Аннотация: (о смешных переводах Гоблина) Читатель! Если тебе понравился текст, можешь оценить его в рублях. Счет 2200 1529 8365 1612
Триумф и провал "Божьей Искры".
Без сомнения главным кинособытием последних лет стал смешной гоблинский перевод "Властелина Колец". Некоторым московским "эстетам" этот грандиозный труд кажется банальным собранием грубых армейско-сортирных шуток, бесконечное нанизыванием застарелых острот самого низкого пошиба. Пусть морщатся! Привыкшие к арт-хаусу, они не разглядели главного (могут ли они вообще его разглядеть у кого-либо?). Не увидели появление нового жанра в российском кино.
"Стиль Гоблина" - "Божьей искры" родился не из его переводов, ловко имитирующих "адекватность", а из удачной попытки сделать первый опус "Братва и кольцо". На первый взгляд это действительно коробящая слух пошлятина, но выключать не хочется. Хочется смотреть и слушать. Вникать. Видимо, как переводчик Гоблин не до конца может выразить свои актерские способности. Ему хочется создавать свое. Приятный тембр голоса с широкими вариациями от баса до фальцета только основа для широкого спектра интонаций, эмоций, настроений. В комичном варианте закадровый голос Гоблина играет за актеров, рисует новые образы. Это уже не Гендальф, Сэм, Арагорн, Фродо - это новые персонажи созданные новым автором даже с новыми именами Пендальф, Сеня, Агроном, Федор Михайлович (у Гоблина часты отсылы к Достоевскому: "тварь ли я дрожащая или право имею" рассуждает "мордовский интеллигент" Горлум-Голый - очевидно сказываются питерские корни "Гоблина" - Дмитрия Пучкова). От написания новых текстов для персонажей Гоблин приходит к новому саунд-треку. Маленькими шедеврами можно назвать наложения "Погони" из "Неуловимых мстителей" на сцену конной погони назгулов, музыкальной темы "Burn" на кавалерийскую атаку всадников Рохана, "The end" "Doors" на замирание Фродо при виде дракона. Последнее - явная аллюзия на "Апокалипсис сегодня" Копполы. В таком варианте эпизоды получились динамичней и гораздо выразительней оригинала. Еще бы добавить шум вертолетных винтов для полного соответствия. Все сцены воспринимаются двояко, но непротиворечиво, скорей впечатления дополняют друг друга, создавая смысловой "объем" эпизода. Поначалу вызывают непроизвольную улыбку - считывается ироничекий подтекст, потом динамика эпизода отлично сросшаяся с музыкой заставляет воскликнуть: "Лихо!". "Очень милы" иные находки - явно пародийные вставки. Например: "Smoke on the water" или "Маленькой страны" в исполнении Королевой на финал второй серии.
На первый взгляд "рецепт Гоблина" прост, даже банален, поскольку позаимствован у американских пародий, где в тему средневековья надо постоянно вставлять современные бытовые ссылки, переклички сразу со множеством нашумевших блокбастеров, явную смехотворность пафосных героев. Как в "Мужчинах в трико". И все! Готово... Сам Гоблин определил свои цели еще прозаичней: пародия на некоторых российских переводчиков, равно тексты их переводов к западным фильмам.
Лукаво, конечно, но автор волен говорить о своем произведении все что ему вздумается. Только в данном случае, судя по результату, получилось нечто большее. Говоря без экивоков: смешной перевод Гоблина "Властелина колец" - первое настоящее произведение постмодернизма в российском кинематографе. Причем явно более удачное, чем печатные опусы "Пелевина и Сорокина". Основной постулат постмодернизма: брать куски произведений предшествующих эпох: жанры, стиль, культовых героев и использовать их в качестве строительного материала для своих творений. Своеобразные "кирпичики" для строительства новых зданий. Например в "Чапаеве и Пустоте" - Василий Иванович это не столько герой Гражданской Войны, сколько герой культового фильма и многочисленных анекдотов.
