Симеон вглядывался в заросли Тихой рощи и не находил себе места. Разведка не возвращалась. Контрольное время давно прошло, но их не было. То Сопля, то Длинный периодически начинали ерзать, им было тяжело лежать неподвижно. Но быстро прекращали всякий раз, коротко взглянув на закаменевшее лицо Симеона. Они уже познали его крутой нрав и не хотели навлекать на себя его недовольство.
Патрон и Бросок не показывались. Это было странно хотя бы потому, что оба внимательно относились ко времени и обязательствам. Попытка задержать их могла стоить дорого и мутантам и людям, хотя откуда тут люди? До территории Монолита далеко, сталкеры тут не водятся, а бандиты ищут цели попроще. Мутантам, в силу безлюдности местности тут тоже делать нечего. Аномалии опытным ходокам доставить особых проблем не должны. Но разведчики опаздывали уже на час.
Если еще через час они не появятся, то можно уходить. Где пропали двое опытных, там исчезнут и еще двое, отмычки тут не помощники. Симеон дал друзьям еще час. Скоро темнеть начнет, а идти до схрона Броска в темноте удовольствие ниже среднего. Симеон повернулся к Майору:
- Я предлагаю еще подождать. Ты согласен?
- А чего еще делать? Не самим же туда соваться? В прошлый раз вроде все спокойно было. Опасно, но спокойно. А теперь хоть бы выстрел, хоть бы крик. Ушли и канули. После того рейда к Припяти я страсть как не люблю тишину, когда уходит группа и все, с концами. - Майор знал, о чем говорил. Ходят слухи, что он примкнул к Долгу после Большого прорыва. После того как Стрелок, он же Меченный, потерявший память но не навыки, отключил Выжигатель и сделал доступными ранее закрытые районы.
Тогда в Припять и в район ЧАЭС бросились все кому не лень... И остались там, за небольшим исключением. Командир "Дога" Виктор Кремень уводил остатки своего отряда в сторону Бара. Из-под ржавого и на половину вросшего в землю грузовика их окликнули.
Вертолет Майора неосторожно пролетел над большой "электрой", поразившей его снизу вверх обратной молнией. Он решил идти к кордону. Один, потерявший своих людей и почти без патронов. Его судьба казалась предопределенной, если б не Кремень. Почему Майор остался в Зоне, Бог весть. Его объяснения, что не хотел смотреть в глаза родным своих пропавших ребят, не выдерживали критики. Некоторые связывали этого новичка в Зоне, обладавшего недетскими манерами и опытом, с СБУ. Другие вообще, с Моссадом. Благо, внешность позволяла. Но эта версия не прижилась. Зона такое место, что о внешнем мире не то чтобы забываешь, но не думаешь вообще. Многие сталкеры просто не помнили, а что это такое. Как бы то ни было, Майор пользовался доверием Воронина и постепенно растущим уважением коллег.
Сталкеры молчали. На лице Сопли застыло уже ставшее привычным выражение крайнего испуга. Длинный хмурился, но держался. Симеон подумал, что не возьми он его в этот рейд, мог бы получиться неплохой сталкер. Исполнительный, старательный, всегда находящий время послушать сталкерские байки, незаметно и деликатно вставляющий вопросы и просьбы уточнить тот или иной момент. Внимательный в Зоне. Ястарающийся услышанные советы применить на праките старательно и аккуратно. Вот только здесь опасно даже для таких опытных ходоков как сам Симеон. Для "отмычек" шансы выжить не нулевые, а отрицательные.
Перед выходом Майор показал подробные снимки района предстоящих действий. Неправдоподобно подробные, поскольку все знают, что Зона со спутников не проглядывается. Самолетам летать низко опасно, беспилотники крайне не надежны, а летать высоко бессмысленно. Но снимки были. Это наводило на подозрение, что Сахаров со своей гоп-компанией не только скупкой артефактов занимается. По снимкам выходило, что именно здесь пролегал самый безопасный путь к городу бюреров. Какая досада, что поход накрывается. Скоро выброс перетасует аномалии и подготовку придется повторять. Тем более не хорошо в то время, когда каждая судорога ЧАЭС может стать последней. Симеон представил, каково будет удивление военных, когда они поймут, что Кордон оказался внутри Зоны и что им, непривычным к таким вещам, придется пробиваться. Представил и сразу поморщился.
Метрах в сорока хрустнула ветка. Сиплый рев и топ - топ - топ в их сторону. Хорошо все-таки, что кровосос зверь тяжелый. Майор с Симеоном дружно дали по очереди. Один слева на право, другой наоборот, накрыв девяносто градусов обращенных к лесу. Как раз в почти в Симеоновом прицеле воздух на мгновение сгустился. Заклубился, если можно так сказать, соткав человекообразную фигуру. Попадание.
Кровосос сипло взревел и бросился на ближайшую "отмычку". Сопля с нечленораздельным воплем выпустил в приближающуюся громадину всю обойму ПМа, после чего бросил в кровососа пистолет и кинулся бежать. Идиот, подумал Симеон, пытаясь выцелить кровососа, частично перекрытого Соплей. Тот бежал прямо на своего босса, не давая последнему стрелять. В то долгое мгновение Симеон передумал много мыслей и решил уже валить "отмычку", как Длинный метнул страховочный трос с тяжелым карабином под ноги собрату во отмыкании. Тот задел трос, который утяжеленным концом захлестнул лодыжку и глубоко споткнулся. Над головой Сопли прорезала воздух меткая очередь. Кровосос, до того момента умело уклонявшийся от пуль стремительным превращением в невидимку, шагом в сторону, снова видим и шаг в другую сторону, был уже на прямой линии, приближающей его к горячей крови. Он встретил Симеонову очередь своей широкой грудью. Очередь дернулась вверх и на траву упало отсеченное ротовое щупальце. Рядом бухнулось тяжелое и только что стремительно - неудержимое тело, принявшее две пули в голову: в ротовое отверстие и между глаз. Кровосос дергался в предсмертных судорогах. Его мышино-серое тело мигало как естественным цветом, так и разными вариантами невидимости: от полной, до чуть размывапющей его очертания. Монстр не хотел умирать, будучи уже мертвым. Его щупальца в последнем целенаправленном и рефлекторном движении обвили щиколотку Сопли, до которого кровосос не дотянул совсем ничего. Тот мигом вышел из оцепенения и оглушительно заорал. Сопля еще пытался отползти, но сжавшиеся в кольцо щупальца с присосками были сведены последней судорогой и имели стальную крепость. Без ножа не освободиться. За щупальца кровососа дают некоторую сумму на Янтаре, но путь Симеона с друзьями вел в другую сторону.
Он рывком поднял свою "отмычку", вцепившись обеими руками в его комбинезон на груди. Он не собирался помогать Сопле встать, он собирался отменно бить ему морду до полного вразумления. Намеревался заставить того посвятить остаток своей отмычковской жизни зубрению правил ведения боя с мутантами. Симеон уже занес кулак:
- Ты, безмозглая инфантильная скотина... - Даже умные слова вернулись в голову, в качестве прелюдии к словам русским, да крепким и трехэтажным. Которые Симеон не произнес.
За плечом тряпично болтающейся в его лапе "отмычки", в душе которой боролись не отпустивший ещё пережитый страх с ужасом перед гневом босса, образовалось новое движение. Разведка вернулась.
- Ах вы счастливые сукины дети, - закричал Симеон, отбрасывая Соплю в сторону и забывая про него. - Мы уже уходить собирались. Что там произошло? А то ни криков, ни выстрелов...
Майк с Ильей пообедали в три часа дня. Саморазогревающиеся брикеты, энергетический напиток, приготавливаемый на месте из сухого порошка, засыпаемого в герметично закрывающуюся бутылку и заливаемого водой. Стандартный рацион. Как всегда, жуя массу, которая местами отдавала вкусом то риса, то какого-то мяса, Майк пялился на экран своего ПДА. Там суровые сталкеры мостили дорогу ко всеобщей безопасности от Зоны трупами своих отмычек. Их ждала напряженная борьба с врагами, которых не победить, что заставляло читателей постоянно гадать, а каким ходом писатель приведет своих героев к надписи "хэппи энд". Сказка, она сказка и есть. Если бы где-нибудь образовалось столь огромное поселение бюреров, то его бы обходили тридесятой дорогой, или штурмовали бы силами всех имеющихся в Зоне сталкерских групп.
Напарники находились примерно на полпути от Агропрома к Янтарю. На обед остановились в небольшом распадке. Здесь и раньше останавливались сталкеры. Иногда даже зажигался костёр и пелись песни под гитару. Вот только такой досуг требовал не менее десятка человек. Таким образом, такие песенно-питьевые вечера не проводилось давным-давно. Как показал опыт и любительские статистические исследования, опасность нахождения в большой группе превышает вероятность гибели в группе малой. Только ходить в одиночку опаснее, чем в большой толпе.
- Закончил наслаждаться чтением? Идти пора. Нам и так повезет, если доберемся до Янтаря засветло. - Илья ворчал не очень дружелюбно, поскольку занятый чтением Майк ел медленней, чем следовало. - Знаешь, я как-то позволил себе перекачать на свой ПДА этот роман, что ты сейчас читаешь. Он меня насмешил.
- Даже так. И чем же?- Майку стало любопытно. Сейчас он услышит что-то кроме критики.
- Сценой боя с кровососом. Там, у Тихой Рощи. Идущий в лобовую атаку невидимка, да еще известивший о своём приближении ревом - это нечто. Ни разу не слышал ни о чём подобном, потому как глупость это не вероятная. Каждая тварь, включая человека, использует в борьбе за выживание свои сильные стороны. Слепые псы атакуют стаей с разных сторон. Если в одиночку - то из засады. Ты же обратил внимание, что напавшая на тебя собака не лаяла. Шумят они только когда их много. Снорки атакуют из засады, стремясь быстро сократить дистанцию, дезориентируя дичь хаотичными прыжками вокруг неё, выбирая удобный момент и заставляя расходовать патроны попусту. Тушканы наваливаются массой. Контролёр - без комментариев, он тебя увидит раньше, чем ты его и незаметно, очень деликатно, попросит тебя свернуть в его сторону. - Майк вздрогнул. Заметив его реакцию Илья быстро добавил: - Извини. Продолжаем. Кровососы же, будучи по натуре одиночками, вынуждены полагаться на свою главную особенность - невидимость. Отсюда основы охотничьих повадок - действовать из засады, поджидая когда сталкер подойдет к нему в плотную. Медленно и не торопясь зайти в хвост группе. Если идут не к нему, осторожно сблизиться. Осторожно, а не бегом. Сократить дистанцию и бросится. Хотя надо отдать твоему автору должное - тактику уклонения от огня он описал, в общем, верно. Только так выходят из-под атаки, а не атакуют сами. Только псевдогигант может себе позволить атаковать в лоб.
- Я знаю, но читать интересней. И мечтать приятно о том, как было бы хорошо, если б мутанты были бы такими идиотами.
- Мечтай, только не расслабляй свою бдительность этими мечтами.
На чём и порешили.
Напарники вновь углубились в лес. Это может показаться невероятным, но в Зоне уцелело довольно много кусков обычной территории. Места, где аномалий было мало и их легче было обнаружить, встречались чаще, чем можно было подумать. Только они были распределены пятнами по всей территории Зоны. Было много охотников составить блуждающие карты таких безопасных мест, только все попытки провалились. Большинство - вместе с охотниками. Это Зона. На условно - безопасные места натыкаются всегда внезапно.
Напарники оказались именно в таком месте. Еще минуту назад они шли по Зоне. Вокруг них росли странные деревья, очень похожие на настоящие, только больные какой-то скрытой хворью. Слишком глубоко в стволы внедрилась мутированная плесень, какой за Кордоном не бывает. Осень на листьях, хотя отпечатанные за Кордоном календари уверяют, что до неё ещё далеко. Теперь всё иначе. Зелень, пряный свежий воздух и только птиц нет. Понятно, отчего сходили с ума те сталкеры, что находили такие места и начинали бредить оставлением карт - ничего этого нет за пределами пятна безопасности.
- Слушай, а чего это мы заделались сталкерами? - Майк спросил Илью, смутно догадываясь, что этот вопрос задавали себе все, абсолютно все, попадавшие в такие места.
