─ Батюшки! Это же Штурм! ─ подумала я. И вправду: существовал лишь единственный день в истории, когда наяву сбылось то, что я видела через информационную сферу. День штурма "Райдера", произошедший три года назад.
...Снова всходило Солнце в день девятнадцатого ноября две тысячи семнадцатого, года векового юбилея Революции. Правда, его диск изнутри Саркофага нельзя было увидеть. Только лишь слабый отблеск восхода пробивался сквозь плотную облачность. В этот предутренний час ярче небес светилось изумрудное Море. Вспыхивали угрожающие овалы на скалах...
Высаживаясь, Воины Саркофага с опаской поглядывали на их бесконечный строй. Но до поры "бойницы" молчали, пропуская отряды всё глубже в "Страну Дракона". Именно так, повзводно и очень быстро, высаживалась Советская Армия в логово заклятого врага. Тем самым путём, что проторили за несколько дней до этого мы, выйдя сразу к третьему уровню обороны. Готовясь к Штурму, узкий подземный ход расширили многократно. Только на третьем уровне обороны ломался безукоризненный строй людей и военной техники. Бойцы рассредоточились по враждебным тропам и скалам. Мне показалось, что их невероятно много ─ пожалуй, целое море людей в камуфляже! К отрядам воинов Саркофага прибавились группы военных учёных, пожарных и сапёров, чья помощь могла пригодиться при Штурме. Если смотреть сверху, казалось, будто тёмный поток захлестнул побережье... Впрочем, его можно было увидеть только через информационную сферу. Подробности Штурма скрывала дымовая завеса. Разумеется, её опустили нарочно, желая сбить с толку Дракона. Белый дым выглядел удивительно плотным. Со стороны могло показаться, будто ластиком стёрли фрагменты батальных сцен.
Особенно старательно прошёлся "ластик" в районах важнейших объектов: входов в подземные шахты, минных полей, враждебных механизмов... Обычный человек ничего бы не разглядел в этом кромешном тумане. Однако он мог бы многое слышать: звуков во время Штурма хватало. Напрасно когда-то я посчитала его удивительно тихим. Всюду Война подавала свой страшный голос. Зверем ревело Море, терзаемое подводными взрывами. Неожиданно, страшно рвались снаряды на минных полях ─ там, где их не смогли отыскать сапёры. Шипели молнии; крики раненых смешивались с командами по громкой связи.
Я невольно зажмурилась, спрятав лицо в ладонях. Каждая новая рана бойца отдавалась во мне глухой болью. Каждая смерть ощущалась, словно удар по сердцу. Теперь-то я знала, какою ценой досталась эта Победа! Теперь я сама могла бы начертать каждую из фамилий на Стеле Памяти, что появится здесь через два года...
Могла бы по памяти воспроизвести содержимое сотен тысяч засекреченных документов, посвящённых Штурму. Их немалый объём был вполне обоснован. Ни одна из мельчайших подробностей Штурма не должна была просочиться за купол огромного Саркофага. Иначе как было бы объяснить любопытным те чудеса, что творились внутри? Как бы перепугались они, узнав подробности боевых операций?! К примеру, о том, как дыбом вставала земля под ногами солдат. Взрывалась фонтанами, крошилась в прах, и, не успевал опешивший человек с автоматом пробормотать "Что за!..", как случались и вовсе невероятные вещи. На поверхности появлялось великое множество всяческой мелкой твари: жучков, пауков, червей, и кое-какой оставшейся мошкары. Организмов, слишком примитивных для того, чтобы бояться смерти, но способных реагировать на чужие приказы. "Зелёнка", скопившаяся внутри крошечных тел, стала их полноправной хозяйкой. Она повелевала глупыми "новобранцами", толкая их в бой. Не зная страха, полчища мелкой живности выходили на авансцену Истории.
К сожалению, их разрушительная сила была велика. Посредством неё Дракон устраивал здесь ловушки. Мелкие твари бойко семенили в сторону тех объектов, на которые им указала чужая воля. В определённой точке они смыкали свои ряды, влезали друг другу на спины, образуя небольшой плотный холмик высотой в четверть метра. На этом этапе всякое движение прекращалось. "Полусфера" замирала, ставши отныне единой и неделимой. Даже цвет отдельных существ менялся, переходя в однообразно-зелёный. В конце концов, из самого центра "кочки" начинал мерцать свет. Он разгорался всё ярче, сияя таинственным пламенем сказочных болотных огней. В полусфере быстро поднималась температура. "Кочки" превращались в "вулканы", раскалёнными до предела. Все эти метаморфозы требовали известного времени. Минут десять было в запасе у Воинов Саркофага на то, чтобы найти и уничтожить "живые бомбы". Если сделать этого не удавалось, потери бывали большими. Чувствуя приближение живого объекта, "кочка" стреляла единственной, но очень разрушительной молнией. После удачного наступления был высажен десант с воздуха, через центральную брешь в куполе Саркофага. Те, кто пролетали над Морем, могли заметить на его поверхности другие странные вещи. Водную гладь пересекали идеально ровные линии изумрудного цвета. С борта наилегчайших военных планёров, изобретённых специально для боёв в Саркофаге, люди удивлённо следили за появлением геометрического узора. Прямыми лучами он расходился от развалин "Горки-1" и тянулся на километры вокруг. Но только в самую сильную оптику можно было разглядеть то, из чего состоял рисунок: мельчайшую взвесь планктона. Таким манером Дракон пытался построить себе резервные пути передачи энергий. Напрасно ─ планктон выжигали огнём.
...Самыми разумными животными из обитателей Форта были крысы. Наверное, потому организованные перемещения их по суше имели самый сложный характер. Впрочем, смысл этих манёвров выяснять не пытались. Крыс уничтожили до того, как они успели принести вред. Понятно, что после окончания боевой операции всех Воинов Саркофага заставили дать подписку о неразглашении, а некоторым даже стирали фрагменты памяти, иначе пережитое во время Штурма искалечило бы их жизни... Итак, дело закончилось полным и целенаправленным уничтожением всей "зелёнки". С ней заодно ликвидировали животных и растения, внутри которых она обитала... Правильно ─ таких следовало уничтожить! Впрочем, от людей с "зелёнкою" в организме порою бывала польза.
Именно благодаря изумрудной взвеси в крови, Ренат мог командовать мне из кустов:
─ Время не трать, бери быка за рога! Станцию следует уничтожить! Тебя пора отправить на Землю... Для этого нажми на комбинации клавиш...
─ Сафин продиктовал набор из нескольких букв и цифр, ─ Так... теперь переключай вон тот тумблер... Видишь ключ справа? Поверни-ка его! Я быстро сделала всё, что нужно ─ и вдруг замерла, поражённая результатом. Спала защитная пелена с огромной, невидимой прежде Станции! Чары, скрывающие её, исчезли. Огромное, уродливое тело "космической цитадели" предстало на всеобщее обозрение. В тот самый момент нужно было видеть лица людей, по долгу службы следящих за этим квадратом космоса! Какие только чувства не отразились на них! От лёгкого замешательства до тоски, от паники до полного ужаса. Долю секунды я с любопытством подглядывала за ними сквозь информационную сферу ─ как вдруг замерла, затаив дыхание. Случилось то, чего так страстно желалось все эти годы. Сквозь пелену и помехи потоков данных я разглядела Энрике. Нужно сказать, информационная сфера долго скрывала сержанта. Будто нарочно, прятала его от меня за множеством чужих судеб...
