Острова дракона. Глава 7
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Вопреки собственному желанию, быстро попасть на сушу у моряков не получилось. Во-первых, на их пути не попадалось даже малюсеньких островков. А во-вторых, в ночь после бунта на море разыгрался знатный шторм - совсем не ровня тому, что случился пяти днями ранее. Разбушевавшаяся стихия сорвала с мачты кое-как залатанный после схватки с гоблиским кораблем парус. На их счастье, столь ценный такелаж не унесло в море, а лишь поболтало по палубе. Спасая снасти, упал за борт и сгинул в пучине гоблин Сухопарый, коего тем же вечером помянули обильными возлияниями.
Следующие два дня лишенный паруса когг плыл незнамо куда, несомый волнами Великого Моря. Подгоняемая криками де Баталья и вящим желанием оказаться на берегу команда с истовым тщанием восстанавливала порушенное бурей, однако распоясавшаяся погода существенно замедляла их работу: с затянутого свинцовыми тучами неба хлестал ледяными бичами ливень, в борта судна ударяли высоченные волны, чьи буруны запрыгивали на палубу, разбиваясь пенными потоками. Корабль раскачивался настолько сильно, что каждый поход к капитану, превращался в опасное путешествие, в любой миг могущее закончиться падением за борт.
С потолка каморы торговца обильно капала вода. Несколько раз к нему прибегали встревоженные гномы, пытавшиеся узнать, не отсырели ли их бесценные вещи. Бо вежливо, но твердо отказывал им в настырных рачениях зайти внутрь, поскольку не желал обнаружения последствий того, что он учинил с частью их скарба.
На третий день морякам удалось починить парус, но заставить корабль двигаться, куда нужно, все равно не получалось. Взволновавшееся море бросало утлый когг из стороны в сторону, норовя то затянуть в бездну, то разбить в щепки могучими волнами. Качка выдалась настолько сильной, что торговец однажды даже вывалился из гамака.
Наконец вдоволь нарезвившаяся стихия соизволила успокоиться. Дождь прекратился, будто из сизых подбрюший туч излилась на многострадальную землю вся вода. Ветер разорвал заткавшую небосвод пелену, сквозь возникшие прорехи тотчас хлынули жаркие лучи солнца, заставив блестеть серебром исходящую рябью водную гладь и покрывавшие корабль мириады капель.
Торговец узрел сию столь приятную глазу картину, когда поплелся за вызвавшим его к капитану следопытом.
С раннего утра Бо нежился в гамаке, радуясь тому, что утихла качка. Его сладострастное ничегонеделание прервал учтивый, но требовательный стук в дверь. Толстяк с вящей неохотой вылез из ложа.
- Кого еще там ундины принесли? - сварливо проворчал он, приблизившись к выходу.
- Не смей пренебрежительно отзываться о морском народе, - зловеще зашипели снаружи.
Бо не сумел узнать голос пришедшего, но его далеко недружелюбный тон пробудил в купце любопытство. Вестимо, говоривший не принадлежал к гномам, их луженые глотки не могли производить подобных звуков. Следовательно, скорее всего к нему заглянул вислоусый Энрико, хотя насколько ведал толстяк, старикан относился к морским гадам с дюжим отвращением, впрочем, как и вообще ко всему, окромя своего ненаглядного сеньора.
Торговец лихо рванул щеколду и отворил дверь. Бо думалось, что к нему в берлогу явился жаждающий взбучки скудоумный дунфай. Нижняя челюсть толстяка отвисла от удивления, когда его взору предстала могучая фигура Готрика.
- Не смей поносить морской народ, - процедил следопыт, шипя не хуже, чем разгневанный де Баталья.
- А тебе какое до них дело? - насупил брови торговец.
- Я никому не позволю оскорблять служащих владычице, - произнес Тихий, надвигаясь на купца.
- Слушай, дружище... - торговец беспокойно сглотнул, видя, что в глазах Готрика не больше разума, чем у оголодавшего волка. - Ты за тем сюда явился, дабы вещать мне об уважении к ундинам?
- Нет... - несколько опешил следопыт.
Тихий качнул головой и заморгал, будто старательно что-то вспоминая.
- Меня прислал де Баталья... - неуверенно начал Готрик, словно говорил на плохо знакомом языке и сомневался, что собеседник правильно понимает смысл его слов. - Он... хочет сыграть с тобой...
- В тшахир, - перебил приятеля торговец.
Бо покачал головой и тяжело вздохнул. Похоже, ликантропия все больше порабощала рассудок следопыта.
Де Баталья пребывал в каюте один. Вислоусый Энрико куда-то запропастился. Верно, снова захворал. Перед фритонийцем находилось блюдо с громоздившейся на нем кучкой раковин, распространявших по помещению весьма приятный аромат вареной рыбы. Пальцы маркиза ловко выковыривали из створок и отправляли в рот студенистые тела моллюсков.
Не отрываясь от трапезы, капитан жестом повелел торговцу сесть. Бо смиренно воздрузился на чурак, положив руки на бедра и потупив взор. Он ведал, что не стоит притрагиваться к еде без дозволения хозяина. Видно, лежавшие на блюде улитки являлись изысканным яством, поскольку де Баталья не собирался делиться ими с гостем. Такое частенько случалось, когда маркиз считал, что сегодняшняя снедь предназначена исключительно для благородных ртов и животов, а простолюдины не имеют права к ней прикасаться.
- Хмурый, выброси остатки за борт, - приказал де Баталья, проглотив последний кусок и вытерев блестевшие губы салфеткой.
Готрик покорно взял поднос и исчез в низком проходе, из коего обыкновенно появлялся Энрико.
Пока отсутствовал следопыт, капитан нацедил себе и гостю вина.
- Рассчитываешь смыться, как только причалим к берегу? - вперил в торговца испытующий взор маркиз.
Тонкие пальцы фритонийца в это время легко поглаживали стопку расписок.
- Да за кого ты меня принимаешь? - взорвался притворным гневом купец, хватив кулаком по столу.