- Такова наша судьба. - Илья ответил с таким видом, словно прикидывал, а не дать ли напарнику по шее. - Ну а потом сам знаешь, что за пределами Периметра всего этого просто не замечаешь.
- Знаю. И очень сожалею. - Майк действительно сожалел. Он думал о том, что не может точно вспомнить о причинах толкнувших его в сталкерство. Что-то было про деньги, что-то о том, что жизнь скучна. Не в том смысле, что нечего делать, не о чем мечтать и нет риска нарваться, скажем, на бандитов. Не было чего-то такого, чтобы сказать самому себе что живешь. Что-то тёмное, когда не видишь дальше одного шага вперёд, но точно знаешь, что увидишь и через десяток шагов и в старости. Не зря, наверное, пришли в голову ассоциации, что авторы романов про Зону пишут их, непроизвольно копируя приключенческий жанр девятнадцатого, начала двадцатого века. Ну там дикари-папуасы, разбойники, дикие звери, затерянные в песках или джунглях забытые города, набитые бесполезным золотом под завязку. Жёлтый металл должен ведь приносить прибыль и удовольствие, разве не так? И кому кроме очкариков может быть интересным, а что там, на потёртых кругляшах нацарапано... Кр-рутые сталкеры, бандиты-ренегаты, злобные мутанты. Заброшенные лаборатории, полные опасных, но прибыльных тайн. Клондайк артефактов, которые можно загнать за реальные деньги и жить в свое удовольствие... А что с ними делать еще, не созерцать же Непознанное, в самом-то деле?
Хорошо, что удалось попасть в "зону безопасности" это позволило здорово сократить путь. Не менее километра сталкеры прошли почти не оглядываясь по сторонам. Ближе к противоположной границе они натолкнулись на "трамплин", но им было на него наплевать, поскольку аномалия была заметна метров за десять. Она чужая там, где люди чувствовали себя как дома. И наоборот. Майк вспомнил как один сталкер, не вошедший в число "стариков", хотя по стажу смог бы, рассказывал, что однажды он видел в таком месте лося. Майк тогда не поверил. В Зоне, где встретить химеру порой проще, чем другого сталкера, лось - нечто запредельное.
Вечерело. Единственное, что напоминало о смене времен года - это длина светового дня. Мачеха -Зона смогла выровнять температуру, смогла опустить на леса и поля постоянную, не знающую свежести увядания осень, но изменить движение небесных сфер ей было не под силу.
Вышли напарники в обычный серый зонный вечер. Не сговариваясь, каждый сделал глубокий вдох и грустно выдохнул. Добро пожаловать в реальность.
Справа проходила дорога, ведущая на Янтарь. Идти по ней было бы конечно удобнее, но это опасно. Неклассифицируемые аномалии там располагались плотнее, чем в других местах. Так считали многие, хотя напарники придерживались той точки зрения, что их там сложнее обнаружить. Просто многие сталкеры предпочитают облегчать себе путь и чаще попадаются. Конечно, многие аномалии подчиняются какому-то подобию логики, вроде "электр", чаще всего находящихся там, где много железа, но пытаться вывести систему их расположения - дело пустое. Утверждать, что аномалий вообще больше где-то в определённом месте - пустое вдвойне. Это Зона. Если и есть какая-то логика в её внутреннем устройстве, то она пока не понята. По дороге напарники не пойдут.
Они шли по прямой линии к окружающим Янтарное озеро холмам. Не далеко совсем, километра четыре. Полтора - два часа хода. Гайка полетела вперёд. Фу-вух, ответила взрывная аномалия "трамплин". Обходим её, дальше чистое пространство. Едва угадываемые визг плоти и лай нескольких псов окончательно вернули Майка в реальность. Помечтать о зелёной траве можно будет потом. Например, в бункере Сахарова, на гостевой койке. А для этого надо до Янтаря дойти. Внимание и собранность. Когда из кустов высунулась слепая морда, сталкеры были готовы.
Дружные очереди слились. У собаки, изготовившейся нападать, подломились лапы. Пёс просто упал. На этот раз никакого осмотра, время дорого. Обычная тревожная и напряженная атмосфера Зоны словно сгустилась. Одиночные псы нападают на группы, это интересно. Лай псов и визги плоти стихли. Интересно, показалось или нет, что лай был не охотничьим, а злобным.
Через час, за который израсходовали половину запаса гаек, сталкеры стали подниматься на невысокий холм. Одно время Сахарова интересовала география Зоны. В самом начале, когда бункер только оборудовали. Он утверждал, что рельеф сильно изменился. Может быть. Если он прав, то это ничего не значит - одной загадкой больше, одной меньше - какая разница? Хотя интересно, каким образом расположение разнообразных построек не претерпело изменений, а на месте ровных полей поднялись холмы и в некоторых местах образовались глубокие котловины. Не заполненные водой, что характерно.
Накрапывал дождь. Приходилось чаще оглядываться, от чего голова превращалась в своего рода подобие радара. Вот теперь стоит ждать попутчика. Милого невидимого попутчика, который осторожно ступает, притворяясь, что его шаги это всего лишь дождь. Кровососы хорошие спутники. Тихие и не навязчивые.
- Знаешь, я, кажется, догадался в чём сила контролёра, - сказал Илья своим странным шепотом. - Всё подробно описано, надо только подумать. Те двое споткнулись практически одновременно, на ровном месте. Почему?
- Временно утратили контроль над собственным телом. Пауза между потерей человеком своего "я" и взятием под контроль его тела контролером.
- Верно, так все и предполагают. Скорее всего, те бедолаги и обделаться успели, ведь контролер, скорее всего, начинает с главных функций. С тех, что позволяют его игрушкам атаковать собственных товарищей. Но если он и не берет все функции под свой контроль?
- Но почему же тогда подчиненные ему сталкеры стреляют по своим?
- Ты не понял. Зачем надо брать, скажем, под контроль нервные и мышечные волокна в руке стрелка, когда гораздо проще внушить ему, что перед ним враг и всё произойдёт само собой. Не надо, как в твоих романах, бороться с человеческой волей. Не надо заставлять поднимать оружие, жать чужой и непривычной рукой взятого под контроль человека на спусковой крючок. В таком случае и меткость окажется просто аховой. Плюс - минус метр.
- А что надо? Ты полагаешь, что внушить устрашающий образ проще?
- Нет. Вот что ты сделаешь, если сзади прогундосит в свой противогаз снорк? Резко обернешься, возможно, отпрыгнешь и станешь стрелять. Ты это сделаешь быстрее, чем обдумаешь собственные действия, ведь так?
- Я кажется, начинаю понимать...
- Это рефлекс. На некоторые угрозы нужно реагировать мгновенно. Именно поэтому отпрыгнувшего сталкера его прыжок не спас. Стреляли, я так предпологаю, по сноркам, которые существа подвижные. Возможно, дай взятым под контроль сталкерам несколько секунд, то опасность бы миновала. Но времени не было. Они споткнулись в воротах, когда услышали характерное гундосое дыхание и рефлекторно, не задумываясь о своих действиях, обернулись, уже давя спусковые крючки. Что им внушил контролёр, мы не знаем точно, но времени на то, чтобы положить всю группу было бы достаточно. Возможно, те двое сталкеров удивились бы, а чего это они наделали, пред тем как пойти на поклон к контролёру.
- А как быть с желанием подняться на крышу?
-Ещё проще. Здесь, скорее всего, действительно будет утрата контроля над собственным телом. Ладно, ладно, - Илья насмешливо - протестующе развел руками. Это только предположение.
Странным образом Илье удалось чуть разрядить обстановку гнетущего ожидания. Сталкеры уже выбрались на вершину холма и огляделись. Никогда нельзя быть уверенным, что придешь туда, куда собирался. Как правило сталкеры в Зоне не терялись, но случалось и другое, когда самая точная карта и десятки раз проверенные ориентиры подводили. Выводили, в лучшем случае, в примерно правильном направлении.
Все было в порядке. Уже темнело и единственным условно - светлым участком раскинувшегося пейзажа были корпуса завода прямо по курсу, почти потерявшиеся в сгущающихся сумерках. Бункер Сахарова был полностью не заметен в своей котловине. Полчаса хода.
На гребне холма аномалии почти не встречались и напарники пошли быстрее. Майк думал, что Илья скорее всего прав. Реакция должна быть быстрой. Это программа. Если вместо одной вложить в голову сталкера другую, то результаты получатся впечатляющими, а затраты меньшими. Как иллюстрация к мыслям Майка на границе зрения, когда он поворачивал голову в противоположную сторону, мелькнула тень. Негромкое гундосое хрипение, издаваемое сквозь маску противогаза, взорвало сумеречную тишину. Уходя с линии броска, Майк подумал, что Илья всё-таки зря что-то говорил про снорков.
На краткое мгновение, едва уловимое взглядом, мутант сжался в чёрный комок. А потом распрямился. Сталкеры успели открыть огонь, а Илья даже зажег подствольный фонарик, но всё было напрасно. Очереди прошли мимо. Снорк завершил прыжок и ловко перекувыркнулся пару раз через голову, в последнем обороте ударив Илью обеими ногами в верхней трети обоих бёдер.
...!!! - Прокомментировал тот попадание, падая навзничь. Последняя очередь началась с тела атакующего, а закончилась в небе.
Снорк проворно по-крабьи развернулся и кинулся на Майка. Илья должно быть заметно ранил мутанта, раз его прыжок был короче и медленней и дал время чуть-чуть, но увернуться. Удар кулака пришелся в бок рюкзака, разорвав его и рассыпав содержимое. Майк освободился от бесполезной теперь ноши и продолжил стрелять. Кажется, он попал. По крайней мере, резвости заметно поубавилось. Снорк прыгнул, но как-то криво и вяло. Отражать следующий прыжок Майк не торопился, стараясь попасть в голову. Куда-нибудь на границу между ртом и сдвинутым на лоб противогазом с болтающимся полуоторванным шлангом.
Снорки вроде не отличались даром предвидения, за этим к бюрерам. Этот же экземпляр, наверное, что-то почувствовал. Он развернулся боком к Майку и не прыгнул, а оперевшись на руки, дрыгнул в сторону сталкера правой ногой. Удар пришелся строго стопой по стволу. Точнее, плашмя по срезу дула. Майк крутанулся от удара в плечо и упал на карачки. Рядом рухнул снорк, прижав ремень автомата к земле и подтягивая его вместе с уцепившимся сталкером к себе. Майк высвободился от бесполезного оружия и схватился за нож, отскакивая назад.
Встать не получилось сразу, поскольку под ногу подвернулось что-то твердое и круглое. Контейнер, подумал Майк. И тут же, мыслями не как словами, а как ощущениями, он вспомнил, что там лежит и какими свойствами обладает. Он подхватил контейнер и перекатился в другую сторону, уклоняясь от снорка. Тот медленно стал разворачиваться и засеменил к ногам сталкера, который сражался левой рукой с крышкой, не желающей выпускать острый артефакт. При виде развернувшегося снорка Майк всё понял. Он сунул нож рукояткой вперёд в рот и взялся за контейнер обеими руками. Снорк был уже у ног. Майк в какой-то момент подумал, что сможет отпрыгнуть, но ошибся. Даже будучи многократно раненным, мутант был сильнее. Снорк обхватил сталкера под колени и быстро распрямился, уцепившись другой рукой за комбинезон на груди. В тот момент, когда рука мутанта должна была дотянуться до горла Майка, тот справился с крышкой и с силой ударил почти распрямившегося снорка открытым концом контейнера по плечу. "Бур" выскользнул и сделал то, к чему стремился с момента своего пленения. Он устремился к земле. Прямо сквозь тело страшно закричавшего снорка.
Снорки не кричат, это знали все. Гундосые стоны, издаваемые, по-видимому, носом и рычание, вырывающееся из свободного от растресканной и частично ставшей оплавляться резины старого противогаза рта - вот и все их звуки. Сейчас мутант кричал почти как раненный человек. "Бур" вошел плечо, между основанием шеи и лопаткой. Вышел внизу живота, сопровождаемый струёй чего-то тёмного вперемешку с чем-то комковатым. Впрочем, Майк это увидел потом. Снорк упал и замолчал. Воняло от него знатно.
Совсем рядом стонал Илья, но сначала следовало перезарядить автомат. Потом Майк послал текстовое сообщение:
"Майк - Сахарову. Срочно. Важно. Находимся в тысяче двухстах метрах на юго - юго запад от вас. Илья ранен и не может идти. При нас ПДА учёного, который утром погиб на "Агропроме". Пришлите помощь".