Только у "Пелевина и Сорокина", как во всем русском постмодернизме, радость восприятия омрачает всепроникающий цинизм возведенный в принцип. В России игры с классикой оборачиваются играми с моралью, что, в свою очередь, приводит к пляскам на костях, к святотатству. Причем не в церковной интерпретации святости, а в понимании "национальная святыня". Там где было пролито слишком много крови, где все шло через страдание язвительная издевка неуместна. С другой стороны преодолеть "тяжесть" этих тем можно только отрешившись от эмоций - пользуясь алхимическими измышлениями ума. Эти измышления лишают произведения посмодернистов реальной почвы, в конечном итоге энергетики. Остаются бездушные игры разума. Кому-то они нравится (кто сам хотет вырваться из тисков российской истории), но особого успеха "в массах" постмодернисты не имеет: читатель подсознательно чувствует фальшь. Несмотря на старательно культивируемую моду посредством разнообразных скандальных акций. Читателю любопытно, но мало кто искренне может полюбить "Поколение "П" или "Голубое сало". Зритель неожиданно подарил свою любовь "посмодернизму" Гоблина.
Смешной гоблинский вариант "Властелина колец" делается только на "озвучке". Небольшие видеовклейки не в счет, поскольку это не "заявленный прием", а "прикол" интересный более самому Гоблину попробовать что получится. Получается неплохо, но маловато. Главное действо разворачивается в содержании разговоров и интонациях. Поскольку для Гоблина это род игры, то все делается непринужденно, без надрыва, с умом но без умствований. В ход идет все: уголовные песни, барды, Высоцкий, классика советского приключенческого жанра, равно и классика западная. Например, "Звездные войны" обыгрываются то через джедайский меч ("батарейки свежие?"), то через Афганистан откуда "джедаи поперли талибов" (примечательно, что разговор с талибов тут же уходит в бытовое русло - про обрезание), то через музыкальную тему "империи", а "Матрица" постоянно упоминается через "агента Смита". Попса (Киркоров), "оранжевая революция", пьяный Ельцин, хитрый Путин, батько-Лукашенко, амнистия доходов, оппозиционные олигархи, футбольные фанаты, Чернобыль, Церетели, присной памяти мелиорация, "травка"-ганжубас и легалайз, галюциногены, наркомания и алкоголизм, кодирование, "третий глаз" (самый комичный видеоэффект от Гоблина) и уринотерапия, телевизионные штампы, рок-н-ролл, "призраки коммунизма", "менты", "порнуха", интернет, Саут - Парк ("они убили Кенни!!!"). Все, что под рукой, вернее, "на слуху" и "на глазах". Все вроде по канону постмодернизма: "ничего не свято". Гоблин "стебется" над всем. Однако темы задеваются на удивление тонко (почти всегда), что служит сильным контрастом к грубости языка героев, на эти темы высказывающихся. Дополнительный контраст мягкого и грубого усиливает комический эффект. Персонажи заговорили живым языком улицы на обычные, волнующие "бытовые" темы. Чего стоит "залетевшая" принцесса эльфов! Все сделано грубо, без экивоков и реверансов. Смело, без оглядки на мнение продюсеров, издателей и "просвещенной публики". Именно поэтому появилась мощная, очень живая энергетика персонажей и ситуаций. Стандартный прием американских пародий превратился в "тотальный прием" обернувшийся созданием "второй реальности" - перед нами проходит не сказочная страна Средиземье, но метафора нашей собственной страны, всего мира спрятанного за карнавальными костюмами хоббитов и орков. Однако обошлось без матерщины. "Грубая чуткость".
