посетило. Но потом оно быстро прошло. Даже точно не знаю, почему. Я хочу только то, о чем сказал. И больше меня ничего не волнует. Одри ведь тебе не совсем чужая, вы вместе живете.
  - Она хорошая девочка, - сказал Михайловский.
  - Тем более.
  - Ладно, я понял тебя, Севушка. На этом у тебя все?
  - Да. Спасибо, что выслушал. Я пойду. - Ланин встал.
  - Неужели ты ни разу не изменил Ксении? - неожиданно спросил Михайловский.
  Ланин посмотрел на него и пошел к выходу из ресторана.
  
   53.
  Ланин лежал на кровати, смотрел в потолок и обдумывал ситуацию. Что ему делать, ведь сегодня он убедился, что в жюри у него нет союзников. Никита и Холопик, с этой парочкой все предельно ясно, нет ни малейших сомнений, как станет голосовать этот дуэт. Но вот Лесной и Лада они ведут себя так, словно чего-то боятся. Он чувствует, что они на его стороне, но предпочитают отделываться молчанием. В принципе для него, Ланина, не так уж и важно, будут они молчать или нет, главное то, как они проголосуют во время окончательного принятия решения о победителе. Но, если судить по их поведению, то есть большие сомнения, что они отдадут голоса в пользу лучшего фильма, а не фильма, который кто-то считает, что ему должен быть присужден гран при.
  Ланин вспомнил слова Михайловского и почувствовал сильное возмущение. До чего же он опустился, если считает возможным произносить такой текст. Оказывается, отныне главным достоинством в искусстве становится политическая целесообразность. Или, говоря проще, как считает начальством, ведь оно определяет, что целесообразно, а что нет. Но почему именно его мнение должно становиться основным критерием при оценке фильма. Иначе как абсурдом такую позицию не назовешь. Вот что значит постоянно прогибаться перед руководством, вот что значит поставить свой талант служению ему. Проходит совсем немного времени, и от него мало что остается. Зато резко усиливаются такие качества, как подобострастие, стремление любой ценой угодить вышестоящим лицам. И как-то незаметно это и становится целью и содержанием жизни. А искусство уходит на второй, а то и на третий план. Да и что от него остается, только тень от того, что когда-то было. Интересно осознает ли Ксения происшедшую метаморфозу с ее мужем? Или она ничего не замечает, или замечает, но ей все равно. Главное, чтобы было бы удобно и приятно жить, а все, что выходит за эти рамки, не имеет никакого значение.
  Ланин вспомнил, что в первые годы их совместной жизни они много разговаривали и спорили об искусстве, о кино. Далеко не всегда их мнения совпадали, но он обожал эти их разговоры. Они придавали их супружеству гораздо более глубокий смысл, чем просто совместное проживание одного мужчины и одной женщины. Потом, как-то незаметно, эти беседы сначала стали реже, затем совсем прекратились. Их брак приобретал все более обычный, рутинный характер, основным содержанием которого становилась борьба за как можно более приличное существование. Они считали деньги, покупки, строили планы о новых приобретениях и поездках, съемках фильмов. Но все это уже было выхолощено, не несло в себе никакого высшего смысла.
  А был самый обычный быт, который затягивал в себя, словно тина. Иногда Ланину становилось ужасно от этой завоевавшей их реальности, но потом под прессом бесконечных дел забывал о своих ощущениях до того момента, как какое-то событие не напомнит о том, во что превратилась их жизнь.
  Когда Ксения совершенно неожиданно объявила ему, что хочет развестись, чтобы выйти замуж за Михайловского, для Ланина это стало огромным потрясением. Но одновременно краем сознания он понимал, что это по- своему закономерное развитие событий. Они могли бы прожить до конца своих дней, но это было бы чисто автоматическое супружество, в котором кроме привычки не было бы ничего другого. И теперь Ланин сознавал, что в тот момент он переживал больше не от того, что от него уходит жена, а то, что их брак выродился, не прошел проверку временем.
  Все, что утрачивает смысл, импульс к развитию
  начинает разлагаться, превращаться в нечто убогое и бессмысленное, приобретает животный характер. Сколько же в мире людей, не способных жить, как люди, в лучшем случае они ведут себя как биологические роботы. И вот эти биороботы заполонили собой все пространство, в том числе они в огромном количестве делают фильмы. И такие же роботы их смотрят. Но кому в таком случае нужна вся эта кинопродукция? Только таким же бессмысленным созданиям. На самом деле они нуждается в неком подобие интеллектуальной жвачки, а не в искусстве. И поставкой ее заняты огромные силы, на эти цели расходуются гигантские средства. Проводятся кинофестивали, на которых определяют, какая и чья жевательная резинка лучше. Какой-то вселенский апофеоз бессмысленности! И самое активное участие в нем принимает он, Ланин.
  Ланин вдруг очень ясно ощутил, что по немного обалдевает от собственных мыслей. Никогда он раньше не думал на эту тему с такой предельной ясностью и честностью. Разумеется, сходные размышления бывали у него и раньше, но они не приобретали такую беспощадность, от которой становится не по себе. Надо поскорее уйти из номера и развеяться. Тем более, за окном прекрасный летний день, теплое море, можно купить хорошего пива и ощутить, что в этом мире не все так ужасно.
  Ланин хотел уже выйти из отеля на улицу, как внезапно заметил сидящую в холле Ксению. Его удивила то, что рядом с ней никого не было. Он прекрасно знал, как сильно боится она одиночества.
  Ланин подошел к бывшей жене. Ксения подняла голову и посмотрела на него.
  - Что ты тут делаешь, Ксения? - спросил он.
  - Сижу, - односложно ответила она.
  - Это я вижу, но почему здесь и одна? Где супруг?
  - Никита пришел после заседания твоего жюри, что-то буркнул и лег спать. И до сих пор спит.
  - Насколько мне известно, он не никогда не спит днем. Об этом он говорил много раз.
  - Не спит, а сейчас заснул.
  - Можно я присяду рядом с тобой? - попросил Ланин.
  - А разве это запрещено, - удивилась Ксения. - Садись.
  Ланин сел в соседнее кресло. Странная ситуация, он может обрушить брак Ксении с Никитой, достаточно поделиться с ней тем, чему свидетелем стала их дочь, но он не собирается этого делать. Ксения сама выбрала своего мужа, хотя прекрасно знала его репутацию дон-жуана, знала, что огромное количество женщин спят и видят, чтобы отдаться ему. И пусть теперь расхлебывает этот свой выбор. К тому же он совсем не желает ей зла, чувство мести в нем уже испарилось. И, как ни странно, это делает его почти счастливым.
  Ланин вдруг почувствовал, что ему жалко Ксению. По большому счету она ни в чем не виновата, ей захотелось вкусить женского счастья, которое с какого-то момента перестал давать ей он, Ланин. Вот она и купилась на Никиту, понадеялась, что у них все сложится. Но она не учла того обстоятельства, что есть люди, которые никогда ни в чем не меняются. И ее нынешний муж как раз из этой когорты, он всегда будет жить только для себя. Но теперь уже ничего не изменить, можно только разрушить то, что есть.
  - Что происходит у вас в большом жюри? - прервала своим вопросом Ксения его размышления.
  - Что это за большое жюри? - удивился Ланин.
  - Так вас тут называют, в нем же столько знаменитостей: Никита, ты, Лесной. Даже Лада довольна известная особа.
  - У нас идут споры, но их суть пока я тебе не могу рассказать.
  - Знаешь, я сегодня в первый раз была на просмотре, - сказала Ксения. - Меня потряс фильм Звонарева. Такой простой и такой глубокий. Зная тебя, не трудно представить, за какую картину ты станешь голосовать.
  - Поживем, увидим.
  -Жаль, что у нас не всегда побеждают лучшие.
  - Это от нас зависит.
  - Ты так думаешь? - с сомнением посмотрела она на Ланина.
  - Не от марсиан же.
  - Не от марсиан - это точно.
  Теперь Ланин внимательно поглядел на Ксению.
  - Тебе есть, что мне сказать.
  - Не знаю, надо ли тебе это говорить. Если бы не фильм Звонарева, точно не стала бы. Вчера вечером к нам в номер зашел Холопик, они уединились с Никитой и довольно долго о чем-то совещались. А затем к ним пришел еще один человек. Правда, буквально на три минуты.
  - Этим человеком был Шулятьев?
  - Нет, - немного удивленно ответила Ксения, - это девушка из дирекции фестиваля, ее зовут Марианна.
  - Вот как! - в свою очередь удивился Ланин. - А Одри в это время была в номере?
  - Почему ты спрашиваешь?
  - Так просто. Так была?
  - Не была, она где-то развлекалась.
  - Что ж, хорошее времяпрепровождение. Возвращайся в номер, Никита, наверное, проснулся.
  - Да, пойду.
  - А я прогуляюсь.
  Ланин встал и направился к выходу из отеля. Почему-то его потянуло не на набережную, а на проспект. Ему вдруг захотелось оказаться среди других людей; все эта киношная братия на какое-то время стали вызывать у него отторжение. С ним и раньше случалось такое, когда он не мог видеть своих коллег. Испорченный до мозга костей народ, занятый исключительно сам собой и глубоко презирающий своих зрителей. Ланин ни раз слышал насмешки и издевательство над ними. Если долго вариться в этом котле, то непременно сам станешь таким же циником. Ланин неоднократно ловил в себе эти признаки.
  Внезапно Ланин резко остановился, он увидел Ольгу. Она стояла на противоположной стороне проспекта. Перейти в этом месте было невозможно, так как машины двигались сплошным потоком.
  Он стал искать переход. Тот находился в метрах ста. Ланин быстро направился туда, стараясь не потерять глазами молодую женщину.
  Ольга подняла руку, и к большой досаде Ланина почти тотчас же возле нее остановилось такси. Ольга села в него и укатила. Необходимость переходить проспект отпало. Огорченный Ланин поплелся назад к гостинице.
  
  54
  Ланин почти не сомневался, что появление Марианны в номере Ксении и Никиты да еще когда в нем находился Холопик, было не случайно, она передавали инструкции Шулепьева. По-видимому, тот по каким-то своим причинам решил лишний раз не светиться. Но то, что можно этому чинуше, почему нельзя и ему, Ланину. Он должен сделать ответный ход.
  Ланин постучался в дверь номера Холопика. Тот открыл ее почти мгновенно, при этом его лицо просто сияло то ли от радости, то ли от возбуждения. Но, увидев, кто пришел, оно тут же погасло, как экран после сеанса.
  - Вы, Всеволод Леонидович, - тусклым голосом произнес он.
  - Я, - подтвердил Ланин. - Мы можем поговорить?
  Холопик растерянно взглянул на него, и Ланин окончательно убедился, что явился не вовремя.
  - Ко мне должны скоро прийти, - пробормотал Холопик.
  - Мы недолго.
  - Ну, если недолго, - нерешительно протянул Холопик. - Проходите.
  В комнате на столе стола бутылка вина. большая тарелка с фруктами, а в вазе цветы. То, что Холопик ждал женщину, сомнений уже не оставалось. В самом деле, он пришел не вовремя, подумал о своем визите Ланин, садясь в кресло.
  - Кирилл Васильевич, я бы хотел вами поговорить по поводу предстоящего голосования. Не подумайте, что я пришел вас агитировать за какой-то фильм или тем более пытаюсь оказать давление. Да и возможностей для этого у меня нет. Вы от меня никак не зависите. Вы согласны?
  - Согласен, - осторожно произнес Холопик.
  Ланин физически ощущал царящее напряжение внутри Холопика, он явно тяготился его визитом. И дело заключилось не только в том, что он с минуты на минуту ожидал таинственную женщину. Не Ольгу ли? Но она куда-то умчалась на такси. Хотя как умчалась, так могла и примчаться.
  - Вы вправе голосовать так, как считаете нужным. Это даже не обсуждается. Но мне бы очень хотелось, чтобы ваш выбор был бы честным, не связан ни с какими корыстными мотивами. Как председатель жюри я хочу, чтобы наше решение явилось бы предельно справедливым и объективным, чтобы не него не влияли никакие иные мотивы. Даже если они имеют политический характер. Вам понятна моя позиция?
  - Понятна, - вдруг хрипло ответил Холопик. - Поспешно он взял со стола бутылку воды, откупорил пробку и стал пить прямо из горлышка. - Если вы мне это говорите, то логично предположить, что вы подозреваете, что мною движут какие-то корыстные интересы. Не так ли?
  Ланин почувствовал затруднение с ответом, вопрос Холопика был поставлен предельно прямо, и ему не хотелось так же прямо на него отвечать. Но раз разговор пошел в таком ключе, то придется говорить откровенно.
  - Да, Кирилл Васильевич, подозреваю. Потому и пришел к вам, так сказать, воззвать к совести, к вашей профессиональной честности и чести.
  Внезапно Холопик фыркнул.
  - Если вы обещаете, что разговор останется навсегда между нами, то давайте поговорим начистоту, - предложил он.
  - Обещаю.
  - Я давно хотел с вами поговорить, да все не было повода.
  - Видите, как все замечательно совпало, - произнес Ланин.
  Холопик недоверчиво посмотрел на него.
  - Вы так считаете?
  - У нас мало времени, - напомнил Ланин.
  - Да, мало. - Неожиданно Холопик взял со стола бутылку, только в этот раз не воды, а вина, налил его в стакан и выпил. - Так легче говорить, - пояснил он.
  - Я вас внимательно слушаю.
  - Не знаю, зачем вы согласились быть членом этого гребаного жюри, да еще его председателем. А вот я точно знаю, зачем это сделал я.
  - И зачем?
  - Мне обещали большой проект на федеральном канале, двадцать четыре серии. Он стартует уже через пару месяцев. И я готов на все, чтобы его заполучить. Мне нужна известность и большие деньги. А на все остальное мне глубоко наплевать. И я сделаю все то, для чего меня определили в это жюри. И не надо меня стыдить, взывать к совести. Это все абсолютно бесполезно. Михайловский сделал свою карьеру, вы - тоже, хотя вашей карьере я не завидую, теперь мой черед.
  - Вы никогда не станете хорошим режиссером, даже если сотворите сто серийный фильм, - сказал Ланин.
   Холопик вдруг рассмеялся.
  - Стану, потому что мне помогут.
  Внезапно в мозгу Ланина блеснула догадка.
  - Вы говорите о Никите? Он будет негласно помогать вам снимать фильм?
  По лицу Холопика было заметно, что он сожалеет, что сболтнул лишнего.
  - Неважно, - произнес он. - Разговор окончен. Ко мне сейчас придут. Сейчас я хочу заниматься совсем другими делами, - с вызовом произнес он.
  - Я ухожу.
  - Надеюсь, вы сдержите обещание и никому о нашем разговоре.
  - Не беспокойтесь, я унесу эту тайну в могилу.
  - Я не всегда понимаю, Всеволод Леонидович, когда вы говорите серьезно, а когда нет, - сказал Холопик.
  - Вам и не обязательно этого понимать.
  Ланин направился к двери. Он уже открыл ее, как чуть не натолкнулся на стоящую рядом с номером Марианну. Несколько мгновений они удивленно смотрели друг на друга, затем девушка прошмыгнула в комнату, а Ланин зашагал в сторону лифта.
  
  55.
   Ладу Ланин нашел в ресторане, она пила кофе и заедала его огромным куском торта. Она так была поглощена этим занятием, что не сразу обнаружила, что Ланин стоит рядом и наблюдает за ней. Ему было любопытно, одолеет ли она такую большую порцию. Но, судя по тому, как быстро она уменьшалась, это было вполне реальной задачей.
  Лада подняла голову и заметила Ланина.
  - Ты давно здесь стоишь? - спросила она.
  - Уже несколько минут любуюсь, как ты ешь торт. А как же фигура?
  - Ты прав, фигуру я берегу, но сегодня решила дать себе выходной. У меня четкий график: я раз в месяц позволяю себе расслабиться. Сегодня как раз такой красный день календаря. А ты чего не садишься?
  - Сажусь, Лада. - Ланин сел. - Посмотри мне в глаза и ответь на вопрос: к тебе вчера или сегодня подходила красивая девушка по имени Марианна.
  Лицо Лады мгновенно изменилось, и Ланин понял, что Марианна успела обработать и ее. Все же очень активная особа, Шулятьев нашел себе хорошую помощницу.
  - Ладно, можешь не отвечать. Хотя интересно, что тебе она обещала? - Ланин снова посмотрел на Лудинову, но этот раз на ее лице не дрогнул ни один мускул. Но это и выдало ее, она успела подготовиться к этому вопросу.
  - Дать тебе торт? - неожиданно предложила Лада. - Мне все не одолеть.
  - Одолеешь, - обнадежил ее Ланин. - Ты все одолеешь и преодолеешь.
  - У тебя чересчур оптимистичный взгляд на меня.
  - Вовсе нет, я исхожу из того, что ты заключила сделку. Она тебе и поможет.
  - Всеволод, можно тебя спросить: куда ты клонишь?
  - Можно, Лада. Хочу тебя предостеречь.
  - От чего?
  - Не заключай сделку с дьяволом.
  - А кто в его роли?
  - Кто угодно. Любой, кто предлагает тебе что-то нечестное.
  - Эка ты широко хватанул. Да мне каждый день кто-то такое предлагает. Неужели все они дьяволы?
  - А у него очень много добровольных помощников. Многие даже не сознают, какую миссию выполняют. Возможно, они-то и самые опасные, так как считают, что совершают благое дело. А ведь, как известно, ими устлана дорога в ад.
  Лада прекратила есть торт и посмотрела на Ланина.
  - Севушка, а ты никогда не выполнял роль его добровольного помощника? Мне кажется, что даже неоднократно.
  - Ты права, Лада, каюсь, выполнял, когда по неведению, когда сознательно. Но сейчас особый случай.
  - В чем же его особенность. По-моему, все как обычно. - Лада снова взялась за торт.
  - Неужели тебе все равно, кто получит грант при?
  - Разумеется, нет. Для того и просматриваем столько фильмов, чтобы выбрать достойнейший. Иначе можно просто ткнуть пальцем наугад. Знаешь, мне кажется, я после фестиваля год не буду смотреть кино. Я даже в полной мере не представляла, сколько ужасных картин у нас производится.
  - Вот и я об этом. Теперь ты осознаешь, как важно наградить лучший фильм, а не очередную кустарную поделку, в независимости от того, что она прославляет.
  Лада в очередной раз прервала поедание торта.
  - Конечно, ты прав, но это не означает, что наши представления о том, какой фильм лучший должны обязательно совпасть.
  - Нет, Лада, я слишком хорошо тебя знаю, наши представления непременно совпадут.
  - Откуда такая уверенность, мы не общались многие годы.
  - Не могла же ты настолько измениться.
  - Настолько, это насколько? - Лада снова взялась за сладкое.
  - Настолько, чтобы от тебя прежней совсем ничего не осталось. Слушай, Лада, ты можешь хотя бы пять минут не есть свой торт.
  Лада удивленно посмотрела на него.
  - Ты требуешь почти невозможного. Тебя это так сильно раздражает?
  - Да.
  - Хорошо, пять минут потерплю, засекай время.
  - Этого вполне хватит, - пообещал Ланин. - Я знаю, бывает нелегко поступить так, как требует совесть, всегда против такого решения отыскивается множество аргументов. Но если находишь силы послушать ее голос, потом многие годы испытываешь удовлетворения от собственного поступка. И тебя не скребет чувство презрения к самой себе. Возможно, именно сейчас эти аргументы кажутся не слишком сильными. Но, поверь, пройдет время - и они приобретут большую власть. И если ты не сделаешь того, что должна сделать, ты очень долго будешь ощущать дискомфорт. Угрызения совести - мучительная вещь, и лекарство против него нет. Поразмышляй над этим. - Ланин посмотрел на часы. - Я уложился в пять минут. Можешь продолжать есть торт. А я не стану больше тебе мешать. - Ланин встал и двинулся в сторону выхода из ресторана.
  Лудинова посмотрела ему вслед, затем перевела взгляд на все еще приличный кусок торта и отодвинула его от себя.
  - И откуда ты только такой взялся, Сева, - пробурчала она. - Взял и испортил мне аппетит.
  
