Хохол Илларион Иннокентиевич : другие произведения.

Избранные стихи 2023 года

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 1.92*10  Ваша оценка:

  
  Избранные стихи 2023 года
  
  Арабская зима
  
  Маяк похож на мини-минарет,
  А валуны - на спины мусульман.
  
  Чем ближе к югу плечи в январе,
  Тем легче переносится зима.
  
  Залив на вид - стиральная доска.
  Трудолюбивый северный пассат
  Над ней взбивает пеной облака
  И трепетно полощет паруса.
  
  Они, как крыши зимние, белы
  (В иных краях), но движутся в упрёк
  Недвижимости - острые углы
  Кромсают небо вдоль и поперёк.
  
  Аллах не лох, а истинно акбар:
  Намаз намазу рознь, и по стране
  В любом отеле для неверных - бар.
  Доходнее, похоже, только нефть.
  
  Перегоняя водку на слезу,
  Мне ностальгия умножает хмель.
  И если что на память увезу,
  То это будут строки о зиме.
  
  
  В краю
  
  " Ей жить бы хотелось иначе,
  Носить драгоценный наряд...
  Но кони - всё скачут и скачут.
  А избы - горят и горят"
  ("Вариации из Некрасова", Наум Коржавин)
  
  В краю, где дороги мощёны
  Брусчаткой из матерных слов,
  Где тройка с возницей крещёным
  Несётся под гик удалой;
  
  Где старятся рано и как бы
  Привыкли к судьбе за века -
  Там девка становится бабой,
  Оплывшей, годам к сорока.
  
  Не выбрать иную оправу,
  Какой бы иной ни была,
  А прятать, как зеркало, правду
  Подальше от собственных глаз.
  
  Рожает, как принято, то бишь -
  Исправно породу храня,
  А войны всё топят и топят
  Её непрозревших щенят.
  
  Мелькают, но мало что значат
  И серые дни, и года,
  А тройка всё скачет и скачет
  Невесть ни зачем, ни куда.
  
  8 марта 2023 года
  
  
  В луной назначенную пору
  
  В луной назначенную пору
  Созреет чёрный плод ночной
  Благословеньем urbi, orbi,
  Которых плавил летний зной.
  
  И ночь, у выхода на сцену,
  Где будет примадонить всласть,
  Уже накладывает тени,
  Глядясь в озёра-зеркала.
  
  Она которая по счёту -
  Да разве удержать в уме?
  Все ночи неизбежны, в чём-то -
  Неотвратимее, чем смерть.
  
  Из череды необозримой
  У каждой на меня права.
  И каждая неповторима,
  И, словно брачная, нова.
  
  Одна из них, седоволоса,
  Придёт под занавес, её
  Пернатый хор разноголосый
  Последним утром отпоёт.
  
  
  В этом мире устройств
  
  В этом мире устройств,
  Управляющих миром вещей
  От движенья метро
  До покоя людей-овощей,
  Я взрослел как сторонник прогресса,
  А теперь - ренегат,
  Предающий бумагу огню,
  А дорогу - ногам,
  Агонист электронных меню
  И летучих экспрессов.
  
  В этом мире пути
  Не доверены нашей судьбе,
  А в сети паутин
  Оцифрованы для А и Б
  С минимальным расходом заряда
  Для электроавто.
  И ценнее зерна на земле
  Для алкающих ртов
  Урожай единиц и нолей
  С безразлично мерцающих грядок.
  
  В этом мире чудес
  В виде псевдоразумных машин,
  Обретающих здесь
  Постепенно зачатки души,
  По довольно приемлемым ценам
  Я теперь ретроград,
  Если быть и не быть на весах,
  А судья - аппарат,
  Если в поле заблещет коса
  Над травой интеллектом доцента.
  