Только сейчас, заметив Энрике среди прочих героев Штурма, я сосредоточилась лишь на нём. С тоскою и болью в сердце наблюдала я за сержантом.
Среди густейших клубов тумана он казался героем какой-то фантастической сказки. Сказки весьма динамичной и полной батальных сцен. Энрике высаживался на туманное побережье в составе одного из передовых отрядов пехоты. Пригнувшись, держа оружие наготове, он вёл своих людей по горячим скалам. Сержант показался мне точно таким, каким я запомнила его: сосредоточенным, сильным. В горячке атаки, среди всполохов адского пламени, приказы его оставались продуманными и чёткими. Он коротко бросал их в микрофон рации, закреплённой на левом плече. Впрочем, голос его был так зычен, что, пожалуй, Энрике обошёлся бы без усилителя... Казалось, ничего утешительного не было в этих простых командах, отданных хрипловатым надорванным басом. Тем не менее, от одного их звука молодые бойцы ободрились. Они полностью полагались на своего командира. Сам товарищ Энрике личным примером демонстрировал пренебрежение к ужасам Саркофага. Как ни в чём не бывало, попирал он ногами странную подвижную землю, кишащую всяческой мелкой тварью. С таким видом, будто едва ли не каждый день наблюдал колонны идущих в бой насекомых... Да, сержант нисколько не изменился ─ значит, память мне не врала. Убедившись в этом, я облегчённо вздохнула. Хотя бы что-то осталось надёжным и неизменным в этом безумном, разорванном на куски мире! Как бы мне хотелось сейчас пересечь разделявшее нас пространство и время! Подбежать к Энрике, дотронуться до него, убедиться, что он жив и здоров... Не думаю, правда, чтобы подобный порыв с моей стороны обрадовал бы сержанта. Сейчас он был ожесточён боем, разгорячён, удручён потерями в своём отряде... Часто, не включая рацию на режим "передача", сержант матерился сквозь зубы, выражая своё недоверие к общей тактике и стратегии Штурма.
Впрочем, меня это нисколечко не смущало. В свои шестнадцать я считала себя достаточно взрослой для того, чтобы не обращать внимания на подобные мелочи. Своим новым взглядом взрослого человека мне было особенно любопытно взглянуть на Энрике. Кое-что новое я, действительно, разглядела. Прежде всего, сержант не казался больше сказочным исполином. Высокий, плечистый, он, тем не менее, был никак не выше метра восьмидесяти четырёх... Что же касается цвета лица Энрике ─ тут воспоминания не обманули. Оно и вправду оказалось до странности бледным. "Издержки профессии! ─ внезапно вспомнила я, ─ Да и где было загорать "Воинам Саркофага"? Вся "внутренняя граница" представляла собой сплошные пещеры, ущелья и подземелья...
Но всё-таки бледность Энрике тревожила и смущала. Словно была дурным знаком, предвестником мрачных событий. Если забыть о предчувствиях, облик сержанта рождал противоречивые чувства. Его весьма украшал взгляд серых глаз: пронзительный, как говорится, стальной. Привычка щуриться делала его до странности острым: взгляд резал, словно клинок. Это вполне благоприятное впечатление портил уродливый рубец от ожога, крестом пересекающий правую щёку. Если б не этот шрам, сержант мог бы выглядеть весьма обаятельным человеком. Если бы только не шрам, если бы не ранние морщинки на огрубевшем лице... Если б не застывшее на нём жёсткое выражение, никогда не украшающее человека.
Впрочем, подобные мелочи меня не волновали. Я любила сержанта таким, каким он был. Таким, каким он спас мне когда-то жизнь, а после учил сосредоточенности и силе. Слишком многое связало нас с той поры, слишком многому я научилась у этого Воина Саркофага. Только сейчас, рассматривая его через информационную сферу, я поняла, сколько общего появилось за эти годы у нас двоих. Определённо, в некоторых своих чертах я сделалась отражением этого человека. Не внешне, а по характеру и общим взглядам на жизнь.
Внезапно засуетился Ренат.
─ Караул! ─ встрепенулся он, ─ Кажется, по тебе сейчас вдарят! Появление Станции в поле видимости земной аппаратуры приняли за вражескую атаку. Сюда нацелили не менее трёх систем космической обороны... Ух, как тяжело ей придётся!
─ Станция выстроена на совесть. Пока её уничтожат! ─ я пренебрежительно махнула рукою
. ─ Вот именно! Прочнейшие материалы! Её уничтожат, конечно, да только не полностью. Развалят на большие фрагменты, которые не успеют сгореть в атмосфере. Представляешь, какая случится беда, если они рухнут на Землю! Разрушатся целые города!
От досады я едва не хлопнула себя по лбу. Вот-вот разразится настоящая катастрофа! И вовсе не потому, что жизнь моя повисла на волоске, готовом вот-вот оборваться. Глупо было расстраиваться по этому поводу, когда там, внизу, могли погибнуть десятки тысяч людей!
─ Эх, если б включилась программа самоуничтожение Станции! Тогда бы её на молекулы разметало! Да только как? Информационная сфера об этом хранит молчание... ─ печально вздохнул Сафин, и тут же его осенило:
─ Сметана! Я знаю, что нужно сделать! И, по-моему, даже понял, как отправить тебя обратно! Нажми-ка на комбинацию клавиш, помеченных треугольниками... Я послушно провела пальцами по широкой запылённой клавиатуре. Среди букв латинского алфавита на ней вправду виднелись несколько треугольников с синей подсветкой. Через секунду система самоуничтожения была активирована... Теперь следовало отправить меня на Землю ─ и вот тут начались неприятности. Что-то не складывалось в расчётах Рената, он лишь беспомощно разводил руками. К тому же, сканировать Станцию через информационную сферу стало гораздо сложнее. Предчувствуя нападение, "космическая цитадель" включила множество разнообразных сирен. На разные лады они завыли и застонали вокруг. Тревожно замигали огни в "капитанской рубке". В целом, всё это очень напоминало "Вегу" во время подводного боя...
─ Что же это такое? ─ Сафин озадаченно взглянул на меня через информационную сферу. В ответ я пожала плечами. Спрос с меня в этом вопросе был невелик: даже для создателей Станции обратная телепортация живых существ оставалась одним из самых сложных процессов...
Внезапно пол под ногами дрогнул. Очевидно, обстрел начинался. Станцию встряхнуло ещё несколько раз, но, странное дело, грохота я не слышала. Вместо этого словно тяжёлый стон пронёсся по коридорам. Зелёная "лужа" внизу плеснула, обрызгав ноги... "Вот оно! Начинается!" ─ обречённо подумал Ренат. Почти что одновременно мы трое взглянули на Станцию со стороны, как бы из Открытого Космоса. Возможности информационной сферы позволяли нам сделать это, тем более, что в пустоте возле Станции собралось достаточно частичек "зелёнки".
