Емельянова Ростислава : другие произведения.

Глава 8. Столкновение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жаннин и её немногочисленный отряд стремительно приближаются к своей земле, но сколько еще им предстоит испытать на своем пути. Как выжить? Как разобраться во всем, что происходит?
  
  
  Столкновение []
  
  Отряду Жаннин удалось раздобыть ещё одну лошадь, и теперь появилась прекрасная возможность добавить ходу и идти намного быстрее, пытаясь оторваться от преследования. И как ни странно, ощущение, что кто-то дышит им в спину, исчезло сразу же, как они избавились от раненых. Жаннин даже как будто стало легче дышать. Под вечер они должны были выйти к заливу, а там до дома и рукой подать.
  
  Решили идти до упора, пока совсем не выбьются из сил.
  Шли больше двух суток, проходя на второй день вдоль берега Ла-Манша.
  Жаннин чувствовала себя намного лучше, наверное, потому, что лёгкий морской бриз ворошил её волосы и ласкал уставшую кожу. Она вдыхала влажный морской воздух и улыбалась. "Теперь осталось совсем немного", - повторяла она в глубине своей души и вновь улыбалась.
  
  Ночью разбили лагерь под высоким берегом. Шум моря успокаивал и приглушал и без того негромкую речь путников, остановившихся отдохнуть и укрыться на ночь в стороне от дороги. Их снова было десять как раньше, и теперь они могли свободно говорить, не боясь обличить себя перед чужаками. У них впервые появилась возможность помечтать, сидя у маленького костерка, от которого пахло дымком и жареной зайчатиной.
  - Как только вернусь домой, зажму в деревне какую-нибудь девчонку и буду тискать её до самого утра, - тихо, как бы, между прочим, проговорил Буке, молодой худощавый паренёк, закрывая глаза. Все прыснули от смеха.
  - А что? Нормальные человеческие мечты... мне для счастья много не надо. Я может даже, женюсь сразу.
  
  Все снова захохотали.
  - А я буду пить несколько дней до зеленых чёртиков, - произнёс Генри, сладостно вздыхая.
  Все снова засмеялись.
  - Я хочу условиться с вами... - негромко произнёс Бертран, когда все стихли. - Если вдруг на нас нападут, и уже не будет возможности спасать друг друга, уходите. Так мы сможем помочь друг другу ночью, прокравшись в лагерь и вызволив остальных.
  - Если на нас нападёт граф, то это не так страшно, он не станет нас убивать сразу, а, скорее всего, дождётся маркиза. Тогда мы сможем безбоязненно разбиться на две группы при необходимости. Но если вдруг на нас нападут какие-нибудь головорезы...
  - Я не оставлю вас, - вступила в разговор, не поднимая глаз, Жаннин. И так, как все озадаченно замолчали, потупив взгляд, она добавила:
  - И вы не оставите меня, я уверена...
  
  Бертран улыбнулся. Жаннин всегда слишком умна, а главное, понимает его с полуслова. Незачем тратить время на долгие объяснения, она словно знает заранее, о чём он хочет сказать.
  - Молодец, всё понимаешь правильно. Вот именно головорезов я и боюсь больше всего, перед ними мы почти бессильны.
  - Давайте условимся, если все-таки придётся разделиться, то встречаемся ночью в сторожке за задней стеной замка, - вступил в разговор Жорден, предпочитающий последнее время молчать.
  - Хорошо... понятно... - зашептались остальные, принимая серьёзные выражения лиц.
  
  Жаннин улыбнулась, глядя на мужчину и подумала: "Будем надеяться, что не придётся прибегать к таким мерам", а вслух произнесла:
  - Все будет хорошо, ведь правда?
  - Завтра мы дойдём до заросшей реки. Там сможем отдохнуть немного, - проговорил Бертран.
  - Согласен. Кажется, наши преследователи отстали или потеряли след, - снова вступил Жорден.
   - По крайней мере, последние сутки я никого не заметил. Тот странный отряд в чёрных плащах, больше не появлялся.
  - Ну, что? Отдохнули немного? Надо уходить... - Бертран поднялся на ноги и отряхнул одежду. - Ночь сегодня лунная, идти будет легко. Давайте не будем терять время.
  Отряд быстро собрался и снова двинулся в путь.
  
  ***
  Аида приготовила ужин для своих подопечных, небогатый, но сытный. Ещё не стемнело, как Франсуа и Люсия услышали шаги под сеновалом, это хозяйка пробиралась в вечерних сумерках наверх. В руке её горела свеча, помещённая в низенький глиняный сосуд. Её лицо возникло под навесом, обрамлённое клочками чёрных волос, перехваченных на затылке. Она широко улыбнулась своим беззубым ртом, ставя перед ранеными поднос с горшочком лукового супа, вареных яиц и зелени.
  - Ого, вот это пир у нас сегодня с тобой, Люсия. Не у всех господ такой ужин, - прошептал Франсуа, открывая горшочек и втягивая в себя аромат свежеприготовленной пищи. - Волшебный запах...
  
  Хозяйка улыбнулась, сидя напротив и исподлобья наблюдая за движениями мужчины. С первых минут их знакомства она почувствовала какое-то притяжение к нему, что-то вновь и вновь заставляло её разглядывать смуглое лицо, любоваться необыкновенными глазами. Она снова задумчиво улыбнулась, прищурив чёрные глаза:
  - Эх, мне б с десяток лет скинуть, я б тебя, милый, не отпустила никуда. Так бы и держала рядом, так бы и лелеяла. Уж больно ты хорош, как раз на мой вкус...
  
  Франсуа рассмеялся, взяв ложку в руки и зачерпывая из горшочка гущину. Люсия сидела, чуть поодаль, не решаясь подойти поближе и взяться за ужин. Мужчина глазами ей сделал знак, чтобы она поскорее присоединялась. Девушка робко подползла к подносу, искоса глядя то на цыганку, то на мужчину.
  
  Аида на секунду спустилась вниз, исчезнув в полутьме сеновала, затем вернулась с кувшином в руках.
  - Вот, угощайтесь, это моё вино, решила немного достать для вас, - прошептала она, наливая в кружки бордовую жидкость. Оно из лесных ягод, сама делала. Нынче много было в лесу ягод, вот и делала.
  - О-о-о, - протянул Франсуа, вытирая рот и взяв в руку кружку, - как все вкусно... Ещё немного и я, пожалуй, сам отсюда не уйду...
  - Уйдешь... Тебя ждёт впереди дорога, ты скоро пригодишься своим спутникам. У тебя будет возможность отплатить им за своё спасение... - улыбаясь, прошептала Аида, исподлобья глядя на мужчину.
  - Откуда ты знаешь это? - изумлённо спросил Франсуа, на миг прекратив есть и уставившись на женщину. Она снова широко ощерила рот:
  - Верь старой цыганке... я просто знаю это.
  
  Люсия молча отпила вино и принялась за луковый суп, поочередно глядя то на одного, то на другую. В голове сразу зашумело от слабости и, наверное, усталости. Потом она вдруг тихо заплакала, отвернувшись.
  Франсуа, заметив слезы девушки, попытался её успокоить:
  - Не грусти, Люсия. Мы вскоре их догоним, и ты снова будешь рядом с тем молоденьким парнишкой, который так рьяно тебя обхаживал.
  - Дело не в нём... ведь правда? Девочка, ты скрываешь от всех тайну, которая всех может привести к погибели...
  - О чём ты, женщина? - усомнился Франсуа, обнимая Люсию за хрупкие плечи.
  
  Девушка громко всхлипнула, поворачивая своё раскрасневшееся лицо, и проревела, прерывая свою речь рыданиями:
  - Я - мерзкая... гадкая дрянь... подлая и ничтожная!
  - С чего вдруг? Ты - милая и нежная... - возразил Франсуа, пытаясь успокоить девушку, но вино понесло её на откровения, и теперь она уже не в состоянии была остановиться. Всё, что накопилось внутри неё, больше не могло оставаться в её душе, переполняя и разрывая всё на куски. Она "выплеснула" всё Франсуа, раз уж он тоже наравне с ней был чужаком в том отряде.
  - Ты ничего не знаешь обо мне... а узнаешь, будешь ненавидеть всем сердцем...
  - Расскажи всё, тебе станет легче... - произнёс мужчина, ничего не понимая, но заранее приготовившись к чему-то серьёзному.
  - Они нашли меня в этой проклятой деревне неслучайно. Это всё госпожа приготовила, чтобы они пожалели и подобрали меня. Она знала, что они не смогут меня там бросить. А чтоб всё выглядело естественно, она со мной своего слугу оставила. Вот уж кто не стал стесняться, он насиловал и избивал меня всю ночь, чертов ублюдок! А когда я уже не в силах была плакать, и хотела только умереть, строго наказал, что буду сообщать ему всё, что происходит в отряде. Я боялась и делала всё беспрекословно, только бы больше не остаться с этим ужасным человеком наедине, не испытывать эту муку. Я бы, не задумываясь, убила его. Если бы могла...
  - Успокойся... не плачь... забудь про всё... незачем терзать себя тягостными воспоминаниями, - прошептала цыганка, гладя девушку по волосам и прижимая её голову к своей груди. - Всё пройдёт, жизнь продолжается...
  
  Франсуа молча сидел, уставившись в одну точку, с ужасом представляя всё то, что пережила эта совсем юная девочка.
  - Понимаешь ты теперь, - продолжала Люсия, всхлипывая. - Что наши преследователи шли по моей наводке, поэтому отряд Жана никак не мог от них оторваться.
  - Значит, сейчас они могут в любой момент напасть на них? - прошептал Франсуа, задумчиво поставив кружку, и быстро встал. - Я должен идти. Я должен предупредить их...
  - Но ты не можешь сейчас уйти среди ночи. Все решится завтра, а сейчас нужно выпить отвара и поспать. За ночь ты придёшь к правильному решению.
  
  Франсуа промолчал, но было видно, как двигаются от напряжения его желваки, а глаза гневно поблёскивают в тусклых отблесках свечи.
  - Ложитесь спать, - цыганка уложила Люсию на свежее сено, покрытое куском грубой ткани, и накрыла сверху залатанным одеялом. Мужчина остался неподвижно сидеть, уставившись в одну точку. Аида ладонью потрепала его по плечу и волнистым волосам, добавив:
  - Ты всё исправишь завтра...
  Она быстро и бесшумно исчезла, унося с собой остатки еды на подносе и потушив свечу.
  
  Сеновал погрузился во мрак, но когда глаза Франсуа привыкли к темноте, он увидел сквозь худую крышу черное чистое небо и мириады звёзд над собой. Они блистали вдалеке, окружая ровный круг луны на краю неба. "Надеюсь, им сейчас ничто не угрожает, и они идут по пути домой, освещаемые лунным светом, как вечные пилигримы", - подумал про себя Франсуа, откинувшись на большую кучу сена. Пахло сухой травой и хлевом, и этот запах напомнил мужчине детские годы, когда он убегал в деревню, целыми днями пропадая на пастбищах, среди длинношерстных коз и овец, играя с деревенскими ребятишками и деля с ними молоко и хлеб. Тогда это были хорошие времена. Сейчас - кругом хаос, разруха и разбой. Удивительно ещё, что женщина так легко согласилась их приютить, словно она истосковалась по человеческому общению. Да так, наверное, оно и есть. Цыганка, всю жизнь прожившая в таборе, слоняясь по свету, осталась одна, растеряв всех родных и близких, всеми гонимая и непонятая, только из-за того, что умела видеть для других недосягаемое.
  
  Франсуа приподнялся на локтях, прислушиваясь к внешним звукам: внизу в хлеву копошились чем-то встревоженные во сне куры, пели ночные сверчки, предвещая назавтра тёплый солнечный день. Мужчина пригляделся в темноте к девушке. Она уже спала крепким сном, её нервы не выдержали напряжения и, выплеснув эмоции наружу, открывшись ему, она, наконец, может быть, впервые заснула крепким спокойным сном.
  "Совсем ещё дитя ", - подумал про себя Франсуа, озадаченно нахмурившись. - "Кто такая госпожа? И почему преследует этих людей? Как это узнать?"
  Мужчине не спалось, даже после выпитого травяного отвара, оставленного заботливой Аидой. Он решил выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха. Быстро спустившись с деревянной лестницы, он очутился на маленьком дворе, огороженном покосившимся заборчиком.
  
  Лунная ночь наполнилась звуками ночных птиц и сверчков. Франсуа сел на входе в сарай и втянул в себя свежий воздух ночного леса, улыбнулся и закрыл глаза. Удивительно, но сегодня он впервые не чувствовал головной боли, наверное, наконец-то шёл на поправку. 'Только бы за эту ночь ничего не случилось с ними, а завтра нам нужно их нагнать, вот только как? У нас нет лошадей', - раздумывал про себя мужчина, открыв глаза и глядя на звёздное небо.
  И тут же, словно ответ на его вопрос, где-то за воротами дома Франсуа уловил шорохи. Кто-то проходил мимо. Он быстро встал на ноги и подошёл к изгороди, склонившись, чтобы остаться незамеченным. По узкому проулку деревни, прямо мимо дома, шагали всадники. Когда они поравнялись с домом, Франсуа увидел чёрные плащи, скрывающие их лица. Все они выглядели одинаково чёрными и безликими. Как нарочно, они остановились у дома цыганки. Один сказал другому шёпотом:
  - Кажется, это здесь. Бабка сказала, что сегодня у этого дома были люди.
  
  * * *
  Отряд Жаннин шёл всю ночь и половину дня. От усталости валились с ног, и больше всего хотелось сейчас немного поспать. В конце второго дня девушка чувствовала себя очень плохо, и ей казалось, что силы покидают её. Она ничем не могла объяснить эту немощь, но никак не могла от неё избавиться. Жорден посадил её верхом на лошадь, несмотря на её протесты. И в тот момент, когда люди не ожидали, истощённые и усталые, произошло нападение.
  
  Вдруг где-то в стороне послышался хруст веток. Лошади заржали и встали на дыбы, стремительно срываясь с места, уходя от нападающих.
  - Атаки не избежать! Защищайтесь! - услышала Жаннин тревожный голос Бертрана.
  
  Сердце бешено заколотилось в груди. Лошади вновь встали на дыбы, натыкаясь на чёрные тени людей, плотно стоящих друг с другом. Жаннин достала меч и взмахнула им, рассекая воздух.
  Группа людей сжимала немногочисленный отряд в кольцо. Они появились из-за кустов, разбредаясь как муравьи, пешие и многочисленные. Люди были в чёрных запылённых одеждах, полузакрытые кусками ткани лица выглядывали из-за воротов одежд. 'Бандиты', - подумала про себя Жаннин, вновь взмахивая мечом и нанося удар. Со всех сторон её окружили, пытаясь сбросить с лошади. Рядом яростно бился Бертран, безжалостно топча пеших разбойников. Но их было слишком много, они значительно превосходили по численности отряд Жаннин. Все в отчаянии пытались удержаться на ногах.
  
  'Значит, это всё-таки не люди маркиза', - пыталась размышлять про себя Жаннин, разметая вокруг себя свирепых бандитов, цепляющихся за её ноги, - 'Они пешие. Я не вижу белой лошади Перне. Это - не его люди, и не люди графа. Это значит, дело обстоит ещё хуже, чем могло бы быть'.
  - Их слишком много! Надо выбираться отсюда! - вскричал Бертран, озираясь через плечо на соседнюю лошадь Жаннин.
  - Филипп! Берегись! Сзади! - завопила Жаннин, нанося очередной удар пытающимся сбросить её.
  
  Но её окрик опоздал. Краем глаза она увидела, как Филипп упал на землю. Он, быстро поднявшись на ноги, размахивал мечом, сбивая и стряхивая с себя несколько человек, пытающихся снова повалить его на землю.
  В этот же миг Жаннин почувствовала резкую боль в ноге. Человек вонзил нож под ребра её лошади, пытаясь видимо ранить наездницу в ногу, но промахнулся, вскользь полоснув щиколотку. Лошадь повалилась на бок, истошно заржав. Жаннин попыталась спрыгнуть с неё раньше, чем животное упадёт на землю и зажмет её своим огромным телом. Ей это удалось, но вторая нога, которая была поверх лошади, застряла в стремени, не давая полностью подняться. Жаннин почувствовала, как множество тел навалились на неё сверху, не давая возможности больше двигаться. Она отчаянно рванулась, теряя последние силы. Запах пота и крови ударил ей в нос, и она, уже почти теряя сознание от нехватки воздуха, успела закричать:
  - Бертран.
  
  В один миг толпа отступила от неё, окружив плотным кольцом. Жаннин оглянулась. Бертран тоже уже стоял, удерживаемый несколькими мужчинами. Филипп поодаль сидел у дерева, прислонив окровавленную голову к стволу. Весь отряд Жанна и Бертрана был схвачен, двое человек лежали неподвижно на траве, раскинув руки в стороны. Среди напавших тоже были раненые и убитые, но это не радовало. Отряд Жаннин повержен, а значит, разбойники могут сделать с ними всё, что захотят.
  
  К Жаннин подвели Бертрана, Жордена и Генри, затем покачиваясь, к ним присоединился Филипп. В центр круга вышел человек, он стащил с себя плащ и кусок чёрной ткани, выставляя напоказ своё совсем молодое лицо. Парню было не больше двадцати лет, подбородок ещё не успел покрыться густой мужской порослью, а из раскрытого ворота проглядывала голая гладкая грудь. Жаннин удивилась, увидев главарем банды столь юного человека, тогда какими же были остальные? Зелёными подростками? "Если так, тогда наши дела совсем плохи", - подумала про себя Жаннин, разглядывая юношу. - "Юнцы могут сгоряча натворить таких делов, и их уже ничто не остановит".
  - Ну? Что тут у нас? Обыскать их! - прикрикнул он на ближайших людей, и те ринулись шарить по карманам.
  
  Бертран в отчаянии понимал, в каком ужасном положении они оказались. Как остановить этих разбойников, ведь через несколько минут они поймут, что Жаннин - женщина. Они порвут её на части всей толпой.
  - Что вам нужно? У нас нет денег и ценностей, мы идём домой после войны, и лучше вам оставить нас в покое.
  - Откуда, старик, тебе знать, что нам нужно. Может, мы просто хотим развлечься, и так как мы уже давно никого не встречали, то нам всё равно с кем и как.
  - И ради развлечения вы даже готовы умереть? - проговорил Бертран, поворачиваясь и озираясь вокруг, пытаясь тем самым создать разлад в банде. - Что думают те, что ранены и убиты?
  - Хм, - усмехнулся главарь. - Мне, кажется, ты слишком разговорчив. Может, подкоротить тебе язык? У меня даже инструмент для этого имеется.
  
  Юноша подошел к Бертрану вплотную, несколько человек подхватили мужчину под руки, удерживая его движения.
  Жаннин не выдержала, вступилась, делая голос как можно жестче и грубее:
  - Чего вы хотите? Забирайте наших лошадей, это - единственное богатство.
  - Для этого нам не нужно ваше разрешение, мы и так их возьмём.
  - Берите всё и отпустите нас.
  
  Главарь подошёл ближе, разглядывая Жаннин.
  - А ты мне нравишься. Откуда ты?
  - Я - бретонец, этим всё сказано.
  
  К ним подошёл ещё один человек, его лица не было видно, лишь глаза, чёрные как угли смотрели на Жаннин пронизывающим до костей взглядом. Она начала нервничать. Человек заговорил, его голос прозвучал как гром, а глаза продолжали сверлить, не мигая:
  - Для воина ты слишком тщедушен и молод. Ты либо из тех, кто любит мужиков, либо - баба. Уж слишком нежная мордашка!
  Он расхохотался. По голосу и манерам, он был значительно старше первого.
  - Это легко проверить! - поддержал его первый. - Вы займитесь этими, а мы побеседуем с этим красавчиком.
  
  Двое подхватили Жаннин с двух сторон под руки, уводя вглубь леса. Женщина взглянула на Бертрана, показывая глазами, что всё будет в порядке, она знает, что делать. Филипп кинулся было вслед, но его ударили по голове, и он беспомощно осел на землю. Бертран злобно скрежетал зубами, не зная, что делать. На них смотрели больше десятка пар глаз, ухмыляясь и приближаясь, смыкая круг. Единственное на что он надеялся, отвлечь внимание тех, кто их удерживал, затем снова пойти в атаку и вырваться, придя на помощь Жаннин.
  
  Молодая женщина молча передвигала ногами, выжидая удобный случай. Она понимала, что жизнь её может на этом и закончится, и она больше никогда не увидит свою любимую дочь, свой разрушенный дом, а может, и нет, если она правильно рассчитает контратаку.
  На минуту её охватило отчаяние. "Я так ничего и не достигла", - думала она про себя, не чувствуя ног от боли в щиколотке. - "Неужели мы все умрём здесь, как дикие волки, загнанные собаками охотников? Никто никогда не узнает, что сталось с бретонкой графиней Адель де Пентьевр, де Блуа, пропавшей в лесах, забытой всеми. И хорошо, что не узнают о моём позоре: быть изнасилованной и убитой шайкой лесных головорезов - не слишком примечательная смерть для родственницы французского дофина.
  
  Мужчины остановились, отпустив руки Жаннин и развернув её к себе лицом.
  - Ну, давай посмотрим, что тут у нас есть?
  Тот, что старше, подошёл к Жаннин, срывая с себя маску и выставляя широкое заросшее густой бородой и усами лицо, на котором, казалось, среди зарослей волос существуют только глаза, чёрные и "колючие", от этого взгляда холодеет кровь. Жёлтые зубы оскалились сквозь густую поросль на лице. Молодой человек неподвижно стоял чуть поодаль, наблюдая за движениями своего сообщника. На его лице играла довольная улыбка, он в нетерпении потирал щеку тыльной стороной ладони.
  - Пощупай, это - мужик или баба? - сладостно прошептал он, не отрывая взгляда.
  