  В этом мире войны,
  Пожирающей плоть и металл,
  И её новизны,
  Прожигающей камень и сталь
  С применением изобретений,
  Что сулили добро,
  Но всегда приносили беду,
  Мне милее ретро,
  Ибо новые блага грядут
  И пугают безносою тенью.
  
  В мире клавиатур
  С дальнобойностью лучших стволов
  Я ищу простоту
  И убойную значимость слов,
  Вышиваемых в рифму на пяльцах,
  Но предвижу строку
  Из обугленных клавиш Земли,
  Как беду на веку,
  Где последняя кнопка - "delete" -
  Ожидала безумного пальца.
  
  
  Весь бог у нас
  
  Возможно, И. Л. Хохлюшкин был вдохновлён моим стихотворением "В краю" http://samlib.ru/h/hohol/vkraju.shtml , возможно, нет. В любом случае его стихотворение "А на Руси всё онучи да лапти" samlib.ru/h/hohljushkin_i_l/ilx238.shtml заслуживает пародии.
  
  А на Руси всё онучи да лапти
  
  ...а на Руси всё онучи да лапти.
  И кто ведет вперед её, не Бог ли?..
  Впрягаясь в необузданный характер
  как жеребец в батрацкие оглобли.
  
  ...а на Руси -
  /да хоть кого спросите/
  над куполами службу правит Отче,
  и отраженный в звонаре Спаситель
  гремит колоколами что есть мочи.
  
  ...а по Руси бродяжили кал́ики.
  Встречая хутора и деревеньки -
  просили подаянье у калитки,
  любили Господа и удаль Стеньки;
  
  Боялись государева закона,
  но знали, но тащили веры ворох:
  что Русь их отражается в иконах
  как звезды отражаются в озёрах.
  
  Нам предками оставлены заветы,
  как кроманьонцами пейзаж наскальный.
  Но Русь, как Китеж,
  погрузилась в Лету.
  
  Отыщем ли сегодня, в Зазеркалье,
  из лабиринта тонкой свечки лучик,
  что в церковь
  день за днем
  несу в горсти я?
  
  Чтоб вышла,
  словно Солнце из-за тучи,
  иконами спасенная Россия.
  
  
  Весь бог у нас. Его упоминанье
  Католиком, а паче протестантом,
  Зело смешит безбожием каналий.
  Господь oдин и направляет танки.
  
  Ведёт ли нас? А кто ещё ведёт-то?
  На картах стрелки красные рисуя,
  Слетает с уст кровавых патриотов,
  Помянут стратегически не всуе.
  
  В онучах и портках посконных, знамо,
  Благословляет только наше лоно,
  Болея за московское "Динамо",
  А не за геев в клубе "Барселона".
  
  Идя за ним, воспрянем, братья, иже
  Айфон затопчем православным лаптем,
  Дабы ни Суздаль, ни Бобруйск, ни Китеж
  Господь не дал грядущему облапить.
  
  Отринем искушенье джипиэса!
  Зане мы, вехам следуя исконным,
  Способны выйти из любого леса
  На свой сортир, пахучий и духовный.
  
  Господь на чреслах матери Марии
  Глядит с упрёком на попранье веры -
  На новые иконы, где Россия
  Минетом ублажает Люцифера.
  
  
  Глядя оттуда
  
  Глядя оттуда, где автомобили
  Всех чистильщиков обуви черней -
  На перекрёстках стрит и Пиккадилли,
  Где плющ, как иероглиф, по стене
  Струится вверх зелёным неофитом,
  Где нет татуировок и графити,
  Где ничего сегодняшнего нет,
  
  Я вижу: нынче всё - не слава богу,
  Смиряясь с наважденьем перемен.
  Лицо бармена светится итогом
  Сегодня мною выпитых времён,
  В которых таял кубик льда, как будто -
  У бара призрак в телефонной будке
  Отживших разговоров и имён.
  
  
  Запах елей течёт с утра
  
  Запах елей течёт с утра
  С вонью лагеря в красный нос.
  От казарм, где народ - наряд,
  До бараков - один донос.
  
