Ходырев Игорь Леонидович : другие произведения.

Дмб-91 (не окончено)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 1
  В армию едем...
  
  
  Вышел из подъезда около восьми часов утра. 30 ноября - день был каким-то противным. Серое небо, липкий снег, сыро. Справа нарисовался Леха.
  - Гош, ты куда?
  -В армию.
  -Пойдем вместе.
  -Пойдем.
  Пошли в военкомат.
  
  По дороге вспоминал, как прошли проводы. В маленькой трехкомнатной квартирке собралось человек тридцать. Я сперва рассчитывал на десяток, но они все шли и шли. Главное, что Танька пришла. Единственная девочка, которой я стеснялся. Единственная девочка, которую я любил. Не думал, что придет. Но пришла. Вспоминал, как произносил тост мой отец, человек жесткий, но тут он, казалось, произнес главные слова:
  -Сын, не будь последним, но и в герои не лезь. Не ищи подвигов. Если надо, они сами тебя найдут.
  Потом началась пьянка. Помню, как Ромка блевал в подъезде, и мать торжественно вручала ему швабру со словами:
  -Ром, вперед убирать.
  С Колькой стояли в подъезде наверное часа два, разговаривали о том, как страшно идти туда, где тебя никто не знает. Выглядывали соседи, но, увидев мою физиономию, говорили:
  -Гош, счастливо тебе.
  Ну и главное, Танька... Разрешила себя проводить. И разрешила поцеловать ее. И хотя радости поцелуев были уже испытаны, ее поцелуй обжег меня. Нежный, горячий, девичий, сухой.
  Идя в военкомат, слушая Лехину болтовню, я вспоминал. Касание губ. Кончик языка. И думал, что этого не будет уже. Два года. А значит - никогда.
  В девять часов нас построили в коридоре.
  -Товарищи призывники! Сегодня вы убываете служить в армию! Надеюсь, что вы не посрамите честь нашей Родины!
  Военком был хорошим мужиком.
  -Сейчас вас отвезут в больницу, проверят ваше здоровье. Кто вчера пил?
  В строю возник нездоровый гогот.
  -Тогда давление не мерить, идите сразу к терапевту. Я ему позвоню. В четырнадцать тридцать быть на вокзале. С богом, сынки.
  Поехали в больницу.
  Терапевт - полная приятная женщина, спросила:
  -Гош, если хочешь, пару недель дома пробудешь.
  -Теть Тань, зачем? Пишите, что здоров.
  -Ну, смотри..
  Времени еще оставалось вагон, поехал домой. Лехе сказал:
  - В два часа едем
  -Хэть, да без базара.
  Дома уже ждали друзья. Некоторые из них хотели продолжения банкета. Сказал обломаться, будете жрать, когда уеду.
  В два часа засобирались на вокзал. Накидали в рюкзак каких то куриц, сигарет, папирос, конфет. Присели на дорожку.
  Мне показалось, что на вокзале меня провожало больше народу, чем бухало вчера. Это радовало, но напрягало, поскольку каждый второй подходил с заговорщическим видом, подмигивал правым глазом и говорил:
  -Гош, пойдем, выпьем.
  -Да не хочу я.
  -Да ладно тебе, по пятьдесят
  -Ну, пойдем.
  Сиплый голос объявил, что поезд задерживается на два часа. Со всех сторон загудели.
  А мне не надо было, чтобы он задерживался. Я уже настроился. Все. В армию, так в армию. Нет. Пришлось еще пару часов выслушивать пьяные здравицы бухущих друзей, кулаком вытирать слюнявые поцелуи пьяных подруг. Таньки не было. На учебе была.
  Наконец, загудел тепловоз. Сопровождающий команды заорал:
  -Призывники к вагону! Стоянка - пять минут!
  -Пошел на хуй, без тебя знаем, - послышалось в ответ.
  Закинув рюкзак на плечо, вытащил Леху из совсем веселой компании.
  -Ты в армию то идешь?
  -Бля, Гош, конечно иду!
  -Ну так пойдем, епамать. Водку взял?
  -А как же!
  Высунулся из вагона. Нашел глазами папу с мамой.
  -Мам! Все нормально будет! Приеду, напишу! Пап! Спасибо тебе! Пока!
  У мамы слезы на глазах. Ох, женщины. Да и самого комок какой-то в горле. Наверное, много выкурил.
  Тронулся поезд.
  -Ну че, бля, зольдатен сраные. Поехали? Водку доставай!
  Зазвенели бутылки и банки с консервами.
  Сопровождающий сидит не шелохнувшись.
  -Эй, как тебя, Олег? Будешь, нет?
  -Буду.
  -Ну, так давай, хули там расселся.
  В армию едем!
  В общем вагоне было грязно и пыльно. Разместились в одной купешке. Кто-то отваливался дрыхнуть в соседнюю. Ехать еще почти 8 часов до сборного.
  Устав слушать придурковатого Олега, который повествовал о том как нас, душар, будут драть первые полгода, побрел в туалет. Увидел мужика в последнем купе. Присел рядом.
  -Здорово.
  -Здорово,- с опаской.
  -Выпьешь?
  -Нет, не хочу. Дома выпью.
  -Откинулся?
  -Ну.
  -А мы в армию.
  -Да, и так понятно.
  Помолчали.
  -Долго сидел-то?
  -Пятерку.
  -Не обижайся, что шумим.
  -Да ради бога. В какие войска-то?
  -В твои любимые.
  -Н-дааа.
  Помолчали. Я встал.
  -Слышь, парень
  Обернулся.
  -Веди себя как человек, ладно? Мы тоже люди.
  Кивнул. Жалко что-то стало его.
  -Ладно, давай, счастливо.
  Вернулся в купешку. Шло уже не веселье, а чистое безобразие.
  -Сало! Доставай сало!
  Сало, не потому, что жирный, а потому, что фамилия - Сальников.
  -Сало, а что, водка - пиздык?
  -Сейчас у проводницы возьмем.
  Пошли к проводнице.
  -Мать, водка есть?
  "Мать" с пропитым синим носом на красной роже:
  -Пятнашка.
  -Ни хуя себе... Давай, в армию едем!
  Сопровождающий валяется в проходе. Пнули в бок.
  -Олег, вставай.
  В ноль.
  -Да и хер на него. Пускай валяется.
  