Наши немилосердно палили по обнаруженному внезапно объекту. Даже для сверхпрочного корпуса Станции подобный обстрел был отнюдь не безвреден. На наших глазах горели и разлетались стены огромных отсеков. В уцелевших пока ещё коридорах медленно гасли огни. Станция погружалась в кромешную, мёртвую тьму... Снаружи мы видели, как яркие вспышки пронзали чёрное тело огромного космического сооружения. Но даже они не могли затмить золотистого ореола, появившегося вокруг неё в пустоте. То было зарево от миллионов крошечных капель вытекающей из щелей "зелёнки". С каждым новым взрывом сильнее сияли струи "драконьей крови". Только вначале казалась она невесомым туманом, безвольно болтающимся в пустоте. Постепенно частички зелёнки стали соединятся в шары правильной формы. Бессчётное множество их носилось вокруг корпуса раненой Станции. Со стороны казалось, будто уродливое чудовище топят в омуте, а оно пускает золотистые пузыри...
─ Сдохни, тварь! ─ буркнул Сафин.
Впрочем, Дракон вовсе не торопился следовать его совету. Не было ничего страшнее и удивительней его заколдованной крови! Золотые шары упрямо нарезали витки вокруг погибающей Станции. Движения их казались вполне разумными, и очень скоро стала понятна их цель. Шары искали глубокие трещины в корпусе Станции. Едва обнаружив их, золотистые "пузыри" слетались, как мухи, расплющивались, скользили в эти сквозные раны, чтобы вернуться внутрь... Выходит, Дракон собирал свои силы. Вздумай Станция защищаться ─ пожалуй, она могла бы натворить бед!
Конечно, я следила за этой драмой: слишком многое было поставлено здесь на карту. Однако возможности информационной сферы позволяли одновременно следить за историей Штурма.
Конечно, больше всего меня волновала та его часть, что касалась судьбы Энрике. Как давно и страстно хотелось узнать её продолжение! Вот уж не думала, что это станет возможным таким фантастическим способом...
Изо всех сил я подгоняла мелькающие картинки. Казалось, они бегут всё быстрее. Поневоле подумалось: может быть, именно так проносится жизнь перед глазами умирающего человека?
Итак, Штурм закончился; информационная сфера показала события мирного времени. Энрике сменил опалённую форму на новую, получил вызов на тот самый допрос, где мы увиделись вновь... Далее шла знакомая череда событий. Предательство Игрек, пожары, нападения "молний", израненная рука Энрике... Всё это уместилось, пожалуй, в две или три секунды. После ─ чудесное "исцеление", пожар в Архиве... "Дальше! Дальше!" ─ торопила я "запись". И вот, наконец, мелькнули те самые, недоступные мне прежде фрагменты. Невольно отметилось то, что среди хаоса разнообразных потоков данных я безошибочно находила сведения о сержанте. Так же ловко, как он когда-то читал следы, оставленные на камнях горных троп Саркофага.
...Выпроводив меня за дверь, сержант первым делом отправил в рот новую порцию жвачки. ("Плохо! ─ тотчас же подумала я, ─ Стимулятор третий по счёту!..")
Несколько минут Энрике простоял неподвижно, что-то напряжённо соображая. Казалось, лишь его взгляд ─ острый, пронзительный, продолжал жить собственной жизнью. Какое-то время он растерянно скользил по затворившейся за мной двери.
Впрочем, вовсе не я была причиной этого взгляда. Собственно, и саму железную дверь сержант в эти секунды не видел. Ему представлялись места за тысячи километров отсюда. Маленькая деревня под Костромой, где Энрике родился и вырос. Теперь он жалел, что последние десять лет так и не удосужился навестить родные края... Вскоре Энрике круто развернулся на каблуках ─ и поспешил обратно по коридору. Туда, где лежали в беспамятстве его курсанты. Как обещал, сержант по очереди перетащил обоих с запретных территорий обратно в "курилку". При этом он быстро, но аккуратно уничтожал следы их самовольной вылазки на запретную территорию. Пожалуй, ничего большего для парней он сделать не мог.
Затем Энрике вернулся и вышёл в туннель тем самым путём, которым отправил на свободу меня. Правда, за дверью свернул не влево, а вправо, в глубину Саркофага. Минут через десять он был на третей линии обороны, миновав несколько КПП и слегка утомившись без конца предъявлять документы...
На Побережье всё очень изменилось с тех пор, как грянули первые взрывы. Лабиринты белых ангаров больше не казались улочками тихих античных селений. Всё здесь напоминало, скорее, разворошённый муравейник. Всё кипело тревожной, военной жизнью: вот-вот ждали новых атак подземного пламени. Впрочем, приглядевшись к "разворошённому муравейнику", вы понимали, что никакого беспорядка здесь нет. Каждое передвижение отрядов Воинов Саркофага, пожарных и техники имело точную цель и смысл. Все силы были направлены к центру прибрежных районов, где под землёй всё ещё разгоралось пламя... В общем, сержанту было вовсе не сложно разобраться во всём этом "хаосе" и прибыть точно к центру борьбы с огнём. Ещё через четверть часа Энрике прикатил туда на подножке одной из самоходных машин. Именно в этом районе сражались курсанты Энрике.
Здесь кипела битва с подземным огнём. Самая ожесточённая борьба происходила возле ангара с остатками "Веги". Впрочем, к тому времени большая часть очагов подземного пламени была уничтожена. Однако, о полной победе говорить было рано. Пламя не торопилось сдаваться Воинам Саркофага. Глубоко под землёй укрывалось оно в пещерах и мелких пустотах. Здесь, в бывшем жилище Дракона, было ему привольно.
К сожалению, силу и направление взрывов "Игрек" рассчитала исключительно мастерски. Она учла особенности строения подземных ангаров. Безусловно, у них имелась масса достоинств. Огнестойкие строения были прочны и легки в установке. Но даже в этих достоинствах скрывались свои недостатки. Невосприимчивые к пламени длинные подземные переходы могли служить проводником языкам пламени. Точно огромные желоба, уводили они огонь в глубину... Неплотно скреплённые части конструкций позволяли крошечным бомбам Игрек проникать на десятки метров под землю.
Словом, подземные очаги пламени оказались куда опаснее тех, что обнаружились на поверхности. Справиться с огнём было бы невозможно, не опустившись на глубину, в эпицентр пожара... Словом, все силы сейчас были брошены на тушение. В трёх местах пламя выходило наружу. Расстояние на поверхности между ними не превышало двух сотен метров. Каждое из трёх дымящихся "жерл" укрыли защитным куполом термостойкого материала. Края их плотно прилегали к земле, а в центре каждого, на высоте двадцати пяти метров, оставили по одной круглой бреши. Через них столбом уходил к небесам густой чёрный дым. В общем, что-то во всём этом было от очертаний грозного Саркофага. Сходство усиливали боковые ходы, ведущие внутрь куполов. Движение через них было весьма активным. То и дело выползали наружу или же исчезали внутри отряды низеньких роботов-пожарных. Круглые, загребающие землю гусеницами, они выглядели комично.