"Сахаров - Майку. Держитесь. Направляю к вам квад Долга".
Только после этого Майк повернулся к раненому напарнику.
- Я связался с Сахаровым. Он обещает в помощь квад Долга.
- Эх - х... хорошо, а теперь давай аптечку.
Майк вколол обезболивающее прямо сквозь ткань штанины. Он хотел также использовать "кровь камня" по назначению, но Илья его жестом остановил и велел перезарядить и отдать ему автомат.
Делать было нечего. Разве что обыскать мёртвого снорка. Майк вооружился фонариком, надел маску респиратора и приступил к неприятному делу. Он насчитал шесть пулевых попаданий, в том числе одно в колено, от чего мутант на него нападал так медленно. Хотя почему мутант? На снорке были брюки из хим- и термозащитной ткани, весьма популярные в Зоне. Точнее то, что от них осталось. Они были разорваны по шву. В накладном заднем кармане нашлось что-то напоминающее маленький бумажник или записную книжку. Наглухо застёгнутая куртка находок не таила, благо дыр в ней было больше чем ткани. В глубокой шейной складке скрывалась цепочка. Майк попытался снять её, но она не шла. Пришлось поддеть ножом. Он с трудом отделил потемневший металл, который на деле оказался не одной цепочкой, а тремя. Они сплелись фактически в одну и так прикорели к грязной коже, что не болтались. Шли с трудом, как будто эта грязь являла собой одно целое с телом и металлом, а может, так и было. Мы в Зоне, брат. На освобождённом месте белел нижний слой кожи. На трёх цепочках болтались плоские пластины смертных жетонов.
- Прости меня, брат.- Произнес Майк, пряча печальную находку в карман. - Прости, кем бы ты ни был в своей прошлой жизни, до получения последнего задания и куда бы не направлялся. Мы в Зоне, брат. Ты ни в чём не виноват и я тоже, просто так сложилось. Такие дороги у нас. И пересеклись они вполне удачно. Я передам весточку родным, если смогу. А теперь спи спокойно.
Традицию передавать военным, что охраняют Периметр, жетоны погибших ввёл Старый. Тогда отношения накалились настолько, что сталкеров, проникающих внутрь периметра стали отстреливать, а не пытаться арестовать. Однажды под ноги патрулю прилетел кирпич, к которому были привязаны пара таких цепочек и записка, предлагающая перемирие. Ведь экспедиции в Зону силами специальных военных подразделений продолжаться будут. Соответственно, будут и погибшие, которых не всегда можно будет вывезти и похоронить по-человечески. Они останутся пропавшими без вести. Также доводилось пропадать часовым и патрульным. Чиновники же, не очень любили признавать пропавших мёртвыми и оформлять пенсии и прочие выплаты родным, требуя доказательств, что солдат заявленный погибшим не присоединился к сталкерам или не дезертировал иным образом. Вскоре после первого случая передачи жетонов, патруль поймал сталкера. Его отвезли в комендатуру. Через какое-то время сталкер вновь пришел в Зону и передал сообщение для Старого: военные больше не будут стрелять, если их не вынудят. С тех пор периодически к блокпостам подбрасывались коробочки с жетонами и краткими пояснительными записками типа: "Подвал в деревне "Плавни" - найден мёртвым. Рыжий лес - зомби, свита контролёра". Теперь, соответственно, в записке будет: - "Озеро Янтарное, три жетона на шее - снорк".
Только в самом конце своей скорбной работы, Майк перевернул павшего и вытянул из земли "бур". Тот, как и в прошлый раз, торчал из земли на треть своей длины. Точно также и пытался зарыться обратно, извлекаемый щипцами. Никаких пятен или следов, что атрефакт пробурился сквозь тело. Майк вернул свою находку в контейнер и прижал тот к респиратору, обозначая поцелуй.
Он отошел от снорка и вернулся к Илье. Тот мрачно смотрел на напарника, но ничего не говорил. Это было бы лишним. Оба долго ходили рядом и понимали друг друга не всегда пользуясь словами. Илье тоже было неприятно, он тоже не любил смотреть на чью-то смерть и участвовать в её наступлении. Пусть даже покойный перестал быть человеком по-настоящему уже довольно давно.
Так, молча и думая о печальном, они сидели под покровом наступившей ночи до прибытия долговцев.
Глава четвертая.
Бункер их встретил радушно. Принесенного долговцами Илью быстро куда-то унесли и Сахаров пообещал, что к утру все будет хорошо. Минут через пятнадцать, когда Майк умылся, скинул комбинезон и сел за стол, на котором появилось мясо с картошкой, к нему подсел хозяин. Сам по себе случай не уникальный, но редкий. Обычно ученые все-таки держали дистанцию. Сам бункер на Янтаре состоял из нескольких модулей, разделенных между собой толстыми стенками, аналогичными тем, что отделяли бункер от Зоны. Отсек для сталкеров был сразу при входе. Появление гениального исследователя здесь, среди радиоактивного мяса, событие не частое.
- Приятного аппетита, молодой человек. - Сахаров начал разговор с вежливой и ничего не значащей фразы. Выглядел он не важно. Возможно тому виной не удачное освещение, или позднее время. Кожа была сухая и желтая. Глаза воспалены. Худоба тоже была нездоровой. Но смотрел он твердо. Ему явно не терпелось получить в руки то, из-за чего была вся суета. Он хотел ПДА погибшего коллеги и приличествующая пауза закончилась. - Мне бы хотелось получить вашу находку.
- Да, разумеется. - Майк достал из внутреннего кармана ПДА и протянул его через стол. - Если не сочтете за труд, профессор, нам бы хотелось узнать что содержалось в памяти. Интересно было бы знать, ради чего мы рисковали.
- Конечно, конечно. - ответил Сахаров рассеяно. - Всё вы не поймете, но какие-то данные я вам передам. Я же сам не знаю, что здесь записано.
-Знаете, профессор, знаете. Что-то мне подсказывает, что не просто под влиянием исследовательского энтузиазма ваш коллега хотел остаться и поизмерять чего-то там, когда все остальные спутники хотели драпать. И здорово сопротивлялся попыткам Старого его урезонить.
- О чем это вы?
- Профессор, не забывайте, что Михаил Старый был легендой. Его знали и уважали все. Повторяю - его знали. Если он использовал такую лексику, как приведена в записи, то значит, что его ваш коллега здорово достал. Если что - придумайте что-то поубедительней.
- А что думаете вы? - Усталое аристократичное любопытство.
- Я думаю, что та самая временная аномалия и была целью исследований. - Майк точно не мог сказать, а чем источник его уверенности. Странный выверт интуиции, стимулированный принятыми ста граммами "для аппетита" и вкусным, по сравнению с предыдущими трапезами ужином. Хотя, в самом деле, не самоубийцей же был тот парень, от которого только ПДА и остался. Наверняка прочитал все доступные материалы про аномалии. Точно же знал, что все не изученное опасно вдвойне. - Таким образом, можно подумать, что вы являетесь косвенной причиной гибели Старого.
- Жизнь сталкера подвержена риску. Вы сами выбрали свой путь и давно смирились с риском. Скажите-ка, почему вы склонны обвинять в гибели Старого меня? Он же все равно пошел бы на "Агропром", получив сообщение о пропаже.
- Пошел бы. Только не тратил бы время на ожидание замеров и на уговоры. Он не оглядывался бы на неподготовленных людей, которых надо оберегать и защищать.
- Несколько минут внимания. Вы, сталкеры любите высокие закупочные цены, вам нравятся расценки за сопровождение экспедиций, но случись что - вы во всем вините нас. Хотя жизнь ваша и так полна риска.
- С одним уточнением, профессор. - Майк разозлился. - Сталкеры никогда не ищут опасности сами. Экспедиции же, напротив, не интересуются безопасными тропами. Вы уклоняетесь от темы. Вам был задан вопрос.
- Требовать от меня ответ вы не вправе, юноша. Ни по возрасту, ни по званию и заслугам. Тот же Михаил по прозвищу Старый мог бы. Мы с ним почти ровестники в Зоне. Чему вы удивились, вы полагали, что этот бункер существовал всегда? Вы думали что я всегдв сиддел за комбинированной защитой и спинами долговцев? Вы ошибаетесь. Идите спать, молодой человек. Поговорим завтра. Вы умны, возможно мне есть что предложить вам.
Майку, который и впрямь что-то подумал про окопавшихся на Янтаре говорливых дармоедов, ничего не оставалось, как поблагодарить за ужин и пожелать профессору спокойной ночи.
Спал Майк крепко, но плохо. В частности, привиделось ему некое место, утрированно мирное. Луг, ночь, серебрящиеся под лунным светом березы. Сидящая под деревом парочка, для которой этот луг больше целой вселенной и с первого раза понятно, что им хорошо. Поет какая-то пичуга, возможно, это соловей. Майк даже во сне знал, что не помнит, как тот поет. И еще он знал, что случится прямо сейчас.
Словно лопнул грязевой пузырь размером с город. Идиллическая картина вздрогнула. Из угрюмой пустоты в центре воображаемого пузыря вынырнула волна мутантов. Относительно немного, но Майк -во - сне знал что остановить их можно будет только пулеметом...Мутанты окружают влюбленных и бросаются как по команде. Страшно. Следовало бы здесь проснуться, но в этом месте иная логика.
Когда крики смолкли, мутанты еще некоторое время находились под деревьями, сгрудившись в грязную и предельно чуждую этому идиллическому пейзажу кучу. Раздался лай собак, замелькали пятна фонарей и раздались команды. Люди появились на месте трагедии, но мутанты рассосались. Их словно вобрал в себя новый пузырь, который должен прорваться в другом месте. Люди ничего не нашли. Мутанты слизали всю кровь и подъели все клочки одежды. И только на этом месте сон отпустил Майка.
Он долго лежал в темноте и пытался понять, а что это только что было. В Зоне бывают вещие сны, несколько чаще, пожалуй, чем за Периметром. Но что-то было не так, словно Майк посмотрел какое-то мерзкое кино. Не похоже это на предупреждение. Разве что аллегория возникновения самой Зоны. Так не похож был мир две тысячи шестого на влюбленную парочку. Или это был просто сон? Через какое-то время Майк заснул и снилась ему пустота.
Утром, сразу после завтрака, состоявшего из какой-то каши, Майка проводили к Илье. Тот тоже закончил кушать и выглядел бодро.
- Привет, напарник. - поприветствовал Илья вошедшего. Он лежал на кровати с поднятым головным концом. Выглядел не плохо. его закрытые одеялом ноги в области бедер топопорщились каким-то медицинским оборудованием. - Сахаров говорит, что я к вечеру смогу ходить, а завтра смогу продолжить рейд.
- Это хорошо.- Майк присел на край кровати.- Каков был диагноз?
- Что-то про разрыв мышечных сумок, ушибы и глубокие обширные гематомы. Сахаров собрал какой-то аппарат, не то имитирующий действие "крови камня", не то как-то это действие дополняющий и изменяющий. А еще он сказал, что ты "поразительно любопытный молодой человек". И сказал что-то про устроенный тобой "форменный допрос".
- Преувеличение. Он сам сказал, что у меня нет права у него ничего выспрашивать. Я с этим спорить не могу и не хочу. Я просто высказал предположение и спросил, а что нашел тот мужик.
- Он говорил. Сахаров обещает рассказать нам много интересного сегодня вечером. Нам должно понравиться.
Майк вернулся в спальную комнату и прилег на выделенную ему койку. Самое странное, что читать не хотелось. Ну и ладно, подумал он, переворачиваясь на бок и обхватывая руками подушку. В конце концов, кошмар мог присниться и просто как сочетание прочитанного и пережитого. Интересно, выполнит ли Сахаров обещание насчет рассказа о временной аномалии? Так думал Майк, проваливаясь в сон. Он спал до обеда и ни о чем не беспокоился.
А после обеда - мясо с макаронами, грамм "для аппетита" не полагалось, Сахаров призвал Майка к себе.
В небольшом помещении, по соседству с комнатой набитой какими-то приборами, уже сидел Илья, прислонивший к подлокотникам помеси кресла со стулом костыли. Это хорошо, значит, ходить уже может. Сахаров полусидел - полулежал в кресле настоящем, с подставкой под ноги. Он не казался сибаритом. Чувствовалось, что он предпочел бы вообще лечь. Он выглядел еще хуже, чем вчера вечером. Твердые глаза на усталом, сером лице смотрелись чужеродными вкраплениями.
