Острова дракона. Глава 9
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
- Помоги, Бо! - раздалось позади. Похоже, рыжий пройдоха никак не хотел тонуть.
Губы торговца растянулись в улыбке. Он украдкой взглянул назад и сердце его паче чаяния сжалось. Поднимая в воздух шлейфы брызг, в воде отчаянно барахтался Хилмо. Вокруг гнома кружило с полдюжины заостренных плавников. Бо ведал, что оные принадлежат громадным хищным рыбам, коих моряки именовали акулами.
Купец скрипнул зубами, проклиная себя за мягкосердие. Впрочем, жалость не так сильно затронула его душу, чтобы он повернул и отправился спасать рыжего болвана. Подобный поступок мог повлечь за собой гибель их обоих, что являлось куда худшим раскладом, нежели смерть одного лишь Хилмо.
- Не отставай, дружище! - елико возможно ободряюще крикнул утопающему торговец и развернулся в сторону берега. Путь оставался еще неблизкий - около двух лиг.
Пока Бо плыл до суши, он успел хорошо рассмотреть остров. Тот оказался отнюдь не маленьким - за день поперек точно не пересечешь, да и за два - вряд ли. За песчаной косой пляжа, на кою, словно войско захватчиков, неустанно накатывались белокипенные буруны, поднималась стена смарагдовых джунглей, а за ней - царапая острыми вершинами подбрюшья облаков, высился хребет сизых скал.
На берегу он столкнулся с де Баталья. Полностью нагой маркиз сидел на крупном валуне, увлеченно выковыривая мякоть из бурого покрытого волосами плода. Одежда фритонийца, расстеленная на гальке подле, сушилась под лучами солнца.
- Меня уже вторая команда за борт выбрасывает. Что же я делаю не так? - обращаясь то ли к торговцу, то ли к небу с досадой молвил низвергнутый капитан.
Толстяк ничего не ответил. А зачем вести беседы с умалишенными? Бо отошел на несколько шагов от воды и устало рухнул на прокаленные солнцем камни. Длительное плавание далось ему нелегко, почти лишенный сил он погрузился в граничащее с забытьем подобие сна.
- А вот и твой дружок, - вывел толстяка из дремы насмешливый голос маркиза.
Торговец нахмурился, тяжелые веки поднялись с вящим нежеланием. Он устремил взгляд в сторону воды, откуда доносилось хриплое, с присвистом дыхание.
Среди волн, точно поднимающийся из морской бездны страхолюд, фыркая и отплевываясь, шагал Хилмо. Гном лишился доспеха, шлема и заплечного мешка. Сапог ныне имелся только на левой ноге. Штаны и рубаха - изорваны в лохмотья и красны от крови. Щеки ввалисись, а под глазами пролегли темные круги. Однако широкая длань крепко сжимала рукоять секиры, лезвие коей покрывали алые разводы.
- Что не помочь было? Друга из пучины не вытащить? - грозно прохрипел гном, обжигая людей горящим взглядом.
- Ты мне не друг, карла пещерная, - сердито проворчал маркиз.
- А чего тебе помогать-то? Сам вон без труда выбрался, - бросил Бо, всем видом показывая, что не желает вступать в препирательства.
- Дык, меня из-за тебя, рожа толстая, едва акулы не схарчили! Слышал ведь, негодяй, как я на помощь закликал!? - взревел сын Килто и, воздев секиру, кинулся к толстяку.
Завидев надвигающегося гнома, купец проворно вскочил на ноги и задал стрекача. Он пробежал с дюжину шагов, бросил взгляд за спину, увидел, что измотанный карлик не стал его преследовать, остановился, но возращаться обратно не спешил.
Паче чаяния на помощь торговцу пришел де Баталья.
- Прекратить свару! - гаркнул фритониец. - Ступив на "Джакомо", вы дали клятву служить мне и я оной до сих пор не отменял.
- Что-то привираешь, дворянчик, я такого не припомню, - крикнул ему в ответ торговец.
- Я тебе не дворянчик! Я маркиз! - завизжал де Баталья.
- Угу-угу, а еще доблестный капитан пиратского корабля, гроза морей и женских юбок, - продолжал глумиться толстяк.
- Да, капитан, а ты и этот гном - мои матросы, - откликнулся фритониец, спешно натягивая шоссы.
- Капитан без корабля, это ж как маркиз без маркизата, - не унимался разошедшийся Бо.
Вопреки ожиданиям купца, фритониец не стал ругаться дальше, а, скорчив брезгливую мину, молча продолжил одеваться.
Торговец все так же стоял в двадцати саженях от маркиза. На полпути между ними с недоуменной физиономией застыл Хилмо.
- Что ж нам теперича делать, Бо? - задумчиво теребя бороду, будто та могла дать ответ, вопросил рыжий.
- Я скажу тебе, гноме, - выспренне молвил бывший капитан "Джакомо". - Гатвал лежит всего в тридцати милях на полночь от оного острова, посему я приказываю вам: отправится в лес, нарубить там деревьев и сработать плот. Скоро богатства наазитов будут в наших руках!
- А чего? Славная идея! - восхитился Хилмо. - Бо, ты как считаешь?
- Да! Замечательная! - в притворном восторге возопил купец. - Вот прямо сейчас пойду в чащу и настрогаю для веледостойного маркиза побольше жердей! Знатный плот смастерим!
Торговец развернулся и широкими шагами направился в сторону зарослей.
- Подожди меня, Бо! - донеслось сзади. - Я с тобой.
Толстяк, изображая, будто не слышит спешащего за ним гнома, продолжил чинный марш в направлении джунглей.
Купец остановился в десятке шагов от чащи. Лес зловеще шумел и источал богатый аромат, свитый из сотен разнообразных запахов: диковинных цветов, прелой листвы, гниющих растений и звериного помета. Под сенью высоких, вздымавшихся на десятки саженей, деревьев застыл зеленоватый сумрак.
- Чего остановился, Бо? - подошел Хилмо.
