Аннотация: Даже в маленьком сердце есть место большим поступка.
Харин Виктор
Harin_vg@mail.ru
Дети и черепаха(рассказ)
Димитрос вынырнул и показал брату осьминога. Георгиос, сидя на берегу, восторженно поднял руки. Близнецы всегда работают слаженно. Сегодня утром они на пару уже поймали с дюжину головоногих. Мама будет довольна.
Их семья владела небольшой таверной у стен старой крепости, на берегу Средиземного моря. Её стены опоясывали город и служили отличной приманкой для туристов, коих в летние месяцы было хоть отбавляй. Пузатые, грузные корабли прибывали, швартовались у древнего пирса, выплёскивая на узкие мощёные улицы разноцветную толпу. Повсюду звучала незнакомая речь, щелкали затворы фотоаппаратов, мелькали яркие пятна шляп, панам и кепок.
Во время летних каникул братья помогали родителям. Едва рассветет, а мальчишки уже бегут на море. В каменистых бухтах водилось множество осьминогов, мидий, крабов, колючих морских ежей. На мелководье вились стайки рыб, больших и маленьких, одни щипали водоросли, растущие на камнях, другие хватали зазевавшихся мальков. Иногда проплывали важные гупперы, проносились стремительные тунцы, или в дали, у самой линии горизонта, выпрыгивали из воды жизнерадостные дельфины. Моря наводнены разными обитателями, но самый опасный - человек.
Мальчики с восторгом плескались в теплой воде, лазили по скользким прибрежным камням в поисках деликатесов для заезжих туристов. За это мама выделяла им карманные деньги, которые они тратили на мороженое.
Это было особенное мороженое. Такое не продают в магазине. Их сосед, выйдя на пенсию, купил пучеглазый микроавтобус, отремонтировал, раскрасил яркими красками, и сделал передвижную лавку. Сейчас он колесит по городу, продавая мороженое. Они с женой готовят его дома, и продают на городской площади прямо из расписного автомобиля. Мороженое было вкусное, воздушное. Когда в городе случаются большие торжества или дни рождения, то всегда приглашают лавку старика-соседа. В такие дни, всю местную детвору он угощает мороженым. Бесплатно.
Димитрос внимательно осматривал дно, он сразу заметил аккуратное обиталище ещё одного осьминога. Тот забрался под старый разбитый кувшин в развале камней и уже выложил вокруг входа ровную и красивую оградку из ракушек. Заметив движение, осьминог мигом втиснулся в убежище и закрыл за собой вход камнями. Хитрец присосками хватал круглую гальку и, в случае опасности, сжимаясь, перегораживал вход недругу надежной каменной кладкой.
Мальчик несколько раз резко выдохнул и вдохнул, наполняя тело живительным кислородом. Согнулся пополам, выпрямил ноги над водой, и вытянувшись в струнку, стал медленно погружаться вниз головой, неспешно работая ластами. На глубине около четырёх метров он замер, ожидая характерного щелчка в ушах. Дед, опытный ныряльщик, всегда говорил, что в этом деле торопиться не стоит. Занятие, хоть было интересным и приятным, подчинялось ряду неукоснительных правил. И каждое из этих правил было отмечено жизнью и здоровьем ныряльщиков.
Димитрос завис в полуметре от дна, помогая себе ногами. Он выискивал брешь в кладке, но крепость была неприступна. Мальчик подергал укрытие руками, но невидимые обитатели моря уже давно и надежно сделали обломок частью каменистого дна. Как его вытащить? Острогу не просунуть. Выманить из норы? Кладка на миг приоткрылась, показалась черная бусинка глаза и тут же спряталась обратно.
"Все равно достану", - подумал мальчик.
Он повернулся и медленно поднимался на поверхность, когда мельком бросил взгляд по сторонам. Но что это? Там за большим камнем? Старая рыбацкая сеть? Нет? Неужели черепаха? Мёртвая? Не может быть!
"Сейчас вытащу, принесу домой, все обзавидуются. А дед похвалит". Улыбаясь своим мыслям, он вынырнул. Отдышался и снова ушёл под воду. Черепаха лежала на глубине примерно восьми метров, и ему не с первого раза удалось достичь нужной глубины. С третьей попытки он, наконец, дотронулся рукой до шершавого панциря. Черепаха повернула к нему голову и спокойно изучала назойливого мальчишку оливковыми глазами. Димитрос едва не закричал, он быстро рванул на поверхность, работая руками и ногами, словно ветряная мельница. Чрезмерное усилие чуть не вышло ему боком, сожгло весь кислород. Дыхания едва хватило на обратный путь. Он вынырнул, сорвал маску и судорожно хватал ртом воздух. Брат обеспокоено приподнялся на берегу.