   56.
  К Лесному Ланин решил не заходить. Ни его это дело в чем-то убеждать или переубеждать маститого критика. Если тот пошлет его к чертовой матери, то будет прав. Всегда надо знать субординацию. Речь идет не о бюрократической лестнице, а той, что создает природа и жизнь, которая расставляет людей строго в соответствии с их достоинствами и достижениями.
  Вместо этого Ланин решил возвратиться в номер и немного передохнуть. Почему-то общение с Ладой сильно утомило его.
  Он поднялся на свой этаж и направился к себе. В этот миг
  дверь одного из номеров отворилась и из него вышла бригада врачей.
  У кого они были, тут же возникла мысль. Он подошел к двери, из которой вышли врачи. Это же номер Лесного! Что с ним случилось такое?
  Ланин догнал врачей в тот момент, когда они уже садились в лифт. Он едва успел вбежать в кабинку.
  - Скажите, вы были у Лесного? - спросил Ланин.
  - Да, - подтвердил один из врачей.
  - Что с ним?
  - Сердечный приступ. Сделали укол, сейчас лучше.
  - Его можно навестить?
  Врачи переглянулись.
  - Думаю, да, - ответил все тот же врач. - Только одно условие - не волновать.
  Вместе с врачами Ланин доехал до первого этажа, медики вышли, он же снова стал подниматься на лифте на свой этаж. Подошел к номеру Лесному и постучал.
  - Войдите, - раздался не твердый голос.
  Лесной лежал на диване, вид у него был вполне обычный, разве только лицо очень бледное.
  - Я вам не помешал? - спросил Ланин. - Если мешаю, то могу сразу уйти.
  - Наоборот, хорошо, что пришли. Садитесь.
  Ланин сел неподалеку от Лесного.
  - Я видел врачей, которые были у вас - сообщил Ланин. - Что случилось?
  - Ничего особенного, не первый раз у меня сердечный приступ. - Лесной о чем-то задумался. - Однажды очередной сведет меня в могилу. Всякий раз, когда он случается, думаю в этот или не в этот раз. Как видите, не в этот. Послу укола стало значительно лучше.
  - Я рад, - пробормотал Ланин.
  - Рады чему? Что у меня нелады с сердцем или тому, что не в этот раз.
  - Ну, зачем вы так, Виктор Александрович. Разумеется, что не в этот раз. И вообще, надеюсь, что еще не скоро.
  - Всеволод Леонидович, разве вы не почувствовали, что я пошутил. Мне всегда казалось, что у вас хорошее чувство юмора.
  - Возможно, ситуация его ненадолго отключила. Но скоро он снова включится.
  - Обещаете? - слабо улыбнулся Лесной.
  - Обещаю.
  - Уже хорошо. Знаете, о чем я все чаще думаю?
  - Нет, но не прочь узнать.
  - Мы в повседневной жизни очень мало думаем о самом главном событии в нашей жизни - о смерти. Я бы даже сказал: совсем не думаем.
   - А надо думать?
  Лесной как-то странно взглянул на Ланина.
  - Почти все наше сегодняшнее кино делается без думы о смерти. Потому-то оно и столь убогое. Если мы не думаем о смерти, то по-настоящему не ощущаем, не переживаем жизнь. Мы теряем ощущение вечности.
  -Получается, что надо делать фильмы о смерти?
  - Неужели вы меня не понимаете, Всеволод Леонидович? Искусство с мыслью о смерти и без нее - это два разных вида искусства. У них совершенно разные глубины. Что касается смерти, то о ней в фильме можно вообще не упоминать. Зато возникает иной ракурс, иной взгляд на мир. Теперь вы понимаете меня?
  - Теперь понимаю.
  - Меня это жутко гнетет. Эти фильмы, что мы здесь смотрим... - Лесной замолчал.
  - Но ведь не все же фильмы такие, есть и исключения.
  - К счастью, есть, - согласился Лесной.
  - Мне неудобно с вами говорить на эту тему... - Ланин замолчал.
  - Я понимаю, о чем вы. Мой журнал...
  - Какой журнал? - не понял Ланин.
  - Кино для всех. Разве вы не знаете, что я его главный редактор.
  - Знаю, конечно, отличный журнал, я его часто читаю.
  - Он зависит от Фонда, большую часть денег на него предоставляет Шулятьев. Без него мне и двух месяцев не продержаться. Никто не желает спонсировать издание. Теперь понимаете?
  - Теперь, понимаю. Это важная причина, было бы грустно, если бы страна лишилась такого журнала.
  - Я сознаю, что это меня нисколько не оправдывает.
  Ланин грустно вздохнул.
  - Если в этом вопросе кто-то и достоин снисхождения, то это вы, Виктор Александрович.
  - Вы не правы, тут не может быть снисхождения.
  - Что же тогда?
  - Предательство.
  - Вы чересчур суровы к себе.
  - Знаете, я рад, что в вас не ошибся, - слабо улыбнулся Лесной. Неожиданно он сморщился.
  - Что с вами? - с тревогой спросил Ланин.
  - Показалось, что опять начинает болеть. Но, кажется, это ложная тревога.
  - Это я виноват, вам не следует волноваться.
  - То же самое говорят мне врачи. Только не получается.
  - Видите, мы солидарны. Я пойду. - Ланин встал.
  - Да, идите. Подумайте о моих словах по поводу смерти, когда примитесь за новую картину.
  - Обязательно.
  Ланин кивнул головой и направился к выходу из номера.
  
  56.
  Ланин шел по коридору к своему номеру. У дверей он заметил девичью фигуру. Было не очень светло, и он не сразу узнал свою дочь.
  - Одри, ты ждешь меня? - удивленно спросил он.
  - Да, папа.
  - Проходи.
  Он отворил дверь, впустил дочь, затем вошел сам. Включил свет и посмотрел на Одри. У нее было расстроенное лицо.
  - Что-то случилось?
  Одри села на диван.
  - Папа, я не знаю, как поступить. Я снова их застукала.
  - Никиту и Марианну?
  Одри кивнула головой.
  - Их.
  Ланин сел на диван рядом с ней.
   - Как тебе это удается?
  - Мне известно, где они встречаются.
  - И где, если не секрет?
  - В глубине сада есть беседка. В ней.
  - Знаю это беседку. Они опять целовались?
  - Я видела только, как они держали друг за друга за руки. - Одри посмотрела на Ланина красными глазами. - Я помню, что ты мне говорил. Но мне так жалко маму. Она же верит ему! Скажи, что мне делать?
  Вот незадача, подумал Ланин, только ему не хватало заниматься улаживанием этой ситуации. Но Одри воспринимает ее тяжело, и ее можно понять.
  - Я попытаюсь что-то сделать. Только не уверен, что получится.
  - Я очень на тебя надеюсь. Мама не должна страдать, это не справедливо.
  - Никто не должен страдать, но почему-то страдают очень многие. Но пока это не касается нас, мы относимся к этому безразлично.
  - Ты собрался читать мне нравоучения?
  Тон Одри не понравился ему, но он признал, что заслужил его, не надо было произносить последнюю фразу. Дочь беспокоит конкретная ситуация, и ей глубоко наплевать на весь остальной мир. И она права, невозможно помочь всем, но мы часто не помогаем и тем, кому это возможно.
  - Вовсе нет, тебе показалось, - ответил Ланин. - Ты слишком взрослая для такого жанра.
  - Хорошо, что ты это понимаешь. - Неожиданно она как-то странно посмотрела на отца. - Папа, а правда, что все ваше жюри подкуплено? И фильм-победитель был известен с самого начала.
  - Кто тебе такое сказал? - встревожился Ланин.
  - Тут многие об этом говорят, - пожала плечами Одри.
  - Могу сказать только за себя: меня никто не подкупал. Что касается фильма, то победитель еще не определен. Скажи, тебе какой понравился больше всех?
  - Конечно, Звонарева, здесь почти все так считают. Но говорят, что ему ничего не светит. А тебе какой нравится?
  -Как председатель жюри, я не имею право высказываться на эту тему. Подожди немного, уже скоро все станет ясно.
  - Мне то что, - пожала плечами Одри. - Просто будет обидно. Ты не возражаешь, если я пойду. В ресторане идет дискотека.
  - Разумеется, иди.
  Одри двинулась к двери, затем внезапно остановилась.
  - Знаешь, папа, я раздумала сниматься у дяди Никиты. Даже если он мне предложит главную роль.
  Одри встала, чмокнула Ланина и быстро вышла из номера.
  
  57.
  Одри ушла уже полчаса, Ланин все сидел в кресле и размышлял. Он не мог прийти к окончательному решению, и это сильно раздражало его. Он думал о том, что на этом фестивале события как-то странно закрутились в какой-то трудно постижимый клубок. И он никак не может его распутать. А сделать это надо во чтобы то ни стало, не то последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
  Наконец Ланин принял решение. Он встал и вышел из номера.
  Ланин постучался в дверь. Никто не открыл, он постучал еще раз с тем же результатом. Значит, в номере никого нет и можно с чистой совестью возвращаться к себе, не без облегчения сделал он заключение.
  И в этот момент дверь отворилась, на пороге показалась Марианна. Вид у нее был несколько растрепанный.
  - Вы? - изумилась она.
  - Нужно с тобой поговорить.
  - Да, конечно, но не сейчас.
  - Нет, сейчас, - решительно заявил Ланин.
  Чтобы Марианна не закрыла бы перед его носом дверь, он решительно шагнул в номер, прошел в комнату и замер - на постели абсолютно голый лежал Шулятьев. При виде Ланина он поспешно задрапировал себя одеялом.
  Несколько мгновений оба мужчины пребывали в некотором ступоре. Первым вышел из него Шулятьев.
  - Вы, Всеволод Леонидович, к Марианне, а место сегодня занято, - усмехнулся он.
  - Это я вижу, Олег Эдуардович. Но я пришел немного с иной целью.
  - Какая же иная цель может быть в такой-то час.
  - Хотел поговорить с вашей сотрудницей по поводу одного дела.
  - Понимаю, я вам мешаю, сейчас уйду.
  - А зачем, можно поговорить и в вашем присутствии. Тем более, еще неизвестно, кого оно больше касается. Так что лежите, можете даже не одеваться, так пикантней.
  - Нет, уж я оденусь.
  - Ваше право. Я из деликатности даже отвернусь.
  Ланин повернулся спиной к Шулятьеву. Он слышал, как тот встал и зашуршал одеждой.
  Когда Ланин снова повернулся, то Шулятьев уже сидел в кресле в брюках и тенниске. Рядом на стуле в халате пристроилась Марианна. Ланин опустился на диван.
  - Вы уверенны, что мое присутствие вам не помешает? - спросил Шулятьев.
  - Не сомневаюсь. Я вижу, что наша прекрасная Марианна переходит от одного к другому, то ли как эстафетная палочка, то ли как переходящий приз. У меня есть подозрение, что делает она это не по собственному желанию, а выполняя важное государственное задание.
  - Вы на что намекаете, Всеволод Леонидович? - тут же насторожился Шулятьев.
  - Мне кажется, все предельно ясно. Еще в древние времена женщин использовались с целью достижения определенных целей. В принципе идея, хотя и не новая, но по-прежнему действенная. Так что вас, Олег Эдуардович, можно только поздравить.
  - Я вас хочу предупредить, что за такие наветы можно серьезно схлопотать.
  - Да, бросьте, я не в претензии. Можно сказать благодаря вам пережил упоительные минуты.
  - Я не совсем понимаю, чего вы хотите, Всеволод Леонидович?
  - Сейчас объясню. - Ланин повернулся к девушке. - Выполняя важное государственное задание, вы, Марианна помимо прочих персон, завели шашни и с Михайловским. Не знаю, как далеко вы продвинулись в этом деле, да мне это и не столь важно. Но ваши воркованья случайно обнаружила моя дочь - Одри. И это ее сильно расстроило, так как она переживает из-за своей матери. И не знает, как поступить в данной щекотливой ситуации. Я пришел сюда исключительно для того, чтобы защитить свою дочь. Я понимаю, Марианна, что это не ваша вина. - Ланин снова посмотрел на Шулятьева. - Поэтому я прошу вас, Олег Эдуардович, дать команду вашей верной сотруднице и, как я вижу, не только оставить в покое мужа моей бывшей жены. Для меня это важно.
  Несколько секунд Шулятьев смотрел на Ланина.
  - Вот не предполагал, что вы такой заботливый отец, - усмехнулся он.
  - А что в этом удивительного. Насколько мне известно, Олег Эдуардович, у вас же есть дети, неужели вы о них не заботитесь?
  - Оставим в покое моих детей, - недовольно пробурчал Шулятьев. После чего ненадолго задумался. - Гипотетически предположим, что Марианна оставит в покое Никиту Владимировича. Но что получу я взамен?
  - Я сохраню в тайне до конца моих дней, что вы случайно оказались голым в номере своей сотрудницы. Понимаю, секрет не тянет на чертеж нового истребителя, но все же стоит ли рисковать своей репутацией? Неизвестно, что и когда выстрелит.
  - Будем считать, что договорились. - Шулятьев повернул голову к Марианне. - Ты слышала?
  - Слышала, - недовольно отозвалась девушка.
  - Вот и замечательно, - поднялся с дивана Ланин. - Приятно иметь дело с разумными людьми. Кстати, можете продолжать прерванное моим вторжением.
  Ланин быстро вышел из номера.
  
   58.
  Ланин вошел в комнату для жюри и оглядел присутствующих. Все сидели молча и как-то безучастно смотрели перед собой. Даже Михайловский был непривычно спокоен, он сидел на стуле, положив одну свою длинную ногу на другую, и смотрел по сторонам. Он даже не обратил внимания на появившегося Ланина.
  - Поздравляю вас с окончанием просмотра конкурсной программы, - произнес Ланин. - Это был нелегкий труд, но мы с честью справились с ним.
  - Спасибо, Всеволод Леонидович, - поблагодарил Лесной. Однако ни в его голосе, ни в выражении лица радости не ощущалось. Скорей, как показалось Ланину, в нем чувствовалась подавленность.
  В какой-то степени он понимал Лесного и всех остальных, им самим владело похожее чувство. Последний просмотр оказался, пожалуй, самым слабым, надежда на то, что будет из чего выбирать победителя, не оправдалась, хороших фильмов было совсем мало. А потому и выбор был крайне ограничен.
   - Давайте проставим балы сегодняшним фильмам и пойдем отдыхать, а заодно и размышлять перед завтрашним окончательным выбором, - сказал Ланин. - Надеюсь, вы все помните, что церемония награждения начнется в два часа. Это означает, что за час до ее начала мы обязаны вынести окончательный вердикт. Трудно сказать, как много времени нам на это потребуется. Поэтому прошу не задерживаться и собраться здесь ровно в десять часов. Лучше иметь запас времени, чем опаздывать и торопиться.
  Михайловский едва ли не впервые за все это время взглянул на Ланина.
  - Не вижу причин так рано собираться, - произнес он. - Не сомневаюсь, нам с избытком хватит одного часа для вынесения решения.
  - Возможно, это и так, но я считаю, что лучше иметь запас времени. Да и откуда мы можем точно узнать, сколько нам его понадобится. Поэтому я настаиваю на сбор в десять часов.
  - И что мы потом будем делать? Согласно регламенту, после определения победителя, мы не имеем право выходить из этой комнаты до начала церемонии. Будем сидеть тут три часа. Да мы друг с другом передеремся.
  - Если надо, посидим. Ничего страшного ни с кем не случиться. Еда будет, туалеты рядом, как-нибудь переживем. Если кому-то захочется подраться, пожалуйста, не возражаю. Зато будем спокойны, что выполнили свою работу. Этого многого стоит. Не уверен, что многие из нас еще раз окажется в жюри. Поэтому давайте оставим о себе самые лучшие воспоминания.
  - Не знаю, как ты, а я полагаю, что еще окажусь ни раз в жюри, - возразил Михайловский.
  - Разумеется, к тебе этот тезис не относится, - уточнил Ланин.
  - Я согласен с Никитой Владимировичем, - сказал Холопик. - Если мы соберемся в одиннадцать, все успеем.
  - В двенадцать, - поправил Михайловский.
  - Хорошо, давайте соберемся в одиннадцать, - предложил Ланин. - У нас будет два часа. Предлагаю проголосовать. Кто за одиннадцать?
  Все члены жюри подняли руки, за исключением Михайловского.
  - Твое предложение, Никита, нет смысла ставить на голосование. Большинство проголосовало за сбор в одиннадцать часов.
  Михайловский обвел всех присутствующих знакомым всей стране взглядом, который приводил в экстаз немалое количество женщин, поднялся и вышел из комнаты.
  - На сегодня все, - заявил Ланин. - Надеюсь, завтра мы примем единственно правильное решение.
  
  59.
   Ланин последним вышел из комнаты для жюри. День был на редкость жарким, и он решил пойти искупаться. Тем более, в последние дни он не был на море, а оставалось все два дня до отъезда. И когда снова удастся выбраться на курорт неизвестно.
  Ланин поднялся в свой номер переодеться для пляжа. Он уже собирался выходить, как в дверь постучали. На пороге собственной персоной стоял Михайловский.
  Ланин несколько секунд удивленно смотрел на него, вот уж кого он не ожидал увидеть, так это мужа своей бывшей жены.
  - Можно пройти? - спросил Михайловский и, не дожидаясь ответа, прошел в номер.
  - Я хотел идти на пляж, - сказал Ланин.
  - Пляж от тебя не уйдет, он тут будет еще десятки лет.
  - Зато я скоро уеду.
  - Кто тебе мешает вернуться? Мы, кстати, с Ксенией решили задержаться здесь еще на недельку. Я только что заплатил за наш номер.
  - Поздравляю. Одри тоже задержится?
  Михайловский пристально посмотрел на Ланина.
  - Вот об этом я хотел с тобой поговорить. Точнее, не только об этом.
  - Ну, если в этом есть нужда...- протянул Ланин. Говорить о дочери с Михайловским ему не слишком хотелось.
  Михайловский сел в кресло, как обычно, положив ногу на ногу.
  - Присаживайся, - сказал он. - Сам знаешь, в ногах правды нет.
  Ланин сел. Ему не нравилось, что его незваный гость явно держит инициативу разговора в своих руках, но как перехватить ее, он пока не знал. Да и о чем Михайловский собирался с ним говорить, не совсем представлял. Но не сомневался в том, что беседа будет не из приятных. Да
  и когда между ними она была приятной. За последний год он уж точно такое не припомнит.
  - Скажи, мой друг, кто тебе дал право вмешиваться в мою личную жизнь? - произнес Михайловский.
  - Никто. А в чем состоит вмешательство, мне будет дозволено узнать?
  Михайловский вытянул ноги вперед и почти разлегся в кресле.
  - Ко мне утром подошла некая девушка по имени Марианна, она сказала, что ты потребовал от нее прекратить наши отношения, которые якобы существуют между нами. Но даже если предположить, что они существуют, к тебе это не имеет никакого отношения.
  - Это все? - поинтересовался Ланин.
  - Если бы, дорогой. Тем же утром, ко мне подошла Одри и заявила решительным тоном, что никогда не станет сниматься в моих фильмах. А ведь еще совсем недавно она мечтала об этом.
  - А причем тут я, Никита?
  Михайловский резко сменил позу, теперь он подобрался и наклонился в сторону Ланина.
  - Смею предположить, что это твое влияние, ты настраиваешь Одри против меня. Ну, разве я не прав, дружище? Таким образом, ты мне мстишь. Это не красиво, дружище. Я бы даже сказал: мелко.
  -Никита дорогой, я тебе огорчу, но ты не прав, не настраиваю я свою дочь против тебя. И уж тем более, не намерен тебе мстить.
  - Тогда чем вызваны ее слова?
  Ланин почувствовал некоторую растерянность, он не был уверен, что ему следует говорить Михайловскому о том, что Одри видела его с Марианной. Но и не сказать, он тоже не мог.
  - Я жду объяснений, Сева, - сказал Михайловский, недовольный затянувшимся молчанием в разговоре.
  - Сейчас объясню. Я действительно просил Марианну прекратить с тобой отношения. Мне нет дела до твоих связей с другими женщинами, пусть в этом вопросе разбирается Ксения. Дело в том, что Одри случайно видела, как вы ворковали с этой жрицей любви. Это ее жутко расстроило, ей стало обидно за мать. И она пришла ко мне вся в слезах, не зная, как поступить. И когда я просил Марианну прекратить эти нежные контакты с тобой, я защищал свою дочь. Это стало единственной причиной моего поступка. Кстати, Никитушка, известно ли тебе, что Марианна действует по приказу Шулятьева. Она его секретное оружие, чтобы держать нас в руках. Сначала он подложил ее под меня, потом - под тебя.
  - Ты врешь! - резко встрепенулся Михайловский.
  - Вижу, это стало для тебя небольшим сюрпризом. Марианна всего лишь выполняла важное задание. А ты, как обычно, полагал, что она пала жертвой твоего неотразимого мужского обаяния.
  - Если ты прав, то Шулятьеву это так не обойдется.
  - Да, брось, Никита, это в тебе говорит оскорбленная мужская гордость. Но она быстро пройдет. Не станешь же ты портить отношения с таким важным человеком. Не так ты устроен, ты же всегда был при власти. Она периодически менялась, а ты все равно оставался при ней. И отступать от этого принципа ради какой-то Марианны, ты не станешь.
  - Да, я всегда поддерживаю власть. И считаю это принципиальным своим долгом. Власть - это то, что сохраняет и оберегает эту страну.
  - Позиция известная, власть сакральна. Лучшего оправдания найти невозможно.
  - А разве не так?
  - Не так, я бы даже сказал: совсем не так. Ничего сакрального во власти нет. Более того, из истории нам прекрасно известно, сколько преступников, маньяков были у власти. И всегда находились те, кто провозглашал их носителями сакральности.
  - Ну, конечно же, ты из тех, кто считает, что художник должен быть обязательно в оппозиции власти. Это его сакральный долг.
  - Как раз я так не считаю, я считаю, что художник должен быть независимым. В первую очередь от власти, а во вторую, от всего остального. Он должен зависеть от самого себя. Только тогда начинается настоящее искусство.
  - Понимаю, мое искусство ты считаешь не настоящим. Правда, например, в Каннах, придерживаются иной точки зрения.
  - Это было двадцать лет назад, с тех пор ты сильно изменился. Но мы обсуждали совсем другую тему.
  Михайловский неожиданно встал и прошелся по номеру.
  - Я давно хотел сказать кое-что тебе. И в твоем лице таким, как ты.
  - А что есть и другие? - улыбнулся Ланин. - Это радует, что я не один.
  - Иногда попадаются. Так вот, дорогой друг, никакая независимость не заменит талант. А где твои успехи? Призы на второстепенных фестивалях, это все, чем ты можешь похвастаться. Что ты сотворил по большому счету? Да, ничего. А я делаю большое дело, я защищаю нашу страну, наш народ от растления такими, как ты.
  - Я знаю, Никита, растлением ты называешь свободу. Когда люди сбиваются в стадо, вот тогда ты считаешь, что все идет замечательно. Ты всегда мечтал о роли духовного предводителя народа, чтобы люди молча и покорно шли за тобой. И при этом выражали бы бесконечное восхищение своим пастухом. А я считаю, что никто и никуда не должен никого вести. Кто мы такие, чтобы указывать кому-то путь. Нам он известен не больше других. Но что мы должны делать, так это без устали повторять: не позволяйте никогда и ни при каких обстоятельствах отдавать свою свободу, только она делает вас человеком. Если вы ее отдали или так и не обрели, вы им так и не стали. И какая бы у вас не была слава, сколько бы у вас не было денег, вы все равно никто. Вот то послание, которое я хочу отправить своим зрителям и которое такие, как ты, всячески мне мешают мне его послать. Хотя я и сам виноват, слишком легко шел на компромиссы, уступал давлению. У меня нет иллюзий, Никита, между нами никогда не будет согласия. Мы обречены не нескончаемую войну.
  - И поэтому ты настраиваешь против меня Одри.
  - Да не настраиваю, ничего плохого о тебе никогда ей не говорил. Просто у нее, как ни странно, тоже есть глаза. И постепенно она начинает прозревать. Нельзя скрыть свою суть, сколько бы человек не маскировался, а она все равно проявляется. Возможно, в этом и заключается важная часть божественного замысла.
  Михайловский вновь занял привычное положение в кресле, положив ногу на ногу.
  - Вот и поговорили, Севушка, с тобой. Ладно, я тебя понял. Только и ты пойми, завтра жюри примет решение, за которое выступаю я. И это будет моей победой. Думаешь, будет по-твоему? Нет, дорогой, нигде и никогда. - Михайловский встал. - Что-то я немного притомился, пойду, отдохну. Извини, что задержал твой поход на пляж. - Он посмотрел в окно. - А солнце просто жарит, смотри не сгори. Может, дать тебе крема, у меня есть очень хорошие.
  - Спасибо, я запасся.
  - Ну, смотри. - Михайловский демонстративно зевнул. - Пойду, если ты не возражаешь. Понадобятся крема, они твои.
  Михайловский вышел из номера. Ланин налил из графина полный стакан воды и выпил. Ну, все, теперь можно и на пляж, подумал он.
  