В ответ капитан разразился приступом сардонического хохота, а, спустя несколько секунд отсмеявшись, молвил с угрожающей серьезностью:
- Я запрещаю тебе отлучаться с корабля. Поручу Щедривому выделить тебе охрану из числа дунфаев.
Торговец устремил на маркиза тяжелый взгляд. Тонкие губы де Баталья кривились в мерзкой усмешке. Он улыбался подобным образом всегда, но сегодня сие выглядело особенно отвратительно.
- Хорошо, - после непродолжительного молчания кивнул Бо. - Я и так не собирался никуда уходить. Мы варвары - народ честный, в бою не отступаем, от данного слова не отказываемся и, вестимо, по долгам всегда платим.
Де Баталья промолчал, но, глядя на его гримасу, не возникало сомнений, что он ни на гран не поверил толстяку. Не спуская глаз с торговца, маркиз медленно поднес к губам кубок. Бо повторил движение собеседника.
В углу раздался тихий шорох - так известил о своем появлении Готрик. Уроки старого Энрико не прошли даром. Следопыт производил впечатление весьма вышколенного слуги. Де Баталья сделал легкий кивок в сторону рундука и спустя несколько секунд Тихий уже раскладывал по столу предметы для игры в тшахир.
Впрочем, делал сие Готрик не настолько сноровисто, как вислоусый фритониец, чем и навлек на себя неожиданный гнев маркиза.
- Осторожнее, растяпа! - зашипел де Баталья, когда следопыт нечаянно опрокинул пару уже выставленных на поле фигурок.
Однако, поймав насмешливый взгляд торговца, капитан тотчас пошел на попятную.
- Ничего страшного, еще пару занятий с Энрико и из тебя выйдет отменный лакей, - капитан дружески похлопал Тихого по плечу.
От внимательного взгляда купца не ускользнуло то, как потемнело лицо Готрика, когда его коснулся де Баталья. Следопыт лишь играл роль смиренного челядина, притом весьма скверно. Фритониец, похоже, вызывал у Тихого не меньше отвращения, чем у торговца. А это могло сулить маркизу вельми скверное будущее. Волки, как известно, обид не прощают. Купец не ведал, насколько злопамятны бори, поскольку мало кто выживал после встречи с ними, но разумно полагал, что самые свирепые хищники лесов Колден-Кура уж точно не более милосердны, нежели волки али медведи.
Закончив выставлять фигуры, следопыт взял наизготовку арбалет. Де Баталья двинул вперед мастера клинка, хотя по правилам первый ход должны были совершать доргримцы.
Они заканчивали третью партию, когда на палубе ударила возвещавшая о наступлении обеда рында.
- Кажется, я опять проиграл, - торговец поднялся, с легкой улыбкой окинув игровое поле.
Три его оставшиеся фигуры жались по углам, окруженные сворой статуэток де Баталья.
- Ты куда? Я тебя не отпускал! - тотчас взвился маркиз.
Уже научившийся читать желания капитана по тону и жестам, Готрик с равнодушным выражением лица нацелил арбалет на толстяка.
- Прости, - продолжая невинно улыбаться, развел руками Бо. - Но ты отказался меня попотчевать, посему я решил отобедать со своими друзьями из числа команды.
- Ты мне сначала верни долг в шестьдесят три динара, а потом я еще подумаю, стоит ли тебя кормить, - гневно бросил фритониец.
- Коли я помру от голода, то не смогу вернуть тебе ни то что динара, а даже мятого гроша, - веско ответствовал купец, заставив маркиза замолчать и скорчить задумчивую мину.
Несколько секунд толстяк с усмешкой наблюдал за погрузившимся в непростые размышления де Баталья. Торговец выжидал, к какому же решению придет своенравный капитан. Пойдет ли на уступку наглому мичману али прикажет вздернуть строптивца на рее? Уже по привычке Бо положил руку на эфес клинка. Он заметил, что оное движение не ускользнуло от цепкого взгляда следопыта. Одначе Готрика жест торговца совершенно не взволновал. Толстяк сердито насупился. Похоже, зарвавшийся следопыт не считал его за серьезного противника. Что же, буде им придется сойтись в схватке, горделивого оборотня ожидают несколько вельми неприятных подарочков.
- Хмурый принеси ему воды и хлеба, - тяжело выдохнув, будто отдавая в качестве уплаты долга собственный родовой замок, процедил де Баталья.
- Вода мне не нужна, - молвил в ответ купец, кивнув в сторону стоявшего перед ним кубка.
- Вина ты больше не получишь, - капитан споро перегнулся через стол, ухватил медную ножку и выпростал содержимое чаши на пол.
Бо лишь недовольно фыркнул. Они продолжили игру. Через несколько минут перед торговцем очутилась потрескавшаяся деревянная тарелка с несколькими корками заплесневелого хлеба. Вид и запах оной снеди живо отбил у купца всякое желание трапезничать.
Сегодня де Баталья явно разыгрался. Капитан сокрушил купца девять раз. Впрочем, особых возможностей для сопротивления у Бо не имелось.
Когда толстяк вышел из юта, красный полукруг садившегося солнца находился прямо перед носом "Джакомо". Ужин уже закончился, и палуба пустовала, если не считать нескольких возившихся со снастями дунфаев и троицы отдыхавших после попойки гномов.
- Здорово, Бо! Как жизнь? - окликнули купца, когда он проходил мимо мачты.
Толстяк не обернулся, решив не вступать в разговор с рыжим болваном, отлично зная, что даже безобидная беседа с гномом может закончиться дракой, что уже случалось на корабле не раз.
Стоило Бо устало опрокинуться в гамак, как когг взорвался всплеском яростных криков. Судно заходило ходуном, точно во время давешнего шторма. Толстяк не придал шуму особого значения. Поднимать ор и бучу по любому поводу являлось отличительной чертой подгорного народа.
Охвативший судно гвалт не собирался стихать, а наоборот нарастал, всесокрушающей волной катясь к каморе торговца.