Торговец медленно повернул голову и с головы до ног окинул карлика придирчивым взглядом.
- Ты собираешься отравиться в лес в этом отрепье, досточтимый Хилмо? - поднял бровь толстяк.
- А что не так в моем одеянии? - с недоумением взглянул на себя рыжий.
- Я настоятельно не советовал бы тебе соваться в чащу без обуви, - тоном заправского наставника, поучающего нерадивого ученика, произнес купец. - Слыхал ли ты, любезный друг, кто такие джугу?
- Гнома жучками не запугаешь! - выспренне бросил сын Килто.
- Как сочтешь нужным, почтенный друг. Мое дело - лишь предупредить тебя об опасности, - с нарочитым равнодушием пожал плечами торговец.
- Я не страшусь никаких испытаний! - горделиво проревел коротышка, взмахнулв секирой.
- Не путай храбрость с безрассудством, - веско заметил толстяк.
Карлик насупился, некоторое время напряженно обдумывая слова приятеля, а затем выпалил с апломбом:
- А ты, имар толстозадый, не путай доблестного подгорного витязя с жалкими людишками, кои при виде каждой ничтожной букашки штаны пачкают.
- Пустой разговор, - махнул рукой Бо и двинулся вдоль леса.
- Постой, ты куда? - засеменил за ним карлик. - Мы разве не в чащу идем?
- Нет, - не поворачиваясь, сухо отмолвил торговец. - Я присматриваю место, чтобы разбить лагерь.
- Какой еще лагерь? - с явственным изумлением возопил Хилмо. - Де Баталья же повелел нам построить плот!
- Послушай, дружище, - толстяк остановился и развернулся, вперив в сына Килто колючий взгляд. - Я не думаю, что нам стоит отправляться на Гатвал вместе с маркизом. Мне, отчего-то кажется, что вместо того, чтобы делиться сокровищами, он попытается нас прикончить.
- Экий ты лиходей, Бо. Всех по себе меришь, - махнул рукой карлик. - Капитан мужик порядочный. Парни на "Джакомо" говаривали, барышом всегда делится, да еще на пиво и баб накидывает.
- Почтенный Хилмо, ты, ежели желаешь, можешь отправляться выполнять приказ де Баталья, а я остаюсь здесь, - завидев, что фигура маркиза скрылась за песчаной косой, Бо уселся прямо на гальку.
Какое-то время сын Килто молча топтался подле купца.
- Дурак ты, Бо, - наконец проворчал гном и, развернувшись, потопал к лесу.
Торговец проводил рыжего задумчивым взглядом. Карлик остановился на опушке, сбросил с себя разорванную рубаху, снял и отбросил подальше единственный сапог. После толстые руки гнома деловито разделали одеяние на ворох лоскутов, коими Хилмо обмотал босые ступни.
Купец воздел очи горе: соваться в лес полуголым да еще и со свежими ранами - большей глупости сложно было придумать. Запах крови привлечет хищников со всей округи. А местные твари - не ровня волкам и медведям - все сплошь ядовиты, одного укуса достаточно для того, чтобы окочуриться.
Бо подобрался, подтянул ножны. Похоже, скоро придется принять участие в схватке. В то время как Хилмо, словно заправский дровосек, беззаботно что-то напевая под нос и водрузив топорище на плечо, скрылся в чаще. Спустя полминуты из зарослей донесся стук топора.
- Помоги, Бо! - как и ожидал толстяк, вскоре вылетел из джунглей пронзительный вопль, над вершинами деревьев вспорхнул десяток испуганных пичуг.
Торговец поднялся на ноги, но выполнять просьбу гнома не спешил.
Стремительно, точно выпущенное из катапульты ядро, вылетел из зарослей Хилмо: круглая физиономия искажена в неподдельном ужасе.
Следом за карликом, треща крыльями и щелкая жвалами, выскочила троица жуков - величиной с матерого волка каждый. Ярко-желтые панцири покрывал причудливый черный узор. Блестели на солнце венчавшие головые алые сетчатые буркалы.
Очутившись на открытом пространстве, бестии с удвоенной силой замахали крыльями. Летать, похоже, они не умели, зато молги совершать прыжки на добрые десять саженей.
- Берегись, Хилмо! - вскричал торговец, узрев, как твари взметнулись в воздух, норовя приземлиться на незащищенную спину гнома.
Карлик не внял зову купца и самый удачливый из жуков обрушился точно на загривок сыну Килто. Пещерный житель взвыл, будто его окатили раскаленным металлом, рухнул в песок, пытаясь стряхнуть с себя тварь, но та вцепилась крепко.
Прежде чем Бо успел задуматься, стоит ли ему идти на помощь пещерному обалдую, его тело само рванулось в направлении гнома. Пара оставшихся жуков метнулась наперез купцу. Первую из бестий торговец встретил ударом бракемара, с гулким стуком широкое лезвие ударило в поблескивающую броню. Тварь, вереща отлетела в сторону, но Бо успел заметить, что его клинок не сумел пробить прочный панцирь.
Второй жук атаковал по земле, намереваясь вцепиться толстяку в ногу. Купец встретил его коротким выпадом. Меч на поллезвия погрузился между жвал, из раззявленной пасти полилась густая белесая кровь. Бестия засучила лапами, тщась сорваться с клинка. Бо рванул рукоять в сторону, бракемар с хрустом разорвал твари половину головы. Торговец едва успел вновь отмахнуться от прянувшего на него сбоку второго жука. Тот отлетел на несколько шагов. Толстяк вернулся к бестии с распоротой пастью, рубанул ее по голове, метя в выпученные алые зеницы. Сетчатые буркалы лопнули, исходя карминовой жижей. Тварь завизжала пуще прежнего и, почала слепо кружиться на одном месте, во все стороны выбрасывая передние короткие лапы в бесплодных попытках схватить сделавшегося невидимым врага.
Бо повернулся ко второму чудищу и узрел, как гном раз за разом деловито опускает на голову и туловище бестии обух секиры, выполненный в виде молота круглого сечения. Из-под смятых пластин панциря струилась студенистая кровь.