  Поезд остановился. Выползли на перрон. Так, сейчас электричка. А сколько времени? Двенадцать ночи. Подошли к милиционеру.
  -Здрасьте, а электричка на Котельнич когда?
  -В армию, что ли?
  -Ага.
  -А это, что за тело?
  -Сопровождающий наш.
  -Да уж... Через 20 минут. На первом пути.
  -А водку где можно взять?
  -Вы что, молодые, охуели что ли совсем? У таксистов. Коньяк. Берете три - одну мне. А то заберу.
  -Ага, поняли. Сало, метнись
  Сало прибежал, когда Олега, матерясь, затаскивали в двери.
  -Коньяк принес?
  -Ага.
  -Менту отдал?
  -Перебьется, урод.
  -Заберет же, дурак.
  -Хуй он кого заберет, я ему в загривок двинул
  -Придурок.
  После водки коньяк шел гораздо хуже. Он совсем не шел. Категорически. Идиот Сало стал расхаживать по почти пустому вагону и предлагать припозднившимся пассажирам выпить за "то, что в армию едем". С сиденья поднялся затянутый в шинель высокий усатый капитан. Сало тянул ему эмалированную зеленую кружку с вонючим коньяком, бормоча о необходимости выпить за будущую гордость советских вооруженных сил. Внезапно, кружка, созвякав, улетела, а Сало очутился рядом с нами, взятый за шкварник капитанской рукой.
  -Вы что, тоже призывники?
  Помотали головами. Согласились.
  -Так. На станции сходите. Строитесь. И со мной на сборный пункт.
  -А может за защитников Родины по пятьдесят?
  Сало влез опять, идиот.
  -И по пятьдесят, и по сто. Разберемся на сборном.
  Электричка остановилась.
  Мы вышли, озираясь. Рядом возник капитан.
  -Построились, призывники! Шагом марш за мной.
  Ага, сейчас разбежались.
  -Бежим!
  Рюкзаки в охапки и бежать. Благо - темно. Сало мечтательно:
  -Надо было ему вломить..
  -Ты задолбал уже, осел с вломить своим.
  -А Олег где?
  -Да вон, на скамейке.
  -Слушай а где сборный то этот?
  -Хрен его знает. Пошли искать.
  Проблуждали часа два. Благо, городок маленький, поэтому сделав пару кругов, увидели зеленые ворота с красными наваренными звездами.
  -Точно, тут.
  Пихнули в бок Олега, висящего на руках.
  -Эй, ты, алкашня. Тут, нет?
  -Угуммм.
  Зашли в ворота. Двухэтажное большое здание. Табличка над дверью "Сборный пункт". Ударили кулаками в дверь, принимай Родина, защитников.
  Вышедший узкоглазый солдат спросил:
  -Эй, зачемь стючишь? Глюхой нет. Заходи на второй иташь.
  Подняли сопровождающего. Затащили. Вышедший офицер в рубашке, галифе и шлепанцах сонно прищурился.
  -Пьяные что ль? Это что за тело с вами?
  -Сопровождающий.
  -Ну, пиздец ему. Выворачивайте мешки. Водка есть?
  -Сбегать?
  -Шутник? Завтра пошутим. Все, пиздуйте по взлетке в конец казармы, там нары свободные есть.
  Пошли тихо переговариваясь.
  Олег остался валяться в ногах офицера.
  Приехали в армию.
  Спать.
  