Остов корабля задрожал под тяжелым топотом десятков ног. Дверь рванули настолько сильно, что запиравшая ее щеколда с треском оторвалась, улетев куда-то на пол. Дремавший в гамаке Бо заполошно подскочил. Его взору предстал темный зев прохода в коридор, где сейчас, толкаясь и гомоня, сгрудились карлики.
Сердце никогда не жаловавшегося на отсутствие храбрости торговца затрепетало от страха. Купцу подумалось, что подгорные жители явились по его душу.
С громоподным ревом, сотканным из радостных воплей и отборной брани, гномы ворвались в комнату. Струхнувший Бо вжался в гамак, точно боящийся спать в одиночку ребенок. Однако карлики не обратили на него никакого внимания, принявшись с остервенением копаться в заполнявших комнату мешках и коробах, беспорядочно раскидывая извлеченные оттуда вещи. Похоже, коротышки увлеченно что-то искали. В берлоге торговца стояла тьма, едва рассеиваемая проникавшим из коридора тусклым светом лампады, посему понять, что именно пытаются здесь обнаружить моряки не представлялось возможным.
- Что случилось? - ухватил за шкирку одного из карликов Бо.
- Отвали! - в голову торговца полетел пудовый кулак, от встречи с коим толстяк сумел уклониться лишь в последний миг.
В каморе очень быстро образовалась давка. В узкое помещение, похоже, пытались втиснуться едва ли не все входившие в команду де Баталья карлики.
- Подвинтесь, братцы! - проревел некто из коридора.
- Куды лезешь, мурло? Не видишь, места уже нет?!
Несколько раз в бока все еще лежавшего в гамаке Бо больно врезались головы и плечи коротышек, после чего купец понял, что из каморы надлежит выбираться, дабы не оказаться раздавленным обезумевшими пришельцами.
Спуститься на пол не представлялось возможным, посему толстяк пополз прямо по головам сгрудившихся карликов. Недовольные подобным гномы ответили ему злобной руганью и тяжелыми тумаками. Низкий потолок не позволял торговцу выпрямиться, так что выбираться из каморы ему пришлось, стоя окарач на плечах и головах подгорных жителей.
Ему почти удалось покинуть комнату. Верхняя часть туловища уже находилась в коридоре, когда плечо карлика, в которое уперлась рука купца, неожиданно ушло в сторону. Лишившееся опоры тело Бо устремилось вниз, одначе пола не достигло, очутившись зажатым между дебелыми боками нескольких моряков.
Хрустнули сдавленные словно тисками ребра. Торговец яростно забился, тщась вырваться из толчеи. Почувствовав сопротивление, гномы принялись пихаться еще яростнее. Кто-то из карликов ткнул Бо локтем в скулу, а другой без обиняков саданул кулаком в поддых.
Купец зажмурился, понимая, что сейчас его раздавят в лепешку. Он вспомнил свирепого бога варваров Каррока, кой принимал в свои чертоги только павших в бою лицом к лицу с врагом мужей, а прочих отправлял в огненную бездну, где они подвергались вечным мукам. Интересно, по мнению Каррока быть расплющенным необъятным задом гнома достаточно славная для воина кончина або нет?
Уже похоронившего самого себя торговца спасло лишь то, что часть карликов поперла из каморы обратно. Толпа подгорных жителей качнулась назад, затем вперед, а потом толстяк оказался выброшенным в ведшую к выходу часть коридора.
Очутившись на полу, Бо споро пополз, не желая угодить под тяжелые сапоги гномов. Хотя подгорным шалопаям все равно удалось несколько раз наступить ему на ноги.
Спустя минуту тяжело дыша и пошатываясь, он выбрался на палубу. Здесь также стоял ор, но кричали уже дунфаи.
Не кичась, торговец сорвал с вант ближайшего ханурика и с размаху припечатал того к стенке бака. Гоблин жалобно охнул.
- Что происходит? - зашипел в лицо моряку купец.
- Суша... - ловя ртом воздух, захрипел дунфай, коим оказался приснопамятный Снулый. - Впереди... остров... с селением... Там точно... есть... бабы...
- Да плевать я хотел на баб! - отвесил доходяге пощечину толстяк.
Он скорчил разъяренную гримасу, хотя сердце в его груди запрыгало от радости.
Бо спешно взбежал по трапу на бак и устремил взор вдаль. Однако означенную землю ему увидеть не удалось. Подернутое туманом море от темнеющего неба отделяла оставшаяся после скрывшегося за окоемом солнца густо красная полоса. Более ничего глаза торговца не обнаружили.
Несколько разочаровавшись и успокоившись, толстяк спустился на палубу. Охваченный преждевременным восторгом разум начал проясняться.
"Нужно вернуть карту", - пришла в голову дельная мысль.
Глаза купца забегали по кораблю, оценивая обстановку. Гортанно визжа, носились и лазали по снастям дунфаи. За все время пребывания на "Джакомо" торговец так и не уразумел, в чем смысл работы моряков, которые бесконечно поправляли, перетаскивали, ставили и убирали разнообразный такелаж.
С бака доносился визгливый фальцет де Баталья, о чем-то спорящего с Колченогим. Узрев капитана вне юта, Бо приободрился. Торговец не видел входа в каюту маркиза, посему сделал несколько шагов в сторону мачты.
Гадая, с кем он может столкнуться в жилище фритонийца, торговец по привычке положил руку на пояс и к собственному удивлению не обнаружил там рукояти бракемара.
- Проклятье! - отчаянно взвыл купец.
Парочка пробегавших мимо дунфаев замерла, с любопытством уставившись на человека.
- Проваливайте! - рявкнул им Бо.
Толстяк развернулся, дабы двинуться обратно в камору и вернуть меч. Походной сумы лишиться он не боялся, а вот потеря клинка мнилась чудовищной бедой.
Торговец не успел сделать и шага в сторону ведшего на нижнюю палубу люка, лицом к лицу столкнувшись с Рачительным и Ражим.
- Куды прешь, имар? - тотчас пихнул Бо обладатель пропитого голоса, хотя купец находился в шаге от карлика и ни коим образом не норовил того задеть.