Жук, сбивший Хилмо с ног, валялся неподалеку, обратившись в груду измятых члеников, судорожно подрагивали изломанные лапы.
На теле карлика прибавилось несколько свежих порезов, однако, подгорный житель, похоже, даже не обратил на них внимания.
Бо опустил меч. Как только Хилмо расправился с последней бестией, от леса донеслось звонкое жужжание, будто из чащи вырвался целый рой исполинских мух.
Торговец повернул голову. На них неслись с полдюжины зеленых похожих на ос тварей величиной с крупную собаку. Заместо жал вытянутые брюшки чудищ оканчивались изогнутыми хитиновыми клинками, длиной и шириной не уступавшими бракемару купца. Бо не сомневался, что подобное лезвие без труда распорет толстую бычью шкуру его курты.
Не долетев до торговца и гнома четыре сажени, бестии взметнулись в небо, а затем резко обрушились вниз. На купца одновремнно бросились три твари. Толстяк порскнул в сторону. Два клинка чудищ вонзились в гальку, подняв в воздух брызги каменной крошки. Третье лезвие Бо отразил мечом. Осы не дали торговцу опомниться, вновь кинувшись в атаку. Купец одним движением отбил два метивших в грудь и голову клинка, третья тварь, выпятив хитиновое жало пронеслась мимо, поскольку толстяк успел вовремя сделать шаг в бок.
Следующий наскок для лесных страхолюдов сложился более удачно. Костяные лезвия рассекли штанину и рукав торговца. Задетые конечности обожгло болью. Рядом неистово ревел Хилмо, похоже, для гнома схватка складывалась не менее скверно.
Вновь уходя от хитиновых клинков, купец сообразил, что долго супротив столь проворных чудищ ему не продержаться. Единственную возможность спастись от наседающих тварей он видел в том, чтобы кинуться в море и уплыть подальше от острова. Бо рванулся к воде, но осы своевременно бросились ему наперерез. Теперича две бестии преграждали путь к накатывающимся на берег бурунам, а третья без устали атаковала то сверху, то сбоку, то со спины.
День едва перевалил за полдень, посему жара стояла неимоверная. Одежда Бо вмиг взмокла, во рту сделалось болезненно сухо, а глаза заливал едкий пот. Помимо его воли движения купца потеряли былые скорость и ловкость. Твари же бились все так же яростно и стремительно, будто накрывший остров раскаленный воздух и обжигающие, словно языки пламени, солнечные лучи не оказывали на них никакого воздействия. Костяной клинок полоснул по спине, обдав тело жгучей болью.
От леса донеслись пронзительные крики. Беспрерывно наседавшие чудища не позволили ему бросить на заросли даже мимолетный взгляд. По пляжу потек мерзкий смрад - настолько нестерпимый, что из глаз торговца брызнули слезы, а нос и глотку наводнил докучливый зуд, словно их усиленно драли острейшие когти.
Заперхав, купец повалился на колени. Рука с мечом безвольно опустилась. Он ожидал, что сейчас его пронзят хитиновые клинки, однако, твари раздраженно защелкав жвалами, понеслись куда-то прочь. Бо не видел этого, лишь понял по удаляющемуся гудению крыльев.
Несколько секунд он так и сидел, задыхаясь от нестерпимого зловония, пока на опушке не раздался новый крик. Подул ласковый прохладный ветерок и тяжелый дух вмиг рассеялся без следа.
Толстяк поднял голову. Где-то сбоку хрипло рычал Хилмо. Сквозь пелену слез торговец разглядел два десятка бежавших от леса щуплых фигур. Гоблины, подумалось купцу. Сердце Бо сжалось, ему вспомнилось, как подобные низкорослые дикари едва не зажарили его на костре два года назад. Тогда толстяку удалось спастись, лишь отдав на съедение островитянам капитана Махатру. Ныне, похоже, придется пожертвовать Хилмо.
Взор его исподволь прояснялся. Он различил, что на самом деле к ним приближаются не гоблины, а низкие смуглые люди, облаченные в сплетенные из стеблей и листьев набедренные повязки. Тощие руки местных сжимали короткие копья с каменными оголовьями и круглые щиты из панцирей крупных насекомых. Имелась среди дикарей и парочка шаманов: эти выделялись вымазанными белым физиономиями и обилием украшений на телах и головах. Оружием колдунам служили короткие посохи, сверх всякой меры унизанные косточками, камушками, волосами, частями растений и прочим мусором.
- Кудулу абу! - остановившись в нескольких шагах от купца, провыл один из камлателей - самый высокий среди пришедших.
- Кудулу абу! - поддержали колдуна остальные.
- Михала кхару абайджа, - паче чаяния поклонился толстяку повелевший остановиться соплеменникам маг. Он, похоже, являлся предводителем отряда.
Торговец недоуменно выпучил глаза.
- Михала кхару абайджа, - повторил шаман более настойчиво и, указав посохом на чащу, мерзко ощерился.
- Что вам еще нужно? - недовольно проворчал купец.
- Они приглашают почтенных чужеземцев к себе в поселение, - раздался сбоку визгливый фальцет.
Торговец недоуменно скосил глаза. Рядом, скрестив руки на груди, стоял де Баталья.
- Ты знаешь их язык? - удивленно вопросил купец.
- Ты забыл добавить сеньоро! - огрызнулся фритониец, но затем соизволил пояснить: - Сталкивался с подобными племенами на других островах.
- Я с ними не пойду! - возмутился Бо. - Они зажарят нас на костре.
- У нас нет выбора, твоему приятелю нужна помощь, иначе к вечеру он преставится, - пояснил маркиз.
Торговец оглянулся на Хилмо. Испещренный алыми полосами ран гном лежал, уткувшись физиономией в лужу крови и надсадно, с бульканьем хрипел.
- Он мне не приятель, - дернул плечом толстяк. - И мне плевать, буде он окочурится.
- А вот мне не плевать, - звякнул сталью де Баталья. - Он еще должен нарубить мне деревьев и сработать плот.