  Над забором торчит скелет -
  Вышка, в землю прожектор бьёт.
  Эти вышки по всей земле,
  Сласть гнобления - соль её.
  
  Их разрушить легко, поди,
  Но они проросли в душе.
  И несёт карабин один,
  А другой - на спине мишень.
  
  Хоть этап посели в отель
  И к параше конвой сгони -
  С переменою мест и тел
  Жизнь как сумму не изменить.
  
  Ранит ноги одна кирза,
  И сплетает концерт лесов
  Смрад бараков с амбре казарм,
  Пляску гнуса с бельканто псов.
  
  
  
  Из чилийского дневника
  
  1.
  
  Полуподвальный бар. Вино "Кармен".
  Народ, о революции глаголя,
  Похоже, не сторонник перемен.
  Блестит бугристой лысиной бармен,
  Помазанный на царство алкоголя.
  
  И кажется, Revolución у врат -
  Все стены в ней и дело на мази, но
  Ты проиграешь, пролетариат,
  Поскольку власть спиртного во сто крат
  Сильней, чем власть любой буржуазии.
  
  2.
  
  Походные записки в дневниках
  Со временем становятся короче.
  И с возрастом короткая строка
  Приобретает силу коньяка.
  Любое разбавление порочно.
  
  3.
  
  Вращая жидкость в гранях хрусталя,
  Я чувствую, случайным постояльцем,
  Как, накренившиcь, вертится Земля,
  Которой я на стойках оставлял
  Свои стихи и отпечатки пальцев.
  
  Придя к тому, что в истине - вино,
  Я хмель её испытываю снова:
  Незряшна жизнь и всё, что в ней дано,
  Будь то в итоге малое - одно
  В словесности оставленное слово.
  
  
  Криопутешественнику
  
  Обращаюсь к тебе - мертвецу-хитрецу,
  Кто решил задержаться с отчётом Отцу
  На какое-то время.
  Если жидкий азот - для продленья судьбы,
  То тебе в морозильнике имя - пломбир.
  Он не знает старенья.
  
  Может, ты не прочтёшь эти строки. Ну что ж.
  Может быть, и стихов очень мало найдёшь,
  Что, наверно, неплохо.
  Стихоплётство, поди, сократилось в разы.
  Хорошо бы немного подрезать язык
  Словоблудной эпохе.
  
  В ней сегодня такое обилие слов,
  Что уже недостаточно круглых столов
  Для жевания мненья.
  Объясняя, что жизнь - это поиск любви,
  Мы готовы друг друга порой удавить
  В череде объяснений.
  
  От рекламы укрыться нельзя вообще.
  И звучат диалоги ненужных вещей,
  Представляющих бренды.
  Романистов - как грязи, и сколько - невесть.
  Под конец забываешь - что в первой главе
  Бестолкового бреда.
  
  Здесь, в эпохе, откуда ты родом, беглец,
  Только если покойник лежит на столе,
  Словеса экономят.
  A стихов не сочтёшь в календарном году,
  И не счесть пьедесталов, но тропы ведут
  Ко дверям гастрономов.
  
  Может, там, где очнёшься, царит телепат.
  Понимая без слов, молчалива толпа
  И глаголящих ловит.
  Лишь изгой на немые "держи!" и "ату!"
  Вслух оставить проклятье готов, а во рту -
  Послевкусие слова.
  
  
  Лесополоса
  
  1.
  
  Надоела борода -
  Жарко в ней, когда весна.
  Ты - солдат и я - солдат,
  А вокруг цветёт война.
  
  Эта лесополоса -
  Обретение в бою.
  Вторя птичьим голосам,
  Пули шалые поют.
  
  Жаль, не развести костра.
  По стерне невдалеке
  Смерть выгуливает стpах
  На коротком поводке.
  
  2.
  