  Мужчина прижал большие ладони к телу Жаннин, пытаясь нащупать грудь, но так как она была туго перетянута повязкой, он ничего не почувствовал:
  - Похоже, все-таки парень, просто миленький как девочка. Может ты - кастрат? Так это ничего, мы придумаем, как употребить тебя.
  Жаннин вспомнила, что на здоровой щиколотке у неё привязан небольшой кинжал Бертрана, он дал ей его совсем недавно. Только как достать?
  - Дай я проверю его штанишки... Ну? Что у нас там? - рванулся вперед молодой, отталкивая старшего назад. Лицо молодого человека можно было назвать красивым, да и сам он был хорошо сложен. Жаннин решила заговорить с ним, пытаясь отвлечь и потянуть время, чтобы затем улучить момент и достать кинжал.
  - Зачем тебе я? Ты - красивый парень, который может положить под себя любую девчонку. Что в тебе не так? Откуда такая нелюбовь к себе, что готов залезть на парня, лишь бы это случилось. Нравится брать силой? Стонала ли когда-нибудь под тобой женщина от наслаждения? Сомневаюсь... поверь, с желающей тебя женщиной значительно приятнее, с той, которая отвечает тебе лаской и готова на всё, лишь бы ты снова и снова делал это. А после тебя что? Боль и смерть? Ты испытываешь от этого удовольствие?
  
  Уловка удалась, парень замешкался. Эти слова привели его в замешательство, но старший сразу понял игру Жаннин.
  - Заткнись, молокосос. Нам итак будет хорошо. Можешь, даже покричать. А там, кто знает, может, тебе понравится, и ты стонать начнёшь! Иди ко мне, я тебя приласкаю, как следует.
  В это время Бертран и остальные мужчины из отряда, используя заминку людей шайки, напали на них, пытаясь отбиться и придти на помощь женщине.
  Жаннин рванулась в сторону, но мужчина схватил её за волосы и повалил на землю. Жаннин больно ударилась лицом, почувствовав, как кровь хлынула из носа. В ушах зашумело. Женщина почувствовала, как затрещала её одежда. Две пары рук рвали её, пытаясь добраться до голого тела. Жаннин заставила себя собрать все оставшиеся у неё силы, чтобы дотянуться до оружия. Но кинжал был слишком далеко.
  
  Мужчины развернули её лицом к себе, теперь она видела их потные напряжённые лица перед собой. Изо рта старшего воняла гнилью, от молодого несло потом и грязной одеждой. Им удалось разорвать её штаны.
  Молодой радостно воскликнул:
  - Ого! Нам повезло, это всё-таки девчонка.
  Они с силой раздвинули её ноги, наваливаясь сверху. Жаннин вскрикнула, вцепившись в лицо парня, царапая и тыча пальцами в его глаза. Он взвыл как щенок и отскочил в сторону, освобождая место старшему. Она вновь попыталась дотянуться до кинжала, но в этот момент почувствовала на поясе мужчины нож, большой, с широким лезвием. Без колебаний она выхватила его и изо всей силы всадила по самую рукоятку в бок навалившемуся на неё бандиту.
  
  Он громко взревел, отползая от девушки, стиснув зубы, и, глядя на неё исподлобья, выругался. К нему подбежал молодой и, увидев кровоточащую рану в животе, взвыл:
  - Что ты наделала, тварь. Я убью тебя, задушу собственными руками.
  Он в бешенстве набросился на не успевшую подняться на ноги Жаннин и, схватив её горло обеими руками, сжал изо всех сил. Женщина захрипела, пытаясь высвободиться, но всё тщетно. Руки парня как железные тиски сжимали горло, не давая вздохнуть. Жаннин почувствовала, как темнеет в глазах, на языке сладковатый привкус крови, руки и ноги перестали слушаться, став словно ватными. Она лишь видела перед собой ожесточённый оскал парня, душившего её, затем всё поплыло перед глазами, сливаясь в единое пятно, и, наконец, накрывая чёрной пустотой.
  
  Где-то вдалеке перед ней в темноте возник силуэт, который медленно увеличивался, приближаясь. Жаннин силилась рассмотреть: женщина в белоснежной струящейся до самой земли одежде, с ребёнком на руках. "Богоматерь?" - пронеслась мысль в голове Жаннин. Ребёнок на её груди словно спал, пряча белокурую головку в складках платья женщины. Ей стало так легко и спокойно, словно за её спиной выросли крылья, и она летела. Силуэт женщины приближался всё ближе и ближе, дуновение ветра откинуло с женской головы капюшон, скрывающий её лицо. Жаннин присмотрелась, волосы женщины словно вспыхнули огнём в луче яркого света.
  
  Женщина прошептала, протягивая свободную руку к Жаннин:
  - Вернись, Жаннин. Молю тебя, вернись.
  И тут из-за спины женщины девушка явно увидела ещё один силуэт маленькой девочки, держащей женщину за руку. Она вздохнула, и слёзы хлынули из глаз: перед ней стояли Ингрид и Кати. На руках Ингрид держала младенца, но это была не Кати.
  Резко вернулась боль во всём теле. Жаннин с трудом открыла глаза, взгляд постепенно прояснялся. Она вернулась в тяжёлую реальность. Перед ней на коленях стоял Бертран, в его уже немолодых глазах стояли крупные слёзы, он что-то бормотал себе под нос, пытаясь видимо, привести её в чувства. Жаннин почувствовала горечь во рту, шея горела, веки, словно свинцовые, не хотели открываться, рана на ноге нестерпимо саднила.
  - Хвала господу, ты вернулась, я уже думал, что потерял тебя... - проговорил он, смахивая слёзы широкой ладонью.
  - Что случилось? - хрипло прошептала она. - Мы все умерли?
  - Нет. Франсуа. Он появился в самый неожиданный момент. Он спас нас...
  
  Жаннин снова закрыла глаза, пытаясь придти в себя, слёзы катились из глаз. Только что так явно она видела Ингрид и Кати. Какое странное видение, словно молитвы Ингрид помогли ей вернуться. Она не могла умереть сейчас вот так, здесь, в этом ужасном месте, от рук бандитов. Господь не допустил этого. "Спасибо тебе, Господи, что избавил меня от такой смерти", - прошептала она где-то у себя внутри, вновь с трудом открывая глаза.
  Из-за плеча показалось обеспокоенное лицо Франсуа, он выдавил из себя улыбку, тихо и как бы виновато произнося:
  - Я же говорил вам, что пригожусь.
  - Не обманул. Спасибо... - прохрипела в ответ Жаннин, морщась от боли в горле.
  - Ты в порядке? - спросил Бертран, помогая Жаннин подняться на локтях и осмотреться вокруг.
  
  Рядом лежало мёртвое тело главаря банды со стрелой в спине. Его потускневшие глаза всё ещё были открыты, глядя сквозь рядом стоящих людей. Изо рта сочилась густая кровь, затекая под тело и превращаясь в одно большое бордовое пятно. Чуть поодаль лежал второй бандит, из его живота всё ещё торчала рукоятка его же ножа, глаза закрылись, руки неподвижно застыли на земле. Остальных добрая половина бандитов исчезла.
  - Хорошо ты его уложила, молодец. После убийства их главарей, остальные разбежались по кустам... - проговорил Бертран, проследив за взглядом Жаннин. - Можешь идти? Надо уходить, пока они не вернулись, никто не знает, сколько их здесь. Нужно укрыться где-то.
  
  Жаннин села. Её ноги были накрыты плащом, и женщина вспомнила, что штаны, которые были на ней, совсем разорваны.
  - Мне нужна другая одежда... - прошептала она на ухо Бертрана.
  - Генри, подай нам вещевую сумку Жана с лошади.
  Мужчина быстро выполнил просьбу, протягивая сумку Жаннин. Лямки сумки засохли от крови, покрывшись багровыми пятнами, но запасная одежда не пострадала. Женщина быстро надела на себя очередные мужские штаны и поправила кольчугу, которая не дала нападавшим, порвать верх одежды.
  - Соберите вещи на оставшуюся лошадь и выдвигаемся.
  
  Люди маленького отряда, разбрелись, собираясь в путь, поднимая с земли оружие и забрав кое-что из брошенной провизии бандитов.
  - Прости меня, Жаннин. Я не уберёг тебя. Ты могла погибнуть. Я не предотвратил это нападения и, чуть было, не потерял тебя.
  - Бертран, ты сделал всё, что мог. Мы легко отделались, по сравнению с нашими братьями, которые головы сегодня положили за нас.
  - А ты- молодец, укокошила этого жирного головореза, одним ударом уложила.
  - Да, но зато с сопливым мальчишкой не смогла справиться, он чуть не придушил меня.
  
  Бертран снисходительно улыбнулся, подумав о том, что "сопливый мальчишка", возможно, будет постарше Жаннин.
  - Ничего, помолчи пока, и боль постепенно пройдёт. Нужно поскорее укрыться где-то и обработать наши раны. Здесь неподалёку есть небольшая, заросшая речушка. Там можно разбить лагерь.
  Жаннин медленно поднялась, опираясь на руку Бертрана и оглядываясь по сторонам. Франсуа и Филипп уже стояли рядом с двумя лошадьми, и Жаннин удивилась, потому, что после того, как разбойники убили её лошадь, оставалась только одна.
  - Франсуа теперь всё знает про меня? - тихо спросила девушка, опуская глаза и глядя себе под ноги.
  - Думаю, да. С ним теперь нет смысла ломать комедию, но, я думаю, что в присутствии чужих он тебя не выдаст.
  - Хорошо.
  
  Когда они подошли ближе к оставшемуся отряду, Жаннин увидела девушку, которую они оставляли в деревне с Франсуа. Она неподвижно сидела в седле одной из лошадей. Уцелевшая лошадь стояла чуть поодаль.
  - Эта лошадь для тебя, ты ранена и не сможешь идти. Филиппу тоже хорошо досталось, он поедет с раненой девочкой. Остальные пойдут пешими. Все утвердительно закивали.
  Жаннин устремила свой взгляд на своих людей, которые в спешке хоронили своих двух братьев, погибших в схватке. Теперь осталось только два холма на краю обрыва. Женщина подошла к свежим могилам и, опускаясь на колени, быстро прочитала молитву. И когда она поднялась на ноги и обратила свой взор на оставшихся людей, то не могла сдержать слёз стоящих в её глазах. Собрав силы и возвращая себе самообладание, она негромко произнесла:
  - Друзья мои, сегодня вы подверглись смертельному испытанию. Вы могли погибнуть. Я не вправе ставить ваши жизни под угрозу, ради своей цели вернуть свой дом. Если хотите, вы можете уйти, потому что, возможно, новое нападение на нас, и только бог знает, кто погибнет на этот раз. Я всё пойму, если вы уйдёте. Возможно, так вам удастся спасти свою жизнь.
  
  Жаннин замолчала, глотая слёзы. Грязные слипшиеся от крови волосы спадали тяжёлыми прядями на лицо. Она переводила взгляд от одного к другому из стоящих. Их осталось всего восемь из десяти.
  - Я иду с вами, мне некуда больше идти, и если господу угодно, чтобы я погиб здесь, значит, так тому и быть, - тихо произнёс долговязый Генри, потирая грязный лоб длинной костлявой ладонью. Жорден тоже кивнул, соглашаясь со словами своего помощника.
  - Я теперь тоже повязан с тобой, мы нужны друг другу, и потому, я остаюсь, - улыбаясь, ответил Франсуа, поглаживая лошадь по морде.
  - Я с вами, - утвердительно констатировал Филипп.
  - И я тоже, - прошептала Люсия, глядя на молодого раненого Филиппа.
  - Спасибо. Ну что ж, тогда в путь, нам нужно найти укрытие, - Жаннин быстро забралась на лошадь, и отряд двинулся вперёд.
  
  К счастью, их никто не преследовал, и люди очень быстро до заката нашли место для ночлега. Они пришли к речушке, о которой говорил Бертран, и укрылись у берега, сплошь заросшего высоким камышом. Жаннин смогла искупаться в чистой воде, смывая с себя кровь, грязь и жуткие воспоминания о прошедшем дне. С ней неподалеку был Жорден, следя, чтобы никто не помешал девушке спокойно привести себя в порядок. Хорошенько обтеревшись и быстро одеваясь, девушка почти столкнулась в густом кустарнике, в полутьме с человеком. На этот раз Жаннин держала кинжал на поясе, поэтому с лёгкостью воспользовалась им. На помощь подоспел Жорден. В темноте послышался знакомый голос:
  - Это я - Франсуа, прошу прощения, если испугал.
  - Всё в порядке, Жорден. Ты можешь идти. Думаю, нам есть о чём поговорить с Франсуа.
  
  Жорден послушно и бесшумно удалился, оставив двоих наедине. Жаннин быстро спрятала нож. Затем поправила на себе рубаху, которая прилипла к влажному телу.
  - У меня не было возможности поблагодарить тебя за спасение. Спасибо... - начала она, опуская глаза, стараясь не смотреть на собеседника.
  Жаннин громко сглотнула, пытаясь подавить подступающие слёзы. Нервы были на пределе, и хотелось по-человечески сесть и выплакаться, но девушка не могла себе это позволить, тем более в присутствии этого мужчины, о котором она почти ничего не знала.
  
  Его глаза блестели в темноте, он пытался уловить по лицу, о чём думает эта женщина, столько времени морочащая ему голову, и столь ловко выдававшая себя за парня. 'Ей приходилось всё делать наравне с нами, и она ни разу не захныкала, не опустила руки, не испугалась, принимая всё, как есть', - пробежала мысль в его голове. Он понимал, что сейчас она, как никогда, нуждается в чьём-то участии и поддержке, ведь сегодня она рисковала своей честью и жизнью. Ему хотелось обнять её и прижать к себе, успокоить, но он мог лишь выслушать всё то, что она посчитает нужным рассказать ему. Ему оставалось лишь молча слушать её монолог.
  - Прости, что пришлось ломать перед тобой комедию с переодеваниями. Поверь, это было необходимо и удобно для всех. Я и сейчас не рада, что ты всё знаешь.
  
  Франсуа вспомнил события прошедшего дня. Они пробирались с Люсией через лес, пытаясь догнать отряд, который оставил их на день в деревне. Франсуа повезло, мучимый сомнениями и тревогами по поводу дальнейшей судьбы отряда, он словно нутром чувствовал, что должен догнать их, что они нуждаются в помощи, и не ошибся. Отряд в чёрном, что остановился прямо у ворот дома цыганки ночью, согласился помочь двум раненым нагнать "своих". Молчаливые всадники везли их почти сутки, сквозь местность, наперерез объездным дорогам. Цыганка, приютившая их, подсказала, как быстро догнать "своих" и, дав им немного провизии, отправила с богом.
  
  Почти сутки они ехали в тишине, никого не встречая и не услышав ни единого человеческого слова в стороне. Они почти не разговаривали за время езды. Франсуа был озадачен маршрутом, Люсия витала в облаках, всё время о чём-то думая, и, как обычно, что-то рисуя. И вот в конце этого дня они вышли к роще. Здесь таинственный отряд их высадил и почти так же быстро, как и появился, исчез за горизонтом. Люсия не могла понять, каким образом, почти совсем не разговаривая с чёрными всадниками, Франсуа удалось раздобыть у них лошадь. Как получилось так, что они, почти ничего не говоря, отдали одну из своих лошадей? Люсии даже показалось на время, что эти всадники, лишь плод её воспалённого сознания, что на самом деле они каким-то необыкновенным способом добрались так близко, к тому месту, к какому хотели. Она непонимающе наблюдала за Франсуа, который вёл себя как-то странно, шёпотом разговаривая сам с собой и все время, меняя направление во время езды. Ей даже уже казалось, что он как гончая собака на нюх определяет следы пропавшего отряда Жана.
  
  Каждый шорох под ногами отдавался далеко через лес. Наконец, они услышали какие-то звуки, чьи-то разговоры, раскатистый смех, звуки ударов, потом крики. Франсуа спрятал Люсию у ближайших кустов, строго наказав не высовываться из своего укрытия и молча наблюдать за происходящим. Когда Франсуа приблизился, перед ним открылась картина: какие-то люди избивали Жордена и Бертрана, на земле неподвижно лежал Филипп с пятнами крови на голове и одежде. Франсуа в отчаянии кусал губы: если бы только они не оставили его тогда в деревне, возможно, сегодня в их отряде на одного было больше, и всё было бы по другому. Но с другой стороны, только он теперь на свободе и может создать эффект неожиданности, внести сумятицу в ряды бандитов. Он достал арбалет и зарядил его, развернув к себе поближе колчан со стрелами. В этот самый момент он услышал крики в стороне и увидел двух бандитов, насевших на кого-то сверху. Человек под ними, сдавленно крича, отбивался. Но почему-то ему показалось, что там женщина, потому что действия, которые совершали те двое бандитов уж очень походили на изнасилование. Они рвали одежду и держали человека за ноги. Франсуа подобрался поближе, держа наготове арбалет. Мужчина постарше, получив удар ножом в бок, откатился от человека, лежащего на земле. У лежащего лицо, запачканное кровью, исказилось от боли. Франсуа не мог узнать его. Молодой бандит с рёвом набросился на распластанное тело, не давая возможности подняться и начал душить. Франсуа прицелился и выстрелил, потом перезарядился и снова выстрелил во второго постарше, который корчился на земле с распоротым животом. Затем перезарядился и бесшумно подошёл поближе к группе людей, избивающих Бертрана, выстрелил, прокричав:
  - Убирайтесь, ваши главари убиты, уносите ноги, пока ещё можете.
  
  Воспользовавшись сумятицей, мужчины отряда Бертрана, вступили в драку с бандитами.
  Франсуа быстро вернулся к человеку, которого оставил в стороне, чтобы убедиться, что он жив, а бандиты мертвы. Подойдя ближе, он уже точно знал, что перед ним девушка. Быстро сняв с себя плащ, он прикрыл её обнажённые ноги, куском ткани обтер её лицо.
  - Жан? - прошептал он, оторопев. - Ты - женщина.
  - Она жива? - задыхаясь, проговорил из-за плеча подоспевший Бертран.
  - Будем надеяться, что я не опоздал, - растерянно ответил Франсуа, подпуская мужчину к лежащей на земле без чувств женщине. - Я видел, как один из них душил её.
  - Да, у неё синяки на шее, - Бертран поднял девушку за плечи, тряся изо всех сил. - Девочка моя, очнись... - Он похлопал её по щекам.
  
  Из его глаз полились крупные слёзы:
  - Вернись, Жаннин, умоляю тебя... Я не смог, не уберёг тебя. Очнись же.
  - Погоди-ка, ей нужен воздух, - Франсуа встал на колени перед ней и, придерживая одной рукой лицо, вдохнул ей в рот воздух, затем положил её на землю и несильно ударил кулаком в центр груди. Повторил это несколько раз:
  - Это поможет, вот увидишь, мы так своих ребят возвращали на войне.
  Бертран молча наблюдал за действиями мужчины.
  Наконец, Жаннин закашлялась и открыла глаза, Франсуа отступил...
  
  
  А теперь эта женщина стояла перед ним живая и бормотала что-то хриплым сдавленным голосом. Сердце Франсуа разрывалось от мысли, что он мог не поспеть вовремя или не смог бы вернуть её. Он улыбнулся, прошептав:
  - Я рад, что всё обошлось... и рад, что ты - женщина. А то, сказать честно, я уже подозревал, что со мной что-то неладное, и долгие годы войны, находясь среди одних мужчин, не прошли для меня даром.
  Он горько усмехнулся, не отрывая взгляда своих выразительных глаз от лица девушки. Она молча смотрела на мужчину. Он снова повторил:
  - Я рад, что ты - женщина.
  
  Жаннин не нашлась, что ответить. Франсуа молча разглядывал её лицо, чуть заметно улыбаясь, затем прошептал:
  - Значит, тебя зовут Жаннин? Или Жан?
  - Жаннин, но при чужих всё же условимся называть меня мужским именем.
  - Хорошо, Жаннин. Пойдём, теперь я сделаю тебе перевязку. Поверь, я тоже искусно это умею.
  Девушка молча согласилась, двинувшись в сторону разбитого лагеря. Франсуа последовал за ней.
  
  Ночь прошла мимолётно, едва дав людям перевести дух. Все устали от долгого путешествия. Жаннин, каждый раз открывая глаза, проснувшись от короткого сна, мечтала оказаться в тёплой уютной постели, слушать, как сопит рядом в кроватке ребёнок. И не мёрзнуть от холодного проливного дождя, промочившего её одежду до нитки, не чувствовать запах грязной одежды, и дышать легко и свободно грудью, не стеснённой тугой повязкой. Жаннин быстро и незаметно смахнула тоскливую слезу с глаз, оглядываясь по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не застал её за этим "предательским занятием".
  
  "Совсем скоро всё закончится..." - успокаивала она саму себя. - "Наверное, закончится. И мы все будем счастливы".
  К ней подошёл Бертран, внимательно разглядывая её лицо:
  - Как ты? С тобой всё в порядке?
  Его взгляд упал на бордовые борозды - следы от пальцев, сжимавших вчера шею молодой женщины. И снова горестные воспоминания захлестнули его. Он повторил вопрос:
  - Ты хорошо себя чувствуешь?
  - Да. Всё нормально. Мы можем выдвигаться? - Жаннин вымученно улыбнулась, пряча глаза от собеседника. Ей было стыдно признавать, что сил для борьбы совсем не осталось.
  - Да, можем...
  - У тебя такое лицо, словно, ты что-то хочешь мне сказать, но не решаешься... - хрипло проговорила Жаннин, заглядывая в глаза мужчины. Его лицо осунулось за эти дни, и теперь девушке казалось, что Бертран постарел за эту ночь от переживаний и самоедства.
  - Так о чём ты хотел поговорить со мной?
  - Я всех предупредил, чтобы были готовы.
  
  Тут подошёл Франсуа и прислушался к разговору. Бертран продолжал:
  - Нападение на нас может повториться, и теперь это уже будет маркиз. Жорден высказал опасение по поводу преследования, ему вновь кажется, что кто-то догоняет нас, и это не исключено.
  - Значит, нам снова предстоит стычка?
  - Я прошу тебя, при любой опасности - уходи.
  