- Доброго дня вам, труженики Зоны. - Сахаров говорил негромко и устало. Ему было наплевать на условности и приличествующие случаю слова его раздражали. Отнимали время, которого с каждой минутой ощутимо все меньше... Майку стало вдруг очевидно, что в этом году не станет как минимум двоих человек, известных каждому сталкеру. - Я пригласил вас для того, чтобы кое о чем рассказать, кое-что показать и предложить работу. Я расшифровал записи моего несчастного коллеги. Мне тяжело, ведь именно мои публикации и побудили его отправиться в Зону самому. Хотя я понимаю, что он бы сделал что-то подобное и без моего влияния. Артем всегда был упрямым и в одном письме высказался прямо, в том духе, что он корпел над книгами и навещал отставных преподавателей старой школы не для того, чтобы рассчитывать форму щеток для пылесосов, чтобы они еще лучше, на целых полтора процента, очищали ковры от кошачьей шерсти.
Речь Сахарова лилась неспешно. Казалось, что он председательствует на похоронах и произносит речь над гробом безвременно усопшего ученика. В каком-то смысле так и было. Напарники были теми, кто отдал покойному последнюю дань памяти, выполнив его волю. Если не родственники, то почти коллеги по работе. Сталкеры терпеливо ждали, смутно догадываясь, что такая развернутая прелюдия не к добру. Майк вспомнил вчерашний разговор и начал догадываться, что Сахаров не зря помянул сопровождение экспедиций. И его заключительная фраза позволяла догадываться, что сейчас будет какое-то заманчивое предложение.
- Большая потеря для науки. Сейчас мало кто хочет учиться, поскольку выпускник института зачастую получит зарплату меньшую, чем какая-нибудь девочка, закончившая курсы и работа которой заключается в основном в том, чтобы улыбаться клиентам. А те, кто хочет в науку собираются именно совершенствовать зубные щетки и насадки уже помянутых пылесосов... Но это все лирика. Я просто это говорю к тому, что таких людей, что готовы полезть в Зону не за артефактами и прочими легкими, как по началу кажется, деньгами мало. Всегда было мало и только в редкие моменты такие люди пользуются спросом. В моменты аналогичные возникновению Зоны. Впрочем, я отвлекся. Вы, Майк были правы, предположив, что временная аномалия была важной частью оставленного плана исследований.
Слухи о такой аномалии ходили давно, но в очень узком кругу. Еще два года назад, при очередной попытке проникновения в одну лабораторию группа военсталкеров натолкнулась на точно такой же феномен, как и Группа Старого на "Агропроме". Оставили человека охранять вход, вернулись через какое-то время, а на месте человека сидит скелет в комбинезоне. Это случилось на заводе, который вы видите в километре от моего бункера. Все-таки хорошо, что тамошняя стихия не очень стремится наружу. Я хорошо знаю о чем говорю, поскольку в некоторых вопросах мне не надо опираться на слухи. Я самом начале столкнулся с этой аномалией. Наблюдал её действие. В две тысячи седьмом. Через тринадцать месяцев после второй Катастрофы.
Сразу после того, как стали ясными масштабы случившегося, равно как и то, что современное знание беспомощно перед вызовом новорожденной Зоны. Тогда еще было много оптимистов, считавших что можно пробиться к лабораториям и что-нибудь отключить там и все наладится.
- Так значит, это правда? - Илья разволновался так, что позволил себе прервать Сахарова. Тот не рассердился и не был задет, как можно было ожидать.- Правда, что правительства знали о том, что именно происходило в зоне отчуждения до Второй катастрофы?
- Не совсем. Какие-то исследования проводятся, об этом знали все. Но знали так, отвлеченно. Поскольку тут не было никакой собственности, хозяйственная деятельность граничила с натуральным хозяйством, властям эти территории были не интересны. Поэтому, когда периодически появлялись некие группы, предлагающие некоторые средства конкретным лицам, чтобы те разрешили провести экологические, генетические и какие-то иные исследования, им разрешали. После того, как с немногими находившимися внутри той, первой зоны отчуждения, была потеряна связь, к ним попытались пробиться спасатели. Они пропадали. К слову, в районе Рыжего леса недавно застрелили снорка. Матерый, как мне говорили, Только квад с ними и смог справиться. Причем один долговец погиб. Судя по остаткам амуниции и паре татуировок, при человеческой жизни тот снорк был милиционером в одной из приграничных деревень. Как его занесло к центру Зоны, то не знаю. Впрочем, я отвлекся.
- Простите, профессор. - Майк решил воспользоваться историческим моментом. Когда он еще сможет расспросит человека который точно знает что же в две тысячи шестом случилось? - А как вы узнали о том, что случилось и как с этим следует бороться? Сомнительно, что бы те, кто за деньги пускали в первую зону отчуждения разных исследователей, знали о том, что тут происходит на самом деле.
- Все просто до безобразия. Спасся один из работников одной из лабораторий. Его вы знали под прозвищем "Старый".
- Так это правда? Правда, что он работал...
- Правда, правда. А вы думали, что Михаил Старый был каким-нибудь сторожем - истопником? Вы ошибались. Звание его было не высоким переводилось примерно как "лаборант", но он смог выбраться из лабораторного комплекса, того что на южных болотах со "Скадовском" посередине. И не только выбраться, но и захватить ключи. Хотя, это было бы не существенно, не выйди он на одиночный грузовик спасателей. Но это так, лирика.
Мы с ним имели много бесед на тему путей развития альтернативной науки. Каким образом ему поверили тогда, в первый месяц, не знаю. Слова Михаила тогда выглядели полным бредом. И прекратите меня перебивать. У меня не так много сил чтобы спорить и постоянно отвлекаться. Хочу сказать, что как только я увидел временную аномалию, как я подумал, что вдруг можно воспользоваться ею, вдруг можно вернуться назад и предотвратить Катастрофу. Именно это я и хочу вам предложить. Нужно провести ряд исследований, навестить пару человек и проникнуть в одно место. Годы мои не те, здоровья нет уже и я смогу присутствовать рядом с вами только виртуально. Вы готовы помочь?
Те, кто разделял мои взгляды или получил приказ претворять мои мысли в жизнь, теперь среди нас отсутствуют. Кто-то, молча лежит в каком-нибудь неприятном месте - под комплексом что в Темной долине, на заводе рядом, или же бегает в рваном противогазе и нападает из засад. Поэтому я предлагаю вам сделать осознанный выбор добровольно. Идти на риск с открытыми глазами.
- Так чего же вы хотите, профессор? - Илья как всегда был конкретен. В голосе прорезался некоторый скепсис. Не собирается ли Сахаров предложить двум сталкерам уничтожить, а вернее предотвратить возникновение, собственного источника жизни - Зоны? - Какое изменение в прошлом вам кажется предельно желанным?
- Не изменение. Я хочу передать сообщение самому себе десять лет назад. Во время той экспедиции, о которой я говорил. По моим расчетам, отправленное с вашей помощью сообщение будет мной получено посредством той аномалии, на которую я наткнулся. Вы передадите мне в прошлом ряд разработок, которые и сейчас не имеют аналогов. Это большие, очень большие деньги. Вам хватит надолго, а при разумной жизни хватит и вашим детям. - Заметив некоторый скепсис в глазах слушателей, Сахаров счёл необходимым добавить: - Ну а кроме того, я собираюсь предотвратить развитие болезни, которая медленно, благодаря артефактам, но уверенно сводит меня в могилу. Вы и сами наверное заметили, что я не вполне здоров.
Майка последние слова убедили больше, чем весь предыдущий рассказ, вкупе с обещанием значительных процентов от будущей (или прошлой) прибыли. Скосив глаза, он заметил, что Илья убежден не до конца. Впрочем, могло и показаться, поскольку Илья тоже не вполне здоров.
- Хорошо, я согласен. - Илья говорил эти слова явно сосредотеченно что-тообдумывая.
- Я тоже, - Майк Сахарову верил. Получить много денег за короткий срок - такая перспектива грела его душу. А что касается риска, так мы же в Зоне. Здесь нет не опасных дорог. Набрать артефактов на сумму "чтоб и детям хватило" -подвергаться опасностям хоть и меньшим, чем временная аномалия, но гораздо чаще.
- Вот и хорошо, уверен, вы хотите поговорить вдвоем, к сожалению, я не могу вас покинуть и готов предложить другие места пригодные для беседы. До завтра. Утром я спрошу каков ваш окончательный ответ.
Напарники перешли в помещение для сна. Хотя, слово "перешли" не вполне соответствовало тому, что они делали. Майк постоянно гасил порывы поддержать напарника, который неумело пытался пользоваться костылями. Но единственную попытку поддержки Илья пресёк сразу:
- Не мешай мне расширять опыт. И вообще, полно народа, который так ходит. Я тоже смогу. Ай, какие тесные тут проходы! Убери руку, на-нап-парник!!! Я справлюсь. - Последняя фраза, не смотря на безупречную корректность текста, заставила Майка отступить от своих благородных помыслов. Ярости в голосе напарника хватило бы и на рукопашную схватку с кровососом.
- Ты веришь Сахарову? - Илья выдохнул эти слова, едва плюхнулся на койку. Ему явно хотелось зашвырнуть костыли подальше, но он сдержался. В тусклом свете двух зарешеченных ламп под потолком лицо сталкера было не на много здоровее чем у старого ученого. В соседнем помещении свободные от службы долговцы совмещали прием пищи с забиванием "козла". - Кстати, надеюсь, что он прав и завтра я смогу обойтись без этих деревяшек.
- Я тоже надеюсь. Видеть не могу, как ты страдаешь. После нападения снорка ты выглядел более спокойным. - Майк плюхнулся на койку напротив. Перехватив взгляд напарника, в котором читалось много чего, только не понимание и одобрение столь тонкой шутки, перешел к делу. - Какое-то странное впечатление у меня от его слов. Не до конца я ему верю, если честно. Кажется, в гадании на картах такая вещь называется "скрытыми помыслами", или "тайным интересом". Ты понимаешь о чем я?.
- Кажется да. Про свою первую экспедицию, озарение и временную аномалию он вроде не врал. Про Старого - так правду никто не знает. В перенос во времени не очень верится, но мы в Зоне. Тут самое невозможное становится иногда явью. Никакого противоречия я не увидел...
- Вот именно, нет противоречий. Впрочем, у нас с тобой разные подходы. У тебя странный шепот, больший опыт и вообще, ведущий у нас ты. Я неплохой интуит. Что-то Сахаров крутит, поверь мне. Все верно и про болезнь, достаточно просто на него посмотреть и про возможность переноса... Как-то мелко все это для такого человека, ты не находишь? Технологии, найденные разгадки Зоны, коды доступов в машинные залы лабораторий...
- Интересное слово ты использовал - мелко. Еще в начале нашего знакомства Сахаров как-то обмолвился, что настоящий ученый мечтает не только познать мир и получить за это дело Нобелевскую премию. На наследство Альфреда Нобеля можно в принципе наплевать, если есть перспектива получить место во всех учебниках. Но и эту перспективу можно проигнорировать, если ты изменишь мир и все, кто будут в нем жить, будут знать, кто этот мир создал таким, каким его знают все живущие. Просто надо быть осторожным, поскольку шансов переделать все назад не будет. Для того, чтобы все сделать как надо и изменить мир благоприятным образом, надо быть еще хорошим человеком... Сахаров считает себя именно таковым, без сомнения. И великим человеком и хорошим ученым, который после старательного изучения собственной безупречности пришел к выводу, что может учить не только аспирантов науке, но и человечество как именно следует жить. Ты прав, Майк. Заявленные цели - технологии, которые принесут миллиарды для него цель недостойная. Знать бы только что у него на уме... Он ещё как-то сказал, что довольно часто все престижные регалии, премии и учебники, ему кажутся ничего не стоящей мишурой. Он понял это здесь в Зоне.
-Ты не вспомнил про болезнь. Думаешь, он не хочет избавить себя - прошлого, от страданий?