  Как реке одной души,
  Мы, бок о бок, - берега.
  Разве ты, мой брат, - фашист
  В оправдание врага?
  
  Русским духом провонял
  Он столетья впереди -
  Тем, который шёл меня
  От тебя освободить.
  
  Подлую его страну,
  Что вонзила в спину нож,
  Я по-русски прокляну,
  Ты на мове проклянёшь.
  
  19.05.2023
  
  
  Московии
  
  Ни приязни тебе, ни, тем паче, жалости.
  Все, кто рядом жил-был, разбежались, а ты
  Помешалась на брани бабёнкой брошенной.
  И сватов не жди, и нигде не прошена.
  
  В зеркалах красива! а сбочь - поганая,
  С калашом ли бесишься, с наганом ли.
  И с тобой в крови, что сейчас, что ранее, -
  Балалайки, матрёшки, онучи, пряники.
  
  Жрёшь своих детей, истребляя волости.
  От твоих кремлей - только ложь да подлости.
  Чёрт с тобою!
  А мир проживёт, обруганный,
  И заутре, и днесь без лаптей с хоругвями.
  
  Бог один для всех, а тобой рисуемый
  Есть война с запретом поминать всуе её.
  И осталось страшить инде лихом атомным,
  Коль судьба - изба да горшки с ухватами.
  
  
  Мотылёк
  
  Ночной Икар, твой гибельный полёт,
  Закончившись, не попадёт в преданья,
  Поскольку ты - мохнатый мотылёк,
  А лампочка - не солнце для боданья.
  
  Заказаны пути к цветам другим?
  Ты выбрал эту тусклую никчёмность,
  Забыв, что полыхает георгин
  В ночном саду, звездою освящённом?
  
  Быть может, голод в светлое окно
  Погнал тебя сквозь темноту и ветки?
  Тебе, членистоногий, суждено
  Обманываться так, как человеку.
  
  Летал и я когда-то, чумовой,
  На свет в окне, на запахи гламура.
  Но там тоска цвела над головой
  И я её бодал под абажуром.
  
  Рядясь то в счастье, то в уют, она
  Обманывала теплотой кровати.
  Но лучше правда, пусть она темна,
  Чем ложь во всём её сорокaваттии.
  
  Нельзя без слёз смотреть на мотылька -
  В последний раз трепещущую кляксу, -
  И мне, как рыбаку от поплавка,
  Не отвести глаза от этой пляски.
  
  
  Наденем выражение лица
  
  Наденем выражение лица,
  Уместное для этого момента -
  Всемирного всеобщего конца,
  Конца концов - без бурных сантиментов.
  
  Забудем про земную ерунду -
  Про за ночь не заряженный мобильник,
  Про то, что все продукты пропадут
  И провоняют смертью холодильник,
  
  Когда застынут числа и года,
  А все желудки, чувства и познанья
  Исчезнут навсегда и без следа,
  Как все слова и знаки препинанья.
  
  Что вскрикнем мы, у пропасти скорбя?
  И скорбь ли нас сопроводит в дорогу,
  Избавленных от жизни и себя?
  Скорей всего - "аминь!" и " слава богу!"
  
  
  Наш диалог скончался
  
  Наш диалог скончался до поры,
  В которой поиск продолженья - мука.
  Вы молоды, но были так добры,
  Что пощадили, не спросив о внуках.
  
  В разрезе платья - то, что Вам дано
  Природою для шествия по трупам
  Мужчин. Но, перевидев сотни ног,
  Я созерцать предпочитаю руки.
  
  Вы бёдрами похожи на бокал,
  Который опрокидывает полночь.
  Как много бёдер я переласкал,
  Как мало обладательниц запомнил!
  
  Я вас любил. Пускай любовь - всего
  Мгновение, но длившееся вечер.
  Как не хотеть остановить его?!
  И я хотел, но незачем и нечем.
  