  Жаннин замотала головой:
  - Нет, Бертран, я не могу, ты же знаешь. Я не могу вас всех бросить, зная, что вы можете погибнуть из-за меня. К тому же, мне нечего бояться в руках маркиза. По крайней мере, меня никто убивать не будет, я нужна ему живой.
  - Вот уж не скажи... Не знаю, что можно ожидать от графа. Он способен на всё. Не думаю, что будет легко остановить его, если он захочет свернуть тебе шею.
  - Я не могу так...
  - Чушь! Можешь! И сделаешь так, как я прошу тебя! Ты развернёшься и уйдёшь как можно быстрее, на лошади или пешей тебе легче будет скрыться, эту местность ты хорошо знаешь. Мы задержим нападающих. Франсуа, ты последуешь за ней и прикроешь её, поможешь ей скрыться. Тебя в лицо никто не узнает. Наши лица знакомы отряду графа и маркиза. Обещай мне! И если она будет сопротивляться, просто положи её поперёк лошади и увози как можно дальше. Это - уже наша земля! Здесь нам легко спрятаться. Обещай мне это!
  - Я обещаю... сделаю так, как ты просишь... - ответил Франсуа, в душе радуясь, что именно ему доверили эту женщину.
  
  Бертран в отчаянии тряс руками. На его лбу нарисовались глубокие складки, глаза выражали беспокойство. Он делал всё, чтобы убедить девушку, уйти в случае опасности.
  В разговор вмешался Жорден:
  - Бертран, она - неглупая, и понимает всю сложность своего положения. Вчера она видела, что в случае нападения, при такой численности мы вряд ли сможем ей помочь, если кто-то вновь надумает ей навредить. Ты уйдёшь, Жаннин. Уйдёшь сразу, не оглядываясь и не вступая в бой. Но я бы всё равно не стал доверять этому парню. Мы о нём ничего не знаем... - пробубнил Жорден последнюю фразу и грозно взглянул на Франсуа.
  - Я понимаю ваши опасения, но больше ничем не могу доказать вам свою искреннюю преданность, - мужчина нахмурился, глядя на Бертрана.
  - Как скажи, вам удалось так быстро нагнать нас? Мы этот день шли, почти не останавливаясь.
  - Нам помог отряд в чёрных плащах, они передвигаются инкогнито и совсем не разговаривали с нами, но нам было важно догнать вас. Дальше они высадили нас и уехали на северо-запад, ничего не требуя за помощь. Даже лошадь дали... Я не знаю почему. И ничем не могу объяснить это.
  - Это как-то странно... - вступил Филипп, до этого всё время молчавший.
  - Тебе, как я понимаю, тоже не очень-то верят, - резко ответил Франсуа, сделав шаг вперёд.
  - Не думаю, что стоит сейчас нам всем ссориться. Теперь это всё уже неважно. Если доберёмся до замка - хорошо, нет - плохо. Важно, сейчас только это. Нам нужно держаться друг друга и поддерживать. И я рассчитываю на всех вас, друзья мои.
  
  Жаннин замолчала, широко раскрытыми глазами, переводя взгляд с одного человека на другого, словно от этого зависело, поймут они её слова или нет. - Я вижу, что мой уход - это единственный выход для всех нас, это шанс уцелеть, и я должна смириться с этим решением.
  Но как она сможет так поступить с ними? Бросить их.
  - Я не думаю, что граф станет убивать меня, - неуверенно проговорила она, исподлобья глядя на Бертрана и кусая губы.
  - Ну конечно, хочешь испытать судьбу ещё раз? Не думаешь о себе, подумай хотя бы о Кати, что будет с ней?
  
  Этот аргумент был слишком веский и с этим спорить Жаннин не в состоянии. Она кивнула головой, прошептав:
  - Хорошо, Бертран, я постараюсь. Хотя, думаю, что сейчас вообще нет смысла в моём возвращении. Одна я не смогу вернуть свой дом.
  - Мы найдём тебя, лишь бы ты уцелела, это - сейчас самое главное.
  Все двинулись в путь. Каждый был настороже, желая быть готовым к встрече неприятеля. Жаннин вздохнула полной грудью, сказав самой себе где-то в глубине души: 'Ради Кати я сделаю всё, что в моих силах. Теперь я уже на своей земле'. Воздух был чистым и влажным, словно только что прошёл сильный дождь. Это чувствовалась близость моря. Где-то впереди волны уже били о берег, и с каждым шагом Жаннин чувствовала, как её уставшее тело черпает силы из этой земли, такой родной и желанной. Она вспомнила свой замок таким, каким он был когда-то, величественным и неприступным. Великолепные остроконечные башни высились над доменом, словно пронзая синее небо. Замок стоит на высокой скале, как бы врезаясь в морскую воду с берега. Волны бьют о высокую скалу, покрывая серые камни густой белой пеной. Крик чаек и солоноватый привкус во рту. Жаннин улыбнулась. Скоро она вновь будет дома.
  
  Жаннин оглянулась на свой поредевший отряд. Из десятка осталось только девять, вместе с Франсуа и, не считая Люсию. Жаннин вообще забыла о том, что девушка снова с ними, так тиха и молчалива она была эти сутки. Лошадей по-прежнему только две, на них нагружены немногочисленные вещи и сидят девушки: Жаннин, раненная в ногу, и Люсия.
  "Как она сможет войти в замок и остаться при этом живой?" - размышляла про себя Жаннин, глядя на знакомые места, - "Как повергнуть заселившегося там англичанина, как выдворить его из своего дома и при этом не погибнуть?" Чем ближе они подбирались к замку, тем хуже она всё это себе представляла. Жаннин мельком взглянула на идущего рядом Франсуа. Волею случая, он оказался её спасителем. Почему именно тот, которому она меньше всего доверяла, услышав его родной язык в бреду? Кто он в действительности? И так как она устала сидеть долгое время в седле и хотела немного размяться, быстрым ловким движением сошла с лошади и присоединилась к идущему Франсуа. Она решила неожиданно для него спросить в лоб:
  - Кто же ты, Франсуа де ля Крон из Пуле? Теперь расскажи мне правду...
  И видя удивлённые глаза мужчины, Жаннин добавила:
  - Не лги мне больше. Почему ты рядом?
  - Не знаю, так было угодно небу. Соединить нас вместе... - его удивительные глаза на смуглом лице смотрели на Жаннин, пронизывая до самого сердца.
  
  Она снисходительно улыбнулась, стараясь не поддаваться его очарованию.
  - И всё-таки, Франсуа. Когда мы были там, в гроте, и твоя рана открылась, ты бредил... - Жаннин не знала, как сказать, чтобы было понятно, и он не успел придумать ответ. Он непонимающе смотрел в её жёлтые глаза, освещённые вечерним солнцем, продолжая идти рядом с ней.
  - Ты бредил на странном языке... он мне не знаком.
  Ответа не последовало... тогда Жаннин продолжила.
  - Когда человек без сознания, он говорит на родном языке. Ты - англичанин?
  - В каком-то смысле... да.
  
  Жаннин задохнулась от такого признания. Она знала ответ, но не думала, что он искренне признается и не станет юлить. Он заметил её замешательство и поспешил объясниться, остановив её за плечи, тем самым несознательно привлёк внимание других. Все настороженно наблюдали за ними, Бертран приблизился, чтобы слышать разговор.
  - Прости, что не сказал тебе сразу. Я - шотландец, хотя, как ты понимаешь, кроме шотландской крови, во мне ещё неизвестно, сколько какой намешано. Так как мать не захотела меня видеть, всё детство я провёл во владениях своей бабки. Кстати, она не из бедных... У меня есть там дом, но я пока не спешу возвращаться.
  
  Жаннин и сама не заметила, как издала облегчённый вздох. Наверное, в её глазах, это всё меняло. Ведь, если Франсуа - шотландец, то он мог с лёгкостью понять бретонца, который тоже в течение нескольких столетий бился за независимость своего народа. Женщина улыбнулась:
  - Что ж, такой ответ меня вполне устраивает, - она похлопала его по плечу, обращая свой взор навстречу вечернему солнцу, покрывающему золотом кроны низких деревьев и мягко волнующийся от ветра ковёр из зелёной травы.
  
  Франсуа тоже улыбнулся, чувствуя тело молодой женщины совсем рядом с собой. "Как я рад, что она - женщина. Это многое меняет..." - промелькнула мысль в его голове. Он незаметно взглянул на неё, такую близкую и прекрасную в этом вечернем свете, с её янтарными глазами и правильными чертами лица, хрупким телом и нежными руками. Он вспомнил её прикосновения, когда она делала ему перевязку, и её тонкие пальцы касались его кожи, такие тёплые и осторожные. Не напрасно он сразу почувствовал их, и заподозрил, что она - женщина. Она - женщина отважная, дерзкая, но такая нежная и одинокая... Теперь ему хотелось превратиться в гигантского дракона и укрыть её от всего мира огромным крылом, спрятать от беды, от преследователей, убийц и насильников.
  Если б он только мог, он бы сделал это, ни на секунду не колеблясь и не задумываясь о дальнейшей своей судьбе.
  
  В преддверии сумерек, когда люди Жаннин проехали развилку на поместье маркиза де Перне, а он был ближайшим соседом с замком Брельи, принадлежащим Адель Пентьевр де Блуа, и вступили в небольшой лес, вблизи побережья, на них напали. С деревьев на веревках откуда-то сверху посыпались люди, сбивая с ног путников. Жаннин услышала голос Бертрана:
  - Жан, Франсуа уходите. Это - засада.
  
  Жаннин подстегнула лошадь, но та, наткнувшись на выбежавшего громилу на дороге испугалась и встала на дыбы. Краем глаза женщина заметила, что с соседней лошади что-то упало и, лошадь резко и пронзительно заржала. Жаннин плохо соображала, она глазами искала Франсуа. Она увидела, что он вступил в бой и пытается отбиться от парочки людей, отстреливаясь из арбалета. Он пытался приблизиться к ней, но нападавших было намного больше, и они всё дальше оттесняли их друг от друга.
  Откуда-то издалека послышался голос:
  - Сдавайтесь! Мне нужна лишь женщина среди вас. Я возьму её и уйду! Не рискуйте понапрасну своими жизнями, ради одной? Жаннин? Или как там тебя теперь звать? Где ты?
  В стороне послышался женский визг, это Люсия растерянно лежала на траве, испуганно глядя на происходящее вокруг.
  - Беги, Люсия! Прячься! - услышала Жаннин свой голос.
  
  К ней спешил громила Оноре, словно медведь, пробираясь через густые кустарники. Теперь у Жаннин не было сомнений - это люди Перне и Шатарье.
  'Но где сами господа?' - с досадой подумала про себя Жаннин, ища глазами белую лошадь де Перне. Но её не было.
  Увидев, как к Люсии приближается Оноре, размахивая увесистой дубинкой, Жаннин закричала:
  - Люсия, иди ко мне, забирайся живее!
  
  Жаннин протянула девушке руку, наклоняясь над ней, но та, как будто не видела и не слышала её. Глаза девушки по-прежнему смотрели в одну точку, её зубы стучали от страха, она жалобно вскрикнула. Теперь Жаннин поняла, на кого Люсия так реагировала. Оноре в этот момент продвигался в её сторону, он швырнул вперёд себя дубинку. Женщина замешкалась с Люсией и тут же получила увесистый удар в плечо. Она покачнулась, но удержалась в седле. И быстро отступила на несколько шагов назад, натыкаясь на людей вокруг них. Громила бежал к ним навстречу, подняв свою дубинку, вновь размахнулся, готовясь ударить Жаннин и скинуть её с лошади, но промахнулся. Быстрым движением женщина размахнулась мечом и ударила Оноре, но он успел выставить дубинку вперёд себя. Жаннин взревела от глухого удара, пересиливая себя, вновь занесла меч, нанося новый удар. Плечо ныло от боли, она старалась не обращать внимания на это. Она слышала вопли девушки возле своего уха, которая кричала всего две фразы: 'Это он! Это он!'
  
  Жаннин начала отчаянно отступать, не в силах справиться с огромным Оноре, который пытался стащить её с лошади и повалить на землю. Он словно не ощущал её удары на себе, а Жаннин совсем выбилась из сил. Он схватил её за раненную ногу и с силой потянул, женщина вскрикнула от боли и упала на землю.
  Вдруг глаза громилы широко раскрылись, и выражение лица стало удивлённым. Жаннин упала на спину, с ужасом видя, как Оноре падает на неё. Из его груди выглянуло несколько наконечников стрел, из которых пенилась тёмная кровь. Он больше не успел поднять дубинку вверх, она выпала из его рук, и его тело медленно повалилось на лежащую перед ним Жаннин. Женщина попятилась назад, пытаясь отползти в сторону, не понимая, что происходит. Оноре захрипел, изрыгая кровь, его глаза закрылись. Он упал перед сидящей на земле Жаннин, и только теперь она увидела в его спине три стрелы, которые протыкали его насквозь. Позади его стоял Франсуа, заметно пошатываясь и молча глядя на неё, опустив арбалет.
  - Боже, спасибо, Франсуа, - почти прошептала она, тяжело вздохнув, и с его поддержкой поднимаясь на ноги.
  - Уходим, пока суматоха.
  - Держите лошадь, на ней девчонка!
  
  Жаннин быстро обернулась в сторону знакомого ей голоса. Перед ней возник вороной, встающий на дыбы. На нём как влитой сидел всадник в латах и шлеме с закрытым забралом. Она не успела понять, чей это голос. Через прорезь в шлеме его глаза словно горели адским огнем, а чёрные пряди волос, развевавшиеся на ветру, накрывали его плечи, точно крылья чёрного ангела смерти. Через мгновенье он поднял забрало, и опасения Жаннин оправдались, она увидела лицо Алена. Жаннин на секунду поняла, что он её пока не узнал. Может, потому, что лицо вновь перепачкано кровью, а на голове капюшон от кольчуги, скрывающий её волосы. 'Он думает, что я на той лошади', - промелькнула мысль в голове женщины, и крепко сжав плечо Франсуа, толкнула его вперёд.
  - Клянусь Богом, я найду тебя, чёртова баба!
  
  Он замахнулся на девушку, сидящую в седле, но увидев её испуганные глаза, отступил, отчаянно выругавшись.
  - Не стоит клясться Богом, господин, если не знаете, с кем имеете дело! - произнёс Жорден, с силой ударив всадника по спине дубинкой Оноре. Ален вылетел из седла и неминуемо повалился на землю. Быстро поднявшись на ноги, он обернулся, замахнувшись на мужчину. Но через его плечо он увидел, как промелькнули две фигуры, удаляясь с места боя.
  - Следуй за теми! - скомандовал он, указывая своему человеку, направление, куда убегали Жаннин и Франсуа.
  
  Женщине удалось схватить узду лошади, которая скинув своего наездника, топталась на месте среди мечущихся людей. Быстрым движением Жаннин забралась в седло, на ходу помогая сесть позади себя Франсуа. Пришпорив коня, они ринулись убегать, оставляя позади себя бьющихся людей. И вдруг Жаннин затормозила свою лошадь, оборачиваясь назад.
  - Нет! Что ты делаешь? Не останавливайся, прошу тебя!
  - Я не могу их оставить, Франсуа, они погибнут из-за меня. Нас двое и это всё-таки больше, чем сейчас. Я не могу!
  - Они отразят атаку без нас. Главная цель - ты!
  Франсуа обернулся и понял, что уже поздно, время упущено. Позади их догоняло два всадника.
  - Уходи, Жан. Я их задержу.
  
  Мужчина быстро выскользнул из седла, заряжая арбалет и выстрелив в грудь лошади всадника, пытающегося догнать Жаннин. Это был слуга графа, сам он ехал следом, продолжая погоню.
  Ален не был уверен, что это именно та, на которую он охотился. Но так, как все из отряда именно этому человеку дали возможность уйти, граф логически поразмыслил и предположил, что это может быть она. Хотя слишком дерзкими и смелыми были движения всадника, которого он преследовал.
  Жаннин едва удерживалась в седле. Адская боль сковала её левую руку, плечо горело, словно руку вырвали из сустава. В ушах шумело, и больше всего она боялась потерять сознание в самый неподходящий момент. Она обернулась. Чёрная лошадь нагоняла её, и девушка ничего не могла с этим поделать, каждый шаг приносил ей мучительную боль.
  
  Через мгновение преследовавший всадник поравнялся с лошадью Жаннин и грозно занёс меч над головой молодой женщины, но она вовремя увернулась, нанося тем временем ответный удар. Её меч вонзился Алену в предплечье. Не ожидав такого выпада, он грузно упал с лошади и покатился по земле.
  - Вот зараза.
  Выругался граф, быстро поднимаясь на ноги.
  Жаннин развернулась на своей лошади, прослеживая падение графа.
  - Что же вы, милорд, так плохо держитесь в седле? А по виду кажетесь знатным... - усмехнулась Жаннин, тем самым, приводя противника в неописуемую ярость. Он сощурил глаза, словно вглядываясь в её лицо, затем его глаза широко раскрылись, он закричал, краснея от бешенства:
  - Чёртова ведьма! Я убью тебя!!!
  
  Пока он приходил в себя, она стегнула лошадь, в отчаянии чувствуя, как силы и сознание покидают её.
  Вокруг продолжалась суматошная борьба. Но всё расплывалось перед её глазами. Больше не было сил терпеть эту адскую боль, сознание затуманилось. Жаннин мельком увидела чей-то рывок, мелькнувший перед глазами. Она почувствовала резкую боль в голове и привкус крови во рту. Губы склеились от липкой жидкости, заливающей её лицо, она обессилено упала на землю, чувствуя, как погружается в темноту. Она уже не чувствовала, как кто-то насел на неё сверху, тяжело дыша в лицо.
  Она услышала приглушённые проклятья и ругательства. Плечо нестерпимо ломило. Сквозь багровые точки в глазах, она успела увидеть, как падает Франсуа и кто-то уносит его. Где-то вдалеке слышались беспокойные рыдания Люсии, которые постепенно превратились в шёпот. Вокруг всё смешалось, голоса превратились в один неразборчивый гул. Наступила тьма, затем тишина.
  
  Стемнело быстро. Сегодня, наконец, Ален добился своей цели, нагнав совсем немногочисленный и обессиленный отряд Жаннин. Сегодня он схватил её саму и всех, кто примыкал к отряду, до темноты притащив их на побережье. Все очень удачно сложилось: захват отряда и ожидание скорейшего прибытия корабля маркиза. Казалось бы, надо радоваться, только Ален не почувствовал долгожданного облегчения, даже наоборот, его мучили сомнения.
  'Теперь всё кончено', - думал он устало, опустив окровавленные руки на свои колени, и глядя на привязанную перед ним к широкому стволу дерева Жаннин. Она ещё не пришла в себя, а, значит, у него есть немного времени всё обдумать. Что теперь? Что он должен сделать с этим истощённым созданием? Он столько раз представлял этот миг, мечтая раздавить её в отместку за мёртвого Жака. Но теперь, когда она, наконец, оказалась в его руках, и осталось только лишить её жизни, он почувствовал, что совсем не хочет этого. Почему она сделала это? Ален думал, что уже всё забыл, что не дрогнет рука. Но, когда она снова была рядом, у него сжималось сердце, и глодали сомнения. Что если он действительно ошибается и зря верит баронессе. Ах, Мэри, если бы она была рядом, ему так не хватало разговоров с ней, сидя у камина в замке Шатарье. Она обязательно бы сейчас подсказала ответ. И почему так мучает мысль о том кулоне? Сказка о прекрасном принце и принцессе, рассказанной Мишелем. Вот бы взглянуть на это рубиновое сердце. И разве может простолюдинка так владеть мечом? Как рубанула по плечу. Не ожидал такого удара от женщины. Быстро отрезвила, да так, что из седла вылетел. Сегодня там, в этой суматохе она предстала совсем в другом свете: воинственная, смелая. Вспоминая об этом, кровь закипала в жилах. Наверное, поэтому он не мог уничтожить её, не разобравшись во всём. Пожалуй, стоит поговорить с ней. Только бы не поддаваться ей, не начать снова жалеть её.
  
  Ален поднялся со своего места, вокруг суетились его люди, желая до полной темноты поставить шатры для ночлега.
  Тут же у дерева рядом с Жаннин сидел связанный мужчина, с перевязанной головой, из-за которого, по всей видимости, отряду и пришлось задержаться в гроте. Ален видел, как тот из арбалета убил громилу-Оноре. Граф не чувствовал никакого сожаления в связи с этим фактом. Оноре всегда раздражал его, к тому же, как ему казалось, вёл слежку за ним, и всё докладывал маркизу. Ален внимательно разглядывал этого человека, уж очень напоминающего одного из знакомых ему англичан. Граф наклонился к нему, внимательнее осматривая лицо. Без сомнений он уже видел где-то этот смуглый необычный цвет лица. И в то же время, это не может быть он, здесь, среди этого непонятного сборища, совершенно разных людей, рядом с этой таинственной женщиной. Ещё одна загадка.
  
  Он снова вернулся к привязанной беглянке. Её голова склонилась, грязные, слипшиеся от крови доходящие до плеч волосы, закрыли лицо. 'Она отрезала и окрасила свои роскошные волосы, видно, так сильно ей хотелось слиться с мужчинами отряда', - подумал Ален, указательным пальцем отодвинув прядь, чтобы получше разглядеть пленницу. Похудевшая и осунувшаяся, и уже совсем не похожая на ту, что жила в его доме. 'Я сильно приложился к её голове, что-то она долго не приходит в себя', - продолжал рассматривать Ален лицо Жаннин.
  'Может, я ошибся, и это не она вовсе?' - Ален вдруг вспомнил родинку на её шее, под волосами, в виде крылышка. Он вновь приподнял прядь, и развязал глухой ворот туники, открывая шею. И тут же отпрянул, в ужасе глядя на багрово-синие пятна от пальцев. Что это? Её душили? Что произошло с ней в этом смертельном путешествии по лесу?
  