- Спокойнее, братец. Энто хороший мужик, - придержал за кольчужный рукав штурмана обгорелый.
- Дык, энто вообще не мужик. Глянь на него, бороды-то нет! - теперича Рачительный толкнул сородича.
В руке карлика находился кувшин из темной глины, источавший резкий запах крепкого напитка - скорее всего рома али грога.
- Ты, дружок, кажица, перебрал гурдара, - Ражий попытался вырвать сосуд из заскорузлой длани приятеля.
Хлипкая ручка, не выдержав напора, оторвалась вместе с горлышком. Жидкость расплескалась по палубе.
Когг огласил неистовый рык.
- Мой гурдар!!! - яростно взвыл Рачительный.
Бо удивленно повел бровью. Торговец, безусловно, слыхал о знаменитом гномьем пойле, отведав коего люди падали замертво. Впрочем, насколько ведал купец, подобное вряд ли когда-либо случалось, поскольку оный напиток дозволялось употреблять только полноправным жителям подгорных королевств, вследствие чего гурдар невозможно было приобрести ни в одной таверне ведомой ойкумены. Где раздобыл сию бесценную жидкость штурман "Джакомо" являлось весьма любопытной загадкой, кою толстяк, впрочем, не собирался разгадывать.
- Зарублю! - Рачительный выхватил из-за украшенного самоцветами широкого пояса секиру и бросился на обгорелого.
Ражий ловко ушел в сторону и ухватил сородича за запястье. В отместку тот попытался садануть лысого кулаком в бок, но обгорелый опять сумел поймать руку противника.
Сцепившиеся гномы застыли, навалившись друг на друга и хрипя, аки разъяренные медведи.
Не пытавшиеся разнять карликов дунфаи собрались вокруг, с любопытством наблюдая за потасовкой.
Только сейчас Бо обратил внимание на то, что гномы разодеты так, будто собрались на какой-то великий праздник: с шей протянулись толстые искрящиеся драгоценными каменьями золотые цепи, на ногах - кричаще яркие сафьяновые сапоги, начищенные бехтерцы искрятся и блестят даже в сгустившихся сумерках.
- Прекратить бучу! - объявившийся на палубе Тороватый быстро смекнул, в чем дело и прыгнул на спину Рачительного.
Зеленоглазый гном распространял вокруг себя приторно сладкий аромат явно созданных для женщины благовоний. Алый платок на его голове сменила какая-то несуразная скатерть, расшитая золотыми нитками и жемчугом. Могучий торс шкипера облекал бархатный дублет, сверх всякой меры усеянный басонами, позументами и галунами.
Рачительный завыл и задергался, пытаясь стряхнуть оседлавшего его сородича. Слывший среди гномов безудержным храбрецом Ражий разумно отодвинулся подальше от плясавшей в освободившейся руке штурмана секиры.
Лишившемуся бесценного гурдара карлику почти удалось вырваться из железных объятий шкипера. Но в тот самый миг, когда выбившийся из сил Тороватый уже начал сползать со спины Рачительного, на палубе объявилось еще несколько гномов.
Облаченные в надетые поверх доспехов вычурные халаты Сивый и Могутный бросились на подмогу Тороватому. На головах новоприбывших красовались расписанные золотыми и серебряными нитями тюбетеи.
Однако взор Бо приковал третий спешивший ввязаться в драку гном. Лицо карлика скрывала наброшенная на голову нежно-голубая шаль, но трясущиеся под просторным алым одеянием студенистые телеса выдавали в нем Дебелого. На широком поясе из чешуи крупного пустынного гада висели ножны купцова бракемара.
- Отдай мой меч, мерзкий ворюга! - ухватил за шкирку пузана торговец.
- Отвяжись, имарская паскуда! - развернулся, тщась вырвать из рук человека бесценное одеяние, Дебелый.
В следующий миг в спину толстому гному врезался принявший все происходящее за дружескую потасовку Ботелый. Двое походивших на шары карликов с глухим стуком повалились на палубу и почали неуклюже ворочаться, ровно оказавшиеся на спине жуки.
Сбоку от купца раздался яростный боевой клич. Скосив глаза и увидев мчащиегося на него гнома, торговец споро нырнул в сторону, а в борящихся толстяков с разгона влетел Шалый.
Бо почал крутиться вокруг схлестнувшихся коротышек, силясь подобраться и вырвать из сутолоки свой меч.
В это время угас доносившийся от мачты шум. Верно, Сивому, Могутному и Тороватому наконец удалось утихомирить Рачительного. Впрочем, свара тотчас вспыхнула с новой силой, поскольку на палубу, расталкивая дунфаев, выкатилась троица молодых гномов.
Вспыхнувший гвалт оказался для торговца настолько неожиданным, что он дернулся и отпрянул, устремив взор на очередных возмутителей спокойствия.
Скорчив озверелые мины, Мешкотный и Рудой пытались отнять у Хилмо лоскут пестрой ткани, видно, некогда являвшийся дорогим одеянием, а ныне более напоминавший отрепья нищего.
- Прекратить бучу, крабьи причиндалы! - заревел от кормы Колченогий.
- Кончай бузить, ублюдки пещерные! - поддержал хромого де Баталья. - Немедля остановитесь, уроды бородатые, а то велю всех вас за борт выбросить, забулдыги скудоумные!
Коротко просвистел линек и кто-то из гномов болезненно охнул. Не ставший вникать в суть и причины свары Колченогий принялся орясить увенчанным тяжелым узлом обрубком каната всех подряд. К первому помощнику с визгливым гиканьем присоедилинся де Баталья, окучивавший подчиненных плоской стороной клинка.
Быстро смекнувшие, в чем дело, Сивый и Тороватый примкнули к маркизу и боцману, начав яростно мутузить недавний союзников по потасовке.
Порядок удалось навести лишь через десять минут. Получив несколько тяжелых затрещин и пинков, гномы с неохотой расползались в стороны и, поднимаясь, замирали, угрюмо потупив взор.
- Верни меч! - Бо сзади подкрался к виновато понурившему голову Дебелому и ловко сорвал ножны с его пояса.
