И вот я наконец-то здесь. Квелийский Лес, глухой, не проклятый, не осквернённый тьмой, но он скрывает в себе многие опасности. Не стоит удивляться, если в глубине чащи встретится медведь, волки, или кто похуже, например, подлые вилктаки. Именно кровожадные волки-обортни заставили меня прийти сюда. Они организовали свою берлогу здесь, во мраке, отражающем их сущност,.
Эти твари долго терроризировали близлежащие деревни, но теперь я напал на след. Было трудно... Но ничто не остановит меня - воина света, когда я во славу его искореняю тьму. Лишь желание уничтожить зло движет мной, и оно же даёт силы на исполнение этой великой цели.
Вдруг я запнулся. Сердце пропустило удар, когда нахлынули незваные воспоминания. Привалившись к ближайшему дереву, я прикрыл глаза, чтобы переждать очередной приступ боли от так и не зажившей раны. До сих пор меня удивляет, почему она выбрала меня - невзрачного, серого юношу, а не статного и красивого Марика. И как же я был счастлив, когда друг отступился...
Но я вспомнил, где нахожусь. Лишь с огромным трудом смог остановить тяжёлый молот, уже несущийся к ни в чём неповинному дереву, стремясь выместить одолевавший меня гнев. Глубоко вздохнув, как учили в Ордене, я попытался успокоиться. Лишний шум ни к чему.
"Не время... -- твердил я про себя, стремясь обуздать ярость. -- Не время..."
Туманящее сознание бешенство постепенно преображалось в силу, что будет направлена против Врага. Против таких же подлых оборотней, каким оказался бывший друг. Теперь я не закрывался от печальных картин прошлого, я вновь почувствовал тёплую кровь своей возлюбленной, стекающую по моим беспомощным рукам, дикий смех чудовища, которого считал человеком, обжигающее душу осознание потери и предательства, что испытал тогда...
И чем больше картин всплывало в памяти, тем сильнее становился праведный гнев, тем крепче рука сжимала молот, тем меньше становилось сомнений. Я - паладин! Какие бы формы не принимало зло, за какими бы иллюзиями оно не пряталось, ему не укрыться от моей кары!
"Истинно свет помогает мне", -- понял я, когда увидел Их. Матёрые нянчились со своими проклятыми отродьями. И пусть даже разум твердит мне, что самозабвенно резвящиеся щенки не могут быть моей целью, но благодаря мудрости учителей я знаю, что на пути к торжеству добра нередко требуется преодолевать соблазн опустить боевой молот. Во мне нет сострадания к тёмным тварям.
-- Во имя Света, я нападаю! -- из моих уст ударил боевой клич, и орудие возмездия с пронзительным свистом рассекло воздух. Привычно скользнув в боевой транс, я позволил телу самому разбираться с врагами. Руки помнят, как гоняли меня сержанты, разум помнит, как священники вдалбливали в меня знания уловок нечисти. Спасибо им за науку.
Во время медитации я погружаюсь в воспоминания, что разжигают в моей душе пламя истинного света, помогая в сражении. Никогда не забуду, как потерявший себя я набрёл на отряд паладинов. Они возвращались в цитадель после славной победы над злом. При виде стройных рядов марширующих по дороге мои руки сами сжались в кулаки, будто сомкнулись на рукояти настоящего боевого молота рыцаря света.
Это не ускользнуло от взора магистра Ордена. Заметив пламя в моих глазах, он пожелал поговорить. В течение короткой беседы этот мудрый муж описал всю мою жизнь, будто видел её собственными глазами: как я любил, как меня предали, как я потерял, как свершил справедливость... А после прошлого, он начал говорить о будущем, как я обрету священный щит, возьму молот, и буду защищать слабых от мрака, и как...
-- ...Озарит свет пристанище мрака! -- вскричал я, опуская орудие на голову самки.
Краткая передышка. Взрослые волки повержены, самое сложное позади, остались только щенки. Скоро всё будет кончено. Моя рука не дрогнула, когда я с силой опустил оружие, дабы изничтожить эту поросль зла, но на пути его вдруг встало чёрное лезвие. Мне помешал облачённый в чёрное воин, который спокойно держал тяжёлый молот, уперев древко боевой косы в землю. Он издевательски устало смотрел мне в глаза из-под чуть приспущенных век.
-- Ты убил чудовищ. Оставь детей, -- обронил предатель рода человеческого.