  Что впереди? Вода и решето,
  Прогулки в дни последнего разлива.
  И если что-то ждёт, то ждёт ничто,
  Не торопя с возвратом, терпеливо.
  
  
  Ностальгия
  
  Помню, кушал норвежского лобстера,
  В водопаде вода грохотала.
  Ни обсчёта с обвесом, ни жлобства.
  И чего-то душе не хватало.
  
  И, казалось бы, всё слава богу
  В стенах сытого узкого фьорда.
  Отчего же хотелось мне бомбой
  По норвежской проехаться морде?
  
  Из клешней многозвёздных отелей
  Вырывала меня ностальгия.
  Отчего же мне снова хотелось
  Хоть немного пожить, как другие?
  
  
  Образ дождя
  
  Он образ проливного лепит
  И каждый лист блестит, как банный.
  Казнён прогноз сухого лета
  Под дробь намокших барабанов
  И вспышки света.
  
  Собака льнёт к ногам, зажмурясь,
  А птицы оборвали пенье,
  Грозой напуганные вусмерть.
  Дождём в канавы смыты тени
  Как чёрный мусор.
  
  Очкарик, жалок и рассеян,
  Вслепую шлёпает по лужам.
  И нет в диоптриях спасенья.
  Куда ни глянь, он видит хуже
  Пловца в бассейне.
  
  Ребёнка - он глотает капли,
  Ловя их языком искусно -
  Зовёт под крышу строгий папка,
  Кому и снег, и дождь безвкусны.
  Плюс мочат тапки.
  
  Ребёнок вкус дождя утратит.
  А может, вырастет поэтом,
  Дабы зарифмовать в тетрадке,
  Что дождь - хмельной напиток лета,
  А не осадки.
  
  ...
  
  Он прекратился, воздух лаптем
  Запах, поношенным и влажным.
  Весь мир забрызган и заляпан.
  И пёс, счастливый и отважный,
  Даёт мне лапу.
  
  
  Ожидание
  
  В приёмной императора часы
  Текут иначе - многолетней данью.
  И каждый из присутствующих сыт
  По горло бесконечным ожиданьем.
  
  Сенаторы о суетном жужжат,
  Цитируя поэтов и весталок, -
  О ценах на гетер и урожай.
  В глазах трибунов ни огня, ни стали.
  
  Холуйство, лицемерие и ложь
  Слились в улыбку на округлых ряшках.
  Фаланги пальцев не сжимают нож,
  А теребят серебренные пряжки.
  
  В приёмной императора - итог
  Отбора трусов. Фрукты, вина, яства.
  Под белизной величественных тог
  Обосcанность набедренных повязок.
  
  Рабоподобный отупевший плебс
  Чем меньше ест, тем больше воет "Аве!"
  Чем хуже землепашцу на земле
  И горше хлеб, тем зрелища кровавей.
  
  Землевладелец (римский бизнесмен)
  Не веря в то, что нетто больше брутто,
  Молчит и ожидает перемен -
  Не бунта, не прозрения,
  A Брута.
  
  
  Опять Париж
  
  Опять Париж в пространстве заоконном.
  Прошло сто лет, а всё почти как прежде,
  И в лебедином горле граммофона
  Застрял романс о встрече и надежде.
  
  Теперь иначе выглядят трамваи,
  Но рельсы те же. В том же направленье.
  Которая по счёту мировая
  Пришлась на век айфонных поколений?
  
  Опять Париж с утра хрустит багетом.
  Щелчок, замкнув спираль, повторы множит:
  Война, большевики и их декреты,
  И под иглой - "Мы встретимся, быть может..."
  
  2023, декабрь
  
  
  Остров Змеиный
  
  1.
  
  Тишина возвратилась сюда на постой.
  Правда, чайки галдят, но их крики - ничто:
  Здесь недавно рычание пушечных ртов
  Гнало крабов в придонные щели.
  Где-то плещет война, но она неслышна.
  Без кровавых разводов синеет волна
  И прибрежный оскал освежает сполна,
  Словно пена - корявую челюсть.
  
