Мужчина был одет в черное потертое пальто. На голове вязаная шапочка: без такой сейчас все уши отморозишь. И не смотри, что на дворе июнь. Холода будут держаться еще порядком, до самого августа. Лишь тогда можно будет даже искупнуться в озере Видлаков, а если выдастся теплое лето, то может и загореть.
Под ногами ворох бледно-желтых, светло-серых и почти белых листьев. Мужчина утопал в этом насте по самые щиколотки. Последние 10-15 лет листья опадают с деревьев уже начиная с весны: как только появляются на ветках первые чешуйки таинственных лесных доспехов, так уже первые из них, не успевшие налиться малахитовой зеленью, отрываются от стволов и летят к ногам. Да и сами стволы уже и не назвать такими уж могучими: ведя борьбу с эволюцией, климатической несуразицей, эти лесные воины тщетно стремятся доказать миру законы, усвоенные еще в свою бытность зернышком. Они со свойственной природе одержимостью возносят к небу в поисках солнца все новые и новые листья, которые спустя дни и недели падают на землю. И измученный такой борьбой, лишившийся жизненных соков лес похож теперь на костлявые руки, протянутые из братской могилы.
Было зябко. Мужчина кутался в свое легкое пальто, не желая отдавать остатки тепла, которые притаились в складках материи. В его карманах прятались теплые облака, окутывающие распаренные в горячей воде ладони. Он любил с утра, выбравшись из-под жаркого одеяла, - он иногда представлял себе каждое утро моментом рождения, когда человек из теплой материнской утробы попадает в колкий неприветливый мир, - зачерпнуть ковш дымящегося кипятка из котелка, налить в небольшой алюминиевый тазик, разбавить слегка холодной водой из врытого в землю почти по самое горлышко 50-литрового бидона и опустить в эту окутанную паром жидкость свои руки. Пожалуй, это был один из самых приятных моментов в течение всего дня. Не беда, что он не может целиком, с головой окунуться в это тепло. По рукам, локтям, плечам проходят волны успокаивающей теплоты. Главное в такие моменты не задремать, а то можно запросто свалиться в костровище. Или котелок с кипятком на себя перевернуть. И тогда уже горячая баня, обжигающая до костей и сдирающая кожу, обеспечена. Правда, вот приятной такую процедуру уже не назовешь.
Мужчина остановился. Огляделся по сторонам. Кругом, среди холодных, костистых стволов стоят палатки, шатры, виднеются входы в землянки - в них живут в основном те, кто пришел сюда в числе первых поселенцев. Основательно обжились: их норы иной раз тянулись на десятки метров, они имели несколько подземных комнат, освещаемых лишь самодельными криво сляпанными сальными свечками. Очаг у таких поселенцев находился у самого входа, чтобы было, куда уходить дыму. Некоторые приставляли ко входу в берлогу потрепанную палатку, которая служила кухней. Мужчина потер нос. Он всегда завидовал этим людям. Куда уж там ему со своей "Кометой-5". Да, палатка знатная, новенькая, он купил ее всего неделю назад в супермаркете "Европа", что на Вацлавской площади. Но что этот кусок материала, пусть и пропитанный всяческими водонепроницаемыми компонентами, по сравнению с капитальными норами старожил?! Одно дело сейчас, когда на дворе июнь. А что будет зимой? Он уже успел познакомиться со своими соседями, семьей Шраубов из Кельна, которые жили в трех аналогичных палатках. Своими выходами их жилища сходились к одному пятачку, который был накрыт брезентом. Брезент был пришит к материалу палаток, а вся конструкция покрыта странным изобретением главы семейства - одеялом из листвы. Томас Шрауб долго и с воодушевлением рассказывал о своей конструкции, но он так неважно говорил по-чешски, что было сложно понять сам механизм соединения листьев между собой. Единственно, что можно было усвоить из его рассказа, что данное "одеяло" согревает обитателей палаток лишь в короткие весенние месяцы и летом - в августе. Дольше оно не продержится: из-за повышенной влажности листья быстро гниют, и их приходится выбрасывать. А что касается зимы, которая порой длится здесь с ноября по март, то в это время кельнское семейство объединяется в одной палатке, чтобы не растрачивать зря тепло, обвешивает стены одеялами и все члены семейства - мужчины, женщины и даже здоровый пес Рэкс - спят под горой больших одеял. Прожить можно, уверяет Томас.
