Будем людьми сопротивления, - которые, как биологический организм, приспосабливаются к окружающей среде и, как существа разумные, влияют на обстоятельства.
(Из письма террориста Адама Деккушева).
● ● ●
Согревая настольною лампой
Тишину однокомнатной ночи,
Что сквозь шторы и дым сигаретный
Просочилась и в пальцах легла,
Ты как тень на невидимых лапах,
Ты как время в сосуде песочном,
Обитаешь на кончиках лета,
На последних улыбках тепла.
В этом прямоугольном проекте,
Где дыхание хрипло и черно,
Где корабль разбитый веками
Репродукцией в стенах повис,
Ты как радость немедленной смерти,
Ты как ангелом посланный ворон,
Мою душу своими руками
Отправляешь дышать на карниз.
И тогда в однокомнатной келье,
Где листвою усыпаны камни,
Безымянные камни, как будто
В них надгробия прожитых дней,
Ты садишься за стол и веселье,
По столу карнавалом бесславным,
Громыхает стеклянной посудой
На пиру обреченных теней!
1991-2004
Ј Ј Ј
- Это все оттого, что наши фантазии, который мы принимаем за реальность, не соответствуют нашим действительным желаниям, - сказал Сальвадор.
- Нет, нет! Мы не можем мечтать о том, чего не хотели бы получить в действительности, на самом деле и прямо сейчас! - возразил Плеханов.
- Что ж... Я желаю, страстно и искренне желаю, уничтожить весь мир, всю цивилизацию в целом! Но мне до жгучих слез жалко каждого отдельного человека... - вздохнул Петр.
- Милосердие к одному падшему порождает больше чудовищ, чем породили их все кровавые расправы вместе взятые!.. - неожиданно прошептал Федор Михайлович.
- Не нужно мнить о себе слишком высоко и слишком серьезно. Человечество - это не более чем мгновенная инфекция, компьютерный вирус, созданный неким сверхразумом, скончавшимся от этой же инфекции. Все проходит. И мы пройдем без следа, - так говорил Заратустра.
- Когда хотят найти жизнь, то сначала ищут воду... Реки - совершенные существа. Все остальные формы бытия созданы для их обслуживания, - задумчиво произнес Савелий Крамаров.
- Это все оттого, что наши реальные возможности переросли наши фантазии и вышли из под контроля желаний, - закончил Сальвадор.
Ј Ј Ј
Безумное время роднит своих возлюбленных безумцев. Так было мне видение: будто бы космический первочеловек Гагарин постучался в гроб похороненному заживо Гоголю... Cмеешь ли ты, смерд, услышать исповедь обоих Донов Кихотов? Дона Кихота Первого и Дона Кихота последнего. Луны сходят с ума! Луны!... Зеленая, как мысли правоверного, Астарта, иначе Аштарот, еще иначе Звезда Полынь, которой предстоит лишь отравить и отравиться, пульсирует и безумствует... Низвергается и воскресает!.. А ты, кто ты таков? Прилежный троечник - староста выпускного класса, мечтающий о руководящей работе... Отступи шаг! Замри и не проповедуй! Взирай смиренно на то, как один Скорпион поворачивает лицом к себе другого Скорпиона и пьет с его бескровных губ последнюю молитву Аввакума. Небо.
Ј Ј Ј
Демоны отступили... И осталась внутри одна лишь пустота... дыра сквозная. Словно и не было никакой души, никаких чувств, никакого прошлого, а были только демоны, желания их, надежды их и жажда их наслаждений.
Теперь - пустота. Это ли избавление?.. Любовь... Любовь... Возвращение в себя. Когда после короткой, наполненной движениями жизни, усталое и не нужное во сне тело, бесчувственно проседает, подчиняясь закону земного притяжения, придуманному великолепными птицами - Венцами природы, совершенными творениями бессмертных фараонов. Так смеются боги и демоны!
