Однажды мой дружок Макс Езерский, а у него широкий кругозор, заметил, что шахматы по переписке умерли с началом компьютерной эры.
Я изумился, когда Сергей Шипов, комментируя турнир претендентов в Лондоне 2013, нарыл в базе свежие партии переписочников, воздав им уважение: глубоко копают ребята.
- Они ведь как работают? Включают многоядерный комп с движком Гудини, самая сильная шахматная программа, и оставляют работать на всю ночь. Сами ложатся спать, а утром проверяют результаты анализа и шлют ход по электронной почте сопернику из Австралии.
Если распечатать все добытые варианты получится том увесистый как справочник Желтые страницы.
Я представил такую картину. Весна, о ту пору как дворники красят поребрики известкой, а на тополях появляются клейкие фитильки. Ранее белое утро.
Я дремал, спал всю ночь, но чутко при открытых окнах, а программный блок всю ночь урчал, считал варианты.
Я вспомнил стихи Пастернака. Поэзия, если бы ты была губкой, я бы оставил тебя на ночь на садовой скамье, чтобы ты впитала ароматы сирени, ветра и росы, а потом выжать тебя на лист, чтобы получился лирический шедевр.
У меня возникла еретическая идея создать поэтическую программу навроде шахматных Рыбки или Гудини, чтобы компьютер всю ночь кропал черновики, перебирая триллионы строчек, чтобы к утру получить простой и ясный классический текст.
Загнать программный блок как скакуна чтобы пена шапками слетала с его губ, чтобы творческий восторг потом окроплял рубаху.
всю ночь скакал как взмыленный конь, творил е-мое литературу.
Загнать программный блок как скакуна, чтобы пена шапками слетала с его губ, а у наездника в сумке появились: Тихонов, Сельвинский, Пастернак.
Ночная прачечная, где работают одновременно сто стиральных машин.