Мужчина побрел дальше. Если он сейчас слишком задержится в пути, то не успеет встретить рассвет в Троски. А то и чего доброго какой-нибудь воришка проснется, да решит проверить, что это за новенькая палатка. А что украсть там найдется: к своему отъезду мужчина подготовился основательно, закупив массу туристических принадлежностей.
Кругом, кругом палатки, землянки, даже деревянные домики. Домики, правда, неказистые, но, думается, в них жить поудобнее. Даже чем в землянках. Притом у старожил есть одна беда, но какая! За последний год-два леса вокруг Троски буквально наводнились жильцами. Если бегство людей из городов будет происходить с такой же динамикой, то сама Троски через пару лет превратиться в этакий лесной мегаполис. Сейчас уже между обитателями случаются споры из-за лучшего участка земли. Палатки приходится ставить друг на друге, отчего подчас страдают старожилы: уже у двоих жильцов новые соседи провалили крыши их землянок. Пришли, поставили свои палатки, а что под ними чья-то спальня, так это же сразу и не понятно, для человека нового тем более. Вот и рушатся земляные потолки, а на развалинах некогда уютной спальни оказываются испуганные косматые женщины в полинялых шубах, которые пытаются выбраться из скомканной палатки и орут что-то на незнакомом языке. Уже двоим старожилам так не повезло. Один из них - Франтишек из Турнова. Говорят, что он пришел в Чешский Рай (1) самым первым поселенцем. Его называют даже основателем Троски, этаким последователем Ченека из Вартенберка (2). Так вот, этот самый Франтишек, после того, как какие-то недотепы из Хайфы проломили ему потолок в спальне, якобы заявил, что Троски перестал быть Раем для люкобэлов (3), люкобинтов и всех прочих кобо.
Следует пояснить, что "людей, которые боятся..." развелось так много и все они боялись то одного, то другого, то пятого, то десятого... Поэтому, чтобы не придумывать все новые и новые аббревиатуры жителями Троски был изобретен термин "кобо" - "которые боятся". И теперь кобо называли и тех, кто боится электричества, и тех, кто не в ладах с городским шумом, и тех, у кого боязнь толпы, и даже тех, - и такие сюда хлынули, - кто поклялся прожить всю оставшуюся жизнь, не слушая музыку группы "День независимости". Будто бы в ее песнях используют ультразвуки, позволяющие зомбировать людей. Хотя прочие кобо называют таких людей просто придурками, которые ни от чего не страдают, разве что от желеобразности мозгов.
Так вот, Франтишек из Турнова сказал, что Чешский Рай так перенаселен, что стал похож на какой-то гребаный Вудсток. В поисках Рая, лишенного достижений цивилизации, люди сами же создали настоящий город. Не пройдет и ста лет, как по улочкам Троски пойдут первые бесшумные трамваи на магнитных подвесках. Так и сказал. После чего он ушел. Сказал, что пойдет искать другой Рай, где нет людей. Совсем нет. Одни говорят, что Франтишек, мол, заикался когда-то про некий оазис не то в Египте, не то в Сирии. Этот оазис, мол, так прекрасен, что, увидев его, караваны не верят в реальность этой картины и принимают его за мираж. Другие же уверяют, что он теперь будет искать необитаемый остров, на который не ступала нога человека. Интересно, остался ли еще такой? Несколько жителей Троски оставили насиженные места и отправились вместе с Франтишком. Не удивительно, если через 20-30 лет тот оазис или остров, который найдет неугомонный путник, обрастет сотнями палаток, домиков, землянок и превратиться в еще один Троски. Только будет по-другому называться.