Дикари, выпучив глаза и раззявив рты, наблюдали за перепалкой чужаков.
- Кудулу абу? - растерянно вопросил шаман, переводя взгляд то на купца, то на фритонийца.
- Кудулу абу! - залихватски возопил де Баталья и, обнажив шпагу, острием ткнул в сторону леса. - Идем в ваше поселение.
Обойдя дикарей, маркиз величавой поступью двинулся к чаще. Островитяне разразились ликующими воплями.
Бросив резкий приказ, шаман кивнул нескольким дикарям в сторону Хилмо и те резво бросились к гному. Смуглые ханурики осторожно подняли подгорного жителя под руки и медленно повели следом за фритонийцем.
Торговец все так же сидел на коленях, не желая идти вместе с дикарями. Другой шаман - более низкий, в длинной юбке из мясистых листьев, отчего-то выглядевших так, будто их только что сорвали с дерева, впился в толстяка колючим взглядом.
- Адуму килаф, - указал посохом на торговца камлатель и с полюджины доходяг спорой трусцой направились к Бо.
- А ну отвяжитесь, негодяи! - зарычал купец, взмахнув мечом.
Толстяк попытался подняться на ноги, но те паче чаяния подогнулись и он вновь рухнул на колени.
- Кудулу абу! Кудулу абу! - обступили его дикари. Смуглые худые лица сияли восторженными улыбками. Видимо, мерзавцы предвкушали скорый сытный ужин.
- Проваливайте! - взревел торговец, наконец встав на ноги.
Он вновь взмахнул мечом, доходяги испуганно отпрянули.
- Рубуту хадгай! - шаманы одновременно направили посохи в сторону купца.
Тело Бо внезапно и невероятно стремительно одеревенело. Выскользнувший из руки бракемар со звоном упал на гальку. Толстяк пошатнулся, тщась сделать шаг, но мышцы не подчинялись ему. Оставаясь скованным, он начал заваливаться набок, будто свергаемая с пьедестала статуя.
Купец упал на землю. Шестеро дикарей попытались его поднять, но им не хватило сил. Шаман бросил короткую фразу и на помощь пришли еще столько же хануриков. Натужно пыхтя, они подняли торговца и медленно понесли к лесу.
Спустя час пути по зарослям, островитяне притащили пришельцев на зловонное болото. Над вязкой буро-зеленой жижей, заменявшей здесь землю, клубились миазмы и вились жужжащие рои насекомых. На плоской равнине шириной в поллиги кое-где торчали чахлые деревца с изогнутыми, словно в муке, стволами. Посреди топи темнело несколько десятков построек - крохотных тростниковых хижин, возведенных на сваях.
Дикари уверенно зашагали по зыбкой, хлюпающей земле прямиком к деревне. Несколько отошедший от магического паралича, торговец попытался было вырваться, но на него накинулся едва ли не весь отряд.
- Кудулу абу! Кудулу абу! - навстречу пришедшим с радостными воплями высыпали из халуп женщины и дети.
С десяток девиц - все как одна обнаженные по пояс, весело улыбаясь почали обсыпать гостей пестрыми лепестками.
- Отличное местечко, Бо! - при виде полуголых юниц тотчас приободрился Хилмо.
- Вот и оставайся здесь жить на веки-вечные, - проворчал торговец, не разделяя восторга гнома.
От домов протянули сработанные из нетесаных стволов сходни. Гостей провели в середину селения. Тут находился круглый дом с соломенной крышей, отличавшийся от прочих лишь более крупными размерами.
Довольно осклабившись, самый высокий из шаманов подошел к занавешивавшей вход циновке.
- Угтай мауру хабус, - не прекращая скалить крепкие желтые зубы, молвил дикарь, после чего приподнял край портьеры и развернулся к гостям, видимо, предлагая войти внутрь.
Скупо, с истинно дворянским высокомерием кивнув, де Баталья важно прошествовал мимо согнувшегося в раболепном поклоне камлателя. Следом в халупу занесли купца. Как успел заметить Бо, Хилмо увели в другую лачугу - верно, служившую лазаретом.
Внутри жилище представляло собой единственное круглое помещение. Здесь застыл душный и влажный полумрак, наводненный запахами, раскиданных по полу и развешенных на стенах кореньев и цветов. Посреди залы размещалось слаженное из нескольких исполинских листьев ложе. На нем величаво раскинул внушительные телеса грузный дикарь. Лысую голову украшала костяная диадема, коя наряду с кичливой миной говорила о том, что оный человек является если не владетелем селения, то по меньшей мере одним из главных заправил.
- Кудулу абу, - поклонился пузану шаман.
- Латаку сухур удаш, - важно изрек лежащий.
Камлатель коротко кивнул и сел на пол. После небольшой заминки за колдуном последовал де Баталья. Дикари положили торговца чуть подальше и, учтиво кланяясь, исчезли за циновкой.
- Хакало, - переглянувшись с вождем, молвил колдун и толстяк ощутил, что заклятье отпустило его члены.
Звучно выдохнув, Бо сел. Поводя затекшими плечами, купец уже было собрался выложить все что думает о пленивших его дикарях и их построенном посреди зловонной трясины селении. Однако, в этот самый миг в хижину по очереди вошли пятеро молодых женщин. Каждая из них несла на голове чашевидный лист, наполненный чем-то напоминающим еду. Пришедшие поставили своеобразные миски перед вождем и гостями, после чего почали танцевать вокруг, тряся бусами и обнаженными грудями. Несмотря на то, что все явившиеся женщины были молоды и стройны, широкие угловатые лица, чрезмерно толстые губы и немытые лохмы делали их не слишком привлекательными.
Не впечатлившись красотой юниц, Бо перевел взгляд на яства. Торговца едва не вырвало, когда в первой из мисок он узрел шевелящихся белых личинок. Еще два листа оказались наполнены сушеными лягушками и жуками. В оставшихся плошках находились вполне безобидные на вид плоды: красные, ранжевые, желтые и зеленые, разного вида и размеров.