- Что случилось?
- Там черепаха... Здоровая... Лежит под камнем... - он говорил прерывисто, дыхание его подвело. Он перевернулся на спину и не спеша поплыл к берегу. - В сети запуталась.
- Черепаха? Шутишь?
Димитрос достиг берега, и снял ласты:
- Ну да, я сам удивился. Вначале подумал, что она не живая, крабы ее все равно уже выели, думал панцирь домой притащить. Руки протянул, а она как на меня взглянет. Я испугался.
- Испугался?
- А ты нырни и посмотри какой у нее клюв. Очень, наверное, больно щипается.
- Скажи спасибо, что не кусается, - не унимался брат. - Ой, наш маленький бейби, ми-ми-ми, испугался морскую черепашку.
- Да, заткнись, ты! - Димитрос обиделся.
- Ой, ой, как страшно.
- Если смелый, пойди, нырни к ней.
- И пойду. И даже покатаюсь на ней.
- Да ты до нее не донырнешь никогда.
- Спорим достану?
- Спорим! На что?
- Ну...
- Ты пока думай, а я поплыл. Все равно проиграешь, - пообещал Георгиос, стоя по пояс в воде. Он промыл и надел маску, затолкал под резиновый ремень старую дыхательную трубку, быстрым движением надел ласты и поплыл. Видимость идеальная, ни волны, ни ветра. Солнце стоит высоко, и его лучи падают отвесно, пронзая прибрежные воды до самого дня. Где же она? Брат разыграл его, а он поверил. Погоди у меня, вылезу на берег, тогда берегись.
Да вот же она! В точности там, где указал Димитрос. Мальчик глубоко вдохнул и нырнул. Черепаха была такой старой, что панцирь её был покрыт наростами и полипами. Она внимательно следила за юным ныряльщиком, и не пыталась сбежать. Осмелев, он погладил её панцирь и быстро отдёрнул руку. Черепаха величаво взмахнула передними ластами и взлетела к поверхности, словно огромная птица. За ней, как платье невесты, раскрылась и потянулась невесомая пелена рыбацкой сети. Черепаха не достигла поверхности, сделала попытку вырваться, но груз снасти запутался в камнях и не давал ей уплыть. Она снова и снова отчаянно гребла, и наконец, выбившись из сил, обреченно опустилась на дно.
Георгиос вынырнул и вернулся к брату. Тот лениво откинулся на песке:
- Ну как?
Димитрос щурился, солнце близилось к зениту и припекало, уже пора собираться домой.
- Она запуталась. Не может уплыть, - Георгиос бросил ласты рядом с братом.- Давай поможем ей?
- Зачем?
- Не знаю. Жалко её. Была бы мёртвая, тогда да. А так...- Георгиос не мог подобрать слова, и объяснить брату то, что зарождалось и разгоралось внутри его юного сердца. Новое, важное, светлое, настоящее чувство. Спасти кому-то жизнь, это так просто, хуже пройти мимо и страдать всю жизнь от беспомощного отчаяния, сомнения и чёрствости. Но брат, казалось, не хотел его понимать:
- Подождем, никуда не денется. Завтра придем, посмотрим, тогда и вытащим,
- А ты полный придурок, - Георгиос внезапно рассердился на брата. Как можно быть таким...Таким... Он и сам не знал, каким. Не таким. Димитрос всерьёз обиделся, он вскочил и начал размахивать руками:
- Сам придурок, зачем обзываешься?
- А ты заладил: вытащим, вытащим! - Георгиос сжал кулаки и готов был наброситься на брата.
- Слушай, - миролюбиво поднял руки Димитрос. - Притащить черепаху, всем показать и сказать, что поймали - это классно. А рассказать, что нашли черепаху и отпустили её... Какой в этом смысл? Никто не узнает, да и не поверят нам.
- Как хочешь, а я попробую.