  2.
  
  Этот остров не первую тысячу лет
  Убивавшим друг друга - погост на скале,
  Где Фетидой оплакан один Ахиллес.
  Греки, римляне, турки, румыны,
  А теперь и славяне. Степная трава,
  Словно камни и время, - всему голова.
  Этот каменный остров - всему жернова.
  Те, что в пыль истирают руины.
  
  3.
  
  Обезглавлен снарядом маяк, и тоска
  Поселилась в потухшей душе маяка,
  Потому что звезде не спасти рыбака -
  В темноте что вода, что земля. И
  Так, наверно, тоскуют и души врачей
  Или души поэтов ушедших, ничем
  Не способных сегодня о сути вещей
  Рассказать, слепоту исцеляя.
  
  
  По памяти
  
  По памяти, по улицам страны
  Струится судьбоносная былица.
  Портреты увеличены, мутны.
  И каждый шаг покачивает лица.
  
  Бессмертные полки на площадях
  Сливаясь, по несчётности погибших
  Становятся фронтами, не щадя
  Доклады генералов, их убивших.
  
  Желание победу повторить
  Весной и в мае стало наважденьем
  Число бессмертных удесятерить
  С количеством зелёных насаждений.
  
  Пора на дачу вывезти себя,
  Детей, собак и ощутить отраду.
  Ни о каких убитых не скорбя,
  В халате обустраивать веранду.
  
  Над садом насекомые жужжат
  И опыляют вишни или сливы.
  Слипаясь, фото стопками лежат -
  Бессмертных украинского разлива.
  
  Цветенье яблонь, старых травести,
  Как воскрешенье, повергает в трепет.
  Их скоро будет некому нести -
  В грядущих рамках майские портреты!
  
  Конец бессмертью, если смертных нет.
  Последняя - и злобно, и бессильно -
  Старуха держит родины портрет,
  Где - "Z", перечеркнувшая Россию.
  
  24 февраля 2023 года.
  
  
  Поскольку
  
  Поскольку не был благодетелен,
  Но зла не творил для людей,
  Мне б выпала участь свидетеля
  На Страшном суде.
  
  Но время свидетелей кончено,
  Когда перекрёстки горят,
  Когда в беззащитность оконную
  Влетает снаряд.
  
  Когда города перечёркнуты
  Зигзагом рашистского "Z",
  Тогда безyчастен лишь чокнутый
  Читатель газет.
  
  Из списка свидетелей выбыл -
  Мне хочется, вместо речей,
  Убийц убивать и на дыбах
  Пытать палачей.
  
  Огню предавая предателей,
  Лжецам языки отрезать
  И кости ломать обывателям,
  Которые "Zа!"
  
  Судить не по-божьи, но истово.
  И пусть мою душу мешком
  Загрузят крылатые приставы
  В котёл с кипятком.
  
  
  Продолжение "Наброска"
  
  "Холуй трясется. Раб хохочет.
  Палач свою секиру точит.
  Тиран кромсает каплуна.
  Сверкает зимняя луна."
  ("Набросок", И. Бродский)
  
  Певцы поют, кричат афиши,
  Жильцы живут, контора пишет
  Отчёт на голубом глазу.
  Алкаш с утра за пивом скачет,
  Танцор танцует, ивы плачут,
  Старуха кажет жёлтый зуб.
  
  У дома молодёжь резвится.
  Срамные таинства девицы
  Теснит заморское бельё,
  А мать, c локтями - в подоконник,
  Домашним снайпером в законе
  Прицельно смотрит на неё.
  
  Вокруг топорщится Россия.
  Дожди, как водится, - косые.
  Берёзки, прочий антураж...
  Чтецы читают, залы внемлют.
  Партер, холуйствуя, приемлет
  В него плюющий бельэтаж.
  