Впрочем, и люди в термостойких комбинезонах и гермошлемах казались нелепыми существами, гостями с других планет... В центре раскалённого "треугольника" располагался командный пункт тушения подземных пожаров. Отсюда посредством датчиков и мониторов наблюдали за битвой с огнём. Отсюда отдавались приказы, направляющие эту борьбу. Палатки командного пункта разместили на естественном возвышении ─ невысоком скалистом утёсе. Отсюда старшие офицеры Воинов Саркофага могли видеть все три дымящихся купола. Приказы здесь отдавал старый знакомый Сергей Абрамович ─ тот, кто едва не расстрелял нашу маленькую команду в самом начале покорения форта "Райдер".
Нужно сказать, в данный момент Полковник ещё меньше прежнего походил на грозного Воина Саркофага. Глубокие страдальческие морщины прорезали его лоб, а глаза, так поразившие меня когда-то, словно скрывали боль. Впрочем, колоссальное напряжение боя с "подземным Драконом" тоже оставило след на Полковнике. Лицо его стало багрового цвета, голос давно был сорван. Вот уже много часов подряд Сергей Абрамович должен был заниматься тысячью дел одновременно. Он отдавал приказы, общался с начальством, утверждал стратегию и тактику уничтожения пламени... Пот лил с Полковника градом: вокруг основательно припекало. Каждая вещь на "командной площадке", казалось раскалённой до предела. Глаза Сергея Абрамовича блестели, словно у него поднялась высокая температура. Отдавая приказы, он гремел своим звучным голосом, потрясая устройства связи. Порой шипел вполголоса едкие фразы, порою тихо и торопливо объяснялся с кем-то по телефону. Нервно вышагивал по площадке, устраивал подчинённым разносы... Заметив Энрике, Полковник покраснел ещё больше и рявкнул было: ─ Под трибу-ун..., ─ но, увидев обожжённую форму сержанта, осёкся. Проглотив окончательное "...ал!", Сергей Абрамович решил отложить разбирательство на потом. Тем более, что он и сам не вполне понимал хитрости режима "тройной секретности"... Сержант Рязанцев всегда был на хорошем счету. Мало ли, к каким негласным боевым операциям могли бы его привлечь?
Словом, дальше Сергей Абрамович уже гораздо спокойнее выслушал рапорт Энрике о прибытии к месту несения службы. Вроде бы сделанный по всей форме, но, вместе с тем, не вполне характерный для общения начальника с подчинённым. Судя по неуловимым оттенкам интонаций, эти двое знали друг друга давно, вместе пуд соли съели и испытывали исключительное взаимное уважение. Пожалуй, только субординация мешала этим двоим запросто разговаривать.
Поднявшись к обзорной площадке командного пункта, сержант окинул хмурым взглядом все три "вулкана".
─ Дела неважны, товарищ полковник? Несколько очагов возгораний?
─ Спустя два часа ─ представьте! Да чёрт бы с теми! ─ Полковник махнул в сторону двух "куполов" поменьше. ─ Там огонь изолирован, кризис пройден! Третий хуже всех прочих, к нему не подступишься! Энрике кивнул в сторону самого объёмного "купола".
─ Глубокая шахта? ─ Глубокая, очень крутая, не удержаться! Роботы, понимаешь, срываются вниз! При этом тушение очень сложное, нужно действовать ювелирно, иначе непременно оставим огонь под землёй! Словом, работаем личным составом. Должен сказать, есть потери. Только среди твоих, сержант, пятеро раненых. Всех увезли в ожоговый. При этом двое вряд ли вернутся... Энрике, сощурившись, посмотрел на Полковника. Тот отвернулся, нахмурив густые брови.
─ Кому передали командование? ─ Послушай, сержант, ты неизвестно, где ходишь! Командование передали старшему сержанту Байкову...
─ А нельзя ли, товарищ полковник, поинтересоваться потерями в ЕГО личном составе?
─ Послушай, что я тебе скажу. ─ голос Полковника стал ниже на две октавы, ─ Ты командир своего отряда и ты его попросту бросил! А мне тут, знаешь ли, с каждым нянчиться некогда! Сидим здесь, как на пороховой бочке; ещё чуть-чуть и взлетим на воздух... Отступать некуда, понимаешь? Победа ─ или смерть, так-то!
─ У нас всегда ─ отступать некуда! ─ сержант посмотрел на небо в комьях серого дыма. ─ "Победа или смерть" ─ наше привычное состояние!
Затем, козырнув Полковнику, он развернулся и зашагал прочь с площадки. Дальнейших распоряжений сержант почему-то не спрашивал. Впрочем, сейчас это было бы бесполезно. В эту секунду возле Сергея Абрамовича взвыли коммутаторы связи. Множество разных людей одновременно пытались связаться с командным пунктом. От него требовали отчётов, срочных решений, приказов... Полковник попросту не заметил, как Энрике исчез с площадки. Не заметил он и другой странной вещи: то, что сержант не пошёл оформлять своё прибытие в штаб, а направился сразу к большому огнеупорному куполу. Приблизившись к "малому саркофагу", Энрике быстро отстегнул клапаны одного из входных люков и легко скользнул внутрь. Под большим внешним куполом находился второй, значительно меньше. Между их оболочками оставалось не более полутора метров. Здесь оказалось ужасно дымно. Энрике дышал с трудом. Он вынул и натянул на лицо респиратор. Какое-то время сержант почти на ощупь шагал вперёд ─ по жаркому "ущелью" между двух куполов. Наконец, Энрике нашёл, что искал ─ странное, неуклюжее существо. Очертания его напоминали человеческую фигуру: с большой головой и уродливым горбом на спине. Впрочем, Энрике такая картина не испугала. Он решительно двинулся к странной твари, схватил её, почти силой выволок за пределы купола "Саркофага". Там, не без поддержки сержанта, чудище скинуло с себя "шкуру", "горб" и часть "головы", которая оказалась шлемом. Оно превратилось в обыкновенного солдата, до крайности утомлённого тяжким боем. Человек едва стоял на ногах и плохо соображал от жара и колоссальнейших перегрузок.
Сержант отвёл паренька в лазарет, приказал ему глубоко дышать и, по возможности, не шевелиться. Уходя, он прихватил с собой его тяжёлое снаряжение. Энрике облачился в него позднее, вернувшись к горячему куполу. Разница в росте с прежним хозяином амуниции нисколько ему не мешала: спецодежда подходила к любым размерам. Словом, уже минут через двадцать Энрике вернулся в горячий "туннель" между двумя "Саркофагами": большим и малым. Теперь он сам принял образ того самого "чудища": надел гермошлем и нацепил "горб" на спину. В действительности это был всего лишь рюкзак, в котором хранилось ПУТ: Переносное Устройство Тушения. Впрочем, вся эта экипировка не очень-то помогала внутри защитного купола. Даже в надёжном шлеме уши закладывало от шума. Выстрелами звучали хлопки толстой и грубой ткани, из которой были сделаны купола. Огромные перепады температур словно сминали её, а затем расправляли вновь... Из щелей внутреннего "Саркофага" со свистом вырывались клубы раскалённого пара. Лязгали по камням гусеницы пожарных роботов; рокотала военная техника: внутри центрального купола рыли большой котлован, пытаясь добраться до очагов пожара.