   60.
  Ланин неторопливо двигался в теплой воде, ощущая блаженство от того, что его тела ласкают изумрудные волны. Он уже не помнил точно, сколько времени находился в море. Иногда он поворачивал голову и смотрел на берег, который удалялся все дальше и дальше. Ланин уже давно заплыл за буйки, но возвращаться назад не хотелось, а хотелось продолжать плыть без остановки. Он не испытывал ни малейшей усталости, ему казалось, что он способен преодолеть еще ни один километр.
  Иногда Ланин переворачивался на спину, раскидывал руки по сторонам и, словно на мягкой перине, лежал, слегка покачиваясь на волнах. Он смотрел на голубое небо, посреди которого ослепительно сиял солнечный обруч. Ланин ни о чем не думал и не желал думать, это были те мгновения, когда хотелось только одного - целиком раствориться в этой природной стихии, слиться с ней так, чтобы перестать ощущать самого себя.
  Ланин в очередной раз лег на спину и закрыл глаза. Внезапно то ли ему показалось, то ли на самом деле кто-то позвал его по имени. Ланин слегка приподнял голову и с изумлением обнаружил, что к нему плывет Абелев.
  Ланин прекрасно знал, что Марк не самый замечательный в мире пловец. И было заметно, как тяжело дается ему каждый метр движения в воде. Ланин поплыл ему навстречу.
  Он сблизился с продюсером очень вовремя, Марк так сильно выдохся, что еле держался на воде.
  - Сева, помоги, утону! - прохрипел он.
  Ланин обхватил его за талию.
  - Я буду тебя держать, а ты пока отдыхай, - сказал он.
  - Попробую, - выдохнул Абелев.
  - Какой черт тебя понес в такую даль? - спросил Ланин.
  - Это тебя черт понес, а я за тобой.
  Ланина захлестнула тревога - уж не случилось что-нибудь с Одри.
  - Что-то произошло? - осторожно спросил он.
  - Произошло!
   - Да, говори что!
  Зданович объявился и затребовал сценарий для будущего фильма.
  Ланину захотелось ударить Марка, из-за него он только что пережил несколько ужасных мгновений.
  - И ты по этой причине поплыл за мной. Ты же мог утонуть!
  - Мог, - подтвердил продюсер. - А что оставалось делать, Зданович требует предоставить ему сценарий немедленно.
  - Где я тебе его возьму, рожу прямо тут в море, - рассердился Ланин. - Знаешь же, мы так не отобрали сценарий.
  - Что ты хочешь, чтобы я Здановичу так бы и заявил. Совсем свихнулся Сева.
  - Не знаю, кто из нас больше свихнулся, - пробурчал Ланин. - Устал тебя держать, отпускаю.
  - Ты что делаешь. Я же утону! - завопил Абелев.
  - Значит, такая у тебя судьба. Мне ли тебе говорить, что от нее не уйдешь. Кто говорил мне, что являешься фаталистом.
  - Мало ли что я нес. Умоляю, подержи меня еще немного. И поплывем назад.
  - Но нам все равно нечего предложить твоему Здановичу.
  - Я уговорил его подождать до вечера.
  - А вечером сценарий спустится к нам на парашюте?
  - Не знаю, на чем, но что-то надо придумать за оставшиеся четыре часа.
  - Ладно, поплыли медленно назад, - сказал Ланин. - Здесь, в море точно сценарий не найдем.
  Они тонули еще дважды. Абелев быстро растратил последние силы, и уже не мог плыть самостоятельно. Ланину приходилось это делать за двоих, и он чувствовал, что они и у него заканчиваются. В какой-то момент они ушли под воду, Абелев запаниковал и схватился за него мертвой хваткой. Ланину стоило больших трудов оторвать его от себя. Сначала он выплыл сам, затем нырнул за продюсером, вытолкнул его на поверхность.
  После небольшого отдыха они вновь поплыли к берегу. Но метров через двести ситуация повторилась почти один в один. Ланин ясно отдавал себе отчет, что если они будут тонуть снова, то на этот раз сил, чтобы спастись, у него не будет. К счастью, Марк тоже понял, что положение критическое, где-то в глубине себя нашел дополнительные силы и держался на воде. И все же, когда ноги Ланина нащупали дно, он почувствовал невероятное облегчение. Он уже был на пределе возможностей, еще немного - и они оба навсегда остались в этом море.
  Они выползли на берег и упали на лежаки. Сил не было, и минут пятнадцать оба пребывали в полном оцепенении. Затем Ланин повернул голову в сторону Абелева. Тот лежал на спине и смотрел в небо.
  - Как ты? - спросил Ланин.
  Марк медленно повернулся к нему.
  - Вроде нормально, - отозвался он каким-то непривычно сорванным голосом. - Скажи, Сева, мы, в самом деле, могли утонуть?
  - Да. Наши силы были на пределе.
  - Странно.
  - Что странно, Марк?
  - Что мог быть уже не живым.
  Ланин несколько мгновений молчал.
  - В обыденной жизни мы не представляем, насколько жизнь и смерть близки друг от друга. Ты же никогда хорошо не плавал, всегда был крайне осторожным на воде. Какой черт тебя понес так далеко в море?
  - Я испугался, что Здановича у нас уведут. На него здесь идет настоящая охота.
  - И это стоило того, чтобы так рисковать?
  - Я почти не думал об этом. У меня в голове была только одна мысль - не упустить этот денежный мешок. - Абелев замолчал. - Слушай, Сева, получается, что ты спас мне жизнь.
  - Без меня ты бы точно утонул. И что из этого? Предлагаю поставить мне бутылку виски и считай, что мы в расчете.
  - Это не шутки, Сева.
  - Спас и спас, успокойся. Ты тоже сделал для меня много полезного.
  - Это совсем другое, - покачал головой Абелев.
  - Нам нужен сценарий, вот о чем надо думать.
  - Какое-то странное состояние, такого у меня еще не было.
  - И что за состояние?
  - Толи как будто заново родился, то ли... - Марк не закончил фразу.
  - Что толи? - с интересом посмотрел Ланин на Марка.
  - Не понимаю. Как думаешь, а может человек кардинально измениться за несколько минут?
  - Не волнуйся, ты не изменишься, даже к лучшему, - успокоил продюсера Ланин. - Вот увидишь, к ужину все хорошее, что в тебе появилось за эти минуты, пройдет.
  - Ты уверен?
  - Могу ошибиться только на час или два.
  - Тогда ладно, - вздохнул Абелев. - Тогда что будем делать со сценарием? Не напрасно же я рисковал жизнью.
  - Надо еще раз посмотреть, что ты мне присылал в последнее время. Может, не все так безнадежно, что-то отыщется.
  - Я был уверен, что мы найдем выход. Пошли. - Абелев буквально вскочил с лежака.
  Ланин с любопытством взглянул на него. Кажется, его прогноз оказался не точным, Абелев снова стал самим собой не к ужину, а уже сейчас.
  
  61.
   Ланин вернулся в номер. С той минуты, что он расстался с Абелевым, он думал только о сценарии. За последнее время он прочел их целую библиотеку, некоторые были вовсе не безнадежны, при определенной доработке из них могло что-то вылупиться. Но он ясно чувствовал, что все это либо не то, либо не совсем то. По крайней мере, ни по одному из них не хотелось снимать фильм. Требовалось что-то иное, но вот что он и сам толком не представлял. Возможно, он недостаточно размышлял на эту тему, а возможно, он все же не до конца разобрался в самом себе. Он явственно ощущал, как что-то внутри него зреет, просится наружу, но при этом никак не обретет отчетливую форму.
  Раньше с ним такого не случалось, обычно он хорошо осознавал, что хочет снимать, о чем намерен высказываться в фильме. Но с какого-то момента что-то изменилось в нем, все стало смутным, туманным. Наверное, это как раз и есть то, что обычно просто и безапелляционно называют творческим кризисом. Пусть так, кризис, так кризис, в конечном счете, не в названии дело. Да, если задуматься, а что это такое? Это когда одно исчерпало свой потенциал, а другое еще не обозначилось, не проявилось. Это когда человек мечется из одной крайности в другую в поисках того, что остановит эти метания. Без кризиса невозможно ни продвижение вперед, ни развитие, ни освоение новых высот. У кого нет кризиса, тот рано или поздно останавливается и старается эту остановку сделать некой всеобщей точкой отсчета, эталоном, на который должны равняться другие. Именно это и произошло с Никитой, именно эту позицию он всяческими правдами не правдами готов защитить. Ему можно было бы даже посочувствовать, не будь он столь агрессивным в своем стремлении подчинить действительность себе.
  Ланин оборвал свои мысли, ему стало неприятно, что они помимо его воли переметнулись к Михайловскому. Это в нем говорит старая обида, а ему сейчас надо размышлять совсем о другом. О Никите, если уж сильно приспичит, можно подумать в другой обстановке и при других обстоятельствах.
  Ланин вошел в номер, включил кондиционер, сел на диван. Что же ему все-таки делать со сценарием? Как же много их пишется и как мало тех, которые стоят воплощения. Внезапно он вспомнил о встрече с этим странным человеком, если он не ошибается его фамилия Мищенко. Он ему почему-то быстро надоел и потому слушал его не слишком внимательно. А ведь тот передал ему флешку со своим текстом. А он, Ланин, даже не удосужился хотя бы пробежаться по нему глазами.
  Почему бы сейчас не посмотреть, что насочинял этот тип. Вот только надо вспомнить, куда он положил врученный ему электронный носитель?
  Его поиск занял минут десять, зато увенчался полным успехом, Ланин отыскал флешку в кармане брюк, который он бросил на дно чемодана вместе с ворохом грязного белья. Когда он это делал, то даже не удосужился проверить, все ли он вынул из своей одежды.
  Ланин вставил флешку в компьютер и погрузился в чтение. Когда он его закончил, то снова пересел на диван и теперь погрузился в раздумье. А ведь этот Мищенко вовсе не сценарный графоман, каких пруд пруди, из этого сценария можно сделать хороший фильм. Более того, это во многом именно то, что он, Ланин, безнадежно искал все это время.
  Да, текст требует серьезной доработки, далеко не все в нем выполнено на хорошем профессиональном уровне. Но это все решаемые задачи. Тем более, у него есть опыт доводки сценариев до ума, он неоднократно вполне успешно справлялся с этой задачей. У него даже возникала мысль: а не переквалифицироваться ли ему в сценаристы, он чувствовал, что такой талант у него есть.
  В сценарии Мищенко речь шла о человеке, вступавшим в почти безнадежную борьбу с обществом, несмотря на то, что находился в нем на самом гребне успехе. Но однажды ему стало столь противно от всего того, что его окружает, что вопреки своему желанию, он бросил вызов своей же среде. Но ведь он, Ланина, пребывает практически в точно такой же ситуации, он тоже ощущает мощный позыв противостоять всей этой серости, мерзости, бездарности, угодничеству.
  Да, это, пожалуй, то, что он столь долго и безуспешно искал. И вот нашел совершенно неожиданно для себя. И хочет поставить фильм по этому сценарию. Ему насколько не терпится приняться за работу, что он готов прямо сейчас приступить к ней. Пока он читал текст, у него уже возникли некоторые идеи, как его поправить. И их следует немедленно записать, дабы не забыть.
  Ланин делал наброски для возможных корректировок сценария. Затем, довольный собой, достал из бара бутылку коньяка и налил себе в бокал. Он решил, что просто обязан выпить за Мищенко. Ему было даже немножечко стыдно, что он столь пренебрежительно отнесся к нему. Иначе как чванством, его поведение назвать трудно. Пусть это будет для него уроком на всю оставшуюся жизнь. Ни к одному предложению нельзя относиться пренебрежительно, мы не ведаем, какое из них окажется золотым самородком.
  Ланин выпил коньяк и почувствовал еще больший прилив энергии. Теперь самое время идти к Абелеву.
  
  62.
  Абелева Ланин нашел в ресторане в кампании с почти пустой бутылкой вина, только на донышке еще что-то сиротливо плескалось. Взгляд у продюсера был мутным, он несколько секунд смотрел на режиссера, прежде чем уразумел, кто стоит перед ним.
  - Пьешь? - спросил Ланин, несмотря на очевидность этого факта.
  - Садись, Сева. Надо же отметить возвращение к жизни. Выпьешь со мной?
  - Нет. И тебе достаточно. Будем считать, что возвращение к жизни ты уже отметил. - Ланин отставил бутылку подальше от продюсера. - Я нашел сценарий.
  - Нашел? - изумился Абелев. - Откуда?
  - Сейчас это не важно. Но это то, что я хочу снимать. У меня с собой флешка, иди в номер и там прочти сценарий.
  Абелев отрицательно покачал головой.
  - Я сейчас не в состоянии ничего читать. К тому же ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу читать всякие сценарии. Расскажи, о чем там?
  Пока Ланин пересказывал сценарий, лицо продюсера становилось все более мрачным.
  - Что-то подобное я предполагал, - буркнул он, когда Ланин завершил пересказ. - Сева, ты неисправим.
  - Ничего другого снимать не стану. Не хочешь искать деньги под этот проект, займусь этим сам.
  Несколько секунд Абелев изумленно смотрел на Ланина, затем захохотал.
  - Ты найдешь деньги? Ой, уморил. Вспомни, ты хоть раз их находил?
  Ланин был вынужден признать правоту Марку, чего он делать не умел, так это находить деньги на фильмы. И без Абелева ему тут не обойтись.
  - Марк, я тебе спас жизнь, ты у меня в неоплатном долгу. Найдешь деньги на этот проект, считай, что мы в расчете.
  Абелев уже серьезно посмотрел на режиссера.
  - Вот как ты заговорил. Уважаю! Деньги найти можно, но...
  - Видишь, все не так безнадежно.
  Абелев вздохнул.
  - На такой проект источник может быть только один - Зданович.
  - Так, раскрути его. Сценарий есть, можно идти к нему.
  Продюсер отрицательно покачал головой.
  - Все не так просто, мой дорогой. Зданович согласен финансировать твою картину лишь при условии, что Фонд поддержки кино тоже даст денег, не меньше трети. В противном случае он даже отказывается обсуждать эту тему.
  - Треть - это не так много, неужели он не может дать и эту сумму.
  - Я тебе уже говорил, дело не в деньгах, а в том, что ему нужны гарантии, что фильм благожелательно встретят, ему дадут широкий прокат, направят на международные кинофестивали. А все это в большой степени зависит от Шулятьева.
  - Опять Шулятьев, это не человек, а демиург.
  - Демиург, не демиург, но он крепко держит все наше кино в своих ручках. Но и здесь не так все безнадежно.
  - И в чем это выражается?
  - Если завтра жюри вынесет правильное решение, деньги у тебя будут.
  - Правильное - это, разумеется, то, которое нужно ему, - уточнил Ланин.
  - А как иначе, - пожал плечами Абелев. - Правильное решение это всегда то, которое хочет иметь сильные мира сего. Так было всегда, так всегда и будет. Затем биться головой о стену, которую все равно нельзя пробить.
  - А если не биться, Марк, стена вырастет до небес. И однажды она обрушится и всех нас погребет под собой.
  - Может, однажды и обрушится, - согласился Абелев, - но кто может знать, кто будет погребен под ней. Лучше быть оптимистом и надеяться, что ты в этот момент окажешься в другом месте.
  - Знаешь, Марк, я готов выпить, - сказал Ланин.
  Это сообщение явно обрадовало Абелева, он громко крикнул официанту, чтобы тот подошел к ним. Через пару минут у них на столе уже стояла новая бутылка виски.
  - За наш будущий проект! - провозгласил тост Абелев.
  - За наш будущий проект! - поддержал тост Ланин.
  Они выпили виски.
  - Сущая гадость, но как хорошо идет, - оценил Абелев. - Не представляю, как можно жить без алкоголя. Жизнь становится просто адом, по крайней мере, для таких, как я.
  - А это такие, какие?
  Абелев взглянул на Ланина осоловевшими глазами. Почему-то сегодня Марк очень быстро пьянеет, мысленно отметил Ланин. Обычно такого с ним не происходит, он может долго пить, оставаясь почти трезвым.
  - Такие - это те, которые ни во что не верят и ни на что не надеются, - ответил Абелев. - Этим мы отличаемся от таких, как ты. Никогда не понимал, зачем тебе все это нужно. Живи себе и живи. Ты же просто сумасшедший везунчик, тебе все само всегда катит. А вместо этого ты хочешь от всего этого отказаться. Зачем? Почему?
  Ланин задумался. Он не был уверен, что есть смысл объяснять Абелеву. И не потому, что он не поймет, а потому, что ему до всего этого нет дела. И все же он попробует.
  - В человеке есть высшее и низшее. Большинство людей потакают в себе низшему. Можно даже сказать, что вся жизнь настроена на такую модель. Вот и я не без твоей помощи посвятил этому немало лет и много отдал сил. А теперь тоже с твоей помощью хочу переформатировать свою жизнь и творчество и посвятить его высшему в себе. Вот, собственно, и весь ответ.
  Абелев покачал головой.
  - Не понятно, Сева, разве тебе плохо было, когда ты разрабатывал свой, как ты сказал, низший пласт. Успех, деньги, женщины, признание зрителей. Да об этом любой режиссер может только мечтать.
  - Мне нет дела до других режиссеров, я сам себе режиссер. Я хочу делать то, что я хочу, или считаю нужным. И не хочу делать что-то в угоду других. Это ужасно, мерзко, от этого всегда находишься в дурном настроении, тебя грызет неудовлетворенность. Я целый год провел в таком состоянии. С меня хватит. Неужели это так трудно понять, Марк?
  - Как ни удивительно, очень даже и трудно. - Абелев обвел взглядами ресторан, где уже собралось много посетителей. - Объясни все это этим людям, уверен, никто из них тебя не поймет.
  - Именно это я и хочу сделать, только через кино. Этой мой язык общения с миром. И ты обязан мне помочь.
  - Ты сам себе должен помочь. И я тебе уже сказал: как.
  - Да, я понял. Спасибо тебе, Марк и на этом.
  Абелев внимательно посмотрел на Ланина.
  - На самом деле, это даже очень много. Мало кто из продюсеров смогли бы придумать такую комбинацию.
  - Считай, что я это оценил. Пойду я, Марк. Только бутылку с собой прихвачу, не то наклюкаешься, как извозчик.
  Не слушая возражения Абелева, Ланин взял со стола бутылку и направился к выходу из ресторана.
  