- Ты чего выдел... - спохватился толстый карлик и тотчас получил по загривку от де Баталья.
- Стой смирно, погань! - завопил капитан.
Глаза фритонийца весело блестели. Битье столь ненавистных подгорных жителей приносило ему вящее удовольствие.
После того, как Тороватый и Ражий парой увесистых тумаков успокоили дольше всех сопротивлявшихся Хилмо и Рудого, капитан почал самыми гнусными словами костерить распоясавшуюся команду. Улучив возможность, де Баталья не стеснялся в выражениях. Рот фритонийца исторгал столь гнусные ругательства, что зарделся даже по обыкновению невозмутимый Колченогий, а остальные гномы так и вовсе готовы были броситься на вконец обнаглевшего маркиза.
Воспользовашись случаем, Бо украдкой пробрался к юту. Дверь в обитель катитана оказалась приоткрытой. Воровато оглядевшись, купец осторожно порскнул внутрь.
Комнату скупо освещала свисавшая с потолка лампадка. Глаза Бо скользнули по помещению в поисках возможной стражи. Обитель де Баталья пустовала: в темных углах не притаилось охранников али соглядатаев.
Убедившись, что он находится в одиночестве, торговец кинул цепкий взгляд на стол капитана. Там он обнаружил лишь испещренную эльфийскими рунами карту Файат хра Аишам - Великого Моря. Пергамент с изображением пути на Гатвал, как и стопка расписок отсутствовали - видно, капитан доставал их только перед появлением купца, дабы по обыкновению подразнить того.
- Где, где, где ты ее прячешь, фритонийская рожа? - запричитал толстяк, бегая взором по комнате.
В каюте капитана имелось лишь одно место, подходящее для хранения вещей - могучий, обитый латунными полосами рундук, откуда хозяин обыкновенно доставал то кувшин с вином, то набор для игры в тшахир, то письменные принадлежности.
Бо в один шаг подскочил к длинному коробу и рванул крышку, лишь спустя секунду сообразив, что подоные хранилища частенько защищены ловушками и хорошо, если не магическими.
Впрочем, на этот раз толстяку повезло. Рундук не только не имел никаких приспособлений, способных покарать незадачливого вора, но и вовсе оказался не заперт.
Крышка с легким скрипом поднялась вверх. Короб почти полностью заполняли сложенные рядами свертки, шкатулки, лари и сосуды. Встречались здесь также книги, имелось несколько футляров со свитками и свернутых в трубки листов.
Поначалу Бо схватился за коробки. Открыл одну - слаженную из темного стекла - в ней находились несколько искрящихся самоцветами украшений - ожерелья, серьги и перстни. Верно, де Баталья одаривал ими сговорчивых барышень, а, быть может, особо усердных куртизанок.
Без зазрений совести, торговец рассовал драгоценности по карманам курты. Ведь должен же он хоть как-то возместить понесенные за время путешествия издержки? Да даже целой бочки золота ему бы не хватило, чтобы забыть все те ужасы и издевательства, что пришлось пережить на "Джакомо". А тут он всего лишь прибрал к рукам несколько безделушек безумного фритонийского пирата, у коего такого добра навалом.
Следущий ларек заставил купца удивленно поднять брови: там находились стальные фигурки, потертые кости и засаленные карты - видно, предназначенные для какой-то игры, в кою капитан отчего-то не предлагал гостю сыграть. Верно, поелику в ней не имелось столько возможностей для жульничества, аки в тшахире.
Третья - совсем безобидная на вид деревянная шкатулка, обитая толстой тканью с незамысловатым узором, после того, как очутилась в пухлых руках торговца, паче чаяния издала странный щелчок. Крышка сама собой поднялась и из нутра короба выехала крохотная платформа со стоящими на ней статуэтками квартета трубадуров. Внезапно металлические фигурки начали конвульсивно дергаться, и по комнате потекла нежная мелодия, впрочем, показавшаяся толстяку чудовищным, разрывающим уши грохотом.
- Проклятье! - отшатнулся Бо и с размаху запустил демоническую коробку в ближайший витраж.
Звон разбившегося стекла почудился ему во сто крат приятнее мерзкой музыки, что могла привлечь в каюту капитана незваных гостей.
Сжав рукоять меча, купец осторожно огляделся, заодно с тщанием прислушиваясь. Жилище де Баталья окутывала давящая тишина, едва рассеиваемая проникавшими снаружи и мнившимися неестественно далекими криками моряков.
Встряхнувшись, Бо вновь кинул взор на содержимое рундука. Теперича он обратил внимание на футляры для свитков. Ему повезло: в первом же из них оказалась достопамятная пачка долговых расписок, рассыпав по полу кои, остроглазый торговец узрел заскорузлый пергамент карты.
- Ха-ха! - непозволительно громко воскликнул толстяк. - Теперь я тебя обыграл, отродье фритонийской шлюхи!
Бо осторожно свернул в трубочку изображавший путь до Гатвала рисунок и сунул его во внутренний карман курты, затем сгреб в охапку измаранные изящным почерком де Баталья расписки и размашистым броском отправил их следом за музыкальной шкатулкой. Желтые листы, кружась, точно снежинки, почали медленно опускаться к воде.
Довольно улыбнувшись, он сделал шаг в сторону двери и тотчас замер, услышав шорох позади.
Сердце толстяка захолонуло. Несколько секунд Бо стоял недвижно, ожидая, что за спиной раздастся короткий щелчок спускового рычага арбалета.
Однако ничего не происходило и торговец, несколько отойдя от испуга, выдохнул и повернулся медленно, почти величаво.
В темном углу, из коего обыкновенно появлялся вислоусый Энрико, застыла высокая фигура в узком камзоле. Готрик стоял, скрестив руки на груди, и равнодушно взирал на бывшего хозяина. Следопыт не имел при себе ни меча, ни самострела, но Бо не желал вступать в схватку даже с безоружным оборотнем.