Пухлая ладонь вождя зачерпнула внушительную горсть черных коленчатых телец и отправила мерзкое брашно прямиком в рот. Дикарь довольно захрустел лакомством. К горлу Бо подкатила рвота, и торговец поспешно отвернулся в сторону от чавкающего вождя.
Прожевав снедь, пузан начал что-то рассказывать де Баталья. Маркиз с деланным вниманием слушал дикаря, с жадностью уплетая один фрукт за другим.
Заметив насколько охотно поглощает плоды фритониец, купец взял из листа красную ягоду с толстой морщинистой кожурой. Яство оказалось весьма приятным на вкус, посему, покончив с первым, торговец сразу же проятнул руку за следующим.
Наконец вождь и маркиз закончили длившуюся столь долго беседу.
Бывший капитан, пузан и камлатель устремили взоры на купца.
- Что? - подозрительно нахмурился торговец.
- Велепочтенный вождь Шилумба, - начал да Баталья, учтиво кивнув в сторону ботелого дикаря. - Нижайше просит нас освободить святыню его племени - храм Абгул от нечистивцев из народа вортанов.
Бо насупился пуще прежнего.
- Так не пойдет, - разделяя слова, заговорил купец. - Во-первых, какая мне выгода от оного споспешествования? А, во-вторых, кто такие эти вортаны? Сколько их? Какое у них оружие? Есть ли среди них маги?
- Как я понял почтенного вождя, - раздраженно бросил фритониец, явно разозленный строптивостью торговца. - Вортаны - это какие-то дикари, навроде тирампа.
- Кто такие тирампа? - сдвинул брови Бо.
- Тирампа - так называют себя местные жители, - дернув щекой, пояснил маркиз.
- Ладно, - кивнул торговец. - Так на какую награду я могу рассчитывать, буде помогу сокрушить этих тирампа, сиречь вортанов?
- Ну, во-первых, они сохранят тебе жизнь, - растянул губы в ядовитой улыбке де Баталья.
- Так не пойдет, - замотал головой толстяк. - Жизнь я сохраню себе сам, порубив этих дикарей на кусочки.
- Во-вторых, - точно не заметив гневных слов собеседника, молвил фритониец. - Тебе будет позволено будет взять в жены двух лучших женщин племени тирампа.
- Тоже не пойдет! - бросил купец. - Они все уродины! - торговец кивнул в сторону танцовщиц.
- А в-третьих, я твой капитан и я тебе приказыю отправляться на битву с вортанами! - взорвался маркиз.
- Никуда я не пойду! - воскликнул Бо, надув щеки, точно обидевшийся ребенок.
- У тебя нет выбора! - вскочил де Баталья. - Шилумба говорит, что мы избранные. Они две сотни лет ждали, пока из-за моря явятся чужаки, что помогут сокрушить вортанов. Пророчества Акмалы сбываются.
- Чепуха! - в свою очередь, порывисто поднялся Бо. - Плевал я на пророчества. Ежели ждать две сотни, обязательно кто-то да приплывет. Удивительно, что мы первые.
- Когда они захватят храм Абгул, - тонкий перст фритонийца указал на сидящих подле дикарей. - Их хозяин пробудится. Все кто, встанут супротив него падут, а кто примет его сторону - будет одарен золотом и самоцветами, кои покоятся в недрах горы Тхакум и на других островах, в том числе на приснопамятном Гатвале.
- Угу! - воскликнул Бо. - А для того, чтобы хозяин ожил нужно принести нас в жертву.
- А вот и нет! - гневно выпалил де Баталья, но, спустя пару секунд несколько остыв, заговорил спокойнее:
- Послушай, я бы не поверил словам Шилумбы, если бы не слышал оные легенды от других людей других островов. Все они рассказывают о могущественном и невероятно богатом хозяине, спящем в лоне горы.
- Плевал я на них и их треклятого хозяина, - сердито бросил купец и, развернувшись, двинулся в сторону выхода.
- Пророчества говорили, что один из чужаков окажется упрям и недоверчив, - зловеще промолвил маркиз. - Посему тирампа хорошо подготовились к нашему приходу.
- Рубуту хадгай! - воскликнул камлатель.
На этот раз заклятье получилось не столь действенным. Конечности толстяка налились тяжестью, но он все же сумел идти. Гортанно крикнул возлежавший посреди хижины вождь и внутрь ворвались полдюжины воинов. Они споро повалили Бо и вмиг опутали травяными веревками.
Купца вынесли и уложили посреди круглой площади перед жилищем вожака - подле выложенного камнями очага. Троица шаманов разожгла огонь. Камлатели побросали в пламя какие-то травы и коренья, отчего дым приобрел темно-зеленый цвет. В нос торговцу ударил терпкий запах. Толстяк гулко чихнул.
Тем временем старший из колдунов - тот самый высокий доходяга, кой предводительствовал отрядом на берегу, - достал бубен и начал выстукивать какую-то мелодию. Двое других ударились в пляс. Магики затянули заунывную песню.
- Отпустите меня! - заорал Бо. Онемение спало с его мышц, и он истово задергался, понимая, что ныне из него хотят приготовить обед.
- Молчать! - грозно гаркнул де Баталья.
Маркиз отсек шпагой кусок собственной рубахи, скомкал ткань, нагнулся к купцу и, ухватив за волосы, задрал тому голову. Тощая рука фритонийца затолкала тряпицу глубоко в глотку торговца, так что толстяк отныне мог только упрямо мычать да затравленно озираться по сторонам.
Из хижины справа выскочил Хилмо. Раны гнома скрывались под слоем темного маслянистого снадобья. Румяная физиономия говорила о том, что рыжий чувствовал себя отлично.
- Что здесь происходит?! - прогудел карлик, узрев связанного Бо подле костра.
- Ничего плохого, - маркиз встал перед сыном Килто, загородив торговца.
- Почто же Бо в путах? - сузил глаза гном и придвинулся вплотную к фритонийцу, сверху вниз буравя того испытующим взглядом.
