|
|
||
Миновав сад и очутившись возле украшенной резными пилястрами стены жилища ирн Найсуда, Факир нашел нужный провал, спустился по короткой, в несколько ступеней лестнице, откинул заменявший дверь парусиновый полог и очутился в крошечной комнатушке, освещаемой лишь тлевшей на каменном столе лучиной. В обители посудомойки стоял густой дух немытого тела и плесени.
Заслышав шум, с гранитного, устланного чешуей ящерицы ложа вскочила Ашвади - грузная женщина с черной гривой нечесаных сальных волос, в коих белыми нитями поблескивала ранняя седина.
- Ты жив? - не веря собственным глазам, женщина подскочила к любовнику, оглядывая того с ног до головы беспокойно бегающими глазами. - Факир, ты весь в крови! Ложись скорее, я принесу воды, чтобы промыть раны, - пухлые деловитые ладони ухватили Недотепу за плечи и потащили к каменной кровати.
Юноша содрогнулся от омерзения и отстранился. После объятий госпожи, касания любой другой женщины мнились отвратительными.
- Это не моя кровь, - со злой радостью улыбнулся Факир, отступая в угол.
- Что? - глаза Ашвади вылупились от удивления. - Что ты сделал с Захримом? Ты... Ты убил его?
- Он заслужил кару, - губы Недотепы растянулись еще шире.
Посудомойка прикрыла ладонью раскрывшийся в изумлении рот, глаза ее влажно заблестели, наполнившись непрошенными слезами.
- Тебе нужно бежать и как можно скорее, - жалобно запричитала вдовица. - Господин не пощадит тебя. Ты же знаешь, как эльфы наказывают тех, кто нарушил закон.
- Они ничего мне не сделают, - вздернул окровавленный подбородок Факир. - Я теперь и есть закон.
- Что? - челюсть женщины снова отвисла. - Ты бредишь! Тебе след удирать! Я знаю тайный проход, пошли я выведу тебя в пустыню.
Ее руки сызнова коснулись его. Недотепа опять вздрогнул.
- Отстань, женщина! - властно бросил юноша, резко толкнув Ашвади.
Вдовица бухнулась на пол, словно куль с мукой. Устремленные на любовника глаза наполнились болью, спустя миг хлынувшей по щекам горячими слезами. Посудомойка истово заголосила, точно терзаемая жестокой сталью свинья.
- Прощай, мы больше не увидимся, - глухо буркнул Факир и, развернувшись, вышел из каморы. Похоже, даже не расслышав его слова, женщина продолжала визжать.
Вместо того, чтобы направиться к упомянутому Ашвади лазу, он двинулся к черному ходу дворца. Факир лишь единожды видел хозяйку поместья - жену ирн Найсуда - пресветлую Хай-Руфи Аймазир. Тогда ему почудилось, что она самая красивая из всех живущих на свете женщин. Теперича он жаждал узреть жену кхафаджаида вновь, дабы убедиться, что она не настолько прекрасна, как одарившая его в пустыне благодатью госпожа.
Дворец спал. Пустовали громадные залы и просторные коридоры. Лишь источавшие яркий желтый свет лампады встречали медленно шагавшего юношу. Он не ведал, где находятся покои хозяйской четы, лишь помнил, что опочивальня ирн Найсуда и его жены расположена где-то на втором этаже.
Факир миновал огромный выложенный голубым, словно небо в ясный день, мрамором бальный зал, подернутый ныне пеленой серой мглы, кою не мог развеять скупой свет притулившихся в углах исполинского помещения светильников.
Затем он попал в странный чертог, точно каменный сад, заполненный изваяниями растений. Здесь было светло как днем. Юношу окружали вырезанные из малахита стебли и кроны, разлапистые ветки свисали к земле под тяжестью рубиновых, топазовых и аметистовых плодов. Искрились искусно сработанные из ярких металлов цветы. Помещение наполнял пряный аромат, словно встречавшиеся здесь повсеместно бутоны и венчики благоухали, ровно живые растения.
Искусственный сад остался позади. Факир шагал по длинному, казавшемуся бесконечным коридору. Пол устилал пестрый ворсистый ковер. Вдоль стен в нишах стояли статуи эльфов - видимо, дальних родственников хозяина дома али известных героев остроухого народа. Повсеместно мелькали зеленые полотнища с начертанным на них силуэтом пустынного орла - нгахаата - стяги третьего кхафада Доргрима - того самого, коим предводительствовал владелец усадьбы. Несколько раз юноша видел протянувшиеся от потолка до пола шпалеры и гобелены, изображавшие какие-то схватки, праздники и мрачные, навроде похоронных, шествия.