Георгиос, в сердцах, развернулся, бросился в воду и поплыл обратно резкими движениями, на ходу натягивая ласты и маску. Доплыв, он долго успокаивал сбитое дыхание. Черепаха лежала среди камней. Он осторожно приблизился к ней, та проводила его немигающим взглядом. Он спустился и замер на расстоянии локтя от сети. Поискал глазами свободный конец, но, видимо, бедная рептилия запутала узлы ещё больше. Он вынырнул и недовольный поплыл к берегу. Брат сидел на песке и весело поглядывал снизу вверх:
- Получилось?
- Отстань!
Георгиос был совсем не в настроении, и терпеть ухмылки брата ему не хотелось. Он сбросил ласты, и, не обсохнув, упаковал все в рюкзак и отправился прочь.
- Постой, ты куда? А как же они? - Димитрос поднял сетку с осьминогами. Георгиос даже не обернулся, а быстрым шагом одолел половину расстояния до городской стены. Димитрос наскоро собрал своё снаряжение и улов, и побежал следом. Он догнал брата только у ворот крепости и схватил его за плечо:
- Погоди.
- Чего тебе? - резко отрезал тот.
Димитрос ещё не совсем отдышался и подстраивался под быстрый шаг брата:
- Уговорил, давай поможем ей.
Георгиос остановился и посмотрел на раскрасневшегося брата.
- А почему раньше не соглашался?
Тот пожал плечами.
Мальчишки шли по старой щербатой брусчатке в тени крепостной башни. Узкая извилистая улица в утренние и полуденные часы была пустынна, а по вечерам её заполняла разноцветная река. Людской водоворот между крепостью и портом, вдоль бесчисленных сувенирных лавок и уютных семейных ресторанов. Заводь, где каждый житель Старого Города раскидывал свои сети в надежде заполучить часть этого бесконечного потока, подобному косяку бестолковой сельди.
- Там все в узел запуталось, не распутать. Надо резать, - на ходу рассуждал Георгиос
- Да уж, - Демитрос прыснул и закашлялся.
- Что смешного-то? - обиделся брат.
- Я представил, - и деланным детским голоском продолжил. - Мама, дай нам острый ножик, мы пойдем купаться.
Они оба захохотали, представив такую картину. Георгиос первым остановился:
- Нет, к маме нельзя. Вопросов много. А если не разрешит? Тогда что?
Демитрос не смог остановится, и весело выпалил:
- Тогда придём завтра и вытащим.
И поняв, что погорячился, чуть прикусил себе язык, а Георгиос нахмурился и зло посмотрел на брата:
- Нет, ну ты все-таки...
Димитрос улыбнулся и махнул рукой:
- Ладно-ладно, пошутил я. Что делать-то будем?
- Давай деду скажем, он волну поднимать не будет.
- Точно!
Парни припустили по нагретым камням к дому. Они незаметно проскользнули под широко распахнутыми окнами кафе, мама из кухни не должна их заметить, с неё станется, загрузит работой, а у них дело важное.
Ставрос сидел в тени веранды и предавался созерцательной неге, свойственной всем пожилым людям средиземноморья. Это был могучего телосложения старик, с открытым обветренным лицом. Клетчатая рубашка с короткими рукавами плохо скрывала потёртые и выцветшие татуировки на руках. Рядом стоял внушительный бокал кофе-фраппе. Он прикладывался к нему, после выпускал кольца сизого дыма из черной трубки и переворачивал страницы свежей газеты. Заслышав двухголосый шёпот, он поднял голову. Над перилами веранды показались курчавые головы близнецов. Старик никогда толком их не мог различить.
- Деда, деда, иди сюда.
Старик улыбнулся: сорванцы.
- Не прячьтесь? Идите ко мне.
- Нет, деда, мама увидит, домой загонит, а у нас дело важное. Выйди на минутку.
- Что за дело-то?
Братья заспорили в полголоса, от старика их скрывал раскидистый жасмин. Ставрос ждал. Наконец, вынырнула голова одного из братьев, он, с видом заговорщика, прошептал:
- Там черепаха в сети попала, мы хотим её спасти, а не знаем как. Ты нам поможешь?
Ставрос молча отложил газету и махнул внукам рукой, понял мол, и те растворились в ближайшем проулке. Он тяжело поднялся. Вот непоседы, но дело задумали доброе. Старик вышел на улицу. Его догнал окрик из кухни.
- Папа, ты куда? - Йота вышла на веранду, вытерла руки и перекинула полотенце через плечо.
Тфу ты, он и не подумал, что его видно из кухонного окна.
