Хеопс, сжимая в одной руке анх, а в другой алкоголь, приветствовал в загробном мире Филиппа II Македонского тостом "За хворобу". Новоприбывший, предусмотрительно пришедший со своей выпивкой, с порога принялся травить байки о захваченном в последний путь багаже исторических ценностей. Они пропитывались взаимным уважением друг к другу за резными кружками, пока фараон не посчитал, что он достиг, наконец, нужной кондиции, чтобы пойти искупаться в местной речушке.
- Дорогая, - обратился Хеопс к своей жене. - А плавки ты мне с собой захватила?
На что жена фараона лишь фыркнула. Она все еще корила себя за брачный обет "пока смерть не сплотит нас". Так же поступили и другие жены Хеопса вместе с избранницей Филиппа, прекрасно их понимавшей.
Фараон здесь буквально купался в роскоши среди всевозможных драгих украшений, но больше всех он ценил курительную трубку из слоновой кости. Хеопс с улыбкой на лице набивал в нее табак, глядя на иероглифы с коробки "Минздрав предупреждает...". Да, курение может и убивает, но после смерти все равно не надышишься. Конечно, за сим процессом однажды у него вспыхнули бинты, да это в загробном мире сущие пустяки, к тому же он и так давно подумывал о новой перевязке или, быть может, даже о гипсе, что начинал входить теперь в моду.
Так и прожигал смерть Хеопс, ни о чем не переживая, пока не явился в царствие мертвых ОН, он - Цинь Шихуанди. Явился без даров, даже не по правилу "плюс один", а в компании многотысячной терракотовой армии. Тогда-то вот и выяснилось, что златой колосс фараона стоял на глиняных ножках.
Разумеется, с оружием сюда приходили и раньше, да только после пары лет размахивания мечами и царапанья собственных имен на пирамидах воякам сей процесс наскучивал (в загробном мире все равно никого не убьешь), и они уже пили пиво за общим столом и скручивали бороды в египетские косички. Но вот китайские големы тоски не знали, как не знали и усталости. Веселие тоже не должно было быть им известно, однако Хеопс готов был поклясться, что они топтались на нем, как и на его наследии, с нескрываемым удовольствием.
В бессилии смотрел фараон, как красят в красный пирамиды, а речушка обрастается рисовыми полями. Впрочем, было не так уж все и худо: китайская бумага хорошо смотрелась на Хеопсе, да и рис получше какой-нибудь овсянки будет; однако самому Цинь Шихуанди после всех преобразований по-прежнему чего-то недоставало. Недоставало чуда родной земли, к завершению которого он лично приложил руку, видного по слухам из космоса, но вот только не из загробного мира, в чем убедился император воочию. И приказал тогда Цинь Шихуанди возвести в царствии мертвых Великую Китайскую Брешь...
И ломанулись ностальгировавшие души из загробного мира обратно на землю, и ознаменовался век тот демографическим бумом в Китае да закатом египетского величия. Именно с тех пор повелось, что каждый пятый рождающийся ребенок в мире - китаец, с чем расслабленный Хеопс, истративший печень да легкие... да вообще все внутренний органы, кроме сердца, ничего поделать уже не мог.
Судьба же вашей отчизны в ваших руках. Вернее в ногах... протянутых. Поскольку историю пишете не вы, историю пишут ваши трупы.