Внезапно все эти нестройные звуки напомнили мне мелодию, знакомую с детства. В школе на переменках нам часто включали детские песенки. Среди них была одна самая старая, переписанная ещё с грампластинки. Слова её удивительным образом отличались от прочих. Музыку предварял приглушённый хрип ─ следы помех, оставшихся на той самой старой пластинке. Отчего-то сейчас мне казалось, что я вновь слышу их. После припомнились и слова:
Так весело, отчаянно
Шёл к виселице он
В последний раз,
В последний пляс
Пустился Ланжерон.
...И сразу припомнился другой голос, к слову сказать, приятный. Словно бы подводя итог песне, он произнёс: "...Стоит ли каждый раз бросаться на амбразуру? Вы цените жизнь свою так дёшево? На самом же деле вы просто цены ей не знаете!..".
Конечно, так говорил Алекс Андров. Отвлёкшись на его заманчивое звучание, я едва не прозевала момент, когда Энрике свернул к "малому Саркофагу". Расстегнув клапан-застёжку внутреннего защитного купола, он пролез внутрь. Внутри можно было дышать, разве что надев респиратор. Здесь было темно, свет давали громадные прожектора. В их направленных лучах было видно, как перемещались отряды сапёров. Вслед за одним из них Энрике поднялся на земляной вал, окружавший большой котлован. Больше всего гигантская яма в центре напоминала раскалённое жерло вулкана. Диаметр её составлял примерно пятнадцать метров. Что же касается глубины ─ даже через информационную сферу определить её было бы трудновато. Тем более, что вначале на этом месте зиял глубокий разлом от мощных подземных взрывов. После его расширили, чтобы добраться до очагов пламени. Впрочем, даже пожарные роботы до сих пор не могли дойти до дна разлома. Слишком узкие щели, слишком крутые края раскалённых трещин... Самые ловкие механизмы не смогли бы на них удержаться!
Между тем, было жизненно важно спуститься как можно дальше, к источнику пламени. Иначе пожары было не потушить. Над ямой висела мутная пелена, валил густой дым, который специальные установки направляли к вытяжному отверстию в куполах. Энрике через стекло гермошлема мог видеть немного. Разве что перекрестья ведущих вниз лестниц и маленькие лифтовые площадки. Само собой, все эти приспособления создавались исключительно термостойкими. Тем не менее, без защитных перчаток притронуться к ним сейчас было бы невозможно. На фоне оранжевых лучей прожекторов люди казались чёрными, почти незаметными, точно тени. Только лишь звёздочки фонарей обозначали их движение в котловане ─ вниз или вверх по лестницам. Словно живые огоньки, вереницы заблудших душ, витали над бездной...
Энрике тоже включил фонарик на гермошлеме. Вскоре он стал точно так же невидим, как все остальные. Превратился в одну из звёзд, постепенно исчезающую во тьме. Топая в тяжёлых ботинках по гулким ступенькам, сержант спускался всё ниже. Постепенно он отдалился от прочих, пройдя гораздо дальше, чем все остальные. Сейчас он был в самом пекле, на глубине, где люди сходили с ума от жара. Здесь он встретил всего лишь нескольких воинов, самых упрямых и безрассудных. Оглушённые жаром, они были изрядно обожжены. Сержант энергично направил их к лифтам, которые унесли солдат на поверхность. Убедившись в том, что остался один, Энрике направился к самой глубокой части разлома.
В ужасе я следила за тем, как спустился сержант с последних ступенек лестницы, как ступил на раскалённые угли... Мне показалось, что я узнаю эти размеренные, почти механические движения. Пожалуй, точно так же холодно и расчётливо приходилось и мне когда-то толкать себя к смерти. Разве что было это не под землёю, а в толще воды. Три года назад, неподалёку от "Веги". Помню, что в те минуты я чувствовала себя ослепшей и оглушённой. Сейчас то же самое происходило с сержантом.
Он погибал ─ и близкая смерть уже изуродовала его. Медленно плавился гермошлем на голове Энрике, комбинезон давно был негоден... Я билась в рыданиях, но не могла покинуть кресло капитанской рубки. Только оно давало возможность плотного подключения к информационной сфере. Покинув его, я рисковала потерять из виду Энрике. Это было бы выше моих сил и, к тому же, я не теряла надежду. Даже когда нога Энрике споткнулся и он, не найдя опоры, полетел в пылающие пустоты ─ всё равно до последнего я ждала чуда. Тем более, что стальная воля сержанта оставалась жива. Уже на грани беспамятства Энрике продолжил уничтожать пламя. Остатки концентрированной смеси из ПУТа он направлял почти в самое сердце пожара. Языки пламени угасали. Вскоре те, кто боролся с огнём на средних уровнях котлована, почувствовали, что пожар утихает.
Впрочем, этого Энрике уже не видел. Кислород и смесь для тушения кончились у него почти одновременно. Убедившись в этом, сержант с огромным трудом поднял руки и сбросил с плеч ПУТ вместе с кислородным баллоном.
В ту же секунду на место, где он стоял, сошёл земляной оползень.
Это существенно сократило время его предсмертных мучений.
***
С той самой секунды информационная сфера сделалась мне неинтересной. Отчаяние сменило странное оцепенение. Более я ничего не желала видеть и потому закрыла глаза. Впрочем, от той болтовни, что велась через информационную сферу, это нисколечко не спасало. Я не могла не слышать, как возмущается Ася.
─ Ужасно! Просто ужасно! ─ то и дело повторяла она.
─ Н-да, хуже некуда! ─ поддакивал Сафин, ─ Что делать-то будем? Было совершенно понятно, что говорили не об Энрике. Во-первых, Ренат и Ася прекрасно знали судьбу сержанта, наскоро проглядев её через информационную сферу. Я же несколько задержалась, пытаясь в подробностях рассмотреть его последние часы и минуты. Во-вторых... что там скрывать: ребята не жаловали Энрике. Насчёт него у них имелось особое, не очень лестное мнение. К большому сожалению, в нём присутствовало гадкое слово "предатель". Конечно, судить им было легко! Не их избавлял от смерти товарищ Энрике, не ради них нарушал свои клятвы! Но даже собственное возмущение я чувствовала отстранённо, словно издалека. Всё-таки есть предел человеческим силам. Есть предел боли, которую может выдержать сердце. Как сильно оно болело сейчас ─ истерзанное, кровоточащее! Как будто в одно мгновение взяли ─ и дёрнули за те нити, что тянулись от этого сердца к светлому образу Энрике. Сотни тонких, но прочных связей: любви, благодарности, восхищения и, конечно, моей вины перед ним. Смерть сержанта одновременно уничтожала их все. Однако нити оказались слишком прочными. Они не могли порваться, но лишь кромсали в куски живое.
"Вот, значит, как! ─ мысленно повторяла я одни и те же укоры, ─ Вот, чем ты заплатил за мою свободу, сержант! Но разве мне нужна твоя плата?! Мне не нужна свобода ценой твоей жизни! Я хочу возвратить тебе эту жертву, забери свою жизнь обратно, только не умирай, сержант!!!
Вместе с тем, я понимала, что говорю в пустоту. Не только пространство, но само Время встало между мной и моим Учителем непроходимой преградой. Больше трёх лет назад потухли эти пожары... К кому я могла сейчас обращаться? Кого умоляла? Обугленный прах?!.
