Коляска императора вкатила в ворота Тюильри. Дверца её открылась, и оттуда не торопясь, с истинно монаршим достоинством, появилась невысокая фигура повелителя всех французов. Однако, едва оказавшись на земле, она тут же обрела живость и почти мгновенно взлетела вверх по парадной лестнице, на что едва успел среагировать дворецкий, быстро распахнув перед ним дверь.
Войдя в собственный кабинет, простору которого мог бы позавидовать бальный зал любого из аристократических салонов Парижа, император устало повалился на диван. Проклятые протокольные встречи и церемонии утомили его, вот и сейчас он прибыл прямо с ипподрома, с открытия скачек, абсолютно пустого и никчемного занятия, мероприятия которое был способен провести последний администратор из городской мэрии. Однако, народ, французы, горел желанием видеть своего императора и пришлось пожертвовать многими вещами которые требуют его подчас безотлагательного решения и потратить несколько часов на принятие поклонов и расшаркивания.
В дверь тихо и подобострастно постучали. Так и не дождавшись ответа, через некоторое время, стук повторился.
- Да, да, - наконец откликнулся император.
- Ваше величество, - в узком проёме показалась голова секретаря с узкой a la empereur эспаньолкой. - Разрешите?
- Проходи Жюно, - пригласил его Наполеон. - Что там у нас сегодня?
Секретарь ещё довольно молодой человек лет тридцати подскочил к столу и неуловим движением вытащил из папки стопку бумаг, которые требовалось подписать. Наполеон Третий Бонапарт размашистым почерком, лишь окидывая взглядом содержание, ставил на них свою подпись. С поклоном приняв бумаги секретарь тем же неуловим движением спрятал их в папке. Но уходить не спешил.
- Приём?.. - спросил император.
- Двадцать человек, ваше величество... - ответил секретарь.
- Кто? - приподнял бровь император.
- Генерал Трошю, давно ждёт, - снова поклонился секретарь, почему-то проигнорировав остальных.
Император искоса посмотрел на него.
- Что нужно этому... - Наполеон и не пытался подобрать какое-то название посетителю; по лицу секретаря нельзя было догадаться об его эмоциях, но что-то неуловимое пробежало по его лицу, что-то похожее на усмешку.
- Его превосходительство, хотел обсудить вопросы обороны... - почти пропел он.
Император нахмурился. Это получилось непроизвольно, но все во дворце и в военном министерстве знали, что император откровенно недолюбливал генерала. Особенно за его книгу изданную несколько лет назад, в которой он подверг нещадной критике всю систему французского военного командования. Конечно, император прекрасно знал, причём как никто другой, что всё описанное в книге правда; однако, считал император, то, что знает тот кому это положено знать, необязательно знать всем остальным, всё это только будоражит народ, но никогда не приводит ни к чему хорошему. Наполеон сам не раз вступал в борьбу с собственными генералами, с их окостенелостью, с абсолютной непробиваемостью в вопросах технического прогресса и вооружения, но открыто высказанное осуждение Трошю било не столько по ним, сколько по нему самому и системе власти: что же это за правитель такой коль у него таковые подчинённые... Трошю мог лично переговорить с верховным главнокомандующим, мог подать на высочайшее имя записку, вступить в борьбу за свои идеи, разумеется, не привлекая к этому широкую общественность - император без сомнения поддержал бы его, но вот так... Нет, на подобных людей он рассчитывать не мог.
- Хорошо зови, - наконец решился император, но на пол дороги остановил секретаря. - Но всех сегодня не приму, перенесите встречи на завтра...
- Я понял ваше величество...
В дверях появилась статная фигура Луи Трошю в голубом мундире и красных панталонах. Кепи генерал держал у бедра.
- Сир, - генерал, щёлкнув каблуками, неуклюже поклонился. - Благодарю, что согласились принять меня.
- О чём вы говорите генерал! Я всегда счастлив когда такие люди как вы посещают своего императора... Они не так уж часто здесь появляются, поверьте мне... Присаживайтесь, - император показал на место на диване рядом с собой. - Давайте обойдёмся без церемоний...
Трошю присел на краешек дивана, осторожно положив кепи на колени.
- Сир, - начал он, - меня привело к вам печальное известие, что кризис с претендентом на испанский престол неуклонно переходит в войну...
- Фактически она уже началась генерал, - вздохнув, подтвердил император. - Король отверг все наши требования...