   63.
  Ланиным овладело желание скрыться хотя бы совсем ненадолго от всего человечества. Он давно пришел к выводу, что общаться с ним далеко не самое большое в жизни удовольствие. Люди все же паскудные создания, в них столько мелкого и убогого, чтобы подчас возникает сильное желание улететь от этих существ куда-нибудь подальше. Такими полетами и являлись его картины. К сожалению, не обо всех из них можно сказать, что удалось выполнить эту задачу. Возможно, по этой причине ему так сильно хочется сделать новое кино.
  В саду Ланин отыскал беседку и сел в ней на скамейку. По близости никого не было, и он с удовольствием погрузился в обдумывание нового фильма. Так он поступал почти всегда перед предстоящей работы; удалялся от всех и на какое-то время погружался в прострацию, в которой был всего один сюжет, - замысел очередной картины.
  Ланин точно не знал, сколько времени он просидел в таком состоянии в беседке, когда в его сознание проник шум от чьих-то шагов. И буквально через несколько секунд перед ним появился мужской силуэт. Лицо человека оказалось в тени, и Ланин не сразу узнал в нем Звонарева.
  Появление Звонарева встревожило Ланина.
  - Михаил Юрьевич, что вы тут делаете? - спросил он.
  - Здравствуйте, Всеволод Леонидович, - поздоровался Звонарев. - Я искал вас.
  - Послушайте, мы уже говорили на эту тему, до завершения фестиваля мы не должны общаться. Вот после его окончания, готов вам дать аудиенцию на любое время.
   - Спасибо, я это очень ценю. Но мне надо сказать вам несколько слов прямо сейчас.
  - Нет! Уходите, - потребовал Ланин.
  - Уйду, но через пять минут. Выслушайте, это важно в первую очередь для вас. Нас тут никто не обнаружит.
  - Я не собираюсь выполнять никакую вашу просьбу, - решительно произнес Ланин.
  - Это действительно просьба, - признал Звонарев. - Но не такая, какая вы думаете. Не будем терять времени.
  На этот раз Ланин решил промолчать. Он был заинтригован поведением своего младшего коллега. Звонарев понял его молчаливый ответ.
  - Я хочу вас попросить не голосовать за меня во время завтрашнего голосования жюри.
  Просьба Звонарева удивила Ланина, ничего подобного он не ожидал услышать.
  - Чем вызвана ваша просьба? - поинтересовался он.
  Стоявший до этого момента Звонарев позволил себе сеть рядом с ним.
  - Для вас это обернется негативными последствиями.
  - Откуда вы знаете?
  Звонарев пожал плечами.
  - Я варюсь в этой среде и хорошо знаю, что в ней творится. Да и не только я один, это многим известно. Ей богу, не стоит дразнить судьбу, вам надо дальше работать, делать кино. Не голосуйте за меня.
  - Собственно говоря, а откуда вам известно, что я намерен голосовать именно за вас? - подозрительно взглянул Ланин на Звонарева.
  - Я этого не знаю, но я это предполагаю. Мне известен весь репертуар кинофестиваля, здесь просто нет другой картины, за которую вы могли бы голосовать.
  - Вы самонадеяны, Михаил Юрьевич.
  - Вовсе нет, я знаю уровень своего таланта и уровень своего фильма. Я трезво отношусь и к себе и к тому, что происходит вокруг меня, но это не означает, что я ничего не понимаю в себе. Не голосуйте за мою работу, ей богу, я обойдусь, а вы пострадаете. Меня два дня назад пригласили на международный кинофестиваль. Не самый престижный, но это не столь важно. Чего-нибудь я там да получу, мне этого вполне достаточно. А если у вас будут из-за меня неприятности, я себе этого не прощу.
  - Вы все сказали, Михаил Юрьевич? - спросил Ланин.
  - Все, - подтвердил Звонарев.
  - Спасибо за трогательную заботу о моих интересах, - поблагодарил Ланин. - Но уж простите, если я ее не приму. Я сам решу, за кого мне голосовать. Вот и все, что я могу вам ответить на ваш демарш. И не стоит продолжать эту тему.
  Звонарев молча сидел, о чем-то задумавшись.
  - Нам с вами все равно ничего не изменить, - тихо произнес он. - Это могущественная система, она как каток укатывает всех, кто хоть чуть-чуть против нее. Все, что мы можем, это делать изредка неплохие фильмы. Но это все равно война Дон Кихота с мельницами. Вам это нужно?
  - Нужно не нужно, разберемся. Я одно только знаю: надо делать то, что считаешь нужным. А там хоть трава не расти. И больше ни о чем не надо думать. Сделай и радуйся, что получилось. Чем ни целая философия?
  - Об этом можно сделать фильм, - резко повернулся Звонарев к Ланину.
  - Вот и делайте, Михаил Юрьевич. - Взгляд Ланина упал на стоящую рядом с ним бутылку виски, которую он взял
  у Абелева. - Давайте выпьем за успех нашего безнадежного дела, - предложил он.
  - Но у нас нет даже бумажных стаканов, - произнес Звонарев.
  - Вас это смущает?
  - Нет.
  - Тогда пьем.
   Ланин протянул бутылку Звонарева. Тот взял ее, сделал несколько глотков и вернул владельцу. Ланин тоже отпил.
  - Значит, так и будем поступать, - резюмировал Ланин. - А теперь идите.
  Звонарев встал, и, не прощаясь, вышел из беседки. Хороший состоялся между ними разговор, подумал Ланин. Жаль только, что бесполезный.
  
  64.
   Ланин прогуливался на набережной. Он решил, чтобы никто больше не мог бы претендовать на аудиенцию с ним, лучше по возможности все время быть на виду. Поэтому он медленно рассекал толпу отдыхающих. Многие узнавали его, некоторые пытались заговорить, Ланин отвечал несколькими словами и шагал дальше.
  Он ни о чем специально не думал, его мысли в основном метались между Звонаревым и задуманным им новым фильмом. Ланин все больше проникался симпатией к молодому режиссеру. Он не знал из их братии никого, кто пошел бы на такой поступок, наоборот, все ведут себя противоположным образом. Жаль, что до сих пор они так мало и так поверхностно общались, по возвращению в Москву надо с ним установить более тесные контакты. Он чувствует, что они люди одной крови. Но это будет все немного позже.
  Внезапно ему дорогу перегородил Михайловский.
  - Всеволод, я тебя почти час ищу, - недовольно произнес он.
  - А я ни от кого не прячусь, просто гуляю. Или не разрешается?
  Михайловский решительно взял Ланина за локоть.
  - Пойдем отсюда, тут очень шумно. Надо поговорить.
  - О чем?
  - Скажу, как выберемся из этого столпотворения.
  Ланин решил не возражать и последовал за ним.
  - Куда мы идем? - спросил он.
  - Тут неподалеку есть одно уютное кафе. Там нам никто не помешает, - пояснил Михайловский.
  - А у нас разговор сугубо конфиденциальный?
  Михайловский покосился на своего спутника.
  - В какой-то степени, да. Если ты не против?
  - Если речь не идет о вербовке работы на иностранную разведку, почему нет.
  - Узнаю твои шуточки, - хмыкнул Михайловский. - Мы пришли.
  Кафе действительно было небольшим и уютным. Они сели за столик.
  - Что будешь пить? - поинтересовался Михайловский.
  - Пиво.
  - А я с твоего разрешения что-нибудь покрепче. - Михайловский жестом подозвал официанта и сделал заказ. - Сейчас принесут, тут очень быстро обслуживают.
  - А до этого мы не можем начать разговор?
  - Нет. Мне надо выпить.
  - Хорошо, подождем, - согласился Ланин.
   Михайловский не обманул, не прошло и двух минут, как официант принес заказ. Михайловский налил себе из
  графина в рюмку водку. И сразу же выпил.
  Что это с ним, невольно подумал Ланин, какой-то он не спокойный, даже неуверенный в себе. На Никиту это совсем не похоже.
  - Что-то случилось? - спросил Ланин.
  Михайловский едва заметно кивнул головой.
  - Час назад в наш номер зашла Одри. Она заявила, что больше не будет с нами жить. А со мной вообще не желает иметь никаких дел. - Михайловский резко наклонился к Ланину. - Скажи честно, это твоих рук дело?
  - Ничего подобного я ей не предлагал заявлять. Она больше ничего не сказала?
  - Ничего.
  - Но что ты хочешь от меня, Никита?
  - Ксения в панике, она сидит и плачет. И обвиняет меня, что это я причина того, почему ее дочь не желает больше жить с нами.
  - А разве не так?
  - Что ты заладил: так, не так. Не в этом дело.
  - А в чем?
  - Ты должен убедить Одри, чтобы она вернулась к матери.
  - А значит и к тебе.
  - Раз мы вместе живем к Ксенией, то да. Если это месть мне, то это низко и мелко, Сева.
  - Да, не собираюсь я тебе мстить, Никита. Одри сама все решила. Не целовался бы с Марианной, Одри оставалась бы с вами. Раз уж у нас пошел такой разговор, давай разберемся, кто виноват в возникшей ситуации.
  Михайловский снова налил себе водки.
  - Хорошо, не будем говорить об очевидном. Я верю тебе, что ты не настраивал дочь против меня.
  - Это очень мило с твоей стороны, Никита. Я даже растроган.
  Михайловский опрокинул в себя рюмку.
  - Ты один можешь мне помочь, - произнес он.
  Ланин заметил, как непросто далась его собеседнику эта фраза.
  - Как и в чем? - спросил он.
  - Уговори Одри, вернуться к нам. А я ей клятвенно пообещаю, что она получит хорошую роль в моем новом фильме.
  - Скажи ей это сам.
  - Не получается. При виде меня, она убегает.
  Ланин размышлял. Он не был уверен, надо ли выполнять ему просьбу Никиты. Он прекрасно знал, как сильно Ксения любит дочь. И если Одри уйдет, неизвестно сохранится ли у них семья. Возможно, некоторое время назад он, Ланин, был бы рад, если бы она распалась, но сейчас такого желания у него нет. Ксении с Никитой будет хорошо, тот подходит ей больше, чем он, Ланин.
  - Хорошо, я поговорю с Одри. Но за результат не ручаюсь. Мне неизвестно, что у нее на уме.
  Внезапно Михайловский как-то странно посмотрел на Ланина.
  - А вы похожи с ней, что у тебя на уме, понять тоже сложно. Но мне кажется, что у вас на уме примерно одно и тоже.
  - Нет, ничего скучней полной предсказуемости, Никита. - Ланин поднялся со своего места. - Я пошел.
  - Куда?
  - Искать Одри. Ты же меня сам только что об этом просил.
  
  65.
  В своем номере Одри не было, он долго стучался, но дверь так не открылась. Он подумал, что возможно она в ресторане, там сейчас должна была начаться дискотека. Почему-то туда идти ему не очень хотелось, но и выбора тоже не было. Он потолкался в зале, но и тут дочь не нашел. Где же она может быть?
  На телефонные звонки Одри тоже не отвечала, автоматический женский голос без устали повторял одну и ту же фразу: "телефон абонента выключен или находится вне зоны обслуживания".
  Ланин вдруг почувствовал беспокойство. Он знал, что у дочери неустойчивая психика, она легко переходит от одного эмоционального состояния к другому. В детстве он даже водил ее к психологу, но пользы от его услуг не было. И сейчас он боялся, что у нее может случиться психологический срыв. Несколько раз в жизни с ней такое уже происходило, и тогда ее поведение становится непредсказуемым.
  Беспокойство вдруг перешло в панику. Где ее искать? Она же не случайно выключила телефон, возможно для того, чтобы ей никто бы не помешал. Но помешал чего сделать?
  Он решил позвонить Ксении с тем, чтобы она присоединилась к поискам дочери. Он набрал номер бывшей жены и сказал, что нигде не может найти Одри.
  Они встретились в вестибюле гостиницы. Ксения как была в халате, так и выбежала из номера. Только вместо тапочек надела кроссовки.
  - Что с Одри? - спросила она, смотря на него круглыми от ужаса глазами.
  - Не знаю. Прошу тебя, успокойся. Еще ничего не случилось.
  - Но почему ты стал ее искать?
  - Захотелось пообщаться. А тут ее нигде нет и телефон выключен. Скажи, в последнее дни она не была расстроена?
  Ксения с испугом посмотрела на Ланина.
  - Была. Только не знаю причины. Я спросила, она не стала отвечать.
  Ланин причины расстройства дочери знал, но он тоже решил не посвящать в них бывшую жену.
  - Ты полагаешь, она могла сотворить что-то с собой? - От страха у Ксении затряслись губы.
  - Не думаю, она же нормальная девушка. Но чем быстрей мы ее найдем, тем нам быстрей станет спокойней.
  Они побежали на набережную, спустились к морю, обошли все рядом расположенные кафе и рестораны. Одри нигде не было. Телефон тоже продолжал молчать. Измученные они сели на лавку. Ксения была близка к истерике, Ланин тоже чувствовал себя подавленным.
  - Это я во всем виновата, - сквозь слезы проговорила Ксения.
  - В чем? - даже немного удивился Ланин.
  - Я мало ей уделяла внимания, я была поглощена новым браком. Мне вдруг очень захотелось напоследок еще раз глотнуть женского счастья. Вот я обо всем и забывала.
  - А со мной у тебя женского счастья не была?
  - Вначале было, потом оно стало незаметно исчезать. Только какой смысл сейчас говорить об этом. Лучше скажи, что нам делать? Обратиться в полицию?
  - Бесполезно, они не станут ничего предпринимать.
  - Но Одри исчезла?
  - С их точки зрения - нет. Мало ли куда могла пойти совершеннолетняя девушка. Может, в каком-нибудь номере занимается сексом.
  - При данных обстоятельствах это был бы не самый худший вариант, - вздохнула Ксения.
  - Да, уж, - согласился Ланин. - У меня такое чувство, что с какого-то момента мы оба забыли про дочь. Вот она и осталась одна. А вот знает ли она, что ей делать в такой ситуации?
  - Мы же знали.
  - Это нам сейчас так кажется. А на самом деле у нас тоже были свои страхи. Да еще какие!
  - Возможно, ты прав, но я не могу так просто сидеть тут и говорить про какие-то давние страхи. Пойдем ее искать.
  - Мы тут все обыскали. Остается только ждать.
  - А если она так и не появится?
  Ланин промолчал, он не знал, что ответить.
  - Молчишь. Ты всегда отмаливался в трудных ситуациях, - упрекнула его Ксения. - Это была твоя тактика. А меня она бесила.
  - Вот не знал, - удивленно посмотрел Ланин на нее.
  - Ты много чего обо мне не знал.
  - Что же именно?
  - Что теперь говорить, все в прошлом. Да и не могу я сейчас об этом, когда неизвестно, где Одри.
  - Что ты будешь делать? - спросил он.
  - Сидеть тут. А потом не знаю. Никиту подключу, у него везде связи. Ему полиция не откажет. Подожди, а чего ждать, прямо сейчас пойду и попрошу его принять меры. Это у тебя привычки чего-то постоянно тянуть время, а он, к счастью, человек действия.
  Ксения встала, и в этот момент из темноты возник чей-то силуэт. Они оба бросились к нему. Это действительно была Одри.
  Ксения схватила ее в объятия.
  - Мы с папой тебя обыскались. Почему у тебя не работает телефон?
  - Просто отключила.
  - Отключила! - вдруг завопила Ксения. - Да ты знаешь, что с нами тут было, мы едва не умерли. Как тебе не стыдно!
  Ланин понял, что надо срочно вмешиваться в эти женские разборки. Ксения в запале способна наговорить ужасные вещи.
  Ланин подошел к ним.
  - Ксения, не преувеличивай, до смерти нам было далеко. Обычное родительское волнение. Ты нам скажешь, где была?
  - Каталась на яхте по ночному море.
  - Что? - почти одновременно воскликнули Ланин и Ксения.
  - Вам повторить?
  - Откуда взялась яхта?
  - Какой-то дядечка пригласил покататься.
  - И ты согласилась? - изумилась Ксения.
  - Да.
  - А если бы он...
  Одри посмотрела на мать.
  - От судьбы не уйдешь. Ничего же не случилось.
  - Нельзя в таких вопросах рассчитывать на везение. Надо же в твоем возрасте разум иметь.
  - А если не хочется.
  - Ну, хватит, - вмешался в перепалку матери и дочери Ланин. - Одри тут, с ней все в порядке, пока этого достаточно. Остальное потом.
  - У тебя все потом, - злобно бросила ему Ксения.
  - Знаешь, иди спать, ты переутомилась, - посоветовал он Ксении. - А мы немного с Одри еще тут посидим. Если ты не возражаешь, Одри?
  - Нет, папа, - не задумываясь, ответила девушка. - С удовольствием с тобой посижу.
  - Вот и замечательно. Ксения, ступай к себе.
  Ксения хотела что-то резко ответить, это было заметно по тому, как взметнулась ее грудь, но в последний миг передумала. Она повернулась и зашагала к гостинице.
  
  66.
  Они остались одни. Одри сидела на скамейке и смотрела куда-то в сторону. Она выглядела такой потерянной, что у Ланина от жалости запершило в горле. Он придвинулся к ней и обнял за плечи. Одри доверчиво положила голову ему на грудь.
  - Что с тобой случилось, девочка моя? - спросил он.
  - Не знаю, папа.
  - Так не бывает.
  - Я вдруг почувствовала себя лишней в мире. Все заняты только собой.
  - Что есть, то есть, - согласился он. - Но ты должна понимать, это его постоянное состояние.
  - И ничего нельзя изменить?
  Ланин задумался, вопрос был простой, но вот ответить на него было совсем не просто.
  - Всегда можно что-то изменить. Когда возникает любовь, тогда все меняется, ты становишься нужным кому-то, а кто-то тебе. И другого не придумано. Поэтому надо ждать и надеяться.
  - А если хочется прямо сейчас?
  - Понимаю, но, увы, не всегда получается. Любовь не "Скорая помощь", не приезжает по вызову.
  - Что же тогда делать?
  - Одри, ты еще очень молодая, а молодость нетерпелива. И с этим придется как-то уживаться. Иначе наделаешь непоправимых поступков. Я тебя уверяю: у тебя все будет: и любовь и успех и все, что еще пожелаешь. Только не спеши, не думай, что должно быть все сразу.
  - Это в тебе говорит житейская мудрость? -вдруг насмешливо спросила она.
  - Что-то вроде того. - Ланин понял, что выбрал неверный тон, нельзя говорить с ней так дидактично. Это отталкивает. Но тогда, как?
  - Послушай, Одри, ты, наверное, права, я не должен говорить тебе такие банальные вещи. Но мне трудно находить подходящие слова. Могу лишь сказать, что очень волнуюсь за тебя. Этого достаточно?
  - Вполне, папа.
  Ланин почувствовал некоторое облегчение. Разговаривать с взрослой дочерью - это не фильм снимать, первое занятие гораздо тяжелее.
  - У меня к тебе деловое предложение, - вдруг проговорила Одри.
  - Даже так, слушаю, - удивился Ланин.
  - Ты не против, если я перееду к тебе?
  - Ты уйдешь от мамы и дяди Никиты?
  - А как еще.
  - Но у вас были планы. Я знаю, он решил тебя снимать в своем новом фильме.
  - Я не стану у него сниматься.
  - Но...
  - Я так решила, - перебила его Одри. - Как режиссер, дядя Никита для меня больше не существует.
  - Но он муж твоей матери. Ты не можешь с ним не общаться.
  - Я стану общаться, но сниматься не буду. Ты не ответил, могу я жить у тебя.
  - Разумеется, да, о чем тут говорить.
  - Ты уверен?
  - Уверен.
  - А женщины?
  - Что женщины?
  - Ты же встречаешься с женщинами. Я буду мешать.
  - Я целый год ни с кем не встречался. Хотя ты права, встречи возможны. - Он вспомнил об Ольге. - Если такая ситуация возникнет, будем ее как-то решать.
  - Хорошо, папа, я постараюсь тебе не мешать в этом случае. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя свободным.
  - Спасибо, доченька, - невольно улыбнулся Ланин. - Он посмотрел на часы. - Уже два часа ночи, а завтра ответственный день. Пойдем почивать?
  - Пойдем.
  Они встали и направились к гостинице. Войдя в нее, каждый поднялся в свой номер.
  