─ Возьми себя в руки, Галка! ─ упрашивал меня Сафин, ─ Я тут придумал ещё один вариант твоего переноса на Землю... Давай-ка попробуем!
В ответ я лишь сокрушённо вздохнула:
─ Как вы не поймёте?! Никакого переноса не будет. Мне суждено навсегда остаться на Станции. Наверняка я взорвусь вместе с нею. Всё идёт именно к этому. Прошлое возвращается. Смерть долго шла за мной по пятам и, наконец, настигла...
─ Точно! ─ Ася хлопнула себя рукой по лбу. ─ Так и знала: прошлое возвращается! Повторы и соответствия! Нужно лишь посмотреть их систему... Погоди себя хоронить, Галка! Давай-ка посмотрим, что действительно тебя ожидает! Но только придётся сейчас поработать. Встань-ка и подойди к свободной стене. Нужно изобразить одну схемку... Я так удивилась, что даже утёрла слёзы. ─ Изобразить? ─ в самом деле: чудесное занятие на космической станции, готовой вот-вот взорваться! Однако перечить Асе мне не хотелось. Оттого я всего лишь пожала плечами ─ Чем же изобразить?
─ Это совсем неважно! Ну, вот хотя бы "зелёнкой" на стенке! Возле люка как раз оставался свободный от аппаратуры угол. Я поднялась со страшного кресла и покорно пошла к нему.
─ Теперь окуни палец в "зелень", и рисуй слева направо, по диагонали, прямую... Так... Пусть идёт под углом градусов шестьдесят. Хорошо... Дальше изобрази другую, крест накрест, с точкой пересечения вот здесь! С удивлением я отметила то, как ровно ложится "зелёнка" на стену. Линия рисовалась отчётливо, нисколько не растекаясь. Даже ребристый металл обшивки не портил общего впечатления. Линия ярко блеснула на нём и даже как будто сильней разгоралась изумрудным светом. Таким манером можно было изображать вполне чёткие линии. Выбирать, какие делать штрихи: яркие или тусклые, более тонкие или жирные. Получалось всё, что я бы ни пожелала: вплоть до паутинных тонких пунктиров. Мы начали с ровных линий, но вскоре изображение стало сложнее.
─ Соберись! ─ наставляла Ася, ─ Дальше нас ждёт кое-что поинтереснее!
Так оно и оказалось. Тонкий угловатый чертёж быстро дополнили сложные, хитро изогнутые штрихи. Теперь общий контур рисунка напоминал две пирамиды, сведённые своими вершинами. Зеркально повторяющие друг друга, они были немного искривлены. Треугольные грани шли волнообразно, строго копируя собственное "отражение" напротив. С каждым новым штрихом я нервничала сильнее. Тоска, боль потери, сгинули безвозвратно. Немудрено: ведь под моими руками воскресал старый знакомый призрак... Сомнений быть не могло: я рисовала Серую Лампу! Какая ирония крылась в том, что моею рукою водила Ася! Но как?! Ведь они с Ренатом не могли разобрать в моей памяти этого артефакта...
─ Тени рисуй ─ здесь и здесь! ─ тем временем командовала подруга. Вместо пояснений, она передавала нужные мыслеобразы:
─ Стой! Теперь мне нужно подумать...
─ Объясни мне, пожалуйста, что это? ─ даже не спросила, а страстно взмолилась я.
─ Можешь считать, что рисуешь схему событий собственной жизни!
─ Чего?!
─ Допустим, сейчас ты находишься здесь. ─ Ася указала на один из неправильных треугольников верхней пирамиды, ─ Да-да: твоё путешествие на Станцию, мёртвый космонавт и всё, что ты видишь вокруг, схематично расположено здесь, в этой точки. Казалось бы, простая ось пересечения пространства и времени... Однако у неё имеется и другая особенность. Подобно всем остальным точкам на схеме, она является до некоторой степени отражением многих других эпизодов... В данном случае ─ вот этого! Я почувствовала, как фокус внимания Аси скользнул по диагонали вниз, к одной из граней пирамиды внизу. ─ Отражение, безусловно, достаточно искривлённое, но всё же...
─ Ничего не понял! ─ признался Ренат, Ася вздохнула. Её вовсе не хотелось объяснять очевидные для неё вещи. Однако другого выбора не оставалось. Растолковывал же Ренат технические параметры, недоступные нашему пониманию!
─ Можно сказать, что эти две пирамидки представляют собою события Галкиной жизни. Я имею в виду, что соотносятся они друг с другом именно таким образом... А почему ─ кто знает? К примеру, эта вот грань, ─ она указала на треугольник в правой нижней части рисунка, ─ обозначает все эпизоды нашей вылазки в Саркофаг. Следующая грань за нею, ─ (фокус внимания Аси сосредоточился на дальнем, полускрытом для нас треугольнике), ─ содержит в себе события её возвращения обратно в форт "Райдер", встречу с Энрике. Мы с Ренатом послушно таращились на пирамидки, но всётаки ничего не понимали. ─ Третий снизу, ─ продолжила Ася, ─ это, конечно, "Орлёнок"... Теперь перейдём к половине сверху. Она ещё интереснее, поскольку включает очень неоднозначные эпизоды. К примеру, вот эту грань я назвала бы "Метаморфозы". В ней собрано почти всё, что творилось с тобою последние три года. За исключением настоящих событий на Станции... А вот эта ─ ещё интереснее! Ася с улыбкою подмигнула мне ─ я ясно видела это через информационную сферу. ─ Твоё настоящее! Похоже, оно навсегда останется скрытым! Видишь, его затеняют передние грани? Но самое интересное (внимание!) ─ твоё будущее! Вот он ─ нужный нам треугольник! Ради него мы всё это нарисовали...
Ничего себе! Я сразу уставилась на треугольник, начертанный собственною рукой. Правда, увидеть на нём что-нибудь без помощи Аси было решительно невозможно.
─ Знаете, что! ─ Ренат скептически приподнял правую бровь, ─ Как-то во всё это мне не верится! Если ты не заметила, в жизни события связаны между собой линейно. Идут, как вагончики за паровозом! А что у тебя? Какие-то треугольники, пирамиды...
─ Да потому, что, Сафин, перед тобой не реальная жизнь! Просто-напросто, её схема, понимаешь?! Многие события объединяются по особым параметрам... И, в конце концов, их группы следуют друг за другом. Ведь есть же у треугольников основания, середина, верхушка...
─ Катеты и гипотенуза! ─ прибавил ехидный Сафин.
─ Насчёт катетов не скажу, ─ на полном серьёзе заметила Ася, ─ Слишком долго вам объяснять про их задачи и свойства. Зато могу объяснить про "точку пересечения" ─ место схождения двух вершин. ─ Ася скользнула прищуренным взглядом к самому центру схемы, ─ Если хочешь знать, это именно тот эпизод, в котором ты поняла, что законы реальности, по сути, в твоих руках... ─ Мой первый предвестник! Как же: отлично помню! ─ Кроме того, не думайте, что перед вами вся схема. Точно такие же пары "пирамидок событий" тянутся глубоко в прошлое. Ну, и в будущем они будут, определённо...
─ Будут? ─ я невольно вздохнула.