  
  Глава 2
  Сборный пункт
  
  Утро было неказистым. Приехали поздно ночью, а в шесть утра включили яркий свет и заорали:
  -Рота! Подъем!
  Какая рота? Какой подъем? Дайте поспать, сволочи!
  -Подъем, подъем бойцы!
  По взлетке ходил офицер, который ночью шмонал наши рюкзаки.
  -Кому непонятно? Встаем, встаем!
  Построились. Первые кое-как выровнялись.
  -Значит так! Сейчас - зарядка. Потом - завтрак. Потом - построение. Чьи фамилии называют, слушайте внимательно. Все понятно? Ротааа, напра-ХУ! На выход шагом марш!
  На свежем воздухе голова немного прояснилась. Зарядка была зарядкой только по названию. Скорее - прогулкой.
  Желающие, их было не так много, гурьбой двинулись в столовую. Заглянули с Лехой из любопытства.
  -Тьфу, каким говном тут кормят?
  Вонища в столовой стояла невыносимая.
  -Пошли домашнюю стряпню уничтожать, а то протухнет.
  Расположились на нарах.
  -Ротааааа!
  Тьфу ты, да что такое.
  -Строиться!
  Построились. Встали сзади. Сало за рукав дергает:
  -Гош, смотри, это тот капитан.
  -Да вижу я...
  Вчерашний наш знакомец шел рядом с дежурным офицером, что-то ему вполголоса рассказывал.
  -Так, бойцы! Кто прибыл вчера ночью? Ну не молчим, не молчим, сами выходите, все равно ведь выясним!
  -Ну что, выходим?
  -Придется.
  Растолкав передних, вышли.
  -Ага, вот они голубчики.
  Подошли еще несколько офицеров и прапоров. Покупатели, блин
  -Вы что, молодежь, оборзели? Я вам что сказал? Куда убежали ночью?
  Влипли, короче.
  -Из нарядов не повылезаете! - капитан распалялся все сильнее, - коньяк они мне предлагают!
  В строю заржали.
  -Что ржете? А вы что лыбитесь?
  -В общем так, - решил заканчивать комедию дежурный.- Тряпки, швабры, соду - получить у каптера. Туалет на втором этаже. Ваш - пока вы тут живете. Встать в строй.
  Справа кто-то шепнул:
  -Не сыте, пацаны, это переходящий туалет. Сегодня кто-нибудь пьяный припрется, он будет завтра драить.
  Ну, что ж. Пусть будет переходящий.
  Так и произошло. Только руки нестерпимо воняли содой и хлоркой потом.
  
  Время на сборке бежит нестерпимо медленно. Кто-то проходит медкомиссию, кого-то строят - покупатели значит отобрали. Вечером - какое-то замшелое кино. Работает телевизор. Там почему-то один Кашпировский. Нас не вызывают. Едим. Спим. Травим анекдоты. Наконец-то отбой.
  На следующий день пофамильно вызвали на медкомиссию. Медосмотр, как и вся наша медицина, суров и неприхотлив. Заводят по десять человек. Идем сквозь строй врачей.
  -Вывихи, переломы были? Следующий.
  -Слух нормальный? Следующий.
  -Сколько пальцев видишь? Следующий.
  -Галлюцинации были? Следующий.
  -Яйца на ладонь.
  -Чьи?
  -Мои, блядь! Свои конечно! Следующий.
  -Годен. Годен. Годен.
  Вышли, одеваясь в прохладном коридоре.
  -Я чего-то не понял. Это чего было?
  -Да приедем в часть, все равно поволокут еще на одну.
  -В часть. Побыстрее бы в эту часть. Куда еще пошлют...
  К концу второго дня домашние припасы стали подходить к концу. Сало вернулся сияющий. Его уже отобрали.
  Куда, Сало?
  -В морфлот!
  А чего веселишься-то, лупень? На три года.
  -Хуй там, на три! Морская авиация! Два!
  -Когда едете. Завтра с утра.
  -Жрать есть чего?
  -Да нет уже ни фига.
  Надо идти в город. Обратились к соседним нарам.
  -Парни, а в город реально попасть?
  -Легко, к отбою только возвращайтесь.
  -А где выход-то?
  -Выйдете, тропинку увидите к забору.
  Понятно. Пошли. Прогулялись в магазин. Спасибо, дядя Миша, что хоть консервы рыбные в магазине есть. Затарились хлебом, консервами.
  Жить можно. Но уже начало надоедать. В армию уже хотим!
  