- Он не хочет отправляться освобождать храм Абгул, - поведал разжалованный капитан. - Посему почтенные камлатели напоят его отваром ихары.
- И что тогда с ним сделается? - подгорный житель угрожающе сверкнул глазами.
- Он безропотно отправится на битву с вортанами, - пожал плечами де Баталья.
- Дык, тогда ладно, пусть пьет энтот эликсир, - махнул рукой карлик и развернулся к лачуге, из коей только что вышел. На пороге его поджидали две молоденькие дикарки. Обхватив юниц за тонкие станы, гном скрылся внутри хибары.
Так легко убедившие Хилмо слова маркиза не заставили Бо успокоиться. Впрочем, спеленутый по рукам и ногам толстяк все равно не имел возможности освободиться. Торговцу оставалось лишь безвольно принять уготованную ему участь.
На площади появилось около дюжины женщин, все они, как и шаманы, взялись петь и танцевать. Старший колдун отложил бубен и присел подле огня. Двое мальцов принесли ему глиняную миску и несколько пузатых горшков. Бубня что-то себе под нос, маг начал бросать в плошку и толочь пестом извлекаемые из емкостей сомнительно вида алхимические ингредиенты: травы, коренья, порошки и части тел животных. Бо отвернулся, когда узрел в руке камлателя уже начавшую загнивать требуху какого-то мелкого гада, навроде жабы али саламандры.
От костра потек мерзкий запах. Купец заключил, что это парит поставленное на огонь зелье шамана. На площади появились мужчины с барабанами, они уселись кольцом подле пламени и начали усиленно молотить по натянутым на обечайки кожаным перепонкам. Все иные звуки утонули в накатившемся гуле. Пляска шаманов и женщин сделалась поистине неистовой: они тряслись и содрогались, будто одурманенные изрядным количеством хмеля. Многие закатывали глаза, у других на губах проступила белая пена. Наблюдавший за сим представлением Бо пропустил тот миг, когда сознание его помутилось. Перед глазами вспыхивали и тотчас таяли отрывистые образы. Он перестал понимать, что вокруг является действительностью, а что - навеянным волшбой дикарей мороком. Будто взаправду он вознесся высоко над землей, но узрел оттуда не накрытый одеялом смарагдовых зарослей остров посреди лазурного моря, а голую безжизненную пустыню. Затем толстяк обнаружил себя стоящим посреди каменного города, прямо перед ним высилась исполинская ступенчатая пирамида, к которой со всех сторон спешили облаченные в пестрые наряды человекоподобные ящеры. Вершина зиккурата сияла ослепительно-белым пламенем, кое распространяло окрест незримые волны магической силы. После его взору предстала отвесная стена серых скал. С угловатых утесов вниз с оглушительным гулом срывались бурные потоки, а тонувшие в облаках вершины венчали сложенные из темного камня башни. Словно птица, торговец устремился ввысь. Он прорвался скводь творожистые тела туч, на темнеющем небе сияли бесчисленные огоньки звезд. Толстяк не успел насладиться зрелищем, поскольку почти тотчас его накрыла громадная черная тень - то ли невероятной величины птица, то ли дракон. Тьма окутала сознание, а затем он открыл глаза, вновь очутившись посреди селения дикарей.
Сумасшедший танец внезапно оборвался, барабаны и бубны смолкли, женщины бессильно рухнули на помост.
Старший колдун тряхнул кудлатой головой, с выспренним видом прошагал к костру, нисколько не опасаясь обжечься, взял глиняную миску и направился к торговцу.
Толстяк послушно пригубил смрадного отвара. Омерзительное снадобье обожгло глотку и разрывающим мышцы жаром разлилось по телу. Паче чаяния разум купца прояснился. Он вдруг осознал, что единственным достойным занятием для него является освобождение храма Абгул от нечестивцев-вортанов.
- Развяжи меня! - крикнул Бо шаману. - Я готов идти в битву!
- Кудулу абу! - ликующе возопил маг, и большинство дикарей подхватило его крик.
Каменным лезвием камлатель рассек путы. Бо бодро вскочил ноги. Вокруг заполошно забегали тирампа - верно, собираясь на битву. Заслышав крики, вылез из своей хижины Хилмо.
- Что случилось? - озадаченно вопросил гном.
- Мы идем сражаться с вортанами, любезный друг, - высокопарно бросил торговец.
- Сражаться? - осклабился рыжий. - Сражаться-то я всегда рад!
Сын Килто вновь исчез в хибаре, а спустя секунду выскочил оттуда, грозно потрясая секирой.
Всего в селении набралось около трех десятков воинов. Пузатый вождь так и остался в своей обители, а поход возглавил старший шаман.
Путь до храма занял несколько часов. Верно, благодаря магии камлателей они добрались до святыни тирампа без приключений. В сени деревьев уже сгустились сумерки, на чистом небе зажглись первые звезды, когда их взорам открылось свободное от зарослей пространство, посреди коего высился трехступенчатый зиккурат. Судя по всему, когда-то в древние времена сие строение имело больше ярусов, за прошедшие годы погрузившихся в землю. К вершине пирамиды тянулась длинная лестница, со стертыми ступенями. Вокруг сооружения, а также на двух нижних уровнях темнели силуэты слаженных из веток и листьев округлых хижин, среди коих время от времени мелькали тени местных жителей - тех самых вортанов, от коих надлежало освободить храм. Ничего не подозревавшие ящеры готовились ко сну. На севере поляна с пирамидой упиралась в отроги вздымавшихся посреди острова скал, ныне довлевших над селением вортанов стеной непроглядного мрака.
Взявший на себя обязанности полководца де Баталья собрал военный совет. В тени раскидистой кроны могучего дерева вокруг фритонийца собрались трое шаманов, Бо и Хилмо.
- Подберемся к деревне с четырех сторон и подпалим крайние дома, - поведал свой план маркиз.
- Поджигать будешь ты, - тонкий палец указал на старшего камлателя. - Я, толстяк и гном.