-Наверняка хочет. Просто эту цель можно включить в какую-нибудь другую, вроде зарабатывания больших, очень больших денег. А может и нет. Избавление от болезни считаю достоверным мотивом. Обо всём остальном я не знаю. Единственное, что мы с тобой сможем сделать - держать в голове всё то, что мы с тобой только что наговорили. Авось, ближе к выполнению этой миссии мы догадаемся куда Сахаров клонил.
- Как бы не было поздно
- Вроде никто не жаловался, на то, что Сахаров предлагал невыполнимое задание...
- Ага, просто те, кто на такое соглашались и могли бы рассказать, сейчас молчат. Молчат и лежат себе тихонько в каком-нибудь укромном уголке.
- Странно, обычно пессимистом работаю у нас я.
- Это я тебя так подменяю. На время болезни.
- Ладно. Я склонен принять его предложение. Нужно только в процессе выполнения побольше думать и почаще оглядываться.
- Поддерживаю. В крайнем случае, всегда можно нашего умника послать куда подальше. Ущерб для репутации лучше ущерба для жизни. Некоторые поморщатся, не без этого, но большинство сталкеров поймёт нас с тобой правильно.
На том они и порешили. Конец дня прошел без событий. С долговцами отношения были светски - нейтральными. И сталкерам и борцам с Зоной было чего вспомнить и о чём поговорить, но путь у каждого был свой. Майк ещё подумал о том, а почему Сахаров имеет в охране не военных, а группу из тех, кто на каждом углу заявляет об угрозе для человечества исходящей из этой земли. Впрочем, он также знал, что бункер Сахарова с прилегающей к нему территорией был чем-то вроде нейтральной территории, что заставляло задуматься о многих вещах. Например, Почему те кто по статусу должен бороться с проникновением в Зону экологического бедствия легко мирятся с тем, учёных через раз сопровождают и охраняют те, кого по идее тут быть не должно. Хотя, возможно таким образом экономят ресурсы. Как материальные так и человеческие. Куда приятнее подставлять под удар тех, кто пришел в Зону добровольно, а не по приказу. Такие мысли бродили в голове Майка и он понял, что начинает дремать. Укладываясь на койку он еще подумал о странности этого места. В Зоне все меняется, нет ничего постоянного, но бункер Сахарова стоит посреди бывшего Янтарного озера уже не первый год и ничего с ним не случается. Странно. Попытки создать "острова безопасности" были частыми и неизменно заканчивались так же, как и на "Агропроме". Провалами и жертвами. Только бар, недалеко от железно- дорожной сортировочной станции продержался долго, целых два года, успев стать местом легендарным. Держаться пока "Скадовск" и станция "Янов", хотя в последнее время их хотят куда-нибудь перенести. Неизвестно, получится у них что-нибудь или нет. "Янов", например, некоторые хотят перенести в карьер и разместить сталкерскую базу в огромном экскаваторе. Авось и получится.
Майк проспал до самого ужина. Поел, тоже, что и вчера, немного потусовался с долговцами снаружи.
- А почему вы так часто тут меняетесь? - Спросил Майк, которого внезапно заинтересовал этот вопрос. Что-то он тупеть начал. Нельзя всё-таки весь день спать. Мозги привыкают к такому режиму и не включаются когда надо. - Чтобы не застаиваться в покое, да?
- Нет. - Усатый долговец, с ожогом в пол-лица, поморщился. Других признаков недовольства он не выказал. Хотя, возможно, ему не понравилась затронутая тема. Он стоял в воротах, ограждающих условно - безопасную территорию и чуть прищурившись, медленно поворачивая голову, оглядывал окрестности. Периодически, на несколько секунд,он задерживал взгляд то на камыше, который зашевелился подозрительным образом, то на мелькнувшую под ржавым грузовиком тень. Хороша выдержка. Майку показалось, что собеседник не теряет внимание от постоянных ложных тревог и постоянно начеку. - На голову тут давит. Тебе в первую ночь никакой гадостине снилось? Нет, ты не понял, не обычных сталкерских кошмаров, типа "стою я на крыше Саркофага с одним ножом, а ко мне со всех сторон стекаются снорки, снорки, снорки и кто-то невидимый сипит над ухом, а кто-то издалека говорит прямо в твоей голове: - "Иди ко мне". Что-то глобально плохое не снилось?
- Было дело.
- Так вот, это цветочки. Завод этот на голову давит. Всё из-за него. Уж говорили мы Сахарову, что надо сходить туда и разломать всё оборудование, которое только покажется что заработало. Нет, говорит, опасно. Шорохи всякие. Вот, напимер, когда ты подошел - камыш шевелился, видел?
- Видел. Вроде это ветер.
- Подожди пару дней и забудешь, что на свете существуют такие штуки как ветер, обманы зрения и слуха. Будут везде мутанты видется. Некоторые правда научились не обращать внимания на такие проделки завода, но это потеря бдительности ты сам понимаешь, что такие люди...
- Не жильцы в Зоне.
- Именно. Поэтому и меняемся, чтобы не терять бдительность, с одной стороны, а с другой, чтоб не успело снести крышу. Понимаешь?
- Понимаю. Сахаров с заданиями напрягает?
- Нет, не особенно. То принести, это достать, туда-то сходить с каким-то прибором - запросто. Но не часто. Артефакты ему как правило требуются не срочно, а замеры делать у него свои люди есть. Только их надо прикрывать. Что, тоже подрядиться хочешь? Не возьмёт. На разовую акцию вполне, а на постоянную - так у него контракт с нашими старшими.
- Даже так?
- Так. Именно поэтому мы сюда и ходим, хотя и не приятно.
- И чем с вами Сахаров расплачивается?
- Что ты пристал? Рабраешь на кого-то? Разведчик в тылу врага, блин. - Долговец даже отвлёкся от обозревания темнеющих окрестностей. Не на долго, секунд на пять, но всё же. Пора прекращать разговор.
- Нет, просто любопытно. Вы с Зоной вроде как боритесь, а он её исследует. Интересы вроде разные.
- Не совсем. Он же не любопытство своё тешит, да и для экстремального туризма профессор староват. Он тоже её не любит. Может ему повезёт и он сможет понять в Зоне всё до конца. Может, даже найдёт способ её уничтожить.
-Даже так? А жить мы, сталкеры, на что будем?
- Примерно так же, как и люди на Большой Земле.
- То есть хреново.
- Зона - величайшая угроза не только человечеству, но и миру вообще. Зона - это место полностью и абсолютно враждебное нашей форме жизни. В самом широком смысле, враждебное биосфере, если хочешь. Зона - это враг который пока дремлет, изучает нас, пока мы думаем что изучаем её и пользуемся её дарами. Откуда нам знать, а не являются ли артефакты, даже самые полезные, эквивалентом её дерьма? Иль шпионскими устройствами, которые рассеиваются по миру и наблюдают. Или зёрнами, из которых потом произрастут новые Зоны по всему миру. Мы ведь не знаем толком, как возникла Зона и как именно работают артефакты. - Долговец ухмыльнулся половиной лица. Другая, обезображенная ожогом вплоть уха, если не до затылка, осталась неподвижной. - Представь, что те красотки, что пользуются косметикой из "блуждающего мха", в один прекрасный день, в день "Х", превратятся, скажем, в снорков. Модницы, что носят сережки с "радужными брызгами", вдруг приобретут странную тягу к прямому контролю над окружающими людьми. Просто камушки замкнут что-то между симпатичными ушками, на которых висят, каким-нибудь эдаким образом. Хоп - новый контролёр готов. Спортсмены, что борются с усталостью с помощью "бенгальского огня", вдруг перестанут быть видимыми и продолжат бегать. Только не для удовольствия и не для рекордов, а в охоте за кровью.
Майк представил, хотя и с трудом, поскольку помнил мало подробностей из жизни снаружи и ему такая картина не понравилась. Он постоял ещё немного, потом прогулялся вокруг бункера. Точнее, между бункером и забором. Идея пройтись снаружи и полюбоваться на вечернюю Зону была, но задремавший было разум взял эту мыслишку за грудки и немного встряхнул. По-хорошему, выходить без оружия вообще не стоило. Сколько раз говорил как сам себе, так и вслух, что тут Зона. Понятия такого - "безопасность", тут нет в словарях.
Он вернулся в комнату, прислушался к мирному похрапыванию напарника, который так и не расстался со странными приспособлениями и улегся сам. Около часа пытался читать, но в голову не лезло.
Как там сказал тот долговец? Сахаров хочет того же, что декларируют предводители "Долга"? Вот это номер. Вот он - настоящий повод для предложенной работы. Уйти в прошлое и предотвратить вторую аварию - достойное приложение разума и сил великого учёного. Никто не узнает, в учебники не впишет и Нобелевскую премию не даст, но он, великий Сахаров, будет знать, что он изменил облик мира. А может, и не только он один. Напарники не в счёт, поскольку никто не поверит, да и устранить их тоже проблем не составит. В конце концов, не с пустыми же руками он их отправит к себе самому. Наверняка сунет в рюкзаки пару - тройку жестких дисков. И что на них будет - результаты исследований того, чего в той реальности не будет никогда, а значит, не будет и конкуренции, расписание выигрышных номеров лотерей всего мира, или же подробный рассказ о своей жизни достижениях, сталкеры - добровольцы не узнают. И мир изменится. Не будет одиннадцатилетнего пятна на припятской земле, пятна непроницаемого и гнетущего одним только своим существованием. Чёрной дыры.
С этими мыслями Майк уснул и снилась ему полная дребедень. То Сахаров, сидящий на троне, установленном на чёрной кляксе зоны. Дело происходило в тронном зале и это зловещее пятно никак не смотрелось посреди мозаичного паркета и светлых, разноцветных пятен витражей на окнах, за которыми лучился яркий солнечный день. Почему-то казалось, что этот зал находится внутри чернобыльского саркофага. Потом виделся давешний собеседник, чей ожог не скрывал полностью даже новенький протвогаз, от которого он отрывал шланг стоя перед зеркалом и вертясь то так, то эдак. Словно примерял галстук. Словно хотел удостовериться, что он хороший снорк, правильный. Потом снился Илья. Он ковылял на костылях по какому-то длиннющему коридору. В неровном свете вспыхивающих ламп "дневного света", свисавшихся с потолка, было видно что он так идет не только из-за поврежденных ног. Просто этот вид детей Зоны не способен бегать, что-то с тазовыми костями. Было странно видеть черты знакомого лица на шишковатой голове контролёра. Майк даже во сне знал, что бывший напарник ищет его. Вот только вряд ли помнит зачем и, скорее всего, если найдет то сделает тоже, что и всегда - выжжет мозг. Потом шел какой-то откровенно мутный бред. Явно, что этот фрагмент сна был эхом двух с небольшим лет, проведённых в Зоне. Где-то в мутной водице подсознания промелькнула такая же зловещая, как и все прочие, сцена.
Большой светлый зал. Нет, не большой, а огромный. Особенно в высоту. На стене огромная абстрактная схема какого-то устройства. Врядли в простой орнамент монтировали бы столько разноцветных лампочек. Пульты, человек сидящий в кресле, сосредоточенно рассматривающий показания разбросанных по пульту перед ним приборов и то одну кнопку жмущий, то другую. Человек что-то бормотал себе под нос. Ему что-то отвечал другой, стоящий рядом. Точнее, Майк знал, что они что-то говорят, что-то очень важное, хотя и не считают свой разговор таковым, но не слышал ни звука. Он стоял в этом стерильном и ярко освещенном зале, совершенно чуждый ему в своём незнании, в своём недоумении, в своем потрёпанном и заляпанном какой-то органической дрянью комбинезоне, с "Абаканом" в руках. Он знал, что именно вытворяют люди перед ним. Не головой знал, а сердцем. Он хотел их остановить, но не сдвинулся с места. Хотел выстрелить в потолок, но не послушались руки. Автомат давил на плечо так, словно был сделан из сплошного куска свинца. Ремень сорвался и оружие рухнуло на пол. Тот вздрогнул, но тишина не нарушилась. Люди за пультом не обернулись. Единственное, что оставалось - закричать. Из горла не звука. Это единственный шанс остановить операторов, надо стараться. Майк весь взмок, за несколько попыток докричатся. Давай, давай ещё раз, подбадривал он себя, набирая до упора, до рези в груди, воздух.
- Ос-та-но-ви-те-е-сь!!! - вышло оглушительно. Майк проснулся и резко распрямился, едва разминувшись макушкой с чьим-то подбородком. Рука человека лежала на его плече, явно будучи тяжестью автомата из сна.