- Схожу, прогуляюсь к морю, посмотрю как там наши сорвиголовы.
- Хорошо, веди их домой, они там полдня прохлаждаются. Надо столы в зале расставлять, - она как всегда была категорична.
Старик не торопясь шёл вниз по улице. Через квартал его догнали близнецы.
- Рассказывайте.
Братья наперебой загалдели.
- Там черепаха...
- Большая...
- В сети запуталась...
- Выбраться не может...
- А сеть за камни зацепилась...
- Она уплыть не может...
- Надо сеть резать...
- А как мы не знаем...
- Тихо вы, - Ставрос поднял руки к вискам. - Сейчас у меня голова лопнет. Глубоко она?
Близнецы переглянулись, Димитрос пожал плечами:
- Метров семь-восемь...я не сразу донырнул.
- Ясно, - старик повернулся и зашёл в открытую дверь парикмахерской, мальчишки юркнули за ним. В прохладе полумрака, среди зеркал, дремал толстый пожилой цирюльник. На звук шагов он встрепенулся:
- А Ставрос, доброго дня. Не ожидал тебя так скоро. Стрижку? Кофе?
- Нет спасибо, Николас, - они обменялись рукопожатием. - Одолжи мне, ненадолго, ножницы.
Ставрос хитро подмигнул внукам и те следом выскочили на улицу.
Набежавший ветер украсил акваторию бухты рябью волн. Ставрос сложил руки козырьком и, широко расставив ноги, следил, как недалеко от берега покачиваются две головы. Мальчишки были смышленые, им не пришлось долго объяснять, что и как делать. Нырять вызвался Георгиос, старик шнурком привязал ему ножницы к запястью, а Димитрос в случае опасности должен был прийти на помощь.
Черепаха на дне едва шевелила ластами, её движения были сильно замедлены. Георгиос погрузился и без резких движений, чтобы не пугать измученное создание, потянул на себя сеть. Отмерив как можно больше, он полоснул податливый нейлон острыми ножницами. Нырок за нырком, минута за минутой, работа шла, обрезки сети медленно кружили вокруг, словно медузы. Вскоре все было закончено, черепаха, почувствовав свободу, резко рванула к поверхности. Разрезанная сеть соскользнула с панциря и едва колыхалась в прозрачной воде призрачной вуалью. Мальчик не сразу заметил свою оплошность. Он заворожено всплывал, любуясь грациозными движениями черепахи. Вдруг что-то цепко схватило его за ногу. Он дёрнулся, но хватка стала сильнее. Он опустил голову, невесомый шлейф, до того беспомощно струящийся в воде, обвил его лодыжку. Чем отчаянней он рвался, тем туже затягивалась петля. Уходили драгоценные секунды, дыхание заканчивалось. Паника и страх захватили его, он пытался руками разорвать рыбацкую снасть. Забытые ножницы беспомощно висели на шнурке. Сердце билось о ребра, и готово было выпрыгнуть наружу. Легкие наполнялись горячим расплавленным свинцом. Один глоток воздуха, всего один. Он приоткрыл рот, и солёная вода опалила гортань. Он забился пойманной рыбой. Мимо, коснувшись щеки, скользнули загорелые руки, они схватили висящие ножницы и, полоснув по низу, разрезали невесомую сеть. Георгиос почувствовал, как кто-то сильно вытолкнул его на поверхность. Он закашлялся, вода пошла носом, он судорожно сорвал маску. Рядом вынырнула голова брата. Ставрос стоял уже по пояс в набегающей волне. Увидев обоих мальчиков, он с облегчением выдохнул.
- Ты как? - Димитрос придерживал его за плечо.
Георгиос не ответил, дыхание не восстановилось, он показал брату, что всё в порядке, тот успокоился:
- Я никогда ещё так не трусил.
Признание насмешника Димитроса было неожиданно серьёзным.
- Я тоже. Спасибо.
- Ерунда, - улыбнулся Димитрос. - Сочтёмся.
Холодный обруч страха разжался под ласковым солнцем и шёпотом волн. В этот момент они чувствовали себя счастливыми, но больше всего ими гордился Ставрос. Он знал, из таких маленьких поступков складывается большая настоящая человеческая жизнь.
До самой осени каждое утро мальчишки приходили в бухту и незаметно друг от друга поглядывали на гребни волн, не мелькнет ли кожистая голова или панцирь. Но черепаха здесь больше никогда не появлялась.