   67.
  Когда Ланин вошел в комнату для жюри, все уже были на месте. Он внимательно оглядел собравшихся и сразу же почувствовал, какую-то особую атмосферу, царившую в помещении. Он заметил, что все даже оделись по-другому, чем обычно. На Ладе был строгий, хотя и элегантный брючный костюм, который идеально облегал ее все еще стройную фигуру. Холопик тоже нарядился более скромней, чем обычно: в темную рубашку и под ее цвет в темные брюки. А вот Лесной, несмотря на жару, был в костюме и при галстуке. Да и он сам, Ланин, тоже облачился костюм, хотел повязать галстук и лишь в последнюю минуту передумал. Даже Марианна короткую юбку и блузку с большим вырезом сменила на однотонное платье почти до колен. И только Михайловский не стал ничего менять в своем облике, он был в светлых легких мокасинах и очень красивой тенниске. В отличие от остальных, у которых были собранный вид, он вальяжно сидел на стуле и смотрел куда-то в окно.
  При виде Ланина он неторопливо, даже нехотя повернул в его сторону голову.
  - Опаздываете, председатель жюри, опаздываете, - укоризненно покачал он головой.
  - Я пришел вовремя, - возразил Ланин. - Не будем терять время, предлагаю сразу начать. - Он посмотрел на Марианну. - У нас все готово?
  - Да, конечно, Всеволод Леонидович, - тут же отозвалась девушка. Она встала и положила перед каждым членом жюри бланк протокола.
  - В таком случае приступаем. Докладывайте, Марианна.
  Марианна встала, и Ланин с некоторым удивлением увидел, что она волнуется. Вот уж он не предполагал, что эту девицу может привести в такое состояние какое-то подведение итогов конкурса. До этой минуты он предполагал, что ее беспокоят совсем другие вещи.
  - Я подсчитала баллы, которые набрали все конкурсные фильмы, - проговорила Марианна. - Максимальное количество баллов - двадцать пять набрали два фильма: "Свой, чужой" режиссера Пчелина и "Страх" режиссера Звонарева. Таким образом, согласно регламенту кинофестиваля, если две работы получают одинаковую оценку, то победитель определяется голосованием членов жюри. Тот фильм, который наберет больше голосов, получает главный приз. - Марианна замолчала и испытывающе посмотрела на Ланина.
  - К сожалению, у нас не так много времени. - Ланин осуждающе взглянул на Михайловского, но тот продолжал смотреть куда-то мимо него. - И все же я считаю, что мы не имеем право просто проголосовать без обсуждения этих двух картин. Пусть каждый выскажет свое мнение и определит свою позицию. После чего мы проведем голосование. Есть ли возражения?
  Михайловский впервые за все это время посмотрел на Ланина.
  - Не вижу смысла разводить дискуссии. Я уверен, что каждый из здесь присутствующих решил, за какой фильм отдаст свой голос. Поэтому достаточно просто поднять руки. Марианна, вы готовы протоколировать результаты голосования.
  - Я не согласен с твоим предложением, Никита, - без промедления ответил Ланин. - Там дело не пойдет. Мы решаем важные вещи. И без дискуссии никак. Возможно, что благодаря нее кто-то изменит свое мнение и проголосует за другой фильм, чем хотел первоначально. Как председатель жюри, у меня есть полномочия настаивать на таком подходе. А начать я предлагаю с тебя, Никита. Ты у нас тут самый именитый, тебе и карты в руки. Мы слушаем тебя.
  Ланин отлично видел, что это предложение очень не нравилось Михайловскому, но вместо возражений он молчал, видимо, обдумывая, как следует себя повести в такой ситуации.
   - Ну, хорошо, раз уж ты настаиваешь, - небрежно проговорил Михайловский. - Постараюсь быть кратким хотя бы потому, что победитель очевиден. Не скрывал и не собираюсь скрывать, кому я отдаю пальму первенства. Могу лишь повторить свои аргументы, если в этом есть необходимость.
  - Будь добр, повтори, - попросил Ланин.
  Михайловский во второй раз посмотрел на него.
  - В любом деле самое важное - это выбор критериев оценки, - поучающим тоном произнес Михайловский. Мы часто неоправданно уделяем много внимания так называемым художественным достоинствам. Но они не должны затмевать всего другого, как это часто происходит. Соглашусь с любым, если мне скажут, что фильм "Свой, чужой" с точки зрения некой абстрактной художественности не идеален. Зато он ставит самые жгучие вопросы нашей современности. И в первую очередь задает вопрос, который многие из нас стесняются задать: кто есть все мы? Все ли мы, кто собрались здесь и в других местах являемся своими? Или среди нас есть чужие? И как отделить одних от других? Эта тема чрезвычайно актуальна сегодня. Мы очень долго почему-то считали, что, если живем в одной стране, говорим на одном языке, то значит, мы все свои. А вот и не так, скажу я вам. Далеко не все свои. И Пчелин беспощадно показывает, что происходит на самом деле. Скажу больше: мы давно ждали такую картину. И вот она появилась. Я голосую за "Свой, чужой". Не поощрить ее главным призом, считаю преступлением.
  - Вот как, Никита, если кто-то с тобой не согласен, он уже преступник, - усмехнулся Ланин. - Не могу ни сказать о том, что это запрещенный прием - именовать того, кто считает иначе, преступником. Ладно, посмотрим, если среди нас таковые. Кирилл Васильевич, не выскажитесь ли сейчас вы?
  Холопик не слишком любезно посмотрел на Ланина, большого желания говорить он явно не испытывал. Но и отвертеться тоже не мог.
  - Конечно, я скажу свое мнение, Всеволод Леонидович, - произнес Холопик. - Как и Никита Владимирович я отдаю свою голос за фильм "Свой, чужой". Я знаю Пчелина, это не только хороший режиссер, но и патриот своей страны. И он когда приступал к работе над своим патриотическим фильмом, сильно рисковал. Он с самого начала понимал, что некоторые круги встретят его картину резко негативно. Я бы даже сказал, подвергнут поруганию. Кстати, так все и произошло. Но это его не остановило, он был уверен в своей правоте. Что касается художественных достоинств, мне лично нравится подобная киностилистика. Да, на взгляд некоторых критиков, - Холопик взглянул на Лесного, - она груба и примитивна. Но это сознательный выбор автора, она выстроена так, что бьет прямо в лоб. Да, она предназначена для простого, неискушенного зрителя. В картине чересчур много наглядного. Но ведь это замечательно! Так и надо делать настоящее кино, оно должно быть понятно всем. Зато оно точно ставит все акценты, действительно показывает, кто из нас свой, а кто чужой. Не станем лукавить, за последнее время мы сильно запутались в этом вопросе. А после просмотра ленты, он становится гораздо ясней. Может быть, через какое-то время мы забудем об этом фильме, но именно сейчас он нам крайне нужен. Я считаю, что именно Пчелин заслужил главный приз.
  Ланину вдруг стало тревожно, он ясно понял, что может сегодня проиграть эту партию. Шансы на то, что так и случится, возрастают с каждой минутой.
  - Ваша позиция, Кирилл Васильевич, понятна, - сказал Ланин. - Давайте послушаем другие мнения. И предоставим его высказать единственной в жюри даме. Лада Вячеславна, с удовольствием послушаем вас.
  Лудинова посмотрела на Ланина так, словно он был виноват во всех ее бедах. Затем перевела взгляд на Михайловского, словно бы прося у него то ли помощи, то ли разрешения.
  - Лада Вячеславна, говорите, мы вас слушаем, - мягко произнес Михайловский.
  - Да, Никита Владимирович, сейчас скажу, - непривычно глухим голосом произнесла она. - Считаю "Свой, чужой" очень интересной картиной. Она, безусловно, не совершенна, на мой взгляд, игра актеров чересчур проста, но возможно, это отвечает режиссерскому замыслу. А в нем вся суть. Согласна с предыдущими высказываниями, что нам нужно патриотическое кино, в последнее годы его сильно не хватает. Мы должны обязательно отметить этот фильм. - Лудинова замолчала.
   - Лада Вячеславна, мы обсуждаем два фильма, - напомнил Ланин, - может вы скажите и о другом.
  - Да, вы правы, Всеволод Леонидович, есть и второй фильм. "Страх" мне тоже понравился, хотя он совсем не похож на "Свой, чужой". Можно сказать, что они антиподы. Но мне показалось, что в нем чересчур сосредоточено много негатива, хотя кинематографический язык, игра актеров на высоком уровне. Картина талантливая, но оставляет после просмотра тяжелый осадок. В нашей ситуации, наверное, лучше, чтобы этого не происходило. Я не уверена, что наша жизнь настолько густо окрашена черной краской, как это сделано в этом кино.
  Лада снова посмотрела сначала на Ланина, затем на Михайловского. Последний одобрительно кивнул ей головой.
  - Лада Вячеславна, я не совсем понял, какому фильму вы отдаете предпочтение? - спросил Ланин. - Нужно определиться, у нас осталось совсем немного времени.
  - Мне надо еще немного подумать, - сказала Лудинова. - Ведь до итогового голосования есть немного времени.
  - Совсем немного, - подтвердил Ланин. - Хорошо, подумайте, все взвесьте. Виктор Александрович, что вы скажите?
  - Спасибо за предоставленное слово, Всеволод Леонидович, - произнес Лесной. - Мне представляется, что наша дискуссия свернула на идеологическую дорожку. И совсем мало говорится о художественных достоинствах обоих фильмов. Но при вынесении решения мы должны исходить именно из этих критериях. Мне кажется это аксиомой. Хотя я вижу, что не все сидящие тут согласны с таким подходом.
  - Разве в искусстве могут быть аксиомы, дорогой мой Виктор Александрович? - снисходительно спросил Михайловский.
  - Вы правы, Никита Владимирович, искусство тем и отличается от науки, что в нем не должно иметь место для аксиом. Но это в теории, а на практике их становится не просто все больше, они заполняют экраны. Все делается по нескольким схемам. Впрочем, сейчас не время и не место для подобных теорий.
  - Вот это верно, - произнес Михайловский. - Друзья, хочу всем напомнить, нам надо принять окончательное решение, а времени остается совсем мало.
  - Времени немного еще есть, - возразил Ланин. - Продолжайте, Виктор Александрович.
  - Спасибо, Всеволод Леонидович, - поблагодарил Лесной. Нам надо разорвать порочный круг стереотипов и схем. Я понимаю, как они удобны для многих режиссеров; не будь их, они бы давно вылетели из профессии. А так не просто снимают, но ведь еще и процветают. И мнят себя чуть ли не гениями.
  - Виктор Александрович, я бы вас попросил, ближе к делу, - произнес Михайловский.
  - Виктор Александрович, имеет полное право говорить то, что думает, - сказал Ланин. - А потому не мешай. У тебя нет права диктовать тут кому-либо условия.
  - Я считаю, что победить должен тот фильм, который более других разрывает эти закостеневшие связи. Мы имеем два фильма, один из них взывает к нашим старым представлениям, другой делает жестокий анализ нашего современной действительности. Оба фильма - эта зеркала, вот только они дают очень разные отображения. И нам нужно определиться, какое из них более истинное и какое из них способно помочь нам лучше понять тот мир, в котором мы живем. Это принципиальный вопрос; кино, искажающее наши представления о мире, вредно и опасно. Но, к сожалению, его все больше, оно заполоняет все пространство. Мы уже не видим реальность, она сокрыта от нас за ширмой этого иллюзорного мира. Я бы хотел призвать всех вас, включая меня, пока осталось немного времени еще раз обдумать этот вопрос.
  - Не вижу оснований что-то еще раз обдумывать, - недовольно произнес Михайловский. - Мы только понапрасну теряем время.
  - Как знать, - не согласился Ланин. - Осталось мое выступление.
  - Только прошу, как можно покороче, проговорил Михайловский.
  - Постараюсь, - пообещал Ланин. - Для меня фильм "Свой, чужой" - это настоящий публичный донос, приговор без суда, который определяет: кто наш, а кто не наш. Мы эти ужасы уже проходили, но неужели хотим их повторения? Я могу еще понять эту тематику, если бы фильм обладал художественными достоинствами. Но я их в нем не обнаружил. Зато нашел большое число разнообразных клише. Я бы сказал, что он целиком состоит из них. Легко могу предположить, что с политической точки зрения кому-то такая картина очень греет душу. Но мало ли какое кому нравится мракобесие. И другое дело "Страх". Я далеко не совсем согласен с тем, как здесь трактуются многие вещи, но это мое личное дело. Но я согласен с Виктором Александрович, что это то зеркало, в котором мы видим свое отражение. И если оно нас ужасает, то в этом виноват не фильм, а мы сами, потому что понимаем, что это правда. Очень многим она претит, у некоторых вызывает жгучую ненависть, в том числе и у высокопоставленных особ. Но это их проблема, нам не должно быть до этого дела. И тот накал чувств, который высекает картина, как раз свидетельствует об ее неоспоримых достоинствах. У меня нет сомнений, что "Страх" - лучший из представленных на кинофестивале работ. Как и обещал, я был краток. Кто хочет высказаться еще раз?
  Вальяжно, даже безучастно сидевший до сих пор Михайловский внезапно вскочил со стула.
  - Я не хотел вдаваться в спор, Всеволод, но ты заставил меня высказаться более жестко. "Страх" - это пасквиль на всю нашу страну, на наш народ. Иначе я эту картину не могу рассматривать. Я даже соглашусь с тем, что у этого фильма больше художественных достоинств, чем у другой картины, но признать ее лучшей - это все равно, что дать пощечину всем нашим соотечественникам. Допустить такое - это равнозначно совершению святотатства. Надеюсь, никто из здесь присутствующих этого не желает? - оглядел Михайловский членов жюри.
  - Это не честный прием, Никита, ты не имеешь право...
  - Позвольте мне, - не дал договорить Ланину Лесной. - Может быть, в этой комнате никто не знает о том, что я человек верующий, соблюдаю посты, хожу на исповедь. И когда умру, хочу быть похороненным, как христианин. А потому решительно возражаю против употребления термина "святотатство". Правда, не может быть святотатством, даже если это очень неприглядная правда. Правда - это главный целитель человечества. И если общество ее боится, это хворое общество. Поэтому я бы попросил вас, Никита Владимирович, в дальнейшем такими словами не разбрасываться. Это не делает вам честь.
  Михайловский с откровенным изумлением посмотрел на кинокритика. Подобной отповеди от него он явно не ожидал.
  - Извините, Виктор Александрович. - Впервые голос Михайловского немного дрогнул. Но режиссер быстро взял себя в руки. - Да, возможно, я немного сгустил краски. Но только самую малость. Я не отказываюсь от своих слов, "Страх" чернит нашу действительность настолько, что во всем фильме нет ни одного, даже самого маленького просвета. Да что просвета, луч солнце в нем не показывается ни разу. Что почерпнет зритель из просмотра картины, с каким чувством он уйдет? Господа, вы думаете, об этом?
  - С каким чувством уйдет зритель, не нам судить, - возразил Ланин. - К тому же он отнюдь не обязан покинуть зрительный зал веселым и радостным, как после посещения цирка. Должен же быть хоть какой-то катарсис. Сегодня что ни фильм, то сплошная патока. Сколько можно, скоро у всех нас от этого разовьется сахарный диабет.
  - Может, вы еще что-нибудь скажите? - посмотрел Михайловский на Холопика. - Я, честно говоря, уже притомился вести эту бесплодную дискуссию. - Михайловский взглянул на свои дорогие часы. - А вы знаете, что у нас остается совсем мало времени. По последней реплике - и приступаем к голосованию.
  - А что тут еще говорить, мне все ясно, - произнес Холопик. - Не вижу причин для изменения своего мнения, "Свой, чужой" - лучший фильм. Я отдаю свой голос ему.
  - Лада Вячеславна, а вы что скажите? - спросил Михайловский.
  Лудинова посмотрела сначала на него, затем перевела взгляд на Ланина.
  - Сейчас - ничего.
  - Что ж, удалось сэкономить время, - довольным тоном сказал Михайловский. - Ну а вы, Виктор Александрович?
  - Свое окончательное мнение я сообщу голосованием, - произнес Лесной.
  - Ну а ты, Сева? - повернулся к Ланину Михайловский.
  - Я уже высказался. - Ланин был сильно недоволен тем, что в последние минуты Михайловский перехватил инициативу и вел себя как председатель жюри. - Раз никто больше не желает сказать, переходим к голосованию. Марианна, напомните нам процедуру.
  Молча слушавшая дискуссию девушка встрепенулась.
  - Процедура самая простая. Голосование открытое, перед каждым я сейчас положу листок, на котором напечатаны оба названия. Каждый член жюри объявляет о своем решении и ставит галочку перед избранным фильмов и подписывает протокол. Вот, собственно, и все.
  - Всем понятно? - поинтересовался Ланин. Все дружно закивали головами. - В таком случае, Марианна, положите перед каждым членом жюри их личные протоколы.
  Марианна быстро выполнила его просьбу. Неожиданно Ланиным охватило волнение. Он вдруг ясно понял, что сейчас наступает один из ключевых моментов в его жизни.
  - Приступаем к голосованию, - сказал он. - Если позволите, первым это сделаю я.
  - Сделай милость, - произнес Михайловский.
  - Я отдаю свой голос фильму режиссера Звонарева "Страх". - Ланин поставил галочку в клетке напротив фильма. - Кто следующий?
  - А я голосую за фильм "Свой, чужой", - громко сообщил Михайловский. - Ставлю галочку напротив него, - почти пропел он.
  - Кирилл Васильевич, ваш черед, - сказал Ланин.
  Холопик пожал плечами.
  - Разумеется, "Свой, чужой", - сказал он.
  - Виктор Александрович?
  Лесной сидел неподвижно, словно бы он не слышал обращения к нему. Прошла минута, а он оставался все в той же позиции. Все не без удивления наблюдали за ним.
  - Виктор Александрович, ваша очередь голосовать, - повторил Ланин.
  - Я все прекрасно слышу, - тут же отозвался Лесной. - Я имею право на обдумывание решения.
  - Разумеется, имеете. Но цигель, - показал на часы Михайловский.
  - Прошу, не надо меня торопить. Марианна, можно попросить стакан воды.
  - Сейчас дам. - Марианна налила из бутылки воду в стакан и поставила его перед Лесным.
  Лесной пил неторопливо, осушив полностью стакан, он поставил его на стол.
  - Я готов, - сообщил он. - Взвесив все за и против, я голосую за "Страх".
  - Два-два, - подвел итоги Михайловский. - Лада Вячеславна, теперь все зависит от вас.
  - Да? Почему от меня? - с нескрываемым испугом произнесла Лудинова.
  - Так получилось, - сказал Ланин. - Голоса разделились поровну. А вас тут словно бы и не было я наблюдал за вашим лицом.
  - Я действительно мысленно находилась не совсем здесь, - немного смущенно подтвердила Лудинова.
  - Да, голосуйте же, - нетерпеливо произнес Михайловский. - Время осталось совсем ничего.
  - Да, это так, - подтвердил Ланин. - Все зависит теперь от вашего голоса.
  - Разве это справедливо, что все зависит от слабой женщины.
  - Вы в данный момент не женщина, а член жюри, - сказал Ланин. - И мы все тут равны, у каждого только один голос.
  - Вы же смелая женщина, с парашютом прыгали, - сказал Михайловский.
  Это была новость для Ланина, Лада ничего об этом ему не сообщала.
  - Это правда? - не удержался он от вопроса.
  - Всего один раз, когда снималась в одном фильме. Чего об этом вспоминать.
   - Да, голосуйте же, Лада Вячеславна, - нетерпеливо повторил свой призыв Михайловский.
  Лудинова взглянула на Ланина, внезапно она вся сжалась, мгновенно став меньше.
  - Мой голос фильму "Страх", - сказала она, поставила галочку и расписалась.
   - Объявите итоги, Марианна, - попросил Ланин.
  Девушка как-то странно посмотрела на него. Затем мола собрала протоколы.
  - Победителем кинофестиваля стала картина режиссера Михаила Звонарева "Страх".
  