Ищи человек. Заслоняйся от сквозняка оранжевыми листьями Ван Гога, приколачивай к одеждам рекламные щиты Вещего Олега и жди... Жди последнего пришествия своих скитающихся демонов! Может быть, они ворвутся в атмосферу вместе с кочующим ветром погибших планет и, поджигая верой купола византийских церквей, поднимут столпы пыли и кислого дыма на Большой Никитской, там, в последнем вздохе галактики... Но что тебе это откровение, что тебе, слепому и влюбленному... Слепому и влюбленному в пустоту, откуда умчались твои демоны! Я знаю, ты любишь свою пустоту, как беременная женщина любит своего, еще не рожденного ребенка, не зная, что он мертв. Так пустота - пуста. Демоны отступили. Больше некому просить за тебя перед мерцающим богом парижских витрин... Некому теперь трогать горячим языков ванильные губки Диора... Словно и не было никакой души, никаких зеркал, убийств и самоубийств, а были только демоны, платья их, эмалевые ногти их и хриплые полуночные стоны.
● ● ●
Хорошо бродить по свету,
Если есть куда вернуться.
Если кто-то ждет и шепчет
О счастливом возвращенье.
..........................................
Я спал на станции. Стучали поезда,
Несущие людей по делу или в гости.
Мелькали окна желтые, как луны,
На темном фоне мчащегося неба.
Я спал на станции и в нервную дремоту
Просачивались звуки пассажиров,
Желающих по делу или в гости
Отправиться железною дорогой.
Как объяснить... И нужно ль объясненье
Тому, что тянет вдаль?
Наверное болезнь, почти безумство -
Не привыкать ни к времени, ни к месту.
Не видеть смысла, выгоды, еще там...
Бродить среди людей, от них пытаясь
Избавиться, хотя бы ненадолго.
И чувствовать себя идущим просто
Из никуда в другое никуда...
И тосковать о доме у развилки,
Или об однокомнатной квартирке,
Где женщина в окне.
Ј Ј Ј
Город Москва, прежде известный миру как столица Российской Федерации, был воздвигнут турецкой строительной фирмой "Гюйшат Фенербахче" по заказу нефтяной компании "ЮКОС" и банка "Менатеп". Первое упоминание этого города в исторических летописях было связано с тем, что на одной из его площадей, превращенной ныне в невольничий рынок, был прилюдно обезглавлен сумасшедший философ и проповедник социализма, Стенька Разин, принявший обряд инициации от Святого Духа, явившегося ему в образе белого подлещика, в тяжелых водах древней реки Волги. Следующее упоминание о Москве относится к началу 1984 года, - года страшного, злого, унесшего в могилу Последнего Правителя Земли Русской, батюшку - заступника народного, Юрия Владимировича Андропова. И, наконец, последняя летописная запись о Москве была сделана в неустановленное пока время, китайскими иероглифами, заключавшими в себе вольную трактовку с арабского о том, что лицам европеоидной национальности, сероглазым и русоволосым, позволяется посещать Город по житейским надобностям с 10 часов утра и до вечернего намаза (в зависимости от времени года), а после указанного часа закатного отбывать в места своего компактного расселения, где обывать тихо, брагу не пить, не буянить, поганых книг не читать, о промысле Аллашьем не рассуждать, души песнями не бередить, огню и солнцу не поклоняться. Все. Бисми-Лляхи-Ом.
Ј Ј Ј
У него было несколько имен: Махасаматман, Калкин, Манджурси, Сиддхарта, Тарагахта, Связующий, Митрейя, Просвещенный Будда, Юрий Михайлович Лужков.
Ј Ј Ј
Чувствуешь, чем пахнет? Москвой! Электрическими дугами пахнет, шанелями, толом, тортами "Прага", подъездной мочой, бронзовыми памятниками пахнет и свежеотпечатанной литературой.
Знаешь кто любовь придумал? Пушкин любовь придумал! До Пушкина на Руси любви не было. За это ему памятник поставили, бронзовый. Пушкин от любви зеленеет иногда. А Гоголь вот не зеленеет. Пушкина много, а Гоголя всего два. Первый Гоголь - заплесневелый, не зеленый а замшелый, тот, про которого некрасивые учительницы в школах врут. И живет он в дурном месте: между Министерством Обороны и Пьяным двориком, где Мишка Красноштан с похмелья умер, правда, говорят, что избили его прежде... Второй Гоголь - юродивый, затравленный, в гробу перевернувшийся. Его черти изваяли и от людских глаз спрятали, за литой изгородью, в райских яблонях. Тот Гоголь, второй, русский дух придумал. До Гоголя русского духа не было. За это его Иегова покарал...