- Э-э-э, нет, - возмутился торговец. - Рыжий остолоп незаметно к деревне не подберется.
- Да я бесшумней тебя по лесу хаживаю, морда жирная, - тотчас выказал недовольство сын Килто.
- Угу, - ядовито усмехнулся торговец. - Прешься сквозь заросли, аки медведь, плечами ужаленный, хруст да треск на всю округу стоят.
- Прекратить разговоры! - рявкнул де Баталья. - Гном отправится поджигать селение с восхода. Ты - с полудня, - маркиз указал на купца. - Я - с полночи, а Халунга - с заката.
- А когда поджигать-то? - задал неожиданно разумный вопрос рыжий болван.
- Когда Халунга, - кивок в сторону колдуна. - Трижды прокурлыкает пичугой.
- Какой пичугой? - не унимался карлик. - Вороной, цесаркой али орлом?
- Курлыкают только журавли, - скривил губы недовольный тугодумием гнома маркиз.
- А поджигать-то чем? - утончил торговец.
Де Баталья повернулся в сторону шамана и выразительно потер кулаками друг о друга. Халунга коротко кивнул и выпростал на землю содержимое своей сумы. На траве очутились с десяток кремней. Маркиз сотоварищи разобрали камни, затем воины притащили вязанку сушняка. Де Баталья с видом скупого ключника распределил хворост между поджигателями.
Около получаса они простояли на краю поляны, хоронясь в тени зарослей, пока ночь окончательно не вступила в свои права, накрыв остров пеленой чернильной тьмы.
Скрытые стеной леса воины тирампа кольцом охватили селение. У большинства из них имелись луки и плевательные трубки, из коих им предстояло расстреливать выскочивших тушить пожар ящеров.
Деревня вортанов насчитывала почти сотню лачуг. Торговец недовольно поджал губы: в селении подобного размера могло обитать около трех сотен жителей, из коих по меньшей мере треть являлась взрослыми, способными сражаться мужчинами. Толстяк видел силуэты шнырявших между строениями вортанов - ростом и статью ящеры не уступали людям севера, сиречь были куда могутнее щуплых тирампа. Выходило, что если что-то пойдет не так, то чешуйчатые воины просто-напросто сомнут немногочисленных смуглых хануриков.
Добравшись до полуденного края поляны, Бо распластался на земле и острожно выполз на открытое пространство. Он успел одолеть половину пути до селения, когда с противоположной стороны елани донесся грозный клич:
- Долгар Сурабар!!!
Как и предрекал торговец, гном выдал себя шумом и теперича не нашел ничего лучше, чем броситься в отчаянную атаку.
Между хижинами послышались гортанные крики, проворно заметались тени пробудившихся жителей. Скрываться не имело больше смысла, посему купец резко вскочил на ноги и, обнажив клинок, бросился к сгрудившимся у подножия пирамиды халупам. Пронзительно визжа, высыпали из чащи тирампа, верно, повинуясь приказу шаманов.
Теперича оставалось рассчитывать только на внезапность. Надлежало зарубить как можно больше ящеров, пока те не сообразили, в чем дело.
С первым вортаном Бо столкнулся возле крайней хижины. Чешуйчатый воин лишь в последний миг заметил приблажающегося торговца, испуганно сверкнул во тьме желтыми глазами, но короткий обсидиановый клинок для защиты поднять не успел. Бракемар толстяка развалил вортана от плеча до пояса, доспех из толстой кожи не спас ящера.
Следующим взмахом Бо рассек стену ближайшего жилища, ворвался внутрь, срубил голову бросившемуся на него вортану - судя по длинному, травяному одеянию - женщины. Дико завизжали находившиеся в лачуге трое детенышей. Первому толстяк размозжил голову сапогом, второму с хрустом раздавил грудную клетку, а третьего, что резво бросился наутек, сразил ударом в спину. Отчего-то толстяк был убежден, что всех ящеров, от мала до велика, надлежит уничтожить. Видно, сказывался выпитый в деревне тирампа отвар.
Он вновь очутился снаружи. Ночную тьму озарили серебристые, ранжевые и смарагдовые вспышки. Несколько халуп с треском объяло пламя. По всей видимости, шаманы тирампа схлестнулись с колдунами вортанов.
Выскочивший из-за ближайшей хижины ящер издал гортанный крик и выставил руки вперед. С когтистых пальцев сорвался шар зеленого пламени. Сгусток магического огня ударил в наступавшего рядом с Бо дикаря. Охваченный пламенем ханурик с диким воплем повалился на землю. Торговец в два прыжка очутился подле заклинателя и, точно дровосек - березовый чурак, разъял мечом лишенную волос лобастую голову.
Нападавшим повезло, поскольку обитатели деревни во тьме не сумели выстроить оборону. Благодаря мраку ящеры не раскумекали, что находников куда меньше, чем почудилось вначале. Между лачугами началась свалка. Кто-то бежал, кричал, стонал, ревел. Торговец безостановочно рубил попадающихся на пути вортанов - легко, ровно не способные дать отпор заросли.
Битва выдалась короткой. Узрев ярость нападавших, остатки ящеров бросились наутек. Хилмо с неистовым ревом кинулся следом, размашистыми ударами сокрушая спины беглецов.
Когда последние из улепетывавших вортанов скрылись в чаще, захватчики собрались у подножия ведшей на вершину зиккурата лестницы. От войска тирампа остались лишь младший шаман да пятерка израненных, едва стоящих на ногах воинов. В то время, как де Баталья, Хилмо и Бо вышли из боя без единой царапины.
- Славная победа! - огласил ночную тьму восторженный фальцет маркиза.
- Пока еще нет, - отозвался бродивший между хижинами гном. - Надобно прикончить всех недобитков.
Карлик деловито сновал среди лачуг, хладнокровно опуская секиру на тела вортанов, кои еще не до конца покинула жизнь.
- Что теперь? - глянул в упор на фритонийца торговец.
- Дождемся рассвета и принесем жертву Дерфиону, - нехотя пояснил де Баталья.