  Величье чувствуется носом.
  Собака брешет, ветер носит.
  Поэт поэзию строчит.
  Историк удивляет прошлым,
  Попы вооружают мощи
  И мажут миром кирзачи.
  
  За это погибали деды.
  Дома стоят, а крыши едут
  Трансцендентально в ё-моё.
  Терпенье - труд и смысл теперья,
  И кот с усталой мордой в перьях
  Хозяйке носит воробьёв.
  
  
  Проклятия
  
  Проклятия, как гной из-под коросты
  На старой не рубцующейся ране,
  Сочатся и текут по перекрёсткам,
  По улицам, домам, телеэкранам,
  
  По площадям, несоразмерно затхлым,
  По лицам, искажённым от бессилья.
  Взлетают в небо и летят на запад
  По ветру, будто птицы из России.
  
  Перетекают в вены из артерий
  Сквозь сердце, переполненное смесью
  Из нежных чувств к бессмысленной химере
  И чувства долга сгинуть с нею вместе.
  
  Проклятия из-за скрипучей дверцы
  Курной избы, где чай не пьют без блюдца, -
  Всем инородцам, то бишь иноверцам,
  Всем иностранцам, то есть инолюбцам.
  
  Кипит обидой ротовая полость,
  Летят плевки в расправленные плечи -
  Проклятья в спину всем, обретшим голос,
  Оставшихся, лишенных права речи.
  
  Проклятья вслед и зрячим, и прозревшим,
  Нашедшим свет и под ногами почву,
  Не на орла поставив, а на решку, -
  Из уст слепцов, из беспросветной ночи.
  
  Декабрь, 2023
  
  
  Спросил у бога
  
  Спросил у бога - а кто не спросит? -
  Как жить под небом стального цвета.
  Давиться щами из кислой прозы
  Или уехать, чтоб стать поэтом?
  
  Он не ответил. Как будто трудно!
  Мне жёг подошвы асфальт столицы,
  Терзало ноздри гниенье трупа
  Коммунистической небылицы.
  
  Друзья у дома, прощанье портя,
  Меня жалели, скрывая зависть.
  А пограничник в аэропорте,
  Мусолил паспорт, на взятку зарясь.
  
  Уехал, зная, что буду годы
  Таксистом или официантом.
  Я ел хотдоги из рук свободы
  С акцентом выходца из Гвианы.
  
  Я спал с надеждой, чей профиль зыбкий
  Не был очерчен значеньем слова.
  А жизнь учила сверкать улыбкой,
  Не признаваясь, что всё хреново.
  
  И время лихо считало в фунтах,
  Но исчислялось в привычных мерах.
  Была жилплощадь в квадратных футах
  И только память - в квадратных метрах.
  
  Космополитно вертя ободья,
  Качу по миру, никем не признан.
  Стихосложенье - моя свобода,
  А мать-словесность - моя отчизна.
  
  Июль, 2023
  
  
  Стансы о России
  
  1.
  
  То ли чёрт ей не дал устаканиться,
  То ли бог наказал перепутьями.
  Как по площади, так Великания,
  А по росту - страна Лиллипутия.
  
  2.
  
  С богохульством сплелось благочестие,
  С благовестием - речи обсценные
  И воскресные вербные шествия
  На осляти "Cпасителя ценностей".
  
  3.
  
  Об истории - старые новости:
  Не была она подлой мегерою!
  Ложь на писчей бумаге становится
  Общепринятой правдой - на гербовой.
  
  4.
  
  Если жабе не светит царевною
  Выйти из бородавчатой плоти -
  Ей выквакивать зависть и ревность
  Раздуванием щёк на болоте.
  
  5.
  
  Если плаха - объект поклонения,
  То, куда ни уткнёшься оглоблями, -
  Не уйдёшь от топорного мнения.
  Что ни место в России, то лобное.
  
  6.
  