Чрезвычайно удачным выбором оказалась "база произведения", на которую замахнулся Гоблин. Ведь большинству зрителей знаком "истинный текст" "Властелина колец". Если не в полном объеме, без нюансов, но точно известен "первоначальный смысл": спасение воображаемой Вселенной - Средиземья (слегка завуалированный образ Европы). Поэтому как в момент своего написания Толкиным (20-е - 50-е годы), так и во время экранизации на трилогию возлагались поистине вселенские задачи. Первоначальный замысел Дж. Р. Р. Толкина состоял в реанимации древнегерманских мифов в их англосакском звучании, введении их в английский культурный обиход, поскольку считал, что кельтские мифы (цикл "Круглого стола") незаслуженно пользуются большей популярностью среди покорителей кельтов - англосаксов. Тенденция идущая еще со времен Вагнера, в 20-е годы стала очень популярной не только в Англии. Древнегерманскими мифами кое-кто игрался и в Германии - культ Вотана, белокурые бестии, Валгалла и все такое прочее под знаком свастики. Постепенно пафос Толкина поднялся до спора с Геббельсом и Розенбергом, все отчетливей зазвучали ноты спасения древних мифов от фашизма. Толкин "спасает" мифы в чисто английском духе по рецепту Честертона: с помощью универсального мифа спасения, т.е. христианства, густо внося в текст цикла "Колец" клерикальные аллюзии. Когда немецкие бомбы посыпались на Лондон, Толкин поставил вопрос о спасении всей западной цивилизации (априори свободной и демократичной) от надвигающейся тирании. Дальше - больше. С падением фашизма актуальным сделалась тема угрозы Западу коммунизма. Появляется глава о закабалении Шира Сарумяном (простите, Саруманом) подвигшем хоббитов на обустройство "справедливого общества" в отдельно взятой стране Средиземья. Попутно в текст же вплелись модные в начале ХХ века страхи перед "желтой опасностью" - поданной в виде хтонических сил - орд орков.
В итоге получилась многотомная апологетика Западного Общества на основе скандинаво-германских и христианских мифов. Толкин чувствовал шаткость современного ему мифологического базиса, и сделал для его укрепления все возможное. План его вполне удался. С одной стороны "Властелин колец" - приключенческий роман, с другой - энциклопедия мифов. Приключения скрывают известную занудность героев, в свою очередь обусловленной пафосом вселенских задач цикла.
В свое время широкая публикация "Властелина" подтолкнула к появлению на свет движения хиппи. Мало того что половина лозунгов "детей цветов" позаимствована у Толкина, ими был перенят главный постулат: "Раньше всем для осчастливливания людей нужна была власть, и власть эта перерождала борцов за счастье в тиранов. Поэтому нам не нужны ваша власть (ваши "кольца"). Нам нужна только любовь". Этот тезис стал политическим стержнем движения хиппи. Во многом был позаимствован и стиль в подражании хипповатой компашке разномастных героев, облеченных вселенской миссией бродяжничающих по всему Средиземью, постоянно покуривающих трубочки, попивающих из кружек, ведущих душе- и мироспасительные беседы и распевающих песенки. В отличие от наших доморощенных ряженных толкинистов, воспринявших широко печатавшийся в России в начале 90-х текст Толкина буквально... и ну размахивать деревянными мечами.
Чуть позднее (в 80-е) цитатами из Толкина заговорил... Рональд Рейган. Его программые речи, в которых СССР был назван "Империей зла", где прозвучал призыв к крестовому походу и последней битве со злом, тоже почти наполовину напичканы открытыми или срытыми цитатами из Толкина. На другую, не используемую хиппи, половину. Хитрые "спичрайтеры" явно рассчитывали активировать архетипы аудитории. Грозящий "трайдентами" Рейган ничуть не противоречил хиппи. Они оказались двумя сторонами одной медали Западного Общества.
Мегапроект экранизации возник уже в новых условиях, когда вновь покачнулись основы Запада. Как ни странно, зашатались они с крахом СССР. Лишившись врага Запад лишился и главной цели, равно оправдания своего существования. Поиски новых врагов длились недолго. Их нашли на Востоке. Тут-то и пригодился "старина Толкин" - пришлось влить новое вино компьютерных эффектов в старые меха. Грандиозная пропагандистская акция, новый западный манифест уже во время съемок вызвал нешуточный интерес не только толкинистов всего мира, но и всех когда-либо открывших "Властелина колец" или "Хоббита".