Какое-то время они молча изучали друг друга. Тихий смотрел на купца с вящим бесстрастием, отчего в груди толстяка, разрастаясь, заклокотало негодование. Торговцу померещилось, будто губы следопыта скривились в усмешке, злорадной али жалостливой скупой свет лампады не позволял различить.
- Что уставился? Как и Хилмо будешь всем подряд баять, будто я вор, плут и мошенник? Обобрал невинного Фанджали, а теперь покупаюшаюсь на имущество достославного маркиза де Баталья? - брызжа слюной, возопил торговец. - Да твой новый господин - обезумевший от вседозволенности головорез, что ведет себя словно капризная барышня! Попомни мое слово, через пару месяцев, когда ему наскучит играться с тобой, он велит связать тебя и бросить в море! Хотя, быть может, тебе повезет: вы вместе окончите жизнь на площади какого-нибудь эльфийского города - кровожадный пират и его верный пес-оборотень, четвертованные, освежеванные и оскопленные!
- Уходи, Болур, - скупо процедил следопыт.
Купец опешил:
- Что это значит? Ты не будешь на меня нападать и даже не поднимешь тревогу? А-а-а... - раскусив хитрый замысел капитана, кивнул головой торговец. - Вы с де Баталья хотите отпустить меня на берег, а затем устроить охоту? Загнать, словно зверя?
- Уходи, - бесстрастно повторил Тихий.
Торговец замер в нерешительности. В голове его роились мысли и догадки о том, что задумал этот странный проходимец, некогда клявшийся ему в вечной преданности.
- Пошли со мной, - предложил Бо, вдруг осознав, что Готрик напросто не разумеет, кто такой де Баталья и чего от него следует ожидать.
- Нет. Я останусь здесь, - сухо отмолвил следопыт.
- Ты не понимаешь, что может случиться! - торговец порывисто шагнул в сторону приятеля. - Де Баталья убьет тебя, если узнает, что ты дал мне уйти вместе с его бесценной картой. Бежим вместе со мной!
- Со мной ничего не случится, - при виде надвигающегося купца, Готрик даже не шелохнулся. - Де Баталья не способен навредить мне.
- Может сам де Баталья и не способен, а его шпага еще как! - Бо приблизился к следопыту еще на шаг.
В этот самый миг с палубы донеслись тяжелый шаги. Толстяк споро порскнул к стене и притаился сбоку двери, дабы вошедший не смог его заметить. Торговец рассчитывал незаметно выскочить наружу, когда гость завалится в жилище капитана.
Дощатое полотно отлетело в сторону, освободив путь на палубу, но на пороге никто не появился.
- Гей, смурная морда, ты, где запропастился? Тебя капитан зовет, - донесся снаружи зычный бас Тороватого.
Готрик неслышной тенью порскнул из юта следом за зеленоглазым коротышкой. Тихий прикрыл дверь, нарочно али нет оставив между притолокой и полотном внушительную щель.
Бо прижался к доскам, выглянул в узкую прорезь. Он увидел лишь примыкавший к кормовой надстройке угол палубы, где двое дунфаев скручивали кольцами казавшийся бесконечным канат.
С квартердека доносились яростные крики. Визгливо вопил де Баталья, в ответ на него басовито, словно разозленные шмели, гудели гномы. Фритониец призывал команду отправиться на берег завтра поутру, однако моряки не желали подчиняться.
Сообразив, что в настоящий миг никому нет дела до обители маркиза, торговец незаметно проскользнул на палубу... И врезался в гоблина, только что закончившего подтягивать снасти абгалдырем.
- Ты меня не видел, - угрожающе надвинулся на ханурика толстяк.
Тот порывисто отшатнулся и, истово закивав, поспешил убраться с пути озлобленного варвара.
Купец на всякий случай постарался получше запомнить невольного очевидца его бегства из юта. Впрочем, Бо отлично знал оного дунфая. Этот самый младший член команды обыкновенно дежурил на мачте, а в свободоное время рассказывал сородичам какие-то невероятно смешные истории. Толстяк почти не понимал спешную речь дунфаев, но сделал подобное заключение, основываясь на приступах сардонического хохота, что частенько охватывал слушателей бурокожего юнца.
Посчитав, что он достаточно припугнул гоблинского отрока, торговец окинул палубу пристальным взглядом, спешно ища пути для столь желаемого бегства. Возле мачты де Баталья ругался с Сивым и Тороватым. За спиной маркиза стояли Готрик и Колченогий. Следопыт равнодушно взирал на морские просторы, а скрестивший руки на груди хромой гном с тщанием вслушивался в спор и при каждом всплеске брани усмехался в бороду, бросая на Тихого смешливые взгляды, верно, пытался найти в молчаливом варваре единомышленника.
Чуть дальше по палубе лихорадочно ползал Рачительный. Шмурман промокал грязную ветошь в оставшуюся от пролитого гурдара лужу, а затем выжимал тряпку себе в рот. Бо передернуло от столь омерзительного зрелища.
Подле левого борта Ражий и Могутный с помощью талей спускали на воду шлюпку. Вернее, спускал ее беззубый, а обгорелый старательно отбивался от наседавших дунфаев, отчего-то возглавляемых Шалым. Бо только сейчас заметил, что места в лодке едва хватит для двух матерых коротышек али для троих карликов помельче, навроде Хилмо або Рудого. Выходило, что в случае кораблекрушения спастись смогут лишь несколько моряков - тех, что сумеют выжить в начавшейся за вожделенные места в лодке резне.
Торговец не сомневался, что где-то в корме укрыта еще одна посудина, предназаченная для бегства де Баталья. Маркиз не походил на глупца, что ради спасения своей бесценной жизни готов рубиться с дюжиной озверевших карликов. Впрочем, ныне толстяк решил не задумываться над тем, какие еще пакости для моряков заготовил гнусный капитан.
На противоположном краю палубы Дебелый, точно оружием, угрожающе тряся огромной бочкой, сдерживал напор полдюжины гоблинов, в то время как Рудой и Мешкотный отвязывали лодку. Рядом с приятелями, вопя и размахивая руками, суетился Хилмо. К дружкам с середины палубы тщился пробиться Ботелый, но его весьма умело сдерживала троица дунфаев.