  Ален, всё ещё раздумывая и размышляя, подошёл к одному из своих людей.
  - Принеси-ка мне воды с берега, да побольше.
  Слуга быстро исчез за кустами, спускаясь через равнину к побережью.
  - Что ты хочешь?
  Граф раздражённо вздрогнул, услышав за спиной голос баронессы. Как долго она стоит и наблюдает за ним? Ален не ответил.
  - Милый граф, что ты хочешь с ней сделать?
  - Не знаю.
  - О, граф, ты так кричал, о том, что убьёшь её. Ты ведь не собираешься этого делать?
  Франсуаза схитрила, только бы не показать своего страстного желания избавиться от соперницы. Ален должен сам придти к этому, но она поняла, что он сомневается.
  - Франсуаза, оставь меня сейчас, я должен подумать. Постарайся не появляться передо мной в этот вечер. Я должен всё обдумать.
  - Но... ночевать вы придёте ко мне?
  
  Баронесса подняла свои чистые 'невинные' глазки на графа, но он твёрдо и холодно ответил:
  - Нет...
  - Но...
  - Оставьте же меня!
  Ален почти зарычал на Франсуазу, и ей ничего не оставалось, как уйти восвояси в свой шатёр, искать развлечения в обществе своей служанки.
  
  Жаннин мутило. В беспамятстве она видела снова и снова сцену нападения. Воспалённый мозг никак не давал забыть всё то, что она увидела и пережила накануне. Испуганные глаза Люсии, кричащей: 'Это он!' и испуганно смотрящей на огромного неуклюжего и опасного Оноре. Жаннин только сейчас придала значение этой фразе, девушка уже видела его раньше, и, скорее всего, это именно он изнасиловал беднягу и убил её родственников. Потом наступила темнота, страшная, непроглядная и холодная. Жаннин не чувствовала своего тела, она больше не слышала отчаянных криков вокруг, она не понимала, что чьи-то грубые руки терзают её и тащат куда-то. Всё ушло.
  
  Через какое-то время ей показалось, что она очнулась и пришла в себя. Вокруг всё залито ярким солнечным светом, она стоит на высоком отвесном утёсе, под ним внизу простирается океан, маня своей чистой синевой. У подножия утёса слышно, как бьются волны, врезаясь белыми барашками в отвесную скалу. Жаннин стоит на самом краю, внизу бесконечная пропасть, зовущая к себе. Она чувствует за своей спиной стоящего человека, его дыхание обжигает её шею. Женщина не видит его и боится повернуться назад, чтобы рассмотреть стоящего сзади. Его горячие руки открывают её шею, она чувствует, как его ладони, словно железные тиски, смыкаются вокруг неё, превращаясь в тугие верёвки. Она начинает задыхаться, лихорадочно хватая ртом сырой морской воздух. Это уже не человек вовсе, а огромный змей, больно сдавил её тело, будто хочет раздавить. Как бешено бьётся сердце, отдаваясь гулкими ударами в голове? Снова шумит в ушах. Голова гигантского змея сзади, тяжело дышит ей в затылок, снова наклоняясь ближе к её шее. Жаннин в ужасе пытается отпрянуть, увернуться, но впереди пропасть, и она неминуемо наклоняется навстречу этой бесконечности. Тонкий раздвоенный холодный язык липнет к её тонкой коже. Всё смешалось. Она покачнулась, и её тело устремилось в бездну. Жаннин зажмурила глаза, боясь долгого тягостного падения, но вдруг огромный поток солёной воды устремился ей навстречу и окатил её всю, приводя в чувства.
  
  Жаннин закашлялась, выплевывая воду и открывая глаза. Вокруг темно. Она не сразу поняла, что это ночь. Холодный ветер пронизывает каждую клеточку её больного и уставшего тела. Голова гудит, а во рту стоит неприятный привкус крови, отчего к горлу подступает тошнота. Руку ломит в плече так нестерпимо больно от тугих верёвок, стягивающих её тело. Одежда прилипла к коже. Сквозь темноту Жаннин слышит звуки прибоя, они доносятся не так далеко. Как во сне, как в забытье, она слышит океан.
  
  Неподалёку от себя она различила силуэт человека, и мурашки поползли по её телу. Она хотела что-то сказать, но рот не хотел шевелиться, и дурнота подступала к горлу всё ближе и ближе.
  Вдруг вспыхнул свет, и прямо перед глазами пленной возникло лицо. Жаннин заранее знала, кто это, она скорее почувствовала это, чем увидела. Ален.
  Какое-то время, они молча смотрели друг на друга: Ален не знал с чего правильнее было бы начать, Жаннин не могла выдавить ни слова. Женщина с удивлением отметила про себя, что лицо графа больше не выражает гнева, как во время нападения. Его глаза исподлобья смотрят в её глаза, и она не ощущает страха, а только какое-то странное раздвоенное чувство тревоги и любопытства.
  
  Жаннин молча разглядывала его красивое лицо. Как давно она не видела его? Ей казалось, что какие-то черты стёрлись в её памяти. И теперь он снова перед ней.
  Он подошёл ближе. Жаннин заметила в его руках ведро, из которого он только что вылил на неё поток солёной воды. Послышался плеск воды, он обмакнул кусок тряпицы, затем поднял руку и протёр её лицо. Женщина почувствовала, как грязные струйки потекли по щекам, вода смывала следы крови.
  - Ален, развяжите меня, пожалуйста, - устало прошептала Жаннин, глядя на стоящего напротив мужчину.
  Он не ответил.
  - Мне некуда бежать... - с горечью произнесла она, закрывая глаза, из которых покатились жгучие слёзы. - Голова кружится, господи, развяжите же, меня сейчас наизнанку вывернет...
  
  Жаннин снова почувствовала отвратительную дурноту. Она уже почти сутки ничего не ела, и, казалось бы, ничего внутри уже нет, что могло бы попроситься наружу. Женщину совсем не прельщала мысль о том, что сейчас её будет рвать прямо перед ним.
  - Боже, скорее же.
  Ален молча достал нож и перерезал верёвку. Она устало покачнулась, упала на колени, взвыв от боли в плече. Здоровой рукой она закрыла больное плечо и медленно поднялась. Покачиваясь, словно пьяная, она дошла до ближайших кустов. Граф видел её силуэт в темноте, и не стал подходить ближе, пока она, наконец, не затихла, беспомощно вздыхая.
  - Могу я умыться? - прошептала Жаннин, вытирая рот и не поднимая глаз на мужчину.
  
  Ален молча кивнул, за руку поднимая её с земли и поднося ей ведро с водой. Она попыталась двумя руками зачерпнуть воду, но больная рука с новой силой отдалась болью в плече, да так сильно, что женщина чуть снова не потеряла сознание.
  Покачнувшись и сдавленно застонав, Жаннин закрыла глаза. Мужчина вовремя подхватил её за талию, не давая упасть. Под своими ладонями он почувствовал её ставшее совсем тонким, словно у ребёнка, тело. Сердце снова сжалось, но он быстро взял себя в руки.
  - Надеюсь, ты не собираешься снова падать в обморок? - цинично процедил он сквозь зубы.
  - Рука, плечо, с ними что-то не так. Ваша чёртова обезьяна ударила меня по плечу дубиной. Боюсь, что кость раздробил.
  
  Ален сразу понял, что речь идёт про Оноре. Обернувшись назад, он подозвал к себе слугу и быстро произнёс:
  - Скажи лекарю, чтобы шёл в мою палатку. И вот это ведро с водой унеси туда.
  - Будет сделано, господин.
  И когда слуга удалился, Ален снова повернулся к еле стоящей на ногах молодой женщине. Не было смысла спрашивать, может ли она идти. Он просто легко поднял её на руки и быстро понёс в свой шатёр.
  Франсуаза, стоя у входа в свой шатёр, незаметно наблюдала за графом, скрипя зубами от злости и беспомощности. Сколько она не старалась, теперь ей казалось, что её усилия тщетны. Как только он увидел эту женщину, сразу забыл про свою злость и начал жалеть её.
  - Ведьма, ненавижу её! Она совсем околдовала его, - процедила она сквозь зубы, сжимая кулаки и быстро заходя в своё укрытие.
  
  Прежде, чем появился лекарь, который в этой поездке всё время сопровождал графа, Ален успел уложить, казалось уже бездыханным, тело Жаннин. По её замутненному и напряжённому взгляду он понял, что она на грани снова потерять сознание.
  "Нужно как можно быстрее осмотреть её плечо", - промелькнула мысль в голове мужчины, и как раз в этот момент появился лекарь. Лысоватый мужчина средних лет, полный, с розовым лицом и маленькими глазками. Не сразу поняв, в чём дело, вошедший остановился у порога, глядя на лежащее неподвижное тело женщины: её одежда в крови, голова запрокинута назад.
  - Осмотрите её, Дюве. Кажется, что-то с плечом, рука не работает, - негромко проговорил Ален, напряжённо разглядывая женщину. - Возможно, что и к голове её я тоже слишком сильно приложился... - и, видя непонимающий взгляд доктора, пояснил: - Я пытался остановить её. Она, кстати, ранила меня в плечо. Бестия!
  
  Доктор молча опустился перед лежащей на широкой шкуре женщине.
  - Думаю, сильный ушиб и вывих, - немного помолчав, добавил лекарь, потирая полные ладони и почесывая лысоватый затылок. - Придётся вправлять. Не очень приятное зрелище, но без вашей помощи не обойтись, господин Шатарье.
  - Что ж, я готов. Что нужно делать?
  - Для начала не мешало бы этой девочке чего-нибудь выпить покрепче. Боль будет адская.
  - Шушен пойдёт?
  - Вполне, надо немного напоить её, чтобы боль притупилась.
  
  Ален молча выполнил наказ врача, влив в рот Жаннин изрядную порцию медовухи, отчего приятное тепло разлилось по телу женщины, придавая силы. Жаннин не понимала, что происходит, плечо с каждым движением отдавалось такой болью, что она с трудом соображала, смиренно принимая всё то, что проделывали с ней эти двое мужчин и, не сопротивляясь.
  - Я думаю, достаточно. Теперь тебе, милая, придётся потерпеть, но зато потом сразу станет легче.
  Жаннин молча кивнула, закрывая глаза.
  - Держите её за подмышки, милорд, иначе рванётся и сделает только хуже.
  
  Граф выполнил просьбу лекаря и крепко прижал к себе спину Жаннин за подмышки. Врач дёрнул руку. Женщина истошно закричала, и снова благодатное забытье заволокло её глаза и окунуло в мир безмятежности и сна.
  Лекарь вновь ощупал руку женщины, стаскивая с её плеча мужскую рубаху.
  - С рукой всё в порядке, но, если позволите, я её осмотрю, - тихо произнёс полный мужчина, безуспешно пытаясь снять с неё одежду.
  - Пришлите кого-нибудь из девушек, пусть разденут её, - добавил он, чувствуя, что один не справится.
  - Это лишнее. Я помогу вам. Поверьте, я уже проделывал это, поэтому быстро разберусь, что к чему, - с довольной улыбкой добавил Ален, приступая к делу.
  
  Жаннин лежала неподвижно и тихо, видимо, до сих пор находясь в беспамятстве. "Да оно и к лучшему, что она не видит, как я вновь разоблачаю её от одежды", - с грустью подумал про себя граф, разрывая на ней рубаху, чтобы легче было её безболезненно снять. Зрелище, которое перед ними предстало, заставило обоих мужчин удивленно присвистнуть. Грудь Жаннин была обернута в плотную тугую повязку, создавая впечатление, что она совершенно плоская, и казалось, что в ней она дышит каким невозможным фантастическим образом. Ален прошептал:
  - Я знавал многих женщин, которые делали все в точности до наоборот, но чтоб так?
  - Вероятно, именно так ей удавалось оставаться незаметной среди мужчин. Женская грудь это ведь первый показатель её принадлежности к женщине. Она всего лишь пыталась слиться с мужчинами, чтобы не вызывать подозрения.
  - Думаю, теперь в этом нет необходимости, поэтому пора закончить этот маскарад и снять эту жуткую повязку с её груди.
  - Да и чем быстрее, тем лучше. Она совершенно не дает ей вздохнуть, - поддержал лекарь, достаточно проворно, раскручивая "саван", в который Жаннин так старательно прятала свою роскошную грудь.
  - Думаю, теперь я справлюсь сам, господин Шатарье. Будет удобнее, если я один осмотрю её, - вдруг неожиданно проговорил лекарь, вздохнув и едва скрывая беспокойство в глазах.
  - Что-то не так? Что с ней? Вы что-то нашли у неё?
  - Я обо всём расскажу вам позже. Позвольте мне закончить осмотр.
  - Хорошо, я буду ждать снаружи. Если что - сразу зовите, - прошептал Ален, нехотя покидая свою палатку.
  
  Как только он оказался снаружи, сразу же столкнулся с испуганными взглядами людей, толпящихся у входа, которые, наверное, слыша истошные крики Жаннин, испуганно глазели, думая, что лекарь и граф пытают беднягу. Ален усмехнулся и крикнул:
  - Ничего страшного не произошло, пришлось вправлять ей плечо!
  Эта фраза, как будто сразу всех успокоила, послышались облегчённые вздохи, и народ потихоньку разошёлся по своим делам.
  Чтобы не мучить себя ожиданием, граф решил поговорить с пленными, которых удалось взять. Больше всех его интересовал уже знакомый ему Бертран. Тот сидел неподалеку, привязанный к дереву с поникшей головой и раненной ногой.
  
  Франсуаза молча наблюдала за действиями Алена и, предчувствуя его желание побеседовать с "отцом" Жаннин, не на шутку испугалась, что тот скажет лишнего, а это может повредить её планам. Незаметно она подозвала к себе девушку и быстро проговорила:
  - Видишь того вояку, сидящего у дерева?
  Девушка кивнула.
  - Отнеси ему воды поскорее, да так, чтобы он попил перед приходом графа, - баронесса протянула кувшин с водой, заранее сдобренной сонным порошком.
  
  Девушка поспешила выполнить приказ госпожи, обгоняя идущего графа, и быстро подала кувшин, молча наблюдая, как мужчина принимается за питьё.
  Господин Шатарье бесшумно подошёл к сидящему мужчине и присел на корточки.
  - Охота удалась. Не так ли, Бертран?
  - Смотря на кого вы охотились, милорд... - хмуро пробурчал мужчина.
  Его загорелое лицо с толстым слоем грязи и крови, покрылось испариной. Он поднял взгляд своих потускневших карих глаз и горестно улыбнулся:
  - Никак не могу понять, что вы за человек, милорд.
  
  И так как Ален молчал, глядя в его глаза, продолжил:
  - Вы, без сомнений, благородный человек, но тогда почему вы для своей, как вы говорите охоты, выбрали дичью молодую женщину? Она итак, как загнанный зверь всё время прячется.
  - Тогда объясните мне почему? Порядочной женщине незачем прятаться...
  - Вы ошибаетесь. Для охотника без разницы порядочная она или нет. Он просто хочет её заполучить любой ценой.
  
  Бертран, и без того уставший от долгой дороги и последующей схватки с людьми графа, быстро начал поддаваться действию невидимого снотворного. Он почувствовал, как на полуслове глаза начали закрываться.
  - Она написала письмо госпоже Мэ... - слова Бертрана начали обрываться. - Разве вы не чи... Боже... как в сон...
  Бертран замолчал и закрыл глаза. Ален недоуменно похлопал мужчину по щекам, но тот больше не реагировал. Граф посмотрел на сидящего рядом долговязого человека, им оказался Генри, как бы спрашивая взглядом, что с Бертраном. Но парень только пожал плечами, снова прислоняясь к стволу дерева. Тогда Ален решил обратиться к нему:
  - На шее женщины, что была с вами, следы от пальцев, словно кто-то душил её.
  - На дороге, да ещё и такой длинной, что проделали мы, встречается множество головорезов, желающих поживиться женским телом и кровью. Вам ли не знать, милорд?
  - Попридержи-ка свои грязные намёки при себе... иначе...
  - Иначе, вы и мне будете в своей палатке руки выкручивать?
  - Лекарь вправлял ей плечо! - в нетерпении вскричал граф, быстро вставая на ноги и сжав яростно кулаки.
  - Тогда почему эта женщина так боялась вас? Если вы такой заботливый и благородный? И будь вы таковым, разве стал бы нападать на уставших путников, да ещё исподтишка? - снова усмехнулся Генри, исподлобья глядя на собеседника.
  
  Ален потерял интерес к беседе с человеком, которого он совсем не знал и который так сильно раздражал его. Он решил поискать Филиппа. Он был крайне удивлён, когда столкнулся с ним во время стычки. Что за ирония: помогать маркизу в достижении его цели и столкнуться с его сыном, который был с противоположной стороны.
  Филипп... Еще одна загадка для Алена. Странно, почему юнец предпочёл сопровождать гонимую преступницу, идя в разрез желанию своего отца. Маркиз, наверное, умер бы, узнав, что всё это время поисков Жаннин, его собственный сын помогал ей уйти от преследования, всё это время он был в этом отряде. Почему? Филипп должен что-то знать, чего не знает Ален, и что умалчивает Николя.
  Граф отправился на поиски виконта, но тот словно провалился сквозь землю, и никто не мог вразумительно ответить, где он.
  
  И тут его внимание привлекла фигура, выходящая из его палатки. В сумерках она казалась странным ночным видением. Ален приблизился. Жаннин шагала, покачиваясь, и молча брела к берегу, никого не видя перед собой в жалких лохмотьях своей разорванной одежды. Как во сне, она шла ведомая ночным ветром и шумом разбивающихся неподалёку волн о скалы.
  Она не среагировала на мужской окрик и косые взгляды, рядом стоящих людей, которые прервав свои дела, обратили свои взоры на неё. Со стороны казалось, будто рассудок её помешался: взгляд пустой и отрешённый, походка смертельно уставшего человека.
  - Вернись обратно! - пробурчал Ален, крепко сжав её ладонь и разворачивая её тело в обратном направлении. Но она остановилась, устремив на него невидящие глаза, из которых по грязным щекам слёзы проложили светлые дорожки.
  - Я хочу умыться? - вдруг прошептала она, не глядя на мужчину.
  Он не ответил, растерянно глядя на её движения.
  - Не беспокойтесь, топиться не стану... - еле слышно усмехнулась она.
  - Иди...
  
  Ален остался наблюдать за действиями девушки.
  Жаннин шагнула навстречу холодной воде и подняла глаза к небу. Оно стало совсем чёрным, а первые звезды, усыпавшие весь небосвод, делали его бесконечным, успокаивающим. Женщина смотрела на него, и слёзы катились по её уставшему лицу. Она едва сдерживала в своей груди рыдания, сжимавшие её горло. Все тело болело, от затылка до кончиков ногтей. У Жаннин больше не осталось сил сопротивляться судьбе и бороться со всеми несчастьями, постоянно окружающими её.
  Она вошла в холодную воду и опустилась на колени, смывая с лица и рук кровь. Остатки одежды намокли и прилипли к изнурённому телу. Кожу щипало от солёной воды, по телу пробежал озноб. Рука действительно больше не болела, но эту боль сменила боль от раны в ноге и голове, и всепоглощающая усталость, которые валили её с ног, застилая пеленой сознание. Её больше не заботил тот факт, что он может видит её такой. Она потеряла ориентир, в голове всё так смешалось, и больше не хотелось ни о чём думать.
  
  Ален, неподвижно стоял на берегу, в полной растерянности и молча наблюдал за Жаннин, не понимая, что с ней происходит.
  'Что творится сейчас в её голове?' - размышлял про себя он, глядя, как она моется в холодной воде, устало стаскивая с себя мокрую грязную одежду, - 'Кажется, ей действительно плохо. Она истощена. Как же быть теперь с ней?' Ален потёр раненное плечо, которое всё время ныло, не давая забыть о себе, и о той, которая его ранила, и продолжил свои размышления: 'Даже не верится, что совсем недавно эта женщина, сидела в седле, яростно отбивая удары со всех сторон. А теперь еле стоит на ногах и, кажется, снова готова потерять сознание.'
  
  Граф заметил, что Жаннин, нервно теребит в руках завязки, не может с ними справиться. Тонкие кисти дрожат, не в силах стащить с тела прилипшую одежду. Ален снова вспомнил про тугую повязку на её груди, которую они с лекарем с таким трудом сняли с неё. Ален подошёл к женщине и ножом перерезал непослушную шнуровку на штанах, высвободив её из этого опостылевшего плена. Она молча стояла перед ним, опустив глаза.
  Ален подошёл ближе. Это было невыносимое зрелище.
  - Идём,- он быстрым движением снял с себя тунику и надел на дрожащую девушку, тихонько подтолкнув её вперед.
  
  Но она снова остановилась:
  - Куда? Ты снова свяжешь меня?
  - Свяжу... если хочешь...
  Жаннин, наконец, посмотрела на Алена. Его зелёные глаза оставались серьёзными, но уголок рта дрогнул в улыбке. Кожа на обнажённом торсе блестела от стекающих капель воды, которые прокладывали мокрые дорожки вдоль крепких мышц. Тёмные волосы накрыли широкие гладкие плечи, словно чёрное крыло архангела. И где-то глубоко в своём подсознании молодая женщина снова вспомнила, как когда-то, лёжа в его объятьях, она причисляла его к мифическим существам.
  - Идём, идём же.
  Его голос как будто смягчился, или Жаннин это только показалось.
  Он вытянул её за руку из воды, быстро увлекая за собой. Она брела за ним заплетающимися шагами, стараясь не падать, ничего не видя перед собой и под своими ногами. Его рука крепко сжимала её запястье, согревая своим теплом. Замёрзшее тело окутала приятная сухая ткань его рубахи, которая доходила ей почти до колен.
  