- Я просил бы ваше величество приложить максимум усилий, чтобы этого не произошло.
- Но как я могу, - пожал плечами Наполеон. - Завтра ответ Вильгельма станет известен парламенту... И нет сомнения, что депутаты немедленно проголосуют за объявление войны Пруссии...
- Уговорите их этого не делать, пошлите в Берлин просьбу, чтобы он пересмотрел своё решение. Я знаю, это всё происки Бисмарка, да и сам король не совсем доволен им... Я уверен, всё можно изменить...
- Вы предлагаете мне унижаться перед этими выскочками, я не понимаю вас генерал... - покачал головой император.
- Франция не готова к войне ваше величество, вы прекрасно понимаете это...
Тон генерала определённо не нравился императору, но он был вынужден сдерживаться - эти народные любимчики привыкли выступать перед толпой и у них совершенно отсутствует всякое чувство меры, пиетет к носителям власти... Но приходилось терпеть...
- Генерал вы же не хуже меня знаете, что наша армия численно превосходит прусскую, наша армия вооружена более скорострельными и дальнобойными ружьями. А недавно я приказал снабдить её митральезами, а это настоящая косилка, если можно так выразится, - вчистую выкосит вражескую пехоту с поля боя...
- Да, но их всего полторы сотни штук... И они никак не в состояние состязаться с обычными пушками... А как же артиллерия, ваше величество, превосходство наших противников в ней очевидно. Со времён вашего великого дяди артиллерия господствует на полях сражений... А наш план войны, он никуда не годен. Скажем откровенно, он абсолютно фантастичен и не имеет ничего общего с реальностью. У пруссаков же превосходные мобилизационные возможности, развитые железные дороги. Наши же склады собраны исключительно в крупных городах, захвати враг такой центр и армия останется без одежды, продовольствие, боеприпасов... Ваше величество, до меня доходили слухи, что в последнее время прусский генеральный штаб усиленно готовился к войне с нами, что его офицеры и даже сам Мольтке проводили разведку театра военных действий непосредственно на местности, прибыв инкогнито во Францию...
- Это им не поможет, - отмахнулся Наполеон Третий, - война сразу будет перенесена на территорию Германии. Да и почему вы так боитесь Пруссии?.. Из-за того, что они разгромили Данию и Австрию?.. Дания несчастное маленькое государство, ей просто не повезло, что она оказалась рядом с таким кровожадным соседом. Австрию мы разбили за шесть лет до того - да и кто её не бил, - мы победили этого колосса Россию, а вы говорите Пруссия... Мой дорогой Трошю, угроза о которой вы говорите призрачна.
- Увы, нет, - вздохнул генерал. - Прольётся слишком много крови, прежде чем осознают это...
Император внимательно посмотрел на собеседника.
- То о чём вы просите невозможно, - тоном не терпящим возражений произнёс он, но затем смягчился: - Но я бы на вашем месте не горевал. Я буду откровенен с вами. Эта война не такое уж страшное и безысходное мероприятие как вы её представили себе. Мало того она необходима Франции. Вы же видите, что творится вокруг - опять поднимают голову радикалы, как в сорок восьмом году. Нация сплотится, как это всегда бывает в минуту опасности и сокрушит врага. Вы знаете каких жертв нам стоил Севастополь, но в результате мы всё-таки одолели дикого медведя и Франция расцвела. Впервые со времён императора Наполеона Первого она обрела вес в Европе, с ней вынуждены считаться. Испания целиком под нашим влиянием, существовало бы Итальянское королевство, если бы не мы?.. На нас с надеждой взирают те же Бавария и Саксония, ведь в случае победы Пруссии та их просто сожрёт. Стоит нам перейти Рейн и к нам примкнут союзники в самой Германии, а появись мы на Дунае в войну на нашей стороне вступит Австрия.
- Боюсь не вступит ваше величество и перейти Рейн нам не дадут. Всё то что вы говорите безусловно справедливо, но со времён Восточной кампании прошло довольно много времени и ситуация изменилась. Нам нужны союзники и им может оказаться именно Россия... Дайте согласия на пересмотр Парижского трактата ваше величество и Россия будет на нашей стороне, Пруссия никогда не осмелится сунуться к нам чувствуя за спиной такого противника... Пока не поздно...
- Россия ничем не лучше Пруссии, - пожал плечами император. - К тому же как к этому отнесётся Англия...