- Вот и помогай после этого людям, - раздалось над ухом. - Чуть без последних зубов не оставил. Давай, просыпайся, кошмар у тебя был. Я слышу - явно мается человек, сам когда-то страдал. А всё это проклятый Янтарь. Пойди прогуляйся, а то сейчас ляжешь и обратно в кошмар вернешся.
- Спасибо. А как ты догадался что...
- А чего догадываться, браток? Я же сказал - тут у всех в голове всякая гадость, которая на дне подсознания лежит тихой мутью в обычное время, наверх поднимается.
Майк последовал совету и выглянул наружу из бункера. Холодно, то что надо. Померзнув минут пять он вернулся, стараясь не шуметь вынул из кармашка своего стоящего на полу рюкзака ПДА и сел в помещении, которое чаще всего использовалось как столовая. Возможно, придуманные кошмары прогонят настоящие? Может быть, а может и не быть.
Сахарову не спалось. Впрочем, он уже больше года спал урывками и в разное время. Нет у него этого времени разлёживаться. Он плохо спал не только в силу возраста и болезни. Он спал только тогда, когда его изношенная плоть больше не могла поддерживать заданный больше года назад темп. Времени у него давно уже не хватало. Смешно - работает над поиском и локализацией временной аномалии, при недостатке времени у самого.
Сахаров дотянулся до чайника. Пока тот закипал, включил запись из комнаты сталкерского отдыха. Он прослушал её и в режиме живого эфира и один раз в записи. М-да, не повезло с исполнителями. Что-то умные сталкеры в последнее время попадаются. Но эти двое - нечто. Так легко, просто "на раз", прочитать его планы практически без дополнительной информации. Хотя, не до конца же? Работаем дальше.
Сахаров остановил запись. Ничего нового он не услышит. Старый учёный отхлебнул чаю и поморщился. Не то вода испортилась за пару дней, пока стояла в открытой канистре, не то чай бракованный. Или же это просто измененная вкусовая чувствительность, в соответствии с диагнозом? Не важно. Если пойдет всё так как запланировано... Нет, не так - как он считает правильным, в Зоне ведь не планируют, поскольку неблагодарное это занятие, ничто не будет иметь значения. Сахаров образца две тысячи седьмого получит то, что нынешний вырывал из Зоны с кровью. Он ломал не только себя и людей вокруг. Он разбирался со сталкерской мифологией, наделявшей даже самые простые вещи мистическими свойствами, убеждая людей идти туда, куда ему было нужно. Он нынешний сделал много ошибок, стоивших многим хорошим людям жизней. Пусть живут. В конце концов, он ничего не теряет. Исчезнет человек, которому жить осталось совсем ничего, а другой, точно такой же, будет жить долго, обогащенный знаниями, которые не мог нигде приобрести.
Сахаров посмотрел на стоящий в углу сейф. Внутри лежала небольшая пирамидка из хрустального янтаря. Гласное не материал, а то, что внутри ждал своего появления на сцене кусок мозга контролёра, подключённый к волновому ретранслятору. Один лаборант, светлая ему память, назвал биологический фрагмент устройства пси - железой. Это единственный участок мозга контролёра, которому нет эквивалентов в мозгу высших млекопитающих. Название как название. Претенциозно, но прижилось. Благо, других фрагментов добыть не удалось. Когда Сахаров образца две тысячи седьмого года возьмёт пирамидку в руки и подключит её согласно приложенной инструкции, то станет старше на десять лет. Не годами, не телом - разумом. Он будет помнить то, что никогда не переживал. Таким образом, автор этого послания будет жить, даже когда его ветвь реальности сотрётся вместе с ним и благодаря его же усилиям. Да будет так.
Глава пятая.
Симеон в изнеможении привалился к стене третьего бункера. Опять повезло. Немногие сталкеры сумели побывать в объятиях бюрера и потом обдумать свои ощущения. Вернее, совсем никто. Симеон, во всяком случае, не знал таких. Сзади хрипло откашливался Хлыст. Его дыхание хоть сейчас можно было включать в ролик пропагандирующий отказ от курения. Метрах в пяти за стеной звякнул амуницией Длинный. Подумать только, "отмычка" жива-живёхонька, а двое опытных сталкеров легли в землю. Пожалуй, из Длинного и впрямь выйдет хороший сталкер. Если выберется отсюда, то уже будет легендой. Добрался в компании со стариками до города бюреров - уже достижение хоть куда. Если сможет вернуться - окажется в табели о рангах неподалеку от самого Симеона.
До города дошли без проблем. Если так можно назвать блуждание в лабиринте аномалий. Несколько раз попадались артефакты, то "кровь камня", то "каменный цветок". Один раз мелькнула в кустах "Душа". Каждый раз Симеону приходилось одергивать "отмычек", желающих немедленно положить свой первый хабар в рюкзаки. Когда он заметил "Душу", то сам был вынужден бороться с соблазном. Они пришли в Тихую рощу не за этим. Два километра по прямой преодолели за два с половиной часа. Потом нашли вход.
Симеон попытался глубоко вздохнуть, но у мятых ребер были другие планы. "Душа" бы сейчас не помешала. При каждом вздохе грудную клетку прошивала боль. Словно внутри протягивались десятки раскаленных проволочек. Силен был бюрер, наверняка пару ребер сломал, сволочь.
- Ты как там, идти сможешь? - Хлыст отдышался и перестал кашлять. Он всегда был скор на восстановление сил. Гибок, если так можно сказать. По одной из версий именно за это и дали ему прозвище. - Ты ничего, молодец. Как ты его отоварил приклалом, загляденье. Унизительная должно быть смерть для хозяина подземелий.
- Спасибо, я относительно в порядке. Может и унизительная, но нас ждет нечто похуже, если его товарищи вернутся. У меня три с половиной магазина. И одна граната.
- Ничего, нормально. В крайнем случае, подорвешься. Ни на что она больше тут не годится. Покажите мне того идиота, что попытается бороться с бюрерами с помощью "лимонки". Длинный, что с патронами?
- Порядок. Две обоймы к ПМу, три рожка и еще один подсоединенный, почти полный. Две гранаты. - Голос "отмычки" был неуместно бодрым, словно для парня все это было игрой.
А может он и не играет, а в голосе звенит истерика? На его глазах погибли четыре человека, двое из которых его товарищи, вместе с которыми они нанялись и протопали достаточно километров. Не очень много, если по карте, но предельно насыщенных...
Сопля влетел в "трамплин", перед самым входом в туннель. Чего не сделает человек, когда хочет жить! Сопля секунд восемь орал, широко раскинув руки-ноги и цепляясь за землю, казалось, даже волосками на руках. Его все равно затянуло в центр и скомкало. Вопрос орал и рвался из рук Длинного, который не давал товарищу совершить самоубийство. Сопле было не помочь. Странная попалась аномалия. Совсем свежая, никаких следов вокруг. И маленькая, ускользнувшая от внимания.
Вопрос погиб минут через двадцать, уже внизу. Провалился в "студень", когда сталкеры пришли в подготовленную вонючими карликами западню. Там же остался Патрон. Даже странно, что при таком количестве летающих кусков бетона с торчащей из них арматурой, бункер не разрушился. Непрерывная смена места, огонь наугад по углам. Бюрер остановить пулю может, но при столкновении с телекинетическим полем мутанта видна вспышка. Выявив карлика можно его взять в два, три ствола. И взяли парочку, тактика-то отработана. Она требует много патронов, но не зря же Хлыст делал тот схрон...
В наступившей за первой засадой паузе продвинулись метров на пятьдесят. Потом опять вокруг сталкеров стали роиться обломки оборудования и куски железобетона. Все неприятности были ожидаемыми, но произошли слишком быстро. Майор получил длинную арматурину в глаз. Симеону показалось, что каска в области затылка вздулась пузырьком, когда в неё упёрлось ржавое железо, пробившее череп насквозь.
Ответные очереди сталкеров быстро нашли виновника. Мигнуло за шкафом, который пробила пуля. Весь огонь туда. Симеон с Хлыстом палят по обозначившейся защитной сфере мутанта. Силён, зараза. Длинный метнул гранату, вынутую из разгрузки Майора. Симеон его мысленно проклял. Сейчас бюрер телекинетически отбросит "эфку" назад и всем хана. Не отбросил. Вероятно, все его силы ушли на защиту от автоматного огня и дотянуться до ребристого кругляша он не смог. Ф-1 отскочила от стены, к которой был прислонён уже разваливающийся шкаф, отлетела от противоположной и разорвалась за спиной мутанта. Защита вспыхнула и погасла. Вероятно, бюрер смог частично погасить энергию взрыва и осколков, поскольку рикошетов от стен было мало. Повезло.
Не тратя время на ругань или похвалы в адрес "отмычки", опытные сталкеры сноровисто меняли магазины. Некоторые куски бетона упали в тот момент, когда открыли огонь по бюреру, но из темноты коридора прилетел очередной сюрприз. Никто и не сомневался, что население города бюреров больше, чем было уже встречено. Опять продвигаемся хаотично, несколько шагов вперед, прыжок в бок. Или наоборот. Только и знаешь, что уворачиваешься от обломков.
"У-уэх-х" - взревело за поворотом коридора. Под ногами Симеона бетонные плиты разошлись с треском, словно гнилая мокрая материя. Он провалился в заваленную каким-то гнилым тряпьём комнатушку. Аромат проникал даже сквозь фильтры противогаза. Похоже, это была спальня бюреров. Из под тряпья выглянула лысая головка с одутловатыми щеками. Бюрерёнок. Отёчные вечки детеныша приоткрыли черные, чуть выпученные глазки. В которых не было ничего ни от человеческих детей, ни от разных прочих зверят - щенят. Симеон, оглушенный падением, оторопело уставился на крошечное существо, для которого с рождения Зона - дом родной. Слабенькие импульсы прошлись по комбинезону, словно пальцы слепого. Последний обозначил намерение вырвать из рук автомат. У тебя все еще впереди, малыш.
В проеме нарисовалась низкая черная тень. Из-под лохмотьев раздалось знакомое "У-уэх-х"!!! Симеона вогнало в стену, словно пять метров до неё он пролетел не по горизонтали, под влиянием телекинетического импульса, а сверху вниз. Шлем смягчил удар по затылку, но воздух из легких вышибло. Маску противогаза сорвало. Автомат Симеон поднял, но, подчиняясь легкому движению толстых пальчиков, тот подлетел вверх и прилип к стене над головой сталкера. Прищемив при этом пальцы. Бюрер приближался быстрее, чем можно было подумать, глядя на коротенькие ножки и огромное брюхо. О таких экземплярах Симеон даже не слышал. В потолочном проломе показался ствол, распустившийся огненным цветком рассечённого дульным тормозом порохового огня. Бюрер, не поднимая головы, принял пули своей волей. Потом неопределённо мотнул башкой и ствол в потолке исчез. Раздались удар и сдавленное "ой"! Молодец Длинный, правильно мыслишь. Только в момент, когда бюрер отбивался от назойливого внимания товарищей, Симеон сумел вздохнуть. Аэрозольное дерьмо, которое тут называют воздухом, гнойной кислотой резануло трахею и легкие. Но этого хватило.
- Сзади детёныш! - Крикнул, вернее, захотел крикнуть Симеон. Получился жалкий хрип. Но его услышали. Услышали и поняли правильно.
Рука Хлыста появилась в проломе и разжалась, выпуская РГДшку. Появлению руки предшествовал шипящий звук, словно Хлыст разбежался и резко тормознул, проехавшись на животе. Пролом он накрыл собой. Бюрер, естественно, попытался отбросить гранату обратно. Та ударилась о тело Хлыста и отскочила. Бюрер попытался снова. В этот момент Симеон рванулся всеми оставшимися силами. Ему показалось, что от повторного броска бюрера Хлыста подбросило чуть не до потолка, но сил на двоих не хватило. А тут еще с гранатой развлекаться надо было. Развлекаться в то время, когда запал горит, а в тряпье копошиться детёныш. Бюрер рыкнул. Граната исчезла в проходе, откуда он появился секунд пять назад, чтобы поприветствовать сталкера. В коридоре полыхнуло. В этот момент Хлыст открыл огонь из укороченного дробовика.