А вот другой старожил - Хладек из Оломоуца - пострадал от каких-то испанцев, шумных и горячих, которые ввалились к хозяину землянки чуть ли не к обеденному столу, похоронив котелок с дымящейся едой и изрядно помяв бока самому Хладеку. Видимо, это стало последней каплей для старожила, поскольку он плюнул на Троски и отправился в свой Оломоуц обратно, чтобы лечь в больницу и попытаться в очередной раз излечить свою фобию - он боялся автомобилей. Вот только как он сможет добраться в этот город, когда кругом одни только магистрали и тысячи машин снуют туда-сюда?
Мужчина продолжал свой путь. Перед собой он видел знаменитые башни - Панна и Баба, которые некогда были дозорными башнями града. Когда-то, много веков назад, там сидели разбойники и делили добычу. По золотой тропе, по обе стороны которой спал палаточный мегаполис, мужчина шел именно к этим руинам. Сейчас, окидывая взглядом сотни, десятки сотен палаток, он думал, что вся эта картина напоминает расположившуюся в лесу армию. Тех же шведов, которые готовятся к взятию Троски. А он - полководец, обходящий свои посты и готовящий план для будущей кровопролитной битвы.
На небе серая дымка. По всей видимости, опять будет дождь. Дожди идут практически каждый день. Это в силах вывести из себя. Породить новую фобию.
Холодный воздух проскальзывает под полы его одежды. Ладони совсем остыли. Мужчина вспомнил, как раньше, в прежней жизни, проснувшись, он шел на кухню, выпивал чашку крепкого чая, пытаясь согреться, тер керамические бока чашки ладонями, обжигался, но все же замерзал, смотрел на хмурое утро за окном, толпы народа, который шел с ночной смены, затем возвращался в постель, прижимал свои озябшие ладони к ее раскаленному животу, она что-то шептала и накрывала его ладони своими, и веки опускались, тяжелели, тишина становилась практически осязаемой, и он засыпал.
Она не захотела ехать с ним, бросить все и уехать. Она осталась. Жаль...
Восхождение не было трудным. Наоборот, оно ему очень понравилось - ему удалось согреться. И сейчас, поднявшись над спящим Троски, он смотрел туда, вдаль. До самого горизонта, на котором видны были узкие столбы дыма. Словно неприятельская армия идет сюда, чтобы встретиться с его воинами. Он посмотрел направо. Там - словно пики гигантских копий, небоскребы разрастающегося мегаполиса. Он еще далеко, кварталы современного города кажутся отсюда не больше спичек. И слева границы, и там подступает цивилизация, и там выросли, словно грибы, дома, банки, супермаркеты, бизнес-центры - города. Они берут этот Рай в тиски. Турнов разросся так, что Ровенско под Тросками уже стало пригородом. Страшно подумать - замок Вальдштейн стоит теперь в небольшом парке в самом центре мегаполиса! Йичин сросся с Соботкой, а Млада Болеслав с Мнихово Градиште! Все меньше и меньше места остается для Рая на этой Земле. И когда-нибудь Троски станет лишь одним из кварталов гигантского мегаполиса, и по его улочкам пойдут трамваи на магнитных подвесках. Но тогда уже не вспомнят Франтишка из Турнова. А жаль.
ПОЯСНЕНИЯ:
1) Чешский Рай - уникальный природный уголок Чехии, который славится причудливыми скалами, добычей красного граната, замком Сихров и горой Ештед. Расположен между городами Турнов, Йичин и Минхово-Градиште. Территория Чешского Рая является заповедной зоной. С 2003 года включен в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО.
2) Ченек из Вартенберка основал во второй половине XIV века град Троски. Неприступный град был некоторое время пристанищем разбойников, а с 1648 года, когда царская армия была выбита из града шведами, град остался в руинах. Остатки старинного града являются символом Чешского Рая.
3) Люкобэлы - (аббр. - люди, которые боятся электричества) - в настоящий момент подобные отшельники существуют в Швеции. Они живут в отдаленных уголках страны, избегая пользоваться любыми электрическими устройствами. Люкобинты - (аббр. - люди, которые боятся Интернета) - несуществующий термин.