На полную громкость врубили городские власти динамики и звенят, звенят над площадью колокольчики: Jingle bells, jingle bells. Jingle all the way, - и светлеет на душе у всякого, кто слышит этот радостный перезвон, непроизвольная улыбка растягивает рот до ушей у прохожего, и меж спешащего по срочным делам люда нет ни одного человека, который хотя бы на миг да не впал в детство.
Поют, заливаются бубенцы, под их беспечный галдёж вступают на площадь колонны трудящихся Коминтерновского района.
Славными трудовыми свершениями знаменуют этот год рабочие Завода имени Малышева, на сто два процента обеспечили они выполнение плана и до небесных высот подняли производительность, молодцы!
Навстречу доблестным танкостроителям сплочёнными рядами идут раздельщики туш и обвальщики мяса с городских скотобоен. Есть и этим о чём рапортовать Родине. Вкус изготовленных их руками сарделек незабываем.
Кто попробовал их колбас, тот видел свет, в том жажда жизни крепла.
Не за страх, а за совесть цельный год горбатились парни, но облетел календарь,
- будто Ева, вышедшая из парной, прикрывается календарь фиговым листиком: "31 декабря" -
И развернулась душа, потребовало сердце праздника...
А какой же праздник без фармацевтов? - вот и ведьмы поспели.
Из преисподней метро на эскалаторе выезжают весёлые девушки, и подмигивают парням, а те отпускают им шуточки. И посыпались, как конфетти, все эти хиханьки-хаханьки, и завязываются легкомысленные знакомства, вьётся дымок над мангалами, дядя Гурам куски сочного мяса нанизывает на шампуры, и льёт на исполинскую сковородку подсолнечное масло Аннушка, - шкворчат, румянятся в нём чебуреки, сводят с ума запахами.
Откуда ни возьмись, появились подстрекательские напитки, - ровно одиннадцать, а уже начали разливать...
Новый год!
Шум, гомон, хохот.
Гоцает вокруг ёлочки детвора, носится, что оглашенная, и визжит, и дудит, и вопит, и бог ещё знает какие на свет производит звуки, но весь этот кавардак громом голоса покрывает строгий господин в пальто.
Господина зовут Миша, он ноль и ничтожество в империи олигарха Гришкина, генерального спонсора новогоднего утренника, - головой отвечает Миша за то, чтоб всё было в порядке, и голова-то его как раз под угрозой:
Умудрился посеять мешок с праздничной атрибутикой этот растяпа Зирочка, бестолочь, остолоп, бревно!
Нещадно распекает распорядитель Вениамина, тот потупился, носы ботинок с виноватым видом разглядывает, рядом Иришка стоит, вздыхает.
Надрывается уполномоченный, орёт благим матом, а смысл?
Тут уж кричи не кричи - дело швах: медным тазом накрывается мероприятие.
... но пришла подмога, откуда не ждали.
Игорь Вакулов - кузнец наш персоной собственной - возле сцены у ёлки нарисовался богатырской фигурой и перед массовиками-затейниками мешок с одежонкой ставит:
чистосердечный её порыв полную поддержку находит у автора, у автора камень с души свалился, улыбается Вениамин.
Да и все присутствующие заметно повеселели, поглядывают друг на дружку с симпатией, настроение у компании праздничное.
Широтой жеста решил отметиться менеджер.
- Проси, что хочешь, кузнец. Всё отдам, ничего не жалко, - так объявил он.
Подразумевал Миша яркую плюшевую игрушку, множество мишек и зайчиков хранилось у него в загашнике, ждало случая поощрить юный талант за исполнение новогодней песенки или опять же стишка... - ни мишки, ни зайчика не пожалел бы менеджер, но сумел Вакула его озадачить:
- Мне девушка ваша нравится. Девушку вашу хочу.
- Не понял, - опешил администратор шоу.
Но всё поняла Иришка, что к чему мигом сообразила и сразу смекнула практичным своим умом: Кузнец - парень справный, жильё, прописка...
Не мешкая, торговка мандаринами сложила руку калачиком, в образовавшуюся щель лапу Вакулы всунула и повлекла будущего супруга к ларькам, в самую гущу торжеств.
Ошалел Миша от эдакого поворота фортуны, да и у автора кругом идёт голова.
Судите сами:
Я люблю Стешу.
У неё обязательство перед Вакулой: за черевички и первого встречного обещала выйти Стефания замуж, а, как ни крути, кузнец подсобил ей в лютый мороз с обувью, именно он спас.
У Вакулы своя история, впечатлён он продавщицей с лотка, - о! эта ловкая и деятельная особа на многое готова ради жилплощади...
Известное дело, москвичей квартирный вопрос сильно испортил, - нисколько не портит квартирный вопрос Иришку: великолепны каштановые её волосы, ни единым прыщиком не скомпрометировано лицо.
Как всё запуталось, сам чёрт ногу сломит... о! вот и он... лёгок на помине. Ковыляет...
И нога в гипсе.
- Что с ногой?
- Сломал.
- Великолепная новость! Читали мой роман?
- Нет. На лыжах катался. В Швейцарии.
- И как?
- Потрясающе... Солнце, горы, снег. Юные лыжницы в ярких облегающих комбинезонах. Глинтвейн. М-м-м... Плюньте вы на этот роман, Вениамин. Езжайте в горы.
- Не могу. Аннушка уже пролила масло.
- И не говорите... Даже не начинайте... Только не масло, с маслом покончено... Тема масла абсолютно исчерпана, один киевский доктор подвёл черту.
Он широко улыбнулся, и золото коронок ярко сверкнуло с левой стороны его голливудского оскала, а с правой блеснули коронки платиновые.
Все немедленно узнали его.
- Гришкин, Гришкин, Гришкин, - прошелестело над площадью и тотчас на дощатом помосте сцены явились двое: высокий неимоверно худой гражданин в клетчатом кургузом пиджачке с маленькими полупьяными глазками и громадный, как боров, чёрный кот с кавалерийскими усами, ходящий на задних лапах.