Но "гладко было на бумаге, да забыли про овраги". Если в книге многостраничные монологи героев проглатываются фанатами запросто, то тянуть их на пять минут экранного времени в блокбастере невозможно. Пришлось делать выжимку. Экран гораздо более живой объект, чем книга, где воображение дорисовывает недостающее. На экране все должно быть "телесно". Выплыла явная занудность персонажей, а постоянный пафос стал нестерпим. Парадокс: в 60-е годы из "Властелина колец" еще можно было сделать живой фильм, в 90-е уже нет. Ушло ощущение живости, поскольку сами мифы уже отработали свое: они справились и с фашизмом, и с коммунизмом и начали разъедать сами себя в виде харрасмента и политкорректности, "двойных стандартов" и прочих моральных прелестей "перегнившей идеологии".
Поскольку новый враг был назначен, мифам предстояло побороть "дикие восточные орды". На деле выразить "духовную альтернативу" исламу, "по касательной" задев буддизм и индуизм. Не тут-то было. Во времена политкорректности оказалось невозможно придать оркам восточные черты. Ограничились "погонщиками слонов" - приспешниками Саурона. Пришлось педалировать "роль женщин и меньшинств" в спасении Средиземья, подсурдинить тему экологии и разрушающего природу бездушного индустриального "Зла".
Впрочем, это мелочи. Более существенным оказалось, что толкинский миф все меньше цеплял за живое, все больше ветшал и отходил в область старой доброй классики, став чем-то вроде книг Рабле или Сервантеса. Пришлось нажимать на спецэффекты, на батальные сцены, на гномо-эльфийскую экзотику, чередуемую широкими панорамами дикой ("девственной") необычайно красивой природы, разгонять действо динамичным монтажом, выводить виртуальные (визуально) персонажи, нагнетать ужас. Пацифистская идеология Толкина из тихого сопротивления превратилась в экранную агрессию почти фашиствующего толка. "Пойти и замочить"! (Как тонко обнажил эту агрессию Гоблин в монологе Пендальфа о борьбе со злом!).
Судя по кассовым сборам нельзя сказать, что проект провалился. Но завоевав кошельки зрителей "Властелин колец" не завоевал их сердца. "Новый Манифест" провалился: никто не уверовал, хотя растянутая на годы премьера пришлась как нельзя кстати. Все крутилось вокруг 11 сентября, когда разгоралась борьба с засевшим за недоступными горами бородатым старцем прозванным "УсамаБенЛадан" (Саруман? Саурон??), насылающим на мирные западные города шайки шахидов-назгулов. Куда как кстати, однако не сработало: зритель подсознательно уловил натуженность и фальшь. Если "Властелин колец" мог успешно противостоять "идеологическому новоделу" в виде фашизма и коммунизма, то справиться с обкатанными за тысячелетия исламом и буддизмом ему оказалось не по зубам. Пришлось Гарри Поттеру отмахиваться метлой в одиночку, защищая ценности западного индивидуализма.
Гоблин каким-то чутьем выбрал для становления своего стиля именно этот пространный манифест. Разумеется пафос всегда можно сдуть смехом, словно шилом проткнуть дутый пузырь. Гоблину это удалось блестяще. Получилось дико смешно, поскольку его вариант фильма насыщен жизнью. Он ежесекундно вынимает шило иронии и подносит его к раздутым щекам персонажей, готовых высказать очередную банальность. Постороннему сложно судить, насколько глубоко образование Гоблина - бывшего оперуполномоченного. Возможно он знает о "Властелине колец" гораздо больше прожженных толкинистов, выучивших по "Сильмариллиону" эльфийский язык. Возможно иное: понимание законов композиции и расстановки персонажей, правил сценарной мотивировки привели Гоблина к наделению гномов чертами кавказцев, а эльфов - прибалтов. Логоваз говорит с явным эстонско-финским акцентом. Достоверно известно что при создании эльфийского мира филолог Толкин опирался на... финские сказки, а финский язык лег в основу языка эльфийского. Знал ли Гоблин про это или просто почувствовал не столь уж важно. Важно иное: получился "обратный перевод" с замысла Толкина - его конечная расшифровка. Весьма комичный "обратный перевод", органичный и понятный всем жителям бывшего СССР. Одного этого факта (глубокого проникновения Гоблина в ткань "Властелина колец") должно быть достаточно для "московских эстетов", чтобы понять: Гоблин гораздо тоньше и глубже, чем кажется на первый взгляд.
