Песчанная буря не утихала уже неделю. Абай плотнее подоткнул тундук (занавеску из двойного стеганого войла заменяющего дверь в юрте) и подкинул пару лепешек кизяка в очаг.
Зашевелилась старенькая мать закутанная в теплые шкуры что-то тихо бормоча во сне.
Отхлебнув несвежего кумыса из бурдюка и слушая постукивания песчинок и мелких камешков по стенам жилища мужчина задумался.
"Еще неделю и закончатся последние запасы еды. Вода заканчивается, приходится этот вонючий кумыс пить. А буря и не думает утихать. Что же мне делать! "
Остальное стойбище откочевало уже далеко на север, а Абаю пришлось остаться из-за приболевшей матери.
Когда ей полегчало и прошли приступы сильного кашля налетела эта проклятая буря. Он успел только загнать в ближайший распадок небольшое стадо своих овец, укрыть их старыми кошмами, а также привязать постаревшего коня с наветренной стороны и тоже укрыть. Это было неделю назад. За это время половина отары погибла, задохнувшись от пыли, а остальных пришлось загнать в юрту, теперь они тихо лежали у входа в юрту, тесно прижавшись друг другу и не издавая звуков.
"Ручей почти засыпало песком! Даже овец не напоить, коня тем более!".
Помирать не хотелось и смотреть как умирает родная мать тоже.
Абай посмотрел на затихших овец. "Придеться кровь пить и сырым мясом питаться" - понурив голову подумал он. Сквозь завывания ветра со стороны распадка послышался дикий визг, а за стеной конское ржание, овцы заблеяли все теснее прижимаясь друг к другу.
"Что происходит!" - Абай схватил в правую руку тяжёлую камчу со свинцовым шариком на конце и выскочил из юрты.
Дальше десятка шагов ничего не было видно, хотя был уже полдень. Прикрывая рукой лицо мужчина осмотрел коня, тот все не успокаивался, дергая привязь и мелко дрожа. "Тише, тише Байгул!" - прокричал Абай стараясь пересилить шум ветра и песка и стал гладить коня по голове и шее.
Наконец лошадь успокоилась и лишь прядала ушами посматривая в сторону распадка.
"Надо проверить! Может кому помощь нужна! " - Абай стал спускаться навстречу ветра в расщелину к ручью. Снова раздался громкий визг от того места где он укрывал отару, а затем бросил мертвых овец. До него донеслась стойкая вонь мертвечины.
"Их же песком занесло, трупного запаха не должно быть!" - удивился Абай, крепче стиснув камчу. Прошлой зимой с ее помощью он ловко проломил череп слишком наглому волку покусившемуся на его отару. Теперь его шкура грела зимними ночами мать. Абай замедлил шаг стараясь лучше расмотреть сквозь пелену пыли место погребения дохлых животных. Впереди послышалось возня и обиженное рычание. Наконец мужчина приблизился настолько что смог рассмотреть что происходит.
На том месте где он оставил павших овец теперь зияла воронка в песке, а на ее дне над трупом овцы боролись две голые человеческие фигуры.
"Гули!!!" - с ужасом осознал Абай пятясь назад - "Нужно бежать!". Он спотыкаясь вернулся в юрту сжимая оберег доставшийся от прабабки. "Пока буря не закончится не смогу разобрать юрту и двинуться следом за остальными, а когда твари дожрут овечьи трупы, то придут к юрте, сначала коня сожрут, а потом и за нас примутся!".
Он стал вспоминать все что рассказывали аксакалы в его детстве об этих существах."Гули очень ловкая, но не особо сильная нежить, они пришли на наши земли с юга от персов, которые по указу калифа стали их нещадно истреблять. Охотятся чаще стаей из двух или трех особей. Питаются в основном мертвечиной, разрывая неглубокие могилы или падалью в степи, но в голодные для них дни могут напасть на взрослого человека или ребенка, задрать острыми когтями, а затем или сразу сожрать или утащить в свое логово и подождать пару дней пока мясо немного подтухнет. Плохо видят в темноте, но имеют хороший нюх и слух".
"Убить гуля можно только одним сильным и точным ударом в голову, от второго удара у него затягивается рана и он оживает! Когда гуль насытится он становится неповоротливым и стремится быстрее вернуться в логово где впадает в спячку на два-три дня пока снова не проголодается".