  Вскоре они вышли на свет. В разбитом лагере горел костёр, рядом дремал часовой и несколько женщин, что-то готовили в большом котле. Жаннин мельком увидела Франсуа, сидящего у дерева, к которому она совсем недавно была привязана.
  'Почему я вижу только его? Где все остальные? Бертран? Филипп? Генри? Люсия?', - промелькнула тревожная мысль в голове Жаннин. И приятное ощущение вновь растворилось. Она словно вернулась в реальность. Вода немного предала ей силы, а возвращение в лагерь графа, скинула с мужчины, на которого она только что смотрела, вспоминая приятные моменты из прошлого, маску. Теперь он уже не казался доброжелательным и понимающим. Она - пленница, а он в любой момент может стать для неё палачом.
  
  Через мгновение женщина вновь оказалась в небольшом шатре, освещаемом свечами. Голыми ступнями Жаннин ощутила тёплую, мягкую шкуру. Она только сейчас почувствовала, как замёрзла. Рубаха Алена промокнула мокрое тело и тоже стала влажной, прилипая к озябшему телу. Зубы застучали от холода.
  - Раздевайся...
  - Что? - Жаннин уставилась на мужчину. Он снова повторил:
  - Живо! Раздевайся!
  
  На миг Ален исчез из поля зрения, и Жаннин за спиной услышала его голос, подзывающий кого-то к себе.
  - Эй ты! Подойди ко мне!
  Какая-то девушка подошла и что-то ответила, Жаннин сразу узнала голос.
  - Люсия? - женщина обернулась в сторону голоса и увидела входящую в шатёр девушку, ту самую, что Жаннин лечила.
  - Что угодно, господин? - прошептала девушка так просто, словно она давно знает графа. Жаннин оторопела.
  - Помоги ей раздеться.
  - Хорошо, господин.
  - Где виконт? Филипп.
  - Он в палатке баронессы, она о чём-то расспрашивала его, но теперь он вышел.
  - Вот и отлично...
  - Сделай всё, что нужно будет: еда, вода и всё такое.
  
  Ален вышел наружу, оставляя женщин наедине.
  Жаннин внимательно разглядывала вошедшую девушку. Нет никаких сомнений это - Люсия, та самая девочка, которую нашли Жорден и Филипп, в том жутком состоянии. А теперь она здесь. Женщина совсем запуталась.
  - Люсия? Наверное, я зря за тебя беспокоилась, ты чувствуешь себя здесь как дома?
  - Да. Со мной всё в порядке.
  - Я так понимаю, что графа ты прекрасно знаешь?
  - Нет, мадам, я прислуга баронессы, - девушка беспокойно прятала глаза, теребя край своей юбки.
  - Значит, всё это время ты морочила нам голову?
  Девушка молчала, не поднимая глаз.
  - И это ты шпионила за нами, докладывая обо всех наших передвижениях?
  
  Девушка продолжала молчать, по-прежнему не глядя на Жаннин.
  - Господи, я поверила тебе! Ты была почти при смерти, я думала, что помогаю тебе выжить. Почему я не послушала Бертрана и не бросила тебя там в лесу?!
  - Госпожа, умоляю, не держите зла на меня, мне пришлось выполнять приказания госпожи, - тут голос Люсии стал тише, а затем она совсем перешла на шёпот. - Баронесса - самое жестокое создание на свете. Остерегайтесь её. Она опасна как змея, кругом разливает свой яд.
  
  Жаннин непонимающими глазами смотрела в девичье лицо, теперь оно уже не казалось ей таким наивным. В глазах девушки появились слёзы, губы задрожали, и она готова была разразиться рыданиями, но женщину это теперь не трогало. Она быстро запахнулась в тёплый плащ, который подала ей девушка, постепенно согреваясь, и села на шкуру с длинным ворсом.
  - Госпожа наказала мне, попасть в отряд, в котором будет рыжеволосая женщина. Не знаю, выполнила бы я это, если бы не проклятый громила, который вернулся в сожжённую деревню, после ухода отряда графа. Он - ненормальный. Не хочу вспоминать, что случилось в тот день...
  
  Жаннин смягчилась, услышав про громилу.
  - Это ведь был Оноре? Тот самый, которого сегодня пристрелил Франсуа?
  - Да, чудовище на коротком поводке баронессы, он словно дрессированный медведь, всё время жаждущий насилия и крови.
  - Значит, всё-таки это действительно произошло с тобой и твоей семьёй?
  - Это не моя семья, но они были добры со мной. Наверное, он убил их, чтоб всё выглядело более трагично. Этот боров вернулся, накинулся на меня, а когда хозяин дома и старая женщина попытались вступиться за меня, он убил их.
  - Он всё это сделал один?
  - Да. Но, уверена, по приказу госпожи... - Люсия заплакала. - Бойтесь её, она ловко плетёт интриги, травит... она ни перед чем не остановится. Вам нужно бежать... Я постараюсь помочь вам, поверьте, только так вы останетесь живы.
  - Ты действительно сделаешь это для меня?
  
  Люсия кивнула.
  - Даже, если это может стоить тебе жизни? - удивилась Жаннин, поднимая одну бровь и обращая свои жёлтые глаза на девушку.
  - Я надеюсь, баронесса не узнает, кто именно помог вам, но для этого её надо как-то отвлечь. Я всё сделаю. Постараюсь поговорить с вашими людьми. Завтра всё решится...
  Жаннин притянула девушку к себе:
  - Спасибо.
  - Видит Бог, мне было ужасно трудно понять, что вы - та самая женщина, которую с таким рвением разыскивали господа. И где ваши огненные волосы?
  - С ними пришлось распрощаться, но это только на время. Волосы скоро примут свой обычный цвет, - лукаво улыбнулась Жаннин, устало закрывая глаза.
  - Я раскаиваюсь, что выдала вас, но я боялась, боялась, что баронесса вновь пришлёт монстра за мной, и он снова сделает это. Ведь тогда меня никто не смог защитить. Поймите меня, я боялась.
  
  Люсия импульсивно подхватила ладонь Жаннин и быстро покрыла её поцелуями:
  - Спасибо вам, госпожа, вы спасли мне жизнь. Возможно, и я смогу что-то сделать для вас. Не таите на меня зла.
  - Я прощаю тебя...
  В этот момент зашёл Ален, оторопев от увиденного. Люсия сидела в ногах Жаннин, словно нашкодивший щенок и целовала её руки. Девушка, увидев мужчину, быстро поднялась и подошла к нему.
  - Найди до завтра какое-нибудь платье, подходящего размера, - услышала Жаннин его голос.
  
  Люсия молча поклонилась и вышла.
  - Почему вы позволили этому ненормальному Оноре сотворить такое с бедной девочкой, она ещё совсем ребёнок?
  - А что он сотворил?
  - Только не делайте вид, словно вы ничего не знаете...
  В ответ Ален пожал плечами, тогда Жаннин продолжила:
  - Мы нашли её в заброшенной деревне, на крыльце дома, изнасилованную, истерзанную так, что трудно было даже понять, откуда сочится кровь. Перед домом висело тело мужчины. Оноре убил его потому, что тот пытался заступиться. По этой же причине была убита старуха. Что вы на это скажете? Или это был ваш план? Этим вы хотели задержать наш отряд в этом забытом богом месте?
  - Я не знал об этом. Я вообще не был уверен в том, что ты находишься в этом отряде. В любом случае я рад, что твой человек пристрелил его. Он был сущим животным, и я никогда не буду сожалеть о его смерти. Может быть, маркиз расстроится, когда узнает, но я нет.
  
  Жаннин огорченно вздохнула, видя непроницаемое лицо Алена. Казалось, его вообще ничего не беспокоит. Как быстро он мог меняться: днём он был непримиримым врагом, но совсем недавно в его глазах она с удивлением находила долю сочувствия, теперь же он казался совсем равнодушным ко всему. Что же он за человек? Какие чувства его терзают? И каков он на самом деле?
  Женщина смертельно устала. Все события, происшедшие за день, совсем выбили её из сил, она почувствовала, что больше не может противиться собственному телу. Скоро сон сморит её, несмотря на голод и присутствие этого человека рядом.
  Жаннин вдруг вспомнила, что ничего не спросила у Люсии о своих людях. Что с ними? После недолгого молчания, Жаннин всё-таки решилась спросить:
  - Могу я узнать, что со всеми остальными, кто был со мной?
  - Все живы, хотя, не могу поручиться, что здоровы, - раздражённо произнёс Ален, садясь на свое ложе и закрывая глаза.
  - Есть раненые? - испуганно произнесла молодая женщина, обращая свой взор на непроницаемое лицо мужчины.
  - О, да, почти все... - граф приоткрыл один глаз, наблюдая за движениями женщины.
  - Могу я увидеть их? И Франсуа пора сделать перевязку.
  
  Ален сдавленно расхохотался, вытягиваясь на своей постели:
  - О-о-о! Твоей доброте просто нет предела. Ему ты так же перевязку делаешь, как делала мне?
  Он быстрым движением поднялся и приблизил к женщине своё лицо, схватив её за подбородок. От резкого поворота её мокрые волосы взметнулись в воздух и хлестнули по лицу, прилипая к коже.
  - Я ничем вам не обязана, поэтому не стану отвечать. Думайте, что хотите, мои слова всё равно для вас ничего не значат. Вы ведь не верите ни одному моему слову. К чему пустые речи?
  - Это уж мне решать!
  - Ступайте лучше к своей баронессе! Вы недолго печалились в прошлый раз, разделив с ней постель.
  - Откуда тебе знать, печалился я или нет?
  - Я видела вас в ту злосчастную ночь...
  - Так значит, отрезанный локон с головы баронессы - это твоих рук дело? Молись, чтобы Франсуаза не узнала про это!
  
  Он снова громко рассмеялся в лицо девушке.
  - А вам это доставило удовольствие?
  - Ты ревнуешь?
  И так как девушка промолчала, Ален отпустил её лицо и растянулся на постели.
  - Так я могу их увидеть? - снова повторила вопрос молодая женщина, глядя на Алена, который вдруг перестал смеяться и лежа развернулся к ней лицом. Он вдруг вспомнил, как восторженно несколько минут назад Филипп рассказывал о раненом человеке в их отряде, о том, как она ночью с Бертраном зашивали ему голову, и, наверное, благодаря этому мужчина всё ещё жив.
  - Перевязку ему уже сделали, но ты можешь его увидеть. Потом снова вернёшься сюда. Попытаешься бежать, и я снова привяжу тебя к дереву.
  - А моя одежда?
  - Её больше нет. Другой - пока тоже нет. Только плащ...
  
  Жаннин пыталась поймать взгляд Алена, но он упорно избегал этого. Она поглубже завернулась в тёплый плащ и молча вышла из палатки, направляясь к дереву, у которого сидел Франсуа. Краем глаза она заметила, как Ален вышел и, подозвав к себе человека, отправил его вслед за ней.
  "Господи", - подумала про себя Жаннин: "Куда здесь можно убежать? Одной? Среди ночи? С пробитой головой и в одном плаще?"
  Она быстро оказалась рядом с Франсуа. Его лицо освещал костёр, разведённый неподалёку. Он дремал, закрыв глаза.
  "Хорошо, что мне не придётся делать ему перевязку", - размышляла она, вспоминая их вчерашний разговор.
  - Как ты?
  - Я в порядке, мне сделали перевязку... - немного помолчав, он добавил: - Так значит, те, от кого мы так долго уходили и прятались, всё-таки настигли нас?
  
  Жаннин кивнула.
  - Увы... Спасибо, что спас меня. Мне бы пришлось ещё хуже.
  - Не за что. Я так понял, это именно тот здоровяк - виновник тех событий с Люсией.
  - Да. А она оказалась доносчицей, именно она помогла им найти и нагнать нас.
  Она печально вздохнула.
  - Наверное, у неё не было другого выхода, - задумчиво ответил мужчина, глядя куда-то в темноту и вспомнив разговор на сеновале, когда Люсия открылась ему и цыганке.
  - Всё так запутанно. Сказать честно, я думала, что это ты - доносчик, что это ты умудряешься где-то как-то оставлять послания.
  - Ты не доверяла мне с самого начала. Оно может быть и правильно с твоей стороны. Ты заботилась о безопасности своей и своих людей и очень рисковала, подбирая по дороге чужаков. Спасибо, что не бросила меня, несмотря ни на что.
  - Но я всё-таки оставила вас в деревне.
  - И так бы оно и было, если бы мы не нагнали вас, - Франсуа немного помолчал, вглядываясь куда-то, затем добавил:
  - Как странно. Та женщина в деревне, она предупредила меня, что вы в опасности и нуждаетесь в помощи. И как видишь, я прибыл вовремя.
  Жаннин загадочно улыбнулась:
  - Бретань - это удивительное место, и даже, если ты не веришь в танцующих в лесу эльфов и фей, волшебство всё равно происходит.
  
  Франсуа протянул к Жаннин связанные руки, убирая с её лица прилипшую прядь и глядя своими удивительными глазами в её лицо.
  - Всё-таки как я счастлив, что ты - женщина, - выдохнул он, улыбаясь и закрывая глаза. - Хотя, как мужчина, ты сегодня тоже была великолепна.
  Он вновь открыл глаза, взгляд его стал горящим и восторженным:
  - Дала ты им жару, боги войны позавидовали бы твоей смелости и отваге.
  - И всё равно я слабая... - устало прошептала Жаннин, глядя потухшим взглядом на сидящего напротив.
  - Ты - сильная, очень сильная. Мне приходилось видеть, как мужчины на поле боя молили своих врагов о пощаде, но ты как будто была готова умереть сегодня.
  - Нет. Я не готова умереть. Мне есть ради кого и ради чего жить. Только бы добраться до дома, только бы достигнуть цели.
  - Значит ли это, что ты не свободна?
  - В каком смысле?
  - Ты замужем?
  - Я - вдова.
  - Тогда от кого или куда ты всё время убегаешь?
  - Господи, моя жизнь - это бесконечные скитания, побеги и борьба.
  - Могу я остаться рядом с тобой? Я помогу тебе. Мне всё равно некуда идти.
  - Я и сама не знаю, куда мне теперь идти и что делать.
  - Как эти люди хотят с нами поступить?
  - Я пока не знаю, Франсуа. Я не знаю, где все остальные... Я видела только тебя и Люсию, и больше никого. Неужели они погибли?
  - Нет, Бертран со своими ребятами сидит чуть подальше. Он ранен в ногу, но думаю, что ничего страшного. По-моему, он спит... Лекарь обходил всех. Филипп здесь, они схватили его, но, похоже, убивать его не входит в их планы. Я видел, как он разговаривал с графом.
  - Понятно.
  
  Жаннин вздрогнула, услышав кашель человека, подошедшего сзади.
  - Прости, мне нужно идти. У меня целая ночь, чтобы что-нибудь придумать.
  - Да уж. С такой раной как у тебя, только думать.
  - Теперь уже всё намного лучше. Мне вправили плечо и сделали перевязки. Не волнуйтесь за меня.
  - Тебе надо хорошенько выспаться. Где ты будешь?
  - Не знаю, но со мной всё будет нормально.
  
  Она быстро встала на ноги и, пошатываясь, пошла к шатру, сопровождаемая тёмной фигурой своего молчаливого надсмотрщика. Она осмотрелась вокруг, но что-либо разглядеть в такой темноте вряд ли возможно. Пара костров, довольно большое количество человек, сидящих вокруг них. Несколько шатров, расположенных вблизи друг друга и скрываемых кустарниками. Женщину сейчас беспокоило только одно: присутствие в отряде баронессы. Жаннин чувствовала неприязнь и даже скрытую опасность от этого присутствия. Чего ещё можно ожидать от этой готовой на всё женщины? Возможно, ей придёт в голову снова что-то подсыпать в еду, и отравить.
  Сопровождающий впустил Жаннин внутрь шатра, в котором никого не оказалось. Она устало опустилась на тёплую шкуру с длинной шерстью, лежащую перед горшком с горящими углями. Руки озябли, и она протянула их к этим углям, постепенно согреваясь. "Надо что-то одеть на себя, кроме плаща", - подумала женщина, чувствуя, как замёрзла спина от мокрых волос, лежащих на плечах. Жаннин попыталась встряхнуть слипшиеся волосы, но резкая боль в затылке, остановила её. Она закрыла глаза, опуская голову и обхватывая её руками.
  Больше всего на свете сейчас Жаннин хотелось есть, голод сводил её с ума, а эти запахи готовившейся еды, возбуждали такой аппетит, что желудок урчал на все голоса. Женщина подумала о том, что было бы замечательно, заснуть сейчас и проспать какое-то время, забыв обо всём: о голоде, замерзающем теле, об усталости, о прошедшем дне и предстоящем неизвестном.
  
  Взгляд Жаннин остановился на лежащей у огня рубахе Алена, которая по всей видимости, сохла. Девушка улыбнулась, проводя ладонью по высохшей ткани. "Отлично. Рубаха Алена лучше, чем плащ",- подумала она, подтаскивая к себе одежду, - "К тому же, я не могу спать в плаще. А там - будь, что будет". Она быстро стащила с себя плащ и переоделась в сухую тунику Алена.
  Снова знакомый запах его тела окутал её, вызывая воспоминания о страстных ночах. Молодая женщина неосознанно вспомнила, как совсем недавно он снял с себя эту рубаху, обнажив свой красивый торс, и одел на неё.
  Как больно думать о красоте и притягательности этого мужчины, зная о его жестокости и непреклонности. Как больно думать о таком, казалось, близком счастье в его объятьях и осознавать, что между ними теперь пропасть недоверия и ненависти. Хотя, теперь увидев его вновь, Жаннин ловила себя на мысли, что она не может ненавидеть его. Нет, это - не ненависть, но бесконечная боль и пустота в душе.
  
  Неизвестно, сколько женщина сидела так, в ожидании прихода графа, и, зная, что именно он распорядился, привести её вновь сюда в этот шатёр. Незаметно для самой себя она задремала, сидя в одиночестве перед маленьким очагом, обхватив согнутые колени руками и опустив на них уставшую голову. В этом положении и нашёл её Ален. Удивленно подняв с края импровизированной постели плащ, в который она была совсем недавно завернута, он увидел, что она снова надела его тунику, пыльную, и кое-где испачканную в крови.
  Неужели, ей было милее сидеть в грязной рубашке, чем в тёплом плаще? Он подошёл и сел напротив неё, разглядывая даже во сне напряжённое лицо. Тёмные локоны волос упали на руку, подпирающую голову. Как ей удалось изменить цвет волос? Где её великолепные рыжие локоны? Лицо казалось осунувшимся, но по-прежнему красивым, как и месяц назад в его доме.
  
  Мужчина вспомнил, как делил с ней постель, и это были самые счастливые минуты в его жизни. Её сладостная улыбка, жёлтые глаза пумы, нежные руки и "горящие" волосы, рассыпанные по подушке и смешавшиеся с его волосами. Теперь она снова была рядом. Но теперь они не могли любить друг друга, она презирала его за слабость и предательство, он ненавидел её за смерть Жака.
  Его взгляд снова обратился на её шею. Филипп сказал, что совсем недавно она чуть не погибла от рук головорезов, которые пытались изнасиловать её. Она убила одного из них, второго - этот "найденыш" в их отряде. А ведь подобный случай месяц назад произошёл в его доме. Тогда человек тоже проник в её комнату и изнасиловал бы, если бы Жаннин не убила его. Какая ирония! Всё повторилось. Почему? Мужчины хотят обладать ею и ставят на кон свои жизни, и безоглядно теряют их. "Со мной всё было иначе", - размышлял про себя Ален, прислушиваясь к её беспокойному дыханию: "Мне она отдалась душой и сердцем. Так, по крайней мере, мне казалось. Она была такой притягательной, что когда я, наконец, овладел ею, она стала для меня необходимой как воздух. Её хотелось всё больше и больше, словно путнику, который давно не пил чистой воды и, утолив свою жажду, хотел пить снова и снова, чтобы вернуть себе это чувство насыщённости и полноты жизни.
  Ален не удержал порыва и, подняв руку, ладонью провёл по её утомлённому лицу. Она даже не вздрогнула. Только тёмные ресницы слегка подрагивали во сне.
  
  Ей вновь снился сон. Такой яркий и красивый. Зелёная, залитая ярким солнечным светом лужайка. Она бежит по ней, ступая на мягкую шелковистую и сочную траву голыми ногами. Тонкие, наполненные влагой стебли хрустят под ступнями, ломаясь и ложась на землю. Жаннин бежит безмятежно и свободно, раскинув руки в стороны, и ветер, прохладный и влажный скользит сквозь пальцы, щекочет ладони и лицо, играет распущенной длинной волной огненных волос за её спиной. Полной грудью она вдыхает приятный тёплый морской воздух, как когда-то в детстве, стоя на вершине утёса на окраине огромного поместья Брельи. Сердце Жаннин трепещет от радости и безграничного счастья. Навстречу ей бежит маленькая девочка, перебирая быстрыми маленькими ножками и спеша в объятья мамы. Жаннин опускается на колени, готовая поймать бегущую к ней Кати. Девочка радостно и заразительно смеётся, ослепляя своей лучезарной улыбкой. Женщина чувствует, как сердце замирает в предвкушении того радостного мига, когда ребёнок окажется на её руках, и она сможет обнять её, прижав к себе крепко-крепко и целуя её гладкие нежные щёчки. Вот осталось одно мгновение, и их руки коснуться друг друга, как вдруг из-под земли появляется росток, который молниеносно превращается в огромный стебель. Он продолжает расти, поднимаясь в небо. И вот он уже заслоняет своей огромной кроной солнечный свет. Во тьме Жаннин больше не видит дочь, только слышит её тоненький голосок откуда-то сверху, с этого гигантского растения. Женщина смотрит вверх, и где-то вдалеке, она видит крошечные детские ручки, которые с огромной скоростью удаляются от неё всё дальше и дальше, превращаясь в точку и исчезая во тьме. Жаннин пытается кричать, но не может произвести ни единого звука. Голос не подвластен ей. Она рыдает, протягивая руки туда, где исчезла дочь.
  