  Что ещё не раскрадено - выжжено
  Или пропито в пьянках без просыпу.
  Под монголо-татарами выжила,
  Под своими - копыта отбросила.
  
  27.05.2023
  
  
  Столько снега
  
  Столько снега, что и́з дому - только верхом.
  Ты замёрзла, и нужно спешить,
  Чтоб тебе посвятить много тёплых стихов
  На растопку души.
  
  Никому не припишешь ни цель, ни вину,
  Да и смелости спрашивать нет:
  Кто вверху, аварийный рычаг повернув,
  Сбросил нá землю снег?
  
  Это просто осадки февральского дня,
  Покрывало для зимних дворцов.
  Это плед тротуаров, попона коня
  Под седым мертвецом,
  
  Простыня для скончавшихся серых дворов.
  Это скатерть для новой еды
  И тетрадь для собак, и проклятье воров,
  На котором - следы.
  
  Так теплее цветам. Этот белый уют
  Был ниспослан земле, а не нам.
  Можно в плаче, всё бросив, уехать на юг
  Или бросить стенать.
  
  Это просто такие февральские дни.
  Нас не видит за снегом никто.
  У меня на коленях, мурлыча, свернись
  И накройся хвостом.
  
  
  Судя по флагам
  
  Судя по флагам, свистит зюйд-вест.
  Чайки укрылись в гряде камней.
  Яхты у пирса белей невест -
  Белое легче найти на дне.
  
  Парусом ветер раздул пиджак.
  Мелочь в кармане тревогу бьёт -
  Рвётся домой, чтобы там лежать,
  Плавать никто не учил её.
  
  На́ воду к яхтам спускаюсь - в ней
  Кануть достойней, чем околеть,
  Твердь удобряя собой. На мне
  Брючная пара, фаты белей.
  
  
  Текст для незамысловатого мотива
  
  Он левша и пробор не на месте, зато
  Шевелюра седая не жиже,
  И во рту у него тоже много мостов,
  Больше только в Париже.
  
  Он присутствует там, где без страсти и зла
  Амальгамы плодят отраженья,
  Но давно не мелькает в хрусталиках глаз
  Обернувшихся женщин.
  
  Лучше стариться в поле, а не в городах
  Под витринно-гостиничным гнётом,
  Под которым куда ни посмотришь - всегда
  На себя же наткнёшься.
  
  Может, это морщины глядят из воды,
  Может, лик её ветром изжёван -
  Отражения в воде не чеканят следы
  На душе отражённых.
  
  Мы вдоль речки, безмолвные, бродим вдвоём,
  Красотою лишённые речи -
  Той, которая мудро в бессилье своём
  Признаётся у речки.
  
  А потом, соблюдая симметрию тел,
  Он - к себе, где слова наизнанку.
  Я - туда, где "любовь" начинается с "эл",
  А не с мягкого знака.
  
  
  То Рождество
  
  То Рождество запомним навсегда.
  В нём - вера, велика и терпелива,
  Волхвы, Мария, Иисус, звезда,
  Молитва, свечи и ночные взрывы.
  
  
  Человек в капюшоне
  
  Провиант площадей
  В виде банки с тушёнкой,
  Он один из людей -
  Человек в капюшоне.
  
  Имярек без лица,
  С кем не встретиться взглядом.
  Ипостась беглеца,
  Он неблизко и рядом.
  
  С кем легко разойтись,
  Как прохожий с прохожим -
  Капуцин-аутист
  С капюшоновой кожей.
  
  Не пошив, а пошиб
  И мутация в стае -
  Во спасенье души
  Капюшон отрастает.
  
  Не от мира сего,
  Как старик в распашонке,
  Он отсутствием горд -
  Человек в капюшоне.
  
  Только два проводка
  Выдают его вечно
  Плюс мерцанье в руках
  Оцифрованной свечки.
  
Оценка: 1.92*10  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"