  
  Глава 3
  Первый день
  
  Как вы думаете, с чего начинается солдатская служба? С изучения автомата? Нет. С разучивания строевых песен? Тоже нет. С учений где все горит и взрывается? Не-а.
  Солдатская служба начинается с двух вещей: портянок и подворотничка.
  Намотать портянку так, чтобы ноги не стерлись - целая наука. Но науку эту нужно изучить очень быстро, потому что сапоги-то уже на ногах. Поэтому сидим на табуретке - мотаем.
  -Отставить, неправильно. Еще раз показываю.
  Младший сержант Акинфеев - наш комод. Битый час показывает, как надо правильно, попутно читая лекцию о преимуществе портянок перед носками.
  -Носки - говно. Побежите марш-бросок в носках, ногам - жопа. Мотаем, мотаем! Неправильно! Отставить!
  Вроде намотали с грехом пополам.
  Акинфеев раздает всем по катушке белых ниток и иголки.
  Начинаем пришивать подворотнички.
  -Неправильно. Отрываем
  -Товарищ младший сержант, у меня же нормально.
  -Хуево, солдат!
  Рванул, аж ткань затрещала.
  Уставные подворотнички - самое дерьмовое, что есть из казенного имущества. Лучше пользоваться подшивочной тканью.
  -Подворотники не должны морщиться, иначе все шеи себе постираете до волдырей. Пришили? Отрываем.
  И еще час. Два. Все пальцы исколоты иглой. Впитываем солдатскую мудрость: пришивать лучше на одну нитку. Лучше делать три слоя: два - слишком тонко, четыре - чурбанские понты.
  -Портянки намотали, подворотнички пришили. В шапки вставили кокарды.
  -Рота, строиться!
  Это орет дневальный с тумбочки.
  Обед.
  На обед идем уже почти в ногу.
  -Раз, раз, раз-два-триии! Четче шаг, бойцы! На месте..
  Шагаем.
  -Стой! Справа по одному в столовую бегом....
  Стоим, инстинктивно согнув руки в локтях.
  Аааарш!
  Побежали.
  -Ааатставить! Назад! Вы кто, солдаты или бараны? Мамкины пирожки еще из жопы торчат, а в столовую несутся! Становись! Справа по одному бегом... аааарш!
  Забежали в столовую. Хм, а ничего. Мне описывали по-другому. Столики на четверых, конвейерная раздача, подносы, ложки, вилки, очередь двигается быстро. Повара сноровисто накидывают на подносы салат, суп, второе, чай, три куска белого. Огляделся - черный хлеб, нарезанный в лотках, кто сколько хочет, столько и берет.
  Есть почему-то не хочется совсем. Салат - это три куска красной соленой рыбы. Ни хрена себе. Это ж дефицит у нас. Суп - вполне приличный. Даже мясо выловил. Второе - рагу. Ну, здесь мяса можно бы и побольше. Чай сладкий. А чего - жить можно.
  Леха в четвертом взводе оказался, я в первом. Он еще в очереди. Глазами показал, спрашивает:
  "Как?"
  "Нормально"
  -Первый взвод, закончить прием пищи!
  Закончить, так закончить. Сдаем посуду, выходим.
  -Первый взвод, в колонну по три становись! Рав-сь! Пряма....шагаааааам....... арш!
  
  Мы поторопились, решив, что подворотнички пришивать трудно. Их пришивать легко. Понимаешь это, когда тебе дают шинель, погоны, шевроны и приказывают их пришить. Пришить не просто, а с помощью линеечки, высчитав требующиеся по Уставу сантиметры и миллиметры. Все оставшееся время до отбоя было посвящено этой пытке.
  Но, все. Все! Пришито!
  -Рота! Строиться на вечернюю поверку.
  Вечерняя поверка - дело в армии святое. Только особо оборзевшие бойцы на нее не являются. Да и то, только потому, что сидят в это в это время на губе.
  Стоять в строю нужно по стойке "смирно", грудь вперед, тело чуть наклонено вперед. И мы учимся так стоять. Пока не научимся - поверка не начнется.
  -Рота, смирнааа!
  Замок, сержант Шеленков всматривается в строй. Строит по ранжиру, тасует нас в строю, как карты в колоде.
  -Взвод, смирнаааа! Атставить! Уроды гражданские, а не солдаты! Смирнааа!
  Вытянулись, тело напряжено, дальше уже невозможно. Нет, еще возможно. Чуть-чуть.
  -Солдат, услышав свою фамилию, должен принять строевую стойку и рявкнуть "Я!" Поняли?
  На КМБ около ста человек. И это еще не предел. Пока каждый не крикнет "Я!", она не закончится. Это понимают все. Пока все. Потому что на КМБ еще пока нет наших южных братьев.
  -Буров!
  Слышу, как Леха орет
  -Яаа!!
  Незнакомые фамилии. До моей еще долго. Как же тяжело стоять вот так, оказывается. Это что, постоянно так будет?
  -Неумытов!
  -Яааа!
  Ни хрена себе фамилия. Так, уже на "Н", скоро моя очередь орать.
  -Омутов!
  Кто? А, понял.
  -Яаааааа! - вкладываю всю душу.
  Дальше, когда уже кончитсято?
  -Якушенко!
  -Яаа!
  -Роттаа! Вольнааа!
  Всеобщий вздох облегчения.
  -Аатставить! Смирнааа! По команде "вольно" принять вертикальное положение и чуть ослабить левую ногу! А не расползаться как тараканы! Вольнааа! Разойдись!
  Посмотрел на часы. Однако. Без пяти десять. Скоро баиньки.
  -Рота, приготовиться к отбою! - дневальный с тумбочки орет.
  -Первый взвод строиться! Первый взвод, Сорок пять секунд, отбой!
  Как это сорок пять секунд? В разные стороны летят ремни, шапки, хебешки.
  -Отставить! Не умеем, будем учиться!
  Оооо, когда это кончится? Еще первый день, а мне уже надоело.
  Одеваемся, строимся. Раздеваемся, кидаемся на кровати.
  -Ааатсавить! Подъем!
  -Отбой!
  -Аааатсавить!
  Блядь!
  -Отбой!
  Замерли в кроватях. Гробовая тишина.
  -Сложить обмундирование по образцу!.
  Смотрим на табуретку. Как на ней лежит форма. Шапка - кокардой во взлетку. Ремень - бляхой туда же.
  -Пять минут на складывание! Кто не успеет, всем подъем!
  Все стараются. Ничего сложного нет, но когда вокруг тебя с теми же проблемами суетятся такие же голые товарищи, становится трудновато.
  -Сегодня вечернего туалета не будет! Вы слишком медлительны и неповоротливы!
  -Встать у коек!
  Ну, не как на параде, не так ровно и гладко лежит форма, но для первого дня вполне. Ну же, сержант, спать охота!
  -Взвод!
  Ну же...
  -Отбой!
  Раз-два, и мы в кроватях. Тишина. Не скрипнет ни одна пружина.
  -Спокойной ночи, солдаты!
  Закрыл глаза и провалился.
  -Рота!!!!! Пааадъем сорок пять секунд!!!!!!!!
  Что такое? Что опять? Чего не нравится? Но уже вскакиваем с кроватей, впрыгиваем в сапоги, натягиваем гимнастерки. Только в строю доходит, что ничего не случилось.
  Просто наступило утро.
  