Обстановка у правого борта показалась Бо более спокойной и он направился прямиком к рыжему болвану.
- Любезный друг Хилмо, не соизволишь ли ты принять на борт своего давнего приятеля? - Бо положил руку на плечо гнома.
Сын Килто подскочил от неожиданности и, развернувшись в сторону незаметно подкравшегося человека, злобно зыркнул тому в лицо.
- Отвяжись, имар, - гневно процедил рудой.
Вопреки собсвенному желанию купец не сумел удержать губы в дружелюбной улыбке. Пещерный урод явно напрашивался на хорошую взбучку.
- Чего надулся, друже, али обидел я тебя чем? - купец тщился говорить весело и легко, но выходило больше надсадно и холодно.
- Думаешь, я забыл, как ты выставил меня вон, когда я взывал о помощи? - зарычал в ответ Хилмо.
Бо не слишком верил, что гном действительно до сих пор злится на него, просто сын Килто хотел показать своим приятелям, верно, насмехавшимися над его дружескими отношениями с людьми, что он-то, отпрыск бывшего правителя Долгара, с имарами не якшается, а коли ему доводится иметь сношения с кем-нибудь из оного племени, так он обращается с ними нисколько не лучше, нежели с теми же гоблинами али им подобной шушвалью.
Бо на мгновение задумался над тем, что ответить пещерному грубияну. Внезапно его голову пронзила острая боль - настолько сильная, что у купца потемнело в глазах. Подобным образом обычно выражал свое мнение клинок торговца. Явстенно вздрогнув, толстяк непроизвольно вцепился в рукоять оружия, которое миг спустя неожиданно рванулось назад.
- Отдай мой меч! - заревели снизу.
Бо наклонил голову. Бросивший бочку Дебелый лихорадочно вцепился в ножны, пытаясь сорвать бракемар с пояса толстяка.
- Ты чего творишь, негодяй?! - рявкнул на сородича Хилмо, грудью преграждая дорогу наступающим дунфаям.
Торговец потащил клинок на себя, силясь вырвать его из пухлых рук коротышки.
Откинув несколько гоблинов, Хилмо паче чаяния замер, столкнувшись лицом к лицу с Щедривым. Дунфай и карлик смерили друг друга тяжелыми взглядами.
- Впусти нас в лодку, гноме, - процедил одноглазый гоблин.
- Сгинь, прокаженная рожа, - сын Килто пихнул ханурика руками в грудь, но тот не сдвинулся с места, поскольку на спину ему налегли сразу трое сородичей.
В следующий миг полдюжины гоблинов навалились на рыжего карлика. В свою очередь, на дунфаев с тыла обрушил необъятные телеса Ботелый. Под столь могучим натиском Хилмо не удержался на ногах и плюхнулся на седалище.
- Руби канаты да бросай ее в воду, улитка полудохлая! - прокричал пытающийся вновь подняться рыжий копотливо возившемуся подле Мешкотному, кой, усердно пыхтя, тщился перекинуть лодку через фальшборт.
Не сумев вырвать оружие из алчных лап Дебелого, Бо извернулся и пихнул карлика ногой. Торговец метил в обрамленную черной бородой физиономию, но удар вышел неважным, и тяжелый сапог всего лишь проскользил по покатому плечу.
- Отдай! - продолжал выть коротышка.
Внезапно снизу раздался оглушительный всплеск. Фонтаны брызг поднялись выше леера. Дерущиеся на мгновение замерли, силясь понять, что произошло. Первым опомнился торговец. В этом не было ничего удивительного, поскольку подгорный народ скоростью и ясностью мышления не отличался.
Бо сообразил, что Мешкотный и Рудой, наконец, скинули лодку за борт. Толстяк споро вырвал меч из лап опешившего Дебелого и бросил взгляд вниз. Шлюпка плавала кверху дном. Возле нее, пытаясь перевернуть, барахтался Мешкотный.
Спустя мгновение, проскользив по обрубку каната, на вздыбившийся среди волн киль приземлился Рудой. Конопатый гном, ловко вцепился в борт и, погрузившись в воду, перевернул посудину.
"Сейчас!" - молнией сверкнула в сознании купца мысль.
Он ухватился за ванты, подтянулся, перекинул ноги через борт, и, метя в середину шлюпки, прыгнул. Все же торговец несколько промедлил: его успела опередить парочка дунфаев, на одного из коих Бо плюхнулся сверху. Тонкие кости жалобно хрустнули, и гоблин со стоном распластался на дне суденышка. Второго ханурика купец лихим взмахом руки отправил за борт, но в тот же миг на загривок толстяку рухнуло еще одно тщедушное тело.
Оглушенный неожиданным ударом торговец закачался, норовя рухнуть в воду. От падения его спасло лишь то, что шлюпка внезапно накренилась в противоположную сторону. Нога удачно уперлась в дно, и толстяк сумел сбросить оседлавшего его негодяя. Точно пущенное катапультой ядро, визжащий гоблин пронесся над морем, сгинув среди волн в десятке локтей от корабля.
Следующим за борт отправился копошившийся под ногами доходяга, на коего Бо обрушился ранее. Сверху прилетел еще один поганец и тотчас судорожно вцепился в ногу торговца.
Теперь шлюпка резко накренилась в другую сторону, так что левый борт вздыбился над волнами и некто сиганувший сверху с хриплым рыком пронесся мимо крошечного судна и, подняв снопы брызг, исчез под водой.
- Изыди, страховидло морское! - сбоку от купца возник промокший Рудой, кой усердно лупил веслом вцепившегося в борт Мешкотного.
- Отплываем! Отплываем! - заверещал гоблин, горячечно молотя по воде ладонями.
Окинув взором дно утлой шлюпки, Бо тотчас приметил короткое весло, шустро ухватил его за валек и с размаху опустил в бурлящее море. Лодка тронулась с места.
- Быстрее, дурни! Быстрее! - продолжал визжать дунфай.
