Владимир | личное письмо

[...] Хотелось бы Вас спросить: в чём Вы видите сверхзадачу литературы? Я не удовлетворён советским подходом, что литература средство воспитания "правильных граждан". Но и западный подход на отупляющую развлекуху неприемлем. 

МХ:

Мне омерзительна сама идея "воспитания" в её советском варианте. Хотя бы потому, что советское воспитание всегда осуществлялось людьми посторонними, не желающими добра и пользы воспитуемом.

Особенно это касается писателей и прочих инженеров человеческих душ. Которые подсовывают ребёнку добрую книжку. В каковую он прячется от злой мамы, злого папы, злого мира и т.п.

В принципе, желание спрятаться в книжку от мирового зла абсолютно оправданно. Но ровно до того момента, пока книжка не начинает УЧИТЬ. Вот тут уж лучше злая мама, а не добрая книжка. Потому что мама в большинстве случав всё-таки мама. Она может научить хорошему или плохому, но специально гадить собственному ребёнку не станет, развве что по глупости. Советская же "добрая книжка" именно что гадит. То есть: когда она учит, как быть добрым, щедрым, честным и весёлым, то всегда имеется в виду: быть добрым по отношению к погани и мрази, щедро одаривать захватчиков и паразитов, честно докладывать обо всём ментам и держать душу нараспашку перед гебешниками, ну и, конечно же, поддерживать в себе идиотскую весёлость и мудаческую незамутнённость, уметь "радоваться солнышку" и не замечать, что тебя и твоих предков ограбила коммуняцкая сволочь. Добрая книжка научит, как безоглядно верить начальству, бесплатно впахивать на чужих дядей, отказывать своим детям в куске хлеба, чтобы накормить чужих проглотов-золоторотцев - и героически сдохнуть, чтобы родное государство не тратилось на пенсию или не обязывалось какой-нибудь медалькой. Ибо советский мудачонок должен прожить жизнь так, чтобы ничего не получить для себя и потом пойти на удобрение. Крапивная советская литературка тоже тому изрядно поспособствовала.

Напротив, то, что Вы почему-то называете "западным подходом" - хотя он естественный, человеческий - является единственно правильным. Литература существует ДЛЯ РАЗВЛЕЧЕНИЯ ЧИТАТЕЛЯ. Всё остальное - от лукавого. Причём от такого лукавого, который хочет облукавить - то есть облапошить - Вас лично.

Zemph | 2012/10/11 10:20

Вы ненавидите советское прошлое, а СССР был самой читающей страной в мире!

МХ:

СССР действительно был самой читающей страной в мире, и это очень стыдно. Потому что он был таковым по очень стыдной причине: из-за полного отсутствия современной инфраструктуры досуга.

Советскому обывателю - унылому, затравленному, замученному диким бытом, бесконечными очередями за "дифиситом", вечной нехваткой самого необходимого, живущего без нормальных буржуазных удобств и комфорта, в грязи и мерзости - было негде отдохнуть и нечем развеяться. В кино крутили бесконечно унылые, скучные, дерюжные советские фильмы, снятые на болотного цвета свемовской плёнке. Театр? На это средневековое, в сущности, развлечение ломились, доставали билетики и контрмарочки, причём более-менее пристойные спектакли шли в паре мест в Москве, "поди пробейся". Путешествия? Куда? Поганый совок был огорожен железной стеной, попасть на месяц в Болгарию считалось великим счастьем, Париж видели единицы. Просто посидеть с друзьями в кабачке - с пивом и разговорами, или потрясти задницей на танцполе? Советская власть отняла у людей даже и это. Несколько московских ресторанов были безумно дорогими и недоступными простым людям с удицы местами, куда ходили только советские баре. Ночные заведения были только в Прибалтике. Музыку послушать? Это можно - в филармонии, блядь, в филармонии, Моцарта или там Гайдна. Чо, "Битлз"? Нет такой музыки. Низззя. И весь остальной буржуазный рок, понимаишь, ынрол - низзя. Потому что сначала рок ынрол, а потом наркотики и самое страшное - секс. Этого древнейшего удовольствия в СССР тоже отчаянно не хватало. Потому что негде! некогда! и нравственность! - успешно привитая поколениям советских баб. Ибо советская баба по менталитету - мелкая начальница, а начальника не ебут, это он ебёт. Они и ебли - мозги близким. А чтоб себя давать это самое - "мы чё, творческая интеллигенция, что-ли?"

То есть удовольствий в этой стране было всего два: водка и книжка. Водку пили все, книжки читали некоторые. Но поскольку НИЧЕГО БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО (да, вот так, капслоком), то книжки читали даже те, кому это вообще-то было не особо-то и приятно. Но чем ещё себя занять? Да нечем. Вроде и говна-то пирога, ан хрен.