Если "попадание в десятку" случилось в таких частностях, то логично предположить, что и в главном Гоблин не промахнулся, что перевел не только на "понятный язык" туманные образы Толкина, но и совершил вторичный "перевертыш" с мифологическим замыслом. Так оно и оказалось: за всей "высокой духовностью" "Властелина колец" кроются вполне мирские заботы, стремления, желания. Желание насельников Европы и США спасти западную цивилизацию столь же эгоистично и естественно, как желание поесть, выпить, покурить. Не надо нам ля-ля про высокие идеалы и спасение мира, не надо этих параллелей Фродо - Иисус Христос, мы то понимаем что за всем этим стоит вполне шкурный интерес спасти свой Шир, свой уютный, набитый множеством удобных и милых безделушек домик. Поэтому в России насмотревшейся в свое время и не таких еще агиток, что такое кровопролитная война и вселенские сражения знающая не понаслышке, за ХХ век навидавшейся их в живую, и не один раз, в России этот манифест "поверить в их ценности, чтобы пойти и погибнуть в сражении за их ценности" вызывает недоумение. "Как опять?!!". Опять всем миром грудью закрыть колыбель мировой культуры и демократии от диких орд? Опять положить миллионы в борьбе с очередным "мировым злом", а команды новоявленных фродо из Вашингтона будут действовать "мелкими группами", за что все должны признать их миссию наиважнейшей? Ну нет, начальник, нас больше на крючок идеологии не подцепишь, у нас к ней иммунитет. Мы ей так нахлебались, до сих пор кровью харкаем. Бегают, конечно, по периферии разные скинхеды и демократы, но русским людям на них... Идите, отважные джедаи, гонять по горам талибов и мочить в плавнях Месопотамии Саддама. А мы посмотрим...
Здесь проявляется главное достоинство смешного перевода Гоблина цикла "Властелина колец": он сбил агрессивный пафос мегафильма, аннигилировал его идеологический заряд на всей территории СНГ. Легко, непринужденно, с мужской грубоватостью, с солдатскими сальностями. После смешного перевода Гоблина невозможно всерьез воспринимать оригинал цикла "Кольцам более пересматривать или перечитывать. И наоборот: хочется пересматривать его в переводе "Божьей Искры" еще и еще. Ржать над грубоватыми шуточками и удивительными находками, находить новые смехотворные нюансы и оттенки, поскольку ничего смешней со времен "Особенностей национальной охоты" на российском экране не появлялось.
К неудовольствию фанатов Гоблина придется подлить ложку дегтя в этот славный панегирик. Сформировав собственный оригинальный стиль на "Властелине Колец", автор стремится приложить его всюду. К сожалению, нельзя войти в одну реку дважды. Один фильм вполне пригодный для кинофестиваля средней руки может сделать почти любой выпускник режиссерского отделения ВГИКа. Проблема сделать второй фильм. Его ни в коем случае нельзя делать как продолжение или подражание первой удаче. Не получится. Проверено на собственном опыте.
И не получилось. Имеется в виду "Антибумер". Комичность перевода "Властелина Колец" обеспечивалась "разностью потенциалов" бытовых разговоров героев и пафосом первоисточника. Персонажи фентази заговорили как ребята из соседнего двора, как тупые солдафоны, как опера и менты, бандиты, "новые русские". Причем к их голосу примешивались постоянные цитаты из известных, "культовых" кинофильмов. На успех Гоблина работали прекрасный видеоряд, монтаж и игра актеров "Властелина Колец" - все на высочайшем профессиональном уровне какой только возможен в Голливуде при полумиллиардном бюджете. Это очень богатый материал, который Гоблин обработал в истинно уленшпигелевском ключе.