  $68.
  Марианна вышла, чтобы отнести протоколы президенту фестиваля. Никто не последовал ее примеру, все оставались сидеть на своих местах. Даже Михайловский, который минуту назад выражал желание как можно скорей уйти отсюда, не сделал ни одного движения, чтобы покинуть комнату. При этом все хранили молчание.
  Ланин поймал себя на том, что тоже не хочет ни с кем общаться. Он ощущал опустошение. И полагал, что и все остальные испытывают сходные чувства. Все понимали, что принятое решение не останется без последствий. У каждого они будут свои, но избежать их кому-либо вряд ли удастся.
  - Да, поработали, - неожиданно ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Михайловский. Затем посмотрел на Ланина. - Ну, как, доволен?
  - Мы сделали свою работу, надеюсь, честно, - ответил Ланин. - А больше и желать ничего не надо.
  В ответ Михайловский громко хмыкнул.
  - Посмотрим, как ты скоро запоешь. - Михайловский встал, прошелся по комнате. Остановился возле Лудиновой. - А вам-то зачем все это понадобилось? - задал он вопрос.
  Лудинова медленно подняла голову и посмотрела на него.
  - Вам, Никита Владимирович, этого не понять.
  - Да что тут не понять, чувства старые взыграли. Или думаете, что никто не ведает, что когда-то вы с нашим председателем состояли в определенных нежных отношениях.
  - Никита, тебя это не касается! - вскочил Ланин.
  - Пусть говорит, - сказала Лудинова. - Все, что хочет, пусть говорит. Все уже сделано, так что никого значения его слова не имеют.
  - Вот с этим я соглашусь, уважаемая, Лада Вячеславна. Только наступает неизбежно момент, когда каждому приходится держать ответ за свои поступки.
  - О чем это он, Лада? - спросил Ланин.
  - Не обращай внимания, все это ерунда.
  - Да, нет, Никита явно на что-то намекает.
  - Да я могу и прямым текстом сказать, - заявил Михайловский.
  - Вот что, Никита, каждый принял собственное решение, посовещавшись со своей совестью, - сказал Ланин. - И никто не имеет права в чем-то другого упрекать. Мы тут все не без греха. И не надо устраивать разборки. Если тебя что-то не устраивает, иди и договаривайся с теми, кого ты обслуживаешь.
  Внезапно Михайловский бросился на Ланина и, схватив его за грудки, стал яростно трясти. Не ожидавший нападение Ланин не оказывал сопротивления.
  - Господа! Прекратите немедленно, - раздался голос Лесного. - Вы совсем обезумели.
  Михайловский нехотя выпустил Ланина.
  - Ладно, мы еще поговорим, - пообещал Михайловский.
  Дверь распахнулась, и в комнату влетел Шулятьев. Его лицо было даже не красным, а багровым. Он сразу же подскочил к Ланину.
  - Это что такое? - замахал он перед его носом протоколом жюри. - Надо немедленно переписать. Вы слышите меня, Всеволод Леонидович?
  - Ничего переписывать мы не станем, мы приняли решение. И извольте его огласить на церемонии награждения, - ответил Ланин, демонстративно садясь на стул.
  - Вы понимаете, что с вами будет?
  - Не понимаю и понимать не хочу. Прошу вас, не угрожать. Это наше окончательное решение, как председатель жюри я его утвердил. И ничто не заставит меня его изменить.
  Шулятьев растерянно посмотрел на Михайловского, тот ответил ему взглядом и отвернулся.
  - Хорошо, вы все еще пожалеете об этом, - мрачно бросил Шулятьев и вышел.
  - Полагаю, друзья, нам можно, наконец, расходиться, - сказал Михайловский. - До начала церемонии закрытия остается всего пятнадцать минут. А надо еще переодеться. Извините, за небольшую несдержанность. Было приятно с вами работать в одном жюри.
  Ни на кого не смотря, Михайловский покинул комнату. Вслед за ним потянулись и все остальные. Замыкал этот исход Ланин.
  
   69.
  Ланин вошел в зал, когда церемония закрытия фестиваля уже началась. Он так поступил сознательно, ему не хотелось привлекать к себе внимания. Сегодня герой не он, пусть смотрят на того, кто это заслужил.
  Ланин сел на свободное место и осмотрелся. Зал почти был полностью забит, свободных кресел было совсем немного. Он даже слегка удивился - откуда взялось столько народу? Вот уж он не думал, что это событие привлечет так много людей. Почему-то ему казалось, что оно чересчур локальное, способное вызвать интерес только у представителей киноцеха. А, судя по тому, что вокруг него одни незнакомые лица, кинофестиваль вызвал значительно более широкий интерес.
  На сцене находился Шулятьев, который рассказывал о том, как готовился фестиваль, по каким критериям отбирались работы, как он проходил. При всей неприязни к этому человеку Ланин не мог не отметить того, что вел церемонию он хорошо. Он не просто владел словом, но его речь была образной, хорошо поставленной, насыщенной удачными сравнениями и метафорами.
  Ланину вдруг стало грустно от того, что свои способности Шулятьев мог бы использовать на благие дела, вместо этого приносит только вред, на корню губит киноискусство, поощряет в нем самые худшие нравы. Неужели ему не противно от того, что он является проводником всего плохого. Скорей всего, нет, наоборот, судя по всему, он уверен, что приносит пользу стране и что именно так все и должно делаться. И его не переубедить, такие, как он, понимают только язык силы, а любую попытку договориться, воспринимают как признак слабости.
  Ну, да черт с ним, свое дело он, Ланин, сделал. До сих пор удивляется, что при всей своей мягкости сумел устоять напору и Шулятьева, и Никиты и даже соблазнительной Марианны. Видно в нем действительно произошел какой-то сдвиг, если удалось не сломаться, настоять на своем. Пожалуй, своей деятельностью председателя жюри он может гордиться. По крайней мере, стыдиться нет причин. Возможно, через какое-то время, даже совсем скоро он будет жалеть о своей неуступчивости. Но это будет потом, а пока...
  Ланин, поглощенный своими мыслями, на некоторое время отключился от того, что происходило на сцене. А там выступали самые разные люди, которые делились своими впечатлениями о фестивале. Внезапно наступила тишина, затем громко заиграли фанфары. Снова появился Шулятьев, весь его вид свидетельствовал о том, что наступает самый торжественный момент, кульминация всего действа - а именно объявления победителя.
  Шумевший до этой минуты зал, как по мановению волшебной палочки, затих, все взгляды были устремлены на сцену.
  - Итак, уважаемые дамы и господа, - так громко, что его было прекрасно слышно во всех уголках большого зала, проговорил Шулятьев, - настал тот момент, ради которого мы приехали из разных мест нашей прекрасной страны, ради которого наши зарубежные друзья оставила на время свои важные дела и помчались к нам, ради которого мы все вместе провели тут целую неделю. Пришло время объявить победителя. Выбрать его оказалось очень не просто в силу того, что в конкурсной программе было немало талантливых фильмов. И наше уважаемое жюри столкнулось с немалыми трудностями, среди его членов были жаркие споры. И все же лучший среди лучших назван, ему будет вручен гранд при. Прошу ответственного секретаря нашего фестиваля, прекрасную Марианну выйти на сцену и дать мне конверт с названием картины, признанной лауреатом.
  На сцене появилась Марианна в очень красивом платье, с новой прической. Ланин не мог не признать того, что она очень красивая и стильная девушка. Марианна подошла к Шулятьеву и передала ему конверт. Тот нарочито медленно открыл его, достал бумагу.
  - Итак, дамы и господа, победителем кинофестиваля "Синие волны" признан фильм режиссера Михаила Звонарева "Страх". Прошу автора кинокартины подняться на сцену и получить заслуженную награду.
  Зрители мгновенно разразились оглушительной овацией. Ланин увидел Звонарева, идущего к сцене. Больше ему тут делать нечего, решил он. Ланин встал и быстро направился к выходу из зрительного зала.
  
  70.
  Ланин шел по набережной. За все те дни, что он тут находился, он еще не ощущал такой легкости. Ему даже казалось, что в данную минуту на небосклоне его души нет ни единого облачка. Он прекрасно понимал, что эти чувства продержатся в нем недолго, но сейчас он наслаждался ими. Ему хотелось это сделать по полной программе, так как неизвестно, когда он будет снова переживать нечто подобное. Возможно, даже никогда.
  Ланин неторопливо шел по набережной в густом потоке отдыхающих, смотрел то на спокойное изумрудное море, то на ослепительно голубое небо. Он думал о том, что, возможно, это и есть счастье, когда ты не испытываешь негативных эмоций, когда тебя ничего не обременяет, не тяготит. Ты просто существуешь, получаешь наслаждение от созерцания природы, людей, ты просто идешь без всякой цели и даже не желаешь думать о том, куда тебя может завести эта прогулка. Потому что это ровным счетом не имеет значения.
  Внезапно впереди себя он увидел знакомый силуэт. Он ускорил шаги и через минуту поравнялся с ним. Он не ошибся, это была Лада.
  - Лада, почему ты не на церемонии? - спросил он.
  Лудинова остановилась и посмотрела на него.
  - А что мне там делать? Я уже все сделала, - ответила она. - Да и ты, как я вижу, сбежал оттуда.
  - Да, - подтвердил Ланин. - И по той же причине.
  - Я всегда знала, что соединяет нас больше, чем разъединяет.
  - Чтобы это понять, понадобилось почти тридцать лет.
  - Да, какая разница сколько, - махнула рукой Лудинова. - Чем становишься старше, тем меньше значение имеет время.
  - А мне кажется наоборот.
  Лудинова пристально посмотрела на Ланина.
  - Знаешь, Сева, мне хочется выпить. Кампанию не составишь?
  - Почему бы и нет. Тем более, есть повод.
  - Тогда пойдем в ресторан гостиницы.
  Едва они заняли столик, как Лудинова жестом подозвала официанта.
  - Пожалуйста, графин водки, - заказала она.
  - И все? - изумился официант. - Закуска?
  - Только водка.
  Ланин посмотрел на Лудинову с таким же изумлением, как полминуты назад смотрел на нее официант.
  - Ты хочешь напиться? - поинтересовался он.
  - Просто выпить. Закуска будет только мешать.
  - Ничего не понимаю. У тебя никогда не было склонностью к алкоголизму.
  - Почему обязательно алкоголизм. Бывает моменты, когда человек хочет ощутить себя пьяным. Это освобождает.
  - Сейчас такой момент?
  - Если я заказала водку, значит такой. Мне кажется, логическая цепочка тут очевидная.
  - Это так, - пробормотал Ланин.
  - А знаешь, это хорошо, что ты мне встретился на набережной, - сказала Лада. - Я как раз думала о тебе.
  - Что же ты думала?
  - Не важно. Я о другом.
  - О чем же?
  Лудинова на несколько мгновений задумалась.
  - Я хочу, чтобы это была бы нашей заключительной встречей.
  - Не совсем тебя понял, Лада.
  - Что тут непонятного. Я хочу, чтобы мы больше ни разу не пересекались. Теперь ясно?
  - Более менее. Но почему? Мне казалось, что мы можем быть хорошими друзьями.
  - Может, и можем, но я этого не желаю. Какой ты все же непонятливый.
  Официант принес графин с водкой и две стопки. Он хотел разлить ее, но Лада махнула ему рукой и принялась за дело сама.
  - Тебе наливать? Пить будешь?
  - Когда же я отказывался, Лада.
  - Отказывался и ни раз. - Она налила водку в его стопку. - Выпьем за то, что все это уже кончилось и чтобы больше никогда не начиналось.
  - Немного странный тост, - оценил Ланин.
  - Именно тот, за который я хочу выпить.
  - Тогда пьем. - Ланин опрокинул в себя стопку. Ему тут же захотелось хоть чем-нибудь закусить. Но на столе кроме графина с водкой больше ничего не было. Непонятно, что с ней творится, подумал он о Ладе. Раньше ничего подобного он за ней не замечал.
  Лада поставила стопку на стол и посмотрела на Ланина.
  - Повторим? - предложила она.
  - Может, не так быстро. Мы же не торопимся.
  - Хорошо, - согласилась она. - Отложим, но ненадолго.
  - Я хочу кое о чем тебя спросить? - произнес Ланин.
  - Спрашивай.
  - Почему ты проголосовала за "Страх". Я же видел, как ты переглядывалась с Никитой. Он явно был уверен, что ты отдашь голос другой картине.
  - Зачем тебе это знать? - после довольно продолжительной паузы спросила она. - Ведь все уже кончилось. Ты победил.
  - Лада, не я победил, победила справедливость, победила лучшая картина.
  - А ты не понимаешь, что это одно и то же, - слегка пьяными глазами посмотрела она на Ланина.
  - Ты не ответила на мой вопрос.
  - Ладно, отвечу, если выпьем.
  - Давай выпьем, - обреченно вздохнул Ланин.
  Они снова выпили.
  - Отвечай, Лада, как обещала.
  - Да, я должна была проголосовать за фильм этого бездарного идиота Пчелина. Разумеется, Никита это прекрасно знал. Потому и был крайне удивлен моим поступком.
  - Тогда почему ты так поступила?
  - Только не думай, что ради справедливости. Последнему идиоту понятно, что "Свой, чужой" - полное дерьмо; когда я его смотрела, меня чуть не вырвало. Вроде бы ничему уже не удивляешься, но этот фильм меня все же удивил уровнем человеческого паскудства.
  - И все же ты была готова голосовать за него.
  - Готова, - кивнула Лудинова головой. - Это была сделка.
  - И что взамен?
  - Должность ректора в училище, где я преподаю. Через полгода нынешний ректор уходит, я на его место. Я очень хочу им стать.
  - Теперь не получится?
  - Нет.
  - Ты знала об этом, когда голосовала?
  Лудинова удивленно посмотрела на него.
  - Конечно, я же не идиотка. Я даже знаю, кому теперь достанется этот пост. Эта дама погубит училище. Да что теперь говорить. Лучше выпить. - На этот раз Лудинова не стала спрашивать, а просто налила в стопку Ланина.
  - Давай выпьем за тебя, - предложил тост Ланин.
  - А, давай, - согласилась Лада. - Я это заслужила.
  - И все же, Лада, почему ты изменила решение? - спросил Ланин, поставив стопку на стол.
  - Тебе это важно знать?
  Ланин задумался.
  - Меня всегда интересуют мотивы человеческих поступков. Почему так, а не по-другому? Что за этим стоит, что движет человеком?
  - Значит, любопытство?
  - Не знаю, можно сказать и так. Но разве любопытство не является одним из самых важных и креативных проявлений человеческой породы.
  - Хорошо, скажу. Я это сделала из любви к тебе.
  Ланин почувствовал что-то вроде легкого удара. Ничего подобного он не ожидал услышать. Он взглянула на женщину, Лада с насмешливой улыбкой смотрела на него.
  - Не волнуйся, тебе ничего не угрожает. Я тебя сейчас не люблю. Просто ты был единственным мужчина, которого я любила. Остальные были либо ради скуки, либо ради похоти, либо ради денег. Там, в комнате жюри я вдруг поняла, что не могу оставить тебя одного с этими кровожадными монстрами, что должна тебя поддержать. И в самый последний миг изменила решение, проголосовала так, как ты хотел. Потом очень жалела, но дело сделано. Теперь ты знаешь все. - Лудинова перевела взгляд на графин. - Осталось на донышке. Давай допьем и расстанемся на веки вечные. Больше тебя видеть не хочу.
  - Как скажешь, Лада. Я бы с удовольствием продолжил наши отношения.
  Лудинова отрицательно покачала головой.
  - Нет, больше не надо. Это была их кульминация. - Она снова разлила водку. - Пьем и расстаемся.
  Лудинова, не дожидаясь Ланина, осушила свою стопку, встала и направилась к выходу. Он проводил ее глазами, она шла нетвердо, слегка покачиваясь. Но он решил, что нет смысла догонять ее и помогать добраться до номера. Все, так все.
  
  71.
  Ланин вернулся в свой номер. Разговор с Ладой навеял на него грусть, он вдруг ясно осознал, что это, в самом деле, последняя в их жизни встреча. Что-то окончательно сломалось между ними, последний из оставшихся мостов рухнул. А может, они тогда совершили роковую ошибку, расставшись? Он даже до конца сейчас не может уяснить причины, почему это случилось. Какая-то мистика. Все, что их развело по разным сторонам, при желании можно было преодолеть. Но ведь они даже самой пустяковой попытки это не сделали. Да что теперь об этом думать, ничего все равно не изменить.
  На Ланина вдруг навалилась усталость, сильно захотелось отдохнуть. Ему еще предстоит утомительный вечерний банкет по случаю благополучного завершения кинофестиваля. Правда, у него нет до конца уверенности, что он успешно закончился. И еще возможны сюрпризы.
  Ланин быстро разделся и нырнул под одеяло. Пара часиков безмятежного сна он заслужил всей своей жизнью.
  Но два часа проспать не удалось, его разбудил настойчивый стук в дверь. Ланина очень не хотелось идти открывать, он бы предпочел еще поспать.
  Но стук не затихал, пришелец или пришельцы были очень настойчивы. Пришлось одеваться и идти открывать.
  На пороге он увидел человек пятнадцать, не меньше. Ланин с полнейшим изумлением уставился на них.
  - Вы ко мне? - ошеломленно спросил он.
  - К вам, Всеволод Леонидович, - ответил один из этой толпы.
  - Тогда проходите.
  Все прошли в комнату. Пришельцев было так много, что они с большим трудом уместились в просторной комнате. Ланин внимательно разглядывал непрошенных гостей. Все они были молоды. Некоторые лица ему были смутно знакомы, кого-то он видел на экранах, других встречал здесь на фестивале. А вот приблизительно половину из этой кампании видел впервые.
  - Могу узнать, зачем вы пожаловали? - поинтересовался Ланин.
  Все тот же молодой человек не без труда протиснулся вперед.
  - Мы все пришли для того, чтобы вас поблагодарить, - сказал он.
  - Поблагодарить? - удивился Ланин. - И за что?
  - Нам известно, что это благодаря вам фильм "Страх" получил главный приз.
  - Так решило жюри, - возразил Ланин.
  - Мы знаем, - продолжил говорить за всех все тот же молодой человек. - Но мы знаем и то, что без вас этого бы ни за что не случилось.
  - Откуда у вас такие секретные сведения?
  Молодой человек посмотрел на своих соратников, затем снова перевел взгляд на Ланина.
  - Мы это знаем. Разве этого недостаточно?
  - Из экономии времени и сил не стану спорить, - ответил Ланин. - И что с того?
  - Мы все являемся фанатами фильма "Страх" и вообще творчества Звонарева, - пояснил парень.
  - Хороший выбор, - одобрил Ланин. - Но я не Звонарев, фильм "Страх" не делал. Идите к Михаилу Юрьевичу и выражайте ему свое восхищение.
  - Вы нас не совсем поняли.
  - Что я должен понять? - Этот разговор стал утомлять Ланина, хотя спать уже не хотелось.
  - Мы не верили, что фильм "Страх" наградят. Все были уверенны, какой фильм победит. Некоторые из нас даже спорили. Я - тоже. Я проспорил и потерял приличные деньги.
  - Сочувствую. Хотите, чтобы я вам их возместил?
  Парень слегка смутился.
  - Вы меня неправильно поняли, я совсем не про то.
  - Тогда давайте сразу про то и ни слово про все остальное.
  Парень не без недоумения посмотрел на Ланина, он явно не понимал, как воспринимать его слова: как юмор или как издевательство.
  - Я совсем не жалею, что проиграл деньги. Хотя мне они очень нужны.
  - Не только вам, - заверил Ланин.
  - Я понимаю, - слегка смутился парень.
  - Хватит мямлить, - раздался чей-то голос и к ним протиснулся другой парень, правда, немного постарше. Ланин припомнил, что видел его в каком-то сериале. Фильм совершенно стерся из памяти, как вчерашний сон, а вот лицо этого артиста запомнилось.
   - Мы восхищаемся вашей смелостью, - продолжил новый оратор, - мы прекрасно понимаем, как было не просто продавить такое решение.
  - Вы преувеличиваете сложность задачи, - пробормотал Ланин. С каждой новой похвалой в свой адрес он испытывал все большее смущение.
   - Нет, мы обо всем хорошо информированы, - возразил парень.
  - Как вас зовут? - спросил его Ланин.
  - Павел.
  - Послушайте меня внимательно, Павел и все остальные мои дорогие друзья, - произнес Ланин. - Я сделал то, то считал своим долгом. И ничего героического в моем поступке нет. Это нормальное поведение нормального человека. Плохо другое, что нормальное поведение нормального человека с некоторых пор воспринимается, как героический поступок. Не знаю, понимаете ли вы, насколько это ужасно?
  - Не думайте, Всеволод Леонидович, мы это очень хорошо понимаем, - ответил Павел.
  - Я рад. В таком случае на этом можем пение дифирамбов завершить. Нет возражений? - посмотрел Ланин на Павла, затем на всех остальных.
  - С дифирамбами можно закончить, но мы пришли не только для этого, - сказал Павел.
  - А еще для чего? - удивился Ланин.
  - Мы решили сделать вам одно деловое предложение.
  - Даже так.
  - Мы хотим создать свою кинокомпанию и даже название придумали: "Новое кино".
  - Звучит многообещающе, - оценил Ланин.
  - Мы рады, что вам понравилась наша идея. Но у нас есть еще одна - мы хотели, чтобы вы бы ее возглавили.
  - Я? - Несколько секунд Ланин пребывал в стопоре от изумления. - Почему я?
  - Потому что вы, во-первых, талантливый режиссер и, во-вторых, честный человек.
  - Спасибо за лестный отзыв. Предложение, прямо скажу, неожиданное, но интересное. А у вас есть деньги для создания кинокомпании. Средств нужно много.
  Павел слегка опустил голову.
  - Денег пока нет. Но мы обязательно найдем. Не может же быть, чтобы никто бы не спонсировал такой перспективный проект.
  - Может, даже очень может, - заверил Ланин. - Можете побеседовать с моим продюсером, он вам все в подробностях объяснит.
  - Что же делать?
  - Не знаю. У меня точно таких денег нет. Ищите - это единственный совет, который могу дать.
  - Но если мы найдем, вы принимаете наше предложение?
  - Принимаю, Павел, - согласился Ланин. - На этом предложения исчерпаны?
  - Мы уходим, - от имени всех заверил Павел. - Без вас нам было бы совсем плохо.
  После этих слов все потянулись к выходу из номера. Ланин закрыл за ними дверь и вернулся в комнату, сел в кресло и
  погрузился в молчание. А он в самом деле сделал неплохое дело, решил Ланин.
  