Ханурик орал еще пару секунд, пока его хорошенько не треснул по загривку потерявший терпение Рудой.
- Молчать, гнусь! - проревел гном.
Шлюпка вздрогнула и прекратила движение, корма посудины паче чаяния погрузилась в воду. Бо не дал суденышку опрокинуться, своевременно саданув веслом по тянущимся из пучины рукам. Получив отпор, Могутный с рыком отпрянул, толстые ладони гнома соскользнули с мокрого борта.
Расстояние от вставшего на якорь "Джакомо" до острова насчитывало не более сотни саженей, так что их плавание продлилось всего несколько минут.
На берегу их лодку уже поджидали Ражий и Могутный, прибывшие сюда на другой шлюпке. Неподалеку от парочки карликов, визгливо галдя, выжимали мокрую одежду полдюжины нагих гоблинов, коим пришлось добираться до берега вплавь.
Завидев ступившего на влажный песок торговца, дунфаи подняли неистовый ор. Побросав тряпье, ханурики, визжа и размахивая руками, бросились к человеку.
- Кхагил ирн файат аафар кидшае! Зер шиам! Хаидал-кхарш! - отнюдь не дружелюбно вопили доходяги.
Узрев катящуюся на него свору, Бо невольно попятился.
Закрыв торговца широким телом, выступил вперед Ражий. Врезавшись в могучего гнома, шайка дунфаев отпрянула, точно разбившаяся о базальтовую скалу волна.
- Что такое? - грозно прогудел лысый карлик.
Навстречу ему вышел Щедривый, на коем из одежды сейчас имелась только скрывавшая левый глаз повязка. Однако остальные дунфаи не позволили заговорить своему главарю, начав визжать наперебой:
- Хишат ар-сикханэ! Зер шиам! Кхарш ирн имар!
Ханурики зло скалились, тыча в Бо тонкими пальцами.
- Что случилось? - поинтересовался у Ражего Рудой.
- Они говорят, будто Толстозадый утопил Прыткого. Хотят пустить человеку кровь.
- Судебный поединок, - одобрительно крякнул Могутный. - Кто-нибудь дайте гоблину орузие.
- Вот, возьми, - только что вылезший из воды Мешкотный небрежно бросил один из своих мечей под ноги одноглазому дунфаю.
Бо с неохотой обнажил бракемар.
- Будете биться один на один. До смерти, - обвел тяжелым взглядом будущих соперников Ражий. - И без всяких шуточек - отступая назад, пригрозил лысый гном. Оное замечание по большей части относилось к лихорадочно дергающимся гоблинам, готовым всей гурьбой накинуться на убийцу их сородича.
Толпа моряков раздалась в стороны, образовав широкий круг, в середине коего напряженно замерли Бо и Щедривый.
- Бейтесь! - гаркнул обгорелый, видя нерешительность противников.
- Что, если я убью его? - уточнил у Ражего торговец, поигрывая клинком в руке, дабы размять суставы и мышцы перед схваткой.
- Дык, ничего, - повел широкими плечами гном. - Будешь драться с тем, кто пожелает за него отомстить. И так до тех пор, пока таковые не переведутся.
Бо мрачно кивнул. Он не сомневался, что справится с одним гоблином, однако битва с целой шайкой, пусть и в порядке очереди, мнилась ему зело непростым испытанием.
- Давай, Седривый, проуси сельму! - огласил ночной пляж зычный, с присвистом, бас Могутного.
Купец бросил на беззубого гнома сердитый взгляд, но уловив движение сбоку, тотчас повернулся к супротивнику.
Одноглазый дунфай ловко рассек клинком воздух и принял боевую стойку. Возможно, ханурик с изъеденным оспой лицом являлся неплохим воином, однако неказистый тесак, коим его вооружил Мешкотный, был тяжеловат не то что для гоблина, но даже для человека. Широкое, словно вытянутый лист, лезвие позволяло наносить лишь рубящие удары, а длиной гномий клинок уступал бракемару торговца почти вдвое.
Бо выставил меч острием вперед, не давая доходяге приблизиться. Широкий клинок блеснул в серебристом свете только что взошедшей луны. Щедривый остановил взгляд на лезвии бракемара. Паче чаяния единственный глаз гоблина округился, будто он узрел призрака собственной матери.
- Шарат-нуф! Райзал-кри илла кифран дасаар! - испуганно завизжал дунфай.
Доходяга лихорадочно задергался, показывая явственное желание отшвырнуть тесак и броситься наутек. Похоже, лишь сгрудившиеся за спиной сородичи не позволяли совершить ему оное действие.
- Щедривый говорит, в клинке имара заточен демон, - выступил вперед сутулый гоблин с походившим на клюв хищной птицы носом, носивший прозвище Согбенный.
- Демон? - с величавым видом поскреб подбородок Ражий. - Энто не по правилам. Дайте Толстозадому другой меч.
- Вот, держи, - Мешкотный сунул торговцу тесак - острием вперед, будто намеревался пронзить купцу живот.
Бо отшатнулся.
- А энто пока я подержу, - раздался сбоку тонкий, совершенно не подходящий гному голос, и широкая ладонь вцепилась в запястье правой руки торговца.
Купец рванулся влево, не желая отдавать клинок подкравшемуся исподтишка Дебелому. Толстяк сразу же узнал писклявый, вечно отдающий обидой тон обладателя парчового халата, правда, сегодня одетого в гипюровую мантию и батистовый платок.
Улучив возможность, Щедривый споро бросился в атаку, занося меч для разящего удара... И отлетел в сторону, врезавшись впалой грудью в выставленную вперед ладонь Ражего.
- Еще раз, нарушишь правила, и я самолично тебя зарублю, - угрожающе прогудел гном.
Держащийся за ушибленные ребра и сухо откашливающийся, гоблин бросил на распорядителя поединка испепеляющий взгляд, но ничего не сказал.
Извернувшись, Бо лягнул сжимавшего его руку гнома. Тот жалобно охнул, но хватки не разжал.
- Толстозадый, отдай ему месь, - потребовал Могутный.