─ Ну, конечно! ─ ободряюще улыбалась Ася. ─ Хотя расслабляться не стоит. Проблема в том, чтобы как можно быстрее перевести тебя на новую "грань". То есть ─ выбраться из ловушки, успеть убежать со Станции. Как следует изучив нашу схему, мы можем найти в ней массу подсказок!
─ Подсказок? ─ Конечно ─ о прошлом и будущем! Смотри, допустим, сейчас ты находишься в этой точке... ─ Ася отметила малый участок, лежащий на самой границе между левой и дальней, почти что невидной гранью. ─ Суть в том, что у каждой из "точек" схемы имеется свой двойник! Какой-то другой фрагмент из неё же. Фрагмент, отразивший те же события...
─ И для этой Космической Станции тоже?
─ Понятное дело: вот он! ─ Ася провела воображаемую линию по диагонали, ─ Слева на нижнем участке! Посмотрим, что это такое... Ну, точно: та самая "грань", с событиями нашей вылазки в Саркофаг! Ты даже не представляешь себе, сколько здесь всяких символов и пересечений! Смотри, ведь даже если пройтись по самым заметным из эпизодов... Во-первых, на Станции вновь собралась наша маленькая компания ─ пускай и не в полном составе! Во-вторых, ты опять в логове у Дракона. В-третьих, снова сидишь взаперти, неизвестно где... В общем, куча всяческих соответствий!
─ Послушай, это уже слишком! ─ взмолился Сафин. ─ Просто в голове не укладывается! Какие-то схемы жизни... событий... Невозможно себе представить!
─ Невозможно инопланетные каракули расшифровывать! ─ сухо заметила Ася, ─ А также давние преступления раскрывать, по данным от внеземных приборов! Ты же как-то справлялся! А у меня, между прочим, научный подход. Безо всяких там Галкиных интуитивных прозрений!
─ Люди! ─ голос мой дрогнул, ─ Вытаскивайте меня скорее, а то я уже начинаю бояться!
─ Спокойно, мне нужно подумать... Вся эта система внутренних отражений... Понимаешь, она не проста! Это вам не обыкновенное зеркало и даже не зеркало искривлённое. Здесь происходит такая штука... Я бы назвала её "эффектом стеклянной колбы". Я так и подскочила на месте ─ но, к счастью, моё волнение не заметили. Да и вообще, пора бы привыкнуть к тому, что ребята не могут прочесть ни одной моей мысли, относящейся к Серой Лампе.
─ Суть в том, ─ продолжила Ася, ─ что интерес для нас представляет не только содержание граней. В каждой из них может отразиться кусочек совершенно иных фрагментов, то есть других событий. Как бы вам объяснить... Представьте себе стеклянный графин, освещённый солнцем! Грани его отсвечивают, бликуют, по-разному отражают друг друга... Правда, здесь всё гораздо хитрее. Вообразите, что на стекле "графина" имеется свой рисунок. Значит, он тоже отразится на гранях!
─ Нет, ты объясни, ─ не сдавался Ренат, ─ откуда вообще берутся все эти треугольники, пирамиды... Про совокупность событий ─ ладно, это я допускаю. Но отчего же она идёт у тебя не конусом, не квадратом ─ а именно пирамидками?
─ Послушайте, это же очевидно! Именно эта форма следует из системы событий, составляющих судьбу Галки. Известно, что каждая точка здесь может нести в себе отражение каких-то других фрагментов. При этом мы знаем, как именно распределяются они в действительности. В конце концов, нам же известна вся Галкина жизнь! Потому что, Галочка, ты извини, но память твою мы основательно изучили... Таким образом, сопоставив "основу" и "отражения", мы всегда можем получить представление, так сказать, о "графине". То есть вычислить его форму. Так у меня и вышла, к примеру, эта самая Схема Судьбы! ─ Ася кивнула на мой рисунок. ─ Понятно? Вопросы будут?
Вообще-то Ася ответила так хорошо, что теперь на каждый прежний вопрос мы имели по две сотни новых. Но лично мне они стали неинтересны. Катастрофа уверенно надвигалась.
─ Ася! ─ тихо позвал Ренат, ─ В голосе его послышался ужас.
Ася и сама понимала, что дальше тянуть нельзя. Она настойчиво перебирала варианты воздействия на "грани" и "отражения", пытаясь помочь хоть чем-то.
─ Определённо, здесь чувствуется след "Веги"! ─ бормотала она, ─ И одновременно ─ явное влияние "Белой каюты"! Ага! Вот здесь ─ очень интересный эффект... Если бы речь шла и вправду о стеклянном графине, то, по законам оптики, отражение в этом месте непременно перевернулось бы! Значит, по принципу обратного соответствия... Ну, да: белоснежная тюрьма "Веги" обернулась у нас этой чёрной каморкой! И заметь ещё кое-что: на "Веге" вокруг тебя не было ни грамма "зелёнки"! А здесь? Наоборот: ты шлёпаешь по ней постоянно...
─ И что? ─ Сейчас! ─ Ася забарабанила пальцами по краю ванной, ─ Надо бы поискать, где тут прямые соответствия, безо всяких обратных эффектов! Точно: нужно простукивать стены, искать тайники... Помнишь, как в "Белой каюте"? Ренат был очень разочарован:
─ Сами бы не догадались!
─ Ну, не догадались же! Ладно, круши всё подряд, Галчёнок! Пожав плечами, я принялась за дело. Вначале без особой охоты, тем более, что работка была не из лёгких. Сколько бы я ни билась, сколько бы ни стучала по приборам и стенам, так ничего и не вышло. Только лишь на руках оставались синяки да ушибы...
─ Полегче! ─ то и дело напоминала Ася, ─ Если просто лупить кулаками, толку не будет! Помнишь, как ты отыскала тайник на "Веге"? Случайным прикосновением... Я недоверчиво засопела, потёрла больную руку ─ но всё же сбавила обороты. Как ни странно, дело сразу пошло на лад. Одна из толстых приборных панелей неожиданно подалась под рукою. Ушла назад, будто бы провалившись в стену. Очень скоро передо мной открылся квадратный проём, в самом деле, напоминавший тайник на "Веге". В центре него блеснуло нечто, похожее на железный ящик...
Само собою, никакой еды в "ящике" не оказалось. Вместо неё, открыв железные створки, я обнаружила клавиатуру. Буквы на ней, разумеется, были латинскими.
─ Что я говорила! ─ ликовала Ася, ─ Спорим, это и есть дублирующая система для переноса? Вот вам и тайный клад!..
─ Твоя правда! ─ неохотно признал Ренат, ─ Ловко спрятали! Погоди, сейчас поколдую с паролем...
─ Я помогу! ─ тут же откликнулась Ася. Она замерла над схемой. ─ Судя по всему, сейчас мы вот здесь! ─ Ася уверенно ткнула пальцем. ─ Смотрите, сюда падают очень сильные блики! Особенно этот ─ заметили? ─ со второй нижней грани! Что это у нас? Тот самый фрагмент, где вы с Энрике в тайном архиве!