  
  Глава 4
  Особенности межнациональной дружбы
  
  Несколько дней прошло именно так. Ты вскакиваешь как одурелый, несешься на зарядку, а на улице морозный тридцатничек, пробежка в форме три вокруг части, в казарму, туалет, умыться, побриться, проверка, завтрак, занятия, обед, занятия, ужин, занятия, личное время, отбой. Провалился, кажется на мгновение, но снова: "Ротааааааааа! Пааадъем сорок пять секунд!"
  И вроде уже привыкли немного, и не кажутся сержанты такими злыднями, они-то бегают с нами, и уже столовка кажется приятным местом, и уже все все-таки сходили в туалет по большому (а первые дня четыре этого сделать нельзя) - а это значит, втянулись в армию.
  Через несколько дней привезли азеров. Много. Человек пятьдесят. Ну, азеры и азеры, подумаешь, у нас страна большая, многонациональная. Однако по морщащимся лицам сержантов и лейтенантов, поняли, что зубы у них вовсе не болят. Болят у них головы от новых проблем.
  Все носатые, смуглые, гортанящие на своем наречии, делающие вид, что не понимают ничего "па-рюсски", почему-то вообразившие, что они крутые, а остальные так, мусор.
  Тут же в казарму стали проникать носатые и смуглые существа с заломленными на затылок шапках, обвешанные значками, которые собирали молодежь в кучки и что-то лопотали им. Молодые слушали и внимали.
  Первый конфликт случился этим же вечером.
  Из туалета шагал замок второго взвода, таща за шкварник сына гор:
  -Вставай здесь, бля. Говори громко, чего мне там сказал.
  -Я ни бюдю..
  -Чего, бля не бюдишь? Говори громче, сука такая.
  -Мить ни бюдю.
  -Почему мить не бюдешь? Ну, бля?
  -Нэлзя.
  -Ах, нельзяяя! А срать можно?
  -Я не сраль.
  Сержант Кузнецов был местным, сибиряком. Двухметровая стоеросина, с кулаками по размеру гораздо большими, чем голова гордого орла.
  Шеленков, стоя рядом с нами, негромко:
  -Саш, не бить.
  -Да знаю я. Не буду бить. Ну что, Магомед, душара горская, последний раз спрашиваю. Мыть толчок будешь?
  -Ни бюду.
  Ноги несчастного заболтались в воздухе, его как щенка понесли в сторону туалета. Через несколько мгновений оттуда раздался вой и плач. Сбежавшиеся сержанты, и следом, сгрудившись у дверей, мы, увидели, как сержант Кузнецов, использует Магомеда, как тряпку. Моет им пол, поволок к толчку, макнул пару раз прямо в дерьмо.
  -Саня, прекращай! - это Шеленков.
  Азеры сбились где-то в углу казармы, не гортаня. Страх в глазах. Кузнецов не спеша помыл руки, вышел на взлетку.
  -Всем все понятно, чурки поганые? Каждый из вас кило говна сожрет, кто такую хуйню мне скажет. Забирайте своего земляка на хуй.
  -Первый взвод, строиться на улице!
  Выбежали вниз, построились. Лица какие-то опрокинутые. Впервые столкнулись, что вот так можно человека пускануть.
  -Пока в наш взвод обезьян не дали. Но это пока. Завтра или послезавтра привезут еще. И будет их до хуя и больше. Это урок не для них, это для вас урок.
  Шеленков, коренастый, невысокий, говорит четко, выбивая каждое слово.
  -Будете молчать, будете соглашаться, что вы моете взлетку, туалет, будете жить чморями. Дедовщины здесь нет. А землячество есть. И пока здесь зверья больше. Не прогибайтесь. Лучше пиздюлей получите, чем потом заправлять кровать два года за обезьянами. Все поняли?
  Вразнобой угрюмо согласились.
  -Теперь наверх, и продолжаем по плану, сынули.
  