Недотепа не обращал на роскошное убранство дворца никакого внимания. Его вела вперед единственная, заполнявшая весь разум мысль - узреть хозяйку поместья и убедиться, что она не так прекрасна, как его несравненная госпожа.
В коридор выходило большое число дверей, многие из коих были едва прикрыты. Из боковых помещений лился свет и доносились приглушенные голоса, однако за время пути никто так и не выглянул оттуда.
Пересекши длинную обеденную залу, облицованную розовым мрамором, юноша вышел в парадный чертог. Отсюда на второй этаж вела широкая лестница с золотыми перилами и выполненными в виде неведомых Факиру крылатых эльфоподобных существ балясинами.
Ступени закончились высокими обитыми золотыми полосами створками, подле коих, словно статуи, замерли двое эльфийских стражников - на головах шлемы с красными султанами и нелепыми козырьками; торсы облекают длинные, до колен, похожие на рыбью чешую, позолоченные доспехи; ярко-зеленые плащи с черным абрисом нгахаата на плечах; по бокам вытянувшихся во фрунт фигур - большие овальные щиты с золотыми умбонами и глевия с короткими, в четыре локтя, древками.
- Что тебе нужно, раб? - презрительно скосил на Факира взор один из охранников.
Суровых воителей нисколько не взволновал странный вид пришедшего, чьи лицо и одежду покрывал бурый слой запекшейся крови.
- Принес кое-что для госпожи, - скривив рот в усмешке, ответил Недотепа.
- Проваливай, ничтожество, - низко, словно громадный колокол, прозвенел, второй стражник.
- Мне надобно пройти к хозяйке, - процедил Факир, сделав шаг в сторону остроухих.
Юноша не заметил движения. Первым заговоривший солдат расплылся, перед глазами Недотепы мелькнул серебристый росчерк. Лицо обдало жаром, но не болью. Взгляд заволокла тьма.
Прозрев, Факир обнаружил себя в нескольких шагах позади - на самом краю лестницы. Он покачнулся, едва не упав и не покатившись вниз по ступеням.
Горящие желтым пламенем глаза эльфийских витязей буравили его с вящим удивлением.
- Проклятье, - прошипел воин, что нанес удар.
Теперича хаджир ткнул, широким, походящим на клинок сабли али тесака, навершием в живот Недотепе.
Расписанная волнистым узором сталь беззвучно распорола лен рубахи. Тело уже привычно обожгло сухим жаром. Дабы не рухнуть вниз, юноша лихорадочно ухватился за ратовище. Потянул оружие на себя, подбираясь к выпучившему миндалевидные глаза воину. Спустя короткий миг узловатые пальцы Факира сомкнулись на смуглой шее витязя. С пронзительным хрустом сломались позвонки. Голова эльфа, лишившись опоры, завалилась набок. Юноша, не разжимая ладони, резко отнял руку. Плоть воина с треском разорвалась. Недотепа с интересом поднес к лицу окровавленный кадык, затем перевел взгляд на второго стража.
- Одержимый! - взволнованно, совершенно утратив хладнокровность, коей славится его племя, закричал хаджир.
Несмотря на плескавшийся в золотых глазах ужас, эльф и не подумал отсупать. Губы его сжались в тонкую полоску, на щеках проступили желваки.
Альги сделал скупой выпад. Навершие глевии ударило в живот Недотепы. Торс юноши опалило жаром. Факир перехватил древко и потянул на себя. Эльф вовремя выпустил ратовище, Недотепа разочарованно отбросил в сторону очутившиеся в его руке оружие.
С легким шелестом из золоченых ножен хаджира выпорхнул скимитар. Витязь отбросил громоздкий щит и перехватил рукоять клинка двумя руками.
Остроухий сделал короткий шаг в сторону, одновременно отводя меч назад. Недотепа узрел лишь бисную вспышку, в следующий миг лоб юноши обдало жгучим теплом, а взор залила непроницаемая тьма. Уши наполнил гудящий звон.
Факир хрипло зарычал. Он не чувствовал ни боли, ни злости, ему просто требовалось услышать собственный голос, дабы ощущить себя все еще живым.
Костлявые ладони юноши метнулись вперед. Узловатые пальцы вцепились в тонкие предплечья эльфа. Факир резко раскинул руки в стороны. Раздался чавкающий хруст. Хаджир сдавленно вскрикнул, зазвенел упавший на пол скимитар, мгновением позже донесся стук рухнувшего тела.