Я недолго думал, вступая в новый бой, тот, кто защищает тьму, не может быть светом, а потому он тоже мой враг. Смешно сказать, защитник тьмы, с оружием, предназначенным лишь для убийства, в лёгкой кожаной броне ассасина. Что может противопоставить он воину в полном доспехе со священным символом Ордена в руках?
И вновь благодаря боевой медитации приходят воспоминания, придающие мне сил. До сих пор я счастливо переживаю момент, когда мне вручали этот щит, знак воина света, то, что должно защищать. Шедевр оружейного дела, способный выдержать прямой удар баллисты, только были бы силы устоять на земле. Никогда не забуду тот день, когда мне, простому воину, доверили это произведение искусства, и я понял, что отныне настоящий паладин, способный искоренять зло, как велит устав Ордена.
-- Я не желаю тебя убивать, -- вдруг ворвался в транс голос. -- Нет смысла, пока ещё нет.
Я не заметил, как в бою он увёл меня от щенков и резко разорвал дистанцию. "Болтливый сопляк!" -- что ж, если хочешь дать мне отдохнуть, то я не буду против. Тяжёлый противник, он слишком быстр, а чёрный клинок легко находит бреши в защите, щит слишком тяжёл, чтобы вовремя блокировать вращающуюся вокруг врага косу.
-- Оставишь меня для жертвы? -- усмехнулся я, стараясь тянуть время. -- Не выйдет. Демоны подавятся моей душой! Ибо Свет для них - отрава!
-- Оставь детей и уходи, -- повторил нечестивец, опустив оружие. -- Я не буду повторять в третий раз.
Я не стал отвечать, стремясь воспользоваться моментом. Бросив в тёмного бесполезный сейчас щит, я перехватил молот двумя руками и ринулся в атаку. И тут, исполнив короткую мелодию взвизгнувшего ветра, коса нарисовала вокруг врага узор из серебристых полумесяцев, а щит словно прошёл сквозь Врага, упав в грязь. Он призраком перетёк мне за спину, а для меня настал тот момент, когда я не смог подняться под тяжестью доспеха, молот выскользнул из ослабевшей руки.
-- Как? Почему? -- Этот вопрос вырвался помимо воли, я был в недоумении, что нечисть смогла победить.
-- Потому что моя задача - не дать свершиться злу...
-- Ты называешь меня Злом? -- С трудом сорвав с себя шлем, чтобы забрало не мешало взглянуть в глаза своему убийце, я рассмеялся. -- Сегодня тебе везёт напасть на ослабевшего после боя, но за мной всё равно придут другие! -- крикнул я, подставил окованную металлом рукоять под очередной выпад. -- Смерть святого воина добавит тебе жара в аду!
-- Да будет так, -- сказал он, склонив голову. -- Каплей больше, каплей меньше... Однажды я заметил, как буднично убиваю любовь, без которой всё этой мире не имеет смысла. Я понял, что руки мои и так по локоть в крови...
"Любовь?.." -- мелькнула молнией мысль, огнём пройдясь по естеству. Капля за каплей, вместе с кровью меня покидала жизнь. Каждая капля - воспоминания. В последние секунды, я видел свою историю... Словно со стороны, без эмоций, непредвзято.
Однажды, она уделила мне внимание, серому юноше, а не Марику. Он был красив и статен, но легкомысленен и безответствен. Я ведь видел, как желанная мной девушка на него смотрит, и как он на неё. Они любили друг друга, но разгильдяй не был для неё хорошей партией. В отличие от меня - невзрачного, но работящего. Лишь сейчас я вспомнил, какая печаль тогда поселилась в её взоре. Очевидно её родители заставили выбрать меня, а она не могла перечить их воле. Или она сама так решила, как любящая дочь и будущая мать. Уже не важно. Мы были с Мариком как братья, тогда он точно был человеком, а не оборотнем, и его просто прокляли... другие люди?.. А может я? Препятствуя его любви, ослеплённый неожиданно свалившимся счастьем...
И теперь мне нечего было ответить врагу. Я понял, от чего эта усталость в его взоре. Это тяжесть ответственности. Он смог увидеть раньше, то, что мне открылось лишь теперь, на пороге смерти. Он действительно не хотел моей смерти, просто был обязан, ведь по ошибке я поднял оружие на детей. Которых я сам должен любить и оберегать, потому что я воин света. Даже друг, предавший меня, ребёнком был добр и отзывчив, в нем не было зла, иначе, мы бы не дружили. Но он стал убийцей, в своей гордыне я считал, что из зависти. Тогда мне не было дела до других вариантов...
-- Если я убийца, то кто ты? -- с трудом прошептал я свои последние слова.