─ Я, конечно, не разбираюсь в твоих заумностях, ─ низко пробасил вдруг Сафин, ─ но кое-что очень смущает! Ознакомился тут с этим устройством экстренной передачи в исходную точку биологических объектов... и точность его мне совсем не понравилась! Снова есть некие колебания. Сама понимаешь, как это опасно. Помните, как Галке недавно пережал горло свитер? Ну, так это ещё цветочки! Все проблемы здесь оттого, что процессы переноса запускаются автоматически. Учитывается всё: группа крови, средняя плотность тела, вес, возраст... Да если бы только это! Есть такие параметры, которых не знает ещё человеческая наука! Я их, к примеру, даже не понимаю ─ тут, братцы, нужен биолог
! ─ Короче! ─ сощурилась Ася.
─ Короче, сказать не берусь, куда именно может закинуть Галку! Может, и вернёт на прежнее место... А вдруг и забросит куда-нибудь ─ кто его знает?! Лично я ничего гарантировать не могу. Опять-таки: чего ожидать при "обратной сборке"? Здесь возможна некоторая погрешность при восстановлении первоначальных данных. Где-то в районе одной двухсотмиллионной...
─ Двухсотмиллионная?! Тю! ─ Нечего здесь ехидничать! Свитерок помнишь? Вроде бы мелочь, а Галка чуть ли не задохнулась! Так и сейчас: поди, догадайся, что будет! Потому, дорогая Настасья, внимательно посмотри ещё раз на свои чудесные схемы. И ─ знаешь, о чём я подумал? Возможно, их стоит проанализировать с точки зрения источника света.
─ Какого ещё источника? Я тебя, Сафин, не понимаю!
─ Послушай, ты всё рассуждаешь об отражениях или бликах... Но, если есть блики, значит, откуда-то льётся свет! Раз так, мы не сможем ни в чём разобраться, пока не вычислим исходные параметры его воздействия. Ну, вот хотя бы угол падения... Так что давай, старайся! Мне и самой было бы очень любопытно узнать, что ответила Ася. Но, к сожалению, это навсегда осталось загадкой. Так уж совпало, что именно в ту секунду, вздохнув поглубже, я набрала нужный код. Сама, безо всяких подсказок. Вовсе не примериваясь по своей группе крови ─ или средней плотности тела... Ренат и Ася застыли, как по команде. "Вот это да! ─ подумали они хором, ─ Это же код с бумажки!". Всё правильно: я набрала тот самый код, заученный когда-то в Архиве. Тот самый, листок с которым уничтожил Энрике, заметив его у меня в руках. Я уже говорила о том, что по каким-то странным причинам наизусть заучила его ─ как единственное воспоминание о погибшем Архиве. И сейчас, едва услышав от Аси, что именно этот эпизод является "зеркальным отражением" моего настоящего, сразу решила, что время терять глупо.
─ Система перемещений запущена! ─ предупредил Сафин, стараясь казаться спокойным. ─ Помни о... ─ но закончить уже не успел. Должно быть, именно в эту секунду включилась система телепортаций. Всё исчезло вокруг, стало тьмою, из которой когда-то и вышло. Тело моё разметало, рассыпало на миллионы энергий... Тем более странно то, что, несмотря на это, какие-то вещи в памяти всё-таки оставались. Я точно знала, к примеру, что через четрые секунды Станция всё-таки взорвалась. Рассыпалась в пыль так быстро, что сомнений не оставалось: только она сама могла бы себя уничтожить.
Такова была смерть Дракона. Он просто исчез в пустоте ─ не оставив ни одной капли своей изумрудной крови... И ещё я вспомнила те слова, что напоследок сказала Ася.
─ Даже не сомневайся, ты будешь жить! Тебе не дадут умереть! ─ повторяла она, ─ Хочешь знать, почему? У тебя в последнее время сложился удивительный рисунок Судьбы! Не знаю, как объяснить понятнее, но... эти "песочные часы", эти "колбы" напоминают мне... Пожалуй, алхимический сосуд для сотворения будущего! Или, возможно, линза, направляющая потоки энергий... Самое начало здесь ─ нашу вылазку в Саркофаг ─ можно представить себе колбой химика... алхимика... да неважно! Внутри него всё стеснённое, закрытое, бурлящее... Этому веществу ещё предстоит пережить множество трансформаций, превратиться во что-то иное! Следующий эпизод ─ это новая грань там, где вы вместе с Энрике. Чувствуешь, как всё изменилось? Выход энергий, страсть и огонь ─ словом, разряды молний! Будто бы током ударили в ту же самую колбу...
─ А дальше? "Орлёнок"? ─ невольно вспомнила я. При этом мне показалось, что Ася почувствовала даже это ничтожное движение воли.
─ Да-да, "Орлёнок" здесь, на пирамидке внизу, ─ вовсе не лишний фрагмент! Важнейшая грань, как и все остальные. Подумай, что стало б с тобою, не попади вы тогда в переделку? Безо всех этих заговоров, без общего порыва к свободе! Я бы сказала ─ без примера массового героизма! А что? Ведь каждый тогда шёл в бой не ради себя. Спасали лагерь, спасали друг друга... Какое огромное напряжение ситуации!.. Так что, знаешь, не будь "Орлёнка" ─ ты не справилась бы с дальнейшими испытаниями... Поверь! Можешь считать, что тебя подпитала эта сила общего гнева... Так что я отнесла бы эту грань пирамиды ─ пожалуй, к некоему стабилизатору нашей химической реакции... ─ Далее, как ты уже слышала ─ следует точка пересечений. Место соединения пирамид в нашей схеме. Можно сказать, фрагмент, к которому стремятся все "грани". Важнейший фрагмент, ключ ко всем прочим, ведь именно в нём ты уловила свой новый путь и признание. Я бы сказала, что это похоже... На какую-то узкую горловину, через которую должно пройти содержимое нашей "колбы". Некую точку, пропустившую сквозь себя почти что всю твою жизненную энергию...
─ А дальше? Но только быстрее, Ася!
─ Дальше три года подряд случались с тобою всякие чудеса и метаморфозы... Что это может быть? Допустим, этап превращений, когда из той самой узенькой горловины вырывается на свободу нечто... Впоследствии это самое удивительное, летучее вещество просто уносится ввысь! Ты меня понимаешь? ─ вдохновенно продолжала она, ─ Только попробуй что-нибудь возразить! Очень даже высоко тебя унесло! Можно сказать, выше некуда... Теперь ─ переходим к главному. Что же будет потом?.. Я замерла, полная самых противоположных предчувствий. ─ Как ни странно, разобраться в этом непросто. Попадаются варианты, как будто бы исключающие друг друга. Ведь сила энергий, вырвавшихся из "колбы", далеко не иссякла. Боюсь даже предположить, как далеко она могла бы тебя занести! Могу сказать лишь одно: в грани "ближайшего будущего" имеется масса бликов с фрагмента той самой ночи в "Орлёнке". Да только их расшифровывать не возьмусь. Правду сказать, обернуться может оно чем угодно. Заговорами, бурными снежными зимами, беготнёю по крышам...
Далее Асин голос терялся. Точно так же, как появился: неожиданно и сумбурно. Словно кто-то плеснул мне в лицо тысячами разнообразных мыслей. Как только я успевала порою вставлять свои краткие реплики? Честное слово, не понимаю... Должно быть, весь разговор занял не больше секунды.
Сколько же времени я провела на Станции? По всему выходило, что не более получаса.