  Жаннин очнулась ото сна, постепенно возвращаясь в реальность, пустую и тёмную.
  Женщина огляделась в полумраке догорающего очага. Она лежала на постели, обложенной тёплыми толстыми шкурами. Жаннин села, обхватив колени руками и опустив на них голову, тяжело вздохнув:
  - Господи... Кати.
  - Не спится?
  Жаннин вздрогнула, не сразу заметив здесь присутствие мужчины. Перед собой она увидела озабоченное лицо Алена, его встревоженный взгляд и напряжённую морщину на лбу между бровей.
  - Тревожные сны... слишком тревожные...
  
  Она обхватила голову руками и снова почувствовала тупую боль в затылке и тошноту.
  - Что с тобой? - произнёс он, глядя на неё через плечо. Ален боялся, что по его лицу она поймёт о его мыслях, которые только что заполняли его голову. Но она даже не взглянула, не подняла глаз. В тусклом свете её лицо казалось слишком бледным.
  - Ничего... - чуть слышно произнесла она.
  Он молча подошёл, и, приподняв за подбородок её лицо, внимательно посмотрел. Его осенила неожиданная мысль.
  - Ты голодна... Я принёс немного еды.
  - Да... я бы поела, если можно.
  
  Ален придвинул к ней поднос с ужином, на котором лежали прекрасные мидии и аппетитные куски хорошо прожаренного мяса, заполняя своим запахом всё вокруг. Мужчина молча налил в кружку шушен и поставил её на поднос. От этого невероятного аромата от свежеприготовленной еды, женщина почувствовала головокружение. Она, не мешкая, откусила кусочек мяса, закрывая глаза.
  - Ну как? - прервал её трапезу Ален, наблюдая за её движениями и чувствуя её голод, который уже невозможно было скрывать.
  - Господи, эта еда самая вкусная на всём белом свете, - чуть слышно прошептала она, пряча глаза, наполнившиеся слезами.
  
  Ален, взяв с подноса мидию и быстрым движением отправив её себе в рот, встал, не стесняя её своим пристальным взглядом и давая Жаннин возможность спокойно поесть. Краем глаза он наблюдал за тем, как она держит бокал, как сидит, как заносит еду в рот, он только сейчас понял, что никогда раньше не видел этого, не обращал внимания на её движения, манеру держаться. А Жак? Он сразу проникся к ней симпатией, что ему обычно несвойственно. Старик был достаточно заносчивым и упрямым, но с ней держался почтенно и постоянно защищал. Наверное, почувствовал то, чего не смог уловить Ален. Имеет ли она отношение к смерти Жака?
  
  Ален решил, что сейчас самое время спросить об этом, когда она устала отбиваться и не ожидает такого вопроса. Он тихо подошёл к постели и, встав рядом, ледяным голосом произнёс:
  - Почему ты убила Жака? За что ты сделала это?
  Жаннин, непонимающе глядя в почерневшие от гнева глаза графа, прошептала:
  - Кого?
  Голос Алена прозвучал так холодно и отчуждённо:
  - Жака.
  Женщина вздрогнула и, побледнев, отложила еду в сторону.
  - Он умер после твоего побега, и я хочу знать, что произошло в тот день. - Он быстрыми шагами приблизился к ней и, подняв рукой её подбородок, прошипел ей в лицо:
  - Жак мёртв по твоей вине?
  
  Жаннин поняла, что её письмо, то самое, что она писала Мэри, скорее всего не нашло своего адресата. Граф по-прежнему ничего не знает. И Жак, бедный Жак умер. Неужели, она действительно так сильно ударила его канделябром? Но он не казался умирающим, когда она убегала.
  - Жак мёртв? Это ужасно, но...
  - Ты убила его!
  - Выслушайте меня, если хотите знать, как всё произошло.
  Ален молча кивнул, предоставляя девушке слово.
  - Я была заперта в комнате. И после того, как госпожа Мэри ушла, я села за стол и написала ей письмо, как обещала. Затем на лестнице послышались шаги. Я поняла, что после того позорного обыска, что вы учинили, мне больше не на что надеяться. Я встала за дверью, когда услышала поворот ключа в замке... Я решила бежать... Я сжимала в руке канделябр, что стоял на столе. И когда увидела спину вошедшего, ударила его по голове. Господи!
  
  Жаннин закрыла лицо руками и зарыдала.
  - Бедный Жак, он упал на пол, и тут я увидела, что это не...
  Женщина замолчала, глотая слёзы.
  - Что это не я... Ты это хотела сказать?
  Ален резко убрал руки Жаннин с её лица.
  - Да! Вы правы! Я хотела посильнее ударить вас. Если бы вы знали, как я ненавидела вас в тот момент, за все унижения, которые вы мне причинили. За то, что, не разбираясь, позволили обыскать меня. За то, что, играя в любовь со мной ночью, вы унижали меня днём. Я и сегодня была готова прикончить вас!
  - Что было потом? - продолжал допрос Ален, глядя в заплаканные глаза женщины. Капельки слёз застыли на её ресницах, и мужчина смягчил голос, понимая, что слишком резок с ней. Он снова налил шушен в кружку и протянул ей.
  - Я не успела опомниться, как следом вошёл маркиз и начал угрожать мне. Письмо для госпожи лежало на столе, и я поняла, что если не спрятать его, оно никогда не дойдёт до адресата. Жак понял мои намерения и, пока я препиралась с маркизом, он незаметно спрятал свёрток.
  
  Жаннин сделала небольшой глоток и продолжила:
  - Затем, когда я уже отчаялась отбиться от маркиза, неожиданно появился Бертран. Это был самый подходящий момент, он ударил его по голове и быстро связал. Жак был жив и здоров, не считая шишки на голове. Он посоветовал мне уходить через ту потайную дверь и даже сказал, где находится ключ.
  - Ты всё врёшь! Я не верю тебе! - вдруг вскричал Ален, отшвырнув свою кружку в угол, проливая остатки жидкости на ворс шкуры.
  - Всё было именно так, как я говорю вам. Когда я уходила, Жак был в порядке, не считая небольшой ссадины на затылке. Помыслите сами, зачем мне было убивать его, если он был единственным, кто знал, где письмо.
  
  И так, как граф молчал, растерянно глядя ей в глаза, она добавила:
  - Почему вы не можете поверить мне? Почему вам так хочется считать меня убийцей?
  - Потому что ты не первый раз убиваешь человека! - снова вскричал Ален. - Вспомни убийство в моем доме. Господи! Как легко тебе удалось заставить участвовать в этом.
  - Вы сами не верите в то, что говорите! - возразила Жаннин, вскочив с места и подбегая к мужчине, обращая горящий взор в его почерневшие глаза. - Почему вы всё время так поступаете со мной?
  
  От резкого движения, голова резко закружилась, и она, покачнувшись, села на край постели, роняя пустой стакан на пол.
  - Что с тобой? - снова произнёс он, оглядываясь на затихшую женщину и видя её помутневший взгляд. - Я позову лекаря.
  - Оставьте... - прошептала она, тихо отстраняясь от его рук, и устало закрывая глаза.
  - Если у тебя ночью начнётся жар, я выкину тебя на улицу, - полушутя произнёс Ален, но Жаннин уже не понимала, где он говорит в шутку, а где всерьёз.
  - Можете это сделать прямо сейчас.
  - Тогда проваливай! - Ален в отчаянии вскричал, вскочив с места, где сидел и, глядя на женщину, указал ей на выход.
  Она поднялась. Но он тут же властно остановил её:
  - Стой! Прости меня...
  
  Жаннин снова тяжело опустилась на ложе, поднимая взгляд своих глаз на мужчину, и тихо проговорила:
  - Что за удовольствие унижать меня каждую минуту моего присутствия рядом с вами? Вы позволили бы себе такой тон рядом с женщиной выше вас титулом?
  Ален, молча глядя в лицо девушки, подошёл ближе и присел рядом. Она тихо прошептала ему в лицо:
  - Не знаю, зачем я вообще говорю с вами. У вас замашки конюха!
  - А у тебя дворовой шлюхи!
  Женщина, сама не ожидая от себя такой прыти и ярости, размахнулась и резко отвесила звонкую оплеуху. Да так, что кровь выступила в уголке рта мужчины. Он пошатнулся, и на миг закрыл глаза, борясь с резкой болью и скрипя зубами от злости.
  - Проклятая баба... - прошипел он сквозь зубы, не открывая глаз.
  
  Жаннин вдруг увидела, как туника мужчины на плече заливается красным пятном.
  - Что с тобой?
  - Убирайся...
  Молодая женщина почувствовала угрызение совести. Видимо дав графу увесистую затрещину, она задела его рану, и она снова начала кровоточить.
  - О-о-о... прости меня. Прошу. Я не хотела. Дай, я посмотрю.
  Ален отошёл от стоящей рядом женщины, пресекая все её попытки подобраться к его плечу.
  - Я только посмотрю! - прикрикнула на него Жаннин, убирая его руку с плеча и быстро спуская тунику, пропитанную кровью.
  - Сколько раз сегодня ты, женщина, пыталась убить меня? - Его голос заметно смягчился, Ален опустился на край своего ложа, поддавшись умелым рукам женщины.
  - А сколько раз ты хотел моей смерти?
  - Судьба всё время сталкивает нас лбами...
  - Ты слишком вспыльчив и горяч...
  - Ты слишком сильная и выносливая.
  - А вместе мы - гремучая смесь. Для некоторых это хуже чумы. Возможно, поэтому мы никак не можем быть вместе...
  
  Он резко повернулся к ней всем корпусом, внимательно разглядывая её лицо. Оно показалось ему уставшим и бледным, но таким красивым. Их взгляды встретились. Жаннин на миг остановилась, оторвавшись от плеча мужчины. Больше всего на свете ему хотелось сейчас прижаться к её губам и заключить её в свои объятья и больше никогда не отпускать. И, наверное, Жаннин была бы совсем не против, уставшая от всего, но борющаяся с нахлынувшим желанием.
  - Мои мысли опять только о тебе... Я будто схожу с ума... - неожиданно признался он, приложив ладонь к её влажной щеке и проводя большим пальцем по её губам.
  
  В этот самый момент в палатке появился лекарь, его круглое розовое лицо возникло над входом так внезапно, что Жаннин чуть не вскрикнула от неожиданности, а Ален тяжело разочарованно вздохнул. Ещё чуть-чуть и он бы поддался очарованию этой женщины и снова сдался во власть её нежных рук и пылающих губ. Он быстро встал, подойдя навстречу к входящему мужчине:
  - Что случилось?
  - Не знаю, я у вас хотел узнать, милорд. Но крики, которые раздаются из вашего шатра, всех пугают. Я подумал, что пора вмешаться, пока вы не поубивали друг друга.
  - Благодарю за заботу. Что ж, вот, моё плечо, кажется, снова дало течь, - попытался отшутиться граф, подавляя в себе возникшее совсем недавно желание и стараясь не смотреть на молчавшую девушку.
  - Сейчас посмотрим. А вам, дорогая девушка, я советую поспать, - обратился полный мужчина в сторону Жаннин, которая казалось и без того уже засыпала.
  - И где я могу это сделать? - устало отозвалась она, не поднимая глаз.
  Ален молча указал ей на своё ложе и произнёс:
  - Я найду себе ночлег. За меня можно не беспокоиться...
  
  Жаннин тут же послушно опустилась на постель, закрывая глаза, но граф позвал её:
  - Жаннин.
  Она открыла глаза и обратила свой взгляд к мужчине. Он произнёс тихо и спокойно:
  - Всё, что ты рассказала про Жака, это действительно правда?
  - Всё до последнего слова, милорд, - ответила она и погрузилась в тяжёлый сон, не обращая внимания на двух мужчин, находящихся с ней в одной комнате.
  - Мне стало легче... - прошептал Ален самому себе, полностью отдаваясь в руки лекаря.
  - Милорд... - вдруг прошептал полный мужчина, ловко накладывая повязку на рану графа. - Вам следует быть осторожнее с баронессой. Мне кажется, она что-то затевает за вашей спиной. И от этого может пострадать не один человек. Она в бешенстве мечется по своей палатке от того, что вы здесь с этой женщиной. Ревность может любому придать силы и дать возможность натворить самое ужасное.
  - Да, вы правы, господин Дюве. Я сейчас навещу её.
  
  Граф задумался, по-прежнему наблюдая за ловкими действиями человека, который внешне создавал впечатление увальня, но тем ни менее был очень ловким и подвижным. Ален когда-то привёз лекаря из Доль, и когда собрался сопровождать маркиза, позвал его с собой. Он очень давно знал его и был в достаточно доверительных отношениях с ним. Готье де Дюве - дворянин, человек семейный и очень проницательный сразу понял, что происходит с графом и людьми, окружающими его. И, замечая манипуляции Франсуазы, всерьёз обеспокоился за жизнь и здоровье своего друга и его пленников. Особенно его волновала Жаннин, наверное, потому, что он видел намного больше, чем граф, ослеплённый своими эмоциями.
  - Я останусь здесь... - тихо произнёс он, закончив свою работу. - Присмотрю за ней.
  - Да. Буду очень признателен. Она всё время пытается упасть без чувств во время нашего разговора.
  - Немудрено. Любая другая женщина уже бы упала замертво при таком разговоре с вами, милорд.
  - Ей повезло - она не любая... - Ален загадочно улыбнулся уголком рта, прищуривая глаза.
  - Я уже понял. Ступайте к своей фурии, и дай вам бог, чтоб она не выцарапала вам глаза. Очень опасная штучка.
  - Да, иду, - Ален быстро шагнул к выходу, достав очередную чистую рубаху и завязывая её на ходу. - Готье, - мужчина обернулся в последний момент к лекарю.
  - Да, милорд?
  - Спасибо.
  Лекарь смущённо улыбнулся, махнув рукой и отправляя графа к баронессе.
  
  Франсуазе не сиделось на месте весь вечер и не спалось всю ночь. Она всем своим нутром чувствовала, что Жаннин в шатре Алена, что она вновь отнимает его у неё. Баронесса никак не могла успокоиться, Ален ускользал от неё, как вода сквозь пальцы. Она почувствовала горький привкус измены и неудачи. Сознание того, что мужчина, которому она так старательно и так долго вкручивает мозги, с лёгкостью забыл о своей злости, жажде отомстить и снова увлёкся этой женщиной, сводило её сума, оставляло в полном отчаянии. Она терзала свою служанку, заставляя бегать к шатру Алена и подслушивать разговор. В её голове бешено кружились самые разные и самые страшные мысли. Ей хотелось выхватить нож и всадить его в грудь Жаннин как можно глубже, чтобы она корчилась от боли и ползала у её ног, моля о пощаде.
  
  Франсуаза с наслаждением вспоминала, как в замке Ален унизил эту женщину, позволив публично учинить обыск, как шепталась по углам прислуга о том, что хозяин побил плетью няню Мишеля. Какое счастье, что хотя бы эти воспоминания были у Франсуазы, давая возможность немного позлорадствовать. Баронесса металась по своему шатру, словно птица в клетке, не зная, какой путь ей выбрать. Угрожать Жаннин очень трудно, нужно иметь веские причины, доказывающие, что ей действительно можно нанести ощутимый вред. Франсуаза прекрасно помнила, какой она видела сегодня Жаннин, на коне в кольчуге и с мечом в руках, нещадно бьющей противников.
  
  'Чем можно остановить эту женщину?' - продолжала размышлять баронесса, отмеряя шаги в своём тесном убежище, - "Я должна придумать способ убрать её, но так, чтобы Ален не смог обвинить меня. Не хотела бы я попасть ему под горячую руку".
  И как раз в этот момент граф и возник перед её глазами. Она замерла на месте, не зная радоваться ей или огорчаться, потому, как вид у него был странный. Только горящие глаза жили на его уставшем лице, и ноздри быстро надувались при дыхании. Но так как нервы Франсуазы были на пределе, она решила пойти в атаку и выдвинуть свои обвинения.
  - Что происходит, милорд? Вы решили подвергнуть нас всех смертельной опасности?
  - Не преувеличивайте, Франсуаза...
  - Тогда почему, всего несколько дней назад вы били себя в грудь, клянясь, что убьёте её, но не сделали ничего подобного. Вместо этого вы развлекаете себя разговорами с ней наедине в своём шатре!
  - Молчи, женщина! Я сам буду решать, как мне поступать! - пресёк возражения Ален, но девушка не унималась.
  
  Она вскинула своими белокурыми распущенными локонами и, подняв руки с активной жестикуляцией, продолжила:
  - А как же тогда ваш бедный слуга, которого она жестоко убила?
  - Это не она! И я верю её словам!
  - Вот и напрасно! Вы горько потом пожалеете об этом. Она и до меня доберётся и до вас. Вы уже покорно сложили перед ней своё оружие и свою голову.
  Ален замолчал, садясь на тёплую шкуру, на полу и обхватывая свою голову обеими руками. В какой-то степени баронесса была права, Жаннин понадобилось всего пару часов, чтобы разубедить его во всех его прежних суждениях. Увидев её раздавленной и утомлённой, он уже был готов простить ей всё, лишь бы вновь видеть её перед собой и иметь возможность прикасаться к ней. Никто не притягивал его так, как эта женщина. Мужчина вспомнил, как несколько минут назад он едва сдерживал себя от возбуждения и желания вновь обладать ею, забыв обо всём.
  
  Франсуаза почувствовала, как её слова подействовали на собеседника. Он молчал, но она знала, что ей удалось заронить в его душу зерно сомнения.
  - Я так тосковала по тебе, мой милый дракон, - промурлыкала девушка, наклоняясь к мужчине и целуя его в мочку уха. - Я ждала тебя и сходила с ума в этом ожидании. За что ты так мучаешь меня.
  И не успел Ален опомниться, как она развязала шнурок на своем просторном пеньюаре и скинула его на пол, оказавшись абсолютно нагой.
  Мужчина поднял глаза, наблюдая за движениями девушки. Она обошла его и села на его колени, подставляя его губам свою упругую пышную грудь. Ален ещё не забыв недавнее желание, решил использовать шанс и ответил на женские ласки, такие доступные и возбуждающие. Он жадно прильнул губами к женской груди и крепко прижал к себе хрупкую фигурку баронессы, поддающуюся каждому его порыву.
  Но слияние было недолгим, и когда всё кончилось, Ален быстро встал и, на ходу надевая штаны, поспешил выйти из палатки.
  - Ты куда?
  - Хочу побыть один...
  И так, как Франсуаза попытала соскочить со своей постели, добавил:
  - Один, Франсуаза. Это значит - без тебя! Спи, отдыхай...
  
  И он ушёл, оставляя девушку в остывающей постели, одинокую и разбитую. Её нервы не выдержали и, упав на постель, она залилась горькими слезами, с болью вспоминая весёлое время, что она проводила в компании Николя. Вот уж кого она считала мужчиной с большой буквы и по-прежнему любила до беспамятства. Теперь она была уверена, Ален никогда не будет ей всецело принадлежать, и если не эта Жаннин, то другая появится на его пути и уведёт как быка за рога прямо из-под носа.
  Франсуаза долго рыдала в подушку, жалея себя и свою долю. Если бы она только могла, то, не задумываясь, послала бы к чёрту графа и вновь прыгнула в тёплую постель маркиза, такого любимого и желанного. Но как заставить его воспринимать чувства девушки всерьёз и посмотреть на неё не только, как на пылкую любовницу, но как на правую руку в любом его начинании?
  
  Вдоволь наплакавшись, она сдалась во власть сна, который, она была уверена в этом, принесёт ей не только новый день, но и новые идеи.
  
  Ален сидел у костра, задремав уже перед рассветом, как вдруг его разбудил чей-то голос, возвестивший всех, что часть пленных ночью сбежала: Бертран и четыре человека с ним, ушли в неизвестном направлении, оставив Жаннин, Филиппа, Франсуа.
  Первой реакцией Алена был безудержный злобный смех, который быстро перешёл в бешеный крик на своих людей.
  - Как это могло произойти? И Жаннин? Где она?
  
  Он растолкал собравшихся вокруг него людей и быстро вошёл в свой шатер. Лекарь Готье сидел на полу, положив голову на край постели, на которой, как и вчера, спала женщина. Она, испуганно открыв глаза, непонимающе посмотрела на вошедшего.
  Ален снова злобно рассмеялся:
  - Твои друзья тебя бросили! Как мило!
  Жаннин промолчала, опуская глаза. Резкая боль в затылке вернулась сразу же, как только тело пробудилось. Женщина не могла смотреть на это искривлённое злобой лицо. Граф вышел, по пути раздавая указания. Он пытался начать погоню, но в душе понимал, что здесь Бертран у себя дома, ему будет легко скрыться. Ужесточив охрану перед своим шатром, он сел на коня и быстро в сопровождении нескольких человек скрылся.
  - Бертран никогда не бросит меня... - вдруг прошептала молодая женщина, не поднимая головы. Лекарь повернул к ней своё круглое лицо, прислушиваясь к её словам. - Это значит, что вы все в опасности, пока я здесь. Помогите мне побыстрее восстановиться, прошу вас.
  
  Она поднялась на своей постели, поворачиваясь и обращая свой горящий взор к лекарю.
  - Я делаю, всё необходимое, и, поверьте, очень хочу поставить вас на ноги. Но подумайте, что будет здесь, если убежите вы, госпожа?
  - Почему вы так говорите со мной? - прошептала Жаннин, испуганно глядя в маленькие карие глаза мужчины. - Что вы имеете в виду?
  - Моё обращение "госпожа" вас пугает? Почему вы ничего не расскажете графу?
  - Он не поверит мне... однажды он уже предал меня, предаст и в следующий раз.
  - Он не такой плохой, как вы думаете...
  - Только не надо мне рассказывать о его благородстве. Благородный человек никогда не нападет исподтишка в лесу на маленький отряд, чтобы взять в плен женщину, которая так нуждается в защите. Напасть, словно головорез с большой дороги, готовый убить меня.
  - Помилуйте, госпожа. Если бы он хотел убить вас, он бы это давно сделал. Он не равнодушен к вам, это же видно не вооруженным взглядом, - лекарь задумчиво улыбнулся.
  