Многие посмеивались поначалу, когда он отпилил от "Спаса" заметный кусок ствола. Зачем, ведь теперь он пригоден только для того, чтобы стрелять совсем уж в упор по тушканам, да двери вышибать? Вот именно, отвечал Хлыст, заказывая долговскому механику установку крепления под штык-нож. Укорочение ствола привело к рассеиванию дроби, но заказчика это устраивало. Хлыст виртуозно владел этим оружием. Однажды завалил кровососа, молниеносно выхватив дробовик и засунув ствол нападающему между щупальцев. Подловить снорка в полёте труда не составляло. Равно как и садануть его по противогазу прикладом. Хлыст создал для себя идеальное оружие ближнего боя. Ключевое слово "для себя".
Сейчас малая кучность была явно на пользу делу. Дробь ложилась в тряпье широкими конусами, зарываясь в него. Точнее, ложилась бы, если б не стоящий в комнате толстый бюрер. Первая порция свинца легла довольно далеко от детёныша, Хлыст-то его не видел. Вторая должна была лечь перед нездорово пухлыми ножками. Полыхнула защита. Симеон не верил глазам своим. Останавливать дробь в двух метрах от себя, при том, что она летела не в него?!! Это же какое силовое плечо получается? Сталкеры действительно в городе бюреров и сейчас перед ними стоит его король.
Усилий для такого маневра требовалось явно не мало. Симеона отпустило, он сполз по стене и чуть не упал на колени. Медленно и тяжело, словно ствол был прикреплён к стене жгутом из толстой резины, автомат повернулся на полуутопленную в жировых складках голову. Лёгкий удар по лбу и пуля прошла выше. Последующих выстрелов не было. Затвор после выстрела не сдвинулся ни на сантиметр. Симеон дёрнул его, но того словно приварили. И то верно, зачем ловить пули поодиночке, если можно заблокировать оружие? В голове всё плыло и взор был застлан кровавым туманом. Симеон только сейчас понял, что так на самом деле бывает. Он пошел врукопашную. Расскажи кому - не поверят. Было очень страшно ждать, пока у Хлыста закончатся патроны и бюрер прекратит прикрывать малыша. Лёгкие жгло, поскольку заставить себя сделать ещё один вдох Симеон не мог. Из потолка высунулся ствол Длинного, нашедшего щель между телом Хлыста и полом. Он бесприцельно палил примерно в сторону бюрера. Спасибо тебе, отмы... нет, сталкер Длинный. Выживем - сочтёмся.
Хлыст что-то крикнул и следующая очередь полетела в толстого карлу. Тот уже не рычал. В издаваемых прерывистых звуках легко угадывалась многоэтажная ругань. Просто на незнакомом бормочущем языке. Симеон был в шаге от цели. Он заносил приклад над уродливой головой украшенной такими глазами, что спасибо Хозяевам Зоны, за то, что бюреры теле - а не пирокинетики. За то, что не умели воспламенять взглядом. Иначе тут было бы как в ракетной шахте после команды "пуск". Но могучие руки никуда не делись. Боксировать бюрер не мог, но вот бороться...
Он сделал шаг вперёд и заключил Симеона в объятья. Тот услышал, что его рёбра сохраняются целыми последние мгновенья. Приклад опустился на шишковатую голову, чуть скользнул по лбу и упёрся выступом в глазную впадину. Хорошо, что прижать сталкера к себе плотно мешало объёмное брюхо, иначе бы не получилось. Бюрер замолчал и чуть отпрянул. Хватка чуть ослабла, давая время для второго замаха, но сразу же усилилась. Автомат в проломе замолчал. Хлыст сделал ещё один выстрел и Симеона вдруг резко заинтересовал вопрос, а остались ли патроны. Длинный не мог стрелять в бюрера, опасаясь задеть Симеона и послал короткую очередь за его спину. Интересно, а у него-то наверняка рожок уже пустой. Что характерно, очередь не перехваченной впилась в тряпьё, поскольку детенышу не угрожала.
Следующий удар приклада пришёлся по плоскому носу. Автомат Длинного замолчал. Оружие Симеона выпорхнуло из рук, а сам он чуть не рухнул навзничь. Последний, как оказалось позже, выстрел Хлыста накрыл голову и плечи мутанта. Тот зашатался, распахнув рот. Он был жив, только здорово оглушен и ранен. Уцелевший глаз вновь начал фокусироваться на Симеоне. Тот рванулся к выходу, мимоходом удивившись тому, что силы ещё есть. Вырвал из кармашка предпоследнюю гранату и всунул её в распахнутый рот противника. Вылетев в коридор, он напялил первым делом маску и выдохнул то, что в лёгких ещё оставалось. Немного там было. Через пару шагов показалась лестница, ведущая на верх, к товарищам. За спиной громыхнуло. Никогда Симеону не приходилось слышать звука приятнее.
Он вернулся в ту комнату, где бесформенной грудой посередине возвышался бывший король подземелий. Забрал свой автомат, перезарядил. Подошел к детенышу, отшвырнул прикрывающий того хлам сапогом. Ничего не дрогнуло в душе, когда спустил курок. Куда больше Симеона волновало то, что теперь автомат стрелял исправно. Возвращаясь к лестнице, машинально заглянул в пару стенных шкафов, вернее уже просто ниш. На одной из полок он нашел несколько снаряженных магазинов. Не понятно, зачем бюрерам патроны, но всё равно приятный сюрприз вышел. Только ступив на первую ступеньку, сталкер всем телом прочувствовал те шишки, что валились на него сегодня. Ни вздохнуть, ни выдохнуть, ноги подкашиваются, дышать невозможно от вони, в голове плывёт...
Как он оказался прислоненным к стене - провал в памяти. Очнулся, словно от глубокого и недоброго сна и не мог понять, где он, что тут делает и почему Хлыст так надсадно кашляет. Лишь бы у него не открылась аллергия на бюрерские миазмы.
- Что делать будем, сталкеры? По мне вариантов, строго говоря, два. Уходить прямо сейчас, благо осталось нас только трое, или продолжать. Возможно, после потери предводителя бюреры растеряются. Повторяю - воз-мо-жно.
- Не зря же мы пришли и потеряли столько хороших людей. Продолжаем. - Хлыст отдышался. Он закинул свой дробовик на плечо. Просто поразительно, что кашель не помешал ему перезарядить оружие.
- Длинный?
Тот оторопел от того, что его мнения спрашивают.
- Я не оговорился. Я спрашиваю мнения сталкера Длинного. Перед лицом сталкерского сообщества я снимаю с тебя статус "отмычки". Хлыст, нет возражений?
- Нет, всё правильно, Симеон. Парень держался молодцом. Многие из тех кого я знаю, запаниковали бы и убежали почти сразу.
- Это хорошо, - Хотя на самом деле Симеон не был в этом так уверен. - Там внизу я нашёл немного патронов, держите.
Они двинулись вперед. Периодически на них нападали бюреры, но друзьям это было безразлично. Они своё отбоялись. Даже выработалась специфическая тактика - Длинный с Симеоном жмут карлика очередями, один стоя у стены, а другой из положения "сидя". Хлыст рывком сокращает дистанцию по противоположной стене и два - три выстрела в упор.
Они шли туда, где билась и дергалась, не то жутким подобием вырванного сердца, не то пародией на сплетение тел в любовном акте, распространяя вокруг себя, вплоть до самого Периметра Зоны, флюиды ненависти и болезненного, извращенного удовольствия, Установка.
Близился полдень. Продвижение группы шло без проблем, благо Майк с Ильёй дорогу от "Агропрома" к Янтарю разведали. Условно, насколько это было возможно в Зоне. Зона безопасности, например, куда-то пропала. Никто не удивился такому повороту. Но даже без зелёной травы шли не плохо.
Илья, как и обещал Сахаров, к утру полностью поправился. Ну, не совсем полностью, если честно, но шел уверенно, а бегать по Зоне ни к чему. Только что-то изменилось в напарнике, Майк никак не мог понять что именно. Напарник стал немного похож на грача. Он шел ссутулившись, словно нахохлившись, мерно меряя больные земли ногами. Долговцы молчали. Не ясно чего им наплёл Сахаров, но этот рейд борцам с Зоной не ахти как нравился. Они шли так набычившись, словно впереди их ждали позиции противника, а не привычные и неизученные аномалии. Сахаров не поскупился, отправил со сталкерами целый квад. Шесть сталкеров двигались туда, где временная аномалия была замечена в последний раз - на "Агропром".
Оставалась только одна проблема. Маленькая такая, не торопливая и склонная к управлению на расстоянии самыми разнообразными временно живыми объектами. Была правда вероятность, что контролёр доел погибших третьего дня сталкеров и куда-нибудь ушел. Все на это надеялись. В противном случае, им предстояло водить хороводы вокруг комплекса до самого вечера.
Майка беспокоил Илья. Того странного АКСУ при нём не было уже у Сахарова. Но напарник ни словом не обмолвился. Что удалось узнать про оружие которое, насколько позволяли судить скудные сведения содержащиеся в голове Майка, никогда серийно не производилось, Илья не сказал. Странно, поскольку раньше такой скрытности за ним не водилось. А уж в свете намерений Сахарова изменить прошлое, такая молчаливость наводила на очень страшные подозрения.
- Какие будут идеи проникновения? - Командир квада, тот самый ночной собеседник Майка, был хмур и собран, как и его подчинённые. - Хоровод построении возможное, но никому не нравится.
- Да, даже при двух снайперках блуждание вокруг комплекса займет прорву времени. Полагаешь, через люк не получится?
-Всё равно риск. Риск встретится нос к носу. Только ребят зря положим. Идти через дальний корпус и потом под землёй - тоже самое.
- Есть один вариантик - Майк не удержался от взгляда в сторону мерно меряющего ногами километры Зоны Майка. Тот не прореагировал никак. - У нас кажется есть три лопатки?
-Есть. А что, будем рыть новый вход в подземелье? Только зачем, поскольку в конце каждого хода нас могут ждать?
-Мне кажется, что есть несколько ходов в подземелье "Агропрома", которые никем не учтены. Рядом, чуть более километра есть милая щёлка в земле. А в ней нечто отдалённо напоминающее выходы из нор. Строго со стороны "Агропрома". Может, покопаем?
- Ты по ним ходил?
- Нет, но много раз мимо.
- Тогда лучше "хоровод".
Так называлась выработанная с годами противодействия мутантам тактика. Когда в одиноко стоящем здании вероятно находится контролёр, оно обходится по широкой дуге, не ближе четырёхсот метров. Разумеется, для этого нужно снайперское оружие. Снайперы с прикрытием обходят здание с частыми остановками, в бинокли и прицелы старательно и не торопясь разглядывают окна и проломы. Ищут уродливую голову, в двое больше обыкновенной человеческой. Иногда помогает. В основном эта мера была страховочной. Сколько-то процентов в копилку сталкеров. Вот только тут математика порой утрачивала свою силу. Во время "хоровода" тоже можно нарваться не слабо и времени нужно много. Пока вроде сроки не поджимают, но нужен ведь резерв. Интересно, а куда торопится Сахаров? Нет, понятно, что он не молод и совершенно не здоров. Или всё настолько плохо?
Долговец конечно прав, так думал Майк, разглядывая в прицел своего "Абакана" серое здание. Разумеется, прав. Вот только контролёр единственный мутант, которого Майк боялся панически. Не деятельно, как снорка, кровососа и стаи тушканов. Там всё относительно просто - отбежал, уклонился, очередь в упор. Или же быстро - быстро побежал на какую-нибудь возвышенность или на дерево, поскольку тушканы на дерево полезть-то полезут, но навалиться кучей не смогут. Ведущий квада был полностью прав тогда вечером. Сталкерские кошмары посещали Майка и в каждом из них, желательно под конец, звучал этот голос. Бесплотный и эмоционально - нейтральный, никакой, от которого почему-то Майк просыпался в поту и с криком: - "Иди ко мне".
Мысль о том, что кто-то, бывший человеком давным-давно и поднявшийся по скользким заплесневелым ступеням извращенной эволюции невообразимо высоко, может лишить Майка его "я" и что-то приказывать, не умещалась в голове. Контролёр - это единственная причина из-за которой Майк изрядно дрожал перед каждым выходом в Зону. Потом, едва он вдохнет воздух Зоны, мандраж отпустит, проверенно. Вот только не до конца. Однажды Майка задело чужой волей. Совсем вскользь. Он тогда был молодым и не знал, как это называется. Ему хватило.