Чувствуешь, чем пахнет? Москвой! Никитскими Воротами пахнет, где Гоголь Пушкина на смерть сосватал. Там теперь памятный знак воздвигнут: ИТАР-ТАСС называется. А уж вокруг... Троллейбусными дугами пахнет, сожженными кинопленками, кошками дохлыми, губной помадой, табаком, хлебом, голубиным пометом пахнет и утренними газетами.
* * *
В Москве есть место -
Третья лавочка справа
на Никитском бульваре, -
Где всякий случайный прохожий,
Уставший или праздный гуляка,
Находит свое...
Обычный человек,
Одинокий человек,
Недолгий человек.
Он медленно бредет
По крупному красно-коричневому
бульварному песку,
И отжившие листья
Хрустят под его ребристыми подошвами.
Обыкновенный человек,
Нескладный человек,
Неуверенный,
Ветер, сырой московский ветер,
Гасит спички в его ладонях.
Он поворачивается к ветру спиной,
Прикуривает,
Взор его соприкасается с низкой лавочкой
Увитой чугунными лапами,
И он медленно присаживается.
Усталый человек,
Недождавшийся человек,
Неспешный.
Память грустна, как немая комедия.
Ветер приносит симфонию города.
Он слушает танго последних птиц
И автомобилей
И не знает о том,
Что на лавочке, где он сидит,
Третьей лавочке справа
От Никитских ворот,
На осеннем московском бульваре,
Никогда не сбывались мечты.
Ј Ј Ј
О, Маргарэт!.. - Благоухающая дымка тридцатилетнего бордо... Как всякую смертную тварь, низвергает тебя грохочущая лестница Аида на кафель мраморного склепа, подземного саркофага чистилища - транзита, где металлические мужчины, собаки и женщины, стоят на часах, наблюдая за мраморным сном Сатаны, наблюдая за воплощенной паранойей Иисуса - станцией "Площадь Революции".
О, Маргарэт!.. Вчера на Патриарших зачала ты от Соловецкого шута двоих чубайсов: Чубайса - каннибала и Чубайса - Мессию, которые явятся в час оный, безликие, как распадающиеся ураны, во спасение нам и в поучение нам... Услышь нас, наши стоны, о пресвятая Ламборджини!
Маргарэт! Во чреве твоем уже не сперма Арлекино! Теперь алхимики колдуют над тобой, и ты надкусываешь и облизываешь, надкусываешь и облизываешь раздвоенным языком философии камень пломбира. Все в тебе раздвоено отныне: Лабытнанга и Куршавель, женщина и самка, Площадь и Революция, Малыш и Карлссон, Каин и Авель, Чубайс Поповский и Чубайс Ментовский... О Азия!.. О Блядство!.. О Спасение с Востока!
Ј Ј Ј
Через восемнадцать квадриллионов световых лет, прошедших после высадки на ЖД-49716390-L-ЮЮ-37, архиепископ Одесский и Бессарабский Лев (Бронштейн) приобрел от Господа четырех Галактик и двух Туманностей дар прозорливости.
Эпохи напролет просиживал он на ледяном валуне, возвышающемся над зеркальной гладью планеты, проповедуя далеким и бесчисленным звездам учение о том, как количество должно неизменно переходить в новое качество.