Сейчас позор, конечно, не кончился - поганая советская власть, перекрасившись в путинскую, сделать русским нормальную страну, конечно, не дала. Так что от западной "сферы наслаждений" у нас инсталлировано едва-едва процентов пять, много десять. "У них там" есть очень много такого, чего у нас и представить себе не могут. Но хотя бы разрешили открыть едальни и питейные заведения, появилось относительно нормальное кино, можно слушать западную музыку, интернет опять же вот есть. Некоторым доступна и Сама Заграница. Естественно, все забросили унылые советские книжки куда подальше и бросились смотреть недосмотренное, слушать недослушанное, ездить куда не пускали.

И это хорошо. И правильно. А быть "самой читающей страной", особенно в XXI веке - фуфуфу.

Владимир | личное письмо

[...] в чём состоят, по-Вашему, главные достоинства литературного произведения?

МХ:

Хорошей книжкой я считаю ту, которая мне понравилась. Мне, лично, сейчас.

Все остальные достоинства книги, включая её всемирно-историческую значимость, место в мировой культуре и тыры-пыры, меня почти не волнуют. Почти - потому что я понимаю, что есть люди и поумнее меня, и вкус у них потоньше, и если им что-то нравится, то, верно, неспроста. То есть я готов признать, что книжка, которая нравилась, например, Хорхе Луису Борхесу - вероятно, хорошая книжка, даже если она мне "не показалась". Хотя и здесь: тому же Борхесу безумно нравился Конрад, а, скажем, Набовоку был противен Достоевский и мил Саша Соколов. Так что, воздав дань уважения мэтрам, я вернусь к прежнему: хорошей книжкой я могу считать ту, которая мне понравилась.

Это довольно-таки эгоистический критерий. Но он единственно честный. Человек, который "благоговеет перед Пушкиным и Достоевским", потому что его этими именами в школе запугали, но при этом сам предпочитает Донцову (или там Латынину) - врунишка и ссыкунишка. Лучше бы он читал безо всякого стеснения свою Донцову или свою Латынину. Кстати, глядишь, и к Достоевскому быстрее бы пришёл.

Если уж совсем откровенно. Я начал писать, потому что хотел иметь в своей библиотеке кое-какие тексты, которых у других автором не нашёл. Тогда я решил перейти на самообслуживание. Теперь я могу иногда перечитывать себя - и мне это нравится, да.

Владимир | личное письмо

[...] Как-то неясно, у Вас есть какие-то объективные критерии качества произведения? Потому что "доставляет удовольствие" - это ни о чём. Мне, может, нравится учебник PITHON - понятно написан, польза от него есть. Но это же не литература?

МХ:

Давайте сначала разберём, почему книжка вообще доставляет удовольствие.

Не будем искать ответ у Ролана Барта и прочих французских выбегалл. Примем для начала, что чтение - это наслаждение чисто интеллектуальное. Не обязательно при этом предполагать, что интеллект этот высокий. Важно, что это именно интеллект. Ну то есть: грубый намёк и тончайшая, через десять ходов, аллюзия - это, в общем-то, одно и то же, разница чисто количественная: чтобы получить удовольствие от тончайшей аллюзии, нужно быть умнее и знать больше, чем для восприятия грубого намёка. Однако суть-то одна, и удовольствие в обоих случаях того же свойства.

Способ, которым читателю доставляется удовольствие, я бы определил так - обмануть ожидания читателя так, чтобы их при этом (а в идеале - тем самым) удовлетворить. Обычно по формуле "я такого не предполагал, но я именно так и хотел". Чем шире зазор между предположениями читателя и его желаниями, тем интереснее (не говорю - лучше) произведение. Идеальная книга должна быть написана так, чтобы в начале читатель даже и представить себе не мог, что его ждёт в конце, а в конце - осознавал бы, что иначе и быть-то не могло.

Но это, повторяю, в конце. Удовольствие же, получаемое по ходу чтения, устроено как порождаемое текстом желание узнать, что будет дальше - и удовлетворение этого желания, но такое, которое его разжигает ещё сильнее, хотя уже по  другому поводу. Книга похожа на напиток, одновременно утоляющий жажду и тут же разжигающий её снова - и так до финала.

Впрочем, в реальности какие-то куски текста разжигают жажду "узнать дальнейшее", а какие-то её утоляют. То есть, если продолжить наши сомнительные аналогии, книга - это "пиво с воблой": солёненькое разжигает жажду, холодненькое её гасит, и так по кругу. Хотя это в сторону, так как это уже относится к литературной технике.