- Англия и пальцем не пошевелит, если пруссаки подойдут к Парижу, - почти зло бросил Трошю.
- Пруссаки к Парижу, - фыркнул Наполеон Третий. - Вы переоцениваете опасность.
- Ничуть, фактически мы остаёмся совсем одни: Австрия, конечно, горит желанием отомстить, но ещё помнит о нанесённом ей поражение, к тому же опасается за свой тыл, а в тылу у неё Италия; та же в обмен на союз потребует Папскую область и Рим. Мне кажется, нам давно стоит бросить цепляться за папу и лично я никогда не понимал...
- Генерал, - властным жестом остановил его император, - вам не кажется, что вы влезаете в область которая находится вне вашей компетенции.
Трошю оставалось только прикусить язык: увлёкшись он фактически начал критиковать политику своего суверена, а император не позволял этого никому.
- Пруссия не настолько сильна, как вы думаете, - решительно заявил Наполеон Третий. - Но она на редкость нагла и наглость её с каждым днём становится всё больше. Война случится, и произойдёт ли это завтра или через год не имеет значение... Мы уже и так совершили ошибку проявив пассивность в шестьдесят шестом году. Больше её повторять не следует. Нанесём удар первыми, - он сжал кулак. - В этом залог успеха.
- Если бы так ваше величество, - генерал начал нервно гнуть твёрдый козырёк кепи, - если бы мы были в состояние нанести этот удар. Но боюсь, что пруссаки успеют опередить нас с мобилизацией и с развёртыванием армии на границе. Вместо наступления мы будем вынуждены оборонятся.
Император едва сдержал зевок: разговор ему наскучил. Бунтарь и возмутитель спокойствия оказался обычным паникёром. Обезопасить себя в случае поражения вот его мотивы, намекнуть в дальнейшим или оповестить публично: "Я же говорил, я предупреждал, но меня не слушали...". Таких в любой парижской кофейне найдётся с десяток, Париж падок на громкие фразы и обещания, и так же быстро он их забывает. Пора было это прекращать, время императора Франции, пожалуй, самого занято человека в государстве, не безгранично. Наполеон Третий встал, Трошю мгновенно вслед за ним поднялся с дивана.
- Я понял ваше мнение генерал, - сказал император. - Не скажу, что я со всем согласен, но без сомнения я внимательно рассмотрю все ваши замечания... А сейчас прошу меня извинить... - он сделал жест показывавший, что его ждут другие посетители.
Трошю откланялся.
Как только за ним захлопнулась дверь, император, выдохнув, откинулся на спинку дивана. Как утомительны иногда бывают "спасители отечества", новоявленные пророки... Да война опасна, но война всегда опасна и не Трошю ли как генералу этого не знать. Всегда есть риск, непредсказуемость развития событий... "Франция не готова...". Франция всегда готова сражаться и побеждать! Не об этом ли всегда говорил его знаменитый предок - император Наполеон Бонапарт. Да и готова ли сама Пруссия? Бисмарк и оглянутся не успеет как французские войска окажутся у стен Берлина. Побеждают люди решительные, а не те кто постоянно оглядываются и боятся грядущих неудач. Вот стал бы он, пусть и родственник величайшей личности в истории, - императором, если бы слушал различных паникёров и крикунов. Да никогда! А Франция приняла его, несмотря на всю любовь к республиканским атрибутам, он и оставил ей эти атрибуты... Пусть играются в свободу слова, парламентаризм... Главное, что при виде его они кричат "Да здравствует император!", и рядом со словом "Франция" они произносят и его имя.
Война. Война необходима, особенно необходима сейчас, после неудачи в Мексике, после поражения Австрии. Пруссия усиливается, и этот солдафон Бисмарк становится опасен, очень опасен. Ещё через несколько лет и шансы на победу станут совсем призрачными. Война неизбежна, война благословенна...
Император снова почувствовал прилив сил. Позвонив, он пригласил секретаря.
- Много там ещё?.. - поинтересовался у него император.
- Десять человек ваше величество.
- Дамы есть?..
- Несколько ваше величество...
- Зови ту, что посимпатичнее...
Секретарь, не забыв поклонится, удалился.
На следующий день парламентом Франции была объявлена война Пруссии, а ещё через два месяца окружённый со всей своей армией под Седаном император Наполеон III отрёкся от престола.