  Шеленков не обманул. За месяц казарма заполнилась полностью. Кого только не было. Азеры шли чуть ли не каждый день, узбеки, таджики - это из самых наглых. Туркмены, киргизы - малость попришибленней. Казахи - почти свои. Армяне, грузины - их мало, держатся обособленно, но без озлобленности.
  Главная проблема - кавказские орлы. У Лехи во взводе больше десятка.
  Вечерком разговорились. Присели на табуретки, воротнички подшиваем.
  -Леха, если чего, цинкуй сразу.
  -Да нормально все.
  
  Какой-то из декабрьских дней. Уже и КМБ какой-то родной. Сидим в Ленинской комнате, Шеленков монотонно читает устав. За окном вьюга. С тоской думаем, что после занятий придется брать скребки и лопаты. Местная зима скучать не дает. Во взводе уже есть человек пять черных, которые пока никак себя не проявляют. Сидят и таскают урывками из карманов куски хлеба. Но это не западло. Днем можно. Ночью - нет. Посылок еще никому не пришло, поэтому жрать охота постоянно. Сержанты объяснили, что жрать будет хотеться полгода, потом привыкнем.
  Полудрему прервала скрипучая дверь. В проеме стоял двухметровый азер. По виду - классический чуркодедушка. Отгуталиненная шапка на затылке, крючок расстегнут, ремень на яйцах, сапоги гармошкой. Зашел в класс, лениво окинул взглядом всех.
  Эй, Магомед! - залопотал по своему.
  Магомед искоса взглянул на Шеленкова, что-то пробормотал.
  Чуркодедушка взглянул на каменное лицо Шеленкова, пренебрежительно махнул рукой, бросив что-то нечто вроде, "сычим, сычтыр". Магомед нагло заулыбался, посматривая на сержанта. Сидящие рядом горные орлы мелко и гадко захихикали
  Невысокий Шеленков, как пружина, выпрыгнул из-за стола, и одним молниеносным ударом вынес дедушку из класса. Никто даже моргнуть не успел, как из коридора стали доноситься удары, вскрики, и густой мат. Чисто русский и русский с южным акцентом. Звуки вскоре утихли. Стук убегающих сапог. Мы, не шевелясь, ждали, кто же зайдет. Тишина загустела. Ровно через минуту спокойным шагом в класс зашел Шеленков с абсолютно невозмутимым лицом.
  -Что Магомед, уже не улыбаешься?
  Лицо Магомеда, как и всех его сородичей из смуглого медленно превращалось в какое-то зеленоватое. Казалось оно хотело слиться со цветом гимнастерки.
  -Обидно за земляка?
  Тишина.
  -Не слышу!
  -Нэт.
  -Хуево, что не обидно. Мне бы было обидно.
  
  Вечером нашему отделению достался наряд по туалету. Самый грязный и неприятный. Вымывать постоянно засранные толчки, драить писсуар. Понятно, что это нужно. Не уберешь после сотни человек, через день казарма превратится в свинарник. Но как же не хочется!
  Два азербота демонстративно положили тряпки и закурили. Кто-то работает. Вася Пентегин - 100 килограммовый деревенский увалень, подошел.
  -Мужики, а чего не работаем?
  -Эээ, ти щьто, камандыр, щьто ли? Ыды, мой сам. - бросил окурок на пол, отвернулся.
  Вася человек спокойный. Очень спокойный. Это я еще заметил, пока с ним ехали в одном вагоне. Вася пил очень много, закусывал мало, но никогда не выходил из себя, а когда вдруг водка заканчивалась, то легко предлагал сходить к проводнице купить. Васю успели полюбить.
  И Вася спокойно сказал.
  -Бычок подними, и хуярь очко.
  -Щьто-о-о?, - мелкий, но наглый закавказец оскалил зубы и прошипел: - я твой рот ибаль, я твой мама ибаль, я твой..
  Договорить он не успел, снесенный ударом Васиного кулака на заплеванный пол. Тут же рухнул второй. С пола громко завыл что-то по-чурбански.
  На трубный зов горного оленя слетелись соплеменники. Тут же все побросали тряпки, завязался жестокая буча. Отличить врага было просто. Морда черная - бей в нее. Перед лицом мелькнул кулак. Вкус крови во рту. Хуйня. В ответ. В рожу. Так чтоб уронить. Не падать самому. Затопчут. Бить еще. В поганую черную морду. Сука. Прямо в зубы. Сломали что ли? Нет. На, получай. Еще, блядь, получай. Кто за шиворот тянет? Отстаньте, суки. Вытягивают из туалета, хуяк в табло. Темнота.
  Очухался через несколько мгновений. Оказалось, прилетели сержанты вместе с офицерами. По взлетке между телами ходит старлей-замполит КМБ со слегка дебильноватым лицом и вещает о священных принципах интернационализма, о том, что все мы скоты, и место нам в тюряге. И мы там непременно окажемся. Но позже.
  Закончив пламенную речь, старлей вякнул:
  -Сержанты! Полчаса времени, навести порядок.
  -Есть.
  Шеленков, бурча:
  -Ну чо, молодцы духи, вписались грамотно, не ссыте, отмажем.
  