  72.
   Вечером должен был состояться грандиозный прием по случаю завершения кинофестиваля. Когда Ланин спустился в ресторан, мероприятие было в полном разгаре. Народу набилось очень много, так что найти свободное место не то, чтобы сесть, а встать было проблематично. В зале стоял непрерывный гул от множества голосов, вдобавок громко играл расположившийся на небольшом помосте ансамбль. От этой жуткой какофонией закладывало уши. И у Ланина в первое мгновение даже возникло желание сбежать отсюда. Но он его тут же прогнал; стремление снова очутиться в одиночестве он сейчас не ощущал.
  Ланин решил, что имеет полное моральное право хорошо выпить и закусить. Он проделал большую и важную работу, сумел отстоять свои принципы. Так что, если кто и имеет право на праздник, то в первую очередь именно он.
  Ланин направился к бару. Точнее, стал пробивать себе дорогу к нему сквозь плотные группы тел. И по мере того, как он преодолевал одно препятствие за другим, то замечал, как его личность вызывает все больший интерес. Все дружно оборачивались в его сторону, а едва он миновал очередную кампанию, в ней тут же начинали шушукаться. Правда, о чем говорили конкретно, разобрать из-за шума было не реально. Да, особенно Ланин и не горел желанием. Без этого вполне можно было обойтись.
  Наконец, сильно вспотев от потраченных усилий, Ланин добрался до бара. Он решил начать с чего-нибудь легкого, учитывая, что впереди еще длинный вечер. Поэтому он заказал бокал красного столового вина.
  Теперь предстояло не с меньшими трудностями добраться до столов с закусками. Люди их облепили так плотно, словно давно не ели. И Ланин даже немного забеспокоился: хватил ли ему еды, когда он до нее дотянется. Он ощущал сильный голод, а идти куда-то в другое место его удовлетворять, не хотелось.
  В своих опасениях Ланин оказался прав, путь оказался непреодолимым. Возле столов скопилось столько много едоков, что пробиться к самой еде не было никакой возможности. Ланин с грустью прекратил усилия - придется смириться с тем, что он останется голодным. Вдруг кто-то взял его крепко за руку и решительно повел за собой. И о чудо, толпа расступилась перед ними, они быстро добралась до источника пищи!
  Ланин поднял глаза, чтобы увидеть того, кто совершил это невиданное чудо. Им оказался Михайловский. Он насмешливо-снисходительно смотрел на Ланина.
  - Нельзя быть таким робким, - произнес он. - Так и с голода можно умереть.
  - Никогда не любил толпу, Никита.
  - А толпу, дорогой, нельзя любить. Ею надо управлять.
  - Этим искусством владеешь ты, но не я.
  Михайловский как-то странно посмотрел на него.
  - Ты ешь, ешь. Видишь сколько тут всего.
  Еды действительно было и много и самой разной. И хотя она стремительно исчезала со стола, официанты без устали подносили новые порции.
  Ланин взял тарелку и стал накладывать себе всего по немного. Рядом с ним то же самое делал и Михайловский.
  - А, согласись, Сева, ведь хорошо, когда много еды, - проговорил Михайловский.
  - Всегда хорошо, когда всего много, - ответил Ланин.
   - Ну не скажи, - возразил Михайловский. - Очень часто, когда чего-то много, это совсем не так хорошо.
  - И чего именно?
  - Ну, например, спеси. Разве не так?
  - Про спесь - это ты больший спец.
  - Намекаешь?
  - Слушай, Никита, чего мне намекать, мы все друг про друга прекрасно знаем. Я знаю, кто ты, а ты знаешь, кто я.
  - И кто же я, по-твоему?
  - Зачем нам об этом говорить.
  - Нет уж, раз начали, давай закончим. Знаешь, о чем я думаю: хотя бы раз в жизни люди должны поговорить
  друг с другом совершенно откровенно. Разве не так?
  - Возможно. - Ланин признал правоту своего собеседника. - Но почему именно сейчас.
  - А когда? Мне кажется, лучше ситуации для этого не будет, заключительный день фестиваля, все дела позади.
  - Причем тут фестиваль?
  - А он очень даже причем. Ты хоть понимаешь, что сделал?
  - Понимаю.
  - А я думаю, нет.
  - Будь так любезен, разъясни.
  Михайловский придвинулся к Ланину.
  - Ты хотя бы отдаленно представляешь, какую цепочку событий ты породил?
  - Неужели планеты сдвинулись со своих орбит.
   Михайловский внимательно посмотрел на Ланина.
  - Ты даже не представляешь, как ты близок к истине.
  - Поверь, Никита, это временное явление, все вернется к прежним орбитам.
  - Все никогда к прежнему не возвращается. Пора бы это знать.
  - А вот тут я с тобой, пожалуй, согласен, Никита. Только в отличие от тебя я думаю, что это огромное благо, а ты воспринимаешь это как большое несчастье.
  - А это и есть несчастье, по крайней мере, для некоторых.
  - Не пугай. Я пуганный.
  - Нет, дорогой, ты еще по-настоящему не пуганный, - замотал головой Михайловский. - Все только для тебя начинается.
  - Меня убьют, четвертуют, сошлют на Каймановы острова?
  - Для таких, как ты, есть другие способы. Для каждого человека придумано свое наказание.
  - А я думаю, что каждый человек сам себя наказывает в первую очередь. Когда я смотрю на тебя, то вижу это очень отчетливо.
  - Вот как! И как же я себя наказал?
  - Когда-то ты, Никита, был замечательным режиссером, я шел на твои фильмы, как на праздник. Но то были другие времена, сейчас ты делаешь бездарную заказуху. Причем, даже это заказуху делаешь плохо. Спроси меня, почему?
  - Почему?
  - А потому что ты создан совсем для другого. Но ты решил обменять свой божий дар на яичницу. Не спорю, яичница есть, а вот от дара остались одни головешки. Но яичница - скоропортящийся продукт, а божий дар рассчитан на вечность. Все люди делятся на две категории: одни думают о том, что останется после них, а другие хотят всего и сейчас. А что будет завтра, их не волнует.
  - Я, естественно, из второй категории.
  - Нет, Никита, ты хуже, ты из первой, который добровольно перешел во вторую. А к предателям и перебежчикам во все времена отношение самое плохое.
  - А про служение стране ты, разумеется, об этом не думаешь.
  Ланин рассмеялся.
  - Никита, ты не на трибуне, в разговоре между нами можно обходиться без демагогии. Ты служишь только о себе, а страной пользуешься. Хотя, возможно, не совсем прав, ты все-таки служишь Шулятьеву и тем, кто за ним стоит. Но к стране эти люди тоже не имеют никакого отношения. Ты хотел честно, ты это и получил.
  - Ты согласен, что теперь моя очередь, Севушка?
  - Разумеется, все должно быть по справедливости.
  - Рад, что ты это понимаешь. Ты полагаешь, что отстаиваешь какие-то великие идеалы. На самом деле, в тебе играет чувство неполноценности. Что ты сделал в кино? Снял несколько фильмов, имевших весьма скромный успех. Тебя пару раз похвалил Лесной и ты уже возомнил о себе невесть кем. Если сравнить, сколько зрителей посмотрели мои картины и твои, то это один к десяти.
  - Думаю, можно смело говорить, что один к пятнадцати, - поправил Ланин.
  - Такие, как ты, с неудовлетворенным тщеславием всегда вносят только смуту. Их жжет внутренний огонь неудовлетворенности, причем, во всем.
  - Ты не прав, Никита, вот сейчас я полностью удовлетворен едой. Кажется, даже уже наелся. А ты что-то мало ешь?
  - Не беспокойся, свое я всегда возьму.
  - Кто бы сомневался. С удовольствием слушаю дальше.
  - Ты опасен, Сева. И с тобой нужно бороться.
  - Это я уже понял. Не сомневаюсь, что ты начнешь это делать сразу же после банкета. Более того, предвижу, что у тебя получится. Ты же у нас большой везунчик.
  - Не сомневайся.
  - А давай выпьем за твой и за мой успех. Пусть он совершенно разный, даже противоположный, но это не должно нам мешать. В конце концов, мы же не чужие с тобой люди.
  - А давай! - согласился Михайловский. - Пусть каждому из нас сопутствует успех.
  - Широко мыслишь, Никита.
  Они выпили.
  - Я что-то не вижу Ладу, - сказал Ланин.
  - А ее тут нет.
  - Почему? - удивился Ланин.
  - Она совсем недавно уехала. Я случайно видел,
  как она садилась в такси. И даже слышал, как она сказала водителю ехать в аэропорт.
  Ланин понял, что Лада уехала раньше времени, не оставшись на вечерний прием, чтобы не видеться с ним. Она выполняет свое обещание больше никогда не встречаться. Хоть кто-то верен своему слову.
  - Хорошо поговорили, Сева, - донеслись до Ланина слова Михайловского. - Даже на душе стало легче. Пойду-ка поищу Ксению, она где-то тут. Не надо ничего ей
  передавать?
  - Если только пожелание счастья. Пока, Никита. Прошу, не обижай ее.
  
  73.
  Ланин снова остался один. Хотя вокруг него кружились десятки людей, но он очень ясно ощущал свое одиночество. Ему хотелось пообщаться с кем-нибудь более близким, чем Михайловский, человеком. Он огляделся по сторонам и возле бара заметил Лесного. Вот, пожалуй, кто ему подойдет.
  Ланин решительно стал пробиваться к нему. Если это так ловко получалось у Никиты, то почему не получится у него.
  Но то, что легко выходило у Михайловского, у него выходило гораздо хуже. Никита обладал каким-то магическим даром, заставлявшим других расступаться перед ним. А вот перед Ланиным никто не собирался это делать, каждый очередной шаг ему давался с большим трудом.
  Наконец он добрался до кинокритика. Лесной сидел возле барной стойки, перед ним стоял бокал с коньяком.
  - Добрый вечер, Виктор Александрович! - поздоровался Ланин.
  Лесной медленно повернул в его сторону голову, и Ланин поразился его виду; он выглядел очень нездоровым, лицо было серым, а глаза тусклыми.
  - Это вы, Всеволод Леонидович! - как-то безрадостно отозвался Лесной. - Тоже решили почтить своим посещением эту вакханалию.
  - Виктор Александрович, с вами все в порядке? - вдруг почувствовал беспокойство Ланин.
  - Немного сердце покалывает, а так все нормально, - ответил Лесной.
  - Хотите, провожу в номер, - предложил Ланин.
  - Спасибо, на людях как-то веселей. Со мной такое случается. Сейчас выпью коньяка - и все пройдет. Присоединяйтесь.
  - Всегда готов выпить с вами.
  - Ну, не так уж велика честь выпить со мной, - усмехнулся критик. - Для этого есть гораздо более достойные люди. Впрочем, пока вы не передумали и не подались к ним, давайте выпьем. Попросите бокал у бармена.
  Ланин взял у бармена бокал и снова присоединился к Лесному. Тот налил в него коньяк.
  - Давайте обойдемся без тостов, - предложил Лесной. - Будем считать, что пьем что-то вроде лекарства.
  - Не возражаю.
  Они выпили. Ланин внимательно посмотрел на Лесного.
  - Вам не лучше? - спросил он.
  - Не так же быстро. Надо подождать.
  - Все же вам лучше вернуться в номер.
  - Да что вы заладили: вернуться, вернуться, - вдруг раздраженно произнес Лесной. - Что я там стану делать один?
  - Извините, я не хотел вас обидеть. Если я вам мешаю, то сейчас уйду. - Ланин быстро встал со стула.
  - Да, подождите, не уходите, - остановил его Лесной. - Это вы меня извините, просто я немного на взводе.
  - Кто же вас так взвел? - поинтересовался Ланин.
  - А вы догадайтесь. И обязательно с одного раза.
  Ланин раздумывал всего несколько секунд.
  - Шулятьев.
  Лесной задумчиво посмотрел на него.
  - Всеволод Леонидович, скажите, а вот когда вы настаивали в жюри на своем мнение, вы отдавали себе отчет в том, что не только вам, но и другим, кто вас поддержит, это так не сойдет с рук? Только ответьте честно.
  - В тот момент я гнал эту мысль от себя.
  - Примерно так я и думал. - Лесной вновь потянулся за бутылкой.
  - А можно узнать, что наговорил вам Шулятьев? - спросил Ланин.
  - Если снова выпьете со мной.
  - За этим дело не станет.
  - А ведь вы однажды сопьетесь, - предрек Лесной.
  - Я вообще впереди для себя не вижу ничего хорошего.
  Неожиданно Лесной засмеялся. Правда, его смех прозвучал как-то печально.
  - Вы еще молоды, вы вполне можете на что-то надеяться. А вот я в отличие от вас могу жить только сегодняшним днем. И если у меня его отнимают, для меня вся конструкция рушится. Вам понятна моя мысль?
  - Шулятьев вам угрожал?
  - Нет, он просто лишил меня смысла существования. Знаете, что больше всего меня удивило, как легко оказалось сделать. Я-то думал, что, таким как он, это не под силу. Но ошибался. И это, возможно, самое ужасное. Выпьем без тоста.
  Ланин опустил пустой бокал на стол.
  - Хотите, я с ним поговорю.
  - О чем?
  - О вас. Он не имеет права...
  - Все он имеет - и вы прекрасно это знаете. Да и разве в этом дело.
  - В чем же тогда?
  Лесной задумчивым взором оглядел зал.
  - Вы полагаете, что я жалею о своем поступке. Совсем нет. Я вам очень благодарен за то, что вы помогли мне его совершить. Без вас у меня на это элементарно не хватило бы пороха.
  - Вы преувеличиваете.
  - Ничуть, - покачал головой Лесной. - Просто после каждого праведного поступка наступает расплата. Это за подлость часто не платят.
  - Должно быть наоборот.
  Слова Ланина вызвали у Лесного приступ смеха.
  - А вот тут вы ошибаетесь, дорогой Всеволод Леонидович, именно так и должно быть. Вам ли не знать, что миром правят негодяи и подлецы. Они устанавливают свои правила. И только иногда, я бы сказал: очень, очень редко побеждают хорошие люди и правильные поступки. Я и не думал, что стану свидетелем, нет, даже не свидетелем, а участникам этого. И все только благодаря вам.
  - Мне, так мне, так ли это важно. Главное, что мы выбрали действительно лучший фильм. Остальное уже не столь важно.
  - Остальное не столь важно, - повторил вслед за Ланиным Лесной. - Вы идеалист, Всеволод Леонидович. Как вы собираетесь дальше жить?
  - А как жил до сих пор.
  - Не получится, - замотал критик головой. - Вы переступили красную черту. Разве вам этого не говорили?
  Ланин вспомнил только что состоявшийся разговор с Никитой.
  - Вы правы, говорили. Но я не придал этому должное значение.
  - Напрасно. Вы скоро убедитесь в этом. Впрочем, не хочу вас пугать. А знаете, вы правы.
  - В чем, Виктор Александрович?
  - Мне лучше отправиться восвояси. Это веселье уже не для меня.
  - Я вас провожу в номер.
  Лесной ничего не сказал, но и не стал возражать. Вместе они вышли из ресторана, поднялись на лифте и вошли в номер Лесного. Ланину показалось, что критик тяжело дышит.
  - Давайте я вызову "Скорую", - предложил Ланин.
  - Со мной все нормально. Сейчас я лягу и засну. А вы возвращайтесь в ресторан.
  - Вы уверенны?
  - Я же сказал, что со мной все нормально.
  Но Ланин сомневался в этом, он не знал, как правильно поступить.
  - Я посижу с вами полчаса.
  - В этом нет ни малейшего смысла. Я сейчас лягу. Не станете же вы сидеть у моей кровати.
  - Могу и посидеть, что в этом такого.
  Лесной вдруг улыбнулся.
  - Вы всегда мне казались хорошим человеком. А вы оказались даже лучше, чем я о вас думал.
  - Спасибо.
  Лесной махнул рукой.
  - Это не комплимент, это констатация. Поэтому я предвижу у вас большие трудности. Жаль, что не смогу ничем вам помочь. Мои возможности вышли в тираж.
  - Не надо мне помогать.
  - Надо. Вот только некому. А теперь идите.
  Ланин нерешительно встал.
  - В случае чего звоните мне в любое время.
  - Хорошо. Мой вам совет: пока есть возможность, веселитесь.
  - Непременно ему последую, - невольно улыбнулся Ланин.
  - Все, идите. А я спать.
  Ланин вышел из номера. Несколько секунд он стоял возле двери, раздумывая, правильно ли он поступает. Затем направился к лифту.
  
   74.
  Ланин спустился вниз, но в ресторан заходить не стал. Вместо этого прошел в сад. Если в помещении было душно, то тут дул с моря легкий прохладный ветерок, который освежал тело. Ланин сделал несколько шагов вперед и остановился. Ему хотелось вдоволь насладиться этим прекрасным южным вечером. Когда еще выпадет ему такое счастье.
  Внезапно до его слуха донеслись возбужденные мужские возгласы. Он посмотрел в сторону, где они раздавались, и увидел двух стоящих друг против друга мужчин. Так было темно, он не мог различить, кто эти люди.
  Ланин направился в их сторону и вдруг замер на месте. Он узнал их, это были Пчелин и Звонарев. У них был вид людей, которые вот-вот готовы вцепиться друг в друга.
  Ланин не сомневался, что это противостояние связано с победой на конкурсе одного и проигрышем другого. Он поспешил к ним.
  При приближении Ланина оба режиссера изумленно уставились на него. Его появление было для них явно неожиданным.
  - Пожалуйста, успокойтесь! - воскликнул Ланин. - Победа или поражение на фестивале - это еще не повод бить друг друга морды.
  - О чем это вы? - спросил Пчелин.
  Ланин внимательно рассматривал режиссеров, только сейчас он заметил, что они довольно сильно похожи. Оба примерно одинакового возраста, почти одинакового роста, даже одеты схоже - в джинсах и теннисках.
  - Это не лучший способ для выяснения, кто из вас лучший режиссер, - пояснил Ланин.
  - Мы вовсе не выясняем этот вопрос, - сообщил Звонарев. Ланину показалось, что он был чем-то смущен.
  - Значит, я ошибся. Извините за вмешательство в чужой разговор. С моей стороны это было не корректно.
  - Вы, в самом деле, ничего не знаете? - спросил Пчелин.
  - А что я должен знать?
  Ланин заметил, как Пчелин и Звонарев переглянулись. Однако ни тот, ни другой ничего объяснять не стал. Внезапно за спиной Ланина послышались шаги. Он обернулся и к своему изумлению увидел Одри.
  - Ты что тут делаешь? - спросил он.
  - Выбираю, - ответила дочь.
  - Что выбираешь? - не понял отец.
  - Не что, а кого. Папа, кого ты мне посоветуешь выбрать из них двоих? Я так понимаю, что Миша более талантливый, зато Леша более перспективный.
  Ланин с недоумением смотрел на дочь, не совсем понимая, что тут происходит.
  - По-моему следует выбирать того, кто больше нравится, - ответил Ланин.
  - Это я и сама знаю. Но ведь есть же и другие критерии.
  - Тогда я тебе не советчик.
  - Ваша дочь, Всеволод Леонидович, крутила роман и со мной и моим коллегой, - усмехнулся Пчелин. - Полчаса назад она нам открыла на это глаза.
  - Одри, это правда? - посмотрел Ланин на дочь.
  - Да, папа. А что тут такого? Хотелось понять, кто из них лучше?
  - Поняла? - спросил Ланин.
  - Не до конца, - призналась Одри. - Но у меня еще есть время.
  - Ты ведешь себя вероломно, Одри, - заметил Ланин.
  Девушка несколько мгновений смотрела на него.
  - Не более чем всех остальные.
  - Вы тут разбирайтесь, а я пойду, - сказал Пчелин. - Одри, на меня больше не рассчитывай.
  Не прощаясь, Пчелин быстро скрылся в темноте.
  - Миша, ты тоже иди, - незнакомым Ланину повелительным голосом произнесла Одри. - Папа хочет со мной поговорить.
  - До свидания, Всеволод Леонидович, - попрощался Звонарев. - Одри, если захочешь меня увидеть, знаешь, где меня найти.
  Вслед за Пчелиным темнота поглотила и другого режиссера.
  - Папа, вот там скамейка, можем присесть, - предложила Одри.
  Они сели.
  - Что происходит, Одри? - спросил Ланин. - Ты, в самом деле, крутила одновременно роман и с тем и другим?
  - Да. А что в этом такого? У тебя такого в жизни не было? Только честно.
  - Однажды было, - признался Ланин. - Потом я встретил твою маму и все тут же прекратил.
  - Что было потом меня не интересует. Мне больше интересно, что было до того, как ты встретил маму.
  - Это было давно. И мне не хотелось бы вспоминать.
  - Главное, что было, - констатировала Одри. - Или ты проповедуешь принцип: что позволено быку, то не позволено юпитеру.
  - Мне никогда не нравился этот принцип, - пробормотал Ланин
  - Значит, ты признаешь, что в моем поведении нет ничего предосудительного. Со всеми такое случается. Скажи, а у тебя от тех двух женщин не было детей?
  - Нет, - сам не зная, почему испуганно ответил он.
  - Уверен?
  - Я бы обязательно знал.
  - А вот я пока не знаю.
  Ланин похолодел.
  - Ты хочешь сказать...
  - Да, папа, хочу, - утвердительно кивнула головой Одри. - Я с обеими переспала и не предохранялась. Я решила, от кого забеременею, за того и выйду замуж.
  Ланин молчал, он не знал, что следует говорить в такой ситуации.
  - Я не ожидал от тебя такого поведения, - невнятно произнес он.
  - А чего ты ждал? Что ты вообще от меня ждешь?
  - Еще совсем недавно на этот счет у меня были мысли. Теперь даже не знаю...
  - Странно, ты сам только что признался, что вел себя точно так же. Почему тебе можно, а мне нет.
  - Ты моя дочь...
  - А ты чей-то сын. Когда у тебя это было, бабушка была жива?
  - Да.
  - Видишь, у нас с тобой все один в один.
  - Хорошо, согласен, мы в чем-то похожи. Но если ты забеременеешь, что ты будешь делать?
  - Выйду замуж за отца ребенка.
  - А если он не согласится?
  - Тогда воспитывать его придется нам с тобой. Мы же будем теперь жить вместе.
  - Да, но... - Ланин смущенно замолчал. Он отдавал себе отчет, что окончательно запутался.
  - А если я вдруг женюсь?
  - Значит, у моего ребенка появится еще одна бабашка. Надеюсь, ты женишься на женщине, которая примет его.
  - Ну, хватит, Одри. Скажи, чего ты добиваешься?
  - Я - ничего. Когда ты спал сразу с двумя женщинами, чего ты добивался, папа?
  - Никаких больших целей в тот момент у меня не было.
  - Вот и у меня нет. Просто захотелось проверить свои чары. Я же красивая, в маму?
  - Да, - подтвердил Ланин.
  - У меня получилось, это радует. Кстати, между нами девочками: у тебя есть предпочтение, за кого ты бы хотел, чтобы я вышла замуж?
  - Тебе решать.
  - Я же не прошу тебя выбрать из них двоих за меня, я спрашиваю, кого бы ты хотел видеть своим зятем?
  - Звонарева.
  - Я так и думала. Папа, при всей моей любви к тебе не могу обещать. Я еще не решила.
  Ланин вдруг подумал, что такого странного разговора у него не было ни разу в жизни. И уж особенно не ожидал, что он произойдет с дочерью.
  - Скажи, а мама знает о твоих проделках?
  - Не хочу ее огорчать.
  - А меня огорчать значит можно.
  - Мама бы никогда не призналась, что у нее одновременно были двое мужчин.
  - Но у нее ничего подобного не было.
  - Откуда тебе известно?
  - Такого с ней быть не могло, я ее знаю.
  - Это не аргумент.
  - Нет никаких намеков на это. Это аргумент?
  - Ты мог не узнать. Женщины умеют скрывать такие вещи лучше мужчин.
  - Откуда тебе такое известно?
  - Я уже не маленькая и я не дура. Разве этих двух аргументов недостаточно?
  - Достаточно, - признал Ланин.
  - Я пойду.
  - Куда же ты пойдешь?
  - Пока в ресторан, очень хочется потанцевать. Спасибо за интересный разговор. Я многое из него узнала.
  - Представляю.
  Одри пристально посмотрела на отца.
  - Но это даже не главное.
  - Что же тогда?
  - Сам догадайся. Пойду танцевать. Вот только не знаю, с Лешей или с Мишей? Потом тебе сообщу.
  Одри вскочила со скамейки и почти бегом понеслась к входу в ресторан.
  