"Возьмем к примеру сексуальные извращения, - вещал архиепископ, - и забудем о греховности чувств, провозглашенной всякими идеалистическими сволочами, в корыстных интересах монархического своевластия. Что же вижу я с высоты своей ЖД-49716390-L-ЮЮ-37? Уж нет тех тайн о звездном небе и нравственном законе... Уже не существует времени, а стало быть не существует необходимости. Нет и смерти, которая могла бы подчеркивать жизнь и целеустремлять эту жизнь в надежде что-нибудь успеть... Хотя этот вопрос терминологии: может быть не существует как раз жизни, а есть лишь продолжительная смерть. Что же остается мне на высоте моей ЖД-49716390-L-ЮЮ-37? Только мысли, чувства и желания! Я один, и мое количество переросло в новое нравственное качество. Впрочем, толчком к новой морали послужила, естественно, одинокая физиология, но это интимно, хотя и научно... Так вот, когда Александра Коллонтай идеологически революционно совокуплялась с Инессой Арманд, а Владимир Набоков с блеском защитил литературную диссертацию по педофилии, Земная цивилизация вступила на качественно новую ступень своего развития. Как же заблуждались мы, большевики и неохристиане, подыскивая новые заветы для отмирающих форм общественного строя! Вот он - печальный итог всеобщего земного заблуждения - ледяная ЖД-49716390-L-ЮЮ-37, мир, где не существует классовых противоречий. А там, - епископ ткнул пальцем в черную неопределенность, - на фиолетовой ЭМ-ОО-ЖО-11020-SODA, Достоевский сослан на вечную беседу с Торквемадой о принципах человекоубийства при помощи любви и ненависти. А вот там, в мутном световом скоплении, в туманности Орла, Сергей Бубка пронзает намагниченными шестами новорожденные планеты, отправляя их в бессмысленное вращение вокруг собственной оси... И все мы глубоко несчастны своей принудительной разлукой с единственным комочком космической грязи, планетой Земля, вокруг которой только и вьется моя мысль последние восемнадцать квадриллионов световых лет.
Все там теперь по-иному... Все не так, как думалось Канту, Гегелю и Плеханову... Может быть Ницше угадывал смутно, да я, дурак, все в экономику сводил... И как же обратиться мне теперь к Тебе, Господи Четырех Галактик и двух Туманностей, какую бумагу подписать, чтобы похлопотал Ты у своих коллег о краткосрочном свидании с Мартиной Навратиловой и Борисом Моисеевым... Вай! Вэй! Может сгожусь им на что?.. Я же дарвинист, как-никак... Не враг, значит. Заблудший просто".
Этой просьбой заканчивалась каждая исповедная проповедь Льва Прозорливца, которому было позволено прозреть только на два триллиона световых лет вокруг и в этой узости своего кругозора, не ведал архиепископ, что голубая планета Земля, ведет изнурительную и кровопролитную войну за выход из состава Солнечной Системы, а он, архиепископ Одесский и Бессарабский, приговорен Галактическим трибуналом к пожизненному заключению, как антиэволюционный сепаратист - идеалист, и что тот, кого он называет Господом Четырех Галактик и двух Туманностей, на самом деле - Начальник мордовского лагеря особого режима, под номером 10, ефрейтор Шикльгрубер.
Ј Ј Ј
...Еще ты узнаешь о холодной и безымянной планете, где воины разных сил и религий молча сидят у мерцающего костра, отдыхая для новых воплощений...
Ј Ј Ј
Они спустились со священной горы Килиманджаро, увешанные стеклянными бусами и пулеметными лентами, - черные воины погибшего племени Че. Они брели сквозь иссушенные, изрезанные морщинами древности, красные степи великого африканского плато, пока не вышли к последней реке своей жизни - реке Замбези, что по диким Шаманским преданиям, сливается на северо-восходе с гулящей рекой Ангарой.
Они верили в тотем своей силы - путеводную звезду Калашникова, пред которой даже самые жестокие адские белые призраки падают ниц и вопиют о пощаде! "Мудило! Мудило!" - кричат светлые тени и на их крик слетаются пары - самец и самка - железные птицы МИ... Железные птицы - последние танцоры расколотых звезд в короне Дхритараштры - Слепца. Тогда происходит война.
Они знают, что смерть - это вхождение в вечный покой. Приход к Ангаре, что обетована им камланием черных шаманов из племени Че. Они палят свои путеводные звезды, и кости павших становятся крепкой дорогой для после-идущих. Мир им.