  Через пару дней, столкнувшись со мной на взлетке, мелкий азербот, об чьи зубы я разбил кулак прошипел мне в лицо:
  -Встрэтимся ещие, сссука.
  -Пошел на хуй.
  
  
  Глава какая-то, ближе к концу
  19 августа 1991 года
  
  Ночное дежурство не сулило ничего плохого. Все как всегда. Коммутатор, вечерние звонки:
  -"Звон", слушаю
  -Братан, слышь, с городом соедини, а?
  -Номер какой?..
  Часов в 11 вечера звонки прекратились. Чай, и толстая книга. Ну и подремать можно слегонца. Дежурным сегодня нормальный мужик заступил...
  Проснулся от истошно верещащего сигнала от дежурного:
  -"Звон", слу..
  -"Звон", еб твою мать! Ты чего там, спишь?
  -Никак нет, товарищ майор, не сплю.
  -Список номер один знаешь?
  -Так точно.
  -В зубы его и в течение пяти минут обзваниваешь всех, кто там есть.
  -А чего им говорить то?
  -Скажешь, "Звон", "Ракета".
  О "ракете" ходило много слухов. Срочные радиограммы - "самолеты" - получали регулярно. Побеги там, массовые беспорядки в зонах. К ним как-то попривыкли А вот "ракета" - как нам говорили дембеля - это пиздец. Война.
  -"Ракета"?
  -Солдат, ты еще не звонишь?
  -Уже.
  Схватил список. Ой, мама. Комдив, начштаба, замы, секретчики.
  -Алле, - сонный голос
  -Товарищ генерал, это "Звон". "Ракета".
  -Какая на хуй ракета, ты что, солдат?
  -"Ракета", товарищ генерал.
  
  Наслушавшись в течение десяти минут хуев, употел.
  -Товарищ майор, обзвонил всех.
  -Все, сиди пока на жопе ровно.
  -А чего случилось то?
  -А я блядь знаю?
  Да и знал бы, ничего не сказал бы. Знаю я его.
  Потихоньку звоню Слону на приемник.
  -Андрюха, чего за кипеш?
  -"Ракету" словили.
  -Это я знаю, а подробнее?
  -Никто не знает. Шифровальщикам утащили, они молчат.
  
  Звонки, звонки, звонки.
  Шесть утра, а в штабе народу тьма. Генерал, не дослушав доклад дежурного, ринулся к себе в кабинет. Следом забежал шифровальщик.
  В восемь Женька сменил как обычно.
  -Чего делать то?
  -Спать иди. Если что, поднимем.
  Спать. Не спится ни фига. Проворочался до 10-ти на кровати. Встал. Походил по казарме - пустая, ни одного офицера. Пошел в ленкомнату. Включил телик. Балет. Щелкнул переключателем. Балет. Щелкнул переключателем. Балет.
  Да что за хуйня. Помер горбатый что ли?
  Только подумал, на экране возникла скорбное лицо дикторши.
  -Заявление советского руководства...
  Однако...
  Первая мысли в голове: Все. Пиздец. Накрылся дембель.
  -Гоша, срочно в штаб! - запыхашийся дневальный в дверях возник.
  -Кто вызывает
  -Белов!
  Белов - начальник связи дивизии. Полкан. Мягкий, добрый и пушистый. Пока его не заденешь.
  Бегом до штаба - в голове одна мысль. "Дембель накрылся. Накрылся дембель."
  Ворвался в кабинет, Белов за столом, рядом Батя.
  - Товарищ полковник, рядовой...
  Белов не дослушав, мотнул головой.
  -Якушин, ставь задачу.
  Батя отхлебнув чай, неторопливо:
  -Телевизор смотрел?
  -Так точно.
  -Значит знаешь.
  -Так точно.
  -Не все знаешь. Мы в полной жопе.
  Отпил, смотрит.
  Ну, в жопе так в жопе. Подумаешь, новость сообщил. Я лично в ней уже больше, чем полтора года...
  -А знаешь, почему мы в полной жопе? - отхлебнул. - потому что этот ебаный стачком с утра пораньше подогнал к части экскаваторы и точнехонько рванул нам телефонку. Понял?
  -Так точно.
  Конечно, понял. Двухстапарный кабель, по которому идут не только телефонные линии, но и компьютерная связь, и проводная секретка. В общем - это действительно жопа. Дивизия внутренних войск осталась без всей проводной связи. А на дворе ГКЧП. А в Кемерове - стачком.
  -Ставлю задачу. Сейчас берешь всю свою гоп-компанию. На дежурство сядет прапор. Находите концы кабеля. Прозваниваете все с нашей стороны, потом со стороны АТС. Монтируете. Обрыв устранить до..
  Смотрю. Ну что скажешь, майор? Ведь знаешь, за сколько это реально сделать.
  -До 22 часов.
  Сука. Пару часов все-таки зажал.
  -Все понял?
  -Так точно. Разрешите вопрос?
  -Задавай.
  -Нас не побьют? Стачком этот?
  -Не побьют! - это уже Белов рявкнул, - десять минут на постановку задачи экипажу, и в УАЗик.
  Женька, Коробок, и Соловей уже ждут за дверями.
  - Соловей - сидишь на кроссировке, с первой пары начиная. Ждешь моего нежного голоса в трубке, и непрерывно чего нибудь пиздишь в трубку. Вон - книжка можешь ее читать. Коробок - на подхвате. Жека со мной.
  Вылетели за КПП. Брошенный экскаватор сиротливо торчит у разрытой ямы. Разорванный толстый кабель в свинцовой обмотке. Пучки грязных проводов. Конструктор - сделай сам. С одной стороны - двести линий. С другой - столько же. "Собери правильно" называется.
  Нашел пару, протыкай ей бумажку, ставь циферку. 1.2.3. Только ее найти еще надо. Прилетел еще УАЗик. Вышли пацаны в краповых беретах, с АКСУ.
  -Здорово, мужики. Чего, вас что ли охранять?
  -Здорово, ага, нас, наверное.
  На корточках, трубка прижата к плечу. Верный ТА-57 не подведет. Тяжело вздохнув, начал перебирать провода
  Через полчаса услышал, как Соловей заунывно читает. Ну слава богу, пошло дело.
  -Соловей, сука! Кто таким голосом "Двенадцать стульев" читает? Веселей надо! И не останавливайся! Остановишься, я тебе эту книжку на башку нахлобучу, Киса блядь.
  Воткнул бумажку. Первая пара есть. Еще сто девяносто девять осталось. Да двести с другой стороны. Хуйня - война, главное - маневры.
  