Тогда молодой сталкер Майк шел по свалке в сторону железнодорожного узла, также известного как "дикая Территория". Ничего особенного в таком походе не было, кроме того, что ему сказали, что некоему Илье нужен напарник. Для совсем недавно просочившегося в Зону сталкера такое предложение было подарком. Вот Майк и шел через Свалку по прямой. Он торопился и боялся, что кто-то предложит опытному ходоку свои услуги раньше. Он не знал, что добровольцев в этом деле всегда было мало и что Илья в состоянии подождать.
Шел Майк, шел. Никакой особенной угрозы пейзаж из ржавых конструкций и расколотых бетонных радиоактивных плит не представлял. Свалка считалась относительно спокойным местом. Тут регулярно сталкеры ходили даже в одиночку и, как правило, доходили до цели. Или изредка пропадали и группами, как в прочем и везде.
Идет себе Майк идет, никого не трогает, о плохом не думает. От каждого шороха шарахается, ну так это издержки новой профессии, почти привык. И тут он поймал себя на мысли, что как было бы здорово подняться вон на ту груду мусора. К слову, груда был высотой этажей пять. Оттуда красивый вид, словно нашептывал кто-то. Хотя почему это "словно"? Минут десять Майк боролся с диким любопытством, которого никогда ранее не испытывал. Он уже начал неторопливо подниматься, даже не замечая, что если так пойдет дальше, то через минуту он будет бежать.
Спас его случай. Он как-то случайно вспомнил, что этот мусор радиоактивный и нужен дозиметр. Майк потянулся к боковому кармашку рюкзака. Поскольку походного опыта у него совершенно не было, вещи были сложены кое-как. Чтобы достать дозиметр, пришлось достать и ПДА. Читать он любил уже тогда и не свернул текст, когда покидал место привала. От прикосновения экранчик зажёгся. Майк некоторое время тупо смотрел и не понимал что это такое. Какие-то ассоциации в голове бродили, но не складывались в целостную картину. Он часто смотрел на этот прибор. Ну и что? Он узнавал разнообразные увлекательные или глупые истории. Как? Он читал. Что это значит? Ну как же, ведешь взглядом по буквам, как сейчас, например. Буквам? Ну да... Не занимайся глупостями, утоли любопытство, поднимись на вершину.
Пряча ПДА вместе с дозиметром обратно в карман, причем на шкалу последнего он даже не взглянул, Майк посмотрел на экран и захватил кусочек текста. В глаза бросилось слово "угроза". Мост ассоциаций мигом вернул его в повествование, а потом обратно в реальность. Он ведь в опасном месте, не так ли? Что представляет угрозу? Аномалии, бандиты и мутанты. Му-тан-ты? Чтобы обезопаситься, нужно быть бдительным. А что такое бдительность и почему я бегу на вершину какой-то кучи ржавого металлолома без оглядки не смотря по сторонам? Забыв про дозиметр, хотя знаю, что всё тут светится и сочится рентгенами? Одновременно с перечнем мутантов, Майк вспомнил об их свойствах. Особенно о способности одного из этой странной братии дистанционно управлять и контролировать, от чего и получил своё название - контролёр.
В момент прозрения Майк стоял на каком-то бетонном блоке у подножия кучи мусора. Он прыгнул назад без разбега и побежал. Любопытство исследователя куда-то делось. Он помнил, что бегать по Зоне не самое лучшее занятие, но выбора не было. Выискивать среди железного лабиринта угодливую голову занятие долгое. Пытаться стрелять из АКСУ по плохо различимому с большого расстояния мутанту - занятие бесперспективное. И всё это в зоне его досягаемости, когда он может внушать ложные догадки, сомнения и, чем чёрт не шутит, сбивать прицел. Бежать, бежать быстрее.
Что было дальше - Майк не помнил. Точнее, он помнил не всё. Словно это было спросонья, когда встал с кровати, что-то поделал и лег назад, а наутро не уверен, а было ли пробуждение или приснилось. Майк бежал или делал вид что бежит. Как сквозь воду. Земля шаталась под ногами, аномалии искрились вокруг. Теснили сбоку и нависали сверху. Ноги то наливались свинцом, то становились такими лёгкими, что норовили взлететь и опрокинуть Майка наземь. Он взмок секунд через десять, будучи вынужден контролировать буквально каждый свой шаг. Буквально - поднял ногу, переместил её, опустил. Смотрим вперед, смотрим только на вон ту арматурину, теперь вон на то дерево, взгляд не отводим, с курса не сворачиваем. Земля никуда не прыгает, это просто так кажется...
Очнулся Майк через какое-то время. Сил не было совершенно, сейчас с ним мог расправиться даже одиночный тушкан. Лёгкие жгло, ноги трясло от перенапряжения. Дыхательные мышцы трясло тоже, они были не прочь отдохнуть и взять небольшой отгул. Не иначе как последний привет от контролёра. В голове роились назойливые, но мелкие и разрозненные обрывки внушенных мутантом мыслей; Какая высота того дерева? Вычислить её, срочно! Вон та слепая собака с наслаждением вылизывается, неплохо бы присоединиться, попробовать её шерсть на вкус. Посмотри как поблёскивает слюна на шерсти. Остановись и полюбуйся. А что роют кабаны? Нужно найти хоть одного и попросить показать. Контролёр понимающий собеседник, нужно вернуться и поговорить с ним. Ему так одиноко и он всегда готов помочь. Расскажи ему, Майк, расскажи, почему вполне благополучный молодой человек выбрал стезю сталкера. Расскажи, что погнало тебя сюда, в Зону, где темно на душе и за каждым деревом, за каждой кочкой может таиться быстрая, подвижная и неотвратимая смерть. Расскажи, чем раздолбаный асфальт родного города тебя устраивает меньше, чем отравленная не знающим аналогов ядом земля, каждый шаг по которой может стать последним. Чем опасности быстрых машин и тёмных подворотен менее приемлемы, чем аномалии, которыми Зона изрыта как российский сыр трещинами? Или вот этот, прямо перед твоим носом смерчик "Птичьей карусели" для тебя мил и всем хорош? Контролёру очень одиноко. Он с радостью тебя выслушает и поможет, чем сможет.
Ага, ответил Майк своим мыслям, медленно поднимаясь с земли. А еще ему голодно и холодно. Моя горячая кровь и сладкое, свежее и не тронутое радиацией и прочими аномальными факторами мясо - то, что надо, чтобы согреться. Он поможет, не сомневаюсь. Умирать будет не больно, надо полагать. Я сам застрелюсь.
Майк медленно двинулся прочь. Действительно, слепой пёс совсем рядом пристроился на солнышке. Какой-то странный свет тут, в Зоне. Словно и не солнце на небе, а о-очень яркая луна. Светит, но не греет. И слепой пёс, едва Майк пошевелился, настороженно поднял морду, понюхал воздух и скрылся. Как интересно. Это что получается, во время слепого бегства и сразу после, когда просто подходи и бери, пёс Майка не замечал? А стоило только осмысленно, по-человечески пошевелиться, так сразу заметил и дёру? Надо у кого-нибудь из стариков спросить, а неужели подпавший под удар контролёра человек и впрямь становится частью Зоны. Вдруг правда и так можно от порождений Зоны защититься. Но это потом. Сейчас идем как обычно, следя по сторонам. Мало ли, какого ещё дерьма контролёр успел напихать в голову. Трахать мозги, как говориться, наша профессия. Нет, не профессия, а призвание. И природа.
Через какое-то время он вспомнил о существовании ПДА и отбил сообщение:
"Майк - всем. На Свалке, около мусорной кучи рядом со стоянкой брошенной техники обнесённой заборчиком, видел контролёра. Я рядом с дорогой в сторону "Агропрома". Есть кто рядом? Меня задело, в голове всё плывёт. Боюсь идти один, продержусь на ногах не долго".
Ему откликнулось сразу две сталкерские группы. Одна совсем рядом, чуть более километра. Поблагодарили за предупреждение и предложили отдохнуть в их компании и продолжить путь вместе. Майк связался с ближайшими и запросил инструкций. Расспросив его про состояние, ведущий группы, по прозвищу Комар, велел оставаться на месте и постараться не заснуть. Обещал быть минут через двадцать. Майк с наслаждением подчинился рекомендации и плюхнулся на ближайшее бревно. Главное не заснуть. А что делать? Думать что ли? Можно и подумать.
М-да, контролёра можно называть психологом наоборот. Те лезут в душу, чтобы помочь, а этот башковитый дядя, с ровно противоположными намерениями. Он заставил вспомнить многое. Особенно то, что делать ему за Периметром нечего совершенно.
Господи или боги, один Ты там или вас много, ну зачем Майк хорошо учил историю? Мало того, что дело это хоть занимательное, но совершенно бесполезное. Мало того, что все косятся недоумённо и посмеиваются, при приведении какого-то примера из любимого предмета. Самое страшное то, что смотришь по сторонам и испытываешь острое чувство дежа-вю. Всё это уже было и многократно и подробно прописывалось на пыльных страницах никому не нужных книг, от которых только зевота и скука. От которых нынешних людей отворотили гораздо надежнее и профессионально грамотнее, чем в четырехстах пятидесяти одном градусе по Фаренгейту Бредбери, о котором давно никто и не подозревает. Просто объяснили что это... гм, не модно, скажем мягко. Ты должен потреблять и развлекаться. Чтобы надыбать на это денег, ты должен работать "в поте лица своего". Вот только в наш просвещённый век это звучит не божественным повелением, а изощрённым богохульством.
Не дай вам Бог, молодой человек посмотреть по сторонам, отвлёкшись от созерцания глянцевых картинок. А уж задуматься над увиденным может только отъявленный безумец. Безумец и негодяй. Как на пожелтевших страницах, где столбцы текста соседствуют с лицами завоевателей и правителей прошлого, в век сверхскоростных компьютеров действовали системы вызывающие стойкие ассоциации с феодализмом и рабовладением. Воспоминания о правлениях ханов, баев и султанов.
Работа... как много в этом слове. В красивых зданиях, в тех, что успели построить и оставшихся от далекого и надежно развенчанного прошлого цвели и благоухали всюду проникающие, пока ещё робкие, но заметные, лозы кланов, родоплеменных союзов, сложных систем круговой поруки и ответственности. Ответственности только по отношению к самим себе и точно таким же, как они сами. Чтобы человеку со стороны на что-то рассчитывать, надо быть частью этих архаических сообществ. Занимая какую-нибудь ступень неподалёку от подножия, разумеется. Подняться наверх было также просто, как человеку из крестьян оказаться стоящим по правую руку от трона в веке так восемнадцатом. Вот только абсолютные монархии того времени, по сравнению с нынешним реальным устройством жизни скоро будут смотреться образцами гуманизма, милосердия и прогресса.
Куда мог пойти работать выпускник университета? Профильной промышленности нет, а то жалкое подобие былого величия что остались, либо укомплектованы, либо опять же требовали протекции по клановому, а то и вообще, национальному признаку. Идти учить чему-нибудь? Грошовая зарплата, которую надо буквально считать по копейкам. Ученики - жертвы пьяных зачатий, которые ничего не знают, кроме внушенных им "прав" и твёрдо убеждённых, что они и так хороши и нечего насиловать им мозги какими-то параграфами контрольными. За излишнее усердие у преподавателя могли быть весомые проблемы. Не только с самоуважением, но и со здоровьем. Травматического характера. Ибо "а нефиг клевать мозги"...
Когда-то давно, люди не находящие места себе на родине могли её покинуть. Они уезжали на край света, от березок и заливных лугов к таежным лиственницам и голым сопкам. Уплывали от тисовых аллей и виноградников к пальмам и малярии. Сейчас, туда, куда ехать хотелось бы в принципе, не пускают иначе чем на ту же работу типа "подай - принеси" и "мой чище", что легко доступна на родине. Куда уехать можно - сильно не хочется. Кругом обложили. Просто благодарение Небу, что на территории соседних государств, некогда составлявших с твоим одно целое, есть большое чёрное пятно, задевающее твою страну только краешком. Имя пятну - Зона.
Спасибо контролёру, что напомнил. Хотелось бы вернуть должок при случае.
- Браток, ты как, жив там? - Раздалось над ухом и Майк вздрогнул. Наверное, он всё-таки задремал, вопреки предостережениям и элементарной осторожности.