  Глаза Жаннин наполнились тоской.
  - Это уже неважно. Я не могу ему доверять больше, и знание того, кто я, ничего не изменит теперь.
  - Я помогу вам, госпожа, но если вы пообещаете, что сегодняшний день вы проведёте здесь под моим присмотром.
  - Когда граф ждёт прибытие маркиза?
  - В ближайшие дни, я думаю.
  - Мне нужно бежать...
  - Ночью, я помогу вам, а сейчас выпейте это и спать...
  
  Женщина недоверчиво всмотрелась в глаза мужчины и осторожно приняла кружку из его рук.
  - Вы действительно поможете мне? Могу ли я хоть кому-то доверять здесь?
  - Мне вы можете доверять... - и, видя, что она всё ещё сомневается, прошептал у самого её уха. - Вы спасли мою госпожу графиню Ларс, когда ей уже ничто не могло помочь, и я беспомощно разводил руками. Вы вытащили её с того света. Я благодарен вам. И сделаю всё, что смогу.
  - Спасибо... Я выпью.
  Она быстро выпила травяной отвар и легла в постель.
  - Спите спокойно, я буду рядом.
  
  День прошёл быстро и впустую. Ален и его люди вернулись ни с чем, и, понятно, в отвратительном расположении духа. Граф пресёк все попытки Франсуазы подобраться к нему и быстро вошёл в свой шатёр.
  День клонился к вечеру, но, как ни странно, Жаннин спала, забывшись в тяжёлом сне. Ален бесшумно прошёл вглубь маленькой комнаты и, сев на край постели, тяжело стащил с себя обувь. Он чувствовал усталость и раздражение, и сон женщины, словно ничего не произошло, его обескуражил.
  Через минуту в шатре появилась большая фигура лекаря. Он внимательно посмотрел на только что вошедшего графа и поставил какие-то пузырьки рядом со спящей.
  - Почему она спит? Что-то не так?
  - Я дал ей успокоительный отвар. Она совсем ослабла, ей нужно поспать и побольше есть сытной пищи. Иначе, её обмороки продолжатся.
  - Могу я спросить вас, Готье? - вдруг тихо произнёс граф, глядя в маленькие глаза лекаря.
  - Да, конечно, господин Шатарье.
  - Вы ведь видели моего бедного Жака, в каком он был состоянии, когда мы нашли его в башне?
  
  Лекарь молча кивнул.
  - Мог ли он в таком состоянии разговаривать с кем-то и даже встать, чтобы спрятать кое-какие бумаги?
  - В том состоянии, что вы его нашли - нет, но кто знает, может быть, моментом раньше его состояние было лучше?
  - Я вас не совсем понял. Что вы хотите сказать?
  - Я хочу сказать, что, возможно, сначала старик спрятал бумаги, а потом кто-то ударил его так, что он больше не смог очнуться.
  
  Ален тяжело вздохнул и снова взглянул на спящую Жаннин. Чем больше проходило времени, тем больше ему казалось, что он всё делает не так и даже, возможно, идёт не в том направлении. Он всё больше убеждался в том, что он находится в каком-то глубоком заблуждении, словно в дурном сне, от которого всё никак не может очнуться. Хочется стряхнуть с себя это тягостное сновидение и вновь очутиться в нормальном времени. Граф заметил, что это ощущение у него возникло с появлением маркиза и его спутницы, от которых никак нельзя отделаться. Они, словно, два гигантских спрута сдавливали его, лишая воздуха, движения и самой жизни. 'Почему я вообще оказался ввязанным в эту странную игру, в которой отведена роль жертвы для этой женщины, явно уже уставшей от навязчивых событий с преследованиями и ловлей?' - вздохнул про себя Ален, разглядывая лицо Жаннин, которое даже во сне находилось в напряжении.
  - Что мне делать с ней? - граф обратил свой взор на лекаря, но обращался он больше к самому себе.
  - Может, стоит поговорить с ней и внимательно выслушать? - едва заметно улыбнулся Готье.
  - Что это изменит? Откуда я знаю, лжёт она или говорит правду?
  - Попробуйте прислушаться к своему сердцу. Ведь не напрасно ваша сестра доверяла ей.
  - Теперь уже не доверяет и хочет её смерти... - почти прошептал Ален, опуская голову в свои ладони.
  - Никогда в это не поверю. Госпожа Мэри благодарна этой девушке. И, зная вашу сестру, она никогда не будет желать ей смерти. Напротив, попытается сделать всё, чтобы ей помочь.
  - Тогда что вы скажете на это? - граф быстро достал письмо от сестры, нервно развернул его и передал лекарю.
  
  Мужчина быстро пробежал глазами по буквам и посмотрел на собеседника.
  - Бред какой-то. Я не знаю, что сказать вам, милорд. Но такое ощущение, что письмо писала не графиня. Будь она хоть сотню раз рассержена, она никогда не пожелает так открыто кому-то смерти. Ваша сестра глубоко верующий человек, и эта вера не позволила бы ей так выразиться ни на словах, ни в письме. И о каком кулоне идёт речь? Я не совсем понял...
  - Я и сам толком ничего о нём не знаю. Он был найден в моём доме, Жаннин говорит, что это вещь её. Но, судя по виду, этот кулон стоит целое состояние.
  - Значит, вы по виду уверены, что он не может ей принадлежать? - вкрадчиво спросил лекарь, перебивая графа.
  - А вы считаете, что да? - Ален остановился перед мужчиной, внимательно заглядывая в его маленькие глаза.
  - Поговорите с ней и попытайтесь выслушать её версию всего происходящего. Только прошу вас, милорд, осторожно. Она очень слаба, и любое напряжение ей может сильно навредить. Если не можете быть уверенным, что сдержите себя, лучше даже не пытайтесь. В противном случае это приведёт к печальным последствиям. И, если вам интересно моё мнение, я бы ей поверил.
  
  Граф молча кивнул, провожая взглядом уходящего лекаря и оставаясь наедине с девушкой в ожидании её пробуждения.
  Ожидание было недолгим. Не успел Ален покончить с ужином, как Жаннин открыла глаза. Некоторое время она молча лежала, разглядывая сидящего напротив Алена, увлечённого поглощением пищи, и он не сразу заметил её пристальный взгляд. Она наблюдала, как он берёт кусок хорошо прожаренного мяса с подноса и быстро подносит ко рту, откусывая и запивая чем-то из кружки.
  Жаннин, ещё не отойдя ото сна, улыбнулась, продолжая наблюдать за действиями мужчины. Он так аппетитно ел, что она тоже почувствовала сильный голод и захотела присоединиться к его трапезе.
  - Приятного аппетита, милорд. Хотя, я смотрю, у вас с ним итак всё в порядке... - тихо проговорила женщина, опуская глаза.
  
  Ален вздрогнул и поднял на неё взгляд своих зелёных глаз, которые теперь, в свете огня, стали тёплого травяного цвета, словно весенний луг.
  - Благодарю, не жалуюсь. Я уж думал, придётся будить тебя.
  Жаннин снова подняла свои глаза на мужчину. Их взгляды встретились. Беседа с лекарем и ужин успокоили нервы Алена, он больше не чувствовал раздражения. Наоборот, теперь он был расположен к любому разговору, и, наверное, сейчас было самое время поговорить.
  - Присоединяйся, - граф указал на место напротив себя и пододвинул поближе к ней поднос с жареным мясом.
  Жаннин послушно села перед подносом, взяв горячий кусок мяса и отщипывая сочные волокна, занесла в рот.
  
  Теперь Ален наблюдал за её движениями: как она берёт кусочки тонкими пальцами, облизывает губы, как медленно порхают ресницы, то опускаясь, то снова взлетая вверх, открывая проницательные жёлтые глаза.
  - Я хочу поговорить с тобой...
  - О чём же? Опять в чём-то обвините меня? - едко заметила девушка, опуская глаза и готовясь к обороне.
  Но Ален, ещё помня слова лекаря, смягчил голос и произнёс:
  - Нет, не буду... но я хочу знать всё. Расскажи мне обо всём. Теперь ты можешь...
  - Да? И почему теперь я могу? - не меняя тон, добавила девушка, вглядываясь в глаза мужчины. - Вы заставите меня?
  - Перестань. Не вставай в оборону. Я устал от всего этого.
  - Значит, вы объявляете короткое перемирие? Я правильно поняла? - Жаннин чуть ли не впервые за долгое время искренне улыбнулась.
  - Ну, что-то вроде этого... я больше так не могу, мне нужна передышка...
  
  Ален взял кувшин с вином.
  - Я предлагаю выпить за наше короткое перемирие... - наклоняясь к Жаннин, прошептал граф над её ухом.
  - На сколько короткое, месье Ален? - ответила молодая женщина, не отрываясь от глаз мужчины и принимая бокал из его рук.
  - Всё зависит от тебя...
  - Неужели?
  
  Жаннин поняла, что больше нет смысла что-то скрывать, настало время раскрыть карты. Она надеялась, что он всё же сможет понять её.
  - Что именно вы хотите узнать?
  - Кто ты? Чей кулон был тогда найден у тебя? Что связывает тебя с маркизом? У меня куча вопросов, на которые без тебя я никак не могу найти ответов.
  - Кулон мой, его подарил мне муж. Это - его свадебный подарок. На ребре кулона крошечная зазубрина, если нажать на неё, створки кулона откроются. Внутри, портрет моего мужа Ги. На стенке маленькая надпись: "Сердце Ги принадлежит Адель".
  
  Она судорожно шептала слова в лицо Алену, задыхаясь, словно заученное стихотворение, наверное, боясь, что что-то опять произойдёт, и она вновь не сможет сказать ему этого. Он быстро встал и подошёл к ней ближе, поднимая её за плечи и разворачивая к себе.
  - О ком идёт речь?
  - Господи... Вы - редкостный тупица! - выдохнула женщина последнюю фразу, закрывая глаза.
  Ален не сдержал улыбки и настойчиво переспросил:
  - Адель... Я слышал это имя лишь однажды... Так звали графиню де Пентьевр.
  - Да... когда-то её звали Адель де Пентьевр де Блуа. Лучше бы она погибла вместе со своим мужем...
  
  Жаннин затихла, опустив глаза. Ален тоже молчал, глядя в её напряжённое лицо, на морщинку между бровей, на слезу, быстро скатившуюся по щеке, на волосы, которые больше не сверкали медью на солнце. Она сделала всё, чтобы спрятать внутри себя эту Адель, ту самую, что преследовали, у которой всё отняли: дом, имя, семью. В его голове не укладывались две, казалось бы, совершенно несовместимые персоны: Адель и Жаннин. Неужели это действительно она? Ален никогда не видел графиню, но многое слышал про неё. Юная рыжеволосая Адель, любимая племянница Карла Блуа, знаменитая красавица Бретани, отвергавшая множество господ, ходили даже сплетни, что и самого герцога Монфора, и ставшая женой его врага, гонимая теперь всеми. И он, Ален, тоже стал её преследователем, хотя мог быть возлюбленным, её опорой и поддержкой. Это просто не могло быть правдой.
  - Почему же ты не рассказала мне об этом раньше? Почему не раскрыла секрет кулона тогда, когда мы нашли его у тебя?
  - Я ничего не понимала. Баронесса чем-то опоила меня. Утром она зашла в комнату и попросила, заняться её спиной. Потом в знак благодарности "угостила" вином. Дальше всё было как в тумане...
  - Значит, ты ... действительно Адель?
  - Больше нет. Это имя больше не произносится. Это опасно... - чуть слышно прошептала Жаннин, снова устало закрывая глаза.
  
  * * *
  Фрасуаза вновь металась по своему шатру, словно птица в клетке, но ничего не могла поделать. Она слышала, что Жаннин очнулась и Ален вновь рядом с ней. Он может узнать слишком многое и поверить ей. "Не помогло даже исчезновение этого сброда", - думала про себя баронесса, кусая губы: "Только зря рисковала своей шкурой, организуя побег. Но мне нужно было, чтобы они убрались отсюда. А теперь эта Жаннин сама может всё рассказать."
  - Что же делать? Поскорей бы появился Николя. Он давно уже должен был получить моё письмо и начать действовать. Мне нужно больше узнать о том, что она делала среди этих мужланов, - прошептала Франсуаза самой себе и, проходя к выходу, чтобы позвать прислугу:
  - Бэтта! Бездельница! Где ты? Живо сюда!
  
  Не успела Франсуаза закрыть рот, как испуганное лицо служанки возникло у входа в шатёр:
  - Что вам угодно, госпожа?
  - Приведи-ка мне того, что у дерева на окраине сидит привязанный, - прошептала баронесса, хитро улыбаясь.
  - Но, госпожа? Что скажет господин Шатарье, когда узнает, что я развязала пленного и привела к вам?
  - Ты что? Дура? Как он узнает? Разве ты не видишь? Ему теперь не до этого... у меня возникла одна идея. Я хочу побеседовать с этим. Веди же, неповоротливая!
  Франсуаза поправила на себе одежду, развязав шнуровку на груди, делая свой вид слегка небрежным, взбила пшеничные волосы, пуская их пышной волной вдоль спины, краем глаза взглянула на свою тень, изящным силуэтом отражённую на полотняной стене, и встала спиной к выходу в ожидании 'гостя'.
  - Вы рискуете головой, госпожа, приводя меня в свой шатёр.
  
  Франсуаза вздрогнула, услышав у себя за спиной приятный низкий голос, и быстро обернулась к выходу, внимательно разглядывая вошедшего мужчину. Он был невысокого роста, крепкий телом, со смуглой кожей, выдающимся подбородком, покрытым густой, но короткой порослью тёмного цвета. Но больше всего её поразил его взгляд: серые, словно утренняя летняя дымка, глаза, несмотря на усталость и болезненный вид, смотрели на неё добродушно и даже с нежностью.
  - Надеюсь, ты - не беглый раб?
  - Пусть вас не смущает цвет моей кожи, госпожа, я - не раб. Более того, я - дворянин.
  - Это хорошо. Мне интересно поговорить с человеком, добровольно присоединившимся к этому сброду. Ты ведь расскажешь мне, как ты оказался с ними?
  - Может быть... - тихо произнёс мужчина, также внимательно разглядывая баронессу. Сначала ему показалось, что перед ним незадачливая девочка, беззаботная и взбалмошная. Это его заинтриговало и позабавило. Он решил принять её игру, несмотря на опасность.
  
  Франсуаза игриво взглянула на стоящего мужчину, приподнимая красивую бровь.
  - Как тебя зовут?
  - Франсуа де ля Крон из Пуле.
  - У-у-у? Великолепно. А меня Франсуаза. И всё-таки, как ты оказался в отряде?
  - Случайно. Они подобрали меня, раненым на дороге.
  - Я рада, что ты им попался... благодаря тебе, нам удалось их нагнать. Так что, ты, пожалуй, заслуживаешь награды.
  
  Мужчина улыбнулся, не отрывая невероятного взгляда от девушки. Он почувствовал прилив сил, усталость ушла, не оставив следа.
  - Какую же награду вы мне приготовили, госпожа?
  - Каков наглец? А ты не боишься, что я позову сейчас охрану, и тебе снесут голову одним махом?
  - Боюсь, но... желание получить от вас, такой прекрасной обворожительной дамы, награду ослепляет. Вы ведь позвали меня не для того, чтобы сдать охране?
  - Какой сообразительный... - баронесса сделала несколько бесшумных шагов, не отрываясь от мужчины, его взгляд её завораживал. - Твоё лицо мне кажется знакомым. Кого ты можешь мне напоминать?
  - Надеюсь, кого-то, к кому вы относитесь хорошо.
  
  Баронесса, прикусив губу, отошла, раздумывая о том, какую ей лучше выбрать тактику. Голова отказывается соображать, мысли путаются, не давая возможности сосредоточиться. Её сводила сума та мысль, что Ален сейчас с ней, этой ненавистной женщиной, всё время возникающей на её пути. Франсуаза обернулась к мужчине и, улыбнувшись, произнесла:
  - Ты хочешь есть?
  - Я бы не отказался...
  - Возьми на подносе жареное мясо.
  Он незамедлительно подошёл к еде и увлеченно принялся за неё, краем уха прислушиваясь к женщине.
  
  Что именно она хотела выведать у этого человека? Стало совершенно очевидным, что он выболтает всё, ради своих желаний.
  - Скажи мне, куда направляется Жаннин?
  - Я не знаю... - Франсуа взял еду с подноса, стоящего рядом с постелью. Он быстро поглощал уже остывшие жареные кусочки мяса, запивая вином, прямо из графина.
  - Замечательно... Что ж тогда ты пришёл, если не знаешь?
  Франсуа вытер рот краем рукава, на секунду оторвавшись от еды:
  - Ну, так... госпожа, вы ведь меня позвали... Я не подозревал о том, что должен знать, о какой-то Жаннин.
  - Ах, да... она ведь была среди вас в мужской одежде. Неужели, ты действительно думал, что она мужчина?
  - Честно говоря, да. Немного сомневался, но всё же, да.
  
  Мужчина отложил кусок мяса и, вытирая руки о край накидки на маленьком импровизированном столике, подошёл к женщине. Франсуаза сразу заметила перемену в его лице: оно стало серьёзным, даже озабоченным. Это показалось странным ей, как будто мужчина расстроился, услышав о своей бывшей спутнице.
  - Что же тебя так расстроило?
  Баронесса, не отрываясь, наблюдала за эмоциями, написанными на его лице, он не сразу смог взять себя в руки и спрятать всё, что выдавало в нём интерес к женщине, с которой он недавно был в одном отряде.
  - Они называли её Жан. Мне трудно судить обо всём здраво, у меня было очень серьёзное ранение в голову, большую часть я был без сознания. Филипп сказал, что именно Жан, то есть Жаннин, ухаживала за мной, лечила мою рану какой-то особой мазью. А когда случился... когда мне стало ещё хуже, она сама иглой её зашила.
  - Тем более, ты должен был почувствовать женскую руку.
  - Я и почувствовал. Я же говорю, я был без сознания, но мне всё время казалось, что она - женщина. Да и что это меняло в моём случае? Какая мне разница, кто меня врачевал мужчина или женщина? Главное, что не бросили на дороге умирать.
  
  Франсуа отпил из бокала и снова повернулся к своей очаровательной собеседнице, улыбаясь.
  - И всё же интересно, для чего вы меня сюда привели? Вас интересует что-то конкретное?
  - Теперь это уже неважно. Я вижу, ты ничем не сможешь мне помочь...
  - Совсем ничем?
  - Ты ничего не знаешь.
  - Но многое умею.
  - Уходи. Оставь меня ...
  Франсуа пожал плечами и вышел из шатра, оставляя взбалмошную баронессу восвояси.
  
  А в шатре графа недолгую тишину, воцарившуюся в ожидании ответа, нарушила Жаннин, снова взглянув на своего собеседника.
  - Вы забыли вернуть мне кулон, он слишком дорог мне, он бесценен и связывает меня с прошлым. Он - то единственное, что напоминает мне о прошлой жизни и о нём. Я хранила этот кулон, невзирая на голод и бедность. Я просто не могла его продать. А вы отняли у меня эту последнюю частицу.
  - Он у Мэри. Она убедила меня в том, что небезопасно везти его с собой. Но у тебя будет лишняя причина увидеться с графиней.
  - Мне незачем видеться с ней... и с вами...
  
  Жаннин снова почувствовала себя опустошённой, забыв про свой ужин и не обращая внимания на удивительно спокойный тон мужчины, который так редко присутствует в их общении.
  - Господи, я так просила вас верить мне, несмотря ни на что, - вдруг прошептала она, глядя в глаза мужчины. - Я так просила вас. Но вы предали... вы сделали именно то, чего я больше всего боялась. Мне лишь хотелось быть уверенной, что вы не покинете меня, что поддержите. Но вы отвернулись.
  - Да. Возможно, я поступил плохо и, к сожалению, не оправдал твоих надежд, но я был в полном неведении.
  - А что бы это изменило? Вы бы прогнали меня раньше, чем это случилось. Когда Карла Блуа не стало и мой муж погиб, все отстранились от меня. Если бы не Бертран и Ингрид, мы бы с Кати не выжили. Нас бы просто не было в живых.
  
  Жаннин снова подняла свои глаза на графа, ища в его лице ответ:
  - Отпусти меня. Забудь обо мне. Я не сделала ничего плохого ни тебе, ни твоим близким. И не сделаю. Вернись домой. Поверь, это счастье, когда есть куда вернуться, есть ради чего и кого продолжать жить. Ты ещё молод, ты ещё можешь жениться и наделать детей. Ты ещё можешь жить счастливо. Отпусти меня, не преследуй больше, - ёе глаза, лицо, дрожащие губы молили о пощаде, о спокойствии.
  Алену стало невыносимо слышать это:
  - Замолчи. Откуда тебе знать, что может сделать меня счастливым? - прошептал Ален, больше не в силах противиться своим собственным чувствам, понимая, что можно долго пререкаться с этой женщиной, но она всё равно возьмёт своё, всё равно затуманит его мозги и заставит потерять голову.
  
  Франсуаза выскользнула из своего убежища, проходя незаметной тенью среди кустов. Она быстро оказалась у шатра Алена, прислушалась: ни звука. Тогда девушка незаметно пробежала к входу, который как раз находился в тени, и со стороны костров люди не смогли бы её заметить. Тихо, словно кошка, она вынула лёгкий кинжал и, осторожно отодвинув, край материи, закрывающей вход, заглянула внутрь. Горящие угли едва освещали стены шатра. Франсуаза скорее почувствовала, чем увидела. На середине шатра стояли двое, в объятьях друг друга. Она никогда не думала, что ей будет так больно и обидно созерцать это зрелище.
  
  Ален крепко обхватил лицо Жаннин руками, не давая ей возможности отпрянуть, и притянул к своему лицу, покрывая уставшую кожу короткими поцелуями. Франсуаза услышала его ласковый шёпот. Сердце защемило ещё сильнее...
  - Нет сил оторваться, забыть тебя, злиться, сопротивляться и бороться с тобой. Хочется забыть обо всём и просто быть рядом. Позволь мне любить тебя, стать твоей защитой. Я сделаю для тебя всё, только прости меня.
  