Абай крепко задумался. Как одному справится с двумя, а то и несколькими существами? Только если застать их врасплох и немедля убить, не давая шанса напасть всей сворой, а потом разорвать его на куски. Из оружия у него была верная тяжелая камча, да еще небольшой кинжал в посеребренных ножнах, подарок давно умершего отца-охотника на его двадцатилетие. Абай стараясь не разбудить мать полностью разделся, а потом начал натирать кожу оставшимся кумысом стараясь перебить запах давно немытого человеческого тела. После этого зачерпнув из остывшего очага горсть сажи и пепла густо смазал им мокрое тело до куда смог дотянуться. Одежду и обувь он оставил в юрте, надев только кожанную набедренную повязку с притороченным кинжалом, оберег на шею и взяв в руки кожаную камчу со свинцовым шариком. Ветер не утихал, а казалось только крепчал, мелкие песчинки больно жалили кожу, а пыль начала забивать прищуренные глаза. Оставшийся путь Абай преодолел ползком стараясь особо не шуметь, хотя такой ветер уносил все звуки назад в сторону юрты. Над краем воронки он поднял только голову и начал всматриваться вниз. Гули уже перестали драться между собой и теперь увлеченно терзали вторую овечью тушу, от первой остались одни разбросанные на дне мелкие косточки. Наконец они насытились и с трудом взобравшись по противоположной стенке воронки на четвереньках засеменили вниз вдоль ручья иногда порыкивая друг на друга. Абай двинулся следом, держа дистанцию и стараясь не упустить их из виду, но вскоре они скрылись за стеной песка и пыли и только следы на земле не дали ему потерять ориентир.
Через некоторое время четкие следы привели его к большому холму густо поросшему кустарником. Следы петляя уходили в большую нору у подножия холма. Мужчина выждал еще время и заполз внутрь в темноту. Ход был узким, но через время раздался в стороны, да так что можно было стоять чуть пригнувшись. Впереди стало чуть светлее, пройдя еще несколько десятков шагов мужчина вышел в просторную пещеру, сверху несмотря на пыль было видно небо через большое отверстие на потолке.
"Курган, это курган, а не пещера! " - заметил Абай когда глаза привыкли к тьме и он рассмотрел в центре помещения гробницу. Везде были рассыпаны и разбросаны костяки и черепа разных размеров, встречались и почти целые тушки степных животных. У основания каменного гроба скрючившись лежала особь покрупнее, более мелкая свернулась чуть поодаль. "Один удар, у меня будет один удар! " - не останавливаясь крутилась одна мысль в его голове, вспотело лицо, по телу разлился холодок, а сердце застучало еще быстрее. Убить решил сначала более крупного трупоеда, с мелким будет проще справиться. Чуть отступив от стены, он раскрутил над головой хлыст и мощным импульсом сверху вниз нанес удар свинцовым грузилом в лоб спящей твари. Нежить высоко подскочила над полом а затем неумело рухнула, ссуча лапами и хрипя. Абай дернул рукоять камчи на себя но тяжелый свинцовый шарик глубого застрял в прочных костях черепа пораженного гуля, а мелкая тварь уже просыпалась разбуженная предсмертными хрипами вожака. Дернув еще пару раз и убедившись что быстро освободить оружие не получиться он бросил рукоять на землю, и выхватил кинжал. Тварь уже летела на него, занося когтистую лапу для удара в горло. Абай на пределе возможностей отскочил в сторону в темноту и затаился чуть пригнувшись и спрятав поблескивающее лезвие за спину. Гуль промахнувшись упал на землю, перекатился через себя и широко расставив лапы принялся озираться по сторонам выискивая человека. Но Абай вымазанный черной сажей стоял беззвучно и не шевелясь. Тварь начала принюхиваться, мелко порыкивая, но опять не смогла обнаружить его. И едва она повернулась в противоположную от него сторону он разбежавшись прыгнул ей на спину вонзая широкое лезвие отцовского кинжала чуть ниже затылка нежити, перерубая толстые позвонки. Два тела покатившись застыли на земле. Спустя время одна фигура поднялась сжимая в окровавленной руке клинок и побрела к выходу из кургана. Небо наконец очистилось от пыли, занимался рассвет...