  Плечо затекло, Ухо кажется отвалится, трубка скользкая от пота. Считать уже не могу, Жека отводит пары в сторону, протыкает. Жрать хочется. Очень хочется жрать. Дембель накрылся. Накрылся дембель. Вот они - последние пары. С нашей стороны - все. Теперь с АТС.
  
  Приехал Бодреев. И так всегда нервный, а тут прямо его бьет в падучей.
  -Ну что там у вас, бездельники?
  -Все нормально, товарищ старший прапорщик. Тушенку привезли?
  -Чегоооо? - аж взвился
  -Жрать хочу, говорю. И пить.
  -А сто грамм тебе налить?
  -Не отказался бы.
  -Воин! В стране объявлено военное положение! - его уже несет, - за такие разговорчики в военное время расстреливают!
  Блядь, как бы его послать совсем. Мешает, сука. Жужжит и жужжит. Хороший мужик, но где-то и когда-то ему определенно башню стрясли.
  -Времени у вас мало осталось! Некогда жрать!
  Ну, некогда, так некогда. Перебираем проводки.
  
  Так, все нашли, теперь простая обезьянья работа. Пару номер один с одной стороны и пару номер один - с другой соединяем, на скрутку, лаком, изолентой. Погнали. Не забыть муфту надеть.
  
  Пол-двенадцатого ночи. Темно. УАЗики светят фарами. Береты уже полусонные. Им жрачку привезли. Хорошо. Еле разогнул спину. Встал.
  -Все, братан? - здоровенный лоб в берете.
  -Все. Жрать осталось?
  -Конечно, хавайте, и поедем.
  Протянул по вскрытой банке тушенки и ломтю хлеба.
  Сели в УАЗик. За минуту умяли.
  -Ну чо, Жека? На губу наверное сразу отправят?
  -С хуев ли?
  -На часы смотри, на два часа опоздали.
  -Поехали, хули.
  Подъехали к штабу.
  В вестибюле включенный телевизор, пресс-конференция. Янаев рассказывает, как он любит Горбачева. Все понятно с вами, пидарасы. В кабинет побрел
  -Товарищ полковник, ваше приказание выполнено, связь восстановлена.
  -Знаю уже. А чего с опозданием?
  -Так получилось.
  -Якушин, пусть отдыхают, оставишь на дежурстве прапора какого нибудь. Молодцы бойцы.
  -Разрешите идти?
  -Идите.
  Батя вышел вслед за мной.
  Приготовился к разносу. Тот неожиданно улыбнулся, хлопнул по плечу.
  -Молодца. Пиздуйте на кроссировку. Там Коробок вам картошки с мясом нажарил. Весь штаб слюни пускает от запаха. Отдыхаете до 18 часов завтрашнего дня.
  -Товарищ майор, вопрос разрешите?
  -Ну?
  -Дембель будет?
  -Не ссы, Игореха, будет.
  
  Запах картошки с мясом идущий с кроссировки сводил с ума. Коробок выглядывал из двери, радостно улыбаясь.
  -Коробок, ты охуел? Тебе пиздюлей не вломили за картофан?
  -Прикинь, Батя сам приказал нажарить! И мяса приволок!
  -Ладно, знаю. Жрать давай.
  
  Будет дембель.
  Будет.
  Батя сказал.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"