  Франсуаза задрожала всем телом. Никогда она не слышала в его голосе столько нежности. Он никогда не сжимал её в своих объятьях так, как сейчас эту женщину. Он смотрел на неё таким горящим взглядом, словно пытаясь впитать её через глаза, поглотить её через объятия. Франсуаза плакала, молча глотая слёзы обиды и продолжая наблюдать и вслушиваться в их разговор.
  - Теперь уже поздно, Ален, - Жаннин отстранилась от мужчины, отворачиваясь и отходя от него подальше, чтобы не ощущать его горячие руки, его губы, которые заставляли забыть обо всём.
  - Нет, не поздно. Я готов дать тебе своё имя, свой кров и ввести в свой дом полноправной хозяйкой, только будь со мной. Забудь про всё плохое. Я готов поклясться, что никогда не обижу тебя. Живи настоящим. О, Жаннин. Прошу тебя!
  
  Она оторопела, бокал выпал из её руки, разливая остатки вина на светлый ворс шкуры, словно кровавое пятно, напоминающее о прошедшей стычке двух отрядов. Жаннин окончательно запуталась, не зная, как ей быть рядом с этим мужчиной, который так жаждет близости с ней, а потом пытается убить. Когда кончится эта война между ними? А может, она сама ещё не готова полностью сдать позиции? Жаннин устала думать и сопротивляться, к тому же голова кружилась то ли от раны на затылке, или выпитого вина. Когда она снова так близко увидела лицо Алена перед своим лицом, освещённое тусклым светом догорающего огня в маленьком очаге, совсем рядом услышала его бешено бьющееся сердце, ей захотелось забыть, кто он, и как поступал с ней, чтобы пережить ещё одну безумную ночь в его объятьях. А потом, утром начнётся новый день, и, возможно, рассвет подскажет ей, как быть.
  
  Франсуаза увидела, как Ален, рукой приподняв и откинув прядь с лица женщины, поцеловал её в губы. Она улыбнулась в ответ, не открывая глаз.
  Франсуаза подумала о том, что несмотря на её пылкость, он никогда не отвечал ей такой всепоглощающей нежностью и лаской. Её обуяли гнев и ярость. Ей захотелось убить их обоих. Она крепче сжала рукоятку кинжала, но он вдруг задрожал в её руке. Франсуаза уже была готова войти внутрь, но вдруг почувствовала горячую руку на своём запястье. Она вздрогнула в испуге, кинжал выпал из её руки, затерявшись в траве. Она медленно повернула голову в сторону человека, стоящего за её спиной.
  - Не надо. Идём...
  - Что ты себе позволяешь? - Франсуаза попыталась вырваться, но широкая ладонь мужчины легла на её рот.
  - Я многое себе могу позволить, если ты этого захочешь, - его глаза смотрели на женское лицо, отразившее на себе такое страдание, что сердце Франсуа сжалось.
  
  Он быстро и легко поднял её на руки, и понёс в шатёр, в котором они только что говорили. Она обхватила его шею обеими руками, обессилено опустив голову на мужское плечо. Из её голубых глаз катились крупные слёзы обиды, она никак не могла понять, почему, как только она отдаёт себя всю без остатка, мужчины изменяют ей.
  Франсуа осторожно опустил девушку на постель, наклоняясь над ней и целуя кисти её рук. Она резко поднялась, пытаясь увернуться от мужских объятий и снова выбежать наружу.
  - Тише, девочка... успокойся. Оставь их. Мысли здраво, а не сгоряча. Тише... забудь о них.
  - Не трогай меня! Убери от меня руки!
  - Тише...
  - Убери от меня руки!
  
  Мужчина почувствовал, что её одолевает истерика, она кричала и билась в его руках, кусаясь и царапаясь, как загнанный маленький беззащитный зверёк, застрявший в безысходности. Он ладонью быстро смахнул её слёзы, вызвав этим движением новый взрыв.
  - Тише...
  Франсуа звонко ударил плачущую по щекам. На удивление она затихла, непонимающе глядя на мужчину. В её глазах по-прежнему стояли слёзы, но она замолчала.
  - Извини, но это вынужденная мера...
  - Как ты смеешь? Я убью тебя, - прошипела она сквозь зубы, колотя маленькими кулачками в грудь мужчины.
  
  Он поймал её за тонкие запястья и крепко прижал к себе её хрупкие плечи, целуя в волосы.
  - Почему все мужчины так поступают со мной? Уходи! Ты такой же, как все...
  - Я не оставлю тебя одну в таком состоянии.
  Франсуаза сдалась, больше не осталось сил спорить. Наверное, она впервые в своей молодой жизни не притворялась, не прикрывалась тем образом, что она сама для себя придумала. Ей захотелось быть просто женщиной, самой обычной, но хотя бы на короткий миг по-настоящему счастливой. Она поняла, что этому человеку не нужна баронесса, ему нужна женщина, а она умела быть ею.
  
  * * *
  Невыносимая головная боль сводила Жаннин с ума. То ли от волнения, то ли от слабости она вдруг почувствовала, как резко подступила постылая дурнота, отнимающая все силы. Всё закрутилось и поплыло перед глазами, тело обмякло и словно полетело в какую-то бездонную яму.
  Она сделала несколько шагов, но земля вдруг начала уходить из-под её ног, она запнулась и упала бы навзничь на мягкие шкуры, но сильные мужские руки удержали её на ногах. Ещё мгновение, и она погрузилась во тьму страшную и холодную, бросающую в ледяной пот страха и безысходности. Больше она ничего не чувствовала и не видела. Мужчина, не сразу сообразив, что происходит, наклонился над ней, заглядывая в закрывающиеся глаза, и затем быстро кинулся наружу в поисках лекаря. Такого с ним ещё никогда не случалось, чтобы женщина лишалась чувств от близости с ним.
  
  Через минуту Готье появился на пороге и обеспокоенно склонился над ней.
  - Простите меня, господин Шатарье, но вам нужно оставить её в покое, хотя бы сегодня. Она слишком слаба.
  Ален ничего не ответил, затаив дыхание и глядя, как лекарь приводит девушку в себя. Через минуту она громко вздохнула и открыла глаза, испуганно вглядываясь в лица склонившихся.
  - Что случилось?
  - Теперь всё хорошо, - тихо прошептал лекарь, улыбнувшись. - Я сделаю перевязку и оставлю вас в покое. Но больше никаких разговоров, милорд. Это опасно.
  - Хорошо, я понял. Я накажу принести чай, - наконец ответил граф, выходя из шатра.
  
  - Как вы? - серьезно спросил Готье, оставшись наедине с чуть живой женщиной.
  - Господи, я не понимаю, что со мной. Но вы обещали помочь мне, - испуганно прошептала Жаннин, устремляя болезненный горящий взор на лекаря.
  Он покачал головой и чуть слышно произнёс:
  - Я помню... но уходить в таком состоянии - это безрассудно. Вам нужно окрепнуть.
  - Я не могу ждать. Скоро здесь будет маркиз.
  - Граф поможет вам, доверьтесь ему.
  
  Жаннин горестно улыбнулась. Зная Перне, его постоянные интриги и изворотливость, трудно рассчитывать на то, что граф сможет помочь ей, тем более, что его очень легко можно убедить в чём угодно.
  - Вы погибнете, если уйдёте сейчас.
  - Я погибну в руках маркиза, если вы не поможете мне... - перебила Готье Жаннин и тяжело опустилась на постель, глядя в низкий полотняный потолок.
  - Я не могу. Вам нужно окрепнуть.
  
  Мужчина выпрямился, поджимая губы и опуская глаза:
  - Простите меня, госпожа. Я не могу.
  И он ушёл, оставляя девушку с её собственными мыслями и отчаянием. Она вспомнила слова Алена, которые он только что шептал ей в порыве страсти. Но может ли она принять эти слова? Где гарантия, что он не изменит своего мнения, при появлении маркиза? Жаннин всё ещё чувствовала слабость в теле, хотелось обо всём забыть и, не думая о плохом, отдаться порыву страсти. Но голос разума возвращал её в реальность, холодную и одинокую, придавал решимости в действии. Нужно уйти, пока не поздно...
  
  Жаннин поднялась и подошла к столику, на котором стояли многочисленные бутылочки. Спасибо господу, она знала латынь. На одной из них она нашла нужную надпись 'υπνωτικό'. Успокоительное или снотворное, это как раз то, что надо. Жаннин быстро спрятала бутылочку. Теперь главное найти возможность подлить эту жидкость в кружку Алена.
  Через минуту на пороге появилась Люсия, внося в шатёр поднос с горячим чаем. Жаннин поняла, что это единственная возможность, пока нет Алена, влить снотворное в его питьё.
  - Люсия, принеси мне через полчаса какую-нибудь одежду и обувь.
  Девушка вдруг покраснела до корней волос и, испуганно раскрыв глаза, прошептала:
  - Что вы задумали, Жаннин?
  - Ты должна помочь мне. Принеси одежду и предупреди Франсуа, мне нужна его помощь.
  - Хорошо, я всё сделаю... но только как же... господин?
  - О нём не беспокойся, - прошептала Жаннин, быстро вливая снотворное в кружку с чаем. - Он очень устал и будет крепко спать. Надо как-то отвлечь баронессу.
  Люсия загадочно улыбнулась:
  - О, об этом не беспокойтесь! Франсуа это взял на себя.
  
  Жаннин поняла намёк девушки и, улыбнувшись, проводила взглядом уходящую.
  'Значит, всё-таки побег?' - грустно подумала она, снова оставшись одна: 'Наверное, сам господь хочет, чтобы я исчезла, раз всё так гладко складывается'. Она тяжело вздохнула, закрывая глаза. И пылкие слова Алена - не в счёт. Как горько. А так хочется отдаться в его руки и ни о чём думать, так хочется, чтобы он оградил от всех этих невзгод.
  - Я не могу, - чуть слышно прошептала Жаннин самой себе.
  - Что ты не можешь?
  Женщина вздрогнула, открывая глаза и увидев перед собой стоящего мужчину. Ален зашёл так тихо и незаметно, что Жаннин, поглощённая в свои мысли, не заметила его присутствия.
  
  Ален смотрел ей в лицо, ожидая ответа, и, взяв с подноса кружку, сделал небольшой глоток, затем другой.
  - Слабость сводит с ума, не могу сконцентрироваться и мыслить здраво, - попыталась выкрутиться Жаннин, поднимая глаза на мужчину и взяв свою кружку с чаем.
  - Жаннин... или Адель, как ты хочешь, чтобы я называл тебя? - он подсел к девушке рядом на постель, касаясь своим плечом её плеча и снова делая глоток.
  - Оба имени мои. Как вам будет угодно, господин Ален.
  - Я не отдам тебя никому. Хочешь, завтра мы поедем обратно, в мой дом?
  
  Жаннин больно защемило в сердце. Наверное, это было как раз то, чего она так желала услышать из его уст, но не теперь, когда больше не верила его словам, и не сейчас, когда подлила в его питьё снотворное и собиралась исчезнуть из его жизни.
  - Прошу тебя, не надо. Нас никогда не оставят в покое. Начнётся опала на тебя, как только ты свяжешь свою жизнь со мной. Я не хочу этого.
  - Вместе мы с этим справимся, - Ален почувствовал, как резко потяжелели веки, и захотелось спать. Он не смог подавить зевок, прикрывая рот ладонью.
  
  Жаннин печально смотрела в его лицо, с грустью понимая, что снотворное подействовало, и он погружается в непреодолимый сон. Она провела рукой по его щеке и поцеловала в губы, опуская его голову на постель. Глаза его закрылись и руки ослабли, опустившись на ложе. Жаннин снова наклонилась над ним, роняя слёзы и прикасаясь к тёплым губам. Она провела ладонью по его чёрным гладким волосам, разбросанным по постели. Она вспомнила, как они засыпали в его замке вместе, в одной постели, и она тайком разглядывала тело своего дремлющего черноволосого 'демона', уставшего от любви и прекрасного, как греческий бог. Как же он красив, и приходится заставлять себя уйти.
  Сон одолел мужчину окончательно, и где-то далеко в глубине своего сознания он услышал её прощальные слова:
  - Прости меня и прощай, мой чёрный ангел. Не ищи меня больше.
  
  Франсуа был готов уйти, но боязнь, что капризной баронессе вздумается что-нибудь выкинуть, и она натворит непоправимое, удерживала его. Как отключить сознание этого невероятно яростного существа? Это- задача. И всё-таки интуиция ему подсказывала, что с ней надо держать ухо востро. Ему молниеносно пришла в голову идея, осуществить которую могла помочь сама Франсуаза.
  - Госпожа, могу я задать один вопрос?... - мужчина быстро присел на ещё неостывшее ложе, на котором полулежала белокурая красавица, подперев рукой свою прекрасную головку и без стеснения выставляя свою нежную прелестную грудь взгляду мужчины. Он прильнул к её влажным губам, она нехотя отстранилась:
  - Что ещё?
  - Я так понимаю, что у вас какие-то планы насчёт графа?
  - И что с того? Как это может тебя касаться?
  - Дело в том, что мы можем помочь друг другу...Мне тоже не по нутру эта связь графа и Жаннин...
  - Так-так-так. А вот это уже интересно... - глаза баронессы вспыхнули, словно у проснувшейся кошки. Она оживлённо присела рядом с собеседником. Кажется, разговор принял интересный поворот.
  - Продолжай...
  - Мне нужна Жаннин... а граф мешает моим планам. Избавиться от своей соперницы вы можете только, отдав её в руки другого мужчины, способного дать ей всё, что ей нужно, чтобы быть счастливой.
  - Господи, мне даже завидно, что этой выскочке попадаются такие мужчины... Почему вы все готовы ради неё горы свернуть? Что в ней есть такого, чего нет во мне? - Франсуаза нервно вскочила с постели, закусывая озадаченно губу и направляя свой взгляд на сидящего мужчину.
  - Я не знаю, наверное, просто вам встречаются не те мужчины, что вам нужны для счастья...
  - Кто ты? Ты не так прост, как кажется на первый взгляд...
  
  Франсуа промолчал, улыбаясь и глядя на баронессу исподлобья.
  - Что ты предлагаешь?
  - Устроить побег Жаннин.
  - Ты спятил? Ален разорвёт меня на куски...Он столько шёл по её следу.
  - Тише... - Франсуа поднялся со смятой постели и подошёл к женщине, обнимая её за плечи и осторожно прижимая к себе.
  - А о чём ты думала, когда шла к палатке Алена с кинжалом в руках. Что будет, если ты убьёшь её? Ты подумала о том, что станет потом с тобой?
  - Нет, ярость застилала мой разум... ты прав... хорошо... но как сделать так, чтобы она ушла, сбежала сама? Как она захочет это сделать после того, что было сейчас между ними?
  - Боже мой! А что было? Подумаешь, один раз поцеловались...и то вряд ли, зная состояние Жаннин. Она же была в полуобморочном состоянии, когда стояла рядом с ним. Хотя, некоторых заводит запах крови, переодевание и весь этот маскарад... Меня, кстати, тоже... - мужчина лукаво усмехнулся, продолжая:
  - Поверь мне, Жаннин хочет уйти. Жаннин я возьму на себя, людей графа придётся как-то отвлечь тебе.
  - Ну, это, как раз, не проблема. Они благополучно спят, так как Ален находится рядом с этой женщиной, то вся ответственность за неё на нём. Я позову Люсию, она сходит туда и всё разузнает, а заодно унесёт им вина. Наверное, жажда мучает сейчас всех, - проговорила Франсуаза, всыпая какой-то порошок в кувшин. Мужчина молча наблюдал за плавными и гармоничными движениями рук баронессы.
  - Как ты прекрасна, моя госпожа. Только помни, что Жаннин нужна мне в сознании. Заснуть должен только он и его часовые. Иначе, всё пропало.
  - Не беспокойся, моя прислуга знает своё дело. Вскоре Люсия выведет её из палатки. В конце концов, надо обработать у бедняжки рану. Это ведь очень опасно.
  
  Франсуаза вся светилась, появилась новая надежда, всё-таки, этот красавчик пригодился не только для любовных утех. Она в нём не ошиблась.
  - И ещё, я хотел бы знать, что граф собирался делать с Жаннин?
  - Я надеялась, что он её удавит, но ошиблась, он оказался слабее. Он, скорее всего, передаст её в руки маркиза де Перне. А тот, с помощью угроз, выдаст её замуж за себя.
  - Странно... а в чём его интерес женитьбы на Жаннин?
  - Поинтересуйся у неё. Ты ведь строишь на неё планы, вот сам и разберись. Где эта бездельница Люсия? - с этими словами Франсуаза выскользнула из своей палатки, оставив в недоумении своего недавнего любовника.
  
  Вскоре Жаннин уже стояла в палатке прислуги, молча слушая план Франсуа и изредка кивая. Люсия осторожно заплетала косу, чтобы хоть как-то прибрать волосы Жаннин. Ещё в шатре Алена она помогла быстро надеть простое неброское платье.
  - Я нашла вам платье прислуги, но зато оно чистое и сухое, и совсем немного великовато вам. Я потуже завяжу его, и будет хорошо.
  - Спасибо, Люсия.
  Франсуа сидел на полу, наблюдая за движениями Жаннин. Её состояние его беспокоило, казалось, она едва стоит на ногах.
  
  - Как ты? С тобой всё в порядке?
  - Не хочу жаловаться, но у меня совсем нет сил. Не знаю, как смогу идти.
  - Если надо, я понесу тебя на руках, тем более что нам идти не так далеко. Я надеюсь, что Бертран ожидает нас в лесу. Мы постараемся присоединиться к нему.
  - Да, ты прав. А как ты сам? Сможешь идти, ведь ты ранен?
  - Мне уже намного лучше, я готов идти вместе с тобой. Обо мне можешь не беспокоиться.
  
  В этот момент у входа в маленькую палатку появилось лицо Филиппа, он быстро вошёл внутрь и, упав на колено, поцеловав руку Жаннин, задыхаясь от волнения, прошептал:
  - Жаннин, умоляю вас, не уходите без меня, я хочу сопровождать вас в опасной дороге. Поверьте. Я остался верен вам и ни разу не предал вас. Умоляю...
  Жаннин совсем растерялась, от невыносимой саднящей боли в голове, она почти ничего уже не понимала и еле стояла на ногах. И все же заговорила:
  - Филипп, успокойся. Не нужно с нами идти. Здесь вы с Люсией нам поможете больше. Скоро сюда прибудет твой отец, и, я думаю, что только в ваших силах убедить его оставить меня в покое. Только ты, мой дорогой, сможешь остановить его. Тебя он послушает. Постарайся поговорить с ним. У меня больше нет надежды. А потом, если вы захотите, приезжайте в Брельи, вместе Люсией. Я буду вам рада. Если твой отец, Филипп, меня схватит, у меня больше не будет шансов вернуться домой. К тому же мы до сих пор не знаем, где Бертран и остальные. Если они появятся, у тебя будет возможность всё им объяснить, оградить их от новой ловушки... Помоги мне, прошу тебя.
  
  Филипп покорно встал с колен, печально опустил глаза:
  - Хорошо, я сделаю всё, что нужно, если это действительно поможет вам, я останусь и поговорю с отцом.
  - Спасибо, мой милый. У тебя получится, я уверена. Прощай, Филипп, помолись о нашей судьбе...
  Франсуа озадаченно наблюдал за молодым человеком, с каким почтении он обращается к этой женщине. И она понимала, что предстоит новое объяснение перед мужчиной, который теперь стал ей так близок. Жаннин быстро поцеловала юношу в горячую щеку и бесшумно вышла вслед за Франсуа.
  
  Остаток ночи они, обессиленные и уставшие, пробирались сквозь лес. Франсуа словно точно знал, куда именно нужно идти, словно держался какого-то определённого маршрута. Под утро, когда забрезжил рассвет, Жаннин уже в полуобморочном состоянии шла рядом с ним, не в состоянии думать о чём-либо. Единственной её мечтой было выспаться, даже если для этого понадобятся не одни сутки. Она смертельно устала прятаться и сопротивляться. Хотелось, как в детстве, лечь на гладь безмятежного моря и бесконечно качаться на его волнах, доверяя свою жизнь течению и глядя в синее небо над собой.
  Вскоре, когда стало совсем светло, и новый день уже начался, они нашли убежище в скале, в небольшой пещерке, скрывающей их от случайных путников. Внутри было темно и пахло сыростью. Жаннин устало опустилась на холодный пол пещеры и потеряла сознание.
  
  Франсуа устроил для женщины лежанку из сухой травы и веток. В пещере промозгло, но разводить костёр он не мог, опасаясь, что так люди графа с лёгкостью их найдут. К счастью, днём он понял, что их пока не ищут, и погони за ними нет. 'Может быть, хитрой Франсуазе, удалось чем-то отвлечь или убедить Алена, а может он, бедняга, до сих пор отходит от 'чудесного сонного эликсира'. Кто знает?' - с улыбкой размышлял про себя Франсуа, наблюдая за сном Жаннин и прислушиваясь к её тяжёлому дыханию. Снова начался жар, женщина находилась в забытьи, и постоянно бредила. Когда совсем рассвело, Франсуа выбрался из убежища и отправился на поиски нужных трав, чтобы сделать отвар и напоить больную.
  Как ни странно, но Бертрана не было, и надежды его найти и встретится с остатками отряда, таяли с каждым часом.
  Мужчина боялся за Жаннин, все его попытки напоить её травами или покормить, оказались безуспешными. Жар немного спал, но женщина почти всё время находилась в беспамятстве. В таком состоянии далеко не уйдёшь, вот если бы можно было найти кого-то в этом глухом лесу, готового помочь ей вылечиться. И, когда Франсуа уже совсем отчаялся и был готов вернуться, лишь бы передать её в руки лекаря, его поиски увенчались успехом.
   Продолжение следует...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"