Малобюджетный российский "Черный бумер" - полная противоположность "Властелину колец". Невыразительный, "сырой" сюжет, приевшиеся, избитые сотней фильмов персонажи стриженых бандитов в черных куртках. Вялая, неяркая игра актеров и так далее. Явно не "Ночной дозор". Пожалуй единственное достоинство фильма - шлягерная мелодия. Мелодия на уровне примитивной народной запевки, но на теперешнем фоне бедности на новые мелодии звучит словно "свист рака". В общем: средний фильм, есть и похуже. И сильно похуже. Во времена иные прошел бы незамеченным, но сегодня, когда вокруг каждой новой российской киноленты начинаются ритуальные пляски, называемые "PR-кампанией", выбился в "лидеры". Потому стал мишенью для Гоблина, который, судя по названию решил спародировать еще и "Антикиллера". Продолжая аналогию, можно было рассчитывать, что и "Бригаде" не поздоровится.
Единственное что возможно было сделать с такой серой картиной: переозвучание с полным перемонтажом. Даже доснять некоторые эпизоды, чтобы довести до полного абсурда. "Обстебать по полной". В случае с Гоблиным был возможен путь превратить персонажей "Антибумера" в героев фентази. Пусть бы искали утерянное кольцо, или были бандой вампиров, или еще что-то в этом духе. Тогда пришлось бы искать для них новую языковую форму, иной сюжет. В любом случае утрачивался бы найденный Гоблиным во "Властелине Колец" вальяжный стиль молодежного сленга. Гоблин сделал выбор в пользу формы в ущерб содержанию. И что получилось? Невнятный язык бандитов был заменен на близкий ему язык фанатов. Поменяли шило на мыло. Но от перестановки таких слогаемых сумма не меняется. Как был серятиной "Черный бумер", таким и остался в "Антибумере". Никакие ухищрения Гоблина его не спасли.
"Антибумер" явный провал Гоблина. После успеха своего "Властелина колец" он решил, что ему подвластно все. Любой материал. Но материал, как известно, имеет свойство к сопротивлению. В данном случае сопротивление этой булыги оказалось сильнее гоблинского резца.
В рассмотрение данной статьи не вошли "Шматрица" и пародия на "Звездные войны". Я попросту не стал их смотреть, опасаясь окончательно разочароваться в "Божьей искре", окончательно испортить собственное прекрасное впечатление от "Братвы и кольца", "Двух сорванных башен" и "Возвращения бомжа". Но все еще тешу себя надеждой увидеть "Гарри Поттера" в интерпретации "Божьей Искры", благо культовых детских фильмов (и мультяшек) советский кинематограф наделал немало. А современные российские детки, особенно детки "новых русских" еще тот колоритный материальчик.
Цзен Гургуров.
P.P.S.
В последний день лета 2007 посмотрел официальный 'оригинал' перевода второй части джексоновского фильма. Впервые. Все оказалось даже более ужасно было предположить: пафосно, занудно, невыразимо фальшиво и скучно. Хотя по первой части можно было догадаться.
Мое предположение о гоблиновской 'аннигиляции' оказалось верным - при просмотре все время всплывали в памяти фразы Гоблина, хоть не пересматривал его версии года два. Смеялся вновь, словно смотрел гоблиновскую 'комедь' вновь..
Надо сказать, что Гоблин во многом улучшил кино, сделав его 'смотрибельным'. То есть отчасти сыграл на руку Толкину.
Гоблиновские 'Буря в стакане' и 'Шматрица' оказались интересны только отдельными короткими эпизодами. Метод, как оказалось, приложим только к 'Пластилину колец'.