- Кто такой этот Дерфион? - сдвинул брови толстяк.
- Понятия не имею, - с деланным безразличием пожал плечами маркиз. - Знаю только, что он хозяин тирампа и владелец сокровищ Гатвала и других островов.
- Это тебе тот пузан в хижине набаял? - сердито вопросил купец.
- Быть может, - фритониец отвернулся, показывая, что не желает продолжать разговор.
- А не кажется ли тебе, почтенный сеньоро, что эти дикари врут? - набычившись, поинтересовался Бо.
- Не думаю, что жители разных островов могли сговориться, дабы обмануть нас, - недовольно ответил де Баталья.
- А что, ежели их хозяин окажется каким-нибудь зловредным малефиком али некромантом, который, не задумываясь, прикончит нас самым жестоким образом ради лишь ему одному ведомых магических целей? - продолжал допытываться купец.
- Пусть попробует, - нахохлился маркиз. - Против меня ему не выстоять. Ты видел, как я покромсал этих вортанов?
- Наивно полагать, что их владыка такой же остолоп, - веско заметил торговец.
- Да на этом острове, окромя остополов и дикарей никого и быть может, - махнул рукой фритониец. - Я обведу их вокруг пальца, как сотни раз проделывал с гномами на "Джакомо".
- Если мне не изменяет память, - сузил глаза Бо. - С когга тебя выбросили за борт.
Маркиз окатил собеседника испепеляющим взглядом, дернул щекой, но отчего-то промолчал.
Де Баталья отошел в сторону, что-то прошептал младшему шаману, выглядевшему самым здоровым из оставшихся в живых тирампа, и низкорослый заклинатель умчался к чаще. Видно, отправился в деревню.
Маркиз и торговец поднялись на вершину пирамиды. Посреди плоской площадки шириной в пять саженей размещался вытянутый постамент, более всего походивший на алтарь для жертвоприношений.
- Надо очистить место для ритуала, - де Баталья властно указал купцу на толстый слой сора под ногами.
- Я тебе не слуга, - сердито буркнул Бо.
- Да как ты смеешь?! - тотчас взвился фритониец.
- Дык, чего кричите, други? - донесся от лестницы зычный бас гнома.
- Этот хабалистый толстяк не желает подготовить алтарь к обряду, - гневно бросил маркиз.
- А что надобно сделать? - деловито осведомился Хилмо.
- Очистить сию площадку от веток, листьев и мха, - де Баталья подцепил мыском сапога валявшуюся у его ног хворостину. Та с неохотой отлетела в сторону.
- Дык с подобным и я управляюсь, - карлик нагнулся и начал проворно соскребать лезвием секиры скрывавший каменную поверхность сизо-бурый настил.
Важно подбоченясь, фритониец наблюдал за работой гнома, время от времени повелительным тоном давая дельные, на его взгляд, советы.
Торговец спустился к подножию пирамиды. Он хотел было поискать в жилищах вортанов чего-нибудь съестного, но застывший над селением дух свежепролитой крови быстро отбил желание перекусить.
Через пару часов, когда начал светлеть восходный край окоема, из деревни притащилась колонна празднично выряженных жителей: на шеях и запястьях - украшения из костей и ракушек, в волосы вплетены цветы и пестрые ленты. Среди пришедших едва ли не половину составляли дети разных возрастов. Они смеялись и резвились. Взрослые смотрели на шалости отпрысков сквозь пальцы, лишь изредка осаживая наиболее ретивых проказников.
Четверо седовласых дикарей, натужно кряхтя, притащили слаженный из тростника и громадных листьев паланкин. Отосланный де Баталья в деревню шаман раболепно отбросил изумрудный полог и из нутра носилок с кичливой миной вывалился пузатый вождь. Поддерживаемый двумя слугами-подростками владыка медленно поплелся к ведшей на вершину лестнице. Уже поднявшиеся на нижние ступени женщины, принялись рассыпать на пути владыки пестрые лепестки. Опиравшаяся на клюку согбенная старуха сердитыми воплями погнала следом за вождем детей. Замыкали шествие пятеро уцелевших в битве воинов и торговец.
Добравшись до верхнего яруса, дикари столпились вокруг пьедестала. За то время, что купец провел внизу, Хилмо поработал весьма усердно: вековой слой грязи полностью исчез с верхнего уровня пирамиды. Вождя подвели к постаменту, перед пузаном шаман положил выточенный из камня нож. Де Баталья и сын Килто, не сговариваясь, встали по бокам предводителя тирампа, будто почетный караул. Несколько женщин обошли алтарь кругом, рассыпая лепестки по камням лепестки.
- Кудулу абу! - возопил вождь, воздев к небу ритуальное лезвие.
Дикари разразились восторженными воплями, после чего хором затянули раскатистую песню. Шаман почал стучать в вытащенный из-под спуда бубен.
Один из прислужников владыки схватил ближайшего к постаменту ребенка - девочку лет четырех и уложил на камень. Остальные ребятишки встретили происходящее радостными возгласами.
Продолжая держать клинок над головой, вождь развернул каменное лезвие к жертве. Глаза девчушки радостно заблестели, пухлые губы сложились в счастливую улыбку. Чадо истово желало погибнуть во имя возвращения хозяина.
Торговец болезненно скривился. Он не питал к тирампа теплых чувств, но споспешествовать в залкании дикарских детей не желал. Толстяк сегодня уже достаточно насмотрелся убийств малолетних вортанов. Впрочем, купец не успел вмешаться в обряд.
- Ты что же энто удумал, лиходей?! Девчушку крохотную покромсать?! - вскричал, обращаясь к вожаку, наконец-то разобравшийся, в чем дело, Хилмо.
Карлик поудобнее перехватил секиру и сделал шаг к постаменту. Дорогу ему преградил де Баталья.
- Тебе, что, жалко этих ублюдков? - высокомерно бросил маркиз. - Они всего лишь зверье. Если бы не пророчества Акмалы и мое умение вести переговоры, они сожрали бы нас, как жрут друг друга.