Недотепа разжал пальцы, выпустив оторванные руки воителя. Взор юноши прояснялся. Под его ногами в луже собственной крови корчился покалеченный витязь. Сделавшееся темным лицо эльфа подрагивало, но из тонкогубого рта не вырывалось ни единого стона. Золотистые глаза буравили Факира испепеляющим взором.
Узкая стопа Недотепы опустилась на грудь хаджира, прижав того к залитому кровью полу. Юноша нагнулся. Лицо эльфа исказилось. Остроухий процедил проклятие и смачно харкнул в лицо нависшего над ним человека. Факир лишь слабо усмехнулся. Руки Недотепы обхватили голову воина. Юноша резко выпрямился. Шея эльфа с треском разъялась. Кровь ударила фонтаном.
"Вот ты какой, вкус мести" - слизнул попавшую на губы соленую, с металлическим привкусом жидкость юноша.
Недотепа замумчиво повертел в руках странный трофей. Золотые глаза с немым укором взирали на Факира. Паче чаяния взъярившись, юноша надавил большими пальцами на эльфийские зеницы, что есть силы сжал голову поверженного врага, захрипел, сминая и давя кости черепа.
Спустя пару ударов сердца, между ладоней Факира остался лишь исходящий кровью ком, кой за ненадобностью полетел в открывавшийся справа коридор.
Из-за дверей послышались шелест шагов и встревоженный женский голос. Юноша взялся за толстое золотое кольцо и потянул его на себя. Засов оказался весьма крепок и устоял под напором Недотепы. Факир приложил больше усилий. Створки поддались, разъявшись с пронзительным скрежетом. В руке у Факира осталось вырванное из дверного полотна кольцо, гулко стукнулся о плиты пола запиравший проход брус.
Недотепа вступил в опочивальню хозяйки. Та встретила его на пороге: высокую стройную фигуру скрадывает лазурная ткань ночной сорочки; словно на ветру, развеваются агатовые волосы; смуглое вытянутое лицо искажено; ярко-желтые, ровно солнце в полдень, глаза горят страхом и удивлением.
- Изыди, одержимый, - глухо просипела эльфийка, выставив перед собой амулет - простой кусок бурого песчаника с начертанным на нем замысловатым сигилом.
- Нет, ты не прекраснее госпожи, - изучив остроухую внимательным взором, молвил Факир.
- Что? - опешила альги.
Позади в коридоре послышались топот и отрывистые голоса. Стражники бежали на выручку хозяйке.
Исполнив задуманное, юноша захотел уйти. Окинув взглядом роскошный покой, он узрел дрожащую на легком ночном ветру атласную портьеру, что преграждала путь на балкон.
- Изыди, - с нажимом повторила Хай-Руфи Аймазир, тыча в Недотепу артефактом.
Движения Факира сделались медленными и натужными. Чтобы сделать единственный шаг, ему пришлось приложить уйму усилий. Воздух точно загустел, обратившись в подобие болотной трясины. Даже мысли вдруг стали вязкими и тягучими.
Еще один шаг и длань юноши лихорадочно вцепилась в скрытый под тонкой тканью живот эльфийки. Как и во время схватки с Захримом, пальцы Факира легко погрузились в плоть. В утробе остроухой Недотепа нащупал внутренности, с силой сжал их. Жена ирн Найсуда взвыла, магический камень выпал из ее руки. Пространство вокруг юноши вновь сделалось бесплотным. Он с облегчением выдохнул.
- Спасайте госпожу! - прилетел от разбитых ворот звонкий крик.
Факир кинул взгляд через плечо, в проходе толпилось около дюжины эльфов - угрожающе блестят изогнутые клинки и навершия глевий, сухопарые жилистые тела напряжены и готовы к броску, губы плотно сжаты, янтарные глаза горят решимостью. Среди искрящихся доспехов маячила золотая мантия заатина - жреца Зансара. Колючий взгляд колдуна источал вящую опасность.
Внезапно сообразив, что со столь многочисленным отрядом ему не совладать, Факир рванулся к балкону. Он так и не разжал пальцев, карминовым вервием растянув по комнате внутренности хозяйки.
Позади слышались лихорадочные голоса. Недотепа не оборачивался. Сорвал колышущийся занавес, в два шага пересек площадку балкона, перемахнул через балюстраду и грянулся вниз с высоты трех человеческих ростов.
С ним ничего не произошло, а вот земля под ногами вдавилась на половину локтя, будто сверху рухнул не щуплый юноша, а многопудовая скала.
Убежать из поместья не составило труда. Неведомая госпожа одарила его поистине великой силой. Сбив с ног нескольких попавшихся на пути челядинов, что беспокойно метались по поместью, разбуженные шумом, Факир ловким прыжком преодолел стену, точно хлипкий плетень, снеся венчавший ее зубчатый гребень.