  75.
  Ланин тоже последовал в ресторан. Ему хотелось посмотреть, что будет делать Одри. Но дочь
  он не нашел, зато сразу же натолкнулся на Абелева. Его вид не оставлял сомнений в том, что он был в стельку пьян. На нем висела какая-то незнакомая девица, которая с тоской заглядывала ему в глаза.
  Увидев Ланина, Абелев тут же сбросил девицу с себя и устремился к нему.
  - Ты где скрывался, я тебя весь вечер ищу! - прокричал продюсер.
  - Заметно, что ищешь, - посмотрел Ланин на огорченную девицу.
  - А это, - махнул Абелев в ее сторону, - это так. Не могу же я весь вечер провести один.
  - Не можешь, - подтвердил Ланин.
  - Слушай ты, олух, тебе не об этом надо думать, - вдруг разозлился Абелев.
  - А о чем?
  - Шулятьев сегодня меня встретил и пообещал, что сделает все, что от него зависит, чтобы ты в этой стране не снял бы больше ни одного фильма. Ты понимаешь, чем это грозит?
  - Я же не идиот, чтобы не понять.
  - А, по-моему, как раз идиот, да еще какой! Что ты собираешься делать?
  - Честное слово, не ведаю. Рассчитываю на твою помощь.
  - Нет, уж, уволь. Я не самоубийца. Ты должен был знать, когда так поступал.
  - Я предполагал, Марк. Но не все подчиняется прагматическим целям. В мире есть и другие цели. Я надеялся, что ты о них слышал.
  - Твой шуточки меня с некоторых пор не волнуют, Сева. Ты сам так решил.
  - Марк, я привык тебе, - сказал Ланин.
  Несколько секунд Абелев смотрел на Ланина, затем покачал головой.
  - Представь себе, я тоже. Но нам двоим придется отвыкнуть. Мне - от тебя, тебе - от меня. Мне нужна нормальная работа, на которой я смогу зарабатывать деньги.
  - Кому она не нужна.
  Марк снова покачал головой.
  - Тебе не нужна. Иначе ты бы вел себя по-иному. - Абелев немного помолчал. - Давай лучше выпьем на прощание.
  - Тебе не много?
  - Много, но ради такого случая можно еще.
  - Хорошо, давай выпьем, - согласился Ланин.
  Они сели за стол. Марк подозвал жестом официанта и заказал два бокала виски.
  - Давай выпьем за все хорошее, что у нас с тобой было, - предложил Абелев.
  - А было? - спросил Ланин.
  - Ну что ты за человек, даже прощание испортишь. А ведь мы столько всего пережили.
  Ланин положил руку на плечо Абелева.
  - Марк, я тебе за многое благодарен. Без тебя был бы никем. И я не сержусь, что ты уходишь. Мне, конечно, это неприятно, но я понимаю тебя. Ты любишь жить на широкую ногу, а со мной этого не получится.
  - Спасибо за понимание. - Неожиданно глаза Марка увлажнились. - Давай еще выпьем. - Он снова подозвал официанта.
  Ланин выпил и почувствовал, как поплыло все перед глазами. Он понял, что находится на грани; если выпьет даже еще немного, то потеряет контроль над собой.
  - Чем же ты займешься, Маркуша? - спросил Ланин, не без труда ворочая языком.
  Он видел напротив себя совершенно осоловевшие глаза Абелева. И понял, что он тоже находится на пределе своих возможностей.
  - Просили тебе не говорить, - сказал Абелев. - Но ведь у друзей не бывает секретов.
  - Не бывает, - подтвердил Ланин.
  Абелев грудью лег на стол, его лицо оказалось совсем близко от лица Ланина.
  - Я теперь буду работать с Пчелиным.
  От этой новости Ланин почувствовал, что немного даже протрезвел.
  - Это правда?
  - Правда. - Абелев резко отпрянул от Ланина, до продюсера дошло, что он не должен был это говорить.
  - Тебе это предложил Шулятьев? - скорей даже не спросил, а утвердительно произнес Ланин.
  Абелев недовольно посмотрел на него.
  - Ты станешь теперь меня презирать?
  Ланин встал, стараясь держаться твердо на ногах.
  - Нет, Марк. Но желание с тобой общаться что-то пропало. Уж не обессудь.
  Ланин направился к выходу из ресторана, он чувствовал, что ему срочно нужно на воздух. Но он все же успел заметить, как на его место быстро шмыгнула та самая девица, которая висела на продюсере до его прихода.
  
  76.
  Ланин стоял в саду и жадно дышал полной грудью. В ресторане ему стало нехорошо, и он надеялся, что на свежем воздухе будет лучше. Он все никак не мог успокоиться; то, что Абелев будет теперь работать с Пчелиным, жалило его прямо в душу. Он понимал, что потребуется некоторое время, прежде чем эта мысль перестанет его волновать. Но до этого еще предстояло дожить, а пока им владело желание набить Марку морду. С каким удовольствием он бы это сделал. Но, увы, он не может позволить себе такой поступок, он надолго, если не навсегда испортит им свою репутацию. А сейчас только она у него и осталась.
  На воздухе Ланину стало легче. И тут же им овладела тоска, он не знал, куда себя деть. В номер идти не хотелось; после пережитого возбуждения сон отлетел от него. В ресторан возвращаться так же не было ни малейшего желания. Осталось только пойти к морю.
  Ланин спустился на пляж и пошел по гальке. В этот час море было спокойным, оно едва слышно плескалось в нескольких метрах от него. У Ланина возникла вдруг мысль искупаться. Правда, он был без плавок, но в такой час по близости вроде бы никому не было.
  Он еще раз осмотрелся вокруг и заметил неподалеку сидящую на камнях чью-то фигуру. Она показалась ему смутно знакомой. Он решил проверить, кто это может быть.
  Ланин приблизился к человеку. Но из-за темноты никак не мог его разглядеть.
  - Всеволод Леонидович, это вы? - услышал он знакомый голос.
  Ланин пригляделся, слух его не обманул, перед ним сидел Звонарев.
  - Я - Михаил Юрьевич. Можно присесть рядом?
  - Конечно, садитесь.
  Ланин опустился на камни рядом со Звонаревым.
  - Что вас сюда занесло в такой поздний час? - поинтересовался Звонарев.
  - Поиски смысла во всем, что тут происходит, - ответил Ланин.
  - Думаете, что ответ находится именно в этом месте?
  - И в этом - тоже. Ответ можно найти где угодно и когда угодно. А можно не найти никогда и нигде.
  - А знаете, хорошо, что поиск смысла занес вас именно сюда, - проговорил Звонарев. - Мне хочется вам кое-что сказать.
  - Говорите.
  - Всеволод Леонидович, выпить не желаете? - предложил Звонарев.
  Только сейчас Ланин заметил, что в руках режиссер держит бутылку.
  - С меня на сегодня хватит. Или то, что вы хотите мне сообщить, без выпивки слушать невозможно.
  - До некоторой степени.
  - А мне казалось, что вы мало пьете.
  - Так оно и есть. Но сегодня особый день.
  - Вы имеете в виду свою победу на кинофестивале?
  - Не только. И даже не столько.
  - А что еще?
   Звонарев поднес к губам бутылку и отхлебнул из нее.
  - Я хочу жениться на Одри. Я собираюсь сделать ей предложение. Это очень серьезно.
  Несколько секунд Ланин молчал.
  - Зачем вам это?
  - Мне она нравится. И мне тридцать лет, я хочу семью и детей. Я до этого дня жил в основном кино. Теперь мне хочется, чтобы в жизни появилось бы еще одно направление.
  - Почему с Одри? Есть много других девушек. Я даже слышал про одну.
  - Это все ерунда. А Одри мне нравится. Бывает же так, увидишь человека и понимаешь, что он твой.
  Ланин вспомнил, что когда-то он так же думал о Ксении. Но вот прошло много времени и все кардинально изменилось.
  - У меня еще есть новость, - произнес Звонарев. - Не хотел пока никому говорить, но раз мы тут с вами встретились...
  - Если начали, говорите.
  Звонарев посмотрел в сторону моря.
  - Некоторое время назад я вел переговоры о работе в Голливуде над одним проектом. Мне сказали, что для этого надо где-нибудь победить. И два часа назад мне позвонили и сказали, чтобы я приезжал.
  - То есть, благодаря вашей победе на этом кинофестивале, вас пригласили в Голливуд.
  Звонарев кивнул головой.
  - Да, победа мне помогла. Как вы думаете, Одри поедет со мной?
  - А куда она денется. Куда иголка, туда и нитка.
   В ответ Звонарев неожиданно хмыкнул.
  - На Одри это как-то не очень похоже.
  - Вы ее недостаточно знаете. Она ищет того, кому отдать свою любовь. Кстати, не знаете, где она?
  - Пошла спать в свой номер. Самолет рано утром.
  - И нам, наверное, надо. Мы же все летим одним рейсом.
  - Надо, но не хочется. Здесь так хорошо.
  - Хорошо, - согласился Ланин. - Но нельзя же тут просидеть до утра.
  - А почему нельзя, никто же нас не гонит. Сидим и сидим.
  - А спать?
   - В самолете.
  - У вас на все есть ответ, - невольно засмеялся Ланин. - Тогда дайте отхлебнуть. Что у вас?
  - Виски. Мне же в Америку отправляться, надо привыкать к их пойлу.
  Звонарев передал Ланину бутылку, тот сделал из нее глоток.
  - Меня Марк предал, переметнулся к Пчелину. Теперь будет продюсировать у него, - неожиданно для себя сообщил Ланин.
  - Вас это огорчает?
  - Да.
  - А меня бы не огорчило?
  - Почему? - удивился Ланин.
  - Я знаю, что могу рассчитывать только на себя. Все остальное абсолютно ненадежно. Я моложе вас, но мне кажется, что сталкивался с предательством гораздо чаще, чем вы. В жизни его столько, что удивляешься, когда встречаешься с верностью и честностью. Этот мир настолько жуткий, что ты даже не можешь измерить всю глубину этой жути. Как бы глубоко ты не опустился вниз, дальше все равно бездна.
  - Вот где истоки вашего "Страха", - задумчиво произнес Ланин.
  - Вы правильно поняли. Но "Страх" - это далеко не бездна, а так, бережок ее. Я хочу идти вглубь, туда в этот беспросветный мрак.
  - А не боитесь, что он вас с головой покроит и затащит в эту самую бездну.
  - Боюсь. Поэтому мне и нужен спасательный круг.
  - И что за круг?
  - Любовь - настоящая, светлая, чистая. Другого спасения я не вижу.
  - И эта роль отведена Одри?
  - Так получается, Всеволод Леонидович.
  Ланин покачал головой.
  - Она совсем молода, она может не справиться.
  - Молода - значит много сил. Когда она поймет все значение этого чувства для нас, Одри сумеет выполнить свою миссию.
  - Даже не знаю, радоваться за нее или пугаться, - произнес Ланин. Он снова поднес бутылку к губам и сделал глоток. - Все же я пойду спать. Знаете, Михаил Юрьевич, меня не отпускает чувство, что за эту кинофестивальную неделю я прожил какую-то отдельную жизнь. - Ланин встал и отряхнул брюки. - Во всем этом меня волнует только одно: чтобы Одри была бы счастлива. Все остальное по сравнению с этим пустяки. - Ланин махнул рукой и направился к выходу с пляжа.
  
  77.
  Ланин очень боялся проспать, но когда открыл глаза и посмотрел на часы, то с облегчением убедился, что пробудился своевременно. К тому же к его большой радости от вчерашнего жуткого опьянения не осталось и следа, наоборот, он ощущал себя непривычно бодрым.
  Он быстро собрал чемодан, точнее, просто покидал в него вещи, а потому закрыл его с большими усилиями. Посмотрел на часы, оставалось еще пять минут до того, как он должен спуститься к автобусу.
  Ланин присел на диван, осмотрел номер, словно пытаясь как можно надежней запечатлеть в памяти его обстановку. Он думал о том, что, возможно, провел тут одну из самых насыщенных и необычных неделей своей жизни. Случилось столько самых разных событий, что он пока не в состоянии спрогнозировать, как они повлияют на его дальнейшую судьбу. Но в то, что это произойдет, сомнений мало. Одно он знает точно: он нисколько не жалеет о том, что сделал. Вот если бы этого не сделал, то каялся еще долго. А впрочем, есть ли смысл сейчас размышлять на эти темы, прошлого не изменить. Да и времени уже нет, пора спускаться. Ланин встал, взял ручку чемодана и покатил его к выходу.
  Автобус был уже почти заполнен под завязку. Первым делом Ланин отыскал взглядом Одри, она сидела рядом со Звонаревым. Через проход от них расположился Пчелин.
  Как и положено, на первом ряду расположилась пара: Никита-Ксения. Ланин ограничился лишь кивком им головы, общаться с ними пока желание не было.
  В большом автобусе оставалось всего несколько свободных мест, Ланин занял одно из них. Удобно устроившись, закрыл глаза. Почему бы пока они едут в аэропорт, не подремать, все же эта ночь была для него короткой.
  Так он и поступил. И задремал почти сразу же. Какой-то шум вернул его к действительности. Он открыл глаза и обнаружил, что они стоят на том же месте.
  В автобус поднялась Марианна. Вид у нее был обеспокоенный.
  - Чего мы, красавица, ждем? - поинтересовался Михайловский. - Если сейчас не отправимся, то можем опоздать.
  - Нет Виктора Александровича, - ответила Марианна. - Господа, никто его не видел? - громко спросила она.
  Но никто Лесного не видел.
  - Я сбегаю сейчас за ним в номер, подождите, - сказала девушка и помчалась в гостиницу.
  Автобус загудел раздраженными голосами, все были недовольны незапланированной задержкой. Шли минуты, а ни Марианна, ни Лесной не появлялись.
  Из гостиницы выбежала Марианна. Она вбежала в автобус с перекошенным лицом.
  - Я стучалась в номер Виктора Александровича, он не открывал, - прерывистым от волнения голосом стала она объяснять. Тогда я попросила девушку на рецепшн подняться со мной и открыть дверь своим ключом. Он лежал на кровати...- Марианна растерянно замолчала. - Я точно не знаю, но мне кажется, он умер.
  Автобус мгновенно замолчал. Ланин почувствовал, как что-то оборвалось у него внутри. Он почти не сомневался, что Лесного добил кинофестиваль; хотя Лесной не показывал, но он сильно нервничал от того, что тут происходило. И, скорей всего, сердце не выдержало.
  - И что теперь делать нам? - спросил Михайловский.
  - Я не знаю! - плачущим голосом выкрикнула Марианна. - Мы позвонили в "Скорую помощь", они вот-вот приедут и сообщат нам - умер ли Виктор Александрович.
  - А если умер?
  Марианна взглянула на Михайловского.
  - Поедем в аэропорт, что мы можем еще сделать. Нам же не отдадут его тело прямо сейчас.
  Ланин невольно подумал, что у этой девушки больше здравого смысла, чем ему показалось первоначально.
  Действительно, как еще можно поступить в такой прискорбной ситуации.
  К гостинице подкатала карета "Скорой помощи". Из нее выскочило несколько человек в белых халатах и скрылись в подъезде.
  - Я вас очень прошу, не расходиться, - быстро произнесла Марианна и тоже побежала в гостиницу.
  Вернулась она минут через пять.
  - Виктор Александрович умер, - сообщила она. - Мы можем отправляться в аэропорт.
  Автобус тут же тронулся, Ланин бросил прощальный взгляд на гостиницу, в которой нашел свою смерть Лесной.
  - Прощай, Виктор Александрович, - едва слышно произнес он.
  
  78.
  В аэропорт они приехали в последний момент, уже полным ходом шла посадка в самолет. Пришлось его задержать на некоторое время, пока они оформляли документы и мчались к выходу на летное поле.
  Ланин шел к своему креслу, расположенному в хвосте салона. На крайнем сиденье располагалась женщина, она читала журнал, и он не видел ее лица.
  - Извините, можно я сяду в свое кресло? - попросил Ланин.
  Попутчица подняла голову, и он узнал Ольгу.
  - Конечно, Всеволод Леонидович, буду рада вас пропустить.
  Ольга встала, а Ланин шагнул мимо нее и занял соседнее кресло. Несколько мгновений оба молчали. В авиалайнере стоял сильный шум от голосов пассажиров и следовавших одно за другим объявлений стюардесс. Но Ланин, если что и слышал, так это только биение своего сердца.
  Им владела странная смесь противоречивых чувств: скорбь от кончины Лесного и неподдельная радость от того, что рядом с ним сидит в самолете женщина, которую он безуспешно пытался найти несколько последних дней.
  Ланин увидел, что Ольга, улыбаясь, наблюдает за ним. Он почувствовал, что надо немедленно что-то ей сказать.
  - Я рад, что вы нашлись, - произнес он. - Я вас искал эти дни.
  - Я догадывалась, - улыбнулась она. - Но полагала, что вам не до меня, вы были очень заняты.
  - Я был занят, но это совсем не значило, что у меня для вас не нашлось бы время.
  - Но теперь до конца полета оно у вас точно будет, - засмеялась актриса.
  Из репродуктора донесся голос командира экипажа. Он известил пассажиров, что самолет начинает выруливать на взлетную полос. А потому ко всем просьба: пристегнуть привязные ремни кресел.
  Ольга и Ланин выполнили указание и одновременно посмотрели друг на друга.
  - Летим.
  - Летим.
  
  декаабрь2017 -27.04.2018
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  .
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"