Не останавливаясь, Недотепа припустил к ближайшим барханам. Опасности, что таила в себе пустыня, более не страшили его.
***
Торговец долго не хотел вставать. Ворочался среди подушек, тщась подремать еще немного. Тяжелый многодневный переход через пустыню отбил у него всякое желание деятельности. Ныне Бо хотелось лишь бесконечно почивать в груде мягкого сатина.
И все-таки собрав волю в кулак, купец поднялся. Сквозь толстую гардину, прикрывавшую широкое окно, в комнату пробивались солнечные лучи. Судя по всему, приближался полдень.
Бо скривился. Дядя Халвард учил его вставать до зари и не тратить времени даром. Зад торговца засвербел при воспоминании о тяжелой руке родственника. Впрочем, покинуть таверну купец сумеет лишь с наступлением сумерек, когда спадет чудовищная жара. Бо расслабленно вздохнул. Живот настойчиво заурчал, призывая спуститься вниз и хорошенько подкрепиться.
Торговец прошествовал в другую комнату. Здесь распластавшись на полу, дрых Хилмо: на скулах чернеют внушительные синяки, халат изорван, сквозь дыры в одеянии виднеется широкая поросшая рыжим волосом грудь.
- Пора вставать, лежебока, - Бо небрежно пнул гнома в бедро.
Тот возмущенно рыкнул и, не открывая глаз, откатился в сторону.
Торговец оглядел комнату и нахмурился. Снова окинул взором помещение, теперь куда внимательнее.
- Быть того не может! Я ж оставлял торбу прямо здесь! - вырвалось у купца, когда его взгляд пал на правый от входа угол, что зиял вопиющей пустотой.
Поднявшись откуда-то с низа живота, неприятное сосущее чувство охватило все тело. Осененный пронзившей разум, ровно стрела, догадкой, Бо бросился орясить Хилмо ногами.
- Поднимайся, придурок! Нас обокрали! - заголосил торговец.
Он совершенно забыл, что на его ногах нет сапогов, и после пары ударов скривился от боли.
- Что? Что случилось? - подскочил ошарашенный гном.
Карлик уселся на полу, ошалело вращая мутными спросонья, глазами.
- Нас обокрали! - продолжал горячечно вопить Бо, нагнувшись к приятелю. - Покуда ты, скудоумный, дрых, кто-то пришел в комнату и умыкнул мои вещи!
- Ууу... - протянул Хилмо, его взор исподволь наливался осмысленностью. - Дык, значить, тебя обворовали. Мои-то секира да мошна на месте.
- Они украли мою торбу! - еще громче вскричал купец, едва не впадая в обыкновенное для его соплеменников-варваров бешенство. - Там было наше золото!
- Твое золото, - поправил приятеля гном, с опаской ощупав широкий пояс в том самом месте, где к нему крепился внушительный кошель. Нашарив калиту подгорный житель, облегченно выдохнул.
- Кто? Кто мог это сделать? - горячечно метался по комнате торговец.
- Дык вестимо кто, - хлопнул себя по лбу гном.
Бо замер, устремив на коротышку исполненный внимания взор.
Карлик самодовольно усмехнулся, поймав на себе требовательный взгляд купца.
- Дык, знамо, кто, - важно повторил Хилмо. - Гротби, кто ж еще. Он сам давеча говаривал, что притащился сюды, дабы обокрасть одного остолопа, - толстый, облеченный в бычью кожу рукавицы палец указал на торговца.
- Это я-то по-твоему остолоп?! - разъяренно вскинулся Бо.
- А кто ж еще? - с притворной виной развел руками карлик. - Раз Гротби тебя обставил, значить, ты и остолоп.
- А вот нет! - взвился торговец. - Сам ты остолоп! Дрых тут без задних ног, пока карамазый мои вещи уносил.
Выслушав приятеля, рыжий в недоумении оттопырил нижнюю губу, нахмурился, поскреб затылок, точно усиленно размышляя.
- А ведь ты прав, - задумчиво пробормотал он. - Я-то, дуралей, подумал, дескать, ты тут топчешься, нужду пошел справлять, а, оказывается, энто Гротби здесь шарил!
- Мой меч! Проклятый недомерок украл мой меч! - пуще прежнего возопил купец, сызнова окинув комнату взором. - Будь проклят весь ваш подгорный род!
- Ты что за чушь мелешь, негодяй?! - насупленно поднялся Хилмо, начав грозно закатывать обрывки рукавов.
- Если поспешим, еще можем его догнать! - вскричал торговец и, не замечая зардевшейся в ярости физиономии гнома, выскочил за дверь.